Социология

Ему (земледельцу России) нужен теперь кооперативный труд, организованный в широком масштабе. Но оборудование, удобрение, агрономические методы и прочее - все необходимые для коллективного труда средства - где их найти? Именно здесь-то и скажется крупное превосходство русской «сельской общины». Ясно, что речь идет не о колхозе на основе огосударствленных средств производства, а о добровольном объединении для самостоятельного хозяйствования. Собственность, как бы минуя фазу единоличества, точнее - проходя лишь юридическое оформление, сразу же обобществляется, приобретая статус паевой, акционерной, кооперативной собственности. Это позволяет вести крупное производство, не переходя за границы тотального отчуждения человека от собственности и результатов совместного труда. Фактически это тот же путь социализации собственности, но учитывающий артельные традиции и общинную мораль крестьянства России.

Эти опыты привлекли пристальное внимание К.Маркса. И если он не изменил свои взгляды на судьбы частной собственности, то, думается, по следующим причинам. Во-первых, он не считал возможным победу социализма в одной, тем более слабо развитой, стране. Новое общество могло появиться лишь после того, как капитализм выполнит свою «цивилизаторскую роль», а именно - разовьет производительные силы, дисциплинирует работников, завершит создание мирового рынка, устранит все остатки феодализма. Во-первых, по Марксу, история не знает попятного движения, а поэтому возврат каких-либо элементов «азиатской деспотии», «египетского фараонства», «кастовости» и т.п. совершенно исключался. И, в-третьих, в то время не было никаких оснований допустить, что правящие классы способны на социальное партнерство и компромиссные решения классовых конфликтов. Их сила - в частной собственности, и она подлежала уничтожению.

История еще раз в XX в. показала, что сама по себе ликвидация частной собственности, всеобщее огосударствление средств производства не решает автоматических социальных проблем.

Кратковременный трудовой подъем и энтузиазм постепенно снижались из-за отсутствия эффективного и постоянно действующего мотивационного стимулирования механизма. Хотя классовое неравенство умножается, но возрастают социальные различия внеклассового происхождения.

Китай, отказавшись от догматического тезиса о несовместимости частной собственности с социализмом, сделал ставку на использование стимулирующего эффекта собственности, и добился резкого подъема производства. Фурье сказался прав; не директивное устранение частной собственности, а ее постепенная социализация с использованием присущей ей высокой мотивации труда - таков теоретически оправданный путь преобразования собственности и всего устройства общественной жизни. Отсюда следует и другой вывод: попытки возврата в постсоциалистических странах к классическим формам частной собственности, которых уже давно не существует в развитых странах, основаны на весьма поверхностных исторических аналогиях и в конечном счете могут лишь усилить социальную напряженность. Но и консервация прежних структур, отказ от реформ в экономике и социальной сфере неизбежно ведет к накоплению социального нетерпения со всеми негативными последствиями.

Регулирование социальной дифференциации слишком ответственная задача, чтобы ее можно было оставлять во власть стихии, и в то же время слишком сложная, чтобы браться за ее решение на основе обыденных представлений или концепции, созданных применительно к иным историческим условиям, иному уровню экономики, культуры, политическим традициям. Не упрощая проблему учитывать следующее.

1. Социальная дифференциация возникает и воспроизводится в силу объективного действия закона общественного разделения труда. Этот закон проявляется в разнообразии жизненно важных для существования общества как системы функций, которые наиболее успешно выполняются специализированными институтами и кадрами профессионалов. Так возникает совокупность общественных позиций, вначале как бы обезличенных. Например, начиная освоение космического пространства, общество не знает, кто будет исполнять данную функцию, но в определенной мере пытается заранее установить социальную позицию космонавтов, исходя из общественной значимости новой функции. Общество заинтересовано, чтобы наиболее значимые функции выполнялись самыми способными людьми, и ради этого иерархизирует структуру социальных позиций, устанавливая определенную дистанцию между ними, для преодоления которой претенденты должны приложить немалые усилия и доказать свой профессионализм.

Такова общетеоретическая модельная схема социальной структуризации общества. Она существенно деформируется тогда, когда:

· социальные позиции наследуются, невзирая на личные заслуги и способности;

· дистанция между позициями уменьшается настолько, что продвижение по иерархической лестнице не оправдывает затраченных усилий;

· та или иная группа приобретает возможности определять свою значимость и преимущества по собственному усмотрению, вопреки изменившимся потребностям общества. Крайний случай: функция исчезает, но люди ее исполнявшие настаивают на ее продолжении;

· возникают «теневые структуры» криминальной направленности, «закрытые распределители», «новые классы» и иные образования в «порах» или вне нормативной иерархии позиций.

Подобного рода отношения нарушают объективную логику «позиционирования»: здесь уже не функции рождают определенные элементы структуры, а наоборот - группы добиваются сохранения своего положения, вне зависимости от функции.

2. Определенный уровень социальной дифференциации необходим для общества и соответствует ожиданиям людей. По закону социального сравнения индивиды стремятся к продвижению, занятию более высоких социальных позиций, лучшего общественного положения. В этом основа высокой состязательной активности, мотивации достижений, успеха, инициативности, поиска. Важно только, чтобы возможность продвижения была не только декларируемой, но и реальной. Социальная дифференциация приобретает угрожающий для стабильности общества характер, если она:

· становится чрезмерной, т.е. превышает экономически и психологически приемлемый уровень;

· определяется не личными заслугами, а различными привходящими обстоятельствами (происхождением, связями и т.д.);

· порождает теневые или криминальные группировки, выходящие за рамки функциональной структуризации общества;

· закрывает каналы социальной мобильности, демократические формы смены лидеров, ротацию кадров.

