Теоретические проблемы этики

Итак, чувство долга определяет степень порядочности, достоинство и честь личности. Критерием морального выбора служит совесть. Она являет себя в чувстве ответственности, в раскаянии и угрызениях -- стыде за поступки или плохие намерения. Моральным результатом этих переживаний является раскаяние, нравственный смысл которого -- гармонизация отношений между Долгом и Совестью, а через это - гармонизация жизни человеческой личности и общества.

4.3 Честь и достоинство как категории оценки нравственного статуса личности

Категории «честь» и «достоинство» отражают моральную ценность личности. В них заключается общественная и индивидуальная оценка нравственных качеств и поступков человека. Исполнение долга, следование велениям совести придают личности тот моральный статус, который и отражен в понятиях «достоинство» и «честь». Близкие по значению, они, между тем, имеют важные смысловые различия.

Честь как моральный феномен есть, в первую очередь, внешнее общественное признание заслуг человека, проявляющееся в почитании, авторитете, славе. Вольтер метко сказал, что честь -- это бриллиант на руке у добродетели. Чувство чести, внутренне присущее личности, связано со стремлением добиться высокой оценки со стороны окружающих.

Достоинство -- это, прежде всего, внутренняя уверенность в собственной ценности, чувство самоуважения, проявляющееся в сопротивлении посягательствам на свою моральную независимость. Это способность ценить свое достоинство и следовать должному. И только потом достоинство человека должно получить общественное признание.

Общественное одобрение приходит к человеку со стороны, честь воздается ему как достойному представителю социальной группы. Сложились понятия о воинской, женской, профессиональной чести, то есть о нравственных качествах, присущих представителям данной среды. Понятие достоинства подчеркивает значимость личности как представителя рода человеческого. Независимо от социального статуса человек обладает достоинством морального субъекта, которое должно поддерживаться им самим и признаваться окружающими. «Береги честь смолоду» - гласит поговорка.

Чувство чести вызывает желание возвыситься в той социальной группе, от которой добиваешься почестей. Чувство собственного достоинства основано на утверждении принципиального морального равенства людей. Каждый индивид обладает достоинством уже потому, что он человек. Важный показатель достоинства личности - это уважение к моральному достоинству других людей.

Соотношение чести и достоинства трактуется в теории морали по-разному. В одних концепциях честь представляется неотъемлемым свойством заведомо благородной социальной группы (рыцарская честь, родовая честь). В этом случае задача личности -- «не уронить», «не замарать эту полученную в наследство ценность. Достоинство же личности в такой нравственной системе приобретается ее собственными усилиями по исполнению норм, предписанных честью. В других концепциях достоинство трактуется как естественное право человека на уважение, присущее ему от рождения, а честь, напротив, добывается в ходе жизни путем совершения поступков, вызывающих одобрение общества.

Эти противоречивые интерпретации чести и достоинства имеют исторические корни. Данные понятия наполнялись конкретным содержанием в зависимости от типа личности, присущего той или иной культуре, и от характера связи личности с обществом.

В древность высшее место в иерархии ценностей занимала не отдельная личность, а социальная общность (род, община, семья), нравственный статус которой должны поддерживать ее члены. Критерием оценки человека служила принадлежность к «своим». «Чужой» человек в архаической культуре оценивался заведомо отрицательно, а принадлежность к «своим» давала человеку право добиваться высокого статуса в среде соплеменников.

В античную эпоху, с образованием государств, зародилось понятие гражданского достоинства, которое определялось исключительно с принадлежностью к свободным гражданам полиса (Спарты, Афин, Рима).

В оформлении категорий чести и достоинства важную роль сыграл воинский этос. Воины-защитники издревле образовывали особую социальную группу, статус которой был обусловлен опасностью занятий и важностью защиты общества. Замкнутость, иерархичность и высокое положение этой группы сделали ее благоприятной средой для формирования понятий о чести. Везде, где военное сословие доминировало в обществе, представления о чести господствовали в моральном кодексе. Это отразилось в «Илиаде» Гомера, в римской культуре, в скандинавском эпосе, в рыцарской культуре, в русских былинах о богатырях. Личная честь добывалась путем тщательного следования нравственному образцу в соперничестве с другими членами аристократического круга, одобрение которого следовало еще заслужить. Сложилось понятие, что «честь обязывает». Русский богатырь на перекрестке дорог выбирает всегда самую опасную дорогу, на которой нужно вступить в борьбу со злом, в защиту людей.

В эпоху Возрождения понятие о достоинстве, чести, благородстве стали связываться с личными добродетелями и заслугами человека. В Новое время основой для представлений о человеческом достоинстве как изначально присущем (по роду) индивиду стала идея «естественного равенства». Основой чести стали считаться личные добродетели, связанные с индивидуальным самосознанием личности. Социальный статус отошел на второй план. «Честь - жизнь моя, -- писал Шекспир, -- они срослись в одно, и честь утратить -- для меня равно утрате жизни». Субъектом моральной регуляции стала автономная личность. Вместе с тем в Новое и Новейшее время понятия чести связываются с богатством, властью, а не только с достоинствами. Это показано в романах Д. Лондона, Т. Драйзера, Б. Шоу.

Возник классовый подход к оценке чести. Марксистская этика обосновывала правомерность классовой ненависти и борьбы как способа утверждения чести рабочих. Ф. Энгельс писал, что рабочие, недовольные условиями своего существования, «черпают сознание и чувство своего человеческого достоинства только в самой пламенной ненависти» к власти буржуазии. В.И. Ульянов-Ленин высказался еще резче: «Раб, сознающий свое рабское положение и борющийся против него, есть революционер. Раб, не сознающий своего рабства и прозябающий в молчаливой, бессознательной и бессловесной рабской жизни, есть просто раб. Раб, у которого слюни текут, когда он самодовольно описывает прелести рабской жизни и восторгается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам».

