Прагматика товарных знаков-сокращений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1. Прагматика и ономастика: прагматическое значение имени собственного

1.1 Место прагматики в лингвистическом описании

1.2 Прагматическое понимание (Ключевые категории прагматики)

1.3 Слово как объект прагматического изучения

1.4 Перспективы прагматического изучения имени собственного

1.5 Прагматическое значение слова

1.5.1 Коннотации как часть прагматики слова

1.5.2 Прагматическое значение - аспект лексического значения

1.6 Прагматическое значение имени собственного

Выводы по первой главе

Глава 2. Прагматические особенности порождения и употребления товарных знаков-сокращений

2.1 Товарные знаки

2.2 Товарные знаки-сокращения и языковой вкус

2.3 Прагматические принципы порождения товарных знаков-сокращений

2.3.1 Прагматические особенности процесса создания сокращений

2.3.2 Принцип Экономии

2.3.3 Принцип Эмфазы

2.4 Прагматические принципы употребления товарных

знаков-сокращений в рекламе

2.4.1 Принцип Рекламного Воздействия

2.4.2 Принцип Языковой Игры

Выводы по второй главе

Заключение

Литература

Введение

Лингвистика рубежа веков предстает взгляду ученого как наука, чей облик определяется разнообразием взглядов и мнений, множеством гипотез и теорий (Лингвистика на исходе XX века 1995). При всем внешнем разнообразии существующих представлений о языке, современной лингвистике свойственно следование единой системе парадигмальных установок, которая характеризуется тенденциями к экспансионизму, антропоцентризму, функционализму и экспланаторности (Кубрякова 1995 а). Это свидетельствует о том, что новейшая наука о языке движется в направлении к интеграции лингвистического знания, каких бы сторон и свойств языка оно не касалось, к обобщению представлений о языке с локальных точек зрения, к формированию целостного, холистического подхода к своему объекту (Кибрик 1995).

Особую роль в интеграционных процессах играет лингвистическая прагматика (Сусов 1998). Она служит ярким примером экспансионизма (Кубрякова 1995): активное использование в прагматических исследованиях данных психологии, социологии, этнографии и других наук приводит к стиранию границ не только между лингвистикой и смежными дисциплинами, но и соответствующими разделами самой лингвистики, в частности, до сих пор не утихают дискуссии о том, где кончается семантика и начинается прагматика. Актуальность проблемы подтверждает издание в Оксфорде отдельной серии работ, отражающих последние исследования в области взаимодействия семантики и прагматики (см. The Semantics / Pragmatics interface from different points of view 1999).

Прагмалингвистика, широко понимаемая как одна из дисциплин, изучающих язык в действии в связи с участниками коммуникации и в рамках создаваемого ими прагматического контекста, существенно повлияла на отказ от редукционистского подхода к языку и выдвинула на первый план идею человеческой, т.е. антропоцентрической природы языка. Понятие "человеческий фактор" выступает в широко, настойчиво и последовательно эксплицирующей коммуникативную сторону языкового употребления прагматике в качестве ведущего, и именно прагматике "отводится как бы над дисциплинарная роль изучения человеческого фактора в языке" (Винокур 1993: 20).

Лингвистическая прагматика сегодня - ведущая среди дисциплин, имеющих своей целью выяснение сущности языка как функциональной, т.е. действующей системы, предназначенной для выражения значений и их передачи. Поэтому распространение семантико-прагматических исследований напрямую связывают с утверждением функционализма как центрального принципа в исследовании языка, что ведет, в конечном счете, к признанию главенствующей роли для всей лингвистики категории значения.

Стремление ввести объяснительный момент в анализ языка связывают с внедрением в лингвистику когнитивного подхода, который позволяет утвердить приоритет в этой науке принципа деятельности и акцентировать внимание на единстве и взаимопроникновении таких аспектов языковой системы, как внутреннее строение и функционирование в речевом общении.

Идеи когнитивной науки оказывают влияние на дальнейшее развитие прагмалингвистики, которая на начальном этапе обратилась к изучению дейксиса, затем эволюционировала в направлении прагматического анализа высказывания и далее к прагматическому изучению дискурса, - речи "погруженной в жизнь" (Н.Д. Арутюнова).

Сегодня ученые (Verschueren 1999) говорят о том, что любая серьезная прагматическая теория должна отказаться от противопоставления коммуникативной и когнитивной функций языка, а спор о приоритете одной из этих функций языка перестал быть актуальным, так как пришло понимание, что язык по своему предназначению и модусу существования является одновременно коммуникативной и когнитивной структурой, а коммуникативная и когнитивная функции языка нерасторжимы (Сусов 1998). В этой связи будущее прагматики видится некоторым исследователям (Заботкина 1995) за когнитивно-ориентированным изучением культурно-специфических форм коммуникации.

Таким образом, изучение функционирования языка в прагматическом аспекте позволяет глубже постичь специфику языка в его реальном употреблении (Гак 1997) и свидетельствует о незаурядном потенциале прагматики, что дает веские основания для определения последней как одного из векторов развития новейшей лингвистики (Сусов 1995).

Рассмотренные выше тенденции развития лингвистики и прагматики как ее составляющей предопределили направление нашего исследования и его методологическую основу. Предпринимаемое изучение и описание особенностей прагматики товарных знаков аббревиатурного происхождения основывается на наблюдениях, находках и открытиях коммуникативно и когнитивно направленных исследований в области лингвистической прагматики, имеющих интернациональный характер.

