Если в биологическом сексуальном инстинкте влечение к другому полу по существу деперсонализировано, то в любви оно направлено всегда на конкретную индивидуальность, т.е. половой инстинкт приобретает уже нравственно-эстетический характер. Таким образом, в браке и супружеских отношениях находят проявление как естественная, так и социальная природа человека, как материальная, так и духовная сфера жизни. Поэтому сущность и специфику брака нельзя сводить лишь к наличию половой связи.

Брак - это исторически меняющаяся социальная форма отношений между женщиной и мужчиной, посредством которой общество упорядочивает и санкционирует их половую жизнь и устанавливает их супружеские и родительские права и обязанности. Семья представляет собой более сложную систему отношений, чем брак, поскольку она, как правило, объединяет не только супругов, но и их детей, а также других родственников или просто близких супругам и необходимых им людей. Внутрисемейные отношения могут быть как персональными (например, отношения между матерью и сыном, братом и сестрой), так и групповыми (например, отношения между родителями и детьми или в «неразделенных», больших семьях - между супружескими парами, детьми разных отцов и т.д.).

Семья - это социальный институт и в то же время обладающая исторически определенной организацией малая социальная группа, члены которой связаны брачными или родственными отношениями, общностью быта и взаимной моральной ответственностью, социальная необходимость в которой обусловлена потребностью общества в физическом и духовном воспроизводстве населения. В принципе система семьи стабильна, хотя степень и критерии ее стабильности в различные эпохи менялись. Ее прочность и устойчивость могут обеспечиваться за счет как внешних по отношению к ней сил: права, религии, общественного мнения (в этом случае семья рассматривается в качестве социального института), так и внутренних связей, в которых реализуется взаимная эмоциональная или экономическая заинтересованность (в этом случае семья уже должна описываться и определяться как малая группа, причем не только в психологическом, но и в социальном значении данного термина).

В социологии приняты следующие общие принципы выделения типов семейной организации и семей. В зависимости от формы брака выделяются типы семейной организации: моногамия и полигамия. В зависимости от структуры родственных связей выделяются различные типы семей. Наиболее распространенным типом является простая, или нуклеарная, семья, представляющая собой супружескую чету с детьми, не состоящими в браке. Если некоторые из детей в семье состоят в браке, то образуется другой ее тип - расширенная, или сложная, семья. Она включает три и более поколения или же две и более нуклеарных семьи, живущие вместе и связанные общим хозяйством, независимо от того, принадлежат ли они к одному или различным поколениям. Важным основанием для типологии семей, в частности нуклеарных, является наличие обоих супругов, образующих ядро семьи. В зависимости от этого выделяют полную семью (в состав которой входят оба супруга) и неполную, где один из супругов отсутствует. Семья проходит ряд этапов, последовательность которых складывается в семейный цикл, или жизненный цикл семьи (см. табл. 7). Выделяется различное число фаз этого цикла: образование семьи - вступление в первый брак; начало деторождения - рождение первого ребенка; окончание деторождения - рождение последнего ребенка; «пустое гнездо» - вступление в брак (и выделение из семьи) последнего ребенка; прекращение существования семьи - смерть одного из супругов. На каждом этапе семья обладает специфическими социальными особенностями, проявляющимися в настроениях, образе мыслей и жизни людей. В итоге проблемы организации общественного быта, торговли, сервиса в целом становятся проблемами не только экономической, но и социальной, демографической и культурной политики.

Социальные противоречия в жизни семьи нередко коренятся и в существующих патриархальных традициях, старом укладе. Скажем, экономическая зависимость женщины в условиях несвободы самого брака, преобладания в нем экономических соображении над психологическим, нравственным, эстетическим и просто сексуальным выбором неизбежно влечет за собой снижение стандарта требований к этим сторонам семейной жизни и соответствующих ожиданий. До сих пор это является характерной чертой браков в Среднеазиатском регионе. Вместе с тем укрепление экономической самостоятельности и социального равноправия женщин превращает брачный выбор в непосредственное дело лиц, готовящихся вступить в брак, и значительно повышает уровень требований к брачному союзу как «союзу сердец», а не имуществ. Соответственно, связанные с браком ожидания все больше конституируются как ожидания счастливого супружества. Все это увеличивает «удельный вес», с одной стороны, психологической гармонии, с другой - психологических конфликтов в брачно-семейных отношениях. И чем утонченнее будет становиться человек как личность, чем восприимчивее будут его чувства, тем большую опасность будут представлять эти психологические конфликты для прочности и целостности семьи. Исследования мотивов вступления в брак показали, что, для вступающих в него, любовь, как правило, является главным фактором выбора будущего супруга. Однако значительная часть браков, в которых главным мотивом является любовь, оценивается опрошенными как неудачные. Следовательно, приходится констатировать отсутствие жесткой взаимосвязи между мотивом брака и прочностью брачного союза. Одна из причин этого - сложность самого феномена любви, т.е. такие ее характеристики, как постоянство, глубина, прочность, непосредственно зависят, во-первых, от господствующих в обществе нравственных и эстетических ценностей, во-вторых, от интерпретации указанных ценностей на индивидуальном уровне.

Другая причина отсутствия однозначной зависимости между любовью и прочностью супружества состоит в том, что, повышая ожидания, связанные с браком, а вместе с ними и требования к партнеру, любовь, тем самым, увеличивает опасность разочарования и в том, и в другом, следовательно, нередко создает психологические конфликты, способные вызвать и негативное отношение к данному конкретному браку по любви и даже развод.

