Южно-Курильский территориальный спор, как проблема развития российско-японских отношений

Согласительные комиссии, или иначе средство называется - примирение, в отличие от обследования, подразумевает не только выяснение фактических обстоятельств, но и выработку конкретных рекомендаций сторон. Создается так же комиссия, которая и вырабатывает свои рекомендации, которые имеют факультативный характер и не обязательны для исполнения сторонами. Наиболее подробно порядок создания и функционирования согласительной комиссии изложен в Акте о мирном разрешении международных споров 1928 года, пересмотренном Генеральной Ассамблеей ООН в 1949 году. Чаще всего, в роли международной согласительной комиссии выступает Постоянная Палата Третейского Суда, на которую подобная миссия возложена в 1937 г. решением Лиги Наций. Примирительная комиссия, как одна из процедурных форм мирного урегулирования международных споров, предусматривается в международное право различными международными договорами, в том числе и Венской конвенцией о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 года [30].

Судебная форма разрешения международных территориальных споров подразумевает обращение спорящих сторон в международные суды и арбитражи. Судебная форма предполагает вынесение соответствующим международным институтом решения о юридической обоснованности территориальных претензий спорящих сторон. К судебной форме чаще всего прибегают при невозможности решения спора по тем или иным причинам дипломатическим путем, поэтому она носит вторичный характер, что так же характеризуется тем, что деятельность суда начинается с согласия сторон на деятельность суда или арбитража в этом споре и принятия судом решения в отношении спорной территории.

Другой отличительной особенностью судебной формы является ее формализованность, которая охватывает все стороны и процедуры разрешения спора. Судебная форма предполагает для своей деятельности наличие обширного объема юридических норм международного права, на основе которых и принимается решение соответствующего включенного международного органа правосудия.

Решение судейских и арбитражных органов по соответствующей территории определяется через установление правовых оснований принадлежности территории той или иной спорящей стороне.

Данная форма не зря названа нами как судебно-арбитражная, поскольку она чаще всего подразумевает включение в процесс спора двух органов международного правосудия - Международного Суда ООН и Третейского Суда в Гааге, представляющего арбитражный процесс.

Международный суд ООН в научной литературе характеризуют обычно, как имеющий наиболее богатый опыт в рассмотрении международных территориальных споров. Его деятельность охватывает более 40 подобных разбирательств. Сам Международный Суд ООН является главным судебным органом Организации Объединенных Наций. Он был учрежден в 1945 году, принятием Устава ООН. Целью его создания называлась: «проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира» [31]. Его деятельность регламентируется Уставом ООН, статутом Международного Суда, и регламентом Международного Суда. Функционирует в Гааге во Дворце мира. Функционирования Международного Суда ООН и принятие им решений тесно связано с деятельностью Совета Безопасности, что предполагает информирование Совета Безопасности ООН о ходе дела и о необходимости применения определенных мер, соответствующих принимаемым Судом решениям. В компетенцию Суда входят любые вопросы, которые называются заявителями и все вопросы, специально предусмотренные Уставом Объединенных Наций или действующими договорами и конвенциями [32]. Решения Суда, исходя из того, что стороны признали его юрисдикцию, включив в процесс разрешения спора, являются обязательными для всех сторон - участников спора [33]. В случае необходимости приведение решений Суда в жизнь возможно через содействие Совета Безопасности ООН.

Как уже говорилось, Суд разобрал более 40 дел по территориальным спорам. Среди них: дело о храме Преах-Вихеар - месте паломничества и богослужения кхмеров. В результате дела Суд обязал Таиланд вывести свои полицейский и вооруженные силы и возвратить все предметы, извлечённые из-под руин в пользу Камбоджи [34]. Таиланд выполнил решение Суда. В 1999 году Суд вынес решение в отношении территориального спора между Ботсваной и Намибией в отношении острова на реке Чобе. В результате спора остров был объявлен территорией Ботсване, а Намибия подчинилась решению Суда [35]. И множество других подобных дел.

Другим постоянным органом международного правосудия, деятельность которого может быть направлена на решение международных территориальных споров, является международный Третейский Суд в Гааге. Помимо арбитража, сегодня Постоянная Палата Третейского Суда предлагает так же и иные процедуры разрешения споров, такие как установление фактов и примирение. Различия в деятельности Международного Суда ООН и Третейского Суда заключаются в том, состав Суда и процедуры судебного разбирательства обозначены заранее в уставных документах, в Третейском Суде эти параметры формируются участниками процесса самостоятельно; если издержки Международного Суда покрываются из бюджета ООН, то деятельность Третейского Суда полностью оплачивается сторонами. Так же разница заключается в открытости процесса (в Суде и закрытости в арбитраже) и языках, которые у Международного Суда ООН четко установлены: французский и английский. Процедуры Постоянной Палаты Третейского Суда основываются исключительно на согласии сторон, которые достигают соглашения по различным практическим пунктам и процедурам (например, формулировки вопросов, которые должны быть представлены на арбитражное разбирательство, и назначение арбитров) до начала арбитража. Среди территориальных споров, которые рассматривались в Третейском Суде можно назвать такой пример, как Ханишский конфликт. Суть конфликта и предмет спора состоял в праве владения архипелагом Ханиш в Красном море Йеменом и Эритреей. Третейский суд вынес решение в пользу Йемена [36], а Эритрея подчинилась этому решению.

Таким образом, мы дали определения международного территориального спора, как объективно существующие, выкристаллизовавшиеся и точно сформулированные разногласия государств (сторон спора) относительно права, связанного с установлением правового режима и принадлежности конкретно-определенной территории (совпадающего объекта и предмета спора).

