Неоконченные сказания

Когда посланцы передали ответ Морв ен, Мелиан, обозрев грядущее, исполнилась печали и поняла, что рок, который предвидела она, одолеть будет нелегко.

Шлем Хадора был передан Т инголу. Шлем тот был из серой стали и изукрашен золотом, и на нем были выложены руны победы. Была в нем сила, которая хранила того, кто его носил, ибо меч об него ломался, и копья отскакивали от него. Выковал его Тэлх ар Telchar, кузнец из Ногрода, славный своим мастерством. Было у того шлема забрало, защищавшее глаза, как у тех шлемов, которые надевали на свои битвы гномы, и тот, кто носил его, внушал ужас всем, кто смотрел на него, а сам был защищен от огня и от копий. На навершии шлема скалилась золоченая голова дракона Глаурунга ибо выковали тот шлем в то время, когда дракон впервые выполз из врат Моргот а. Часто Хадор, а после него Галдор надевали тот шлем в битвах и дух воинства Хит лума поднимался, когда они видели его в пылу сражения, и они восклицали: «Сильнее Дракон Дор-Лумина, чем Золотой Змей Ангбанда!»

Но на самом деле шлем этот был выкован не для человека, а для Азаhвла Azaghвl, Правителя Белегоста, убитого Глаурунгом в Год Скорби . Азаhвл подарил его Маэд росу за спасение своей жизни и сокровищ, когда был схвачен орками на Гномьем Тракте в Восточном Белерианде . Маэд рос впоследствии отослал его в дар Фингону, с которым часто обменивался знаками дружбы, помня, как Фингон заставил Глаурунга отступить обратно в Ангбанд. Но во всем Хит луме не было плечей, достаточно крепких для гномьего шлема, кроме плечей Хадора и сына его Галдора. Потому Фингон вручил этот шлем Хадору, когда тот стал правителем Дор-Лумина. По несчастью Галдор не надел его, когда защищал Эйт ель Сирион, ибо то нападение было внезапным, и он выбежал на стены с непокрытой головой, и орочья стрела пронзила его глаз. Хэрину же не так легко было носить Драконий Шлем, да и без того не стал бы он носить его, ибо говорил: «Лучше я буду глядеть на своих врагов своими глазами». Но шлем этот числил он среди самых дорогих наследий своих.

У Т ингола же в Менегрот е были пещеры, заполненные великим множеством богатого оружия: лат, выделанных наподобие рыбьей чешуи и мерцавших, словно вода под луной мечей и топоров, щитов и шлемов, выкованных самим Тэлх аром, или его учителем старым Гамилом Зираком, или еще более искусными эльфийскими кузнецами. Ибо многое из того, что было подарено Т инголу, пришло из Валинура и вышло из-под рук Феанора Fлanor, славнее которого не было мастера во все дни мира. Но Т ингол принял Шлем Хадора так, словно все его богатство ничего не стоило, и произнес он высокие слова, сказав: «Доблестные головы надевали этот шлем, что носили предки Хэрина». Тут пришла Т инголу мысль, и он призвал Тэрина и сказал ему, что Морв ен прислала своему сыну великий дар, наследие его отцов.

-- Прими же Дракона Севера, -- сказал Т ингол, -- и когда придет время, носи его с честью.

Тэрин же был еще сликом юн, и не мог поднять шлем, и мало заботился он о нем, ибо горе лежало на сердце его.

Тэрин в Дориат е

Детство провел Тэрин в королевстве Дориат , и Мелиан присматривала за ним, хоть он и редко видел ее. Девица же по имени Неллас жила в лесах и часто встречались они с Тэрином словно бы случайно. От Неллас Тэрин многое узнал о тропах Дориат а и о диких зверях его, и она выучила его синдарину, как говорили на нем в той древней стране, на манер старинный, возвышенный и богатый изящным словом . Так на краткое время дух Тэрина просветлел, пока он не пал снова в тень, и дружба та прошла, как весеннее утро. Ибо Неллас не бывала в Менегрот е и вовсе не желала ходить под каменными сводами потому, когда прошло детство Тэрина, и он обратился мыслями к делам мужей, он стал видеть ее все реже и реже, и, наконец, перестал звать ее. Она же все следила за ним, оставаясь незамеченной .

Девять лет прожил Тэрин в чертогах Менегрот а. Сердце и думы его всегда были обращены к сородичам, и время от времени он получал весточку от них в утешение себе. Ибо Т ингол посылал к Морв ен своих гонцов так часто, как только мог, и Морв ен слала с ними слова к сыну своему и так узнал Тэрин, что сестра его Ниэнор выросла прекрасным цветком посреди серого Севера, и полегчало на сердце у Морв ен. Тэрин также вырос, и стал высок и статен, и сила его и крепость славились по стране Т ингола. В те годы многим премудростям учился он, жадно слушая истории древних дней и стал задумчив и немногословен. Часто Белег Сильный Лук приходил за Тэрином в Менегрот и уводил его далеко в леса и в поля, обучая его охоте и стрельбе из лука, а также, и более всего нравилось это Тэрину, искусству меча в ремеслах же Тэрин был менее искусен, ибо поздно узнал он силу свою, и часто неловким движением или ударом губил то, что делал. И в других делах также казалось, что судьба не дружна с ним, ибо часто то, что делал он, выходило наперекор его замыслам, и не выходило у него то, чего хотел он трудно было ему находить друзей, ибо не был он весел, и редко смеялся, и омрачена была юность его. Но все равно те, кто знал его хорошо, любили его и уважали, и был он в почете, как приемный сын Короля.

И был некто, завидовавший ему из-за этого тем более, чем более взрослел Тэрин: Саэрос сын Ит ильбора Ithilbor было имя его. Был он из нандоров, один из тех, что укрылись в Дориат е после гибели правителя их Денет ора Denethor на Амоне Эреб в первой битве Белерианда. Эти эльфы селились большей частью в Арт уриэне Arthуrien между Аросом и Келоном Celon на востоке Дориат а, временами странствуя за Келоном в глухомани они не дружили с Эдайном с того времени, как люди перешли Оссирианд и осели в Эстоладе. Саэрос же жил в Менегрот е и заслужил королевский почет и возгордился он, и держался высокомерно с теми, кого числил ниже себя достоинством и чином. Он подружился с Даэроном-песнопевцем , ибо также искусен был в стихосложении и не любил людей, а меж них более всего всех родичей Берена Эрх амиона Erchamion.

-- Не странно ли, -- говорил он, -- что еще одного из злосчастного их племени должна принимать наша земля? Один из них мало ли вреда принес Дориат у?

Потому зло смотрел Саэрос на Тэрина и на все, что тот делал, и говорил об этом так дурно, как только мог но слова его были хитры, а злоба -- скрытна. Встречаясь с Тэрином наедине, он говорил с ним высокомерно и открыто выказывал свою ненависть и Тэрин устал от него, хотя долгое время отвечал на злые слова молчанием, ибо Саэрос был высок в Дориат е, и был советником Короля. Молчание же Тэрина злило Саэроса так же, как и слова его.