Наиболее уязвимой семья оказывается в первые годы своего существования из-за слабости системы подготовки молодежи к браку и психологической помощи (да и не только ее) молодой семье. Статистические факты свидетельствуют о большой важности и сложности начального этапа семейной жизни. Именно в первые годы брака формируется модель будущих семейных отношений: происходит формирование социальной организации семьи (распределение авторитета, власти, обязанностей), налаживаются духовные связи между супругами, родителями и детьми, происходит сложный процесс взаимно и адаптации супругов, их родителей и родственников, интеграции семьи как психологической группы, определяются характер основных конфликтов и способы их преодоления. В то же время молодые супруги нередко излишне поспешно прибегают к разводу как способу разрешения любых конфликтов, в том числе и вполне преодолимых. Подобное «легкое» отношение к распаду семьи складывается в значительной степени благодаря тому, что развод уже стал обыденным явлением. Последнее, кроме того, стимулирует случайные, морально не мотивированные браки, когда, уже в момент заключения брачного союза, существует четкая установка на развод, в случае, если хотя бы одна из сторон будет не удовлетворена совместной жизнью. Ясно, что подобные установки резко снижают уровень удовлетворенности браком, стимулируя его распад.

Фиксируемая многими исследователями морально-психологическая неподготовленность молодежи к браку не только дезориентирует ее поведение на первом, самом ответственном этапе супружеской жизни, когда особенно остро проявляются противоречия между связанными с ней ожиданиями и реальностью, но и стимулирует нравственно не мотивированные внебрачные половые связи, поскольку последние во мнениях и установках многих молодых людей отождествляются почти исключительно с сексуальным удовольствием и, как правило, не обусловлены духовной близостью и моральной ответственностью. Эта «либерализация» норм сексуального поведения, темпы которой значительно опережают темпы роста эффективности нравственно-эстетического воспитания молодежи, порождает целый комплекс проблем: завышенные притязания в сексуальной сфере, рассогласованность стереотипов мужественности и женственности, ложные представления о возможностях и потребностях друг друга, ориентация на совмещение супружества с внебрачными сексуальными контактами.

Изучение этой проблемы выявило возрастание доли внебрачных рождения, особенно в самой молодой (15 - 20 лет) и самой старшей (40 - 45 лет) возрастных группах женщин. И если рождение ребенка одинокой сорокалетней женщиной - обычно осознанный шаг, обусловленный естественным желанием стать матерью, то женщины младших возрастов оказываются в подобной ситуации, как правило, в силу случайных обстоятельств, вопреки своим жизненным планам и намерениям. Добрачная сексуальность, несомненно, связана с такими позитивными тенденциями, как рост экономической самостоятельности женщин, возрастание ценности личностных мотивов, прежде всего любви, в отношениях между полами. Но столь же бесспорна и ее связь с факторами другого рода: бесконтрольностью и - как следст- вие - алкоголизацией межличностного общения подростков и молодежи; неразвитостью у значительной части молодого поколения потребностей в глубоких эмоциональных переживаниях, в любви как духовном, идеальном чувстве, а подчас и неспособностью к таким переживаниям; неинформированностью (или весьма слабой, приблизительной осведомленностью) молодежи о негативных, зачастую непоправимых последствиях морально не мотивированной половой жизни. И как следствие этого - рост такого явления социальной жизни, как проституция.

По мере роста числа разводов вероятность, что они могут быть компенсированы повторными браками, становится все меньшей. Особенно низок показатель повторных браков для женщин с детьми: лишь 10 - 15 % из них вновь выходят замуж. В результате ухудшается брачная структура населения, увеличивается количество неполных семей и не состоящих в браке лиц. Эти и подобные им данные свидетельствуют о серьезных трудностях, с которыми ныне сталкиваются многие люди при вступлении в брак и налаживании семейной жизни.

Социологические исследования показали, что эффективность семейного воспитания зависит главным образом от таких характеристик семьи, как ее состав (полная - неполная), нравственно-психологический климат, социальная ориентация, личный пример родителей, их общая и педагогическая культура, время и характер общения с детьми.

Главная в современном обществе воспроизводственная функция семьи - если под воспроизводством населения понимать его не только количественную, но и качественную сторону - связана с целым комплексом экономических и духовно-идеологических факторов. Эффективно стимулировать эту функцию семьи можно, лишь воздействуя на все факторы, среди которых в современных условиях наиболее существенное значение имеет всесторонняя помощь молодым семьям, материальное и моральное стимулирование рождаемости и более всего - рождение второго и третьего ребенка. По мере решения проблем, от которых непосредственно зависит воспитательный потенциал семьи, эффективность ее влияния на формирующуюся личность будет все в большей степени определяться развитием общественного бытового обслуживания и службы семьи, научной разработкой методов определения степени совместимости лиц, вступающих в брак, прогнозирования физического и психического здоровья будущих детей.

Укрепление семьи - одна из важнейших целей социальной политики страны. Прочность семьи - не всегда показатель ее прогрессивности и социальной дееспособности. Если в качестве показателя прочности семьи взять, например, одно только количественное соотношение браков и разводов за определенный период времени, как это подчас делается, то самый легкий путь к ее укреплению - затруднить или вообще запретить расторжение брака. В этом случае статистика сразу обретает «благополучный» вид, что же касается воспитания детей, других функций семьи, то они от этого вряд ли выиграют. Более того, законсервированные внутрисемейные конфликты, безысходность ситуации будут сказываться на жизнедеятельности супругов подчас даже более тяжело, чем открытый разрыв. Не всегда оправдываются в случае ужесточения условий развода и надежды на более серьезное отношение молодежи к браку.

