Актуальные проблемы уголовного права и криминологии

Таким путем они обманули 72 представителя различных предприятий и присвоили 122 млрд. 377 млн. неденоминированных рублей.

2) хищение руководителями акционерного общества денежных средств у граждан при заключении с ними договоров займа.

Механизм данного способа мошенничества заключался в том, что руководитель АО под видом сбора денежных средств для развития деятельности акционерного общества, путем обмана, заключали с гражданами договоры займа. На базе существующего АО, учреждалось другое АО и выпускались обыкновенные и привилегированные акции. Часть из них размещалась среди акционеров, а другая часть выдавалась заимодателям. В нарушение существующих правил², руководитель АО по чекам получал с расчетного счета наличные денежные средства, но в кассу АО не оприходовал, а хранил их в личном сейфе. Затем часть денежных средств выдал гражданам при расторжении договоров займа. Другая часть денег руководителям присваивалась;

3. Присвоение путем обмана злоупотреблением доверия денежных средств и ювелирных изделий в ломбарде, принадлежащих гражданам, под видом ссудно-залоговых и ссудно-кредитных операций.

Суть данного способа хищения заключается в том, что преступник учредил фиктивно ломбард. В целях обмана граждан, через средства массовой информации, довел до сведения населения ложную информацию о разрешении органами власти ломбардной деятельности. В нарушение закона¹¹ См.: « О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О банках и банковской деятельности в РСФСР»: Федеральный закон не имея специальной лицензии и удостоверения регистрационной палаты, мошенник обманывая граждан заключил с ними ссудно - кредитные и ссудно - залоговые договора, зная заранее, что обязательства по ним выполнены не будут, присвоил денежные средства и ювелирные изделия и с ним скрылся за границей;

4) хищение банковского кредита путем мошенничества, полученного на подставных лиц.

Данный способ характеризуется тем, что преступники завладевают паспортами, принадлежащих другим лицам, и без согласия последних, но от их имени за определенную плату оформляются на работу в коммерческое предприятие. Затем действуя от имени этого предприятия, получают кредит в банке и его присваивают;

5) хищение денежных средств путем мошенничества с использованием международных чужих и поддельных кредитных карточек;

Демократические преобразования в обществе и формирование рыночной экономики в России, дали возможность участвовать в них иностранным партнера.

Для удобства и осуществления безналичных расчетов в валюте иностранными гражданами стали широко применяться кредитные карточки. Последние являются именными платежами документами и пользоваться ими могут только те лица, которым они выданы.

Мошенники используют кредитные карточки при совершении преступлений, которыми завладели путем противоправных форм, утерянные иностранными гражданами, а также полностью или частично подделанные.

Как правило, совершают мошенничество с использованием кредитных карт лица, в предприятиях торговли и обслуживающих организациях, которые ведут торговлю и обслуживание граждан за валюту;

6) хищение путем мошенничества денежных средств руководителями финансовой структуры, полученных в депозит по договорам имущественного найма от граждан.

Совершение мошенничества этим способом заключается в том, что преступники формально учреждают общества с ограниченной ответственностью и привлекают денежные средства по договорам имущественного найма на условиях срочности, платности и возвратности. Договором предусмотрено, что деньги будут инвестироваться в различные производства, приносящие прибыль. За счет нее по условиям договора вкладчикам предусматривается выплата денег в процентном отношении (в виде так называемой «Премии» ). Для введения граждан-вкладчиков в заблуждение мошенники используют средства массовой информации для рекламирования своей мнимой деятельности. Видя, что им это удалось, мошенники преобразуют ТОО в АОЗТ и на деньги, полученные от граждан, образуют несколько десятков филиалов в разных регионах России, куда затем с расчетного счета, в соответствии с фиктивно заключенными договорами о совместной деятельности переводят денежные средства. Став руководителями вновь учрежденных филиалов, они обналичивают деньги, а затем их похищают под видом заработной платы и различных доплат.

С. Ш. Ахмедова Предмет незаконного получения и разглашения сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну

Экономические реформы, продолжающиеся в России с середины 80-х годов, вызвали необходимость внесении' принципиальных изменений в правовое регулирование общественных отношений, складывающихся в процессе осуществления экономической деятельности. Это обусловило появление в УК 1996 г. новой самостоятельной главы «Преступления в сфере экономической деятельности" (раздел 8 УК). Данная глава является самой емкой (32 статьи) и включает в себя 17 ранее неизвестных российскому уголовному законодательству преступлений. К их числу относится и ст. 183 УК «Незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну».

Конструктивным и коренным признаком рассматриваемого состава преступления является его предмет, в качестве которого выступает тайна как особый правовой режим информации. Содержание тайны, т. е. сведения, ее составляющие законом не определены (бланкетный характер диспозиции). Поэтому квалификация по ст. 183 УК требует обращения к иным нормативным актам, в частности, гражданско- и финансово-правовым. Но прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что в диспозиции используется два термина: "коммерческая тайна" и "банковская тайна". В связи с чем возникает вопрос о их соотношении. Ответить на него необходимо хотя бы для чистоты квалификации, т. к. для суда и следствия небезразлично знать, в отношении какой именно информации совершены действия, охватываемые объективной стороной анализируемого состава преступления.

