Учреждения юстиции и правоохранительные органы Карачая в 1917-1943 гг.

Региональные органы исполнительной власти (исполкомов Советов депутатов) обязаны были обеспечивать рассмотрение протестов прокуроров не позднее двух недель с момента их внесения (декрет ЦИК СССР от 12 октября 1925 года «О порядке рассмотрения губернскими исполнительными комитетами протестов, вносимых прокуратурой»)¹⁷⁹.

Права и область надзора прокуроров были расширены декретом ЦИК СССР «Об изменении и дополнении Положения о судоустройстве РСФСР» от 1 февраля 1923 г. и принятым вскоре Положением о Верховном Суде СССР от 23 ноября 1923 г.¹⁸⁰

В аппарате областного прокурора Карачая в 1926 г. числилось лишь 6 штатных единиц, включая самого облпрокурора, двух его помощников и трех помощников прокурора в округах¹⁸¹. Тогда прокурором области являлся Али-Султан Джаубаев, его помощником - Окружко, помощником по Хумаринскому округу - Аджиев¹⁸².

Прокурор Карачаево-Черкесской АО подчинялся Прокурору Республики, которым по должности являлся народный комиссар юстиции РСФСР.

По Положению о судоустройстве РСФСР от 1926 г., согласно ст.62-64, в автономных областях, как и в губерниях, региональные прокуроры назначались и смещались Прокурором Республики, которому непосредственно подчинялось. Заместители и помощники областного прокурора назначались и увольнялись по представлению областного прокурора Прокурором Республики¹⁸³.

Согласно штатам прокуратуры Карачаевской АО на 1926-1927 бюджетный год, непосредственно в облпрокуратуре имелось 13 единиц, а в Мало-Карачаевской участковой прокуратуре - 4 единицы. Прокурор и его заместитель проходили по 16-му разряду с окладом в 150 руб., два помощника облпрокурора, а также помощник облпрокурора по Мало-Карачаевскому окружному участку (по 15-разряду) - 115 руб. По 14-му разряду шли бухгалтер и старший секретарь с основным окладом 75 руб., по 13-му - секретарь (46 руб.), по 11-му - статистик (39,1 руб.), по 9-му - зав. секретной частью, делопроизводитель и машинистка (29,7 руб.) ,по 7-му - регистратор (23,8 руб.), по 4-му - курьер и сторож (15,3 руб.)¹⁸⁴

За кадровой «чистотой» работников региональной прокуратуры строго надзирали областные партийные органы. Так, по обвинению в службе в белой армии, допущении «искажений советской политики», в получении калыма при выдаче сестры замуж из партии был исключен и смещен с должности прокурора области Али-Солтан Зекерьяевич Джаубаев¹⁸⁵.

В 1929-1931 и 1933-1934 гг. прокуратуру Карачаевской АО возглавлял Х.А.Аппаев (о нем подробнее см. чуть ниже), а в 1931-1932 гг. - Хызыр Махмутович Узденов (1905 г.р.), который до этого работал в областной прокуратуре: с 1930 г. - в качестве пом. прокурора, с июля 1931 г. - зам. Прокурора¹⁸⁶. В 1932-1933 г. областную прокуратуру возглавлял И.Х.Байкулов¹⁸⁷, который ряд лет занимал пост главы судебной власти автономии (см. выше).

В июне 1933 г. была создана Прокуратура СССР, в Положении о которой были обозначены ее функции, включая надзор за законностью постановлений, принимаемых органами центральных и местных властей, действий милиции и ОГПУ, за правильным и единообразным применением законов судебными учреждениями и др. По Конституции 1936 г. система прокуратуры обрела полную самостоятельность: республиканские прокурорские органы вышли из подчинения наркоматов юстиции республик, подчиняясь исключительной Прокуратуре СССР. Краевые и областные прокуроры назначались на должность Генеральным прокурором СССР сроком на 5 лет, а районные и городские - краевыми, областными прокурорами с утверждения Генерального прокурора СССР¹⁸⁸.

Прокуратура была напрямую вовлечена в ход «Большого Террора», а ее представитель был непременным членом «оперативных троек» - внесудебных органов расправы (подробнее о них см. раздел 2.2. настоящей работы).

В конце ноября 1937 г. вопрос «О ходе ликвидации последствий вредительства по Облсуду и Прокуратуре» специально рассматривалось на заседании бюро Карачаевского обкома ВКП/б/. В ходе обсуждения было признано, что облпрокуратура и облсуд «не организовали ни одного показательного суда над врагами народа, затягивают разбор жалоб трудящихся». Указывалось на то, что «дела буржуазных националистов, связанных непосредственно с выборами в Верховный Совет СССР» (имея в виду обвиняемых из с.Осетиновского) не разбираются». Отмечалось, что упомянутые органы «бездействуют в подборе и выдвижении работников на судебно-прокурорскую работу». На основе этих обвинений бюро обкома партии предписало своему орготделу вместе с областным прокурором и председателем облсуда «провести тщательный пересмотр личного состава и одновременно принять меры к срочному укомплектованию штатов Облсуда и Прокуратуры, очищаясь от чуждых элементов». Райкомам партии поручили к 1 декабря 1937 г. выдвинуть кандидатуры на вакансии должностей районных прокуроров и судьи, представив их на утверждение в обком. Прокуратуре предлагалось отобрать 10 человек «из проверенных товарищей» для направления в правовую школу. Облпрокурору и облсуду было поручено в течение декабря провести «несколько показательных процессов о вредительстве», установить надзор «за карательной политикой с тем, чтобы ошибки своевременно предупреждались и исправлялись», а также к началу следующего года «полностью перевести на карачаевский язык судопроизводство в Учкулане и Малом Карачае». По итогам заседания было принято решение освободить М. Салпагарову от должности председателя облсуда «как не справившуюся с работой»¹⁸⁹.