В современном обществе имеет место двойная мораль по отношению к чести и достоинству человека. С одной стороны, утверждается равенство людей, независимо от их социального статуса. Честь заслуженно воздается героям труда и защитникам отечества. С другой стороны, она часто присваивается людьми, обдающими большими материальными возможностями, влиянием или властью. Вспоминается саркастическое высказывание Дж. Оруэлла: «Все равны, но некоторые равнее».

Человеческое достоинство призвано гарантировать любому человеку его «естественные права» (Дж. Локк): право на жизнь, на свободу, на собственность. В XX веке эти нрава были зафиксированы во «Всеобщей декларации прав человека». Однако естественное право человека на признание его достоинства не означает, что оно проявится автоматически. Человек должен доказать свое достоинство благородным поведением: порядочностью, честностью, принципиальностью, справедливостью, цельностью убеждений. Доброе имя, честь человек должен завоевывать.

Высшим проявлением человеческого достоинства является благородство. Благородство -- это нравственное величие человеческой личности. Оно присуще любому человеку, честно выполняющему свой долг, живущему согласно нравственным принципам. Благородство проявляется в честности, уважении к людям, трудолюбии и т.п. качествах. А вот грубость, невежество, безделье, трусость и т. п. черты унижают человеческое достоинство, лишают благородства.

Потребность в чести, то есть признании, уважении, авторитете возникает у тех, кто ценит свое достоинство. Честь -- это достоинство нравственно живущего человека - подчеркнул Д.С. Лихачев.

Для человека важны здоровое честолюбие и способность к адекватной самооценке. Адекватная самооценка предполагает гармоничное сочетание чести и достоинства. При высокой адекватной самооценке человек, сознающий свои достоинства и реализующий себя в соответствии с ними, правомерно ждет от общества высокой оценки -- чести. Правда, если погоня за честью становится самоцелью, развивается тщеславие. При низкой адекватной самооценке, зная свои достоинства, человек не претендует на многое, и поэтому не испытывает разочарования из-за несбывшихся надежд.

При заниженной самооценке у человека развивается установка на средний результат, незаметное место в жизни. Это может вызвать глубокую внутреннюю трагедию: неуверенность в себе мешает человеку реализовать свои достоинства, которые могли бы принести ему честь. При завышенной самооценке, напротив, человек явно переоценивает свои достоинства, становится высокомерным, нетерпимым и конфликтным.

Честь и достоинство человека относительно независимы друг от друга. Например, утрата чести не ведет автоматически к потере достоинства. Обесчещенный (оклеветанный, оскорбленный, униженный) человек может вести себя по-разному. Один смирится и начнет пересмотр самооценки. Или он может, внешне смиряясь, внутренне упиваться собственным самоуничижением, приходя к гордыне.

Другой, снося оскорбления, способен принимать бесчестье с достоинством, активно защищая честь. Например, в дореволюционной армии сорвать эполеты с офицера, то есть обесчестить его, еще не значило лишить его достоинства. Чувство собственного достоинства помогало и заставляло заботиться о возвращении чести доказательством своей невиновности или дуэлью. Были созданы даже целые сборники дуэльных кодексов.

Благородным является также умение с глубоким внутренним достоинством принять внешнее бесчестье, сознательно пойти на страдание во имя высших ценностей, Бога, идеи, истины. Таких людей называют великомучениками, страстотерпцами. Это, например, христианские святые.

Итак, исторически понятия чести и достоинства развивались в единстве друг с другом, как категории комплементарные, взаимопредполагающие и взаимодополняющие друг друга. Если честь, -- это внешнее признание ценности человека и внутреннее стремление к нему, то достоинство -- объективная ценность личности, которая, может быть, и не связана с ее признанием. Честь -- это то, что человек должен добиваться; достоинство же принадлежит ему по праву рождения (человеческое достоинство). В благородной личности с адекватной самооценкой честь и достоинство гармонично сочетаются.

Тема 5. Проблема смысла жизни и счастья в этике

5.1 Имманентные и трансцендентные концепции смысла жизни

Поиск определения нравственного смысла жизни человека - одна из главных и самых трудных проблем этики и философии. Различные философские и этические учения предлагали свои подходы к осмыслению жизни и концепции смысла жизни, зачастую прямо противоположные.

Пессимистический подход нигилистически отрицает смысл человеческого существования, так как жизнь якобы есть бессмысленная череда страданий, зла, болезней (с закономерным финалом - смертью).

Скептический подход выражает сомнение в смысле и значимости земного бытия (например, в религиозной этике) или трансцендентного.

В русле оптимистического подхода утверждается значимость человеческой жизни и возможности реализации её нравственного смысла как наивысшей ценности: «Самое дорогое у человека - это жизнь...».

Трудности нормативно-этического обоснования смысла жизни в том, что он формулируется абстрактно, как идеальное представление, в то время как с помощью этого понятия необходимо объяснить и оценить конкретное существование людей в меняющихся обстоятельствах. Поэтому необходимо, чтобы универсальное обоснование смысла жизни в этике или моральной системе воспринималось каждым человеком индивидуально сообразно его возможностям и способностям и находило выражение в представлениях о личном предназначении и призвании, нравственных образцах и примерах.

В этике исторически сложившиеся мнения о смысле жизни принято обобщать в имманентной и трансцендентной ее концепциях.

