Проблема свободы в научном творчестве

Известно, что артисты балета рано выходят на пенсию по медицинским и психофизиологическим показателям; они должны в расцвете сил и карьеры уходить из профессии или занимать в ней неприемлемое для них по социальным критериям или соображениям престижа место, которое переводит их с первых ролей в своей профессии на задний план. Имеется рассогласование между жесткими требованиями профессии и текущими параметрами психофизической конституции лиц разного возраста.

Вопрос о резервных возможностях психики артистов балета, а также их роли в восстановлении профессиональных качеств отечественной психологией практически не изучался. В связи с этим особенно актуально исследование механизмов формирования высокой эмоциональной стабильности и произвольной саморегуляции [9, 10, 28], способов преодоления эмоционально-волевой нестабильности, астенических психических состояний, "эстрадного волнения" и т. д. [11 - 13].

Выдвигается гипотеза о продуктивности созданного на основе выявленных особенностей личности комплекса воздействий, регулирующих психические состояния, способствующих повышению эмоциональной стабильности и позитивной динамике личностно-профессиональных качеств артиста балета.

МЕТОДИКА

Выборку исследования составили профессиональные артисты балета - 180 человек. Из них мужчин - 83, женщин -97 в возрасте от 15 до 63 лет (средний возраст обследованных - 28 лет).

В исследовании использовались две группы методик: диагностические и регуляции психических состояний.

В качестве диагностических применялись методики психодиагностики интегральных показателей профессиографических качеств артистов балета [11, 13]: самооценки САН, по В. А. Доскину; общей и психической работоспособности (КСП), по В. П. Некрасову [17 - 19]; творческой мотивации, по В. Э. Мильману [15] и А. Ф. Рослякову [24]. Методология исследования базировалась на концепциях нейрофизиологических и психологических уровней психомоторной организации человека [1,6].

Методики регуляции психических состояний определялись показаниями, связанными с клинико-психологическими особенностями. Рефлексивно-дидактические методики применялись при психогенных реакциях личности для осознания "комплексов" вины, обиды, тревоги и пр. (Ю. М. Орлов) [20], суггестивно-симптоматические методики (аутогенная тренировка - AT, психофизическая гимнастика - ПФГ) - при затяжных, пролонгированных психических состояниях, в основном при астенических [13]. Комплексная коррекция включала в себя обе методики, между которыми проводились сравнения.

Сочетание AT с двигательными упражнениями - "психофизическую гимнастику" (ПФГ) - мы применяли не только в качестве средства борьбы с малоподвижным образом жизни, но и для оптимизации психической работоспособности у лиц, занимающихся интенсивным творческим трудом. Такая гимнастика (ее можно назвать и "динамическим аутотренингом") понимается нами как один из способов активизирующей психотерапии; она использует физические действия не в качестве самоцели, а для достижения определенного психологического состояния спокойствия, "мышечной радости", создания положительных установок. В отличие от обычной гимнастики и лечебной физкультуры с помощью ПФГ тренировались не только моторные центры, но и психомоторика, а мышечное расслабление использовалось как удобная модель фазовых состояний, необходимых для реализации самовнушений и лечебных воздействий, которыми обладает - хатха-йога. Для этого было взято несколько простых дыхательных и изометрических упражнений, каждому из которых придана психологическая характеристика как средства, воздействующего преимущественно на те или иные симптомы утомления. Применялись, например, упражнения для снятия повышенного напряжения шейных мышц, медленные ротационные упражнения для тренировки позвоночника и функций вегетативной нервной системы, а также для улучшения мозгового кровотока и т.п. Словесные команды инструктора сопровождались психотерапевтическими формулировками, усиливающими эффект физических упражнений и стимулирующими не только деятельность центральной нервной системы, но и улучшающих функции внутренних органов. Это вызывало потенциирующий эффект создания новых условно-рефлекторных связей, закрепляющихся при исполнении упражнений как под руководством врача, так и самостоятельно при самовнушениях в бодром статусе мозга [11 - 13].

ОЦЕНКА ЭФФЕКТИВНОСТИ КОМПЛЕКСНОЙ КОРРЕКЦИИ ПСИХИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ

Действие механизма комплексной коррекции психических состояний (ККПС) определяется многими факторами, которые не всегда могут быть учтены. В число этих факторов включаются самочувствие, уровень настроения, активность, переживания боли, страха. Для артистов балета состояния напряженности, вызываемые сомато- психологическими отношениями, являются главными.

Для удобства исследования и измерения мы выделили пять уровней, представляющих шкалу, которая использовалась экспертом для оценки эффективности результатов коррекции: 1 - без перемен, 2 - незначительные улучшения, 3 -улучшение, 4 - значительное улучшение, 5 -практически здоров.

В средних баллах дана оценка эффекта влияния рефлексивной коррекции психических состояний в сравнении с комплексной. С помощью критерия Уилкоксона сравнивались средние баллы, описывающие результат рефлексивной и комплексной коррекции психических состояний. Количество испытуемых в обеих группах уравнено.

Исходную группу (I группа) составили 80 артистов балета, у которых наблюдалось состояние повышенной тревожности. Из них 40 испытуемых подверглось классическому тренингу (II группа), а остальные 40 испытуемых (III группа) проходили психофизический тренинг по описанной выше методике в течение одного месяца. Как и принято в психофизиологии, при выявлении функциональных астенических состояний проводились исследования САН (самочувствие-активность-настроение), общей и психической работоспособности (КСП, по В. П. Некрасову), ЧСС (частота сердечных сокращений) и ВЗД (время задержки дыхания).

Исследования по всей выборке показали, что остальным испытуемым (100 человек) также были присущи различные психические состояния, требующие коррекции. При этом 40 человек не подвергалось психофизическому тренингу по разработанной методике, тогда как остальные 140 человек его прошли.

Для статистической обработки результатов использовались методы непараметрической статистики (поскольку количественные данные были выражены при помощи шкалы порядка) критерий Уилкоксона и критерий ?-квадрат.