Во-вторых, мы посмотрели, что касательно международных территориальных споров можно построить достаточно большое количество классификаций с соответствующими им методами разрешения спора, а так же о дискуссионности самого вопроса о классификации.

В третьих, из всего вышеизложенного следует, что форм урегулирования международных территориальных споров множество, но все они подчинены нескольким принципам: неприменения силы, мирного урегулирования международных споров и иным общим принципам, которые были продиктованы современным международным правом. Существует две основные формы: дипломатическая, подразумевающая решения спора без международных судебных органов и судебная форма, которая предполагает их включения и чаще всего выступает в качестве дополнительной формы урегулирования спора, когда дипломатические методы становятся бессильны, как, к примеру, было в споре между Йеменом и Эритреей. Дипломатическая форма включает в себя переговоры, различного рода международные комиссии и иные формы, предполагающие дипломатическую процедуру. Судебная форма включает в себя обращение в Международный Суд ООН или арбитражные инстанции. В целом, международное право не ограничивает процесс разрешения международных территориальных споров исключительно этими формами: какую форму выбрать решают сами стороны - участники спора. Единственное ограничение налагается, как было уже сказано на применение вооруженной силы и угрозы силой.

Примечания:

[1] Бабурин С.Н. Территория государства: правовые и геополитические проблемы. М., 1997. С. 47.

[2] Simmons B.А. Territorial Disputes and Their Resolution. The Case of Ecuador and Peru Peaceworks No. 27. United States Institute of Peace, 1999. P. 3.

[3] Клименко Б.М. Мирное решение территориальных споров. М., 1982. С. 6.

[4] ООН Устав Организации Объединенных Наций. Организация Объединенных Наций. 26. 05. 1945. http://www.un.org/ru/documents/charter/

[5] Левин Д.Б. Принцип мирного разрешения международных споров. М., 1977. С. 56, 60.

[6] Территория в международном праве. Виды правового режима территорий. Лукин Е.Е. Международное право. URL:http://be5.biz/pravo/mlee/23.htm

[7] Клименко Б.М. Указ. соч. С.20,22.

[8] Клименко. С. 23.

[9] International Court of Justice Report. Leiden, 1962. P. 328.

[10] Merani P. Territorial claims in InternationalLawand Relations // Indian Journal of International Law. 1967. №1. Р. 19.

[11] Клименко. С. 16.

[12] Международное право: учебник/отв. ред. В.И.Кузнецов, Б.Р.Тузмухамедов. М., 2007. С.551.

[13] Cukwurah А.О. The Settlement of Boundary Disputes in International Law. Manchester, 1967; Sharma. S. International Boundary Disputes and International Taw. Bombay, 1976; Jennings R. Acquisition of Territory in International Taw. Manchester, 1963.

[14] Клименко Б.М. Мирное решение территориальных споров. - М.: Междунар. отношения, 1982. - С.16, 17, 18.

[15] Орлов А.С. Классификация международных территориальных споров и ее значение для их решения. - Ижевск: ГОУВПО «Удмуртский государственный университет», 2008. - С.157.

[16] Делимитация морской границы и территориальные вопросы между Катаром и Бахрейном (Катар против Бахрейна) (существо дела) // Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного суда. 1997-2002 годы. Издание Организации Объединенных Наций. 2006. - С.187.

[17] Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть: учебник. - М.: БЕК, 1998. - С. 121.

[18] International Law. Being the Collected Papers ofH. Lauterpacht. Cambridge, 1970. - Vol. 1. - P. 243.

[19] Левин Д.Б. Принцип мирного разрешения международных споров. - М., 1977. - С. 66,67.

[20] ООН Устав Организации Объединенных Наций. Организация Объединенных Наций. 26. 05. 1945. http://www.un.org/ru/documents/charter/ ст. 52.

[21] Там же. Ст. 2 п.3

[22] Там же. Ст. 32.

[23] Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. 01.08.1975. http://www.osce.org/ru/mc/39505?download=true Раздел 1, глава 4. С.6

[24] Там же. Раздел 1, глава 3. С.6

[25] Ушаков Н.А. Проблемы теории международного права. М.,2007-С. 117.

[26] Montevideo Convention on the Rights and Duties of States. 26.12.1933.

[27] Права международных договоров

[28] Международное морское право

[29] Орлов А.С., Международные территориальные споры: соотношение договорной и судебной форм урегулирования. Уральская государственная юридическая академия. Кафедра иностранного государственного и международного права. 2009

[30] Венская конвенция о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера (заключена в г. Вене 14.03.75). Законы Россия (сайт). 01.11.2007

[31] Международный Суд. Организация Объединенных Наций. 2012. http://www.un.org/ru/icj/

[32] Статут. Международный Суд. Организация Объединенных Наций

[33] Там же. Ст. 59.

[34] Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда. Организация Объединенных Наций. 1948-1991

[35] Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда. Организация Объединенных Наций. 1999-2002

[36] Marques Antunes N.S. The Eritrea-Yemen Arbitration: First Stage The Law of Title to Territory Re-Averred // International and Comparative Law Quarterly. April 1999. Vol. 48. Part 2.

