Социально-экономические проблемы развития мелкотоварного уклада в АПК России

Анализ положений различных экономических теорий и концепций позволяет классифицировать факторы, определяющие динамику развития территорий, как базовые, развитые и социально-институциональные. К первым относятся: географическое положение, природные ресурсы, неквалифицированная рабочая сила. Они определяют начальную дифференциацию стран и регионов. Дальнейшее развитие регионов зависит от развитых факторов (технологий, современной инфраструктуры, высококвалифицированной рабочей силы), которые способны компенсировать недостаток базовых и неравномерность развития территорий. От социально-институциональных факторов непосредственно зависит успешность влияния на систему базовых и развитых факторов.

Современные общественные теории регионализации во главу угла ставят столкновение политических по форме и экономических по сути общенациональных и региональных интересов. В рамках этих теорий особо рассматривается распределение ресурсов и политической власти между регионами и центром. В настоящее время действует парадигма регионального саморазвития на базе учета интересов регионов и возложения ответственности за их развитие на местные власти. Именно на данной парадигме в значительной мере основывается современная региональная политика России Анализ тенденций развития регионов России: Программа Европейского Союза ТАСИС. - М., 1996. Гладкий Ю.Н. Основы региональной экономики / Ю.Н. Гладкий, А.И. Чистобаев. - СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1998. - 659 с.. Применительно к агропромышленному комплексу данные концепции представляется возможным выразить следующим образом (рис. 3.1).

Рисунок 3.1 - Факторы и следствия региональной организации российской агроэкономики на этапе формирования рыночной инфраструктуры

На основе этого значимым атрибутом все большего числа теоретических исследований факторов экономического роста становится концепция регионализации, в самом общем виде представляющая собой пространственную экономику, или экономику пространства. «Поворот» научного сообщества к территориальному аспекту общественного воспроизводства не случаен, он во многом инициируется особенностями рыночной модернизации и общими изменениями в системе мирового хозяйства, включая стремительную глобализацию, сопровождаемую возрастанием региональных диспропорций и контрастов. В этой связи важно не только фиксировать разнонаправленные территориально-экономические изменения, но и видеть за ними общие процессы, неоднозначно проявляющие себя в соответствующем экономическом, политическом, социокультурном и ином контексте. Адекватная теоретическая интерпретация данного явления сопряжена с формированием системных представлений об условиях, формах, следствиях и механизмах регионализации экономического пространства страны и мира.

Актуализация проблематики регионализации сочетается с вариативностью подходов к определению данного процесса в исследовательских интерпретациях, что связано с рядом обстоятельств:

1. Сложностью самого явления регионализации, протекающего на всех территориальных уровнях во взаимодействии интеграционно-дезинтеграционных процессов;

2. Наблюдаемой общей разнонаправленностью понятийного аппарата, связанного с интердисциплинарностью данной тематики и отсутствием устоявшегося теоретического определения;

3. Выделением в разных исследованиях отдельных сторон регионализации, что в качестве складывающихся контекстов приобретает качество доминантного процесса и ведет к общей асимметрии в научных подходах и приоритетах.

В подобной ситуации исследование явления регионализации предполагает осмысление представленных в литературе толкований данной категории, структурирование бытующих подходов которой позволяет выявить преимущественный акцент на следующих двух моментах:

1) признании в качестве главной составляющей регионализации либо исключительно дезинтеграционных процессов, либо территориальной социально-экономической интеграции, либо их параллельного разнонаправленного действия;

2) рассмотрение регионализации как разномасштабных категорий: район, регион, национальная экономика и т.д.

В ряде публикаций последних лет понимание данного процесса происходит преимущественно в негативном контексте, как характеристика дезинтеграции страны. Б.А. Райзберг противопоставляет интеграционные процессы и регионализацию, сводит последнюю к разделению федеральной целостности на субъекты Российской Федерации и смещение акцента в реформах (по отдельным аспектам) на региональный уровень Райзберг Б.А. Курс экономики / Б.А. Райзберг. - М.: Инфра-М. 1997..

А.Г. Дружинин отождествляет регионализацию с российской территориальной самоорганизацией, с переходом к децентрализованной модели экономики. В качестве причин, при этом, называются политическая и экономическая трансформация последних лет, а также общие алгоритмы саморазвития русской цивилизации Дружинин А.Г. Русский регионализм - явление в контексте геоэтнокультурогенеза / А.Г. Дружинин //Научная мысль Кавказа. - 1996. - № 1..