Прагматическая проблематика интенсивно и плодотворно разрабатывается в трудах отечественных лингвистов Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.Г. Беляевской, Ю.В. Горшунова, В.З. Демьянкова, В.И. Заботкиной, М.В. Никитина, Е.В. Падучевой, Г.Г. Почепцова, О.Г. Почепцова, Ю.С. Степанова, И.П. Сусова, С.А. Сухих, В.Н. Телия и др., и в трудах зарубежных исследователей Дж. Браун, А. Вежбицкой, Дж. Версурена, Т.А. ван Дейка, Г.П. Грайса, Ф. Кифера, Дж. Лича, С. Левинсона, П. Сгалла, Р.Ч. Столнейкера, Дж. Юла и др.

Объект исследования - товарные знаки, образованные при помощи различных процессов сокращения лексических единиц.

Выбор предмета исследования - прагматических свойств товарных знаков аббревиатурного происхождения, реализуемых и приобретаемых в процессе их употребления в рекламном дискурсе, - объясняется тем, что прагматика товарного знака и роль аббревиации в ее формировании не входили в исследовательское поле лингвистов как самостоятельный предмет исследования и не получали достаточного освещения. Только в последние

десятилетия в лингвистических исследованиях заметно вырос интерес к различным периферийным и маргинальным явлениям (язык рекламы, объявлений, проявления индивидуального в языке и речи). К разряду таковых относятся и товарные знаки, языковая сторона которых до недавнего времени игнорировалась учеными.

Анализ тематики исследований по товарным знакам и содержание самих работ свидетельствует, что в поле зрения лингвистов находились вопросы языкового статуса товарных знаков, их места в составе ономастической лексики, особенностей семантики, роли различных способов словообразования в создании товарных знаков, а также описание некоторых особенностей орфографии, графики и орфоэпии, присущих данной группе имен.

Изучение товарных знаков в отечественном языкознании началось сравнительно недавно: в конце 1960-х - начале 1970-х гг. появился ряд статей, . задачей которых были постановка проблемы и рассмотрение отдельных ее аспектов (Москович 1969; Василевский 1971, 1971а; Комолова 1971, 1973). А.В. Суперанская в своей работе "Общая теория имени собственного" (Суперанская 1973) попыталась определить место товарных знаков в ономастическом пространстве и классификации имен. Одна из первых отечественных диссертационных работ, посвященных изучению товарных знаков (Комолова 1975), рассматривает данную группу имен в общетеоретическом, структурном и семантическом планах и содержит анализ словообразовательных элементов американских торговых названий. Вопросам языкового статуса товарных знаков посвящены отдельные статьи сборника "Имя нарицательное и собственное" (1978). В начале 1980-х гг. появляются две диссертационные работы, посвященные комплексному лингвистическому анализу товарных знаков на материале французского и английского языков (Соболева 1981; Евсюкова 1982). Далее Т.А. Соболева и А.В. Суперанская предприняли многоаспектное описание происхождения, создания, языкового статуса, морфологических и словообразовательных особенностей, функций и фографического режима словесных товарных знаков на материале английского и французского языков (Соболева, Суперанская 1986).

Из зарубежных лингвистических исследований товарных знаков следует выделить работу Джейн Пранинскас, посвятившей свою монографию исследованию процессов и моделей создания товарных знаков (Praninskas 1968) и работу М. Себба (Sebba 1986), внимание которого привлекли особенности товарных знаков, оканчивающихся на -ex.

Очевидно, что указанные работы не исчерпывают данной тематики и предполагают ее дальнейшую разработку. Вместе с тем, можно констатировать, что нет исследований, которые бы специально были посвящены прагматике (и прагмасемантике) товарных знаков, роли аббревиации в создании, эффективном использовании в рекламном дискурсе и воздействии, оказываемом данной группой имен, в которых бы термины "прагматика", "прагматическое значение" определяли ключевое содержание работы и имели центральное значение. Недостаточная разработанность темы и отсутствие устоявшихся представлений о специфике прагматики товарных знаков-сокращений и ономастической лексики в целом послужили отправным моментом для обращения к теме исследования.

Актуальность настоящей диссертации определяется стремлением восполнить пробел в описании товарных знаков как одной из специфических групп ономастической лексики с позиций прагматики, представив, по возможности, адекватную картину прагматических причин создания и употребления товарных знаков-сокращений, влияния социальных факторов на формирование прагматики и на маркированность товарных знаков аббревиатурного происхождения в зависимости от статусных (социальных, возрастных, тендерных, т.е. социально-половых, профессиональных и территориальных) характеристик говорящего (владельца товарного знака) и адресата (потребителя).

Соответственно, научная новизна исследования состоит в прагматическом ракурсе освещения вопросов товарных знаков как особого сектора ономастического пространства и той роли, которую играет аббревиация в формировании прагматического значения и воздействующего потенциала товарных знаков. Прагматическое изучение товарных знаков-сокращений позволяет по-новому, на более широком фоне, рассмотреть проблему значения имени собственного, вскрыть динамику создания, употребления и воздействия товарных знаков, чем добавляет новые данные в разработку вопросов ономастики, лингвистической прагматики и аббревиатологии. Прагматика товарных знаков - пласта имен, уступающих по своей значимости в англоязычном обществе только антропонимам и топонимам (Room 1983) - впервые рассматривается в трех взаимосвязанных аспектах: содержательном (прагмасемантика, "внутренняя" прагматика), функционально-коммуникативном (прагматические принципы порождения и употребления товарных знаков-сокращений) и социолингвистическом (зависимость прагматического эффекта товарного знака от социальных факторов и характеристик пользователя).

Цель настоящего исследования - дать по возможности адекватную характеристику совокупной прагматики товарных знаков-сокращений в современном английском языке в аспекте "внутренней" прагматики, т.е. принятых в данном языковом коллективе и инкорпорированных в содержание прагматических составляющих, и в аспекте "внешней" прагматики, т.е. создания товарных знаков-сокращений и их последующего использования в рекламном дискурсе под действием определенных прагматических принципов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач: 1. Обозначить на основе анализа концепций прагматического значения апеллятивной лексики спектр прагматической информации, которая локализуется в содержательной структуре имен собственных, и выделить совокупность прагматических составляющих, имеющих наибольшее значение для функционирования товарных знаков-сокращений. Выявить причины, делающие использование сокращений в качестве товарных знаков привлекательным, (аттрактивным, эффектным) и действенным (суггестивным, эффективным).