Таблица 1. Астенические состояния артистов балета после различных методов психофизической коррекции

I группа. Состояние после концертной астении ( п = 80)	II группа. Состояние после классического тренажа ( п = 40)	III группа. Состояние после ПФГ (месячный тренинг) ( n = 40)
С	А	Н	КСП	С	А	Н	КСП	С	А	Н	КСП
4.1	4.0	4.1	6.8	5.0	5.4	5.5	15.9	5.20	5.60	5.70	33.3

С - самочувствие, А - активность, Н - настроение; КСП - квазистационарный потенциал показателей общей и психической работоспособности, по В. П. Некрасову.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Результаты исследований по описанной выше схеме обобщены в табл. 1.

В качестве количественных показателей в табл. 1 приведены медианы соответствующих показателей по трем подвыборкам испытуемых.

Как видно из табл. 1, наиболее выражено снижение психической работоспособности в состоянии послеконцертной астении, повышение ее достоверно (по критерию Уилкоксона для p = 0.01) отмечено после психофизической гимнастики.

Из 180 обследованных артистов балета с психическими состояниями у 40, не имевших возможности систематически заниматься ККПС, AT и ПФГ [10, 11], отмечена прогредиентная динамика их течения. Психогенные реакции переходили у них в психические состояния, а последние, усугубляясь, становились патохарактерологическими свойствами личности, сохраняя личностный радикал - тревожно-мнительный у 6 человек, аутично-шизоидный у 3-х, возбудимо-истероидный у 4-х и эксплозивно-ригидный у 3-х человек.

У остальных 140 артистов балета, прошедших месячное обучение комплексу психофизической гимнастики с аутотренингом, наметилась регредиентная динамика психических состояний, условно названная "путями выздоровления" или повышения творческого потенциала и психической работоспособности артистов.

Исходя из системной концепции отношений личности [16], можно предположить, что осознание изменений собственных психических состояний способствует их нейтрализации и психопрофилактике. В связи с этим наблюдаются различные, но в основном продуктивные типы динамики психической работоспособности артистов балета. Следует отметить, что понятие психической работоспособности определяется спортивными психологами; описываемая ее феноменология и психофизиологические методы измерения оказались значимыми и для целей нашего исследования [17 - 20]. К примеру, обнаружилась следующая зависимость: чем значительнее изменения в системе отношений личности, тем более эффективны и оптимистичнее "пути выздоровления" и типы динамики творческой работоспособности как спортсменов, так и артистов.

Наметившаяся в результате коррекции динамика психических состояний связана с изменением отношения к собственному состоянию и с появлением спокойно- выжидательного и активно-противодействующего отношения к нему.

При этом зафиксированы:

* "критический" тип динамики (у 36 из 140 испытуемых, или 25.7 %), вызванный коренным изменением ведущих установок артиста в интеллектуальной и эмоционально- волевой сферах его личности;

* "ступенчатый" тип динамики (у 40 из 140 испытуемых, или 28.5 %), отражающий постепенное улучшение, связанное с освоением приемов противодействия возникновению психических состояний и со все более расширяющимся восстановлением социальной активности артистов;

* "волнообразная" динамика (у 37 из 140 испытуемых, или 26.4 %), характеризующаяся сменяемостью состояний временного улучшения и рецидивов "трудных" психических состояний различной выраженности;

* "веретенообразный" (пикообразный) тип динамики (у 27 из 140 испытуемых, или 19.2 %), характеризующийся временным нарастанием субъективной симптоматики в середине и значительным ее снижением в начале и в конце психокоррекции.

При критическом типе динамики психических состояний чаще встречается полное устранение симптоматики (у 29 из 51 испытуемого, или 56.8 %). Со ступенчатым и критическим типом чаще связана слабая симптоматика (у 23 из 43 испытуемых, или 53, 5 %). Остаточные симптомы после комплекса коррекции психических состояний (значительная симптоматика) чаще связаны с волнообразным типом улучшения (у 15 из 27 испытуемых, или 55.6 %). Частная симптоматика соотносима, как правило, с веретенообразным типом (у 11 испытуемых из 19, или 57.8 %). Соответствующие данные представлены в табл. 2.

По-видимому, критический тип динамики и происходящее при нем полное устранение симптоматики связано с осознанием психогенного характера симптомов и тотальным изменением положительных когнитивных установок на поведенческом уровне. Это предположение подтверждается табл. 3.

Таблица 2. Соотношение типов динамики психических состояний с критериями симптоматического улучшения

Типы динамики	? (число испытуемых)	Полное устранение симптоматики	Слабая симптоматика	Значительная симптоматика	Частая симптоматика
Критический	36	29	6	1	0
Ступенчатый	40	9	23	7	1
Волнообразный	37	7	8	15	7
Веретенообразный	27	6	6	4	11
Всего	140	51	43	27	19
%	100	36	31	20	13

Таблица 3. Соотношение типов динамики с осознанием собственных психических состояний

Типы динамики	? (число испытуемых)	Полное устранение симптоматики	Слабая симптоматика	Значительная симптоматика	Частая симптоматика
Критический	36	19	13	2	2
Ступенчатый	40	14	20	4	2
Волнообразный	37	7	4	21	5
Веретенообразный	27	1	5	7	14
Всего	140	41	42	34	23
%	100	29.2	30	24.2	16.6

психология кросскультурный зависимость

Таблица 4. Соотношение мотивационного профиля с типами динамики психических состояний

Характер профиля	? (число испытуемых)	Типы шамики
		Критический	Ступенчатый	Волнообразный	Веретенообразный
Пикообразный	41	16	12	8	5
Восходящий	39	10	17	7	5
Осциллирующий	29	5	5	13	6
Уплощенный	31	5	6	9	11
Всего	140	36	40	37	27
%	100	25.7	28.5	26.4	19.2

Если провести анализ данных по критическому и ступенчатому типам, то окажется, что связи типов динамики с фактором осознавания являются несущественными (? ² = 50.02, df = 6, р < 10 ⁶ ). Более четко прослеживается взаимосвязь этой динамики с факторами значительного и частичного осознания ( р = .218).

Взаимосвязь мотивационного профиля артистов [15, 24] с характеристикой типов динамики позволяет предположить определенное влияние содержательной структуры и творческой направленности мотивационной сферы на динамику их работоспособности (табл. 4).

