История зарубежной литературы конца XIX - начала XX века

Теодор Драйзер (1871 - 1945)

Драйзер был двенадцатым ребенком в семье немецкого иммигранта-католика. Также, как и Джек Лондон, он прошел и бедность и унижения, работал репортером в газетах и был уволен из-за своих независимых взглядов. Как и многие его современники, он прошел через увлечения Спенсером и Дарвиным, социализмом и марксизмом. (О влиянии на Драйзера идей Шопенгауэра очень интересно пишет в своей докторской диссертации Е.А. Морозкина - см. библиографию). Но также немаловажной составляющей в мировоззрении Драйзера была пуританская мораль, которую он подчас резко критиковал, но от которой он унаследовал сам дух морализма, хотя и преломившийся весьма своеобразно (критика философии успеха, накопительства и нравственного инфантилизма). Драйзер интересен самобытным национальным духом американизма, который отличается от европейского начала этого периода сохранением моральной составляющей культуры.

Роман «Сестра Керри» (1900) - самое первое произведение Драйзера, но в нем он уже нашел едва ли не все основное, что будет развито впоследствии: национальный характер, психологизм, тему Большого Города и тему Американской Мечты, изображение социального неравенства через принцип контраста, мотив утраты иллюзий.

Непритязательная история молодой провинциалки, приехавшей в столицу, напомнила читателям о французском «романе карьеры» (Драйзера недаром называли «американским Бальзаком»). Узнается здесь и еще один мировой сюжет - история падения чистой девушки, замечательно воплощенной в романе Томаса Гарди «Тэсс из рода д Эрбервиллей». Однако на этом фоне можно увидеть и отличие Драйзера от своих предшественников: история Керри не завершается трагически, и именно в этом увидели современники «аморализм» Драйзера (героиня, совершив безнравственные поступки, не наказана). Но это поверхностный взгляд. Ведь в конце мы видим Керри не достигшей ни счастья, ни удовлетворения. Автор как раз и показывает нам, что материальный успех и слава не могут дать человеку всего, что он ждет от жизни: есть что-то еще. При всей кажущейся объективности, бесстрастности повествования, не желании автора осуждать (вспомним в конце фразу из Евангелия - «Кто бросит в нее камень?») Драйзер показывает путь героини как ошибку, заблуждение. Об этом свидетельствует, например, сон Мины (сестры Керри): она видит Керри падающей в пропасть. Эпизод, безусловно, принимает характер пророчества и символа. Но главный аргумент Драйзера в этом вопросе - это образ Герствуда. Описывая историю гибели Герствуда, автор вызывает море сочувствия и сострадания к герою, а холодное отношение Керри к Герствуду, который пожертвовал ради нее карьерой и добрым именем, не прибавляет симпатии к ней. Поэтому вольно или невольно Драйзер остается здесь моралистом.

Но в романе звучат и мотивы, характерные для философии Герберта Спенсера. Так в некоторых моментах (например, эпизоде отъезда в Нью-Йорк) Керри и Герствуд выглядят ничтожными песчинками в потоке бытия, несомыми потоком, лишенными собственной воли. Нашла отражение и идея Спенсера о равновесии сил в мире: когда один возвышается (Керри), другой - падает (Герствуд).

Очень интересны заголовки глав: в них присутствует как документализм (например, «Забастовка»), так и мифологизм («Эолова Арфа»), много религиозной лексики и библейских персонажей и символов («Плоть и дух», «Пир Вальтасара» и т.п.). Перед нами предстает как бы второй (спрятанный) роман, который звучит как история Искушения Души. В качестве главного искусителя выступает Город - большой Город с его соблазнами: магазинами и ресторанами, вечерними огнями и нарядно одетыми людьми. Все это действует на Керри скорее на бессознательном уровне. Она очарована, она заворожена (это чувство было знакомо и самому Драйзеру, о чем он признавался в своих дневниках). Известный американский писатель ХХ века Роберт Пенн Уоррен (автор знаменитого романа «Вся королевская рать»), написавший интересное исследование по творчеству Драйзера (оно не переведено на русский язык) - Homage to Theodore Dreiser (N.Y. Random House. 1971), - считает, что ключевым словом в творчестве Драйзера является - ИЛЛЮЗИЯ. По мнению Уоррена, герои Драйзера несчастны, потому что они не нашли своего истинного «я» и не поняли себя. В этом отношении текст может восприниматься как философский роман.