Нарушение структуры семьи, как показали исследования, оказывает негативное влияние на подростков не само по себе, а в сочетании с другими показателями, в частности с низким уровнем образования и квалификации родителей, а также с алкоголизмом отца (матери).

Прочной и даже педагогически активной может быть и семья, сплоченная на базе антисоциальных по своей сути интересов (например, индивидуалистических, паразитических и т.д.), и семья, которая держится силой собственнических традиций. Как видно, чисто количественный подход к обеспечению прочности брачно-семейных отношений может извратить, деформировать сам процесс их развития, принести семье, воспитанию детей не пользу, а вред. Для того чтобы обеспечить оптимальность этого процесса, надо поставить «во главу угла» не сами по себе факты стабильности или нестабильности, сохранения или распада семьи, а те обстоятельства, которые ее сплачивают или разобщают.

Психологические конфликты в семье неизбежны уже потому, что семья - объединение людей, различных по психическому складу, возрасту, характеру и ряду других признаков. Однако одни семьи оказываются способными перманентно преодолевать эти конфликты, в других они накапливаются, обостряются, ведут к разрушению брака. Прочный брак - это всегда союз людей, глубоко заинтересованных в совместной жизни. Именно эта глубокая обоюдная заинтересованность противостоит повседневным житейским конфликтам, помогает измерять их истинный масштаб, гасить их.

Необходимо исходить из того, что семью создает не, само по себе, отношение «мужчина - женщина», а отношение «мать - ребенок», следовательно, отношение «отец - ребенок» и отношение «отец - мать». Иначе говоря, в основе семьи лежит социальная ответственность, любовь же - если это настоящее, глубокое чувство, а не его иллюзия или имитация - должна совпадать с этой ответственностью, как бы растворяться в ней, пронизывая и отношения взаимной ответственности.

При разработке социальной и демографической политики, связанной с развитием семьи и социальным воспроизводством населения, следует исходить из того, что в городах, где уже в настоящее время проживает большая часть населения страны, воспитание ребенка требует значительно больше времени и материальных затрат, нежели в сельской местности. Экономическая же помощь детей родителям сходит на нет. Поэтому традиционный экономический статус материнства приходит в противоречие с потребностями воспроизводства населения.

В целях профилактики внутрисемейных конфликтов, а значит, и разводов необходимо расширить систему подготовки молодежи к браку, а также социально-психологическую службу помощи семье и одиноким людям. Целесообразность этих мер обусловлена и тем, что в современных условиях возрастает роль семьи как фактора, обеспечивающего эмоциональный комфорт и психологическое здоровье людей. Если же семья не выполняет эту роль, то она скорее, чем какая-либо другая малая группа, в которую включен человек, будет служить источником невротизации и алкоголизма, раз личного рода отклоняющегося поведения.

Исследуя функционирование семьи в обществе, характер и содержание внутрисемейных отношений, социологи устанавливают корреляции между семейной структурой общества и брачным состоянием, которое фиксируется статучреждениями. В каждом обществе, кроме женатых и замужних, есть холостые и незамужние, вдовы и разведенные. Связь брачного состояния и его изменений с семейной структурой общества позволяет строить прогноз не только о динамике этой структуры, но и об изменениях социальных функций семьи и ее формах.

Обширная литература по этой теме позволит студентам ознакомиться с эмпирическим данными, полученными социологами, изучающими проблемы семьи в т.ч. и в Беларуси, для которой характерны некоторые региональные особенности в развитии семейно-брачных отношений.

Контрольные вопросы к теме №8 (вопросы для самоконтроля и индивидуального собеседования)

1. Образование как социальный институт: сущность, структура, функции.

2. Образование в информационном обществе.

3. Основные направления реформы образования в Республике Беларусь.

4. Образование и жизненное самоопределение.

5. Молодежь и образование.

6. Образование взрослых.

7. Понятие брака и семьи.

8. Исторические типы и формы семейно-брачных отношений.

9. Социальные функции семьи.

10. Проблемы и перспективы семьи.

Литература

Основная:

1. Бабосов Е.М. Социология. Мн., 1998.

2. Гидденс Э. Социология. М., 1999.

3. Смелзер Н. Социология. М., 1984.

4. Социологический энциклопедический словарь /Под ред. Г.В. Осипов. М., 1998.

5. Социология / Под ред. А.Н. Елсукова. Мн., 1998, 2000.

6. Социология: Курс лекций / Под ред. А. Вмиронова. М., 1996.

7. Фролов С.С. Социология: Учебник для вузов. М., 1997.

8. Фролов С.С. Основы социологии. М., 1997.

Дополнительная:

1. Данилов А.Н. Переходное общество: проблема системного анализа. Мн., 1998.

2. Зиновский В.И. Численность и основные социально-демографические характеристики населения Республики Беларусь по данным переписи населения 1999 года //Социология. 1999. №4. С.3 - 18.

3. Кириенко В.В. Менталитет современных белорусов как фактор общественного реформирования //Социология. 1999. №1. С. 35 - 57.

4. Кравченко А.И. Прикладная социология и менеджмент. М., 1995.

5. Соколова Г.Н. Экономическая социология: Учебник. М.-Мн., 2000.

6. Социологический словарь. Мн., 1991.

7. Шавель С.А., Рубанов А.В., Смирнов Р.А. Социальная стратификация, мобильность, идентификация. Мн., 1998.