Глава 2 Южно-Курильский территориальный спор: характеристика, проблемы, способы и формы урегулирования

2.1 Характерные особенности Южно-Курильского территориального спора

Давая характеристику, рассматриваемому нами спору, следует задаться вопросом о том, является ли данная «ситуация» «спором» вообще. Исходя из позиции Д.Б. Левина, южно-курильский вопрос спором не является, поскольку претензии односторонни: Россия не выдвигает каких-либо требований и притязаний различного характера, связанных с курильским островами. Вопрос ставит исключительно японское правительство, одновременно привязывая решение данной проблемы с наличием другой проблемы в российско-японских отношениях - заключением мирного договора. Следовательно, с позиции названного автора данная ситуация спором не является и возникает вопрос об отнесении ее к категории «односторонние территориальные притязания». Тот же вывод можно сделать и исходя из позиции П. Мерани и Б.М. Клименко: одна из сторон (Россия) не оспаривает юридической принадлежности конкретной территории конкретному государству. Однако, как было сказано выше, и, исходя из выводов в прошлых главах, мы будем основываться на другом подходе - нельзя решать о наличии или отсутствия спора без конкретного факта его разрешения. Следовательно, мы будем считать данную «ситуацию» международным территориальным спором. Тем более, что обе стороны признают его существование.

Рассматривая его структуру, укажем следующие пункты: субъекты спора, объект спора, четко определившимся совпадением объекта и предмета спора [1]. Наиболее явными субъектами спора являются 2 государства: Российская Федерация и Япония. Так же, рассматривая интересы других стран, можем выделить заинтересованные стороны, являющиеся дополнительными субъектами спора. Во-первых, это США. Рассматривая его не только как потенциального партнера, но и как вероятного противника России, мы, осознавая важное стратегическое значение курильских островов, понимаем, что их потеря приведет к ослаблению защищенности российского Дальнего Востока: Курильская гряда представляет собой естественный барьер, отгораживающий остров Сахалин и полуостров Камчатку от тихого океана. К тому же, этот барьер зимой становится непроходимым кроме двух незамерзающих проливов - Фриза и Екатерины, относящихся к островам Итуруп и Кунашир (Приложение 1). Потеря островов закроет для России доступ к тихому океану в зимний период времени для части регионов. Таким образом, на фоне нарастающей конфронтации России и США, потеря Россией нескольких островов этой гряды, разрушит целостность этого барьера. Заинтересованность американской стороны в данном вопросе подчеркивается Японским МИДом, который явно указывает на поддержку японских притязаний со стороны США [2]. К тому же, Курильская гряда - важная часть экономики России, в части рыбного промысла (Южно-Курильский промысловый район является одним из самых продуктивных в северо-западной части Тихого океана [3]), которое характеризуется таким свойством, как upwelling [4], делая этот район экономически очень важным. Поэтому потеря этих островов негативно скажется и на экономической защищенности и Дальнего Востока и России в целом.

Другая заинтересованная сторона в этом споре - Китай. В отношении Китая, достаточно сложно говорить о его реальных интересах в данном споре. Я укажу на две возможные позиции. Первая - Китай, как потенциальный союзник России и другая страна, с которой у Японии есть территориальный спор, заинтересован в разрешении данного спора не в пользу Японской стороны, что способно создать прецедент, и покажет готовность Японии идти на уступки. Эта позиция подкрепляет фактическим материалом: с 2010 годы власти Китая предлагают Москве поддержку в Курильском вопросе в ответ на поддержку в их территориальном споре с Японией [5].

С другой стороны, проблемы Китая связаны с нехваткой территории и перенаселением, а по большей части ненаселенная территория России выглядит для китайской стороны с геополитической точки зрения - важной возможной целью. Тогда потеря Россией Курильских островов, создаст прецедент отказа России от территорий и соответственно от принципа территориальной целостности, что подтолкнет различные экстремистские и сепаратистские настроения к активной деятельности, что в стратегическом плане для Китая может представляться как шанс получения этих территорий. Вопрос о правомочности подобной перспективы с точки зрения международного права, в настоящий момент оспаривает Россия, касательно Крымского полуострова.

Территориальный спор с Японией есть так же у Южной Кореи, которая в той же степени может быть заинтересована в разрешении спора в пользу России. Кроме названных заинтересованных сторон, определенный интерес к этому спору может существовать и у различных организаций наднационального уровня вроде ООН (интерес Организации Объединенных Наций в данном споре заключается в сохранении мира и безопасности на Дальнем Востоке и АТР).

Следует так же поставить вопрос об отнесении населения Курильской гряды к субъекту спора, но поскольку детальных исследований этого вопроса не проводилось, то мы можем лишь делать косвенные выводы.

Во-первых, следует отметить роль государства в развитии этой отдаленной части страны. Вплоть до настоящего времени, присутствие РФ на Курильских островах было незначительным, что вызвано отдаленностью от столицы и экономически развитой европейской части страны и иных приоритетах государственной политики, что проявляется в отсутствии развития инфраструктуры, социального обеспечения - здравоохранения и образования, придавая Курильским островах статус национальной полупериферии. Это приводит к тому, что местное население вынуждено обращаться за медицинской помощью в другое государство - Японию (с 1998 года по 2010 год в больницы Японии обратились 129 человек, проживающих на территории Курильской гряды - граждан России [6]). Посему, можно сделать вывод, что на этих островах, применительно к населению, частично осуществляется суверенитет Японии [7]. Следовательно, мы можем сделать предположение, что население частично тяготеет к Японии, к тому же территориально, оно ближе к Японии (чем к Москве) и у Японской стороны больше возможностей культурного давления на эти острова. Таким образом, на основании данных предположений, мы склонны придавать местному населению статус субъекта спора.

Возможны и иные заинтересованные стороны. Изучение субъектов спора и заинтересованных сторон способно показывать их отношение к данной проблеме и определять потенциальных посредников и потенциальные угрозы для разрешения данного спора.

Объектом Южно-курильского территориального спора является часть государственной территории Российской Федерации, что исходит из ее Конституции, а именно острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и группа островов Хабомаи, и соответственно, прилегающая к ним береговая линия, недра и воздушное пространство. Площадь этих территорий такова: о. Кунашир - 1495,2 кв. км, о. Итуруп - 3318, 8 кв. км, о. Шикотан - 264,1 кв. км, группа островов Хабомаи - 96,8 кв. км. Общая численность населения островов - около 16,4 тыс. чел. (Приложение 2).

