История казанской и нижегородской прессы 1811-1917 гг.: власть и общественные настроения российской провинции

В отношении А.А. Знаменской было возбуждено дело о публикации в «Волжском Вестнике» сведений, порочащих членов Тетюшской земской Управы. «В статье приписано названным выше лицам совершение при исполнении обязанностей службы поступков, могущих повредить их чести, достоинству и доброму имени и таким путем оглашены в печати позорящие обстоятельства» Судебная хроника. Дело А.А. Знаменской // Волжский Курьер, 1907, № 250, 12 мая.. Председатель Тетюшской земской Управы обратился в редакцию с опровержением, Тетюшская земская Управа обратилась в суд. В результате рассмотрения обстоятельств дела было выявлено множество фактов злоупотребления членами Управы своим служебным положением. И несмотря на то, что в статье содержалось клеветническое утверждение о растрате Управой 40 тысяч рублей, в процессе разбирательства было установлено, что данная сумма, не будучи оприходованной, всегда находилась в личном распоряжении председателя земской Управы. Издательница А.А. Знаменская, благодаря которой достоянием широкой общественности стали факты нарушения закона представителями местной власти, была оправдана судом.

Интендант В.П. Мейштович оскорбился на характеристику всех чинов интендантского Управления как взяточников и возбудил 14 июля 1907 г. уголовное дело против редактора-издателя газеты «Волжский Листок» М.З. Комлева. На судебном заседании 9 апреля 1908 г. редактор был оправдан НА РТ. Ф. 41. Оп. 2. Д. 2678. Л. 1-5.. Однако «прокурор окружного суда, не согласившийся с оправдательным приговором, подал в судебную палату апелляционный протест» Хроника. Протест прокурора // Волжский Листок, 1908, № 774, 16 сент..

Профессор В.Ф. Залеский обвинил в клевете Н.А. Скворцова, т.к. со страниц издаваемой им газеты «Казанский Вечер» поступила клеветническая информация о присвоении В.Ф. Залеским средств, переданных патриотическому движению. Дело было возбуждено 5 сентября 1907 г. и 1 апреля 1908 г. суд вынес вердикт об аресте издателя на 3 недели, однако с учетом особого мнения члена суда М.Ф. Елачича М.Ф. Елачич утверждал, что «ложное сообщение о ком-либо, что он присвоил чужие деньги, составляет тяжкое обвинение для оклеветанного» (НА РТ. Ф. 42. Оп. 2. Д. 2677. Л. 37). М.Ф. Елачич председательствовал на суде по иску Г.И. Иванова. судебное заседание от 3 декабря вынесло решение об аресте Скворцова на 2 месяца.

«Казанский Вечер» оказался в центре внимания и в связи со статьей «Из земского собрания», когда председатель Чебоксарской уездной земской Управы И.И. Есипов обратился в суд «за опозорение» НА РТ. Ф. 41. Оп. 2. Д. 2685. Л. 2. деятельности Управы. Возбужденное 10 июля 1908 г. дело было решено 31 октября того же года: Н.А. Скворцов в своей статье неправильно изложил постановление уездного земского Собрания, но, будучи прав по существу Чебоксарское уездное земское Собрание постановило, то «земская Управа действовала произвольно и незаконно», в связи с чем земство понесло солидный убыток (НА РТ. Ф. 41. Оп. 2. Д. 2685. Л. 15)., был признан невиновным.

Однако за статью «Местные новости» в газете «Волжско-Камская Речь» Н.А. Скворцов был приговорен к заключению в тюрьму на 4 месяца по причине публикации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство истца Н.А. Скворцов был осужден не только за клеветническую информацию о том, что «заведующий свияжской ремесленной школой П.В. Максимов явился на официальное заседание Свияжского уездного комитета попечительства о народной трезвости в неподобающем для членов «трезвости» виде, тогда как сего в действительности не было», но и за то, что не только не напечатал опровержения комитета, но «даже в последующем номере газеты (№ 225) 15 мая вновь подтвердил это событие, зная уже достоверно, что таковое его сообщение его сотрудника ложно» (НА РТ. Ф. 42. Оп. 2. Д. 2728. Л. 40, 46)..

Возбужденное 19 февраля 1913 г. частным обвинителем К.А. Осиповым дело против редактора-издателя газеты «Камско-Волжская Речь» М.М. Шерстенникова было прекращено 3 мая того же года, т.к. ни обвинитель, ни его представители в суд не явились НА РТ. Ф. 41. Оп. 2. Д. 3075..

Примирением сторон было разрешено дело против редактора-издателя газеты «Город Казань» Н.А. Скворцова, когда частный обвинитель на суде заявил, что «он уже удовлетворен объяснением подсудимого Скворцова» НА РТ. Там же, д. 3185, л. 18..

Особый характер приобретали судебные дела «правого» «Казанского Телеграфа». Обвинив в статье «Склад революционных изданий в типографии Ермолаевой» владелицу типографии в хранении революционной литературы (брошюра «Налоги на плечах народа» в количестве 5 тыс. экз. была обнаружена в ее типографии), редактор газеты Н.А. Ильяшенко стал ответчиком по делу о нанесении вреда чести и достоинству истицы. В исковом заявлении, в частности, значилось: «Г-жа Ермолаева подверглась административным мерам и отправилась в Петербург, чтобы лично ходатайствовать в высших правительственных сферах о предоставлении ей возможности реабилитировать свою политическую благонадежность и возобновить работы в типографии - и вот как бы вдогонку - злостная клевета» НА РТ. Там же, д. 2625, л. 86, 88.. На судебные заседания не являлись то представители ответчика, то представители истицы. Наконец, когда на третье заседание не явились и поверенные от Ермолаевой, председательствующий на суде М.Ф. Елачич постановил «дело прекратить навсегда» НА РТ. Там же, л. 65.. Однако за клевету на профессора Е.Ф. Будде (Н.А. Ильяшенко характеризовал его книгу как «порнографическую») осенью 1910 г. редактор-издатель «Казанского Телеграфа» был проговорен к 3 месяцам тюремного заключения, но был «Высочайше помилован» О помиловании Н.А. Ильяшенко писал лично императору (НА РТ. Ф. 1. Оп. 4 . Д. 2032. Л. 9)..

