Правомерные возможности защиты прав потерпевших в российском уголовном процессе

- ч. 1 ст. 108 УПК РФ дополнить п. 5 следующей редакции: 5) угрожает потерпевшему, свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства»;

- ч. 8 ст. 108 и ч. 2 ст. 101 УПК РФ дополнить положением, закрепляющим право потерпевшего на получение копии постановления об избрании меры пресечения;

- ч. 9 ст. 166 УПК РФ дополнить положением, закрепляющим необходимость приложения постановления к уголовному делу «в виде отдельного приложения, которое не должно предъявляться для ознакомления сторонам уголовного процесса»;

- ст. 166 УПК РФ дополнить ч. 10 следующего содержания «При наличии оснований для применения мер безопасности, предусмотренных частью третьей статьи 11 настоящего Кодекса, в отношении потерпевшего, его представителя, свидетеля, их близких, родственников, родственников и близких лиц все материалы, содержащие анкетные данные указанных защищаемых лиц, изымаются из уголовного дела и приобщаются к материалам уголовного дела в порядке, предусмотренном частью девятой настоящей статьи. Все последующие, а при необходимости также повторные процессуальные действия с участием указанных защищаемых лиц, проводятся с использованием псевдонима».

19. В части 7 и 8 ст. 246 УПК РФ следует внести существенные поправки и дополнения, предусматривающие необходимость обязательного учёта судом мнения потерпевшего и его представителя при принятии решения в случаях, когда государственный обвинитель в судебном заседании полностью или частично отказался от обвинения либо изменил обвинение в сторону смягчения.

В указанных случаях в ст. 246 УПК РФ должно быть закреплено право потерпевшего на участие в судебном разбирательстве дела с поддержанием обвинения, от которого государственный обвинитель отказался.

В той связи предлагается в части седьмой статьи 246 второе предложение изложить в новой редакции:

«Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой признание потерпевшего частным обвинителем. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения, поддержанный частным обвинителем, влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса».

В часть 8 ст. 246 УПК РФ также следует внести дополнения положением о том, что изменение государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения влечет за собой признание потерпевшего частным обвинителем в порядке, предусмотренном ч. 7 ст. 246 УПК РФ.

С учетом внесенных изменений в ст.246 УПК РФ - в подпункте 2 статьи 254 УПК РФ слова «отказа обвинителя» заменить словами «отказа государственного обвинителя от обвинения, поддержанного частным обвинителем».

20. В статью 22 УПК РФ внести изменения, изложив его в следующей редакции: «Потерпевший, его законный представитель и (или) представитель вправе участвовать в уголовном преследовании: по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения - поддерживать обвинение в случае полного или частичного отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения, а также изменения государственным обвинителем обвинения в сторону смягчения, а по уголовным делам частного обвинения - выдвигать и поддерживать обвинение в порядке, установленном настоящим Кодексом.»

21. В статье 5 УПК РФ пункт 59 изложить в следующей редакции: « 59) частный обвинитель - потерпевший или его законный представитель и представитель по уголовным делам частного обвинения, а также по уголовным делам, по которым государственный обвинитель отказался в суде от поддержания от обвинения от имени государства либо изменил обвинение в сторону смягчения».

22. В статье 43 УПК РФ часть первую изложить в следующей редакции: «Частным обвинителем является лицо, подавшее заявление в суд по уголовным делам частного обвинения в порядке, установленном статьей 318 настоящего Кодекса, а также лицо, поддерживающее государственное обвинение в суде по уголовным делам, по которым государственный обвинитель отказался в суде от поддержания обвинения от имени государства либо изменил обвинение в сторону смягчения».

23. В части 2 статьи 42 УПК РФ пункт 16 изложить в следующей редакции: «поддерживать обвинение, а также выступать в качестве частного обвинителя в суде по делам, по которым государственный обвинитель отказался от поддержания обвинения, а также по делам частного обвинения».

24. На сегодняшний день назрела необходимость тщательного и коренного изменения норм уголовно-процессуального, регулирующих возвращение уголовного дела прокурору, в том числе, по основаниям, предусмотренным ст. 237 УПК РФ.

Ст. 237 УПК РФ устанавливает для потерпевшего возможность ходатайствовать перед судом о необходимости возвращения уголовного дела прокурору с целью устранения препятствий его рассмотрения судом.

Однако при применении ст. 237 УПК РФ на практике судебно-следственные органы сталкиваются с множеством неразрешенных законодателем проблем и вопросов, связанных с защитой прав потерпевших при возвращении уголовного дела прокурору и производстве дела органом следствия и дознания после его возвращения судом в порядке ст. 237 УПК РФ.

К примеру, действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает возвращение уголовного дела для производства дополнительного расследования с целью восполнения неполноты предварительного следствия. А если судьей по поступившему уголовному делу или судом в ходе судебного разбирательства будут установлены очевидные обстоятельства грубого нарушения в ходе дознания и предварительного следствия прав потерпевшего (скажем, предъявлено чрезмерно мягкое обвинение) и дело возвращено прокурору по основаниям, указанным в ст. 237 УПК РФ, то прокурор не вправе передать дело органу дознания и следствия для проведения дополнительного расследования с восполнением пробелов следствия. Он также не наделен правом перепредъявления обвиняемому более тяжкого обвинения (что не вправе также выполнить соответственно и орган следствия или дознаватель) и исправить свою ошибку, а должен вернуть дело в суд для рассмотрения по существу ранее предъявленного обвинения в том же объеме, устранив в установленный законом пятидневный срок нарушения, препятствующие рассмотрению дела в судебной заседании, так как иные действия органов дознания и следствия означали бы восполнение предварительного следствия и дознания, что не допускается действующим уголовно-процессуальным законом после возвращения уголовного дела прокурору в порядке, установленном ст. 237 УПК РФ.