В настоящее время в юриспруденции сложилось несколько подходов к вопросу о разграничении коммерческой и банковской тайны. Наиболее распространенная точка зрения - коммерческая и банковская тайны соотносятся между собой как целое и часть. Банковская тайна охватывает достаточно определенный и, на первый взгляд, узкий круг информации - о вкладах, счетах, операциях по счету и о клиенте (ст. 857 ГК). Коммерческая тайна - понятие более широкое, включающее в себя любую информацию (за исключением сведений, определенных Правительством РФ), имеющую действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу ее неизвестности третьим лицам (ст. 139 ГК). На основании этого делается вывод о том, что банковская тайна является разновидностью коммерческой.

Другие авторы, не отрицая мнения первых, в качестве дополнительного аргумента, разграничивающего коммерческую тайну от банковской, используют еще одно понятие - "коммерческая тайна банка". Действительно, банк может являться хранителем не только банковской, но и одновременно коммерческой тайны, как самостоятельная коммерческая организация. Поскольку привлечение вкладов и открытие счетов разновидность коммерческой деятельности, то, следовательно, сведения о вкладах, счетах и операциях по ним составляет коммерческую тайну самого банка. Таким образом, понятие «коммерческая тайна банка" наиболее широкое, включающее в себя наряду с коммерческой также и банковскую тайну. Как видно, несмотря на кажущееся разногласие, это одна позиция: банковская тайна - разновидность коммерческой.

Третья группа авторов рассматривает коммерческую и банковскую тайны как не совпадающие между собой понятия. Эта, на наш взгляд, наиболее перспективная позиция. Коммерческая и банковская тайны отличаются друг от друга по юридической природе: содержанию, законодательному регламентированию и по последствиям их признания. Содержание и объем коммерческой тайны устанавливается хозяйствующим субъектом по своему усмотрению. Отсюда, сведения, составляющие коммерческую тайну каждого субъекта, будут различными. Кроме того, установление режима коммерческой тайны - это право хозяйствующего субъекта, которым он может и не воспользоваться. В отличие от коммерческой банковская тайна имеет, во-первых, определенный федеральным законодательством круг сведений, который одинаков для всех банков, а во-вторых, является обязанностью кредитной организации, за неисполнение которой служащие банка несут дисциплинарную, материальную и уголовную ответственность. И, наконец, в-третьих, очерчен строго определенный круг лиц, имеющих право получать сведения, составляющие банковскую тайну.

Выявив различие между коммерческой и банковской тайной, необходимо определить их содержание, т.е. установить, какой круг информации ими охватывается.

Содержание коммерческой тайны раскрывается в ст. 139 ГК: "Информация составляет... коммерческую тайну в случае, когда информация имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам". Единого же определения понятия банковской тайны в действующем законодательстве не дано, хотя о банковской тайне говорилось в первых декретах Советской власти. В частности, ст. 4 Декрета СНК Р (ЖЯР от 6. СЮ.21г. "Об отмене ограничения денежного обращения и мерах к развитию вкладной и переводной операциях" установила: "справки о состоянии текущих счетов и вкладов и о переводах выдастся только владельцам их или судебным и следственным властям". Позже (1925г.) содержание банковской тайны было расширено, под ее действие попадали все другие операции клиентов. Поэтому банковская тайна определялась как обязанность кредитного учреждения сохранять тайну по операциям клиентов. Современное законодательство, определяя банковскую тайну и устанавливая ее содержание, не смогло избежать некоторой несогласованности. ГК РФ в ст. 857 относит к банковской тайне сведения: 1) о банковском счете и банковском вкладе, 2) об операциях по счету (при этом ничего не говорится об операциях по счету, что можно объяснить только одним обстоятельством - недоработкой законодателя), 3) о клиенте. Статья 26 "О банках и банковской деятельности" признает банковской тайной не только сведения об операциях, вкладах и счетах клиента, но и иные сведения, устанавливаемые кредитной организацией, если это не противоречит федеральному закону. Таким образом, Закон "О банках и банковской деятельности" дает более широкую формулировку содержания банковской тайны и стало быть является более адекватным современным о ней представлениям не только в России, но и в банковской практике многих зарубежных стран, приближая российское законодательство к международным стандартам.

Таким образом, предметом преступления, предусмотренного ст. 183 УК, является коммерческая тайна, содержание которой составляют любые сведения, имеющие коммерческую ценность (кроме сведений, определенных Правительством РФ), и банковская тайна, которая включает в себя сведения о вкладах, счетах, операциях по ним, о клиенте и иные сведения, устанавливаемые кредитной организацией на основании федеральных законов.

Сверчков В. В. О применении ст. 75 УК РФ (ст. 7 УПК РСФСР) в связи с совершением преступлений в сфере экономики

Изучение следственной практики освобождения от уголовной ответственности показало, что наиболее часто деятельное раскаяние в связи с совершением преступлений в сфере экономики имеет место, если лицо привлекается к уголовной ответственности за обман потребителей (ч. 1 ст. 200 УК), значительно реже - за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ч. 1 ст. 165 УК), умышленное уничтожение или повреждение имущества (ч. 1 ст. 167 УК), приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ч. 1 ст. 175 УК).

Наряду с этим дознаватели и следователи, применяя ч. 1 ст. 7 УПК РСФСР (ч. 1 ст. 75 УК РФ), не всегда согласовывают свое решение с санкцией той статьи УК, по которой возбуждено уголовное дело. Как ни странно, в следственной практике имеет место освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием виновных лиц за совершение ими преступлений средней тяжести, таких как кража (ч. 1 ст. 158 УК), а иной раз и тяжких преступлений, например, таких как квалифицированный грабеж (ч. 2 ст. 161 УК).