Практика рассмотрения частных исков свидетельствует о различном характере приговоров и богатой практике осуществления судопроизводства в российской провинции второй половины XIX - начала XX в. Однако по причине длительности ведения судебных тяжб и ввиду либерального характера судебных постановлений Текст одного из многочисленных «барановских» приказов свидетельствует о весьма характерном отношении граждан к суду: «За неосторожное надбавление цены на дезинфекционные средства виновные [аптекари - Е.К.] будут подвергнуты не только уголовному, но и административному взысканию» (Фейгин Л. А. Нижегородский губернатор генерал-майор Н.М. Баранов. - М., 1892. - С. 17). губернаторы считали необходимым использовать допущенный законом административный ресурс личного воздействия на ситуации, проблемы, процессы локального масштаба.

2.2.3. Характер административных мер в отношении прессы

Административное взыскание могло налагаться губернатором лишь в периоды «усиленной» или «чрезвычайной» охраны губернии. Административные наказания в отношении казанской прессы не являлись часто применяемой мерой воздействия. Сведения, изложенные в отчетах казанского Комитета по делам печати, касаются упоминаний об отдельных «исторических» случаях. Так, в 1910 г. на редактора-издателя «Казанского Телеграфа» Н.А. Ильяшенко губернатором М.В. Стрижевским «был наложен административный штраф в 200 руб. за резкую статью против Казанского Викарного Епископа Андрея (кстати отметить - постоянного сотрудника «Казанского Телеграфа»), но был сложен» Отчет казанского инспектора по делам печати в ГУДП (НА РТ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 2032. Л. 23). 1916 г.. Судя по тому, что этот факт упоминается М.Н. Пинегиным в проекте его отчета за 1916 г., подобные санкции были чрезвычайно редкими. Казанский губернатор, в отличие от нижегородского, имел более оснований дистанцироваться от личного надзора за местной прессой: казанскую периодику, по количеству русскоязычных изданий не имевшую существенных отличий от нижегородской, «опекал» не отдельный цензор, а цензурный Комитет из четырех инспекторов. Кроме того, в Казани свои плоды давало «соглашение» цензуры и журналистов.

В отношении нижегородской прессы губернаторские решения были приняты в 32 выявленных случаях с 1906 по 1915 гг.

Применение к провинциальной периодике административных санкций в периоды «усиленной» и «чрезвычайной» охраны губерний является подтверждением замены судебной практики разрешения дел принятием жестких и оперативных административных мер.

Июльский номер журнала «Старообрядец» подвергся административному наказанию за статьи, обвиняющие правительство в росте экстремистских настроений «Люди звереют. Женщины, девушки и мальчики хладнокровно бросают бомбы и смело идут на казнь. Кругом кровь… Человеческая кровь потоками залила русское государство» (Смертная казнь - преступление // Старообрядец, 1906, № 7). , а Синод - в поддержке интересов «духовной бюрократии» «Неужели вы думаете, сидя у себя в кабинетах, что русские люди настолько уж глупы и темны, что безусловно будут верить теперешнему вашему учению? Нет, пастыри, не думайте этого! Вы ведь также уронили свой престиж в глазах народа, как и светская бюрократия» (Урок нашим добрым пастырям // Старообрядец, 1906, № 7).. Утверждая, что только представители старой веры, выдержавшие «двухвековую борьбу за свободу совести с нашей бюрократией, духовной и гражданской», и не принявшие Манифест 17 октября 1905 г., знают верный путь, публицисты «Старообрядца» свидетельствовали не только о неприятии «нового курса» развития страны, но выступали против истин Священного Писания и канонов православия. Сентябрьский номер «Старообрядца» за 1907 г. подвергся не только административному взысканию, но был арестован инспектором по делам печати (см. 2.2.1).

За статью «Лишение прав» был оштрафован редактор-издатель «Вестника Приказчика» Административное взыскание // НЛ, 1906, № 257, 9 нояб.. По причине помещения статей, «возбуждающих население против законных распоряжений правительства» Местная хроника // НЛ, 1907, 10 янв., постановлением губернатора была закрыта газета «Отклики».

Статья «На темы дня. Штрихи», вышедшая на страницах «Волгаря», содержала ироничную оценку работы Государственной Думы: «Как ни тускло и безжизненно идут заседания третьей Думы, а в них нет-нет да и проскочит любопытный, яркий штрих, не лишенный интереса в смысле иллюстрации нашей действительности. …В прениях по поводу коннозаводства весьма ярко отразилась вся русская жизнь с ее обветшалыми формами. Все в ней требует обновления вплоть до государственного коннозаводства! Вот и отказывайте после этого в значении третьей Думе». Эта статья обратила на себя внимание губернатора М.Н. Шрамченко: «Я, Нижегородский губернатор, усматривая в статье на темы дня «Штрихи» нарушение редактором газеты «Волгарь» С.И. Жуковым обязательного постановления от 2 июня 1907 г. (п.п. 1 и 4), выразившееся во вредном направлении этой статьи, критикующей весь существующий государственный строй и тем возбуждающей в населении враждебное отношение к Правительству и одной части населения против другой, постановил: подвергнуть редактора-издателя газеты «Волгарь» С.И. Жукова штрафу в размере 500 р. с заменою арестом при тюрьме на 1 месяц» ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 2. Л. 130.. Подобного рода взыскание за выражение «враждебного отношения к Правительству и должностным лицам» на С.И. Жукова было наложено постановлениями губернатора от 10 сентября и 21 сентября 1908 г. В статье «П.Н. Милюков о предстоящей сессии» утверждалось, что депутат Милюков с симпатией относится к «крайним левым», отмечая: «мы часто были вместе в прошлую сессию».

