Типы преобразований словацких, чешских и английских пословиц в интернет-пространстве

Поскольку одним из ключевых прагматических параметров паремий является дидактичность, или сентенциозность, то есть все основания относить пословицы к числу языковых средств, обладающих потенциалом оказывать воздействие на собеседника. Часто содержащие в своей структуре прямое обращение к адресату, ПЕ, в особенности те, в состав которых входит глагол в форме императива, и в самом деле являются прагмемами, передающими разнообразные оттенки побуждения. Так, например, в числе наиболее употребтельных паремий мы находим 4 словацких пословицы в форме повелительного наклонения (см.Таблица: Drћ jazyk za zubami (94 инф.), Dфveruj, ale preveruj (91 инф.), Иo mфћeљ urobiќ dnes, neodkladaj na zajtra (87 инф.), Priatelia (Priateѕmi) buпme dlhy si plaќme (75 инф.); 13 единиц - в чешском списке (см.Таблица: Dщvмшuj, ale provмшuj (99 инф.), Nekupuj zajнce v pytli (98 инф.), Dvakrбt mмш, jednou шeћ (97 инф.), Jez do polosyta, pij do polopita (97 инф.)/ Pij do polopita, jez do polosyta (95 инф.), Drћ jazyk za zuby (96 инф.), Neшнkej hop, dokud jsi nepшeskoиil (96 инф.), Aќ to stojн, co to stojн (91 инф.), Nehas, kdyћ (co) tм nepбlн (91 инф.), Nechval dne pшed veиerem (89 инф.), Stщj co stщj (86 инф.), Kuj ћelezo, dokud je ћhavй (76 инф.), Pomoz si sбm (76 инф.); и 5 ед. - в английском Из числа эквивалентов к наиболее употребительным словацким паремиям (см. Таблица, Приложение).: Make or break, Win or lose, Try before you trust (buy), Never put off till tomorrow what you can do today, Scratch my back and I'll scratch yours. Примечательно, что среди вышеперечисленных единиц присутствует несколько параллелей (две словацко-чешские, одна словацко-англиийская, и одна словацко-чешско-английская): слов. Drћ jazyk za zubami - чеш. Drћ jazyk za zuby; слов. Dфveruj, ale preveruj - чеш. Dщvмшuj, ale provмшuj; слов. Иo mфћeљ urobiќ dnes, neodkladaj na zajtra - англ. Never put off till tomorrow what you can do today; слов. Dфveruj, ale preveruj - чеш. Dщvмшuj, ale provмшuj - англ. Try before you trust (buy).

Паремийный императив тщательно исследован такими авторами, как О.И. Приймачок, Е.А. Ренковская, которые демонстрируют то, что названный феномен сопряжен с прагматическим назначением данного фольклорного жанра, характеризующегося назидательностью содержания. Сентенциозность и отличает ПЕ от прочих языковых единиц, наряду с пословицей обладающих постоянной афористической коннотацией (напр., максимы, крылатые слова, цитаты, афоризмы). Но невзирая на дидактичность, которая является основной семантической особенностью паремий и которая существенно влияет на синтаксическую структуру пословиц, императивная модальность паремии, выраженная в виде побудительного предложения, отнюдь не является доминирующей пословичной моделью. Однако за счет преобразования предиката в форму повелительного наклонения, степень аппелятивности ПЕ, изначально не содержащих в себе императива, может быть повышена. Обратимся к следующей иллюстрации чешской паремии, которую разбирает О.С. Сергиенко в своей кандидатской диссертации «Вариантность чешских и словацких пословиц» (2009 г.):

Nмco vбm шeknu: tenhle иlovмk nedokбћe udrћet tajemstvн. Kdyћ mu nмco prozradнte, druhэ den o tom vмdн vљichni okolo. Buп to vykecб do novin, nebo tнm pobavн svoje pшбtelй. Takћe nebuп zvмdavej, budeљ brzo starej! (Premiere, Bшezen 2003, 50)

Сконцентрируем внимание на нормативной форме подчеркнутой пословицы: Kdo je zvмdavэ, bude brzo starэ (Иeskб Pшнslovн, 187) [Сергиенко 2009: 156]. Употребив паремию в качестве призыва к действию, автор процитированного высказывания меняет наклонение глагола bэt, изначально выраженного изъявительной формой настоящего времени (je). Прокомментируем также тот факт, что до сих пор ученые не сходятся во мнениях, считать ли подобного рода модификации паремиологическими трансформациями, или же рассматривать такие явления в качестве морфологического варьирования. Вне вопроса остается одно, что данные изменения порождает коммуникативная тактика (воздействие на собеседника), которую желает использовать адресант в конкретной речевой ситуации.

Обобщая некоторые рассмотренные структурные особенности аппелятивных паремий, заключим, что на примере конфигурации таких единиц в полной мере демонстрируется важность учета синтаксической организации пословиц (как уже неоднократно отмечалось, часто зависящей от коммуникативных задач говорящих) при автоматизированной обработке пословиц (т.е. при определении параметров запроса в корпусах и поисковых системах, напр. Google).

Конечно, реализации прагматической функции способствуют не только структурно-семантические свойства пословиц, но также и сама организация контекстного окружения, в частности, средства визуального воздействия. Особенно актуально данный тезис звучит при обсуждении вопросов, касающихся специфики речевой коммуникации в виртуальном пространстве. Исследователи все чаще замечают, что опубликованные на страницах Интернета сообщения воспринимаются пользователями скорее как картинка, а не как письменное высказывание. Следовательно, заголовок и стиль оформления чрезвычайно важны при размещении публикации в глобальной сети.