Категория преступления формально не имеет значения для освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, если речь идет о специально предусмотренных оговорках об освобождении в Особенной части УК. В настоящее время в числе таковых в разделе экономических преступлений можно выделить пункт 2 примечания к статье 198 и частично примечание к статье 204 УК.

Некоторые ученые предлагали более расширить пределы экономических преступлений для деятельного раскаяния за счет введения новых норм и примечаний. С данным предложением можно было бы согласиться по сути, но не по форме. По мнению автора, подобная детализация конкретных статей Особенной части Кодекса излишне усложнит и без того разрозненные многочисленные «специальные» («особенные») субнормы деятельного раскаяния. Условия применения освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием относительно преступлений средней и более значительной тяжести должны регламентироваться одной уголовно-правовой нормой. Основной массив статей УК о деятельном раскаянии применительно к преступлениям данной категории должен формироваться вокруг латентных преступных деяний, в число которых в большей мере входят преступления в сфере экономической деятельности.

Одобрительно воспринято предложение автора о формулировании единой нормы об освобождении от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния (для групп преступлений определенной тяжести) 21% опрошенных практических работников, компетентных принимать решения об освобождении от уголовной ответственности (наказания) в своей деятельности.

В настоящее же время следственная практика применения ч. 2 ст. 7 УПК РСФСР (ч. 2 ст. 75 УК) исходит из следующих законодательных установок:

1. Освобождение от уголовной ответственности возможно при наличии условий, предусмотренных ч. 1 ст. 75 УК.

2. Данные случаи освобождения должны быть специально предусмотрены соответствующими статьями Особенной части УК.

Сложностей в понимании этих установок как будто бы не возникает. Исчерпывающий перечень условий дан (см. ч. 1 ст. 75 УК), специальные случаи освобождения от уголовной ответственности предусмотрены в примечаниях к статьям Особенной части УК. Практически же правоприменители, принимая решение об освобождении по ч. 2 ст. 75 УК, не подкрепляют его наличием условий ч. 1 ст. 75 УК, ограничиваются условиями примечаний к статьям, в частности: а) фактом совершения преступления впервые, способствованием раскрытию преступления, полным возмещением причиненного ущерба если речь идет о пункте 2 примечания к статье 198 УК; б) добровольным сообщением лицом о подкупе органу, имеющему право возбудить уголовное дело, если речь о примечании к статье 204 УК.

Такое разноречие в применении закона отчасти объясняется тем, что «специальные» нормы освобождения от уголовной ответственности Особенной части УК по конструкции императивны - указывают на необходимость освобождения от уголовной ответственности при наличии определенных в них условий, а конструкция ст. 75 УК носит диспозитивный характер, т. е. предусматривает при наличии соответствующих условий возможность освобождения от уголовной ответственности по усмотрению правоприменителя. Диспозитивность законодательной конструкции ч. 1 ст. 75 УК подчеркивается выражением: «Лицо... может быть освобождено от уголовной ответственности...», в законодательной конструкции ст. 7 УПК РСФСР: «Суд, прокурор, а также следователь и орган дознания... вправе прекратить уголовное дело».

Конструкция ч. 2 ст. 75 УК диспозитивна лишь на первый взгляд, фактически же она неопределенна, поскольку, с одной стороны, отсылает к императивным нормам Особенной части Кодекса, а с другой - содержит в себе выражение: «Лицо... может быть освобождено от уголовной ответственности...». По мнению автора, данное «может быть» следует относить не к применению нормы, а к «поисковому ориентиру», указывающему на то, что выбор освобождения приходится не на любую статью Особенной части, а на специально сконструированную под освобождение от уголовной ответственности норму.

Автор считает, что применение ч. 2 ст. 7 УПК РСФСР (примечаний к ст. 198, 204 УК) будет эффективнее, если: а) перечень статей Особенной части УК закрепить в ч. 2 ст. 75 УК (вместо примечаний к статьям); б) этот перечень дополнить статьями, предусматривающими ответственность за совершение других преступных деяний, отражающих в большей мере латентные преступления, в частности, преступления в сфере экономической деятельности; в) обязательно учитывать при освобождении от уголовной ответственности лишь объективные условия, предусмотренные частью 1 статьи 75 УК; г) к субъективным условиям освобождения (ч. 1 ст. 75 УК) относиться факультативно, но иметь ввиду, что достижение целей уголовной ответственности без ее реализации станет возможным, если восстановление социальной справедливости и общая превенция будут сопряжены с возмещением причиненного преступлением ущерба (заглаживанием вреда иным образом), если специальная превенция будет связана с чистосердечным раскаянием, со способствованием виновным раскрытию и расследованию совершенного им преступления.

С. Е. Квасница О квалификации действий организаторов и руководителей преступного сообщества

Согласно п. 5 ст. 35 УК лицо, создавшее преступное сообщество, либо руководившее им, подлежит уголовной ответственности за организацию и руководство преступным сообществом в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК, а также за все совершенные преступным сообществом преступления, если они охватывались его умыслом. Ст. 210 УК «Организация преступного сообщества (преступной организации)» предусматривает ответственного за такого рода действия. Вместе с тем, в правоприменительной практике при квалификации действий организаторов и руководителей преступного сообщества возникает ряд вопросов. Например, предусматривает ли данная норма ответственность за реализацию целей сообщества - совершение тяжких или особо тяжких преступлений или как следует квалифицировать действия лица, создавшее преступное сообщество для совершения только конкретного вида преступлений в случаях, если его членами совершены иные деяния, не являющиеся целью данной преступной организации и т. д.?