В год, когда исполнилось Тэрину семнадцать лет, его снова охватила печаль ибо в то время к нему перестали приходить вести из дома. Сила Моргот а росла с каждым годом, и весь Хит лум теперь был под его тенью. Без сомнения, Моргот знал многое о делах семьи Хэрина, и не тревожил ее некоторое время, чтобы замысел его осуществлялся но теперь для того же он выставил дозоры за всеми перевалами через Тенистые Горы, чтобы никто не мог уйти из Хит лума и придти туда, не подвергнувшись величайшим опасностям и орки рыскали у истоков Нарога и Тэйглина и в верховьях Сириона. Так пришло время, когда посланцы Т ингола однажды не вернулись, а других он не посылал. Никогда не хотел Т ингол выпускать никого из своего народа за охраняемые рубежи, и ничем он не выказал свое благоволение Хэрину и роду его более, чем тем, что посылал своих подданных опасными дорогами к Морв ен в Дор-Лумин.

И омрачилось сердце Тэрина, ибо он не знал, что за зло надвинулось и какие несчастья могли пасть на Морв ен и Ниэнор и много дней он молча сидел, размышляя о падении Дома Хадора и людей Севера. Затем встал он и отправился к Т инголу и нашел его с Мелиан под Хърилорном, великим буком Менегрот а.

Т ингол посмотрел на Тэрина с удивлением, увидев перед собой вместо своего приемного сына человека незнакомого, высокого, темноволосого и светлолицего, глядевшего на него темными глазами. Тэрин же попросил у него латы, меч и щит, и потребовал выдать ему Драконий Шлем Дор-Лумина и король дал ему все, что тот попросил, сказав:

-- Я дам тебе место среди моих меченосцев ибо меч отныне будет оружием твоим. С ними ты сможешь испытать свои силы на границах, если таково твое желание.

Но Тэрин сказал:

-- Сердце мое зовет меня за границы Дориат а хочется мне сразиться с Врагом, а не защищать от него рубежи.

-- Тогда тебе придется идти одному, -- сказал Т ингол. -- Я сам решаю, что делает мой народ в войне с Ангбандом, Тэрин сын Хэрина, по своей мудрости. Сейчас я не отправлю из Дориат а никакого войска и не отправлю ни в какое время, что предвидится мне.

-- Но ты свободен идти, куда хочешь, сын Морв ен, -- сказала Мелиан. -- Завеса Мелиан не задерживает тех, кто проходит сквозь нее с нашего изволения.

-- Если только мудрый совет не удержит тебя, -- добавил Т ингол.

-- Каков же твой совет, владыка? -- спросил Тэрин.

-- Хоть статью ты и стал уже мужем, -- ответил Т ингол, -- все же не вошел ты в полные лета свои и в полное мужество. Когда придет это время, тогда, быть может, ты обратишься к роду своему но мало надежды, что один человек может сделать больше против Черного Властелина, чем помогать эльфийским владыкам в их обороне, сколько бы она ни продлилась.

И Тэрин сказал:

-- Берен, родич мой, смог больше.

-- Берен -- и Лучиэнь, -- поправила Мелиан. -- Но дерзость твоя -- говорить это отцу Лучиэни. Не столь высок твой жребий, Тэрин сын Морв ен, думается мне, хотя судьба твоя и сплетена с судьбой эльфийского народа, к добру или к худу. Берегись, чтобы не к худу. -- И, помолчав, добавила Мелиан. -- Иди же, сын и послушай совета короля. Не думаю я, что долго ты пробудешь с нами в Дориат е, как возмужаешь. Если в грядущие дни ты вспомнишь слова Мелиан, это будет тебе на пользу: бойся и жара, и холода в сердце своем.

Поклонился им Тэрин и ушел. Вскоре же после того он надел Драконий Шлем, вооружился и ушел на северные рубежи, и был поставлен среди эльфийских воинов, которые вели непрестанную войну с орками и всеми созданиями и прислужниками Моргот а. Там он доказал свою силу и храбрость, хоть и был еще почти юношей и, помня все беды своего рода, был Тэрин впереди всех в дерзании, и много ран получил от копий, стрел и кривых орочьих клинков. Но рок уберегал его от смерти и пошел по лесам слух, разнесшийся далеко за пределы Дориат а, что вновь объявился Драконий Шлем Дор-Лумина. И многие дивились этому, говоря: «Мог ли дух Хадора или Галдора Рослого восстать из мертвых? Или же и впрямь Хэрин Хит лумский бежал из ангбандских нор?»

Один лишь тогда был сильнее Тэрина среди граничных стражей Т ингола, и был это Белег Кэт алион Cъthalion и Белег с Тэрином были товарищами в любой беде и вместе бродили по диким лесам.

Так прошло три года, и в то время редко бывал Тэрин в чертогах Т ингола и не заботился об одежде своей и о виде своем, и волосы его были нечесаны, а доспех, прикрытый серым плащом, заржавел от непогод. Но на третье лето, когда исполнилось Тэрину от роду двадцать лет, пожелав отдохнуть и нуждаясь в помощи кузнеца, чтобы починить оружие свое, пришел Тэрин нежданно под вечер в Менегрот и вошел во дворец. Т ингола не было там, ибо он ушел с Мелиан в леса, как они любили уходить в середине лета. Тэрин нашел себе место, не думая, ибо он устал и был погружен в свои мысли и по несчастью сел он в ряд со старейшинами страны, и на то самое место, где сидел обычно Саэрос. Саэрос же, придя позже, взъярился, решив, что Тэрин сделал это нарочно, из гордыни, чтобы оскорбить его и гнев его не уменьшило то, что те, кто сидел вокруг, не прогнали Тэрина, но приветствовали рядом с собой.

И притворился Саэрос так же, и сел на другое место, напротив Тэрина через стол.

-- Редко чтит нас своим приходом граничный страж, -- сказал Саэрос, -- и я с радостью уступлю свое обычное место, чтобы поговорить с ним.

И многое еще сказал он Тэрину, и спрашивал его о новостях с рубежей и о делах его в глуши и хотя слова его казались искренними, в голосе нельзя было не слышать издевки. И Тэрин устал, и отвернулся от него, и ощутил вдруг всю горечь изгнания и всего света и веселья эльфийских чертогов стали ему дороже Белег и их жизнь в лесу, а еще дороже -- Морв ен в дор-луминском доме отца его и нахмурился Тэрин от мрачных мыслей, и не отвечал Саэросу. Тот же, решив, что хмурится Тэрин на него, не сдерживал более злобы своей и, вынув золотой гребень, бросил его на стол Тэрину, сказав:

-- Наверное, Человек из Хит лума, ты спешил к этому столу, и можно простить тебе рваную твою одежду но уж причесаться мог бы ты, и не приходить сюда с головой, похожей на колючий куст. А может быть, если бы уши твои были открыты, ты бы лучше слышал, что говорят тебе.

Тэрин ничего не сказал, но глянул на Саэроса, и молния сверкнула в черных глазах его. Но Саэрос не понял предупреждения и ответил на взгляд презрительной усмешкой, промолвив во всеуслышание:

-- Если мужи Хит лума так дики и страшны, каковы же женщины той земли? Уж не бегают ли они по лесам, словно лани, укрытые лишь собственными волосами?

