Особенности уголовного производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Выпускная квалификационная работа

Особенности уголовного производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Кира Олеговна Левчук

Москва, 2019

Содержание

Введение

Глава 1. Особенности доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

1.1 Понятие преступления в сфере предпринимательской деятельности

1.2 Предмет и пределы доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

1.3 Вопросы применения межотраслевой преюдиции по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Глава 2. Защита прав подозреваемых и обвиняемых в преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

2.1 Законный интерес по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

2.2 Проблемы избрания меры пресечения по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

2.3 Основания освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Глава 3. Процессуальные особенности расследования преступлений в сфере предпринимательской деятельности

3.1 Организация расследования по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

3.2 Особенности судебного производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность выпускной квалификационной работы обусловлена сложившимися в России особенностями уголовного производства в отношении предпринимателей. Во многих странах как континентального, так и общего права отсутствует дифференциация правого регулирования правопорядка рассмотрения уголовных дел в сфере предпринимательской деятельности и не предусмотрены особенности уголовного производства по данной категории дел в отношении предпринимателей. В России же это обусловлено спецификой исторического развития государства. Всего тридцать лет назад в СССР частнопредпринимательская деятельность была запрещена, «Уголовный Кодекс РСФСР» (утв. ВС РСФСР 27.10.1960), Глава шестая. Хозяйственные преступления. Ст. 153 в стране действовала плановая административно-командная система управления в экономике. Таким образом, институт предпринимательства, каким мы видим его сейчас, является относительно новым.

В начале 90-х годов прошлого века Россия встала на путь либерализации и демократизации экономической жизни общества. Это выражалось в декриминализации теневых и создании новых институтов, присущих рыночной экономике, а также в конституционном закреплении основ предпринимательской деятельности, образующих фундамент правовой инфраструктуры современной экономики и способствующих эффективной защите участниками предпринимательской деятельности своих прав и свобод. Кутюков Д. В. Законодательство Российской Федерации о предпринимательстве [Текст] // Право: история, теория, практика: материалы Междунар. науч. конф. (г. Санкт-Петербург, июль 2011 г.). -- СПб.: Реноме, 2011. -- С. 85-88. Законодатель закрепил в статье 34 Конституции Российской Федерации свободу предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, тем самым, создав правовую базу для регулирования новых институтов в гражданском, административном и уголовном законодательстве.

Таким образом, переход в начале 90-х годов на рыночную экономическую систему, требовавшую совершенно иных механизмов правового регулирования ввиду самой своей сущности, потребовал переформатирования многих элементов российской правовой системы, причём не только в части принятия отдельных нормативных актов, но и изменения подходов к их конструированию и используемой при этом методологии. Представляется, что многие из таковых выработаны ещё не в достаточной мере в коей это необходимо для нормального и прогрессивного развития таких рыночных институтов, как свободная конкуренция, корпорации, коммерческие банки; в целом для защиты прав и законных

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в результате уголовного производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности.

Предметом исследования являются особенности уголовного производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, закрепленные в нормах уголовного и уголовно-процессуального законодательства, сформулированные постановлениями и определениями Конституционного Суда РФ, постановлениями Пленума Верховного Суда РФ, вытекающие из материалов судебной практики по делам преступлениях в сфере предпринимательской деятельности.

Цель состоит в комплексном изучении особенностей уголовного производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности с уголовно-политических, теоретических, законотворческих и правоприменительных позиций.

Средством достижения указанной цели является решение следующих задач:

- отграничение преступлений в сфере предпринимательской деятельности от иных преступлений;

- поиск проблемных аспектов применения института межотраслевой преюдиции по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности;

- выявление основ современной уголовной политики в сфере предпринимательской деятельности;

- определение законного интереса по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности;

- выявление особенностей применения меры пресечения в виде заключения под стражу по уголовным делам рассматриваемой категории;

- изучение проблемных ситуаций применения уголовно-правовых норм об освобождении от уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности и внесение предложений по их разрешению;

- разработка и обоснование изменений норм уголовного и уголовно-процессуального законодательства и совершенствования практики их применения;

- поиск правовых институтов, которые обеспечат максимальную защиту законных интересов предпринимателей при уголовном преследовании.

Эмпирическую базу исследования составляют материалы судебной практики Конституционного и Верховного Судов РФ и судов уровня субъектов РФ; статистические данные о рассмотрении уголовных дел в отношении предпринимателей судами и т.д.

Методологическую основу дипломной работы составили диалектический, догматический (формально-логический), системный, историко-правовой, сравнительно-правовой и другие методы научного познания.

Научная новизна выпускной квалификационной работы заключается в том, что она представляет собой комплексное исследование основ уголовной политики в отношении преступлений в сфере предпринимательской деятельности, сделаны предложения по внесению изменения в нормы уголовного законодательства об освобождении от уголовной ответственности, а также предложения по внедрению и развитию различных процессуальных институтов, способных обеспечить максимальную защиту прав и законных интересов лиц, обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности.