По мнению И.Ф. Кононова, первоначальный всплеск регионализации в любой части мира воспринимается правительствами и значительной частью населения достаточно болезненно. Одна из причин этого состоит в том, что само движение регионализации первоначально является то в обличье сепаратизма, то в облике регионального этнокультурного национализма. Неадекватные действия центральных властей способны только усугубить эти проявления регионализации. Достаточно вспомнить проблемы Страны Басков, Корсики, Северной Ирландии Кононов И.Ф. Глобализация и регионализация в современном мире / И.Ф. Кононов // Регион: экономика и социология. - 2003. - №5.. В современной России регионализация также воспринимается через призму политических проблем. Ю.А. Левада пишет: «Современная «регионализация» предстает, прежде всего, продуктом распада централизованной экономики и государственно-политических структур, назревавшего практически непрерывно с начала 90-х годов. Этот процесс, естественно, стимулировал тенденции локальной самоорганизации различных социальных, экономических, коммуникативных и властных структур» Левада Ю.А. От мнений к пониманию / Ю.А. Левада. - М.: ВЦИОМ, 2000..

Г.В. Марченко отождествляет регионализацию с игнорированием общегосударственных интересов: «Регионализация - образ мышления и действия, исходящий из приоритетности региональных интересов над государственными» Марченко Г.В. Региональные проблемы становления новой российской государственности / Г.В. Марченко. - М.,1996..

Причины такого восприятия регионализации в России объясняет В.А. Ковалев, говоря, что центр бросил регионы на самовыживание. В силу этого «между властями в Москве и субъектами Федерации происходит обмен взаимным попустительством в нарушении законов, обмен лояльности к Центру на произвол в границах региона». И чуть далее: «Федерализм по-российски оборачивается неким новым «феодализмом» Ковалев В.А. Политическая трансформация в регионе: Республика Коми в контексте российских преобразований / В.А. Ковалев. - Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарского ун-та, 2001..

Видимо, болезненное восприятие регионализации закономерно для начального этапа этого процесса и связано как с неадекватной реакцией центральных властей, так и с тем, что регионализация сливается с другими процессами и проблемами. При углублении демократических преобразований в обществе эти болезненные реакции проходят. Достаточно сказать, что Национальное собрание Франции одобрило законопроект, предоставляющий ограниченную автономию Корсике. Испания осуществила административно-территориальную реформу в 1978 г., Франция изменила местное управление в 1982 г., Великобритания пошла на восстановление либо создание законодательных органов в Шотландии и Уэльсе в 1999 г.

Исходя из результатов обобщения мирового опыта, С.В. Добродомова считает, что регионализация представляет собой определенный этап на пути к глобализации Добродомова С.В. Финансовая глобализация как определенная ступень интеграции и ее последствия / С.В. Добродомова // Вестник ННГУ. - 2005. - №1.. В исследованиях В. Коллонтая глобализация рассматривается как противоречивый, неравномерный процесс, постоянно меняющий свои конкретные формы Коллонтай В. О неолиберальной модели глобализации / В. Коллонтай // МЭ и МО. - 1999. - №10.. По мнению Ю.С. Колесникова, его содержание составляет реальный рост взаимозависимости стран и регионов планеты, в экономической сфере проявляющийся в формирующейся системе мировых рынков (товаров, капиталов, услуг и др.), росте международной торговли, бурном становлении корпоративной экономики транснационального типа Колесников Ю.С. Регионализм в экономике / Ю.С. Колесников // Научная мысль Кавказа. - 1997. - №4..

Для сопряженного рассмотрения регионализации и глобализации, выявления между ними взаимозависимостей существует, таким образом, вполне достаточно оснований. Соответствующее понимание единства данных процессов всё шире тиражируется и в научной периодике. Так, к примеру, по мнению Л. Мясниковой, регионализация структурирует глобализацию, причём противодействие ей имеет, скорее, периферийный характер Мясникова Л. Глобализация экономического пространства и сетевая несвобода / Л. Мясникова // МЭ и МО. - 2000. - №11.. В. Пефтиев и В. Черновская, обращая внимание на существующую дихотомию «глобализация - регионализация», характеризуют данные тенденции как во многом параллельные и взаимодополняющие Пефтиев В. Развивающийся мир: глобализация или регионализация? / В. Пефтиев, В. Черновская //МЭ и МО. - 2000. - № 7., что в русле проводимого категориального анализа исторической ретроспективы позволяет принимать соотношение между понятиями «глобализация» и «регионализация» не только как очевидные и объективные по своей природе, но и носящими характер субординации.

По мнению А.Ч. Ионова, складывающиеся между субъектами регионализации отношения в своей основе ориентированы на реализацию её универсального экономического приоритета - формирование такой территориальной организации отдельных производственных структур и экономических образований, при которой максимальный совокупный социально-экономический результат достигается с минимальными совокупными издержками. В микроэкономическом масштабе основным целевым ориентиром регионализации становится достижение оптимальных территориальных параметров, ориентированных на конкретные территориально-локализованные сегменты рынка и производства; на мезоуровне - установление рациональных форм территориальной координации и взаимодействия регионально обособленных хозяйствующих субъектов; на макроуровне - становление адекватной системы региональной организации экономики, достижение территориальной сбалансированности воспроизводственной структуры на основе эффективного взаимодействия региональных образований в едином геоэкономическом пространстве Дружинин А.Г. Концептуальные основы регионализации экономики / А.Г. Дружинин, А.Ч. Ионов.- Ростов н/Д: изд-во СКНЦВШ, 2001.- 3,25 п.л..