Тут Тэрин схватил чашу и швырнул ее в лицо Саэросу, и тот упал на спину, сильно ударившись Тэрин же выхватил меч свой и набросился бы на него, но Маблунг Охотник, сидевший рядом с ним, удержал его. Саэрос же, поднявшись, плюнул кровью на стол и выкрикнул разбитыми губами:

-- Сколько же будем мы терпеть у себя этого лешака ?! Кто здесь сегодня правит? Королевский Закон карает любого, кто покусится на подданного короля в королевском чертоге а для того, кто обнажит меч, изгнание -- наименьшая кара. За стенами дворца я ответил бы тебе, лешак!

Но, увидев кровь на столе, Тэрин остыл и, высвободившись из рук Маблунга, без единого слова вышел из чертога.

И Маблунг сказал Саэросу:

-- Что нашло на тебя сегодня? Во всем, что случилось, я виню тебя а закон королевский, должно быть, сочтет разбитый рот лишь уплатой за твои насмешки.

-- Если у щенка горе, пусть выносит его на королевский суд, -- ответил Саэрос. -- Но обнажение меча не извинят ему за это. За стенами дворца, если этот леший нападет на меня, я убью его.

-- В этом я вовсе не уверен, -- отвечал Маблунг, -- но кто бы ни был убит, это будет злое дело, более Ангбанду подобающее, чем Дориат у, и еще больше зла выйдет из этого. Воистину, кажется мне, что какая-то тень Севера дотянулась и прикоснулась к нам в этот вечер. Берегись, Саэрос сын Ит ильбора, как бы не исполнить в своей гордыне волю Моргот а, и помни, что из Эльдара ты.

-- Я не забываю этого, -- ответил Саэрос но не отринул он своей ярости и всю ночь лелеял свою обиду, и росла в нем злоба.

Утром же, когда Тэрин уходил из Менегрот а обратно на северные рубежи, Саэрос подстерег его и напал на него сзади с мечом наголо и со щитом. Но Тэрин, обученный в глуши бдительности, заметил его краем глаза и, отскочив, быстро обнажил свой меч и повернулся к врагу.

-- Морв ен! -- воскликнул он. -- Сейчас обидчик твой заплатит за обиду!

И он разрубил щит Саэроса, и они стали биться острыми клинками. Тэрин многому научился и был так же ловок, как любой эльф, но был сильнее. Скоро он стал одолевать и ранил Саэроса в правую руку, и тот пал на милость его. И поставил Тэрин ногу на меч, что выронил Саэрос.

-- Ну, Саэрос! -- сказал Тэрин. -- Долго предстоит бежать тебе, и одежда будет тебе мешать волос твоих тебе хватит.

И Тэрин раздел Саэроса, бросив наземь, и тот ощутил великую силу его и испугался. Тэрин же поднял его и крикнул:

-- Беги! Беги, и если не будешь бежать быстро, как лань, я мечом подгоню тебя!

И Саэрос побежал в лес, призывая на помощь Тэрин же несся за ним, как гончий пес, и как ни бежал Саэрос, как ни петлял, меч все время был у него за спиной.

На крики Саэроса многие пустились в погоню, но лишь самые быстрые смогли догнать бегущих. Маблунг бежал впереди всех, и был он встревожен, ибо хотя насмешки казались ему злым делом, «злословье поутру -- радость Моргот а ввечеру» а еще более дурным делом считал он выставлять на посмешище кого бы то ни было из эльфов самосудно, не вынося дела на суд закона. Никто не знал тогда, что Саэрос первым напал на Тэрина и хотел убить его

-- Стой, Тэрин, стой! -- кричал Маблунг. -- Орочье дело это в лесу!

-- Орочье дело в лесу за орочьи слова во дворце! -- отозвался Тэрин и бросился за Саэросом тот же, не надеясь на помощь и видя, что близка его смерть, мчался со всех ног, пока не выбежал на обрыв, под которым журчал меж камней и утесов Эсгалдуин и пропасть была широка для прыжка лани. В великом страхе Саэрос попытался перепрыгнуть через пропасть, но не удержался на той стороне и с воплем упал вниз и разбился о камень в воде. Так окончилась жизнь его в Дориат е, и нескоро Мандос отпустит его.

Тэрин глянул вниз на тело его, лежавшее в реке, и подумал: «Несчастный глупец! Отсюда я отпустил бы его обратно в Менегрот . Теперь возвел он на меня незаслуженную вину».

И Тэрин повернулся и мрачно посмотрел на Маблунга со спутниками, что догнали его и встали на обрыве. И после молчания сказал Маблунг:

-- Увы! Идем с нами, Тэрин, ибо Король должен рассудить все это.

Тэрин же сказал:

-- Если Король справедлив, он признал бы меня невиновным. Но разве не был это один из его советников? Зачем королю справедливому осуждать своего друга? Я отрекаюсь от его закона и его суда.

-- Немудры твои слова, -- возразил Маблунг, хотя в сердце своем жалел он Тэрина. -- Не будешь ты лишен закона. Вернись со мной, как друг, прошу тебя. Вот и другие свидетели. Когда Король узнает правду, ты сможешь надеяться на его прощение.

Но Тэрин устал от эльфийских чертогов, и боялся, что его схватят и сказал Маблунгу:

-- Откажу я тебе в твоей просьбе. Не в чем мне виниться перед Королем Т инголом и пойду я теперь туда, где мой рок не сможет меня найти. У тебя же лишь два выбора: отпустить меня восвояси или убить меня, если твой закон тебе позволяет. Ибо вас слишком мало, чтобы взять меня живым.

Увидели они по глазам его, что это так, и позволили ему пройти, а Маблунг сказал:

-- Одной смерти довольно.

-- Я не хотел этого, но не буду горевать об этом, -- сказал Тэрин. -- Да рассудит Мандос его справедливо и если вернется он когда-нибудь в земли живых, то пусть будет мудрее. Прощайте, и пожелайте мне доброго пути.

-- Ступай восвояси, -- отвечал Маблунг, -- ибо такова твоя воля. На добро же тебе на твоем пути я не надеюсь. Тень лежит на сердце твоем. Когда встретимся мы снова, да не станет оно темнее.

На это Тэрин не ответил, но простился с ними и быстро ушел, и никто не знал, куда.

Говорится, что когда Тэрин не вернулся на северные рубежи Дориат а, и о нем не пришло никаких вестей, Белег Сильный Лук сам пришел в Менегрот искать его и с тяжелым сердцем разузнал он о делах Тэрина и о бегстве его. Вскоре Т ингол и Мелиан вернулись в свои чертоги, ибо лето кончалось и когда король услышал донесение обо всем, что случилось, он сел на трон в большом зале Менегрот а, и вокруг него собрались все начальники и советники Дориат а.

И все было разобрано и пересказано, и прощальные слова Тэрина тоже и, наконец, Т ингол вздохнул и сказал:

-- Увы! Как прокралась эта тень в мою страну? Саэроса я считал верным и мудрым но если бы был он жив, на него пал бы гнев мой, ибо насмешки его были злы, и его я виню во всем, что произошло во дворце. Это прощаю Тэрину. Но издевательство над Саэросом и травля его до смерти были местью большей, чем была обида, и этого я не могу простить. Выказывают эти дела сердце гордое и черствое.