Несколько недель спустя, в декабре 1937 г. с поста областного прокурора был снят Азрет Кубанов, который занял эту должность лишь в мае того же года (до этого он, не имевший юридического образования и окончивший в 1936 г. лишь курсы марксизма-ленинизма, работал ответственным секретарем облисполкома)¹⁹⁰. Тогда же Щербинину, ставшему и.о. главы облпрокуратуры, было поручено проверить дела попавшего под топор репрессий Мудалифа Урусова, бывшего прокурора Учкуланского района¹⁹¹.

Когда форсированный характер репрессий за сравнительно короткий срок обеспечил реализацию задач, поставленных Сталиным, аппетиты карательных структур были резко умерены «отцом народов» со второй половины 1938 г. Тогда же перед органами юстиции (прокуратуры) и внутренних дел были поставлены задачи восстановления традиционных норм следственных и дознавательных действий, отказа от упрощенных процедур. В совместном постановлении «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября того года правительство Советского Союза и ЦК партии признавало, что «массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов», проведенные «при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры». Сотрудники НКВД обвинялись в том, что «совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования». Утверждалось, что они «настолько отвыкли от кропотливой... работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых «лимитов» для проведения массовых арестов». Отмечалось, что «глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными».

Очевидно, что Сталин, по свойственной ему традиции, определил «козлов отпущения» за все те преступления, которые сам инициировал и санкционировал.

Указанное постановление предписало впредь «запретить органам НКВД и Прокуратуры производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению». Одновременно ликвидировались «судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях… милиции». Устанавливалось «впредь все дела в точном соответствии с действующими законами о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР».

При истребовании от прокуроров санкции на арест органы НКВД обязаны были представлять «мотивированное постановление и все обосновывающие необходимость ареста материалы», а органы прокуратуры - «не допускать производства арестов без достаточных оснований».

Постановление возлагало ответственность «за каждый неправильный арест» как на работников НКВД, так и на прокурора, давшего санкцию. В адрес нарушителей была высказана угроза привлечения «к суровой судебной ответственности»¹⁹².

К исходу «Большого Террора», в марте 1938 г. областным прокурором Карачаевской АО был утвержден Захар Петрович Щербинин (1896 г.р.), который, как отмечалось, исполнял эти обязанности с декабря предыдущего года. Он родился в семье служащего (в других документах - «крестьянин»), имел 10 лет «судебно-прокурорской работы». Некоторое время он работал старшим помощником прокурора Чечено-Ингушской АО, а в 1935 г. переведен в Карачай на пост заместителя областного прокурора. Он окончил в 1937 г. юридические курсы в г.Ростове-на-Дону. Щербинин оставил свой пост с мотивировкой «в связи с болезнью» и перешел на должность заведующего сектором прокуратуры и суда¹⁹³.

Вместо него летом 1939 г. областную прокуратуру возглавил один из наиболее квалифицированных юристов. 43-летний Семен Николаевич Медведев, выходец из крестьянской среды, целый ряд лет отдал службе в органах правопорядка. За его спиной были Высшие юридические курсы при Всесоюзной правовой академии¹⁹⁴.

К предвоенному времени отмечается увеличение в органах прокуратуры служащих, имеющих, пусть и не высшее, но профессиональное образование.

1.2.4 Следственный аппарат

Большевистский режим ликвидировал институт следователей сразу же с приходом к власти. Декретом о суде (№1) от 22 ноября (5 декабря) 1917 г. упразднялись «доныне существовавшие институты судебных следователей, прокурорского надзора, а равно и институты присяжной и частной адвокатуры», а до формирования новой системы судопроизводства предварительное следствие по уголовным делам возлагалось «на местных судей единолично, причем постановления их о личном задержании и о предании суду должны быть подтверждены постановлением всего местного суда» (ст.3)¹⁹⁵.

Следственные функции в регионах выполняли разные органы - следственные комиссии местных военно-революционных комитетов (ВРК), штабы Красной гвардии и др. Вскоре был веден принцип коллективного порядка предварительного следствия. Инструкция Наркомюста РСФСР № 1 о революционном трибунале от 19 декабря 1917 года предусматривала в своем пункте 2, что для производства предварительного расследования по делам, подсудным ревтрибуналу при нем учреждается следственная комиссия (СК) в составе 6-ти лиц, избираемых Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Она должна была рассмотреть в течение 48 часов поступившие сообщения или жалобы, приняв решение о прекращении дела либо направлении дела по подсудности, либо назначении к слушанию в ревтрибунале. СК могла принять решения об арестах, обысках, выемках и освобождении арестованных только в полном составе. Меру пресечения «в случаях, не терпящих отлагательства», мог принять единолично и один член СК, но такое решение в течение 12 часов должна была утверждаться всей СК. Распоряжение комиссии приводились в исполнение силовыми структурами (красной гвардией, милицией, войсками) и исполнительными органами. СК наделялось правом истребовать от всех юридических, должностных лиц «доставления необходимых сведений и документов». Жалобы на решения СК рассматривались на заседании ревтрибунала¹⁹⁶.