Второй номер газеты «Минин» открылся сообщением «От редакции», где были изложены обстоятельства, ввиду которых подписчики не получили первого номера газеты: «По распоряжению нижегородской администрации первый номер газеты «Минин» был конфискован, а редактор Г.Н. Васильев оштрафован на 500 р. Т.к. означенной суммы ни издатели газеты, ни ее редактор внести не могли, то редактор был заключен в тюрьму на полтора месяца» От редакции // Минин, 1909, № 2, 4 февр.. Причиной стала программная статья первого номера «патриотического» издания о положении русского народа, в которой были очевидны «признаки возбуждения одной части населения против другой». Губернатор М.Н. Шрамченко весьма оперативно (постановление от 4 января 1909 г.) препроводил инспектору по делам печати в Н. Новгороде копию со своего постановления об аресте ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 2. Л. 363. Копия распоряжения губернатора, адресованная отдельному цензору, датирована 9 января1909 г.. Второй номер газеты «Минин» вышел месяц спустя под редакторством В.А. Андреянова.

13 мая 1909 г. в той же газете вышла статья «Субботний шабаш нижегородских военачальников и градоначальников» В.А. Андреянова. На эту статью реакция губернатора последовала не так оперативно, хотя статья непосредственно относилась к губернским властным структурам. 16 июня 1909 г. губернатор постановил: «подвергнуть редактора газеты «Минин» В.А. Андреянова денежному штрафу в размере 100 р. с заменою арестом на один месяц» ЦАНО. Там же, л. 369.. Без задержек в выпуске газета «Минин» продолжала выходить до 1 июля. На действия нижегородского губернатора В.А. Андреянов составил «Жалобу» в Правительствующий Сенат. Текст жалобы был помещен на страницы новой, начавшей выходить с 11 июля 1909 г., газеты «Козьма Минин». Жалобщик выделил несколько аргументов, по его мнению, позволяющих надеяться на отмену Сенатом наложенного на него административного взыскания.

Сын артиста московских императорских театров В.А. Андреянов писал: «Г-н нижегородский губернатор М.Н. Шрамченко Постановлением своим от 16 июня сего года за совершенно правдивую статью под названием «Субботний шабаш нижегородских военачальников и градоначальников», напечатанную в № 23 от 13 мая 1909 г. газеты «Минин», оштрафовал меня на основании положения об усиленной охране на 100 р. с заменой арестом на 1 месяц. Вследствие сего осмеливаюсь всепокорнейшее просить Правительствующий Сенат отменить Постановление г-на нижегородского губернатора Шрамченко по нижеследующим основаниям:

1. В сказанной газетной статье нет состава преступления. Напечатана эта статья мною была вследствие указания некоторых офицеров нижегородского гарнизона на то, что не подобает православным воинам и гражданским чиновникам увеселять себя тогда, когда следовало бы и хотелось бы молиться. В газете противоправительственного направления «Волгарь» от 21 апреля напечатано: «19 апреля в офицерском гарнизонном собрании состоялся третий очередной семейный вечер офицерского музыкально-драматического кружка. По окончании концертного отделения начались танцы. На вечере были начальник губернии М.Н. Шрамченко с супругой и дочерью. Следующий кружковый вечер предполагается в субботу, 25 апреля» В тексте жалобы допущена явная ошибка: либо 19 апреля, либо 25 апреля не пришлось на субботу..

2. Наименование увеселительного праздника нижегородских военачальников и градоначальников «субботним шабашем» «Правая» пресса использовала словосочетание «субботний шабаш» неоднократно (Субботний шабаш в офицерском клубе // Козьма Минин, 1909, № 19). есть стилистическое определение этого праздника, т.к. слово «шабаш», равнозначущее слову «праздник», свидетельствует лишь об особенностях этого праздника, устроенного в субботу, когда высшим местным должностным лицам надлежит, подавая населению пример благонравия, не только самим не танцевать, но и не допускать таких увеселений во всех подведомственных им учреждениях города.

3. …Недопустимо празднование субботы православным начальством.

4. Статья напечатана при чрезвычайной охране, а штраф наложен спустя 1 месяц и 3 дня при усиленной охране, каковая дает значительно меньшее право г-ну губернатору на применение административных взысканий.

5. Доказательством того, что мною помещенная в «Минине» статья не заключает в себе состава проступка, служит еще и то, что статьи в газетах «Новое Время», заключающие в себе неизмеримо больше состава проступка против должностных лиц и высших правительственных учреждений, не были подвергнуты штрафу. Тем более что редактору г. Суворину ничего не стоит заплатить десятки тысяч рублей штрафа, а я не в состоянии внести 100 р. и должен отбыть за штраф месяц ареста.

6. Тем более в постановлении губернатора Шрамченко отсутствуют признаки справедливости, т.к. он ни одного раза не налагал штрафа на г. Жукова При столь заинтересованном внимании к газете «Волгарь» Андреянов не мог не знать об административных взысканиях, наложенных губернатором М.Н. Шрамченко на редактора С.И. Жукова за статьи «На темы дня. Штрихи» (1908 г., № 78), «Слово и дело» (1908, № 223), «П.Н. Милюков о предстоящей сессии» (1908, № 233)., редактора противоправительственной нижегородской газеты «Волгарь» В.А. Андреянов. В Правительствующий Сенат // Козьма Минин, 1909, № 5..

