История Соединенных Штатов Америки

Оккупируя Кубу, США устранили все препятствия для проникновения туда американских капиталов и подчинили своему контролю всю кубинскую экономику. После этого кубинцам разрешили составить конституцию будущей республики и обещали вывести с острова американские войска. 14 февраля 1901 г. кубинское Учредительное собрание одобрило текст конституции. Но 25 февраля в конгресс США сенатором Платтом было внесено предложение, обусловливающее характер будущих отношений между Соединенными Штатами и Кубой. Сессия конгресса заканчивалась. Поэтому предложение Платта было сформулировано как поправка к обсуждаемому вопросу об ассигнованиях на американскую армию и вошло в историю под названием «поправки Платта». Конгресс принял ее 2 марта 1901 г., тогда же она была утверждена президентом.

По условиям поправки Соединенные Штаты узурпировали право контроля над внешней политикой Кубы, ей было запрещено заключать договоры с иностранными державами и брать у них займы без санкции американского правительства. США присвоили также право контролировать внутреннюю политику Кубы, поскольку брали на себя полицейские функции по установлению на острове порядка в случае возникновения там волнений, которые американское правительство сочтет нарушающими нормальную жизнь республики и вызывающими необходимость дипломатической или военной интервенции. Куба обязывалась передать в аренду Соединенным Штатам определенные участки территории для создания американских военно-морских баз. Фактически на Кубе устанавливался режим американского протектората. Явочным порядком США захватили лежащий в кубинских прибрежных водах о-в Пинос.

Кубинское Учредительное собрание отказывалось признать правомерность «поправки Платта» как относящейся к кубинской конституции. Тогда Вашингтон пригрозил неограниченным продлением оккупации, что сломило сопротивление членов собрания, не располагавших силами для действенного отпора.

«Поправка Платта» и экономическое господство американского капитала на Кубе превращали страну в полуколонию США. Используя свое влияние, американцы контролировали первые президентские выборы на острове, обеспечив победу Эстрада Пальме, в преданности которого были совершенно уверены. 24 февраля 1902 г. он стал президентом Кубинской республики. 20 мая над страной взвились кубинские флаги. Американские войска покидали остров. Но кубинскому народу, чтобы стать действительно свободным, предстояла еще долгая борьба.

Отняв у Испании Филиппины, Пуэрто-Рико и Гуам, подчинив Кубу, создав собственную колониальную империю, Соединенные Штаты начали передел уже поделенного мира. Для США испано-американская война стала исходным пунктом, от которого они начали бег к политике «большой дубинки» и «дипломатии доллара».

В борьбе за передел мира США столкнулись не только с Испанией, но и с другими империалистическими и колониальными державами. Это столкновение не привело к расширению испано-американской войны, но сильно обострило присущие этим державам противоречия, противоречия конкурентов. Особенно серьезными оказались американо-германские противоречия -- наиболее молодых и активных империалистических соперников.

Акция у Манилы не принесла успеха германским империалистами. Однако, воспользовавшись сопротивлением, которое оказывали филиппинцы американским оккупантам, безнадежной слабостью Испании и ее катастрофическим финансовым положением, проявив напористость и лицемерие, Берлину удалось расширить свои колониальные владения. Были куплены у Испании оставшиеся у нее после Парижского мира тихоокеанские владения: о-в Палау, Каролинские и Марианские (исключая Гуам) острова.

Испано-американская война выявила со всей очевидностью противоречия между империалистическими государствами и народами порабощаемых и закабаляемых стран. Филиппинцы с оружием в руках героически боролись против новых колонизаторов. Кубинцы оказывали сопротивление установлению над островом американского протектората. В обоих случаях неудача борцов за свободу и независимость в немалой степени объяснялась политикой местной компрадорской буржуазии и помещиков, которые пошли на соглашение с империалистами ради своих корыстных классовых интересов.

Так война, начатая Соединенными Штатами якобы ради освобождения и независимости Кубы, явилась одной из «главных исторических вех новой эпохи мировой истории» 5, эпохи империализма.

Глава восьмая ТРЕСТЫ И МОНОПОЛИИ

Победа над Испанией в 1898 г. означала утверждение за Соединенными Штатами статуса колониальной державы, при этом достаточно окрепшей экономически, и наступление нового, XX в. правящие круги отмечали весьма пышно. Особенно отличился Нью-Йорк, финансовый центр страны, который именовался «имперским городом». Однако радужные настроения финансово-промышленных магнатов быстро рассеялись. Уже во второй половине 1900 г.-- первой половине 1901 г. обозначилось резкое понижение экономической конъюнктуры. Но особенно значительным оказался финансовый кризис 1901 г., которому предшествовала небывалая спекулятивная горячка: если ранее рекордом считалась продажа 400 тыс. акций в день, то в апреле 1901 г. число проданных за день акций на бирже Уолл-стрит дошло до 3 1/4 млн.1 9 мая 1901 г. наступил перелом, цены на акции стали катастрофически падать. Американский экономист А. Д. Нойес отмечал, что в какие-нибудь несколько часов большая часть банкиров и промышленников на Уолл-стрит оказалась несостоятельной. А в 1903 г. экономический кризис охватил всю страну.

После недолгой передышки кризис повторился в 1907--1908 гг. и,, наконец, в 1913 г., накануне первой мировой войны. Однако из этих кризисов капитализму США еще удавалось выходить сравнительно легко. Стоявшая до 1913 г. у власти республиканская партия во всех политических платформах громко заявляла об улучшении экономической конъюнктуры (несмотря на кризисы) и приписывала успех своему «мудрому» правлению: победоносному завершению войны с Испанией, введению «золотого стандарта» в прошлом, а в настоящем (т. е. в первое десятилетие века) -- гибкой внутренней политике в отношении рабочего класса и наступательным акциям за пределами страны (главный пример -- захват-зоны Панамского канала). Все эти мероприятия проводились в интересах крупного монополистического капитала, превратившегося в США к началу века в ведущую силу экономического, а затем и политического развития. Процесс объединения мелких предприятий в группы и дальнейшая концентрация производства интенсивно продолжались в новом столетии. Знамением века было создание Дж. П. Морганом гигантского «Стального треста» с капиталом почти 1,5 млрд. долл.2 О рождении нового треста было объявлено 3 марта 1901 г. (как раз во время спекулятивной-горячки на бирже), т. е. в канун вступления Маккинли на пост президента на второй срок. Под контролем этого объединения оказалось 3/5 производства стали всей страны, а поскольку тот, кто владеет производством стали, может диктовать свои условия и железным дорогам и владельцам предприятий в других отраслях промышленности, то понятно, что влияние моргановской группировки колоссально возросло.

