Дискурсивные стратегии самоопределения в институциональном интернет-общении

Рассматривая интертекст и гипертекст применительно к институциональному дискурсу, мы склонны полагать, что выстраивание контролируемых ассоциативных связей с конкретной личностью и институтом в форме цитаций или гиперссылок служит средством (само)презентации эксперта и, в целом, повышает эффективность институциональной коммуникации, предоставляя необходимое количество искомой информации о собеседнике и институте и расширяя жанровые возможности конкретного фрагмента дискурса.

Возможности гипертекстовых технологий и существование нелинейных и линейных текстов приводит к тому, что возникает существенная зависимость жанра от способа прочтения гипертекста, т.е. жанр может напрямую быть связан с фактором читателя текста. Если имеет место линейное прочтение гипертекста, то различия между бумажным и «дигитальным» жанром сводятся к минимуму. Если прочтение текста осуществляется нелинейно, и читатель переходит от одной гиперссылки к другой, а затем обратно возвращается к исходному тексту, то такая гипертекстовая навигация может привести к тому, что, по Е. И. Горошко, определяется как «полижанровость гипертекста» - совокупность всех жанров текстов, образующих гипертекстовый сегмент в сети [Горошко 2006].

Отметим, что обращение к проблеме «полижанровости» текста характерно не только для интернет-исследований, но и для постмодернистского понимания текста в целом. Так, по наблюдениям многих ученых, в частности Ж. Бодрийара, Т.В.

Писановой и др., факт безбрежной свободы, дарованной читателю, способствует тому, что в уже формализованную и распознаваемую структуру проникает некое подобие вируса («неродных» жанровых элементов), что приводит к амбивалентности текста и стиранию границ между разными видами жанров [Писанова 1997].

В рамках нашего исследования мы исходим из того, что рассматриваемые нами жанры ввиду наличия фактора адресности и специфики канала общения обретают статус системообразующих, а значит, способных формировать коммуникативно-дискурсивное пространство и членить пространственно-временной континуум коммуникации. «Речевые жанры организуют нашу речь почти так же, как её организуют грамматические формы <...>, если бы речевых жанров не существовало <...>, речевое общение было бы почти невозможно» [Бахтин 1979: 257-258].

Вслед за И.А. Гусейновой мы полагаем, что такие жанры несут знание сложного формата, включающее специфику сферы функционирования, характеристики условий общения, возможные вербальные и невербальные способы оформления социального взаимодействия, структурно- композиционные особенности, прототипические текстовые модели [Гусейнова 2010]. В силу особого статуса исследуемых жанров и тенденции к жанровой гибридизации в условиях интернет-среды, проблема жанровой дифференциации в ИК, на наш взгляд, обретает особую актуальность и заслуживает отдельного внимания.

1.1.3 Проблема жанровой дифференциации в ИК

Рассматривая жанр как «типичную модель речевого поведения в повторяющихся коммуникативных ситуациях, характерных для определённых сфер человеческой деятельности» [Асмус 2005: 34], ряд учёных указывает, что «с появлением компьютера и Интернета, а также соответствующих жанров проблема найти общие критерии выявления и описания жанров ещё более усложнилась» [Щипицина 2006: 377]. Новая среда стала катализатором возникновения как новых жанров, реализующихся исключительно в электронном формате, так и вариантов классических «бумажных» жанров. Зависимость от таких особенностей, как анонимный характер коммуникации, гипертекстуальность, специфические пространственно-временные характеристики общения, структурные особенности формата общения, особенности языковой личности автора текста (статусное положение, возраст, тендер, этнокультурная идентичность), стремление к карнавализации, сочетание множественности и единственности авторства электронного текста, географии Интернета, привела к тому, что границы между речевыми жанрами в Интернете зачастую подвижнее, чем в реальной действительности. В свою очередь, это может говорить как о несформированности электронных жанров, так и о специфических законах, по которым строится сетевое общение. В любом случае, необходимость изучения критериев жанровой дифференциации как в традиционных, так и в электронных текстах, остается актуальной задачей, о чем свидетельствует появление такой проблемной области в жанроведении, как «жанровой экологии Интернета». В зарубежной и отечественной лингвистике проблемой жанровой дифференциации ИК занимаются такие учёные как Е.Н. Галичкина, Е. Соколинская, Д. Кристал, Л.Ю. Иванов, Л.А. Капанадзе, Е.А. Буторина, Н.Г. Асмус, Е.И Горошко, Л.Ф. Компанцева, С. Херрииг, Т. Эриксон и др.