Проанализируем несколько ситуаций:

Если лицо создало преступное сообщество только лишь для торговли наркотиками или занятия контрабандой, то оно подлежит ответственности по ч. 1 ст. 210 УК, т. е. за создание сообщества для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, т. е. тех, за которые согласно ст. 15 УК предусматривается наказание более 5 лет лишения свободы. В данном случае такое лицо подлежит ответственности за сам факт создания преступного сообщества (преступной организации) независимо от совершения этим сообществом конкретных деяний. За другие преступления, например, вымогательство, совершенное членами преступного сообщества, оно ответственности не подлежит, так как целями данной преступной организации не являлось совершение иных преступлений, кроме торговли наркотиками или занятие контрабандой. Значит, совершенное членами преступного сообщества вымогательство не охватывалось умыслом данного лица, при условии, конечно. Что такой умысел не сформировался после, в процессе деятельности сообщества.

Лицо создало преступное сообщество для совершения любого вида корыстных преступлений. Учитывая, что даже совершение кражи по предварительному сговору группой лиц относится к тяжкому преступлению, то лицо подлежит ответственности, например, за совершение любого хищения, при условии, что охватывалось его умыслом. Что следует под этим понимать? Умыслом лица, создавшего преступное сообщество для совершения корыстных посягательств должна охватываться вся преступная деятельность сообщества в этом направлении. Должен ли руководитель знать точно все обстоятельства совершения каждого преступления или же с его стороны достаточно определить «генеральную линию» преступной деятельности?

Наверное, в отношении конкретного преступления у организатора сообщества допускается наличие не конкретизированного умысла; более того, ему может быть все равно, в какой форме будет совершено данное деяние, он может не знать места и времени посягательства, круга конкретных исполнителей. Но главное в этом случае - для него создавалось преступное сообщество и какое отношение он имеет к конкретному, совершенному преступным сообществом деянию. Таким образом, квалификация действий лица, создавшего преступное сообщество для совершения любых корыстных преступлений, при совершении рядовыми членами сообщества конкретного деяния данного вида должна осуществляться по совокупности: по ч. 1 ст. 210 УК (за создание преступного сообщества) и по статье, предусматривающей ответственность за совершенное сообществом конкретное корыстное деяние. При этом руководитель преступного сообщества (в соответствующих случаях) привлекается по тем же нормам с учетом требований ст. 33 и 34 Общей части, а именно: если он участвовал в конкретном деянии, по ст. 210 УК и норме Особенной части, предусматривающей ответственность за это преступление, а если не участвовал, то по ст. 210 УК, ч. 3 ст. 33 и статье Особенной части, предусматривающей ответственность за совершение конкретного деяния.

В заключение следует отметить, что в теории преступные сообщества подразделяют на несколько уровней. Так, А. И. Долгова отмечает, что третий уровень преступного сообщества имеет место тогда, «...когда основой организации является не конкретная преступная деятельность, как у преступных объединений и групп, а выработка норм преступности, организации третейского суда, оказании помощи лицам, которые регулярно совершают преступления... Пример такого сообщества - воры в законе». Представляется, что при совершении преступлений членами преступного сообщества лица, которые фактически являются идеологами в преступном сообществе и ни в каком качестве не принимают участия в конкретных преступлениях, могут привлекаться по ст. 210 УК только за конкретные действия, предусмотренные диспозицией данной статьи. Наверное, назрела необходимость предусмотреть в ч. 2 ст. 210 УК уголовную ответственность не только за участие в преступном сообществе, но и за принадлежность к нему.

И последнее, характеризуя деятельность создателей и руководителей преступного сообщества, необходимо отметить, что в отношении этих лиц нет четкости в установлении пределов их ответственности. Так, В. Осин подчеркивал, что «...за любые преступления, установленные уголовным законом, организаторы банд должны нести ответственность по ст. 77 УК РСФСР до тех пор, пока созданная ими криминальная группа не будет уничтожена или самоликвидируетс». Хотя речь здесь идет о банде, которая как бы не является типичным в смысле ст. 210 УК сообществом, это не имеет принципиального значения. Представляется, что создатель или руководитель преступного сообщества несет ответственность за все деяния, совершенные участниками данного криминального образования, охватываемые его умыслом, если, во-первых, имело место его свободное волеизъявление и, во-вторых, когда у него имелась возможность контролировать ситуацию, руководить действиями рядовых членов сообщества и т. п.

П. Н. Заблоцкий Использование информации экспертно-криминалистических учетов в процессе квалификации экономических преступлений

Процесс квалификации преступлений представляет собой сложный и динамичный процесс отождествления признаков деяния с признаками состава преступления. Применительно к квалификации экономических преступлений эта деятельность сталкивается со специфическими трудностями:

Во-первых, действующий УК включил в раздел III «Преступления в сфере экономики» три совокупности составов преступлений, посягающих на различные сферы отношений (отношения собственности, экономические отношения, коммерческие и иные), по сути являющиеся, на мой взгляд, самостоятельными с точки зрения объектов уголовно-правовой охраны. Следовательно, они имеют самостоятельные частные методики расследования, выработанные в течение многих лет ведущими специалистами в области расследования обще уголовных и экономических преступлений. Исходя из стабильных научно-криминалистических классификаций, практика разработала систему криминалистической регистрации информации о преступлениях данных направлений.