Обобщая все вышеприведенные концепции и взгляды на процессы регионализации экономического пространства, необходимо сформулировать авторское определение данной категории применительно к агропромышленному комплексу. Регионализация АПК - это определенный процесс адаптации территориально-хозяйственных агропромышленных образований к новым макроэкономическим условиям на основе преимущественного использования внутренних факторов и предпосылок экономического роста (рис. 3.2).

Рисунок 3.2 - Авторское представление о регионализации АПК как эволюционно-адаптивном процессе

Данный процесс адаптации характерен для регионов современной России, что создает необходимость формирования условий для эффективного функционирования единого экономического пространства. В России на протяжении ХХ века накопился уникальный опыт в области регионального развития, причем уникальность его заключается в доминанте политических, а не экономических факторов. Это привело к рождению такого экономического ландшафта, который вряд ли мог быть создан под воздействием сил первичного рынка. Теперь, когда рынок оказался посредником в распределении ресурсов, регионы чувствуют давление различной степени в зависимости от силы или слабости своих отличительных свойств.

Рубежным для современного этапа развития агроэкономики стал августовский финансово-экономический кризис 1998 года, спровоцировавший последующее оживление. Это предопределило возрастание спроса на продукцию отечественного АПК, что обозначило привлекательность агропромышленной сферы для инвесторов, создало необходимость формирования устойчивых сырьевых и сбытовых зон. В условиях необходимости пространственного наращивания сырьевых зон крупные переработчики стремятся превратить мелкие предприятия в свои пункты первичной переработки сырья, причем во все возрастающей массе ситуаций экономические отношения не ограничиваются договорными связями, а наблюдается вертикальное интегрирование собственности. Данное явление во многом инициируется сложившимся диспаритетом цен, о чем свидетельствует расширяющийся имущественный контроль над местными производителями со стороны хозяйствующих субъектов, действующих в иных регионах на аналогичных продуктовых рынках, то есть процесс приобретает трансрегиональный характер.

Складывающаяся общая траектория рыночного реформирования агропромышленной экономики позволяет вести речь о стадийности процессов регионализации АПК (рис. 3.3). Причем о первой стадии регионализации, сопряженной с разрушением традиционных производственных взаимосвязей и некоторого обособления локальных агропромышленных комплексов в ситуации системного спада, можно с некоторой уверенностью говорить уже в прошедшем времени. Но выход из второй и вступление в третью фазу реструктуризации региональной организации АПК - вполне актуальный процесс, с различной интенсивностью проявляющий себя как в региональном, так и в отраслевом аспектах.

Наиболее интенсивно переход к третьей интеграционной стадии регионализации протекает на территориях, где сложились и функционируют локальные рынки с высоким потенциалом спроса и благоприятными перспективами развития, наподобие пригородных зон крупных городских агломераций, а также регионов с высокотоварным экспортоориентированным производством зерновых и подсолнечника.

Рисунок 3.3 - Эволюция рыночной трансформации агроэкономики в виде стадий регионализации российского АПК

В результате агропромышленной интеграции хозяйствующие субъекты приступают к поиску эффективной рыночной ниши, позволяющей классифицировать собственные условия агропроизводства как лучшие, что ведет к формированию внутренних ареалов и зон устойчивой специализации. С расширением масштабов производства и необходимостью вовлечения в технологический процесс дополнительных ресурсов происходит освоение внешнего экономического пространства с включением в создаваемую целостность территорий со «средними» и с «худшими» условиями агропроизводства. Но географическое пространство для данного процесса не безгранично. Для лучшего объяснения необходимо применить такой термин, уходящий вглубь классической политической экономии, как «рентный фактор».

Заложенное в трудах классика политэкономии Давида Рикардо современное понимание дифференциальной ренты развивает выводы о целесообразности, при анализе выгод внешнеэкономической торговли и обмена капиталом, сопоставления сравнительных, а не абсолютных затрат. Для этого необходимо определить некую среднюю норму прибыли, обеспечивающую воспроизводство труда и капитала, а также обогащение предпринимательского класса. Приложение капитала в относительно худших условиях, которое даёт прибыль меньше средней нормы, является экономически невыгодным.

