Дискурсивные стратегии самоопределения в институциональном интернет-общении

На сегодняшний день проблема полимодальности исследуется, в основном, в рамках письменных невиртуальных текстов. Известны попытки систематизации текстов в зависимости от наличия изображения и характера его связи с вербальной частью уже были сделаны. Так, Е.Е. Анисимова разграничивает три основные группы креолизованных текстов: тексты с нулевой, частичной и полной креолизацией [Анисимова 2003: 15]. Более подробную классификацию соответствий между собственно текстом и включенными в него невербальными элементами предлагает О.В. Пойманова, которая выделяет следующие типы отношений между вербальными и изобразительными составляющими креолизованного текста:

- репетиционные: изображение в основном повторяет вербальный текст, полного повторения быть не может из-за специфики знаков той или иной знаковой системы;

- аддитивные: изображение привносит значительную дополнительную информацию;

- выделительные: изображение «подчеркивает» какой-то аспект вербальной информации, которая по своему объему значительно превосходит иконическую;

- оппозитивные: содержание, переданное изображением, вступает в противоречие с вербальной информацией, на основе этого часто возникает комический эффект;

- интегративные: изображение встроено в вербальный текст или вербальный текст дополняет изображение в интересах совместной передачи информации;

- изобразительно-центрические: изображение играет ведущую роль, вербальная часть лишь поясняет и конкретизирует его [Пойманова 1997].

Безусловно, чтобы говорить о возможности экстраполяции приведенных классификаций на тексты ИК, необходимо провести анализ конкретного материала, что представляется перспективным направлением для будущих исследований. Важность таких исследований обусловлена возрастающей значимостью уплотнения информации вследствие сочетания разных каналов кодирования информации, что повышает необходимость умелого и правильного создания и восприятия таких сложных семиотических образований, как тексты ИК, а также умение использовать иконические знаки при конструировании собственного имиджа.

1.1.7 Исследование ИК как метафорического пространства

Как пишет Дж. Лакофф о роли метафоры в окружающей действительности, «мы утверждаем, что метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути» [Лакофф 2004: http://www.metaphor.nsu.ru/lacoff_l.htm].

Пространство Интернета также метафорично, так как оно имитирует предметы и явления реальности на основе сходства. Среди примеров метафорических переносов можно назвать следующие: : почта (mail), ящик (box), комната (room) в чате, гулять (to walk), плыть по волнам (to surf), заглянуть в чат. Сама лексема Интернет также метафорична: net - сеть, web - паутина, адрес (по аналогии с реальностью, где все имеют конкретный адрес) [Захарова 2006: 23].

Таким образом, метафоричность вербального общения в Интернете нередко объясняется лингвистами метафоричностью осмысления человеком самой интернет-среды. Подобные рассуждения находим у А.Е. Войскунского, который рассматривает такие метафоры как "глобальная деревня", "электронный фронтир", "киберпространство", "всемирная паутина","электронная агора"

[http://www.relarn.ru: 8080/human/cyberspace.html]. А.Е. Войску некий объясняет появление у разных исследователей интернет-коммуникации той или иной метафоры и выделяет наиболее значимые характеристики, присущие интернет-среде, дающие основу для дальнейших исследований. Например, если Интернет воспринимается как агора (полифункциональное образование, совмещавшее в себе и священные, и общественные, и повседневные, и профанные функции), то подчёркивается его информационный характер, делается акцент на возможности свободного общения ([Ostwald 1997] - цит. по [Войскунский 2001]). Если интернет-среда сравнивается с электронным фронтиром, то на первый план выступает «пространственная» (термин А.Е. Войскунского) метафора и ее разновидности: например, идея обращения новичков-новобранцев (newbies) в число сторонников сетевых технологий, "бегства" от повседневности в "киберпространство", процесса "колонизации" незанятой "территории Интернета" группами свободолюбивых индивидуалистов, "закрепления" пионеров на возделанных форпостах, "прокладывания пути" через "пограничные препятствия" (социального и технического характера) для последующих переселенцев и "окультуривания нового пространства".

В связи с этим А.Е. Войскунский пишет о тенденции воспринимать среду Интернета как некий обладающий специфической протяженностью мир - киберПРОСТРАНСТВО. В качестве сравнения, пишет А.Е. Войскунский, можно допустить, что киберпространство - карта, однако довольно специфическая: во-первых, ни в какой момент времени нельзя увидеть ее целиком, ибо всегда раскрывается только часть ее - зато раскрывать ее можно, начиная с произвольного места, ибо это карта "со множеством входов"; во-вторых, карта эта постоянно изменяется, что отражает мобильность развивающегося киберпространства; в-третьих, протяженность интервалов между информационными массивами неизвестна малоискушенному посетителю (она может быть определена посредством специального расследования).

Но наиболее точным, по мнению А.Е. Войскунского, является сравнение с паутиной. Это представление киберпространства в виде гипертекста или непосредственно сетевой структуры. Именно сети, как полагает исследователь, составляют новую социальную морфологию наших обществ, а распространение "сетевой" логики в значительной мере сказывается на ходе и результатах процессов, связанных с производством, повседневной жизнью, культурой и властью [Войскунский 2001].