В процессе детального изучения функционирования пословиц в текстах веб-пространства обращает на себя внимание, прежде всего, расположение паремии относительно её контекстного окружения. Генерализируя собранные сведения (полученные в результате работы со сводными списками словацких, чешских и английских пословиц и их верификации в Интернет-пространстве), представляется возможным сделать обобщение, в соответствии с которым паремия может использоваться либо автономно, или же в качестве одного из сегментов письменного высказывания (в зависимости от типа Интернет-коммуникации). В медиатекстах пословицы нередко оформляются как заголовок какой-либо статьи, также ПЕ выступают в роли отдельной реплики, исполняя аргументирующую функцию. Пословицей, суммирующей пространные размышления, может завершаться тот или иной текстовый сегмент, а порой и вся публикация в целом. В настоящее время очень популярно выбирать ПЕ для того, чтобы озаглавить новую книгу, кинофильм, песню, дать название виртуальному сообществу, а также использовать пословицы в качестве рекламного слогана или подписи под фотографией.

Исследования новой речевой формации, которую являет собой коммуникация в глобальной электронной среде, не теряют актуальности в современном научном мире. По В.А. Митягиной, существуют монологовые, диалоговые и полилоговые формы общения в виртуальной сети, образующие особое коммуникативное пространство и во многом влияющие на развитие системы дигитальных жанров [Митягина 2012: 272]

Стилевое и жанровое разнообразие масс-медийных текстов, в первую очередь, напрямую обусловлено интерактивными каналами, обслуживающими виртуальную коммуникационную среду. Распространение инновационных технологий не могло не сказаться на языковом опыте пользователей веб-ресурсов. Этот процесс протекал постепенно от реструктуризации более или менее стандартных коммуникативных форм к образованию новых «виртуальных» жанров, характерных непосредственно Интернет-дискурсу.

Теоретические основы жанроведения в отечественной лингвистике были заложены в середине XX в. философом, литературоведом, эстетиком и культурологом М.М. Бахтиным, который определял понятие «речевого жанра» как «относительно устойчивые тематические, композиционные и стилистические типы высказываний» [Бахтин 1996: 159-206]. Однако уже к концу прошлого века некоторые аспекты сформировавшейся концепции речевых жанров стали пересматриваться в связи с ускоряющимся развитием компьютерных технологий.

Так, с момента появления в новой коммуникативной среде всевозможных блогов, форумов, чатов, мессенджеров и прочих каналов связи, получили свое переосмысление жанры из традиционных сфер устного общения (преимущественно аналоги диалоговой и полилоговой речи). Разумеется, в виртуальном пространстве глобальной сети не менее богато представлены общеинформационные, научно-образовательные, художественно-литературные, деловые и коммерческие жанры [Иванов 2000: 35-45], - т.е. тексты, переведенные в электронную форму. Но что касается паремиологических исследований, то кажется целесообразным проводить апробацию единиц пословичного корпуса на материале ресурсов, разработанных непосредственно для сетевого общения, поскольку они являются имитацией естественного коммуникативного контакта и, следовательно, ценным источником «живых» ПЕ.

Говоря о коммуникативных взаимодействиях в виртуальном пространстве, необходимо упомянуть феномен международного языка, роль которого изначально исполняет английский. Интересно, что на момент последнего обновления данных статистической службой Internet World Stats (30 ноября 2015 г.) процент сайтов, содержащих информацию на английском языке, составляет 25,9%; далее в рейтинговой таблице расположены китайский (20,9%), испанский (7,6%), арабский (5,0%) и прочие языки http://www.internetworldstats.com/stats7.htm. Естественно, на долю словацко- и чешскоязычных ресурсов приходится настолько незначительное количество веб-страниц, что у них не остается ни малейшего шанса на то, чтобы быть включенными в список 10 наиболее популярных языков, активно используемых в глобальной сети, в отличие от русского языка, который занимает седьмую позицию (3,1%).

Там же (портал www.internetworldstats.com) мы находим сведения о распространенности того или иного языка в пределах интересующей нас страны. Обратим внимание на статистические данные, отображающие лингвистический контент словацких сайтов: подавляющее большинство содержит материал на словацком языке (83,9%), затем следует венгерский (10,7%), цыганский (1,8%), украинский (1%) и др. (2,6%), что в целом соответствует реальной языковой ситуации в стране (80,7% населения говорит на словацком языке, 8,5% на венгерском, 2,0% на цыганском и т.д. - по подсчетам на 2011 г. https://sk.wikipedia.org/wiki/Slovensko#Jazyky). Контент чешских сайтов наполнен преимущественно чешскоязычной информацией (какие-либо иные языки в таблице не упомянуты). Английский язык указан практически напротив каждого государства, зачастую первым из далее перечисленных, что в очередной раз напоминает о его интернациональном статусе.

Если обратиться к пословичному материалу, который обрабатывался в веб-ресурсах автором магистерской работы, то данные статистической службы Internet World Stats полностью оправдывают себя. К примеру, среди английских паремий с пометой активной употребительности (в количестве 191 ед.), которые были отобраны из словаря М.Ю. Котовой РССПАС, 177 нашли свою контекстную реализацию в глобальной сети, и лишь для 14 ед. (или 7,3 %) иллюстраций выявлено не было (см. в Приложении). Отличающиеся результаты демонстрирует чешский пословичный корпус, апробированный О.С. Сергиенко в 2013 г. и опубликованный в учебном пособии для студентов «Тетради паремиографа. Выпуск 2» (под ред. М.Ю. Котовой) [Котова, Сергиенко 2013]. Так, автором ВКР были произведены подсчеты, которые показали, что среди 3322 чешских ПЕ (включая пословичные варианты), 2061 пословицы не были найдены ни в одном Интернет-ресурсе, что составляет более половины тестируемых единиц (или 62,04%). Переключая внимание на список словацких паремий общим число 4900 ед. (сумма нормативных и вариантных ПЕ), отметим, что в ходе верификации входящих в него пословиц при помощи поисковой системы Google, автор данной диссертации установил факты отсутствия контекстных реализаций в Интернете у 3791 ед. (или 77,3%). Несмотря на различный объем и полноту тестируемого материала (перечни чешских и словацких пословиц, полученные в ходе СПЭ М.Ю. Котовой, заметно многочисленнее, нежели количество английских паремий, зафиксированных в РССПАС как активно употребляемые), описанные показатели свидетельствуют о гораздо более широкой распространеннности английских электронных порталов, по сравнению со словацко- и чешскоязычными интерактивными Интернет-сервисами.

