Компенсация морального вреда: сравнительный анализ российского и зарубежного законодательства
Историческое развитие института компенсации морального вреда, его становление в системе российского и зарубежного законодательства, взаимодействие с правом Совета Европы. Сущность и юридическое значение морального ущерба, определение размера компенсации.
| Рубрика | Государство и право |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 12.11.2010 |
| Размер файла | 180,8 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Судебный процесс по поводу взыскания компенсации за причиненный нематериальный вред начинается с предъявления иска. Допустимо также предъявление требования о компенсации за причиненный нематериальный вред в упрощенном порядке - без вызова ответчика в суд. Однако в соответствии с требованиями процессуального законодательства заявитель обязан в таком случае сам указать требуемую им сумму компенсации, тогда как при обычном предъявлении иска он может не выражать свое мнение по этому поводу. Эта возможность имеет существенное значение с точки зрения судебных расходов истца, так как требование о взыскании компенсации рассматривается как имущественное и связано со взиманием соответствующей пошлины.
Требования о компенсации за причиненный нематериальный вред наиболее часто предъявляются в связи с дорожно-транспортными происшествиями. При этом судебная практика различает пять самостоятельных групп требований о компенсации вреда: расходы на лечение; увеличение потребностей; потери в связи с нетрудоспособностью; утрата или повреждение имущества; компенсация за причиненные страдания.
Каждое из этих требований, и, конечно, требование о компенсации за причиненные страдания, должно быть самостоятельно обосновано. Иски с неопределенным требованием, оставляющие размер компенсации за причиненный нематериальный вред на усмотрение суда, могут при существенно меньших судебных расходах истца повлечь взыскание значительной суммы компенсации, в то время как истец, назвав сумму своего требования и уплатив соответствующую пошлину, тем самым устанавливает верхний предел компенсации.
Германское процессуальное законодательство допускает подачу в суд заявления не о взыскании названной или не названной истцом суммы компенсации, а лишь о признании судом наличия у истца права требовать выплаты компенсации. И суд выносит «решение о наличии оснований для иска», что для сторон иногда бывает более предпочтительным, если они полагают, что смогут во внесудебном порядке договориться о размере компенсации.
Что касается возможности судебного обжалования решений о взыскании компенсации за страдания, то суд апелляционной инстанции, повторно рассматривающий дело по существу, не связан обжалуемым решением и вправе вынести иное решение, в том числе и в части размера присуждаемой компенсации. Такого права нет у суда кассационной инстанции. Эрделевский А.М. Указ. соч. - С. 69-74.
§5. Франция
Еще задолго до революции 1789 года во Франции встречались судебные решения, определяющие потерпевшему денежное вознаграждение за prejudice moral - моральные страдания.
В 1970 г. в Гражданский кодекс Франции была введена ст. 9, прямо предусматривающая защиту личных неимущественных прав. Однако это не привнесло чего-либо существенно нового во французскую правоприменительную практику, которая и ранее успешно использовала для обеспечения защиты личных неимущественных прав общие положения о возмещении вреда, содержавшиеся в ст. 1382 и 1383 ГК Франции. Этими нормами предусмотрена обязанность возмещения вреда, причиненного противоправными виновными действиями. При этом ни в указанных, ни в других нормах Гражданского кодекса не делается каких-либо различий в отношении возмещения имущественного и неимущественного вреда. Вред упоминается в Гражданском кодексе в качестве общей категории, и дальнейшее разграничение его на имущественный и неимущественный в гражданском законодательстве Франции не производится, хотя в теории французского гражданского права и судебной практике такое подразделение существует, причем вред, причиняемый личным неимущественным правам и благам, называют моральным вредом («dommage moral»).
Институт возмещения морального вреда направлен на защиту личных прав и интересов граждан, а именно: право на все, что индивидуализирует личность, включая право на изображение; право на тайну профессиональной деятельности и корреспонденции; авторские права; право на свободу передвижения и выбор профессии и др. Распространенными в судах Франции являются также исковые требования о случаях неправомерного использования чужого имени или псевдонима, умаления женской чести, вторжения в чужое жилище, причинение вреда здоровью и т. д.
Институт возмещения морального вреда в этой стране используется и в случаях договорной ответственности. Нарижный С.В. Указ. соч. - С. 16-17.
Поскольку моральный вред не выделяется во французском законодательстве как отдельный вид вреда, то и состав оснований ответственности за его причинение совпадает с общими основаниями ответственности за причинение вреда:
· наличие морального вреда, т.е. умаления личных неимущественных благ;
· виновное противоправное действие причинителя вреда;
· причинная связь между противоправным действием и моральным вредом.
То обстоятельство, что понятие морального вреда является порождением судебной практики, обусловливает ориентацию судей при определении размера компенсации на ранее вынесенные решения. В этом аспекте французская судебная практика сходна с германской. При этом размер компенсации морального вреда сильно зависит от обстоятельств конкретного случая.
Французское законодательство и судебная практика не ограничивают личные неимущественные права и блага каким-либо определенным перечнем и допускают компенсацию морального вреда в огромном количестве случаев, что объективно повышает правовую защищенность этих благ. Французским судьям не приходится колебаться в том, расценивать ли как правонарушение, например, обнародование личных писем, разглашение сведений, касающихся частной жизни человека, несанкционированное использование имени. Соответственно не возникает проблем и в отношении признания права на компенсацию морального вреда и присуждения таковой. Поэтому же во французском праве, в отличие от германского, не пришлось создавать искусственную конструкцию некоего «всеобщего права личности». Любой вред правам личности заранее признается подлежащим компенсации.