Банкирский «дом Морганов» соперничал с группой Рокфеллера, создателя первой монополии -- нефтяного треста «Стандард ойл», представлявшего наиболее яркий пример концентрации производства.

Капиталы, которыми располагали эти две группировки через свои банки, достигли огромных размеров. Банк Рокфеллера «Нэшнл сити бэнк» владел основным капиталом в 25 млн. долл. и распоряжался деньгами своих вкладчиков на сумму 474 млн. долл. Морган контролировал два банка: «Ферст нэшнл бэнк» и «Нэшнл бэнк оф коммерс». Капитал первого достигал также 25 млн. долл., а капиталы его вкладчиков -630 млн. долл.3

Влияние этих гигантских группировок было огромным. Они владели железными дорогами, нефтяными, металлургическими, машиностроительными, автомобильными и пр. концернами и компаниями, распоряжались предприятиями, добывающими руду и уголь, речными пароходствами и т. п. Поистине эти и еще несколько менее сильных монополистических групп (группа Вандербилта и Гарримана, пенсильванская группа, группа Доджа и т. д.) контролировали большую часть добывающей и обрабатывающей промышленности, от них зависело благосостояние тысяч людей.

Эту зависимость -- экономическую -- можно расценивать как непосредственную и опосредственную: непосредственную зависимость рабочего от работодателя и опосредственную зависимость от банка мелкого вкладчика, заложившего землю или дом. В годы экономических кризисов, как правило, и рабочие, и мелкие собственники терпели лишения, нужду, ибо теряли работу или сбережения. Разорялись и мелкие промышленные фирмы и банки, а десятки тысяч акционеров лишались вкладов. Так бывало раньше, так было и в кризисные годы начала XX в. Устоять могли лишь мощные монополии, а такие, как Морган и Рокфеллер, располагавшие колоссальными резервами, «поглощали» фирмы, испытывавшие финансовые затруднения. Одним из наиболее ярких примеров такого «поглощения» было приобретение «домом Морганов» (с согласия президента Т. Рузвельта) компании «Теннесси айрон энд стил» во время кризиса 1907-1908 гг.

С развитием монополистического капитализма появляется еще одна характерная черта: возникновение финансового капитала, сращивание банковского капитала с промышленным, их «личная уния», о которой писал В. И. Ленин в труде об империализме 4. Те же две сильнейшие группы Моргана и Рокфеллера -- ярчайшее подтверждение этому. Причем, если Рокфеллеры вошли в ранг финансовых магнатов, начав с организации монополии в промышленности (нефтяной), то Морган действовал иначе -- скупал акции промышленных фирм и создавал так называемые держательские компании. Иногда эти операции требовали колоссальных затрат, которые были под силу только Моргану. Так, сделка со стальным королем Э. Карнеги при организации «Стального треста» обошлась свыше 490 млн. долл.

Крупные финансовые монополии могли оперировать огромными, ранее неслыханными суммами в силу того, что распоряжались деньгами акционеров. Сохраняя за собой контрольный пакет акций, финансовые магнаты распространяли мелкие акции среди населения. «Стальной трест» действительно в годы подъема выплачивал своим акционерам высокие дивиденды (до 7%), более мелкие тресты платили значительно меньше.

Вытеснение мелких предприятий корпорациями регистрировалось официальной статистикой, отмечавшей из года в год рост числа банкротств. Если в 1900 г. произошло 10 774 банкротства, то в 1904 г.-- 12 199, а в 1908 г. (годы кризиса) -- 15 690 банкротств. В 1910 г. промышленная конъюнктура несколько улучшилась: число банкротств упало до 12 652, но в 1913 г. (кризисный год перед войной) достигло 16 036 5.

Однако на их месте появлялись новые мелкие и средние фирмы. Происходил непрерывный процесс разорения мелких фирм, поглощения их крупными и роста корпораций, а в то же время параллельно шло возникновение мелких капиталистических предприятий, владельцы которых отчаянно боролись за сyществование. При этом удельный вес промышленной продукции, производимой крупными предприятиями, возрастал также неуклонно, как снижался удельный вес продукции мелких и средних фирм. Если в 1904 г. 71 147 мелких предприятий производили 1,2% промышленной продукции, то в 1914 г., хотя число их возросло до 97 061, удельный вес в выпуске продукции снизился до 1% 6. То же самое происходило и со средними и более крупными предприятиями: несмотря на некоторое увеличение числа таких фирм, удельный вес их продукции не-. уклонно снижался.

Как уже отмечалось, в XX в. возросли темпы образования корпорированных предприятий. С 1 января 1899 г. по 1 сентября 1902 г. были созданы 82 крупных треста (включая «Стальной трест», «Амалгамейтед коп-пер компани», «Америкэн смелтинг энд рифайнинг компани» и др.); к 1904 г. в США насчитывалось 445 крупных корпораций (промышленныx, транспортных, телефонных, страховых и т. п.) с общим капиталом в. 20 379 млн. долл.7 Удельный вес продукции, выпускаемой корпорированными промышленными предприятиями, неуклонно возрастал.

В 1904 г. корпорированные (и акционерные) фирмы, составлявшие 23,6% общего числа всех предприятий в США, производили 73,7% всей продукции (по стоимости). В 1914 г. цифры соответственно равнялись, 28,3 и 83,2%. В то же время доля продукции, выпускаемой индивидуальными владельцами, снизилась с 11,5 до 7,9%. Следует отметить, что в 1914 г. на предприятиях крупных корпораций работали 80,3% рабочих, занятых в промышленности8. При этом характерно, что прибыли монополистических объединений росли из года в год: с 1904 по 1914 г. прибыли корпораций возросли с 4.5 млрд. долл. до 8,09 млрд. (44%). Росла их доля в общей сумме прибылей предприятий (с 71,9 до 81,9%), в то время как доля доходов индивидуальных предпринимателей постоянно снижалась (с 13,1 до 9,1%).

