Концепт "Война" в языковой картине мира (сопоставительное исследование на материале английского и русского языков)

«...поиски выхода из тупика, в который США завели себя и весь мир» («Ось мира как начало Большой Европы» /Независимая Газета, 28.02.03).

«Мы пришли к стратегической развилке» (Леон Арон: «Америка будет действовать так, как она считает нужным», Известия, 26.02.03).

Данные примеры показывают, что в русской лингвокультуре позиция США рассматривается как неверный, обходной путь, ведущий, как правило, в тупик, а собственная позиция по вопросу о войне в Ираке имплицитно концептуализируется как верный и прямой путь, по которому и надлежит двигаться. Слоты этого фрейма наполняются следующим образом:

дорога в одном направлении	война
дорога в другом направлении	мирное разрешение конфликта
тупик	кризис
путешественники	государства
путешествие	мировая политика

Концепты «путь» и «дорога» проецируются на сферу-мишень «война» и в процессе преобразования действительности вызывают определенные ассоциации, связанные с протяженностью, препятствием, направленностью движения. Сопоставительный анализ отобранного материала показывает, что для англоязычной картины мира, по сравнению с русскоязычной, более характерно осмысление сферы политики как путешествия, что согласуется с базовыми культурными ценностями в сознании носителей английского языка. Это путешествие сопряжено с разного рода трудностями.

Метафорическая модель «война - это дорога» представлена фреймом «война -- это транспортное средство», слоты которого наполняются следующим образом:

транспорт	война
ускорение движения	эскалация конфликта
замедление движения	деэскалация конфликта
водитель	государство-инициатор войны
правила движения	существующий мировой порядок

В статьях, предшествовавших началу войны, она концептуализируется как движущееся транспортное средство, что указывает на неизбежность войны:

"President Bush's drive to bring down Iraq's Saddam Hussein... " ("It's the economies, stupid"/ Washington Post, 20.02.03).

"Partial steps by Iraq ... would not slow the US march to war" ("US says Iraq missile cut will not suffice " / The Boston Globe. 23.02.03).

"...as the crisis gathered pace..." ("World divides under the strain" / Observer, 16.03.03).

"We are all in George Bush's slipstream now" ("Carried away with leadership / Washington Post, 04.03.03.).

"So will President Vladimir V. Putin do all in his power to stop the war? ("Commentary: Putin's high-stakes chess game"/Business Week, 10.03.03.).

В небольшом количестве примеров на английском и русском языках война описывается как транспортное средство, вынужденное сделать остановку в соответствии с правилами дорожного движения и продолжить движение согласно расписанию:

"...the United Nations resolution that would open the way to attacking Iraq... ("The choice facing Russia" /Daily Telegraph, 06.03.03.).

"...a new White House formulation appeared as a significant shift, signaling that the timetable for war is all but set" ("New element in Iraq's mix " / New York Times, 01.03.03.).

"Both should reconsider and the resolution should be revived with a longer timetable " ("President Bush prepares for war" / New York Times, 17.03.03.).

«И тогда будет дан зеленый свет американским планам обуздать Саддама» («Пауэлл добьет Саддама компроматом» / Независимая Газета, 07.02.03.).

В указанных примерах используются слова, так или иначе характеризующие правила движения транспортных средств: расписание (timetable), освободить дорогу (open the way), зеленый свет светофора.

Нами выделена группа примеров из английских и американских газет, в которых война представлена как поезд (locomotive, engine of the train):

"France, by trying to lasso the American locomotive with cobwebs of UN procedures, has emboldened Iraq..." ("UN absurdity" / Washington Post, 13.03.03.).

"... The engine of the train is definitely moving... " ("US says Iraq missile cut will not suffice " / The Boston Globe, 23.02.03.).

Данные примеры показывают, что начало военной кампании зависит от США и Великобритании, так как именно эти страны диктуют свои условия для всего остального мира и претендуют на роль властителей судеб всего человечества.

В российском политическом дискурсе война традиционно концептуализируется как автомат, сложное устройство, агрегат («военная машина»):

«Если не случится чего-то экстраординарного, военную машину Пентагона уже вряд ли кто-нибудь остановит («Кто за это заплатит?» / Эксперт, 17.02.03.).

Движение автомата или станка не зависит от расписания и маршрута, в отличие от поезда, а подчиняется только воле человека. Такое положение характерно для русской культуры, в которой человек стремится быть независимым и от политики, и от чьей-либо воли, часто поступает необдуманно и опрометчиво.

Метафорическая модель «война -- это соревнование» в сопоставляемых картинах мира представляет собой еще одно актуализированное понятийное поле политического дискурса. Спортивная тематика является универсальным средством для метафорического переосмысления сферы политики, в том числе и того, что касается ведения войны. Точкой соприкосновения политического и спортивного дискурсов является элемент состязательности между противниками, участниками боевых действий:

"We are on the same team. We have the same soal". ("A pitch for Americans "/ Washington Post, 24.02.03.).

"This time, the Iraqi position looks hopeless from the start" ("The war may take longer than we believe "/Financial Times, 19.03.03).

"...America's projection of military muscle..." ("How American power girds the globe with a ring of steel" / Guardian, 21.04.03.).

В приведенных примерах на английском языке использование слов, относящихся к сфере спорта (muscles = мускулы, goal = гол, pitch = футбольное поле, start = старт, team = команда), наглядно показывает значимость спорта для представителей англоязычной культуры. Данное положение связано со сложившимися в англоязычной культуре нормами и ценностями: выгодно быть здоровым, сохранять хорошую физическую форму, не болеть. Это помогает заработать деньги, а для западной культуры время - деньги.

Данный фрейм представлен следующими слотами:

спортсмены	государства-участники войны
старт	начало войны
финиш	завершение войны
победа в соревновании	победа в войне

В данном фрейме военная мощь государства концептуализируется как сила спортсмена, что позволяет упростить описание конфликта и свести его лишь к оценке военного потенциала стран-участниц:

"US-UK plans are based on overestimation of their own strength." (The war may take longer than we believe"/Financial Times, 19.03.03.).