Французские суды так широко понимают защиту личных благ, что даже муж, оскорбленный неверностью жены, может претендовать на получение вознаграждения с соблазнителя (хотя даже такие претензии вызывают сомнение в искренности и серьезности вреда), а также с лица, признанного виновным в поддерживании компрометирующих отношений, в особенности, если будет доказано, что такое поведение причинило нравственный вред не только мужу, но и всей семье.
Поскольку французское право не пошло по пути разработки отдельных законодательных конструкций, которые определяли бы подлежащие защите права личности и таким образом ограничивали бы их круг, вопрос о защите поднимается при рассмотрении самых разнообразных видов споров. С аналогичных позиций судебная практика рассматривает как посягательство на супружеские права одного из супругов нарушение другим супругом вытекающих из брака обязанностей, в особенности нарушение супружеской верности. В последнем случае суды без колебаний присуждают компенсацию за причиненный моральный вред, хотя с учетом обстоятельств конкретного дела размер компенсации может оказаться символическим.
Обычными случаями возмещения нравственного вреда бывают: оскорбление и клевета в устной и письменной форме, умаление женской чести, неправомерное пользование чужим именем и псевдонимом, вторжение в чужое жилище, причинение вреда здоровью, незаконное лишение свободы или избирательных прав. За смерть родных могут искать возмещения морального вреда родители, дети, братья и сестры. При этом нет необходимости в том, чтобы они являлись наследниками в имуществе, достаточно доказать наличность действительного вреда.
Нравственный вред является основанием для выступления потерпевших в качестве гражданских истцов в уголовных делах. Суд может допустить гражданскими истцами лиц, на которых ранее падало подозрение в том преступлении, в котором обвинялся подсудимый; причем суд исходит из того, что своими стараниями перенесший вину за совершенное им преступное деяние, подсудимый причинил истцу моральный вред. Беляцкин С.А. Указ. соч. - С. 31-32.
Французское законодательство предоставляет потерпевшему от преступления «искать вознаграждения, по его усмотрению, или в порядке гражданского, или в порядке уголовного суда, но без права изменения раз выбранного порядка». Нарижный С.В. Указ. соч. - С. 19.
В отношении защиты путем компенсации морального вреда «классических» неимущественных прав и благ, например чести и достоинства, права на имя, права на собственное изображение, права на неприкосновенность сферы личной жизни, французское право сходно с германским и российским. Так, признается недопустимым опубликование изображения без согласия изображенного, за исключением опубликования изображения в общественных интересах и ряда других случаев.
Так, известной актрисой Марлен Дитрих был предъявлен иск к газете в связи с тем, что в газете было опубликовано интервью актрисы, в котором она рассказывала о своем жизненном пути; в действительности актриса не давала ни самого интервью, ни разрешения на публикацию. Несмотря на то что содержащиеся в публикации сведения соответствовали действительности и в основном были уже известны публике, парижский суд счел публикацию недозволенным вмешательством в частную жизнь и вынес решение в пользу истицы, взыскав с ответчика 1,2 млн. франков. Такой высокий размер взысканной суммы объясняется тем, что актриса одновременно с компенсацией морального вреда потребовала возмещения упущенной выгоды: по ее утверждению, она сама собиралась опубликовать свои мемуары и в результате неправомерных действий ответчика вынуждена была отказаться от этого намерения.
Весьма часто поводом для предъявления исков о компенсации морального вреда становится обнаружение истцом малоприятного для него сходства с каким-либо литературным персонажем. В каждом таком случае суду приходится решать вопрос о том, были ли нарушены личные неимущественные права.
На протяжении уже более века французская судебная практика предоставляет правовую охрану тайне личной переписки, исходя из недопустимости разглашения получателем личного письма его содержания без согласия отправителя. Ранее это правило основывалось на презумпции наличия «молчаливого соглашения» о неразглашении содержания письма между отправителем и получателем, иначе говоря, право на тайну личной переписки рассматривалось как обязательственное право, вытекающее из договора. В настоящее время признано, что это право не является абсолютным личным неимущественным правом и все остальные обязаны воздерживаться от его нарушения.
Так, в 1928 г. французским судом было рассмотрено дело по иску Ромена Роллана к издательству, которое хотело распространить письма истца к другому писателю и в качестве рекламы напечатало выдержки из этих писем в своем каталоге. Суд счел, что из упомянутых в каталоге писем лишь одно носило личный, доверительный характер, а во всех остальных содержались соображения истца, ранее высказывавшиеся им в его книгах и статьях, и издательство вправе было их распространять; но в то же время опубликование выдержек из писем без согласия их автора незаконно во всех случаях, поэтому истцу была присуждена компенсация морального вреда в размере 2 тыс. франков. Очевидно, здесь суд провел определенную аналогию с защитой прав автора на неприкосновенность произведения.
Разрешения автора письма не требуется, когда в ознакомлении с его содержанием существует охраняемый законом интерес - например, при ознакомлении с письмами, представленными в суд в процессе производства по делу. Аналогичный подход применяют французское законодательство и судебная практика и в отношении охраны тайны телефонных переговоров. Правда, здесь можно встретить достаточно неожиданные решения - как, например, в случае, когда подразделение уголовных расследований установило потерпевшим (ответчикам в гражданском процессе) подслушивающее устройство, чтобы установить личность неизвестного, который постоянно звонил потерпевшим и осыпал их бранью. Прослушивание увенчалось успехом: было установлено, что звонки производила истица. Очевидно, исповедуя принцип «лучшая оборона - наступление», она предъявила к ответчикам еще один иск на основании ст. 1382 ГКФ - о компенсации морального вреда, причиненного нарушением тайны телефонных переговоров. Этот иск был удовлетворен. Эрделевский А.М. Указ. соч. - С. 75-77.