3. В регулировании социального положения особого внимания требует нижняя граница дифференциации: уровень жизни, образование, доступ к социокультурным благам и др. показатели. «Черта бедности» не должна ставить людей в критическое положение угрозы выживанию. Декларация ООН о правах человека требует установления определенного минимума гарантированных государством социальных услуг для поддержки человеческого существования. Крайне важно, чтобы первая дистанция к более высокому положению была наиболее легкой, доступной каждо-му, и побуждающей к ее преодолению. Кроме материального уровня необходимо поддерживать оптимизм, коммуникативность, неформальные связи взаимопомощи, солидарность в отношении к тем, кто временно оказался в затруднительном положении.

Однако, в определении базисных потребностей «нормального» (или «достойного») уровня жизни и соответствующих благ и услуг для его поддержания у специалистов единого мнения нет. Так, американский социолог Пинч выделяет четыре подхода к его определению: а) англосаксонский; б) западноевропейский; в) американский; г) японский. Несмотря на то, что все эти подходы реализуются в рамках экономического развития стран, они существенно различаются по объему благ и услуг, гарантируемых государством человеку, в зависимости от традиции, культуры, стоимости рабочей силы, стратегии социальной политики.

В нашем обществе данная проблема стала обсуждаться только в последние годы. Господствующий в советское время «нормативный метод», исходил не из реальных потребностей людей, а из усредненных показателей (на 1000 чел. и т.п.), которые скрывали минимум обеспеченности, да к тому же, не всегда выполнялись. Такие общепринятые категории, как «прожиточный минимум», «минимальный потребительский бюджет», не рассчитывались и не использовались в планировании качества и уровня жизни.

Считается, что в настоящее время для повышения нижней границы уровня жизни в нашей стране не хватает средств. Это так, однако, и имеющиеся ассигнования не всегда используются эффективно, адресно. Начатые социальные реформы должны создать нормативную базу предоставлением бюджетных средств, сформировать новые механизмы реализации социальных программ, основанные на принципах адресной субсидиарности, стимулярности.

4. Регулирование социальной дифференциации предполагает, причем в качестве первого условия, определенность и гласность, общественную полезность и эффективность критериев социального продвижения. Можно вспомнить, что в царской России существовало правило, по которому солдат, выходец из крестьян или мещан, дослужившийся до полковника, получал дворянское звание. Определенность и понятность данного стимула делали его весьма привлекательным для многих выходцев из простого народа.

К сожалению, такие исторические примеры скорее исключение, чем правило. В советском обществе учитывались, прежде всего, партийность, происхождение, отчасти национальность, а также наличие диплома (не важно какого), семейное положение, моральная устойчивость и т.п., и лишь после них профессиональная способность, знание дела. Если в развитых странах образцом для подражания стал человек, сделавший самого себя, то у нас формировался человек системы, способный в наибольшей мере адаптироваться к ее критериям, используя, в том числе, и их недостатки. Были, конечно, должности, которые нельзя было заместить «выдвиженцами». Королев, Туполев, Антонов, Калашников, Орловский и десятки других профессионалов, чей высокий статус определялся личным талантом и признавался народом, не меняли общей тенденции.

Переходный период разрушил не только «номенклатурные» критерии, но и те остатки общественно оправданного социального продвижения по заслугам, которые система вынуждена была допустить.

В социологических исследованиях на вопрос, что в наибольшей степени способствует сегодня продвижению, на первых мечтах называются: а) наличие связей; б) доступ к кредитам, лицензиям и т.п.; в) возможность использования госсобственности, а на последних - образование и личные способности. Это значит, что массовое сознание не видит пока оптимальных, с общественной точки зрения, нормативных критериев социального продвижения. Понятно, что подобная ситуация не способствует упорядочению социальных отношений и стабилизации общества.

5. Формирование среднего класса. За счет роста среднего класса социальная структура меняет свою форму: из пирамидальной превращается в ромбовидную. Между «верхами» и «низами» появляется «буферный пласт» самодостаточного населения, которое более всего заинтересовано в стабильности, и обладает стойким иммунитетом ко всякому революционаризму. В силу этого степень расслоения уменьшается, но в то же время сохраняется стимулирующая роль самой иерархии позиции.

Пути создания среднего класса в нашей стране будут рассмотрены ниже.

В зарубежной социологической науке повсеместное распространение получило понятие социальной стратификации. В принципе, если иметь в виду онтологию этих терминов, то они тождественны, т.е. об одном и том же. Методологические различия можно усмотреть в том, что понятие социальной структуры позволяет включать в анализ социально-демографические и социально-профессиональные группы, не совпадающие со стратами. Не случайно, Н. Смелзер одну из глав своего учебника назвал «Социальная структура», а не стратификация. Думается, что отмеченный момент, а также давняя традиция позволяют нам использовать понятие социальной структуры, конечно, не сводя его к известной трехчленной формуле.

Социологический смысл и историческое значение теории классов и классовой борьбы

Трехчленная формула социальной структуры вытекала из марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы как движущей силы истории. Мы не ставим задачу рассматривать данную теорию в ее генезисе и развитии, тем более, что она достаточно хорошо известна - до 1991 г. изучалась не только в вузах, но и в школах: в курсах обществоведения, истории, литературы. Однако, в последние годы возникла своего рода «фигура умолчания» по поводу данной темы. Так, в одном из объемных учебников по социологии раздел социальной структуры изложен без упоминания фамилий классиков марксизма-ленинизма, даже известное ленинское определение классов приводится без указания его автора. И таких примеров более чем достаточно. Учитывая, что подобное «неотрефлексированное забвение» ведет к потере важной части социологического знания, возникает необходимость объективной оценки сильных и слабых сторон данной теории, в историческом контексте и современной интерпретации.