Что же касается способов перемещения в киберпространстве, они обросли собственными метафорами - чаще всего говорится о "серфинге" или "навигации" как метафорическом продолжении извечной тяги к путешествиям [там же].

Интересно, что наряду с «пространственными» метафорами, описывающими характер работы в Интернете в целом, каждый сайт проектируется с учетом сферы его функционирования вокруг отдельной наиболее подходящей для ситуации общения метафоры.

В зависимости от того, как метафорически представлена сфера обслуживания сайта, меняются и его технические параметры Так, сайт проведения конференций не располагает панелью выбора эмотиконов; сайты, предназначенные для профессионального форумного общения, присваивают посетителям «звания» докторов, профессоров, студентов и аспирантов, в зависимости от активности обращения к данным сайтам; ведение интернет-дневника нацелено на персональное общение и не координируется администратором сайта, вся ответственность за предоставленную информацию переносится на владельца такого дневника.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что опора на метафорическое осмысление интернет-пространства при конструировании и интерпретации интернет-текстов помогает пользователям лучше ориентироваться в новой коммуникативной среде и наиболее эффективно и уместно использовать языковые и паралингвистические средства при достижении прагматических целей.

Итак, нами были выделены лишь некоторые из основных проблем, которые интересуют лингвистов при описании ИК - статус ИК, языковая норма и её нарушение, гипертекстуальность, иконичность, языковые инновации, а также некоторые социальные аспекты, в том числе тендерные, возрастные и иные различия в использовании языка в виртуальной среде.

Как отмечалось выше, при исследовании ИК, в том числе в сфере институционального общения, необходимо учитывать тот факт, что Интернет представляет собой крайне неоднородное пространство, в котором сосуществуют различные типы дискурса и различные жанры, и в каждом из них языковое употребление будет иметь свои особенности.

Далее рассмотрим, каким образом проявляются перечисленные нами свойства интернет-общения в области институциональной профессиональной коммуникации.

1.2 Интернет-коммуникация как институциональное общение

1.2.1 Основные свойства институционального интернет-дискурса

Выделяя особенности профессиональной институциональной деятельности в Интернете, мы исходим из того, что язык Интернета, являясь функциональной разновидностью языка, опирается на функциональные стили реального общения, а значит, любые языковые явления в Интернете необходимо рассматривать в сравнении с «реальной» коммуникацией изучаемого языка.

Исследование интернет-среды позволило сформулировать общие признаки ИК, среди которых выделяются:

1) электронный сигнал как канал общения;

2) виртуальность;

3) дистантность, т.е. разделённость в пространстве и во времени;

4) опосредованность (осуществляется с помощью технического средства);

5) высокую степень проницаемости;

6) наличие гипертекста;

7) креолизованность компьютерных текстов;

8) передачу эмоций, мимики, чувств с помощью «смайликов»;

9) комбинацию различных типов дискурса;

10) специфическую компьютерную этику;

11) по преимуществу статусное равноправие участников [Галичкина 2001, 73-74].

Подчеркнем, что последний признак - статусное равноправие участников, - становится особенно важным для понимания речевого поведения участников институциональной ИК, в которой данный признак находит особое преломление.

Говоря об институциональной ИК, следует отметить, что отсутствие собеседника с детерминированным набором характеристик - начиная от возраста и заканчивая экспликацией профессиональных и фоновых знаний, - заставляет участников дискуссии варьировать стиль общения, отступая от традиционного правила сохранения статусной дистанции.

Другим фактором, подчиняющим себе ход коммуникации, является общая тенденция, сложившаяся в современной виртуальной институциональной среде. По наблюдениям исследователей, сама среда способствует сокращению дистанции между участниками коммуникации за счёт большей индивидуальной открытости. Так, А. Джойнсон пишет, что «при виртуальной коммуникации спонтанные сведения о себе сообщаются намного чаще, чем при живом общении» [Joinson 2001: 23].

Интересно, что в книге Дж. Сэлмонс, посвящённой интерактивному ведению интервью в Интернете («Online Interviews in Real Time»), рассматривается традиционное представление об интервьюере как о человеке, который должен стараться избегать проявления личных качеств в процессе ведения беседы. Однако в советах, сформулированных относительно ведения интервью в Интернете, отмечается необходимость проявления как профессионального, так и личностного аспекта, умения создать доверительную, дружелюбную обстановку [Salmons 2010: 142-145]. По результатам исследования П.Б. О'Саливан, посвященного опосредованному компьютером взаимодействию, среди базовых элементов, способствующих установлению контакта между экспертом и клиентом, были выделены информативность, соответствие действительности и открытость [О'Саливан 2004: 427]. В исследованиях-ИК все чаще высказывается мысль о том, что информационная и фатическая функции коммуникации в Интернете тесно переплетены. По словам Р. Харгроува, «так называемая Информационная революция на самом деле не что иное, как Революция отношений» [Hargrove 2001: 113]. Таким образом, институциональная профессиональная ИК характеризуется смешением признаков институциональности и персональности.