Следует обратить внимание на то, что понятие морального вреда во французской судебной практике в общем случае не совпадает с одноименным понятием российского права. В первом случае моральный вред - это умаление неимущественных прав и благ; во втором - страдания, причиненные умалением неимущественных, а в некоторых случаях и имущественных прав и благ. Это различие имеет существенное значение в аспекте компенсации морального вреда, поскольку французский вариант морального вреда не ставит вопрос его компенсации в прямую зависимость от наличия у потерпевшего страданий в связи с умалением его неимущественных благ.
Гражданско-правовая защита чести и достоинства путем компенсации морального вреда также основана на применении ст. 1382 ГК Франции; на практике применение этой нормы связано с составами преступлений, предусмотренных в ст. 29 французского Закона о печати от 29 июля 1881 г., где за публичное оскорбление и распространение порочащих сведений (диффамация) предусмотрено уголовное наказание.
Требование о компенсации морального вреда, причиненного оскорблением, обычно предъявляется в виде гражданского иска в уголовном судопроизводстве. Уголовное судопроизводство в связи с оскорблением признается обязательным, если унижены честь и достоинство судьи или государственного служащего. Уголовное дело по обвинению в диффамации прекращается, если обвиняемый оказывается в состоянии доказать соответствие распространенных сведений действительности. Однако представление таких доказательств исключается, если порочащие сведения затрагивают личную жизнь потерпевшего. Если обвиняемый оказывается не в состоянии подтвердить достоверность распространенных сведений, то закон исходит из презумпции «недобросовестности» его действий. Но и здесь обвиняемый может доказать обратное, но для этого уже недостаточно просто доказать, что он был уверен в достоверности распространенных сведений. Он должен доказать, что распространенная информация им была тщательно проверена и распространена в законных целях и в наиболее осторожной при данных обстоятельствах дела форме.
Как можно видеть, здесь уголовно-процессуальное законодательство Франции фактически допускает отступление от принципа презумпции невиновности. В российском уголовно-процессуальном законодательстве такого отступления от упомянутого принципа не существует, что, безусловно, соответствует концепции правового государства. Вместе с тем специфика субъективного состава клеветы такова, что доказать наличие прямого умысла у клеветника практически невозможно, поэтому количество обвинительных приговоров по делам о клевете ничтожно мало.
В ст. 13 Закона о печати детально регламентирован институт опровержения порочащих сведений. Право дачи опровержения (в отличие от ст. 152 ГК РФ, во французском законе под правом на опровержение понимается право на опубликование ответа) предоставлено каждому, кто имеет достаточные основания считать, что распространенные в средствах массовой информации сведения непосредственно или опосредованно затрагивают его лично. При этом не имеет значения, содержалось ли в сообщении утверждение о факте или выражение мнения, носило ли оно информационный или критический характер, было ли упомянуто имя потерпевшего.
В напечатании опровержения может быть отказано только в случаях, если оно: противоречит закону или добрым нравам; причиняет ущерб законным интересам третьих лиц или чести и достоинству журналиста; превышает по объему само опровергаемое сообщение (для печатных изданий опровержение может занимать до 50 строк независимо от объема опровергаемого сообщения; максимальный объем опровержения - 200 строк).
В случае смерти потерпевшего французская судебная практика признает право его близких на компенсацию морального вреда. В этой ситуации под моральным вредом понимается отрицательное воздействие смерти потерпевшего на чувства близких (здесь можно говорить о моральном вреде как о страданиях).
В судебной практике определен круг лиц, которые относятся к категории «близких» в целях компенсации морального вреда. Это лица, которые состояли с умершим в родстве или супружестве. Круг управомоченных на компенсацию морального вреда лиц постоянно претерпевает изменения в сторону его расширения. Так, с 1935 г. судебная практика включает в этот круг приемных детей и воспитанников; с 1956 г. - жениха и невесту; с 1970 г. - сожителя или сожительницу, причем независимо от того, состояли ли они в период сожительства в действительном браке с третьим лицом. Но необходимо заметить, что если причинение морального вреда родственникам и супругу презюмируется, то иные лица должны для приобретения права на компенсацию морального вреда доказать, что в силу близких отношений с потерпевшим они претерпели значительные страдания. С 1964 г. судебная практика признает право близких на компенсацию морального вреда, причиненного в связи не только со смертью потерпевшего, но и с причинением тяжкого вреда его здоровью. Так, в 1962 г. состоялось судебное решение по иску о возмещении вреда, предъявленному собственником лошади, противоправно убитой ответчиком. Суд не только присудил истцу возмещение имущественного ущерба, но и, приняв во внимание чрезвычайную привязанность хозяина к погибшему животному, обязал ответчика компенсировать причиненный моральный вред. Эрделевский А.М. Указ. соч. - С. 80.
Несмотря на выражавшиеся ранее отдельными правоведами мнения о недопустимости компенсации морального вреда, о возможности компенсации его только в случае совершения уголовно наказуемых деяний либо о возможности компенсации лишь отдельных видов морального вреда, эти мнения не оказали сколько-нибудь заметного влияния на господствующую доктрину и судебную практику, которые исходят из того, что любой вред может и должен быть компенсирован в денежной форме. Судебная практика применяет общий подход к возмещению имущественного и морального вреда, и зачастую в решениях по иску о возмещении вреда даже не указывается, в какой части присужденная в качестве возмещения вреда сумма является возмещением имущественного вреда, а в какой - компенсацией морального вреда. Эрделевский А.М. Указ. соч. - С. 13-14.
Глава 4. Общие принципы определения размера компенсации
морального вреда
В настоящее время в законодательствах стран мира отсутствуют какие-либо четкие масштабы для определения размера морального вреда, которое производится судами по своему усмотрению, часто выражая субъективное отношение конкретного состава суда к рассматриваемому им делу.