Приведенные данные зарегистрированы официальной статистикой. Более наглядными могут быть такие примеры: в 1900 г. стальной маг-иат Э. Карнеги получил чистого дохода 23 млн. долл., не обложенных налогом. Для сравнения отметим, что ежегодный доход с недвижимого имущества королевы Виктории (большая доля которого заключалась в доходных домах лондонских трущоб) равнялся примерно 2225 тыс. долл.9 Такие более чем королевские доходы многие магнаты капитала тратили с «американским размахом». Известно, что Морган пристроил к своему дому в Нью-Йорке роскошно декорированный зал на 2400 человек для свадебного бала дочери. Постройка Рокфеллером загородного особняка неподалеку от Нью-Йорка стоила 2 млн. долл., а содержание имения обходилось ежегодно в 0,5 млн.

За бешеные деньги американские тузы скупали в Европе бесценные произведения искусства: картины, статуи, гобелены, мебель, целые замки. Дж. П. Морган пристрастился к коллекционированию старинных рукописей и редких изданий. Его библиотека в особняке на Мэдисон-авеню (Нью-Йорк) хранила уникальные рукописи, которые он привозил из поездок по Европе. Г. Фрик «специализировался» на полотнах европейских мастеров. Это было своеобразное помещение денег, приобретение собственности, не приносящей процентов на капитал, но никогда не падающей в цене. После гражданской войны нью-йоркские богачи облюбовали для отдыха живописное местечко на берегу Атлантического океана -- Ньюпорт (штат Род-Айленд), рядом с военно-морским колледжем. Строить ньюпортские «коттеджи»Вандербилты, Белмонты и другие миллионеры приглашали известных архитекторов Р. М. Ханта, X. Трамбауэра. Эти коттеджи в стиле французского барокко, итальянского Возрождения или немецкой готики до сих пор привлекают туристов, которым непременно рассказывается о колоссальных затратах хозяев подобных резиденций. В 1896 г. один из предприимчивых бизнесменов построил первый отель близ Майами, на южной оконечности Флориды, вложив в дело свыше 30 млн. долл.11 Палм-Вич превратился в фешенебельный курорт, американскую Ривьеру, куда приезжали сорить деньгами нью-йоркские, чикагские и прочие финансовые тузы и их отпрыски.

Однако подавляющую часть прибылей мультимиллионеры вкладывали в дальнейшее расширение и усовершенствование предприятий, скупку акций, давление на конкурентов все с той же целью: получения сверхприбыли и завоевания монопольного положения на рынке.

Концентрация промышленности и банков, возвышение отдельных монополистических групп приводили к тому, что в некоторых отраслях «капитанам индустрии» удавалось создать монополию в полном смысле слова. Таково было положение в нефтяной промышленности, где фирма Дж. Д. Рокфеллера «Стандард ойл» сосредоточила в своих руках контроль над 95 % добычи нефти и распоряжалась 90 % ее экспорта из США 12.

Интересно, что «Стальной трест» Моргана, несмотря на огромный масштаб его деятельности, контролировал «только» половину производства стали. И Морган не стремился к монопольному владению рынком. Его идеей была так называемая «общность интересов» 13, под которой он подразумевал систему личных связей между финансистами, промышленниками, железнодорожными магнатами, но в которой он, Морган, играл бы главную роль. Властолюбивый, жестокий, беспощадный к врагам, но опекавший своих сателлитов, он действительно располагал огромным влиянием на Уолл-стрит, особенно наглядно проявившимся во время экономического кризиса 1907--1908 гг.

После «паники» 1907 г. Морган и Рокфеллер от открытой войны перешли к заключению перемирия и объединенным действиям, согласовывая свои интересы путем покупок или обмена пакетов акций контролируемых ими компаний и введением практики «перекрещивающегося директората» и. Специально созданная для расследования их деятельности в 1913 г. комиссия конгресса под председательством Пьюджо опубликовала материалы, изобличавшие связи и махинации этих групп, назвав их «денежным трестом».

Прибыли корпораций были, как мы видели, очень велики, и финансовые магнаты могли позволить себе вкладывать капитал в усовершенствование технического процесса, организацию научных лабораторий, скупку патентов на изобретения.

«Стальной трест» был в особо выгодном положении как предприятие, производящее основу любого производства. Сталь была необходима всем отраслям производства: сельскому хозяйству и железным дорогам, строительным компаниям и машиностроительным заводам, угольным шахтам. и рудникам и, наконец, новым отраслям промышленности, сделавшим, гигантский скачок,-- электрической и автомобильной.

Автомобиль в начале века стал завоевывать популярность и входить, в быт. Накануне первой мировой войны автомобилестроительная промышленность превратилась в одну из самых перспективных отраслей производства Соединенных Штатов. Ее развитие связано с именем Г. Форда. К 1900 г. в стране существовало 57 фирм, выпускавших автомобили а паровым двигателем. В 1903 г. в Детройте (штат Мичиган) Г. Форд организовал фирму и после ряда опытов с двигателем внутреннего сгорания окончательно приступил к выпуску автомобилей, работавших на бензине. Фирма Форда превратилась в ведущее предприятие по производству автомобилей. К 1913 г. Форд выпускал 1 тыс. машин в день, более 250 тыс. в год, что составляло почти половину общего производства автомобилей в США.

На заводе Форда впервые применили «систему научной организации: производства», автором которой был инженер Ф. Тейлор. Цель системы -- максимальное использование рабочей силы, ставка на интенсификацию производства и рост прибылей владельца предприятия за счет беспощадной эксплуатации рабочих, участвующих в производственном процессе.

В первые годы автомобиль стоил дорого и его покупали только состоятельные люди. Форд поставил целью добиться такой организации производства, которая обеспечила бы ему рост доходности предприятия и возможность победы над конкурентами, для чего надо было снизить себестоимость автомобиля, сделать его более доступным для потребителя, т. е. обеспечить широкий рынок. С течением времени Форд действительно снизил стоимость своего автомобиля с 950 до 290 долл. и перешел к массовому выпуску известной «модели Т» 16. Этого удалось достичь путем внедрения в 1914 г. движущегося конвейера и стандартизации производства.

В 1908 г. на сцене появился новый конкурент -- корпорация «Дженерал моторз», скупившая акции 23 автомобильных компаний. Ядром будущего гиганта американского машиностроения была фирма «Бьюик», последовательно присоединившая к себе (помимо других) фирмы «Понтиак», «Кадиллак» и «Шевроле» (к 1918 г.). Первые годы существования «Дженерал моторз» были не очень успешными, но позднее эта корпорация приобрела огромную мощь, завоевав обширные рынки (в США и в „мире) для своей продукции: тепловозов, дизелей, автомобилей, холодильников, впоследствии некоторых видов вооружения и т. д.