В предметном плане, правовой режим островов не оспаривается, они относятся к государственной территории. Оспаривается их принадлежность: японская позиция: Курильские острова являются частью Японии, незаконно оккупированные Советским Союзом [8].

Последний пункт структуры - четко определившееся совпадение объекта и предмета спора. Японская сторона настаивает, что выше названные острова являются территорией Японии, незаконно оккупированная Россией. По сути, понимание объекта спора у российской и японской стороны совпадает. Не вызывает сомнений и понимание предмета спора - принадлежность территории.

Исходя из перечисленных в первой главе типологий, попробуем соотнести данный спор к тому или другому типу.

1) Первая типология - по предмету. Наш спор касается принадлежности территорий, Японская сторона не выдвигает претензии по поводу делимитации границы (хотя подобные предложения возникали). В вопросах, касающихся островных территорий граница государств, зачастую является естественной.

2) Другая типология - по характеристике географического объекта позволяет отнести исследуемую нами проблему к спорам, касающимся островных территорий. Объектом спора являются целые острова. Это означает, что в процессе разрешения спора будут применяться дополнительные отрасли международного права, в отличие от споров по поводу сухопутной территории.

3) Структура спора предлагает типологию по ее составляющим. Российско-японский территориальный спор является многосубъектным - с включенностью более 2 участников. Это предопределяет участие в процессе разрешения спора заинтересованных сторон, в какой бы форме он не осуществлялся.

4) Типологию по поводу обоснованности притязаний мы проводить не будем, поскольку, это не уместно, как мы решили в первой главе.

5) Еще одна типология касается признания спора в качестве такового всеми сторонами. Данный спор выглядит как спор с односторонними территориальными претензиями, поскольку территориальные претензии выдвигаются только японскими властями, а российская позиция нацелена на сохранении status quo в отношении данных островов. Однако Россия признает существование спора и заинтересована в улучшении отношений с Японией, но не через передачу части своей территории другому государству, а это значит, обеим сторонам придется идти на уступки.

6) Если Россия и Япония пойдут на определенные уступки, то это определит данный спор как относящийся к типу, решаемому дипломатическим путем. В обратном же случае, спор так и останется неразрешенным, либо будет решаться в рамках судебно-юридической формы. До момента его завершения, отнести его к тому или иному типу в рамках данной типологии не представляется возможным и тем более уместным.

7) В соответствии с типологией, в основе которой лежит потенция угрозы миру и безопасности, Курильский спор сложно отнести к спорам, несущим такую угрозу. Во-первых, это связано с тем, что стороны не равны в военном отношении: Япония, как сторона, выдвигающая территориальные претензии не обладает необходимыми военно-политическими ресурсами, которые, с одной стороны, обеспечили бы перевес сил в ее пользу в зоне вероятного военного конфликта, с другой - обеспечили бы необходимую безопасность со стороны вероятной реакции международного сообщества и Организации Объединенных Наций в частности. Во-вторых, пацифистский характер Конституции Японии, не позволяет ей инициировать военные действия: «Искренне стремясь к международному миру, основанному на справедливости и порядке, японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы как средства разрешения международных споров» (ст. 9 Конституции Японии). Россия тем более, как нам кажется, не заинтересована в развязывании военных действий на Дальнем Востоке. А значит, мы с некоторой долей осторожности, но можем отнести данный спор к типам - не угрожающим миру и безопасности.

8) С точки зрения временной протяженности, данный спор является длительным, поскольку его корни лежат в конце XIX века. Хотя сама ситуация и характер данного спора основан на итогах второй мировой войны, но сама проблема Курильских островов - имеет длительную историю: эти острова постоянно представляли точку конфликта и противостояния России и Японии, являясь важной геополитической зоной. С точки зрения важности этой типологии в вопросе разрешения данного спора, она не существенна, поскольку данная типология, главным образом представляется важной в отношении споров, возникших в процессе крушения колониальной системы, а значит необходимо учитывать, что средства, применяемые в этом процессе, зачастую противоречат нормам международного права (применение вооруженной силы). Посему такие споры требуется рассматривать, учитывая специфический характер самого процесса деколонизации, не приравнивая их к спорам, появившимся в иных условиях.

9) Оценивая юридический статус спорных территорий, данный спор касается государственной территории Российской Федерации. Акцент делается на том, что режим этой территории определен, как государственный, что исключает применения специфических норм международного права.

Возвращаясь к вопросу о местном населении Курильских островов, как субъекту спора, все вышесказанное дает повод считать, что сохранение государственных приоритетов на данном уровне, применительно к островам и населению Курильской гряды несет за собой угрозу территориальной целостности страны. А это значит, что проблема Курильских остров уже проблема не только межгосударственная, которая мешает формированию позитивных отношений между Россией и Японией, но и проблема внутригосударственная для России, а значит, требует более существенного к себе внимания со стороны российских властей.

Проведя параллели с присоединением Крымского полуострова и накладывая проекцию на Курильскую проблему, Россия, по сути, узаконила подобную процедуру референдума, если она будет проведена на территории Курильских островов, а это значит, присоединив Крым, без учета этого варианта, мы получили угрозу того, что Япония, проведя необходимые подготовительные мероприятия, способна санкционировать подобное развитие событий. Непризнание же этого референдума, если он произойдет, со стороны России приведет к дискредитации и делигитимации и крымского референдума. Следовательно, России необходимо принять меры к скорейшему решению Курильской проблемы.

