Философия культуры

1. Философия культуры в системе наук о культуре

Важное место в системе наук о культуре занимает философия культуры.

Философия культуры- раздел культурологии, изучающий концепции происхождения и функционирования культуры.

Долгое время общетеоретические проблемы культуры разрабатывались в рамках философии культуры. В настоящее время культурология обретает самостоятельный статус, но по - прежнему сохраняет тесные теоретические отношения с философией культуры. Философия культуры выступает как органическая составная часть философии, как одна из относительно автономных ее теорий. Философия культуры представляет высший, наиболее абстрактный уровень исследования культуры. Она выступает в качестве методологической основы культурологии.

В то же время философия культуры и культурология различаются по тем установкам, с которыми они подходят к исследованию культуры. Культурология рассматривает культуру в ее внутренних связях, как самостоятельную систему, а философия культуры анализирует культуру в соответствии с предметом и функциями философии в контексте философских категорий - таких, как бытие, сознание, познание, личность, общество.

Философия - это наука о наиболее общих принципах и закономерностях бытия и познания. Она стремится выработать системное и целостное представление о мире. А философия культуры стремится показать, какое место занимает культура в этой общей картине бытия. Философия пытается ответить на вопрос, познаваем ли мир, каковы возможности и границы познания, его цели, уровни, формы и методы. Философия культуры, в свою очередь, стремится определить своеобразие и методологию познания культурных явлений. Эта проблема разрабатывалась, в частности, в рамках академической "философии жизни" и в неокантианстве. Важным разделом философии является диалектика как учение о всеобщей связи и развитии. Философия культуры раскрывает, как диалектические принципы и законы проявляются в культурно - историческом процессе. Она определяет понятия культурного прогресса, регресса, преемственности, наследия. Таким образом, философия культуры рассматривает культуру в системе философских категорий и в этом ее отличие от культурологии.

Философия культуры (культурфилософия) -филос. дисциплина, ориентированная на филос. постижение культуры как универсального и всеобъемлющего феномена. Термин “культурфилософия” был использован в нач. 19 в. представителем нем. романтизма А. Мюллером. Как самостоят, сфера филос. умопостижения культуры Ф.к. сформировалась в к. 18-нач. 19 в. Однако отд. размышления и интуиции, связанные с культурой, можно проследить на всех этапах развития европ. сознания. Культурфилос. рефлексия рождается на путях осмысления универсалий. Одна из первых оппозиций в Ф.к. -- соотношение природы и культуры.

Стремит, развитие получила Ф.к. в 20 в. Возникло много новых истолкований самого феномена. Осмысление культуры продолжалось и в русле творчества различных представителей философии жизни. Так, Бергсон проводил различие между замкнутыми, закрытыми культурами, в к-рых определяющую роль играют инстинкты, и открытыми культурами, отличающимися высокой настроенностью общения духовности и культом святости индивидуальной свободы. Культурфилос. концепция Бергсона строилась на различении ума и инстинкта. Видный представитель философии жизни Шпенглер отвергает традиц. европоцентризм, где история развивается линейно, по схеме “античность-Средневековье-Новое время”, и к-рая завершается торжеством европ. разума. С его именем связано возникновение “неклассич. концепций” истор. процесса в рамках зап.-европ. философии. История распадается на жизнь самостоят, культурных организмов (егип., инд., кит., греко-рим., зап.-европ., майя культуры), где ни один культурный организм не имеет превосходства над другим. Отталкиваясь от гётевских идей о метаморфозе живых организмов, Шпенглер усматривает закономерное динамич. единство в истор. трансформациях разл. культур. Одновременно в каждой культуре наличествуют неповторимые и устойчивые -- физиогномич. -- черты (аналог гётевского прафеномена), сохраняющиеся на всех этапах, возможность морфологич. (поиск универсального) и культурного (выявление уникального) изучения истории.

В к. 19-нач. 20 в. Ф.к. обращается к филос. осмыслению разл. фаз (или стадий) эволюции человеч. культуры. Возникает идея обозначения особой науки, к-рая занималась бы культурой. Становится очевидным, что культура требует специфич. подхода к изучению ее феноменов. Представители неокантианской философии Виндельбанд и Риккерт радикально различали “науки о культуре” и “науки о природе”. Определяя ценностную природу культуры, Виндельбанд отвергал нивелирование истор. различий и установление единообразия жизни. На основе этих Культурфилос. установок исследователи стали проводить различие между культурой как органич. целостностью и цивилизацией как формой механич. и утилитарного отношения к миру.

“Вечные” Культурфилос. вопросы нашли место и в творчестве Г.П. Федотова, Вл. Соловьева, Бердяева, Мережковского. На рубеже двух столетий особую значимость обретает вопрос о взаимосвязи культуры и истории в свете христ. доктрины. Концепция всемирной истории осмысливается в перспективе достижения свободы в рамках тех или иных нац. культур. Эти же культурфилос. проблемы на христианско-православной основе продолжают разрабатывать и в 20 в., вслед за К. Леонтьевым, Данилевским, Достоевским и Бердяев, Вяч. Иванов и А. Блок. Опр. аспекты противопоставления культуры и цивилизации вошли в культуроборческие темы у Л. Толстого; еще Н.Я. Данилевский в кн. “Россия и Европа” (1868) обосновал основополагающую для всех последующих рассуждений идею, что между формами органич. жизни и культурой можно провести непосредств. аналогию.

В рамках экзистенциализма огромный историкокультурный материал использовал в своих работах Ясперс, выдвинувший концепцию генезиса великих древних культур, осевого времени и т.д. В работах франц. экзистенциалистов Камю, Сартра, Г. Марселя разрабатывались проблемы противостояния культуры и человека, контркультурных тенденций.Особую остроту приобрела проблема кризиса совр. культуры.