Для англоязычной картины мира более характерно апеллирование к спортивному азарту, указание на физическое превосходство своего спортсмена и имплицированный призыв болеть за него. Это приводят к тому, что отношение к войне для носителей английского языка становится положительным.

В русскоязычной картине мира более ценным является не физическая сила (Сила есть - ума не надо), а интеллектуальные способности человека. Поэтому для представителей русской культуры типично совсем противоположное отношение к войне: война требует в большей мере привлечения интеллектуальных сил, чем физических:

«США, разумеется, победят» («Ирак: бить или не быть?» / Независимая Газета, 2 7.02. ОЗ.).

«Ведь думать кулаками, особенно когда они большие, гораздо легче, чем головой»... Думая кулаками, Вашингтон может не считаться с такой ценой» («Ирак: бить или не бить?»/Независимая газета, 27.02.03.).

Анализ отобранных примеров показывает, что война описывается и как приз в сопоставляемых картинах мира. Выиграв его, участник соревнования может распоряжаться им по своему усмотрению. Участниками соревнования являются провоенно- и антивоенно- настроенные государства, члены ООН:

"The White House set the bar beyond the reach of the inspection force... " ("New element in Iraq's mix"/New York Times, 01.03.03.).

"Iraq Crisis: US take steps to win over Russia" (title, Financial Times, 28.02.03.).

«Все они -- Камерун, Ангола, Гвинея, Мексика, Чили и Пакистан -хотят быть уверены, что окажутся в компании «победителей» в результате голосования» («Вашингтон идет ва-банк» /Независимая Газета, 14.03.03.).

«Вашингтон и Лондон, похоже, смирились с тем, что в Совбезе им придется довольствоваться олимпийским принципом «главное не победа, а участие» («Бушу надоела дипломатическая волокита» / Известия, 13.03.03.).

Яркой иллюстрацией модели «война - это соревнование» в англоязычной картине мира является статья "Blair's marathon all but over, and in record time" (Приложение 5), в которой дается положительная характеристика победителя соревнования. Заслуга спортсмена подчеркивается большой протяженностью дистанции (военной кампании), которая потребовала больших физических усилий (running on pure willpower, panted, tired, etc). Особое внимание уделяется моменту пересечения финишной линии (finishing line in sight, through the finishing stretch). Данная статья апеллирует к чувству патриотизма британцев, т.к. победа в соревновании -это результат усилий победителя (его упорство и целеустремленность), что и определило его превосходство над противником. Победа рассматривается как неслучайное достижение. Ее ценность в том, что достигнута она благодаря большим усилиям.

Данная метафорическая модель представлена фреймами «война -- это игра в шахматы» и «война - это азартная игра». Первый фрейм одинаково часто используется для описания действий политиков и для усиления положительной характеристики действий игроков. Он описывает военную ситуацию как сложную для решения шахматную задачу (Приложение 7), и государство, которое способно найти решение этой задачи, концептуализируется как спортсмен, обладающий высоким интеллектом:

"American officials have begun what one called the endgame in the Iraq debate this week"... (''Putin again rejects US calls for support of a war, fearing effect on the Mideast"/New York Times, 01.03.03.).

"Commentary: Putin's high-stakes chess same" (title, Business Week, 10.03.03.).

"Russia has committed itself to playing a high-stakes same of chess... " ("Russia, the United Nations and the fate of Iraq" / In the national interest, 12.03.03.).

«Теперь аналитики указывают на статью IV натовского устава, к которой, по их мнению, в нынешней патовой ситуации может апеллировать Анкара» («Помоги себе сам» /Известия, 11.02.03.).

Фрейм «война - это азартная игра» более характерен для англоязычной культуры, в которой процветают казино (появившиеся в России сравнительно недавно), где люди делают крупные ставки, рискуя большими деньгами:

"It's time for people to show their cards and let people know where they stand..." ("Bush: We will go to war against Iraq without UN / Independent, 07.03.03.).

"When Gerhard Schroder, the ongoing Chancellor, gambled his future on opposing war... " ("World divides under the strain " / Observer, 16.03.03.).

"The policy setbacks, Bzhezinski said, have raised the ante for the administration's gamble" ("US in a tough position as isolation increases" / Washington Post, 06.03.03.).

Для русской культуры национально специфичной является игра в карты, что подтверждается следующими примерами:

«Вашингтон идет ва-банк» (заголовок / Независимая Газета, 14.03.03.).

«Однако пятничное выступление министра иностранных дел Франции Доминика де Вильпена спутало карты американским дипломатам» («Женщиназнает, когда начнется война»/Известия, 19.02.03.).

«Такой поворот будет серьезным поражением администрации Джорджа Буша, лишит ее важных пропагандистских козырей» («Битва за Совет Безопасности» /Известия, 26.02.03.).

«Как козырную карту американцы часто выкладывают на стол Мюнхен» («Ирак: бить или не бить?»/Независимая газета, 27.02.03.).

« ...политические ставки уже сделаны, и главная из них -- надежность и достоверность руководства важнейших стран Европы» («Ось мира как начало новой Европы» /Независимая Газета, 28.02.03.).

В русскоязычной картине мира фрейм «война - это азартная игра» часто используется с целью привлечь внимание к непредсказуемости результатов конфликта. Этот фрейм служит инструментом критики, т.к. термины, которыми он оперирует, обладают негативной коннотацией: государство, занимающее противоположную позицию, концептуализируется как шулер, выигрыш которого не может быть честным. Это подтверждается следующими примерами:

«Ковбойская команда Буша оказалась шайкой шулеров» («Крапленые военные карты» / Эксперт, 24.03. ОЗ.).