Масштабное инвестирование в территориально-воспроизводственные комплексы ограничивается такими рентными факторами, как транспортные, институциональные и трансакционные издержки, а также социально-экономической и демографической ситуацией в инвестируемых регионах. Поэтому при выборе ареалов расширения своих сфер экономического влияния хозяйствующим субъектам приходится учитывать не только объективные, но и субъективные, условия.

В итоге объективно складывающаяся дифференциация аграрных территорий на «лучшие», «средние» и «худшие» ведет как к обособлению отдельных локальных целостностей, так и к объединению последних в рамках неких метарегионов. Другими словами, ведет к различным вариантам конструирования территориальных форм агропромышленного производства на всех уровнях воспроизводственной организации АПК (рис. 3.4).

В период экономического оживления в региональных АПК, начавшегося в 1999 году, стало очевидным, что преодоление последствий затяжного аграрного кризиса, стабилизация ситуации и активное продвижение реформ возможны именно через активное проведение политики модернизации аграрной сферы. Это должно быть обеспечено созданием комплекса организационных, экономических и социальных условий, способствующих повышению инновационной активности во всех сферах агропромышленного комплекса, завершением в АПК институциональных изменений, стимулирующих улучшение инвестиционного климата, обновление и наращивание технического потенциала, рост производства продукции во всех сферах агропромышленного сектора экономики. Важным резервом развития агропромышленного сектора экономики регионов является формирование в нем максимально благоприятных условий для малого бизнеса, развивающегося во всех сферах АПК, включая поддержку приемлемых условий кредитования, в том числе посредством субсидирования процентных ставок, инфраструктурное обслуживание, информационную поддержку.

Рисунок 3.4 - Влияние рентного фактора на процессы современной регионализации АПК

Обобщая приведенные данные, следует подчеркнуть, что реалии сельскохозяйственного производства расставляют соответствующие акценты. Еще полтора десятилетия назад одной из установок реформаторов аграрной сферы в нашей стране был ориентир на небольшие хозяйства, в том числе фермерские. Крупные сельскохозяйственные предприятия и объединения считались пришедшими из советских времен и не совсем соответствующими особенностям сельхозпроизводства. Поэтому предлагалось заменить их миллионами фермеров, которые якобы смогут создать изобилие продуктов. Под эту концепцию строилась стратегия развития АПК в середине 90-х гг. XX в. Емельянов А. Коллизии становления многоукладности аграрного сектора экономики / А. Емельянов // Российский экономический журнал. - 2001. - № 5 - 6. - С. 55.

Обращаясь к ситуации в России важно констатировать, что рыночно-ориентированные институциональные изменения в агропромышленной сфере протекают в регионально стратифицированной среде, приобретая, в этой связи, свою территориальную специфику. Наглядной иллюстрацией тому являются выраженные региональные различия в диверсификации землепользования по основным формам аграрного производства, фиксируемые, в частности, по такому важному индикатору, как удельный вес крестьянских (фермерских) хозяйств в общей структуре используемых земель.

При определении места и роли фермерского сектора в системе многоукладной агроэкономики правомерно отметить, что крестьянское хозяйствование в нашей стране является традиционным, но имеет различные формы проявления. Однако конкретное развитие субъекты фермерского сектора получили лишь в начале 90-х годов в связи с принятием нормативно-правовых актов о земле, собственности и крестьянском (фермерском) хозяйстве. Сложившаяся в стране социально-экономическая ситуация, а также специфика условий работы фермерских хозяйств в регионах, требуют глубокого изучения вопросов, связанных с обоснованием основных направлений их становления и развития, повышения эффективности работы. В настоящее время в научной литературе практически отсутствуют работы, направленные на выявление причин значительных региональных различий в развитии крестьянских (фермерских) хозяйств.

Проведенные исследования показали, что фермерский сектор в не меньшей степени подвержен происходящим в российском АПК процессам регионализации. Причем, используя крестьянские (фермерские) хозяйства в качестве статистических единиц наблюдения, автором данной работы была разработана методика к проведению исследований формирования нового типа территориальных агроэкономических систем в условиях качественного преобразования регионального экономического пространства (рис. 3.5).

Рисунок 3.5 - Логическая структура проведения комплексных исследований по проблемам содержания, оценки причин и тенденций регионализации фермерского сектора России

При составлении авторского алгоритма исследований тенденций регионализации фермерского сектора России (см. рис. 3.5) было осуществлено руководство следующими основными принципами:

· комплексность - для обеспечения учета дифференциации всех важнейших аспектов социально-экономического положения субъектов Федерации;

· обеспечение максимальной репрезентативности системы показателей поставленным задачам исследования;

· системность - учет взаимосвязей базовых (необходимых) предпосылок роста, и специализированных - определяющих конечное пространственное распределение многоукладного агрокомплекса страны;

· наиболее полная адаптация системы используемых индикаторов к возможностям существующей статистической отчетности с приоритетной ориентацией на методы автоматизированной обработки исходных данных;

· обеспечение максимальной информативности выходных результатов сравнительной оценки социально-экономического положения регионов;

· достижение оптимального уровня вариативности региональных оценок с учетом возможности корректного применения методов экономико-статистических исследований получаемых результатов.

