Концепт "Война" в языковой картине мира (сопоставительное исследование на материале английского и русского языков)

Понятие «концепт» переживает эпоху «лингвистического ренессанса» с начала 90-х годов XX столетия в первую очередь благодаря трудам Д.С. Лихачева и Ю.С. Степанова, реанимировавших его и давших ему свою обстоятельную интерпретацию. Активное использование данного термина в когнитивной лингвистике, в парадигме лингвистического концептуализма и в лингвокультурологии объясняется необходимостью введения в их категориальный аппарат недостающего когнитивного «звена», в содержание которого, помимо понятия, входят ассоциативно-образные оценки и представления о нем его продуцентов и пользователей.

Концепт как сложный когнитивный и лингвосоциальный конструкт не имеет однозначного толкования в науке о языке на современном этапе её развития. Отсутствие единого понимания в определении концепта как центрального понятия лингвокультурологии свидетельствует о трудностях формирования новой научной парадигмы. Дискуссионными являются вопросы архитектоники, классификации типологии концептов, их соотношения с полисемантическими языковыми единицами, облигаторности или факультативности вербализации концептов, методы их изучения и др.

Прежде чем остановиться на анализе некоторых их вышеуказанных проблем, мы считаем важным обосновать необходимость употребления иноязычного термина в российском языкознании. Не является ли он избыточным, и насколько функционально оправдано его заимствование и употребление в лингвистике? Этот иноязычный термин родствен русскому слову «понятие». Имя существительное «conceptus» происходит от латинского глагола «concipere» - «зачинать», т.е. буквально значит «поятие, зачатие». Его русский эквивалент «понятие» образован также от глагола «пояти», имевшего в древнерусском языке значения «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены» [Степанов 1997]. Легко заметить, что оба глагола этимологически во многом родственны, выражают общую идею приобретения. Следует отметить, что данные термины не имеют статуса абсолютных синонимов. Употребление их в отечественной лингвистике всё ещё не имеет чёткого разграничения. В одних работах термин «понятие» толкуется как более объёмная по содержанию единица языкового сознания, в других же концепт признаётся более объёмной, широкой единицей [Худяков 2001: 32-37].

Вслед за Ю.С. Степановым [Степанов 1997], мы считаем концепт более объемным мыслительным конструктом человеческого сознания по сравнению с понятием. По нашему мнению, концепт - это некое суммарное явление, состоящее из самого понятия и ценностного представления о нем человека.

Русское слово «понятие» имеет более широкое применение в нашем языке, в том числе и в профессиональном языке филологов. Оно полисемантично. Как термин это слово традиционно употребляется, прежде всего, в философии и логике. В логике термин «концепт» имеет следующую дефиницию: «Понятие - это мысль, фиксирующая признаки отображаемых в ней предметов и явлений, позволяющие отличать эти предметы и явления от смежных с ними» [Горский, Ивин, Никифоров 1991: 150].

Сферами применения термина «концепт» в русском языке являются, прежде всего, когнитивная психология, когнитивная и культурологическая лингвистика. Все возрастающий научный статус данного термина подтверждается его активным использованием в работах крупных исследователей. Автор фундаментальной работы «Константы. Словарь русской культуры», Ю.С. Степанов относит слово «концепт» к главным терминам словаря [Степанов 1997: 40]. Не случайно включение концепта и в «Краткий словарь когнитивных терминов», изданный под редакцией Е.С. Кубряковой [Кубрякова и др. 1996].

Концепт - многомерный мыслительный конструкт, отражающий процесс познания мира, результаты человеческой деятельности, его опыт и знания о мире, и хранящий информацию о нём [Аскольдов 1997: 269, Кубрякова 1996:90-93, Ляпин 1997: 11-35].

Как было отмечено выше, термин «концепт» до сих пор воспринимается в отечественной лингвистике неоднозначно. Часто за основу толкования этого термина многие лингвисты принимают определение А. Вежбицкой: «Это объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определенные культурно обусловленные представления человека о мире «Действительность» [цит. по: Фрумкина 1995: 90]. Необходимо подчеркнуть, что при интерпретации термина «концепт» лингвисты ориентируются главным образом «на смысл, который существует 0/ в человеке и для человека» [Фрумкина 1995: 89].

В.А. Лукин в статье «Концепт истины и слово «истина» в русском языке», анализируя данные латинско-русского словаря, подытоживает содержание латинского слова «conceptum» в виде общего значения «сформулированный (воображаемый) как собирающий, вбирающий в себя содержание множества форм и являющийся (их) началом (зародышем)» [Лукин 1993: 63]. Концепт как бы вбирает в себя значение нескольких, а чаще многих лексических единиц.

В.В. Красных в статье «От концепта к тексту и обратно» под концептом понимает «глубинный смысл, свёрнутую смысловую структуру текста, которая является воплощением интенции и мотива деятельности автора, приведших к порождению текста» [Красных 1998].

Г.И. Берестенев, говоря о «новой реальности» языкознания, называет «ментальные образования, составляющие категориальную основу всей человеческой деятельности и, прежде всего языка», в качестве предмета исследования современной лингвистики. Под этими «ментальными образованиями» он понимает именно концепты [Берестенев 1997: 47]. Для этого исследователя концепт - «категориальная ментальная репрезентация», стоящая за синонимическим рядом как целым. Причём, она лишь относительно структурирована из своей диффузности и недискретности и не имеет собственного специального плана выражения, так как значение слова, входящего в синонимический ряд, -- это лишь часть значения концепта, никогда не доходящая до целого [Берестенев 1997: 48]. Тем не менее, вряд ли можно говорить о какой-либо ментальной и языковой реальности, хотя бы и «алогичной», которая не может быть вербализована и описана в терминах естественного языка.