Подробнее хотелось бы остановиться на пласте самых известных словацких и чешских пословиц (100-75 инф. по данным СПЭ М.Ю. Котовой. Примечательно, что в случае с 53 наиболее известными словацкими ПЕ, контекстные реализации были обнаружены у всех пословиц. Ситуация с чешским пословичным корпусом, обработанным О.С. Сергиенко, ничем не отличается: для всех 100 самых употребительных чешских ПЕ иллюстрации в Интернете были найдены. Проанализированные показатели предоставляют нам возможность сделать заключение по поводу того, что пословицы, собранные в ходе СПЭ М.Ю. Котовой и прошедние 75-процентный порог употребительности, в 100% случаев подтверждают свое фактическое функционирование в современной речи носителей.

Однако не менее привлекательными с исследовательской точки зрения кажутся единицы, предоставленные незначительным количеством информантов. Особенно любопытна связь между малоизвестными паремиями и их инвариантными формами. На данный момент в паремиологических дискуссиях обсуждается множество аспектов, касающихся разнообразных пословичных модификаций.

По собственнным наблюдениям, а также опираясь на исследовательский опыт упомянутых в магистерской работе отечественных и зарубежных паремиологов, позволим себе сделать следующий вывод - феномен творческого обыгрывания пословиц является характерной чертой отдельных медиальных жанров и Интернет-дискурса как глобальной межкультурной реалии. Повторимся, что поскольку в языковом пространстве веб-сети зафиксирована тенденция употребления новых паремических выражений, и процесс образования всевозможных пословичных модификаций становится все масштабнее и динамичнее, то в нашем исследовании мы акцентируем внимание на необходимости изучения трансформированных паремий и их функционирования непосредственно в контекстном окружении.

Паремиотворческая активность развивается настолько стремительно, насколько это позволяет продолжающий набирать темпы технологический прогресс в сфере массовых коммуникаций. Среди необозримого объема информации, которым изобилуют СМИ XXI века, пользователям сети при написании своих сообщений, адресованным либо отдельным читателям, либо открытым для доступа широкой Интернет-публики, порой, очень трудно найти способы самовыражения. Употребление определенным автором креативных новообразований в тексте, размещенном в том или ином веб-ресурсе, способствует, в первую очередь, усилению прагматического эффекта оставленной этим пользователем электронной записи (привлечение внимания конкретного/ массового адресата; выражение личного отношения, оценки; усиление экспрессивности; стремление к индивидуализации стиля и т.д.) [Константинова 2011: 25]. При вхождении окказиональных единиц в систему, что неоднократно выявлялось как на фразеологическом, так и на паремиологическом материале, появляются все основания, чтобы рассуждать о расширении языковых границ культуры (в нашем случае, прежде всего, в масштабах пословичного корпуса словацкого, чешского и английского языков).

3.1 Пословичные преобразования как объект изучения современной паремиологии

Терминологический аппарат, которым оперируют паремиологи, - это, пожалуй, один из самых дискуссионных аспектов данной дисциплины на сегодняшний день. Среди ученых нет единого мнения как в вопросе определения границ применения понятия «пословица/ паремия», так и фактически отсутствует единообразие в толковании терминов, описывающих разнообразные виды пословичных модификаций, не говоря уже об их типологии. В нашем исследовании мы наметим некоторые опорные точки, релевантные для дифференциации паремиологических терминов, используемых в данной магистерской работе.

Для начала обратимся к коллективной монографии, вышедшей в апреле 2015 г. под ред. болгарского паремиолога Х. Христовой-Готтхард под заглавием «Introduction to Paremiology. A Comprehensive Guide to Proverb Studies» («Введение в паремиологию. Комплексный справочник по паремиологическим исследованиям» /пер. О.Т./), где опубликованы статьи передовых исследователей пословиц из разных стран (Австрии, Болгарии, Венгрии, Германии, Ирландии, России, Словакии, Словении, США, Финляндии, Хорватии) на английском языке. Очень значимым кажется факт наличия списка терминов, которые упоминаются на страницах сборника. Так, среди прочих единиц лингвистического понятийного аппарата в глоссарии нам предлагаются определения следующих понятий: anti-proverb, core set of proverbs, corpus, counter-proverb, empirical paremiology, generalized proverb type, hapax/nonce proverb, KWIC (Key Word In Context), logeme, paremiological competence, paremiological experiment, paremiological minimum, paremiological optimum, paremiological performance, paremiology, proverb citation, proverb clustering, proverb collage, proverb concept, proverb equivalence, proverb modification, proverb poem, proverb system, proverb type, proverbial phrase, proverbial simile, proverbiality, pseudo-proverb, standard use of proverbs, variants of proverbs и т.д. [Hrisztova-Gotthardt 2015: 354-363]. Таким образом, невозможно переоценить научную ценность данного глоссария, т.к. в нем мы находим отображение тем, которые в настоящее время активно обсуждаются паремиологическим сообществом.