Рассмотреть особенности процессов создания и употребления товарных знаков-сокращений в печатной рекламе, обусловленные действием определенных прагматических принципов порождения и употребления аббревиатур.

Исследовать роль социальных факторов, влияющих на формирование прагматического значения товарных знаков-сокращений.

Результаты исследования позволяют сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:

Прагматическое значение товарного знака-сокращения как особого имени собственного, его "внутренняя" прагматика, создается конфигурацией оценочных и социопрагматических, ориентационных элементов. Оценочные составляющие прагматического значения товарного знака выражают различное (эмоциональное / рациональное) отношение говорящего к действительности (именуемому товару или услуге). Социопрагматические составляющие - территориальная, социально-классовая, возрастная, тендерная, профессиональная - отражают особенности преимущественного или исключительного употребления товарного знака-сокращения, фиксируют ограничения, блокирующие его прагматическое значение, адекватное понимание и прагматическое воздействие на потребителя.

Широкое использование и постоянное создание новых сокращений на различных участках лексической системы может характеризоваться как одно из проявлений языкового вкуса носителей английского языка нашего времени, реакцией на которое служит широкое использование аббревиации для создания товарных знаков.

Порождение товарных знаков-сокращений подчинено действию определенных прагматических принципов. Механизм создания определяется действием и взаимодействием Принципа Экономии и Принципа Эмфазы в таких его проявлениях как Принцип Аффективности, Принцип Языковой Игры и Принцип Эстетичности. Выбор и применение того или иного принципа происходит в зависимости от прагматических мотивов, факторов и установок говорящего (создателя товарного знака).

4. Процесс создания товарных знаков-сокращений органически связан с их использованием. Употребление товарных знаков аббревиатурного происхождения в рекламном дискурсе регулируется Принципом Рекламного Воздействия, к которому может подключаться Принцип Языковой Игры. Определяющим моментом здесь является практическая цель говорящего (рекламиста, владельца товара), состоящая в том, чтобы завладеть вниманием адресата (потенциального потребителя), заинтересовать его, оказать воздействие и склонить к приобретению данного товара или услуги.

Антропоцентрический характер и экспансия прагматики в другие области лингвистической науки предопределили использование в прагматическом анализе товарных знаков-сокращений данных социолингвистики, психолингвистики, этнолингвистики и лингво страноведения.

Материалом исследования послужили 750 товарных знаков-сокращений -имён различных товаров и услуг, отобранных из британских и американских газет и журналов за последние пятнадцать лет, лингвострановедческих и специальных словарей, рекламных объявлений в сети Интернет.

Теоретическая значимость исследования заключается в новом, прагматически ориентированном, динамическом подходе к анализу товарных знаков, раскрытию роли аббревиации в создании, употреблении и воздействии имён данной группы. Это позволяет по-новому взглянуть на особенности значения товарных знаков, механизмы создания и формирования воздействующего потенциала данного разряда имён, что в итоге способствует углублению и расширению научных представлений о номинативном аспекте речевой деятельности.

Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертации, ее основные положения, результаты и выводы могут быть использованы в ряде областей теоретической и прикладной лингвистики, в теоретическом курсе лексикологии, в специальных курсах по семантике, прагматике, ономастике и теории перевода, в практике обучения английскому языку. Результаты исследования могут найти применение при разработке и составлении лингвострановедческих словарей.

Логика изложения результатов исследования, его цель и задачи определили следующую структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

Во введении определяются методологические и теоретические основы исследования, формулируется цель, основные задачи, обосновывается актуальность, новизна, определяется теоретическая и практическая значимость, формулируются теоретические положения, выносимые на защиту.

Глава первая - "Прагматика и ономастика: прагматическое значение имени собственного" - посвящена теоретическому анализу научных оснований и литературы по проблематике исследования с целью выделения основных направлений исследовательской работы ученых в области прагматики слова и возможностей ее применения для анализа прагматики имен собственных.

Во второй главе - "Прагматические особенности порождения и употребления товарных знаков-сокращений" - дается общая характеристика товарных знаков как особой группы ономастической лексики, обосновывается мысль о том, что сокращения представляют собой одно из проявлений языкового вкуса носителей английского языка сегодняшнего дня, что обусловливает активное использование прагматического потенциала аббревиатур создателями товарных знаков, рассматриваются особенности порождения и употребления товарных знаков-сокращений под действием определенных прагматических принципов.

В третьей главе - "Социопрагматические составляющие в значении товарных знаков-сокращений" - товарные знаки рассматриваются в аспекте их социальной дифференциации и зависимости эффективного функционирования от социопрагматических (социально-классовых, профессиональных, возрастных, социально-половых и территориальных) составляющих их прагмасемантики, обусловленных действием статусных характеристик пользователей. Проведенное экспериментальное исследование, результаты которого представлены в последнем разделе главы, подтверждает развиваемые в работе положения.

В заключении подводятся итоги и обобщаются результаты теоретического и прикладного поиска, намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Далее приводится список литературы и источников иллюстративного материала. Библиография включает: основной список литературы (215 наименований на русском и иностранных языках), список словарей (21 источник) и список периодических изданий.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на заседаниях кафедры английского языка Башкирского государственного педагогического университета. Основные теоретические положения диссертации представлены в различных публикациях по теме исследования и обсуждались на межвузовских, всероссийских и международных конференциях, в частности, на Международной научной конференции "Образование, язык, культура на рубеже XX-XXI вв." (Уфа 1998) и на Всероссийской научной конференции "Многомерность языка и науки о языке" (Бирск 2001).