«Дрогнули те, кто блефовал. В последний момент англо-американская коалиция сама отказалась ставить свою азорскую резолюцию на голосование» (там же).

Данный фрейм представлен следующими слотами:

игроки	государства-члены ООН
карты	интересы государства
козырь	главный аргумент в поддержку позиции страны
ставка	политические и экономические факторы, зависящие от исхода военного конфликта

Таким образом, восприятие военной кампании как игры и соревнования эксплицирует элементы борьбы, состязательности, жесткой конкуренции. Метафоры спорта наполняются агрессивным смыслом военной лексики.

Метафорическая модель «война -- это театр» представлена широкой палитрой метафорических словоупотреблений в политическом дискурсе сопоставляемых картин мира. Исследователи метафоры полагают, что на распространение театральной метафорики большое влияние оказало развитие средств массовой информации. Многие ученые сходятся во мнении, что именно в США театрализация военной кампании достигла своей завершённости и гипертрофированное™.

В соответствии с тематикой исходной понятийной сферы участники военных действий выступают на театральных подмостках и исполняют специально для них написанные роли (Приложение 6). Как и любое представление, политическое шоу имеет своего режиссера, сценариста, постановщика, публику в лице всего человечества, которое внимательно следит за развитием событий на сцене. Часто театральная метафорика переходит в метафору кино или других видов зрелищного искусства. Данная метафорическая модель представлена фреймом «война - это спектакль», слоты которого наполняются следующим образом:

актеры	страны, принимающие участие в войне
сцена	зона военных действий
зрители	страны, не участвующие в войне
сценарий	план проведения военной кампании

В англо- и русскоязычной картинах мира в рамках данного фрейма подготовка к войне рассматривается как приготовление сцены к спектаклю, написание сценария, распределение ролей между актерами. В англоязычной картине мира, также как и в русскоязычной, используются универсальные понятия, относящиеся к сфере театра и кино (декорировать сцену, сценарий, исполнять роль, зрители, аплодисменты):

"...setting the stage for military action... " ("US says Iraq missile cut will not suffice " / The Boston Globe, 23/02/03/)/

"This is a relatively problematic scenario for Washington" ("Expertssee high risk of strife in Iraq if Hussein is deposed" /New York Times, 01.03.03.).

"...neither France nor Russia nor China will want to risk the "isolation" only to have the United States, Britain, Spain, Italy and many of the smaller nations in Europe peel away to act in concert" ("New element in Iraq's mix" / New York Times, 01.03.03.).

«Хорошо продуманная оркестровка нарастающей солидарности с позицией Вашингтона рассчитана на то, чтобы воздействовать как на домашнюю, так и на международную аудиторию и прежде всего на тот же Совет Безопасности» («Пауэлл добьет Саддама компроматом» / Независимая газета», 07.02.03.).

«...Совет Безопасности ООН уже не способен играть роль страэ/са международной безопасности...» («Буш предъявил ультиматум не Саддаму, а всему международному сообществу» / Независимая Газета, 18.03. ОЗ.).

«Сценарий новой войны» («Саддам и Гоморра» /Газета, 19.03.03.).

«И потом, разве плохо «заменить» тиранию демократией? Давайте поаплодируем...» («Ирак: бить или не бить?» / Независимая Газета, 27.02.03.).

Приведенные выше примеры на английском и русском языках раскрывают универсальный характер данной метафорической модели, что позволяет указать на то, что глубинные причины конфликта не доступны для рассмотрения. С помощью метафоры упрощается описание военного конфликта, дискуссия вокруг которого сводится к перебранке относительно распределения политических ролей.

После окончания военных действий в Ираке, точнее, после официального провозглашения окончания войны, в российской прессе, в отличие от американской, внимание акцентируется на наигранности, фальшивости и неестественности тех доводов, которые приводились для оправдания войны:

«Американцы рассказывают какие-то сказки, забивают голову голливудскими постановками сноса статуй в Багдаде, возвращения пленных американцев. Но любой мало-мальски мыслящий человек понял суть постановки» («Договорные войны» /Независимая Газета, 18.04.03.).

«И та война, что была представлена миру, больше походит на хорошо отрепетированное шоу» («Багдад проиграл войну по чужому сиенарию» / Независимая Газета, 11.04.03.).

Эта же модель лежит в основе статьи «Поговорим о веревке в доме повешенного» (Приложение 6), где описывается распределение ролей, отмечается плохая игра актеров. Для представителей русской лингво-культуры особенно характерно критическое отношение к политике других государств. Это является проявлением русского характера, который наиболее ярко раскрывается в пословице «В чужом глазу соринку вижу, а в своем глазу бревно не замечаю».

В сопоставляемых картинах мира данная метафорическая модель содержит наименования, которые несут негативную эмотивную окраску. Метафорические словоупотребления актуализируют периферийные семы лицемерия, ненатуральности, имитации политической действительности и акцентируют внимание на идее постановочности и театральности. Это подтверждает гипотезу о существовании универсальных ценностей в разных культурах.

В нашем исследовании рассматривается метафорическая модель, основанная на понятийной сфере «Мир животных». Именно эта сфера служит основным источником метафорической экспансии в современном политическом дискурсе разных языков. К модели «война - это мир животных» в сопоставляемых нами картинах мира относятся зооморфные метафоры. Для них значимы концептуальные векторы жестокости и агрессивности: образно уподобляемый животному человек нередко сам уподобляется животному. Рабиндранат Тагор учил: «Человек хуже зверя, если он зверь» [цит. по: Чудинов 2001]. Данная модель изобилует обозначениями действий, присущих животным, как правило, хищным, что вызывает тревожные ассоциации, чувство опасности:

"...Pentagon left open the possibility that a missile or bomb had 2one astray" ("Iraq: 350 civilians killed so far" / Guardian, 27.03.03.).

"...stray missile" (Iraq: 350 civilians killed so far" / Guardian, 27.03.03.).