Как показали исследования ученых-регионистов, существует несоизмеримость многих стоимостных индикаторов уровня развития регионов из-за различий покупательной емкости национальной валюты. Для корректировки цен нами использовался показатель паритета покупательной способности (ППС) - это номинальное количество рублей, имеющее в регионе ту же покупательную способность, что и один рубль в базисном регионе, или же в усредненных условиях (то есть при средних ценах некоего стандартного набора товаров и услуг). В этом случае исключаются различия цен на внутренних рынках сравниваемых регионов, то есть сопоставление идет по физическому (реальному) содержанию. Мы в своих исследованиях за основу взяли метод академика А.Г. Гранберга и к.э.н. Ю.С. Зайцевой Гранберг, А.Г. Межрегиональные сопоставления валового регионального продукта в Российской Федерации: методологические подходы и экспериментальные расчеты / А.Г. Гранберг, Ю.С. Зайцева // Вопросы статистики. - 2003. - №2. - С. 3 - 17. Гранберг А.Г. Производство и использование валового регионального продукта: межрегиональные сопоставления (цикл из 3-х статей) / А.Г. Гранберг, Ю.С. Зайцева // Российский экономический журнал. - 2002. - № 10. - С. 42 - 64, №11-12. - С. 48 - 70. - 2003. - №1. - С. 39 - 54., который в том числе используется для межрегиональных сопоставлений валового регионального продукта, исходя из стоимости фиксированного набора потребительских товаров и услуг, расходов государственных учреждений на коллективные услуги, валового накопления.

В расчетах региональных коэффициентов для межрегиональных сравнений стоимостных показателей за 1995 г. мы используем среднероссийскую стоимость набора из 25 основных продуктов питания, за 2005 г. - среднероссийскую стоимость фиксированного набора потребительских товаров и услуг (показатели являются разными ввиду того, что второй из них в 1995 году Росстатом не рассчитывался).

Нами выявлено, что использование только одного метода межрегиональной корректировки цен для всех стоимостных показателей в некоторых случаях дает значительную погрешность. Для оценки достоверности результатов нами разработана своя методика расчетов. Ее главным звеном является то, что сумма скорректированных цен стоимостного показателя по рассматриваемым регионам должна равняться сумме этого же показателя в фактически действовавших ценах ввиду неизменности общей денежной массы. Если суммы не сходятся, то наиболее приемлем вариант с наименьшими отклонениями:

- для 1995 года в качестве весов используются четыре варианта численности населения: 1) во всех региональных центрах (метод Росстата РФ); 2) в региональных центрах только рассматриваемых субъектов; 3) полная численность во всех регионах России; 4) полная численность в рассматриваемых регионах;

- для 2005 года в качестве весов используются два варианта численности населения: 1) полная (метод Росстата РФ); 2) полная численность в рассматриваемых регионах.

Расчет корректирующих коэффициентов производится по формулам:

Выбор вариантов с наименьшими отклонениями суммы скорректированных цен от фактических для дальнейшего применения полученных корректирующих коэффициентов в межрегиональных сопоставлениях

где (i = 1, 2, 3 …, n);

СТ_ср. - средняя стоимость потребительского набора, руб.;

СТ_ф.i - фактическая стоимость потребительского набора в i-м регионе, руб.;

Ч_i - численность населения в i-м регионе, чел.;

Е_i - покупательная емкость рубля в i-м регионе по отношению к его средней стоимости, %;

СП_ф.ц.i - стоимостной показатель в фактических ценах i-го региона;

СУ_ст.ф. - сумма стоимостного показателя по n регионам в фактических ценах.

В таблице 3.1 приведены варианты погрешностей при расчете корректирующих коэффициентов.

Таблица 3.1 - Сравнение вариантов методики межрегиональных сравнений по критерию отклонения суммы стоимостных показателей в фактически действовавших ценах от суммы в скорректированных ценах по регионам России (%)

Приведенные в таблице 3.1 итоги показывают, что в выборку для расчета коэффициентов межрегиональной корректировки цен целесообразнее включать только рассматриваемые регионы; использование в качестве весов полной численности населения в регионах не всегда себя оправдывает. Необходимость применения сравнимой покупательной емкости рубля, особенно при сопоставлениях валовой продукции многоукладной агроэкономики, подтверждается результатами расчетов в таблице 3.2.

Таблица 3.2 - Пример сравнения стоимостных показателей двух групп регионов в фактически действовавших и скорректированных ценах в 2005 г.

