История деятельности золото-серебряной фирмы Овчинникова

Курс обучения в классах был рассчитан на 6 лет, первоначальное количество учеников определялось в 16 человек, принимались они лишь по достижении 14-летнего возраста. Занятия проходили ежедневно в течение 3 часов. Рисунок преподавали сотрудничавшие в это время с Овчинниковым "рисовальщики" Белов и Балашов; скульптурную лепку - скульптор фирмы Жуковский; чеканку и другие технические дисциплины - также мастера фирмы Овчинникова. "Для практического применения искусства к делу и для ознакомления с мануфактурной деятельностью" ученики последних двух классов посещали фабрику Овчинникова, где занимались работой по избранной ими специальности. Показательно, что заработанные при этом деньги ученики получали в качестве дополнительной субсидии, выдаваемой при выходе из Набилковского дома. Классы были оснащены Овчинниковым всем необходимым: материалом и инструментами, моделями, рисунками и фотографиями изделий, а также специальной литературой. При этом особо подчеркивалось, что "г. Овчинников принял на себя не только устройство курса, но и содержание его".

Деятельность этих классов получила высокую оценку у современников. Описывая выставку работ учеников, устроенную Овчинниковым после полугодового обучения, корреспондент "Московских ведомостей" отмечал: "…редкая школа рисования может и после двухгодичного курса представить столь удачные опыты … успешные … и чрезвычайно хорошо исполненные". Не осталась незамеченной практическая сторона вопроса: "Теперь уже можно с уверенностью сказать, что ученики овчинниковских классов научатся такому делу, которое даст им верный кусок хлеба, и что, рассеявшись со временем по нашим металлическим фабрикам, они внесут художественный элемент в наши произведения". Характерно, что на всем протяжении существования классов постоянно подчеркивалась их направленность на ознакомление учеников, прежде всего, с произведениями древнерусского искусства. Не случайно, при их открытии П.А. Овчинниковым была провозглашена задача "выпускать необходимых нашей промышленности мастеров, получивших художественное образование и знакомых с древнерусским искусством".

За устройство этих классов и другие отличия "на поприще благотворительности и служебной занятости" по ходатайству Императорского человеколюбивого общества П.А. Овчинников был награжден золотой медалью "За усердие" для ношения на шее на ленте ордена Св. Владимира.

Принципы устройства классов во многом были повторены при создании Овчинниковым школы при собственной фабрике. Ко времени ее открытия деятельность набилковских классов постепенно сворачивалась. Однако напрямую связывать два этих факта, на мой взгляд, не правомерно, поскольку немалую роль в этом сыграли изменения в учебной программе самого Набилковского дома презрения сирот. С целью дать воспитанникам лучшее образование технические предметы здесь стали заменяться общеобразовательными. Преобразования эти были окончательно закреплены в уставе училища 1879 г.

В собственной же школе Овчинников напротив, предпринял попытку воплотить в жизнь принцип совмещения общеобразовательных и технических дисциплин. Закон Божий, русский язык, арифметика, начертательная геометрия и география изучались наряду черчением, рисованием и копированием с моделей, а также лепкой из глины и воска. Первые преподавались приглашаемыми фабрикантом учителями по программам городских школ высшего разряда, последние - сотрудниками фирмы в объеме "необходимом для технического прикладного искусства в применении к золотых и серебряных дел мастерству".

Для школы, как уже указывалось, было построено отдельное двухэтажное здание, рассчитанное на 130 воспитанников. На верхнем этаже находилась спальня, внизу - кухня, столовая, скульптурная, больница и комната для прислуги. Последнее заслуживает особого внимания. Во время обучения ученики были освобождены от каких-либо "домашних работ", следя лишь за чистотой и опрятностью своей одежды. Не могли пользоваться их услугами и подмастерья. Все "черные" работы были поручены особым вольнонаемным рабочим. Это выгодно отличало заведение Овчинникова от ряда ему подобных. На большинстве предприятий, как писал современник, существовал "какой-то странный договор, по которому мальчик служит сначала в заведении для всякого рода услуг, подметает пол и бегает за водкой, а потом в самые уже последние годы своего учения кое-как практически навыкает к своему делу" . Характерно, что, борясь с этим на своей фабрике, Овчинников не забывает упомянуть о собственной выгоде хозяина, заключающейся в том, что "ученик всегда может выработать больше той платы, которую бы получал чернорабочий, а поэтому оказывается, что ученик, не исполняя домашней работы и, работая по ремеслу, принесет больше пользы хозяину".

Поступая в школу, будущие ученики тестировались директором фабрики и распределялись по отделениям "в зависимости от своих наклонностей". Срок обучения составлял от 5 до 6 лет. С родителями ребенка заключался нотариально заверенный контракт, по которому они должны были лишь обеспечивать его одеждой, все остальное брала на себя фирма. Сироты и дети бедных родителей принимались на полное содержание.

Как и у взрослых, рабочий день учеников длился 12 часов. Из них 6 приходилось непосредственно на обучение в школе. Количество это не случайно: именно столько учебных часов было обязательным для городских школ высшего разряда. При школе была создана специальная библиотека, где кроме учебных пособий ученикам выдавались необходимые "книги научного содержания" и литература для народного чтения, признанные обязательными для городских школ.

Кроме специальных и общеобразовательных предметов в школе Овчинникова преподавалась физическая подготовка, включающая в себя подвижные игры и гимнастику. Это не только благотворно сказывалось на здоровье учеников, но и давало им призывные льготы при прохождении воинской повинности. С целью приучать детей "с пользой применять свободное от труда время" Овчинниковым был организован хор, ставший, по отзывам современников, одним из лучших любительских хоров Москвы.

Подобное "человеческое отношение к ученику" должно было, по мнению Овчинникова, "привести мальчика к сознанию, что на него смотрят не как на ломовую силу, и что хозяин обставляет его всеми возможными заботами, которые, так или иначе, послужат ему краеугольным камнем на жизненном поприще".