На сегодняшний день предложено множество классификаций жанров, основанных на различных подходах. В зарубежной лингвистике концепция жанра выстраивается в рамках дискурсивного анализа и развивается по трём основным направлениям: жанр рассматривается как речевой регистр, а также исследуется в рамках интеракционалистского и функционального подходов [Вгеиге 2001]. В зарубежном жанроведении наиболее известны североамериканская и австралийская (сиднейская) школы, в которых в трактовке жанра доминирует примат социального и рассматривается обусловленность жанра контекстом. При этом в австралийской школе большее внимание уделяется текстовой природе жанра, что объясняется влиянием идей М. Халлидея о регистре и семиотической функции текста, погруженного в окружающую его социальную реальность. Акцентируется также прескриптивная и статистическая природа жанра: последний рассматривается как продолжение речевого акта. Развитие данной идеи находим, например, у А. Фридман, которая проводит аналогию между дискурсом и игрой, описывая игровую природу жанра. По наблюдениям А. Фридман, жанр не абсолютен и, подобно игре, зависит от социальной обстановки (подробнее в [Breure 2001, С. 5-6]).

В американской школе жанроведения подчёркивается динамизм жанровой системы языка, и здесь основополагающими являются идеи о взаимодействии и взаимопроницаемости жанра и о взаимоотношениях между текстом и контекстом. Одним из наиболее известных представителей этой школы является К. Миллер. В своей работе «Жанр как социальный акт» [Miller 1984] исследовательница обращает особое внимание на повторяющиеся риторические ситуации и на понимание жанра как воспроизводимого действия, зависящего от ситуации и мотивов, интенций и воздействия. Жанр, по К. Миллер, соединяет формальные и содержательные признаки, которые создают определённый эффект в определённой ситуации: форма текста «управляет» читателем и предопределяет его ожидания и реакцию на содержание текста. Похожих взглядов придерживается и Дж. Суэйлс, определяя жанр как посредник между индивидом и обществом [Swales 1990]. Исследователь связывает жанр с дискурсивной практикой, принятой в обществе и зависящей от заранее оговоренных и установленных целей и социальных механизмов, его регулирующих. Основополагающим критерием при описании жанра является коммуникативная цель, употребляемая для описания социальной функции текста.

Среди прочих подходов к изучению жанра также выделяется организационный подход, функционирующий в рамках делового общения, предложенный В. Орликовски и Дж. Иетс. При организационном подходе жанры могут быть описаны, исходя из коммуникативной цели и формы. К характеристикам, от которых зависит форма жанра, относятся среда (обычная бумажная статья или электронная), структура (формирование текста) и лингвистические характеристики [Orlikowski, Yates 2000].

Впоследствии Т. Эриксон на базе организационного подхода выстраивает ситуационную теорию жанров [Erickson 1997, 2000]. Основной акцент в этой теории сосредотачивается на способах появления жанров в постоянно воспроизводящейся коммуникативной обстановке. Повторяемость формы и содержания не рассматривается Т. Эриксоном как некие произвольные конвенции, а скорее обусловливается одновременным влиянием трёх факторов - технологического, социального и институционального, которые формируют коммуникативную среду. По мнению автора, ситуативный подход целесообразен для использования в электронной среде общения.

Аналогичных взглядов в отношении анализа и классификации дигитальных жанров придерживаются и К. Кроустон и М. Уильяме [Crowston, Williams 2000]. По их мнению, некоторые жанры можно определить через их цель или функцию, например: предложение или запрос, другие - через их форму, например: брошюра или информационный справочник. При этом большинство жанров - это комбинация формы и цели: так, бюллетень может содержать разнообразные краткие статьи и распространяться по периодической подписке членам некоторой организации [там же: 202].