Теоретической основой дипломной работы стали труды в области уголовной права и уголовной политики А.В. Бриллиантова, Б.Я. Гаврилова, А.Б. Золотаревой, Н.А. Лопашенко, Ю.И. Стецовского., Д.И. Уракова П.С. Яни, и др.) и уголовного процесса (А.С. Александрова, И.А. Александровой, Л.В. Головко, О.Б. Купцовой, С.А. Лопатина, Л.Т. Ульяновой, М.А. Чельцова и др.).

Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения, списка литературы.

Глава 1. Особенности доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Первая глава выпускной квалификационной работы будет посвящена понятию «преступления в сфере предпринимательской деятельности» в российском уголовном праве, т. к. вопрос о классификации экономических преступлений и выявлении среди них «предпринимательских» в настоящее время имеет очень важное практическое значение. Значимость этого вопроса заключается в том, что ч. 1.1 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса (далее УПК РФ) предусматривает запрет на заключение под стражу лиц, обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Тем не менее, на практике данная норма является камнем преткновения при избрании меры пресечения для лиц, обвиняемых или подозреваемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности, т.к. несмотря на прямой запрет избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, следствие и суды продолжают применять данную меру.

Второй параграф настоящей дипломной работы будет посвящен предмету и пределам доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности.

Третья часть данной главы будет посвящена институту межотраслевой преюдиции ст. 90 УПК РФ. Преюдиция - это сложное правовое явление, с которым часто сталкиваются следователи и суды при рассмотрении дел об экономических и предпринимательских преступлениях. Недостаточное исследование данного правового института, проблемы процессуального регулирования и реализации института преюдиции в России, приводят к проблемам в правоприменительной практике.

1.1 Понятие преступления в сфере предпринимательской деятельности

В сфере уголовного законодательства России с 1993 года происходит декриминализация преступлений, ограничивающих развитие предпринимательства, и, параллельно с этим, появляются нормы, предусматривающие ответственность за деяния, направленные против его основ.

Перспективы реформирования уголовного законодательства в середине 90-х годов уже рассматривались не с позиции внесения изменений и дополнений в УК РСФСР 1960 г., а связывались с концепцией создания принципиально нового Уголовного закона. Маматханова Е.В. Криминалистические и правовые проблемы расследования незаконного предпринимательства и лжепредпринимательства : дис. - Волгоград : [Волгогр. акад. МВД России], 2004. С. 12

Введение в действие части первой Гражданского кодекса РФ (далее ГК РФ) дало возможность сформулировать понятие «предпринимательской деятельности», отличное от понятия, которое закреплялось в Законе РСФСР от 25.12.90 № 445-1 «О предприятиях и предпринимательской деятельности». Согласно ст. 2 ГК РФ, «предпринимательская деятельность - это самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке» Гражданский Кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301..

Тем не менее несмотря на то, что на легальное понятие предпринимательской деятельности достаточно часто ссылаются в постановлениях Пленума Верховного Суда и в приговорах, для целей уголовного законодательства, данное понятие не является универсальным. На несовершенство гражданско-правового подхода к предпринимательской деятельности в целом и к ее определению в ст. 2 ГК РФ в частности уже давно указывает множество авторов, в том числе и О. М. Олейник. Олейник О. М. Формирование критериев квалификации предпринимательской деятельности в судебной практике // Предпринимательское право. 2013. N 1. С. 2 -- 16.

По мнению О.М. Олейник, необходимость обращения к определению предпринимательской деятельности наряду с познавательными целями преследует также цели регулятивные. В частности, профессор указывает на то, что правовые последствия, конструируемые в иных отраслях права, в том числе и уголовном, должны строиться в соответствии с легальным определением, Там же. что представляется затруднительным, если легальное понятие предпринимательской деятельности неполно и сложно применимо в уголовно-правовой сфере. В связи с этим, видится, что у суда и следователей возникают трудности при определении преступления, совершаемого в сфере предпринимательской деятельности.

В то же время, Л.В. Головко придерживается мнения, что физические пределы «предпринимательской сферы» определить невозможно -- их чаще всего вовсе нет, а присвоение, допустим, кассиром вверенной ему денежной суммы из сейфа компании, безусловно, не является «сферой предпринимательской деятельности» по смыслу закона, хотя и совершено в стенах компании и несомненно способно повлиять на ее экономическую деятельность. Головко Л.В. Концептуальные основы уголовной политики в сфере экономики// Закон. 2011. № 9 стр. 55

Однако, учитывая тот факт, что настоящая дипломная работа посвящена процессуальным особенностям производства по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, на наш взгляд, стоит обратиться к уголовно-процессуальному законодательству, чтобы понять, каким образом в нем и опирающейся на него судебной практике определяется сфера предпринимательской деятельности.

Пункт 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 48 от 15 ноября 2016 г. указывает на то, что «преступления следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, а также членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо при осуществлении коммерческой организацией предпринимательской деятельности» Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 г. № 48 // г. Москва «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности». Российская газета - Федеральный выпуск №7134 (266)// п. 7..