Как и понятие, концепт -- это единица когнитивного порядка. Архитектоника концепта как структурно-смыслового образования сложнее архитектоники понятия. Согласно В.И. Карасику, концепт состоит из 3 компонентов: понятийного, образного и ценностного [Карасик 1996: 3-16]. По образному замечанию С.Х. Ляпина, «в глубине концепта мерцает понятие» [Ляпин 1997: 27]. Данные рассуждения ассоциируются со структурой лексических значений слов, разработанных в семасиологии.

Концепт, в отличие от понятия, не только мыслится, но и переживается. Его объем, таким образом, шире объема понятия. Концепт включает в себя само понятие, которое является, в свою очередь, его обязательным ядерным компонентом.

Ю.С. Степанов считает, что термин концепт-- это явление того же порядка, что и понятие Различие, по мнению Ю.С. Степанова, заключается в следующем: «Концепт и понятие -- термины разных наук; второе употребляется главным образом в логике и философии, тогда как первое, концепт, является термином в одной отрасли логики - в математической логике, а в последнее время закрепилось также в науке о культуре, в культурологии...» [Степанов 1997: 40].

Ю.С. Степанов показывает отличие концепта от понятия: концепт богаче по содержанию, чем понятие, и неразрывно связан с миром культуры. Исследователь пишет: «Концепт - это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек -- рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях влияет на неё» [Степанов 1997: 40]. В отличие от понятий в собственном смысле термина, концепты не только мыслятся, они переживаются. Они являются предметом эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений. Концепт является основной ячейкой культуры в ментальном мире человека. Он имеет сложную структуру. По мнению Ю.С. Степанова, «к ней принадлежит всё, что принадлежит строению понятия, с другой стороны, в структуру концепта входит всё то, что и делает его фактом культуры - исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания история; современные ассоциации, оценки и т.д.» [Степанов 1997: 45].

Методологически важными мы считаем рассуждения Ю.С. Степанова о структуре концепта. Концепт, по его мнению, включает в себя такие компоненты, как 1) «основной, актуальный признак, 2) дополнительный, или несколько дополнительных, пассивных признаков, являющихся уже не актуальными, историческими, 3) внутреннюю форму, обычно вовсе не осознаваемую, запечатленную во внешней словесной форме» [Степанов 1997: 44]. Первый компонент -- основной, актуальный признак концепта -значим, «известен» всем носителям языка и культуры. Выраженный вербально, он является средством коммуникации представителей определенной этнической общности, нации, народа, народности. В отличие от него, второй компонент -- дополнительный, пассивный признак (или дополнительные, пассивные признаки) концепта -- обнаруживает свою актуальность далеко не для всего этноса. Он, если можно так выразиться, доступен для представителей определенной социальной группы, для конкретного микросоциума. Социальная релевантность данного признака или признаков корпоративно ограничена. И, наконец, третий компонент концепта - этимологический признак или внутренняя форма - является наименее актуальным для языко- и концептоносителей любой культуры, поскольку историей жизни слова, как известно, занимаются преимущественно специалисты конкретных наук. Вместе с тем, этот признак релевантен опосредованно, «как основа, на которой возникли и держатся остальные слои значения» [Степанов 1997: 45].

Ю.С. Степанов считает, что концепт должен быть термином скорее общекультурным, чем собственно лингвистическим. «Концептуализированная предметная область», по мнению этого автора, существует в языке и культуре и представляет собой сферу культуры, где объединяются в одном общем представлении (культурном концепте) слова, вещи, мифологемы и ритуалы.

По мнению Ю.С. Степанова, концепт -- это такое понятие, которое связано, прежде всего, с лингвистическим аспектом исследования. Многими лингвистами безоговорочно признаются два положения этого автора. Во-первых, это утверждение о том, что во всех концептах суммируются идеи, которые возникли в разное время, в разные эпохи, так как историческое время, или «хронология», при этом не играет роли. Во-вторых, безусловным является положение о возможности существования концептов по-разному в различных своих слоях, в которых «они по-разному реальны для людей данной культуры», что является очень важным [Степанов 1997: 45].

А.П. Бабушкин, характеризуя понятие «концепт» в своей докторской диссертации «Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка, их личностная и национальная специфика», выделяет следующие основные положения:

Концепт является ментальной репрезентацией, которая определяет, как вещи связаны между собой и как они категоризируются.

Концепты - единицы информационной структуры - являются идеальными образами.

Концепт вербализуется, обозначается словом, иначе его существование невозможно [Бабушкин 1998: 9-11].

Суммируя приведенные выше положения, их автор предлагает следующее определение концепта: «Концепт понимается нами как дискретная, содержательная единица коллективного сознания, отражающая предмет реального или идеального мира и хранимая в национальной памяти носителей языка в вербально обозначенном виде» [Бабушкин 1998: 12].

Однако такое определение, по мнению некоторых исследователей, ориентировано, прежде всего, на психолингвистику. Поэтому в качестве определения концепта Е.В. Сергеева предлагает следующее: «Концепт -это некая информационная целостность, присутствующая в национальном коллективном сознании и осознаваемая языковой личностью как инвариантное значение семантического поля» [Сергеева 1999: 129].

С точки зрения Е.В. Сергеевой, следует говорить именно об инвариантном значении семантического поля, так как концепт имеет полевую структуру, и значение концепта включает в себя семантику лексических единиц, принадлежащих к определенному лексико-семантическому полю. По мнению этого автора, такое определение не противоречит традиционным взглядам исследователей и вводит концепт в систему собственно лингвистических учений.