Как и ранее с классами, П.А. Овчинников старался использовать любую возможность, продемонстрировать успехи воспитанников своей школы. В витринах фабриканта на промышленных выставках изделия мастеров фирмы нередко соседствовали с работами учеников. Так было, например, на всемирной выставке в Париже 1878 года. Школа принимала и самостоятельное участие в специализированных выставках, получая официальные награды и лестные отзывы современников. В 1877 г. ученики представили свои работы на художественно-промышленной выставке в Соляном городке. Описывая выставку, корреспондент журнала "Зодчий" даже при негативной в целом оценке деятельности фабричных школ, посчитал нужным отметить у учеников Овчинникова хорошую чеканку и лепку, что, по его мнению, выгодно отличало их от конкурентов.

Наиболее наглядно успехи, достигнутые Овчинниковым в деле обучения и подготовки мастеров, были продемонстрированы на Всероссийской художественно-промышленной выставке 1882 года. В ней школа принимала участие отдельно от фабрики, выставив рисунки и изделия учеников во второй группе "Научно-учебные произведения". Как самостоятельный экспонент она была награждена дипломом II разряда, соответствующим серебряным медалям. Кроме того, школа была включена в список заведений, рекомендуемых Техническим обществом для посещения и осмотра. Успех выпал и на долю организованного при школе хора. Благотворительный концерт "овчинниковских певчих", состоявшийся 19 сентября в рамках выставки, собрал значительную сумму (около 500 рублей), которая была передана генерал-губернатору для раздачи беднейшим жителям Москвы. Также важны были многочисленные похвальные отзывы, полученные школой в прессе.

Не случайно, при обсуждении в том же 1882 году в Государственном Совете мер для улучшения быта малолетних рабочих на фабриках и заводах, мануфактур-советник П.А. Овчииников был приглашен на заседание "для подачи своего компетентного мнения".

Школа при фабрике Овчинникова пережила своего создателя, фактически просуществовав до 1895 года. В этом году она была "временно закрыта", после чего работа ее так и не возобновилась. За время своего существования школа подготовила не один десяток мастеров, работавших как на фабрике Овчинникова, так и на других предприятиях по всей России.

Одним из наиболее наглядных показателей развития фирмы "Овчинников" стало ее участие в художественно-промышленных выставках. Всероссийские и особенно всемирные смотры являлись теми мероприятиями, на которых участники стремились продемонстрировать свои последние достижения. Ювелирные фирмы выставляли не только массовую продукцию, приносящую основной доход, но, прежде всего, изделия, которые сами считали наиболее выдающимися с художественной или технической точки зрения. Показательно, что "первые серьезные попытки нарисовать общую картину исторического развития "трех знатнейших художеств" за 100 лет были самым прямым образом связаны желанием русской критики осознать и обозначить место России на… международных художественных смотрах". Кроме того, знаки отличия, получаемые фирмой, в большинстве случаев, так или иначе, были связаны с участием в выставках.

Предприятие Овчинникова за время своего существования приняло участие почти во всех промышленных смотрах. Первой выставкой, на которой фирма официально представила свои вещи, стала XIII Всероссийская выставка мануфактурных изделий, проходившая в 1865 году в Москве.

Несмотря на отсутствие опыта участия в подобном мероприятии и относительную немногочисленность представленных экспонатов Овчинникову удалось достойно выдержать конкуренцию с более крупными и знаменитыми предприятиями, в частности с фирмой И.П. Сазикова, что было отмечено при присуждении наград. Также эксперты обратили внимание на высокий художественный уровень, оригинальность рисунков и превосходное исполнение изделий молодой фирмы, названных "украшением выставки". Особенно подчеркивалось усовершенствование в них национального стиля. Все это при наличии "значительного производства", позволило экспертной комиссии "вне порядка постепенности" наградить фабриканта малой золотой медалью. Отдельно, по ходатайству хозяина фабрики были отмечены некоторые из его сотрудников. Серебряные медали для ношения на груди на ленте Св. Станислава получили скульптор фирмы Александр Жуковский и эмальер Егор Диллендорф; академик Иван Борников, сотрудничавший с фирмой, был награжден орденом св. Анны 3-й степени.

Кроме того, "в поощрение к дальнейшему усовершенствованию в производстве церковной утвари" наследник цесаревич Александр Александрович "соизволил пожаловать" Овчинникову золотые часы с цепочкой и бриллиантовой запонкой. "Пожалование" стало ответом на подношение экспонентами выставки цесаревичу образа Александра Невского в окладе, исполненном на фирме Овчинникова.

Это же подношение послужило формальным поводом для получения фабрикантом звания поставщика двора наследника. Также как и медаль за выставку почетное звание было получено в обход "известных правил, под которые не может подходить Овчинников".

После столь успешного участия во всероссийской выставке Овчинников находит возможным через два года представить свои изделия на суд мирового жюри. Вместе с восьмью другими российскими экспонентами он демонстрирует свои вещи на всемирной промышленной выставке в Париже по классу orfevrerie (серебряное производство). Для молодой фирмы, даже при поддержке правительства, это был достаточно смелый шаг. Выставка 1867 года воспринималась современниками как первая "по-настоящему международная". В ней приняло участие около 60.000 экспонентов почти из 40 стран. По золото-серебряному производству список участников был более чем представителен. Свои работы выставили практически все знаменитые мастера того времени. Среди них: Кастеллани из Рима, Филипс из Лондона, Форман Мерис и Шарль Лепек из Парижа, такие фирмы как Тиффани (Нью-Йорк), Си и Вагнер (Берлин), Бушерон (Париж), Христазен и Миллер (Копенгаген) и целый ряд других.

Среди подобного окружения русские экспоненты выглядели достаточно скромно. Лишь фирма Сазикова, уже известная специалистам в Европе, смогла представить в своих витринах 25 предметов. У других серебрянников это количество было меньше. В каталоге русского отдела у Овчинникова значатся только четыре, правда, весьма дорогостоящих экспоната: письменный прибор "Памятник освобождения крепостных" (6.500 р.), шкатулка в виде подушки (2.750 р.), набор церковной утвари из 8 предметов (1.900 р.) и Евангелие (2.500 р.). Несмотря на это, фирма была отмечена международной критикой, как не только последователь, но и достойный конкурент предприятия Сазикова. По итогам выставки Овчинников был награжден серебряной медалью, что в совокупности с золотой медалью Сазикова, серебряной Чичелева, бронзовой Фраже и несколькими почетными отзывами, расценивалось современниками как успех и конкретного предприятия, и русского золото-серебряного дела в целом.

