Правовое положение контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ «ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет права

Выпускная квалификационная работа (магистерская диссертация) по направлению подготовки «Юриспруденция», образовательная программа

«Правовое обеспечение управления компанией и персоналом»

Правовое положение контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства)

студента группы № МПО-181, уровень подготовки «Магистр»,

Шевченко Дмитрий Андреевич

Рецензент:

Главный юрисконсульт АО "Кордиант".

А.Р. Мухгалкин

Научный руководитель:

к.ю.н., старший преподаватель

М.М. Панарина

Москва, 2020

Оглавление

Введение

Глава 1. История развития конструкции юридического лица, и ответственности контролирующих должника лиц

Глава 2. Общая характеристика и особенности статуса контролирующего должника лица.

2.1 Понятие контролирующего должника лица

2.2 Признаки статуса контролирующего должника лица

2.3 Презумпции наличия у лица статуса контролирующего должника

Глава 3. Права, обязанности и ответственность контролирующих должника лиц.

3.1 Права и обязанности контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства)

3.2 Ответственность контролирующих должника лиц и основания привлечения их к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве организации

3.2.1 Субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов

3.2.2 Субсидиарная ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника

3.2.3 Ответственность в виде возмещения убытков в деле о банкротстве

Заключение

Библиографический список

Введение

Актуальность темы исследования. Понятие контролирующего должника лица известно отечественному правопорядку более десятилетия, однако данная категория по-прежнему остается неисследованной должным образом. Данное обстоятельство обусловлено тем, что с момента внесения в 2009г. в текст Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" термина «контролирующее должника лицо» законодателем были проведены три масштабные реформы, посвященные правовому статусу и ответственности таких лиц.

Несовершенство действовавшего правового регулирования подчеркивается и тем, что после внесения в 2016 г. блока поправок в ст.10 Закона о банкротстве прошло меньше одного года, прежде чем законодатель принял решения признать данную статью утратившей законную силу.

На смену ст. 10 Закона о банкротстве пришла полноценная глава III.2 Закона о банкротстве, именуемая «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве», состоящая из тринадцати статей. Одновременно с этим, Верховный суд РФ дает разъяснения о порядке применения названных положений в Постановлении Пленума N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве». В стороне не остались и налоговые органы, которые предложили свои разъяснения о порядке применения новой главы в Письме ФНС России от 16.08.2017г.

На протяжении двух предшествующих лет начала сформировываться практика применения новых положений об ответственности контролирующих должника лиц. Во многом, это обусловлено активной ролью Верховного суда РФ при формировании правовых позиций. При этом, практика Верховного Суда РФ в вопросе правового положения контролирующих должника лиц продолжает пополняться. Так, начало 2020г. было ознаменовано утверждением обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.

С учетом тенденции к постоянному изменению законодательства, посвященного правовому статусу и ответственности контролирующих лиц можно сделать вывод об актуальности и целесообразности проведения исследования в рамках заданной темы. В свою очередь, с учетом происходящих изменений необходимо отметить наличие пробела и в сфере проведения комплексных исследований правового положения контролирующих лиц, поскольку большая часть исследований ожидаемо посвящается наиболее актуальному аспекту проблемы, а именно ответственности таких лиц в случае несостоятельности (банкротства), тем самым упуская иные составляющие правового положения таких лиц.

Целью настоящего исследования является проведение системного анализа действующего нормативного регулирования правового положения контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) в свете проведенной законодателем реформы, в формате авторского комментария.

Задачи исследования:

Основные:

Изучить историю развития конструкции юридического лица и ответственности контролирующих должника лиц;

Выявить сущностные характеристики контролирующих должника лиц путем исследования установленных законом признаков и понятия контролирующего должника лица;

Исследовать систему установленных законом презумпций наличия статуса контролирующего должника лица;

Исследовать права и обязанности контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства);

Провести комплексный анализ системы оснований для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Дополнительные:

Рассмотреть этапы реформирования положений законодательства о несостоятельности (банкротстве), касающиеся правового положения контролирующих должника лиц;

Рассмотреть содержание обязанности действовать добросовестно и разумно, в интересах должника;

Провести анализ и систематизацию правовых позиций высших судебных инстанций связанных с привлечением контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Объект исследования - общественные отношения, связанные с процессом управления юридическими лицами, процессы формирования воли юридического лица, отношения, связанные с привлечением контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Предмет исследования - нормы действующего законодательства в сфере управления юридическими лицами, а также несостоятельности (банкротства); судебная практика арбитражных судов; доктринальные исследования, посвященные статусу контролирующих должника лиц.

Теоретическая база. Теоретическую основу данного исследования составляют труды отечественных ученых классиков, а также работы современных авторов.

Вопросам гражданско-правовой ответственности посвящены работы:

О.В. Гутникова, В.А. Лаптева, И. Дубровской, Д.В. Добрачева, И.О. Вдовина, И.М. Шевченко, И.Ю. Рыкова, Е.Н. Шмаковой, В.Ф. Попондопуло, А.В. Богданова, Е.В. Слепченко, В.И. Добровольский, В.Н. Трофимова.