"...an exploratory column of tanks nibbles at the edges of the city... "("They had cannon, rockets and faith. But next time the US tanks come it won't be enough "/Guardian, 07.04.03.).

"blackened carcasses of Iraqi army vehicles" ("They had cannon, rockets and faith. But next time the US tanks come it won't be enough" / Guardian, 07.04.03.).

" ...to join the forces coiled in the desert... "("Allied p lanes fire on no-fly zone"/ The Guardian, 19.03.03.).

"Convoys of British and US tanks and fighting vehicles snaked through sandstorms in the Kuwaiti desert today ("Allied planes fire on no-fly zone" / The Guardian, 19.03.03.).

"American Cobra helicopter gunships and F-18s were eatinz away at the last remnants of Iraq's once mighty army" ("The final fortress crumbles" / The Guardian, 14.04.03.).

"...shells whistled and whined overhead" ("These Iraqis seemed to be totally prepared to die for their country " / The Times, 04.04.03.).

Приведенные примеры на английском языке ярко демонстрируют актуальность данной метафоры для англоязычной картины мира. Это связано с тем, что важным источником концептуализации общественной жизни в национальном сознании носителей английского языка является мир живой природы. Человек всегда чувствовал себя ее частью, искал в ней образцы для осмысления общественной жизни и своего отношения к социуму.

Рассмотрим некоторые примеры на русском языке:

«Не только Дик Чеши, Дональд Рамсфельд и прочие «ястребы», но и уже запущенный мобилизационный процесс требует скорых действий («Кто за это заплатит?» / Эксперт, 17.02. ОЗ.).

«Первоначальный план молниеносной войны отброшен, и причина его неудачи в политических просчетах «команды динозавров» рейгановской эпохи во главе с вице-президентом Диком Чейни и министром обороны Дональдом Рамсфельдом» (Битвы за Багдад и Вашингтон» / Эксперт, 07.04.03).

«...среди « бумажных тигров» иракской оппозиции сейчас невозможно найти даже иракского Хамида Карзая» (Кто за это заплатит?» / Эксперт, 17.02.03.).

Проведенное нами исследование показывает, что в русскоязычной картине мира понятийная сфера «Мир животных» традиционно используется намного шире в сопоставлении с англоязычной. В русском языковом сознании метафоры из мира живой природы являются важной частью концептуальной картины мира. В целях изменения общественного сознания после октябрьской революции 1917 года была предпринята попытка совмещения органистического способа мышления (представленного метафорами организма, растения, дерева, человека), которое имело глубокие корни в русском социуме, с механистическим, рациональным мышлением, фиксированным в метафорах механизма, строительства, мотора и пр. На какое-то время метафоры из мира живой природы действительно стали менее распространенными, однако традиции органистического мышления живы и в современном политическом дискурсе России, хотя «на каждом новом этапе общественного развития древние модели развертываются в соответствии с духом времени» [Чудинов 2001]. Значимость органистической метафоры особенно велика в текстах с установкой на фундаментальные национальные ценности, на возвращение к истокам.

Определенный интерес, на наш взгляд, представляет выделенная нами в сопоставляемых картинах мира модель «война - это урок», в которой государство, участвующее в войне, описывается как ученик, постигающий новые знания:

"In many ways we are I earning as we go... " ("Under new management: Garner plan will divide the country into three zones "/Independent, 10.04.03.).

«Сейчас он мчится на танке, мечтая постичь поскорее грамматику боя, язык батарей» («Лицензия на убийство и квоты на смерть» /Известия, 04.04.03.).

Концептуализация войны как урока предполагает указание на ошибки и недочеты, связанные с неопытностью государства-ученика, недостатком у него необходимых знаний, умений и навыков:

«Говорить о каких-либо существенных ошибках оперативного характера командования американо-британской коалиции покарано. Однако тактические недочеты уже налицо» («Противника надо уважать» / Независимая Газета, 27.03.03.).

«Вторая ошибка командования, по мнению российских военачальников, - явный крен в сторону идеализации боевых действий с применением высокотехнологического оружия...» («Российские генералы нашли пять причин неудач США в Ираке» /Известия, 26.03.03.).

Знания и опыт ученика зависят от ранее пройденных уроков, т.е. других войн, что подтверждается следующими примерами:

"// 's time for America to apply its Afghan lessons to Iraq " (title / Times, 28.03.03.).

"Will the lessons of fighting in Ulster help army in the battle for Baghdad? " (title /Independent, 02.04.03.).

«Саддам, надо отдать ему должное, извлек урок из той, первой войны. И многие ошибки двенадцатилетней давности старается не повторять» («Буш и Хусейн поменялись ролями» /Известия, 26.03.03.).

Данная модель чаще используется британскими газетами, в которых подчеркивается превосходство британской армии над американской, большой опыт британской армии, ее способность давать советы менее опытному ученику - США:

"The British military put the difference in approach down to decades of training as well as experience... " ("Coalition divided over battle for hearts and minds " / Guardian, 01.04.03.).

"US marines in Nassiriya have said they had asked British troops for instructions in how to conduct urban warfare" ("Coalition divided over battle for hearts and minds " / Guardian, 01.04.03.).

"Patrick Cockburn: The lessons that Washington has still to learn " (title / Independent, 02.04.03.).

Приводимые ниже примеры отражают оценку целесообразности войны, успешности проведения военной кампании в Ираке. Кроме этого, делаются выводы относительно значения урока для своего государства, что доказывает универсальную ценность данного понятия в сопоставляемых нами картинах мира:

«Будем надеяться, что примеры далекой иракской кампании окажутся ценнее так и не усвоенных уроков двух чеченских кампаний» («Янки при дворе короля Хусейна» /Независимая газета, 17.04.03.).

"That's the lesson of history, the lesson of empire" ("How American power girds the globe with a ring of steel" / Guardian, 21.04.03.).

"...what are the lessons for the reconstruction of Iraq?" ("Keep it local" / Guardian, 14.05.03.).