Опираясь на почерпнутые из коллективной монографии под ред. Х. Христовой-Готтхард сведения, у нас имеются все доказательства утверждать, что современная паремиология переживает всплеск исследовательской активности широчайшего спектра. Используя весь потенциал терминологического аппарата, который сформировался в данной дисциплине к сегодняшнему дню, авторы статей обсуждают такие проблемы, как базовые аспекты паремиологии, вопросы выявления и систематизации пословичного материала, возможности применения достижений корпусной лингвистики к описанию пословичных фондов разных языков, практической ценности социолингвистических паремиологических экспериментов и др. На фоне перечисленных тем, ставших своего рода классикой в паремиологии, привлекают внимание исследования, посвященные пословичным трансформациям. Как минимум из отобранного списка терминов очевидно, что современные языковые феномены, в англоязычном научном обиходе известные как anti-proverb, counter-proverb, hapax/nonce proverb, proverb clustering, proverb collage, proverb modification, pseudo-proverb, variants of proverbs и, по сути, являющиеся модификациями нормативных ПЕ, не оставляют равнодушными членов авторского коллектива.

Невозможно упустить из виду тот факт, что понятие anti-proverb, предложенное известным американским паремиологом В. Мидером, приобрело широкую популярность в исследовательских кругах. Anti-proverb (ср. рус. анти(-)пословица; слов. antiprнslovie; чеш. antipшнslovн) - рассматривается как намеренно видоизмененная (разорванная, искаженная, пародированная) пословица, в результате чего она приобретает новое значение и часто обладает юмористическим или сатирическим эффектом. Отмечается, что у таких трансформированных ПЕ есть все шансы на вхождение в ряд узуальных единиц. К примеру, сам В. Мидер в своей статье «Origin of Proverbs» («Происхождение пословиц» - пер. О.Т.; [Hrisztova-Gotthardt 2015: 28-48]) сравнивает данный тип пословичных трансформаций с так называемыми «counter-proverbs» (прием отрицания значения исходной паремии) и иллюстрирует оба анализируемых феномена: Bigger is not always better VS The bigger the better (в отечественной паремиологии рассматривается как структурно-семантическая замена антонимом [Сергиенко 2015: 88-89]), в то время как анти-пословицей, по В. Мидеру, могут считаться случаи: No body is perfect <=Nobody is perfect и Expedience is the best teacher <= Experience is the best teacher (замена компонентного состава [Сергиенко 2015: 85-96]), Beauty is only skin <= Beauty is only skin deep (импликация [Сергиенко 2015: 103-113]). При этом В. Мидер акцентирует внимание на том, что с точки зрения паремиотворчества антипословицы являются более продуктивными у современных носителей, нежели антонимичные аналоги общеизвестных ПЕ.

Однако стоит указать на отсутствие четкого разграничения области применения терминов, употребляемых в контексте описания модифицированных ПЕ. Обычно понятие «антипословица» используется в генерализованном смысле, тем самым представляя не только определенный тип пословичных трансформаций (в том смысле, который в данный термин вкладывал В. Мидер), а выступая в роли синонима к «proverb modification», что в какой-то мере не соответствует дефиниции американского паремиолога. С этим напрямую связана проблема противоречивости существующих классификаций видоизмененных ПЕ, на чем мы подробнее остановимся позднее.

В упомянутой коллективной монографии Х. Христовой-Готтхард «Introduction to Paremiology», опубликована также чрезвычайно занимательная статья Анны Т. Литовкиной, профессора Европейского университета им. Ю. Тишнера в Кракове и университета им. Яноша Шейе в словацком городе Комарно. Однако не только личность автора, но и написанная А.Т. Литовкиной глава «Anti-proverbs» привлекает внимание читателя. Будучи соавтором В. Мидера в ряде исследовательских работ (напр., сборник англо-американских паремий «Old Proverbs Never Die, They Just Diversify: A Collection of Anti-Proverbs» [Mieder, Litovkina 2006]), А. Литовкина в своей статье разбирает уже обозначенные нами вопросы терминологии, что является существенным подспорьем как начинающим, так и опытным специалистам, для которых и предназначен выпуск коллективной монографии.

А. Литовкина понимает «антипословицу» как феномен, объединяющий в себе ряд паремических трансформаций, известных в англоязычном научном обиходе как alterations, mutations, parodies, transformations, variations, wisecracks, deliberate proverb innovations [Hrisztova-Gotthardt 2015: 326]. В статье отстаивается точка зрения, согласно которой модифицированные ПЕ не являются сугубо массмедийной инновацией, а уходят далеко в глубину веков. И учитывая это наблюдение, сложно смириться с тем фактом, что с момента появления первого сборника антипаремий не прошло и 35 лет (1982 г.; составитель - В. Мидер, на материале немецкого языка; [Mieder 1982]). Что еще удивительнее, первая англоязычная коллекция вариантов общеизвестных ПЕ вышла в свет спустя еще 17 лет (в соавторстве с А. Литовкиной [Mieder, Litovkina 1999]). И невзирая на не спадающий интерес паремиологов к инновационным единицам пословичных фондов, на данном этапе их собрания представлены крайне скудно. В Европе помимо названных немецких и английских сборников, также имеются материалы на венгерском, французском, русском и некоторых других языках, но в очень малых объемах.

Возвращаясь к понятию «антипословица», обратим особое внимание на позицию А. Литовкиной и В. Мидера, которые полагают, что приставка «анти-» вовсе не обязывает пословичные трансформы отрицать смысл узуальной ПЕ, с чем невозможно не согласиться. Современные пословичные модификации стимулируют к пересмотру традиционнных паремических истин и преодолению наивного, в каком-то смысле романтического восприятия заложенной в них мудрости (ср. представления о ПЕ и её связи с «духом народа» в эпоху европейского романтизма).