Участие в выставках давало возможность приобретения новой клиентуры, и Овчинников постарался максимально воспользоваться этим. Однако, утверждение о получении после 1867 г. фирмой "международной известности", встречающееся в ряде статей, на мой взгляд, является несколько преждевременным. Рекламная компания предприятия была ориентирована, прежде всего, на внутрироссийский рынок. Так перед отправкой вещей в Париж Овчинниковым был устроен их четырехдневный показ в выставочном зале Общества любителей художеств. Во Франции фабрикант также смог воспользоваться представившейся ему возможностью прорекламировать свое предприятие. При посещении Парижа Александром II на него было совершено покушение. В память о спасении жизни императора Овчинников просит "Высочайшего соизволения" на пожертвование в русскую православную церковь в Париже восьми предметов утвари, выставленных в его витринах. "Соизволение" он, естественно, получает, и, что более важно для молодой фирмы, напоминает о себе самым желанным и почетным заказчикам - император и великие князья, после осмотра изделий выразили "свою признательность жертвователю за добрые чувства". Следует заметить, что шаги в этом направлении предпринимались Овчинниковым и ранее. В частности, после получения звания придворного поставщика двора наследника Александра Александровича, фабрикантом были подарены супруге великого князя серебряные сухарница и шкатулка для рукоделия, хранившиеся затем в Аничковом дворце.

Наряду с собственными подарками Овчинников начинает получать заказы на выполнение различных изделий, предназначенных для подношений, в том числе и лицам императорской фамилии. Также в честь спасения в Париже жизни императора, фабрикант изготовил ризы на иконы от жителей г. Бронниц, от купца А.И. Жукова и старосты Александро-Невского собора в Париже М.С. Мазурина. Не менее "полезным" было выполнение заказа на солонку - подарок обер-гофмейстеру Двора, президенту Московской дворцовой конторы Н.И. Трубецкому от служителей московских дворцов. Все эти события, вероятно, не без участия фабриканта, неизменно сопровождались "хорошими отзывами" в прессе.

Не заставило себя долго ждать и официальное признание. Уже в июне 1868 года П.А. Овчинников получает одну из самых почетных для фабрикантов наград - разрешение украшать свои изделия государственным гербом. А менее чем через полгода в ноябре открывает собственный магазин на московской "улице ювелиров" - Кузнецком мосту, в доме Варгина (дом № 21). Открытие происходило в торжественной атмосфере, в присутствии московского генерал-губернатора, других официальных лиц и "многих ценителей прекрасного". Во время открытия в магазине были выставлены многочисленные призы, предоставленные для лотереи Никольской общины сестер милосердия, а также вещи, принесшие фабриканту заслуженную славу на выставках: Евангелие, демонстрировавшееся на Московской выставке 1865 г. и чернильный прибор, обративший на себя внимание в 1867 г в Париже.

Использование магазина в качестве выставочного зала будет практиковаться на протяжении всей дальнейшей деятельности фирмы. Так, в 1870 году, перед отправлением вещей на Мануфактурную выставку в Санкт Петербург, Овчинников посчитал необходимым ознакомить с ними "московскую публику". В витринах были выставлены как церковные, так и светские изделия, подготовленные фабрикантом для выставки.

На ней Овчинников экспонировал свои работы по 26 классу "Золотые, серебряные и ювелирные изделия, накладное серебро" IV раздела "Руды, металлы и изделия из них". Всего по этому классу выставлялось 37 экспонентов из них - 18 серебряников. Показательно, что с каждой новой выставкой количество экспонентов, представлявших изделия из драгоценных металлов неизменно увеличивалось. Естественно, возрастала и конкуренция между ними. Недаром на протяжении всей истории всероссийских смотров звучали призывы отменить или изменить принятую на них систему поощрений. Так на выставке 1870 г., не смотря на обилие розданных наград и многочисленные заверения прессы в том, что "все компетентные люди признают справедливость и правильность оценки в их присуждении", без недовольства все же не обошлось. После закрытия выставки около 200 экспонентов подали протест "против присуждения наград экспертами", который, впрочем, удовлетворен не был.

Наряду с возрастающей конкуренцией среди экспонентов, на всех внутрироссийских выставках существовало негласное соперничество между двумя столицами. Так, корреспонденты петербургских изданий часто говорили о "некоторой провинциальности", отдаленности от "новейших европейских веяний" в работах московских серебряников; москвичи же укоряли представителей Северной Пальмиры в отсутствии новизны, купании в лучах "прежней славы своих произведений и несомненно признанного за ними превосходства", что выражалось в экспонировании вещей "в том виде в каком они являлись на предыдущей выставке".

Но даже петербургские критики, при обзоре выставки 1870 г., в большинстве своем не скупились на похвалы в адрес москвича Овчинникова, признавая его "достойным соперником", все еще считавшегося бесспорным лидером, Сазикова. Корреспондент "Всемирной иллюстрации, к примеру, писал: "Мы поступим, может быть, слишком резко и отчасти обидим гг. Сазикова, Верховцева и др., если скажем, что художественно выделяются из ряда вон только работы московского фабриканта Овчинникова". Описывая выставленные мастером вещи, критик приходит к выводу, что "на настоящей выставке Овчинников неоспоримо занимает первое место в ряду своих собратов". "Лучшим московским ювелиром" признает Овчинникова и автор обзора выставки в петербургской "Иллюстрированной газете".

В.В. Стасовым Овчинников наряду с Сазиковым был назван "аристократом русского серебряного мастерства". Вещи других серебряников были охарактеризованы критиком как посредственные и рыночные, "общеизвестный парижский магазинный товар". Однако, несмотря на мнение уважаемого критика, количество полученных наград по классу "Золотые, серебряные и ювелирные изделия, накладное серебро" в процентном отношении было одним из самых высоких на выставке.

Овчинников был награжден отдельно "за особые заслуги на поприще промышленности". По представлению комитета экспертов и докладу министра финансов императору, 7 ноября 1870 года "Государь соизволил пожаловать" особые награды отдельным экспонентам и их сотрудникам. П.А. Овчинников получил орден Св. Станислава II степени.