"Perhaps lessons from Iraq are now being learned in No. 10" ("Blair's alliance with Bush is a damaging strategic error " / Guardian, 17.04.03.).

"We obviously have some things to learn from the British" ("History up in smoke"/New York Times, 16.04.03.).'

В данных примерах внимание концентрируется не на причинах войны, боевых потерях, победе или поражении. Обсуждение последствий войны переходит в общеполитическое русло.

В англо- и русскоязычной картинах мира понятийная сфера «Мир растений» отличается высокой употребительностью и имеет широкие возможности для развертывания метафорической модели «окончание войны - это садоводство», в рамках которой военная кампания в Ираке рассматривается как подготовка почвы для посадки ростков растений, т.е. демократии и свободы, для чего необходимо, прежде всего, избавиться от сорняков (вражеской армии, старого режима, его политических и социальных институтов):

"US commanders are also said to have instructed their troops to adopt tougher tactics to weed out militiamen" ("Strains of war test the allies" / The times, 02.04.03.).

"The column paused at the vegetable market, mowing down two more Iraqi army pick up trucks " ("They had cannon, rockets and faith. But next time the US tanks come it won't be enough "/ Guardian, 07.04.03.).

"Exiled attorneys say having Iraqi lawyers cut out the rotten parts of the judiciary is a vital part of restoring its independence" ("They had cannon, rockets and faith. But next time the US tanks come it won't be enough" / Guardian, 07.04.03.).

"Someone must weed out Hussein's most flagrant decrees as well as lawyers and judges tainted by their association with the Baath Party " ("Race for order in Iraq" / Christian Science Monitor, 24.04.03.).

Нами выделены многочисленные примеры данной модели на английском языке, что явно свидетельствует о значимости данного этапа в проведении военных действий в Ираке для коалиционных сил США и Великобритании, инициировавших войну и непосредственно участвовавших в ней. Для сохранения своего авторитета на международной арене для стран-союзниц было жизненно важно начать восстановление Ирака, иначе в глазах всего мирового сообщества США и Великобритания выглядели бы лишь как разжигатели войны: ведь достаточных доказательств наличия ядерного оружия в Ираке найдено не было.

Военные действия в рамках модели «война - это садоводство» рассматриваются как необходимая и полезная для развития демократии мера, что ярко эксплицируется метафорическими словоупотреблениями, взятыми из сферы-источника «садоводство»: уничтожать сорняки, сажать, давать ростки, побеги, вырубать сгнившие корни растений. В англоязычной картине мира данная модель имплицитно оправдывает войну, она несет сильные положительные коннотации и, кроме этого, еще и выполняет эстетическую функцию.

Следующие ниже примеры привлекают внимание к первым росткам демократии, посаженной государством-победителем:

"Up from the rubble of Saddam Hussein's tyranny, the first tentative seediinss of democracy are poking their heads, as political parties of every shape and form race to put down roots in the new Iraq " ("Democracy begins to sprout in Iraq " / Christian Science Monitor, 23.04.03.).

"Already the scent of victory is in the air" ("What must be done to complete a great victory " / The Times, 10.04.03.).

Как отмечалось выше, нами было выделено гораздо меньше примеров данной модели на русском языке, чем на английском. Тем не менее, в сопоставляемых в нашем исследовании картинах мира прослеживаются общие закономерности: фитоморфные образы обычно неагрессивны. Они акцентируют идею естественности и непрерывности развития жизни, близости и взаимосвязанности человека и природы, наглядно отражают причинно-следственные связи в природе, значимость крепких корней и другие фундаментальные человеческие ценности.

Рассмотрим некоторые примеры на русском языке:

«Именно американский CNN подготовил благодатную почву для развития спутникового телевидения на Востоке - арабы воспользовались его глобальными возможностями, чтобы донести до мировой общественности свою точку зрения на происходящие там события» («Тендер на новейшую историю» / Эксперт, 24.02.03.).

«Главным препятствием перед взращиванием урожая свободы на полях ближнеазиатских пустынь является то, что в глазах обычного обывателя-араба ислам отвергает свободу воли» («Риторика свободы Джорджа Буша» /Известия, 21.04.03.). концепт война языковой реализация

Последний пример, взятый из российской прессы, подчеркивает идеализм подхода американской стороны, который противопоставляется более реалистичному взгляду российских политиков, что способствует усилению внешней объективности и больше соответствует ожиданиям российских граждан. Этот пример ярко иллюстрирует национально-специфическое мировидение русского народа, является отражением его менталитета.

В целом, данная модель и в английском, и в русском языках несет положительную эмотивную окраску, что связано с надеждами людей на лучшее будущее.

Модель «война - это наказание за преступление» является второй по частотности употребления в прессе после экономической метафоры. В данной модели упрощаются причины военной кампании, которые сводятся лишь к наличию в Ираке оружия массового уничтожения:

наказание за преступление	война
преступник (опасный)	государство, против которого планируется война (Ирак)
(возможные) жертвы	государства, сопредельные с Ираком
присяжные	государства, члены ООН
преступление (хранение оружия)	действия государства, не соответствующие международным нормам (резолюции ООН)

В данной метафорической модели Ирак концептуализируется как преступник, которому приписываются соответствующие качества и поступки: этот преступник, которого уже судили за прошлые преступления (нападение на Кувейт в 1991 году), обвиняется в хранении оружия. Обыски в доме преступника (инспекции ООН) указывают на справедливость обвинений. Присяжные должны вынести приговор относительно наказания для преступника, который пытается доказать, что он готов исправиться и выполнить решения суда (уничтожить запрещенные ракеты):

"...if left alone he (Saddam Hussein) will seek weapons that will threaten all his neighbors" ("Tell the truth "/TheNew York Times, 19.02.03.).

"This single-minded pursuit of regime change has brought a new tone and focus to Washington " ("It's the economies, stupid /Washington Post, 20.02.03.).