Применение этой методики позволяет получить объективную обобщенную оценку исследуемых процессов, выявить сравнительный уровень развития и текущее социально-экономическое положение субъектов Российской Федерации с учетом сложившейся к настоящему времени глубокой дифференциации важнейших экономических и социальных характеристик российских регионов, а также достаточно противоречивых тенденций их современного развития.

Установлено, что наибольшие предпосылки к росту фермерских хозяйств имеются в регионах со среднероссийскими и ниже показателями развития экономики, но со значительным потенциалом расширения площади используемой земли и мощности предприятий отраслей перерабатывающей промышленности. Увеличивая свою нишу в регионах, фермеры сокращают отставание или превосходят средние показатели общей и отраслевой интенсивности производства аграрной экономики, особенно по зерну, подсолнечнику и сахарной свекле (фабричной). На рост масштабов фермерского сектора в региональных агросистемах все большее влияние оказывает специализация на трудоемкой продукции (картофеле, овощах, животноводства), но ввиду недостаточной механизированности работ, интенсивность и эффективность производства еще существенно отстают от хозяйств всех категорий. В основной массе регионов, где доля фермерского сектора не превышает 1,5%, этот сектор находится в стадии стагнации. В то же время в 1990-х годах рост начинался с небольшого числа территорий за счет более эффективного использования внутренних резервов и конкурентных преимуществ. В начале XXI века число таких регионов увеличивается; они образуют все более широкие ареалы роста, что приводит к стабильным положительным темпам экономического роста и развития фермерского сектора страны.

Полученные оценки подтверждают гипотезу, что в период рыночных реформ были созданы условия для дифференциации роста и развития фермерского сектора в регионах. В некоторых регионах с высокой концентрацией населения и развитой промышленностью фермерские хозяйства имеют незначительный вес в сельскохозяйственном производстве ввиду недостаточной эффективности и интенсивности производства по сравнению с крупными формами хозяйствования. Большинство остальных регионов характеризуется второй стадией регионализации в развитии фермерства, когда административно-территориальные границы начинают размываться и происходит многофакторное взаимодействие субъектов агропромышленной сферы в формирующемся агроэкономическом пространстве страны.

Эти же предпосылки были учтены при авторской разработке методических основ прогнозирования развития крестьянских (фермерских) хозяйств в разрезе 19 групп регионов, выделенных по признакам сельскохозяйственной специализации, климатическим условиям, удельному весу фермерства в структуре региональной агроэкономики, доли площади сельхозугодий в территории регионов, концентрации потребительского спроса. В этом случае точнее учитываются спрос, возможность вовлечения дополнительных ресурсов, потенциал расширения и технологические ограничения производства, межрегиональный обмен. Это особенно актуально в тех группах регионов, где темпы роста по какому-либо виду продукции аномально высокие, или наоборот - по сложившимся тенденциям в ближайшие годы производство этой продукции должно прекратиться. Подробный алгоритм расчета поисковых прогнозов приведен на рисунке 3.6. Данная методика также применима и для других сельскохозяйственных укладов.

Динамика пространственного развития фермерского сектора отображается множеством региональных траекторий. На современном этапе качество его экономического роста в национальном пространстве характеризуется двумя свойствами: рост охватывает преобладающую часть пространства и становится преимущественно непрерывным. По нашим расчетам, удельный вес фермерского сектора в структуре национальной агроэкономики к 2010 г. повысится до 7-9%. Предложенный в данном исследовании инструментарий экономико-статистического анализа и структурного прогнозирования позволяет проводить комплексные исследования по проблемам роста и развития различных сельскохозяйственных укладов в региональных агросистемах, что в полной мере отвечает задачам современной аграрной политики и имеет важное значение для хозяйственной практики.

Рисунок 3.6 - Схема разработки поисковых региональных прогнозов производства основных видов сельхозпродукции в крестьянских (фермерских) хозяйствах на среднесрочную перспективу

В качестве выводов можно сказать, что формирование и реализация условий экономического роста национальной экономики в современной России обусловлено взаимопереплетением факторов регионализации и глобализации. Регионализация является итогом перехода территориально-хозяйственных систем мезоуровня к траектории устойчивой динамики на основе адаптированных к региональным условиям кластеров, использующих базовые, развитые и социально-институциональные факторы экономического роста, ядрами которых могут выступать субъекты с существенным инновационным потенциалом. В контексте последующей глобализации, как фактора снижения совокупных издержек, происходит интеграция российских предприятий во внешнюю (национальную, мировую) среду на основе экспансии отечественного бизнеса на глобальных рынках, что приводит к снижению зависимости от первоначальных территориально-локальных условий и факторов производства.