Согласно декретам о суде от 07.03.1918 г. (№2) и от 20 июля 1918 г. (№3), предварительное следствие по уголовным делам, превышающим подсудность местного суда, возлагалось на СК из 3-х членов, избираемых Советами депутатов. Допускалось, что «в целях расследования дела» СК может обратиться за содействием «как к Красной гвардии или народной милиции, так и ко всем частным и должностным лицам, равно и государственным и общественным учреждениям» (ст. 21). СК могла ограничивать участие защиты в стадии предварительного следствия «если того требуют интересы раскрытия истины», но такое решение могло быть обжаловано в окружном народном суде¹⁹⁷.

Инструкцией «Об организации рабоче-крестьянской милиции» (октябрь 1918 г.) вводились должности следователей уголовного розыска и ВЧК; к функциям милиции и уголовного розыска было отнесено следствие по делам, переданным им следственными комиссиями или народным судом¹⁹⁸.

К концу гражданской войны предварительное следствие было возложено исключительно на ЧК и особые отделы, что было закреплено Положением о революционных трибуналах от 18 марта 1920 г., которое упразднило следственные комиссии. Устанавливалось, что все заявления в ревтрибунал от граждан или сообщения должностных лиц, административных мест, военных и гражданских судебных властей направляются ревтрибуналом «для расследования» в ЧК. Правда, согласно примечанию к ст.1 «Положения», даже «если дознанием не установлено достаточных данных для направления дел о них в порядке уголовного преследования», за органами ЧК сохранялось право заключения в лагерь принудительных работ на срок до 5-ти лет нарушителей трудовой дисциплины, паразитических элементов в целях «сохранения революционного порядка»¹⁹⁹.

Положение о народном суде, принятое декретом ВЦИК от 21 октября 1920 г., упразднило коллегиальный порядок ведения следствия и ввело институт народных следователей (в ведении Советов народных судей), избиравшихся и отзывавшихся решением губернскими исполкомов Советов депутатов. Было определено, что народные следователи действуют в пределах своего участка. Помимо этого в краях, областях, губерниях вводился институт особых следователей по важнейшим делам при отделах юстиции, которые их назначали с последующим утверждением наркомюстом РСФСР (ст. 30).

Ст.31 Положения опередила требования к народным следователям и следователям по важнейшим делам, согласно которым они должны были обладать активным и пассивным избирательным правом, иметь теоретическую или практическую подготовку.

Положение определяло, что производство предварительного следствия по тяжким уголовным делам (о посягательствах на человеческую жизнь, причинении тяжелых ран или увечья, изнасиловании, разбое, поджоге и подделке денежных знаков и документов) ведется народными следователями, а по остальным делам суд мог ограничиться дознанием милиции (ст.28).

К полномочиям следователя относились следующие действия:

-возбуждение следствия; избрание меры пресечения и представление суду своего заключение о смягчении принятой в отношении обвиняемого меры пресечения;

-постановление о завершении следствия и о предании суду или о прекращении дела (ст.35).

Следственные участки на территории уезда /района/ создавались решением уездного исполкома с утверждением наркоматом юстиции РСФСР по представлению губернских, областных исполкомов (ст.29).

При этом народному суду предоставлялось право надзора за производством дознания органами милиции», решение вопроса о прекращении дознаний или о предании суду по маловажным делам, поступающим от милиции и органов надзор» (ст.6).

Устанавливалось, что производство предварительного следствия народным следователем ведется 1) по заявлениям граждан, 2) по сообщению милиции, должностных лиц и учреждений, 3) по постановлению народного суда, 4) по своему усмотрению (с.32).

В ходе следственных действий мог требовать содействия милиции, уголовного розыска и других учреждений и лиц (ст.33), выносить постановления об аресте, обыске и выемке, причем его требования были обязательны «как для милиции, так и для советских учреждений, должностных и частных лиц» (ст.34)²⁰⁰.

Постановления следствия могли быть обжалованы в 2-недельный срок в народном суде, который принимал окончательное решение по жалобам (ст.38). Суд мог признать недостаточно обоснованным заключительное постановление следствия и вернуть дело к доследованию (ст.36), принимал окончательное решение о прекращении дела или предании суду (ст.37).

Согласно Положению о прокурорском надзоре от 28 мая 1922 г., на Карачаево-Черкесскую областную прокуратуру возлагались функции надзора за производством дознания и предварительного следствия, а также разрешение вопроса о предании суду и прекращении дел, поступающих к нему от органов дознания. Заключения следователей по всем делам, по которым производилось предварительное следствие, составление обвинительного акта и постановление о прекращении дела должны были утверждаться прокуратурой. При несогласии последней с заключением следователя, материалы для окончательного утверждения направлялись «в распорядительное заседание суда»²⁰¹;

В УПК РСФСР от 15 февраля 1923 г. упоминаются народные следователи; старшие следователи, состоящие при региональных (областных, краевых, губернских) судах; следователи по важнейшим делам при Наркомюсте и Верховном суде; следователи военных и военно-транспортных трибуналов²⁰².

Институт народных следователей, подчинявшихся региональному (областному, губернскому) суду, закреплялся Положением о судоустройстве РСФСР от 19 ноября 1926 г. Согласно ст.73, в Карачаевском облсуде устанавливались две категории следователей: народных следователей, состоящих при следственных участках, и старших следователей при областном суде. Квалификационные требования к назначению следователей включали в себя наличие избирательных прав, не менее 2-летнего стажа по работе в органах советской юстиции на должностях не ниже секретаря народного суда, соответствующее испытание при губернском суде, отсутствие судимости, факта исключения из общественных организаций за порочащие проступки или поведение (ст.74).