8. Фролов С.Ф. Социология: сотрудничество и конфликты. М., 1997.

ТЕМА 9. СОЦИАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Основные понятия:

социальное управление; социология управления; социология организаций; социальные факторы управления; управленческая культура; культура профессиональной деятельности; руководство; лидерство; стиль управления; типология стилей управления; самоуправление.

Общество как регулируемая и управляемая социальная система

Приступая к изучению этой темы, следует обратить внимание на то, что в социологии, включающей в свою структуру частные социологические теории, принято различать социологию управления и социологию организаций. Предметом социологии управления в таком случае выступают социальные основы управления, особенности управленческой деятельности и управленческих отношений, закономерности их развития, условия повышения эффективности управленческих функций. В качестве предмета социологии организаций рассматриваются закономерности построения, функционирования и развития организаций - объединений людей, совместно реализующих некоторую программу или цель деятельности.

Очевидно, что и социология управления, и социология организаций изучают процесс целенаправленного регулирования управляемыми объектами, воздействия на них. Различия между социологией управления и социологией организаций прослеживаются при выяснении природы объектов управления. В социологии организаций ими являются социальные объекты - объединения людей; в социологии управления исследуются объекты, имеющие любую, не только социальную природу.

В управленческой практике трудно разделить объекты изучения социологии управления в социологии организаций. Поэтому в целях приближения учебного курса социологии к социальной практике проблемы социологии и управления и организаций рассматриваются в единстве.

В обеих частных социологических теориях управление понимается как сложное взаимодействие управляющей и управляемой подсистем, которое проходит ряд стадий: получение и переработка информации об управляемой подсистеме; планирование возможных управленческих воздействий; принятие управленческих решений; организация их выполнения; контроль за реализацией управленческих решений; анализ результатов управленческих воздействий и внесение корректив в процесс управления. Последняя стадия завершает процесс управления, превращая его в замкнутый цикл.

Социальные, человеческие факторы, реализующиеся на каждой из стадий управленческого цикла, являются предметом изучения социологии управления. Кроме названного «процессуального» подхода к управлению существуют и иные: «системный» подход, в котором на первый план выходит анализ системообразующих факторов в управляющей и управляемой подсистемах, а также в системе их взаимодействия; «ситуационный» подход, в котором анализируются цели, задачи управления применительно к конкретной ситуации, разрабатывается структура управления в соответствии с людскими ресурсами (кадрами).

Среди основных проблем социологии управления следует обратить внимание на социальные механизмы управленческого цикла, на человеческую переменную управления, управленческие отношения, механизм выработки и принятия управленческих решений, на вопросы культуры управления. Под управленческими отношениями понимается совокупность устойчивых, объективно определенных взаимосвязей между субъектами управления, которые устанавливаются в процессе деятельности по выполнению управленческих функций. Культура управления - это социологическая категория, отражающая систему средств, методов, способов и структур управленческой деятельности, управленческих решений, приемов искусства управления.

Понять содержание проблем социологии управления в значительной степени помогают знания из области социологии организаций, в частности те, в которых обусловливается построение типологии организаций на основе различий в их целях, функциях, выполняемых в системе общественных отношений, в характере организационных структур. На основе этих признаков социологи выделяют три основных типа организаций: административные (предприятия, учреждения и т.п.), союзные (общественные организации, выполняющие функции содействия органам государственного и общественного управления) и ассоциативные (любительские объединения по интересам).

Различаясь по функциям, выполняемым в обществе, организации имеют общие принципы построения и деятельности. Так, для любого типа организаций характерно наличие формальной и неформальной структур. Формальная структура - это система типовых норм, образцов поведения и соответствующих санкций - регуляторов, осуществляющих внутриформальную коммуникацию. Неформальная структура - это система взаимоотношений между членами организаций, основанная на их личностных характеристиках, имеющая социально-психологическую природу и не регламентированная специальными предписаниями.

Выявление закономерностей построения, функционирования, развития организаций, в особенности за счет нововведений, - все эти проблемы, решаемые социологией организаций, существенно дополняют научные подходы к управлению, разрабатываемые социологией управления.

Анализ литературы по теории и практике социального управления позволяет сделать вывод, что, пожалуй, центральное место в ней занимают проблемы, связанные с деятельностью субъектов управления - руководителей, управляющих, менеджеров - всех организаторов управленческого цикла. Исследуется их роль на этапах получения и анализа необходимой для управления информации, в ходе планирования и прогнозирования, принятия управленческих решений, организации исполнения и контроля за всем управленческим процессом.

Роль руководителя исследуется в различных подходах к управлению, не только в процессуальном, но и в системном, в котором руководитель чаще всего анализируется в качестве системообразующего фактора в системе управления; в ситуационном, где роль руководителя определяется различными ситуационными переменными, приоритеты которых определяются для каждого случая в зависимости от стечения конкретных обстоятельств в данный момент. Таким образом, эффективность управления ставится в зависимость не только от объективных, но и от субъективных факторов управленческого процесса.

Место и роль социальных факторов в структуре управления

С момента научного становления социологии в первой трети XIX в. и до настоящего времени на фоне многообразных социологических течений и школ отчетливо выделяются концепции, ставящие фундаментальные цели совершенствования не только отдельных сфер существование человека и социума, но и оптимизацию глобальных условий социальной жизнедеятельности человечества в целом, что закономерно выводит на проблемы управления функционированием и развитием общества.