Далее, исследования, проводившиеся в сфере институциональной ИК, показывают, что виртуальная профессиональная коммуникация, по сравнению с «традиционной» коммуникацией, отличается большей степенью гетерогенности - в плане фоновых знаний, интенций, стиля и жанров общения. В частности, Н.Г. Асмус приводит данные анализа интернет-конференций и указывает на то, что, хотя виртуальная конференция имеет много общих черт с реальной научной конференцией, она обладает собственными характеристиками, присущими только ей [Асмус 2007]. Так, основной формой виртуальной коммуникации для сообществ специалистов, формирующих относительно замкнутые субпространства, организованные по профессиональной тематике, выступает дискуссия, понимаемая как публичный спор, направленный на выявление и сопоставление различных точек зрения на обсуждаемую проблему, которые позволяют найти оптимальный способ решения данной проблемы. Хотя профессиональный дискурс - в отличие от непрофессионального - предполагает выбор темы, требующей специальных знаний или соответствующей теоретической подготовки, виртуальное общение весьма часто осуществляется в неформальной обстановке людьми, которые имеют различный уровень образования и опыта. Таким образом, можно говорить о несовпадении фоновых знаний, которыми руководствуются участники при обсуждении профессиональной проблемы.

Это предположение также высказывает Н.Л. Моргун, которая считает, что общение через Интернет, в том числе участие в научных сетевых конференциях, характерно в большей степени для молодого поколения, не владеющего навыками институциональной коммуникации, что накладывает отпечаток на характер функционирования языка в сети [Моргун 2002: 7]. Следствием этого является определённая неформальность общения и размытость границ между личностно-ориентированным и статусно- ориентированным общением.

Аналогичным образом, Г.П. Немищенко отмечает, что установка на сиюминутный, одномоментный коммуникативный контакт изначально предполагает «необходимость снижения языковой «планки» текста, сближение его с массовым узусом, что не может не отражаться на речевом стандарте [Немищенко 2001: 130]. Нестандартная обстановка привлекает большее количество коммуникантов, так как даёт возможность в большей степени проявить себя. В то же время, соблюдение участниками сетикета (или сетевого этикета) поддерживает снисходительное отношение к новичкам и непрофессионалам и нередко способствует понижению уровня серьёзности дискуссии [Асмус 2007: 254].

Данная особенность является подтверждением более общей тенденции изменения в понимании социумом роли эксперта (специалиста, профессионала). Так, О.К. Ирисханова и Ю.Б. Мотро пишут о том, что «в эпоху совершенствования информационных технологий, когда знания довольно быстро становятся доступными широкой аудитории, растёт ответственность эксперта за предоставляемую им информацию и усиливается его «просветительская» роль, что, в свою очередь, требует от эксперта навыков публичных выступлений и умения подстраиваться под уровень знаний своего собеседника (аудитории) - в том числе, в условиях профессионального институционального общения» [Ирисханова, Мотро, 2009: 150]. При этом сами знания перестают быть прерогативой сугубо научного производства, превращаясь в инструмент усиления способности общества к практическому действию [Горохов 2007: 65]. В таком обществе специальные знания становятся социальным ресурсом, и в самых разнообразных формах входят в повседневную жизнь рядовых людей [Юдин 2006: 587].

В целом, анализ работ, затрагивающих вопросы институциональной ИК, показал, что современное исследование данного вида общения должно учитывать ряд моментов, отражающих специфику профессиональной ИК на данном этапе ее развития.

Во-первых, обмен экспертными знаниями, по-видимому, осуществляется в условиях некоторой «размытости» границ институциональности (и института) в интернет-общении, так как субпространство коммуникативного события - вследствие виртуальности, - выступает как сущность, относительно независимая от «материального» пространства института (организации).

Во-вторых, гетерогенность институциональной ИК характеризуется не только жанровым многообразием, но также континуальностью - в том смысле, что пространство каждого конкретного события ИК представляет собой континуум, в пределах которого сосуществуют несколько дихотомий: «институциональность - персональность», «монолог - полилог», «письменная речь - устная речь», «формальное общение - неформальное общение», «научная картина мира - обыденная картина мира» и др. «Скольжение» по этим дихотомиям, а следовательно, соотношение тех или иных характеристик коммуникации, может меняться в зависимости от многих факторов - характера сайта, социокультурных и личностных особенностей участников общения, области знаний, ролевых характеристик коммуникантов.

В-третьих, необходимо учитывать гипертекстуальность профессионального общения в Интернете. Будучи общей особенностью Интернета как среды, такая форма организации текста позволяет порождать и интерпретировать информацию не линейно, а вероятностно. Благодаря большому количеству ссылок на другие статьи, форумы, вложения, развёртывание информации происходит в несколько этапов и носит фрагментарный характер. Каждый из участников при каждом прочтении не просто интерпретирует текст, а как бы заново создаёт его. При этом, однако, следует учитывать, что направление «путешествия» по узлам гипертекста может быть задано самой структурой сайта, либо, в случае с форумом, медиатором. В институциональной ИК степень гипертекстуальности и заданность вектора развертывания- информации- зависит, с одной стороны, от формата интернет-общения (характера сайта), с другой - от уровня экспертности участников коммуникации, в том числе от их коммуникативной компетентности (особенно, в профессиональных форумах, интернет- конференциях).