Кроме того, как и на предыдущей всероссийской выставке, фабрикант ходатайствовал о поощрении ряда своих сотрудников. По этому ходатайству скульптор Александр Жуковский был награжден золотой медалью "За полезное" для ношения на шее на Станиславской ленте, рисовальщик Петр Трефилов и чеканщик Федор Ларионов - серебряными медалями "За полезное" для ношения на груди на Аннинской ленте.

Для Овчинникова значение петербургской выставки состояло еще и в том, что о фирме больше узнали и заговорили в северной столице. Не замедлили появиться и заказы. Большинство из них хоть и исходило от частных лиц, так или иначе были связаны с церковью. В 1871 г. по заказу купца Д.И. Варгина Овчинниковым был изготовлен напрестольный крест для храма Святого Николая Чудотворца, возведенного жителями Черной речки в память скончавшегося Цесаревича Николая Александровича. В это же время фирма выполняет крупный заказ железнодорожного строителя П.И. Губонина по "возобновлению" храма Святой Праскевы на Пятницкой улице в Москве. С "редким великолепием" Овчинниковым были сделаны оклады на ряд икон и утварь храма, а также огромное паникадило на 300 свечей. В ответ на столь щедрое пожертвование прихожане храма поднесли П.И. Губонину икону митрополита Петра в "прекрасно выполненной ризе" также работы Овчинникова. Для поднесения протоиерею храма фабрикантом был изготовлен оклад на образ Василия Великого.

К этому времени фабрика Овчинникова становится уже достаточно крупным для своей отрасли предприятием. По данным Указателя мануфактурной выставки 1870 г. на ней работают 90 мастеров и 50 учеников, имеются 7 ручных машин и 3 горна. Годовой оборот фабрики составляет около 250.000 рублей.

Для самого Павла Акимовича Овчинникова начало 1870-х гг. ознаменовалось получением 16 сентября 1871 года звания потомственного почетного гражданина.

Наиболее значимым для фирмы событием следующего 1872 года стала Московская политехническая выставка. Для участия в ней Овчинников выстроил отдельный собственный павильон, что явилось новшеством для всероссийских выставок. До этого самостоятельные постройки павильонов отдельными экспонентами не практиковались. Если верить корреспонденту "Народной ремесленной газеты", фабрикант истратил на это более 10.000 р., за что был награжден особым памятным золотым жетоном. Среди мастеров золото-серебряного дела отдельные павильоны на Политехнической выставке имели также Постников и Чичелев.

Еще одним новшеством стало стремление устроителей выставки знакомить посетителей не только с готовыми изделиями отдельных отраслей промышленности, но и с процессом производства этих изделий. С этой целью в павильоне Овчинникова производились следующие работы: скульптурные (скульптором Жуковским), рисовальные (художником Балашевым), филиграновые, эмалировка, монтировка, чеканка, граверная, монтировочная, токарная (мастерами и учениками фирмы). Для производства этих работ павильон был оснащен необходимым оборудованием.

Также в соответствии с пожеланиями комитета выставки Овчинников постарался представить разнообразие техник серебряного производства в уже готовых произведениях. В витринах фабриканта можно было видеть литые и чеканные вещи, а также изделия, украшенные различными видами эмали, гравировкой, сканью и чернью.

С целью получения дополнительной рекламы Овчинников предоставил ряд вещей для общевыставочных мероприятий. Самым важным из них было участие в подношении Александру II депутацией от экспонентов отдела ручной промышленности иконы-складня и адреса "в изъявление восторженно-радостного чувства при известии о восстановлении драгоценного здравия" императрицы. Складень был выполнен на фабрике Овчинникова и экспонировался в павильоне фабриканта. В ответ император "удостоил всемилостивейшее отозваться об изяществе поднесенной иконы", а императрица прислала дарителям благодарственное письмо.

12 июня во время народного праздника на Ходынском поле в честь юбилея Петра I, Овчинниковым были предоставлены канделябры для украшения столов в Императорском павильоне. Через три дня состоялся обед в честь почетного председателя выставки - великого князя Константина Николаевича. На столах, накрытых на 124 персоны, вновь красовались серебряные вещи работы Овчинникова. Кроме того, перед прибором Великого князя на специальном пьедестале была установлена серебряная модель - копия ботика Петра Великого - "Дедушка русского флота". Модель стала призом в состязании гребных судов Москвы и Петербурга и была заказана Морским министерством на фабрике Овчинникова за 2.000 (по другим данным 5.000) рублей. Однако, здесь важна не столько цена, сколько сам факт получения фирмой заказа от правительственного учреждения, что свидетельствует о признании предприятия одним из ведущих в своей отрасли.

Достаточно широкую известность изделий фабрики Овчинникова, подтверждает и тот факт, что, по словам корреспондента "Всемирной иллюстрации", "решительно все" стремятся посетить выстроенный фабрикантом павильон. Среди почетных посетителей пресса выделяла: великого князя Константина Николаевича (почетного председателя выставки), принцессу Баденскую Марию Максимильяновну, великую княгиню Марию Николаевну (приобрела у Овчинникова несколько серебряных с эмалью вещей из чайного сервиза), эрцгерцога Вильяма Австрийского (приобрел 2 серебряные с эмалью чаши "в русском вкусе").

Но, безусловно, наиболее важным событием явилось, посещение павильона Александром II. Во время визита императора мастерские в павильоне Овчиннкова "были в полном действии". После их осмотра и знакомства с выставленными экспонатами "Почетный гость изволил оставить за собой" эмалевую братину в "древневизантийском" стиле и серебряное блюдо, украшенное барельефными медальонами со сценами из жизни Петра Великого и с именами его сподвижников.