Отсюда возникает вполне обоснованный вопрос: как быть, к примеру, если органами следствия и дознания лицу, совершившему убийство или изнасилование, неправильно и необоснованно предъявлено обвинение по ст. 115 УК РФ и дело направлено в суд для рассмотрения по существу предъявленного обвинения?

Во-1-х, статьей 237 УПК РФ не предусмотрена возможность возвращения уголовного дела по такому основанию, как необходимость предъявления обвинении по более тяжкой статье УК РФ.

Во-2-х, если даже суд вернет такое дело для перепредъявления обвинения по более тяжкой статье, нормы уголовно-процессуального закона, в частности, ст. 237 УПК РФ, не предусматривают проведение таких следственных действий после возвращения дела в порядке ст. 237 УПК РФ, так как указанные следственные действия были бы связаны с восполнением предварительного расследования.

При таком одностороннем регулировании законом вопросов возвращения уголовного дела прокурору после повторного поступления дела в суд последний должен рассмотреть уголовное дело по существу очевидно незаконно предъявленного более мягкого обвинения и вынести приговор по той статье предъявленного органами следствии обвинения.

В связи с изложенным, нам представляется, закрепленный в уголовно-процессуальном законодательстве запрет восполнения неполноты дознания и предварительного расследования, защищая интересы обвиняемого, однако не позволяет на практике защитить интересы потерпевшего, общества и государства, чем нарушается закрепленный ст. 15 УПК РФ основополагающий принцип уголовного судопроизводства об осуществлении уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.

Следует заметить, что указанные вопросы неоднократно были предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ.

Согласно правой позиции, сформулированной в Постановлении Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года N 18-П, по существу восстановлено возвращение уголовных дел прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом, в случаях допущенных органами дознания и следствия существенных нарушений уголовно-процессуального закона, не устранимых в судебном производстве, если возвращение дела прокурору не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия. См.: Российская газета (Федеральный выпуск) 23 декабря 2003 г. № 3371.

В упомянутом Постановлении Конституционный Суд РФ подчеркнул, что "интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда, - они в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, тем более, что во многих случаях от решения по этим вопросам зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда». См.: там же.

Вместе с тем Конституционный Суд РФ, допустив возвращение уголовного дела прокурору в порядке , предусмотренном ч. 1 ст. 237 ч. 1 УПК РФ, и разрешив при этом проведение следственных действий, однако, оставил без оценки и реагирования установления ч. 2 ст. 237 УПК РФ, в соответствии с которыми для устранения препятствий к рассмотрению дела определен срок в 5 суток .

Обобщение судебной практики и анализ оснований и причин возвращения дел прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ показал, что, органами следствия почти по каждому второму уголовному делу не соблюдаются установленный законом пятидневный срок, так как указанный срок является не реальным для практики. Почти по всем делам нарушения, препятствующие рассмотрению дела в судебном заседании, устраняются путем проведения следственных действий, проведенных свыше установленных ч. 2 ст. 237 УПК РФ, поэтому собранные таким образом доказательства подлежали признанию на основании ч. 2 ст. 237 УПК РФ недопустимыми. См.: Обобщение судебной практики возвращения судами Республики Дагестан уголовных дел прокурору в порядке ст.237 УПК РФ. Действующий архив Верховного Суда РД.

Устранения нарушения равноправия сторон в уголовном судопроизводстве позволит восстановить справедливость при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства, также в полной мере обеспечить всесторонность, полноту и объективность рассмотрения дел в судебных заседаниях.

В связи с изложенным предлагается в статью 237 УПК РФ внести дополнения, изменения и поправки, закрепив в ней положения о возвращении уголовного дела прокурору, в случаях существенного нарушения прав потерпевшего, в том числе и возникновении необходимости для предъявления более тяжкого обвинения, исключив также часть 2 указанной статьи, устанавливающую сроки устранения допущенных органами следствия и дознания нарушений.

25. На основании ч. 6 ст. 166 УПК РФ потерпевший имеет право знакомиться с протоколами следственных действий, произведённых с его участием, равно как и право подавать на них свои специально оговоренные и подписанные собственноручно замечания и уточнения.

Вместе с тем, ст. ст. 195 ч. 3, 198 ч. 1, 42 ч. 2 п.п. 9 и 11 УПК РФ потерпевший и его представитель, в отличие от подозреваемого и обвиняемого, неправомерно лишен возможности знакомиться с постановлением о назначении экспертизы по делу, заявления ходатайства об отводе экспертов и привлечения в качестве экспертов указанных им лиц, присутствия с разрешения дознавателя или следователя при производстве судебной экспертизы, а также дачи эксперту своих объяснений. Исправления такой неправомерной ситуации возможно путем необходимо законодательного закрепления в статьях 42, 45 и 198 УПК РФ право на участие потерпевшего вместе со своим представителем-адвокатом при назначении и производстве судебных экспертиз.

В этой связи предлагается:

- дополнить ч. 1 ст. 198 УПК РФ после слов «его защитник» словами «потерпевший, его законный представитель и представитель»;

- исключить из п. 9 ч. 2 ст. 42 УПК РФ слова «по его ходатайству» и п. 11 ч. 2 этой статьи слова «частью второй ст. 198 УПК РФ»;

- в п. 11 ч. 2 ст. 42 и ст. 45 УПК РФ дополнить положением об обязательном участии в уголовном судопроизводстве представителя потерпевшего в лице профессионального адвоката;

- внести соответствующие поправки, изменения и дополнения в ст. ст. 45 и 195 УПК РФ.