Для интерпретации психологических механизмов коррекции психических состояний важно было проследить неравномерное соотношение когнитивных, эмотивных и поведенческих компонентов, что, по-видимому, и обеспечивало неравномерность адаптации и описанные нами типы динамики психических состояний ("пути выздоровления"). Возможно объяснение этих вариантов регредиентной динамики с позиций выделения А. Валлоном [6] трехкомпонентной структуры личностного функционирования: функции объяснения (когнитивная), включения (волевая) и регулятивной (эмотивная) функции.

По нашим данным, волнообразный вариант динамики психических состояний начинается с нормализации функции включения, смена функций объяснения и регуляции (эмоционально-когнитивный диссонанс) (КЭТ, по Ю. М. Орлову) создает осцилляции в такой динамике. Последующая нормализация функций объяснения (когнитивный компонент) способствует должной регуляции психических состояний и затуханию их волнообразной динамики. При ступенчатом типе динамики все функции участвуют в последовательном процессе оздоровления, начиная с активизации регулятивных механизмов, за которым следуют постепенное улучшение функций включения и, наконец, осознания психогенной природы невротических проблем и психических состояний. Критический тип характеризуется одновременным включением всех функций. Выделенный нами веретенообразный тип улучшения также получает свое объяснение: вслед за начинающимся улучшением симптоматики, связанным с первоначальной активацией функции включения, происходит диссоциация когнитивно- эмотивных механизмов, что создает постепенно угасающую волну временного ухудшения.

При веретенообразном типе улучшения наряду со снижением интенсивности основных симптомов наблюдаются дисфункциональные ощущения, не имевшие места ранее ("миграция симптомов"), вследствие патологической интенсивности очагов возбуждения. Это приводит к "прорыву" инертности, в результате которой возникает иррадиация возбуждения, делающая его все менее концентрированным и угасающим. Указанные патофизиологические сдвиги, обнаруженные при анализе, ухудшились в середине и улучшились в конце коррекции, что и проявилось в волнообразной динамике психических состояний.

При оценке влияния вида коррекции нами дифференцировались следующие характеристики: пол, возраст, синдромология и тип динамики психических состояний. Также принимался во внимание характер невротического синдрома, исходя из предположения, что эффект коррекции будет связан и с характером синдрома: астено- депрессивного, астено-ипохондрического, астенофобического, психовегетативного.

Учитывалось и то, что психические состояния артистов балета являются многоуровневыми явлениями, затрагивающими 1) высшие кортикальные функции личностного уровня; 2) уровни высшей нервной регуляции и их нейродинамические, нейрогуморальные и нейровегетативные проявления; 3) уровни психических процессов психомоторики и периферические - нейромышечные и мышечно-суставные - процессы, изучавшиеся соответствующими методиками [14]. Поэтому лишь ККПС, сказывающаяся на всех указанных уровнях, оптимизирует активность личности и организма в целом.

Согласно методу Гутмана, категории шкалы СМИЛ [27] образуют континуум и располагаются в порядке возрастания значения измеряемой переменной, в данном случае, изменения психических состояний в результате коррекции. В этом плане нами фиксировались изменения следующих характеристик: самочувствие, отсутствие или наличие жалоб на дискомфорт, боль, страх перед сценой; наличие или отсутствие барьеров или ограничений в творческой активности, в самоактуализации; уменьшение ограничений в необходимости потребления лекарств, если они ранее назначались врачом. Отнесение к определенному делению шкалы производилось вследствие клинической беседы на очередном приеме или расспросе.

Особо отмечалась зависимость эффективности коррекции от возраста; суммарные данные приводятся в табл. 5.

В табл. 5 даны медианы значений переменных по приведенной выше шкале. С помощью критерия Уилкоксона здесь и далее оцениваются изменение психических состояний при разных видах коррекции.

Наибольшая значимость изменений приходится на возраст 20 - 30 лет, а также в самой старшей возрастной группе; в третьей возрастной группе изменения незначимы - это наиболее адаптивная возрастная группа. Старшая группа до 50 лет в наибольшей степени подвержена изменениям при рефлексивной коррекции.

Рассматривая виды динамики на рисунке, можно обнаружить различия в методах психокоррекции. Вертикальная ось обозначает степень уровеня психических состояний в пятибалльной системе.

Наибольшее различие выявлено при применении второго комплексного метода коррекции по сравнению с рефлексивным в случае ступенчатой клинической динамики симптомов психических

Таблица 5. Изменение психических состояний при рефлексивной и комплексной регуляции у испытуемых разного возраста

Возраст	Показатели	Медианы	Критерий Уилкоксона
До 20 лет	Рефлексивная психорегуляция	2.86	2.01
	Комплексная психорегуляция	4.14
	Число испытуемых	38
До 30 лет	Рефлексивная психорегуляция	63	2.79
	Комплексная психорегуляция	4.0
	Число испытуемых	42
До 40 лет	Рефлексивная психорегуляция	2.75	0.91
	Комплексная психорегуляция	3.63
	Число испытуемых	32
До 50 лет	Рефлексивная психорегуляция	3.0	2.75
	Число испытуемых	68

Уровень значимости - р - 0.05.

Эффективность методов ККПС (по пятибалльной системе). Виды динамики (нечетные - рефлексивная коррекция, четные - комплексная коррекция) по следующим парам: критическая, волнообразная, веретенообразная, ступенчатая.

состояний: средние баллы показателя изменения состояний поднимаются от 2.87 до 4.33; критерий Уилкоксона равен 14.61, что является значимым ( р = 0.001).

Наименьшие различия выявлены в случае коррекции веретенообразного типа субклинической динамики. На рисунке видно, что различия в последней паре столбцов наименьшее, а показатель критерия не достигает уровня значимости (критерий Уилкоксона 1.04; р = 0.01).

Существенные различия наблюдаются при волнообразной динамике симптомов, соответственно показатели среднего балла 2.86 и 4.00, а критерий Уилкоксона 9.47, что весьма значимо ( р = 0.001). А при критической динамике средние баллы также различаются существенно ( р = 0.01).