М А Т Е Р И А Л Ы К В О С Ь М О М У З А Н Я Т И Ю

Из сочинения Герберта Спенсера «Основные начала»

«Поведение - это поступки, приспособленные к каким-либо целям».

«Жизнь есть непрерывное приспособление внутренних отношений к внешним».

«Нравственное представление - результат унаследованных изменений, вызванных накоплением относящихся сюда опытов».

«Основание нравственности лежит в физическом порядке вещей».

«Развитие поведения говорит о его стремлении к равновесию… сохранение жизни есть сохранение уравновешенной комбинации внутренних действий против внешних сил, стремящихся опрокинуть это равновесие».

«Прогресс состоит в достижении равновесия».

«Человек аналогичен в своем строении обществу».

«Общество, как и природа, это система связей».

Из рассказа Джека Лондона «Белое безмолвие»

«День клонился к вечеру, и, подавленные величием Белого Безмолвия, путники молча делали свое дело. У природы много способов убедить человека в его смертности: непрерывное чередование приливов и отливов, ярость бури, ужасы землетрясения, громовые раскаты небесной артиллерии. Но всего сильнее, всего сокрушительнее - Белое Безмолвие в его бесстрастности. Ничто не шелохнется, небо ясно, как отполированная медь, малейший шепот кажется святотатством, и, человек, оробев, пугается звука собственного голоса. Единственная частица живого, передвигающаяся по призрачной пустыне мертвого мира, он страшится своей дерзости, понимая, что жизнь его не более, чем жизнь червя. Сами собой возникают странные мысли, тайна вселенной ищет своего выражения. И на человека находит страх перед смертью, перед Богом, перед всем миром, а вместе со страхом - надежда на воскресение и жизнь, и тоска по бессмертию, - тщетное стремление плененной материи; вот тогда-то человек остается наедине с Богом» (С.55).

«Подбежав к стоянке, Мэйлмют Кид увидел, что индианка отбивается топором от окружившей ее рычащей своры. Собаки нарушили железный закон своих хозяев и набросились на съестные припасы. Кид поспешил на подмогу, действуя прикладом ружья, и древняя трагедия естественного отбора разыгралась во всей своей первобытной жестокости. Ружье и топор размеренно поднимались и опускались, попадая то в цель, то мимо; гибкие тела метались из стороны в сторону, дико сверкали глаза, слюна капала с оскаленных морд. Человек и зверь иступленно боролись за господство…. Утро принесло новые заботы. Собаки начали грызться между собой. Вся свора набросилась на Кармен, которая все еще цеплялась за жизнь. Посыпавшиеся на них удары бича не помогли делу. Собаки взвизгивали и припадали к земле, но только тогда разбежались, когда от Кармен не осталось и следа - ни костей, ни шкуры, ни шерсти» (С.60).

Из рассказа Джека Лондона «Закон жизни»

«Коскуш не жаловался. Такова жизнь, и она справедлива. Он родился и жил близко к земле, и ее закон для него не нов. Это закон всех живых существ. Природа немилостива к отдельным живым существам. Ее внимание направлено на виды, расы… Дерево наливается соками, распускаются зеленые почки, падает желтый лист - и круг завершен. Но каждому живому существу природа ставит задачу. Не выполнив ее, оно умрет. Выполнив, все равно умрет. Природа безучастна, покорных ей много, но вечность суждена не покорным, а покорности» (Курсив наш - Л.Т.) (С.259).

Из романа Джека Лондона «Мартин Иден»

«И вот явился человек - Спенсер, который привел все это в систему, объединил, сделал выводы и представил изумленному взору Мартина конкретный и упорядоченный мир во всех деталях и с полной наглядностью, как те маленькие модели кораблей в стеклянных банках, которые матросы мастерят на досуге. Не было тут ни неожиданностей, ни случайностей. Во всем был закон. Подчиняясь этому закону, птица летала; подчиняясь тому же закону бесформенная плазма стала двигаться, извиваться, у нее выросли крылья и лапки - и появилась на свет птица» (С. 353)

«Ему попался томик Суинберна, он стал читать и забыл, где находится; лицо его разгорелось… У этого Суинберна был, видно, наметанный взгляд, он умел видеть очертания и краски» (С.259)

«Всю свою жизнь Мартин искал любви. Его природа жаждала любви. Это было органической потребностью его существа. Но жил он без любви, и душа его все больше и больше ожесточалась в одиночестве» (С.269).