Вопросами эффективности управления общественными явлениями и процессами были озабочены в свое время О.Конт и классики марксизма, Г. Спенсер и Э. Дюркгейм, М. Вебер и неомарксисты Франкфуртской школы, Т. Парсонс и Р. Мертон; эти же проблемы пытаются решить и современные представители макросоциологических концепций: теории конфликта в интерпретации Р. Дарендорфа и Л. Козера, неоэволюционисты и неофункционалисты. Кроме этого, в структуре социологического знания есть частные социологические теории, исследующие управленческие проблемы. К ним относится, прежде всего, социология управления, интерес к которой активизировался на постсоветском пространстве в последние годы уходящего XX века. Хотя исследовательские традиции в этом направлении были заложены ранее (в отечественной социологии они представлены в работах В. Афанасьева, Д. Гвишиани, А. Пригожина и др.), реалии сегодняшнего дня послужили катализатором роста общественного и научного интереса к проблемам социологии управления именно сейчас. Общественный интерес вполне понятен - в нашем трансформирующемся обществе идет активный поиск новых управленческих стратегий и тактических приемов, оптимизирующих динамику общественных процессов. Это, во-первых. Во-вторых, во всем мире уже полвека, а у нас в последние десятилетия все более распространенной становится профессия менеджера, что также требует как своего осмысления, обоснования целесообразности, так и научно-теоретической и учебно-методической базы для подготовки такого рода специалистов.

Главным же стимулом развития научных поисков в области социологии управления и в более широкой сфере - теории социального управления - является, пожалуй, осознание того факта, что современная цивилизация при всех своих достижениях, в конечном итоге оказалась несовершенной, не совсем «уютной» для жизни отдельного человека, а может и человечества в целом, и что Человек - Homo sapience должен найти более эффективные способы позитивного, целенаправленного воздействия на те процессы, которые происходят с ним в социуме, и которые он же и порождает.

Пока же в ходе очередных дискуссий по актуальным проблемам социологии управления, выясняется, что «в современной социологии не существует общепризнаного толкования управления вообще, социального управления в частности, хотя эти понятия широко используются не только в социологической, но и в экономической, политической, юридической и других науках».

Справедливости ради следует отметить, что размытость научных представлений по вопросам социологии управления не мешает успешно работать над их исследованием отечественным и зарубежным ученым, а учебный процесс в наших вузах некоторым образом обеспечивается как за счет переводной литературы, так и учебников, вышедших в России буквально в последние годы. Анализ этой литературы позволяет отметить, что в современной исследовательской практике собственно социологический подход к социальному управлению часто пересекается с взглядами, развиваемыми в области теории управления и менеджмента, теории государства и права и политологии, и, конечно же - системного анализа и кибернетики, которые дают самое широкое представление об управлении как процессе целенаправленного воздействия одного объекта на другой, возникающего в ходе их совместных действий или взаимодействий.

В таком предельно широком смысле управление присутствует везде и всюду и выражается в одном из центральных принципов диалетики - принципе всеобщей связи. Этот принцип, будучи экстраполирован на общественную жизнь, позволяет обнаружить процессы управления и связанные с ними явления буквально во всех областях жизнедеятельности общества, что обусловлено самой сущностью социального как особой сферы явлений и процессов, присущих только человеку и возникающих в объединениях людей. Таким образом, управление в широком смысле изначально входит в объект и предмет общей социологии, а различные аспекты управления включаются во все частные социологические теории. Если следовать этой логике, социология управления выходит за рамки специальной социологической теории и по сути дела отождествляется с общей социологией.

Характерно, что в структуре международной социологической ассоциации нет исследовательного комитета по социологии управления, но есть комитеты «Организация», «Теория и исследования объединений», «Участие и самоуправление», «Социокибернетика и теория социальных систем». По тематике исследований к социологии управления ближе всего работа комитета «Организация». Само это понятие и в русскоязычной семантике, являясь полифункциональным, включает в свое содержание, кроме процессуального аспекта (организация как процесс придания упорядоченности объекту управления), не менее значимы другие смыслы: атрибутивный (организация как свойство - функция упорядоченных систем) и институциональный (организация как обозначение упорядоченного объединения институционального характера).

Каждый из смысловых аспектов понятия «организация», так или иначе, связан с управлением, поэтому не случайным является употребление понятий «организация» и «управление» в тандеме, что неизбежно выводит обсуждение вопросов управления на проблемы организации и наоборот. Это же относится к тематике социального управления, социологии управления, социальной организации и социологии организаций.

Социология управления и социология организаций изучают процесс целенаправленного регулирования управляемых объектов. Различия между социологией управления и социологией организаций прослеживается при выяснении природы объектов управления. В социологии организаций ими являются социальные объекты - объединения людей; в социологии управления исследуются объекты, имеющие любую, не только социальную природу, но включающие в свою структуру социальные факторы. Это, так называемые, «человекоразмерные объекты» - социотехнические, социогеоландшафтные и т.п. системы. В итоге, предметом социологии организаций выступают закономерности построения, функционирования и развития организаций - объединений людей, совместно реализующих некоторую программу или цель деятельности. В качестве же предмета социологии управления рассматриваются социальные основы управления, особенности управленческой деятельности и управленческих отношений, закономерности их развития, условия повышения эффективности всех управленческих функций.