Еще быстрее в жизнь Соединенных Штатов, в промышленность и быт входило электричество. Электропровода, телеграфные и телефонные линии связывали между собой целые промышленные районы, административные центры с многочисленными городами и станциями. Облик страны неузнаваемо изменился по сравнению даже с тем, каким он был в конце XIX в., каких-нибудь 15--20 лет назад. Газовое и керосиновое освещение уступило место электрической лампе. Число телефонов в стране перед мировой войной приближалось к 10 млн. (в 1900 г. их насчитывалось всего 13 тыс.) 17.

В развитии городского транспорта электричество сыграло огромную роль. В условиях быстрого темпа общей урбанизации страны, разрастания промышленных центров до огромных размеров и превращения небольших поселков в крупные города проблема перевозки населения внутри этих городов стояла чрезвычайно остро. Достаточно сказать, что к 1900 г. население Нью-Йорка достигло 3437 тыс. человек, Филадельфии -- 1294 тыс., Чикаго -- 1698 тыс., Бостона -- 561 тыс., Сан-Франциско -- 343 тыс., Сент-Луиса -- 575 тыс., Вашингтона -- 279 тыс. Еще большими темпами продолжало расти население городов в XX в. Ценз 1920 г. отметил, что число жителей Нью-Йорка составило 5620 тыс., Чикаго -- 2702 тыс., Филадельфии 1824 тыс., Бостона -- 748 тыс., Сан-Франциско -- 507 тыс., Сент-Луиса -- 773 тыс., Вашингтона -- 437 тыс. Стремительно выросли такие города, как Детройт (206 тыс. в 1890 г. и 994 тыс. в 1920 г.) и Лос-Анджелес (соответственно 50 тыс. и 577 тыс.) 18.

Всю эту массу людей, занятых на заводах, фабриках, в конторах, магазинах, учебных заведениях и т. п., надо было обеспечить транспортом. 'Омнибусы вмещали ограниченное число людей; для содержания лошадей, ухода за ними требовались большой обслуживающий персонал, конюшни, фураж. Конная тяга постепенно заменялась паровой.

В 70-е годы в Нью-Йорке появилась надземная железная дорога, по которой со свистом и грохотом над головами пешеходов летели поезда с небольшими паровыми локомотивами. Чикаго и Бостон в 90-е годы начали строить свои надземные дороги уже с электрическими двигателями. В 1898 г. в Бостоне состоялось открытие первой в США линии подземной железной дороги -- метрополитена. В Нью-Йорке строительство подземки началось только после 1900 г., первая линия (Бруклинский мост -- 145-стрит -- Бродвей) открылась в 1904 г., но затем строительство метрополитена пошло быстрыми темпами.

Как росла сеть городских железных дорог по всей стране в 1900-е годы, наглядно показывают следующие цифры: в 1890 г. протяженность городских железнодорожных линий с конной тягой равнялась 5661 миле (69,7%), а с электрической-12 262 милям; в 1902 г. протяженность линий с электрической тягой составила 21 902 мили (97%), а с конной -- всего 259 миль (1,1%) 19.

Строительство и эксплуатация городских железных дорог были чрезвычайно выгодным предприятием. Между железнодорожными компаниями шла острая конкурентная борьба за приобретение земельных участков, за получение привилегий от муниципалитетов и штатов. В результате контроль над городским железнодорожным транспортом в Нью-Йорке захватили известные финансовые магнаты Т. Ф. Райан и А. Белмонт, конкурировавшие между собой. В Чикаго вся система оказалась в руках Ч. Т. Йеркса, в Бостоне - Г. М. Уитнп, в Кливленде - Т. Л. Джонсона.

В начале 1900 г. усиливается влияние «Дженерал электрик» 20, поглотившей к этому времени несколько электрических компаний. «Дженерал электрик» занималась не только производством электроэнергии, но и выпуском различного типа оборудования, сотрудничая путем объединенного владения некоторыми патентами со своим конкурентом, фирмой Вестингауза. В 1903 г. корпорация располагала капиталом в 82 млн долл., была монопольным владельцем многих патентов и получила чистый доход в размере более 10 млн. долл.

Владение патентами на новые технические изобретения и важные научные открытия давало огромные преимущества компании, и не только для дальнейшего усовершенствования производственного процесса В ycловиях обостренной конкуренции компания, скупая патенты - плоды научной мысли талантливых инженеров и ученых, нередко складывала их в сейфы, если в данный момент внедрение этих изобретений не cy-лило компании непосредственной выгоды. Замораживание новых изобретении, так же как и повсеместный отказ владельцев заботиться о мерах технической безопасности и санитарном состоянии предприятий, было одной из форм выколачивания монополиями дополнительной прибыли. Это доказывает, что наряду с промышленным ростом развитию монополистического капитализма сопутствует загнивание.

Развитие техники постепенно приводило к механизации сельского хозяйства, хотя внедрение в сельскохозяйственное производство двигателя внутреннего сгорания происходило сначала не так быстро, как в автомобильной промышленности. К 1914 г. на полях страны насчитывалось 17 тыс. тракторов. Правда, еще в 1911 г. в сельском хозяйстве преобладали тракторы с паровым двигателем, и до 1918 г. продолжало увеличиваться число лошадей как тягловой силы 21.

Уже к концу XIX в. в экономике начала превалировать промышленность (стоимость промышленной продукции более чем в 2 раза превышала стоимость сельскохозяйственной). При этом промышленность и в начале нового столетия в основном локализовалась на Северо-Востоке, где производилось около 3/4 всей промышленной продукции. Географическими границами этого региона Г. Фолкнер называет Великие озера и р. Св. Лаврентия на Севере, р. Миссури -- на Западе и р. Огайо и линию Мэйсон--Диксон -- на Юге. Это составляло всего седьмую часть территории страны, где проживала приблизительно половина тогдашнего населения США22. Они-то и создавали рынок для товаров широкого потребления, которые производились в этих же штатах (обувь, готовая одежда, консервы, молочные и другие продукты питания).