Имманентные концепции связывают смысл жизни с существованием человека в мире «здесь и сейчас», утверждают ценность жизни как таковой. В ряде философских учений смысл жизни связывался со счастьем или с благом. А поскольку понимание блага и счастья очень многообразно, то сложилась довольно пестрая картина представлений о смысле жизни. Так, гедонизм, начиная с античности, потом в эпоху Возрождения (Л. Валла и др.) и вплоть до нашего времени, высшим благом считает наслаждение и соответственно смысл жизни связывает со стремлением к нему.

Эвдемонизм смыслом жизни и высшим благом видел достижение счастья (Аристотель, потом Фейербах), в том числе и путем преодоления стремления к удовольствиям (Цицерон). Киники (Антисфен) рассматривали в качестве смысложизненного принципа преодоление страстей, позволяющее достигнуть истинного наслаждения. По Эпикуру, высшее блаженство и смысл жизни - это безмятежность и свобода от страха смерти и страдания.

Средневековая христианская этика (Августин) уничижала греховные земные наслаждения, проповедовала отречение от них (аскетизм), а высшее благо видела в духовном служении Богу во имя вечного спасения, которое и считалось смыслом жизни верующего человека.

В этике эпохи Возрождения в трактовку смысла жизни была включена идея о важности творческого самосовершенствования человека и достижения им славы среди современников и памяти потомков (П. делла Мирандола, Э. Роттердамский, Пождо Браччолини). Многие философы XVII-XVIII вв., в частности Р. Декарт, Б. Спиноза, В. Лейбниц, М.В. Ломоносов и др. полагали, что смысл жизни в достижении знаний. Понятия об интеллектуальном блаженстве в рационалистических концепциях было господствующим.

В разные эпохи популярностью пользовались идеи о том, что смысл жизни - в достижении власти над людьми. Это обосновывали, начиная с Возрождения Н. Макиавелли, Т. Гоббс (XVIII в.), Ф. Ницше (ХIХ в. - в его учении о сверхчеловеке, обладающем «волей к власти».

Во все времена имела место точка зрения, что смысл жизни - в достижении богатства, капитала, финансового господства. С эпохи утверждения капиталистических отношений идея обладания материальными благами стала преобладающей. В творчестве У. Шекспира, О. де Бальзака, Дж. Лондона, Ф.М. Достоевского, показаны жизненные трагедии, связанные со стремлением к деньгам, золоту, роскоши, которым в жертву приносят все.

Увеличение пропасти между богатством и бедностью сегодня обостряет вопрос о поисках смысла жизни. Бывает так, что материальные блага, которые есть лишь средства существования человека, превращаются в самоцель, смысл жизни. Это ведет к духовной деградации личности. В Евангелии от Матфея (6: 19-21) сказано: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

Широко распространено мнение, что вечным смыслом человеческого бытия является любовь. Эту идею обосновали Л. Фейербах в книге «Мысли о смерти и бессмертии», Э. Фромм в книге «Искусство любви» и др. Значение любви, как и значение семьи, в жизни человека, особенно женщины, очень велико. Но и это не может быть исчерпывающим смыслом бытия, поскольку люди не в состоянии ограничиться личным счастьем, замкнуться во внутреннем мире. Как остроумно заметил В.Г. Белинский, «Если бы вся цель нашей жизни состояла бы только в одной любви, тогда жизнь была бы… мрачной пустыней, заваленной гробами и разбитыми сердцами...».

Нельзя также утверждать, что смысл жизни заключается в любимой работе и достижении карьерного роста и т. д. Это все не безусловно.

Существуют пессимистические концепции, которые вообще отрицают смысл жизни. Это обусловлено тем, что человек не всегда может реализовать свои представления об идеальной жизни. Об абсурдности человеческого существования утверждает экзистенциализм атеистического толка. О бессмысленности жизни как «мертвой дороги в никуда» писал Ф. Мориак.

Русский философ В.С. Соловьев, критикуя отрицателей смысла жизни, указывал на противоречия в их рассуждениях и действиях, ибо, отрицая жизненный смысл, они-то сами продолжают жить. Соловьев назвал их несерьезными отрицателями в противоположность «серьезным» отрицателям -- самоубийцам. Размышляя об этой категории людей на примере литературных и исторических персонажей - Ромео, Вертера, Клеопатры, - Соловьев пришел к выводу, что и их отрицание смысла жизни несостоятельно, поскольку вытекает из крайне узкого понятия о смысле, связывает его с достижением личных, пусть даже возвышенных интересов.

Явление смыслоутраты приобрело острое звучание в нашу эпоху, когда человечество поняло свою смертность, а в сознании преобладающей массы людей утвердился атеизм. Это есть показатель нравственного кризиса человечества. Борьбе со смыслоутратой посвящена логотерапия или учение о смысле жизни философа и психолога XX в. Виктора Франкла.

В некоторых этических учениях и нередко на уровне морального сознания смысл жизни формулируется через противопоставление жизни смерти. Ценность жизни усматривается в ней самой, а в качестве идеала выдвигается бессмертие. Так, русский мыслитель ХIХ в. Н.Ф. Федоров в книге «Философия общего дела» утверждал идею о победе над смертью с помощью синтеза наук, о воскрешении всех умерших и расселении людей на иных планетах. Эта идея нашла сторонников в русле космизма, но вызвала и много возражений. С Федоровым очень спорил В.С. Соловьев в «Чтениях о богочеловечестве» и других работах, считая, что бессмертие связано с духовным ростом и возможно только в контексте богочеловечества.