Исходя из всего выше сказанного, по мнению автора данного раздела, при современном состоянии агрокомплекса сама постановка вопроса об уровне вливаний финансовых ресурсов для становления сельскохозяйственной отрасли в новом качестве не совсем корректна. Речь, в первую очередь, должна идти не о поиске источников финансового обеспечения отрасли, а о создании адаптированных к рыночным условиям производственных структур, способных реально продемонстрировать ответственность за конечный результат и привлеченные средства.

4. Мелкотоварное сельскохозяйственное производство как составная часть адаптивных практик сельского среднего класса

В последние годы в селе, как и в городе, усиливается социальное расслоение. Говоря о сельском среднем классе, обычно имеют в виду фермеров, и именно им посвящено большинство публикаций по данной тематике См: Пациорковский, В.В. Сельская Россия: проблемы и перспективы / В.В. Пациорковский // Социологические исследования, 2007, №1. - С. 90-99.. Настоящее исследование посвящено адаптации сельских семей с детьми-студентами, получающими образование в городе, их занятости, заработкам, приусадебному мелкотоварному производству. Выделенная группа сельских семей, сумевших отправить детей учиться в город и поддерживать их там в течение нескольких лет, определенно принадлежит, как минимум, к низшему слою сельского среднего класса и является опорой современного села.

Исследование базируется на данных опроса сельских семей, составляющих описанную группу; каждая из семей включает два поколения - «зрелое» (40-50 лет) и «молодое», еще не создавшее свои собственные семьи (до 22 лет). Объем выборки - 108 домохозяйств из 30 сёл Саратовской области. Средняя численность семьи - 3,8 чел., в том числе 48,8% мужчин и 51,2% женщин, 78% лиц трудоспособного возраста (16-55 лет для женщин, 16-60 лет для мужчин), 3,4% пенсионеров по возрасту, 18,6% детей до 16 лет. Средний возраст членов опрошенных семей - 31,9 лет. Выборка формировалась по случайной схеме и репрезентировала соответствующую группу сельского населения Саратовской области. Кроме опроса, в исследовании были использованы статистические данные Росстата и экспертные интервью с руководителями ряда сельхозпредприятий и фермерских хозяйств.

В абсолютном исчислении сельское население в период 1992-2006 гг. сократилось с 39,0 до 38,7 млн. чел.; при этом доля в нем трудоспособного населения из-за неблагоприятной демографической ситуации (из-за снижения рождаемости и продолжительности жизни) возросла - с 19,9 до 22,98 млн. чел. Одновременно с ростом трудоспособного населения происходило сокращение занятости в аграрной отрасли - с 9,74 до 7,38 млн. чел. (на 24%; в экономике в целом занятость снижалась в 1995-1998 гг., глубина снижения составила 4%, после 1998 г. начала расти, достигнув к 2004 г. уровня 1995 г.) Российский статистический ежегодник. М.: Росстат, 1995, 2004, 2006.. В Саратовской области среднегодовое число занятых в сельском хозяйстве в 1999-2002 гг. снизилось незначительно - с 239,7 тыс. чел. до 235,7 тыс., то есть менее чем на 2%. Однако в 2003 г. произошел «обвал» до 170,8 тыс., и далее занятость в сельском хозяйстве области стабилизировалась на уровне 170-172 тыс. Следует отметить, что снижение числа занятых в сельском хозяйстве области произошло главным образом за счет увольнений из сельхозпредприятий; численность же фермеров и работников фермерских хозяйств в этот период либо возрастала (с 25,5 тыс. в 1999 г. до 52,6 тыс. в 2001 г. и до 60,1 тыс. в 2002 г.), либо незначительно снижалась (до 59,1 тыс. в 2003 г.). Доля занятых в аграрном секторе Саратовской области по отношению к общему числу занятых в экономике области составляла 20% в 1999-2002 гг. и 14-15% в 2003-2004 гг Стат. ежег. по Саратовской обл. 2003 год: Стат. сб. /Росстат по Саратовской обл. - Саратов, 2004. - С. 75, 81, 83..

Уровень сельской безработицы в последние 5-7 лет оставался почти неизменным - по официальным данным - 11,1-11,5%, что выше, чем в городе, в среднем в 1,5 раза. Однако, кроме регистрируемой безработицы, на селе высока доля скрытой безработицы: значительная часть работников сельскохозяйственных предприятий имеет неполную занятость, часть сельского населения занята только в своих ЛПХ.

Перспективы развития сельского рынка труда могут быть связаны, главным образом, с ростом предложений несельскохозяйственных вакансий.