"...the American and British plan to disarm Iraq by force" ("New element in Iraq's mix"/New York Times, 01.03.03.).

"Britain today responded with skepticism to Iraq's latest disarmament measures" ("Samoudmissiles"/The Guardian, 03.03.03.).

"Given the history of Iraq, given the history of deception, the history of cheating, the history of lies, it is understandable that we should be approaching what we are seeing at the moment with a degree of skepticism" ("Samoud missiles"/The Guardian, 03.03.03.).

"On paper, at least, Iraq's cooperation has looked encouraging... Iraq, they argue, finally is coming clear" ("World divides under the strain / Observer, 16.03.03.).

Данная модель чаще встречается в англоязычных статьях, поскольку США и Великобритании, инициировавшим войну в Ираке, необходимо убедить мировую общественность в правильности своих действий. В российских статьях эта модель встречается реже, и в большинстве случаев метафора используется не напрямую, а со ссылкой на мнение американской или британской стороны. Такие метафоры называются отраженными, т.к. являются отражением точки зрения другой стороны.

Примером отраженной метафоры может служить статья «Ирак не разоружается», опубликованная в газете «Известия» 14 февраля 2003 года. В этой статье, напечатавшей мнение посла США в России Александра Вершбоу, Ирак представлен как лживый человек, не способный противопоставить что-либо в свое оправдание тем доказательствам, которые предъявлены обвинителем, т.е. США:

«Эта разведывательная информация свидетельствует об используемых Ираком способах скрывать правду и вводить в заблуждение инспекторов по разоружению и весь мир».

«Реакция Ирака на доклад госсекретаря Лоуэлла тоже была как раз такой, какую следует ожидать от тоталитарного режима: последовали новые попытки ввести всех в заблуждение и скрыть правду, однако не было дано ответа на предъявленные секретарем доказательства».

«Тем не менее, Ирак все-таки не разоружается. Ираку не дано выбирать и устанавливать условия соблюдения взятых им на себя обязательств».

«... мы пытаемся разоружить Ирак».

В российских газетах США нередко называют полицейским, при этом упоминается тот факт, что США сами взяли на себя такую функцию:

«Я постараюсь определить взгляд изнутри Америки. Он достаточно прост. США считают, что человечество оказалось перед вопросом: нужен или нет миру некий полииейский, который сможет предотвратить угрозу самому существованию мира? Второй вопрос: если полииейский нужен, кто будет исполнять эту роль? США ответили утвердительно на первый вопрос и считают, что с этой ролью в состоянии справиться только они» («Леон Арон: Америка будет действовать так, как она считает нужным» / Известия, 26.02.03.).

Цель подобных статей заключается в том, чтобы предоставить информацию о точке зрения другой стороны. При этом имплицитно выражается мнение, что такая позиция не совпадает с позицией самого издания. Например, перед цитируемой выше статьей А. Вершбоу дается краткое предисловие:

«На страницах «Известий» развернулась оживленная дискуссия относительно иракского кризиса. Не со всеми публикациями по этой теме, появившимися на страницах газеты, я могу согласиться, но редакция «Известий» предоставила мне возможность обнародовать свой взгляд на проблему».

Данный пример показывает, что, с одной стороны, редакция стремится отстраниться от позиции автора, а с другой стороны, создать впечатление большей объективности в освещении конфликта, предоставляя возможность выразить свою точку зрения разным сторонам.

Еще одним примером может служить статья под заголовком «США -- идеальный кандидат на роль мирового полицейского («Известия» / 02.03.03.), в которой содержится помета «Взгляд из Сеула», что указывает на позицию Южной Кореи.

Следующей метафорической моделью является модель «война - это разрушение». Данная универсальная модель используется в англо- и русскоязычной картинах мира для описания процессов разрушения, вызванных военными действиями:

"There are always stresses and strains in the structure of this relationship. There is no rift, but we are beginning to see hairline cracks " ("Strains of war test the allies"/Times, 02.04.03.).

"The alternative would be to permit Iraq to fall apart" ("It will end in disaster"/ Guardian, 01.04.03.).

"...Saddam's regime has been broken " ("War unlikely to end with defining moment"/Guardian, 09.04.03.).

"Despite these facts, it still makes sense to convene a meeting very soon, before political rifts widen " ("Why the group of Eight needs to meet right now" / Business Week, 28.03.03.).

«Между тем вопрос строительства нового миропорядка с повестки дня не снят, потому что старый разрушен» («Не новый -- не порядок» / Эксперт, 24.03.04.).

В рамках данной модели выделяется фрейм «война - это стихийное бедствие», импликативно выражающийся в том, что в приводимых ниже примерах отсутствует указание на действующее лицо, спровоцировавшее разрушение:

''...at least four waves of air strikes hit the city center..." ("Fresh explosions rock Baghdad" / Guardian, 27.03.03.).

"...the battle for В aghdad e rupted in its full fury right above our heads" ("These Iraqis seemed to be totally prepared to die for their country" / Times, 04.04.03.).

"As the military campaign winds down..." ("Resisting superpowerful temptations " /Washington Post, 09.04.03.).

Метафорические словоупотребления наполнены отрицательными коннотациями, что объективно связано с процессами разрушения, вызванными войной.

После окончания военных действий в Ираке в газетных статьях на английском и русском языках находит отражение процесс восстановления, что привносит положительные коннотации в описание общей картины жизни в Ираке. Нами была выделена еще одна модель - «окончание войны - это строительство и ремонт». Сфера-источник «строительство» является одной из главных для описания событий в Ираке после окончания войны. Это не просто период буквального восстановления разрушенных зданий и коммуникаций, а и метафорический ремонт разрушенных в период войны экономических и политических связей в мире и попытка создать новый политический режим в Ираке:

"Many leading Germans like to mend ties with the United States" ("Resisting superpowerful temptations " / Washington Post, 09.04.03.).