Своеобразное понимание концепта предложил В.В. Колесов в статье «Концепт культуры: образ - понятие - символ» [Колесов 1992: 30-40]. По мнению этого автора, концепт - это исходная точка семантического наполнения слова и одновременно -- конечный предел развития слова, тогда как понятие - исторический момент снятия с накопленных сознанием образов сущностной характеристики, которая немедленно сбрасывается в символы, которые, в свою очередь, служат для соединения, связи между миром природным (образы) и миром культурным (понятия). Символ как идейная образность, как образ, прошедший через понятие, сосредоточен на типичных признаках культуры, как знак знака. То, что явилось началом в результате развития смыслов слова как знака культуры, становится и его концом -- обогащением этимона до концепта современной культуры. Концепт потому и становится реальностью национальной речемысли, что существует реально, как и язык, фонема, морфема и прочие «ноумены» плана содержания, которые жизненно необходимы любой культуре.

С точки зрения В.В. Колесова, концепт -- это то, что не подлежит изменениям в семантике словарного знака, что, напротив, диктует говорящим на данном языке, определяя их выбор, направляет их мысль, создавая потенциальные возможности языка-речи.

Таким образом, вслед за С.А. Аскольдовым-Алексеевым, который первым разработал понятие «концептосферы» в русском языке, многие лингвисты под понятием «концепт» понимают мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределённое множество предметов одного и того же рода. Такое определение отражает взгляды исследователей на лингвокогнитивный концепт.

Необходимо отметить, что на данном этапе развития отечественной лингвистической науки, большое внимание уделяется проблемам изучения лингвокультурных концептов. Остановимся более подробно на некоторых из них.

По мнению С.Х. Ляпина, концепт -- это «многомерное идеализированное формообразование» [Ляпин 1997: 16], однако, как мы показали, у исследователей нет единства мнений относительно числа семантических параметров, по которым может вестись изучение концепта. В эти параметры включаются как понятийное, так и образное, ценностное, поведенческое, этимологическое и культурное «измерения» [Ляпин 1997: 18-19, Степанов 1997: 41, Карасик 2001: 10]. Почти каждое из этих измерений может иметь приоритетный статус в исследовании.

По мнению С.Г. Воркачёва, выступающего в рамках лингво-культурологического подхода к изучению концептов, для полноты семантического описания лингвокультурного концепта оптимальным является выделение в его составе трех составляющих. Первая составляющая концепта -- понятийная -- отражает его признаковую и дефиниционную структуру. Вторая составляющая - образная - фиксирует когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании. Третья состав- ляющая - значимостная - определяется местом, которое занимает имя концепта в лексико-грамматической системе конкретного языка, куда входят и его этимологические, и ассоциативные характеристики [Воркачёв 2001].

Выделение концепта как ментального образования, отмеченного лингвокультурной спецификой, - это закономерный шаг в становлении антропоцентрической парадигмы лингвистического знания. По существу, в концепте безличное и объективистское понятие авторизуется относительно этносемантической личности как закреплённого в семантической системе естественного языка базового национально-культурного прототипа носителя этого языка. Воссоздание образа человека по данным языка, осуществляемое через этнокультурную авторизацию понятия, в определенной мере, сопоставимо с авторизацией высказывания относительно субъекта речи и мысли в теории модальной рамки высказывания и в оценочных модальных логиках.

А. Вежбицкая пишет, что до мысли можно добраться только через слова (никто еще пока не изобрел другого способа) [Вежбицкая 1999: 293]. Смысл создаётся и является человеку через символ (знак, образ). И если концепт представляет собой вербально явленный смысл, то собственно языковедческая проблематика в его изучении оказывается связанной с определением области бытования этого смысла и уровнем его коммуникативной реализации. Важно, является ли он фактом идиолектного или национального языкового сознания, фактом речи или же языка, фактом ситуационной разовой реализации или единицей словаря, и если словаря, то соотносим ли он со словом или же с его лексико-семантическими вариантами.

В лингвокультурологических текстах концепты «опредмечиваются», «объективируются», «распредмечиваются»», «вбирают в себя обобщённое содержание множества форм выражения», «заполняются смыслами» [Карасик 1996: 6]. Предикатная сочетаемость лексемы «концепт» наводит на мысль о существовании двух основных когнитивных метафор, двух взаимодополняющих моделей, которые описывают отношение «концепт / форма его языкового представления»: архетипной и инвариантной.

В архетипной модели концепт рассматривается как нечто предельно обобщенное, но чувственно-образное, скрытое в глубинах сознания, воплощающееся в редуцированной форме в понятии, в представлении, в значении слова [Ляпин 1997: 21].

В инвариантной модели концепт представляется как предел обобщения (инвариант) плана содержания языковых единиц, покрывающих определённую семантическую область [Лукин 1993: 63].

Архетипная модель формирования концептов предполагает их врожденность, до-языковую готовность к семантизации [Вежбицкая 1999: 294], а инвариантная - их формирование в процессе усвоения языка и освоения внеязыковой действительности субъектом мысли и речи.

Связь концепта с вербальными средствами выражения вообще отмечается почти во всех лингвокультурологических определениях, однако единства во мнениях относительно конкретных значимых единиц языка, с которыми соотносим концепт, у исследователей, как уже было отмечено, нет.

Итак, в лингвистическом понимании концепта наметилось три основных подхода. Во-первых, в самом широком смысле в число концептов включаются лексемы, значения которых составляют содержание национального языкового сознания и формируют «наивную картину мира» носителей языка. Совокупность таких концептов составляет концептосферу языка, в которой концентрируется культура нации (Д.С. Лихачев). Определяющим в таком подходе является способ концептуализации мира в лексической семантике, основным исследовательским средством является концептуальная модель, с помощью которой выделяются базовые компоненты семантики концепта и выявляются устойчивые связи между ними. В число подобных концептов попадает любая лексическая единица, в значении которой просматривается способ семантического представления.