Как бы то ни было, понимание смысла жизни в контексте победы над смертью не учитывает и возможность возникновения противоречивой ситуации, когда сохранение жизни одного человека потребует гибели другого. Это может поставить под сомнение смысл жизни как нравственную ценность и вновь возвращает нас к дилемме эгоизма и гуманизма. Так, Соловьев утверждал, что незачем воскрешать извергов человеческого рода. При гуманистическом решении вопроса о смысле жизни наслаждение, успех, знания и т.д. приобретают моральный смысл лишь в сочетании с милосердием, деятельной любовью и служением другим людям.

В целом, имманентные концепции смысла жизни ограничиваются рамками наличного бытия человека и не дают ответа на мучительный вопрос о вечном. Люди не хотят мириться с сознанием конечности, ограниченности и несовершенства земной жизни и стремятся постигнуть трансцендентный смысл бытия, который в религиозных и идеалистических учениях связывается с бессмертием души, с Богом или высшей идеей.

Приверженцы трансцендентной традиции считают, что понять смысл жизни, находясь «внутри» изменчивого и противоречивого жизненного потока, невозможно, нужен «выход за его пределы», чтобы обозревая общую панораму, объективно его оценить, найти его подлинное значение. Утверждается о наличии внешней точки опоры, помогающей моральным усилиям человека созидать полноценную, освященную безупречным абсолютом жизнь. Большое внимание уделяется иррациональным, основанным на вере или интуиции, способам постижения смысла жизни.

Надо признать, что выделение двух фундаментальных традиций смысложизненного поиска довольно условно, поскольку в историческом развитии этического мышления они взаимодействовали сложным образом, не только противостоя, но и переплетаясь друг с другом. Например, концепция смысла жизни, предложенная русским философом первой четверти ХХ в. Е.Н. Трубецким, является идеалистической, но в ней большое значение придается и «земному» смыслу человеческого бытия.

Е.Н. Трубецкой, различая смысл-истину и смысл-цель или ценность, утверждал, что смысл-истина «есть сущее». Это значит, что есть ничем не обусловленное, ни от чего не зависящее сверхпсихологическое, абсолютное всеединое содержание сознания, хранящее истину. Если бы ум и душа не были озарены светом высшего смысла, человеку не с чем было бы сопоставить действительность, а потому страдания по поводу этой бессмысленности были бы ему не ведомы.

Только человек может осознавать и осуждать бессмысленность жизненной суеты (бесконечного чередования рождений и смертей, «замкнутого в себе порочного круга»). Примеры тому мифологические образы Сизифа, Данаид, Тантала как олицетворение вечного стремления, не достигающего цели, а потому роковым образом возвращающегося к исходной точке и без конца повторяющегося.

Итак, человеку дана весть о должном смысле бытия. Знание же о том, как должно быть, обусловливает не только возвышение человека над всей остальной тварью, но и является причиной его рокового раздвоения. С одной стороны, человек сам сотворил действительность, в которой господствует духовное рабство и смерть, а с другой - он стыдится своего «творения» и выносит на беспощадный суд совести свое глубокое падение. Совесть и есть весть о должном. Благодаря совести человек может подняться над потоком бессмысленной жизни и осудить ее с позиций нравственной правды. «Голос совести» - это отклик нашего сознания на запрос высшего сознания.

Обосновав идею о том, что жизненный смысл задан человечеству как безусловный и абсолютный, Е. Трубецкой попытался ответить на вопрос о содержании этого смысла жизни с точки зрения христианского учения. Христианство содержит откровение всемирного смысла в полноте и всеединстве, которая удовлетворяет весь мир, а не только человека. Имевшие место в истории человечества попытки найти смысл жизни «только на земле или только на небе» оказываются безуспешны. Смысл жизни, по мнению Трубецкого, следует искать там, где скрещиваются два основных направления жизненного стремления: вертикальное и горизонтальное.

Так обнаруживается, что наиболее универсальным схематическим изображением жизненного пути человека является крест. Как бы люди ни относились к христианству, они должны «признать, что крестообразно само начертание жизни и что есть космический крест, который выражает собою как бы архитектурный остов мирового пути». С точки зрения философа, именно христианство дает «единственно возможное положительное решение» вопроса о смысле жизни, ибо утверждает победу над смертью - величайшей бессмыслицей человеческого бытия.

Это возможно благодаря нераздельному и неслиянному единству Божеского и человеческого начал, явленному в богочеловеке Христе, победившем смерть распятьем, обозначив тем самым всеединую и безусловную цель мирового процесса - всеобщее воскресение. Главная ответственность за ее достижение лежит на человеке.

Непрерывно продолжается восхождение в процессе эволюции от зверочеловека к Богочеловеку. «Создавая относительные ценности, человек, сам того не замечая, делает нечто другое, неизмеримо более важное: он определяет себя самого, выковывает тот свой человеческий образ, который либо перейдет в вечную жизнь, либо станет добычей второй смерти. Создание своего собственного образа по образу и подобию Божию и есть то подлинное, субстанциальное и творческое дело, к которому призван человек».

«Всединый смысл объемлет в себе и вечное и временное, и безусловное и относительное. Об этом свидетельствует молитва господня, которая просит Отца Небесного и о пришествии Царствия Божия, и о даровании хлеба насущного». Относительные ценности - пища, одежда, здоровье, знания, государство и т.д. - это средства для «осуществления любви» к ближним. Они обретают высшее освящение, ибо «становятся способами явления безусловного и вечного в мире». Конец мира - есть второе и окончательное пришествие в мир Христа Богочеловека. Это не простое прекращение мирового процесса, а достижение его цели - совершенной полноты бытия.

Идеи Е.Н. Трубецкого во многом утопичны, поскольку подавляющее большинство людей сосредоточено на приземленных ценностях мира и христианство не есть всеобщая религия. Но гуманистический идеал философа, аргументированное обоснование высказанных идей, делает его концепцию смысла жизни одной из самых исчерпывающих и вносит важный вклад в плодотворный анализ проблемы.