1. На наш взгляд, не правы как те, кто отрицает теорию классов, так и те, кто ее абсолютизирует. Абсолютизация в свое время прибегала к ряду ошибочных политических тезисов, таких как: а) о сохранении диктатуры пролетариата на весь период социализма (КПСС отказалась от него лишь под давлением братских компартий Запада); б) об усилении классовой борьбы по мере укрепления социализма; в) о мирном сосуществовании как форме классовой борьбы. По этой же причине сохранялась не просто теоретическая парадигма, но программные установки по отношению к социальной структуре, несмотря на очевидные трудности распределения населения по двум классам и прослойке. Фактически вне классовой структуры оставались многие категории, особенно в европейских социалистических странах, где частный сектор сохранялся: крестьяне-единоличники, некооперированные кустари, частные ремесленники, владельцы магазинчиков, киосков, мастерских.

2. Ленинское определение классов относится только к двум категориям: богатым (эксплуататорам) и бедным (эксплуатируемым). Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства. Те, кто работает самостоятельно, т.е. сам себе и хозяин, и работник, кто не присваивает, а обменивает свои услуги, знания, товары на соответствующий эквивалент, они под данную дефиницию не подходят. При распространении определения на все слои и группы общества возникает несоответствие между объемом и содержанием понятия.

3. В силу этого марксистская теория классов не охватывает весь социальный состав населения. Например, в Древнем Риме - типичном государстве рабовладельческой формации - численность рабовладельцев и рабов, как основных классов общества, в своей совокупности составляла меньшую часть населения. Анализируя классовый состав России конца XIX - начала XX века, Ленин выделял 5 классов: 1) крупную буржуазию; 2) помещиков; 3) кулаков; 4) беднейшее крестьянство; 5) пролетариат. Первые три класса - это богатые, эксплуататоры. Их можно объединить по «присвоению чужого труда». Но в действительности, много ли общего у помещика - потомственного дворянина или выходца из бояр, и кулака - недавнего крепостного крестьянина. Более существенно, что в эту схему не помещались такие многочисленные социальные структуры, как среднее крестьянство, купцы, ремесленники, военные, интеллигенция, казачество, государственные служащие, священнослужители, рядовые банковские работники, промысловики, артельщики, кустари и др.

4. Но теория классов и не ставила перед собой задачу отражения всего состава населения. Ее цель - выделить основные, антагонистические классы, борьба между которыми и есть источник развития общества. И ленинское определение относится лишь к этим, основным классам.

5. Все остальные классы неизбежно поляризуются, вливаясь в ряды двух основных, или деклассируются. Поэтому классовая теория отвергает идущие с древности идеи о среднем классе (слоях), как стабилизирующей силе общества. Борьба, а не солидарность, становится жизненным девизом, дарвиновская теория «борьбы за существование» гипостазируется и переносится на общество, везде отыскиваются борющиеся противоположности, гегелевская диалектика превращается в манихейство (черное - белое, да - нет, друг - враг). Для современной социологии, как науки об устойчивости общества, о жизнеспособности социумов и наиболее приемлемых способах преодоления аномии, девиантного поведения, разрешения конфликтов, в том числе и классовых, такой подход неприемлем, поскольку он однозначно делит общество на «Мы» и «Они».

6. Вместе с тем, нельзя не видеть, что теория классов и классовой борьбы родилась в определенных условиях и в принципе правильно их отразила. Безудержная эксплуатация и обнищание трудящихся масс, грабеж и насилие, нечестная конкуренция и подрыв основ экономической самостоятельности средних классов, а вместе с тем восстания, бунты, гражданские войны и революции - все это проявления классового антагонизма, существовавшего в истории вплоть до конца XIX века.

Классы были открыты задолго до марксизма: о расслоении писал еще Аристотель, классовую борьбу анализировали французские историки, экономическую анатомию классов раскрыли английские экономисты, проекты гармонизации отношений предлагались утопистами, религиозными учениями и др. «То, что я сделал нового, - писал К.Маркс, - состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».

Отсюда следовало, что классовый конфликт может быть разрешен лишь революционным путем - «экспроприацией экспроприаторов», т.е. ликвидацией эксплуататорских классов. (Заметим, что Маркс и Энгельс никогда не понимали ликвидацию в смысле физического уничтожения богатых, речь шла о национализации их собственности, в ом числе и путем выкупа, и о разных формах перевоспитания, трудовой ассимиляции представителей господствующих классов). Опровержению данного вывода посвящена огромная литература. В ней нетрудно заметить типичную ошибку, а именно - осовременивание ситуации и, соответственно, игнорирование психологии классов, закономерностей классовой борьбы в конкретных исторических условиях.

Во времена Маркса и Энгельса власть до Парижской Коммуны (1871 г.), несмотря на революционные потрясения 1830 и 1848 гг., правящие классы, ослепленные своим финансово-экономическим могуществом и преданной им военно-полицейской силой, не соглашались даже выслушивать тех, кто говорил о необходимости уступок трудящимся, предупреждая об опасности накапливания в массах социального нетерпения и неудовлетворенности. Р. Оуэна посчитали шутом и сумасшедшим за то, что в своем обращении к фабрикантам он писал: «Если Вы уделите своим рабочим хотя бы столько внимания, как неодушевленным машинам, то сможете получать огромную дополнительную прибыль просто из их удовлетворенности условиями и оплатой труда». В России крепостное право удерживалось до последней черты, реформы Столыпина встретили более яростное сопротивление со стороны помещиков, чем революционеров. Революционную ситуацию в 1917 г. создали вовсе не большевики, они лишь ею воспользовались, а правящий класс во главе с самодержавием, не желающим и не умеющим осуществить назревшие социальные реформы.