Глава 1. Прагматика и ономастика: прагматическое значение имени собственного

1.1 Место прагматики в лингвистическом описании

Поворот в лингвистических исследованиях к прагматике языка, реальным условиям его функционирования, был закономерным и необходимым. Ведущие направления в науке о языке 60-х - 70-х годов, - лингвистический структурализм и логическая семантика имели один существенный недостаток -слабую связь с реальностью и практической деятельностью людей. Высказывание (и речь в целом) связывалось в этих теориях с условным "средним" носителем языка, и за пределами анализа оставались реальные, пользующиеся языком люди с их чувствами, взаимоотношениями, намерениями и целями {Гак 1998: 555). Постепенно пришло понимание, что для более полного объяснения языка, - как его устройства, так и особенностей употребления в речи - необходимо обратиться к факторам функционирования языковых единиц, т.е. к прагматике.

Выделение и формирование собственно лингвистической прагматики было стимулировано, с одной стороны идеями Ч.С. Пирса и ЧУ. Морриса, а с другой стороны опиралось на концепцию позднего Витгенштейна. По мнению В.В. Петрова, именно работы Л. Витгенштейна во многом способствовали трансформации прагматики, как части общей семиотической теории в самостоятельную область исследований, положив начало мощному потоку современных работ по прагматике {Петров 1987). Начало интенсивного развития прагматики условно относят к 1970 году - времени проведения Международного симпозиума по прагматике естественных языков (Булыгина 1981:333).

Прагматика как особое направление в исследовании языка с самого начала своего существования заявила о себе как очень обширная и весьма

неопределенная научная дисциплина. Практически каждая работа по прагматике (независимо от того, ориентируется ли ее автор в целом на лингвистическую семантику, философию языка или формальную логику) начинается с того, что заново очерчивается предмет исследования и в соответствии с этим определяется авторское понимание прагматического в языке.

Характеризуя задачи и проблемы прагматических исследований, Н.Д. Арутюнова и Е.В. Падучева отмечают, что они, постепенно расширяясь "обнаруживают тенденцию к стиранию границ между лингвистикой и смежными дисциплинами (психологией, социологией и этнографией) с одной стороны, и соседствующими разделами лингвистики (семантикой, риторикой, стилистикой) - с другой" {Арутюнова, Падучева 1985: 4).

Лингвистическая прагматика тесно связана с социолингвистикой и психолингвистикой. Наличие общих интересов у прагматики и социолингвистики настолько велико, что послужило причиной выделения в зарубежной науке даже отдельной дисциплины - социопрагматики (sociopragmatics), изучающей зависимость речевого общения от социальных факторов (АРСЛС 1996: 541; см. также Leech 1983:10).

Размытость границ лингвистической прагматики связана, по всей видимости, с тем, что она за короткое время вобрала в себя идеи теории языкового общения, теории текста, коммуникативной грамматики, новых концепций риторики, теории речевых актов, теории дискурса, т.е. всех тех дисциплин, которые имеют своим предметом использование языка человеком.

В результате в научной среде постепенно утверждается понимание прагматики как направления, связанного с решением самых разнообразных проблем описания функционирования языка. Развитие идей лингвистической прагматики, определение сфер ее приложения и задач находит отражение в многочисленных толкованиях термина "прагматика".

Термин "прагматическое" (изучение языка) появился в 1920-х годах, - в форме прилагательного он был использован в 1923 году Б. Малиновским в приложении к книге Огдена и Ричардса "The Meaning of Meaning". Затем, и это положение в "истории прагматики" является общепринятым, термин "прагматика" создал Ч. Моррис в 1938 году для использования в известной триаде синтактики (синтаксиса), семантики и прагматики как частей семиотики (Nerlich & Clarke 1994; Nerlich 1995). Ч. Моррис, проводя исследования, ставившие целью изучение структуры знаковой ситуации (семиозиса) в динамическом, процессуальном аспекте, включая и участников этой ситуации, разграничил три вышеуказанных аспекта семиотики, определив прагматику как "отношение знаков к тем, кто их интерпретирует" {Morris 1938: 6). Однако, в дальнейшем, в связи с развитием взглядов исследователя, а также в связи с тем, что термин уже успел приобрести нежелательную двусмысленность и размытость, Моррис определяет прагматику как исследование "образования, использования и воздействия знаков (the origin, uses and effects of signs)" (Morris 1946: 219). Из этого определения следует, что внимание исследователя должно быть направлено на комплексное изучение трех взаимосвязанных процессов одной цепи - образования, использования (функционирования) и воздействия знаков. Созвучное определению Морриса понимание прагматики находим в работе Г. Клауса, который относит к прагматике "психологические и социальные аспекты употребления языковых знаков" (Клаус 1967: 22).

Интересным представляется видение прагматики, как оно представлено у Ч. Филлмора. Его определение достаточно подробно и звучит следующим образом: "Прагматика изучает трехмерное отношение, которое объединяет (1) языковые формы, (2) коммуникативные функции, которые эти формы способны выполнять с (3) контекстами или окружениями, в которых эти языковые формы могут иметь данные языковые функции" (цит. по Почепцов (мл.) 1984: 33).

Известным лингвистическим определением прагматики конца 70-х -начала 80-х годов стало определение, предложенное Р.С. Столнейкером. Прагматика по Столнейкеру занимается изучением речевых актов и тех контекстов, в которых они производятся и реализуются. Целью прагматики как дисциплины должно быть выделение классификации речевых актов и их продуктов, т.е. соответствующих высказываний (Stalnaker 1972).