Экспертно-криминалистическая регистрация, являясь отраслью криминалистической, также разработала свою систему учета объектов. Такая система согласно Приказа МВД России от 1. 06. 93 г. «О повышении эффективности экспертно-криминалистического обеспечения деятельности органов внутренних дел Российской Федерации» имеет следующие формы учета информации:

- дактилоскопические следотеки;

- следотеки орудий взлома, подошв обуви и протекторов шин автотранспортных средств;

- картотеки микрообъектов;

- коллекции поддельных медицинских рецептов на получение наркотических и сильнодействующих лекарственных средств и образцов почерка лиц, занимающихся их подделкой;

- картотеки субъективных портретов неустановленных преступников.

Эти учеты активно используются оперативными службами в настоящее время при раскрытии и расследовании корыстных и корыстно-насильственных преступлений. В основном, это преступления против собственности.

Во-вторых, уголовное законодательство включило множество новых составов экономических преступлений, создав самостоятельные главы (например, гл. 23 и 24).

В основу принятия квалификационных решений по ним необходимо включить экспертную оценку особого вида. Она часто является комплексной. Поэтому с 1999 года в некоторых экспертно-криминалистических управлениях органов внутренних дел РФ проводится экономико-криминалистическая экспертиза¹¹ В соответствии с решением коллегии Министерства внутренних дел России от 25 мая 1998 г. № 5 км / 1 «О состоянии и дополнительных мерах по управлению борьбы с правонарушениями в экономической сфере», объявленным Приказом МВД России от 9 октября 1998г. № 643 ДСП предусмотрено до 1 января 1999 г. завершить создание в структуре экспертно-криминалистических отделов и управлений МВД, УВД, ГУВД, ГУВД, УВДТ специализированных подразделений по производству бухгалтерских и экономических экспертиз.

² По результатам опроса 120 следователей следственных подразделений Волгоградской области.. По мнению 83% опрошенных следователей информация таких исследований имеет огромное значение в процессе квалификации преступлений в сфере экономической деятельности². Однако опыт данных экспертиз маловат. Во многих регионах база для проведения таких экспертиз еще не сформирована. С учетом потребностей следственной практики и организационно-штатных возможностей в ЭКП МВД, ГУВД, УВД в соответствии с указанием МВД России от 8 апреля 1997 г. № 1/6253 разрешено создание подразделений для производства бухгалтерских экспертиз с введением соответствующих должностей экспертов. Такие экспертизы по сути являются частью экономико-криминалистической экспертизы и проводятся они на сегодняшний день в 25 регионах страны¹¹ См.: Карлин И. П. О состоянии и мерах повышения эффективности экспертно-криминалистического обеспечения раскрытия и расследования преступлений: Доклад начальника ЭКЦ МВД России // Экспертная практика. 1998. №44. С. 10..

В-третьих, не совсем четко определен перечень учета объектов, необходимых для проведения данных экспертиз, заключения по которым войдут в основу решений следователей по уголовным делам о экономических преступлениях.

Поэтому, на мой взгляд, целесообразно создать коллекции бланков различных бухгалтерских документов, заполненных по установленным требованиям в зависимости от сферы экономической деятельности. Использование их информации при отождествлении с признаками поддельных могли бы дать позитивный результат при квалификации преступлений по ст. 171, 176, 180, 187, 201 УК.

Следующей формой учета должны быть коллекции оттисков и штампов юридических лиц, находящихся на территориях, обслуживаемых органами внутренних дел. Информация по ним способствовала бы принятию решений следователей по ст. 176, 180, 181, 186 УК.

Важной формой учета могли бы являться коллекции образцов почерка и подписи должностных и иных ответственных лиц, в обязанность которых входят принятие решений и наложение резолюций. С такой информацией следователи могли бы скорее принимать решения в процессе квалификации преступлений по ст. 170, 172, 176, 187, 189, 197, 201 УК.

Необходимо сформировать картотеки поддельных документов, изымаемых в ходе финансово-экономической и оперативно-розыскной деятельности, которые могли бы повлиять на процесс квалификации серийных преступлений в сфере экономической деятельности, квалифицированных по ст. 170, 172, 176, 181, 192, 202 УК.

Немаловажной формой учета могут являться компьютерные базы бухгалтерских программ, используемых в различных направлениях финансово-экономической деятельности, бланки для составления документов бухгалтерской отчетности, информация, по которым могла бы использоваться при квалификации преступлений почти по всем статьям главы 22 УК.

Процесс накопления перечисленной информации для создания экспертно-криминалистического учета перечисленных объектов во многом зависит от инициативы оперативных сотрудников и следователей.

Насколько они будут заинтересованы в пополнении таких картотек и коллекций, настолько состоятельны будут новые формы учета. В свою очередь, они послужат солидной базой данных в дальнейших производствах по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики и их квалификации.

В. М. Шинкарук Проблемы уголовно - правовой охраны общественного порядка

Уголовное законодательство определяет хулиганство как грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением либо повреждением чужого имущества». Таким образом, в составе хулиганства наряду с характерными для данного социально - правового явления понятиями, «грубое нарушение общественного порядка», «явное неуважение к обществу» сочетаются и более формализованные признаки: «применение насилия к гражданам либо угроза его применения», «уничтожение либо повреждение чужого имущества».

Такая конструкция во многом оправдывает себя. В прежней норме содержащей признаки хулиганства (ч. 1 ст. 206 УК РСФСР 1960 г.), были только оценочные понятия, что влекло разного рода судебные ошибки при ее применении.

Поэтому включение в понятие хулиганства дополнительных объективных признаков вполне оправданно. И. Я. Козаченко справедливо указал, что «развитие правового понятия хулиганства должно идти по пути сужения объема оценочных и расширения сферы действия формально определенных понятий» Козаченко И. Я. Квалификация хулиганства и отграничение его от смежных составов преступлений. Свердловск, 1984 . С.7.