Отсюда вытекает следующий вывод, имеющий характер исторической закономерности. Там, где правящие классы игнорируют справедливые требования трудящихся масс в области, прежде всего, оплаты труда, их стремление к достойной жизни за счет своего труда, где подрываются основы воспроизводства средних слоев и делается ставка на прямое или косвенное экономическое принуждение, где назревшие проблемы не разрешаются с помощью реформ, а маскируются, загоняются внутрь - там социальное нетерпение масс неизбежно со временем превышает критический уровень, порождая тотальный кризис, который может быть разрешен лишь устранением правящей элиты и преобразованиями структур власти, собственности и т.д.

Этот вывод является социологическим законом кумуляции социального нетерпения в обществе. Как и все социальные законы, он имеет статистический (вероятностный) характер, т.е. его действие объективно, но не фатально. Можно сказать, что он «предупреждает» конфликтующие силы, в первую очередь, конечно, правящие классы, от бездумного обострения социальных противоречий. С этой точки зрения принципиально иным, чем в теории борьбы классов, представляется соотношение реформ и революции. Как известно, В.И. Ленин называл реформы «побочным продуктом» революционной классовой борьбы. Неприятие реформизма - характерная черта коммунистического движения. Но социальный смысл этих явлений (или событий) состоит в разрешении назревших общественных конфликтов. Реформы предполагают компромиссный вариант, революции - радикальный, направленный на устранение противостоящей стороны. Революционная ситуация возникает не только потому, что «верхи не могут» править по-старому, но главное, что не хотят или не умеют изменить жизнь к лучшему, не желают поступиться принципами, т.е. интересами, одним словом - из-за неприятия и торможения назревших изменений, в форме управляемых реформ, с учетом интересов «низов». Реформы являются естественным и объективно необходимым процессом преобразований (нововведений, переустройства) в рамках и на основе существующей социальной структуры, путем компромиссного согласования интересов социальных групп, в то время как революция - плод воинствующего фанатизма, неустойчивости, ошибок в социальной политике правящих классов, упований на силу и т.п.

Глобальное политическое значение марксистской теории классовой борьбы переоценить невозможно. Подобно тому, как изобретение сверхоружия, грозящего уничтожением обоих конфликтующих сторон - и «очень правых», и «менее виноватых» - заставило принять принципы мирного сосуществования, эта теория побудила искать компромиссы - те формы разрешения конфликтов. Так родилась идея социального партнерства. В современном мире - это комплексная программа, постоянно совершенствующаяся и охватывающая все сферы общества. В области трудовых отношений она реализуется в таких формах, как трипартизм, участие рабочих в прибылях и управлении, праве на забастовку и т.д.; в политической жизни - в парламентских формах борьбы оппозиции с правительством, демократических выборах, местном самоуправлении, разделении властей и др.; в правовой сфере - в верховенстве Закона, независимости суда, соблюдении прав человека и пр.; в социальной - в обеспечении прожиточного минимума, медицинском страховании, пенсионом обеспечении, пособиях по безработице, инвалидности и др. Можно утверждать, что именно под влиянием теории борьбы классов современный мир ориентирован не на социальную конфронтацию, а на поиск согласия, учет разнообразных интересов, на эволюционное развитие путем реформ и инноваций.

Что касается социальной структуры общества, то классовый подход оказался ограниченным и односторонним, по крайней мере, в области прогнозного моделирования. Вопреки выводам о неизбежном усилении тенденции к поляризации, к обнищанию рабочего класса и обострению борьбы, в XX в. неуклонно возрастает удельный вес среднего класса, в том числе и среди рабочих. Классовое сознание, представлявшееся классикам высшей формой духовности, не смогло вытеснить естественные формы ментальности любых социальных групп, питаемых исторической памятью, родовыми архетипами, национальным самосознанием патриотизма. Клич «Поражение своего отечества», выдвинутый большевиками во время Первой мировой войны во имя пролетарской солидарности, так и остался в истории единственным и одиозным призывом.

Там же, где подобную классовую психологию удавалось присвоить обществу, возникали под сенью дружбы народов, уродливые образования: теневая социальность (клики, мафиозные группировки и т.п.), маргиналы, манкурты, изгои и др.

Большие затруднения у советских социологов возникли при операционализации признаков классовой принадлежности с целью использования ленинского определения классов для проведения эмпирических исследований. Как замерить «место в исторически определенной системе производства» - первый признак классов? Предлагалось фиксировать отраслевую принадлежность, тип (размер) предприятий, основное или вспомогательное производство, сборочные цехи или выпускающие ширпотреб и т.д.

Второй признак - отношение к средствам производства - в условиях общенародной собственности оказывался не работающим. Различия были налицо, но ведь их не должно было бы быть. Особенно выделялись хозяйским отношением к собственности подрядные бригады, арендные коллективы, предприятия, работающие по щекинскому методу и др. Этот феномен можно было объяснять как угодно, но только не как результат преодоления отчуждения от собственности.

Третий признак - роль в общественной организации труда - позволял выделять руководителей и исполнителей, хотя самостоятельность первых была относительна.

Четвертый признак - доля общественного богатства, которой располагает группа - фиксировался по заработной плате. Но можно ли было считать классовым признаком, например, то, что грузчик а «почтовом ящике» получал больше высококвалифицированного слесаря на швейной фабрике, говоря уже о нелегальных доходах, о чем говорить было бы не принято.