Часто подчеркивается, что прагматика в значительной степени отвечает принципу деятельности, и таким образом вводит в описание языка акциональный (деятельностный) аспект. Соответствие прагматики требованиям принципа деятельности находит отражение в определении предмета прагматики, данном Э.С. Азнауровой. Предметом лингвистической прагматики, по ее мнению, является "изучение языка в аспекте человеческой деятельности в широком социальном контексте" (Азнаурова 1988: 8).¹ Изучение фактов языка в аспекте человеческой деятельности рассматривается как основной постулат прагматики. Но, как далее отмечает Э.С. Азнаурова, "широта постулата привела к значительному разбросу тем и проблем, обсуждаемых в рамках этого лингвистического направления, начиная от прагматической интерпретации языковых знаков и теории речевых актов, до изучения прагматических параметров литературной коммуникации и текста в его динамике, соотнесенного с "Я" творящего текст человека" (там же: 10).

Широкому пониманию прагматики, когда в сферу ее интереса включаются вопросы дейксиса, речевых актов, пресуппозиций, конверсационных импликатур, проблемы, связанные с интерпретацией речи, когда задачей прагматики как отдельной лингвистической науки называется "изучение соответствий между единицами языка и эффектами их использования" (Почепцов 1985: 16) или "изучение отношений между лингвистическими формами (сущностями) и пользователями этих форм" (Yule 1996: 4) противопоставлен подход, когда единственным реальным объектом исследования в сфере прагматики считается реализованная в тексте

Говоря о предмете прагматики, следует иметь в виду, что хотя с признанием за прагматикой статуса особой лингвистической дисциплины согласно большое количество лингвистов, эта позиция не является общепринятой. Ряд исследователей отказывает прагматике в обладании собственным предметом исследования и делает вывод о невозможности ее рассмотрения в качестве еще одного компонента теории языка. Ей предоставляется лишь статус особой перспективы (pragmatic perspective) в рассмотрении языковых явлений (см. Verschueren 1999). прагматическая установка, в самом общем виде определяемая как "материализованное в тексте осознанное намерение отправителя сообщения оказать соответствующее воздействие на получателя речи" (Наер 1985: 16). Сторонники такого понимания прагматики считают, что предлагаемое максимальное ограничение приложения прагматики позволяет выделить в языке сферу, связанную с целеполагающим речевым воздействием, аналогичным поступку {Гелия 1988: 189).

Такое понимание задач прагматики находит отражение в исследованиях, акцент в которых делается на конечный итог коммуникации - эффект воздействия (перлокутивный эффект по Остину), когда во главу угла ставятся вопросы изучения вербального управления человеческим поведением, моделирования социального и индивидуального поведения людей посредством речи (Киселева 1978).

Прагматический подход к пониманию природы языка сформировался и продолжает развиваться под знаком включения в это понимание субъективности говорящего. Так, в концепции Ю.С. Степанова категория субъекта определяется как центральная категория современной прагматики (Степанов 1981; 1985; 2001). Одновременно, с все большей ясностью, осознается необходимость учитывать и фактор адресата, т.е. субъективность слушающего, что служит отправной точкой для разработки теории интерпретации речевых произведений, которые появляются в тех или иных коммуникативных контекстах, когда объектом интерпретации является то, что принято называть прагматическим значением высказывания (Арутюнова 1981).

Некоторые исследователи считают, что понятие интерпретации позволяет самым естественным образом формулировать наблюдения над свойствами языка и, так или иначе, присутствует в любом прагматическом исследовании (Демъянков 1981: 369). Третьей точкой зрения на значимость факторов субъекта речи и адресата является подход, определяющий траекторию прагматики как движение от эгоцентризма к принципу совокупной бинарности "по линии синтеза субъективности отправителя и субъективности адресата в единый и совокупно действующий фактор" (Сидоров 1995: 470).

Комплексный учет различных факторов, на которые делается акцент в прагматических исследованиях "позволяет глубже постичь специфику языка в его реальном употреблении" (Гак 1997: 361) и свидетельствует о незаурядном потенциале прагматики.

Как видно из приведенных выше определений, выведение на передний план той или иной группы факторов позволяет говорить о разных видах или вариантах прагматики. Еще в начале 1970-х годов Т.М. Дридзе с уверенностью предположила существование двух прагматик - "прагматики коммуникатора" и "прагматики реципиента" (Дридзе 1972: 34-35). Дж. Юл, уже в конце 1990-х годов конкретизирует понятие пользователя ("user") и дает емкое определение прагматики, которое учитывает позицию отправителя, позицию получателя и определяет разные варианты прагматики, в зависимости от ракурса исследования. Прагматика у Дж. Юла "имеет дело с исследованием значения, как оно сообщается говорящим (или пишущим) и интерпретируется слушающим (или читающим), что позволяет говорить о: (1) прагматике как значении говорящего (pragmatics is the study of speaker's meaning); (2) прагматике контекстного значения (pragmatics is the study of contextual meaning); (3) прагматике импликации (pragmatics is the study of how more gets communicated than said); (4) прагматике выражения дистанционных отношений между участниками коммуникации (pragmatics is the study of the expression of relative distance) (Yule 1996: 3).

Здесь интересно сравнить разновидности прагматики, предлагаемые Дж. Юлом, с достаточно подробным представлением задач прагматики как они формулируются Н.Д. Арутюновой. Автор выделяет четыре главных проблемы, включающие комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации и ситуацией общения.

В связи с субъектом речи в прагматике изучаются: (1) явные и скрытые цели высказывания; (2) речевая тактика и типы речевого поведения; (3) правила разговора, подчиненные принципу сотрудничества; (4) установка говорящего или прагматическое значение высказывания; (5) референция говорящего; (6) прагматические пресуппозиции; (7) отношение говорящего к тому, что он сообщает.

В связи с адресатом речи рассматриваются: (1) интерпретация речи; (2) воздействие высказывания на адресата; (3) типы речевого реагирования на полученный стимул.