Включение в определение предмета социологии управления понятия «социальные основы управления», обозначая специфику осуществляемого анализа, одновременно позволяет проводить его в двух аспектах: макросоциальном и микросоциальном. Макросоциальные явления и процессы, являясь предметом макросоциологии, представляют собой результаты функционирования и развития социальных целостностей (общества в целом, отдельных его сфер, общностей, организаций и т.п.), задающих, в конечном итоге, содержание и направленность социальным действиям индивидов, включенным в них. Микросоциология исследует те же явления и процессы, но под другим углом зрения; в качестве источника и движущей силы социальной жизни рассматривается индивид и его социальное действие.

В таком разведении предметов анализа макро- и микросоциологии отчетливо обнаруживаются неклассические познавательные ориентации социологии, которые ей были присущи изначально. Они выражаются в том, что вычленение предмета из объекта познавательной деятельности осуществляется не по принципу деления целого на части, как это принято в классической науке, а на основе включения в предмет исследования познавательных средств (методологических принципов, методов, приборов и т.п.) в качестве вспомогательных орудий, представляющих объект познания.

Различия, отображающие макро- и микроориентации, можно обнаружить и в истории социологии управления, создание и развитие которой связано с именами Ф. Тэйлора, М. Вебера, А. Файоля (макросоциологическая ориентация) и представителей школы «человеческих отношений»: Э. Мэйо, Д. Макгрегор, А. Маслоу, Р. Лайкерт, Ф. Херцберг, Ф. Ротлисбергер (микросоцио-логическая ориентация). И хотя созданные названными теоретиками (и практиками) концепции выходят за рамки социологии, они вошли в историю социологии управления, так как в них глубоко анализируются те факторы управления, которые имеют социальную природу.

Взгляды основоположников социологии управления изложены в научной литературе достаточно подробно. Поэтому, не останавливаясь на описании основных концептуальных положений, в которых содержатся авторские новации, хотелось бы подчеркнуть одну их общую особенность - в системе управления (или в организации), которая анализируется в них, происходит достаточно четкое разграничение между субъектом и объектом управления, даже в том случае, когда объект управленческого воздействия рассматривается как личность, мотивированное поведение которой обусловлено иерархией потребностей (школа «человеческих отношений»).

Все вышеназванные концепции социологии управления направлены на поиски оптимальной организационной структуры, необходимой для реализации социального заказа. Объект управленческих воздействий в этом случае должен либо соответствовать сформированной формальной структуре (макроподход), либо формальная и неформальная структуры должны строиться в соответствии с потребностями и возможностями объекта управления (микроподход). Нетрудно заметить, что и в том, и в другом варианте сформированная, «ставшая» структура оказывается «довлеющим посредником» между тем, кто управляет (субъектом), и тем, кем управляют (объектом). Отсюда следует вывод, что человек, «выпавший» из той или иной структуры, неуправляем, и в таком виде пополняет ряды своего рода маргиналов. Этот интеллектуальный пассаж усиливается на фоне определений, в которых «под управлением» понимается совокупность универсально-исторических принципов, на которых основываются взаимоотношения в иерархии в любом обществе в любую историческую эпоху. То есть структура, которая, в конечном итоге, является результатом социального управления, приобретает еще более определенные черты - она становится стратифицированной, более жесткой структурой.

Доступность, понятность и принципиальная простота классических теорий управления в свое время сделали их достаточно широко используемыми, в том числе и в социальной практике. Однако их высокие объяснительные возможности неоднозначно коррелировались с практическими результатами. Так, в отечественной литературе приводятся эмпирические данные, которые свидетельствуют о том, что даже на передовых предприятиях (с высоким уровнем организа- ции - С.Л.) выполняемость заданий составляет 61,8%, приказов - 58%. Основные причины - вина исполнителя - 28%; порок решения - 33%, непредвиденные явления - 39%. Эффективность управления (границы управленческого воздействия) не очень велика, всего 61,8%.

В некоторой степени устранить дихотомию субъекта и объекта управления, задаваемую определенной структурой, пытаются специалисты в области инновационного менеджмента. В этой управленческой новации ставка делается не на малоэффективные руководящие указания, а на формирование сильной микрокультуры организации. Ценности микрокультуры закрепляются в идеологии организации, в ее имидже и транслируются посредством освоения норм и правил служебного поведения. При этом и главный менеджер (директор) и неквалифицированный рабочий оказываются включенными в одно субкультурное пространство, которое затушевывает, но не стирает различия в служебной иерархии, т.е. не устраняет ту же реально существующую организационную, управленческую структуру.

И если бы конкретный эмпирический жизненный мир каждого человека укладывался в рамки одной организации с модифицирующейся время от времени, но все-таки относительно постоянной управленческой структурой, классические и модернизированные концепции управления были бы вполне релевантны в социальной практике. Однако, социальный мир человека и общества обнаруживает, в большей степени, такие черты, как структурация (постоянное обновление структуры), а не структура; процессуальность (постоянное становление новых свойств и качеств), а не направленная динамика; существование поля возможных реализаций социальной активности различных социальных субъектов (от глобального сообщества до отдельного индивида), а не действия, мотивированные в соответствии с иерархизированной системой потребности личности.

Немецкий социолог У. Бек считает, что «на пути в иную современность» социум проходит в конце XX века стадию, которую он называет «обществом риска». «На прогрессивной стадии современной эпохи общественное производство и богатство идут рука об руку с производством общественных рисков…». По мнению У. Бека, каждый должен быть готов к тому, что его жизнь может потерпеть крушение.