Сохранялись полномочия регионов в сфере формирования и функционирования следственного аппарата. Карачаевский облисполком по представлению областного суда, согласованному с областным прокурором, устанавливал границы и числа следственных участков. Облисполкомы также утверждали назначение народных следователей (осуществлялось постановлением президиума губернского суда) и их отстранение (постановлением пленума губернского суда), которые также согласовывались с областным прокурором (ст.75).

Старшие следователи и следователи по важнейшим делам назначались и смещались региональными судами (ст.76).

Институт следователей в уголовном розыске был упразднен после принятия УПК РСФСР (1922 г.). Этот кодекс и «Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» (1924 г.), которые возложили расследование преступлений на народных следователей, следователей при ревтрибуналах, военных следователей и следователей по важнейшим делам Наркомюста. В сентябре 1928 года институт следователей были переведен их судебной системы в подчинение прокуратуры, которая продолжала оставаться в системе Наркомюста. Приказы прокуроров о назначении и увольнении народных следователей утверждались облисполкомами. Согласно изменениям в Положении о судоустройстве РСФСР, внесенным 3 сентября 1928 г. ВЦИК и Совнаркома, следователи были выведены из подчинения судов и полностью подчинены прокуратуре, которая, как и ранее, входила в состав Наркомюста. Но сохранялась подконтрольность следователей не только наркомюсту, но и облисполкомам, которые, по - прежнему, устанавливали число и границы следственных участков, утверждали решения прокуроров о назначении и увольнении народных следователей²⁰³. Старшие следователи назначались Наркомюстом по представлению областного прокурора, а следователи по важнейшим делам - Прокурором Республики²⁰⁴.

В системе Карачаевского областного суда на 1926 год числилось 27 штатных единиц, включающих таких лиц, как: председатель суда, заместитель председателя, 3 члена суда, 7 народных судей, 1 запасной судья, 3 следователя суда, статистический секретарь, 7 народных следователя, 1 нотариус (в Кисловодске)²⁰⁵. В том году народными судьями числятся Ткачев (1-й участок) и Батчаев (6-й участок), старшим следователем облсуда - Шептуцалов²⁰⁶.

Следует отметить, что к концу НЭПа дознание (их вела в основном милиция) производилось уже по 109 составам преступлений, в то время как предварительное следствие было обязательно лишь по 43-м. Вполне естественным в данной связи было то, что 20 октября 1929 г. в УПК РСФСР были внесении дополнения, по которым следователь получил право с разрешения прокурора передавать расследование по делу любого состава другим органам расследования (ст.108). Последними в основном выступали органы милиции, поэтому, на основе данного решения, вплоть до войны именно милиция «расследовала в полном объеме уголовные дела практически всех категорий»²⁰⁷.

Многие крупные юристы Карачая начинали карьеру именно в следственном аппарате автономной области. К 1920-м гг. относится начала служебной карьеры одного из самых известных советских юристов-карачаевцев того времени - Хасана Алиевича Аппаева. Он родился в 1894 г., год проработал секретарем аульного сельсовета, после чего - с 1924 г. - проходил службу судебным исполнителем народного суда 5-го участка (а.Ниж. Теберда), зав. уголовным отделом облсуда. Окончив юридические курсы в г.Ростове-на-Дону (1925-1927), он стал работать народным следователем облсуда в а.Учкулане. С 1928 г. он - окружной прокурор, в 1929 г. - зам. председателя облсуда, после сокращения штатов - нотариус, но уже в том же году назначается на пост областного прокурора. После этого он направляется на учебу в Новочеркасский индустриальный институт (с 1931 г.), откуда отзывается на работу, вновь областным прокурором (1933-1934 г.)²⁰⁸. После этого он переходит на работу в обком партии, который возглавил на короткое время, а затем был репрессирован. Современной общественности он больше известен как выдающийся деятель национальной культуры, первый карачаевский прозаик-романист.

Существенный вклад в становление следственных органов прокуратуры внес Исмаил Туганович Шоштаев, который работал следователем облпрокуратуры, в июле 1931 г. был назначен зам. Облпрокурора²⁰⁹.

Согласно Положения о прокуратуре ССССР от 17 декабря 1933 г., именно на прокуратуру возлагался надзор за соответствием постановлений и распоряжений местных органов власти общегосударственным актам, а также надзор за правильным и единообразным применением законов судебными учреждениями²¹⁰.

После того как прокуратура страны стала самостоятельным государственным органом (1933 г.), в штате Прокуратуры СССР вводились должности следователей по важнейшим делам, но в регионах нижестоящие органы прокуратуры и состоявшие при них следователи продолжали находиться в системе Наркомюста. Положение о Прокуратуре СССР от 1933 г. допускало, что милиция, как орган дознания, могла самостоятельно, без поручения следователя, вести следствие в течение 1 месяца по делам, по которым предварительное следствие было обязательным²¹¹.

Следственный аппарат с 1934 г. существовал в Главном управлении государственной безопасности НКВД СССР и подчиненных ему подразделениях, но в других структурах НКВД следователей не было. Лишь годы спустя в структуре Главного управления милиции НКВД СССР был создан следственный отдел, которому в регионах подчинялись следственные аппараты в органах уголовного розыска и по борьбе с хищениями социалистической собственности (БХСС), созданные уже непосредственно перед войной ведомственным приказом. Это отражало реальную потребность, поскольку фактически большинство уголовных дел на местах расследовалось органами милиции²¹², которые всегда оставались основными органами дознания.