26. В соответствии со ст.ст. 24 , 25, 27 и 28 УПК правом прекращения уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого наделены суд , а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора. Вместе с тем указанные вопросы согласно принципу правомерного распределения основных функций суда (правосудия), адвокатуры (защиты обвиняемых) и прокуратуры (обвинения) подлежат судебному разрешению и только судом. Дознаватели, следователи и прокуроры должны заниматься присущими им по праву функциями, а не решать несвойственные им вопросы примирения потерпевшего с обвиняемым, обладая правом досрочного прекращения уголовного дела и освобождения обвиняемого от уголовной ответственности. Не дело перечисленных должностных лиц оценивать также и то, что перестало ли совершённое преступление быть общественно опасным в связи с изменением обстановки, или то, раскаялся ли внезапно и деятельно преступник, чтобы заслужить свободу от законоположенной ответственности за совершённое им преступление. Это - исключительное дело суда и содействующих ему на открытом судебном заседании духовных лиц, психологов и педагогов. По этой причине статьи 24, 25, 27 и 28 УПК РФ должны быть существенно реформированы с учётом приведённых выше концептуальных и практических соображений.

В связи с изложенным предлагается исключить из текста статей 25 и 28 УПК РФ слова «а также следователь с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора».

27. По окончании предварительного расследования потерпевший в соответствии с п. 12 ч. 2 ст. 42 УПК РФ имеет право знакомиться со всеми материалами уголовного дела, выписывать из них любые сведения в любом объёме, снимать необходимые ему копии документов из материалов дела. Однако данная статья закона в случаях участия в уголовном деле нескольких потерпевших не совсем понятной для практикующих юристов оговоркой неправомерно ограничивает возможность потерпевшего ознакомиться со всеми материалами дела, ограничивая их объём только материалами, которые касаются причинённого данному потерпевшему вреда. Представляется, что такая изначально неправомерная и практически трудновыполнимая оговорка, сделанная законодателем специально для потерпевших, должна быть исключена из текста ст. 42 УПК РФ во избежание замедляющих рассмотрение уголовного дела последствий.

28. Законодателем несправедливо ограничены права потерпевшего на обжалование в порядке надзора вступивших в законную силу приговора, определения, постановления суда первой, апелляционной и кассационной инстанций.

Так, в соответствии со ст. 405 УПК РФ пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора либо определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении, ввиду мягкости наказания или по иным основаниям , влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела не допускается.

Указанное положение, закрепленное в ст. 405 УПК РФ, существенно ограничивает конституционные права потерпевшего в уголовном процессе, препятствует реализацию одного из основополагающих принципов уголовного судопроизводства об осуществлении уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон обвинения и защиты перед судом.

В этой связи следует напомнить о том, что сложившееся непростое положение с защитой прав потерпевших в уголовном судопроизводстве вызвало недовольство и множество жалоб и обращений потерпевших в различные органы, в том числе и в Конституционный Суд РФ.

По истечению более двух с половиной года после вступления в силу нового УПК РФ под напором массы жалоб потерпевших, законные интересы которых были ущемлены оправданием их обидчиков, также запросов Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Курганского областного суда, производственно-технического кооператива "Содействие", ООО "Карелия" Конституционный Суд РФ на своем заседании палаты 11 мая 2005 г. принял Постановление N 5-П по делу о проверке конституционности статьи 405 УПК РФ. См.: "Российская газета" от 20 мая 2005 г. N 106.

Упомянутым постановлением Конституционный Суд РФ признал статью 405 УПК РФ в той мере, в какой она в системе действующего уголовно-процессуального регулирования пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора не позволяет тем самым устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела, не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19, 21 46 (часть 1), 52, 55 (часть 3) и 123 (часть 3) во взаимосвязи со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пунктом 2 статьи 4 Протокола N 7 к ней (в редакции Протокола N 11). См.: там же

Таким образом, мы видим, что Конституционный Суд Российской Федерации, по существу, признал, что демократические начала в регулировании стадии надзорного производства в действовавшем ранее УПК РСФСР были представлены более обоснованно, и более обстоятельно защищали права потерпевшего, общества и государства, да и обвиняемого, что позволяло добиваться обоснованности, мотивированности и, главное, справедливости судебных решений по уголовным делам.

Очередным шагом, направленным на обеспечение защиты конституционного права потерпевшего на судебную защиту, доступ к правосудию и компенсацию причиненного преступлением ущерба, к совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регулирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве, явилось принятие Конституционным Судом Российской Федерации Постановления от 16 мая 2007 года за № 6-П «По делу о проверке о проверке конституционности положений статей 237, 413 и 418 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом президиума Курганского областного суда". См.: «Российская газета» от 2 июня 2007 года , № 4380.

В связи с выраженной в упомянутых постановлениях правовой позицией Конституционного Суда РФ о необходимости строгого обеспечения равноправия сторон в уголовном судопроизводстве, мы полагаем необходимым внесение изменений и дополнений в ряд норм УПК РФ, регламентирующих обеспечение участия потерпевших в качестве равноправной и самостоятельной стороны в уголовном судопроизводстве.

Мы полагаем необходимым в УПК РФ восстановить в качестве основания к отмене и изменения приговора (судом не только надзорной, но и кассационной инстанции) односторонность или неполноту дознания, предварительного и судебного следствия, так как исключение этого основания нарушило паритет обвиняемого, потерпевшего и государства, которое представляют органы расследования и прокуратуры.