Исходя из цели выставки - создания политехнического музея, устроители провозгласили среди прочего принцип устранения конкуренции между экспонентами. Однако, несмотря на это, именно политехническая выставка 1872 года явила пример наиболее сильной, ввиду своей публичности, конкуренции между серебряниками. Речь идет о полемике в прессе по поводу произведений, выставленных фирмами П.А. Овчинникова и А.М. Постникова. Дело дошло до того, что большинство периодических изданий, освещающих выставку, разделилось на два непримиримых лагеря: сторонников Овчинникова и Постникова. При схожей, в целом, направленности в деятельности данных фирм основной ряд претензий, высказываемых каждой из них, был также практически идентичен. Так серебряное полотенце у Постникова - "битая жесть на коробке сардин"; на полотенцах Овчинникова - "работа кружев нисколько не отличается от жалких высечек, которые иногда встречаются на жестяных работах, … ткань - как доска без малейших складок". Или "г. Постников не может быть и сравниваем с г. Овчинниковым. У последнего, за исключением некоторых безделушек казенщина и рутина, а у г. Постникова нет той вещи, по которой бы нельзя было узнать художника, мастера". С другой стороны: "Совершенно противоположное с изделиями г. Овчинникова представляют произведения г. Постникова. Отсутствие всякой идеи, полная неразбериха вкуса, аляповатость в исполнении - вот отличительная работа г. Постникова". И как вывод: "г. Овчинников остановился, тогда как другие шли вперед, и теперь он годился бы в ученики г. Постникову"; и: "Мы от души советуем многоуважаемому Андрею Михайловичу Постникову отбросить на время гордость и поступить хотя бы на пол годика в ученики к г. Овчинникову, а если он не примет вышедшего из лет воспитанника, то обратиться хотя к г. Семенову, от которого тоже есть чему поучиться".

С тем же принципом устранения конкуренции было связано объявленное устроителями условие, что экспонаты выставки не назначаются для конкурса. Но полностью отказаться от привычных для участников выставок поощрений все же не удалось. В § 31 Правил для Политехнической выставки 1872 года в Москве указывалось, что "за лучшие и полезнейшие применения ученых данных к промышленному делу, а также за полезнейшие усовершенствования и улучшенные способы наглядного образования, будут присуждаемы и испрашивавемы награды". В результате по итогам выставки Овчинников получил почетный диплом второй категории "за серебряные и золотые изделия фабрики и художественное их выполнение и за ознакомление публики с своим производством". Также по представлению министра народного просвещения фабрикант был награжден орденом Святой Анны 3-й степени. Кроме того, золотой медали для ношения на шее на Владимирской ленте был удостоен брат П.А. Овчинникова Алексей Акимович Овчинников, занимавший должность директора на его фабрике.

Успешной для фирмы выставка стала и в коммерческом отношении. По сведениям корреспондента "Биржевых ведомостей" Овчинников оказался "счастливее всех" фабрикантов золотых и серебряных вещей; им было продано изделий более чем на 40.000 рублей и получено заказов "на значительную сумму".

Не меньший коммерческий успех выпал на долю фирмы во время всемирной выставки в Вене 1873 года. Говоря об общем, связанным с биржевым кризисом, финансовом провале выставки, современник указывал: "Исключения весьма редки … например, золотых дел мастер г. Овчинников. … Но предположим даже, что г. Овчинников был исключительно обязан и продажею и заказом только Венской выставке, предположим даже, что в каждом из иностранных отделов нашлось бы по одному г. Овчинникову - все-таки еще далеко будет от общего счастливого результата, как по продаже, так и по торговым сношениям".

Наряду с коммерческим успехом важным для Овчинникова стало получение официальных наград международной выставки. По ее итогам фирма была удостоена "медали преуспеяния" "за серебряные изделия в национальном вкусе" Как и на предыдущих выставках Овчинников отдельно ходатайствовал о премировании своих сотрудников, благо условия участия в выставке давали подобную возможность. Специально учрежденными "медалями сотрудничества" были награждены скульптор Жуковский, художник Балашов и директор фабрики А.А. Овчинников. Сам же хозяин предприятия получил от австрийского императора орден Железной Короны 3-й степени, а на Родине "За содействие участию России в Венской всемирной выставке" был награжден орденом Святого Станислава II степени.

Именно после участия в Венской выставке, можно говорить о начале международного признания фирмы. Прежде всего, это выражалось в "знаках внимания" со стороны венценосных гостей выставки, которых, по отзывам современников, "старушка Вена никогда не видела в таком количестве". Овчинникова "почтили": греческая королева Ольга Константиновна, купившая у него серебряный сервиз, королева Нидерландская, император Германский и король Италии. Последний также приобрел у Овчинникова ряд вещей, в частности: сулею для трех сортов вин с подносом и восьмью чарками в "древневизантийском" стиле, флягу с чарками, эмалевую "деревенскую" чашу и корзинку с наброшенной салфеткой. Эта покупка во многом предопределила получение фабрикантом в следующем году звания поставщика королевского итальянского двора.

Не обошел своим вниманием изделия Овчинникова и русский император. При посещении выставки Александр II "с особой благосклонностью останавливался перед витринами" Овчинникова и Чичелева, где "изволил обращать внимание присутствующих на изящное своеобразие форм и орнаментаций сих изделий". Кроме того, устроителем "Русской избы" С.Ф. Громовым царской семье были поднесены приобретенные у Овчинникова чайная пара в русском стиле (цесаревне Марии Федоровне) и серебряная "хлеб-соль" (Александру II). Последнее изделие было затем подарено Александром II "хозяину выставки" императору Францу Иосифу. После этого экспонат сразу был признан австрийской и русской прессой "самой прекрасной вещью на выставке", а Овчинников одним из самых талантливых русских мастеров.

Однако, при оценке выставки в целом отзывы были более критичны. Отмечалось, что Россия получила достаточно скромное по территории место, и "примечательных вещей" даже среди художественно промышленных изделий было, как писал В. Стасов, "слишком немного". В частности, в витринах серебрянников, по его мнению, "указать на что-то особенное было бы мудрено". С этим мнением критика можно поспорить, приведя в пример выставленные в витринах Овчинникова предметы церковной утвари и столового сервиза, заказанные ювелиру бароном Фон Дервизом для своей швейцарской виллы. Заказ привлекал внимание посетителей выставки и своими "огромными" размерами. Он состоял из нескольких сотен предметов, в число которых входили достаточно массивные изделия: блюда, вазы и канделябры сервиза; паникадила, хоругви и другая утварь храма. А также формами и орнаментом произведений, в которых нашел яркое выражение русский стиль. На выставке были представлены только отдельные предметы этого огромного заказа, работа над которым продолжалась больше года. О значимости этого произведения говорит и тот факт, что позже фабрикантом были устроены отдельные самостоятельные выставки, на которых сервиз и утварь демонстрировались в более полном объеме. В марте 1874 года Овчинников выставил их сначала в своем магазине на Кузнецком мосту в Москве, а затем в залах Академии художеств в Петербурге.