«До сих пор ни одно слово, ни одно указание, ни один намек на божественное не задевали его сознания. Мартин никогда не верил в божественное. Он всегда был человеком без религии и весело смеялся над священниками, толкующими о бессмертии души. Никакой жизни «там», говорил он себе, нет и быть не может; вся жизнь - здесь, а дальше - вечный мрак. Но то, что он увидел в ее глазах, была именно душа - бессмертная душа, которая не может умереть. Ни один мужчина, ни одна женщина не внушали ему прежде мыслей о бессмертии. А она внушила!.. Ее лицо и теперь сияло перед ним, бледное и серьезное, ласковое и выразительное, улыбающееся так нежно и сострадательно, как могут улыбаться только ангелы, и озаренное светом такой чистоты, о какой он и не подозревал никогда. Чистота ее ошеломила его и потрясла. Он знал, что существует добро и зло, но мысль о чистоте, как об одном из атрибутов живой жизни, никогда не приходила ему в голову. А теперь - в ней - он видел эту чистоту, высшую степень доброты и непорочности, в сочетании которых и есть вечная жизнь» (С.280).

«Но Мартин Идеен - великий писатель никогда не существовал. Мартин Идеен - великий писатель был измышлением толпы, и толпа воплотила его в телесной оболочке Марта Идена, гуляки и моряка. Но он-то знал, что это все обман. Он совсем не был тем легендарным героем, перед которым преклонялась толпа, изощряясь в служении его желудку» (С. 606).

«Он зажег свет и взял книгу. То был томик стихотворений Суинберна… Он дочитал стихотворение, начал читать дальше, но опять вернулся к прочитанному, Уронив, наконец, книгу к себе на грудь, он задумался. Да! Это оно! Это то самое. Как странно, что он ни разу не подумал об этом раньше. Это был ключ ко всему; он все время бессознательно шел к этому, а теперь Суинберн указал ему лучший выход. Ему был нужен покой, и покой ожидал его, Мартин взглянул на иллюминатор. Да он был достаточно широк… Когда жизнь стала мучительной и невыносимой, как просто избавиться от нее, забывшись в вечном сне» (С. 628).

О творчестве Джека Лондона

Из Предисловия П.Федунова к собранию сочинений в 7 томах (М., 1954)

«Верой в благородные качества простого человека проникнуты «северные рассказы» Джека Лондона. Герои этих рассказов - люди сильной воли, неистощимой энергии и отваги. В стране Белого Безмолвия они ищут золото, но не страсть к наживе влечет их к золотоносным берегам Клондайка… ими руководит жажда приключений, любовь к свободе и ненависть к растленной буржуазной культуре» (С. 17)

«Лондон правдиво изобразил крушение всех иллюзий Мартина, пытавшегося в одиночестве отстоять свое личное счастье во враждебном ему собственническом мире. Последним звеном, связывающим Мартина с буржуазным обществом, была его любовь к Руфи… Но тем страшнее было его разочарование, когда он понял, что Руфь совсем не то идеальной существо, которое создало его воображение» (С.33).

Из Автореферата докторской диссертации И.Е. Луниной «Художественный мир Джека Лондона: человек - природа - цивилизация» (М. 2010)

«Проблема человек - природа - цивилизация является центральной в творчестве Дж. Лондона и прослеживается на протяжении всего творческого пути… Взгляды писателя на данную проблему сформировались вследствие интереса к широкому кругу вопросов социально-политического и философского характера. Формирование его эстетической программы во многом обусловлено интересом к творчеству Г.Мелвилла, Э.По, Дж.Р.Киплинга, Дж.Конрада, Р.Л.Стивенсона… Это позволяет говорить о двух важных составляющих, которые определили специфику его художественного мира: отображение правды жизни, верность факту; и воображение, творческая фантазия. Синтез двух начал в его творчестве - документального и художественного - характерны для литературы США в целом» (С.8-9).

«Проблема человек - природа - цивилизация в художественном мире Дж. Лондона получает адекватное осмысление благодаря богатому арсеналу поэтических средств, как-то: сплав анализа и синтеза в раскрытии идеи произведения; особая система образов, идееобразующих и структурообразующих мотивов; особенности хронотопа; функции автора, повествователя, героя в произведении; роль аллегорий, символов, метафор; обращение к мифологическим образам… создание философского подтекста» (С.10)

Отрывки из романа Т. Драйзера «Сестра Керри»

«И тем не менее этот освещенный зал, разодетая, алчная толпа, занятая мелкой бессодержательной болтовней, отдающаяся хаотическому, бесцельному течению мыслей, - все это преклонение перед мишурным блеском и щегольством показалось бы человеку, находящему вне этих стен, под чистым сиянием вечных звезд, чем-то удивительным и странным. Да, если стоять под звездами, где гуляет холодный ночной ветер, и смотреть на освещенный бар, он, должно быть, кажется пламенеющим ночным цветком - загадочной, издающей одуряющий аромат розой наслаждений, окруженной роем мотыльков…» (С.50).