В случае причинения имущественного вреда размер ответственности предполагает стоимостную эквивалентность причиненного вреда. Но в случае причинения морального вреда принцип эквивалентности, внутренне присущий гражданскому праву, не срабатывает, что предопределяет особый способ гражданско-правовой защиты. Ответственность за причинение морального вреда имеет явно компенсационный характер; как говорит С.А. Беляцкий, «…если денежное вознаграждение не будет здесь реституцией, то оно будет, по крайней мере, компенсацией… Причинив ущерб моральной сфере данного лица, отняв у него одно из духовных благ, делинквент должен быть готов, что с него потребуют доставления потерпевшему того, чем духовные блага могут быть приобретены, т.е. уплаты денежной суммы» Беляцкин С.А. Указ. соч. - С. 16-17..
При этом ясно, что оценка страданий в деньгах или иной материальной форме невозможна; материальная компенсация за причинение морального вреда призвана вызвать положительные эмоции, которые могли бы максимально сгладить негативные изменения в психической сфере личности, обусловленные перенесенными страданиями. Однако степень такого «сглаживания» имеет достаточно условный характер, что неизбежно в силу особенностей морального вреда. Можно сделать вывод, что именно в связи с вышеуказанным смысле характером возмещения морального вреда законодатель отказался от прямого регулирования его конкретной материальной формы и размера, оставив этот вопрос на усмотрение суда. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда. - М., 1996. - С. 36.
Современная российская практика показывает, что суды в последнее время часто стали присуждать по более или менее идентичным случаям причинения физических или нравственных страданий единообразные, близкие по своему размеру суммы возмещения морального вреда. Это, однако, не может соответствовать принципу объективной судебной оценки всех обстоятельств каждого конкретного случая. Определенную сложность также представляет также то обстоятельство, что сам моральный вред не имеет внешних материальных признаков его проявления, так как затрагивает идеальные ценности - нематериальные блага и неимущественные права личности. К тому же и сами физические и нравственные страдания являются величинами непостоянными и зависят от психологических особенностей конкретного человека. Арсланов К.М. Указ. соч. - С. 6.
Впервые в российском законодательстве в отношении размера компенсации морального вреда установлено, что при его определении «должны учитываться требования разумности и справедливости» (п. 2 ст. 1101), а также «степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальной особенностью лица, которому причинен вред» (ст. 151 ГК РФ).
Рассмотрение ст. 1101 ГК РФ в части требований разумности и справедливости следует проводить с учетом п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса, определяющей правила применения аналогии права. При этом заметим, что в юриспруденции различают два основных вида аналогии: аналогия закона и аналогия права.
Если уполномоченный на то орган решает дело в соответствии с предписаниями нормы, регулирующей наиболее сходные (аналогичные) общественные отношения, то при таких обстоятельствах имеет место аналогия закона. При этом применяемая норма права рассматриваемое отношение непосредственно не регулирует, так как рассчитана на другие родственные отношения.
Аналогия права заключается в принятии решения по конкретному делу на основе общих принципов и смысла права и применяется при невозможности подобрать сходную, аналогичную норму права из-за пробелов в законодательстве.
В соответствии с п. 2 ст. 6 ГК РФ при невозможности использовать аналогии закона, права и обязанности сторон правоотношения определяются соизмеримо с общими началами и смыслом гражданского законодательства и требуют добросовестности, разумности и справедливости. Представляется, что эти понятия введены законодателем для того, чтобы предоставить суду более широкое правовое поле при рассмотрении конкретного гражданского дела2. Это обстоятельство не является случайным: законодатель специально предписал учитывать требования разумности и справедливости при определении размера компенсации морального вреда. Полагаем, что законодатель имел в виду то, что большей глубине страданий должен соответствовать больший размер компенсации, размер компенсации следует соизмерять с перенесенными страданиями.
На требования о компенсации морального вреда исковая давность не распространяется, так как они вытекают из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ (п. 2 ст. 43 Основ по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., п. 1 ст. 208 первой части ГК РФ по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г.).
Однако, если противоправные действия (бездействие) ответчика, причиняющие истцу нравственные или физические страдания, начались до вступления в силу Закона, устанавливающего ответственность за причинение морального вреда, и продолжаются после его введения в действие, моральный вред в указанном случае подлежит компенсации, хотя по общему правилу действия закона во времени, закон, устанавливающий ответственность по сравнению с действовавшим на время совершения противоправных действий, не может иметь обратной силы (п. 1 ст. 54 Конституции Российской Федерации).
Российское законодательство не устанавливает размера компенсации за причиненный моральный вред в определенном исчислении. Разъяснения, касающиеся данного вопроса, содержатся в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 августа 1992 г. «О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций» О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. №11 (в ред. от 21 декабря 1993 г. №11) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, - 1995, - №7., а также в п. 8 постановления того же Пленума от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда». Из их содержания усматривается, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных и физических страданий, а также других заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размеров удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и иных материальных требований.
Невозможность точного определения денежного или иного имущественного эквивалента не должна сдерживать суды в вынесении решений по возмещению морального вреда, в частности, в виде денежной компенсации. По действующему законодательству потерпевший сам субъективно оценивает тяжесть причиненного ему морального вреда и в иске указывает определенную сумму.
С позиций материального права мнение истца о размере компенсации морального вреда следует относить к числу «иных заслуживающих внимание обстоятельств» (ст. 151 ГКРФ). С позиции процессуального права требование о размере компенсации и определенном денежном выражении является одним из видов доказательств. В то же время позиция истца носит субъективный характер, и поэтому для суда не существует препятствий и определении меньшего или большего, по сравнению с заявлением истца, размера компенсации. Это также не является выходом суда за пределы исковых требований в порядке ст. 195 ГПК РСФСР. Анисимов Л.А. Указ. соч. - С. 75-77.