Следует отметить, что заказ фон Дервиза стал одним из первых столь крупных частных заказов для фирмы Овчинникова. Общая стоимость вещей, по сведениям корреспондента газеты "Голос", составила баснословную по тем временам сумму в 100.000 рублей. Выполнение подобного заказа говорит о масштабе производства фирмы Овчинникова в первой половине 1870-х годов. При этом одновременно с заказом фон Дервиза на фабрике выполнялись другие работы, хотя и меньшие по стоимости, но часто не менее важные для престижа фирмы.

Только в 1874 году на предприятии были изготовлены альбомы, поднесенные Александру II офицерами Лейб-гвардии Уланского полка; ему же - строителем Лозово-Севастопольской железной дороги П.И. Губониным; другим железнодорожным строителем А.М. Варшавским - австрийскому императору Францу Иосифу; начальнику Северо-Западного края генерал-адъютанту Потапову сослуживцами; князю Шивинскому-Шахматову - профессорами и служащими Московского университета; а также чернильница для елецкого предводителя дворянства Ф.И. Владковского - "от признательных горожан", массивный ларец, подаренный казаками Земли Войска Донского своему атаману Черткову, "изящный жбан" - декоратору вставки Общества любителей садоводства от экспонентов и оклады на иконы Воскресенского собора в Новом Иерусалиме.

Особое место среди заказов 1874 года отводилось подаркам к свадьбе дочери Александра II великой княжны Марии Александровны и герцога Эдинбургского Альфреда Эрнеста Альберта. В условиях протекционистской политики в золото-серебряной промышленности подобные события всегда становились желанными для отечественных ювелиров, поскольку сулили им многочисленные заказы как со стороны государственных и общественных учреждений, так и от частных лиц. К свадьбе великой княжны Овчинниковым были изготовлены: блюдо с солонкой для московских старообрядцев, приемлющих священство, "хлеб-соль" для петербургских старообрядцев, набор для крюшона, подносимый Казанскими купеческим и биржевым обществами. Но, безусловно, самым престижным заказом стал чайно-кофейный сервиз - подарок "Высоконовобрачным" от царской семьи. Он состоял из 43 предметов общим весом более 30 килограмм. Также как с заказом фон Дервиза Овчинников демонстрировал сервиз на специально устроенной в зале своего магазина и широко разрекламированной в прессе выставке.

Логичным завершением столь насыщенного для Овчинникова года стало открытие магазина в г. Санкт-Петербурге на Большой Морской улице в доме № 35. Улица эта была выбрана не случайно. Она, как и Кузнецкий мост в Москве, являлась "улицей ювелиров". К этому времени здесь уже работали магазины Сазикова, Болина, Бутца, Зефтигена, Тилландера, Фаберже, а также целый ряд менее известных конкурентов: Блосс, Гутриб, Калье, Лебедев, Левштрем, Померанцев и др. Тем не менее, открытие магазина в столице позволило Овчинникову значительно увеличить не только количество частных заказов, но и продажу готовой продукции.

С этой же целью в следующем 1875 году последовало расширение московского магазина фирмы, который был переведен в более просторное помещение (в том же доме Варгина на Кузнецком мосту) и оснащен новым оборудованием.

Открытие нового помещения магазина, также как открытие в этом же году школы при фабрике "почтил своим присутствием" московский генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков. Столь частое участие князя в мероприятиях, организовываемых Овчинниковым, дает возможность говорить, об определенном покровительстве купцу со стороны московского градоначальника. Впрочем, не только Овчинников пользовался особой благосклонностью князя. Среди владельцев ювелирных фирм можно назвать А.М. Постникова и И.Д. Чичелева. Говоря о присутствии губернатора на различных городских мероприятиях, современник писал: "Он всегда бывал на разных торжественных общественных собраниях и празднествах, причем его присутствие не выдавало никакой натянутости в обществе … часто он бывал в театрах … и показывал себя широкой московской публике, сочувственно и приветливо к нему относившейся". Яркими примерами подобного отношения стали празднования юбилеев "хозяина Москвы" жителями города. Первый из них - 10-летие генерал-губернаторства отмечался 31 августа 1875 г. Среди многочисленных подношений, самим юбиляром особо было выделено настольное украшение - герб города Москвы, - подарок от московского дворянства. Он было изготовлен на фабрике Овчинникова по модели скульпторов Лансере и Жуковского.

Те же скульпторы принимали участие в создании ряда других изделий, изготовленных на фирме Овчинникова в 1875 г. В частности, набора для вина, поднесенного Пятым гусарским Александрийским полком своему командиру генерал-майору П.И. Оффенбергу и скульптурной группы конного вахтмистра - подарка императору от Лейб-гвардии казаков в честь 100-летнего юбилея полка. К работе над эскизами последней группы были также привлечены А.И. Шарлемань и В.С. Бровский.

Вопрос о пользе привлечения профессиональных художников для создания промышленных изделий достаточно хорошо разработан во многих исследованиях, посвященных декоративному искусству этого времени в целом и золото-серебряному производству в частности. Поэтому, не останавливаясь на нем подробно, приведу лишь список основных имен художников в разные годы сотрудничавших с фирмой Овчинникова: И.Н. Борников, В.С. Бровский, В.М. Васнецов, В.А. Гартман, Л.В. Даль, А.И. Жуковский, А.А. Захаров, А.С. Каминский, С.Ф. Комаров, Е.А. Лансере, Н.И. Либерих, М.О. Микешин, И.А. Монигетти, А.Л. Обер, А.М. Опекушин, Н.В. Султанов, Д.Н. Чичагов, А.И. Шарлемань и др.

Постоянным сотрудником фирмы являлся скульптор А.П. Жуковский. Преподавая на протяжении многих лет скульптурную лепку сначала в набилковских классах, а затем в школе П.А. Овчинникова, он подготовил для фабриканта не один десяток мастеров. Кроме того, не будет преувеличением сказать, что скульптор принимал участие в создании большинства работ фабрики. Насколько Овчинников ценил своего сотрудника, свидетельствует тот факт, что на всех выставках, в которых принимала участие фирма, отдельно были отмечаемы заслуги скульптора.