Анализируя проблему дигитальных жанров, Е.И. Горошко приходит к выводу, что в настоящий момент как зарубежные, так и отечественные исследования направлены на изучение функционирования, эволюции жанра и соотношения жанра и философско-культурной парадигмы (наиболее полно представленной в современных отечественных исследованиях электронной коммуникации) [Галкина 2000; Компанцева 2004, 2006]. В рамках исследований, посвященных функционированию дигитального жанра, можно выделить два направления: описание социальных и организационных функций жанров, т.е. определение их роли и места в дискурсивном сообществе, жанрового репертуара и системы жанров в целом; изучение функций жанра с точки зрения пользовательского интерфейса [Breure 2001 ;

Щипицина 2006]. Анализ эволюции жанров сводится к изучению способности приспособления бумажных жанров к новой электронной среде с постоянно увеличивающимися возможностями гипермедиа; особенностей гибридизации жанров и возникновения новых форм дигитальных жанров [Herring et al. 2004; Макаров 2005]. В частности, M.JI. Макаров указывает, что «направления развития жанров в эпоху все возрастающей зависимости общения от технических средств задаются именно технологией, определяющей «формат» общения» [Макаров 2005: 351].

В последнее время в языкознании также развивается подход к видению дигитального жанра как лингво-философской категории и рассмотрение его как модифицированного речевого жанра. При этом интернет-дискурс интерпретируется с позиций теории речевых жанров [Компанцева 2006: 293318]. Параллельно осуществляется изучение дигитального жанра с позиций когнитивно-прагматических основ создания виртуальной личности [там же].

Неоднозначное видение проблемы дифференциации дигитальных жанров предопределило и появление самых разнообразных способов их классификации. Исследователи М. Шепард и С. Ваттерс предлагают подразделять все дигитальные жанры на основе их связи с «бумажным» прототипом (абсолютно новые и модифицированные бумажные варианты), а также в зависимости от времени образования жанра (спонтанные и формирующиеся постепенно) [Shepard, Waiters 1998].

Известна также классификация жанров, предложенная Д. Кристалом. Автор выделяет пять жанров, называя их ситуациями использования Интернета (broad Internet-using situations): электронную почту; синхронные и асинхронные чаты, включая BBS; виртуальные миры; ВЕБ-тексты, к которым относятся электронные тексты с гипер- и линейной структурой [Crystal 2001].

Последние несколько лет в жанроведении начинает развиваться так называемый антропоцентрический подход к построению модели КОК, в рамках которого представляет свою классификацию Т. Эриксон. Учёный рассматривает поведение «экологической системы» КОК по трём параметрам: «глобальный пул», под которым Т. Эриксон понимает привлечение всех участников к общению (global pull); «циркулирование тем», или «тематическое движение», которое включает все темы общений и переходы участников от темы к теме (topical pull); «речевой стимул», т.е. вся сумма усилий, необходимых участникам для беседы (conversational impetus). Для автора основной задачей является описание всего многообразия коммуникативных практик в Интернете. Решить её можно, по мнению исследователя, исходя из изучения мотивации пользователя сети, т.е. описания того, что мотивирует людей в поиске нужного им коммуникативного жанра для общения в электронной среде [Erickson 1997].

Описывая всё многообразие коммуникативных практик интернет- среды, С. Херринг предложила отказаться от понятия жанра или формата коммуникации и обратиться к аспектно-ориентированному подходу (faceted- classification approach), уже достаточно хорошо разработанному в библиотековедении и информатике [Herring 2006]. Исследователь вводит понятие «структурного анализа аспектов коммуникации» (facets), опираясь на признаковый подход М. Коло и Н. Бельмор [Collot & Bellmore 1996; см. также Горошко, Саенко 2006], а также дискурсивный подход Д. Хаймса [Hymes 1974]. Всё множество аспектов С. Херринг подразделяет на две группы, обозначенные ею как «среда» и «ситуация». К аспектам среды относятся следующие параметры: синхронность (synchronicity) и направленность коммуникации (дву- и односторонняя) (message transmission), устойчивость транскрипта (persistence of transcript), размер буфера сообщения (size of message buffer), коммуникативные каналы (channels of communication), анонимность или приватность сообщений (anonymous or private messaging), возможность фильтрации и цитирования (filtering and quoting), формат сообщения (message format). К ситуативным аспектам автор относит восемь кластеров: структуру участия (participation structure), характеристики коммуникантов (participant characteristics), цели (purpose), тему (topic or theme), тональность (tone), вид деятельности (activity), нормы (norms), код (code).