Указанное непростое положение, при котором при очевидных обстоятельствах существенно нарушаются права потерпевшего, восстановление которых невозможно по действующему уголовно-процессуальному законодательству, необходимо немедленно исправить путем внесения соответствующих дополнений и изменений в действующее уголовно-процессуальное законодательство.

29. Государство должно одинаково справедливо относиться к восстановлению прав каждого человека независимо от того, кто преступлением причинил вред потерпевшим людям: государственные правоохранители или иные преступники. Оно по праву обязано законодательно предусмотреть все гарантии для того, чтобы все «потерпевшие» в равной мере имели свободный доступ к правосудию и получили надлежащую и справедливую компенсацию. Государство обязано принять все меры для реального восстановления нарушенных преступлением прав всех пострадавших от преступлений (потерпевших и реабилитированных) в форме своевременного и обязательного возмещения причинённого им морального, физического и материального вреда и независимо от того, выявлен и наказан ли преступник или нет.

В связи с изложенным, представляется необходимым дополнить Федеральные Законы «О бюджетной классификации Российской Федерации» положениями о компенсации вреда лицам, пострадавшим в результате совершения преступлений и злоупотреблений властью, включить в Бюджетный кодекс Российской Федерации положения о создании фонда защиты жертвы преступлений и злоупотреблений властью, порядке его функционирования и механизме осуществления компенсационных выплат потерпевшим. Также представляется целесообразным одновременное принятие нормативных актов, регулирующих создание и функционирование общественного общероссийского фонда защиты жертв преступлений и злоупотреблений властью, также последующего создания таких фондов.

В целях выработки единой судебной практики компенсации причинённого пострадавшим от преступления лицам морального, физического и материального вреда предлагается безотлагательно разработать и закрепить в российском законодательстве научно обоснованную методику определения стоимости человеческой жизни и исчисления морального вреда для расчетов сумм компенсаций потерпевшим от преступлений.

Теоретическая и практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в том, что теоретические выводы настоящей диссертации могут быть использованы не только для дальнейшего исследования и совершенствования порядка реализации конституционных гарантий потерпевших на судебную защиту при производстве по уголовным делам, но также могут способствовать развитию юридической науки в сфере уголовного судопроизводства в целом и других смежных областях, в подготовке учебной и методической литературы, используемой в учебном процессе при преподавании курса «Уголовно-процессуальное право».

Концептуальные и законодательные предложения, изложенные в настоящей работе, могут стать новым импульсом и этапом развития правомерной законотворческой деятельности и правоприменительной практики российских правоохранительных и, в особенности, судебных органов. Материалы диссертационного исследования могут использоваться также в преподавании специального курса в высших юридических учебных заведениях России, См.: Ибрагимов И.М. Программа спецкурса для студентов юридического факультета. Правомерные возможности защиты прав потерпевшего в российском уголовном процессе. Махачкала. 2007. а также в системе повышения квалификации практических работников суда, прокуратуры, органов дознания, предварительного следствия и адвокатуры.

Разработанные автором в своей диссертации конкретные выводы, научные рекомендации и законодательные проекты-положения, касающиеся правомерных возможностей защиты достоинства, конституционных и процессуальных прав потерпевших, могут способствовать существенному усилению реального участия потерпевшего в расследовании уголовных дел, а также правосудного восстановления нарушенных преступлением его прав и законных интересов.

Эмпирическую базу диссертационного исследования составляют результаты изучения десятков тысяч уголовных дел, рассмотренных судами различных инстанций Республики Дагестан, других республик и областей Российской Федерации, результаты анкетирования нескольких тысяч практических работников правоохранительных органов, равно как и лиц, признанных потерпевшими по уголовным делам. По теме диссертации были опубликованы три монографии автора и более пятнадцати научных статей в научных журналах, в которых обобщались результаты многолетних исследований и судебная практика рассмотрения уголовных дел с участием потерпевших.

Апробация результатов исследования. Научные разработки по данной теме были доложены и одобрены на заседании кафедры уголовно-процессуального права Московской Государственной юридической академии и внедрены в учебный процесс Северокавказского филиала (г.Махачкала) Российской правовой академии, также филиалов (г.Махачкала) Южного Федерального университета, Московской государственной юридической академии, Московского государственного открытого университета и академии адвокатуры, использованы при проведении занятий по курсу «Уголовно-процессуальное право» и специального курса «Правомерные возможности защиты прав потерпевших в уголовном процессе», также в практической деятельности судов, органов прокуратуры, следствия, дознания и адвокатуры Республики Дагестан.

Автор посредством анализа конкретных уголовных дел, рассмотренных судами Республики Дагестан и других республик, краев и областей Российской Федерации за период с 2002 года по 2008 год, а также проведения опросов общественного мнения о процессах восстановления нарушенных прав потерпевших в уголовном процессе, обобщил судебную практику применения судами Российской Федерации действующего законодательства, нацеленного на реализацию прав потерпевших. Результаты проведённых опросов общественного мнения и научно-практических обобщений использованы автором в диссертационном исследовании, в особенности, при написании третьей, четвёртой и пятой глав работы.