Исследованию теории юридических лиц, процесса волеобразования юридических, изучению способов осуществления корпоративного контроля посвятили свои работы: Н.С. Суворов, Г.Ф. Шершеневич, О.В. Танимов, Л.Л. Сабирова, Н.Н. Смирнов, Л.Л. Чантурия, В.К. Артеменков, С.И. Абрамов, А.А. Пахаруков.

Исследование вопроса правового положения контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства) находит свое отражение в трудах: С.П. Данченко, А.С. Власова, Р.Т. Мифтахутдинова, В.А. Марченко, Е.М. Смирнова, Р.А. Мухамадеева, Т.П. Подшивалова.

В разработку оценочных категорий «добросовестности» и «разумности» внесли свой вклад: В.И. Добровольский, А.Г. Карапетов, И.С. Шиткина, Д.О. Османова, Б.А. Булаевской и других.

Методология исследования. При проведении исследования применялись общенаучные и частнонаучные методы познания. Из числа общенаучных методов в работе были задействованы: анализ, синтез, системный подход. Из разряда частнонаучных юридических методов: историко-правовой метод, логико-юридический метод, метод правового моделирования и метод юридической компаративистики.

Научная новизна настоящего исследования. Работа содержит развернутый анализ положений действующего законодательства, устанавливающего правовой статус контролирующих должника лиц в процедурах несостоятельности (банкротства). Одновременно с этим, исследование дополняется анализом актуальной судебной практики арбитражных судов. В работе анализируется сущность контролирующих должника лиц, особенности их правового статуса, анализируются основания субсидиарной ответственности названых лиц, что охватывает все аспекты правового статуса контролирующих должника лиц, тогда как большинство авторов уделяют внимание лишь отдельным аспектам. Более того, новизна работы обусловлена отсутствием комплексных исследований по данной теме после реформирования в период 2016-2017г.г. законодательства о несостоятельности (банкротстве).

Структура выпускной квалификационной работы обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, включающих пять параграфов, заключения, библиографического списка.

Глава 1. История развития конструкции юридического лица, и ответственности контролирующих должника лиц

Введение в гражданский оборот такого субъекта, как юридические лица потребовало одновременно не только закрепления его в рамках действовавшего правового регулирования, но и разработку концепций, объясняющих его теоретическую сущность. Из указанного следует появления ряда теорий, объясняющих сущность такого явления. Одновременное существование нескольких теорий юридических лиц обусловлено происходящими изменениями в экономики, когда превалирующими становились разные признаки юридического лица. Более того, многообразие теорий также подчеркивает теоретическую сложность изучения данного правового явления. Поскольку подробное исследование всех теорий сущности юридического лица не может быть изложено в рамках настоящей работы, предлагается ввести некое ограничение. Для целей настоящего исследования будут задействованы две большие группы концепций юридического лица в зависимости от носителя свойств юридической личности.

Наиболее ранние исследования в области теории юридических лиц принято относить к временам раннего средневековья. Так, первую группу теорий принято отождествлять с теорией олицетворения (фикции), выдвинутой Иннокентием IV. Суворов Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. М., 1900. - С.115 Названная правовая теория предполагает, что юридическое лицо представляет собой некую абстрактную категорию, выражающую волю государства, однако несуществующая в реальности (только в воображении людей). Стоит отметить, что средневековое право признавало за городом статус корпорации, как совокупности граждан, объединенной общей целью. Танимов О.В. Юридические фикции в Средневековье // История государства и права. 2013. N 22. С.44.

Впоследствии данная теория развивалась в трудах основателя исторической школы права - Фридриха Карла фон Савиньи (1779-1861 г.г.), полагающего, что действительным субъектом права, обладающим правоспособностью, может являться только человек. В свою очередь право может расширить круг правоспособных субъектов за счет включения в него дополнительных «вымышленных» субъектов (юридических лиц, государства и иных). Юридическое лицо, по мнению Савиньи, представляет собой созданный посредством простой фикции субъект права, фактически не существующее образование. Танимов О.В. Развитие юридических фикций в эпоху Нового времени // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2014. №4 С.4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/razvitie-yuridicheskih-fiktsiy-v-epohu-novogo-vremeni (дата обращения: 04.05.2020).

Как отмечает Л.Л. Сабирова, ярким представителем данного направления является Бернгард Вайндшайд, полагающий, что юридическое лицо - искусственный, фиктивный субъект, который допустим лишь для юридических целей. Как фикция юридическое лицо не может иметь сознания, воли, дееспособности. Сабирова Л.Л. Теоретические и правовые основы юридических лиц в российском и зарубежном праве // ВЭПС. 2014. №2. С. 35. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoreticheskie-i-pravovye-osnovy-yuridicheskih-lits-v-rossiyskom-i-zarubezhnom-prave (дата обращения: 04.05.2020).