«У Керри было такое чувство, точно чья-то сильная рука протянулась к ней, чтобы снять с ее плеч тревогу и заботы. Две мягкие и красивые зеленые десятидолларовые ассигнации лежали у нее в руке… В этих бумажках таится какая-то особенная сила… Бедная девушка вся трепетала, когда, расставшись с Друэ, шла по улицам» (С.65).

«Они вместе отправились в магазин, где шелестели и сверкали всевозможные вещи, и, разумеется, Керри тотчас же оказалась во власти их магической силы» (С.73).

«Когда они приблизились к цели, он указал Керри на дом и сказал: «Теперь помните, что вы моя сестра!» (С.74).

«Керри отдалась во власть минуты и безвольно внимала каждому слову собеседника. Она снова пала жертвой гипноза большого города» (С.83).

Сон Мины -

«Ей снилось, что она и Керри находятся где-то вблизи старой угольной копи…. Давай спустимся, - предложила Керри. - Ох, нет, не надо! - возразила Мина…. - Керри, вернись! Но та была уже глубоко внизу, и мрак окончательно поглотил ее… Картины прдолжали сменять одна другую… И вдруг она дико вскрикнула: перед нею была Керри, которая карабкалась на скалу; внезапно она поскользнулась и, не успев ни за что ухватиться, упала в пропасть…» (С. 84).

Кража денег Герствудом -

«Но сегодня, когда Герствуд, заперев свой стол, подошел к сейфу и потянул дверцу, она легко подалась и открылась. Герствуд был удивлен. Он заглянул внутрь и заметил, что там лежат деньги. Его первой мыслью было осмотреть ящики и захлопнуть дверцу сейфа…Он и сам не знал, почему ему захотелось заглянуть туда. Это было совсем непроизвольное движение, которое в другое время он, возможно, и не сделал бы.

Едва он открыл ящик, взгляд его упал на пачки ассигнаций, сложенных по тысяче долларов, как их выдают в банке. Герствуд сразу не мог определить, какую сумму они составляют, но он стоял и внимательно разглядывал их. Потом выдвинул второй ящик, где оказалась дневная выручка…

«Почему я не запираю сейфа? - мысленно спросил себя Герствуд. - Зачем я стою здесь?»

И в ответ внутренний голос шепнул ему: «А у тебя когда-нибудь было на руках десять тысяч долларов наличными?»

И правда, управляющий баром вспомнил, что никогда у него не было на руках такой суммы. Свое состояние он накопил медленно, на это ушло много лет, и теперь всем владела его жена…. Эти мысли смущали Герствуда. Он вдвинул ящик назад в сейф и закрыл дверцу, но пальцы его продолжали сжимать ручку, которую так легко было повернуть, тем самым положив конец искушению.

Герствуд все еще медлил. Наконец он подошел к окнам и спустил шторы. Затем попробовал дверь, которую перед этим сам закрыл.

Чем объяснить, что он стал так подозрителен? Зачем он старается передвигаться так бесшумно? Герствуд подошел к концу стойки, оперся о нее рукой и задумался. Потом снова открыл дверь своей конторы и зажег свет. Он отпер стол, сел перед ним, и странные мысли зашевелились у него в мозгу.

«Сейф открыт! - шептал ему тот же голос. - Еще осталась узкая щель. Замок не защелкнут».

От этого хаоса мыслей у Герствуда голова шла кругом… имея деньги, какие он получал возможности добиться успеха! Он может завоевать Керри, да, да, вне всякого сомнения! Он избавится от жены.

Герствуд вернулся к сейфу и взялся за круглую ручку. Распахнув настежь дверцу, он совсем вытащил ящик с деньгами.

Когда пачки с ассигнациями оказались перед ним, ему показалось просто глупым оставить деньги в сейфе.

Боже! Что это? Герствуд весь напрягся, словно почувствовав прикосновение чьей-то суровой руки, которая опустилась ему на плечо. Он стал пугливо озираться. Никого! Ни единого звука. Лишь кто-то, шаркая ногами, шел по тротуару. Герствуд взял ящик с деньгами и вдвинул его назад в сейф. Затем опять прикрыл дверцу.