И замолк Т ингол, но заговорил снова опечаленно.

-- Неблагодарный приемный сын и человек, возгордившийся выше своего чина! Как я могу принимать того, кто оскорбляет меня и мой закон, и как могу простить того, кто не винится? Потому я изгоняю Тэрина сына Хэрина из королевства Дориат ского. Если он будет искать дороги в него, пусть приведут его на мой суд и пока у моих ног не станет он молить о прощении, не сын он мне более. Если кто считает, что несправедливо это, пусть говорит.

И тихо стало в зале, и Т ингол поднял уже руку, чтобы произнести приговор. Но тут в зал вбежал Белег и воскликнул:

-- Господин, дозволь сказать!

-- Поздно ты пришел, -- сказал Т ингол. -- Разве тебя не звали вместе со всеми?

-- Так, господин, -- ответил Белег, -- но я задержался: я искал того, кого знал. И, наконец, я привел свидетеля, которого надо выслушать, прежде чем будет запечатлен твой приговор.

-- Все, кому было, что сказать, были призваны, -- сказал Король. -- Что может сказать мне твой свидетель более важного, чем слова тех, кого слушал?

-- Рассудишь, когда услышишь, -- ответил Белег. -- Позволь мне это, если заслуживаю я твоей милости!

-- Тебе позволяю я это, -- сказал Т ингол.

И Белег вышел и ввел в зал за руку девицу Неллас, что жила в лесах и никогда не бывала в Менегрот е и она была напугана величественным залом с колоннами и каменным сводом и множеством глаз, что смотрели на нее. Когда же Т ингол повелел ей говорить, она сказала:

-- Господин, я сидела на дереве… -- и умолкла из страха перед Королем, и не могла говорить больше.

На это улыбнулся Король и сказал:

-- И другие сиживали, но не приходили мне говорить об этом.

-- Сиживали другие, верно, -- ответила она, ободренная его улыбкой. -- Даже Лучиэнь. О ней и думала я в то утро, и о человеке Берене.

На это Т ингол не ответил ничего и перестал улыбаться, но ждал, пока Неллас продолжит.

-- Ибо Тэрин напоминал мне Берена, -- продолжала Неллас. -- Они сородичи, как говорили мне, и их родство можно заметить, оно видно тем, кто посмотрит пристально.

Тут Т ингол потерял терпение:

-- Может быть, и так, -- сказал он. -- Но Тэрин сын Хэрина бежал, оскорбив меня, и не придется тебе больше считать его родство. Ибо сейчас я вынесу свой приговор.

-- Король-владыка! -- воскликнула Неллас. -- Дослушай меня, дай сказать! Я сидела на дереве, чтобы глянуть на Тэрина, как он будет проходить мимо и увидела я, как Саэрос вышел из леса с мечом и щитом и напал на Тэрина сзади.

Тут в зале поднялся ропот и Король поднял руку и сказал:

-- Важные вести принесла ты, важнее, чем казалось мне. Следи же за каждым словом своим ибо это зал суда.

-- Так и Белег говорил мне, -- ответила Неллас, -- и только потому решилась я придти сюда, чтобы Тэрин не был осужден несправедливо. Он храбр, но и милосерден. Они бились, Тэрин и Саэрос, пока Тэрин не выбил у Саэроса и щит, и меч но он не убил его. Поэтому я не верю, что он хотел его смерти. Если же был пристыжен Саэрос, то он это заслужил.

-- Я сужу здесь, -- сказал Т ингол. -- Но твои слова решат мой суд.

И Т ингол подробно расспросил Неллас и, наконец, повернулся к Маблунгу и сказал:

-- Странно мне, что тебе Тэрин ничего не сказал об этом.

-- Но не сказал он, -- ответил Маблунг. -- А если бы сказал, то другими словами я прощался бы с ним.

-- Другим будет теперь и мой приговор, -- сказал Т ингол. -- Слушайте! То, в чем можно обвинить Тэрина, теперь я прощаю ему, считая, что был он оскорблен, и защищался. А раз и вправду один из моих советников так обошелся с ним, то не должен Тэрин просить у меня прощения, а я сам пришлю его ему, где бы он ни был и с честью приглашу его в мои чертоги.

Но как только был произнесен приговор, вдруг расплакалась Неллас:

-- Где же найти его? -- сказала она. -- Он ушел из нашей земли, а мир так широк!

-- Мы будем искать его, -- сказал Т ингол.

И Т ингол поднялся, а Белег вывел Неллас из Менегрот а и сказал ей:

-- Не плачь ибо если Тэрин поселился или бродит где-то за нашими рубежами, я найду его, хотя бы и никому это не удалось.

На следующий день предстал Белег перед Т инголом и Мелиан, и Король сказал ему:

-- Помоги мне, Белег ибо в печали я. Принял я сына Хэрина, как своего сына, и сыном он будет мне, пока сам Хэрин не вернется из теней за тем, что его по праву. Не хочу я, чтобы говорили, что Тэрин был несправедливо изгнан в глушь, и с радостью принял бы я его обратно к себе ибо я очень любил его.

И ответил Белег:

-- Я буду искать Тэрина, пока не найду, и приведу его обратно в Менегрот , если смогу ибо я тоже люблю его.

И Белег ушел по всему Белерианду он тщетно искал вести о Тэрине и многим опасностям подвергался и прошла зима, и весна пришла за нею.

Тэрин среди разбойников

Возвращается сказание к Тэрину. Он, считая себя вне закона и думая, что король преследует его, не вернулся к Белегу на северные рубежи Дориат а, но ушел на запад и, тайно пройдя через Охранные Земли, пришел в леса к югу от Тэйглина. Там до Нирнаэт а много людей жило по разбросанным хуторам были они большей частью из людей Халет , но не имели правителя и жили охотой и земледелием, разводя огороды, держа свиней и выжигая делянки в лесу, огороженные от глухомани. Теперь они были большей частью перебиты или бежали в Брет иль и всю ту землю держали в страхе орки и разбойники. Ибо в то время разрухи бездомные отчаявшиеся люди сбивались с пути. Многие уходили в леса на злые дела. Они охотились и добывали пищу, как могли зимой же, когда приходил голод, их боялись, словно волков, и те, кто еще защищал свои дома, звали их Гаурв айт Gaurwaith, Волчье Племя. С полсотни таких сбились в одну шайку и бродили по лесам за западной границей Дориат а и их ненавидели немногим меньше, чем орков, ибо среди них было отребье жестокосердное, лютое к своим сородичам. Самым мрачным среди них был некто по имени Андруг, которого в Дор-Лумине преследовали за убийство женщины другие также были из той земли: старик Алгунд, самый старший в шайке, уцелевший в Нирнаэт е, и Форв ег Forweg, как именовал он себя, атаман их, с красивыми волосами и блеском в глазах, рослый и смелый, но далеко сошедший с путей Эдайна. Были они очень осторожны, и в походе и на отдыхе выставляли вокруг себя дозорных и так скоро узнали они о Тэрине, когда тот забрел в их края. Они выследили его и окружили и однажды, когда Тэрин переправлялся вброд через ручей, он увидел, что окружен людьми с мечами наголо и натянутыми луками.