В-четвертых, особенности интернет-среды обусловили появление ещё одной, связанной с гипертектуальностью, составляющей институциональной ИК, а именно семиотической полимодальности в сочетании с компрессией информации. Отсутствие личного контакта наряду с наличием широких технологических возможностей способствовало появлению эмотиконов и аватаров - паралингвистических средств выражения эмоций и невербальной информации об авторе, а требование интернет-сообщений быть лаконичными привело к выражению части информации посредством картинок, фото, схем и пр., способствующих, в свою очередь, фрагментарности коммуникации. Характер знаков и знаковых комплексов, сочетание семиотически разнородных образований (иконических, индексальных и символических), интенсивность и роль полимодальности - все это также обусловлено форматом институционального интернет-общения.

В-пятых, институциональный (профессиональный) дискурс предполагает обязательное участие эксперта / специалиста, профессионала. Оговорим, что вслед за О.К. Ирисхановой и Ю.Б. Мотро, показавшими на основе корпусного анализа, что значения и функционирование лексем эксперт, специалист, профессионал, знаток в русском языке и expert, specialist, professional в английском языке сближаются в обоих языках, мы рассматриваем данные слова как условные синонимы, объединяя соответствующие концепты под единым именем «эксперт» [Ирисханова, Мотро 2009: 158]. В любом виде коммуникации эксперт представляет собой| единичное проявление обобщенного

социального и дискурсивного конструкта, т. е. статус эксперта - это конвенционально закрепленная ментальная (концептуальная) структура, которая присутствует в сознании членов социума в том или ином виде, а также создается и поддерживается в ходе коммуникативной деятельности. Как правило, в институциональной коммуникации статус эксперта является относительно постоянной характеристикой, так как присуждается официальным лицом, органом, институтом и пр. Поддержание официального статуса эксперта предполагает наличие достаточно высокого уровня экспертности (знаний, опыта), а в коммуникативном плане - следование некоему алгоритму речевых действий. Применительно к ИК конструирование статуса эксперта имеет ряд особенностей, которые мы рассмотрим в следующем параграфе.

1.2.2 Особенности конструирования статуса эксперта (специалиста) в институциональной ИК

Таким образом, под статусом эксперта (специалиста, профессионала) следует понимать скорее статусно-ролевой комплекс «эксперт / специалист / профессионал», а поведение человека в данной ситуации определяется текущим образом, или имиджем, конструируемым коммуникантом для достижения конкретной цели [Стернин 2001]. В данном случае, под имиджем мы понимаем «роль, которую человек хочет играть перед своими зрителями: обретая некий имидж, человек должен следовать канонам представления соответствующего персонажа в общественном сознании людей» [Иссерс 2008: 9].

В целом, представление статусных характеристик экспертов как ситуативных величин отражает положения социокогнитивного и социоконструктивистского подходов к языку и коммуникации, который в условиях так называемого лингвистического поворота в гуманитарном знании и расширении границ лингвистики приобретает особую актуальность [Ирисханова, Мотро 2009; Кубрякова 1995; Халеева 1999; Berger, Luckman, 1967]. Когнитивный социоконструктивизм, исходящий из того, что действительность не доступна «объективно», а создается или конструируется обществом, рассматривает язык в качестве одного из средств этого конструирования. Высказывания, следовательно, - это не просто слова или речевые акты, это средство, с помощью которого коммуникант создает собственный образ и образ своего собеседника [Маслова 2007: 15]. Большинство параметров человеческой идентичности рассматриваются не как априорно заданные величины, а как коммуникативно конструируемые сущности. Это позволяет трактовать язык как средство доступа к знанию о нелингвистических феноменах.

Признание конструируемости статусно-ролевого комплекса «эксперт» приводит к некоторому размыванию границ между экспертом и неэкспертом, что особенно заметно в ИК. Как пишет Дж. Салмонс, участники интернет-общения решают проблемы, чётко и кратко формулируя вопрос, который они задают сразу всему миру. При таком подходе термины «профессионал» и «любитель» больше не являются взаимоисключающими [Salmons 193]. Новые коммуникационные технологии требуют включения в профессиональную компетенцию эксперта целого спектра дополнительных коммуникативных навыков и умений. В частности, к условиям успешности реализации коммуникативных событий в профессиональной интернет- коммуникации в целом относятся не только профессиональные знания специалиста, но и умение использовать разнообразные речевые тактики для конструирования экспертом собственного статуса.

Таким образом, с одной стороны, к эксперту можно отнести специалиста в определенной научной (или бытовой) сфере, обладающего высокой степенью информированности в специальной области знаний и, в большинстве случаев, официально наделенного соответствующим статусом.