Теорию цивилизации разработал Тойнби в работе “Толкование истории”, рассматривая всемирную историю в форме “культурно-истор. монадологии”. Он развивает концепцию самозамкнутых единиц -- цивилизаций, на к-рые распадается истор. существование человечества. Циклич. модель истор. процесса Тойнби сохраняет признание консолидирующей роли буддизма, христианства и ислама. Судьба цивилизации (возникновение, рост, “надлом”, упадок и разложение) обусловлена, согласно Тойнби, законом вызова и ответа. Периодичность социокультурных изменений пытался объяснить и П.А. Сорокин. Он провел грандиозную систематизацию совр. цивилизационных концепций.

В рождающихся сегодня разл. версиях духовного обновления мира затрагиваются коренные вопросы философско-культурной рефлексии. Здесь преломляются прогрессистские и эсхатологич. переживания; идеи рационализации и стремление к мистич. постижению смысла жизни; представления отрагич. конфликте цивилизаций и их сущностной схожести; тяготение к полит. радикализму и духовному квиетизму; мысль о кризисе личности (и всего европ, человечества) и поиски путей полной человеч. самореализации.

2.Соотношение понятий «культура» и «общество»

Понятие культуры выступает в качестве центрального в соотношении человека и общества. Культура и общество находятся друг с другом в отношении не абстрактного, а конкретного тождества, предполагающего на только совпадение, но и различие. Можно по-разному интерпретировать отношения между обществом и культурой. Например, М.Каган считает, что культура - продукт деятельности общества, а общество субъект этой деятельности. Э. Маркарян предлагает взять за исходное представление о культуре как функции общества.

Общество - некоторая целостная система, в которой множество людей обеднены совокупностью связей (отношений). Взаимодействие людей и образует общественную жизнь, оно и создает общество как некоторый целостный организм. Общество - это система отношений и институтов, т.е. способов и средств социального воздействия на человека.

Культура есть совокупность достижений общества в его материальном и духовном развитии - материальных предметов текстов и идей, сохраняемых и используемых обществом от поколения к поколению.

Здесь можно выделить следующие аспекты:

· генетический. Культура - это продукт общества. (З.Фрейд: культура отличает нашу жизнь от животных и служит двум целям защиты человека от природы и урегулированию отношений между людьми.)

· гносеологический.

· аксеологический. Культура выступает как совокупность достигнутых в процессе освоения мира материальных и духовных ценностей. (П.Сорокин: культура - это система ценностей, с помощью которых общество интегрируется, поддерживает функционирование и взаимосвязь своихинститутов).

· гуманистический. Культура - это развитие самого человека, его творческих способностей.

· нормативный. Культура - система, регулирующая социальные отношения в обществе, ориентирующая человека в мире.

· социологический. Культура выражается как деятельность исторически конкретного социального субъекта.

Понятие культурно-исторического процесса в философии.

Понятие «фактор культурно-исторического процесса» аккумулирует в себе единство устойчивого и изменчивого состояния той или иной конкретной культуры. Наличие системы факторов, генерирующих как внутреннее саморазвитие культуры, так и пространство внешнего воздействия, - явление сугубо постоянное. Однако содержание, которое раскрывается в понятии конкретного фактора, - подвижное, текучее, неустойчивое, постоянно изменяющееся. Логику философско-культурологического познания определяет та или иная культурная реальность. Поэтому объяснимо огромное количество научных исследований, связанных с понятием «фактор культурно-исторического процесса». Более того, можно заметить, что с помощью

понятия «фактор» в единую систему культурологического знания складываются многие другие категории и принципы, поскольку данное понятие теснейшим образом связано с такими категориями, как «культурогенез».

3. Свобода и культура в философии Н. Бердяева

Н.А. Бердяев (1874-1948) - русский философ персоналистического направления, основной темой творчества которого была тема свободы.

Для культурологи работы Н.Бердяева значимы прежде всего тем, что в них раскрывается драма культурного творчества, понятого как реализация присущей человеку свободы.

Личность есть подлинный субъект культуры. Такое понимание позволило увидеть подлинный драматизм человека и культуры. Культура и ее формы нередко противостоят личности как нечто принудительное и сковывающее творческую свободу. Это оберегает от опасного произвола и своеволия (и тогда это благо), но здесь же кроются и ограничения творческой свободы. Об этом Н. Бердяев писал в своей статье «Воля к жизни и воля к культуре» (1922).

Для Бердяева определяющей культурной формой является «остывшая свобода» личного духа - это отделившиеся от человека результаты личного творчества. Дух вынужден воплощаться в предметно-символические формы, сковывающие его свободу. У Бердяева нет однозначного ответа на вопрос о том, как решить эту проблему.

В 1905-1906 гг. совместно с С.Н.Булгаковым Бердяев редактирует журнал "Вопросы жизни", стремясь сделать его центром единения новаторских течений в социально-политической, религиозно-философской и художественной сфере. Поездка зимой 1907-1908 гг. в Париж и интенсивное общение с Мережковским и его кругом стимулирует обращение Бердяева к Православию. По возвращению в Россию он поселяется в Москве, сближается с кругом философов, объединенных вокруг книгоиздательства "Путь" (Г.А.Рачинский, Е.Н.Трубецкой, В.Ф.Эрн, С.Н.Булгаков, П.А.Флоренский) и принимает деятельное участие в организации религиозно-философского общества памяти Вл.Соловьева. Итогом творческих поисков этого периода становится опубликованная в 1911 г. "Философия свободы".

В "Философии свободы" Бердяев выступает как продолжатель главных традиций русской философии XIX века. Устремленность Бердяева к всемирной соборности, призванной преодолеть церковный конфессионализм, находится в русле универсализма Вл.Соловьева и его учения о "Богочеловечестве".