Итак, в этической мысли сложились разные варианты определения и устойчивые традиции исследования смысла жизни, трансцендентная и имманентная концепции, предлагающие обоснованные параметры анализа смысложизненных вопросов. Все методологические подходы имеют много общего в плане логического построения, понятий, характеризующих различные смысложизненные аспекты - «цель», «ценность», «идеал», - общего круга проблем, в контексте которых исследовался вопрос о смысле жизни - личного и общественного блага, сущего и должного, счастья, нравственной свободы.

5.2 Смысл жизни как нравственная ценность

Специфика этического подхода к проблеме смысла жизни связана, прежде всего, с выяснением аксиологического или ценностного статуса и регулятивного значения категории «смысл жизни» в построении «правильной» жизненной стратегии. Дело в том, что вариант понимания «смысла жизни» обусловливает и синтезирует содержание нравственных требований различного уровня и влияет на образ жизни людей.

В. Франкл в книге «Человек в поисках смысла» рассматривает стремление человека к поиску и реализации смысла жизни как врожденную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности. Для того, чтобы жить и активно действовать, человек должен верить в смысл, которым обладают его поступки. Отсутствие смысла порождает у человека состояние экзистенциального вакуума.

Франкл объясняет причины и следствия этого состояния: «В отличие от животных, инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек, похоже, утратил ясное представление о том, что он хочет. В итоге он хочет либо того же, чего и другие (конформизм); либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм)». Третьим вариантом может быть появление невротических заболеваний -- «ноогенных неврозов», которые проистекают из угрызений совести и из ценностных конфликтов. Иногда люди пытаются добиться ощущения счастья в обход осуществления смысла жизни, например, с помощью таблеток, наркотиков, алкоголя, но это ведет к разрушению личности. Выход из экзистенциального вакуума должен начинаться с убеждения в существовании смысла жизни как ценности.

Франкл полагает, что смысл жизни в принципе доступен любому человеку. «Однако нахождение смысла -- это вопрос не познания, а призвания, не человек ставит вопрос о смысле своей жизни - жизнь ставит этот вопрос перед ним, и человеку приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него не словами, а действиями». Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит в объективной действительности, именно поэтому смысл выступает для человека как императив действий.

Утверждая уникальность смысла жизни каждого человека, Франкл одновременно дает содержательную характеристику возможных позитивных смыслов. Эти смыслы определяются тремя группами ценностей: ценностями творчества, ценностями переживания и ценностями отношения.

Приоритет принадлежит ценностям творчества, которые реализуются посредством труда. Важно творческое отношение человека к труду, отражение в нем личностных, неповторимых черт, которые составляют нашу индивидуальность и наполняют смыслом нашу жизнь.

Однако отсутствие творчества не лишает жизнь смысла. Наполнить ее смыслом может глубокое переживание, например -- любовь. Но и любовь не является необходимым условием осмысления жизни. Человек, который никогда не любил и не был любим, может сформировать свою жизнь весьма осмысленно. этический мораль свобода нравственный

Наибольшее внимание Франкл уделяет ценностям отношения. Человек может быть даже скован обстоятельствами, но он свободен занять осмысленную позицию по отношению к ним и придать даже своему страданию глубокий жизненный смысл. Способность принимать тяготы жизни, мужество и достоинство, проявляемые в страданиях, в условиях обреченности -- это мера того, насколько человек состоялся как личность. Человеческая жизнь по сути своей никогда не может быть бессмысленной.

Однако еще более важным, чем вопрос о смысле жизни вообще, является вопрос о смысле жизни конкретной личности в данный момент.

Каждая ситуация несет в себе свой смысл, разный для разных людей. Каждому человеку необходимо самому определить истинный смысл своей жизни. Но еще важнее, по мнению Франкла, реализовать смысл жизни в силу конечности, ограниченности и необратимости человеческого бытия в мире, невозможности отложить что-то «на потом», из-за неповторимости каждой конкретной ситуации. Потому на людях лежит ответственность за осуществление уникального смысла своей жизни. Найти и реализовать его человек может благодаря свободе воли, способной противостоять внутренним влечениям и внешним обстоятельствам, даже использовать наследственность для своих целей. Осуществляя смысл своей жизни, человек тем самым осуществляет самого себя, хотя он может никогда так и не узнать до самого конца, удалось ли ему действительно реализовать смысл своей жизни.

Очень важно различать смысл и осмысленность жизни, ее цель. Смысл жизни объективен по содержанию. Осмысление -- это субъективное отношение к своей жизни, осознание ее смысла. Жизнь индивида имеет тот или иной смысл, даже если она им не осмыслена. Объективно смысл жизни реализуется в процессе жизнедеятельности человека, протекающей в разных сферах. И поэтому смысл жизни может выступать не как единственная цель, а как спектр смыслов и целей: смыслом личной жизни могут быть дети и любовь, в профессиональной деятельности -- максимальная реализация своих способностей и талантов и т.п. Но в любом случае человек должен состояться, выразить свою сущность, реализовать себя в мире.

Жизнь наполняется смыслом, становится содержательной и достойной, когда мы стремимся приносить благо другим, когда мы с удовольствием и самоотдачей занимается своим делом, когда руководствуемся принципами нравственного добра и справедливости. Тогда объективная значимость, смысл жизни счастливо совпадают с нашими личными целями. Идеальна ситуация, когда человек осознает содержание своей жизни, когда смысл и осмысленность образуют гармоничное единство. Осознать смысл своей жизни - значит определить свое значение в мире.