Тогда Тэрин остановился, но не выказал страха.

-- Кто вы? -- спросил он. -- Я думал, только орки грабят людей но вижу, что ошибся.

-- Пожалеешь ты об этой ошибке, -- сказал Форв ег, -- ибо это наши угодья, и мы не позволяем чужим людям бродить по ним. За это мы лишаем их жизни, если только они не откупают ее.

Тут рассмеялся Тэрин:

-- От меня, бродяги и изгнанника, -- сказал он, -- не будет вам выкупа. Можете обыскать меня, когда убьете, но вам дорого станет проверить мои слова.

Однако, смерть его казалась близкой, ибо много стрел лежало на тетивах вокруг него, ожидая приказа атамана и ни один из врагов Тэрина не стоял в досягаемости его меча. Тэрин же, увидев несколько камней под водой, вдруг прыгнул и в тот же миг один из разбойников, рассерженный его словами, пустил стрелу. Он не попал в Тэрина Тэрин же, выпрямившись, метнул в лучника камень сильно и метко и тот рухнул наземь с пробитым черепом.

-- Больше пользы принес бы я вам живым вместо этого несчастного, -- сказал Тэрин и, повернувшись к Форв егу, добавил. -- Если ты -- главный здесь, то не позволяй своим людям стрелять без приказа.

-- Не позволяю я, -- ответил Форв ег, -- он же был наказан достаточно быстро. Я возьму тебя на его место, если будешь слушаться меня лучше.

Но двое разбойников выступили против него один из них был другом убитого. Ульрад было его имя.

-- Хорошо же собрался он войти в товарищество к нам, -- сказал он, -- убив одного из лучших людей!

-- Не первым напал я, -- ответил Тэрин. -- Но давай, выходи! Я выстою против вас обоих, с оружием ли или голыми руками и все увидят тогда, что стою лучшего воина из ваших.

И он вышел к ним но Ульрад отступил и не стал сражаться. Другой же положил свой лук и оглядел Тэрина с ног до головы это был Андруг из Дор-Лумина.

-- Я не ровня тебе, -- сказал он, наконец, покачав головой. -- И никто из нас, думаю. Что до меня, то присоединяйся к нам. Но вид твой странен опасный ты человек. Как твое имя?

-- Нейтан -- Засуженный -- зовусь я, -- сказал Тэрин, и Нейтаном стали звать его разбойники но хотя он и сказал им, что несправедливо обошлись с ним -- и любого, кто говорил, что то же случилось с ним, он весьма охотно слушал -- более ничего не открыл он им о судьбе своей и о доме своем. Они же поняли, что пал он свысока, и что хотя не было у него ничего, кроме оружия, оружие то было выковано эльфийскими кузнецами.

Вскоре он заслужил их уважение, ибо был силен и храбр, и жизнь в лесу знал лучше, чем они и они доверяли ему, ибо он не был жаден и мало думал о себе но разбойники боялись Тэрина и внезапного гнева его, который редко могли они понять. В Дориат Тэрин не мог или из гордости не хотел вернуться, в Наргот ронд Nargothrond после гибели Фелагунда не пускали никого. К малому народу Халет в Брет иле идти Тэрин не желал а в Дор-Лумин -- не решался, ибо Дор-Лумин был окружен, и никто в то время в одиночку, как думал Тэрин, не мог надеяться пройти через перевалы Тенистых Гор. Поэтому Тэрин остался с разбойниками, ибо любое общество скрашивало и облегчало жизнь в глуши и оттого, что хотел он жить и не мог вечно враждовать с ними, немного делал он, чтобы удержать их от злых дел. Но порою просыпались в нем стыд и сожаление, и тогда он бывал опасен во гневе. Так прожил он до конца того года и пережил тяготы и голод зимы, пока не пришло Пробуждение ii, а за ним -- красная весна.

Говорится, что в лесах к югу от Тэйглина еще оставались хутора людей, крепких и осторожных, хотя и немногочисленных к тому времени. Хоть и не любили они Гаурв айт нисколько и мало жалели их, в тяжелую зиму они выносили, сколько могли, еды в места, где те могли найти ее и надеялись этим избежать нападения оголодавших разбойников. Но больше благодарности бывало им от зверей и птиц, чем от разбойников, и защищались они больше собаками и крепкими изгородями. Ибо каждый хутор был обнесен изгородью вокруг его полей, а вокруг домов были и рвы, и валы и от хутора к хутору вели тропки, по которым посылали за подмогой, а еще трубили в тревожные рога.

Когда же пришла весна, Гаурв айт у стало опасно подолгу бывать возле домов лесовиков, которые могли собраться и выследить их и Тэрин дивился, что Форв ег не уводит их в леса. Еды и забав было больше, а опасностей меньше в лесах к югу, где не осталось больше людей. И однажды днем Тэрин не встретил Форв ега и Андруга, друга его и спросил, где они?

-- Ушли по своим делам, думаю, -- отвечал Ульрад. -- Скоро они вернутся, и тогда мы отправимся в путь. Спешно, быть может ибо счастье нам, если не принесут они с собой пчел из улья.

Солнце светило, и молодая листва зеленела Тэрину надоела грязная стоянка разбойников, и он ушел в лес. Против воли вспоминалось ему Сокрытое Королевство, и казалось ему, что слышит он названия цветов Дориат а, словно отзвуки старой речи, почти позабытой. Вдруг услышал он крики, и из зарослей орешника выбежала девушка одежда ее была изодрана о ветки, и она была сильно испугана, и задыхалась, и, оступившись, упала на землю. Тэрин бросился в орешник, вынув меч, и ударил того, кто гнался за ней и только ударив уже, увидел, что то был Форв ег.

Пока стоял он и глядел, пораженный, на кровь, вышел Андруг и тоже замер, как вкопанный.

-- Дурное дело, Нейтан! -- воскликнул он и обнажил меч но Тэрин уже остыл и спросил у Андруга.

-- Где же орки? Вы отогнали их, чтобы спасти ее?

-- Орки? -- переспросил Андруг. -- Глупец! И ты еще зовешь себя разбойником! У разбойника нет закона, кроме собственной воли. Займись своими делами, Нейтан, и не лезь в наши.

-- Так я и сделаю, -- сказал Тэрин. -- Но сегодня наши тропы пересеклись. Оставь женщину мне, не то присоединишься к Форв егу.

Андруг рассмеялся.

-- Ну, раз так, то будь по-твоему, -- сказал он. -- Я не пойду на тебя, ведь я один но товарищам нашим это убийство может прийтись не по нраву.

Тут женщина поднялась и взяла Тэрина за руку. Она поглядела на кровь и на Тэрина, и в глазах ее вспыхнул восторг:

-- Убей его, господин! -- воскликнула она. -- Убей его тоже! И пойдем со мной! Рад будет Ларнах Larnach, отец мой, их головам. За две волчьи головы щедро наградит он.

Тэрин же спросил у Андруга:

-- Далеко ли ее дом?