«Философия свободы не означает здесь исследования проблемы свободы как одной из проблем философии, свобода не означает здесь объекта. Философия свободы значит здесь - философия свободных, философия, исходящая из свободы, в противоположность философии рабов, философии, исходящей из необходимости, свобода означает состояние философствующего субъекта. Свободная философия есть философия религиозная, философия интуитивная, философия сынов, а не пасынков. Путь этой книги исходит из свободы в самом начале, а не приводит к свободе лишь в конце. Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно лишь изначально пребывать. И божественную истину нельзя вывести, она открывается в блеске молнии, она целостно дана в откровении. Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что истина дана в мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой книги. В ней сознательно проводится метод исхождения, а не прихождения, исхождения из того, что открылось, увиделось как свет, а не прихождения к тому, что еще не открылось, не увиделось и погружено в тьму. Путем этим шли все мыслители-мистики; шел, наприм<ер>, близкий мне по духу Франц Баадер. Христианская философия, или теософия, этой книги не претендует на «научность», но претендует на истинность. Претензия эта оправдывается тем, что истина не мною выдумана и открыта, ибо я исповедую религию Христа. Научность не есть ни единственный, ни последний критерий истинности.

В книге этой, думается мне, есть внутреннее единство и внутренняя последовательность, хотя и нет достаточного внешнего единства и внешней последовательности. Отдельные части этой книги писались в разное время и отрывками печатались в «Вопросах философии и психологии». Теперь отрывки эти переработаны, написаны новые части, и все претворилось в книгу, не систематическую, но отражающую цельное религиозно-философское миросозерцание и мирочувствие. Я был бы счастлив, если б книгой этой обострил в современном сознании ряд жгучих религиозно-философских проблем, особенно в сознании людей, вступивших на путь религиозно-мистический. Ныне не время созидания систем, законченных и обоснованных. Ныне религиозная философия должна быть выражением и творчеством жизни. Ныне парадоксальность философствования может быть верным отражением антиномичности религиозной жизни.

В основе «философии свободы» лежит деление на два типа мироощущения и мироотношения - мистический и магический. Мистика пребывает в сфере свободы, в ней - трансцендентный прорыв из необходимости естества всвободу божественной жизни. Магия еще пребывает в сфере необходимости, не выходит из заколдованности естества. Путь магический во всех областях легко становится путем человекобожеским. Путь же мистический должен быть путем богочеловеческим. Философия свободы есть философия богочеловечества». (Н.Бердяев),Москва. Январь. 1911 года.

Философия Н. А. Бердяева (1874--1948) явилась гениальным выражением духовного драматизма переломной эпохи, когда человеческий дух обнаруживает, что старые культурные формы стали тесны для его развития, и ищет для себя новых форм и способов воплощения. Трудно найти серьезную философскую или культурологическую проблему, которая бы так или иначе не получила своего осмысления в трудах Бердяева. Для культурологии работы Бердяева значимы прежде всего тем, что в них раскрывается драма культурного творчества, понятого как реализация изначальной и неотъемлемо присущей человеку свободы.

Свободный человеческий дух как творец культуры.

Бердяев исходит из нового философского понимания духа, преодолевая обезличивающую трактовку классического рационализма (и прежде всего гегелевского рационализма). Здесь он мыслит в русле христианской традиции, но наполняет ее новым философским содержанием. По Гегелю, дух безличен и в конечном счете сводится к разуму с его логической необходимостью. По Бердяеву, дух есть такое внерациональное начало в человеке, которое выводит его за пределы необходимости, ставит человека «по ту сторону» предметного мира, «по ту сторону» рационального мышления. И в то же время дух принадлежит человеку, сотканному из плоти и вписанному в порядок общественной жизни; именно дух соединяет сферу человеческого со сферой божественного: «Дух одинаково и трансцендентен (т. е. запределен, потусторонен, надмирен. -- Авт.) и имманентен (т. е. посюсторонен, укоренен в этом мире. -- Авт.). (...) Дух не тождественен сознанию, но через дух конструируется сознание, и через дух же переступаются границы сознания...» (Бердяев Н. А. Философия свободного духа. -- М., 1994. С. 380).

По Бердяеву, дух есть свобода, но и дух и свобода не безличны, они всецело принадлежат личности. Именно личность, а не безличный разум есть подлинный субъект творчества, подлинный творец культуры. Дух у человека -- от Бога, но свобода, присущая духу, имеет не только божественное происхождение: свобода коренится в том безначальном и до-бытийном «ничто», из которого Бог сотворил мир. Свобода есть великая неопределенность и великий риск, в ней кроется как возможность добра и бесконечного возвышения человека, так и возможность зла и бесконечного падения. Свобода духа есть подлинный источник всякой творческой активности. Свобода не связана ограничивающими путами и условиями бытия, но сама способна творить новое бытие. «Дух есть свобода, свобода же уходит в добытийственную глубину. Свободе принадлежит примат над бытием, которое есть уже остывшая свобода. (...) Поэтому дух есть творчество, дух творит новое бытие. Творческая активность, творческая свобода духа первична. (...) Но дух не только от Бога, дух также от начальной, добытийственной свободы, от Ungrund'a. (...) ...Он (дух. -- Авт.) свобода в Боге и свобода от Бога. ...Эту тайну нельзя рационализировать...». Таким образом Бердяев отстаивает достоинство человека как творца культуры.

Свободный дух и символические формы культуры: внутреннее противоречие культурного творчества

Итак, личность есть подлинный субъект культуры. Такое понимание позволило Бердяеву заглянуть в святая святых культурного творчества и увидеть подлинный драматизм отношений человека и культуры.

У Шпенглера даже не ставится вопрос о человеке как творце культуры. Наоборот, Шпенглера в первую очередь интересует, как специфическая культура («душа культуры») формирует соответствующего ей человека. У Бердяева же на первый план выходит именно человек как личность, и свободная творческая личность здесь стоит выше культуры. Такой подход дает возможность увидеть противоречие, коренящееся внутри самого культурного творчества -- противоречие между безграничностью духа и сковывающими его символическими формами культуры.