С другой стороны, для институциональной ИК особое значение приобретают те аспекты конструирования эксперта как языковой личности, которые В.И. Карасик называет регулятивным и фасцинативным [Карасик 1998: 42]. Если информативный аспект -- это умение адекватно пользоваться имеющимися знаниями в той или иной конкретной ситуации общения, то регулятивный аспект - предполагает способность устанавливать и поддерживать контакт с другими коммуникантами, а фасцинативный аспект означает умение поддерживать тональность общения, адекватно переключаться с одного регистра общения на другой, умение поддерживать языковую игру [Карасик 1998]. К данным компетенциям в интернет-среде также добавляются специальные компетенции, среди которых - владение техническими средствами, предоставляемыми техническим каналом общения. Так, в некоторых видах институциональной ИК (в форумах, конференциях, интервью и пр.) понятие эксперта ещё больше расширяется за счёт добавления к профессиональной компетенции коммуникативной компетенции, свойственной интернет-общению (умение играть разные коммуникативные роли - участника, медиатора и пр.) Таким образом, экспертом в пространвте ИК можно назвать не только специалиста, участвующего в диалоге или полилоге, но и специалиста, в чьи обязанности входит координирование речевого поведения участников, или модератора. Модераторы - это специальные люди, обычно назначенные администраторами сайта, чья задача - следить за соблюдением принятых на форуме правил. Администраторы и модераторы обладают правом удалять сообщения или запрещать доступ определённым пользователям, формировать правила общения, которые всегда подробно расписаны [Пахомова 2007: 151].

Другая особенность построения статуса эксперта состоит в том, что в интернете в связи со спецификой коммуникативной среды участникам приходится постоянно менять статусно-ролевой код, варьируя дистанцию, быть чувствительными к тональным изменениям разговора. Границы традиционных жанров также могут стираться до определенной степени, поскольку люди разных возрастов, социального положения, национальной принадлежности и профессий потенциально являются участниками обсуждений. В связи с отсутствием чётких границ и моделей поведения в виртуальной реальности, интернет-общение характеризуется большой гибкостью речевого поведения. Одновременно, наблюдается особая чувствительность коммуникативного поведения к жанру (формату) ИК и к характеристикам конкретного коммуникативного события: характер вербального общения может существенно различаться на персональных страницах, на сайтах институтов, организаций, в блогах, в электронных письмах, форумах, телеконференциях и пр. Соответственно, конструирование образа эксперта будет проходить под влиянием как постоянных, так и переменных параметров того или иного коммуникативного события, происходящего в рамках определенного виртуального жанра.

Еще одна особенность, которую мы хотели бы упомянуть, заключается в следующем. Конструирование статусно-ролевых характеристик эксперта обусловлено фрактальностью виртуального коммуникативного события. Фрактальность проявляется в отсутствии чёткого начала и конца коммуникативного события, особенно в форумах и блогах, предоставляющих возможность присоединиться к обсуждению с любого места. Данное свойство исследовалось Н.А. Семкиной применительно к блоговому дискурсу [Сёмкина 2007]. Автор приходит к выводу о том, что особенности данного жанра позволяют рассматривать коммуникацию в рамках математической модели, получившей название фрактал. По мнению исследователя, участники общения строят коммуникацию, отвечающую всем требованиям фрактальности, таким как: сложность и динамичность построений, наличие обратной связи, бесконечное изменение самого себя, самовложение, развёртка, телескопичность структуры, возможность входа во фрактал с любой точки, многокомпонентность и полифункциональность элементов фрактала, наличие точек роста, возможность роста из любой точки, рекурсивность и дискурсивность [Сёмкина 2007: 217-219].

Свойство фрактальности приводит к тому, что в подобных коммуникативных событиях ИК возрастает роль стратегии самопрезентации как конструирования экспертом собственного имиджа. В целом, с одной стороны, всё большую значимость приобретают вопросы о том, каким образом- человек использует язык в новом глобализированном, электронном и постоянно меняющемся мире, С другой стороны, под влиянием когнитивной, социологической и культурологической направленности исследований последних лет на первый план выдвигаются индивидуальные характеристики говорящего субъекта как важная составляющая изучения центральной лингвистической проблемы - человека в языке. Если рассматривать Интернет в целом как совокупность технологий, контента и участников коммуникации, становится понятно, что и технологии, и контент обусловлены спецификой третьего компонента, а именно, людьми, чьи потребности определяют и развитие контента, и развитие технологий. Как в традиционной, так и в веб-реальности, текстовый компонент является решающим для формирования представлений о веб-личности.

Стратегия самопрезентации важна также и потому, что из-за виртуального характера коммуниканты не имеют возможности личного знакомства с собеседником. Более того, в некоторых событиях институциональной РЖ статус эксперта не обязательно задается изначально и, следовательно, коммуникант, желающий создать имидж эксперта, вынужден прибегать к приемам «саморекламы» или, другими словами, более активно использовать языковые средства самопрезентации.

Подтверждение возрастающей роли самопрезентации в Интернете мы находим как в лингвистических [Баоянь 2008; Горошко 2006], так и в социологических исследованиях [Salmons 2010]. В частности, Д. Сэлмонс подчёркивает роль самопрезентации в установлении непринужденной, располагающей к диалогу атмосферы в ходе интервью.

В некоторых психологических исследованиях также рассматривается проблема самопрезентации в Интернете. В частности, А.Е. Жичкина и Е.П. Белинская подчеркивают, что виртуальная коммуникация представляет собой среду «не столько информационную, сколько «самоидентификационную» (с точки зрения психологически ориентированного исследователя, конечно)». [А.Е. Жичкина, Е.П. Белинская: http://flogiston.ru/articles/netpsy/strategy].