Притом оба паремиолога замечают, что видоизмененные единицы могут носить как доброжелательный или иронический характер, так и демонстрировать агрессивный настрой, порой, носящий оскорбительный оттенок. Среди наиболее распространенных тем, получающих новое переосмысление в пословичных трансформах, чаще всего встречаются следующие: СПИД, образование, политика, работа, дружба, любовь, секс, семья, дети и родители, деньги, вредные привычки, религия, экология и т.д. [Hrisztova-Gotthardt 2015: 345].

Многие паремиологи подчеркивают, что в антипословицах очень активно обсуждаются различные виды профессиональной деятельности. Так, А. Литовкина демонстритрует на конкретных иллюстрациях, что жертвами паремиотворчества очень часто становятся политики (см. в Приложении). Чтобы подкрепить данное утверждение фактическими доказательствами, обратимся к научным изысканиям эстонского паремиолога Арво Крикмана. В публикации под названием “On the Fate of Some Fixed Expressions on the Internet: Four cases” («О судьбе некоторых устойчивых выражений в Интернете: четыре случая» - пер. О.Т.; [Krikmann 2012]) мы находим ценнейшие сведения по функционированию паремических модификаций в Интернет-дискурсе. Отдельная глава отведена трансформам пословиц на политическую тему [Krikmann 2012: 14-24].

Арво Крикманом подобрано огромное множество примеров творческого обыгрывания стереотипизированных черт, приписываемых политикам в антипословицах. В качестве наглядной иллюстрации предлагается сравнить английские пословичные варианты Adversity/ Business/ Misery/ Necessity/ Poverty etc. makes/ has/ gives (makes) a man (acquainted with) strange bedfellows и их ориентированные на политику трансформы (Politics makes strange…). В Приложении помещены видоизмененные паремии (10 ед.), собранные А. Крикманом, а контекстные реализации которых были выявлены автором данной магистерской работы в Интернет-ресурсах (из соображений политкорректности цитаты найденных примеров и ссылки на их источники не указываются).

Далее, хотелось бы остановиться на самом алгоритме поиска пословичных модификаций в веб-пространстве. Как правило этот момент упускается паремиологами из виду в силу ряда обстоятельств: либо по причине незнания современных автоматизированных технологий оформления запроса в поисковой системе, либо же предполагается, что алгоритм известен априори, что, разумеется, далеко не всегда так. Поэтому, осветим некоторые практические моменты компьютерной обработки пословичного материала более детально.

Рассмотрим паремию Adversity/ Business/ Misery/ Necessity/ Poverty etc. makes/ has/ gives (makes) a man (acquainted with) strange bedfellows, выявлением вариативной части которой занимался А. Крикман в работе “On the Fate of Some Fixed Expressions…”. Эстонский исследователь воспользовался несколькими приемами:

1) усечение первой части ПЕ: @ makes strange bedfellows -> 138 вар.;

2) опущение сразу нескольких компонентов ПЕ: @ makes @ bedfellows -> 37 вар.;

3) опущение одного из компонентов ПЕ: Politics makes @ bedfellows -> 28 вар.;

4) опущение последнего компонента ПЕ: Politics makes strange @ -> 23 вар.;

5) опущение первой части одного из компонентов ПЕ: Politics makes strange @-fellows -> 21 вар.;

6) добавление начального компонента ПЕ: @ and @ make strange bedfellows -> 16 вар.;

7) опущение второй части последнего компонента ПЕ: Politics makes strange bed-@ -> 6 вар.;

8) введение сравнительной конструкции в узуальную ПЕ: @ makes stranger bedfellows than @ -> 2 вар.; @, like politics, makes strange @-fellows -> 1 вар. и др.

Таким образом, А. Крикману удалось зафиксировать довольно большое количество пословичных вариантов, которыми богата речь современных англоговорящих Интернет-пользователей (см. в Приложении).

С практической же точки зрения, в процессе оформления поискового запроса, паремиологу нужно соблюдать следующие правила (в зависимости от поставленной цели):

1) если необходимо зафиксировать примеры употребления той или иной ПЕ в её первоначальной форме, то запрос оформляется в английские двойные кавычки (напр., “Politics makes strange bedfellows”) - в таком случае в результатах поиска отобразится точная последовательность слов запроса;

2) если же исследователя интересуют пословичные модификации, то на месте пропусков ставится либо знак @, либо * (@ and @ make strange bedfellows или * and * make strange bedfellows) - при таких условиях поисковая система предложит варианты слов, которые могут стоять на месте этих знаков.

Как нам демонстрируют результаты компьютерной обработки ПЕ А. Крикманом, а также опираясь на собственный опыт Интернет-исследований, сделаем логическое обобщение: передовые технологии, которые активно применяются современными паремиологами составляют серьезную конкуренцию социолингвистическим экспериментам. В поисковых системах может быть обнаружено столько пословичных трансформов, сколько нам не удастся собрать, даже если опросить всех носителей языка (что по очевидным причинам не представляется возможным). Главным преимуществом электронных ресурсов является то, что паремиолог имеет шанс работать с пословицей в её контекстном окружении. Существенно сокращаются также временные затраты на сбор материала (ср. считаннные секунды, необходимые для набора запроса на клавиатуре, и длительный процесс подготовки анкет и поиска информантов в стране изучаемого языка).