Выделяя характерные особенности Южно-курильского территориального спора, считаем необходимым сравнить его с другими актуальными спорами в рамках Азиатско-Тихоокеанского региона, сузив зону анализа до более близкого региона - Восточноазиатского. Большинство конфликтов, в том числе территориальных, происходящих в АТР имеют характер низкой интенсивности или КНИ (конфликты низкой интенсивности) [9], что некоторыми экспертами (Ави Кобер) связывается с началом формирования нового мирового порядка [10]. В настоящее время активны в восточной Азии следующие конфликты: российско-японский спор, тайваньский вопрос, конфликт на Корейском полуострове, японо-китайский спор, японо-корейский спор, а так же множество территориальных притязаний КНР к соседям.

Тайваньский вопрос очень интересен тем, что противоположным Китаю субъектом спора там является само населения острова Тайвань с его правительством, одновременно являясь, как и территория - объектом спора. Территориально, объектом спора является остров Тайвань, с прилегающими к нему мелкими островами. Современное состояние спора характеризует его как спор о принадлежности территории, а не делимитации границы. С точки зрения субъектного состава Тайваньский вопрос, в отличие от Курильского спора является моносубъектным: два основных участника. Однако, по сути, спор между Республикой Китай и КНР является точкой противостояния КНР и США. Соединенные штаты воспринимают остров Тайвань как средство сдерживания роста КНР [11]. Поэтому США является одной из заинтересованных сторон спора. Проводимая Китаем политика в отношении острова Тайвань, обозначенная как курс на мирное воссоединение [12], свидетельствует о признании существования спора Китаем, а значит, характеризует данную проблему как спор, признанный обеими сторонами. Методы, применяемые сторонами, свидетельствуют о том, что стороны (Тайвань и Китай) не обращаются в международные судебные органы, а значит, стремятся решить вопрос дипломатически путем. Республика Китай прилагает всяческие усилия к снисканию поддержки международного сообщества и признания острова в качестве независимого государства. КНР, в основном, предлагает различные формы участия Тайваня в рамках единого Китая (одними из примеров является применение программы «одна страна, две системы» к почве Тайваня). На следующей характеристике спора, тайваньский вопрос радикальным образом отличается от южно-курильского спора - в вопросе угрозы миру и безопасности. История данного спора, в том числе и после окончания холодной войны показывает, что Тайваньский вопрос нередко ставил Китай и США (являющегося гарантом безопасности непризнанной Китайской Республики) на грань войны, а значит и на сегодняшний день имеет такую потенцию, даже не смотря на то, что после «тайваньского кризиса» 1995-1996 года (ставшего своеобразным «карибским кризисом» американо-китайских отношений), КНР и США начали искать пути снижения уровня конфронтации. С точки зрения протяженности, Тайваньский спор начинается в 1949 году и примерно соответствует протяженности российско-японского спора (в своей современной фазе), а корни проблемы уходят еще в конец XIX века - потери острова Тайвань китайской стороной в войне с Японией. Таким образом, и в своей исторической форме, Тайваньский вопрос схож с Южно-Курильским. То же самое относится и к режиму территории, который определен как государственный (нет вопроса о территориях со смешанным или международным режимом). Тем не менее, рассматривая вопрос о предмете спора, мы склонны отойти от представления Тайваньской проблемы, как территориального спора: в виду разительного несовпадения предмета спора у сторон. Территориальным спором является ситуация, при которой обе стороны отстаивают право осуществления юрисдикции над определенной территорией, в то время как в Тайваньском споре, Китайская Республика отстаивает право на самоопределение в рамках территории, которую КНР считает своей. Посему Китайская Республика, по сути, противостоит праву государства на территорию, а значит, мы не можем считать этот спор территориальным. Либо можем считать, но с большой натяжкой: только в той степени, в какой Тайвань, а вернее население Тайваня имеет право проживания на территории островов (которое, кстати, не оспаривается со стороны КНР).

Следующий спор, который мы уже можем отнести к территориальным - японо-китайский спор о принадлежности островов Сенкаку Сёто (кит. - Дяоюйдао), находящиеся в настоящее время под юрисдикцией Японии. Китай выдвигает на эти острова претензии как исторические, так и экономические: считает, что эти острова исторически принадлежат Китаю и не согласен, с позицией Японии, считающей эти острова зоной своего экономического интереса. Во многом данный спор схож с Курильским, обладая и геополитической и геоэкономической значимостью [13]. Проблема вокруг островов Сенкаку Сёто является спором о территории - вопросы вызывает не граница, а принадлежность территории - островов. Является моносубъектным: два основных участника с дополнительными заинтересованными сторонами (Приложение 3). Спор признан и Японией и Китаем, однако контекст этого признания сводится к экономическому аспекту - спору о праве добычи газа на шельфе. Стороны не привлекают к разрешению спора международные судебные или арбитражные организации, следовательно, на данном этапе спор ограничивается дипломатическими процедурами. С точки зрения угрозы миру и безопасности, данная проблема несет такую угрозу, о чем свидетельствует активное присутствие вооруженных сил обеих стран в зоне спора, что превращает данные спорные острова в зону вероятного военного конфликта. Тем не менее, присутствие американского интереса в данном споре, проявляющегося в обеспечении безопасности Японии, сводит вероятность конфликта к минимуму, в той же степени, в какой минимальна вероятность военного конфликта между Китаем и США. Данный спор сравнительно молодой - актуальную форму он приобрел с 1992 года [14], хотя история его уходит, так же как и у Тайваньской проблемы, в конец XIX века и окончания китайско-японской войны. Режим спорной территории, как и в прошлых случаях, определен как «государственный».