В представленной последовательности аргументов, приводимых издателем, справедлив лишь пункт 4, который свидетельствует о том, как тщательно искали журналисты основания для защиты своих прав. В остальном позиция Андреянова демонстрирует логику обывателя, которому предоставлена свободная «трибуна» Примечательно, что за неделю до публикации жалобы Андреянова, газета «Козьма Минин» напечатала статью М. Меньшикова под названием «Голос общества», в которой объясняются причины принятия мер по ограничению «свободы слова»: «Газета, вышедшая из печатной машины, как человек, вышедший на улицу, вступает в сферу полицейского ограничения свободы. Нельзя выйти голым или слишком неприлично одетым. Нельзя разрешить себе какие угодно телодвижения или какие угодно слова…» (М. Меньшиков. Голос общества // Козьма Минин, 1909, № 4).. В.А. Андреянов был посажен под арест 3-го июля на один месяц и в тот же день отказался от редакторства ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 2. Л. 244, 363, 369..

За «публичное распространение ложных о деятельности должностных лиц сведений, возбуждающих в населении враждебное отношение к ним», административное взыскание было наложено на редактора газеты «Козьма Минин» Г. Васильева. Рассчитывавший на то, что размер штрафа будет ему компенсирован из средств нижегородского отделения Союза Русского Народа, Васильев «оплатил штраф из денег, полученных от заклада личных вещей». Однако через несколько дней он обратился к губернатору с прошением о возврате суммы штрафа, выразив согласие на «заключение под стражу». Губернатор своим решением от 6 июля принял выбор Васильева. Но, видимо, «заключение под стражу» не состоялось, т.к. в очередном обращении к губернатору от 13 августа Васильев писал: «Ввиду наступающего в Н. Новгороде 25 августа торжественного празднования трехсотлетия со дня получения грамоты патриарха Гермогена об освобождении России, покорнейше прошу Ваше Превосходительство сложить штраф» ЦАНО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 644. Л. 7.. Распоряжением губернатора от 11 ноября 1911 г. штраф с Г.Н. Васильева был сложен ЦАНО. Там же, л. 6..

В отношении газеты «Козьма Минин» не менее примечательным явился эпизод по статье «Старые погудки на новый лад» В статье, в частности, содержалась следующая характеристика эпохи: «Нелегальная литература в школах, съезды слюняво-либеральных земцев…».. Номер газеты был арестован по постановлению вице-губернатора Бирюкова за нарушение п. 34а «Обязательных постановлений» от 4 ноября 1912 г. В связи с данным административным наказанием редактор газеты Г.Н. Васильев обратился в ГУДП с ходатайством о сложении штрафа. В служебном обращении к губернатору от 18 октября 1913 г. ГУДП запросило сведения и аргументацию по данному случаю. Бирюков в своем ответе ГУДП писал Проект письма вице-губернатора в ГУДП датирован 22 октября 1913 г. (ЦАНО. Ф. 2. Оп. 2. Д. 456. Л. 3-6).: «Принятие такой меры с моей стороны вызвано было рядом статей, помещенных в предшествовавших номерах указанной газеты, тенденциозно освещавших деятельность» различных ведомств и органов управления. Постановлением того же администратора от 14 ноября 1913 г. с редактора газеты «Козьма Минин» штраф был сложен «ввиду наступившего высокоторжественного дня рождения Ее Императорского Величества вдовствующей государыни императрицы Марии Феодоровны». Однако до принятия этого постановления штраф Васильевым был уплачен, т.к. дальнейший ход дела состоял в переписке с губернатором и казенной Палатой по возвращению журналисту денег ЦАНО. Ф. 2. Там же, л. 8-14..

«Нижегородский Листок» был подвергнут административному взысканию за статью «Думские впечатления», в которой газета «распространила ложные о деятельности Правительства сведения, возбуждающие в населении враждебное к нему отношение» ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 4. Л. 543.. За статью С. Духовского «Из думской залы» на редактора газеты «Нижегородский Листок» было наложено административное взыскание за «направление, выразившееся в оглашении сведений, могущих вызвать волнение среди населения и порождающих враждебные отношения между хозяевами и рабочими» ЦАНО. Там же. Д. 2. Л. 375. По совокупности нарушений закона (в данном постановлении губернатора наличествует характеристика еще одной статьи «Нижегородского Листка» (№ 178 от 3 июля), представляющей читателю «сведения об общественном бедствии, могущие также вызвать тревогу в населении и возбуждающие враждебное отношение к Правительству») редактор газеты А.А. Дробышевский был подвергнут «в административном порядке штрафу в 500 руб. с заменой арестом на 3 месяца при тюрьме».. В статье сообщалось, что на заседании городской Думы обсуждалось распоряжение о защите прав рабочих, имеющее статус закона на местном уровне:

« - Доклад о нормальном отдыхе ремесленных служащих. Читать доклад?

На лицах гг. гласных полное равнодушие.

-Чего читать? - как бы говорят одни из этих лиц - только зря время тратить.

-Что ж? Можно, пожалуй, и прочитать отходную, - говорят другие лица….

И гласный зловещим голосом скандирует: «В контракты на городские подряды включать условия в защиту рабочих; о минимальной рабочей плате, о вежливом обращении с рабочими, о страховании рабочих. Отдавать предпочтение товариществам рабочих и трудовым артелям перед подрядчиками-предпринимателями. Не отдавать подрядов тем из подрядчиков, которые нарушают законы о нормировке рабочего времени или о санитарных условиях труда, или недобросовестно поступают с рабочими, или грубо обращаются с ними и т.п.» Гласный даже не комментирует этих пожеланий. Для гг. хозяев комментарии излишни. Гг. хозяева только воздели очи к небесной выси…».