В свою очередь, Л.Л. Чантурия пишет: теория фикции в правовой науке была понята неправильно. Спор был вызван тем, что именно признавал Савиньи фикцией - существующие социальные образования или их признание лицом, субъектом права? Чантурия Л.Л. Введение в общую часть гражданского права: Сравнительно-правовое исследование с учетом некоторых особенностей постсоветского права / авт. предисл. В.В. Витрянский. М.: Статут, 2006. - С. 116. Согласно Савиньи, фикцией является то, что уникальная способность человека быть личностью переносится на другие социальные образования, которые по своей природе не являются личностями и правоспособными существами, т. е. они созданы правом искусственно. Следовательно, согласно Савиньи, социальные образования реально существуют (они не есть фикция), только присвоение им статуса лица (личности) является фикцией».  См. подробнее: Смирнов Н.Н. Юридическое лицо как субъект ответственности: общие вопросы права: дис…канд. Юрид. Наук: 12.00.01: Смирнов Николай Наилевич - Йошкар-Ола - 2014. - С. 16.

Специфичной особенностью юридических лиц является дуализм, лежащий в основе данного коллективного субъекта. Так, на первый взгляд, юридическое лицо представляет собой некую вымышленную категорию (конструкцию), позволяющую группе людей решать совместные задачи, организовывать деятельность. Как отмечал Г.Ф. Шершеневич, "...понятие юридического лица играет как бы роль "скобок", в которых заключаются однородные интересы известной группы лиц для более упрощенного определения отношений этой коллективной личности к другим». Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изд. 1907 г.). М., 1995. С. 45. Однако с другой стороны, юридическое лицо является самостоятельным правоспособным субъектом, способным самостоятельно нести ответственность за вред, причиненный его противоправными деяниями.

Именно в этом и заключается противоречивость конструкции юридического лица, которое будучи фиктивным субъектом, не может быть привлечено к ответственности подобно физическому лицу.

Отечественное законодательство признает за юридическими лицами автономию воли (п.1 ст. 2 Гражданского кодекса РФ). Данный принцип с практической точки зрения является важнейшим. Формирование самостоятельной воли юридического лица происходит в ходе процесса его создания путем согласования воль нескольких лиц, принявших решение об объединении собственных капиталов в общий имущественный фонд для осуществления хозяйственной деятельности, преследующей определенную цель. Как отмечает В.К. Артеменков, конкретно-определенная совокупность физических лиц в юридическом состоянии, являясь юридическим лицом (с точки зрения антрополого-правового понимания его сущности), в то же время организована в высший орган, ответственный за формирование воли корпорации (в соответствии с законом). Артеменков В.К. Орган юридического лица как правовое средство // Актуальные проблемы российского права. 2016. N 10. С. 85.

Не требует доказывания, что в силу п.1 ст.56 Гражданского кодекса РФ юридические лица являются самостоятельными субъектами права, имеющих имущество, которым они, в соответствии с гражданским законодательством отвечают по своим обязательствам. Одновременно с этим, учредители и акционеры по общему правилу не отвечают своим личным имуществом по обязательствам юридического лица, равно как и юридическое лицо не отвечает по обязательствам своих участников.

Указанное не означает, однако, что лица, скрывающиеся под покровом юридического лица, получают преимущества из данного положения. В целях соблюдения баланса интересов участников гражданского оборота, законодатель распространяет на юридическое лицо правила о юридической ответственности, за особенностями, обусловленными спецификой такого субъекта. Несмотря на то, что действующий правопорядок говорит об ответственности юридического лица, в действительности бремя несения неблагоприятных последствий всегда ложится на физических лиц, осуществляющих руководство деятельностью подконтрольного юридического лица. Иными словами, конструирование вины юридического лица осуществляется через его представителей, реализующих правоспособность юридического лица путем вхождения в его органы (ст. 53 Гражданского кодекса РФ). При подобном подходе юридическое лицо, будучи правовой фикцией, несет фиктивную юридическую ответственность, в основе которой лежит реальное отношение виновных физических лиц, контролирующих юридическое такое лицо, к правонарушению.

Действующее законодательство предусматривает ограниченное число исключений из общего правила о раздельной ответственности учредителей и подконтрольного юридического лица, предусмотренного п.2 ст. 56 Гражданского кодекса РФ. В данном случае речь идет о так называемой доктрине «срывания корпоративной вуали».

Как отмечает У.Б. Филатова, существует многообразие терминологических форм, таких как «снятие корпоративной вуали», «доктрина проникающей ответственности», «прокалывание корпоративных покровов», «прокалывание корпоративного занавеса», «снятие корпоративной маски», «разбивания корпоративного щита», по своей сути подразумевающих одно и то же. Филатова У.Б., Горбач О.В. Доктрина "снятия корпоративной вуали": некоторые аспекты применения // Гражданское право. 2019. N 1. С. 8.

И.Ф. Колонтаевская под механизмом «снятия корпоративной вуали» предлагает понимать систему юридических средств, обеспечивающих возможность возникновения ответственности у лица, которое эту ответственность не несет в силу действия ограниченной ответственности и автономности корпорации. Колонтаевская И.Ф. Проблемы взаимодействия корпоративного права России и зарубежных стран. Доктрина "снятия корпоративной вуали" // Вестник Московского университета имени С.Ю. Витте. Сер. 2: Юридические науки. 2014. N 3. С. 43.

Включение доктрины «срывания корпоративной вуали» в отечественный профессиональный оборот принято отождествлять с принятием Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ постановления по делу А40-21127/11-98-184 Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 N 16404/11 по делу N А40-21127/11-98-184 // СПС «КонсультантПлюс»., в котором суд использовал термин «срывание корпоративной вуали».