Россия и Китай - не единственные государства, с которыми у Японии существует территориальный спор. Аналогичная ситуация в случае с Республикой Корея. Японо-корейский спор по поводу островов Такэсима (кор. - Токто) очень похож на российско-японский: и в своем историческом аспекте и в вопросе значения: геополитического и геоэкономического. Значительной отличительной особенностью данного спора является нацеленность японского правительства на его разрешение в рамках судебной формы. Спор касается принадлежности территории - островов, и, так же как и в прошлых случаях - спор о принадлежности островов. Моносубъектный - две основные стороны (Япония, Республика Корея) с включенностью дополнительных участников: США, выступающих на стороне Японии, а так же Северной Кореи (поддерживает Южнокорейскую позицию). Данный спор не признается Южнокорейской стороной, что отличает его от споров, рассмотренных выше, в том числе от российско-японского спора. Так же, он отличается от него вопросом о формах, к которым стороны стремятся для его разрешения: Японская сторона отдает предпочтение его решению при участии Международного Суда ООН, Корейская же сторона, не признавая ситуацию в качестве спора, не нацелена на признание юрисдикции Суда в этом вопросе, что показывает нацеленность Сеула на решение проблем с Токио дипломатическими методами. Так же, разительным отличием от Курильской проблемы является то, что территориальный спор между Японией и Республикой Кореей не мешает развитию японо-корейских экономических отношений, которые в значительной степени более развиты, чем отношения между Россией и Японией в целом [15]. В вопросе угрозы миру и безопасности, данный спор схож с российско-японским: он не несет угрозу миру и безопасности, даже при заявлениях со стороны Северной Кореи о готовности поддержать Южную, в том числе вооруженными силами. И Южная Корея, и Япония имею с США соглашения о сотрудничестве в военной сфере. Во временной протяженности, спор по поводу островов Такэсима, так же как и российско-японский активную фазу приобрел по результатам второй мировой войны, однако многие документы, на которые опираются стороны, уходят далеко в прошлое - в XII - XVIII века [16], а значит, в своем корне имеет более длительную историю. Еще одна схожая черта между спором вокруг Курильских островов и островов Такэсима, является роль общественного мнения - японских и корейских националистов, которые существенно мешают разрешению спора, не позволяя сторонам идти на уступки в этом вопросе.

Анализ описанных выше территориальных споров позволил выделить их некоторые особенности. В своей основе, они схожи по своим параметрам: имеют общие истоки (лежащие, в основном в итогах второй мировой войны), объектом спора, чаще всего являются острова (как населенные, так и вовсе не населенные), которые имеют важное геополитическое и геоэкономическое значение. Так же, все споры представлены одним и тем же кругом участников и заинтересованных сторон: РФ, КНР, Япония и США. Роль США в этих вопросах нам более чем интересна: в основном, все споры, представленные выше, несут угрозу миру и безопасности в регионе. Однако, стабилизирующим фактором, обеспечивающим низкий уровень вероятности вооруженного конфликта, является присутствие США, как гаранта безопасности и стабильности в регионе (конечно, стоит учитывать, и ту роль, которую США сыграли в вопросе появления данных споров [17]). А, исходя из мнений различных авторов (Э. Тодд), считающих, что позиции США слабеют в мире, в том числе в регионе, сопровождаясь одновременным ростом влияния Китая, странам АТР (в том числе Японии) следует задуматься о поиске новых вариантов обеспечения региональной безопасности в АТР. Перед Россией же стоит задача активного включения в процессы, происходящие в этом регионе. Одним из вариантов, или составной частью этого процесса, может стать включение России в разработку новой системы безопасности в АТР: через наследование той роли, которую выполняет США сегодня, не изменяя систему (а значит, не устраняя и угрозы), или через взаимозависимость, которая способна нивелировать политические разногласия и проблемы в угоду экономическому фактору.

В итоге, мы получаем понимание того, что Южно-курильский территориальный спор между Россией и Японией не отличается особой уникальностью от иных территориальных споров, имеющих место быть в регионе, а значит, способы и формы разрешения каждого из них могут применяться для разрешения других споров. Проблема в том, что все эти споры не урегулированы, а значит, увязаны друг с другом - положительное разрешение каждого из них может дать толчок к разрешению остальных. Таким образом, положительное разрешение Южно-курильского территориального спора способно оказать не только влияние на улучшение отношений России с Японией, но и на всю систему безопасности в АТР (по крайней мере, в Восточноазиатском регионе, являющегося субрегионом АТР).

2.2 Проблемы, способы и формы урегулирования спора

Рассматриваемый нами территориальный спор между Россией и Японией имеет уже полувековую историю, и, по мнению многих экспертов, аналитиков далек от завершения. Некоторые (Кошкин А.А. Молодняков В. и др.) утверждают даже, что эта проблема тупиковая в существующих условиях, как внешнеполитической обстановки, так и в силу различных особенностей, как общественных, так и политических в обеих странах.

Начиная рассмотрение способов и форм урегулирования спора, следует выделить и рассмотреть эти проблемы.

Первая проблема, на которую стоит обратить внимание - юридическая, связанная с конституированимем в Российской Федерации принципа территориальной целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации (ст. 4 п. 3 КРФ). Это означает, что Россия, с точки зрения существующей Конституции, не может удовлетворить территориальные притязания Японской стороны в полной мере.

Единственный вариант, при котором Япония могла бы получить от России какие-либо территории - выполнить условия советско-японского соглашения 1956 года (а именно статьи 9) и соразмерять свои требования с этим соглашением, которое было принято до Конституции РФ 1993 года, а значит, Россия, как правопреемница СССР обязана его выполнять в соответствии с международным принципом «pacta sunt servanda» [18] (что правительство России официально и подтвердило в 2004 году [19]). Согласно этой статье, СССР «соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан» (речь шла только о двух островах), но только после подписания мирного договора [20].