Однако появление новой нормы, предусматривающей уголовную ответственность за хулиганство, едва ли разрешило все проблемы, связанные с содержанием данного понятия. К тому же и некоторые другие действия, квалифицировавшиеся ранее как хулиганство, с принятием УК РФ 1996 г., отнесены в разряд самостоятельных преступных деяний. В отношении же ряда преступлений против здоровья предусматривается их совершение «из хулиганских побуждений » ( п. «д», ч. 2, ст. 111 УК , п. «д», ч. 2, ст. 112 УК ), осквернение и порча имущества на общественном транспорте и в общественном месте расцениваются как вандализм (ст. 214 УК ). Между тем такие общественно опасные деяния, как появление в общественном месте в обнаженном виде, умышленный шум в ночное время, пьяный дебош, пение непристойных песен, срыв массового мероприятия и иные подобные действия, которые очень близки социальному прототипу хулиганства, остались за пределами каких-либо составов преступлений.

Поскольку хулиганство заключается в совершении деяния, грубо нарушающего общественный порядок и свидетельствующей об явном неуважении преступника к обществу посредством причинения вреда интересам личности или собственности, общественный порядок нарушается во всех случаях совершения хулиганства, независимо сопровождалось оно посягательством на личность или на собственность.

Потому общественный порядок при совершении хулиганства является основным непосредственным объектом уголовно-правовой охраны. Это именно «то общественное отношение, тот интерес, который законодатель, создавая данную норму, в первую очередь стремился поставить под охрану уголовного закона».

К сожалению, и сейчас все еще не выработан единый подход к содержанию и понятию общественного порядка, поэтому высказываются различные мнения о круге общественных отношений его составляющих. Это обусловлено тем, что общественный порядок в теории права имеет двоякое значение. Он может выступать в качестве объекта и для проступков, и для преступлений.

Общественный порядок, в широком смысле, представляет собой систему общественных отношений, которая складывается в результате реализации всей совокупности социальных регуляторов. Это результат соблюдения не только правовых предписаний, но и норм морали, нравственности, обычаев, традиций, ритуалов.

А. В. Серегин полагает, что «общественный порядок в том его значении, в котором он рассматривается в праве, есть урегулированная нормами права и иными социальными нормами система общественных отношений, установление, развитие и охрана которых обеспечивают поддержание состояния общественного и личного спокойствия граждан, уважение их чести, человеческого достоинства и общественной нравственности» Серегин А. В. Советский общественный порядок и административно - правовые средства его укрепления. М., 1975 . С. 17..

П. И. Гришаев считает, что общественный порядок представляет собой порядок регулирующий отношения между членами общества, согласно которому каждый из них обязан соблюдать правила поведения в обществе как закрепленные в правовых нормах, так и в нормах морали См.: Гришаев П. И. Преступления против порядка управления, общественной безопасности и общественного порядка. М. 1957 . С. 57..

М. А. Ефимов видит в общественном порядке систему установившихся в обществе взаимоотношений между гражданами, регламентируемых не только нормами права, но и нормами морали и обеспечивающих осуществление государственными учреждениями, общественными организациями и всеми гражданами своих прав, защиту их законных интересов и выполнение своих обязанностей См.: Ефимов М. А. Борьба с преступлениями против общественного порядка, общественной безопасности и здоровья населения. Минск, 1971. С. 5..

Преимущественно общественный порядок определяется, как сложившаяся в обществе система отношений между людьми, правил взаимного поведения и общежития, установленных действующим законодательством, обычаями и традициями, а также нравственными нормами См.: Российское уголовное право. Особенная часть. М., 1997. С. 244.. Некоторые авторы предлагают рассматривать порядок, как совокупность общественных отношений, обеспечивающих общественное спокойствие, достойное поведение граждан в общественных местах, нормальную работу организаций и предприятий, общественного и личного транспорта, неприкосновенность личности См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 2000. С. 263..

Такой подход к оценке общественного порядка, как объекта хулиганства вполне логичен. Хулиганские действия, как правило, проявляются в форме бесстыдства, наглости, оскорбительности в отношении моральных и нравственных правил существующих в обществе. Этим и реализуется потребность преступника к эгоистическому самоутверждению, проявлению неуважения к окружающим.

Следует также отметить, что в ч. 2 ст. 206 УК РСФСР 1960 г., содержались признаки злостного хулиганства отличающегося по своему содержанию исключительным цинизмом и особой дерзостью.

Исключительно циничными признавались действия, которые свидетельствовали об открытом пренебрежении к нормам морали. Такое непристойное поведение предполагает наглое, особо пренебрежительное отношение к существующим в обществе нормам, оскорбляющие нравственные чувства граждан.

Особо дерзкие хулиганские действия также весьма многообразны в проявлении. Как правило они определялись по признаку длительного, упорно не прекращающего нарушения общественного спокойствия, сопровождающегося оскорбительным, крайне грубым обращением с людьми.

Это свидетельствует о том, что в случаях совершения подобных действий, неизбежно затрагиваются отношения урегулированные не только нормами права. Поэтому принято считать, что хулиганство по своему содержанию помимо указанных в законе признаков преступления, общественной опасности, противоправности, виновности, наказуемости, обладает дополнительным - аморальностью См.: Курс советского уголовного права. Часть общая. Ленинград, 1968. Т. 1. С. 163.. Это обстоятельство и привело к такому широкому определению его объекта.