Как правильно отметил А. Зиновьев, реализовался не принцип «каждому - по труду», а принцип «каждому - по его должности».

Тем не менее, создавался определенный набор эмпирических индикаторов. Но, во-первых, он был лишь формально привязан к теоретическому определению понятия класса. Во-вторых, не было единства ни в методологическом подходе, ни в перечне индикаторов. В-третьих, часть индикаторов отражали не социальное положение, а организационные и иные недостатки производства. В-четвертых, многие категории населения - работники закрытых предприятий ВПК, госслужащие, партийный аппарат, военные, милиция и др. - не могли включаться в исследования, что нарушало требования репрезентативности выборки. Вообще, установку на стирание различий, движение к социальной однородности отрицали саму необходимость изучения дифференциации, ее причин, условий и т.д. В силу этого полных и достоверных данных о социальной структуре и тенденциях ее изменения социология дать не могла.

Таким образом, теория классов и классовой борьбы правильно описывает состояние социальной структуры общества и возможности разрешения классового конфликта в условиях антагонистических противоречий, поддерживаемых нежеланием и неумением правящих классов идти на уступки, регулировать социальные отношения компромиссным путем с учетом интересов всех социальных классов, всего общества. Понятие «класса» относится только к основным противоборствующим группам, в силу чего теория не охватывает весь социальный состав населения.

Социальные группы и социальные общности, их типология

Социологический подход к изучению любых явлений и процессов общественной жизни предполагает выявление и анализ тех социальных субъектов, деятельность которых порождает (или в деятельности которых проявляется) исследуемое социальное явление либо процесс. Общество в социологическом анализе всегда предстает в качестве конкретной социальной структуры - совокупности взаимосвязанных и взаимодействующих социальных субъектов.

Эта внутренняя дифференцированность общества носит объективный социально-исторический характер. Понимание сущности социальной дифференциации, ее критериев, а также конкретно-исторических форм лежит в основе социологического анализа любых сфер общественной жизни. Таким образом, изучение этой темы имеет не только самостоятельную значимость, но и позволит в дальнейшем строить логику социологических исследований разных сфер общественной жизни в соответствии с принятыми в социологии подходами.

Студентам рекомендуется обратить внимание на общие черты и различия в теориях социальной дифференциации К. Маркса, Р. Дарендорфа, М. Вебера, Т. Парсонса, Р. Мертона. Рассматривая различные теоретико-методологические подходы к анализу социальной структуры общества, следует уяснить особенности ее структурных элементов: социально-демографических групп, социально-этнических общностей, классов, слоев, внутриклассовых групп, субкультурных образований и т.д. В ходе этого надо обратить внимание на диалектику социальной дифференциации и интеграции, на характеристики социальной мобильности как применительно к обществу в целом, так и по отношению к отдельным индивидам.

К компонентам социальной структуры общества относятся социально-демографические группы. Сложность этого социально-демографического среза социальной структуры обусловливает выделение ее анализа в самостоятельную тему, которая дает представление об отдельной отрасли социологии - социодемографии или социологии социально-демографических отношений.

Эта частная социологическая теория изучает социальные факторы воспроизводства и развития народонаселения, а также влияние количественных и качественных параметров народонаселения на общественные процессы.

Социодемография изучает функционирование в обществе разных демографических групп, различающихся по половозрастным, генетическим и семейным признакам.

Рассматривая характеристики развития народонаселения в целом (рождаемость, смертность, миграционные обмены между разными местностями), следует остановиться на особенностях демографической ситуации в современном мире и его отдельных регионах, проанализировать социально-демографическую ситуацию в Беларуси.

Важное место в проблематике социодемографии занимают вопросы дифференциации социальных ролей, связанные с различиями между мужчинами и женщинами. Социологи исследуют их на основе анализа четырех компонентов полового самосознания и поведения: биологического пола, гендерной идентичности, гендерных идеалов и сексуальных ролей. При этом биологический пол рассматривается социологами чаще всего в качестве естественно-природного основания социальных различий, в современном обществе зачастую принимающих формы социального неравенства. Социальные характеристики таких различий наиболее отчетливо обнаруживаются в особенностях гендерной идентификации (осознании человеком своего пола), гендерных идеалах (социальных ожиданиях мужского и женского поведения) и сексуальных ролях, связанных с разделением труда, правами и обязанностями мужчин и женщин.

Изучая проблемы социальной дифференциации общества, связанные с различиями пола, следует обратить внимание на изменение представлений, социальных ожиданий, идеалов и, как следствие, социальных ролей, выполняемых в современном обществе мужчинами и женщинами. Эти изменения в значительной степени стимулируются действиями социальных институтов, сложившихся в обществе, в том числе и такого, как феминистское движение, основной целью которого является дальнейшее улучшение положения женщин.

Кроме различий по полу, социологов, изучающих демографические проблемы, интересуют социальные особенности поведения различных возрастных групп. С этой целью в отечественной социологии используется возрастная градация, принятая в демографии: до 14 лет - дети, 14-30 - молодежь, 31-49 - люди среднего возраста, 50 лет и старше - люди старшего возраста. Каждая возрастная группа отличается не только характером своего социального поведения, но и сталкивается с рядом социальных проблем, имеющих возрастные особенности.

При рассмотрении места и роли молодежи в обществе надо обратить внимание на проблемы получения образования, начала трудовой жизни и трудоустройства, профессионального роста и продвижения, создания семьи, а также на специфику процессов социализации, характерных для этой возрастной категории, и связанные с этим особенности молодежной культуры.