Несмотря на то, что название статьи настраивает на репортажную точность в изложении журналистом событий, имевших место на заседании городской Думы, автор статьи акцентирует внимание не на фактах обсуждения важнейших для решения «рабочего вопроса» аспектов, а на эмоциональном фоне своего личного неприятия происходящего. В докладе, зачитываемом гласным, содержится информация о весьма строгих условиях, на которых городская Управа заключает подряды с работодателями: при наличии фактов недобросовестного отношения к рабочим работодатель рискует лишиться подряда; в случаях наличия конкурсной основы товарищества рабочих будут иметь предпочтение перед подрядчиками-предпринимателями. Однако вместо того, чтобы проинформировать читателя о законопроекте, по которому рабочий может защитить свои права и уведомить о фактах нарушения установленных норм «о минимальной рабочей плате, о вежливом обращении с рабочими, о страховании рабочих» и других, журналист делает акцент на том, что «хозяйская Дума», в которой нет представителей от рабочих, не может знать интересов народа.

Наиболее распространенной формулировкой, используемой губернатором для обоснования административного наказания в отношении прессы, являлось наличие в материалах «возбуждения враждебного отношения к правительственной власти» ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 2. Л. 135. , «распространение сведений, могущих вызвать тревогу и волнение среди населения» ЦАНО. Там же, л. 133., «возбуждение одной части населения против другой» ЦАНО. Там же, л. 364, 377. . Так, в 1909 г. штрафные санкции были применены к редактору-издателю «Судоходца» «за возбуждение тревоги и за возбуждение среди судоходных рабочих враждебного отношения к командирам пароходов». Более развернутой была аргументация ареста газеты «Нижегородский Листок» за статью «У Л.Н. Толстого»: штраф (арест) наложен за публикацию «идей, что «всякое право и государственность есть насилие одних над другими», одобрение анархизма и порицание господствующей церкви, чем вызывается враждебное отношение в населении к Правительству и церкви» ЦАНО. Там же, л. 362..

Нижегородским губернатором А.И. Хвостовым был поставлен своеобразный рекорд: в течение одного дня, 15 июля 1912 г., он подписал три постановления по трем разным нижегородским газетам. Несмотря на то, что ничего «исторического» в этот день не произошло, он сформулировал основания для каждого взыскания.

За статью «Сон» губернатор «нашел необходимость подвергнуть ответственного редактора Ф.П. Хитровского аресту при тюрьме на один месяц» ЦАНО. Там же, д. 4, л. 559.. В статье иронично толковалось Высочайшее повеление, по которому купец Я.Е. Башкиров получал дворянство. Журналист «Судоходца» не увидел в данном «распоряжении Правительства» позитивного смысла (купец Я.Е. Башкиров получил дворянство за многолетнюю и масштабную деятельность во благо города) и не стал интерпретировать это событие как пример вознаграждения за гражданскую активность. Автор статьи «высмеивал Правительство» Губернатор приговорил Ф.П. Хитровского к тюремному заключению за «возбуждение в населении враждебного отношения к Правительству путем высмеивания распоряжений последнего, вызвавших возведение Высочайшею волею потомственного почетного гражданина Я.Е. Башкирова в звание потомственного дворянина»., принимающее такие распоряжения. Вопреки существовавшей практике (редактор имел возможность выбора: заплатить денежный штраф или отбыть арест) в данном случае А.Н. Хвостов не представил для ареста финансовой замены.

Постановление № 2 губернатора А.Н. Хвостова от 15 июля 1912 г. посвящено статье «Сложный вопрос» Статья «Сложный вопрос» была посвящена утверждению позиции, что «евреев прижимать необходимо. Если еврей начнет дышать свободно, он сейчас же зазнается». , помещенной в № 192 газеты «Волгарь». За «возбуждение в населении враждебного отношения к Правительству» редактор газеты С.А. Жуков был приговорен к штрафу в 300 р. с заменой арестом на 2 месяца.

Постановление № 3 с аналогичным приговором редактору «Нижегородского Листка» А.А. Дробышевскому содержит обстоятельный разбор статьи «Органы самоуправления и охрана избирательного права» со страниц № 192 этой газеты. В статье содержалось умозаключение: городские и земские самоуправления «обнаруживают стремление посоперничать с администрацией в произвольном расширении своих прав во вред избирателей». Комментируя смысл этого отрывка, А.И. Хвостов выявил отражение «враждебного отношения к Правительству» ЦАНО. Там же, л. 560.: со станиц «Нижегородского Листка» безосновательно утверждается, что администрация имеет и расширяет свои права во вред избирателей.

«Нижегородскому Листку» было посвящено и постановление от 18 июля 1912 г. В этом случае губернатор А.И. Хвостов обратил внимание сразу на несколько номеров «Нижегородского Листка» (№ 142, 143, 177, 180, 184, 188), на страницах которого в мае-июле 1912 г. вышел целый ряд материалов, посвященных начальнику нижегородского почтово-телеграфного округа Д.С. Панафутину. Интерес губернатора к его личности был инициирован супругой Панафутина, которая судебному разбирательству по частному иску предпочла путь административного реагирования. В Постановлении от 18 июля 1912 г. значилось: «Рассмотрев заявление г-жи Панафутиной и представленные ею номера, а также письмо доктора Пржисецкого и удостоверение доктора Аврамова, я нахожу, что помещение непроверенных и в настоящее время документально опровергаемых слухов о нервной болезни начальника нижегородского почтово-телеграфного округа Д.С. Панафутина» является недопустимым. Кроме того, поскольку в статье указывается, что «г-н Панафутин получил назначение после событий конца 1905 г., когда многие даровитые и честные работники, увлеченные общенародным движением, должны были уйти из рядов почтово-телеграфной армии и уступить место работникам новой формации, от которых ведомство не знает теперь как избавиться», можно с уверенностью предположить, что распространяемые «Нижегородским Листком» ложные слухи имеют политическую подкладку» ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 4. Л. 568.. Форма административного взыскания - арест на месяц без альтернативы денежного штрафа.

Редактор «Нижегородского Листка» был подвергнут штрафу «за распространение ложных сведений о должностных лицах» и в связи с публикацией фельетона, сюжет которого связан с вымышленной историей о претензиях молодого офицера по отношению к умалишенному солдату («Двойной удар (набросок)» за подписью «К.У.»).