В целом, обзор основных подходов к классификации и выделению критериев изучения жанров Интернета демонстрирует, что исследование дигитальных жанров достаточно динамично развивается как в теоретическом, так и в практическом плане, и отличается высокой степенью междисциплинарности.

Неоднородность и множественность направлений в изучении проблемы веб-жанров отчасти объясняется комплексной природой коммуникации в Интернете, что предопределяет необходимость многоаспектного анализа данного феномена. При этом, на наш взгляд, особый интерес представляют не столько новые виды жанров, появившиеся под влиянием интернет-среды, сколько традиционные жанры, «погруженные» в новый коммуникационный контекст, поскольку именно такие формы общения, подвергаясь модификациям, при неверной интерпретации приводят к коммуникативным неудачам. К тому же, выявленные на основе сопоставительного анализа с традиционным прототипом особенности веб-жанра позволяют лучше понять природу ИК в целом и выделить наиболее значимые ее параметры, влияющие на процесс порождения и восприятия интернет-дискурса. Особенно интересным в связи с этим представляется рассмотрение регламентированных статусно-ориентированных форм общения в институциональной интернет-среде, чему в настоящее время, на наш взгляд, уделяется недостаточное внимание.

Изучение коммуникативного поведения эксперта - ключевого участника институциональной ИК, обладающего определенным социальным статусом и играющего определенные коммуникативные роли, требует обращения к социолингвистическим и социопрагматическим аспектам исследования ИК.

1.1.4 ИК в социопрагматическом и социолингвистическом аспекте

Как отмечалось выше, в настоящее время появляется большое количество лингвистических работ по изучению РІК, выполненных в функциональном (стилистическом, дискурсивном, жанроведческом) ключе [Горошко 2007; Иванов 2000; Карпова 2008; Клочкова 2009; Лутовинова 2009; Моргун 2002; Рязанцева 2010; Трофимова 2004; Breure 2001; Sager 1997]. Данные исследования отражают особенности использования широкого спектра языковых единиц и выражений в Интернете и, в то же время, убеждают в необходимости учитывать социокультурные и социопрагматические аспекты ИК - т. е. «социокультурные тенденции, влияющие на употребление языка и обеспечивающие приемлемость высказывания и его адекватность ситуации» [Серкова 2000: 8].

Существующие социолингвистические работы по изучению коммуникации в Интернете можно объединить в ряд направлений в зависимости от временного периода, доступности работ в конкретном национальном исследовательском сегменте, фокуса исследовательского интереса автора и пр. Социолингвистические работы по изучению РІК, согласно классификации К. Тарлоу, группируются вокруг следующих проблем:

- многоязычие Интернета (например, распространенность и статус различных языков в Интернете);

языковые изменения (на лексическом, синтаксическом, грамматическом, стилистическом и других уровнях);

- дискурсивные особенности (изменения в образцах социальной интеракции и коммуникативных практиках);

- стилистическая диффузия (например, распространение жаргона и других лингвистических инноваций Интернета в общеязыковую систему);

- метаязык (способ обозначения и обсуждения лингвистических особенностей языка Интернета) [Thurlow 2001: 287].