"The first issue is more basic than the architecture of the postwar regime" ("From firepower to staying power" / Washington Post, 11.04.03.).

"US steps to rebuilding an independent Iraq " ("Engineering a new Iraq " / Christian Science Monitor, 21.04.03.).

"There is h eated dispute о ver how с ompletely Mr. Hussein's В aath p arty must be dismantled" ("Engineering a new Iraq" / Christian Science Monitor, 21.04.03.).

"A new transatlantic relationship of some sort will have to be built, however difficult the prospect. It will require a painstaking process of reconstruction, just like in Iraq " ("Europe and the US"/Financial Times, 14.04.03.).

В статье "Race for order in Iraq" (Christian Science Monitor, 24.04.03) (Приложение 4) восстановление Ирака рассматривается как ремонт в доме: США концептуализируются как рабочие-профессионалы {nation-builders), которые должны в кратчайшие сроки привести в порядок дом {the task of rebuilding the rule of law, they must restore, cleanse), чтобы его хозяин (Ирак) был им и дов олен. Для выполнения этой задачи им, возможно, потребуется помощь другой бригады строителей (ООН).

Во многих случаях ремонт соседствует с наведением порядка, хотя само понятие «порядок» является субъективным, и каждая из сторон видит порядок по-своему. Тем не менее, в качестве нормы принимаются принципы государства-победителя, что и находит свое отражение в прессе:

"US troops in the Gulf are charged with maintaining order in Iraq" ("Engineering a new Iraq " / Christian Science Monitor, 21.04.03.).

"...a handful of US tanks wiped out a score of opposing Iraqi armoured vehicles" ("What must be done to complete a great victory" / The Times, 10.04.03.).

"US sources say no such weapons were found when a search party scoured the base in late April" ("US rivals turn on each other as weapons search draws a blank " / Observer, 11.05.03.).

Однако ремонт не сводится просто к строительно-отделочным работам. Он понимается в широком смысле как «устранение неисправностей» (СИ. Ожегов). Достаточно часто в качестве сферы-источника выступает «рукоделие». Метафорический перенос из этой сферы-источника вызывает ассоциации с тонкой кропотливой работой, которую следует делать не спеша: шить, вышивать, делать стежки и т.п. Следующие примеры являются тому подтверждением:

"...Blair is trying to knit back his own tattered relations with Europe" ("Resistingsuperpower/ill temptations"/ Washington Post, 09.04.03.).

"...the complications that Iraq will face in stitching this nation, divided among Shiite, Sunni and Kurd, back together under American administration " ("Free to protest, Iraqis complain about the US" /New York Times, 16.04.03.).

«Вышивать демократию будет Буш арабской вязью» («Поговорим о веревке в доме повешенного» /Известия, 11.04.03.).

Метафорическая модель с источниковой сферой «рукоделие» в большей мере отражает специфику русского национального сознания: хорошо известен исторический факт того, что жена императора Николая II, царица Александра Федоровна, вязала теплые носки для русских солдат, воевавших на фронтах Первой мировой войны.

Таким образом, при сопоставлении моделирования концепта «война» в англо- и русскоязычной картинах мира нами были выделены 10 универсальных метафорических моделей: война -- экономическая операция, война - это дорога, война - это соревнование, война - это спектакль, война -это разрушение, война - это наказание за преступление, война -- это мир животных, война - это урок, окончание войны - это садоводство, окончание войны - это строительство.

Данные модели отражают когнитивные «механизмы» людей разных культур: изучая метафору, мы изучаем человеческое мышление. Мы видим в метафорическом зеркале отражение обыденных представлений носителей разных культур о понятийной сфере-источнике метафорической экспансии, «наивных» представлений людей, говорящих на разных языках, о понятийной сфере-мишени метафорической экспансии: представитель каждой культуры по-своему метафорически концептуализирует и структурирует эту сферу, выделяя в ней самое важное и необходимое [Чудинов 2001: 224].

Когнитивное изучение метафоры создает условия для возникновения на пересечении психологии, политологии и лингвистики новой отрасли знаний -- политической лингвистики, которая относится к когнитивным наукам. Социальная востребованность данной науки определяется всё возрастающим интересом общества к механизмам политической речи, а также к проблемам метафорического моделирования действительности в массовом сознании.

Выводы по 2-ой главе

Общественно-политический феномен «война» занимает важное место в сознании носителей сопоставляемых нами языков. Этот фрагмент действительности выделен общественным сознанием и общественной практикой, т.к. в языке и в коллективном сознании есть слово, которое способно очертить границы исследуемого нами феномена.

Концепт «война» моделируется в виде фрейма, что целесообразно по ряду причин, перечисленных выше. Языковое обозначение данного фрейма представлено в виде основного и второстепенного обозначений. Основное обозначение фрейма «война» не различается в английском и русском языках: ядро фрейма «война» составляет понятие «armed fighting between nations» /вооруженная борьба между государствами. Второстепенное языковое обозначение исследуемого фрейма составляют понятия, содержащие признак войны в прямом или ассоциативном значении.

Характеристики отношения к войне в сопоставляемых языковых картинах мира отличаются определенной спецификой, что отражается на количественном составе лексических единиц, относящихся к данному фрейму. В русском языке количество лексем, содержащих связанный признак войны, больше, чем в английском, что подтверждается примерами. Различная семантическая плотность смысловых полей фрейма «война» в сопоставляемых языковых картинах мира свидетельствует о большей значимости концепта «война» для носителей русского языка.

В лексической и фразеологической системах сопоставляемых языков концепт «война» конкретизируется по сходным направлениям: осуждаются враждебность, трусость, предательство, дезертирство с поля боя, вмешательство в чужие дела, агрессия. В обеих лингвокультурах положительно оцениваются такие качества людей, как храбрость, самопожертвование, выдержка, мужество, невмешательство в дела других государств. В количественном отношении фразеологизмы в сопоставляемых языковых картинах мира распределяются примерно одинаково, что свидетельствует о равной значимости для сопоставляемых культур перечисленных выше универсальных морально-этических понятий.