По исследованным в настоящей работе проблемам защиты прав потерпевших 12 марта 2005 г. , 3 марта 2006 г., 6 февраля 2007 г. и 15 февраля 2008 г. автор выступил на ежегодных конференциях судей Республики Дагестан, посвященных проблемам применения судами уголовного и уголовного процессуального законодательства. По отдельным вопросам практической реализации прав потерпевших на стадиях дознания и предварительного следствия автор в марте 2006 г. и январе 2007 г. выступил с докладами на совещаниях-семинарах следователей следственных подразделений МВД Республики Дагестан. В марте 2006 г., июне 2007 г. и апреле 2008 г. автором организованы и проведены зональные совещания-семинары для мировых судей и судей федеральных судов более пятидесяти республиканских районов и городов. В январе 2006 г., марте 2007 г. и марте 2008 г. автор выступил с докладами о роли и значении участия прокурора в восстановлении прав потерпевших на различных стадиях уголовного процесса на семинарах-совещаниях, организованных для государственных обвинителей прокуратурой Республики Дагестан,

Основные теоретические положения и выводы настоящего диссертационного исследования использовались при преподавании уголовно-процессуального права на юридических факультетах республиканских высших учебных заведений, излагались в трех монографиях и более пятнадцати научных публикациях, а также докладывались на трёх научно-практических конференциях: «Международно-правовые императивы по защите прав потерпевшего», организованном в Северо-Кавказком филиале (г.Махачкала) Российской юридической академии МЮ РФ, трёх межвузовских конференциях, проведенных под эгидой Верховного Суда Республики Дагестан в г.Махачкале в 2003-2007 г.г. В частности, автором в мае 2007 и в сентябре 2008 года организованы и проведены научно-практические конференции в г.Махачкале с участием ученых, преподавателей и студентов более пятнадцати высших юридических учебных заведений и их филиалов, судей, прокуроров и адвокатов и других практических работников на тему: «Правомерная защита прав потерпевших в уголовном судопроизводстве». По результатам публичных выступлений автора и участников конференций подготовлен к изданию сборник материалов научно-практической конференции. Большинство сформулированных в диссертации предложений, научных и практических рекомендаций получили одобрение в научных докладах, сообщениях и выступлениях диссертанта на различных научно-практических семинарах, организованных для практических работников правоохранительных органов Республики Дагестан.

Подготовленный автором специальный курс «Правомерные возможности защиты прав потерпевшего в уголовном процессе» внедрен в учебный процесс старших курсов отдельных юридических ВУЗов, расположенных в республике Дагестан.

Структура и объем диссертации определены названием и главной целью, методами и логической последовательностью предпринятого исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, пятнадцати параграфов, заключения, а также списка использованной юридической литературы и нормативно-правовых актов.

Глава 1. Концептуальные и правовые основания защиты прав потерпевшего

§1. Эволюция идеи защиты достоинства личности и прав потерпевшего

Духовный и исторический путь различных народов, ведущий к более совершенному пониманию и реализации идеи защиты прав потерпевших от различного рода преступлений, был весьма непростым и достаточно долгим. Каждый народ приходил к необходимости защиты нарушенных частных прав потерпевших от преступления лиц по-своему и отражал эту идею в своём национальном законодательстве и правоприменительной практике. См.: Ибрагимов И.М. Концептуальные и правовые основания защиты прав потерпевшего. Махачкала. 2007. С. 19.

Идея обеспечения безопасности и защиты прав потерпевшего от преступления всегда действовала во всех религиозных, См. например: Библия. Книги Ветхого и Нового завета. М., 2006; Коран. Минск, 2002. нравственных и правовых системах. Так, например, статья 8 законов древневавилонского царя Хаммурапи (XVIII век до н.э.) за совершённую кражу предусматривала обязанность преступника платить потерпевшему нанесённый ему материальный ущерб в десятикратном размере. См: Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. /Под ред. К.И.Батыра и Е.В.Поликарповой. В двух томах. Т.1. М., 2004. С.10. Та же идея возмещения физического, морального и материального вреда действовала в статье 29 «Русской Правды» (XII век), которая гласила буквально следующее: «Если придёт избитый до крови или до синяков человек, то не искать ему свидетелей, но пусть обидчик заплатит три гривны штрафа; если же на нём не будет следов (побоев), то привести для подтверждения своих слов свидетелей; а кто начал драку, тому платить шестьдесят кун; если же он начал драку, придёт избитый до крови, и подтвердят это свидетели, то всё равно платит, несмотря на то, что был избит». История государства и права России (В документах и материалах) /Составитель: И.Н.Кузнецов. Минск, 2005. С. 11.

В представлении известного правоведа М.А. Чельцова-Бебутова, с самого начала истории человечества возмещение потерпевшему вреда происходило по обычаю личной или групповой мести. Впоследствии первым ограничением кровной мести был поединок, начальной формой которого был групповой поединок, который представлял собой контролируемую межродовую войну, облечённую в ритуальные правила. Очевидно, что поединки групповые или индивидуальные могли служить средством разрешения конфликтов только при наличии какого-то предварительного соглашения враждующих сторон с помощью посредников. При межродовых столкновениях средством разрешения конфликта, т.е. «снятия» обиды, нанесённой кому-либо из членов чужого рода, был обычай кровной мести. Первоначальный смысл обычая кровной мести заключался в обязательстве оказывать взаимную помощь, защиту и вооружённую поддержку всем членам рода в случае насилия над одним из них. См.: Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С.41-42. Обычай (адат) кровной мести существовал также у народов Кавказа, в том числе народов Алании и Дагестана. Полагалось, что «кто не убьёт убийцу своего отца, должен считаться незаконнорождённым». См.: Цечоев В.К., Власов В.И. История отечественного государства и права. Ростов-на-Дону, 2003. С. 95-96. В мусульманских общинах за многократное совершение кражи чужого имущества в качестве воздаяния применялось наказание в виде отсечения руки виновного.