Однако любое преступление, в силу своей общественной опасности и противоправности состоит в противоречии с нормами морали.

С другой стороны, не всякое пренебрежение общепринятыми правилами поведения может рассматриваться как хулиганство и повлечь уголовное преследование. Эти правила регулируют отношения неопределенного круга лиц и основаны в первую очередь на сознательном их выполнении. Поэтому в некоторых случаях их соблюдение обеспечивается применением общественных мер либо административного взыскания. То есть, в зависимости от характера нарушения этих правил это встречает либо только моральное осуждение общества, или преследуется в административном порядке, и лишь когда речь идет об общественно - опасных посягательствах влечет уголовную ответственность.

Поэтому такое определение общественного порядка, как объекта уголовно - правовой охраны свидетельствует о том, что всякое преступление по своим объективным свойствам и анти социальной сущности, в той или иной мере нарушает общественный порядок в широком смысле слова, который будучи урегулирован нормами права приобретает форму правопорядка См.: Ляпунов Ю. И. Соотношение хулиганства и преступлений против личности. // Соц. законность. 1980. № 9. С. 44.. Общественный порядок понятие более широкое, чем правопорядок, ибо состояние общественного порядка обеспечивается реализацией не только правовых норм, но и выполнением иных социальных правил.

Поэтому при совершении любого правонарушения под угрозу ставится именно правопорядок, который представляет собой состояние фактической упорядоченности общественных отношений, урегулированных правом, выражающее реальное, практическое осуществление законности См.: Теория государства и права. М., 1985. С. 401-402.. Отсюда столь широкое понимание общественного порядка как объекта хулиганства вряд ли можно признать приемлемым.

Каждое преступление посягает на конкретное, охраняемое уголовно - правовой нормой общественное благо. Иными словами, уголовный закон предусматривает ответственность не за невоспитанность, бескультурность, хамство, а лишь за формально-определенные, запрещенные виды общественно опасного поведения.

В связи с чем представляется более точным рассматривать общественный порядок как систему общественных отношений, урегулированных именно правовыми нормами, направленных на поддержание общественного спокойствия и нравственности, взаимного уважения, надлежащего поведения граждан в общественных местах, отношений в сфере социального общения См.: Уголовное право. Особенная часть. М., 1998. С. 410..

Особенность этих правоотношений в том, что они не персонифицированы, то есть определяют правила взаимоотношений лиц, лично между собой не связанных. Хулиганство выражается в грубом нарушении общественного порядка, и это отличает его от хулиганства - проступка. Как свидетельство грубости нарушения общественного порядка, в судебной практике зачастую рассматривается продолжительность совершения действий нарушающих общественное спокойствие, препятствование осуществлению прав и законных интересов граждан. Поэтому норма предусмотренная ст. 213 УК призвана обеспечивать охрану общественных отношений, которые урегулированы прежде всего нормами административного права.

Совершение хулиганства предполагает нарушение интересов неопределенного круга лиц, что и отличает его от преступлений против личности и собственности, где личность потерпевшего конкретизирована.

По этому поводу в п. 15 постановления № 5 Пленум Верховного Суда Российской Федерации от 24 декабря 1991 года «О судебной практике по делам о хулиганстве» (в ред. Постановления № 21 Пленума от 21 декабря 1993 г., с изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Пленума № 10 от 25 октября 1996 года) указал, что «нанесение оскорблений, побоев, причинение легких или менее тяжких телесных повреждений и другие подобные действия, совершенные в семье, квартире, в отношении родственников, знакомых и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т. п., должны квалифицироваться по статьям Уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за преступления против личности. Однако в тех случаях, когда такие действия были сопряжены с очевидным для виновного грубым нарушением общественного порядка и выражали явное неуважение к обществу, их следует квалифицировать как хулиганство» Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1997 . С. 454..

Таким образом, общественный порядок как объект уголовно-правовой охраны, представляет собой систему сложившихся в обществе отношений, урегулированных правовыми нормами, содержащих общепринятые правила поведения, направленных на поддержание состояния общественного спокойствия и взаимоуважения неопределенного круга лиц.

А. С. Сенцов, В. А. Волколупова Проблемы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности, совершаемых специальным субъектом

Среди преступлений в сфере экономики, особенно их квалифицированных видов, немало таких составов, в которых субъектом может быть не любое физическое, вменяемое, достигшее установленного уголовным законом возраста лицо, а только так называемый специальный субъект. Не прибегая к подробному анализу понятия "специальный субъект преступления", отметим лишь, что в юридической литературе это понятие нередко определяется не совсем точно. Чаще всего указывается, что этот вид субъекта преступления, кроме общих признаков, характеризующих его как физическое, вменяемое и достигшее установленного уголовным законом возраста лицо, обладает еще и дополнительными признаками, предусмотренными нормами Особенной части УК См., например: Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. М., 1997. С. 280. .

Представляется, что в понятии специального субъекта преступления самым важным является не само по себе наличие предусмотренных в уголовно-правовой норме дополнительных признаков, характеризующих лицо, совершившее преступление, а их правовая связь именно с данным преступлением.

Специальный субъект преступления - это физическое, вменяемое. достигшее установленного уголовным законом возраста лицо, обладающее такими дополнительными, предусмотренными в уголовно-правовой норме, юридически значимыми признаками, которые оно использовало при совершении данного преступления либо совершило его благодаря их наличию и без которых его совершение было бы невозможно. Иными словами, лицо признается специальным субъектом преступления не столько в силу самого факта наличия у него особых личностных свойств и качеств, выступающих конструктивными или квалифицирующими признаками состава преступления, сколько в силу того, что именно благодаря их наличию и было совершено данное преступление.