Однако не стоит забывать и о значительных недостатках, которыми обладают данные, извлеченные из глобальной сети. Реальную угрозу научности полученных сведений представляет фактор анонимности пользователей. Заложенный в основу виртуальной переписки принцип «маскарадного» общения, когда никто не может быть уверен на все сто процентов в правдивости информации о своем собеседнике, распространяется и на авторство размещенных в сети текстов [Горошко 2009; Добросклонская 2005]. Также почти всегда присутствует вероятность многократного отображения одного и того же веб-портала в результатах поиска (напр., в системе Google), широко распространено копирование без указания источников. Не исключено, что среди выведенных на экран результатов поискового запроса, окажутся материалы из «отцифрованных» словарей, художественной литературы и прочих «искуственно» созданных текстов, не предполагающих функционирование ПЕ в «живой» речи носителей. Такие, казалось бы, тривиальные аспекты работы с Интернет-контентом, несомненно, актуальны и для паремиологических исследований. К каждой конкретной пословице и её контексту, бесспорно, требуется особый подход - прежде всего, подразумевается тщательное прочтение содержимого веб-страниц.

Возвращаясь к затронутой ранее теме, назовем еще несколько профессий, регулярно становящихся объектом паремиотворчества. Авторов пословичных инноваций крайне интересуют юристы (напр., Lawsuits make interesting bedfellows; Where there's a will, there's a lawyer; A good lawyer makes a bad neighbor and a worse politician; Old lawyers never die, they just lose their briefs/ they just lose their appeal; Old attorneys never die, they just lose their briefs и т.д. [также см. Litovkina 2009: 311-328; Litovkina 2011а; Litovkina 2011б: 82-96]), чуть в меньшей степени медики (напр., An apple/ A banana/ Thirty minutes of exercise a day keeps the doctor away; Old doctors never die, they just lose their patience и т.д. [также см. Litovkina 2011а; www.corsinet.com]), полицейские (Old policemen never die, they just cop out; Old cops never die; One pill/ One less drink a day keeps the police away и т.д.), учителя (Old teachers never die, they just lose their class; Old professors never die, they just lose their faculties; A word a day keeps the teacher away и т.д.) и многие другие.

Все из указанных в скобках элементов неопаремики встречаются в Интернете. Примечательно, что большинство из них являются модификацией пословицы Old soldiers never die, they just fade away, и именно эта ПЕ, по словам А. Литовкиной, способна породить наибольшее количество вариантов, связанных с разнообразными профессиями [Litovkina 2011б: 94]. Эта же общеизвестная пословица возглавляет (I.) рейтинг десяти наиболее продуктивных англо-американских ПЕ [Hrisztova-Gotthardt 2015: 12-13]:

1. Old soldiers never die (, they simply fade away). (79 вар.)

2. If at first you don't succeed, try, try again. (65 вар.)

3. Money talks. (65 вар.)

4. An apple a day keeps the doctor away. (63 вар.)

5. A bird in the hand is worth two in the bush. (49 вар.)

6. Never [Don't] put off till [until] tomorrow what you can do today. (48 вар.)

7. A fool and his money are soon parted. (47 вар.)

8. Early to bed, early to rise, makes a man healthy, wealthy and wise. (46 вар.)

9. To err is human (, to forgive divine). (45 вар.)

10. Opportunity knocks but once. (43 вар.)

(II.) Ср. наиболее продуктивные чешские ПЕ (11 ед.) Источник: «Тетради паремиографа. Выпуск 2. Чешские пословичные параллели русских пословиц паремиологического минимума» [Котова, Сергиенко 2013].:

1. Podej mu prst a vezme celou ruku. (+ 40 вар.)

2. Na dvou ћidlнch nelze sedмt. (+ 26 вар.)

3. Chodн љtмstн dokola, nмkdy sedne na vola. (+ 25 вар.)

4. Sedн na tom jako ћбba na prameni. (+ 25 вар.)

5. Co se v mlбdн nenauиil, ve stбшн nedoћeneљ. (+ 21 вар.)

6. Nenн na svмtм иlovмk ten, aby se zavdмиil lidem vљem. (+ 21 вар.)

7. Kam љlбpne, tam trбva neroste. (+ 20 вар.)

8. Kdo se v mlбdн иemu nauин, ve stбшн jako kdyћ najde. (+ 20 вар.)

9. Vyшиenй slovo platн. (+ 20 вар.)

10. Z malй jiskry velkэ oheт. (+ 20 вар.)

(III.) Ср. наиболее продуктивные словацкие ПЕ (19 ед.) Источник: данные 100 опросников, заполненных носителями словацкого языка в ходе СПЭ М.Ю. Котовой.:

1. Иo raz z ъst vypustнљ, spдќ nevrбtiљ/ nevrбtiљ/ nezoberieљ/ to spдќ nevezmeљ. (+ 44 вар.)

2. V cudzom oku smietku vidн, vo svojom brvno nezbadб/ vo svojom brvno nie. (+ 38 вар.)

3. Daj mu prst, vezme ti celъ ruku. (+ 34 вар.)

4. Podaj иertovi prst, vezme celъ ruku. (+ 34 вар.)

5. Deti sъ dar. (+ 27 вар.)

6. Иo sa zamladн nauинљ, v starobe akoby si naљiel. (+ 24 вар.)

7. Tak dlho sa chodн s krиahom, po vodu, kэm sa nerozbije. (+ 24 вар.)

8. Ћivot nie je med lнzaќ. (+ 24 вар.)

9. Kto mnoho pэta, mбlo dostane. (+ 23 вар.)

10. Dovtedy sa chodн s krиahom po vodu, kэm sa nerozbije. (+ 22 вар.)

11. Kto nemб v hlave, mб v nohбch. (+ 22 вар.)

12. Иo jeden hlupбk skazн, to druhэ napravн. (+ 21 вар.)

13. Blбzon, kto dбva, eљte vдиљн kto neberie. (+ 20 вар.)

14. Ин chlieb jeљ, toho pesniиku spievaj/ toho pesniиku spievaљ/ toho poslъchaj/ tomu slъћ. (+ 20 вар.)