1.3 Формирование структур внутренних дел

Воссоздание органов советской власти, включая и правоохранительных структур, на Северном Кавказе началось в марте 1920 г., когда был образован Северо-Кавказский революционный комитет (ревком), власть которого распространялась на территории Кубани, Черноморья, Терека, Ставрополья и Дагестана. Ему подчинялся Кубанский (чуть позже переименованный в Кубано-Черноморский) областной ревком, который утвердил «Положение об организации отдельских и окружных революционных комитетов Кубанской области и Черноморской губернии», где определялись задачи ревкомов в отделах и округах, их состав и организационная структура²¹³. В структурах ревкомов функционировали органы внутренних дел.

Здесь следует отметить, что в советской России все эти органы составляли вертикаль, которую возглавлял народный комиссариат, или наркомат внутренних дел (НКВД) РСФСР, созданный на следующий же день после Октябрьского переворота, 8 ноября 1917 г. (по нов.ст.). Он просуществовал до 15 декабря 1930 г., когда Центральный исполнительный комитет и Совнарком СССР приняли постановление «О ликвидации народных комиссариатов внутренних дел союзных и автономных республик»²¹⁴. (После этого органы внутренних дел регионов подчинялись союзным структурам - ОГПУ СССР, с 1934 г. - НКВД СССР).

23 апреля 1920 года глава советского правительства В.И.Ленин подписал Положение о Совете Кавказской Армии Труда (КАТ), образованной вместо упраздненной 8-й Армии Кавказского фронта). Полномочия этого Совета - фактически, органа координации региональных подразделений федеральных структур - распространялись на территории Кубанской и Терской областей, Ставропольской губернии. Он являл собой своего рода прообраз современного президентского полпредства в федеральных органах. В состав Совета были включены представители наркоматов внутренних дел, путей сообщения, продовольствия РСФСР, два члена реввоенсовета КАТ. Все местные учреждения имели двойную подчиненность - как Совету КАТ, так и по линии ревкомов²¹⁵.

Органами руководства внутренних дел на местах выступали отделы управления областных ревкомов (облисполкомов), которые в своей деятельности руководствовались Положением об отделах управления (январь 1920 г.), утвержденным Совнаркомом РСФСР²¹⁶. В структуре Кубано-Черноморского областного ревкома был также создан отдел управления (в начале 1920 г.), выступавший прообразом управления внутренних дел, которому подчинялись по вертикали аналогичные структуры регионов области.

Областному ревкому был подчинен Баталпашинский отдельский ревком, который был образован в марте 1920 г. и имел в подчинении низовые (станичные, сельские, аульные) ревкомы. С первых же дней его функционирования были созданы политбюро ЧК, военный комиссариат, уголовное отделение, а также отдел управления, который возглавлялся А.Барановым²¹⁷.

Афанасий Иванович Баранов участвовал в боевых действиях в составе красногвардейских отрядов еще с первых недель гражданской войны в Верхней Кубани. Один из таких отрядов он создал в станице Спокойной Баталпашинского отдела, принимал участие в захвате красными ст.Баталпашинской (конец февраля 1918 г.), в подавлении казачьих восстаний во главе с подъесаулом Васильевым (февраль 1918 г.) и есаула Павлова (март 1918 г.), а после утверждения белогвардейского режима действовал в партизанских отрядах «красно-зеленых»²¹⁸.

Отдел управления был расположен в здании бывшего атаманского управления Баталпашинского отдела, а во время августовского наступления 1920 г. генерала Хвосткова, войска которого угрожали ст.Баталпашинской, - в здании на Церковной площади деревни Вышлова в северной части Баталпашинского отдела (различные структуры отдельского ревкома были тогда переведены в ст.Невинномысскую)²¹⁹.

В компетенцию отдела управления входил весьма широкий круг вопросов. Например, в аулы Большого Карачая за подписью зав. отдела управления был направлен циркуляр, который в связи с тем, что «кража скота в Карачаевском Округе принимает массовый характер» предписывал:

- обязать всех скотовладельцев иметь при себе удостоверение, выданное аульным исполкомом и подтверждающее право на имеющийся у них крупный рогатый скот (КРС) и лошадей;

- запретить куплю-продажу КРС и лошадей без письменного разрешения местного исполкома.

Невыполнение данного циркуляра влекло за собой конфискацию скота и судебную ответственность²²⁰.

Все кадровые решения местных администраций (смещение с должности, отставка и пр. членов ревкомов) должны были утверждаться и санкционироваться отделом управления²²¹.

Приказом отдела управления от 16 июня 1920 г. аульные ревкомы были обязаны арестовывать и доставлять в отдел управления всех лиц, виновных в повреждении линий связи²²².

Согласно циркуляру №165 от 27 мая 1920 г., подписанному заведующим областным отделом управления Семеновым и заведующим бюро визы и пропусков областного ревкома Яном Полуяном, управляющим делами областного ревкома Баян-Мальцевым, на отделы управления всех уровней возлагались регистрирующие функции служебного перемещения (командировок) представителей советских, профсоюзных, хозяйственных учреждений. В исключительном ведении отделов управления находились регистрация прибывших в данную местность командированных лиц, выдача разрешения на проезд по железной дороге командированным лицам. В областной отдел управления должны были передаваться образцы всех печатей, подписей должностных лиц отделов управления отдельских, городских, станичных, аульских, волостных ревкомов. Лица, не имевшие регистрирующего штампа на командировочном удостоверении, подлежали задержанию согласно декрета Совнаркома РСФСР от 29 июля 1919 г. и помещаться «в административном порядке в концентрационный лагерь на срок, согласно постановлению НКВД». Циркуляр устанавливал, что «милиция не имеет права приписывать командируемых лиц, прежде чем эти лица зарегистрированы Отделом управления». Милиции предписывалось задерживать и представлять в отдел управления всех лиц, которые не зарегистрированы в течение суток со дня прибытия в данную местность²²³.