Одним из факультативных этапов жизненного цикла корпорации является несостоятельность (банкротство) юридического лица. При этом данный этап может быть как промежуточным (в случае последующего восстановления платежеспособности юридического лица, напр. в ходе реабилитационных процедур), так и заключительным (в случае введения в отношении должника процедуры конкурсного производства). Среди участников гражданского процесса широкое распространение получили схемы, направленные на минимизацию рисков конечных выгодоприобретателей бизнеса посредством обращения к процедурам несостоятельности (банкротства) и причинение вреда имущественным правам кредиторов.

Как уже отмечалось ранее, принцип автономии воли юридических лиц является одним из ключевых при построении действующей правовой системы. Однако не менее важным, с практической точки зрения, является принцип защиты и обеспечения полного восстановления нарушенных прав участников гражданского оборота. В целях обеспечения защиты имущественных прав кредиторов законодательство о банкротстве оперирует доктриной «срывания корпоративной вуали» в случае нарушения контролирующими должника лицами интересов данной группы лиц.

Краеугольным камнем и необходимой предпосылкой ответственности таких лиц является наличие отношений контроля. При этом для целей законодательства о несостоятельности (банкротстве) учитывается не только контроль формально-юридический, но и отношения фактического контроля. В рамках имеющейся парадигмы, фактический контроль выступает более широкой категорией по сравнению с формально-юридическим контролем, поскольку может быть не только закрепленным в рамках локальных нормативных актов и иных актах, но и опосредованным. С.И. Абрамов пишет: «отношения фактического контроля могут существовать вообще вне рамок правового поля; сама возможность их оценки с точки зрения права наступает лишь в связи с несостоятельностью подконтрольного лица и выявлением оснований для привлечения к ответственности». Абрамов С.И. Правовое значение отношений контроля в контексте института несостоятельности (банкротства) // Право и экономика. 2020. N 1. С. 37.

Для обозначения совокупности субъектов, осуществляющих как формально юридический, так и фактический контроль Закон о банкротстве вводит понятие «контролирующих должника лиц», как некое обобщение. Проблематика юридической ответственности контролирующих должника лиц в банкротстве является весьма актуальной в рамках нынешних реалий, а потому рассмотрению вопроса ответственности контролирующих должника лиц посвятили свои работы многие авторы. Добрачев Д.В. Проблемы судебной практики привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц в процедуре банкротства. М.: Инфотропик Медиа, 2019. 172 с.; Лавриненко А.В. О некоторых вопросах, возникающих с применением презумпций при доказывании субсидиарной ответственности контролирующих лиц в делах о несостоятельности (банкротстве) // Вестник исполнительного производства. 2019. N 4. С. 47 - 56.; Рыков И.Ю. Субсидиарная ответственность: тенденции современного менеджмента. 2-е изд. [Электронное издание]. М.: Статут, 2019. 195 с.

Регламентацию ответственности контролирующих лиц в современный период принято связывать с принятием первой части Гражданского кодекса РФ (1994г.). Первоначальная редакция п.3 ст.56 Гражданского кодекса РФ предусматривала возможность привлечения учредителей (участников) общества к субсидиарной ответственности по его обязательствам. В указанный период вопросы несостоятельности (банкротства) регулировались Законом РФ от 19.11.1992 N 3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий". Как отмечает А.А. Пахарукова, данный закон составлял основу правового регулирования отношений, связанных с несостоятельностью, предоставляя новым собственникам гарантии в условиях проводимой массовой приватизации. При этом по завершении приватизации, институт несостоятельности (банкротства) стал единственным способом первоначального накопления и концентрации капитала в условиях стагнации экономики. Пахаруков А.А. Правовое регулирование конкурсного производства юридических лиц (вопросы теории и практики): Дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2003. С.34

Позднее положения о субсидиарной ответственности нашли свое законодательное закрепление и в специальном законодательстве. В январе 1996 г. введен в действие п.3. ст.3 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", а в 1998 г. аналогичная норма закреплена и в Федеральном законе от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью".

Не менее значимую роль в вопросе привлечения контролирующих должника лиц к ответственности сыграли разъяснения, изложенные в совместном постановлении Пленумом ВС РФ и ВАС РФ. Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // СПС «КонсультантПлюс». В частности были даны важные разъяснения, касающиеся возможности привлечения ответственных лиц за бездействие, а также решен вопрос о субъекте, обладающим правом на подачу заявления о привлечении к ответственности по обязательствам должника.

На смену действовавшему в период 1992-1998 г.г. закону о банкротстве предприятий пришел Федеральный закон от 08.01.1998 N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" Федеральный закон от 08.01.1998 N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"// СПС «КонсультантПлюс»., который уже наравне с п.3 ст. 56 Гражданского кодекса РФ (в действовавшей на тот момент редакции) содержал нормы об ответственности должника и иных лиц в деле о банкротстве.