Несмотря на то что концентрация промышленности в целом сохранялась в старых индустриальных районах, развитие промышленности происходило и на Западе, и на Юге. Индустриализации юго-западных штатов и Тихоокеанского побережья способствовали открытие там новых месторождений нефти и растущий на нее спрос. А индустриализация Юга была связана с хлопкообрабатывающей промышленностью.

Долгие годы поток хлопка шел на фабрики Новой Англии. В начале XX в. начался быстрый рост прядильных и ткацких фабрик на Юге. Темпы развития хлопкообрабатывающей промышленности Юга намного опередили ее рост в Новой Англии: число веретен на Юге возросло в 10 раз, в Новой Англии -- менее чем в 2 раза с 1890 по 1920 г., а к 1925 г. число веретен на Юге в абсолютных цифрах превысило показатели новоанглийских фабрик на 1,3 млн. веретен.

В процессе индустриализации Юга сыграли роль различные факторы. Прежде всего большое значение имело приближение обрабатывающих центров к сырью, что удешевляло стоимость транспортировки; новые фабрики оснащались более совершенным оборудованием. Кроме того, значительное влияние на рост промышленности Юга оказало отсутствие в южных штатах законодательства по охране труда, возможность эксплуатации дешевого труда подростков и даже детей и вообще низкий уровень заработной платы рабочих, среди которых было много негров. Это обстоятельство давало нанимателям повышенную прибыль, что вызвало дальнейший рост капиталовложений в индустриализацию Юга.

Хотя, как уже говорилось, ведущим ингредиентом валового продукта страны к началу века стала промышленная продукция, сельское хозяйство в целом вышло из застоя. Наиболее высокий прирост продукции наблюдался по таким культурам, как сахар, хлопок, табак, цитрусовые и масличные культуры, а также по производству мясо-молочных продуктов (особенно по домашней птице и яйцам).

Рост аграрной продукции наблюдался на фоне углубления процесса развития капитализма в сельском хозяйстве США. Конечно нельзя за бывать, что концентрация в сельском хозяйстве США протекала не столь быстрыми темпами, как в промышленности. Все же этот процесс неуклонно происходил, хотя и осложненный рядом обстоятельств которые в целом сводились к различию в укладе и уровне экономического развития трех основных регионов страны (промышленный Север, бывший рабовладельческий Юг, Запад).

Глубокий всесторонний анализ развития капитализма в сельском хозяйстве США в начале XX в., страны, уже вышедшей на первое место в мире по уровню промышленного развития, дан, как известно B. И. Лениным в работе «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии». Здесь отметим лишь главный вывод Ленина: происходило. «усиление крупных, ослабление средних и мелких ферм» 23 , что так же как и в промышленности, не означало уничтожения мелких хозяйств «Капитализм,- писал Ленин,- растет не только путем ускорения развития крупных по площади хозяйств в экстенсивных районах, но и путем создания более крупных по размеру производства, более капиталистических хозяйств на более мелких участках земли в интенсивных районах» . Именно так обстояло дело в США в изучаемый период Это явление сопровождалось возрастанием числа наемных сельскохозяйственных рабочих и арендаторов-издольщиков при соответственном уменьшении числа мелких фермеров-собственников, что не исключало, как и в промышленности и торговле, появления новых мелких фермерских хозяйств Окономическое развитие влияло на демографические процессы Население Соединенных Штатов с 1900 по 1910 г. возросло с 76 млн. человек до 92 млн. (21%). Однако темп роста городского населения более чем в 4 раза превышал темп роста сельского. Процесс урбанизации в США отмеченный уже первыми цензами, в XX в. протекал весьма интенсивно. Eсли в 1900 г. в городах проживало 40% всего населения, то к 1910 г. это соотношение увеличилось до 45%, а ценз 1920 г. отметил уже превышение численности городского населения над сельским (51 4%) 25

Pосту населения перед первой мировой войной способствовала волна так называемой новой иммиграции переселенцев из стран Южной и Восточной Европы: из Италии, Австро-Венгрии, России. Иммиграция в США итальянцев, а также венгров, словаков, хорватов и чехов из Австро-Bенгрии, евреев, украинцев из царской России началась в 1880 г., но особенно усилились в первые годы ХХ в., хотя в это время уже были введeны некоторые ограничения. Подавляющая часть иммигрантов - это неквалифицированные рабочие, готовые выполнять любую работу за нищенскую плату. Несмотpя на почти полное запрещение иммиграции из Bосточной Азии (не только китайской, но и японской) и жесткие требования для получения разрешения на въезд в страну (иммигрант должен был доказать, что имеет определенный минимум средств, здоров, не является анархистом и т. п.), поток иммигрантов за первые полтора десятилетия XX в. превысил 14,5 млн. человек, т. е. на 0,5 млн. больше, чем за последние 40 лет XIX в. Большую часть из них составили итальянцы и выходцы из царской России.

Хотя официально считается, что «граница» была закрыта к 1890 г., т. е. прекращена широкая распродажа государственных земель на Западе, миграция населения продолжалась и в XX в., но не так интенсивно, как раньше. Тем не менее американский исследователь отмечал, что еще в течение 1910--1920 гг. поток переселенцев из районов восточнее р. Миссисипи (так называемых коренных американцев) на запад от этой реки на 4 млн. человек превышал численность обратного потока, т. е. в восточные штаты 26. Новые иммигранты оседали главным образом в промышленных штатах Востока и сельскохозяйственных штатах Северо-Запада.

Прирост населения расширял возможности внутреннего рынка, однако и это возросшее население не поглощало всей массы товаров и продуктов, производимых в стране. Американские товары завоевывали внешние рынки, причем баланс внешней торговли уже перед первой мировой войной был неизменно положительный (экспорт превышал импорт). Изменился характер экспорта: если в 1900 г. в нем еще преобладали продукты сельского хозяйства (60%), то к 1914 г. промышленные товары составляли, по существу, половину экспорта (49%) 27. К тому же США вывозили готовую продукцию быстро развивавшейся промышленности, а ввозили сырье, например каучук, марганец, олово и т. п.

Остается сказать, что в этот период, хотя в руках сложившейся финансовой олигархии США сосредоточились огромные капиталы (20 млрд. долл.), заграничные инвестиции американских банков к концу XIX в. были незначительными по сравнению с вывозом капитала британскими, французскими, германскими банками28. По данным Г. А. Фолкнера, американские заграничные инвестиции в 1897 г. составили 684,5 млн. долл. Однако к 1914 г. финансовые магнаты, активно поддерживаемые правительством, увеличили эту цифру в 5 раз: 3513 млн. долл. Из них на Канаду -- (с Ньюфаундлендом) приходилось 25 %, Мексику -- 24, Европу--19, Южную и Центральную Америку--13, Кубу, другие Вест-Индские острова -- 10, Азию (Китай и Японию) -- 7% 29.