Иную классификацию социолингвистических исследований приводит П.В. Шкапенко, который выделяет

1) исследование основных конститутивных признаков и функций компьютерно-опосредованной коммуникации;

2) исследование типологии жанров и/ или дискурсивных форматов Интернета;

3) исследование лингвистических (языковых и дискурсивных) особенностей компьютерно-опосредованной коммуникации (КОК) в различных аспектах;

4) исследование общих тенденций влияния КОК на языковую личность в различных ее аспектах;

5) изучение возможности обратного воздействия языка электронной коммуникации на разговорный и общелитературный язык;

6) исследование влияния языка электронной коммуникации на языковую ситуацию в мире в связи с доминированием в нем английского языка [Шкапенко 2008: 19].

В целом, исследователи ИК рассматривают данный тип общения в контексте более общих проблем социолингвистики - таких как социальная идентичность, тендер, многоязычие, социальные функции, языковая ситуация, взаимоотношения между поколениями и пр.

Так, в более общем плане, И.А. Смольянникова выделяет в своем исследовании следующие социопрагматические компоненты РЖ: культурный контекст, средства вербальной и невербальной коммуникации, стратегии достижения прагматических целей.

При этом культурный контекст понимается широко и предполагает наличие у участников ИК определенных социально-обусловленных знаний и умений:

- знание коммуникантами фактического материала, т.е. структуры панели управления, инструментов, задач, программного обеспечения, структуры интернет-сайтов и т.д.;

- знание норм и традиций (веб-этикета); владение определённым набором социальных и ситуативных ролей (редактора, адресата, веб-мастера

и др.);

- умение выбрать вербальное поведение в соответствии с исполняемой ролью;

- знание паралингвистического поведения, например, правильный выбор цветов и соотношение текстовой информации и графических изображений; знание деталей повседневной жизни и специфики отношений представителей социума при работе в сети Интернета [Смольянникова 2003 : 106].

К средствам вербальной и невербальной ИК относятся, в частности, аббревиатуры и сокращения (ш/f - male or female, b/c - because, w/b - welcome back); символы и эмотиконы; определенные грамматические конструкции и пр.

Заметим, что среди основных стратегий достижения прагматических целей особо выделяется изменение. коммуникантами собственной идентичности, к которому, как показано в работе И.А. Смольянниковой, прибегают многие пользователи. Эта возможность обеспечивается анонимностью коммуникации в интернет-среде, которая достигается за счёт преимущественного общения на основе письменного обмена текстовыми сообщениями [Смольянникова 2003: 106]. Сюда автором было отнесено изменение собственного возраста, социальной принадлежности, национальности и т.д.

В связи с вопросом о конструировании собственной идентичности в социопрагматическом аспекте также изучается проблема тендерного варьирования в РЖ. Однако, следует отметить, что, как показал обзор исследований тендерной специфики общения, большинство работ имеет философскую или социологическую направленность и носит, в основном, описательный характер, фокусируясь на ожиданиях коммуникантов относительно демонстрации собеседниками определенной интерпретации картины мира «с точки зрения справедливости - несправедливости» (в ситуации мужской интерпретации) или «с точки зрения заботы, удовлетворения запросов всех сторон» (при восприятии мира женщинами) [Остапенко 2004: 100]. Отмечается, что следование тендерным стереотипам, закрепленным в культуре, выполняет регулирующую функцию, поэтому самопрезентация коммуникантов должна проявляться, в том числе, на тендерном уровне, с учетом соответствующих тендерных речевых моделей [Гофман 2001: 309-334]. При этом, несмотря на тот факт, что особенности интернет-среды обеспечивают коммуникантам анонимность и, на первый взгляд, меньшую зависимость от стереотипных представлений, неопределенность относительно тендерной принадлежности собеседника, т. е. нарушение им стереотипов тендерного речевого поведения, может стать сдерживающим фактором при достижении прагматических целей [Barnes 2003: 105]. Согласно теории И. Гофмана, при конструировании тендерной идентичности следует учитывать следующие индикаторы, или, по образному выражению ' исследователя, конструкты «фасада» (той части исполняемой роли, которая «в общем и заранее известном виде постоянно служит для определения ситуации участниками представления»):

• «сценические декорации», т.е. оформление «пространства для выступления»; функцию таких декораций в Интернете выполняет оформление личной страницы коммуниканта («женские/мужские цвета» фона, выбор фоновой картинки и т.д.);

• «личный фасад», к которому относятся статусные символы, одежда, внешность, манера речи (использование определенного сленга);

• «социальный фасад», под которым понимаются социальные ожидания, связанные с социальной ролью;

• собственное «лицо» участника взаимодействия; в Интернете репрезентация данного конструкта фасада осуществляется посредством «аватара» (представляющей участника картинки или фотографии) и «ника» (выбранного пользователем «имени», под которым его знают другие участники общения) [Гофман 2001: 310].