Не стала исключением международная выставка 1876 года в Филадельфии. Среди посланных на выставку вещей, пресса, вслед за фабрикантом, особенно выделяла те, к созданию которых в той или иной степени был причастен А.П. Жуковский. В отличие от предыдущей всемирной выставки в Вене, где градация наград была чрезмерно усложненной, в Филадельфии предусматривалась единая для всех награждаемых бронзовая медаль. Её были "удостоены" около половины участников выставки. В русском отделе, несмотря на несвоевременное открытие, вызванное проблемами с доставкой и плохой организацией, число награжденных составило почти 75%. Среди серебрянников, выставлявшихся в отделе художественных произведений, этот процент был еще выше. За изделия, выполненные в "национальном характере" медалью выставки был награжден и П.А. Овчинников.

Кроме этого, успешное участие в Филадельфийской выставке стало формальным поводом для присвоения фабриканту в следующем году почетного звания мануфактур-советника. Звание это жаловалось, как правило, купцам первой, реже второй гильдии, за достижения в развитии промышленности и благотворительность. В случае П.А. Овчинникова наряду с успехом на всемирных выставках, было отмечено образцовое состояние фабрики. Дополнительным подтверждением последнего стало участие фирмы одновременно с Филадельфийской в международной выставке по вопросам гигиены в Брюсселе. На ней был представлен альбом с видами зданий и мастерских фабрики как образцово-показательного предприятия в области золото-серебряной промышленности.

Не осталась без внимания общественная и благотворительная деятельность П.А. Овчинникова. В 1876 году он впервые стал гласным Московской городской думы. Благотворительность же в эти годы в основном была связана с политическими событиями в Восточной Европе. Фабрикант и сотрудники его предприятия пожертвовали крупную денежную сумму на помощь Болгарии в войне с Турцией. Вместе с другими московскими купцами Овчинников принял участие в подписке на походную церковь для сербских войск.

Большая часть заказов этих лет, также была связана с событиями русско-турецкой войны. На фирме были исполнены оклады икон, предназначенных в дар княгине Сербской Наталье, князьям Николаю I Черногорскому, Милану IV Сербскому и генералу Михаилу Григорьевичу Черняеву, ятаган для телохранителя Черногорского князя Милоша Новака, а также складень от артиллерийских полков для генерала-фельдцейхместера великого князя Михаила Николаевича. К 1878 году относятся образ Кирилла и Мефодия, поднесенный Александру II болгарской депутацией, памятный альбом от Кавказской армии распорядительнице Общества Красного Креста на Кавказе великой княгине Ольге Федоровне, Евангелие и напрестольный крест, направляемые Обществом попечения о больных и раненых воинах Черногорскому митрополиту Иллариону для церкви в Цетинье.

Число "гражданских" заказов при этом, напротив, несколько сократилось. Особое место среди них занимал заказ на изготовление дипломатических подарков, подносимых "Императорским Двором и Высочайшими Особами" Персидскому шаху Насер ад Дину, и его министру иностранных дел. Первому была подарена большая шкатулка-ларец для хранения бумаг и драгоценностей, второму ваза на пьедестале. Оба подарка были украшены эмалевым орнаментом и драгоценными камнями, на обоих присутствовала положенная по этикету государственная символика - персидский геральдический лев. Вероятно, дары произвели должное впечатление, поскольку, начиная с этого времени, в большинстве дипломатических подношений персидским правителям стали присутствовать изделия фирмы Овчинникова (в основном украшенные эмалевым рисунком). Также ни один визит в Россию высокопоставленных персидских гостей не обходился без посещения магазинов фабриканта и приобретения там вещей.

В сложной экономической ситуации, вызванной русско-турецкой войной, одним из мероприятий, позволивших обеспечить работой оставшихся мастеров, стала подготовка и участие фирмы во Всемирной парижской выставке 1878 года. Не случайно, пожалуй, впервые за историю участия Овчинникова в международных смотрах большинство экспонатов было задумано и изготовлено как исключительно выставочные. Причем часть из них были сделаны, как указывалось "по идее" самого фабриканта. Среди них особенно выделялись монументальный (весом около 50 кг.) ларец-ковчег, а также "высокохудожественное" и сложное по техническому исполнению блюдо, украшенное сюжетами на тему русской истории XVII века.

Говоря об итогах Парижской выставки, можно привести высказывание корреспондента журнала "Нива", написавшего: "награды Овчинникова, Сазикова, фабрикантов серебряных вещей, … это, так сказать, наши аксиомы, не требующие доказательств". Названные предприятия, действительно, получили в Париже золотые медали. Как и на предыдущих выставках, отдельно, по просьбе Овчинникова, были отмечены мастера его фирмы: Филиппов - серебряной медалью и Александров - бронзовой. Сам фабрикант был награжден орденом Почетного Легиона - высшим знаком официального признания выдающихся заслуг во Франции. Кроме того, "за заслуги на поприще промышленности и участие в выставке" П.А. Овчинников был "всемилостивейше пожалован" орденом Святой Анны 2-й степени.

После успешного участия в выставке и окончания военной компании количество заказов начинает постепенно увеличиваться. В 1879 году москвичи снова получили возможность выразить признательность своему генерал-губернатору: 14 апреля отмечалось 50-летие службы В.А. Долгорукова в офицерских чинах. "В лучших московских серебряных магазинах, - как указывал современник, - можно видеть вещи, которые назначены для поднесения князю в торжественный для него день". На фирме Овчинникова были исполнены: альбом с эмалевыми украшениями, подносимый генерал-губернатору служащими в его управлении, бювары: от лицея цесаревича Николая, от немецкой колонии в Москве и от общества Либаво-Раменской железной дороги, чернильница от Александро-Мариинского училища, ларец от французской колонии, а также пресс-папье от Московского жандармского управления, кубок от адъютантов князя, жетон от драматических писателей и ряд других подношений.