В связи с отношениями между участниками коммуникации изучаются: (1) формы речевого общения; (2) социально-этикетная сторона речи; (3) соотношение между участниками коммуникации в тех или иных речевых актах (т.е. ролевые отношения).

В связи с ситуацией общения в прагматике исследуются: (1) интерпретация дейктических знаков, а также индексальных компонентов в значении слов; (2) влияние речевой ситуации на тематику и формы коммуникации (Арутюнова 1990а: 390).

Сравнивая варианты прагматики Дж. Юла и сферы приложения, задачи прагматики у Н.Д. Арутюновой, нельзя не заметить, что выделяемая Юлом в отдельный пункт прагматика импликации включается у Н.Д. Арутюновой в широкий спектр вопросов, изучающихся в связи с субъектом речи, а прагматика контекстного значения у Юла, есть не что иное, как суженый круг вопросов, рассматриваемых в связи с адресатом речи. В целом же, мы наблюдаем изоморфизм в определении комплекса основных вопросов, что можно интерпретировать как постепенное становление контуров прагматики.

Обращение лингвистов к изучению функционирования языковых единиц в речи "позволяет говорить о прагматике в смысле коммуникативных свойств рассматриваемых единиц. Говорят о "прагматике слова", "прагматике предложения" (высказывания) и т.д. имея в виду, во-первых, особенности использования языковых сущностей в определенных прагматических ситуациях и условия функционирования и, во-вторых, реализацию значения в контексте под влиянием различных прагматических параметров. В первом случае можно вести речь о "внешней прагматике", а во втором - о "внутренней прагматике" (называемой иногда прагмасемантикой)"¹ (Горшунов 1999: 5-6). Мы считаем, что эксплицитно предлагаемое Ю.В. Горшуновым разделение прагматики на "внешнюю" и "внутреннюю", содержащееся имплицитно в целом ряде работ, представляет теоретический интерес и еще раз подтверждает все основания говорить о прагматическом значении, как части языкового значения.

Понимание "внутренней прагматики", как социально осознанной и закрепленной узусом на уровне системы прагматической информации, допускает троякое толкование: (1) семантическая информация рассматривается как часть информации коммуникативно-прагматической; (2) оба компонента мыслятся равноправными, автономными, но выполняющими свое назначение в тесной взаимосвязи друг с другом, либо (3) прагматическая информация считается встроенной в информацию семантическую (ср. Leech 1983: 6).

Первый подход (Малкольм и другие философы-оксфордцы) опирается на идеи позднего Витгенштейна, когда "для обширного класса случаев - хотя и не для всех, - в которых мы пользуемся словами, значение можно определить так: значение слова есть его употребление в языке" (цит. по Арутюнова 1976: 44). Теория значения при таком подходе теряет свой денотативный характер и становится коммуникативной теорией значения, которая была отнесена не только к смыслу высказывания, но и к значению входящих в него слов. Для лингвистики такого рода теория, в которой не делается принципиального различия между значением слова, предложения и высказывания едва ли может оказаться эффективной (см. подробнее Арутюнова 1976: 39-45).

В рамках второго подхода имеются попытки отнести к ведению семантики независимые от контекста значения языковых единиц, а к ведению прагматики - речевые функции языковых высказываний и ситуационно

М.В. Никитин определяет прагмасемантику как исследование той части совокупного значения высказываний и текстов, которая относится к интенциям речи, т.е. к тем прагматическим задачам, которые говорящий решает посредством речи (Никитин 1996. 619). Ср. определение языка толкований, используемого в Московской и Польской школах семантики как "прагмасемантического языка" в Санников 1989. См. также в этой связи Почещов (мл.) 1984; Stalnaker 1972.

Обусловленную сторону выраженных в них пропозиций. Некоторые исследователи определяют границы прагматики изучением тех аспектов значения, которые не охватываются семантической теорией (Levinson 1983). Вместе с тем предлагая такого рода разграничения, признается тот факт, что пока еще не разработана адекватная (семантическая или прагматическая) теория, которая позволяла бы однозначно ответить на вопрос, где кончается семантика и начинается прагматика (см., например, Булыгииа 1981; The Semantics/Pragmatics interface... 1999).

С другой стороны, многие исследователи указывают на то, что наиболее адекватные результаты могут быть достигнуты, если рассматривать семантику и прагматику как взаимосвязанные части одного целого: "Не существует семантики без прагматики - но не существует также и прагматики без семантики" (Кифер 1985: 347). П. Сгалл также отмечает, что все попытки изучения семантики, не принимая во внимание прагматику, обречены на неудачу (Sgall 1986: 45).

Большой интерес по поводу соотношения прагматики и семантики представляет точка зрения Ю.Д. Апресяна. Понимая прагматику достаточно широко, автор считает, что лингвистический интерес представляет лишь та прагматическая информация, которая лексикализована или грамматикализована, т.е. приобрела постоянный статус в языке {Апресян 1988; 1995а). Аналогичную точку зрения высказывает еще один представитель Московской школы семантики, - В.З. Санников, который под значением языковой единицы понимает её семантику и прагматику, трактуя последнюю как "сведения об отношении говорящего и слушающего к описываемым объектам и друг к другу" {Санников 1989: 84).

Много общего с концепцией Ю.Д. Апресяна имеет видение прагматики В.И. Заботкиной (Заботкина 1989; 1993). Признавая наличие сложной диалектической связи между прагматикой и семантикой, исследователь определяет прагматику слова как часть совокупной семантики, которая несет в себе информацию о социальном статусе говорящих, о реальных условиях потребления и об ожидаемом эффекте воздействия на слушающего. Иными словами, речь здесь идет о прагматических составляющих, которые закрепляются благодаря узусу в семантической структуре слова, отражают параметры его употребления в типизированных ситуациях общения и обеспечивают прагматическую маркированность слова на уровне системы.