В связи с этим, учёные называют ряд причин, обусловливающих преимущественно самоидентификационный характер ИК. Наиболее глобальные из них связаны с самим фактом становления информационного общества. Характерные для данного общества экономические (реструктурализация экономических ресурсов, переход к информационной экономике), политические (трансформация природы власти -- от власти капитала к владению информационными кодами) и социальные (замена социального взаимодействия сетевыми формами связи, создание репрезентативных образов социальных структур) изменения задают персонифицированный и интерактивный характер информации в целом. В силу актуальной потери социальных ориентиров возрастает необходимость конструирования социальных отношений и собственной идентичности [Белинская, Тихомандрицкая 2001]. Соответственно, авторы указывают на возникновение новой задачи -- изучения человека в информационном социуме, что неотделимо от исследования такого его центрального «ядра» как идентичность. По мнению А.Е. Жичкиной и Е.П. Белинской, на сегодняшний день происходит переход от индустриального общества к информационному. В сознании человека этот переход представляется в определенной «разорванности» двух разных миров: реального социального бытия и бытия информационного. Первый, социальный мир, традиционно жестко объектен и структурирован, он задает человеку рамки для самокатегоризации, ограничивая его как социальный объект (границами пола, возраста, национальности, профессиональной принадлежности и пр.); второй же -- информационный, -- принципиально безграничен, и, следовательно, необходимым условием существования в нем является решение задачи самоопределения, поиска самоидентичности.

В связи с этим, считаем необходимым пояснить, как понятие «идентичность» соотносится в нашей работе с понятием «имидж» и что обусловило наш выбор в пользу второго. Понятие «идентичность», получившее широкое распространение как в психологии; так и* в социолингвистике, социологии и этнографии, отражает базовую потребность социализированной личности и, формируясь в соответствии с социальной структурой, неотделимо от самопознания. При этом идентичность является относительно устойчивым и многоаспектным элементом [Бергер, Лукман 1995]. Значимость же. стратегии самопрезентации в рамках настоящей работы заключается' в том, что она служит конструированию базового элемента институциональной коммуникации - статусных характеристик, которые в виртуальной среде превращаются в переменную величину, требующую постоянного реконструирования. Несмотря на то, что, подобно идентичности, имидж эксперта несет в себе информацию о биологической (половой, возрастной), культурной и социальной принадлежности, его конструирование и презентация не носит облигаторного и, что существенно, самоидентификационного характера. Это означает, что в процессе конструирования устойчивого имиджа эксперт стремится не столько раскрыть свою истинную идентичность, сколько продемонстрировать лишь некоторую часть своих персональных характеристик, необходимых для достижения конкретной прагматической цели. При этом в условиях виртуального общения становится возможным сознательное изменение своих статусных характеристик, приписывание себе другого пола, возраста, профессионального статуса и прочих характеристик.

Выбор необходимых приемов стратегии самопрезентации приобретает ситуативный характер, поскольку анонимный характер общения привлекает большее количество потенциальных участников обсуждения, включая тех, кто активно не участвует в коммуникативном событии. Происходит расширение виртуальной аудитории: по сути, в неё включаются все, кто заходит на сайт.

На основании этого можно выделить еще одну особенность конструирования собственного имиджа в ИК, а именно обусловленность конкретным типом коммуникативного события, т.е. его жанровой принадлежностью. Эксперт, являясь центральным звеном коммуникативного события, одновременно зависит от этого события.

При этом, как известно, коммуникативные события институциональной ИК разнообразны и разнородны, что вносит дополнительное измерение в исследование гетерогенности данного вида ИК. Коммуникативные события различаются по тематике, формату, по отношению между участниками, по их общим установкам и пр.

Особую роль может сыграть количество непосредственных (активных) участников коммуникации, так как количественные характеристики нередко определяют степень дистанцированное™ или вовлечённости коммуникантов (включая экспертов), обусловливают статичность (оффлайновость) или динамичность (онлайновость) общения.

В свою очередь, в зависимости от статичности или динамичности общения, коммуниканты выбирают разные тактики и средства самопрезентации: через «стационарные», статичные знаки и знаковые комплексы (статьи, списки публикаций, фото, стационарную рубрику в рамках более крупного институционального сайта и пр.); либо через динамично разворачивающиеся во времени и пространстве приемы и средства (телеконференции, форумы, блоги и пр.). При этом нередко происходит совмещение статических и динамических аспектов в рамках одного сайта (например, видеосюжет и письменный текст в пространстве блога).

Несмотря на разнообразие коммуникативных событий, происходящих в ИК, они поддаются делению по жанровой принадлежности, при этом жанр, как отмечалось выше, понимается как системообразующая сущность в том смысле, что он представляет собой некий инвариант, задающий прототипический набор коммуникативно-прагматических параметров для некоторого класса виртуальных коммуникативных событий. К таким жанрам применительно к виртуальным типам вербальной деятельности мы относим, среди прочих, интернет-конференции, интернет-форумы и персональные страницы экспертов, анализу которых посвящено наше исследование.

Исходя из значимости самоидентификации и самопрезентации эксперта в институциональной ИК, а также из специфики общих и жанровых характеристик данной разновидности дискурсивной деятельности, мы выдвинули предположение о том, что стратегии, тактики, а также языковые средства самопрезентации (а следовательно, конструирования статусно- ролевого комплекса «эксперт» в целом) обусловлены форматом конкретного коммуникативного события институциональной ИК и его жанровыми характеристиками, которые группируются относительно осей «институциональное - персональное», «монолог - полилог», «формальное общение - неформальное общение», «научная картина мира - обыденная картина мира».