В апреле 1920 г. за подписью зав.отделом управления Баранова в станичные, волостные, аульные и хуторские ревкомы были переданы предписания, касающиеся работы почтово-телеграфных учреждений²²⁴. Отдел управления решал организационные вопросы финансового характера, в частности, обмена белогвардейских банкнот на советские²²⁵. Он выполнял и контрольные функции, добиваясь реализации местными органами власти решений вышестоящих органов практически по всем вопросам (кадров, здравоохранения, образования и др.). Рассылая предписания, отдел управления почти неизменно предупреждал, что виновные в неисполнении «будут привлечены к ответственности по законам революционного времени»²²⁶. Кстати, привычка грозить в приказах карами ревтрибунала получила осуждение со стороны Кубано-Черноморского областного отдела управления, который в своем циркуляре от 18 июня 1920 г. отмечает, что «население привыкает» к угрозам и приказы «не достигают своей цели». Поэтому низовым структурам предписывалось соблюдать правильную редакцию приказов, которые должны быть коротки, понятны и законны. Данный циркуляр указывает, что местный, аульный или сельский ревком состоит из трех человек, в числе которых были председатель (он же зав. общим отделом), товарищ председателя (он же местный военком), член ревкома (он же зав. земельным отделом)²²⁷.

Добавим, что решением 3-й Всероссийской конференции ЧК была принята резолюция «О взаимоотношениях между местными ЧК и милицией», которую одобрил и НКВД. Этот документ установил, что председатели региональных ЧК входят в состав коллегий отделов управления²²⁸.

В Карачаевском окружном ревкоме, созданном поздней осенью 1920 г., был также создан отдел управления, который по совместительству возглавлял зав. отделом юстиции Наны Токов. Уже 8 февраля 1921 г. на заседании окружного ревкома было признано, что руководство «столь важными и обширными отделами как внутреннего управления и юстиции для одного лица непосильно и отразится на успехе дела, особенно в организационный период». Исходя из этого было решено «временно освободить» Токова от обязанностей зав. отделом управления, обязанности которого были возложены на Кубанова²²⁹. Вслед за ним отдел управления возглавлял Рамазан Куатов²³⁰, одновременно являвшийся зам. председателя окружного ревкома (исполкома).

Отделы управления просуществовали до 7 июля 1923 г., когда 2-я сессия ВЦИК Х-го созыва приняла постановление о ликвидации отделов управления, передав административно-исполнительные функции в управления милиции. Но последние также просуществовали недолго и их место вскоре заняли административные отделы исполкомов региональных (областных) Советов. 4 сентября 1924 г. ВЦИК и СНК РСФСР утвердил Положение «Об административном отделе губернских и областных исполкомов». В соответствии с этим актом начальник административного отдела облисполкома одновременно являлся и начальником областной милиции. Положением определялись функции отделов, которые передавались из прежних управлений милиции, в силе которых: содействие всем органам власти в исполнении их постановлений, следственно-дознавательные дела, выдача удостоверений личности, разрешений на изготовление ключей, церковные дела, прием иностранцев в гражданство и выход из гражданства. В областях и губерниях административные отделы стали создаваться со следующего года; согласно декрету ВЦИК и СНК РСФСР от 11 августа 1925 г., административный отдел состоял из подотделов: общего, милиции, уголовного розыска, инспекции мест заключения²³¹.

Первым начальником административного отдела Карачаевской АО в мае 1926 г. был назначен Осман Хачиров, который одновременно являлся начальником милиции и уголовного розыска области²³². В аппарате отдела, помимо него, тогда числился по штату один инспектор по уголовному розыску и милиции, а также один политинструктор²³³. В 1927 г. О.Хачиров вновь был назначен на тот же пост²³⁴ и избран кандидатом в члены бюро обкома ВКП/б/²³⁵ (в 1928 г. - переведен в полноправные члены бюро обкома²³⁶). В 1929 г. в качестве начальника окружного административного отдела Малого Карачая в архивных источниках упоминается Кущетеров²³⁷.

Правовая основа деятельности административного отдела включала в себя такие сферы как «установление и охрана революционного порядка и безопасности», «борьба с преступностью», «проведение в жизнь мероприятий по укомплектованию, обучению службе и снабжению милиции», «руководство деятельностью мест заключения». Кроме того, административный отдел отвечал и за «проведение в жизнь постановлений и распоряжений центральных, краевых и местных органов власти по вопросам административного характера, надзор за соблюдением населением и должностными лицами указанных постановлений и принятие мер к их выполнению»²³⁸.

На уровне уездов (округов) вместо уездных управлений милиции административные отделы стали создаваться в ноябре 1926 г.²³⁹

В нэповские годы был осуществлен перевод снабжения милиции с централизованного уровня на местный бюджет, что дало о себе знать в негативном плане. Нехватка местных средств обусловила низкий уровень служебных окладов и, как следствие, текучесть милицейских кадров. (Лишь в 1931 г. общая милиция вернулась на общегосударственный бюджет, что улучшило как материальное положение работников милиции, так и нормальную обеспеченность их вооружением, снаряжением и вещевым довольствием²⁴⁰).