С принятием указанного закона связано появление в действующем законодательстве ответственности за неподачу заявления должника в арбитражный суд. На данном этапе такая ответственность распространялась только на руководителя организации и членов ликвидационной комиссии. Проблема привлечения контролирующих должника лиц не была разрешена должным образом, поскольку в предмет доказывания по данной категории дел продолжали включать наличие вины в действиях контролирующих должника лиц, т.е. привлечение лица к ответственности было возможно лишь за умышленные целенаправленные действия или решения, изначально направленные на доведение компании до банкротства.

Данная системная проблема осталась неразрешенной и при принятии Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". Положения первоначальной редакции закона практически не отличались от положений Федерального закона от 08.01.1998 N 6-ФЗ, а потому можно судить и о преемственности в отношении ранее существовавших проблем правового регулирования.

Впоследствии ст. ст. 9-10 Федерального закона от 26.10.2002 №127-ФЗ претерпели множество изменений, а потому стоит выделить несколько этапов реформирования ответственности контролирующих лиц в период действия действующего закона о банкротстве.

Первый этап принято соотносить с принятием двух Федеральных законов от 30.12.2008 N 296-ФЗ и от 28.04.2009 N 73-ФЗ Федеральный закон от 30.12.2008 N 296-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" // СПС «КонсультантПлюс»; Федеральный закон от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СПС «КонсультантПлюс».. Предпосылкой принятия данных законов и необходимости обращения к институту ответственности контролирующих должника лиц послужил мировой экономический кризис 2008-2009 г.г., вызвавший потрясения в экономической среде и запустивший череду банкротств предприятий. Существовавшее правовое регулирование не могло отвечать потребностям гражданского оборота, участились случаи недобросовестного осуществления гражданских прав владельцами бизнеса, в связи, с чем законодатель осуществил первые шаги на пути пересмотра механизмов привлечения таких лиц к ответственности.

Данными актами был изменен перечень привлекаемых к ответственности лиц, нашел свое законодательное закрепление термин «контролирующие должника лица», установлено правило о солидарном характере ответственности лиц, действовавших совместно, правило об уменьшении ответственности, а также добавлены новые основания ответственности. Изменения коснулись и порядка ведения судопроизводства по данной категории дел, однако на количестве удовлетворенных заявлений это отразилось незначительно. В.Н. Трофимов. Подборка судебных решений за 2016 год: Статья 10 "Ответственность должника и иных лиц в деле о банкротстве" Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве). // СПС «КонсультантПлюс».

И.Ю. Рыков отмечает, что несмотря на очевидное перераспределение бремени доказывания, суды продолжили требовать от заявителей доказать наличие всей совокупности квалифицирующих признаков состава нарушения, в том числе наличие вины ответчиков. Рыков И.Ю. Субсидиарная ответственность в Российской Федерации. М.: Статут, 2017. с.104

Второй этап реформирования принято соотносить с 2013г., ознаменованного принятием Федеральный закон от 28.06.2013 N 134-ФЗ. Федеральный закон от 28.06.2013 N 134-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям" // СПС «КонсультантПлюс». Статья 10 Закона о банкротстве была изложена в новой редакции. Ключевыми нововведениями стали: возможность привлечения к ответственности за бездействия; подробное изложение обстоятельств, свидетельствующих о том, что банкротство компании наступило в результате действий контролирующего лица; установлен срок давности подачи заявления о привлечении к ответственности.

Более того, впервые установлена презумпция вины контролирующих должника лиц за доведение должника до банкротства в случае совершения или одобрения привлекаемым лицом сделок, в результате которых причинен вред кредиторам, а также в случае отсутствия документов бухгалтерского учета (или искажение содержащейся в них информации). Несмотря на то, что в указанных ситуациях наличие вины привлекаемого лица презюмируется, заявитель по требованию должен был доказать наличие причинно-следственной связи, а также факт причинения вреда имущественным правам кредиторов. Несмотря на то, что количество удовлетворенных заявлений заметно увеличилось, привлечение контролирующих должника лиц к ответственности по-прежнему оставалось неэффективным механизмом.

Третий этап принято связывать с периодом 2016-2017 г.г. и его можно охарактеризовать как начало полномасштабной кампании, направленной на реализацию установленной государством политики по борьбе с недобросовестными владельцами бизнеса, и защите интересов фискальных органов.

Так, Федеральным законом от 23.06.2016 N 222-ФЗ Федеральный закон от 23.06.2016 N 222-ФЗ"О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СПС «КонсультантПлюс». было добавлено новое основание ответственности, изложенное в абз. 5 п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве. Прим: пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника в случае, если "требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают на дату закрытия реестра требований кредиторов пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов. Данный механизм существенно упростил возможность “дотянуться" до недобросовестных владельцев бизнеса, переложивших бремя налоговой нагрузки на подконтрольное юридическое лицо, и получивших необоснованную выгоду за счет сбереженных денежных средств.

В целях реализации государственных задач и защиты прав кредиторов также был принят Федеральный закон N 488-ФЗ, Федеральный закон от 28.12.2016 N 488-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации"// СПС «КонсультантПлюс». которым были увеличены сроки подачи заявления о признании должника банкротом, добавлена возможность обращения в арбитражный суд с заявлением о привлечении лиц к ответственности после завершения применяемых в отношении должника процедур банкротства, а также в случае прекращения производства по делу о банкротстве за отсутствием средств, достаточных для покрытия судебных расходов по делу о банкротстве.