Все описанные выше индикаторы гендерно окрашены и помогают коммуникантам строить свое речевое поведение в соответствии с ожиданиями остальных пользователей. Однако оговорим, что данные индикаторы имеют большее значение для интерактивного общения в тех интернет-сообществах, чатах, блогах и других веб-жанрах, основной коммуникативной задачей которых является «общение ради общения». На наш взгляд, алгоритм поведения, в том' числе речевого, в подобных личностно-ориентированных видах общения в большей степени зависит от социокультурных характеристик коммуникантов, таких как возраст и пол, нежели при статусно-ориентированных формах коммуникации. Поскольку тендерная идентичность комуниканта рассматривается нами как неотъемлемая, но подчиненная профессиональному статусу составляющая имиджа эксперта, в данной работы она не будет анализироваться отдельно.

Другой вопрос, затрагиваемый в социолингвистических работах в связи с появлением Интернета, - это проблема влияния ИК на языковую ситуацию в мире и связанное с этим влиянием частичное размывание этнокультурной идентичности говорящих.

О.А. Леонтович отмечает, что «Интернет стал средством иерархического распределения лингвистических навыков и ресурсов как внутри одной нации, так и между различными государствами и языковыми системами. В результате появилось неравенство лингвистических систем и поглощение одних языковых систем другими» [Леонтович 2001: 201]. В связи с этим некоторые лингвисты отмечают влияние латиницы на русскоязычную графику в Интернете, что выражается, например, в транслитерации электронных писем на русском языке. Другой пример - термины, которые приобретают интернациональный характер и постепенно калькируются в русский язык [Трофимова 2004: 109 - 113]. Среди явлений, в которых применяется латиница, можно выделить использование аббревиатур, устоявшихся среди веб-коммуникантов (например, IMHO - In My Humble Opinion), или умение пользователей играть словами, создавая лексемы путем латинских вкраплений (например, «к!Щтая игра»), или обыгрывать омографичность (www.deneg.net; www.arendatorov.net). Заметим, что приведенные выше примеры, на наш взгляд, отражают не столько процесс размывания этнокультурной идентичности, сколько игровой характер вербального общения, и не влекут за собой системных изменений в том или ином языке.

Любопытно, что опасения по поводу изменений (языковой) личности под влиянием Интернета, высказывают как лингвисты, так и психологи и социологи. Так, Е.И. Горошко отмечает, что «долгое времяпрепровождение в Интернете развивает у человека примитивный детский нарциссизм. Выражение My yahoo, My windows, me e-mail стали уже слоганами индивидуалистского сетевого мира» [Горошко 2009:

http://www.textology.ru/article.aspx?aId=76]. К негативным влияниям Интернета, как правило, относят изменения в восприятии времени и пространства, тенденции к индивидуализму и использованию агрессивных (напористых) речевых тактик, снижение уровня грамотности, упрощение языковой личности в целом [Горошко 2009; Herring 2004].

Исследования, в которых присутствует негативная оценка современных изменений в обществе в связи с появлением Интернета, носят, главным образом, прескриптивный характер. Однако не меньшей значимостью, как представляется, обладает дескриптивное изучение виртуальной коммуникации с целью выявления общих социолингвистических закономерностей модификации языка и речевого поведения и формирования способов приспособления к новым языковым и техническим реалиям - в том числе в институциональной коммуникации. Проблемы адаптации говорящих в условиях новой коммуникационной среды непосредственно связаны с другой важнейшей темой лингвистики - с вопросом о норме и языковых / речевых нововведениях, стимулируемых интернет-общением.

1.1.5 Проблемы нормы и инноваций в ИК