Самым радикальным образом решает проблему границы между семантикой и прагматикой А. Вежбицкая и ее последователи (Е.В. Падучева и др.). Сам этот вопрос, считает Вежбицкая, не имеет смысла, в связи с тем, что такой границы не существует: прагматика - это часть семантики, изучающая определенный круг языковых значений. В концепции Вежбицкой автономность прагматики по отношению к семантике оказывается мнимой, существует единая семантика прагматики, или просто прагматика - одна из частей, на которые автор делит задачу описания семантики языка. "Языковые значения прагматичны в принципе: с человеком, с речевой ситуацией связаны в языке не какие-нибудь особо выделенные экспрессивные элементы, а вообще значение подавляющего большинства слов и грамматических единиц" (Падучева 1996: 222). Границы прагматики, как они понимаются в работе Wierzbicka 1991, очерчиваются именно на основании характера значения, когда в компетенцию прагматики попадают те языковые элементы, у которых установочные компоненты (субъективные, экспрессивные и прочие) доминируют над денотативными, т.е. языковые элементы любого формального типа, объединенные лишь тем, что они несут по преимуществу "прагматическую информацию" (Падучева 1996: 223).

Известно, что со значениями языковых единиц тесно связаны выполняемые ими функции, так как изучение функций той или иной формы охватывает анализ ее значения: "Значение прямо подчинено той функции, которую выполняет соответствующая ему единица; оно формируется в зависимости от предназначения этой единицы" (Арутюнова 1976: 44). Различая семантические и структурные функции языка, некоторые лингвисты указывают на сложное соотношение между функциями семантическими и прагматическими. Последние могут рассматриваться как особый аспект семантических функций, суть которого заключается в передаче отношения содержания языковых единиц и высказывания в целом к участникам речевого акта и его условиям (Боидарко 1987: 8-9). То есть, провести четкую грань между семантикой и прагматикой довольно затруднительно. И та и другая (в той или иной степени) отражают антропоцентризм, пронизывающий современную науку, широко применяют экстралингвистические данные, должны принимать во внимание фактор контекста и др.

В своем диссертационном исследовании мы исходим из широкого понимания прагматики как особой лингвистической дисциплины, принимая за основу емкое, многогранное определение Д. Кристалла. Прагматика - это наука "изучающая язык с точки зрения использующего его человека, в аспекте отбора языковых единиц, ограничений на их употребление в социальном общении и эффекта воздействия на участников коммуникации" (Crystal 1985: 240).'

В понимании прагматики как части языкового значения мы придерживаемся прагматико-семантического подхода основанного на концепциях Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой, В.И. Заботкиной.

Не вызывает сомнения, что изучение "внутренней прагматики" (прагмасемантики) составляет одну из задач лингвистической прагматики и касается ее малоизученной и дискуссионной области (Горшунов 2000). Исследование, разработка и уточнение уже установленных прагматических составляющих, выявление особенностей их взаимодействия и воздействия на адресата на различном лексическом материале, представляют значительный теоретический и практический интерес и играют важную роль в исследовании семантики и прагматики языковых единиц.

Становление прагматики, вероятно, еще не завершилось. Остается еще немало дискуссионных вопросов. Это вопросы об отношении прагматики и

Ср. с более поздним определением того же автора: "Прагматика изучает факторы, которые определяют наш выбор языковых средств в социальном взаимодействии и воздействие этого выбора на других" (Crystal 1997: 120) социолингвистики, психолингвистики, стилистики, риторики, с которыми прагматика имеет обширные области пересечения исследовательских интересов. Это круг вопросов связанный с тем, как человек воплощает себя в языковом знаке, в высказывании, живет и действует как языковая личность, использующая язык для достижения своих целей, передачи своего отношения к действительности, содержанию сообщения, к партнерам по коммуникации, воздействию на них.

Глубоким и точным в этой связи представляется тезис Дж. Версурена о том, что измерение (dimension), которое прагматика призвана постичь и раскрыть, является пространством, созданным связью языка и человеческой жизнью в целом (Verschueren 1999: 6).

1.2 Прагматическое понимание (Ключевые категории прагматики)

Прагматика занимает в ряду лингвистических дисциплин особое место, представляя собой область исследований, в которой изучаются вопросы, связанные с функционированием языка в речи в аспекте человеческой деятельности. Будучи одной из форм общения людей, речь функционирует в коллективе и представляет собой один из видов социальной активности человека. Она состоит из речевых актов, представляющих собой многоплановые по своей структуре речевые действия (локутивные акты), выступающие в качестве носителей определенных коммуникативных заданий (т.е. в функции илллокутивных актов) и направленные на достижение определенных эффектов (т.е. в функции перлокутивных актов) {Austin 1962). Дж. Сёрл вводит еще один план - пропозициональные акты, подразделяющиеся на акты референции, т.е. отнесения к миру и акты предикации, т.е. высказывания о мире (Searle 1969).

Изучение структуры речевого акта, попытки модификаций в области таксономии речевых актов и в их трактовке, изучение языковых и внеязыковых средств реализации иллокутивной цели, исследование перлокутивных эффектов, а также вопросы расхождения прямых и косвенных высказываний составляют важное направление прагматических исследований (см. Новое в зарубежной лингвистике 1986; Гак 1998; Сусов 1999, Yule 1996 и др.)

Речевая деятельность, как и любая другая деятельность, происходит в определенных условиях, которые предопределяют характер протекания данной деятельности. Другими словами, контекст является необходимым условием коммуникации. Неслучайно поэтому контекст наряду с речевым актом определяется как центральная (ключевая) для прагматики категория.

В классическом понимании контекст - это фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы; иначе говоря, контекст есть фрагмент текста минус определяемая единица (Торсуева 1990).