Устранение этой проблемы невозможно в одностороннем порядке, поскольку она связана с комплексом факторов внутри обеих стран. Это означает, что для ее разрешения необходимы совместные усилия России и Японии, направленные на ликвидацию тех взаимозависимых факторов, которые ее порождают. Но прежде всего стороны должны осознать важность и влияние этой проблемы на перспективы разрешения Южно-курильского спора, что способно дать толчок к иному подходу к территориальной проблеме - поискам компромиссов.

Именно чрезмерные притязания японской стороны и заводят этот спор в тупик - это можно считать второй проблемой, существующей как барьер перед разрешением данного территориального спора. Чрезмерные притязания заключатся в требовании передачи под Японскую юрисдикцию и суверенитет двух других островов Южно-курильской гряды - Итуруп и Кунашир, о которых речи не шло в Декларации 1956 года. Причины возникновения этих притязаний главным образом выявляются в присутствии американского интереса, который был связан (на момент подписания Декларации) с состоянием холодной войны между СССР и США и заключался в том, что Соединенным Штатам было выгодно существование трений между СССР и Японией, что могло существенно повлиять на вопрос о присутствии американских военных на территории Японии после подписания Сан-Францисского мирного договора 1951 года. США поддерживало позицию японского правительства в период холодной войны. В начале 2000-х США встали на нейтральные позиции в этом вопросе, но после 2004 года можно судить о том, что США вновь вернулись к поддержке японского правительства в данном территориальном споре: 14 декабря 2004 года министр обороны США Дональд Рамсфельд выразил свою поддержку Японии в этом споре [21].

Другой причиной можно назвать определенную слабость советского руководства, которое обладая рычагами давления на японское правительство в вопросе островов (необходимость возвращения японских солдат, находившихся в плену в СССР; необходимость вступления в ООН, которое было невозможно без согласия СССР; необходимость подписания рыболовного соглашения с СССР), не сумело ими воспользоваться, уступив в этих вопросах и дав повод японскому руководству расширить свои территориальные притязания. Современное состояние этой проблемы обусловлено фактором национализма в японском обществе, о котором будет сказано ниже.

Следующая проблема, которая во многом вытекает из предыдущей - отсутствие мирного договора между странами, что является условием разрешения территориальной проблемы, согласно мнению российских властей и следуя букве Декларации. Корень проблемы в диаметральной противоположности взглядов России и Японии на этот вопрос, который выражается в том, что российская сторона отталкивается от позиции - передача островов будет осуществлена только после заключения мирного договора. Японская же позиция наоборот заключается в том, что они готовы подписать мирный договор только после передачи Россией островов [22]. Источником проблемы можно считать те же самые факторы, что и в предыдущей проблеме: СССР дало повод Японии навязывать свои требования.

Третья проблема - новая по форме, но старая по сути - крымская (украинская), которая связана с вынужденной политикой следования курсу, декларируемому Японии со стороны США. В условиях событий на Украине в начале 2014 года, достигнутые успехи в формировании коммуникации между Японией и Россией встали перед угрозой реверса: после присоединения Крыма к России по итогам референдума 16 марта, Япония оказалась в числе стран осудивших политику России. Ключ к этому вероятней всего в зависимости Японской внешней политики от позиции США, которая активно формирует окружение изоляции России, в условиях которого осуществление двухстороннего взаимодействия с Японией выглядит чрезвычайно сложным. В итоге Россия и Япония вынуждены заморозить намеченное улучшение отношений. Это обстоятельство, а так же новые санкции, которые предлагает США и ЕС, вызывают некоторую обеспокоенность в рядах Японского правительства, которое, как и немецкое, заявляет о нежелательности подобных действий и неготовности их поддержать [23]. Источник зависимости Японии во внешнеполитических угрозах, стоящих перед ней, с которыми она не способна самостоятельно бороться, а система безопасности в АТР и Восточно-азиатском регионе, к которому Япония относится, основана главным образом на роли США - вся концепция безопасности Японии до последнего времени была основана на присутствии американских военных на ее территории. Посему, Японии сложнее отказывать Соединенным Штатам в поддержке, чем это может себе позволить Германия.

Вопрос о Германии рассматривать проще - у Германии нет тех угроз и рисков, которые стоят перед внешней политикой Японии со стороны Северной Кореей и КНР. К тому же доля вовлеченности немецкого капитала в российскую экономику значительно выше японского, а значит и смещение баланса немецкого интереса от политики к экономике в Германии значительно выше (Приложение 4) - именно немецкий бизнес оказывает существенное влияние на подобную позицию немецкого руководства, что очень важно для нашего исследования. Это нам позволяет предположить, что именно японский бизнес может стать основой устранения анализируемой нами проблемы, но только при условии, что значимость российско-японских торгово-экономических отношений (частных и государственных структур) будет существенно превышать издержки в виде американской военно-политической поддержки. Что ведет нас и к другому выводу - России необходимо обеспечить снижение той роли, которую выполняет США для Японии, что предполагает осуществление уже названной в прошлом параграфе политики России на ее значительное включение в систему безопасности в Восточноазиатском регионе и АТР.

Еще одна проблема, имеющая отношение к характеру политического процесса в Японии - нестабильность японской власти и политического курса, связанная с частой сменой политического руководства. Получается невозможным простроить коммуникацию между должностными лицами РФ и Японии, поскольку российскому истеблишменту приходится постоянно искать новый подход к новому должностном лицу, которое зачастую иначе воспринимает цели и задачи, стоящие перед ним, а значит иначе смотрит и на достигнутые договоренности. Выход из этой ситуации - либо решать территориальный спор в самые короткие сроки, либо занять выжидательную позицию - пока в японском истеблишменте не будет сформирована единая позиция по этому вопросу. В любом случае, условием этих вариантов является выполнение Россией и Японией тех задач, которые были описаны выше.