С осознанием смысла жизни как ценности связано понятие цели. Цель выступает в сознании человека образом того будущего состояния действительности, которое соответствует идеалу. Телеологичечский поход к смыслу жизни абсолютизирует цель жизни конкретного человека и человечества в целом. С точки зрения диалектико-материалистического подхода, более корректно понятие цель применять лишь на определенном этапе бытия. Цель -- это определенный рубеж, а смысл жизни -- это генеральная линия, определяющая цели. Это общая направленность, которая влияет на всю жизнедеятельность человека. Смысл жизни -- это объективное содержание самой жизни и одновременно -- стремление к высшей цели.

Обретение подлинного смысла -- очень сложный процесс. Мы все проходим через иллюзии, заблуждения и ошибки, через драмы искаженного или неполного воплощения своих замыслов, через конфликты несовпадения смысла жизни в общечеловеческом аспекте и индивидуальном его понимании. Глубина и сложность проблемы в том, что смысл жизни не преподносится нам готовым. Смыслу жизни нельзя научиться. Этические теории указывают лишь разные ориентиры бытия. На самом деле человеку предстоит не узнать смысл жизни, а обрести его в опыте своего бытия, выстрадать в процессе самоутверждения и сложных нравственных исканий. Знать о смысле жизни, определить его для себя и прожить свою жизнь осмысленно -- это далеко не одно и то же. Н.А. Бердяев, весьма обоснованно утверждал, что смысл жизни -- в поисках этого смысла.

Итак, смысл жизни как этическая категория, обозначает высшую, стратегическую нравственную ценность (или совокупность ценностей), которая личностью выбирается, интериоризируется (и «присваивается») и представляется как социально значимая.

Этика оставляет проблему смысла жизни вечно актуальной и открытой для личностного освоения. Она дает информацию для исследования смысложизненной проблематики и самостоятельного определения смысла жизни, путей и способов его практической реализации.

Ответ на вопрос «есть ли в жизни смысл?» в значительной степени зависит от нашего желания и усилий отыскать высшую нравственную ценность, способную придать смысл нашему существованию. Вряд ли стоит надеяться, что само по себе течение жизни или некая авторитетная личность вдруг «раскроют нам глаза» на конкретное и вечное предназначение человеческой жизни. Вряд ли мы сможем найти безошибочный рецепт смысла жизни в этических концепциях, чтобы только применить к себе. Однако необходимость осмысления жизни определяется нашей собственной нравственной ценностью, человеческим достоинством. Если мы не способны сами наполнить свою жизнь смыслом, то за нас этого не сделает никто.

Но даже если мы отыскали этический идеал смысла жизни, это еще не гарантирует нам осмысленности нашего собственного бытия, а воплощение избранного идеала окажется еще труде. Путь смысложизненного творчества чаще всего связан с душевными страданиями, требует высокого духовного напряжения, волевых усилий, преодоления страха перед погружением в трагические глубины бытия. Этот выбор всегда остается за человеком.

Наличием выбора можно воспользоваться и для отказа от размышлений на смысложизненную тему, мотивируя его соображениями упрощения и облегчения жизни. Так поступают большинство людей, желающих просто жить, не обременяя себя мучительными поисками. Но тогда следует смириться и с вытекающими из этой позиции последствиями. На самом деле ценность, «смысл смысла жизни», говоря словами Франкла, «в том, что он направляет ход бытия». Если же мы отказываемся от его поиска, то мы рискуем дезориентироваться, запутаться в хаосе ценностных установок и тем самым дестабилизировать свой внутренний мир. Кроме того, отказ от решения вопроса о смысле жизни носит достаточно условный характер: каждая прожитая жизнь и есть практический ответ на него.

Тема 6. Проблема счастья

6.1 Счастье как нравственная ценность

«Каждый хочет быть счастливым, но, чтобы достичь счастья, необходимо знать, что такое счастье» - писал Ж.-Ж. Руссо. В истории философии и в житейской практике мы находим множество толкований счастья. Ш. Фурье писал, что только в Древнем Риме, «по официальным источникам», существовало 278 представлений об «истинном счастье». Этика, философия, психология и др. науки и все религии по-своему освещают эту проблему. Но она остается открытой.

Счастье -- зыбкое понятие, не поддающееся строгому этическому, философскому, вообще научному анализу. Оно относится к сфере чувств, не находящих однозначных определений. Тем не менее, этика считает возможным и необходимым анализ этой проблемы, поскольку счастье является одной из важнейших для любого человека нравственных ценностей, мотивирующей и регулирующей нравственную деятельность людей.

Понятие «счастье» тесно связана с категорией «смысл жизни». Но если смысл жизни дает оценку значимости существования человека, то понятие «счастье» отражает степень удовлетворенности личности своей жизнью и результатами своей деятельности.

Счастье всегда воспринималось как одна из высших нравственных ценностей. В древнегреческой этике возникло учение о путях человека к счастью -- эвдемонизм. Многочисленные приверженцы философии эвдемонизма, связывая счастье с высшим благом, считали возможным на этом основании решать все важнейшие моральные проблемы.

В древнегреческой этике сложилось представление о единстве счастья и правильного отношения к жизни. Понятие «эвдемония» указывало на способность к такому восприятию жизни, которое помогает преодолению превратностей бытия и получению от него максимальной удовлетворенности. Для этого требовались добродетели, способность к разумному определению жизненной линии поведения, установка на приоритет духовного, умеренность в удовлетворении потребностей.

Демокрит понимал счастье как благостное уравновешенное состояние души, которое способствует гармонии, невозмутимости, бесстрастию.