Если у Шпенглера трагедия культуры начинается лишь с ростом цивилизации, то Бердяев смотрит на вещи глубже. Как и Шпенглер, Бердяев видит, какую опасность несут для культуры те формы цивилизации, которые заявили о себе в начале XX века (см.: Там же; Бердяев Н. Предсмертные мысли Фауста // Лит. газета. -- 1989. № 12, 22 марта. С. 15). Однако уже в самой сущности культуры кроется начало, ограничивающее и притягивающее вниз творческий порыв духа. Культура и ее формы нередко противостоят личности как нечто принудительное и сковывающее творческую свободу. Это оберегает от опасного произвола и своеволия (и тогда это благо), но здесь же кроются и существенные ограничения творческой свободы. Как понять эту «принудительную» и отчасти обезличивающую роль культуры? У Гегеля все объясняется изначально безличной и рациональной природой культуры. Но Бердяев не приемлет такого объяснения.

Для Бердяева определяющая человека культурная форма есть не что иное, как «остывшая свобода» личного духа, это -- отделившиеся от человека результаты личного творчества, а не выражение некого безличного мирового разума. Но отсюда вытекает и трагедия культурного творчества: дух вынужден воплощаться в предметно-символические формы, сковывающие его свободу и устремленность в беспредельное. Этой теме посвящена статья Бердяева «Воля к жизни и воля к культуре» (1922 г.). «Все достижения культуры, -- пишет Бердяев, -- символичны, а не реалистичны. Культура не есть осуществление, реализация истины жизни..., красоты жизни..., божественности жизни. Она осуществляет лишь истину в познании, в философских и научных книгах...; красоту -- в книгах стихов и картинах, в статуях и архитектурных памятниках, в концертах и театральных представлениях; божественное -- лишь в культе и религиозной символике. Творческий акт притягивается в культуре вниз и отяжелевает. Новая жизнь дается лишь в подобиях, образах, символах».

Как же решать эту вечную проблему? У Бердяева нет однозначного ответа на этот вопрос. В одном контексте, когда речь идет о соотношении культуры и цивилизации, Бердяев говорит о величайшей значимости «воли к культуре» в противовес упорной, но прагматично-бескрылой воли к «жизни» («жизнь» здесь выступает как синоним бездуховного благоустройства) (см.: Там же. С. 164--165). Но в этой же статье, обсуждая исторические судьбы России, Бердяев надеется на «чудо религиозного преображения жизни» как альтернативу сковывающему символизму культуры и механически-бездушному порядку цивилизации, хотя при этом и считает, что России «придется пройти путь цивилизации» (см.: Там же. С. 174). А в докладе 1931 года звучат уже новые мотивы: «Техника, порожденная духом, материализует жизнь, но она же может способствовать и освобождению духа...».

Подлинный мыслитель не ищет упрощенных решений и всегда готов уточнить свои взгляды, открывая новые стороны бесконечной проблемы. Его творческий дух последовательно и пытливо открывает для нас эту проблему во всей ее сложности и глубине, и это открытие навсегда остается в истории науки и культуры, вдохновляя нас на новое понимание мира и самих себя. В этом и состоит бессмертие мысли Н. А. Бердяева.

Проблема свободы в философии Н.А. Бердяева

Бердяев является несомненно первым из русских мыслителей, умевших заставить себя слушать не только у себя на родине, но и в Европе. Его сочинения переведены на многие языки и везде встречали к себе самое сочувственное, даже восторженное отношение. Не будет преувеличением, если мы поставим его имя наряду с именами наиболее известных и значительных философов таких, как Ясперс, Макс Шеллер, Николай Гартман, Гейдеггер. И Вл. Соловьев переведен на многие языки (по-немецки вышло даже полное собрание его сочинений), но его гораздо меньше знают, чем Н. Бердяева, и он никогда не привлекал к себе интересов философствующих кругов. Можно сказать, что в лице Н. Бердяева русская философская мысль впервые предстала пред судом Европы или, пожалуй, даже всего мира. Его книга Философия свободного духа удостоена премии Французской Академии.

За пятнадцать лет своего пребывания за границей он выпустил целый ряд крупных философских работ: Философия свободного духа, О назначении человека, Я и мир объектов, Дух и реальность, Новое средневековье и напечатал в журнале Путь, который он редактировал, много мелких и крупных статей по религиозным, философским и социальным вопросам, но о нем в русских журналах и газетах почти никто никогда не писал. Почему? Трудно сказать, почему. И темы его и его подход к этим темам не могут не захватывать даже тех, кто стоит в стороне от философских и религиозных вопросов.

Последняя книга Н. Бердяева, Дух и Реальность, есть до известной степени комментарий и итог всего того, о чем он писал раньше.

Бердяев ведет свою философскую родословную от знаменитого немецкого мистика, Якова Бёме, и чрез Бёме от немецкого идеализма. В этом смысле последняя его книга еще более выразительна, чем прежние.

В своей последней книге Бердяев с еще большей настойчивостью, чем прежде, проводит дорогую ему идею богочеловечества, в которой он всегда видел наиболее полное выражение христианства.

Свобода это тоже одна из основных идей Бердяева, которая во всех его произведениях развивается с огромной страстностью и с неподдельной искренностью. Являясь в этом горячим последователем Якова Бёме, он постоянно говорит о свободе, причем так же, как Яков Бёме и воспитавшиеся на Бёме творцы немецкой идеалистической философии, он считает свободу премирной, несотворенной. Основополагающая интуиция Бердяева это - интуиция свободы. Свобода была центральной проблемой философского творчества Бердяева, Бердяев прославляет свободу, как высший дар правда, не небес, свобода ведь не сотворена но все же, как дар, и во всякого рода принуждении готов видеть и действительно видит посягательство на священные права человека.