Если юбилей В.А. Долгорукова затронул в основном москвичей, то другое событие этого года дало повод выразить свои верноподданнические чувства всей стране. Ведущие ювелирные предприятия получили большое количество заказов на изготовление подарков в честь "чудесного спасения" жизни Александра II, после очередного покушения - 2 апреля 1879 г. Среди многочисленных подношений выделялся образ святых Александра Невского Тита и Поликарпа, оклад которого был заказан на фирме Овчинникова "петербургскими обывателями".

Другим произведением, изготовленным на фабрике Овчинникова в память спасения жизни императора, стал массивный складень - подарок от гвардейских полков. Иконописная работа была заказана профессору Е.С. Сорокину. Несмотря на срочность исполнения заказа Овчинников нашел возможность выставить его, пусть и всего на 3 дня, в своем магазине, позаботясь об освещении этого события в прессе.

Тоже было сделано после окончания работы над окладом иконы Богоматерь "Взыскание погибших", подаренной городом Самарой Лейб-гвардии Финляндскому полку. Икона была поднесена в память о воинах полка, погибших во время следующего покушения на императора - 5 февраля 1880 г. в Зимнем дворце.

И конечно, купец не преминул воспользоваться возможностью получения дополнительной рекламы в связи с изготовлением на его предприятии подарков в честь 25-летия царствования Александра II. Как и в предыдущих случаях в магазинах Овчинникова были устроены широко разрекламированные специальные выставки изделий, заказанных на фирме для подношения "Царственному юбиляру". Здесь были представлены и новые произведения, и изделия, изготовленные фирмой ранее, в частности для Всемирной парижской выставки 1878 г. Так блюдо с изображением венчания на царство Михаила Романова было приобретено для поднесения Московской городской думой. Нашел своего покупателя и другой экспонат выставки - настольное украшение-ларец с изображением "боярыни-России". Оно после незначительных доделок было подарено императору промышленником П.И. Губониным. Из вещей, исполненных непосредственно к юбилею, современниками был отмечен трехстворчатый складень, заказанный на фирме гвардейскими полками. Для получения этого заказа (стоимостью около 12.000 руб.) Овчинникову пришлось участвовать в конкурсе, объявленном наследником цесаревичем Александром Александровичем. В конкурсе приняло участие большинство крупных ювелирных предприятий, но, по мнению жюри Академии художеств, лучшим оказался проект фирмы Овчинникова, исполненный художником Комаровым. Из "провинциальных" заказов по своим художественным достоинствам выделялись блюдо с солонкой, подносимые Казанской городской думой, и бювар от полтавского дворянства. Также на выставках была представлена серебряная корзина с резервуаром для воды, в которой Лейб-гвардии кирасирский ее величества полк подносил императрице Марии Александровне букет цветов.

Самой императрицей на фабрике был заказан оклад иконы Спасителя, пожертвованной в 1880 г. в храм Владычно-Покровской общины сестер милосердия, в память "усердных трудов и сердобольного служения" во время войны 1877 - 1878 гг.

С прошедшими военными событиями связан еще один заказ - серебряная памятная скоба на перебитое древко знамени болгарской Радомирской дружины. Скоба была поднесена жителями города Самары, которые в начале войны послали дружине и само знамя, пострадавшее в одном из сражений.

Насыщенность периода конца 1870-х - начала 1880-х годов историческими событиями стала одной из причин подъема золото-серебряного дела в России. Для фирмы Овчинникова 1870-1880-е годы являются, на мой взгляд, временем расцвета, апофеозом которого стала Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года. На ней фирма получила высшую награду - право изображения государственного герба, и большинством критиков была признана лучшим предприятием в своей области. Кроме того, как уже отмечалось выше, дипломом II разряда (серебряной медалью) была награждена школа, созданная Овчинниковым при своей фабрике. О высоком заслуженном авторитете самого фабриканта, свидетельствует тот факт, что он был избран товарищем председателя (Д.В. Григоровича) по своей VI группе (Фабричные и ремесленные изделия из металлов). Единственным недостатком в изделиях фирмы на выставке была признана их высокая стоимость по сравнению с вещами основных конкурентов. Однако, "красота рисунка, богатство фантазии, тонкая, безукоризненно чистая работа, отличающая… произведения фабрики", по мнению современника, вполне оправдывали и это.

Самым заметным экспонатом в витринах Овчинникова стала аллегорическая скульптурная группа "В память освобождения славян". Благодаря своим размерам и патриотической тематике, она не могла остаться незамеченной посетителями выставки, в том числе и "высочайшими" - членами императорской фамилии. Также внимание императора привлек набор для жженки, исполненный Овчинниковым в стиле Людовика XVI. Александр III выбрал его для подарка черногорскому князю Николаю.

Для себя император приобрел у фабриканта ковш с чарками в русском стиле и принял в подарок стопу на подносе с видом Москвы. Покупали у Овчинникова вещи и другие почетные посетители выставки. Среди них великие князья Николай Николаевич (Старший) Петр Николаевич, Георгий, Алексей, Павел и Сергей Александровичи; великие княгини Александра Иосифовна и Анастасия Михайловна. Большинство приобретенных вещей по правилам выставки оставались в витринах фабриканта, однако, экспозиция у Овчинникова, как и у ряда других серебряников на протяжении выставки все же менялась, вызывая тем самым дополнительный интерес со стороны посетителей. В основном обновления были связаны с появлением новых только что изготовленных вещей. Так 13 августа у Овчинникова на один день была выставлена серебряная хоругвь, предназначенная для поднесения от граждан Нижнего Новгорода императору в день коронации. В сентябре демонстрировались законченные на фабрике коронационные блюда от Тульского дворянства и от Тамбовского земства. Появление на выставке подобных экспонатов, естественно, не преследовало цели получения быстрой финансовой выгоды, рассчитано оно было исключительно на повышение престижа предприятия и создание дополнительной рекламы. Тоже в полной мере относится к демонстрации фабрикантом утвари для двух главных на тот момент создающихся столичных храмов: проектируемого собора Воскресения (Спаса на крови) в Петербурге и почти готового к освящению храма Христа Спасителя в Москве. Для первого ко времени выставки Овчинниковым было изготовлены массивное (весом около 2 пудов) серебряное с эмалью Евангелие, оклад к иконе Донской Божьей Матери и украшенный драгоценными камнями напрестольный крест - заказ фрейлин императрицы.