Другой проблемой, характерной для общественных процессов в обоих государствах, является влияние национализма на процесс принятия решений. Сильнее всего, это проявляется в Японии и характеризуется тем, что роль вопроса о «Северных территориях» зачастую превалирует над другими проблемами в российско-японских отношениях и определяет их. Японская власть посредством своей политики сформировала мощное общественное движение в отношении Южно-курильских островов, которое не позволит игнорировать эту проблему, формировать двухсторонние отношения в обход ее - японская власть стала слишком зависима от той части электората, активность которого как раз и связана с националистическими лозунгами японских политиков в отношении Курильских островов. Все попытки Токио прагматизировать свои отношения с Москвой, будут размываться тем импульсом, основу которого японская элита формировала на протяжении полувека спора [24]. Однако опыт Японо-Корейских отношений показывает, что при наличии не менее острого территориального спора между ними, уровень экономических и политических отношений заметно выше, чем между Россией и Японией [25] (несмотря на то, что уровень внимания национализма к этой территориальной проблеме в обеих странах не меньше, чем в рассматриваемом нами споре). Это обстоятельство позволяет сделать вывод, что влияние национализма, хоть и затрудняет разрешение территориального спора между Южной Кореей и Японией, но эти страны сумели снизить значимость территориальной проблемы на Корейско-Японские отношения в целом.

Разрешение всех этих проблем, во многом взаимозависимо. Это предполагает, что общество и власть России и Японии должно, во-первых, осознавать существование этих проблем: в их субъективной и объективной характеристике; реалистично подходить к их анализу, ощущая те места, в которых стороны не могут уступать (например, что касается территориальной целостности страны) и те, которые менее принципиальны - в которых можно пойти на компромисс.

Компромисс - следующее обязательное условие благоприятного разрешения существующего территориального спора. Само собой, что некоторые из названных проблем не дают сторонам в полной мере реализовать механизм компромисса, а значит, их необходимо устранить в первую очередь: во-первых это проблема национализма и популизма в странах, влияние его на процесс принятия решений, а значит и на перспективы разрешения спора. Однако, современный анализ проблемы национализма, дает повод утверждать, что она слишком сложная для разрешения и требует комплексного подхода. А это значит, что в краткосрочной перспективе, проблема территориального спора между Россией и Японией может сохраниться под влиянием названного фактора. Однако есть возможность пойти иным путем - нивелировать его значимость, что может быть осуществлено через несколько взаимозависимых мероприятий: перенаправить внимание националистических сил от территориальной проблемы и снизить антироссийские настроения в Японии.

Антироссийские настроения в Японии, принимающие форму русофобии - существенная проблема внешней политики России и проблема, которая существенно мешает как налаживанию отношений между Россией и Японией, так и разрешения, существующего между ними территориального спора. Формирование положительного имиджа страны за рубежом - важное направление внешней политики любого государства. Оно определяет отношение международного общественного мнения к тому или иному государству и способно через общественное мнение оказывать влияние на политику государства - акцептор имиджа. Проблема России в том, что данная часть внешней политики нашей страны слабо развита: проекты в этой области только зарождаются, находятся в стадии стагнации, либо вовсе отсутствуют. Россия в этом плане существенно уступает Японии: Япония эффективно практикует долгосрочную стратегию повышения позитивного отношения к Японии и японцам среди россиян: деятельность различных фондов и государственных структур, использование системы грантов, обменов студентами, проведением конференций, иных мероприятий. Со стороны России же подобная деятельность сильно ограничена. Кроме небольшой финансовой поддержки кафедр, изучающих русский язык, осуществляемой через проект «Русский мир», больше ничего и нет. В Японии не существует ни одного российского Центра культурных и научных связей. А конференции и симпозиумы проводятся главным образом исключительно за счет японской стороны. В итоге, мы получаем достаточно негативное отношение к России среди японцев, что существенно сужает возможности двухстороннего сотрудничества (Приложение 5): антирейтинг России среди японцев составляет 83% [26] на 2011 год, однако последние события с Крымом и Украиной дают повод предположить, что этот показатель на сегодняшний день еще выше. Тем не менее, интерес к России и российской культуре в Японии очень развит: на японских телеканалах (государственных) широко популярны передачи о российской культуре: живописи, классической музыке, балете и многом другом [27]. Одна из проблем заключается в том, что в сознании японцев сохраняется образ России, сложившийся еще при СССР - как страны недемократической, авторитарной, способной применять силу против других стран (этому в значительной мере поспособствовали и последние события с Крымом и Украиной в целом) [28]. Другая проблема заключается в том, что интерес к России и ее культуре никак не поддерживается российской стороной и тем более не используется для улучшения ее имиджа. В этом плане проект «Русский мир» может оказаться весьма перспективным: в Японии много потомков эмигрантов из России, которые связаны с ней и религиозно и лингвистически (практикуется передача русского языка от родителей к детям) и этнически, и которые, возможно имеют склонность и желание установить контакты с Родиной своих предков. Кроме того, характер политического процесса в Японии позволяет утверждать, что не-японцы и «хафу» [29] существенно ограничены в политических правах [30] и Россия могла бы оказывать влияние на улучшение их положения в стране. Усиление взаимоотношений России с «русскими» (этнически или ассоциативно), находящимися в Японии, способно значительно нивелировать существующие там антироссийские настроения и посредством теории транснациональных сетей, оказать существенное влияние на проводимую Японией вешнюю политику.