Стихотворение «Песня Зелим-Хана», напечатанное в «Волгаре», явилось выражением сочувствия к недавно убитому предводителю воинства, сражавшегося за суверенитет своей страны. От имени Зелим-Хана А. Вяхиревым была написана «песня», текст которой, в частности, содержал следующие строки: «Ты развейся, кровавое знамя / Над холмами родной стороны - / Проклинаю теперь я былое, / Проклинаю минувшие сны».

Внимание исполняющего дела главноначальствующего Нижегородской губернии вице-губернатора флигель адъютанта полковника Мандрыки обратил на себя первый из семи, составивших историю издания, номеров газеты «Нижегородская Мысль». В постановлении от 18 ноября 1915 г. значилось: «В № 1 газеты «Нижегородская Мысль», ответственным редактором которой состоит Ф. Анисимов, помещены заметки под заглавиями «50-летний юбилей кооперативного движения в России», «Роль кооперации в рабочем движении» и др. Рассмотрев названные заметки и имея ввиду, что последние содержат ложные, возбуждающие враждебное отношение к Правительству, слухи, что является нарушением п. 35 обязательного постановления от 22 сентября 1913 г., на основании которого виновные подлежат денежному штрафу до 3000 руб. или аресту при полиции до трех месяцев, постановил: подвергнуть редактора газеты «Нижегородская Мысль» Ф. Анисимова штрафу в размере трехсот рублей с заменою в случае несостоятельности арестом при полиции на 1 месяц. Об изложенном объявить Анисимову через нижегородского полицмейстера, которому поручить и исполнение настоящего постановления» ЦАНО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1809. Л. 2..

Внимание вице-губернатора заслужили два журналистских материала. Оба без подписи. Статья «50-летний юбилей кооперативного движения в России» открывается пространным фактографическим очерком с приведением многочисленных данных, которые «красноречиво говорят о том развитии, которого достигла эта форма самодеятельности и взаимопомощи русских народных масс». Автор статьи пишет: «мы вправе считать этот юбилей праздником русской общественности, торжеством русского прогресса. Нужно признать за кооперацией огромную заслугу в деле воспитания народных масс к самодеятельности… Общие собрания членов товариществ, съезды уполномоченных - весь этот общественный аппарат приучает кооператоров к публичным выступлениям, к умению выражать и отстаивать свои мнения, приучает толково выбирать должностных лиц и сознавать пользу выборного начала». Однако, отмечая, что «за эти 50 лет русская кооперация успела пустить глубокие корни в народной массе и объединила 12 миллионов человек в 35 тысяч товариществ», автор статьи пишет: «Возникнув вскоре после освобождения крестьян от крепостной зависимости среди забитого крепостничеством безграмотного населения, она чуть не с первых же шагов была взята под подозрение всесильной бюрократией, которая по самому своему существу не может выносить самостоятельности народа или отдельных групп его».

Статья «Роль кооперации в рабочем движении» представляет собой декларацию идей экстремистски настроенных «теоретиков» рабочего движения: «В своей борьбе за лучшее будущее и за осуществление своих идеалов русский пролетариат, уделяя главное и исключительное внимание политической и профессиональной организации, кооперации же как одной из форм борьбы за улучшение своего положения сознателей [редакция текста статьи - Е.К.] пролетариат уделял слишком мало внимания». Автор статьи утверждает, что в современных условиях, когда «элементы неустойчивые, элементы малодушные, а тем более серая рабочая масса, которой еще не коснулся луч сознания, остается вне всякой организации, вне воздействия сознательных товарищей», кооперации следует придать статус «начального этапа» рабочего движения.

Эти статьи первого номера позволяют квалифицировать «Нижегородскую Мысль» как периодический печатный орган, созданный «сознательными товарищами» с установкой на оказание воздействия деструктивного характера на «серую рабочую массу». Примечательно, что после ареста первого номера газета «сознательных товарищей» не была приостановлена и не перестала выходить.

По поводу первых публикаций «Нижегородской Мысли» не преминула проявиться реакция из нижегородской «глубинки»: 4 декабря 1915 г. волостной старшина Юрьевского волостного Правления направил в адрес пристава 2-го стана Сергачского уезда послание, в котором говорилось о «едва ли допустимой заметке» в № 1 газеты «Нижегородская Мысль» ЦАНО. Там же, д. 1722, л. 22.. Сергачский исправник, в свою очередь, направил губернатору рапорт (от 12 декабря), в котором он, ссылаясь на заявление Юрьевского волостного Правления, писал о «недопустимости обращения среди народа газеты с туманными, неясными для большинства крестьян статьями, могущими быть неправильно ими понятыми» ЦАНО. Там же, л. 21. и просил о «воспрещении редакции газеты «Нижегородская Мысль» рассылать номера своих газет по кредитным товариществам и волостным Правлениям» вверенного ему уезда.

Таким образом, даже если бы не последовало санкции вице-губернатора от 18 ноября, губернской власти следовало реагировать на «сигналы» с мест. Ответ канцелярии нижегородского губернатора Сергачскому исправнику датирован 31 декабря и содержит информацию о том, что газета закрыта постановлением исполняющего должность начальника губернии от 23 декабря на все время нахождения Нижегородской губернии на положении чрезвычайной охраны.

Примечательно, что административная мера могла быть отменена самим губернатором. Так случилось, например, с № 222 газеты «Нижегородский Листок». Губернатор М.Н. Шрамченко своим постановлением от 10 сентября 1908 г. за статью, «возбуждающую население к неисполнению законных предписаний, за распространение слухов, могущих вызвать тревогу и волнение среди населения», приговорил Дробышевского к штрафу 1000 руб. с заменою арестом на 2 месяца ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 2. Л. 136.. Однако, «пересмотрев обстоятельства дела», постановлением от 30 октября 1908 г. он распорядился «штраф сложить» ЦАНО. Там же, л. 145..