-- С милю отсюда, -- ответил тот, -- стоит огороженный хутор. Она гуляла возле него.

-- Так иди же быстро домой, -- сказал Тэрин женщине. -- И скажи отцу, чтобы впредь приглядывал за тобой получше. Головы же своим товарищам для него я рубить не буду.

И вложил Тэрин в ножны меч.

-- Идем! -- сказал он Андругу. -- Мы возвращаемся. Если же хочешь схоронить своего атамана, сделай это сам. Торопись, ибо может подняться шум и тревога. Оружие его возьми с собой!

И, не сказав больше ни слова, Тэрин двинулся в путь, а Андруг смотрел ему вслед и хмурил брови, словно разгадывая загадку.

Когда Тэрин вернулся на стоянку, он увидел, что разбойники злы и беспокойны слишком долго стояли они на одном месте, близко к хорошо охраняемым хуторам и роптали они на Форв ега.

-- За наш счет он рискует, -- говорили они, -- и другим придется платить за его забавы.

-- Так выберите себе нового атамана, -- сказал Тэрин, представ перед ними. -- Форв ег не может больше водить вас ибо он мертв.

-- Откуда ты знаешь? -- спросил Ульрад. -- Уж не искал ли и ты меда в том же улье? Так пчелы зажалили его?

-- Нет, -- ответил Тэрин. -- Хватило одного укуса. Я убил его. Но пощадил Андруга, и скоро он вернется.

И рассказал Тэрин обо всем, что сделал, осуждая тех, что поступали так, как Форв ег и пока он говорил, вернулся Андруг с оружием Форв ега.

-- Смотри, Нейтан! -- сказал он. -- На хуторах не подняли тревоги. Может быть, она ждет тебя?

-- Будешь шутить со мной, -- отозвался Тэрин, -- пожалею я, что не выдал ей твою голову. Расскажи теперь ты, но будь краток.

И Андруг правдиво пересказал все, что случилось.

-- Что за дело было там у Нейтана, я хотел бы знать, -- сказал он. -- Не наше было это дело, кажется мне. Ибо, когда я выбежал, он уже убил Форв ега. Женщине это понравилось, и она предложила ему уйти с ней, принеся наши головы в свадебный дар. Но он не захотел ее и отослал прочь поэтому, что за вражда у них была с нашим атаманом, я не знаю. Мою же голову он оставил на плечах, и за это я благодарен ему, хотя и озадачен немало.

-- Раз так, то я не верю больше, что ты из Народа Хадора, -- сказал Тэрин. -- Ульдору Проклятому принадлежишь ты скорее, и в Ангбанде стоило бы тебе поискать себе работы. Слушайте же меня! -- обратился он ко всем. -- Вот какой выбор я ставлю перед вами. Либо берите меня вашим атаманом вместо Форв ега, либо отпустите меня. Либо я буду возглавлять ваше товарищество, либо уйду от вас. Если же хотите убить меня, то приступайте! Я буду сражаться с вами, пока вы меня не одолеете -- или я вас.

И многие тогда похватали оружие свое, но Андруг крикнул:

-- Стойте! Не пуста же та голова, которую пощадил он! Если мы сразимся с ним, то многие полягут без пользы, прежде чем мы убьем лучшего из нас, -- И рассмеялся Андруг. -- Как было, когда пришел он к нам, так и сейчас. Он убивает, чтобы расчистить себе место. Как добро вышло из этого раньше, так, может быть, добро выйдет и сейчас он может привести нас к лучшей доле, чем копаться в чужих отбросах.

И сказал старый Алгунд:

-- Он лучший среди нас. Было время, когда и каждый из нас сделал бы то же самое, если бы осмелился но мы многое забыли. Он может привести нас когда-нибудь домой.

И пришла тут Тэрину мысль с малым отрядом выступить и освободить свою страну и править ею. Но глянул он на Алгунда и Андруга, и сказал:

-- Домой, говорите вы? Высоки и холодны стоят Тенистые Горы между нами и домом нашим. А за горами -- народ Ульдора, и с ним легионы Ангбанда. Если это не пугает вас, семижды семь воинов, то я поведу вас к дому. Только далеко ли зайдем мы, прежде чем погибнем?

Все молчали. И вновь заговорил Тэрин:

-- Так вы берете меня своим атаманом? Если так, то я поведу вас сначала в глушь, прочь от домов людей. Там сможем мы найти лучшую долю себе по крайности, нас не будут ненавидеть наши же сородичи.

И тогда все те, кто был из Народа Хадора, собрались вокруг него и выбрали его атаманом другие же, в ком было меньше доброй воли, с ними согласились. И Тэрин повел их прочь из той земли .

Многих гонцов посылал Т ингол искать Тэрина в Дориат е и в приграничных землях, но в год его бегства они искали тщетно, ибо никто не знал и догадываться не мог, что Тэрин -- с разбойниками и врагами людей. Когда настала зима, все гонцы вернулись к Королю, кроме Белега. Он ушел один, после того, как отправились на поиски все посланные.

В Димбаре же и вдоль северных рубежей Дориат а дела были плохи. Драконий Шлем не появлялся больше в битвах, и Сильного Лука тоже не было и слуги Моргот а закопошились, умножились и осмелели. Зима пришла и прошла, и весною возобновились их нападения: Димбар был захвачен ими, и люди Брет иля жили в страхе, ибо зло стояло уже на всех подступах к ним, кроме южного.

Прошел уже почти год с той поры, как Тэрин бежал, но Белег все искал его, со все меньшею надеждой. В своих поисках он прошел на север до Переправ Тэйглина, и там, услышав дурные вести о новой вылазке орков из Таур-ну-Фуина, повернул назад, и случилось так, что он вышел к домам лесовиков вскоре после того, как Тэрин ушел из тех мест. Там услышал Белег странный рассказ, что ходил меж людьми. Высокий властный человек или эльфийский воин, как говорили иные, убил одного из Гаурв айт а и спас дочь Ларнах а, за которой разбойники гнались.

-- Был он очень статен, -- рассказала дочь Ларнах а Белегу, -- глаза его сверкали, и он почти не смотрел на меня. Но Людей-Волков он звал своими товарищами, и не убил того другого, что стоял рядом, и знал его имя. Тот разбойник назвал его Нейтаном.

-- Можешь ты разгадать эту загадку? -- спросил Ларнах у эльфа.

-- Увы, могу, -- ответил Белег. -- Человек, о котором говоришь ты -- тот, которого я ищу.

Больше ничего не сказал Белег о Тэрине лесовикам но предупредил их об опасности с севера:

-- Скоро придут в эту землю хищные орки, и вы не одолеете их, -- сказал он им. -- В этом году придется вам в конце концов отдать или свободу свою, или жизнь свою. Бегите же в Брет иль, пока есть еще время!