Из этого следует, что Верховный Суд РФ ограничился указанием на субъектный состав предпринимательских преступлений (индивидуальный предприниматель или член органа управления коммерческой организацией) и цитированием ст. 2 ГК РФ. Возможно, для целей уголовно-процессуального законодательства классификация преступлений, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, по субъекту преступления представляется наиболее удачной, однако остается загадкой, почему субъектный состав не включает, например, главного бухгалтера, менеджера или иных лиц, принимающих управленческие решение и участвующих в предпринимательской деятельности компании. Помимо этого, данный пункт постановления, с учетом изменений внесенных в ст. 108 УПК РФ в конце 2018 года распространяется на определенные составы преступлений без указания логику упоминания тех или иных статей Уголовного кодекса в данной норме УПК.

Неполнота понятия «предпринимательская деятельности» и отсутствие законодательно-определённых критериев отнесения преступления к совершенному в сфере предпринимательской деятельности порождают путаницу и противоречивость в различных нормах и судебной практике при решении вопроса о заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу.

Мы придерживаемся более широкого подхода к определению преступлений в сфере предпринимательской деятельности и не ограничиваемся исключительно субъектом преступления, но и иными критериями, позволяющими определить сферу предпринимательской деятельности, которые будут описаны далее.

Таким образом, преступлением, совершаемым в предпринимательской сфере, для целей уголовного законодательства признается общественно опасное деяние, совершенное специальным субъектом, принимающим участие в осуществлении предпринимательской деятельности компании, которое направлено против гарантий свободы осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности, либо на нарушение общих принципов установленного законодательством порядка осуществления предпринимательской деятельности.

Вместе с тем, отсутствие в уголовном законе понятия «преступление в сфере предпринимательской деятельности влияет и на практику судов при выяснении вопроса о том, является ли осуществляемая лицом деятельность предпринимательской. На практике возникают ситуации, в которых суды отказываются квалифицировать действия лица как осуществляемые в сфере предпринимательской деятельности, основываясь на том, что лицо, совершившее преступление в сфере предпринимательской деятельности, создавало юридическое лицо без намерения осуществлять хозяйственную деятельность. Зачастую суды лишь ограничиваются указанием на продолжительность хозяйственной деятельности коммерческой организации или юридического лица и признаками предпринимательской деятельности, описанными в ст. 2 ГК РФ.

Продолжая анализ того, как вышесказанное трактуют суды Российской Федерации, то в качестве примера можно привести дело, рассмотренное в г. Ульяновск, где суд не нашёл оснований для квалификации действий Г. и С. по статье 159.4 УК РФ: «по делу было установлено, что ООО «С», которое возглавлял Г. и от имени которого он заключил муниципальный контракт на выполнение работ по капитальному ремонту объекта, предпринимательскую деятельность фактически не осуществляло, штата работников, оборудования для осуществления указанных работ не имело, а для их выполнения заключило договоры субподряда, в связи с чем работы в рамках исполнения контракта выполнялись фактически субподрядными организациями». Данная квалификация с точки зрения юридической техники представляется нам неправильной, так как сам факт заключения договора субподряда не может свидетельствовать об отсутствии признаков предпринимательской деятельности. Более того, заключение подобного рода договоров является распространенной практикой в предпринимательской сфере, следовательно, наличие субподрядных отношений не позволяет говорить о предпринимательском мошенничестве и фиктивности и формальности деятельности юридического лица

Далее, в деле от 20 февраля 2017 года № 4у/6-0421/17 «Об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции» Московский городской суд указал на то, что гражданин Т., контролирующий ООО «Альянс Авто+», создавал его с умыслом на совершение мошеннических действий, а предприятие не осуществляло финансово-хозяйственной деятельности. Постановление Московского городского суда от 20.02.2017 N 4у-0421/2017 По этой же причине Президиум Ставропольского краевого суда отправил дело на новое апелляционное рассмотрение, потому что, как показалось суду, создание коммерческой организации без намерения фактически осуществлять предпринимательскую деятельность образует состав преступления, предусмотренный ч.1 ст. 159, а не ч. 5 ст. 159. Постановление Президиума Ставропольского краевого суда от 16.01.2017 N 44У-255/2016 В данном постановлении прокурор потребовал отменить решение Судебной Коллегии, которая, по его мнению, неправильно квалифицировала действия осужденного как совершенные в сфере предпринимательской деятельности. Судья согласился с мнением прокурора, аргументировав свое решение тем, что предпринимательская деятельность должна осуществляться постоянно, а получение прибыли носить систематический характер. Однако деятельность осужденного не была таковой, т.к. осужденный учреждая и создавая в 2004 году общество с ограниченной ответственностью заведомо не намеревался осуществлять предпринимательскую деятельность, о чем свидетельствует отсутствие на предприятии основных средств, средств производства. В период с 8 апреля 2004 года по 25 сентября 2006 года данное предприятие никакой деятельностью не занималось, бухгалтерский учет не вело, налоговую отчетность не составляло и не сдавало в налоговые органы, а движение денежных средств по расчетному счету не осуществлялось.

Подводя итоги, анализ описанной проблемы дает понять, что без внесения изменений в уголовное законодательство и постановление Пленума по данному вопросу нельзя точно сказать, насколько корректна позиция судов в данной ситуации. Решение этой проблемы видится в принятии новой редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности», в которой было бы закреплено понятие преступления в сфере предпринимательской деятельности и сформулированы ответы на вопросы о том, насколько активной и продолжительной должна быть деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя, чтобы она признавалась судом предпринимательской, а также какими критериями судам необходимо руководствоваться, чтобы отличить фиктивную предпринимательскую структуру от стартапа.