Пугающе пессимистические выводы У. Бека таковыми являются лишь на первый взгляд. На самом деле, они представляют собой трезвую оценку лишь одного из вариантов жизнеустройства индивида в обществе, а ведь у каждого человека жизненный мир неизмеримо богаче. «Общество риска» должно изначально формировать у своих членов вариативность жизненного пути и социальной активности. Умение находить свою жизненную нишу в постоянно трасформирующемся социальном мире, в т.ч. в разных пластах социальной стратификации и на разных уровнях служебной иерархии - эти качества, вероятно, будут играть все более значимую роль в жизни человека в XXI веке.

Теоретическая социология уже осмысливает эти явления. Еще до У.Бека понятие риска в качестве характеристики общества высокой современности проинтерпретировал Э. Гидденс. Думается, что новые общественные реалии должна осмыслить и социология управления. От классической связки «субъект - объект управления» она должна перейти к анализу субъект - субъектных взаимодействий, которые не складываются в некую жесткую структуру, а существуют в виде взаимодополняемой субъектной активности.

В этой схеме не только служебная иерархия становится подвижной, зависимой от решаемой задачи, но и сама профессиональная принадлежность перестает быть жестко специфицированной. Работники с узкой профессиональной специализацией первыми оказываются на грани риска в трансформирующемся обществе. Таким образом, глобальное человеческое сообщество, добившееся больших успехов в ХХ веке, используя именно фактор профессионализации, специализации, само же ставит вопрос о преодолении ее узости.

Пока нет оснований считать ошибочным прогноз футурологов о том, что в конце ХХ века сохранится в качестве мегатенденции дифференциация в сфере труда и потребления. На самом деле в сфере труда дифференциация выразилась в появлении огромного количества специализированных, «узких» занятий и профессий, требующих различного уровня мастерства, компетенции и опыта. В сфере потребления дифференциация реализовалась в разнообразии возможностей и «жизненных шансов» считают Дж. Нейсбит и П. Абурден.

Однако социальная практика показывает, что «жизненный шанс», определяющий жизненный выбор, становится уделом не только «человека потребляющего», но и «человека работающего». Жизненный мир все менее значимо делится для современного человека на «время работы» и «время до и после работы»; работа осознается как неотъемлемая часть жизни, а организация свободного времени становится работой физической, духовной, интеллектуальной. Такая постановка вопроса требует концептуальной перестройки не только социологии управления, но и системы современного образования, которое должно дать реальные шансы человеку XXI в. рационально использовать свои возможности в быстро меняющейся социальной ситуации, прогнозируя ее развитие, отслеживая ее будущие модификации. Этот подход обязывает в корне пересмотреть исходные положения социологии управления, соотнося их с перспективными направлениями в развитии социальной теории, акцентируя внимание, прежде всего, на новых тенденциях в развитии социологического познания.

Управленческая культура, ее сущность, особенности формирования

Традиционно субъективный фактор управления рассматривается в комплексе, сочетающем деловые, профессиональные и личностные качества руководителя. В их число входят:

· профессиональные знания в конкретной сфере деятельности, включающие владение методологией их совершенствования, углубления и обновления;

· организаторские способности и навыки управленческой деятельности, ориентированные на использование новейших достижений в области технических, естественных и социально-гуманитарных наук;

· искусство делового общения, основанное на соблюдении норм служебного, в т.ч. речевого этикета;

· компетентность в области психолого-педагогических проблем управления, учитывающих социально-психологические особенности поведения людей в организованном сообществе;

· общий культурный кругозор, сформированный на основе усвоения общезначимых ценностей мировой и национальной культуры;

· нравственный облик, соответствующий общегуманистическим нравственным идеалам.

Совокупность социальных качеств субъекта управления позволяет выйти на оценку такой его интегральной характеристики как управленческая культура, которая представляет собой степень реализации социально значимых характеристик руководителя в управленческой практике и может быть выражена в очень широком спектре - от очень низкой управленческой культуры до очень высокой культуры управления.

Эта степень оценки зависит от многих факторов, но главным среди них, пожалуй, является соответствие (или несоответствие) стандартам и образцам управленческой культуры, сложившимся в конкретной социокультурной среде на определенном историческом этапе ее развития.

В условиях постоянно усложняющихся, дифференцирующихся и обновляющихся социальных связей, что характерно в целом для современного общества, в разных сферах общественной жизни можно наблюдать разнообразные типы управленческой культуры. Это и рыночная культура, ориентированная на рентабельность, экономический результат; и бюрократическая, базирующаяся на строгом соблюдении нормативных правил и предписаний, учитывающих и сохраняющих служебную иерархию; и клановая, корпоративная культура, основанная на общих ценностях, разделяемых всеми членами конкретной социальной организации; и целый ряд промежуточных вариантов, значимость которых оценивается в соответствии с социальным заказом на конкретный вид деятельности и его результат.

Так, становление рыночных отношений в переходном обществе актуализирует ценность рыночной культуры, что не означает полного вытеснения ею других социальных типов управленческой культуры с присущими им особенностями. Эти особенности задаются как конкретными социально-экономическими формами общественных отношений, так и национально-региональными, культурно-ценностными параметрами социальной макро- и микросреды.

Проведенные исследования показывают, что корпоративная, клановая культура управления, основанная на разделяемых коллективистских ценностях, вполне адекватна для стран Востока, но не совсем вписывается в западную культуру с преобладающими в ней индивидуалистическими ценностями. Поэтому не стоит рассчитывать, что в теоретических трудах и практических пособиях по проблемам управления можно найти готовые рецепты на все случаи жизни для всех стран и народов. То, что вполне приемлемо в условиях Северной или Южной Америки, не всегда может быть использовано в Беларуси.