Особое внимание государства к проблематике привлечения контролирующих лиц к ответственности подчеркивается и тем, что несмотря на принятие в 2016 г. двух уточняющих законов, законодатель пошел по пути tabula rasa (с лат. «чистая доска») признав ст.10 Закона о банкротстве утратившей силу. Одновременно с этим, положения об ответственности контролирующих должника лиц нашли свое закрепление в гл. III.2 «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве».

Как пишет Д.О. Османова: «законодательство не способно опередить быстро меняющиеся правовые отношения, а потому дальнейшее изучение злоупотреблений при банкротстве происходило в рамках ключевых позиций судебных органов». Османова Д.О. Злоупотребления при несостоятельности (банкротстве): монография / под ред. О.А. Беляевой. М.: Юстицинформ, 2020. С.118 // СПС «КонсультантПлюс». В связи с этим, стоит отметить, что существенную роль в регламентации ответственности контролирующих должника лиц в процедурах банкротства сыграли разъяснения Верховного Суда РФ, изложенные в Постановлении Пленума Верховного суда от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве".

Более того, с учетом увеличения числа дел о несостоятельности (банкротстве), См.: Обзор судебной статистики о деятельности федеральных арбитражных судов в 2016, 2017 2018 годах// Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации: Электронный ресурс [URL: http://www.arbitr.ru/statisticheskie_dannie/] (дата обращения: 12.04.2020). выявилась потребность в регламентации не только норм об ответственности контролирующих должника лиц, но и квалификации требований, предъявляемых такими лицами к должнику. В этой связи Президиумом Верховного суда РФ был утвержден "Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц".

Глава 2. Общая характеристика и особенности статуса контролирующего должника лица

2.1 Понятие контролирующего должника лица

Впервые понятие «контролирующего должника лица» было включено в действующее законодательство о несостоятельности (банкротстве) в 2009 году путем внесения изменений в ст.ст. 2, 10 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». Федеральный закон от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СПС «КонсультантПлюс».

Ст. 2 Закона о банкротстве (в редакции от 28.04.2009 г.) признавала контролирующим должника лицо, имеющее, либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (в частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью).

С 2009 г. абз. 31 ст. 2 Закона о банкротстве претерпел всего одно существенное изменение. Так, для целей применения правил об установлении статуса контролирующего лица стал учитываться не двухлетний, а трехлетний период ответственности. Как отмечено в Письме ФНС России от 16.08.2017г. данное нововведение полностью оправдано тенденцией по усилению ответственности контролирующих должника лиц. Письмо ФНС России от 16.08.2017 N СА-4-18/16148@ "О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ" // СПС «КонсультантПлюс».

Впоследствии данный пункт был признан утратившим силу, а понятие «контролирующее должника лицо» перенесено в главу III.2 Закона о банкротстве «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве», содержащую одноименную ст. 61.10. Федеральный закон от 29.07.2017 N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях"// СПС «КонсультантПлюс».

Сделаем оговорку о том, что название главы III.2 Закона о банкротстве не совсем должным образом отображает ее действительное содержание, поскольку данная глава предусматривает ответственность контролирующих должника лиц не только в деле о банкротстве, но и ответственность за правонарушения, совершаемые после прекращения производства по делу о банкротстве, т.е. за его рамками.

В контексте нововведенной нормы под контролирующими должника лицами признаются физические или юридические лица, имеющие либо имевшие не более чем за 3 (три) года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Данное определение позволяет сделать вывод о том, что сущностные характеристики не изменились, поскольку характеризующим признаком осталась возможность давать контролируемому лицу обязательные для исполнения указания, либо иным образом оказывать влияние на принятие им решений в сфере предпринимательской, либо иной экономической деятельности.

Далее речь пойдет об основных отличиях «нового» определения контролирующего должника лица, содержащегося в ст. 61 Закона о банкротстве. Одним из ключевых нововведений является «увеличение» трехлетнего периода ответственности, в течение которого устанавливаются отношения контроля.

Раньше срок ответственности отсчитывался со дня принятия арбитражным судом к производству заявления о признании должника банкротом, тогда как нынешняя редакция закона о банкротстве позволяет установить контроль, имевшийся в трехлетний период с момента возникновения признаков несостоятельности (банкротства). Указанное позволяет сделать вывод о расширении круга потенциальных контролирующих должника лиц за счет увеличения периодов ответственности.

Одновременно с этим Закон о банкротстве устанавливает, что сокрытие должником или контролирующими должника лицами признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества не влияет на определение даты возникновения признаков банкротства в целях исчисления трехлетнего срока. В данном случае необходимо отметить, что суды не должны позволять заявителям по делам о привлечении контролирующих должника лиц произвольно манипулировать установленными законом сроками. В противном случае, ответственность руководителя организации необоснованно бы увеличивалась. В связи с этим, заявителем по требованию должны быть предоставлены убедительные доказательства, явно свидетельствующие о наличии у должника признаков несостоятельности (банкротства) на точную дату, от которой идет отсчет периода ответственности лица.