Как видно из этих данных, более половины (около 60%) американских инвестиций размещалось в Западном полушарии. Именно отсюда начал наступление американский капитал, поддерживаемый правительством Соединенных Штатов. Президент Т. Рузвельт, выдвинувший новое-толкование доктрины Монро, умело маневрировал политикой «большой дубинки» и оказал в этом смысле огромную услугу финансовому капиталу своей страны.

Итак, в начале XX в. Соединенные Штаты, опередив по экономическим показателям «старые» капиталистические державы, вышли на путь империалистической экспансии. Американский монополистический капитал при этом взял на вооружение методы, использовавшиеся его иностранными предшественниками, комбинируя в разных вариантах экономическое закабаление слаборазвитых стран, навязывание займов, вложе-ние капиталов в промышленные предприятия, железные дороги, плантации сельскохозяйственных культур своих латиноамериканских со-cедей с открытой военной интервенцией, оккупацией американскими вой-cками этих стран под любыми предлогами. Таким образом, экономическое развитие Соединенных Штатов протекало так же, как и развитие «старых» капиталистических стран: от свободной конкуренции к монополии, k всесилию финансовой олигархии.

Глава девятая РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ

1. ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА

Превращение Соединенных Штатов в страну гигантских трестов и монополий оказало влияние на положение и образ жизни всех классов и слоев общества, способствовало еще большей поляризации богатства и бедности. В «стране равных возможностей», как любят писать и говорить апологеты американской «демократии», особенно разительным был контраст между образом жизни нескольких десятков семей финансовых магнатов и положением трудящихся.

Как же жила «другая половина»? 1 На этот вопрос дают ответ многочисленные источники: от официальной статистики до произведений писателей, пытавшихся сказать современникам правду.

Рассматривая положение пролетариата, прежде всего следует иметь в виду два исходных момента. Во-первых, с развитием науки и техники, с ростом промышленного производства рабочий класс США значительно вырос численно. В 1890 г. в промышленности и на транспорте работало около 10 млн. человек, в 1910 г.-- свыше 17 млн.2 Во-вторых, удельный вес квалифицированных рабочих не подымался выше 14,8% (в 1910 г.), составляя в среднем немногим более 10% (1890 г.--14,2%, 1900 г.-- 12,1, 1920 г.-- 11,3%). Таким образом, основную массу составляли неквалифицированные и полуквалифицированные рабочие (1900 г.--87,9%, 1910 г.--85,2%) 3. Иммигранты и черные американцы, как правило, принадлежали к этой категории. Кроме того, с каждым годом увеличивалась численность женщин-работниц. В 1911 г. профсоюзная пресса сообщала, что «каждый пятый наемный рабочий является женщиной» 4.

Естественно, что уровень жизни различных категорий рабочих был далеко не одинаков. Буржуазные экономисты на вопрос о том, улучшилась или ухудшилась жизнь пролетариата в начале XX в., обычно подчеркивают рост номинальной заработной платы, большей частью обходя молчанием сложность структуры рабочего класса. И все же признанный авторитет по экономической истории США Г. А. Фолкнер в 1951 г. сделал такой вывод: «Оценивая положение рабочего класса в период после 1897 г., экономисты сходятся по крайней мере в том, что реальный заработок рабочих в течение последних двадцати лет мало увеличился

1 «Как живет другая половина» -- под таким названием вышла книга прогрессивного журналиста Дж. А. Рииса, нарисовавшего страшную картину нищеты рабочих, особенно иммигрантов, обитателей нью-йоркских трущоб.

Действительно, номинальный среднегодовой заработок промышленного рабочего довольно значительно возрос с 1899 по 1914 г. По данным американского буржуазного экономиста П. Дугласа, прирост среднегодового заработка рабочих, занятых в промышленности (во всех отраслях), увеличился с 1900 по 1914 г. на 39%. Но если учитывать не только промышленных, а и сельскохозяйственных рабочих, то этот прирост составил, всего 30% 6. По данным АФТ, прирост среднегодового заработка рабочих, только обрабатывающей промышленности с 1899 по 1914 г. приближался, к 36% 7. Как видим, большого расхождения не наблюдается, хотя исследование Дугласа построено на более широком материале и охватывает все отрасли промышленности.

Однако рост среднегодовой заработной платы не означал реального» улучшения жизни всех рабочих: средние цифры скрывают разрыв между заработком высокооплачиваемых квалифицированных рабочих и неквалифицированных. Среди последних особо низко оплачивался труд негров, и иммигрантов: пуэрториканцев, португальцев, итальянцев и выходцев из Восточной Европы. Нельзя также забывать, что в некоторых отраслях промышленности поддерживался более высокий уровень заработной платы. Заработки в автомобильной, сталелитейной, химической, полиграфической отраслях значительно превышали средний уровень заработной платы рабочих обрабатывающей промышленности. А заработки текстильщиков, сигарочников или рабочих пищевых и деревообрабатывающих предприятий не достигали этого уровня. Еще ниже была заработная плата сельскохозяйственных рабочих8.

Приведенные данные о росте номинальной заработной платы рабочих разных категорий и разных отраслей промышленности не могут свидетельствовать о действительном улучшении положения рабочего класса в начале XX в., ибо стоимость жизни в эти годы, рост цен на продукты,, товары широкого потребления и квартирную плату обгоняли средний рост заработков рабочих. Американские исследователи Кучинский и: Штейнфельд считают, что индекс стоимости жизни с 1899 до 1914 г. вырос на 51%. Поэтому реальная заработная плата не повысилась^ а снизилась на 9,7% 9.

Такова сухая статистика. Что же скрывается за ней, какими же были условия труда и повседневного быта «другой половины» населения CША. Некоторые американские историки полагают, что эти условия улучшились, хотя бы потому, что уже к началу 1890 г. на большинстве предприятий рабочий день продолжался «всего» 10 часов. Однако существовали предприятия и даже целые отрасли промышленности и транспорта где рабочий день и в 1900-е годы длился от 12 до 15 часов. Восьмичасовой рабочий день оставался требованием, за которое боролись рабочие во время каждой забастовки. Уменьшение рабочего дня на отдельных предприятиях, в частности государственных, было не результатом «общего прогресса», а завоеванием рабочих союзов в их тяжелой борьбе с хозяевами.