Во-вторых, в более узком понимании к числу концептов относятся семантические образования, отмеченные лингвокультурной спецификой и характеризующие носителей определенной этнокультуры [Степанов 1997, Нерознак 1998]. Совокупность таких концептов не образует концептосферы как некоего целостного и структурированного семантического пространства, но занимает в ней определенную часть - концептуальную область.

В-третьих, к числу концептов относятся лишь те семантические образования, список которых в определённой мере ограничен [Снитко 1999: 46]. Такие концепты являются ключевыми для понимания национального менталитета как специфического отношения к миру его носителей. Метафизические концепты душа, истина, свобода, счастье, любовь и другие представляют собой ментальные сущности высокой либо предельной степени абстрактности. Они отправляют к невидимому миру духовных ценностей, смысл которых может быть явлен лишь через символ - знак, предполагающий использование своего образного предметного содержания для выражения абстрактного. Именно поэтому концепты последнего типа относительно легко синонимизируются, образуя концептуализированную область, где устанавливаются семантические ассоциации между метафизическими смыслами и явлениями предметного мира, отраженными в слове, где сопрягаются духовная и материальная культуры [Степанов 1995: 17, Степанов 1997: 69].

Обобщая точки зрения на концепт и его определения в лингвистике, С.Г. Воркачёв приходит к следующему заключению: концепт - это единица коллективного знания/сознания, отправляющая к высшим духовным ценностям, имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой. Как можно видеть, общим в этом определении и в определениях понятия, представления и значения остается родовой признак - принадлежность к области идеального. Видовые же отличия (форма знания / сознания - логическая / рациональная, психологическая / образная, языковая) нейтрализуются, а их место занимают вербализованность и этнокультурная маркированность [Воркачёв 2001].

Таким образом, термин «концепт», являясь одним из важнейших понятий лингвокультурологии, по-разному интерпретируется современными отечественными и зарубежными лингвистами. Однако, несмотря на это, в настоящее время вопросы рассмотрения различных культурных концептов приобретают особую актуальность в связи с активно разрабатываемой в лингвистике проблемой языковой личности в рамках антропоцентрической парадигмы.

1.2.2 Структурно-семантическая типология концептов

Важным аспектом изучения концептов является определение и описание различных типов этих ментальных сущностей при функционировании в основных областях общественного сознания (в научном, обыденном/языковом, религиозном и пр. сознании), частично совпадающих с типами дискурса. Существует несколько классификаций концептов, которые мы и намерены рассмотреть в данном разделе работы.

Так как концепт имеет сложную структуру, то её содержание лишь частично может быть выявлено через средства репрезентации концепта в языке. Сложный характер структурной организации концепта предполагает разные форматы знания. Концептом может быть и отдельный смысл, и целая концептуальная структура, в которую входят другие концепты с разной степенью абстракции.

В зависимости от техники вербализации концептов, в монографии «Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка» (1996) А.П. Бабушкин предлагает структурно-семантическую типологию и классифицирует концепты как лексические и фразеологические. Исследуя семный состав семемы слова по его лексикографическому толкованию, ученый приходит к выводу, что концепты, обозначенные вербальными единицами, являются разными, отличающимися друг от друга структурами и выделяет следующие типы концептов:

мыслительная картинка,

схема,

гипероним,

фрейм,

инсайт,

сценарий,

калейдоскопический концепт [Бабушкин 1996: 43].

Остановимся более подробно на некоторых типах концептов, перечисленных выше.

Мыслительная картинка как тип лексического концепта часто бывает представлена мифемами. Образы мифических существ формируют в головах людей мыслительные картинки, которые объективируются в артефактах: рисунках, иллюстрациях, куклах, масках, костюмах, скульптурных изображениях, фресках, поделках из различных материалов.

Концепты-схемы воплощаются в пространственных (объемных и контурных) схемах. Схема похожа на мыслительную картинку, но она менее «прорисована» в деталях и поэтому напоминает не живопись, а графику. А близость к картинке объясняется тем, что разные носители языка ассоциируют какую-либо лексему с разными признаками, но при этом в состав семемы конкретного слова будет входить сема с общим значением.

Концепты-гиперонимы бывают двух видов: гиперонимы-схемы, обладающие определенной образностью, и гиперонимы как логически сконструированные концепты, образность которых практически равна нулю. Концептуальная основа слов, обозначающих концепты второго типа, сводится преимущественно к вербальному определению, которое не прорисовывает картинку, не содержит аллюзий к чувственному образу, а апеллирует лишь к логическим компонентам.

Гипонимы-прототипы носят национальный характер, хотя изменения, происходящие в обществе, накладывают свой отпечаток и на этот процесс: набор гипонимов-прототипов, существующих в языке, определяется эпохой, в которую живут люди, и кругозором составителей толковых словарей [Бабушкин 1996:52].

Гипо-гиперонимические связи выявляют парадигматические отношения в лексике, а синтагматические ассоциации в языке хорошо иллюстрируются на примере фрейма.

В рамках подхода, разработанного М. Минским, фрейм -- это структура данной для представления стереотипной ситуации, иначе говоря, это когнитивная модель, передающая знания и мнения об определённой, часто повторяющейся ситуации.

С одной стороны, фрейм может быть рассмотрен как организующий принцип, в соответствии с которым информация поступает в память, хранится в ней и используется индивидом при интерпретации текстов, с другой - как конечный результат данного процесса, то есть как структура представления знаний, которые кодируются словами.

Формально фрейм представляют в виде структуры узлов и отношений. Верхние уровни (узлы) фрейма образуют универсальные понятия, которые всегда релевантны для определенных ситуаций. Нижние уровни фрейма (слоты) предназначены, с одной стороны, для типичных характеристик, с другой, для сведений о деталях, частностях, которые могут заменяться другими сведениями или заполняться конкретной информацией, релевантной для индивидуальной ситуации. Другими словами, верхние уровни фрейма соответствуют наиболее абстрактному понятийному уровню, а нижние -- конкретному уровню.