В следственной и судебной практике при квалификации преступлений со специальным субъектом, совершаемых в сфере экономики, нередко возникают трудности, которые связаны прежде всего с установлением и доказыванием наличия юридически значимой связи имеющихся у лица признаков, предусмотренных в уголовно-правовой норме, с совершенным им общественно опасным деянием.

К сожалению, такие трудности нередко обусловлены и несовершенством уголовного закона.

Введенный в действие с 1 января 1997 г. Уголовный кодекс Российской Федерации включил в качестве квалифицирующих признаков мошенничества (п. "в" ч. 2 ст. 159 УК) и присвоения или растраты (п. "в" ч. 2 ст. 160 УК) совершение этих преступлений "лицом с использованием своего служебного положения".

Эти квалифицированные составы выделены законодателем по признакам специального субъекта преступления. Использование своего служебного положения при совершении хищения предполагает, во-первых, наличие у лица обусловленных его правовым статусом особых полномочий в отношении похищаемого имущества, и, во-вторых, использование этих служебных полномочий должно быть обязательным элементом способа совершения мошенничества, присвоения или растраты.

Представляется, что рассматриваемые квалифицирующие признаки имеют слишком уж неопределенное содержание и уже в силу этого вряд ли приемлемы. Вопрос о том, могут ли быть субъектами хищений, предусмотренных п. "в" ч. 2 ст. 159 и п. "в" ч. 2 ст. 160 УК, только должностные лица (примечание к ст. 285 УК) и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации (примечание к ст. 201 УК), или же ими могут быть признаны и другие государственные служащие, служащие органа местного самоуправления и работники коммерческих или иных организаций, наделенные определенными правомочиями в отношении похищаемого имущества, и в уголовно-правовой теории, и в судебной практике относится к числу дискуссионных.

Кроме того, какие же конкретно критерии можно использовать для того, чтобы разграничить хищение путем обмана или злоупотребления доверием (мошенничество) от присвоения или растраты в тех случаях, когда лицо обращает имущество в свою пользу или пользу других лиц с использованием своего служебного положения в отношении похищаемого имущества? Вряд ли решение данной проблемы может быть однозначным.

При существующей редакции п. "в" ч. 2 ст. 159 и п. "в" ч. 2 ст. 160 УК отграничить присвоение или растрату от мошенничества, совершенного лицом с использованием своею служебного положения, практически невозможно. Ведь обращение вверенного имущества в свою пользу или пользу других лиц путем использования своего служебного положения всегда связано со злоупотреблением доверием. С другой стороны, обман или злоупотребление доверием в процессе осуществления служебной деятельности являются разновидностью злоупотребления своими полномочиями и поэтому вряд ли могут быть квалифицированы как мошенничество.

В российском уголовном праве традиционно считалось, что субъектом мошенничества могут быть только частные лица. В УК РСФСР 1960 г. была специальная норма, устанавливающая ответственность за хищение путем злоупотребления лица своим должностным положением (ч. 2 ст. 92 УК РСФСР, а в редакции Федерального закона от 1 июля 1994 г. - ч. 2 ст. 147' УК). Такой подход в принципе представляется вполне логичным. Правда, эта норма предусматривала ответственность только за хищение государственного или общественного имущества. Разумеется, с учетом развития рыночной экономики и появления множества негосударственных коммерческих и иных организаций и закрепления в Конституции Российской Федерации принципа равной защиты всех форм собственности требуется соответствующая корректировка существовавшего ранее состава хищения путем злоупотребления должностными полномочиями. И все-таки его восстановление в УК позволило бы решить вопрос об исключении из числа квалифицирующих признаков мошенничества, присвоения или растраты, их совершение лицом с использованием своего служебного положения и кардинально упростить решение ряда вопросов, возникающих при квалификации данных деяний.

Состав хищения чужого имущества путем злоупотребления должностными полномочиями либо путем злоупотребления полномочиями лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, может быть сформулирован в следующей редакции:

статья 160. Хищение путем злоупотребления должностными полномочиями либо путем злоупотребления полномочиями лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации.

Хищение чужого имущества с использованием должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий, - наказывается...

Если же хищение чужого имущества совершается государственными служащими, служащими органа местного самоуправления либо работниками коммерческих или иных организаций, не осуществляющими властные, организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции, то иной их правовой статус сам по себе вряд ли качественно повышает степень общественной опасности содеянного настолько, чтобы выделять его в особый квалифицированный состав.

Пожалуй, не менее сложными представляются и проблемы квалификации (а особенно разграничения) легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, и совершенной лицом с использованием своего служебного положения (п. "в" ч. 2 ст. 174 УК РФ) от приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем, совершенных лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 175 УК).

Сложности здесь обусловлены теми же причинами, о которых уже говорилось выше.

Неопределенность содержания понятия "использование своего служебного положения", недостаточно четкая диспозиция ч. 1 ст. 174 УК порождают трудности для квалификации данных преступлений.

В литературе отмечается, что разграничивать рассматриваемые преступления следует по наличию в составе предусмотренного ч. 1 ст. 174 УК специальной цели - легализовать (отмыть) в результате совершения финансовых операций и других сделок денежные средства или иное имущество, приобретенное заведомо незаконным путем, внедрить их в легальный оборот См.: Волженкин Б. В. Отмывание денег // Современные стандарты в уголовном праве и процессе. СПб., 1998. С. 26.