Проведенное исследование выявило связь между видами коррекции психических состояний и их динамикой у артистов балета разного возраста с невротическими симптомами. Основные положения работы могут быть использованы при комплексной коррекции психофизических качеств представителей профессий, работающих в условиях физического и эмоционального напряжения.

ВЫВОДЫ

1. В процессе ККПС наблюдается регредиентная динамика невротических симптомов, условно обозначаемая как "пути выздоровления" и имеющие графическое выражение в виде критического, ступенчатого, волнообразного, веретенообразного (пикообразного) типов повышения психической работоспособности артистов балета. Критический тип динамики и происходящее при этом полное устранение симптоматики связаны с осознанием психогенного характера симптомов и полным изменением положительных когнитивных установок на поведенческом уровне. Полное осознание характера симптомов соотносится с критическим типом, неполное - со ступенчатым и критическим, частичное - со ступенчатым и волнообразным, а непонимание психогенной природы психических состояний соотносится с веретенообразным типом улучшения работоспособности.

2. Изменения при ККПС оказываются наименьшими во второй возрастной группе (30 - 40 лет) и наибольшими в самой старшей возрастной группе. Старшая группа в наибольшей степени подвержена влиянию рефлексивной психорегуляции.

3. ККПС является более эффективной по сравнению с рефлексивной в случае ступенчатой клинической динамики симптомов психических состояний. Менее всего изменений наблюдается при веретенообразном типе субклинической динамики. Существенные различия получены при волнообразной динамике симптомов. При критической динамике медианы также различаются существенно.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ананьев Б. Г. Избранные психологические труды. М: Педагогика, 1980. Т. 1.

2. Базарова Н. П., Мей В. П. Азбука классического танца. Л., 1984.

3. Балет. Энциклопедия. М., 1981

4. Березин Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л.: Наука, 1988.

5. Березин Ф. Б., Мирошников М. П., Михайлов А. Н., Рожанец Р. В. Особенности личности и адаптация студента // Студент и вузовский коллектив. Каунас, 1971. С. 15 - 19.

6. Бернштейн Н. А. Очерки по физиологии движений и физиологии активности. М.: Медицина. 1966.

7. Ваганова А. Я. Основы классического танца. М., 1980.

8. Валлон А. От действия к мысли. М.: ИЛ, 1955.

9. Валукин Е. П. Система мужского классического танца. М.: ГИТИС, 1999.

10. Гримак Л. П. Моделирование состояний человека в гипнозе. М.: Наука, 1978.

11. Гройсман А. Л. Медицинская психология М.: Магистр, 1995. Ч. 1. С. 26 - 29.

12. Гройсман А. Л. Психология: личность, творчество, регуляция состояний: Руководство по театральной и паратеатральной психологии. М.: Магистр, 1996.

13. Гройсман А. Л. Психотерапевтические методы в системе психопрофилактики невротических расстройств у студентов. Автореферат дисс. ... докт. мед. наук. М., 1988.

14. Крылов А. А., Головей Л. А., Розе Н. А. Психомоторика движения, произвольные реакции действия, деятельности (практикум по общей и экспериментальной психологии). М., 1987. С. 177 - 238.

15. Мильман В. Э. Производственная и потребительская мотивация // Психол. журн. 1985. N 1. С. 27 - 39.

16. Мясищев В. Н. Личность и неврозы. Л.: ЛГУ, 1970

17. Некрасов В. П., Государев Н. А., Ставицкий К. Р. Методика оценки психической работоспособности человека // Психол. журн. 1986. Т. 7. N 1. С. 136 - 138.

18. Некрасов В. П., Государев Н. А., Ставицкий К. Р. Методы контроля и восстановления психической работоспособности спортсменов (методические рекомендации). М., 1983.

19. Некрасов В. П., Ставицкий К. Р., Государев Н. А. Моделирование состояний психической готовности спортсмена к старту // Моделирование соревновательной деятельности с учетом резервных возможностей спортсменов. М., 1983. С. 25 - 26.

20. Орлов ЮМ. Восхождение к индивидуальности. М., 1991.

21. Панков Д. В. Рациональная психотерапия // Руководство по психотерапии. Ташкент: Медицина, 1979.

22. Поздняков В. А., Ахундов В. В. Мотивационные особенности учащихся хореографических училищ // Психология, медицина, искусство: Материалы конференции, посвященной 60-летию А. Л. Гройсмана. М., 1998. С. 47 - 48.

23. Пономаренко В. А. Страна Авиация - черное и белое. М.: Наука, 1995.

24. Росляков А. Ф. Мотивационные особенности личности и профессиональной деятельности студента-актера: Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. М., 1992.

25. Симонов П. В. Метод К. С. Станиславского и физиология эмоций. М.: Наука, 1967

26. Симонов П. В. Высшая нервная деятельность человека: мотивационно- эмоциональные аспекты. М.: Наука, 1975.

27. Собчик Л. Н. Методы психологической диагностики. М., 1990. Вып. 1.

28. Соснина И. Г. Специальные способности артистов балета: Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. Пермь, 1997.

29. Ости Линеке. План пошаговой психосоциальной терапии наркозависимых клиентов // Вестник психосоциальной и коррекционно-реабилитационной работы. 2002. N 4. С. 54 - 79.

COMPLEX CORRECTION OF MENTAL STATES IN BALLET DANCERS

A. L. Groisman*, A. M. Anokhin**, V. A. Pozdnyakov***

* Dr. sci (medicine), professor, head of laboratory of pedagogy and psychology of creativity, RATI-GITIS, Moscow

** Cand. sci. (psychology), sen. res. ass., same laboratory

*** Res. ass., same laboratory

The correlation between complex correction of mental states and their dynamics in ballet dancers of different ages was found. The regredient dynamics of neurotic symptoms was shown that was called "the ways of recovery". It is manifested in critical, stepped, wavelike and spindled types of mental working ability increasing in ballet dancers. There was discovered a correlation between comprehension of symptoms of psychogenic character and changing of cognitive attitudes at behavioral level.

Key words: mental states, correction, neurotic symptoms, self-regulation, motivational profile, complex correction of mental states.