Представляется, что к таким критериям, необходимо относить наличие доказательств о том, что лицо предпринимательской деятельностью занималось до совершения противоправного деяния, т.е. заключило и исполнило хотя бы одну сделку по договору; наличие штата сотрудников, имущества, денежных средств на счетах или иных документов, подтверждающих статус субъекта предпринимательской деятельности; а также показания свидетелей. Безусловно, все выводы суда о виновности лица по каждому конкретному делу должны быть основаны на оценке совокупности всех доказательств. Отдельно судам стоит разъяснить, что для квалификаций действий лица не имеет значения, привлекались ли к выполнению работ субподрядчики и были ли заключены договоров субподряда.

1.2 Предмет и пределы доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Расследование уголовных дел в сфере предпринимательской деятельности можно считать осуществленным всесторонне, полно и объективно, если были надлежащим образом установлены и исследованы все подлежащие доказыванию (как прямо входящие в предмет доказывания в соответствии со ст. 73 УПК РФ, так и иные) обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела (в частности, промежуточные и вспомогательные факты). Наряду с такой необходимостью у следователей, расследующих преступления в сфере предпринимательской деятельности, во многих случаях появляются значительные проблемы в связи с тем, что доказывание обстоятельств по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности имеет определенные особенности по сравнению с доказыванием обвинения в «общеуголовных» преступлениях.

Прежде чем обратиться к данным особенностям, необходимо определить, что представляет собой предмет доказывания по уголовному делу. В статье 73 УПК РФ определены обстоятельства, имеющие значение для исхода дела. Однако, по мнению Л.Т. Ульяновой, нельзя отождествлять «предмет доказывания» и «обстоятельства, имеющие значение по делу». В предмет доказывания следует включать не любые обстоятельства, а только имеющие уголовно-правовой и уголовно-процессуальный смысл, позволяющие разрешить уголовное дело по существу. Ульянова. Л.Т. Предмет доказывания и доказательства в уголовном процессе России. М.: Изд. дом “Городец”, 2008. С. 43. Таким образом, предмет доказывания -- совокупность основных фактов, подлежащих обязательному установлению по каждому конкретному уголовному делу.

Предмет доказывания по преступлениям в сфере предпринимательской деятельности специфичен, следовательно, в предмет доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности входят специальные обстоятельства, без установления которых невозможно доказывание преступного события в целом и виновности конкретного лица в частности.

Прежде всего, необходимо доказать не только само событие преступление, но и то, что оно было совершено определенным специальным субъектом в результате осуществления предпринимательской деятельности.

Принято считать, что специфика субъективной стороны преступлений в сфере предпринимательства заключается в выраженном умышленном характере деяний. Неосторожные посягательства на общественные отношения по реализации принципов осуществления предпринимательской деятельности не являются преступными, так как при отсутствии указания на умышленность деяния, действия обвиняемого не являются преступными, а должны рассматриваться в рамках гражданского или административного судопроизводства. Спорным в уголовном праве является вопрос, какой умысел в преступлениях данной категории преобладает. Так, формальный состав преступления указывает на прямой умысел, а материальный как на прямой, так и на косвенный. Большая часть преступлений в сфере предпринимательской деятельности описывается материальными составами. В связи с этим, на практике по преступлениям, совершаемым в предпринимательской сфере, возникает проблема определения формы вины. Это, в первую очередь, касается квалицированных составов преступлений с указанием на крупный ущерб.

В некоторых специально предусмотренных законом случаях субъективная сторона рассматриваемой группы преступлений включает также такие дополнительные признаки, как мотив и специальная цель.

Большинство преступлений в сфере предпринимательской деятельности определяются размером причиненного ущерба. Соответственно, доказывание ущерба является неотъемлемой частью предмета доказывания по уголовным делам в сфере предпринимательской деятельности.

В предмет доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности также входит установление различных обстоятельств, таких как отграничение гражданско-правового деликта от уголовно-правового деяния (что в основном типично для мошенничества в сфере предпринимательской деятельности - ч.5 ст. 159 УК РФ), наличие преюдициальных актов, исключающие обязанность доказывания факта ранее установленного в рамках иного спора. Ураков Д.И. Уголовное преследование по уголовным делам о мошенничестве в сфере экономической деятельности. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2017 С. 26

Таким образом, в предмет доказывания по преступлениям в сфере предпринимательской деятельности входят как общие обстоятельства, подлежащие доказыванию, такие как события преступления, прямой или косвенный умысел, цель, ущерб и другие, так и специальные - фактическое осуществление лицом (специальным субъектом) предпринимательской деятельности.

Наиболее сложным, представляется вопрос определения пределов доказывания по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, так как они устанавливаются в соответствии с обстоятельствами каждого конкретного дела. В связи с тем, что о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности отличаются от других категорий уголовных дел особой сложностью и большим массивом доказательств возникает вопрос о том, чем определяются пределы доказывания в уголовном судопроизводстве.