Тем, кто никогда не колебался в своих поступках, трудно понять мучения людей менее сильных, которые, трепеща, мечутся между долгом и желанием..

Он выдвинул ящик и стал перебирать пачки с деньгами. Они были так плотно упакованы, их было бы так легко унести!... Герствуд вдруг решил, что должен взять их. Да, да, он возьмет их!»

Герствуд приходит домой и понимает, что Керри покинула его навсегда --

«И только тогда Герствуд заметил, что у комнаты какой-то непривычный вид. В чем дело? Он огляделся вокруг, словно ему чего-то недоставало, и вдруг увидел конверт, белевший близ того места, где он всегда сидел… Он протянул руку и взял конверт. Дрожь прошла по всему его телу. Бумага громко зашелестела. Внутрь записки была вложена зеленая ассигнация. Герствуд читал, машинально комкая зеленую бумажку в руке: «Милый Джордж, я ухожу и больше не вернусь. Мы не можем иметь такую квартиру: это мне не по средствам. Я помогла бы тебе, конечно, если бы была в состоянии, но я не могу работать за двоих да еще платить за квартиру. То немногое, что я зарабатываю, мне нужно для себя. Оставляю тебе двадцать долларов - все, что у меня есть. С мебелью можешь поступать, как тебе угодно. Мне она не нужна. Керри».

Герствуд выронил записку и спокойно оглядел комнату. Теперь он знал, чего ему недоставало… Герствуд вернулся в гостиную и долго стоял, глядя в пол. Безмолвие казалось невыносимым. Маленькая квартирка стала вдруг до ужаса пустынной. Он совсем забыл, что ему хотелось есть, что сейчас время обеда. Казалось, уже наступила поздняя ночь.

Внезапно Герствуд вспомнил, что все еще держит в руке деньги. Двадцать долларов, как писала Керри. Он вышел из комнаты, не погасив света, с каждым шагом все острее ощущая пустоту квартиры» (С.434 - 435).

Последние страницы романа --

«О путаница человеческой жизни! Как еще смутно понимаем мы многое! Вот Керри, вначале бедная, бесхитростная, эмоциональная. Она откликается желанием на все, что есть приятного в жизни, но оказывается перед глухой стеной…если тяга к красоте так сильна, что человек сходит с прямого пути и предпочитает боковую стезю, быстрее приводящую его к предмету мечтаний, - кто первый бросит в него камень? Не злое начало, а жажда лучшего чаще всего направляет шаги сбившегося с пути. Не злое начало, а доброта чаще всего соблазняет чувствительную натуру, не привыкшую рассуждать… О смерти Герствуда она даже не знала. Черный параход, медленно отошедший от пристани… повез в числе многих других и его тело на кладбище, где хоронят безыменных….

И вот Керри сидит одна. Глядя на нее, можно было бы немало порассказать об извилистых путях, по которым блуждает в поисках красоты тот, у кого чувства преобладают над рассудком. Разочаровываясь все снова и снова, она, однако, еще ждала того желанного дня, когда, наконец, сбудутся ее сокровенные мечты… И вечно она будет видеть впереди сияние великой радости, озаряющее отдаленные вершины жизни.

О Керри, Керри! О слепые влечения человеческого сердца! Вперед, вперед! - твердит оно, стремясь туда, куда ведет его красота… В своей качалке у окна ты будешь одиноко сидеть, мечтая и тоскуя! В своей качалке у окна ты будешь мечтать о таком счастье, какого тебе никогда не изведать!» (С.494 - 496).

О творчестве Драйзера

Из статьи Р. Спиллера «Теодор Драйзер» («Литературная история США» в 3-х томах, Т.3 Москва, «Прогресс». 1979)

«Он был объективным реалистом, беспристрастно собирающим факты; но он был и чем-то большим. Он жил в своих мечтах, в своих надеждах, в своих раздумьях» (С.312).

«Человек в его глазах представляет собой существо, влекомое мощными биологическими потребностями. «Инстинкты» заставляют его совершать поступки, мотивов которых он не понимает…Вселенная, соткана из единой материи и представляет из себя таинственную силу, по природе своей созидательную, помещенную в человеческий организм. Таким образом, человек действует в соответствии с природными импульсами. Секс, красота, стремление повелевать и господствовать - все это взаимосвязано» (С.314)

«Биологический детерминизм дополняется детерминизмом социальным… Трагедия в драйзеровских романах - социальная трагедия» (С.318).