Однако задачи лингвистических исследований требуют более широкого понимания контекста. На необходимость расширения понятия контекста исследователи указывали еще в начале XX века. Выдающийся ученый - Б. Малиновский - неоднократно подчеркивал необходимость учета наряду с вербальным контекстом социального контекста, контекста ситуации, необходимого (indispensable) для понимания слов (Malinovsky 1930: 307).

Уже в наше время, в связи с компьютерным моделированием понимания текста, стало ясно, что анализ на уровне собственно высказывания недостаточен, нужен более широкий контекст, который бы не ограничивался тем, что написано или сказано выше или ниже некоторого анализируемого фрагмента текста (речи), а составлял всю совокупность знаний о мире - знаний, принадлежащих как субъекту речи, так и его адресату (Фрумкина 1995).

В настоящее время контекст понимается достаточно широко. Выделяются различные виды контекстов, каждый из которых соответствует особой структуре прагматических отношений: котекстуальный (co-textual), экзистенциальный (existential), ситуационный (situational), деятельностный (actional) и психологический (psychological) (см. Власенко 1993; ср. с типами контекста, выделяемыми в Макаров 1997).

Перечисленные виды контекстов позволяют, по мнению некоторых исследователей, более широко охватить "панораму" наиболее представительных течений в прагматике: лингвистике текста или прагматике текста соответствует котекстуальный контекст, логической прагматике -экзистенциальный контекст, социологически ориентированной прагматике или социопрагматике - ситуационный контекст, теории речевых актов -деятельностный контекст, психологически ориентированной прагматике -психологический контекст (Власенко 1993: 111).

В отечественной науке разработка проблемы прагматического контекста представлена в работах Г.В. Колшанского, Р.И. Павилёниса, И.П. Сусова и др.

Г.В. Колшанский понимает контекст как глобальное явление, как комплекс языковых и неязыковых знаний, получающих свое выражение на вербальном и невербальном уровнях. Контекст образуется не только всеми средствами выражения - языковыми и неязыковыми, но и всей ситуацией в целом. Совокупность компонентов образует коммуникативный контекст, служащий для выражения смысла высказывания (слова) в речи. Коммуникативный контекст состоит из (1) лингвистического; (2) паралингвистического; (3) ситуативного; (4) психологического и (5) культурного контекстов (Колшанский 1980: 22-29).

Р.И. Павилёнис пишет о необходимости нетрадиционного существенного расширения истолкования понятия контекста, когда помимо ситуации употребления языка (в классическом понимании) в это понятие должны быть включены сами носители языка, как носители определенных концептуальных систем, служащих основой интерпретации языковых выражений и любых других объектов мира (Павилёнис 1982: 83).

Великолепная разработка элементов коммуникативно-прагматического контекста или коммуникативно-прагматического пространства (sic! - Д.Ц.) предлагается И.П. Сусовым (Сусов 2000). Начиная своё высказывание, говорящий создаёт вокруг себя коммуникативно-прагматическое пространство, в которое входят:

* сам говорящий, и его адресат (или адресаты). Их участие в данном акте коммуникации характеризуется тем, как между ними распределены коммуникативные роли;

* обязательным элементом коммуникативно-прагматического пространства является строящееся высказывание;

для высказывания важны содержащиеся в нём или выводимые из контекста ситуации указания на время и место осуществления акта коммуникации;

в коммуникативно-прагматическом пространстве друг с другом взаимодействуют коммуниканты, обладающие разными социальными статусами и играющие разные социальные роли. Говорящий в принципе сам, в своём высказывании, может характеризовать тип социальных отношений, связывающих его с адресатом. Он может говорить с ним как равный с равным (симметричное отношение) либо как неравный, указывая на своё более высокое или более низкое место в социальной иерархии;

для акта высказывания важен тот стиль общения, тот коммуникативный регистр, который выбирает говорящий (нейтральный -- официальный -- фамильярный и т.п.);

важным компонентом коммуникативного пространства является предмет речи, т.е. та внешняя по отношению к акту сообщения ситуация, то положение дел, которое побуждает говорящего к высказыванию;

говорящий может стремиться к изменению существующего положения дел или, напротив, к его сохранению, и в этом заключается, в конечном итоге, его практическая цель. Эта цель говорящего лежит в основе его коммуникативного намерения (интенции, иллокуции);

существенным фактором протекания акта коммуникации могут оказаться различные сопутствующие обстоятельства (посторонние шумы, присутствие чужих и т.п.).

Приведенные варианты выделения тех или иных типов контекста подтверждают тот факт, что разграничение контекстов может проходить по-разному, - все зависит от задач конкретного исследования. Многочисленные попытки создать типологию контекстов выявили невозможность и ненужность замкнутой классификации, т.к. само моделирование контекстов, связано с решением конкретной лингвистической задачи в рамках определенной теоретической парадигмы (Ревзина 1997).

Естественно, что количество выделяемых компонентов прагматического контекста не представляет и не может представлять исчерпывающих списков. Набор же существенных компонентов зависит от конкретных задач исследования и варьируется в зависимости от того, что именно в широкой сфере интересов прагматики подвергается исследованию. В целом, мы согласны с моделью прагматического контекста, предлагаемой И.П. Сусовым, и будем использовать ее для решения задач нашего исследования, дополнив, однако, понятием культурного контекста.

Большая роль этнокультурных факторов в речевой деятельности людей предопределяет учет в прагматическом исследовании культурного контекста, который дает ключ к пониманию языковой жизни данного общества (как культурно-исторического единства, сформированного деятельностью человека) и речевому поведению его членов {Винокур 1993). Для лингвиста культура представляет собой "весьма сложный комплекс представлений, организованных в кодекс отношений и ценностей: традиций, религии, законов, политики, этики, искусства - всего того, чем человек, где бы он ни родился, пропитан до самых глубин своего сознания и что направляет его поведение во всех формах деятельности" (Бенвенист 1974: 31).