Психология и интернет. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИИ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИНТЕРНЕТА

Автор: А. Е. ВОЙСКУНСКИЙ

© 2004 г. А. Е. Войскунский

Кандидат психол. наук, старший научный сотрудник ф-та психологии МГУ, Москва

Рассматриваются современные проблемы психологии зависимости (или аддиктологии), связанные с попытками выделения так называемых поведенческих форм зависимостей (аддикций). Анализ ведется на материале активно обсуждаемой в настоящее время и в то же время проблематичной зависимости от Интернета. Представлены разнообразные точки зрения по данной проблеме: квалификация зависимости от Интернета как поведенческой аддикций, как имеющего мало общего с клиникой зависимостей поведенческого феномена, как заблуждения психологов, ошибочно представляющих этот феномен в качестве своеобразной формы зависимости.

Ключевые слова: зависимость, аддикция, Интернет, поведенческая аддикция.

Одну из наиболее заметных областей в исследовательской и терапевтической практике психологов по праву занимает психология зависимости. Учение о зависимостях, или аддиктология, сформировалось на стыке психологии и медицины; определенный вклад вносят также педагогика и социология. Наряду с поиском и совершенствованием средств борьбы с развивающимися по эпидемической модели традиционными видами зависимостей, такими, как наркотическая (включая токсикоманию), алкогольная или табачная, наблюдается отчетливая тенденция к выработке более широкого представления о зависимости. Фактически ставится вопрос о многообразии способов "ухода" из реальной жизни путем изменения состояния сознания. Проблематика измененных состояний сознания, как известно, пользуется немалой популярностью в психологии [8].

Зависимость и аддикция принадлежат к числу относительно новых для отечественной науки терминов - немногим более десяти лет назад они фигурировали в составленном А. Е. Личко и Н. Я. Ивановым "Словаре современной американской психиатрической терминологии с ее отличиями от принятой в России" [9]. За рубежом они употребляются значительно шире. В условиях терминологической разноголосицы одни авторы понимают аддикцию как заболевание, а зависимость как сопутствующие формы поведения, другие придерживаются противоположного мнения, третьи не различают данные термины или делают это непоследовательно. Мы также не будем вводить дефиниции. В публикациях отечественных авторов [9, 17] рассматривается почти исключительно зависимость от химических веществ. Вместе с тем все более отчетливо проявляется тенденция к расширительному пониманию аддикций: наряду с традиционными (так называемыми химическими) все чаще упоминаются поведенческие зависимости [6, 7, 27, 29, 41].

Исследователи следуют реалиям современной жизни: и в бытовой речи, и в научных сочинениях постоянно упоминаются "телемания" (постоянный просмотр телепрограмм), трудоголизм, увлеченное коллекционирование, исключительная забота о собственном здоровье (следование диетам, изнурение себя физическими упражнениями, избыточная вера в целителей и т.п.), страсть к азартным играм, стремление к частой смене половых партнеров, привычка к посещению магазинов и приобретению товаров длительного пользования, беспрестанные разговоры по телефону... Не последнее место в перечне поведенческих видов зависимости занимает зависимость от Интернета. Наверное, почти любое человеческое увлечение в своих крайних формах позволяет говорить о развитии психологической (но, как правило, не физической) зависимости.

Психологические формы зависимости, не сопровождающие зависимость физическую, дают основания ставить вопрос о пересмотре основополагающих взглядов и парадигм: для квалификации аддикций может быть достаточно эмоциональной привязанности человека к тем чувствам и ощущениям, которые дарит следование аддиктивным формам поведения [14, 25]. Среди отечественных специалистов последовательно отстаивает самодостаточность психологических форм зависимостей (аддикций) Ц. П. Короленко [6, 7]. "Элементы аддиктивного поведения, - пишет он вместе с Н. В. Дмитриевой, - свойственны любому человеку, уходящему от реальности путем изменения своего психического состояния. Проблема аддикции начинается тогда, когда стремление ухода от реальности, связанное с изменением психического состояния, начинает доминировать в сознании, становясь центральной идеей, вторгающейся в жизнь, приводя к отрыву от реальности" [7, с. 291 - 292]. Далее авторы сообщают, что "существуют химические и нехимические формы ад-дикций" [там же, с. 297]. Ими анализируются следующие виды нехимических аддикции: к азартным играм (иначе, гемблинг), работогольная аддикция, аддикция к трате денег, аддикции отношений с другими людьми (сексуальная аддикция, любовная аддикция, аддикция избегания), ургентная аддикция (привычка к постоянной нехватке времени).

Надо заметить, что гемблинг привлекает все больше внимания исследователей во всем мире [32] - гораздо большее, чем родственные ему, судя по справочникам [11, 24] расстройства личности и поведения в зрелом возрасте, пиромания, клептомания или трихотилломания (болезненная склонность выдергивать волосы). Наряду с этим заметный интерес вызывают так называемые мягкие наркотики (марихуана) и злоупотребление другими химическими веществами, не вызывающими физической зависимости (психотропные препараты типа антидепрессантов или анальгетиков, которые можно приобрести без врачебного рецепта). В качестве промежуточной между химическими и нехимическими аддикциями рассматривается аддикция к еде, т.е. произвольное голодание или переедание [7].

Необходимость физического компонента зависимости в последнее время все упорнее отрицается. Такое отрицание подкрепляется сравнением процессов протекания поведенческих зависимостей с клинической картиной, характерной для традиционных форм зависимости, а также установлением критериев для диагностики поведенческих зависимостей. К примеру, М. Гриффите [27 - 29] предлагает операциональные критерии, в сумме определяющие зависимость:

приоритетность (salience) - излюбленная деятельность приобрела первостепенное значение и преобладает в мыслях, чувствах и поступках (поведении);

изменение настроения (mood modification) - относится к субъективному опыту человека и сопутствует состоянию поглощенности деятельностью (примерами могут служить состояние эмоционального подъема либо, наоборот, приобретения спокойствия при переходе к любимому занятию);

толерантность (tolerance) - для достижения привычного эффекта требуется количественное увеличение параметров деятельности;

симптомы разрыва (withdrawal symptoms) -возникновение неприятных ощущений или физиологических реакций при потере или внезапном сокращении возможностей заниматься любимой деятельностью;

конфликт (conflict) - относится ко всем разновидностям конфликтов: интрапсихическим; межличностным (с окружающими людьми); с другими видами деятельности (работа, социальная жизнь, хобби и интересы);

рецидив (relapse) - возврат к излюбленной ранее деятельности, иногда после многолетнего абстинентного периода.