«В романах Драйзера есть много мест, написанных на высочайшем накале страсти. Содержание у него всегда важнее выражения. Обнажив самый нерв американского общества, он оказал на реалистическую литературу Америки ХХ века более глубокое, более длительное влияние, нежели любой другой романист» (С. 320).

Вопросы для дискуссии

1. Была ли философия Г.Спенсера основным, определяющим влиянием на литературу США конца 19 - начала 20 века?

2. Можно ли назвать Джека Лондона «неоромантиком»?

3. Каковы причины самоубийства Мартина Идена?

4. Любила ли кого-нибудь героиня романа Т.Драйзера «Сестра Керри»?

5. Объясните смысл названия романа Драйзера «Сестра Керри».

Актуальные аспекты темы (для курсовых и дипломных работ)

1. Синтез методов натурализма, романтизма и реализма в произведениях Джека Лондона и Теодора Драйзера.

2. Характер мистицизма в произведениях Лондона и Драйзера.

3. Драйзер и психологический роман США ХХ века.

4. Религиозные взгляды Теодора Драйзера.

Ключевые слова этого занятия:

СПЕНСЕР, БИОЛОГИЗМ, АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА, ДЕНЬГИ, ВЕЩИ, ПСИХОЛОГИЗМ, МИСТИЦИЗМ

Л И Т Е Р А Т У Р А

1.Спенсер Г. Основные начала. Санкт-Петербург. 1880.

2.Лондон Дж. Белое безмолвие. Мужество женщины. Закон жизни // Лондон Дж. Собр. Соч. в 7 томах. Москва, ГИХЛ, 1954. Т.1.

3. Лондон Дж. Любовь к жизни // там же, Т.2.

4. Лондон Дж. Мартин Идеен // там же, Т.5.

5. Лунина И.Е. Художественный мир Джека Лондона. М., МГОУ, 2009.

6. Кингман Р. Иллюстрированная жизнь Джека Лондона. Пер. с англ. М., 1998.

7.Богословский В.Н. К истории реализма в США. Творчество Джека Лондона и Эптона Синклера. М., 1963.

8. Драйзер Т. Сестра Керри // Драйзер Т. Собр. Соч. в 12 томах. М., ГИХЛ, 1951. Т.1.

9. Засурский Я.Н. Теодор Драйзер. М., 1977.

10. Морозкина Е.А. Творчество Теодора Драйзера и литературное развитие США на рубеже Х1Х - ХХ вв. Санкт-Петербург, 1995.

11. Спиллер Р. Теодор Драйзер // Литературная история Соединенных Штатов Америки в 3 томах Т.3. Москва, «Прогресс», 1979.

З А К Л Ю Ч Е Н И Е

Западноевропейская и американская литература конца 19 - начала 20 века представляет собой переходное явление в культуре - от традиционных классических моделей к модернизму ХХ века. На примере одиннадцати наиболее крупных писателей мы наблюдали возрастание роли условности в литературе (символика, притчевое начало, подтекст, мифологизм и др), пересмотр гуманистической концепции человека, выдвижение на первый план проблем искусства и науки, влияние новых философских систем (позитивизм, Шопенгауэр, Ницше) на сознание художника, новое понимание морали, преобладание релятивизма в нравственной сфере, рост интеллектуализма и рационализма, вторжение элементов дискуссии в художественную беллетристическую сферу и многое другое.

Литература этого периода очень разнообразна и по методам и по жанрам: мы видим интенсивное развитие как романа, так и драмы и поэзии. Натурализм причудливым образом сочетается с символизмом и реализмом. В сфере мысли писатели испытали сильнейшее искушение философскими учениями Ницше и Шопенгауэра. Они создали новые опасности, но вместе с тем и обогатили эстетику европейской культуры. При всей гениальности таких авторов, как Бальзак, Стендаль и Диккенс писать так, как они, больше было нельзя. Очевидно, реалистический роман 19 века исчерпал свои возможности (т.е., если подойти с другой стороны, то выразил все, что можно было выразить на этом направлении) и его достижения отошли к массовой культуре.

В литературе конца 19 века преобладает поэтика сомнения и вопрошания, растет недоверие к абсолютным истинам. Индивидуальные художественные миры становятся все более самодостаточными, непохожими на реальную жизнь.

Все это требует от студентов немало усилий в освоении нового материала. Помочь им в этом и было задачей настоящего учебного пособия.

Татаринова Людмила Николаевна

История зарубежной литературы

конца XIX - начала XX века

Учебное пособие

Издается в авторской редакции

Размещено на Allbest.ru