Начальник административного отдела Карачаевского облисполкома непосредственно подчинялся по ведомственной вертикали начальнику Центрального административного управления НКВД РСФСР, а когда последний был упразднен (декабрь 1927 г.) - наркомату внутренних дел. В 1929 г. областные административные отделы были реорганизованы в административные управления²⁴¹. Последние действовали на основе «Положения об административных управлениях краевых (областных) исполнительных комитетов», которое стало действовать с 8 августа 1930 г. в каждом из управлений имелось 4 отдела: административно-организационного, милиции, уголовного розыска, мест заключения и принудительных работ.

Формально советская милиция стала существовать с 10 ноября (28 октября по ст.стилю) 1917 г., когда вышло постановление НКВД «О создании рабочей милиции». В этом акте говорится, что «рабочую милицию» учреждают все Советы рабочих и солдатских депутатов, в исключительном ведении которых она и находится. Военным и гражданским властям предписывалось «содействовать вооружению рабочей милиции и снабжению ее техническими силами вплоть до снабжения ее казенным оружием»²⁴².

Глава правительства советской России В.И.Ленин противопоставлял полиции «всенародную милицию» в концептуальном плане. Если полиция выступает профессиональным инструментом насилия, то милиция должна была носить всенародный характер. «В такой милиции, - указывал В.И.Ленин, - должны участвовать поголовно все граждане и гражданки от 15 до 65 лет, если этими примерно взятыми возрастами позволительно определить участие подростков и стариков». В перспективе лидер большевистского режима видел «создание всенародной милиции, слияние ее с армией (замена постоянной армии всеобщим вооружением народа)»²⁴³.

Но, как показала практика, это были идеалистические, сугубо умозрительные построения вождя. Уже весной 1918 г. пошла речь о профессиональной милиции, т.е. создаваемой на штатной, оплачиваемой основе. 16 мая на коллегии НКВД было определено, что «милиция существует как постоянный штат лиц, исполняющих специальные функции»²⁴⁴.

Согласно Инструкции «Об организации советской рабоче-крестьянской милиции» от 12 октября 1918 г., утвержденной наркоматами внутренних дел и юстиции, профессиональная милиция определялась как исполнительный орган центральной власти на местах, причем двойного подчинения: региональные управления выступали местными органами НКВД РСФСР и одновременно органами регионального (губернского, областного) исполнительного комитета Советов рабочих, красноармейских и крестьянских депутатов²⁴⁵.

Таким образом, милиция была подчинена местным органам власти, но одновременно выполняла ведомственные решения своих вышестоящих отраслевых инстанций. По сути, речь шла о принципе двойной подчиненности органов внутренних дел, который сохранялся в России весь советский период.

В первый советский период в Верхней Кубани (март-сентябрь 1918 г.) на территории данного региона милиции как структуры НКВД не существовало. Она возникла здесь лишь при окончании гражданской войны, когда советская власть утвердилась в регионе вторично. Но, в то же время, милиционные подразделения в виде отрядов красной гвардии в Баталпашинском отделе были созданы. Их формирование при финансировании Кубанского облисполкома началось в январе 1918 г. в русских селах и хуторах северной части отдела (Казьминское, Ивановское, Богословское, Ольгинское и др.), а также в казачьей станице Отрадной. Все они в феврале того же года прибыли в станицу Невинномысскую, где были сведены во 2-й Кубанский военно-революционный отряд. Его организация осуществлялась под непосредственным руководством военно-революционного комитета во главе с Г.Е.Пономаренко (ранее служившем матросом Черноморского флота), а командиром отряда стал Я.Ф.Балахонов (бывший подпоручик). Другими фигурами начальствующего состава также стали люди с военным опытом: пом. Командира отряда - Г.Занченко (быв. фельдфебель), командиром подразделений: артиллерийского - Г.Дронов (быв. унтер-офицер), пулеметного - В.Гончаров (быв. унтер-офицер), кавалерийского - А.Чайка (быв. офицер). Общее количество бойцов отряда к 1 марта 1918 г. составило около 3000 чел., вооруженных пушками (12 ед.), пулеметами станковыми (20 ед.) и ручными (15 ед.), которые были получены от частей формирующейся регулярной Красной Армии. Именно 2-й Кубанский военно-революционный отряд занял административный центр отдела - ст.Баталпашинскую (15 марта 1918 г.)²⁴⁶.

Семь милиционных подразделений, также именовавшихся «военно-революционными отрядами», формировались с весны 1918 г. и в Карачае - в аулах Джегута, Каменномост, Верхняя и Нижняя Теберда, Верхняя и Нижняя Мара, Хурзук. Конными отрядами командовали Таукан Алиев, Аубекир Аджиев и др. Аналогичные милиционные отряды из числа абазин, ногайцев и черкесов были созданы и в аулах Черкесии²⁴⁷.

Была предпринята попытка преобразовать и свести все эти советские и просоветские милиционные подразделения в части регулярной Красной Армии, были назначены командующий «войсками всего Баталпашинского отдела» (Г.Занченко) и их комиссар (Г.Пономаренко)²⁴⁸. Однако опыт оказался неудачным; единственная красноармейская группа в 300 чел., составлявшая гарнизон ст.Баталпашинской, была разгромлена, сама станица, а вслед за ней и вся территория Верхнее Кубани осенью 1918 г. перешла под контроль белых. Остатки красногвардейских («военно-революционных») отрядов были рассеяны или смогли присоединиться к отступающим частям 11-й советской армии, с которыми оставили Северный Кавказ.