Выводы по главе

интернет коммуникация общение самопрезентация

Систематизация работ отечественных и зарубежных лингвистов, посвященных вопросам интернет-коммуникации, выявила наличие устойчивого интереса к данному виду общения и показала, что исследования виртуальной коммуникации начинают складываться в отдельную область знаний о языке со своим терминологическим аппаратом и сложившимся кругом проблем.

Установлено, что проблематика интернет-лингвистики носит многоаспектную направленность и включает в себя как структурно- описательные, жанроведческие, семиотические, так и коммуникативно- прагматические и социолингвистические аспекты. К центральным вопросам интернет-исследований относятся проблемы определения статуса ИК, ее жанровой дифференциации, описания гипертекстовой природы ИК, ее семиотической разнородности^ (в частности, иконичности). Значительную часть исследований ИК составляют работы, выполненные в социопрагматическом и социолингвистическом ключе, в которых анализируются проблемы тендерного варьирования, социальной и возрастной самоидентификации говорящих, влияние ИК на языковую ситуацию в мире, источники и характер языковых инноваций и их влияние на функционирование языка в повседневном общении, и некоторые другие проблемы.,

В результате обобщения свойств ИК в целом и экстраполяции этих свойств на институциональную ИК, было установлено, что в условиях виртуального общения некоторые определяющие характеристики традиционного институционального дискурса модифицируются.

Выявлены следующие свойства институционального интернет- общения:

• существенное смешение признаков институциональности и персональности, которое предопределяет некоторую «размытость» границ институциональности коммуникации;

• высокая степень гетерогенности общения, допускающая несовпадение фоновых знаний, интенций, стиля и жанров, персональных характеристик участников общения, образующих некий пространственный континуум, в пределах которого сосуществует несколько дихотомий: «институциональность - персональность», «монолог - полилог», «письменная речь - устная речь», «формальное общение - неформальное общение», «научная картина мира - обыденная картина мира»;

- гипертекстуальность,

- способствующая

- фрагментарности развертывания информации;

- семиотическая полимодальность в сочетании с компрессией информации;

- центральная роль эксперта (специалиста, профессионала), статусные характеристики которого, в силу особенностей интернет-среды, имеют ряд отличий от традиционного статуса эксперта.

Последнее свойство означает, что, в отличие от социально закрепленного статуса эксперта в традиционной модели институционального общения, в «обезличенной» среде Интернета данный статус в значительной степени приближается к ситуативно-зависимой характеристике (фактически, становится статусно-ролевым комплексом), что в итоге приводит к расширению понятия «эксперт». От него как ключевой фигуры институциональной интернет-коммуникации требуется не только высокий уровень владения специальными знаниями и не столько официально признанный статус, сколько умение реконструировать свой статус в онлайновом режиме, т. е. обладать умением направлять коммуникацию в нужное русло, поддерживать тональность общения, переключаться с одного регистра общения на другой, вести языковую игру. В подобных условиях, когда статусно-ролевые характеристики эксперта недоопределены, возрастает значимость стратегии самопрезентации как конструирования собственного имиджа эксперта в каждый момент времени.

Соответственно, в задачи следующей главы входит описание стратегий, тактик, приёмов и языковых средств конструирования собственного имиджа экспертом (его самопрезентации) в институциональной ИК, а также определение экстралингвистических факторов, влияющих на тактико- стратегический выбор коммуникантов. Анализу подвергаются русско- и англоязычные тексты таких жанров институциональной РЖ, как интернет- конференция, интернет-форум и персональный сайт (страница) эксперта. Особое внимание уделяется понятиям дискурсивной стратегии, тактики и приема, при этом в фокусе анализа текстового материала находится стратегия самопрезентации, рассматриваемая в качестве одной из ведущих мегастратегий построения образа эксперта в институциональной РЖ.

Глава 2. Реализация стратегий самопрезентации в интернет-конференциях, интернет-форумах и персональных страницах

2.1 Понятия дискурсивной стратегии, тактики и приема в современной лингвистике

Понятие дискурсивной, или коммуникативной, стратегии является одним из центральных понятий современных функциональных концепций (коммуникативно-прагматических и когнитивно-функциональных теорий, критического анализа дискурса, теории языковых игр и др.) и представляет собой важнейший инструмент анализа речевого поведения в разных коммуникативных событиях. Дискурс рассматривается при этом как целенаправленная деятельность по решению разнообразных коммуникативных задач, которая требует планирования и контроля со стороны коммуникантов, предполагает интерпретацию и производство умозаключений по отношению к предшествующим или текущим ходам, участие в предварении последующих ходов, а также осуществление выбора из имеющегося диапазона средств с учетом оптимального соотношения затраченных усилий и достигнутых результатов.