Немало авторов весьма упорно отстаивают новый, порожденный современными информационными технологиями вид зависимости - от компьютеров и Интернета. Остановимся подробно на феноменологии данной разновидности поведенческих аддикции. Среди русскоязычных источников преобладают популярные статьи. Из научных публикаций могут быть названы [2, 3, 12, 18]. В настоящей статье будут рассмотрены в основном англоязычные источники, посвященные Интернет-зависимости. Точнее, феноменам, которые все чаще интерпретируются как психологическая зависимость. С учетом этого факта будет вестись дальнейшее изложение.

Терминология проблемы еще не вполне устоялась. Применяются наименования "зависимость от Интернета", или "Интернет-аддикция" (Internet Addiction Disorder, или IAD, Internet Behavior Dependency), а также "избыточное/патологическое применение Интернета" (Internet Overuse, Pathological Internet Use). При обилии наименований специалисты достаточно едины в определении поведенческих характеристик, которые могли бы быть отнесены к этому феномену (или синдрому).

Так, отмечаются неспособность и активное нежелание отвлечься даже на короткое время от работы в Интернете, а уж тем более прекратить работу; досада и раздражение, возникающие при вынужденных отвлечениях, и навязчивые размышления об Интернете в такие периоды; стремление проводить за работой в Интернете все увеличивающиеся отрезки времени и неспособность спланировать время окончания конкретного сеанса работы; побуждение тратить на обеспечение работы в Интернете все больше денег, не останавливаясь перед расходованием припасенных для других целей сбережений или накоплением долгов; готовность лгать друзьям и членам семьи, преуменьшая длительность и частоту работы в Интернете; способность и склонность забывать при работе в Интернете о домашних делах, учебе или служебных обязанностях, важных личных и деловых встречах, пренебрегая занятиями или карьерой; стремление и способность освободиться на время работы в Интернете от ранее возникнувших чувств вины или беспомощности, от состояний тревоги или депрессии, обретение ощущения эмоционального подъема и своеобразной эйфории; нежелание принимать критику подобного образа жизни со стороны близких или начальства; готовность мириться с разрушением семьи, потерей друзей и круга общения из-за поглощенности работой в Интернете; пренебрежение собственным здоровьем и, в частности, резкое сокращение длительности сна в связи с систематической работой в Интернете в ночное время; избегание физической активности или стремление сократить ее, оправдываемое необходимостью выполнения срочной работы, связанной с применением Интернета; пренебрежение личной гигиеной из-за стремления проводить все без остатка "личное" время, работая в Интернете; постоянное "забывание" о еде, готовность удовлетворяться случайной и однообразной пищей, поглощаемой нерегулярно и не отрываясь от компьютера; злоупотребление кофе и другими тонизирующими средствами; подбор, просматривание и изучение специальной литературы о новинках Интернета, обсуждение их с окружающими.

ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ИНТЕРНЕТА: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ, МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ, ПРАКТИКА

Родоначальниками психологического изучения феноменов зависимости от Интернета могут считаться два американца: клинический психолог К. Янг и психиатр И. Голдберг. В 1994 г. Янг разработала и поместила на веб-сайте специальный опросник, получила почти 500 ответов, из которых около 400 были отправлены, согласно выбранному ею критерию, аддиктами. Голдберг в 1995 г. предложил набор диагностических критериев для определения зависимости от Интернета, построенный на основе признаков патологического пристрастия к азартным играм (гемблинга). В 1997 - 1999 гг. были созданы исследовательские и консультативно-психотерапевтические веб-службы по данной проблематике. В 1998 - 1999 гг. К. Янг [48], Д. Гринфилд [26] и К. Сурратт [43] опубликовали первые монографии. К концу 1998 г., как замечает Сурратт [43], Интернет- аддикция оказалась фактически легализована - не как клиническое направление в узком смысле слова, но как отрасль исследований и сфера оказания людям практической психологической помощи.

Значительное место в исследовательской практике специалистов, разрабатывающих проблематику зависимости от Интернета, занимают качественные методы. Вплоть до настоящего времени большая часть исследований методически построена как интервью, массовые сетевые опросы и групповые обсуждения с участием испытуемых, которые ощутили психологический дискомфорт и сами инициировали взаимодействие с исследователями. Контрольные группы, как правило, не формируются, клинические интервью не практикуются. Методические погрешности проведенных в этой области исследований неоднократно критиковались (см., например, [2, 30, 43]). Лишь в последнее время появились немногочисленные пока что лабораторные и клинические исследования, которым, разумеется, недостает присущей сетевым опросам массовости [12, 37, 39]. Практикуется также публикация материалов, содержащих анализ случаев (case studies) [28, 29] или включенного наблюдения за деятельностью аддиктов - например, в ходе сетевой игры [42]. Следует отметить также рост числа количественных (прежде всего корреляционных и факторных) исследований [21, 22, 35, 36, 46, 49].

Чаще всего зависимость от Интернета понимается максимально расширительно - в нее включаются:

обсессивное пристрастие к работе с компьютером (играм, программированию или другим видам деятельности);

компульсивная навигация по WWW, поиск в удаленных базах данных;

патологическая привязанность к опосредствованным Интернетом азартным играм, онлайновым аукционам или электронным покупкам;

зависимость от социальных применений Интернета, т.е. от общения в чатах, групповых играх и телеконференциях, что может в итоге привести к замене имеющихся в реальной жизни семьи и друзей виртуальными;

зависимость от "киберсекса", т.е. от порнографических сайтов в Интернете, обсуждения сексуальной тематики в чатах или закрытых группах "для взрослых".