Однако с утверждением в сознании народов христианского канонического права родственники убитого всё чаще стали прибегать к восстановлению нарушенного права посредством компенсации (реституции) в виде уплаты многократного штрафа или выкупа убийцей. В правосознании народов постепенно стала развиваться и укрепляться идея о многократном, полном или частичном возмещении потери от убитого или искалеченного родственника путём передачи роду потерпевшего определённого денежного вознаграждения или имущества: скота, оружия, золота, серебра и т.п. Например, по армянскому Судебнику 1184 г. за убийство человека с виновной стороны в качестве наказания взыскивался в пользу потерпевшей стороны геометрический эквивалент нанесенного вреда. В средневековой Армении универсальной мерой восстановления нарушенного права потерпевшей стороны явилась определенная цена крови разумного существа, равная в те времена 365 (по числу дней в году) золотым дахеканам, а один дахекан равнялся тридцати (по числу дней в месяце) серебряным драмам. См.: Арутюнян Б.М.. Армянский Судебник Мхитара Гоша. Ереван, 1954. С. 238.

Демонстрируя эволюцию порядка предъявления обвинения преступникам и возмещения потерпевшему нанесённого ему вреда, известный русский правовед И.Я. Фойницкий писал следующее: «История уголовного процесса начинается господством в нём частного начала и полным совпадением его с процессом гражданским; усмотрение сторон и формализм разбирательства - его характерные черты. Мало-помалу выясняется и постепенно развивается публичное начало уголовного процесса; он становится делом общественным, государственным, и идея государственности вследствие реакции прежнему строю не только проникает в процесс более и более, но и поглощает все другие: права личности отрицаются в обвиняемом, который становится предметом исследования, подлежащим экспериментам самым суровым во имя государственного интереса (пытка, подследственное задержание, тайна процесса); понятие обвинителя заменяет поводы возбуждения уголовных дел, обжалование уступает место ревизионному порядку, все участвующие в процессе лица обязываются по долгу службы стремиться к раскрытию материальной истины, достижение которой объявляется государственным интересом… Особыми чертами такого розыскного порядка является полное поглощение сторон процесса, частного, или искового начала, началом публичным, тайной и письменностью уголовного процесса, ревизионным порядком и сосредоточием правосудия в руках органов правоохранения и суда». См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. С. 17.

Очевидно, что история уголовного процесса в плане построения обвинения проходит через три основные стадии своего развития: стадию господства частного интереса потерпевшего в уголовном судопроизводстве, стадию поглощения частного интереса потерпевшего интересом государственным, сведение уголовного процесса к безличной воле закона, обязывающего всех участников уголовного процесса стремиться к истине по делу, и, наконец, стадию конституционной гарантии прав и свобод сторон уголовного процесса (как потерпевшего, так и обвиняемого), их законодательного равноправия и состязательности при сохранении первенства понятия справедливости (правосудия) и государственного начала уголовного судопроизводства.

Уголовное преследование постепенно перестало оставаться актом частного удовлетворения прав и законных интересов потерпевшего, становясь правомерной функцией государства. Законодательное ограничение произвола фактически неравных сторон в уголовном деле вытекает из недостаточности их способностей и сил для надлежащего свершения правосудия. В начале такой эволюции уголовного судопроизводства государство законодательно установило порядок государственной защиты нарушенных прав и законных интересов потерпевших. Например, в Древнем Риме, у германских и британских племён в средние века по инициативе общин государство учредило особую должность для судебной организации и выдвижения обвинения против предполагаемых преступников, нарушителей мира и порядка. В распоряжение судебного обвинителя были переданы правоохранительные и местные органы власти для разыскания обвиняемого, судебного обличения его виновности и взыскания с него нанесённого им ущербы в пользу государства и потерпевшего. В древних Афинах уголовный процесс начинался с вызова обвиняемого к должностному лицу и его допроса на лобном месте в присутствии представителей общественности - понятых. В отдельных случаях законодательство поощряло возможное задержание и доставку к должностному лицу пойманного за руку преступника (например, вора) самим потерпевшим. Получив сообщение или жалобу от потерпевшего, должностное лицо, которому было подведомственно рассмотрение данного дела, подготавливало дело для публичного рассмотрения. Обязанность доказывания фактов по обвинению предполагаемого преступника в основном лежала на потерпевшем, выступавшем тогда в роли частного обвинителя. Однако должностные лица всё же обязаны были оказывать всяческое содействие той стороне (потерпевшему или подозреваемому), которая содействовала установлению истины по делу и заявляла, что получению определённых письменных или вещественных доказательств виновности или невиновности препятствует его противник. Стороны обязаны были по первому же требованию должностного лица предоставить ему любые доказательства в подтверждение своих предположений или требований. См.: Чельцов-Бебутов М.А.. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 99-100.

Помимо формы частного обвинения потерпевшим своего обидчика в некоторых странах применялось также так называемое народное обвинение. Форма народного обвинения, например, применялась в республиканском Риме, когда по делам, интересовавшим всё общество, обвинителем мог выступить каждый полноправный римский гражданин. Такое обвинение было его политическим правом и вместе с тем почётной гражданской обязанностью. В Англии такая форма обвинения проявилась в виде социальной функции общины, представляемой большим жюри. Такая форма организации обвинения значительно облегчала осуществление государственного правосудия, которая поддерживалась силой общественного мнения и дополнялась общественными обвинителями. С одной стороны, при такой форме народного обвинения более полно гарантировались интересы потерпевшей и обвиняемой сторон, устанавливался стабильный баланс их прав и законных интересов. С другой стороны, такая форма обвинения показывала, что население твёрдо и ясно сознаёт свои общественные права и обязанности, равное достоинство и политическую равноправность частных лиц, без состязательности которых невозможно свершение правосудия по истине, справедливости и закону. Такой формы построения уголовного обвинения русское уголовное судопроизводство не знало ввиду недостаточной развитости общественного правосознания.