Глава 5. Взаимодействие российского права с правом Совета
Европы
Ратифицировав Федеральным законом от 30 марта 1998 г. Конвенцию о защите прав человека и основных свобод и протоколы к ней, Россия стала полноправным членом Совета Европы. С этого момента на нее может быть подана индивидуальная жалоба в предусмотренный Конвенцией контрольный орган Совета Европы - Европейский суд по правам человека (далее - Суд).
Вырабатываемые и формулируемые в решениях по конкретным делам принципы, которыми Суд руководствуется при определении содержания защищаемых Конвенцией благ и толковании ее норм, становятся составной частью прецедентного права Совета Европы кик международной организации. Полномочия Суда по толкованию и применению положений Конвенции и протоколов к ней установлены ст. 32 Конвенции, являющейся международным договором. Хотя решения Суда по конкретному делу в силу самой Концепции обязательны лишь для государства-ответчика, остальные государства-участники, как правило, добровольно принимают их во внимание при корректировке национального законодательства и правоприменительной практики, с тем чтобы избежать риска оказаться в роли нарушителя Конвенции.
Обязательное применение принципов Суда в национальном праве государства-участника обусловлено наличием в нем норм, из которых следует обязательность такого применения. В российском праве подобная норма установлена: это п. 4 ст. 15 Конституции РФ. В силу данной конституционной нормы выработанные Судом в пределах его компетенции принципы применения и толкования положений Конвенции оказываются составной частью российской правовой системы.
Статья 41 Конвенции предусматривает возможность выплаты справедливой компенсации потерпевшей стороне. Как показывает практика Суда, эта компенсация присуждается за причиненный стороне вред, как имущественный, так и неимущественный; притом под неимущественным вредом понимаются боль и страдания, телесное повреждение и психическое расстройство. Поэтому в целях настоящего исследования большой интерес представляет вопрос о том, должны ли решения Суда в части подхода к компенсации за страдания оказывать влияние на российскую судебную практику применения института компенсации морального вреда.
Первым обязательным условием для присуждения справедливой компенсации (в том числе за страдания) является установление Судом нарушения государством-ответчиком одного из благ и прав, которые защищает Конвенция. Исчерпывающий перечень таких благ и прав дан в Конвенции и протоколах к ней. Следует заметить, что в российском праве защиту этих прав и благ (иногда под несколько иным названием) предусматривают также Конституция РФ и законодательные акты, относящиеся к различным отраслям права (ГК, СК, УК и др.).
Рассмотрим кратко защищаемые Конвенцией права и свободы. Заметим, что произведенная нами их группировка достаточно условна. Так, запрещение пыток направлено на охрану не только здоровья, но и достоинства личности, а запрещение рабства имеет целью охрану как независимости, так и личной свободы человека.
Нормы, направленные на охрану жизни и здоровья человека: ст. 2 Конвенции (право на жизнь) и ст. 1 протокола №6 к Конвенции (отмена смертной казни); ст. 3 Конвенции (запрещение пыток).
Статья 2 Конвенции предусматривает, что право каждого человека на жизнь должно охраняться законом. Первоначально Конвенция предусматривала в качестве единственного законного основания для намеренного лишения жизни смертный приговор, вынесенный судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание. В связи с принятием протокола №6 это основание отпадает, так как в его ст. 1 устанавливается, что никто не может быть приговорен к смертной казни или казнен. Статья 3 Конвенции, охраняя здоровье и достоинство человека, запрещает применение в отношении него пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. Под унижающим достоинство обращением и наказанием понимаются, в частности, ненадлежащие условия содержания под стражей, психическое и физическое воздействие на подозреваемого, обвиняемого или осужденного, неоказание ему медицинской помощи и т.п. В современных российских реалиях условия содержания в следственных изоляторах и тюрьмах таковы, что можно ожидать огромной волны жалоб от лиц, содержащихся под стражей, если российская судебная система окажется неспособна эффективно защищать их права.
Нормы, направленные на охрану достоинства, независимости и равноправия людей: ст. 4 Конвенции (запрещение рабства и принудительного труда); ст. 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни); ст. 12 Конвенции (право на вступление в брак); ст. 14 Конвенции (запрещение дискриминации); ст. 5 протокола №7 к Конвенции (равноправие супругов).
Пункт 1 ст. 4 Конвенции запрещает содержание человека в рабстве или подневольном состоянии, а п. 2 той же статьи запрещает привлечение человека к принудительному или обязательному труду. Такой труд не включает в себя, в частности, военную службу, а в тех случаях, где признается законным отказ от военной службы на основании вероисповедания, альтернативную службу, назначенную вместо военной.
В соответствии со ст. 8 Конвенции каждый имеет право на уважение его частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции; вмешательство государственных органов в осуществление этого права не допускается, кроме исчерпывающе перечисленных в Конвенции случаев.
Одно из личных неимущественных прав человека - это право на вступление в брак и создание семьи. Поэтому ст. 12 Конвенции предусматривает право мужчин и женщин, достигших брачного возраста, вступать в брак и создавать семью в соответствии с национальным законодательством (в России - в соответствии с Семейным кодексом РФ). Анализ решений Суда показывает, что для квалификации союза людей как семьи существенно осознание ими себя в таком качестве, совместное проживание и ведение общего хозяйства. Юридическое оформление семейных связей не имеет решающего значения для целей ст. 8 Конвенции.
Статья 5 протокола №2 посвящена обеспечению равноправия супругов в отношениях между собой и со своими детьми в том, что касается вступления в брак, во время состояния в браке и при его расторжении. В Семейном кодексе РФ есть аналогичные нормы (ст. 31, 61 СК РФ). Однако российская судебная практика свидетельствует о том, что зачастую суды по-прежнему при разрешении споров о передаче детей на воспитание необоснованно оказывают предпочтение матерям. Если такие традиции сохранятся, соответствующие решения могут послужить основанием для обращения потерпевших в Суд.