С.А. Шейфер определяет пределы доказывания как «границы познавательной деятельности следователя и суда, определяемые моментом, когда цель доказывания оказывается достигнутой, т.е. когда с необходимой степенью надежности (вероятно либо достоверно) установлены подлежащие доказыванию обстоятельства» Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. М. 2008 с. 86.

Таким образом, пределы доказывания не могут быть установлены в рамках законодательства поскольку в каждом конкретном случае варьируются в зависимости от позиций сторон с учетом сведений, известных участникам уголовного судопроизводства.

Данная позиция находит отражение в определении Конституционного Суда (далее - КС РФ) от 21 декабря 2004 г. N 467 по жалобе гражданина П.Е Пятничука. В нем КС РФ указывает, что: «право подозреваемого, обвиняемого, их защитников собирать и представлять доказательства является одним из важных проявлений права данных участников процесса на защиту от уголовного преследования и формой реализации конституционного принципа состязательности и равноправия сторон Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2004 г. N 467-О «По жалобе гражданина Пятничука Петра Ефимовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 46, 86 и 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс] // СПС Консультант Плюс ». В связи с этим защитнику не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для конкретного уголовного дела. Там же.

Вместе с тем, представляется разумным предположить, что пределы доказывания всегда зависят от сведений, известных участникам конкретного дела, а равно ограничиваются убежденностью каждой из сторон в необходимости и достаточности доказывания того или иного факта, имеющего, по их мнению, значение для конкретного дела. Иной подход (например, нормативное закрепление заранее установленного числа доказательств) противоречит принципам состязательности и равноправия сторон в процессе, исключает возможность справедливого судебного разбирательства.

Таким образом, в случае, если защитник считает нужным произвести бухгалтерскую, финансово-экономическую или судебно-оценочную экспертизы в целях получения новых доказательств, имеющих, по его мнению, значение для дальнейшего рассмотрения уголовного дела, он имеет право заявить соответствующее ходатайство и тем самым, расширить пределы доказывания по уголовному делу. При этом также не исключается возможность привлечения им за счет доверителя специалиста для дачи заключения и показаний.

1.3 Вопросы применения межотраслевой преюдиции по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности

Появление в стране частной собственности и предпринимательской деятельности породило сложнейшие экономические споры, разрешение которых требовало применения арбитражными судами норм корпоративного, финансового, банковского, налогового, таможенного права - причем не только отечественного, но и иностранного. Резник Г.М. Стандарты доказанности и межотраслевая преюдиция // Международная Ассоциация Содействия Правосудия URL: http://www.iuaj.net/node/625 (дата обращения: 03.05.2019). Praejuditium в переводе -- «предрешение вопроса». Это означает отсутствие необходимости вновь изучать обстоятельства, которые ранее изучены и доказаны, установлены судом и отражены в судебном акте. Значение преюдиции состоит в экономии усилий сторон и суда, сокращении срока разбирательства. Мальченко Ксения Николаевна Преюдиция судебных постановлений в гражданском судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.15. Саратов, 2015. С. 62. При этом, на сегодняшний день, в России сложилась практика игнорирования при уголовном судопроизводстве вступивших в законную силу решений арбитражных судов, признававших во всех инстанциях сделки, вменяемые затем в качестве преступных, полностью законными.

Некоторые исследователи придерживаются позиции, что преюдиция представляет собой особый вид презумпции, предполагающей законность предыдущих судебных решений. Это означает, что следователи при рассмотрении вопроса о виновности лица должны учитывать этот факт в обязательном порядке и не игнорировать его, как это часто бывает на практике. Другие исследователи придерживаются мнения, что нежелание следователей и судов использовать имеющее преюдициальную силу решение арбитражного суда нарушает конституционный принцип презумпции невиновности и связанные с этим особенности доказывания в уголовном судопроизводстве.

В соответствии с правовой позицией Конституционного суда Российской Федерации, изложенной в постановлении от 21 декабря 2011 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко» преюдиция - это средство поддержания непротиворечивости судебных актов и обеспечивает действие принципа правовой определенности, Постановление Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 г. № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко» // «Российская газета» от 11 января 2012 г. № 5675. а преюдициальность является свойством законной силы судебных решений направленной на поддержание непротиворечивости судебных актов.

Однако в научной литературе существуют различные взгляды на эффективность института межотраслевой преюдиции в правосудии. По мнению С.А Роганова., А.Б. Старокорова преюдиция - это легальный способ избежать уголовной ответственности. Как утверждают эти авторы, преступники используют незаконные инструменты (фальсификация доказательств, подкуп, подделка документов) для получения судебного решения в Арбитражном суде, которое впоследствии становится преюдициальным. На наш взгляд, подобное суждение авторов не выдерживает критики, поскольку, во-первых, авторы не рассматривают в данной случае институт преюдиции с точки зрения его правого значения, а во-вторых такая позиция основана. На предвзятых суждениях о том, что вся система правоохранительных и судебных органов коррумпирована предпринимателями. Более того, в вышеупомянутом постановлении Конституционного суда суд указал на то, что: «для следователя и суда в уголовном судопроизводстве преюдициально установленным является факт законного перехода имущества - впредь до опровержения этого факта в ходе производства по уголовному делу, возбужденному по признакам фальсификации доказательств». Там же. Следовательно, при уголовном производстве следователь и суд не могут не принимать во внимание вступившие в силу решение судов по гражданскому делу, до тех пор, пока другим судом в выделенном деле не будет подтвержден факт фальсификации, и даже в этом случае, необходимо подтвердить, что фальсификация доказательств привела к неправильным выводам о законности сделки, праве собственности и т.д.