Только глубокий анализ региональных и национальных особенностей социокультурного развития - в самом широком плане - позволит дать наиболее оптимальный прогноз социальной динамики с учетом конкретно-исторических условий общественного развития. Для современной управленческой культуры такая конкретная социокультурная обусловленность является абсолютно необходимой и, пожалуй, одной из ее главных, общезначимых характеристик. В этой общезначимой характеристике фиксируются динамичность, многообразие и постоянное обновление моделей управленческой деятельности, которые обнаруживают не столько типообразующие черты, сколько склонность к трансформации, модификации в зависимости от конкретных социокультурных особенностей и встающих организационных проблем.

Обращает на себя внимание тот факт, что обычно исследователи проблем управления, как и у нас, так и за рубежом, среди особенностей наиболее оптимальной современной управленческой культуры выделяют, прежде всего, ее инновационный характер. Однако анализ управленческой практики показывает, что не всегда и не любая новация может быть успешно внедрена в жизнь.

Не прижились в свое время в США кружки качества, имевшие положительный опыт в Японии. Не дали ожидаемых результатов выборы руководителей во всех звеньях народного хозяйства (от мастера до директора завода), что некоторое время практиковалось в советской системе управления. Не всегда срабатывают и рецепты глобального масштаба по переустройству системы управления в странах, возникших на постсоветском пространстве. Известно, что для описания и анализа процессов перехода России и стран Восточной Европы к рыночной организации экономики и демократическим политическим институтам активно используется, в основном западными исследователями, теория трансформации, или модернизации. Эта теория в своих классических формулах базируется на нескольких допущениях. Первое и основное из них касается самого направления трансформации: институциональный порядок, который возникает в результате процесса перехода, в общем и целом, должен воспроизвести институциональный порядок современных западных демократических обществ. При этом не всегда замечается тот факт, что ни одно из них не может служить эталоном общественного устройства. Социальное равенство, рациональная общественная организация, высокий жизненный уровень и другие достижения западной цивилизации соседствуют с безработицей, экологическими катастрофами, насквозь бюрократизированной и зарегулированной социальной жизнью и другими бедами этой же цивилизации, которые все явственнее проявляются на исходе ХХ века.

В универсальных рецептах в духе классической теории модернизации не учитываются те выводы, к которым пришли западные исследователи еще в 60-80-ые годы, доказавшие определяющую роль национально-государственного и этнического факторов в становлении и функционировании культуры организаций, предприятий, культуры управления. Известный голландский антрополог организаций Г.Хофштеде, проведя серию исследований в 70 странах мира (60 - 80гг.), сделал выводы о том, что из национальной культуры человек усваивает серию фундаментальных ценностей и установок, которые определяют его поведение во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и в организованных сообществах. Отсюда - эффективность той или иной модели управления зависит от ее адекватности фундаментальным жизненным ценностям, формирующим определенную микрокультуру организации.

В современных моделях управления именно на этот факт обращается особое внимание. Известные американские специалисты в области управления Д. Мерсер и Т. Питерс подчеркивают, что в эффективно действующих компаниях используются не обычные рычаги управления в виде руководящих указаний, а работа ведется в направлении создания особой микрокультуры организации.

В ее основе лежит соответствующий набор ценностей: приверженность идеалам стандартов качества и обслуживания, интересам потребителя, ценным практическим нововведениям и т.п.

К этому следует добавить, что микрокультура (или субкультура) управляемой организации - динамичное образование, управление которым невозможно без знания особенностей его возникновения, основных его характеристик и тенденций развития. Высокий уровень управленческой культуры предполагает умение постичь эту микрокультуру, познать и понять ее, и в соответствии с полученными знаниями и представлениями умело руководить ею, в т.ч. грамотно изменяя ее, если это необходимо.

В свете этого становится понятной проблема гуманитаризации современного образования: проблема, которая активно обсуждается во всем мире. Введение культурологических курсов в высших учебных заведениях представляется как значительный шаг в деле углубления содержания гуманитарного образования. Такие курсы, давая представление о сущности культуры как созидательной деятельности человека, вооружают обучающихся сведениями о результатах культурного творчества в мировом и региональных контекстах, позволяя сравнивать их и делать соответствующие выводы.

Широкое понимание управленческой культуры, включающей параметры общей культуры субъектов управления, позволяет по-новому взглянуть на проблему профессиональной подготовки в целом. Трудно представить современного профессионала, действующего в одиночку. Современная профессиональная деятельность обязательно включается в сложную систему социальных связей, она по сути своей есть процесс кооперации, сотрудничества, выраженный в большей или меньшей степени в разных профессиональных областях. Там же, где присутствует кооперация, обязательно есть и управление (самоуправление). Таким образом, любой современный профессионал становится участником управленческого процесса. Кроме этого, усиление социальной мобильности, которая проявляется в конце ХХ века в глобальных масштабах, позволяет думать, что человек должен быть готов к участию в управленческих процессах в разных, не только первых, руководящих ролях. Психологическая готовность к изменению социального статуса должна стать частью профессиональной подготовки современного специалиста.

Таким образом, можно сделать вывод, что элементы управленческой культуры должны войти в качестве необходимого звена в систему подготовки современного специалиста, став составной частью его профессиональной культуры. Профессиональная культура - это универсальная система, включающая профессиональные знания и ценности, которые в виде образцов и норм, принятых в конкретной профессиональной области, регулируют профессиональную деятельность.