В более поздней этике киников также встречается подобное понимание: счастье -- не знать страстей, быть безразличным ко всем расхожим и фальшивым ценностям, свести до минимума свои потребности, «жить по природе», сохранять независимость и спокойствие. Антисфен, например, не связывал понятие счастья с наслаждениями, которые приводят к зависимость человека от внешнего мира, а счастье - в независимости от чувственности.

У Аристотеля счастье - это устойчивое и гармоничное удовольствие.

Эпикур считал, что испытывать счастье как особое безмятежное состояние души можно, добившись независимости от всего, что нарушает спокойствие: и от влияния внешнего мира, и от собственных страстей и пустых желаний. Счастье - в наслаждении благородным спокойствием, невозмутимостью духа, «свободой от телесных страданий и душевных тревог», от страха смерти.

В христианском вероучении (Ф. Аквинского) счастье отождествляется с божьей благодатью. Оно обретает сугубо духовный смысл, чуждый земных удовольствий, связанный с Божественным откровением, Божьим царствием.

В эпоху Возрождения стремление к земному счастью вновь провозглашается законным нравственным принципом поведения. Л. Валла, П. Браччоллини, Д. Боккаччо, Л. Де Вега, М. Сервантес и другие рассматривали в своих сочинениях счастье как основную цель человека.

Большое значение принцип эвдемонизма имел в этике французских просветителей XVIII века - Ж.-Ж.Руссо, Вольтера, Д. Дидро и др. Счастье человека было объявлено основной целью общества и главным мотивом деятельности людей. Стремление к счастью трактовалось как данное человеку от природы, а достижение счастья -- как осуществление подлинного назначения человека.

Ярким выразителем идей эвдемонизма в Новое время был Людвиг Фейербах - автор книги «Эвдемонизм». Он утверждал, что наивысшее из человеческих устремлений - это стремление к счастью. «Стремление к счастью прирождено человеку, поэтому оно должно быть основой всякой морали» (Л. Фейербах). Наше стремление к счастью неотрывно от счастья близких. Содействовать или хотя бы не препятствовать счастью других - это, по мнению Фейербаха, нравственный долг человека. Утверждение эвдемонизма как желания счастья другим людям стало существенным обогащением эвдемонистического принципа в этике.

Марксистская этика исходит из точки зрения, что счастье не характеризует какое-либо определенное общественное или личностно-психологическое состояние человека. В этой категории находят отражение те или иные нравственные представления о назначении человека. В зависимости от конкретно-исторических и социальных условий в понятие счастья вкладывается различный жизненный смысл, соответствующий жизненным устремлениям того или иного класса, общественной группы или отдельной личности. Получается, что счастье - это идеализация того или иного жизненного уклада, выступающая в форме морального предписания, к которому должен стремиться человек. Пример счастливого строя - коммунизм. Но в таком случае счастье не может служить обоснованием нравственности, так как само нуждается в обосновании.

Отдельные элементы классического эвдемонизма сохранились в современной западноевропейской этике. Неопозитивистом Отто Нейратом создано учение о достижении счастья -- «фелицитология». Это учение является вариантом психологического эвдемонизма. Категория счастья в этом учении выступает не в качестве основания морали, а просто как психологическое состояние человека, к которому он естественно стремится.

В фелицитологии нравственность трактуется как средство достижения счастья. Вопрос о моральном смысле стремления людей к счастью, таким образом, снимается. Фелицитология - это не учение о целях, к которым должен стремиться человек, а всего лишь решение вопроса о путях, методах достижения счастья. Марксистская этика такое толкование проблемы счастья считает бессодержательным. С точки зрения Нейрата, неважно, к чему конкретно будут стремиться люди и каких социальных результатов они будут достигать, - важно лишь ощущение счастья. В конечном счете, этика превращается в «науку» о методах внушения людям того, что они счастливы. Сразу вспоминается детский мультфильм по сочинению И. Носова «Незнайка на луне», в котором описывается «остров счастья».

Понятие счастья не просто характеризует определенное, конкретное объективное положение или субъективное состояние человека, а выражает представление о том, какой должна быть жизнь человека, что именно является для него благом. Поэтому данное понятие имеет нормативно-ценностный характер.

Счастье, как этическая категория, прежде всего, обозначает особое психологическое состояние, сложный комплекс переживаний человека, связанный с положительной оценкой им своей жизни в целом.

Счастье можно рассматривать и как своеобразный мотив деятельности. Оно первично по отношению к деятельности, программирует ее. Это не всегда осознаваемый фон деятельности, определяющий жизненную стратегию, пронизывающий всю систему индивидуальных ценностей.

Стремление к счастью -- естественное желание, определяемое природой человека. Это не внешнее повеление, а внутренний императив, которым руководствуется субъект.

В своем реальном, конкретном бытии счастье существует как сложный сплав оценки, повеления, мотивации, который выражается людьми на языке эмоций и чувств как радость, удовольствие, блаженство.

Счастье - это сложное взаимоотношение объективного и субъективного, имеющее различные формы проявления. Индивидуальное представление о счастливой жизни увязывается с социальными влияниями, с представлениями о ценностях, бытующими в обществе и накладывающими сильный отпечаток на ценностную систему личности.

Счастье как эмоциональное переживание очень многоцветно. Основываясь на положительной оценке человеком своей жизни, оно включает в себя разнообразные эмоциональные состояния, в том числе и отрицательные. Не верно отождествлять счастье с непрерывно длящимся наслаждением, ибо это дезориентирует человека. Установка на «постоянное блаженство» искажает систему ценностей и порождает, как правило, разочарование в жизни.