Нередко административному воздействию на прессу губернатор предпочитал личное «мирное» вмешательство в ситуацию. Примечателен личный вклад губернатора А.И. Хвостова в корректировку информационной политики газеты «Минин-Сухорук». Неделю спустя после помещения в газете заведомо ложных сведений он сам обратился к читателям. В № 13 газеты «Минин-Сухорук» помещена статья «Жид всегда найдет щель», в которой, между прочим, автор сообщает, что при предстоящей постройке в г. Н. Новгороде новой тюрьмы отдано преимущество нижегородским евреям Лурье, Когану и Беккеру. Ввиду этого считаю нужным поставить в известность автора статьи, редактора и читателей названной газеты, что не только что не отдано какое-либо преимущество Лурье, Когану и Беккеру, но в строительный Комитет даже не поступало каких-либо заявлений от названных лиц о желании принять на себя те или иные работы по постройке новой тюрьмы» В следующем же номере газеты был помещен проект финансовых расходов на постройку новой тюрьмы в Н. Новгороде с пометой «По распоряжению Его Превосходительства г. нижегородского губернатора настоящая заметка препровождается для напечатания в ближайшем номере газеты «Минин-Сухорук». .

В истории нижегородской прессы имели место «двойные» санкции на номер. Это произошло в отношении газеты «Поволжская Быль» (1912 г., № 7, 28 июня). Независимо друг от друга цензор и вице-губернатор наложили на газету арест. Инспектор по делам печати в стихотворении «Дубок» усмотрел «призыв к бунтовщическому деянию» (см. 2.2.1), а вице-губернатор Бирюков в статье «Оконченная комедия» усмотрел «оглашение ложных о деятельности правительственного установления сведений, возбуждающих враждебное к ним отношение» ЦАНО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 961. Л. 7-9.. В то время как Московская судебная Палата отменила арест, наложенный цензором, губернаторские санкции были сохранены.

Сходным образом обстояло дело в отношении журнала «Матушка-Волга»: после того, как судом был снят арест цензора, журнал закрылся по постановлению губернатора Как отмечено Ю.Г. Галаем, нижегородский губернатор Фредерикс постановил собственной властью закрыть журнал «Матушка Волга»: «Усматривая в статье «По России (обзор событий)», возбуждающей население к волнению и беспорядкам, нарушение моего постановления от 15 декабря 1905 г. о чрезвычайной охране, постановляю: независимо от ответственности по суду подвергнуть редактора-издателя М.Э. Оленину штрафу в 500 р.» (Галай Ю.Г. // Книжный Нижний. - Н. Новгород, 2007. - С. 212)..

По отчету нижегородского инспектора по делам печати Н.И. Левитского за 1913 г. значится: «В отчетном году было возбуждено 6 судебных преследований. При этом были применены Уголовное Уложение 1903 г. п. 1 ст. 129 - 4 раза, пп. 2, 5 и 6 ст. 129 - по одному разу и Уложения о наказании (по прод. 1906 г.) ст. 1019 пять раз и п. 3 ст. 1034/4 один раз. При том на текущую прессу арест был наложен только один раз, а 5 раз на журнал, выходивший в 1906-1907 гг. по запросам Главного Управления по делам печати» ЦАНО. Ф. 1000. Оп. 1980. Д. 5а. Л. 8.. Таким образом, за 1913 г. арест цензора инициировал судебное рассмотрение дел по газете «Нижегородец» и пяти номерам журнала «За книжкой». Административным порядком за тот же период было наложено то же количество взысканий.

Аресты и штрафные санкции выполняли свою функцию: есть основания утверждать, что по поводу некоторых публикаций редакторы «правых» нижегородских изданий были вынуждены давать опровержения или приносить свои извинения для того, чтобы избежать судебного преследования или административного наказания.

Так, «Козьма Минин» писал, что «Волгарь» (№ 60) поместил следующее объявление Стрелкова: «во исполнение обязательства, данного у судебного следователя, сведения в заметке «Удивительно, невероятно!» И. Яковлев. Удивительно, невероятно!// Минин-Сухорук, 1911, № 3. , касающиеся купца В.Н. Басова, признаю ложными и помещенными ошибочно» Интересное письмо о Волгаре // Козьма Минин, 1911, № 10.. Вместо того, чтобы поместить текст опровержения на страницах той газеты, где была напечатана клевета на купца Басова, Стрелков адресовал опровержение совсем другой читательской аудитории Такой вариант разрешения ситуации мог стать результатом договоренности Стрелкова и Басова. Однако более вероятным представляется стремление редактора газеты «Минин-Сухорук» не потерять доверия «своих» читателей и перенести арену для выяснения отношений с Басовым на страницы другого издания. .

Примеры корректного отношения журналистов к героям своих публикаций также имеют место в истории нижегородской «правой» прессы. Свое извинение «перед раввином за публикацию ложного и совершенно не соответствующего действительности сведения о баллотировке» От редактора // Козьма Минин, 1911, № 10. по поводу молитвы иудеев за российского царя редактор газеты «Козьма Минин» Г.Н. Васильев поместил на страницах очередного номера своей газеты. Т.е. с текстом «извинения» ознакомились те же читатели, что получили прежде по этому вопросу ложную информацию (см. 2.2.2).

Автор обзора «Среди книг» Среди книг // Крестьянская Газета, 1917, № 13. казанской «Крестьянской Газеты» назвал цензуру одной из «подпорок царского самодержавия», «всеми правдами и неправдами душившую живое и печатное слово». Однако отметив, что в настоящее время - август 1917 г. - «русский народ стал жадно ловить каждую речь, каждый листок, каждую книжку», автор выразил несогласие с О. Уайльдом, утверждавшим, что «нет вредных книг», и отметил справедливость стремления Временного Правительства «ограничить печать во время революции».