Философия свободы у Бердяева содержит, на мой взгляд, некий мистический религиозный оттенок. Свобода в его понимании иррациональна. Вот пример его рассуждения: Победа над темной свободой, пишет Бердяев, невозможна для Бога, ибо эта свобода не Богом создана и коренится в небытии. Почему, если Богу не дано преодолеть не им сотворенную свободу, то Богочеловеку (единосущному Богу) удастся преодолеть тоже не им сотворенную свободуТогда придется сказать о Христе то же, что Бердяев сказал о Боге: не Он сотворил свободу, не Ему ею владеть и править.

В тоже время, сам Бердяев, несмотря на то, что он неустанно твердит о свободе и возмущается от всей души всякого рода принуждениями, не может как без воздуха жить без слова ты должен. Он говорит: творческое напряжение есть нравственный императив и притом во всех сферах жизни. Или еще: человек всегда должен поступать индивидуально и индивидуально разрешать нравственную задачу. Получается, что у Бердяева истинная свобода гармонирует со святой необходимостью.

Расматривая свободу с социальной точки зрения, Бердяев не верил, что большевики сделают Россию свободной страной. Он писал: Это и есть самая неосуществимая из утопий. В русской революции утопистами были кадеты, большевики же были реалистами. Не утопичны ли, не бессмысленны ли были мечты, что Россию вдруг можно превратить в правовое демократическое государство, что русский народ можно гуманными речами заставить признать права и свободы человека и гражданина, что можно либеральными мерами искоренить инстинкты насилия управителей и управляемых Происшедшей в России революции Бердяев противопоставил свою идейную контрреволюцию, которая, как он считал, должна быть направлена к созданию новой жизни, в которой прошлое и будущее соединяются в вечном, она была направлена и против всякой реакции. Он считал, что революция уничтожила в России всякую свободу, и потому контрреволюция в России должна быть освободительным процессом, должна дать свободу, свободу дышать, мыслить, двигаться, сидеть в своей комнате, жить духовной жизнью. Вот его парадокс, который нужно сознать до конца.

Но Бердяев понимал, что эта проблема не разрешима военной силой, это - прежде всего внутренне-духовная проблема. Он говорил, что нельзя исключительно военным путем освободить Россию и русский народ от большевиков как шайки разбойников, которая держит его связанным. Это - внешнее и поверхностное восприятие. Русский народ в огромной массе своей терпеть не может большевиков. Его слова подтвердились, к сожалению, лишь через 70 лет.

Демократия и социализм в творчестве Н.А. Бердяева

Я обнаружила, что Бердяев, проповедуя философию свободы, не приемлет такие социально-общественные понятия как демократия и социализм. Удивительно, но он реалистически и правдиво описал подавление свободы в политическом аспекте, причем многие его утверждения звучат современно.

Бердяев в основном рассматривает духовные первоосновы демократии и социализма, и предельные выражения их "идеи". Демократия и социализм принципиально противоположны, - пишет он.

Бердяев считает, что демократия носит формальный характер, она сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не имеет никакого содержания Демократия остается равнодушной к добру и злу. Она - терпима, потому что индифферентна, потому что потеряла веру в истину, бессильна избрать истину.

Удивительно современно его высказывание, что демократия - скептична, она возникает в скептический век, век безверия, когда народы утеряли твердые критерии истины и бессильны исповедовать какую-либо абсолютную истину.

Практически им описывается сегодняшнее состояние нашего общества: Демократия не знает истины, и потому она предоставляет раскрытие истины решению большинства голосов. Признание власти количества, поклонение всеобщему голосованию возможны лишь при неверии в истину и незнании истины.

Бердяевская философия такова, что верующий в истину и знающий истину не отдает ее на растерзание количественного большинства. Он считает, что при демократии отрицаются духовные основы общества, лежащие глубже формального человеческого волеизъявления, и опрокидывается весь иерархический строй общества.

Бердяев утверждает, что демократия лжива и не приходит в отчаяние от утери Истины, что она верит, что изъявление воли большинства, механический подсчет голосов всегда должны вести к добрым результатам. Как это актуально, в свете многочисленных выборов за последние годы в России, когда избраные народом люди оказались не лучшими его представителями.

К демократии Бердяев подходит опять же с позиций своей богочеловеческой философии. Демократия не хочет знать радикального зла человеческой природы,- пишет он - Она как будто бы не предусматривает того, что воля народа может направиться ко злу, что большинство может стоять за неправду и ложь, а истина и правда могут остаться достоянием небольшого меньшинства. В демократии нет никаких гарантий того, что воля народа будет направлена к добру, что воля народа пожелает свободы и не пожелает истребить всякую свободу без остатка.

Действительно, если вспомнить французскую революцию, то революционная демократия, начавшая с провозглашения прав и свободы человека, в 1793 году не оставила никаких свобод, истребила свободу без остатка.

С точки зрения свободы Бердяев считает, что демократия - свободолюбива, но это свободолюбие возникает не из уважения к человеческому духу и человеческой индивидуальности, это - свободолюбие равнодушных к истине.

Вот, что пишет Бердяев: Демократия бывает фанатической лишь в стихии революции. В мирном, нормальном бытии своем она чужда всякого фанатизма, и она находит тысячу мирных и неприметных способов нивелировать человеческие индивидуальности и угасить свободу духа. Истинной свободы духа, быть может, было больше в те времена, когда пылали костры инквизиции, чем в современных буржуазно-демократических республиках, отрицающих дух и религиозную совесть. Формальное, скептическое свободолюбие много сделало для истребления своеобразия человеческой индивидуальности. Демократии не означают непременно свободы духа, свободы выбора, этой свободы может быть больше в обществах не демократических.

По мнению Бердяева, демократия возникает, когда распадается органическое единство народной воли, когда гибнут народные верования, соединявшие народ в единое целое. Демократия есть идеология критической, а не органической эпохи в жизни человеческих обществ, считает он. Таким образом мы в настоящее время на самом деле ощущаем кризис нашего общества.