Концепт-фрейм сводит отдельные детали в единое целое, имплицирует комплексную ситуацию, и его можно сопоставить с кадром фильма, в рамки которого попадает все, что типично и существенно для данной совокупности обстоятельств. Лексикографическая «скупость» фрейма компенсируется знанием индивида, «объемным» видением места событий. Человек, попадая в ту или иную ситуацию, просто извлекает из памяти готовый фрейм, который позволяет ему действовать соответствующим образом.

Итак, фрейм - это пресуппозиционная модель, которую можно рассматривать как объективацию социального опыта человека, это «голографическая» картинка в коллективном сознании говорящих субъектов.

Слово инсайт («insight») в переводе на русский язык означает «проникновение в суть». Инсайтовую характеристику содержат в себе словарные определения лексем, обозначающих наиболее примитивные по своей организации денотаты, характерные особенности устройства которых хорошо известны любому человеку с детства и не нуждаются в подробном толковании.

Динамически представленный фрейм как разворачиваемая во времени последовательность этапов или эпизодов называется сценарием. Сценарий также можно представить в виде сети, вершинам которой соответствуют некоторые прецедентные ситуации, а дугам - связи между ситуациями.

Концепт-сценарий реализует в плане своего содержания сему движений, идею развития. Сценарий всегда носит сюжетный характер, который обогащается факультативным содержанием в каждом конкретном случае. Сценарий включает несколько этапов: завязку, кульминацию сюжета и развязку. Коллективный опыт носителей языка даёт возможность по-разному реализовывать «прочтение» одного и того же сценария, заданного соответствующим концептом. Например, в сознании разных людей существуют разные варианты метафорической концептуализации понятия «война»: война - это голод, война - это страдание, война - это слезы матерей, война -это радость победы и так далее. В плане содержания лексемы «война» можно легко вывести и ролевые характеристики.

Четкой грани между различными по типу концептами не существует. Один и тот же концепт может восприниматься и как схема, и как фрейм, и как мыслительная картинка. Кроме того, в голове человека хранятся не только зрительные, но и слуховые языковые единицы, которые нельзя подвести под разряд картинок, схем, фреймов и сценариев. К ним относятся калейдоскопические концепты абстрактных имен социальной направленности, такие как «долг», «ненависть», «верность», «война», «мир» и др. Как правило, сущность таких концептов предстает в виде целой совокупности скриптов и фреймов серии переживаний и чувств. Такие концепты называются калейдоскопическими, потому что они не имеют постоянных фиксированных ассоциатов и развертываются то в виде мыслительной картинки, то в виде фрейма, схемы или сценария.

Н.Н. Болдырев подчёркивает, что за концептом могут стоять знания разной степени абстракции, разные форматы знания:

1) конкретно-чувственный образ -- образ конкретного предмета или явления в сознании человека, который репрезентируется значениями большинства слов, содержащих наглядные внешние характеристики,

представление -- это обобщенные чувственные образы разных предметов и явлений, которые репрезентируются лексическими единицами, называющими класс конкретных предметов,

схема - это мыслительный образец предмета или явления, имеющий пространственно-контурный характер и репрезентируемый значениями слов или фразеологизмами,

понятие -- это концепт, содержащий наиболее общие, существенные признаки предмета или явления, его объективные, логически конструируемые характеристики, и репрезентируемый значениями таких слов, которые передают лишь словесные определения обозначаемых предметов, и именами собственными, перешедшими в разряд нарицательных,

прототип - это категориальный концепт, дающий представление о типичном члене определенной категории. Одной из наиболее часто встречающихся форм прототипа являются стереотипы. В когнитивной лингвистике термин «стереотип» относится к содержательной стороне языка и понимается как «ментальный стереотип, который коррелирует с «наивной картиной мира».

пропозиция -- это модель определённой области нашего опыта, в которой вычленяются элементы (аргументы и базовый предикат) и даются их характеристики,

фрейм - это многокомпонентный объёмный концепт. Концепт- фрейм представлен значениями слов, связанных ассоциативными связями с другими словами и лексико-семантическими группами,

скрипт - это фрейм, динамически представленный в качестве разворачиваемой во времени определённой последовательности этапов или эпизодов и репрезентируемый словами, в значении которых заложена схема определенных действий,

9) гештальт - это целостный образ, концептуальная структура, которая совмещает в себе чувственные и рациональные компоненты в их единстве и целостности как результат нерасчлененного восприятия ситуации, как недискретное, неструктурированное знание. Гештальт - это структура, элементы которой не могут существовать вне целого, или общее значение которой не может быть выведено из значения отдельных ее частей [Болдырев 2000: 36-38]:

Все эти концептуальные сущности тесно переплетаются в мыслительной и речевой деятельности.

1.2.3 Дискурсная типология концептов

Помимо структурно-семантической типологии концептов правомерной следует признать их дискурсную классификацию. В ее основе лежит принцип способов освоения мира -- научный, художественный и обыденный. Следовательно, концепты можно классифицировать следующим образом:

научные,

художественные

обыденные [Карасик 1997: 156-158].

Предложение рассматривать концепты с точки зрения их использования в том или ином дискурсе в косвенной форме было высказано еще С.А. Аскольдовым (1928). Оно продуктивно и полезно в теоретическом отношении для когнитивной науки, когнитивной лингвистики, литературоведения, в частности поэтики, и в целом - филологии.