15. Eљte vlka nezabili, uћ na jeho koћu pili. (+ 20 вар.)

16. Jeden raz meraj, raz strihaj. (+ 20 вар.)

17. Kto na dva stolce sadб, spadne. (+ 20 вар.)

18. Lбska nepotrebuje slovб. (+ 20 вар.)

19. Len keп stratнљ, vieљ иo si mal. (+ 20 вар.)

20. Sedн na tom ako ћaba na prameni. (+ 20 вар.)

Предложенные выше списки чешских и словацких паремий, которые чаще всего подвергаются различного рода трансформациям, расположены в убывающем порядке зафиксированного в опросниках М.Ю. Котовой числа вариантов. Поскольку при составлении чешского и словацкого перечней мы опирались на данные анкет, куда входили всевозможные видоизменения нормативных ПЕ, а также количество информантов, предложивших эти единицы, то в списки (II.) и (III.) включались только те пословицы, сумма вариантов у которых превышает 20 ед. За начальную (узуальную) форму паремии принималась та форма, которая известна наибольшему количеству участников СПЭ. В случаях 1 и 14 (III.), где окончание словацкий паремий может звучать по-разному, через «слэш» указаны равноправные варианты с совпадающим числом респондентов. Что касается пословиц 3, 4 и 7, 10, то они, в свою очередь, могут считаться вариантами друг друга (но в опросниках представлены как независимые ПЕ), равно как и паремии под номерами 5 и 8 из чешского списка (II.).

Нетрудно заметить наличие некоторых чешско-словацких пословичных параллелей и их отсутствие в английском перечне А. Литовкиной - В. Мидера (I.). Так, в таблицах (II.) и (III.) мы находим следующие эквиваленты (4 близких схождения): чеш. Podej mu prst a vezme celou ruku - слов. Daj mu prst, vezme ti celъ ruku и Podaj иertovi prst, vezme celъ ruku; чеш. Na dvou ћidlнch nelze sedмt - слов. Kto na dva stolce sadб, spadne; чеш. Sedн na tom jako ћбba na prameni - слов. Sedн na tom ako ћaba na prameni; чеш. Co se v mlбdн nenauиil, ve stбшн nedoћeneљ и Kdo se v mlбdн иemu nauин, ve stбшн jako kdyћ najde - слов. Иo sa zamladн nauинљ, v starobe akoby si naљiel; и такие не совсем очевидные соответствия как: чеш. Vyшиenй slovo platн - слов. Иo raz z ъst vypustнљ, spдќ nevrбtiљ/ nevrбtiљ/ nezoberieљ/ to spдќ nevezmeљ; чеш. Kam љlбpne, tam trбva neroste - слов. Иo jeden hlupбk skazн, to druhэ napravн [РССПАС 2000: 110, 62, 146, 28, 142, 56 - № 282, 141, 393, 39, 380, 123].

С помощью составленных рейтингов самых популярных в паремиотворчестве единиц среди носителей английского, чешского и словацкого языков, мы, таким образом, «очертили круг» наиболее продуктивных пословичных моделей. Однако, не менее интересны непосредственно сами приемы модификаций, которыми оперируют креативно мыслящие коммуниканты. Рассмотрим типологию пословичных трансформов на конкретном иллюстративном материале в следующем параграфе данной ВКР.

3.2 Процесс трансформации ПЕ. Типология и реализация в интернет-дискурсе

В Главе №3, в пар.1 включен и коротко охарактеризован перечень паремий, структура которых обладает высокой степенью гибкости и позволяет огромному числу новообразований обогащать пословичный фонд словацкого, чешского и английского языка.

Стоит ещё раз обратить внимание на то, что в списки (II.) и (III.) помещены инварианты, возглавляющие пословичные парадигмы. Они, в действительности, известны большому числу носителей, но, как продемострировал сопоставительный анализ, не настолько, чтобы претендовать на лидерство по количеству информантов, знающих эти ПЕ. Поясним, о чем идет речь: 20 словацких паремий (III.) сравнивались с содержимым Таблицы в Приложении, левая часть которой отображает самые распространенные словацкие пословицы (100-75 инф.). Результаты показали, что наиболее продуктивные пословичные модели в словацком языке не являются самыми употребительными. Аналогичные выводы можно сделать относительно наиболее пластичных чешских ПЕ. Перечень (II.) сопоставлялся с единицами из Таблицы в Приложенни: «Самые употребительные чешские паремии (100-75 инф.)», и также не было выявлено ни одного совпадения.

Данные показатели в очередной раз подчеркивают тот факт, что к изучению паремических фондов необходим комплексный подход. Не следует пренебрегать ни малоизвестной единицей, ни удивительным или даже, на первый взгляд, нелепым трансформом, ведь пословичным корпусам очень свойственна вариативность. Мы можем в этом убедиться на материалах имеющихся чешских и словацких анкет-опросников: чеш. - 48 безвариантных ПЕ из 466 ед. (10%); слов. - 74 безвариантных ПЕ из 552 ед. (13%), то есть это значит, что количество пословиц, обладающих вариантной парадигмой в несколько раз превышает число паремий, не имеющих её.