Затем Белег поспешил в путь, на поиск логова разбойников или следов, которые указали бы ему, куда они ушли. Следы он вскоре нашел но Тэрин был уже на несколько дней пути впереди, и шел быстро, опасаясь, что лесовики станут преследовать его, применяя все, какие знал, способы обмануть того, кто пойдет по следу. Разбойники редко ночевали дважды на одном месте, и на своем пути и на стоянках почти не оставляли следа. Поэтому и вышло так, что даже Белег тщетно охотился за ними. Судя по знакам, которые мог он прочесть, и по словам тех в глуши, с кем мог он переговорить, он часто подходил близко к ним, но всякий раз логово их было пусто, когда он выходил к нему ибо разбойники несли дозор днем и ночью и при малейшей опасности быстро снимались и уходили.

-- Увы мне! -- воскликнул Белег. -- Слишком хорошо выучил я этого сына человека премудростям поля и леса! Истинно, за эльфийский отряд можно принять их!

Но и разбойники поняли, что их выслеживает неутомимый преследователь, которого они не видели, но и оторваться от которого не могли и они встревожились .

Вскоре, как и боялся Белег, орки перешли через Брит иах Brithiach и, встретив сопротивление, какое только мог им оказать Хандир Брет ильский, прошли на юг через Переправы Тэйглина в поисках поживы. Многие лесовики послушались совета Белега и отослали своих женщин и детей искать убежища в Брет иле. Эти и те, что шли с ними, спаслись, успев пройти Переправы но воины, шедшие за ними, были встречены орками, и им не посчастливилось. Немногие прорвались и прошли в Брет иль, а многие были убиты и взяты в плен и орки вышли к хуторам и разграбили и пожгли их. Затем они разом повернули на запад, ища Тракт, ибо теперь они хотели вернуться на Север быстро, как только возможно было это сделать с добычей и пленниками.

Но дозорные разбойников скоро проведали об этом и хотя о пленниках разбойники заботились мало, добро лесовиков разожгло их алчность. Тэрин считал, что опасно обнаруживать себя перед орками, пока число их неизвестно но разбойники не послушали его, ибо во многом нуждались они в глуши, и иные уже начинали сожалеть, что Тэрин стал их атаманом. Потому, взяв с собой в спутники лишь некоего Орлега, Тэрин отправился следить за орками и, отдав начальство над отрядом Андругу, велел ему засесть поблизости и таиться, пока они не вернутся.

Орочья орда была много больше, чем разбойничья шайка, но орки были в землях, в которые редко осмеливались заходить, и они знали, что за Трактом лежит Талат Talath Дирнен, Хранимая Равнина, за которой следят дозорные и разведчики Наргот ронда и орки были настороже, и дозоры их пробирались меж деревьями по обе стороны идущего войска. И вышло так, что Тэрина и Орлега обнаружили, ибо трое дозорных наткнулись на них, когда те лежали в засаде и хотя двоих орков они убили, третий убежал, крича на бегу «Голуг! Голуг! » А этим словом называли орки нолдоров. Тут же лес наполнился орками, которые беззвучно рассыпались полукругом и стали рыскать повсюду. Тогда Тэрин, видя, что мало надежды уйти, решил хотя бы обмануть орков и отвести их от места, где залегли его люди поняв по крику «Голуг! », что орки боятся разведчиков Наргот ронда, он с Орлегом побежал на запад. Тотчас же за ними устремилась погоня, пока они, оборачиваясь и отбиваясь, не оказались у самого края леса и тут, когда они пытались перейти Тракт, их увидели, и Орлег был пронзен множеством стрел. Тэрина же спасла эльфийская кольчуга, и скоростью и ловкостью своей он обманул врагов и убежал далеко в земли, незнакомые ему. Тогда орки, боясь эльфов Наргот ронда, перебили своих пленников и поспешили на Север.

Прошло уже три дня, а Тэрин и Орлег не возвращались, и иные разбойники захотели уйти из пещеры, в которой прятались они но Андруг не позволял им. И в самом разгаре спора перед ними вдруг выросла тень в сером. Белег, наконец, нашел их. Он вышел к ним без оружия и протянул руки но они в страхе повскакивали, а Андруг набросил на него сзади петлю и затянул его руки.

-- Если не любите вы гостей, так выставляйте стражу получше, -- сказал Белег. -- За что вы так привечаете меня? Пришел я другом и ищу лишь друга. Слышал я, что вы зовете его Нейтаном.

-- Нет его здесь сейчас, -- сказал Ульрад. -- Но как ты узнал его имя, если не следил за нами долго?

-- Следил он за нами долго, -- сказал Андруг. -- Вот та тень, что вынюхивала нас. Теперь, быть может, узнаем мы направду, зачем.

И велел он привязать Белега к дереву возле пещеры и когда его руки и ноги были крепко связаны, они стали допрашивать его. Но на все вопросы отвечал Белег одно:

-- Другом стал я этому Нейтану с той поры, как встретил его в лесу, а он был тогда еще ребенком. Ищу я его только из любви, и несу ему добрые вести.

-- Давайте убьем его и избавимся от него, -- сказал Андруг в ярости он посмотрел на великий лук Белега и захотел присвоить его себе, ибо был лучником. Но другие, с сердцами более благородными, возразили ему, а Алгунд сказал ему:

-- Атаман еще может вернуться и пожалеешь ты, когда он узнает, что лишили его сразу и друга, и добрых вестей.

-- Я не верю сказкам этого эльфа, -- сказал Андруг. -- Он лазутчик Короля Дориат ского. Если же есть у него какие-то вести, то пусть расскажет их нам и мы рассудим, причина ли они оставлять его в живых.

-- Я буду ждать вашего атамана, -- сказал Белег.

-- Будешь стоять тут, пока не заговоришь, -- сказал Андруг.

И по наущению Андруга они оставили Белега привязанным к дереву, без еды и воды, а сами сели есть и пить но он больше ничего не сказал им. Когда прошло так два дня и две ночи, они испугались и разозлились, и захотели уйти и большинство их теперь было готово убить эльфа. Когда стемнело, все собрались вокруг него, и Ульрад вынул головню из костра, что горел в пещере. Но в этот миг вернулся Тэрин. Тихо подошел он, как было в обычае у него, и встал в тени за кольцом людей, и увидел изможденное лицо Белега в свете от головни.

И Тэрин был поражен, точно копьем, и, как в оттепель тает снег, давно забытые слезы наполнили его глаза. Бросился он и подбежал к дереву.

-- Белег! Белег! -- воскликнул он. -- Как ты попал сюда? Почему стоишь так?

Одним махом разрезал он веревки, освободил друга, и Белег рухнул на руки ему.

Когда Тэрин выслушал все, что рассказали ему его люди, он разгневался и опечалился но сперва обратился всецело к Белегу. Пока он выхаживал его всем умением своим, думал он о своей жизни в лесах, и обернулся гнев его на него самого. Ибо часто разбойники убивали путников, пойманных ими возле логова, и грабили их, а он не пресекал этого и часто сам он говорил дурное о Короле Т инголе и о Серых эльфах, и потому должен был разделить вину за то, что разбойники относились к ним, как к врагам. И с горечью сказал Тэрин людям:

-- Вы были жестоки, и жестоки без нужды. Никогда доселе мы не пытали пленников но вот до какого орочьего дела довела нас жизнь, что мы вели. Беззаконны и бесплодны были наши дела, себе самим служили мы и ненависть питали в наших сердцах.