Психологи, быть может, еще и потому столь активны в разработке проблематики зависимости от Интернета, что это едва ли не единственная исследовательская область во всем спектре исследований в Интернете, на которую никто, кроме клинических психологов и психотерапевтов, длительное время не покушался. В других исследовательских направлениях социологи или специалисты по информатике гораздо заметнее, чем психологи [4]. При этом точку зрения пионеров исследований в области зависимости от Интернета разделяет, по-видимому, меньшинство психологов.

С большей готовностью восприняли новую систему аргументации юристы. Удивительным образом они оказались восприимчивы к нестрогой терминологии, принятой в области обсуждения проблем зависимости от компьютеров и от Интернета. "Судебная система уже согласилась со значимостью Интернета в сфере психических заболеваний, - констатирует Янг. - Например, в одном из дел было доказано, что распространение порнографии в Сети являлось не столько желанием удовлетворить свои потребности, сколько бегством от реального мира" [18, с. 28]. Обвиненный за попытку совращения 13-летней девочки П. Нотон (Patrick Naughton) построил свою защиту на неспособности различать онлайновые фантазии и реальный мир - и был частично оправдан [47].

А когда широкоизвестный хакер Кевин Митник был осужден в первый раз, защита была построена на признании его аддиктом. Данный диагноз был признан смягчающим обстоятельством: вместо длительного заключения и солидного штрафа (а именно 20 лет и $750 000, см.: www.urbanlegends.com/misc/addicted_to_computers.html) он "в течение трех месяцев ходил на "диагностику" - специальные занятия по профилактике правонарушений среди несовершеннолетних, а затем получил один год условного заключения" [10, с. 62].

На завершившемся в 1993 г. процессе над 19-летним британским хакером Полом Бедуортом (Paul Bedworth) защитники сумели заручиться экспертным заключением медиков и убедить суд, что их подзащитный страдает обсессивным влечением к компьютерам и потому не подлежит наказанию за свои противоправные действия, в числе которых взлом многочисленных компьютеров во всем мире, изменение содержащихся в них данных, производство более 50 тысяч телефонных звонков без оплаты. "Ребенок, чей лучший друг - компьютер, не будет функционировать в обществе нормально, - было заявлено на суде. - Мы должны быть готовы предсказать, как он будет вести себя и какие методы лечения восстановят в нем нормальное здоровье. Все родители вправе требовать, чтобы по этой важной теме были проведены надлежащие исследования" (см.: www.eff.org/pub/Net_culture/Hackers/uk_court_acquits_teenage_hacker. article). По словам матери Бедуорта, оторвать его от компьютера удавалось только силой, причем после этого он оставался лежать на полу в безжизненной позе, уткнувшись носом в ковер [44, р. 50]. Показания родственников и экспертов-медиков убедили суд, что Бедуорт зависим от компьютера и не способен отвечать за свои действия.

ИССЛЕДОВАНИЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ КОМПЬЮТЕРА

Обратимся к психологическим исследованиям. Еще до того, как приобрел широкую известность и популярность Интернет, психологи уже заговорили о зависимости от компьютера. Первое и до сих пор наиболее тщательное исследование феномена зависимости от компьютера было проведено в 1980-х годах английским психологом М. Шоттон [40]. Исследование, в котором участвовало более 100 проявляющих зависимость от компьютера профессиональных программистов и профессионально работающих с компьютерами любителей, осуществлялось посредством опроса и интервьюирования испытуемых; в нем применялись стандартные психологические тесты и специально разработанные опросники. Наряду с теми, кто характеризовался как зависимый от компьютера, были исследованы - с применением того же исследовательского инструментария - две контрольные группы.

Согласно выявленным Шоттон социально-демографическим параметрам, проявляющие зависимость от компьютера - это чаще всего высокообразованные мужчины. Средний возраст выборки составляет около 30 лет, они обычно работают в области науки или техники, более половины из них - перворожденные дети у своих родителей. По сравнению с контрольной группой они относительно реже женаты и у них относительно меньше детей. У зависимых от компьютера испытуемых оказался высокий уровень интеллектуального развития (многие из них принадлежат сообществу обладателей сверхвысокого коэффициента интеллекта Mensa). Согласно признаниям большинства испытуемых, они проявляли теоретический и практический интерес к электронике еще до того, как приобрели начальный опыт работы с компьютером.

Как утверждает Шоттон, компьютер воспринимается ими как своего рода "конкурент" - рациональный, логичный, высокоинтеллектуальный. К этому можно добавить, что задача, которую ставят перед собой зависимые от компьютера субъекты, состоит в том, чтобы добиться от такого незаурядного "конкурента" полного подчинения. Установить контроль над компьютером означает для них в какой-то мере "отыграться" за невозможность осуществления желанного контроля в других жизненных сферах, особенно в социальных отношениях: многим из испытуемых кажется крайне важным (и очень хочется) контролировать поступки и слова других - даже самых близких - людей, однако им это плохо удается.

Следует заметить, что примерно в то же самое время или несколько раньше Ш. Текл [45] проводила исследование стадий освоения компьютеров детьми, подростками и отчасти взрослыми людьми. Она также отметила, что для целого ряда обследованных испытуемых высокозначимым является параметр, связанный с установлением тотального контроля над компьютером, в частности, путем регулирования всех без исключения вычислительных логических процессов, выполняемых им. В целях подобного регулирования иногда практикуется отказ от применения предусмотренных разработчиками программного обеспечения стандартных подпрограмм и процедур, поскольку в эти моменты, по мнению испытуемых, может быть утрачен контроль над компьютером. Некоторые испытуемые-подростки, согласно наблюдениям Текл, предпочитают самостоятельно написать программу вычисления, скажем, квадратного корня вместо того, чтобы воспользоваться стандартной подпрограммой, однако при этом можно утратить желанный контроль над процессами вычисления и внутренними состояниями компьютера.