По мнению И.Я. Фойницкого, судебно-уголовное право Западной Европы сложилось под значительным влиянием римского права и процесса классической эпохи и сочетало в себе как широкое признание личного участия противоборствующих сторон, так и государственно-публичное начало. Право обвинения, принадлежавшее каждому римскому гражданину, всегда было сопряжено с широкой ответственностью частного или публичного обвинителя за правомерность своих действий. Любой обвинитель, будь то потерпевший или государственный обвинитель, обязан был отвечать перед судом за совершённые им неправомерные действия, как-то: за предъявление ложного обвинения (columnia), за противозаконные сделки с обвиняемым (praevaricatio, tergiversatio) и т.п. По свидетельству историков и правоведов, в те времена обвинительная деятельность, будучи весьма ответственной, в то же время представлялась весьма почётной, она вела к популярности и получению важных должностей и потому порочным людям (famosi) и женщинам она не представлялась. См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1910 (переиздание СПб., 1996). С. 18-19.

В средние века уголовный процесс в европейских странах начинался со стадии предварительного производства у претора (in jure) и заканчивался производством в суде (in judicium). Процесс частного или публичного собирания доказательств (inquisitio) длился на определённый срок, в течение которого обвинитель представлялся перед претором со всеми пунктами обвинения (interragatio). После этого претор составлял протокол обвинения (inscripto in crimen) и подавал на подпись обвинителю (subcritio), который уже не мог выходить за пределы предъявленного им обвинения. Обвиняемый (nominus receptio) при сборе достаточных доказательств впоследствии превращался в подсудимого (reatus) и подвергался определённым правовым ограничениям, мерам пресечения и принудительной компенсации потерпевшему нанесённого ему вреда. Дальнейшее судопроизводство происходило публично, в устной форме и при состязательности сторон, а суд давал правовую оценку представленным сторонами процесса доказательствам: признаниям сторон, свидетельским показаниям, письменным и иным вещественным доказательствам.

Однако со временем христианская церковь существенно преобразовала унаследованный от Рима порядок обвинения (accusatio) в уголовном судопроизводстве, установив правило, согласно которому духовных лиц могли обвинять и судить только духовные лица. Устанавливалась более свободная форма уголовного преследования в форме личного доноса (denuntiatio) по правилам, установленным в Священном Писании - Библии: «Если же согрешит против тебя брат твой, то пойди и обличи его между тобой и им одним; если послушает тебя, то приобрёл ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою ещё одного или двух, дабы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе как язычник и мытарь». См.: Библия. Новый завет. Евангелие от Матфея, 18:15-17. После Лютеранского собора 1215 г. всякому потерпевшему (promotor inquisitionis - «споспешник преследования») от преступления лицу давалось законодательно установленное право активного участия в уголовном процессе в форме сбора и представления суду обвинительных доказательств, а само уголовное судопроизводство уже называлось инквизиционным (inquisition cum promovento).

Канонический инквизиционный процесс в уголовном судопроизводстве наряду с частным преследованием потерпевшими обвиняемых в совершении преступления лиц устанавливал также доминирующее публично-государственное начало, что, несомненно, имело важное историческое значение в прогрессивном развитии уголовного судопроизводства. Такое христианское преобразование уголовного процесса закономерно вытеснило ранее превалирующий усмотрительный произвол частного обвинителя (потерпевшего или его представителя) в уголовном судопроизводстве, искоренило всякие языческие обычаи кровной мести, поединка, ордалий, очистительных присяг и т.п., заменяя их чистосердечными (покаятельными, или пенитенциарными) признаниями обвиняемых, свидетельскими показаниями, письменными и вещественными доказательствами.

В средние века в Англии уголовный процесс основывался на преимущественной состязательности равноправных сторон, устности, гласности судопроизводства, презумпции невиновности (praesumptio boni viri) и своеобразной системе представляемых доказательств (law of evidence). Обвинительный процесс (indictment) был частным (information, appeal, complaint) и публичным (public accusation). Все частные и публичные обвинители в равной мере были ответственны перед законом и судом за обоснованность и правомерность своих действий и потому действовали как представители публичного интереса. Для сбора и представления доказательств по уголовному делу, задержания подозреваемых в совершении преступления лиц английский судья выдавал соответствующие приказы (warrants). Однако судья не оставался пассивным свидетелем при рассмотрении уголовного дела, но активно помогал своими решениями той стороне дела, которая пыталась представлять суду доказательства для выявления истины по делу. Как гарант стабильного правопорядка и мира, мировой судья своевременно выносил постановления о предании материалов уголовного дела суду (for trial), заключения подозреваемого или обвиняемого под стражу (in custody) в качестве меры пресечения, особенно если тот пытался помешать нормальному ходу выяснения обстоятельств по делу или представлял собой ту или иную угрозу для потерпевшего или свидетелей преступления. Вместе с этим английский судья проявлял строгость не только в отношении обвиняемого, но и к потерпевшей стороне дела, следя за должным исполнением его процессуальных обязанностей и накладывая крупные денежные штрафы сторонам процесса за несвоевременную их явку в суд, лжесвидетельство и другие допущенные ими процессуальные правонарушения. Английские суды во всех случаях поощряли возможность личного задержания потерпевшим преступника и приводу его в правоохранительные органы в интересах государственного правосудия.