Вероятно прав Бердяев, говоря, что демократия и есть арена борьбы, столкновение интересов и направлений. В ней все непрочно, все нетвердо, нет единства и устойчивости. Это - вечное переходное состояние. Как это актуально сегодня!

Бердяев болезненно переживает, что демократия забывает про свой народ: народа она не знает, в демократиях нет народа. То оторванное человеческое поколение очень краткого отрывка исторического времени, исключительно современное поколение, даже не все оно, а какая-то часть его, возомнившая себя вершительницей исторических судеб, не может быть названо народом.

Мне кажется, что Бердяев не приемлет любое демократическое руководство и управление в государстве, которому наплевать на свой народ и на его историю.

Народ есть великое историческое целое, в него входят все исторические поколения, не только живущие, но и умершие, и отцы, и деды наши,- пишет он - Самомнение и самоутверждение современного поколения, превозношение его над умершими отцами и есть коренная ложь демократии. Это есть разрыв прошлого, настоящего и будущего, отрицание вечности, поклонение истребляющему потоку времени.

Бердяев переживает за судьбу России: В определении судьбы России -должен быть услышан голос всего русского народа, всех его поколений, а не только поколения живущего. И потому в волю народа, в общую волю, органическую волю входят историческое предание и традиция, историческая память о поколениях, отошедших в вечность.

Таким образом видно, что Бердяев разочарован в демократии в связи с ее бессодержательно-формальным характером.

4. Культурологический подход к проблеме понимания истории

Основные точки зрения на исторический процесс, подходы.

В своих взглядах на историю философы разделились на две группы:

те, кто рассматривает историю как хаотичный, случайный процесс, лишенный логики, закономерностей, направленности (например, иррационалисты);

те, кто видит определенную логику в истории, считая историю целенаправленным, закономерным процессом, - к данной категории относится большинство философов.

Среди подходов к истории как к внутренне логическому и закономерному процессу особо выделяются (наиболее распространены, обоснованы, популярны):

формационный подход;

цивилизационный подход;

культурологический подход.

Имеются также и иные подходы.

Формационный подход Маркса, Энгельса, Ленина.

Формационный подход был предложен основоположниками марксизма - К. Марксом и Ф. Энгельсом, развит В.И. Лениным.

Ключевое понятие, используемое при формационным подходе - общественно-экономическая формация.

Общественно-экономическая формация представляет собой совокупность производственных отношений, уровня развития производительных сил, общественных связей, политического строя на определенном этапе исторического развития.

Вся история рассматривается как закономерный процесс смены общественно-экономических формаций. Каждая новая формация вызревает в недрах предыдущей, отрицает ее и затем уже сама отрицается еще более новой формацией. Каждая формация является более высоким типом организации общества.

Классиками марксизма объясняется и механизм перехода от одной формации к другой.

В общественно-экономической формации есть два главных компонента-базис и надстройка. Базис - экономика общества, составляющими которой являются производительные силы и производственные отношения. Надстройка - государство, политические, общественные институты. К переходу от одной общественно экономической формации к другой приводят изменения в экономическом базисе.

Производительные силы постоянно развиваются, совершенствуются, а производственные отношения остаются прежними. Возникает конфликт, противоречие между новым уровнем производительных сил и устаревшими производственными отношениями. Рано или поздно, насильственным либо мирным путем происходят изменения в экономическом базисе - производственные отношения либо постепенно, либо путем коренной ломки и замены их новыми происходят в соответствие с новым уровнем производительных сил.

Изменившийся экономический базис ведет к изменению политической надстройки (либо она приспосабливается к новому базису, либо сметается движущими силами истории) - возникает новая, находящаяся на более высоком качественном уровне общественно-экономическая формация.

В целом К. Марксом было выделено пять общественно-экономических формаций:

первобытнообщинная;

рабовладельческая;

феодальная;

капиталистическая;

коммунистическая (социалистическая).

Также им было указано на особый политико-экономический тип общества (фактически - шестую формацию) - «азиатский способ производства».

Первобытнообщинная формация характеризуется:

примитивными формами организации труда (редкое применение механизмов, в основном - ручной индивидуальный труд, изредка - коллективный (охота, земледелие);

отсутствием частной собственности - общей собственностью на средства и результаты труда;

равенством и личной свободой;

отсутствием оторванной от общества принудительной публичной власти;

слабой общественной организацией - отсутствием государств, объединением в племена по кровнородственному признаку, совместным принятием решений.

«Азиатский способ производства» был распространен в древних обществах Востока (Египте, Китае, Месопотамии), расположенных в долинах крупных рек. Азиатский способ производства включал в себя:

ирригационное земледелие как основу экономики;

отсутствие частной собственности на основные средства производства (землю, ирригационные сооружения);

государственную собственность на землю и средства производства;

массовый коллективный труд свободных общинников под жестким контролем государства (бюрократии);

наличие сильной, централизованной, деспотической власти.

Коренным образом отличается от них рабовладельческая общественно-экономическая формация:

возникла частная собственность на средства производства, в том числе «живые», «говорящие» - рабов;

социальное неравенство и общественное (классовое) расслоение;

государство и публичная власть.

Феодальная общественно-экономическая формация основывалась на:

крупной земельной собственности особого класса землевладельцев - феодалов;

труде свободных, но зависимых экономически (редко - политически) от феодалов крестьян;

особых производственных отношений в свободных ремесленных центрах - городах.

При капиталистической общественно-экономической формации:

основную роль в экономике начинает играть промышленность;

усложняются средства производства - механизация, объединение труда;

промышленные средства производства принадлежат классу буржуазии;

основной объем труда выполняют свободные наемные рабочие, экономически зависимые от буржуазии.