Помимо этого, некоторые эксперты утверждают, что преюдиция, предусмотренная статьей 90 УПК РФ противоречит фундаментальному принципу свободы оценки доказательств, предусмотренному ч. 2 ст. 17 УПК РФ, в соответствии с которым никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы Нурбаев Даулет Маулитович Принцип свободы оценки доказательств и применение преюдиции в уголовном процессе РФ: новые грани старых проблем // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2011. №2, так как предопределяет силу доказательств и не предусматривает случаи сомнений в истинности судебного акта, не содержит механизм преодоления преюдиции, предписывающей признавать вступивший в законную силу приговор или решение суда без дополнительной проверки. Лопатин Сергей Александрович Реализация и преодоление преюдиции в уголовном судопроизводстве Российской Федерации : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Москва, 2017. С. 60.

Однако, несмотря на то, что отношение к институту преюдиции весьма неоднозначное, в одном мнения многих авторов сходятся: статься 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ нуждается в изменении, а институт преюдиции в уголовном процессе в существенной доработке, как на уровне законодательства, так и на уровне правоприменительной практики.

Стоит отметить, что споры вокруг ст. 90 УПК РФ ведутся уже давно. Преюдициальное значение решений по гражданским и арбитражным делам закреплено в ст. 90 УПК с 1 января 2010 года. «Это необходимо для того, чтобы прекратить практику, когда налогоплательщик, выигравший спор у налоговой инспекции, прямо на ступеньках арбитражного суда по тем же эпизодам арестовывался уже за налоговое преступление», -- пояснял в ходе принятия поправки депутат Госдумы Андрей Макаров.

Некоторые исследователи, исследователи рассматривают межотраслевую преюдицию как препятствие для уголовного преследования лиц за совершение преступления в сфере экономики. Потетинов В.А. Как следователю преодолеть преюдициальное значение судебных актов, принятых вне уголовного судопроизводства // Российский следователь. 2017. № 22. С. 28

После вступления в силу поправок ст. 90 УПК РФ были прекращены несколько уголовных дел в отношении предпринимателей. Однако в 2011 г. во втором уголовном процессе в отношении Михаила Ходорковского Мосгорсуд отказался принять во внимание доводы стороны защиты о преюдициальности многочисленных (61) вступивших в силу судебных решений арбитражных судов и судов общей юрисдикции, используя в качестве аргумента «дежурные» фразы о том, что в ходе арбитражных и гражданских процессов «рассматривались совершенно другие вопросы», «судьи были введены в заблуждение». Таким образом, несмотря на 61 решение, подтверждающее факт законной покупки ЮКОСом нефти и вопреки прямому требованию закона, суд не посчитал нужным более детально описать причины игнорирования императивного требования законодательства о преюдиции и отказался признать установленные судами обстоятельства, в результате чего М. Ходорковский был признан виновным в хищении нефти дочерних предприятий ЮКОСа.

Комментируя данное определение, Т.Г. Морщакова указывает, что: «Конституционному Суду приходится объяснять основы юридической грамотности: пока в уголовном процессе сомнения в виновности не опровергнуты (а они не опровергнуты, если есть решения компетентных в этих вопросах арбитражных и гражданских судов, подтверждающих правомерность действий), выносить обвинительный приговор нельзя. Но до сих пор органы уголовного судопроизводства считают, что они вовсе не обязаны разрешать такого рода сомнения и все эти решения можно отбросить. Это абсолютное опровержение силы судебных решений, причем решений, принятых в высших инстанциях».

Таким образом, в подобных ситуациях у участников уголовного судопроизводства возникает резонный вопрос о соотношении силы решений различных судов.

Одним из самых наглядных является дело Т.Р. Суринова. Предприниматель дважды обращался в Конституционный суд РФ в связи с тем, что в отношении него было возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, однако законность правоотношений, квалифицированных следствием и судом в качестве преступления, была установлена решениями арбитражных судов. В 2008 году предприниматель добился решения Конституционного суда в свою пользу, однако Верховный суд России отказался пересмотреть свою позицию по делу и признать его невиновным в связи с решением Конституционного суда РФ.

Конституционный суд же в свою очередь разъяснил: «Как признание, так и отрицание преюдициального значения фактических обстоятельств, установленных окончательным судебным решением в этих видах судопроизводства (гражданском или арбитражном), не может основываться на статье 90 УПК Российской Федерации и обусловливается взаимосвязанными положениями процессуального законодательства, регулирующими исполнение и пересмотр вступивших в законную силу судебных актов, а также правовыми нормами более высокого уровня, определяющими место и роль суда в правовой системе Российской Федерации, юридическую силу и значение его решений». Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2008г. №193-О-П «По жалобе гражданина Суринова Татевоса Романовича на нарушение его конституционных прав статьей 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституц. Суда РФ. URL: www.ksrf.ru (дата обращения: 16.04.2019).