Нормы, направленные на охрану свободы и развития человека: ст. 9 Конвенции (свобода мысли, совести и религии); ст. 10 Конвенции (свобода выражения мнения); ст. 2 протокола от 20 марта 1952 г. к Конвенции (право на образование).
Статья 9 Конвенции направлена на обеспечение свободы мысли, совести и религии. Это право включает в себя свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и совместно с другими лицами, публичным или частным порядком, в богослужении, учении и отправлении религиозных и ритуальных обрядов. Со свободой мысли тесно связана и свобода выражения мнения. Согласно ст. 10 Конвенции каждый имеет право на свободу выражения своего мнения. Это право включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ. Однако введение государством лицензирования радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий не рассматривается как ограничение свободы выражения мнения.
Право на образование (ст. 2 протокола от 20 марта 1952 г. к Конвенции) обеспечивается запретом отказа человеку в осуществлении права на образование, а также возложением на государство обязанности уважать право родителей обеспечивать образование и обучение своих детей в соответствии со своими собственными религиозными и философскими убеждениями.
Нормы, направленные на охрану политических свобод: ст. 11 Конвенции (свобода собраний и ассоциаций); ст. 3 протокола от 20 марта 1952 г. (право на свободные выборы).
Статья 11 Конвенции предусматривает право каждого на свободу мирных собраний и свободу объединения с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в них для защиты своих интересов. На обеспечение свободного волеизъявления народа направлена ст. 3 протокола от 20 марта 1952 г., где предусмотрена обязанность участников Конвенции проводить свободные выборы с разумной периодичностью путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечат свободное волеизъявление народа в выборе законодательной власти.
Нормы, направленные на охрану личной свободы и обеспечение судебной защиты прав и свобод: ст. 5 Конвенции (право на свободу и безопасность); ст. 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство); ст. 7 Конвенции (наказание исключительно на основании закона); ст. 13 Конвенции (право на эффективные средства правовой защиты); ст. 1 протокола №4 к Конвенции (запрещение лишения свободы за долги); ст. 2 протокола №7 к Конвенции (право на апелляцию по уголовным делам); ст. 3 протокола №7 (компенсация в случае судебной ошибки); ст. 4 протокола №7 (право не привлекаться к суду или повторному наказанию).
Статья 5 Конвенции устанавливает условия правомерности лишения человека свободы. В контексте настоящей работы существенно, что каждый, кто стал жертвой ареста или задержания в нарушение положений ст. 5 Конвенции, имеет право на компенсацию. Статья 6 Конвенции преследует цель обеспечить право каждого на справедливое судебное разбирательство. Под таковым понимается рассмотрение любого гражданского или уголовного дела в разумный срок справедливо и публично, независимым, беспристрастным и законно созданным судом.
Право на справедливое судебное разбирательство относится к случаям обвинения не только в уголовных преступлениях, но и в административных или дисциплинарных правонарушениях, если характер санкции за такое правонарушение является по существу уголовно-правовым. Важнейшее значение имеет установленный в п. 2 ст. 6 Конвенции принцип презумпции невиновности. Принцип недопустимости наступления уголовной ответственности за деяние, которое в момент его совершения не признавалось преступлением по закону, отражен в ст. 7 Конвенции.
В российских условиях довольно неожиданный эффект может возыметь действие ст. 1 протокола №4 к Конвенции, согласно которой никто не может быть лишен свободы лишь на том основании, что он не в состоянии выполнить какое-либо договорное обязательство. Многочисленные мошенничества в отношении граждан, которыми изобиловало последнее десятилетие (финансовые пирамиды, инвестиционные фонды и т.п.), часто прикрывались вступлением в различного рода договорные отношения с потерпевшими. Не исключено, что виновные будут пытаться избежать уголовной ответственности, опираясь именно на ст. 1 протокола №4.
В соответствии со ст. 3 протокола №7 осужденный, понесший наказание вследствие судебной ошибки, имеет право на компенсацию, если государственные органы не докажут, что в возникновении ошибки полностью или частично виновен он сам (например, в случае самооговора). Аналогичный вывод следует и из российского законодательства.
Нормы, направленные на охрану свободы передвижения и выбора места жительства: ст. 2 протокола №4 к Конвенции (свобода передвижения); ст. 3 протокола №4 (запрещение высылки граждан); ст. 4 протокола №4 (запрещение массовой высылки иностранцев).
Свобода передвижения защищается ст. 2 протокола №4. В соответствии с этой нормой каждому, кто законно находится на территории какого-либо государства, принадлежит в пределах этой территории право на свободное передвижение и свобода выбора местожительства (в отдельных регионах России это право сегодня нарушается). Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную. Тесно связан с правом на свободу передвижения установленный в ст. 3 протокола №4 запрет на высылку человека из государства, гражданином которого он является, а также лишение его права на въезд в это государство.
Нормы, направленные на защиту имущественных прав: ст. 1 протокола от 20 марта 1952 г. (защита собственности).
Это норма Конвенции - пока единственная, направленная на защиту имущественных прав, причем не только физических лиц, но и юридических. Она предусматривает право каждого физического или юридического лица беспрепятственно пользоваться своим имуществом. Важной гарантией прав собственника является положение о том, что никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. Но это положение не должно истолковываться как ущемляющее право государства обеспечивать исполнение законов, которые необходимы для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов, сборов или штрафов.