Глава III

Провинциальная периодическая печать о российской реальности: целевые установки журналистов и представителей власти на «местах»

Пресса российских регионов в силу природы своего возникновения и ввиду своих функциональных характеристик обладала существенным отличием от столичных печатных органов. В то время как периодическому изданию столицы было необходимо иметь и отстаивать свое «направление», отличаясь им от многих других центральных изданий, региональный орган был призван стать объединяющим местное сообщество средством массовой коммуникации. «Создание местного органа служит единственным объединением их [«всех наличных сил области», не различая их направления - Е.К.]. Местный орган ближе к массе, он пользуется меньшей свободой для занятия обобщениями», - считали журналисты одной из первых частных газет Поволжья казанской «Камско-Волжской Газеты»

Глава III

Казань, 25 января // Камско-Волжская Газета, 1874, № 11.. Пресса российской провинции первых десятилетий своего существования освещала вопросы региональной жизни в интересах развития самосознания местной общественности «В «Жалованной Грамоте городам» Императрицы Екатерины II впервые в область закона было введено представление о городском населении как обществе, как о совокупности всех отдельных классов населения, из которых каждый имеет свою особую сословную организацию» (Обзор русской периодической печати (к 100-летию «Жалованной Грамоты городам») // Казанские Новости, 1885, № 15, 16 июля). и с целью решения локальных проблем.

Региональной печати как средству массовой коммуникации отводилась важная роль, т.к. реформирование жизни российского государства было непосредственно связано с ходом реализации реформ «на местах», с пониманием роли каждого представителя общества в судьбе отдельного города и региона Так, казанское губернское Правление регулярно рассматривало характер местной информации, необходимой для помещения в официальном отделе «КГВ» (НА РТ. Ф. 114. Оп. 1. Д. 1300, 1843 г.). Предводитель дворянства Арзамасского уезда Нижегородской губернии в служебном письме от 8 октября 1865 г. писал А.С. Гацискому: «Так как гг. гласные Арзамасского уездного Собрания заявили мне как Председателю о своем желании видеть все журналы его заседаний напечатанными в Губернских Ведомостях, то я, исполняя их желание, обращаюсь к Вам с покорнейшею просьбой поместить полный текст журналов Собрания в неофициальной части редактируемых Вами «Ведомостей» (ЦАНО. Ф. 765. Оп. 597. Д. 163. Л.1). . «Заведование земскими делами уездов и губерний должно быть вверено самому населению уезда и губернии на том же основании, как хозяйство частное предоставляется распоряжению частного лица, хозяйство общественное - распоряжению самого общества. Никто не может усерднее и заботливее вести хозяйственные дела, как тот, кому оно принадлежит; никто не чувствует так последствий дурных распоряжений и не несет за них такой материальной ответственности, как сам хозяин дела. Земским учреждениям должна быть предоставлена действенная и самостоятельная власть в заведовании делами местного интереса, местного хозяйства губернии и уездов» Брод А. К пятидесятилетию земских учреждений 1864-1914. - Казань, 1914. - С. 10-12. Н. Новгород был одним из 45 городов России, в которых сразу же вводилось в действие новое Городовое Положение. Губернское по городским делам Присутствие было открыто 31 июля 1870 г. («НГВ» сообщили об этом в номере от 19 августа). «Положение» оперативно напечатали «НГВ» (№ 32 и 33) и «ЯЛ» (№ 7), были также отпечатаны 500 экземпляров текста отдельно для широкого ознакомления обывателей (Байдакова Н.Н. Введение «Городового Положения» 1870 г. в Н. Новгороде и выборы в Нижегородскую городскую Думу (1870-1890 гг.) // Ученые записки ГГУ. - Горький, 1969. - Вып. 105. - Серия гуманитарных наук. - С. 73-78). - основная мысль земского самоуправления по «Положению» 1864 г. состояла в удовлетворении нужд всего местного населения на средства налогоплательщиков, «причем, кто больше имеет, тот больше и платит, а пользу, между тем, земство по возможности оказывает всем одинаково» Николаев В.А. Земство. Общедоступное изложение основ земского самоуправления. - Выпуск I-й. - Казань, 1906. - С. 9..

В Программном Манифесте Александром III было подчеркнуто главное достижение его отца: при Александре II «все подданные без различия были сделаны навсегда свободными и призванными к распоряжению делами местного самоуправления». Российская общественность понимала роль и значение органов общественного управления Так, весьма примечательная характеристика содержится в обращении к нижегородскому губернатору А.А. Одинцову от 25 августа 1870 г. жителей-домовладельцев Макарьевской части Кунавинской слободы: «Городские общества состоят из жителей-домовладельцев и составляют собою одно семейство, мать коего есть Городская Дума, которая, собирая с общественников подати, повинности всякого рода, налоги, с тем вместе не отстранена, а напротив, обязана доставлять своему семейству все возможные удобства к жизни и предотвращать от него все неприятности по общему совету общественников» (ЦАНО. Ф. 2. Оп. 5. Д. 373. Л. 1).. Ответственность деятелей, занимающих высокие выборные посты, осознавали и сами избранники. «Обязанности Городского Головы слишком великие, - значилось в заявлении гласного нижегородской городской Думы А.А. Зарубина, сделанном им перед очередными выборами Городского Головы г. Н. Новгорода. - Он должен не только заботиться о благоустройстве города, но и входить в нужды граждан, помогая им по силе возможности. До введения Городового Положения городские головы не получали никакого жалования. Нынешние головы получают большое жалованье 3000 руб. в год, а между тем возложенные на них обязанности выполняются не так, как бы следовало. Городской Голова должен являться к выполнению своих обязанностей не в час дня, а к 10 часам утра, и доступ к нему должен быть одинаков для каждого. Пусть он не забывает великой заповеди нашего Учителя: Кто хочет быть первым, да будет всем слуга» ЦАНО. Ф. 2. Оп. 6. Д. 1071. Л. 16..