В свою очередь, понятие «контролирующего лица» известно и другим законодательным актам, за особенностями, обусловленными целевым назначением данного термина. Так, в ст. 45 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью» дается определение контролирующего должника лица для целей квалификации сделок, подпадающих под критерий совершенных с заинтересованностью.

В силу вышеуказанной нормы под контролирующим понимается лицо, имеющее право прямо или косвенно (через подконтрольных ему лиц) распоряжаться в силу участия в подконтрольной организации и (или) на основании договоров доверительного управления имуществом, и (или) простого товарищества, и (или) поручения, и (или) акционерного соглашения, и (или) иного соглашения, предметом которого является осуществление прав, удостоверенных акциями (долями) подконтрольной организации, более 50% голосов в высшем органе управления подконтрольной организации либо право назначать (избирать) единоличный исполнительный орган и (или) более 50% состава коллегиального органа управления подконтрольной организации. Подконтрольным лицом (подконтрольной организацией) признается юридическое лицо, находящееся под прямым или косвенным контролем контролирующего лица.

Аналогичная трактовка содержится в Федеральном законе от 22.04.1996 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг", Федеральном законе от 07.02.2011 N 7-ФЗ "О клиринге, клиринговой деятельности и центральном контрагенте", и Федеральном законе от 21.11.2011 N 325-ФЗ "Об организованных торгах".

В свою очередь самостоятельные трактовки отношений контроля присущи и отраслевому законодательству. Например, в ч. 8 ст. 11 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции" дано определение контроля, как возможности физического или юридического лица прямо или косвенно определять решения, принимаемые другим юридическим лицом, посредством распоряжения более пятьюдесятью процентами общего количества голосов голосующих акций (долей в уставном капитале) такого общества, либо осуществляя функции исполнительного органа такой организации.

Нельзя не отметить попытку законодателя зафиксировать понятие «контролирующего лица» в Гражданском кодексе РФ. Соответствующий проект Проект Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" в ред., принятой ГД ФС РФ в I чтении 27.04.2012 // СПС «КонсультантПлюс». рассматривался Государственной Думой РФ, однако положения о лицах, контролирующих юридическое лицо были исключены из проекта закона к моменту рассмотрения во втором чтении.

2.2 Признаки контролирующего должника лица

В п. 2 ст.61.10 приведен перечень прямых признаков, позволяющих судить о наличии у лица возможности определять действия должника.

Такая возможность может достигаться через вхождение в одну группу лиц с лицами, входящими в органы управления должником через отношения родства или свойства. В данном случае, необходимо отметить наличие столкновения сферы регулирования семейного права и иных отраслей права. Разрешая вопрос конкуренции данных сфер, каждая отрасль права обладает характерными чертами, и законодательство о банкротстве не исключение. Состояние родства или свойства предоставляет собой особого рода заинтересованность лица.

Перечень заинтересованных по отношению к банкроту лиц не менялся на протяжении последнего десятилетия. Так, согласно ст. 19 Закона о банкротстве заинтересованными по отношению к должнику признаются аффилированные лица, и лица входящие в одну группу лиц с должником в соответствии с законом «О защите конкуренции». Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции"// СПС «КонсультантПлюс». Заинтересованными к должнику лицами также признаются супруги, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, сестры и братья супруга, родители, дети руководителя или лиц, входящих в органы управления должника.

Предполагается, что данные лица, вступая в хозяйственные отношения, имеют иную, помимо экономической, общность интересов, например основанную на разного рода социальной зависимости. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 18.01.2014 N 15АП-19042/2013 по делу N А53-3626/2013// СПС «КонсультантПлюс».Наличие родственных или иных отношений может быть предпосылкой к недобросовестному осуществлению гражданских прав и обязанностей. Так, недобросовестные участники гражданского оборота используют данный инструментарий для обращения к процедурам освобождения от долгов, уменьшение в отношении заинтересованных лиц процента голосов независимых кредиторов на собраниях кредиторов, вывода активов компании банкрота, включения в реестр требований кредиторов для контроля процедуры несостоятельности (банкротства).

В свою очередь, такая взаимосвязанность участников гражданского оборота не может и не должна расцениваться в качестве безусловного злоупотребления правом в контексте ст.10 Гражданского кодекса РФ.

Одной из проблем, возникающих на практике, на которую обращает внимание Д.О. Османова, является отсутствие признания института фактически брачных отношений для целей регулирования законодательства о банкротстве. Османова Д.О. Отношения родства или свойства как инструмент для злоупотреблений при несостоятельности (банкротстве) // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2018. N 3. С. 57 - 60. Как отмечает автор, отсутствие закрепления фактического супруга в перечне аффилированных с гражданином лиц позволяет должнику манипулировать процедурой несостоятельности (банкротства) путем заключения между такими лицами сделок, либо иными способами. При этом в качестве основного аргумента автором приводится отсутствие юридической аффилированности таких лиц.