Второе обязательное условие для присуждения компенсации - необеспечение национальным (внутренним) правом государства-ответчика возможности полного возмещения причиненного вреда. Наличие этого условия определяется Судом исходя из оценки внутреннего права государства ответчика. Отсюда следует, что полномочия Суда по присуждению компенсации носят субсидиарный характер, так как восполняют отсутствующие в праве возможности государства, признанного нарушителем. Это правило в известной мере отражает общий субсидиарный (по отношению к национальному праву) характер защиты прав человека, предоставляемой Конвенцией и выражающейся в установленном в ее ст. 35 принципе исчерпания потерпевшим всех внутренних средств правовой защиты как необходимого условия подведомственности жалобы Суду.
Третье обязательное условие для присуждения компенсации - наличие необходимости в ней. Это условие применяется только в отношении компенсации именно за неимущественный вред (причиненные страдания). Наличие такого условия определяется Судом по своему усмотрению. Суд считает, что необходимость в компенсации отсутствует, если констатация им нарушения со стороны государства-ответчика уже сама по себе является справедливой компенсацией и способна принести потерпевшему необходимое удовлетворение.
Вернемся к вопросу о необходимости и возможности учета российскими судами практики Суда в части компенсации за страдания в свете перечисленных условий. Нетрудно заметить, что первое условие присуждения Судом компенсации за страдания лишь частично совпадает с установленным в ст. 151 и 1099 ГК РФ аналогичным условием ответственности. С одной стороны, предусмотренный российским законодательством перечень неимущественных благ, защищаемых путем компенсации морального вреда, шире конвенционального, поскольку он, в отличие от последнего, не является исчерпывающим. Но это различие не имеет значения с точки зрения исследуемого вопроса, поскольку оно предопределено перечнем защищаемых Конвенцией благ, за пределами которого вопрос о взаимодействии Конвенции и внутреннего права государств-участников в принципе не может возникнуть. Различия в условиях ответственности за причинение страданий могут иметь значение лишь в той части, в какой право Совета Европы предоставляет потерпевшему более высокий уровень защиты по сравнению с национальным правом.
Такой более высокий (с точки зрения перечня прав, нарушение которых может повлечь возникновение права на компенсацию за страдания) уровень защиты Конвенция предоставляет в одном случае - при нарушении права пользования лицом своим имуществом или принципа недопустимости лишения лица принадлежащего ему имущества, иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права (ст. 1 протокола №1 к Конвенции). В Конвенции не предусмотрено каких-либо изъятий в отношении возможности присуждения компенсации за страдания, причиненные такими нарушениями имущественных прав, и Суд такую компенсацию присуждает. Заметим, что речь идет лишь о компенсации за страдания физическим лицам, поскольку за юридическими лицами Суд не признает возможности претерпевать неимущественный вред. Между тем нормы ГК о компенсации морального вреда допускают ее за страдания, связанные с нарушением имущественных прав, лишь в случаях, предусмотренных законом, и те из них, которые сегодня установлены в российском законодательстве, предусматривают защиту только имущественных прав потребителей, имеющих обязательственный характер и не совпадающих с теми абсолютными имущественными правами, которые защищает ст. 1 протокола №1 к Конвенции. Компенсация морального вреда, причиненного нарушением права собственности или иного абсолютного имущественного права, российским законодательством в настоящее время не предусмотрена.
Таким образом, из Конвенции не вытекает обязательство государств-участников обеспечивать потерпевшему возмещение в полном объеме, и Конвенцию, в совокупности с прецедентным правом Совета Европы, нельзя рассматривать в этом аспекте как международный договор, имеющий приоритет перед нормами российского права или являющийся его составной частью. Эрделевский А.М. Указ. соч. - С. 228-236.
Заключение
В завершение хотелось бы остановиться на некоторых основных моментах данной работы.
Впервые дискуссия о функциях правового института возмещения морального вреда в российской науке гражданского права была поднята на рубеже XIX-XX вв. при обсуждении закрепления в новом российском Гражданском Уложении возможности возмещения морального вреда. В первый период своего развития (до 1917 года) институт возмещения морального вреда критически оценивался преобладающим большинством ученых-правоведов, что обусловило непризнание его со стороны российского законодателя того времени. В дальнейшем данная дискуссия прекратилась сама собой (ввиду отказа новой советской власти воспользоваться наработками дореволюционной российской науки в данной области) и вплоть до 1991 года не могла иметь какого-либо практического значения. Эрделевский А.М. Указ. соч. - С. 19.
Правовой институт, предоставляющий возможность взыскания сумм с соответствующего лица денежной суммы за физические и нравственные страдания, появился в российском (советском) законодательстве сравнительно недавно. Закон СССР «О печати и других средствах массовой информации» от 12 июня 1990 года впервые в отечественном гражданском праве предусмотрел в ст. 39 возможность предъявления к средствам массовой информации иска о компенсации морального вреда. Момент же реального становления российского института возмещения морального вреда связывают с принятыми 31 мая 1991 года Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, которые представили более детальное регулирование вопросов возмещения морального вреда, чем Закон СССР от 12 июня 1990 года. Завершилось становление данного правового института с принятием первой и второй частей Гражданского кодекса Российской Федерации (1994 и 1995 гг.)
В отличие от России государства, относящие себя к правовым, имеют, как правило, весьма продолжительный опыт применения этого правового института. В настоящее время компенсация морального вреда в таких странах довольно эффективно используется для защиты личных неимущественных прав - это страны англосаксонской правовой системы (богатейший опыт в отношении компенсации морального вреда накоплен в Англии и США) и страны континентального права.
Проведя анализ законодательства и опыта применения института компенсации морального вреда в некоторых наиболее развитых государствах англо-саксонского (Англия, США) и романо-германского (Франция, Германия) права, а также изучив подход к реализации и использованию данного института в контрольном органе Совета Европы (полноправным членом которого с 1998 года является Россия) - Европейском суде по правам человека, хотелось бы заметить, что в разных государствах «судейский менталитет» весьма различается. В решениях английских, американских и французских судов отражается образ судьи - человека рассуждающего, сомневающегося, далекого от категоричности в суждениях, иногда даже способного к юмору. В решениях же германских и российских судов подобного не наблюдается.