Немногие рабочие имели право на воскресный отдых. «В сталеплавильной промышленности,-- писал Ф. С. Фонер,-- рабочие трудились по» 12 часов все семь дней недели и приобретали право на отдых в каждое второе воскресенье, лишь отработав ужасную „длинную смену" -- 24 часа подряд -- в первое воскресенье» 10. Без выходных работали вагоновожатые на городском транспорте.

Длинный рабочий день был уделом не только взрослых мужчин и: женщин. Нужда заставляла родителей посылать на фабрики, заводы и даже в шахты малолетних детей, которые получали за непосильный для ребенка труд буквально грошовую плату (27--39 ц.) за рабочий день, равный рабочему дню взрослого. Нечего и говорить, что эти дети не могли посещать школу. В 1903 г. главный попечитель государственных школ г. Нью-Йорка констатировал, что 5--6-летние дети работают с 6 утра до 6 вечера на самых тяжелых и утомительных работах.

Меньшую, нежели мужчины, плату за труд получали женщины-работницы, заработок которых составлял всего 53,7% заработка мужчин11. Условия труда в прачечных, на консервных, текстильных или канатных фабриках, где женский труд применялся наиболее широко, были очень тяжелыми. Рабочий день в прачечных, например, длился иногда до 20 часов. По свидетельству фабричного инспектора штата Иллинойс, обследовавшего чикагские прачечные, работницы нередко попадали в больницу.

Жилищные условия подавляющего большинства рабочих семей были плохими. Горняки Колорадо проживали в лачугах и платили за них шахтовладельцам. В крупных промышленных центрах (Нью-Йорк, Чикаго-и др.) рабочие жили в многоквартирных домах, большая часть которых не имела водопровода и канализации. Негры и иммигранты ютились в комнатах, где иногда жили две-три семьи. Тут же работали и надомники,. труд которых широко применялся в табачной, швейной, картонажной промышленности. Хотя законодательство (например, в штате Нью-Йорк) запрещало работу на дому без получения лицензий, этот закон безнаказанно нарушался, да и принят он был как санитарная мера, охраняющая потребителя, а не рабочего и его семью.

Еще тяжелее была жизнь странствующих рабочих Запада, представлявших специфически американское явление в истории пролетариата. Это были сезонники, нанимавшиеся к богатым фермерам в период уборки урожая, лесорубы, рабочие лесопильных заводов, строящихся железных и шоссейных дорог, рудников, строительных площадок и новых предприятий. Они получали буквально гроши за длительный, изнуряющий рабочий день. Даже Гомперс признавал, что их положение «в некоторых отношениях хуже рабства» 12. Тем не менее АФТ никогда не делала шагов к привлечению их в союз, полагая, что они совершенно не способны к организации. Нечего и говорить, что странствующие рабочие, а среди них было много иммигрантов и негров, не могли рассчитывать на законы об охране их труда даже в тех штатах, где под давлением забастовочного и прогрессивного движения такие законы были приняты.

Надо сказать, что вообще в области социального законодательства «великая демократическая республика» далеко отставала от европейских стран. В начале XX в. в США просто не существовало федерального социального законодательства. Попытки в некоторых штатах ввести законы о сокращении в отдельных отраслях рабочего дня до 8 часов, о запрещении детского труда, облегчении труда женщин, о социальном страховании, об ответственности предпринимателей за несчастные случаи на производстве и т. п. наталкивались на сопротивление или в законодательных собраниях, или в судах штатов.

Корпорации всеми способами старались уклониться от ответственности за несоблюдение элементарной техники безопасности, от компенсации, рабочему за увечье или семье рабочего, погибшего в результате несчастного случая на производстве. На стороне хозяев всегда выступали администрации штатов и городов, суды, юристы. Когда в 1902 г. законодательное собрание Мэриленда приняло закон о компенсации за увечье и гибель рабочего на производстве, Верховный суд объявил этот закон противоречащим конституции штата. Та же картина повторилась и в других штатах (в Монтане -- 1909 г., в Нью-Йорке -- 1910 г.). Рабочему классу противостоял мощный союз монополистического капитала и аппарата государственной власти. Выход был только в организованной борьбе.

2. СТАЧЕЧНАЯ БОРЬБА И ПОЗИЦИЯ АФТ

Стачки первых лет XX в. показали, что после жестокой расправы с бастовавшими рабочими в первой половине 1890-х годов в Гомстеде и на заводах Пульмана, после разгрома Американского железнодорожного союза в рабочем движении США вновь наметился подъем: организовывались новые профсоюзы, ширились ряды старых, уцелевших от расправы рабочих организаций.

К 1901 г. общая численность членов профсоюзов составляла 1124 тыс.. а к 1904 г. достигла 2 072 700. Резко возросло число стачек: в 1900 г.-- 1779, 1901 г.-2924, в 1903 г.-3944 14. Довольно часто рабочим удавалось добиться если не полного, то хотя бы частичного удовлетворения требований. Но многие стачки кончались неудачей, увольнением лидеров, разгромом союза. Так было, например, в 1900 г. в Кротоне (штат Нью-Йорк), где бастовали итальянские иммигранты, строители плотины. Поражением окончилась в 1901 г. тяжелая борьба рабочих-сталелитейщиков на заводах «Стального треста».

Рабочие заводов «Стального треста» требовали признания профсоюза и распространения выдвинутой профсоюзом шкалы заработной платы на все предприятия этой монополии. Однако они ничего не добились. Руководство Национальной гражданской федерации (НГФ), куда входили и лидеры АФТ (С. Гомперс, Р. Изли, Дж. Митчелл),, приложили все старания, чтобы сорвать забастовку. 14 сентября в конторе Моргана было подписано соглашение, по которому Объединенная ассоциация сталелитейщиков обязывалась не предпринимать никаких попыток к организации рабочих. Союзы признавались только на тех предприятиях «Стального треста», где они уже существовали, но их оставалось всего несколько, так как в ходе забастовки прекратили существование союзы на 14 заводах. Таким образом, забастовка окончилась катастрофой длят рабочих «Стального треста».