В анализе процессов миграции студентам надо остановиться на выяснении роли экономических и социально-политических факторов, НТР, урбанизации, а также внутри- и внешнеполитической обстановки. Этот анализ должен быть связан с изучением возможностей управления миграционными процессами с учетом соблюдения экономических и политических гарантий прав человека, зафиксированных во Всеобщей декларации прав человека, а также в различных национальных программах и правовых документах.

Осуществляя анализ социально-этнических отношений, следует обратить внимание на социально-исторические условия возникновения этнических общностей и их основные характеристики, такие, как: общая территория, язык, культура, менталитет. Рассматривая эти этнические характеристики, надо уяснить их социальную обусловленность, в том числе и социально-экономическую, которая находит выражение в еще одном важном признаке социально-этнических общностей - общности экономической жизни.

По мнению ряда теоретиков, наличие этой социально-экономической характеристики проявляется при формировании наций. Связь этнических и социальных характеристик позволяет уяснить место и роль социально-этнических общностей в социальной структуре общества.

Социологический анализ может быть расширен за счет сопоставления различных теоретико-методологических подходов к изучению социально-этнических отношений, их роли в общественной жизни. Следует обратить внимание на идеалистическую трактовку этой сферы общественной жизни, в которой в качестве ведущих факторов рассматриваются характеристики духовной сферы: «национальная воля», «национальная идея» (Г. Кон, Г. Стенхард), «общая судьба» (Р. Эмерсон), общность «национального характера» (А. Кардинер, Р. Бенедикт и др.). Интерес представляет натуралистическая концепция Л. Гумилева, рассматривающая этносы как поведенческое явление, лежащее на границе социального и биологического.

С идеалистическими и натуралистическими концепциями вступают в полемику социологи-марксисты. В их трактовке национальных отношений рассматриваются две тенденции развития, обусловленные преимущественно факторами социально-экономического характера. По мнению марксистов, развитие национальных отношений в классово-антагонистических формациях носит противоречивый характер и порождает национальный вопрос, решить который можно лишь в условиях социальной революции.

В рассматриваемой теме надо уделить внимание анализу вопроса об особенностях развития национальных отношений в современном мире, которые выражаются во взаимосвязи тенденций, направленных, с одной стороны, на достижение независимости во всех сферах, в т.ч. и политической (крах колониальной системы, распад полиэтнических империй, «этнический парадокс современности»), и, с другой стороны, - на объективно обусловленное сближение разных народов и формирование новой этнокультурной карты мира.

Следует уяснить сущность национализма как идеологии и как политики, его истоки и факторы, поддерживающие националистические идеи и политические течения. В социологическом разрезе феномен национализма представляет интерес не только на общегосударственном, но и на бытовом уровне, где он продуцируется факторами социально-психологического порядка.

Проблемы национальных отношений в современном мире можно продемонстрировать на примерах из сферы национальной жизни Беларуси. Перспективы их решения надо связать с законами о культуре и о языках Республики Беларусь и практикой их реализации.

Сущность социальной стратификации

Многие годы в нашей литературе господствовали негативные оценки теории социальной стратификации. Утверждалось, например, что эта теория противопоставляет марксистско-ленинскому учению о классах и классовой борьбе «надклассовые» или «бесклассовые» концепции путем замены понятия «класс» понятием «страта», что цели подобных настроений носят не научный, а идеологический характер. При отсутствии публикации и закрытости для научной общественности аутентичных текстов трудно было выработать собственную точку зрения. Рецидивы прежних подходов мешают и сегодня правильному пониманию методологии социальной стратификации, соотношения исходных понятий: «страта», «класс» и др., а главное - снижают возможности использования методики и техники анализа в эмпирических исследованиях.

В связи с этим остановимся на спорных или неоднозначно толкуемых вопросах теории стратификации. Прежде всего, отметим, что обвинения в «идеологичности» данной теории, как и «заангажированности» ее авторов, не состоятельны. Конечно, в условиях «холодной войны» противоборствующие стороны стремились использовать любые научные разработки - от генетики до космических исследований - в целях идеологического усиления себя и ослабления противника. В общественных науках свобода творчества особенно ограничивалась: чтобы не спорить попусту, где больше, где меньше - у нас или у них, - предположим, что в равной степени.

Однако, нельзя не признать, что как необходимость создания более универсальной теории социальной структуры, так и время ее появления вызваны научными причинами.

Во-первых, к началу XX в. все более настоятельно ощущалась потребность в полном отрешении социальной структуры общества, в точном знании социального состава всего населения, получаемого путем замера истинного положения в обществе индивидов, отдельных семей, групп. Известный тезис Лейбница: «бессмысленно спорить о том, что можно замерить» - в устах социологов стал требованием научиться измерять расслоение общества, вместо того, чтобы вести бесконечные споры, оперируя абстрактными? фигурами. Вместе с тем, ни одно из существовавших в то; время классов и классовой борьбы, как самая значительная, но и социал-дарвинизм (Л. Гумплович), социальная антропология (Б. Малиновский), структурализм (К. Леви-Стросс) концепция сословий (В.О. Ключевский) и др. - не обладал ни полнотой охвата всего населения, ни валидизированными методиками замера социального положения и его структуризации. Провозглашенный Сталиным тезис об «усилении классовой борьбы» не только оскорблял нравственные чувства гуманистически ориентированных людей, но и отрицал социологию как науку о жизнеспособности социумов и стабильности общества. Это, конечно, не добавило уважения и доверия к теории классов, хотя из этой теории, строго говоря, такой вывод не следовал.