Коммунистическая (социалистическая) формация (общество будущего), по Марксу. Энгельсу, Ленину, будет отличаться:

отсутствием частной собственности на средства производства;

государственной (общественной) собственностью на средства производства;

трудом рабочих, крестьян, интеллигенции, свободных от эксплуатации со стороны частных собственников;

справедливым равномерным распределением совокупного произведенного продукта между всеми членами общества;

высоким уровнем развития производительных сил и высокой организацией труда.

Формационной подход широко распространен в мировой философии, особенно в социалистических и постсоциалистических странах. Он имеет как свои достоинства, так и недостатки. Достоинства - понимание истории как закономерного объективного процесса, глубокая разработка экономических механизмов развития, реалистичность, систематизация исторического процесса. Недостатки - неучет других фактов (культурных, национальных, спонтанных), излишняя схематичность, оторванность от специфики общества, линейность, неполное подтверждение практикой (пропуск некоторыми обществами рабовладельческой, капиталистической формации, нарушение линейности, скачки как вверх, так и вниз, экономический крах коммунистической (социалистической) формации).

Цивилизационный подход Тойнби.

Цивилизованный подход был предложен Арнольдом Тойнби (1889-1975). Центральное понятие, используемое его сторонниками, - цивилизация.

Цивилизация, по Тойнби, - устойчивая общность людей, объединенных духовными традициями, сходным образом жизни, географическими, историческими рамками.

История - нелинейный процесс. Это процесс зарождения, жизни гибели не связанных друг с другом цивилизаций в различных уголках Земли.

Согласно Тойнби цивилизации могут быть основными и локальными. Основные цивилизации оставляют яркий след в истории человечества, косвенно влияют (особенно религиозно) на другие цивилизации. Локальные цивилизации, как правило, замыкаются в национальных рамках.

К основным цивилизациям относятся (относились):

шумерская;

вавилонская;

минойская;

эллинская (греческая);

китайская;

индусская;

исламская;

христианская;

некоторые другие цивилизации.

Локальных (национальных) цивилизаций, заслуживающих внимания, по Тойнби, в истории человечества насчитывалось около 30 (американская, германская, русская и т.д.).

Движущими силами истории согласно Тойнби являются:

вызов, брошенный цивилизации извне (невыгодное географическое положение, отставание от других цивилизаций, военная агрессия);

ответ цивилизации в целом на вызов;

деятельность талантливых, богоизбранных личностей (великих людей).

Развитие всей истории строится по схеме «вызов-ответ».

По своей внутренней структуре цивилизация состоит из:

творческого меньшинства;

инертного большинства.

Творческое меньшинство ведет за собой инертное большинство, чтобы дать ответ на вызовы, брошенные цивилизации.

Творческое меньшинство не всегда может определять жизнь большинства. Большинство склонно «тушить» энергию меньшинства, поглощать его. В этом случае развитие прекращается, начинается застой.

Цивилизации кончены в своем существовании. Подобно людям, они рождаются, растут, живут и умирают.

Каждая цивилизация в своей судьбе проходит четыре стадии:

зарождение;

рост;

надлом;

дезинтеграция, завершающаяся смертью и полным исчезновением цивилизации.

Культурологический подход Шпенглера.

Культурологический подход был предложен немецким философом Освальдом Шпенглером (1880-1936).

Центральное понятие данного подхода - культура.

Культура - совокупность религии, традиций, материальной и духовной жизни. Культура - автономная, самодовлеющая, замкнутая, обособленная реальность. Культура зарождается, живет и умирает.

Понятие «культура» Шпенглера близко понятию «цивилизация» Тойнби, однако «цивилизация» у Шпенглера имеет иные значения, чем у Тойнби. Цивилизация в рамках культурологического подхода - высший уровень развития культуры, завершающий период развития культуры, предшествующий ее смерти.

Всего Шпенглером было выделено восемь культур:

индийская;

китайская;

вавилонская;

египетская;

античная;

арабская;

русская;

западноевропейская.

Культурологический подход был особенно популярен в Европе в первой половине ХХ в.

Иные подходы к историческому процессу.

Помимо формационного, цивилизационного, культурологического, существуют и иные философские подходы, рассматривающие историю как объективный и закономерный процесс. Среди них можно выделить подход Гегеля и позитивистский подход.

Гегель, взяв за исходный критерий осознание человеком самого себя, свободу, рассматривал историю как целенаправленный и закономерный процесс освобождения человека и выделил в нем три этапа:

восточный (Китай, Египет и др.) - осознает себя и свободен только один человек - правитель, все остальные - его рабы;

античный (Греция, Рис, средневековье) - осознает себя и свободна лишь одна группа, прослойка людей - «верхушка»; все остальные служат ей и зависят от нее;

германский - осознают себя и свободны все.

Позитивистский подход в несколько измененном виде получил в настоящее время широкое распространение.

Позитивисты (Огюст Конт) выделили следующие стадии развития общества:

традиционную;

доиндустриальную;

индустриальную.

На базе данной классификации получила широкое распространение среди современных западных философов точка зрения о том, что человечество в своем историческом развитии прошло стадии:

традиционного;

доиндустриального (аграрного);

индустриального;

постиндустриального общества.

5. Материалистическое толкование культуры

Маркс и Энгельс, развивавшие идеи философов-просветителей, классиков политэкономии и социалистов-утопистов, не одобряли романтизма и редко употребляли слово культура. Вместо него они использовали термины: "общество", "гражданское общество", "идеология", "народный дух", "цивилизация". В своем понимание культуры они сочетали просветительские и романтические взгляды. Их "романтизм" проявлялся в резкой критике существующей культуры, которую они связывали с отчуждением родовых "сущностных сил" человека, их омертвлением в "фетишах" культуры - в капитале, товаре, религии, государстве. Поэтому "борьба против культуры", против всего устоявшегося, освещающего неравенство, эксплуатацию представлялась им более оправданной позицией, чем созидание и упрочение культуры. Философия Маркса и Энгельса в ряде случаев перерастает в культ борьбы и восстания, в апофез разрушения "старого мир". Они не разделяли взглядов просветителей еще и потому, что сознание, дух не имеют, по их мнению, собственной истории. Развитие разума всецело зависит от его социальных носителей и их классовых интересов. Поэтому в марксизме существует предубеждение против культуры как непреходящей системы ценностей и стремлении толковать религию, нравственность, философию, мораль и даже науку как формы идеологии, то есть как "иллюзорное" сознание, создаваемое представителями господствующего класса. Они развивали верную и важную мысль о том, что экономика обладает самостоятельным импульсом к развитию и существенно влияют на культуру. Маркс и Энгельс используют словосочетания: "коммунистическая культура" или "культура коммунизма", а говорят о реальном гуманизме. Этот термин означает общество, в котором все делается ради человека и для блага человека и ничего не делается против него.