Неудачей закончилась и борьба рабочих нью-йоркского метрополитена (компания «Интерборо рэпид трэнзит»), выступивших в 1904 г. против сокращения заработной платы и против удлинения рабочего дня.

С 1905 г. компания «Интерборо рэпид трэнзит» объявила свое предприятие «открытым цехом», т. е. отказалась признавать союз 15.

Наибольший резонанс в стране получила борьба шахтеров Пенсильвании. Конфликт начался в 1900 г., когда горняки объявили забастовку возмутившись мошенническими действиями администрации шахт, продававшей рабочим порох для взрывных работ по завышенным ценам обсчитывавшей рабочих при учете выработки и т. д.

Было заключено временное устное соглашение до 31 марта 1901 г., предусматривавшее повышение заработной платы на 10%, снижение вдвое цены на порох и признание рабочих комитетов.

После 31 марта 1901 г. шахтовладельцы не захотели возобновлять соглашение, а горняки отказывались работать на прежних условиях. Еще в течение более полутора лет президенту ОСГ Митчеллу и Изли, с одной стороны, и Ханне -- с другой, удавалось удерживать рабочих от объявления стачки. Положение дел рабочих осложнялось тем, что к этому времени в угольном бассейне Пенсильвании владельцы шахт находились в зависимости у железнодорожных компаний, а контроль за последними был в руках Моргана.

В марте 1902 г. собрался съезд ОСГ и принял решение провести забастовку. 12 мая 140 тыс. шахтеров не вышли на работу. Впоследствии к ним присоединилось еще несколько тысяч. Социалистическая и рабочая пресса оценивала эту забастовку как борьбу за право рабочих объединяться в союзы, ибо именно это было главным пунктом разногласий рабочих с предпринимателями,, упорно отказывавшимися иметь дело с представителями ОСГ. Журнал «Интернэшнл соушелист ревью» справедливо писал по этому поводу в августе 1902 г.: «Угольный трест хочет избавиться от союза; шахтеры хотят его сохранить... Право шахтеров на организацию -- вот предмет спора».

Забастовка затянулась до октября18. Президент Т. Рузвельт решил вмешаться в конфликт в целях мирного урегулирования вопроса. Он пригласил в Белый дом группу предпринимателей и представителей союза во главе с Митчеллом на совместную конференцию (3 октября 1902 г.). 13 октября Морган от имени компаний согласился передать разбор конфликта арбитражной комиссии, назначенной президентом, при условии, что рабочие вернутся в шахты и будут работать на прежних условиях до решения комиссии. Стачка закончилась 23 октября 1902 г.

К этому времени Объединённый союз горняков (ОСГ) насчитывал до 10 тыс. членов, однако "вне союза ещё оставалось 300 тыс. горняков, причём половина из них работала на антрацитовых шахтах Пенсильвании 17. В сентябре 1900 г. ОСГ призвал шахтёров к забастовке, выставив требования о повышении заработной платы, снижении цены на порох и признании рабочих комитетов как своих представителей перед администрацией.

Арбитражная комиссия предложила компромиссное соглашение на четыре года (до 31 марта 1906 г.). В течение этих лет все конфликты надлежало разрешать путем арбитража, но окончательное решение мог вынести судья соответствующего округа. По существу это была слегка замаскированная форма применения «инджанкшнз» (судебных предписаний), используемых против забастовщиков. Тем самым комиссия признавала за шахтовладельцами право считать, что в угольном бассейне Пенсильвании действует система «открытого цеха», и союзу горняков тем самым был нанесен чувствительный удар. Буржуазное общественное мнение приветствовало решение комиссии именно за то, что оно было направлено против союза горняков 19.

Поведение профсоюзных лидеров во время стачки горняков наглядно отразило общую направленность идеологии и тактики Американской федерации труда, остававшейся самой мощной организацией рабочего класса 20. Лидеры АФТ открыто говорили, что организованным рабочим следует держать курс на мирное разрешение конфликтов с предпринимателями во имя, как писал Гомперс в 1904 г., «общих интересов всего народа» 21.

Гомперс, Митчелл и другие выступали с позиции «чистого» тред-юнионизма, отказа от политической борьбы, стремясь убедить рабочих в том, что они должны ограничиваться экономической борьбой за улучшение своего положения, а предпринимателей -- в том, что профсоюзы не опасны для капиталистов.

В 1903 г. Гомперс впервые открыто заговорил о своей оппозиции социализму. На съезде АФТ он заявил, что не согласен с философией социализма. «В экономических вопросах,-- сказал Гомперс, обращаясь к делегатам-социалистам,-- ваши взгляды необоснованны, в социальных -- ошибочны, в производственной сфере вы требуете невозможного» 22. Линия поведения лидеров АФТ совпадала с позицией ярого врага социалистического движения -- католической церкви, влияние которой на идеологию и практику АФТ не следует недооценивать. Католицизм не только располагал мощными средствами массовой пропаганды -- католическими университетами, рабочими школами, журналами, газетами и т. д., он проникал внутрь профсоюзов. Католики составляли значительную часть членов АФТ, и во главе многих влиятельных профсоюзов (горняков, текстильщиков, кожевников, металлистов и др.) в 1906--1918 гг. стояли католики-ирландцы. Не нуждается в пояснении тот факт, что НГФ одобряла деятельность католической церкви в рабочем движении и согласовывала с ней собственные действия.

В своей деятельности католическое духовенство руководствовалось требованиями Ватикана, выраженными в папской энциклике «Рерум новарум» (1891), ставшей программой католических пастырей в их борьбе с социалистической идеологией. Характерно, что Гомперс объявил «Рерум новарум» «евангелием», содержащим ответы на социальные проблемы. «Мы, члены АФТ,-- писал Гомперс,-- с радостью признаем, что это евангелие послужило для нас важным руководством, на основе которого мы строили всю свою деятельность в сфере отношений между капиталом и трудом» 23. Эти слова лишний раз показали, что АФТ твердо стояла на позициях сотрудничества с предпринимателями и умиротворения классовых конфликтов, прибегая для этого и к помощи церкви. Для судеб рабочего движения это обстоятельство имело, можно сказать, фатальное значение, ибо АФТ оставалась наиболее крупной и влиятельной профессиональной организацией в США. Однако она охватывала сравнительно малый процент всех наемных рабочих, притом только квалифицированных. Огромная масса неквалифицированных, плохо оплачиваемых рабочих оставалась вне организации.