Что касается времени появления теории социальной стратификации, то очевидно, что она не могла быть создана до того, как социологи овладели методами математико-статистического анализа. Поясним это на примере. Представим, что необходимо разделить на типичные группы 100 юношей. Если в качестве критерия группировки выбрать показатель роста, то задача тривиальна. Зная данные роста каждого, не трудно выделить, например, три группы: 1) низкие (до 160 см); 2) средние (161--180 см) и 3) высокие (выше 180 см). Столь же легко провести группировку по весу (массе). Но если необходимо объединить оба показателя, то задача построить обобщенный индекс «роста - веса», доказать его валидность, т.е. способность измерять именно то, что требуется и ничего иного, и лишь затем применить на практике. Такая задача поддается решению вручную, хотя и требует времени. Но если добавить другие показатели, такие как становая сила, спирометрия (объем легких), число подтягиваний на перекладине и пр., то группировку можно провести только с использованием соответствующих компьютерных программ. Заметим, что такая группировка имеет большое значение для определения пригодности к воинской службе вообще или в определенных родах войск, в спорте и т.д.

Аналогичные проблемы измерения возникают и в области социальной структуры. Для правильной группировки необходимо знать социальное положение, которое не сводило ни к одному из эмпирических показателей и может; быть выражено только их совокупностью. Но без соответствующих математико-статистических методов и компьютерных программ такую процедуру выполнить невозможно, Этим и объясняется, что, хотя методологические идеи были сформулированы в начале XX в. М. Вебером (многомерность социальной структуры, показатели социального положения: богатство, престиж, власть) и П. Сорокиным (социальное пространство, социальная дистанция, мобильность и др.), разработка собственно теории измерительных процедур началась только в середине века (Т. Парсонс, Б. Барбер, У.Л. Уорнер и др.).

Термин «страта» возник как более или менее подходящая статистическая категория. Смысл его состоит в следующем. Проводя группировку людей по одному из показателей социального положения, например, по образованию, выделяют типичные группы: 1) с высшим образованием; 2) со средним специальным; 3) средним общим; 4) неполным средним; 5) начальным; 6) без образования. Между представителями разных образовательных групп существует определенная социальная дистанция, и группы по уровню образования как бы расположены друг над другом, подобно геологическим слоям. Эти группы и обозначили стратами. Следовательно, социальными стратами называются группы людей, выделенных по одному из отдельно взятых признаков положения в обществе и отличающиеся от представителей других групп только интенсивностью данного признака.

Как видим, этому термину довольно трудно придать какой-либо идеологический смысл. Собственно, он был введен в научный аппарат лишь для того, чтобы не смешивать «группы одного признака» со слоями, классами, категориями и др. Но надо признать, что обвинения в подмене классов страхами не беспочвенны. Дело в том, что при группировке по нескольким признакам, скажем, образованию и профессии, появляются новые, смешанные таксоны. Их стали также обозначать стратами, но с указанием числа признаков (страты - 2, страты - 3, страты - n). При полном наборе признаков социального положения, - а они должны быть обоснованы теоретически и методологически, т.е. операционализированы, - страха из статистической категории превращается в класс - категорию иного социально-экономического уровня. Возникает вольная или невольная двусмысленность. Для ее избежания некоторые социологи (У.Л. Уорнер) термин «страта» не использовали. В статистике доходов широко используются группировки в виде 10-процентных распределений: децилей (10-процентные) и квинтилей (20-процентные распределения). Их также иногда называют «имущественными стратами». Однако эти термины не совпадают по объему. Рассмотрим эти группы на пример ре бюджетных обследований. Для изучения семейного бюджета (доходов и расходов) Министерство статистики и анализа Беларуси из генеральной совокупности всех семей (3,6 млн.) ежегодно изучает 5 тыс. семей. Выборка формируется по критериям состава семьи, числа иждивенцев, места проживания и другим, на основе добровольности и анонимности. По результатам обследований (квартал, год) все семьи ранжируются по уровню доходов и делятся на 5 (квинтили) или 10 (децили) равных групп. Для каждой процентной группировки рассчитываются средний доход, вариации признака и другие статистики, а также, отношение между высшей и низшей группами, называемое индексом неравенства.

Нетрудно заметить, что эти группировки, хотя и отражают дифференциацию по доходу, стратами не являются, поскольку совокупность делится механически на равные части. Для того, чтобы выделить собственно страты необходимо использовать более строгий критерий. Им может служить величина прожиточного минимума (минимального потребительского бюджета) и кратные величины. Можно применить и показатель (коэффициент) однородности, теоретический смысл которого в том, что внутригрупповые различия (дистанция между семьями) меньше межгрупповых различий.

Так, по данным Минстата Беларуси за III квартал 1997 г. выделялись следующие страты (по показателю располагаемых ресурсов (дохода) на члена семьи):

1. До 0,7 млн.руб. - 7,3% семей;

2. От 0,7 до 1,1 млн.руб. - 23,2%;

3. От 1,1 до 1,3 млн.руб. - 13,4%;

4. От 1,3 до 1,7 млн. руб. - 22,4%;

5. От 1,7 до 2,1 млн.руб. - 13,4%;

6. От 2,1 до 2,9 млн.руб. - 12,7%;

7. От 2,9 до 3,7 млн.руб. - 4,3%;

8. От 3,7 до 4,5 млн.руб.-- 1,6%;

9. Более 4,5 млн.руб.-- 1,7%.

При квинтильной группировке в нижний (первый) квинтиль (20%) включаются все представители первой страты плюс 12,7% из второй; во второй - оставшиеся 10,5% из второй страты плюс 9,5% из третьей; в третий - 3,9% из третьей страты плюс 16,1% из четвертой; в четвертый - 6,3% из четвертой плюс вся пятая (13,4%), плюс 0,3% из шестой в пятый - шестая--десятая страты.