Андруг же сказал:

-- А кому служить нам, как не себе самим? Кого же любить нам, когда все нас ненавидят?

-- Что до меня, то я не подниму руки своей на эльфов и людей, -- сказал Тэрин. -- У Ангбанда довольно слуг. Если другие не дадут со мною вместе этой клятвы, то я уйду один.

Тут Белег открыл глаза и поднял голову:

-- Не один! -- сказал он. -- Наконец-то я могу рассказать тебе свои вести. Ты не разбойник, и имя Нейтан не подходит тебе. Та вина, что нашли в тебе, прощена тебе. Год я искал тебя, чтобы призвать к чести и службе короля. Слишком долго не было видно Драконьего Шлема.

Но Тэрин не обрадовался этим вестям и долго сидел в молчании ибо при словах Белега снова тень пала на него.

-- Пусть пройдет эта ночь, -- сказал он, наконец. -- Потом я решу. Как бы ни было, поутру мы должны покинуть это убежище ибо не все, кто ищут нас, желают нам добра.

-- Ни один, -- сказал Андруг и поглядел на Белега злобно.

Поутру Белег, быстро, как все эльфы в старину, оправившись от своих ран поговорил с Тэрином наедине.

-- Большей радости ожидал я в ответ на мои вести, -- сказал он. -- Конечно же, ты вернешься в Дориат ?

И он, как только мог, упрашивал Тэрина сделать это но чем больше просил и настаивал он, тем больше противился Тэрин. Однако, он расспросил Белега подробно о суде Т ингола. Тогда Белег рассказал ему все, что знал, и после этого Тэрин сказал:

-- Так Маблунг оказался другом мне, каким я считал его когда-то?

-- Скорее, истине другом, -- ответил Белег, -- а это было лучше. Но почему, Тэрин, ты не рассказал ему о том, как Саэрос напал на тебя? Все могло бы выйти иначе. И ты, -- добавил Белег, оглядев людей, лежавших возле входа в пещеру, -- мог бы высоко носить свой шлем и не пасть до такого.

-- Может, и так, если ты зовешь это падением, -- ответил Тэрин. -- Может быть. Но вышло так, как вышло и слова застряли в горле моем. Маблунг, по глазам судя, не верил мне в том, что я сделал, хоть он и не задал мне ни одного вопроса. Гордым было мое человеческое сердце, сказал эльфийский король? Таким оно и осталось, Белег Кэт алион. Оно не перенесет боли возвращения в Менегрот и не вынесет жалостливых и снисходительных взглядов, словно я исправившийся мальчишка-баловник. Прощать я должен, а не просить прощения. И не мальчик я уже, а муж по роду моему и черств душою по судьбе моей.

Встревожился Белег.

-- Что же станешь ты делать теперь? -- спросил он.

-- Пойду восвояси, -- ответил Тэрин. -- Этого пожелал мне Маблунг при нашем прощании с ним. Милость Т ингола, думаю, не будет столь велика, чтобы принять этих спутников моей опалы а я теперь не расстанусь с ними, пока они не захотят расстаться со мной. Я люблю их по-своему, даже худших из них -- немного. Они такие же, как я, и в каждом из них есть добро, которое может прорасти. Думаю, они встанут за меня.

-- Другими глазами смотришь ты, нежели я, -- сказал Белег. -- Если ты попытаешься отвадить их от зла, они предадут тебя. Я не верю им, а одному -- особо.

-- Как может эльф судить человека? -- сказал Тэрин.

-- Так же, как судит он все дела, чьи бы они ни были, -- ответил Белег, но не сказал ничего больше и не рассказал о злобе Андруга, толкнувшей того на худое ибо, видя, каков был Тэрин, побоялся он, что тот не поверит ему, и рухнет их былая дружба, и Тэрин вернется на пути зла.

-- Идти восвояси, говоришь ты, друг мой Тэрин, -- сказал Белег. -- Что ты хочешь сказать этим?

-- Я поведу своих людей, и буду вести войну по-своему, -- ответил Тэрин. -- Но по крайности вот в чем переменилось сердце мое: я буду отвращать все удары, кроме тех, что направлены против Врага людей и эльфов. И более всего хотел бы я видеть тебя рядом с собой. Останься со мною!

-- Если бы остался я, любовь повела бы меня, а не мудрость, -- сказал Белег. -- Сердце мое говорит, что мы должны вернуться в Дориат .

-- Я все равно не пойду туда, -- сказал Тэрин.

Тогда Белег попытался еще раз уговорить Тэрина вернуться на службу к Королю Т инголу, сказав, что велика нужда в его силе и храбрости на северных рубежах Дориат а, и рассказал ему о новых набегах орков в Димбар из Таур-ну-Фуина через Анах ский Anach Перевал. Но все речи его были тщетны, и, наконец, он сказал:

-- Черствым душою мужем назвал ты себя, Тэрин. Черств ты и упрям. Теперь же мой черед. Если ты и вправду хочешь, чтобы Сильный Лук был с тобой, ищи меня в Димбаре ибо туда вернусь я.

И Тэрин сидел молча, и боролся со своей гордостью, что не позволяла ему вернуться, и вспоминал прожитые годы. И, очнувшись внезапно от мыслей своих, спросил он Белега:

-- Эльфийская дева, о которой говорил ты: многим я обязан ей за ее свидетельство но не могу вспомнить ее. Зачем она следила за мной?

-- Зачем, ты спрашиваешь? Тэрин, всю ли жизнь твою сердце твое и половина ума были не с тобой? Ты гулял с Неллас в лесах Дориат а, когда был ребенком.

-- Давно это было, -- сказал Тэрин. -- Или же кажется мне сейчас далеким детство мое, и туман лежит на нем -- кроме памяти о доме отца моего в Дор-Лумине. Но зачем гулял я с эльфиянкой?

-- Чтобы научиться тому, чему она могла, быть может, научить, -- ответил Белег. -- Увы, дети людей! Есть в Средиземье горести, кроме ваших, и есть раны, не оружием нанесенные. Воистину, начинаю думать я, что эльфам и людям не стоило встречаться.

Тэрин ничего не сказал, но долго смотрел в глаза Белегу, словно хотел прочесть в них смысл его слов. Но Неллас из Дориат а никогда больше не видела Тэрина, и тень его покинула ее .

Про гнома Мыма

После ухода Белега -- а было это во второе лето после бегства Тэрина из Дориат а -- плохи стали дела у разбойников. Не ко времени пошли дожди, и орки, числом большим, чем раньше, пришли с севера по старому Южному Тракту через Тэйглин, тревожа все леса западных границ Дориат а. Мало осталось спокойных и безопасных мест, и разбойники чаще спасались от охоты, чем охотились сами.

Однажды ночью, когда все дремали во тьме без огня, Тэрин раздумывал о жизни своей, и подумалось ему, что можно сделать ее лучше. «Надо найти безопасное убежище», решил он, «и запастись едой на зимний голод» и на следующий день он повел своих людей прочь, дальше, чем когда-либо отходили они от Тэйглина и рубежей Дориат а. Через три дня пути они остановились на западной опушке лесов Сирионской Долины. Здесь земля была суше и пустыннее и поднималась к болотистым предгорьям.