Не менее интересной представляется и позиция налоговых органов в делах о банкротстве, полагающих, что в основу признания за лицами статуса контролирующих могут быть положены любые неформальные связи, например совместное обучение, проживание, либо фактические брачные отношения. Письмо ФНС России от 16.08.2017. Данный подход не нашел широкого отклика в судебной практике Шиткина И.С. Основные направления развития корпоративного законодательства и тенденции правоприменительной практики // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2018. N 2. С. 7., поскольку предполагает слишком широкое толкование термина контролирующего лица, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 22.07.2014 N Ф07-3826/2014 по делу N А56-17656/2013// СПС «КонсультантПлюс»;Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 31.08.2017 по делу N А79-2989/2016// СПС «КонсультантПлюс»; Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.07.2018 N 13АП-15304/2018 по делу N А56-84056/2017// СПС «КонсультантПлюс». однако остается возможность найти судебные акты, основанные на указанном подходе. Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 24.01.2019 N 08АП-16196/2018 по делу N А75-2144/2017// СПС «КонсультантПлюс»; Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 22.04.2016 N Ф04-970/2016 по делу N А45-3638/2015// СПС «КонсультантПлюс».

Позиции автора и налогового органа, представляются чрезмерными, с ними сложно согласиться, поскольку действующее законодательство о несостоятельности (банкротстве), предоставляет участникам дела о банкротстве широкий перечень инструментов, позволяющих разрешать подобные ситуации.

В соответствии с правовой позиции Верховного суда РФ: «Доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности». Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475// СПС «КонсультантПлюс».

Разрешая вопрос конкуренции сфер права, необходимо обратиться к правовой позиции, сформированной в абз.4 п.3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" лицо не может быть признано контролирующим должника только на том основании, что оно состояло в отношениях родства или свойства с членами органов управления должника. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" СПС «КонсультантПлюс».

При этом особо подчеркивается, что вышеуказанные лица могут быть признаны контролирующими должника на общих основаниях, в том числе за счет использования установленных законом презумпций. При этом, решая вопрос о признании за лицом статуса контролирующего, должны учитываться преференции, вытекающие из факта наличия отношений родства, свойства и т.д.

Абз. 1 п. 2 ст. 61.10 Закона о банкротстве в качестве признака наличия возможности определять действия должника указывает на должностное положение лица. Одновременно возможность оказания влияние на деятельность должника в силу должностного положения выделена в качестве самостоятельного основания в абз.3 п.2 ст.61.10 Закона о банкротстве. Из буквального толкования данной нормы невозможно установить необходимость дублирования понятия должностного положения в нескольких абзацах одной статьи.

Так, Лаптев В.А. полагает, что разграничить значения не представляется возможным, однако в совокупности данных норм закон подразумевает любых лиц, занимающих какие либо должности в юридическом лице - должнике.Лаптев В.А. Корпоративное право: правовая организация корпоративных систем: монография. М.: Проспект, 2019. С.253.

Полагаю возможным предложить следующее разграничение. Так, в первом случае речь идет о лицах, сторонних по отношению к должнику. Например, в случае, когда должностное лицо должника находятся в трудовых отношениях с другим физическим или юридическим лицом, что позволяет последнему оказывать влияние на должностное лицо должника в силу отношений подчинения. Тогда как в абз.3 п.2 ст. 61.10 Закона о банкротстве речь идет о должностном положении в рамках организации должника, например замещении должности.

Еще одним квалифицирующим признаком, свидетельствующим о наличии возможности определять деятельность должника, является наличие полномочий совершать сделки от имени должника, на основании доверенности, нормативного акта, либо ином специальном полномочии.

Изложенный в законе признак не может не быть подвергнут критике. Исходя из общих положений о представительстве, следует, что представитель (доверенное лицо), вступая в отношения с третьими лицами, действует на основании полномочия, предоставленного непосредственно доверителем. Однако логика закона о банкротстве построена от обратного. Получается, что именно доверенное лицо, действуя на основании предоставленного полномочия, контролирует доверителя-должника. Более того, законодателем не учтено, что контролирующее лицо, зачастую не заинтересовано в раскрытии своего статуса, а его связь с контролируемым лицом не формализована в каких либо локальных документах. «Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №2 (2018)», утв. Президиумом Верховного Суда РФ 04.07.2018 // СПС «КонсультантПлюс». Так или иначе, если лицу были переданы полномочия на совершение от имени должника отдельных ординарных сделок, не выходящих за пределы обычного хозяйственного оборота - такое лицо может быть признано контролирующим на общих основаниях. Пункт 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве".

Приведенные в рамках п.2 ст.61.10 Закона о банкротстве признаки наличия у лица возможности определять действия должника являются наиболее обобщенными и распространенными. Между тем, данный перечень не является исчерпывающим, а потому допускается возможность установления за лицом статуса контролирующего должника лица и по иным признакам, помимо указанных в законе. Полагаю необходимым отметить, что «иные основания» не должны устанавливаться судами произвольно. Такие основания должны быть связаны с возможностью лица давать должнику обязательные к исполнению указания, либо иным образом определять поведение должника при осуществлении предпринимательской либо иной экономической деятельности. При этом в каждом конкретном случае судами должна устанавливаться степень вовлеченности лица в процесс управления подконтрольным лицом, а также степень значимости принимаемых решений в масштабах деятельности организации Данченко С.П. Банкротство ООО // Актуальные вопросы бухгалтерского учета и налогообложения. 2019. N 4. С. 76 // СПС «КонсультантПлюс».