Концепт «война» находит свое языковое выражение в метафорических моделях, в которых выделяются образы, связанные с пространством, физическими ощущениями тела человека, охотой, животными и т.д. В сопоставляемых нами языковых картинах мира выявляется много общих, универсальных для обеих культур черт.

Анализ паремиологического материала позволяет сделать вывод о том, что для представителей сопоставляемых культур базовыми являются общечеловеческие ценности.

Для русских война как базисная метафора занимает важнейшее место в образном представлении современной действительности: Россия -это страна, где идет постоянная гражданская война. Для носителей английского языка война - средство решения глобальных проблем поддержания мира и спокойствия на планете. Различия в концептуализации исследуемого фрагмента действительности заключаются в том, что в русскоязычной картине мира более активно используются военные метафоры, что является отражением особенностей национального самосознания русских: тревожности, чувства опасности, агрессии, традиционной для русской ментальности предрасположенности к сильным чувствам и решительным действиям, уважения к военной силе и боевой славе.

Заключение

Данная работа выполнена в русле лингвокультурологических исследований, успешно развивающихся в рамках антропоцентрической парадигмы. Лингвокультурология исследует две знаковые системы -- язык и культуру, которые представляют собой неразрывно связанные друг с другом социальные феномены, что дает возможность анализировать культурно-языковую компетенцию членов того или иного этноса, изучать их менталитет как отражение сознания носителей конкретного лингвокультурного коллектива. Это обстоятельство объясняет приоритетность и теоретико-прикладную ценность исследований культурной семантики языка в отечественном и зарубежном языкознании.

В связи с тем, что на современном этапе развития языкознания доминантой мышления становится не столько познание, сколько взаимопонимание, в настоящей работе была предпринята попытка исследовать некоторые стороны взаимодействия языка, культуры и личности. Использование лингвокультурологического подхода к изучению концепта «война» в языковой картине мира и традиционных методов исследования, таких как сопоставительный, интерпретативный и контекстуальный анализ, метод понятийного и метафорического моделирования, полностью отвечает достижению цели и задач, поставленных в диссертации.

Основываясь на общезначимых теоретических положениях и используя лингвокультурологический анализ, мы установили следующее: концепт «война» - это этнически, культурно-обусловленное, сложное, структурно-смысловое, вербализованное образование, базирующееся на понятийной основе и включающее в свою архитектонику образ и оценку. Понятийная составляющая формируется фактуальной информацией о войне как реальном явлении, служащем основой для образования концепта. Образная составляющая культурного концепта «война» связана со способом познания действительности, и в нее входят все те наивные представления, которые существуют в сознании разноязычных индивидов в связи с этим концептом. Результаты исследования подтверждают правомерность выделения лингвокультурного концепта «война» в англо- и русскоязычной картинах мира.

Сопоставительный лингвокультурологический анализ рассматриваемого концепта в языковой картине мира был проведен на основе изучения семантической структуры обеих языковых систем. Его данные свидетельствуют о том, что концепт «война» находит множественное и вариативное проявление в русском и английском языках, выражаясь в семантике единиц разных уровней (лексического, фразеологического, паремиологического) в виде универсального признака войны. Специфика указанного признака заключается в своеобразии моделей его комбинаторики. Исследуя способы языкового выражения концепта «война» в лексической, фразеологической и паремиологической системах, мы получили возможность рассмотреть основные сходства и отличия в реализации изучаемого концепта в сопоставляемых картинах мира. Нами обнаружено, что существование универсальных признаков концепта «война» в сопоставляемых языковых картинах мира обусловлено одинаково негативным отношением к войне как социальному и общественно-политическому феномену.

В диссертации доказывается, что в русском языковом сознании концепт «война» имеет большую значимость, чем в английском, что подтверждается более плотной семантической структурой фрейма «война». Исследование показало, что война в русском языковом сознании ассоциативно связана с необходимостью защищать свою родину на своей земле от посягательств врагов, в то время как в англоязычной картине мира война ассоциируется с вооруженными действиями на территории других государств с целью защиты своих интересов, иногда за тысячи километров от своей страны.

В лингвокультурологическом отношении наиболее ценными являются метафорические словоупотребления, интерпретация которых дала возможность обнаружить сходства и различия в отражении войны как фрагмента окружающего мира в сознании людей, говорящих на разных языках. Нам удалось показать, что языковая личность формирует свое, индивидуальное отношение к войне, ориентируясь на национально специфические культурные ценности. В исследовании доказано, что в русскоязычной картине мира отрицательно оцениваются хвастовство и бахвальство, заменяясь смелостью и удалью, что в частности отражено в одной из пословиц: «Не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати». Полученные данные позволили сделать вывод о том, что представители русской культуры осуждают людей, для которых война - средство обогащения: «Кому война - а кому мать родна». Эквивалентных пословиц в англоязычной картине мира нами выявлено не было.

На основе полученных данных мы смогли установить, что главным свойством концепта «война» является его связанность с другими концептами культуры, что и определяет специфику признака войны в англоязычной и русскоязычной картинах мира. Исследуемый в нашей работе концепт тесно переплетается с концептом «подвиг», содержательный минимум которого выражается как неординарный, исключительный, благородный поступок, связанный с моральным выбором, большими усилиями и риском. Отношение к подвигу и в английском, и в русском языковом сознании моделируется как характеристика человека, либо совершающего такой поступок, либо неспособного к подвигу. Этнокультурная специфика отношения к подвигу применительно к английскому и русскому языкам обнаруживается в признаке способа осуществления этого поступка. Подвиг в глазах англичан сопряжен с благородством, изяществом, мудростью, умением, действием напоказ и прославленностью. Подвиг по-русски - это не искусство, а защита родной земли ценой жизни.