Как видим, квинтили существенно изменяют реальную картину стратификации, прежде всего за счет объединения верхних страт. Если учесть, что самые богатые семьи в выборку обычно не попадают, то фактическое расслоений уменьшается в 1,5--2 раза. Этот момент необходимо учитывать при использовании процентных группировок (квинтилей, децилий) и индексов неравенства, рассчитанных на их основе.

В работах по теории социальной стратификации встречаются два значения понятия «класса». Во-первых, статистическое. Класс - это группа людей, выделенных в результате многомерной классификации по всем эмпирическим признакам социального положения. Во-вторых, социологическое. Здесь нет единого мнения. Так, по Смелзеру, «класс - это большая социальная группа, отличающаяся от других по критериям доступа к общественному богатству (распределению благ в обществе), власти, социальному престижу». Ф.Котлер приводит определение общественных классов как «сравнительно стабильных групп в рамках общества, располагающихся в иерархическом порядке и характеризующихся наличием у их членов схожих ценностных представлений, интересов и поведения».

Несмотря на расхождение формулировок можно считать, что в теории социальной стратификации под общественными классами понимаются большие группы людей, объединенные общностью социального положения и отличающиеся от других групп уровнем доходов, возможностями самореализации, доступом к социокультурным благам, влиянием на социальные институты и политические процессы. Особенности образа жизни, ценностных ориентации и поведения определяются социальным положением.

В теории стратификации существует два подхода к обозначению (именованию) общественных классов. Первый связан со статистическим анализом. Поскольку в этом случае классы представляют собой таксоны (каждая позиция описывается обобщенным социально-экономическим индексом), то вполне допустимо их просто пронумеровать. Так образуется шесть классов (У. Уорнер): 1) высший высший, 2) высший низший, 3) средний высший, 4) средний низший, 5) низший высший, 6) низший. Как видим, названия абстрактны, но они становятся содержательными при указании профессий, должностей и других характеристик лиц, вошедших в каждый из таксонов (классов). Такое обозначение кажется непривычным, но оно реально. При высоких показателях мобильности в современном обществе состав классов подвижен, и их персонализация через название может ввести в заблуждение. Второй подход традиционен, идущий от тех времен, когда социальное положение определялось происхождением и наследовалось, а перемещения отсутствовали или не играли существенной роли (касты, сословия). По аналогии (хотя и с оговорками) в теории стратификации выделяются следующие классы: 1) высший класс профессионалов, администраторов; 2) технические специалисты среднего уровня; 3) коммерческий класс; 4) мелкая буржуазия; 5) техники и рабочие с руководящими функциями; 6) квалифицированные рабочие; 7) неквалифицированные рабочие. Насколько адекватны эти обозначения, все ли группы «вмещаются» в данную классификацию, соответствуют ли они самоидентификации людей (например, кто называет себя в настоящее время «мелкий буржуа») и др. - все эти (вопросы являются дискуссионными в рамках самой теории стратификации, не говоря о ее критиках. Для социологии обозначение классов - дело второстепенное, главное - достоверное описание социальной дифференциации, ее влияние на стабильность и развитие общества, прогнозирование социальных изменений и их последствий.

Характеристики социальной мобильности в современном белорусском обществе

Для социологов представляется очень важным возможность замера на эмпирическом уровне социальной мобильности, показатели которой характеризуют переход из одного социального статуса (предписанного или достигнутого) к другому, изменение ролевых наборов (формальных и неформальных) и влияние на эти процессы социальных институтов, которые на эмпирическом уровне выступают как совокупность ролей и статусов, предназначенных для удовлетворения определенных социальных потребностей.

Характеристики социальной мобильности в вертикальном срезе социальной структуры дают представление об особенностях социальной стратификации. Социальные страты - группы людей, выделенных по одному из отдельно взятых признаков положения в обществе и отличающиеся от представителей других групп интенсивностью данного признака. Социальная стратификация представляет собой иерархически упорядоченную социальную структуру. Стратификация может осуществляться по уровню доходов, по социальному статусу, по уровню образования и т.п.

Для статистического учета и анализа социального положения человека (семьи) обычно используются показатели собственности и дохода. Связано это с тем, что другие признаки социального положения - престиж, власть, репутация - трудно выразить количественно, и они фиксируются в ходе эмпирических исследований по репрезентативной выборке. И здравый смысл подсказывает, что если государственные органы строго учитывают все виды собственности (земля, жилье, предприятия (фирмы), акции и т.д.), если соблюдаются требования декларирования доходов, то не составляет труда определить имущественное положение каждой семьи, а значит и реальную дифференциацию людей. К сожалению, у нас до сих пор такой объективной информации в полном объеме нет. Учитываются только зарплата, пособия, доходы от предпринимательской деятельности дополнительные заработки, если они выплачиваются через бухгалтерию. Отсутствие надлежащего учета в этом важном деле провоцирует слухи о сверхдоходах, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.

В такой ситуации о реальном процессе расслоения предпочтительнее судить на основании оценок населения, полученных во время социологических исследований. При этом приходится делать поправки на неизбежные психологические искажения. Правда, при массовых опросах - и в этом может убедиться каждый, побеседовав на эту тему со своими знакомыми, реальное положение которых хорошо извест- но - крайности уравновешиваются. Число тех, кто оценивает себя излишне скромно и тех, кто стремится прихвастнуть, примерно распределяется поровну, а значит, средние отражают реальные тенденции. Ну и, конечно, любые оценочные суждения респондентов необходимо проверять, дополнять и корректировать иными, в том числе и косвенными данными.