Данный стиль работы с компьютером был назван в книге Текл [45] "жестким (hard) стилем" в отличие от "мягкого (soft) стиля" - интуитивного и менее последовательного, принимающего во внимание индивидуальные склонности, предпочтения, эстетические аспекты деятельности и т.п. Нетрудно заметить, что наименования стилей программирования отчасти восходят к общеизвестному различению software и hardware - программного и аппаратного обеспечения, или "софта" и "железа". Следует также иметь в виду, что рассматриваемые исследования Текл и Шоттон были выполнены в 1980-х годах; с тех пор прошло немало лет, а методы программирования активно развиваются и видоизменяются.

Вернемся к отмеченному Шоттон отношению к компьютеру людей, проявляющих зависимость от него, как к "конкуренту", которого необходимо подчинить своей воле и неустанно контролировать. Психологический механизм возникновения эффектов зависимости от компьютера у "жесткостилевых" (в терминах Текл) подростков может быть в общих чертах обрисован следующим образом. Если стремление доминировать в личных отношениях, общественной жизни и организационной иерархии постоянно наталкивается на неудачи, это побуждает некоторых молодых людей с высокоразвитыми интеллектуальными способностями и недостаточно развитым социальным интеллектом (под ним можно понимать все, что помогает в отношениях с другими людьми, - эмоциональность, контактность, понимание собеседника, эмпатийность, умение слушать, доверительность, готовность и умение "раскрыться" в беседе и т.д.) сделать вполне рациональный, на первый взгляд, выбор.

Выбор состоит в отторжении многого из того, что традиционно относится к социальной сфере, и в поглощенности новыми технологиями, в первую очередь связанными с применением компьютеров. Освоение многочисленных приложений информационных технологий воспринимается как определенный интеллектуальный вызов, на что расходуется немало времени и усилий. Эти труды рано или поздно начинают приносить определенный успех, более того, он может прогнозироваться, в отличие от проблематичных и негарантированных "успехов" во взаимоотношениях с другими людьми - крайне непредсказуемыми, если сравнивать их поведение с "поведением" компьютеров. Соответственно интересы перемещаются в ту область, которая дается легче и приводит к прогнозируемым позитивным результатам. В итоге чреватая возможными неудачами социальная сторона жизни начинает вызывать все меньше интереса, и на основе стремления к самоуважению и получению положительных эмоций формируется та или иная форма зависимости - в данном случае от компьютера.

Момент достижения практического результата интересует зависимых от компьютера испытуемых, исследованных Шоттон, в меньшей степени, нежели процесс достижения этого результата. Это свидетельствует о наличии процессуальной мотивации. "Зависимые ощущают почти постоянную нужду в позитивной интеллектуальной стимуляции, которая не достигается социальной или спортивной активностью" [40, р. 106]. Их привлекают одновременно мифология и астрономия, нетрадиционные (по большей части) философские и религиозные течения (например, дзэн-буддизм и/или методы медитации), компьютерная музыка и литературное творчество. Исследовательницу поначалу удивило довольно распространенное среди зависимых от компьютера испытуемых пристрастие к любительской игре на сцене, однако впоследствии она установила, что для проявляющих зависимость от компьютера любительский театр - это "способ полностью выразить себя (express themselves), ограничившись четкими рамками роли" [40, р. 109].

Разработанная Шоттон типология зависимости от компьютера включает три разновидности такой зависимости. Во-первых, это "сетевики" (networkers): они оптимистичны, в наибольшей степени - сравнительно с другими типами зависимости - социально активны и позитивно настроены к другим людям, имеют друзей, в том числе противоположного пола, поддерживают нормальные отношения с родителями; компьютер для них - нечто вроде хобби: они могут интересоваться поиском в удаленных базах данных или, к примеру, играть в ролевые групповые игры типа MUD, однако при этом они меньше, чем другие выделенные типы зависимых от компьютеров людей, самостоятельно программируют, в меньшей степени интересуются приложениями - скажем, компьютерной графикой - или аппаратным обеспечением.

Во-вторых, это "рабочие" (workers) - самая малочисленная группа. Они владеют наиболее современными и дорогими компьютерами. Процесс программирования у них четко спланирован, программы пишутся ими для достижения нужного результата. Как правило, представители этой группы прекрасно учились или учатся, причем их не удовлетворяет стандартная программа обучения и они посещают дополнительные учебные курсы. Для них характерна весьма строгая "рабочая этика": например, неприемлем всякий род "компьютерного пиратства".

В-третьих, это "исследователи" (explorers) - самая многочисленная группа. Для них программирование сродни интеллектуальному вызову и одновременно развлечению. Они пишут сверхсложные программы, зачастую даже не доводя их до конца и принимаясь за новые, более сложные. Представители этой группы с удовольствием занимаются отладкой программ; компьютерное пиратство и хакерство они приемлют, полагая их "честной игрой" против других программистов (разработчиков программ) и/или администраторов вычислительных систем. С формальной стороны, уровень образования у них ниже, чем, скажем, у "рабочих", - при этом они не только не отстают от имеющих более весомые дипломы коллег, но и зачастую превосходят их объемом знаний. Амбиций также немного: ни высокие должности, ни большие оклады не играют для них главенствующей роли. Таким образом, к социальным критериям жизненного преуспевания они довольно равнодушны. Для "исследователей" компьютер - своего рода партнер и друг, он зачастую одушевлен, с ним проще взаимодействовать, нежели с людьми.

Такова разработанная Шоттон типология зависимости от компьютеров. Можно предположить, что "сетевики", "рабочие" и "исследователи" сохранились - с определенными видоизменениями - до нынешних дней. Вероятно, могут оказаться выделенными промежуточные типы. Вместе с тем довольно трудно квалифицировать описанных Шоттон программистов и пользователей компьютеров как зависимых в клиническом смысле слова: с обсессивными мыслями, компульсивной готовностью постоянно и повсеместно работать с компьютером, с пренебрежением к ранее поставленным жизненным целям, сиюминутным интересам, дружеским и семейным связям и обязанностям и т.д. Скорее это субъекты с заметно ограниченной сферой интересов, искренне увлеченные работой с компьютерами и в той или иной степени недооценивающие другие сферы жизни. Интернет-аддиктов обычно описывают не совсем так или совсем не так (см. выше). Скорее всего, "зависимые", по Шоттон, не являются зависимыми в принятом в настоящее время понимании.