Днем воссоздания советской милиции в Верхней Кубани можно считать 16 апреля 1920 г., когда было издано официальное объявление о начале организации Баталпашинской отдельской милиции. В этом документе сообщалось, что в задачу новообразуемой силовой структуры «входит борьба с разнородной преступностью». Сообщалось, что в милицию принимаются лица не моложе 20-ти лет, которые должны явиться в отдел управления Баталпашинского отдельского ревкома «с документами и самоличности и политической благонадежности». Объявление было подписано заведующим отделом управления А.Барановым и (первым) начальником рабоче-крестьянской милиции Баталпашинского отдела Е. Ерёминым²⁴⁹. Эта структура подчинялась Кубано-Черноморскому управлению рабоче-крестьянской милиции, от которой получала циркуляры²⁵⁰.

Штатный состав милиции по Баталпашинскому отделу составлял 537 чел., которые распределялись по семи районам дислокации: 1-му - 94 чел., 2-му - 64, 3-му - 57, 4-му - 65, 5-му - 54, 6-му - 63, 7-му - 77. Кроме того в конном резерве числилось 63 милиционера. Но уже несколько месяцев спустя, приказом №20 от 20 января 1921 г. штат милиции сокращался на 118 милиционеров²⁵¹, что, видимо, было связано с выходом Карачая из состава отдела.

Органы милиции функционировали согласно декрета правительства РСФСР «О советской рабоче-крестьянской милиции» от 3 апреля 1919 г., который установил централизованную систему подчинения, финансирование за государственный счет, порядок продовольственного обеспечения сотрудников милиции²⁵².

Начальник милиции Баталпашинского отдела получал прямые предписания от заведующего отделом управления отдельского ревкома²⁵³, что указывает на их места в ведомственной иерархии. В августе 1920 г. милицию отдела возглавил Филипп Иванович Шматченко. При нем в отделе функционировало пять отделений милиции - Зеленчукское, Кузьминское, Невинномысское, Отрадненское, Тазартуковское²⁵⁴.

10 июня 1920 г. решением ВЦИК было утверждено первое Положение о рабоче-крестьянской милиции, которое определило 5 видов милиции, из которых три (общая, уголовно-розыскная, промышленная) формировались по территориальному принципу, а два - по линейному (железнодорожная и водная). Высшим органом руководства милицией выступало Главное управление милиции НКВД РСФСР, которому подчинялись губернские управления милиции. Последние управляли на территории своей губернии всеми органами общей милиции и уголовного розыска. В плане обеспечения всеми видами довольствия милиция приравнивалась к Красной Армии²⁵⁵.

Создание милиции Карачаевского округа относится к 3 декабря 1920 г., когда решением Карачаевского окружного ревкома был выдан мандат о назначении временно исправляющего должность (вр.и.д.) начальника «Окружной Карачаевской Советской Милиции» Гориева. Согласно приказу последнего за №1 от 7 декабря того же года, объявлялось что Гориев вступает в должность (§1), назначает Кочкарева своим помощником по наружной охране, а Исаенко - секретарем управления (§2). Сообщалось, что управление окружной милиции располагается в г.Кисловодске по улице Воронцовской в доме Власовой²⁵⁶.

На вооружении милиционеров (на службе они должны были носить установленную форму или отличительный знак), находились холодное оружие и револьверы. К функциям милиции относились проведение розыска и дознания по уголовным преступлениям²⁵⁷.

Для укрепления милицейских кадров привлекались и военнослужащие Красной Армии. В ноябре 1920 г., сразу же после провозглашения Карачаевского округа, начальник отделов внутренних дел и юстиции Н.Х.Токов - по согласованию с председателем окружного ревкома У.Д.Алиевым - направил обращение к командиру одного из полков 11-й Армии. «Чрезвычайно тревожное положение, в котором находится Карачаевский, - пишет Наны Хасанович, - заставляет нас принять экстренные меры по укреплению рабоче-крестьянской милиции. Для этого просим откомандировать в наше распоряжение красного офицера Аскербия Карабашева»²⁵⁸. Последний был назначен начальником штаба окружной милиции, но вскоре погиб²⁵⁹.

На наш взгляд, следует коснуться нормативных актов, регулировавших деятельность милиции. Основные направления деятельности, функциональные обязанности региональных (губернских, уездных) управлений милиции после гражданской войны были определены специальным разделом о рабоче-крестьянской милиции Положения о Народном комиссариате внутренних дел РСФСР от 24 мая 1922 г. Данный документ возлагал на милицию функции поддержания правопорядка, обеспечение проведения в жизнь декретов, законов и постановлений органов Советского государства, охрана гражданских учреждений, фабрик, заводов, рудников и т.д.²⁶⁰

Задачи милиции определись также Положением о службе рабоче-крестьянской милиции от 28 сентября 1925 г. (утвержден ВЦИК и СНК РСФСР), уточнялись и корректировались впоследствии Положением об НКВД РСФСР от 28 марта 1927 г., общесоюзным Положением о рабоче-крестьянской милиции от 25 мая 1931 г. Работа милиции регулировалась также такими подзаконными нормативными актами как: «Дисциплинарный устав милиции»; «Инструкция участковому надзирателю»; «Инструкция волостному милиционеру»; «Инструкция постовому милиционеру»; «Инструкция о порядке составления протоколов»; «Инструкция о порядке наложения административных взысканий» и др.²⁶¹

В 1936 г. для сотрудников милиции были введены специальные звания (даётся по нисходящей): Главный Директор милиции, Директор милиции, Инспектор милиции, Старший майор милиции, Майор милиции, Капитан милиции, Старший лейтенант милиции, Лейтенант милиции, Младший лейтенант милиции, Сержант милиции, Помкомвзвода (старшина), Отделенный командир, Старший милиционер, Милиционер²⁶².