Слово «культура» не так часто встречается в текстах Карла Маркса (1818-1883), из чего не следует, что область действительности, обозначаемая этим словом, находилась за пределами его внимания. Как раз наоборот: разработанное Марксом материалистическое понимание истории распространялось и на культуру, содержало в себе ее определенное толкование (подчас, с использованием других терминов и названий), что может быть, однако, раскрыто и выявлено лишь в контексте всего учения. Без уяснения смысла и сути этого учения нельзя понять и заключенное в нем понимание культуры.

Культура в контексте материалистически понятой истории

В работе «Немецкая идеология» К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Мы знаем только одну единственную науку, науку истории. Историю можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей... История природы, так называемое естествознание, нас здесь не касается; историей же людей нам придется заняться, так как почти вся идеология сводится либо к превратному пониманию этой истории, либо к полному отвлечению от нее» [1, т. 3, с. 16]. Из сказанного следует, что Маркс считал себя в первую очередь историком, но историком особого рода, претендующим на научное понимание истории, названное им материалистическим. Последнее противостоит как эмпиризму традиционной историографии, ограничивавшей себя сбором и описанием исторических фактов, так и философскому идеализму в понимании истории, сводившему порядку, а несет на себе отпечаток личности, индивидуальности тех людей, которые своей деятельностью творят историю. В истории вообще сохраняется лишь то, что обладает свойством уникальности и самобытности.

Выражением человеческой жизни в истории и является культура. Культура - это мост, соединяющий прошлое с настоящим и будущим, зримое воплощение исторической связи людей, их жизни во времени. Она и то, что каждое поколение получает в наследство от прошлого, и то, что оставляет после себя будущим поколениям. Жить в истории -- значит жить в культуре, по законам культуры. Такое понимание истории является, по существу, культуроцентричным: культура здесь - та «материя», из которой образована вся историческая реальность. Ее нельзя сводить к реальности лишь духовной, политической или экономической. История, согласно Марксу, не исчерпывается ни идеалистической «историей религий и государств», ни экономической историей товара, денег и капитала. В своей обособленности, они -лишь отчужденные формы исторического развития, образующие собой то, что принято называть историей цивилизации. Последнюю необходимо отличать от истории культуры, т.е. собственно человеческой, «подлинной истории». Чем же в таком случае является культура, что Маркс понимает под ней? Ответом на этот вопрос служит осуществленный им анализ человеческого труда - то, что было названо выше марксистской феноменологией труда.

«Всеобщий труд» как субстанция культуры

Культура, как это было ясно уже на этапе философской классики, представляет собой объект особой сложности, судить о котором нельзя по аналогии с любым природным объектом. Культура - неприродный объект, отличающийся от натурально существующих вещей. Это не значит, что культура вообще исключает из себя природу, но, включая ее в себя в материально или духовно преобразованном виде, она не может быть уподоблена ей. Неприродность культуры -- очевидный и наиболее часто используемый при ее характеристике признак.

Маркс, с этой точки зрения, - критик не только капитализма самого по себе, но всей предшествующей цивилизации, которая на ступени капитализма достигает своего наивысшего расцвета. «Великую цивилизующую роль капитала» Маркс никогда не отрицал. Но ведь помимо истории цивилизации есть еще история культуры. Обе эти истории почему-то до сих пор плохо «стыковались» друг с другом, оказывались в отношении взаимоисключения. На этапе капитализма эта нестыковка -- конфликт между цивилизацией и культурой -- становится более очевидной, чем на всех предыдущих. Маркс был одним из первых в истории новоевропейской мысли, кто попытался раскрыть суть и смысл данного конфликта.

По мысли Маркса, история цивилизации постепенно, но неуклонно, утверждала принцип общественного разделения людей, проводя его с неумолимой последовательностью во всех сферах общественной жизни -- посредством разделения труда, собственности, власти, сознания и пр. Подобное разделение социально закрепляется в делении общества на противоположные классы. История цивилизации есть процесс постепенного возвышения разделенного, или частного, индивида (частного собственника или частичного работника) над всеми формами первоначальной и непосредственной коллективности людей, в которых части не выделились из целого, сливаются друг с другом в какой-то однородной и неразличимой внутри себя общности. Частное, однако, - не просто синоним индивидуального. В обществе частных (разделенных) интересов индивидуальное, скорее, -юридическая или эстетическая видимость частного, чем его реальная характеристика. Части на то и части, что могут удерживаться в составе целого по причинам, от них не зависящим, - то ли силой возвышающегося над ними государства, то ли механизмами товарного производства и обмена, вплоть до господства денег и капитала. Разделение людей на частных индивидов приводит, на другом полюсе общественной системы, к обособлению и отчуждению развившихся до всеобщности их сил и отношений. Вся цивилизация движется в этой противоположности между частным и всеобщим, причем каждая из сторон этой противоположности тяготеет к чистейшей абстракции. Цивилизация объединяет людей в качестве абстрактных индивидов, связанных друг с другом узами, не имеющими прямого отношения к их личности, индивидуальности. В этом смысле она и противостоит культуре, в которой человек связан с другими как «свободная индивидуальность».