Конечно, для каждого отдельного языка можно выделить определенные наиболее частотные способы пословичных преобразований. Зависит это, прежде всего, от синтаксического строя языка, что оказывает существенное влияние на структуру паремий. Изучаемые нами языки относятся к совершенно разным типам: словацкий и чешский языки (как и большинство славянских) - флективные, а английский язык - аналитический. Казалось бы, непреодолимая пропасть разделяет славянские и германские языки, не говоря уже об их резервах паремий. Естественно, заметной будет разница ПЕ и их вариантов с формально-грамматической точки зрения (напр., характерный для английского языка тип трансформаций под названием лексикализация, т.е. преобразование целой пословицы в одно слово: Make or break => “Norway is hosting the meeting, billed as a 'make-or-break' discussion, on the margins of the World Economic Forum in Davos, Switzerland on Friday” [www.cbc.ca]; Never say die => “Taken in by Eddie's never-say-die attitude, he reluctantly agrees to take him on and train him.” [http://moviepilot.com]), порой, отличается и образная основа ПЕ. Однако не стоит забывать об интернационализмах, которые позволяют нам найти точки соприкосновения словацкого, чешского и английского пословичных фондов. Сравним:

- англ. Man proposes, God disposes => Man proposes, heaven/ fate/ life/ man/ nature/ time disposes;

- чеш. Иlovмk mнnн, Pбn Bщh mмnн (21 инф.) => Иlovмk mнnн, osud (21 инф.) / ћivot (7 инф.) / иas (1 инф.) / иasy (1 инф.) / doba (1 инф.) / pшнroda (1 инф.) mмnн;

- слов. Иlovek mieni, Pбn Boh menн (59 инф.) => Иlovek mieni, a иas (1 инф.) / иlovek (1 инф.) / osud (1 инф.) / ћivot (1 инф.) menн.

Перед нами пример компонентного варьирования в пределах ПЕ, обладающей на редкость схожей синтаксической структурой в трех языках. Нам известно всего 19 случаев практически полных словацко-чешско-английских эквивалентов:

Таблица 10

Как показывает сопоставительный анализ, славянские параллели в первом и втором столбцах очевидным образом буквально дословно повторяют друг друга (за исключением незначительных лексических расхождений в пределах единой образной основы: mэliќ sa - chybovati; horъce - ћhavй; kriku - povyku и др.). Отдельного комментария заслуживает седьмая строка, где неожиданно чешскому компоненту dcera (англ. daughter) соответствует словацкое имя Katka. Требуется уточнить, что краткая форма этого женского имени, вероятнее всего, пользуется большей популярностью у носителей словацкого языка (99 инф.), и фигурирует в изречении по причине того, что оно лучше рифмуется с первой частью ПЕ (ср. также чеш. Jakб matka, takб Katka (22 инф.)/ takovб Katka (6 инф.)). Тем не менее, в словацком пословичном фонде мы обнаруживаем единицу Akб matka, takб dcйra, не выявленную в ходе СПЭ М.Ю. Котовой, но присутствующую в Интернет-контекстах.

Приведенные примеры позволяют нам убедиться в том, что большинство трансязыковых параллелей в паремиологии (в нашем случае словацко-чешско-английские) лаконичны и четко структурированы. Многие из перечисленных выше эквивалентов имеют синтаксическую организацию простого нераспространенного предложения с прямым порядком слов. Конечно, такие жесткие рамки продиктованы английской частью таблицы, поскольку по законам аналитического строя для членов английского предложения обязательным является фиксированный порядок следования. И напротив, для славянских пословиц и их вариантов свойственно относительно свободное перемещение компонентов внутри пословичной формы.

Варьирование в пределах фольклорного текста - чрезвычайно актуальная для сегодняшней паремиологии тема, изучением которой активно занимаются ислледователи СПбГУ. Особенно глубоко в эту проблему погружается профессор, доктор филологических наук Е.И. Селиверстова. В сферу научных интересов автора входят, в том числе, особенности организации паремиологического пространства и функционирования наполняющих его элементов. В ходе рассуждений «О некоторых константах в паремике» Е.И. Селиверстова устанавливает, что семантический каркас пословицы обусловлен её «паремийным конденсатом» [Селиверстова 2009: 66-70]. Это своего рода «предзнание», константа, закрепляющая факультативные единицы парадигмы за её инвариантом. Конденсат, по мнению Е.И. Селиверстовой, также служит связующим звеном между синонимическими паремиями.

Вполне справедливым кажется, что в основе лексического варьирования внутри ПЕ лежит принцип оппозитивности. Известно немало случаев, когда биномы встречаются внутри одной пословичной формы:

- слов. Akб otбzka, takб odpoveп; Boh dal, Boh vzal; Keп nie po dobrotky, tak pozlotky и т.д.

- чеш. Jak pшiљel, tak odeљel; Mladost - radost, starost - ћalost; Za mбlo penмz hodnм muziky и т.д.

- англ. Easy come, easy go; Make or break; There's no rule without exception; A good beginning makes a good ending и т.д.

Причем совсем не обязательно паремийные биномы выражены грамматически, т.е. с помощью отрицательной приставки, частицы (слов. Љaty robia иloveka VS Љaty nerobia иloveka - чеш. Љaty dмlajн иlovмka VS Љaty nedмlajн иlovмka - англ. Clothes don't make the man VS Clothes make the man; слов. Peniaze nie sъ vљetko VS Peniaze sъ vљetko - чеш. Penнze nejsou vљechno VS Penнze jsou vљechno - англ. Money isn't everything VS Money is everything) или на лексическом уровне через антоним (слов. Hovoriќ striebro - mlиaќ zlato; чеш. Mluvit stшнbro, mlиeti zlato; англ. Speech is silver, silence is golden). Зачастую оппозиционная пара распознается лишь на контекстуальном уровне (в терминологии Е.И. Селиверстовой - «прагматические антонимы»): слов. Kto nemб v hlave, mб v nohбch (о глупом человеке, который много бегает и напрасно суетится, вместо того, чтобы подумать о целесообразности своих действий [РССПАС 2000: 40 - № 77]); чеш. Na jazyku med, v srdci jed (о лукавом и лицемерном человеке, который за приятными словами скрывает свои подлые действия, наносящие вред кому-л. [РССПАС 2000: 152 - № 408]); англ. East or West, home is best (пребывание на чужбине VS дома), что в очередной раз подтверждает, что паремия - это не просто речевая синтагма, а полноценный микротекст.