Интересно, что при этом именно германское законодательство и судебная практика в части компенсации морального вреда обнаруживают наибольшее сходство с российскими. Кроме того, в настоящее время под страданиями, подлежащими компенсации, в германском праве понимаются как физические, так и психические страдания, в связи с чем можно сделать вывод, что содержание морального вреда в российском праве и страданий в германском праве полностью совпадает.
Подобные различия в отношении судов государств с прецедентной системой права объясняются, по-видимому, как раз особенностями самой правовой системы, когда судья одновременно оказывается творцом правовых норм и чувствует большую ответственность за обоснованность и последствия принимаемого решения.
Необходимо отметить, что решения английских и американских судов производят лучшее впечатление по сравнению с германскими и российскими судебными решениями с точки зрения их обоснованности и применяемой юридической техники. Представляется, что это не является следствием различий в юридической квалификации судей, поскольку российские и германские судьи вовсе не уступают в квалификации их английским и американским коллегам. Видимо, дело именно в различиях в судейском менталитете, обусловленных особенностями указанных правовых систем.
Такова в общих чертах проблема компенсации морального вреда в России и некоторых западных странах, решение которой заключается в поисках разумного компромисса между общественными интересами и интересами личности.
Список использованной литературы
1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.). // Российская газета от 25 декабря 1993 г. - №237.
2. Основы Гражданского Законодательства Союза ССР и республик: Утв. Верховным Советом СССР 31 мая 1991 г. №2211-I // Ведомости Верховного Совета СССР от 26 июня 1991 г. - №26. - Ст. 733.
3. Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. №4462-1 // Ведомости съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 11 марта 1993 г. - №10. - Ст. 357.
4. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года №5487-I // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 19 августа 1993 г. - №33. - Ст. 1318.
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (Часть первая) от 30 ноября 1994 г. №51-ФЗ (принята Государственной Думой 21 октября 1994 г., введена в действие с 1 января 1995 г.) // Российская газета от 8 декабря 1994 г. - №№238-239.
6. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)от 26 января 1996 г. №14-ФЗ (принята Государственной Думой 22 декабря 1995 г., введена в действие с 1 марта 1996 г.) // Российская газета от 6, 7, 8 февраля 1996 г. - №№23, 24, 25.
7. Кодекс законов о труде Российской Федерации: утв. Законом РСФСР от 9 декабря 1971 г. // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 2 апреля 1992 г. - №14. - Ст. 712.
8. Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. №223-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 1 января 1996 г. - №1. - Ст. 16.
9. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. - №25. - Ст. 2954.
10. Уголовный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. Принят третьей сессией ВС РСФСР пятого созыва 27 октября 1960 г. Введен в действие с 1 января 1961 г. Федеральным законом от 13 июня 1996 г. №64-ФЗ признан утратившим силу с 1 января 1997 г.
Подобные документы
Становление института компенсации морального вреда в Российской Федерации. Условия, порядок и способы компенсации морального вреда. Особенности компенсации морального вреда в различных отраслях российского права. Критерии определения размера компенсации.
курсовая работа [67,3 K], добавлен 06.08.2013Понятие, юридическое значение и этапы развитие института компенсация морального вреда в российском праве. Критерии и границы определения размера и формы компенсации морального вреда. Компенсация морального вреда как способ защиты нематериальных благ.
дипломная работа [102,0 K], добавлен 19.07.2010Изучение понятия и признаков морального вреда. Право на компенсацию морального вреда. Условия наступления ответственности за причинение морального вреда и определение размера компенсации. Обзор исков о компенсации морального вреда в судебной практике.
курсовая работа [47,0 K], добавлен 08.10.2013Понятие морального вреда, его сущность и юридическое значение. Основания возникновения права на компенсацию морального вреда. Порядок определения размера компенсации законодательству России. Проблемы компенсации морального вреда юридическому лицу.
курсовая работа [43,9 K], добавлен 05.12.2014Общая характеристика компенсации морального вреда как института гражданского права. Правовая природа морального вреда и его соотношение с другими видами вреда по российскому законодательству. Критерии определения размера компенсации морального вреда.
курсовая работа [78,2 K], добавлен 02.12.2014Становление института компенсации морального вреда. Моральный вред в Российском Законодательстве. Определение размера компенсации. Влияние имущественного положения на размер компенсации. Соотношение размера и методики компенсации морального вреда.
дипломная работа [63,7 K], добавлен 08.04.2011Понятие компенсации морального вреда, его сущность и особенности, история становления и развития в России, законодательная база. Основания, порядок и способы компенсации морального вреда. Проблема определения размера компенсации морального вреда.
дипломная работа [72,6 K], добавлен 17.02.2009Понятие морального вреда, его сущность и юридическое значение. Основания возникновения права на компенсацию, порядок компенсации и способы возмещения морального вреда. Соотношение характера физических и нравственных страданий и размера компенсации.
дипломная работа [94,7 K], добавлен 07.10.2013Официальные документы в области прав человека в РФ. Понятие и характерные черты института компенсации морального вреда, обязательства, возникающие из причинения вреда. Порядок определения размера компенсации. Проблемы компенсации морального вреда.
дипломная работа [84,1 K], добавлен 29.06.2012Исследование института возмещения (компенсации) морального вреда в российском праве, рассмотрение и выявление его недостатков и положительных сторон. Размер компенсации морального ущерба. Возмещение морального вреда при нарушении имущественных прав.
курсовая работа [46,9 K], добавлен 08.09.2014