Дискурсная классификация строится на противопоставлении логической чёткости познавательных и расплывчатости художественных концептов. С.А. Аскольдов пишет: «Самое существенное отличие художественных концептов от познавательных заключается всё же именно в неопределённости возможностей. В концептах знания эти возможности подчинены или требованию соответствия реальной действительности, или законам логики. Связь элементов художественного концепта зиждется на совершенно чуждой логике и реальной прагматике художественной ассоциативности. Нельзя сказать, что в этой ассоциативности нет закономерности и требовательности. Но они, тем не менее, не укладываются ни в какие правила и представляют в каждом отдельном случае особую индивидуальную норму, вроде нормы развития музыкальной мелодии» [Аскольдов 1997: 275]. Утверждение об индивидуальности как важнейшей, фундаментальной черте, свойстве художественных концептов, вербализуемых в творческих текстах, и об общности познавательных или «научных» концептов, можно, вероятно, считать в современной науке уже аксиомой.

Архитектоника концепта как трёхкомпонентной структуры предполагает различную степень реализации его признаков (понятия, образа и оценки) в различных типах дискурса. В дискурсе, который понимается нами вслед за Ю.Н. Карауловым как «сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста» [Караулов 1989: 9], актуализируются признаки вербализованных концептов. Архитектоника концепта как носителя смысла может варьироваться в зависимости от ситуации его погружения в конкретный текст, конкретную ситуацию общения. Использование концепта в разных культурно обусловленных ситуациях даёт основание говорить о его вариабельности, т.е. об определённой нестабильности периферийной части этого понятия. Известная вариабельность концептов не исключает наличия в них неких универсальных структур, служащих мостиками между знанием, сознанием и человеческой культурой.

1.2.4 Социологическая типология концептов

Концепты могут типологизироваться не только структурно-семантически и дискурсно. Д.С. Лихачев предлагает социологическую классификацию концептов и подразделяет все концепты на следующие группы:

1. универсальные («смерть», «жизнь»),

этнические («отчизна», «интеллигенция»),

групповые («сцена» для актера и зрителя)

индивидуальные.

Следует отметить, что, по мнению Д.С. Лихачева, индивидуальные концепты полностью зависят от личного опыта, системы ценностей, культурного уровня конкретного человека [Лихачев 1997: 284-285].

Классификация концептов Д.С. Лихачева строится на социологическом критерии, суть которого заключается в охвате той или иной идеи, мысли, концепта определенным количеством людей. Обладание тем или иным концептом зависит от такого культурологического фактора, как система предпочтений, ценностей целых этносов и, наконец, конкретных индивидуумов, владеющих в той или иной степени самой культурой. Концептосфера конкретного человека зависит от уровня образованности, воспитанности, интеллигентности, т.е. от степени владения культурой.

Социологически ориентированная классификация концептов Д.С. Лихачева заставляет задуматься над тем, универсальны ли концепты, или же они обладают спецификой в разных языковых сообществах.

Таким образом, в лингвистической науке разработаны три типологии концептов, в основу каждой из которых положены соответствующие критерии.

1.3 Соотношение понятий «концепт» и «стереотип»

В парадигме лингвистического концептуализма нам представляется важным рассмотреть вопрос о соотношении родственных явлений -- концепта и стереотипа.

В многочисленных работах, посвященных исследованию феномена стереотипа, он изучается в контексте социального взаимодействия, как своего рода «модель» поведения людей. Эта модель связана с национально детерминированным выбором тактики и стратегии поведения индивида в определенной ситуации. Данный выбор всегда обусловлен конкретным набором потребностей и мотивов. В.В. Красных, анализируя результаты работ, касающихся изучения феномена стереотипа, пишет, что такой подход позволяет рассматривать стереотипы как знаки, которые являются вербальной фиксацией определённым образом опредмеченных потребностей данной социальной группы, этноса, национально-культурного ареала, как фиксированное отражение некоторой деятельности, продукты которой выступают в роли предметов, удовлетворяющих определённым потребностям [Красных 2002]. По мнению В.А. Рыжкова, стереотип можно интерпретировать как «коммуникативную единицу данного этноса, способную, посредством актуальной презентации социально санкционированных потребностей, оказывать побуждающее, типизированное воздействие на сознание личности, формируя в ней соответствующие мотивации [Рыжков 1988: 4-16].

Такого рода феномены Ю. Е. Прохоров назвал «стереотипами речевого общения» или поведения. Их можно определить как «социокультурную маркированную единицу ментально-лингвального комплекса представителя определенной этнокультуры, которая реализуется в речевом общении в виде нормативной, локальной ассоциации и стандартной для данной культуры ситуации общения» [Прохоров 1996]. При таком понимании, подчеркивает В.В. Красных, стереотип выступает как «модель», «образец», «канон». По ее мнению, стереотип -- это некоторое «представление» фрагмента окружающей действительности, некая фиксированная ментальная «картинка», которая является результатом отражения в сознании личности «типового» фрагмента реального мира, некий инвариант определенного участка картины мира [Красных 2002: 178].

При этом, пишет В.В. Красных, стереотип как представление может выступать в двух ипостасях: во-первых, как некий сценарий ситуации и, во-вторых, как собственно представление, т.е. не только как канон, но и как эталон.

В первом случае мы имеем дело со стереотипами поведения, которые хранятся в сознании в виде штампов, выступают в роли канона и выполняют прескриптивную функцию, то есть определяют коммуникативное, а также и вербальное поведение и действия, которые следует осуществить в той или иной коммуникативной ситуации. Эти стереотипы диктуют, предписывают определенное поведение и выступают в роли инвариантов деятельности.