Как показали многочисленные исследования, понятие стратегии, пришедшее в лингвистику из теории деятельности, обладает весьма существенной объяснительной силой. Вместе с тем, специфика вербальной деятельности (в частности, тенденция к нарушению принципов рационального поведения в ходе языковых игр, неопределенность целей), а также многообразие и сложность коммуникативных задач, с которыми сталкиваются говорящие, обусловливают необходимость адаптировать понятие тактико-стратегического поведения к условиям конкретного типа дискурса. Кроме того, в контексте лингвистического анализа, интерпретация понятия стратегии и стратегического поведения коммуниканта может меняться в зависимости от целей исследования.

В лингвистике стратегии исследуются с позиций когнитологии, социолингвистики, социопрагматики, этнолингвистики и пр. В нашем исследовании, выполненном в коммунитивно-прагматическом ключе, мы опираемся на понимание дискурсивной (коммуникативной) стратегии, предложенное в когнитивно-дискурсивных и прагматических работах Т. ван Дейка, Р. Водак, П. Браун, С. Левинсона, О.С. Иссерс, Т.В. Лариной, Т.Е. Янко и др.

В широком смысле под стратегией, по определению Т. ван Дейка, понимается некая общая инструкция для каждой конкретной ситуации интерпретации [Т. ван Дейк 2000: 10]. В понимании Р. Водак, стратегия представляет собой относительно четкий и преднамеренный план по осуществлению практических действий (в том числе и дискурсивных) в целях достижения определенной социальной, психологической или лингвистической цели [Reisigl and Wodak 2001].

Лингвистические (дискурсивные, речевые или коммуникативные) стратегии, как правило, определяются как совокупность речевых действий, направленных на решение общей коммуникативной задачи говорящего («глобального намерения», по Т.А. ван Дейку) [Иссерс 2008: 109-110]. Однако следует отметить, что в некоторых исследованиях названные понятия не тождественны. Так, В. Е. Чернявская дает определение коммуникативной стратегии как понятию высшего уровня коммуникативной иерархии, соотносящему цель и возможные средства ее достижения. Речевые стратегии относятся к конкретному речевому аспекту построения сообщения [Чернявская 2006: 45]. При этом, поскольку в действительности трудно разделить эти две сущности, В.Е. Чернявская предлагает использовать понятие «коммуникативно-речевая стратегия», подразумевающее «неразрывное единство речевых, познавательных и коммуникативных действий» [там же: 46]. В нашем понимании приведенные выше понятия коммуникативной, дискурсивной и речевой стратегии являются тождественными и подразумевают «некоторую последовательность действий (в данном случае речевых), организующихся в зависимости от цели воздействия» [Иссерс 2005: 100-101]. В широком смысле, «коммуникативная стратегия может определяться как тип поведения одного из партнёров в ситуации диалогического общения, который обусловлен и соотносится с планом .достижения глобальной и локальных коммуникативных целей...» [Романов 1988: 103].

Обращаясь к этимологии понятий «стратегия» и «тактика», заметим, что оба термина изначально употреблялись исключительно в военном контексте. Согласно Этимологическому словарю русского языка под редакцией H.М. Шанского и Т.А. Боброва [Этимологический словарь русского языка 1994], тактика происходит от греческого taktike - строевое искусство, и, как отмечается в Толковом словаре Д.Н. Ушакова, означает «искусство ведения боя, науку о ведении боя». В свою очередь, стратегия также имеет греческое происхождения (stratйgos - генерал), и в 15 веке образовало в английском языке понятие stratagem, которое по сей день переводится как «военная уловка» (artifice to surprise an enemy) [Oxford Dictionary of English Etymology 1994]. В русском языке за стратегией закреплено значение «искусство ведения войны, наука о ведении войны» [Толковый словарь Д. Н. Ушакова 1940].

Исходя из того, что переносное значение понятий стратегии и тактики основано на их буквальных значениях, ряд исследователей понимает коммуникативную стратегию как доминантную задачу, общий коммуникативный замысел или коммуникативные цели в процессе общения, что предполагает применение тех или иных речевых тактик и использование соответствующих языковых средств (Я.Т. Рытникова, И.Н. Борисова, М.Ю. Олешков). В свою очередь, под коммуникативной тактикой понимается составляющая часть стратегии, последовательный шаг, ориентированный на выполнение доминантной стратегической задачи, «одна из последовательно решаемых задач в границах определённой стратегической линии» [Рытникова 1996: 94]. Тактика общения подразумевает «динамическое использование речевых умений построения реплик диалога, конструирующих ту или иную стратегию диалоговедения» [Борисова 1996: 23].

В данной работе мы будем опираться на определение стратегии О.С. Иссерс как совокупности речевых действий, а речевой тактикой будем считать одно или несколько действий, которые способствуют реализации стратегии [Иссерс 2008: 110]. Стратегический замысел определяет выбор средств и приемов его реализации, следовательно, речевая стратегия и тактика связаны как род и вид [Ыйм 1986, Верещагин 1992]. Речевые стратегии предполагают мотив (или мотивы) и, по своей сути, связаны с типичными мотивами человеческого поведения: «уберечься от плохого, сохранить хорошее, добиться лучшего» [Иссерс 2005: 103]. Один мотив может породить несколько коммуникативных целей, для одного речевого действия может быть несколько мотивов. Целеполагание рассматривается «как интенция, мотив продуцента, довербальное явление, определяющее коммуникативную установку, сверхзадачу общения» [Борисова 1996: 22].