Таким образом, Конституционный суд определил, что необходимо принимать во внимание обстоятельства, установленные не отмененными решениями арбитражного суда по гражданскому делу, которые вступили в законную силу.

При вторичном обращении жалобщика в Конституционный суд РФ последний указал следующее: «Проверка же законности и обоснованности правоприменительных решений, вынесенных по уголовным и арбитражным делам, в том числе с точки зрения обоснованности применения в них тех или иных процессуальных норм, не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Таким образом, на сегодняшний день у судей, следователей и высшего судебного органа конституционного контроля - Конституционного суда отсутствует единое понимание того, каким образом институт преюдиции должен функционировать в уголовных делах, должен ли он предоставлять участникам уголовного судопроизводства определенные гарантии.

Между тем, институт преюдиции имеет огромное значение при расследовании дел в отношении предпринимателей по преступлениям в сфере предпринимательской деятельности. Довольно часто с преюдицией сталкиваются обвиняемые или подозреваемые в мошенничестве (ст. 159 УК РФ), фиктивном банкротстве (ст. 197 УК РФ) и уклонении от уплаты налогов (ст. 199 УК РФ).

Так, например, 2 апреля 2018 года, в Бобровском районном суде Воронежской области был вынесен приговор в отношении предпринимателя Бехметьвева Р.Д. По мнению суда, Бехметьев Р.Д. в 2012 году, преследуя корыстные цели, движимый преступным умыслом и жаждой наживы, разработал преступный план направленный на совершение мошенничества, то есть хищения бюджетных денежных средств и приобретения права на денежные средства при незаконном возмещении налога на добавленную стоимостьПриговор Бобровского районного суда Воронежской области от 02 апреля 2018 года.

Суть дела заключалась в следующем. В 2012 году Бехметьев, как генеральный директор ООО «СТ» заключил договор купли-продажи с ООО «Контакт», предметом которого являлось приобретение сельскохозяйственной продукции в виде пшеницы, ячменя и подсолнечника на общую сумму 289 001 000 рублей. Впоследствии ООО «СТ» предоставил в ФНС налоговую декларацию по налогу на добавленную стоимость с целью возмещения НДС в размере 11 млн. рублей.

По результатам проведенной МИ ФНС камеральной проверки предъявленных ООО «СТ» документов, налоговым органом было принято решение об отказе в возмещении НДС в сумме 11 107 834 рубля. Основанием для принятия данного решения стал установленный налоговым органом факт мнимости финансово-хозяйственных взаимоотношений между ООО «СТ» и ООО «Контакт».

Не согласившись с решением налогового органа ООО «СТ» обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения налогового органа об отказе в возмещении НДС.

18 марта 2015 г. Арбитражный суд Центрального округа также сделал вывод о реальности хозяйственных операций между ООО «СТ» и ООО «Контакт», так как инспекцией не было доказано наличие согласованных неправомерных действий ООО «СТ» и его контрагента ООО «Контакт», а также факт аффилированности между данными компаниями.

Однако, несмотря на вступившие в силу решение Арбитражного суда Воронежской области от 16 июля 2014 г. о реальности хозяйственных операций между ООО «СТ» и ООО «Контакт», 27 октября 2014г. следователем было вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по факту совершения Бехметьевым Р.Д. (генеральным директором ООО «СТ») преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ.

В феврале 2015 года постановлением судьи Лискинского районного суда Воронежской области постановление следователя было признано незаконным. Обосновывая свою позицию, суд сослался на упомянутое нами ранее постановление Конституционного суда РФ № 30-П от 21 декабря 2011 г., в соответствии с п. 4.2. которого, по смыслу статьи 90 УПК РФ, впредь до опровержения преюдициально установленных фактов следователь не может и не должен обращаться к вопросу, составляющему предмет доказывания по гражданскому делу, а решение по арбитражному делу должно толковаться в пользу лица (в рассматриваемом случае - в пользу ООО «СТ»), поскольку одним только предположением о фальсификации доказательств нельзя опровергнуть законность состоявшегося решения. Постановление Лискинского районного суда Воронежской области от 17 февраля 2015г.

14 апреля 2015 года Воронежский областной суд согласился с позицией Лискинского районного суда, дополнительно отметив, что опровержение преюдиции судебного акта, принятого в порядке гражданского судопроизводства, на основании одного лишь несогласия следователя (или суда), осуществляющего производство по уголовному делу, позволило бы преодолевать законную силу судебного решения в нарушении конституционного принципа презумпции невиновности и связанных с этим особенностей доказывания в уголовном процессе. Апелляционное постановление Воронежского областного суда по делу № 22-621 от 14 апреля 2015 г. Помимо этого, в апелляционном постановлении суд также указал на то, что решение арбитражного суда от 16 июля 2014 г. состоит из «тщательного, скрупулезного анализа и исследования обстоятельств, изложенных следователем в постановлении о возбуждении уголовного дела» Там же. в отношении Бехметьева Р.Д.