Во втором случае стереотипы выступают как стереотипы-представления, которые хранятся в виде клише сознания, функционируют как эталоны и выполняют предиктивную функцию, то есть определяют то, что следует ожидать в той или иной ситуации. Они диктуют, предсказывают не столько само поведение, сколько набор ассоциаций и предопределяют языковую форму, их выражающую. Так как такие стереотипы дают определенное представление о предмете или ситуации, то следует выделять стереотипы-образы (клише) и стереотипы-ситуации (клише / штамп).

Стереотипы-ситуации включают в себя и определенное (предсказуемое, ожидаемое) поведение участников коммуникации. Можно говорить о том, что стереотип-ситуация некоторым образом предопределяет стереотип поведения.

Стереотип-представление хранится в сознании в виде фрейм-структуры, а ее гранями являются клише или штампы сознания.

В связи с вышесказанным, вопрос о соотношении понятий «стереотип» и «концепт» приобретает особый интерес в контексте современных исследований.

Стереотипы сознания -- это, прежде всего, определённое представление о действительности или её элементе с позиции «наивного», обыденного сознания. Однако, если исходить из этой идеи, окажется, что за любой единицей языка стоит стереотип или стереотипный образ, а вся ассоциативно-вербальная сеть представляет собой не что иное, как «стереотипное поле», репрезентирующее концептосферу того или иного национально-лингво-культурного сообщества. С этим полем, как отмечает В.В. Красных, неразрывно связаны концепты, бытующие в том или ином языковом сознании. Поэтому, на наш взгляд, чрезвычайно важно развести понятия «стереотип» и «концепт».

А. Вежбицкая, как отмечалось выше, определяет концепт как объект из мира «Идеальное», имеющий имя и отражающий определённые культурно обусловленные представления человека о мире «Действительность». Концепт имени охватывает преломления всех видов знания о каком-либо явлении, стоящем за ним, всё то, что подведено под один знак и предопределяет бытие знака как известной когнитивной структуры (Л.О. Чернейко, В.А. Долинский).

«Краткий словарь когнитивных терминов» Е.С. Кубряковой дает следующее определение концепта: «Это оперативная, содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отражённой в человеческой психике».

Согласно исследованиям когнитивной лингвистики, концепт теснейшим образом связан с ассоциативным пространством имени и именно в нём и проявляется. Одна из моделей хранения знаний в памяти человека репрезентируется ассоциативной организацией связей в самой простой форме. Эта модель мыслится как некая форма семантических сетей, которые существуют в сознании человека. С каждым узлом этих семантических сетей в долговременной памяти индивида связаны сведения, которые возбуждаются вместе с ним ассоциативно. Поэтому, когда возникает необходимость определить место какого-либо понятия, из долговременной памяти человека одновременно «вытаскиваются» все известные ему сведения и факты, связанные с этим понятием.

В.В. Красных подчеркивает, что каждая единица обладает определенным набором потенциально возможных векторов ассоциаций. Мы имеем дело со стереотипом, пишет она, когда от национально-культурной специфики зависит, какие именно векторы будут выбраны представителями того или иного национально-лингво-культурного сообщества и почему именно эти векторы, а не какие-то другие. Но если, по мнению автора, для нас нерелевантна предсказуемость определённых ассоциаций, тогда мы имеем дело с национальным концептом.

В.В. Красных определяет национальный концепт как самую общую, максимально абстрагированную, но конкретно репрезентируемую языковому сознанию, подвергшуюся когнитивной обработке идею «предмета» в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью. Это свёрнутый глубинный смысл предмета, который может разворачиваться при активации семантической, или точнее, ассоциативной сети.

Концепт в когнитивной лингвистике рассматривается как парадигматическая структура, выводимая из синтагматических отношений имени, фиксированных в тексте (Л.О. Чернейко). Языковое сознание раскрывает те представления о времени, судьбе, совести, власти, свободе или мысли, которые сложились в культуре и отражены в языке через несвободную сочетаемость имен время, судьба, совесть, свобода, власть, мысль. Принадлежность этих слов к той или иной части речи свидетельствует о том, что стоящие за ними явления имеют характер субстанции, то есть того, что существует в себе и благодаря себе как носитель свойства, признака, состояния, действия.

Стереотип представляет собой «социокультурно маркированную единицу ментально-лингвального комплекса представителя определённой этнокультуры, которая реализуется в речевом общении в виде нормативной либо локальной ассоциации к стандартной для данной культуры ситуации общения» (Ю.Е. Прохоров).

Концепт, в отличие от стереотипа, требует более высокого уровня абстракции и представляет собой какую-либо «идею», «понятие». Стереотип -- это нечто более конкретное, это образ-представление, за ним всегда стоит фрейм-структура сознания.

Как подчеркивает В.В. Красных, концепт проявляется в валентностях, которые предопределяют «предсказуемые» блоки свободных ассоциаций. Стереотип же проявляется в конкретных реализациях, которые могут быть представлены предсказуемыми ассоциациями. Концепт представляет собой некую максимально абстрагированную идею «культурного предмета», который не имеет визуального прототипического образа. При этом, однако, можно говорить о возникновении визуально-образных ассоциаций, связанных с ним.

Концепт как «идея» обладает определенной коннотацией, что полностью относится к таким концептам, как «душа», «свобода», «воля» и другие, которые принадлежат к числу ключевых концептов русской культуры и требуют тщательного исследования не только на уровне синхронии,но и диахронии.

Таким образом, различия между концептом и стереотипом заключаются в следующем:

концепт представляет собой идею, понятие, а стереотип - это образ- представление;

концепт - это широкое понятие, включающее в себя языковые компоненты, и проявляется он в свободных ассоциациях, блоки которых могут быть предсказуемы, в то время как стереотип более ограничен, в процессе порождения он минимизируется и проявляется в предсказуемых ассоциациях;

концепт более абстрактен и позволяет выводить архетипы, а стереотип более конкретен в силу своей «образной» природы;

концепт - это феномен парадигматического плана, а стереотип функционален, что проявляется в коммуникативном поведении как таковом;

5. концепт хранится в форме гештальтов и пропозиций, а стереотип -в виде фрейм-структур [Красных2002].