Жизнь сложна, противоречива, многоаспектна, в ней причудливо переплетаются радость и грусть. Она вызывает различные эмоциональные восприятия и отклики. В разные моменты своей жизни человек может чувствовать себя или очень счастливым, или абсолютно несчастным, или находиться где-то посредине между этими крайними состояниями, в зависимости от обладания исповедуемыми ценностями. Вспомним героиню романа Элинор Портер Поллианну, очень несчастную, с обычной точки зрения, девочку, которая, однако, всегда искала, чему бы порадоваться и внушала хорошее настроение и радостные чувства другим.

Даже первое соприкосновение с проблемой счастья позволяет увидеть, что понятие это обозначает чрезвычайно сложное, многогранное переживание, в котором в противоречивом единстве сплетаются тончайшие оттенки индивидуального мировосприятия.

В конечном счете, счастье следует понимать как некую приоритетную для человека ценность, которая привносит гармонию в мир как окружающий человека, так и мир в целом. Счастливы люди, обладающие счастливым характером, то есть духовностью, нравственной добротой, гуманностью, способностью радоваться жизни, сорадоваться, сострадать, сочувствовать и помогать людям, любить и быть любимыми.

6.2 Антиномии и условия счастья

Что нужно делать человеку, чтобы быть счастливым? И. Кант считал, что в отношении счастья невозможен никакой императив, который в строгом смысле слова предписал бы совершать то, что делает человека счастливым. Этика должна учить не тому, как людям стать счастливыми, а тому, как быть достойными счастья. Но люди упорно продолжают искать всеобщие «рецепты» счастья. Счастье многоаспектно и противоречиво.

Исторически сложились некоторые понятия об условиях счастья, значимые для наибольшего количества людей.

Самым распространенным понятием о «счастье» является отождествление его с неким благом, с обладанием им или созиданием его, с исполнением желания. Однако это свидетельствует только об относительности счастья. Ведь часто то, что есть благо и счастье для одних, для других таковым может не быть. Исполнение желания - не всегда счастье.

Счастье часто связывают либо с достижением значимой цели. Одни люди стремятся немедленно получить желаемый результат, всеми силами стремясь ускорить процесс достижения цели, тяжело переживая любое его замедление. Другие, напротив, стараются затянуть этот процесс, поскольку боятся разочарования при достижении цели. Ожидание блага иногда бывает приятнее фактического результата. К тому же, радость от достижения значимой для нас цели может быть омрачена слишком большими потерями на долгом пути к ней или отсутствием следующей цели, способной активизировать нашу жизненную энергию.

Бывает так, что человек принимает что-то за благо (счастье), а через некоторое время это теряет цену. Ф. Вейсс заметил, что есть много людей, которые «положительно теряются при исполнении всех их желаний, особенно когда это случается внезапно». Он изложил в своей книге фрагмент из дневника одного своего друга, который рассуждал о сделанном им в молодости поступке как величайшей глупости: «Если твой проект удался - не забывай никогда той горячности, с какою ты желал его исполнения, того отчаяния, в какое ты приходил при мысли, что он не удастся, и тех сладких грез о счастье, какими ты увлекался, думая, что все исполнится по твоему желанию. Потому не раскаивайся никогда в твоем поступке, даже если новые мечты о новом счастье внезапно овладеют твоим воображением. Помни, что это новое счастье тоже померкнет в твоих глазах, едва ты его достигнешь. Пользуйся тем, что имеешь, а главное, не забывай, что источник счастья в нас самих и что его может дать одна только добродетель».

Люди чаще испытывают иллюзии счастья, чем то, что можно назвать счастьем объективно. Нельзя понимать счастье лишь как чувство удовлетворения от достижения цели или обладания каким-либо благом. Ведь тогда придется признать равноценность любых переживаний удовлетворения жизнью: и в случае совершения добра, и в случае совершения зла.

Важная особенность счастья, связанная с субъективностью его переживания, заключается в том, что оно может базироваться не только на тех или иных моральных ценностях. В его основе, к сожалению, могут лежать и антиценности. Вспомним пушкинского скупого рыцаря -- страсть к накопительству делала его и безмерно счастливым, когда он прятал очередную монету в свой сундук, и до смерти несчастным, когда приходилось расстаться хотя бы с медным грошом.

Можно согласиться с Э. Фромм, считавшим, что для того чтобы человек был счастлив, он должен не иметь, а быть: быть нравственной личностью, иметь определенные моральные качества. Счастливый по-настоящему человек не хочет совершать заведомо злых поступков, иначе он утратит ощущение счастья. Сея зло вокруг себя, придется пожинать зло же.

Еще Аристотель говорил, что добро -- это путь к счастью и одновременно его составной элемент, то есть, совершая заведомо злые поступки, человек сознательно двигается в сторону, противоположную той, где находится счастье. Поэтому счастье того, кто добивается его ценой чужого страдания или собственной гибели (например, счастье бандита, вора, развратника, наркомана, алкоголика), нельзя назвать счастьем.

Нравственность - важное условие счастья. Новалис отмечал, что прочное счастье -- удел честного человека. Б. Паскаль писал, что мы бываем счастливы, только чувствуя, что нас уважают. По мнению Ф. Вейсса, «Тождество счастья и добродетели, лучше всего доказывается одинаковостью тех свойств и качеств, которые присущи им обоим. Доброта привлекает к нам сердца людей; честность - всеобщее уважение; знание оберегает от ошибок; умеренность предотвращает излишества; наконец, твердость характера дает верную гарантию в том, что ни удары судьбы, ни несчастья нас не уничтожат. Вот беглый обзор качеств, ведущих равно и к счастью, и к добродетели и явно доказывающих, что как то, так и другая бывают в жизни почти всегда неразлучны».

Очень важно разобраться в том, что в человеческом счастье зависит от объективных условий и что -- от самого человека.