Позднее с указанным решением согласились судьи Верховного Суда РФ. Однако в 2016 года тем же Верховным Судом со ссылкой на постановление Конституционного Суда РФ № 30-П в части того, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, сами по себе не предопределяют выводы суда о виновности (невиновности) обвиняемого по уголовному делу, Постановление об отмене постановления судьи и о передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции от 14 июня 2016 г. по делу № 14-УД16-3 данное постановление было отменено и уже в апреле 2018 года Бехметьев был привлечен к уголовной ответственности за совершение покушения на мошенничество (ч. 3. ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ) и приговорен к двум годам лишения свободы с отбыванием срока в исправительной колонии общего режима.

Таким образом, на практике институт межотраслевой преюдиции, закрепленный в ст. 90 УПК РФ не работает в полной мере, так как суды и следователи не принимают во внимание уже вступившие в силу судебные акты, суды различных инстанций и субъектов РФ по-разному толкуют данную норму и постановления Конституционного суда. Описанная нами ситуация является доказательством того, что институт межотраслевой преюдиции нуждается в существенной доработке. Отсутствие единообразия в правоприменительной практике приводит к абсурдным и одновременно печальным ситуациям, ибо в большинстве подобных случаев страдает предприниматель и его бизнес. Так, например, описанное нами дело в отношении предпринимателя Р.Д. Бехметьева длилось 6 лет: 6 лет судебных тяжб с различными органами, 6 лет «хождения» по инстанциям и судам, 6 лет оплаты услуг адвоката и 2 года заключения в следственном изоляторе.

Таким образом, для целей создания универсального института межотраслевой преюдиции и устранения встречающихся в практике противоречий мы видим несколько вариантов решения проблемы применения межотраслевой преюдиции в России.

Первый из возможных способов решения данной проблемы был предложен Л.В. Головко. Он предполагает, что единственным способом решить все проблемы, устранить возникающие противоречия судебных решений - это вернуть межотраслевой преюдиции в уголовном процессе опровержимый характер, когда решение по гражданскому (арбитражному) делу может быть опровергнуто соответствующими доказательствами «с учетом того, что арбитражный (гражданский) суд не проводит расследования, не устанавливает истину и действует лишь inter partes». Подобная позиция поддерживается многими авторами, в том числе и Л.В. Воскобитовой. По ее мнению преюдициальность, как свойство вступивших в законную силу судебных актов, имеет свои пределы, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. Главы 1-32.1. Постатейный научнопрактический комментарий / Отв. ред. Л.А. Воскобитова. М., Редакция «Российской газеты», 2015. С. 413-417 так как при существенной разнице порядка использования в доказывании вступивших в законную силу окончательных судебных актов (приговора, решения суда) и наступающих правовых последствий, не представляется возможным рассматривать единство способов познания, проверки и оценки доказательств. Лопатин, С. А. Реализация или преодоление преюдиции в уголовном судопроизводстве Российской Федерации : дис. ... канд. юрид. наук. -- М., 2017.

Однако в связи с тем, что пределы применения межотраслевой преюдиции сегодня четко не определены в законе, они произвольно толкуются судами и правоохранительными органами, что приводит к ситуациям в судебной практике, подобным описанной ранее.

Если нынешняя политика государства действительно наплавлена на либерализацию и демократизацию уголовного законодательства в сфере предпринимательской деятельности и снижение давления на бизнес и предпринимателей, неопровержимость межотраслевой преюдиции должна быть четко установлена в законе, а если у суда и следователя есть обоснованные основания полагать, что вступившее ранее в законную силу судебное решение арбитражного суда было принято без достаточной и полной оценки тех или иных доказательств и обстоятельств, в уголовно-процессуальном законодательстве должен быть установлен механизм пересмотра данных решений.

В качестве возможного варианта решения описанной проблемы применения межотраслевой преюдиции предлагается внести в процессуальные законодательства положения о процедуре пересмотра решений арбитражных судов в случае, если у следователя есть мотивированные и обоснованные основания полагать, что решение арбитражного суда было вынесено без тщательной проверки фактов и обстоятельств, имеющих значения для возможного уголовного разбирательства в будущем. Об этом в свою очередь также говорил и КС РФ в Определении по делу Т.Р. Суринова, указывая на то, что: «исключительная по своем существу возможность преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных актов предполагает установление таких особых процедурных условий их пересмотра, которые отвечали бы прежде всего требованиям правовой определенности, обеспечиваемой признанием законной силы судебных решений, их неопровержимости, что в ординарных судебных процедурах может быть поколеблено, лишь если какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство или обнаруженные фундаментальные нарушения неоспоримо свидетельствуют о судебной ошибке, без устранения которой компетентным судом невозможно возмещение причиненного ею ущерба».

В последнее время довольно часто адвокаты и другие юристы также говорят о введении специальной процедуры сбора и раскрытия доказательств в рамках гражданского и арбитражного процессов на подобие discovery в США или disclosure в Великобритании. Так, специалисты адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» предполагают, что данная мера существенно снизит количество возбужденных в отношении предпринимателей уголовных дел, так как участники хозяйственных споров перестанут использовать уголовные дела в качестве способа получения новых доказательств для споров в арбитражном суда. К сожалению, сегодня подобная практика достаточно распространена в бизнес-среде.