Таковы основные выводы, которые делает В.В. Красных о соотношении концепта и стереотипа на основе анализа современных исследований в разных областях знания. Тем не менее, в нашем случае концепт может быть реализован в виде фрейм-структуры, что мы и доказываем в практической главе диссертационного исследования.

Выводы В.В. Красных подтверждаются многочисленными примерами о существовании конкретных различий в стереотипах, бытующих в разных культурах. Есть стереотипы поведения, которые актуальны для конкретного акта коммуникации. Но есть и такие стереотипы, которые потенциально «опасны» для межкультурного общения в силу определенных различий.

Особое значение для межкультурной коммуникации имеют темы бесед. Важно знать, о чём можно, а о чём нельзя говорить с представителями других культур. Например, с французами лучше не говорить о Второй мировой войне и особенно об оккупации, а с испанцами лучше не обсуждать их гражданскую войну (Н. Япп, М. Сиретт, Д. Лоней) [цит. по: Красных 2002: 197]. В Австралии нет запретных для разговоров тем. Нет ничего вроде - «только не про войну». И, конечно, в наши дни надо постоянно помнить о «политической корректности»: не надо высказывать критических замечаний в адрес других народов, не следует выражать недоумение, непонимание или несогласие с политикой, проводимой правительствами других государств.

Однако, происходит и конструктивное разрушение стереотипов, что связано с пересмотром фундаментальных ценностей. Примером конструктивного стереотипа-парадокса может служить следующее высказывание: «Любите мир как средство к новым войнам» (Ф. Ницше). Данное высказывание построено по правилам организации парадокса, столкновения контрадикторных суждений: «Мир не ведет к войне - мир ведет к войне», «Следует любить мир - следует любить войну». Понятия войны и мира сопряжены с переживаниями, в коллективной памяти человечества выкристаллизовалась истина: «Война есть зло, а мир есть благо». Мера оценочных знаков конструирует новую систему ценностей. Такая система ценностей является негативной по отношению к аксиологическим стандартам человечества, общечеловеческим нормам новейшего времени. Впрочем, приведенный парадокс нельзя назвать абсолютно новым, поскольку он опирается на латинскую сентенцию: Si vis pacem, para bellum - Если хочешь мира, готовься к войне. Но существенное различие между исходной сентенцией, приписываемой римскому военному писателю Вегецию, и парадоксальным призывом Ф. Ницше состоит в том, что римлянин сформулировал утилитарную политическую норму («Чтобы защищать мир, надо быть готовым к войне»), а немецкий философ выдвинул этический принцип оправдания войны [Карасик 2002: 357].

1.4 Типы языковой личности и аспекты ее изучения

Языковая личность и концепт являются базовыми категориями лингвокультурологии. Термин «языковая личность» рассматривается в лингвистике в неразрывной связи с терминами «картина мира» и «культурный концепт».

Первое обращение к языковой личности связано с именем Л.Й. Вайсгербера, говорившего о зависимости всей жизни человека от родного языка, о взаимосвязи родного языка и духовного формирования человека. Социальная сущность языка заключается в том, что он существует, прежде всего, в языковом сознании - коллективном и индивидуальном. Соответственно, носителями культуры в языке являются языковой коллектив и индивидуум. Коллектив как этнос и индивидуум являются крайними точками на условной шкале языкового сознания [Карасик 2002: 8].

Язык является неотъемлемым компонентом сознания, его инструментом и выступает как посредник между человеком и картиной мира, отображаемой им в языковых формах. Это связь человека с картиной мира, содержащейся в языке, на котором он говорит, с кругом представлений, образов и понятий, которые запечатлены в языке. Каждый человек, врастающий в язык, вынужден усваивать его способ понимания мира явлений и духа [Вайсгербер 1993: 102]. Язык конкретного человека не существует сам по себе. Он формируется языком других людей, которые принадлежат одному народу, имеют общую культуру и традиции.

Связанное с понятием «языковая личность» понятие «языковое сознание» нашло отражение в трудах В. Гумбольдта, И.А. Бодуэна де Куртенэ, P.O. Якобсона и других. Так лингвистика вышла на исследование человека, владеющего языком, на исследование языковой личности.

Носителем языкового сознания является языковая личность, т.е. человек, существующий в языковом пространстве - в общении, в стереотипах поведения, зафиксированных в языке, в значениях языковых единиц и смыслах текстов. Изучение языковой личности в отечественной лингвистике по праву связано с именем Ю.Н. Караулова. Под языковой личностью он понимает «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание им речевых произведений (текстов)», различающихся степенью структурно-языковой сложности, глубиной и точностью отражения действительности, определенной языковой направленностью [Караулов 1989: 3]. Данное определение допускает двойственную интерпретацию: статическую и динамическую. В первом случае, мы принимаем индивида в качестве личности, то есть субъекта социальных отношений, обладающего своим неповторимым набором личностных качеств. Во втором случае, мы предполагаем, что на определенном этапе индивид еще не является личностью, т.е. не обладает отличительными социально обусловленными характеристиками.

Языковую личность можно охарактеризовать с позиций лингвистического сознания и речевого поведения, т.е. с позиций лингвистической концептологии и теории дискурса. Языковое сознание опредмечивается в речевой деятельности, т.е. в процессах говорения (письма) и понимания, по Л.В. Щербе. Речевая деятельность осуществляется индивидуумом и обусловлена его социопсихофизиологической организацией. Речевая деятельность и речевая организация человека тесно взаимосвязаны, но могут быть противопоставлены как явления и сущность.