В Германии инквизиционный процесс в уголовном судопроизводстве в основном начался с момента принятия в 1532 году Каролины («Уголовного Уложения» Карла V). Он проходил три основных этапа: generalis (дознание о самом событии преступления), summaria (краткого допроса подозреваемого, обвиняемого и свидетелей) и specialis (досконального допроса обвиняемого и всех возможных свидетелей обвинения по всем пунктам обвинения). В какой-то мере эти стадии уголовного судопроизводства были прообразами современного предварительного и судебного следствия.

Во Франции уголовное преследование вверялось королевским прокурорам и следственным судьям, которые приступали к своей деятельности по жалобе потерпевшего от преступления лица и поддерживали выдвинутое ими официальное обвинение перед французскими судьями (сенешалями и бальями). Пересмотр судебного приговора допускался только после подачи самим потерпевшим жалобы в апелляционном порядке и вступления в дело представляющего его интересы в качестве государственной функции прокурора.

В Италии уголовный процесс делился на два основных этапа: на общее следствие, удостоверяющее событие преступления (inquisitio generalis), и определение конкретной вины подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления лица (inquisitio specialis). Нередко при расследовании уголовных дел выносилась средняя форма приговора об оставлении лица в подозрении (absolution ab instantia), т.е. временное освобождение подозреваемого от суда по недостатку доказательств и ожидание того момента, когда существо дела само прояснится. При этом роль потерпевшего в раскрытии обстоятельств совершенного против него преступления и доказательства виновности оставленных в подозрении лиц была чрезвычайно важной и незаменимой.

В дохристианской Руси «русский закон» согласно статьям 4 и 13 договоров соответственно 911 и 914 годов предусматривал языческий обычай кровной мести: «да держим будет створивый убийство от ближних убьенного…». О коллективных поединках в Древней Руси свидетельствуют арабские источники: «Если кто из них имеет дело против другого, то зовёт его на суд к царю (князю, перед которым и препираются; когда он произнёс приговор, исполняется то, что он велит. Если же обе стороны приговором его недовольны, о, по его приказанию, они должны предоставить окончательное решение оружию: чей меч острее, тот и одерживает верх.)». См.: Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и руссах. СПб., 1870. С.469; Собестианский И. Круговая порука у славян по древним памятникам их законодательства. Прага, 1886. С.7.

С принятием на Руси христианства, уже по «Русской Правде» См.: «Правда Русская». АН СССР. М., 1947. С.402-403. обычай кровной мести постепенно уступает законному требованию уплаты денежной компенсации обиженному (потерпевшему) и виры в княжескую казну: «аще не будет кто мстя, то 40 гривен за голову…». По причине пережитков языческих обычаев всё ещё допускается частная месть за нанесение ран и ударов, но только самому потерпевшему: «оже ли себе не может мстити, то взятии ему за обиду 3 гривнепускается также мстить и за нанесение ран и ударов, но только самому потерпевшему: " княжескую казну.репятствует его противник,». (Ст. 34 Пространной Правды) В случае отказа потерпевшего от мести он может искать возмещения за обиду, доказывая наличие её либо предъявлением «знамения» (следа ударов), либо при отсутствии их - свидетелями. См.: Чельцов-Бебутов. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 625-626. 633-635.

В этой связи , нам представляются, интересными и нормы обычного права мусульманских народов, в частности, горцев Северного Кавказа и Дагестана, где преимущественно господствовали «адаты», явившиеся «главнейшим, а подчас и единственными источником для характеристики социальных отношений у этих народов на протяжении многих столетий». См.: Гарданов В.К. Обычное право как источник для изучения социальных отношений у народов Северного Кавказа ХУ111-начала Х1Х в.,- Советская этнография», 1963, № 5 , стр.12.

В «адатах» горцев Северного Кавказа большое внимание уделялось защите достоинства и чести пострадавшего от любого посягательства на личную жизнь и здоровье, также имущество лица.

Характерным для адатов горцев явилось и то, что, хотя преобладающим в регулировании отношений между горцами, связанных, в частности, с посягательством на жизнь и здоровье одного лица на другого, явилось «кровомщение», одновременно существовали и постепенно укреплялись и адаты, направленные на восстановление достоинства и положения потерпевшей стороны путем обязательных, установленных адатами выплат материального вознаграждения. См.: Ибрагимов И.М. Концептуальные и правовые основания защиты прав потерпевшего. Махачкала. 2007. С. 22.

Что касается существующего у мусульман обряда кровомщения, то это есть следствие каких-либо личных оскорблений, причиненных лицом, какого бы сословия не было, другому лицу, и каждый мусульманин по настоящее время, строго придерживаясь в принципе этого обычая, принятого в основание испокон веков их предками, но тем не менее поощренного Кораном, считает священное обязанностью отомстить за всякое кровное оскорбление, ежели не тому лицу, который нанес ему оскорбление, то по крайней мере одному из членом родственной его семье, хотя бы и по пятой линии. Впрочем, всякое лицо, желающее освободить себя от такого варварского преследования, при согласии родственников оскорбленного производит известную плату денег и благодаря лишь только этому способу избегает тех несправедливых мщений, которые выработались под влияние6м ложных пониманий вещей и невежественного состояния народа. Однако и Коран советует всякое кровное мщение заменять денежным возмездием, обещая за это место в царстве небесном. См.: Хашаев Х.М. Памятники обычного права Дагестана Х11-Х1Х в.в., Москва, Издательство «Наука», 1965, стр. 53