До аграрной реформы сельскохозяйственная отрасль обеспечивала работой до половины трудоспособного сельского населения (47-48% в 1980-е гг.) против одной трети в настоящее время (32-33% в 2004-2006 гг.). Очевидно, занятость в колхозах и совхозах в советское время носила не только экономический, но и социальный характер: государство считало себя обязанным гарантировать сельскому населению полную занятость в аграрной отрасли; колхозы и совхозы для этой цели идеально подходили. Хотя их эффективность в целом была низкой, но они аккумулировали труд большинства жителей села.

Рыночная экономика не способствовала сохранению сложившейся в советское время системы; реформы 1990-х гг. вели к ее постепенной трансформации. На первом этапе проведения реформ была сделана ставка на развитие фермерства, а коллективный сектор, представленный колхозами и совхозами, должен был сменить форму собственности и хозяйствования и работать прибыльно. Земли новых сельскохозяйственных предприятий были поделены между их работниками, пенсионерами этих предприятий и работниками социальной сферы села, значительная часть которой в советское время находилась на балансе колхозов и совхозов. В этот период стали образовываться фермерские хозяйства - на земельных участках, составляющих земельные доли фермеров, на участках, арендованных фермерами у других владельцев земельных долей, на землях фонда перераспределения и проч.

Однако развитие фермерского сектора шло медленнее, чем ожидалось. Как показали социологические обследования, проведённые ИСЭП АПК РАН в начале 1990-х гг., социальная база фермерства составляла 10-15% всего сельского населения, что примерно соответствовало доле городского населения, склонного к предпринимательству. Согласно более поздним обследованиям института, доля потенциальных фермеров снизилась до 3-5% и перестала быть статистически значимой. К середине 90-х гг. XX в. количество фермерских хозяйств достигло пика в 280 тыс., а затем снизилось до 261 тыс. в 2000 г. и стабилизировалось на уровне 260-265 тыс. в настоящее время. Однако, несмотря на стабилизацию и даже некоторое снижение числа фермерских хозяйств, увеличивались их землепользование и объемы производства. В то же время фермеры не смогли полностью заменить неэффективный коллективный сектор аграрного производства, который решал задачи своей трансформации и выживания в рыночных условиях.

К началу 2000-х гг. большинство сельскохозяйственных предприятий либо разорилось, и на их месте возникли фермерские хозяйства, или их земли были поделены между другими сельхозпредприятиями, либо нашли инвестора в лице крупного концерна (например, «Газпрома») или банка. В настоящее время 60-65% коллективных хозяйств работают с прибылью; в 1999-2003 гг. доля прибыльных хозяйств колебалась в пределах 42-54%.

Лучше всего о современных трансформациях и институциональных изменениях свидетельствуют процессы, происходящие на уровне сельскохозяйственного района. Из находящегося в Энгельсском районе ЗАО «Без-е» площадью 14 тыс. га в 2004 г. на 4 тыс. га выделилось предприятие зернового профиля, которое зарегистрировалось как самостоятельное акционерное общество. И оставшееся на 10 тыс. га ЗАО «Без-е» и вновь образованное на 4 тыс. га ЗАО работают с прибылью; средняя зарплата в первом из них приблизительно соответствует средней зарплате в сельском хозяйстве области, а во втором превышает ее в 1,3 раза. Прибыльность ЗАО «Без-е» обеспечивается за счет гарантированного сбыта, достигнутого благодаря договору, заключенному в 2001 г. с Министерством юстиции, которое по условиям договора приобретает выращенный урожай зерновых для нужд пенитенциарной системы.

Что касается численности занятых, то она непрерывно и, притом, достаточно высоким темпом, снижалась - с 411 чел. в 1998 г. до 275 в 2001 г. и до 158 в 2004 г. (по обоим ЗАО). Высвобождавшиеся работники, если только не уходили на пенсию, в основном находили работу в собственном личном хозяйстве, занимаясь розничной торговлей молокопродуктами (сказывалась близость крупного рынка) или мясом через оптовых скупщиков. По данным статотчетности сельской администрации, в 2001 г. из 803 чел. трудоспособного возраста, живущих в данном селе, работающими считались 418 чел. (52%), из которых 275 были заняты в ЗАО (66% работающих или 34% всего трудоспособного населения); еще 49 чел. были фермерами (соответственно 11,7% и 6,1%). О занятости оставшихся 385 чел. из 803 (48%) сельская администрация не имела данных. Среди них значительна доля тех, кто занят только в своем личном подсобном хозяйстве.

Еще одно обследованное хозяйство того же района - «Л-е» - оставалось убыточным в течение всех лет после начала реформ. Зарплаты у работников были крайне низкими (в 2002 г. средняя зарплата по хозяйству составляла только 54% от средней зарплаты в сельском хозяйстве области) и более чем на 80% выплачивались продукцией предприятия. Низкая зарплата в аграрном секторе способствует росту личных подсобных хозяйств и мелкотоварного сельскохозяйственного производства в них.

В 1994-2000 гг. площадь ЗАО оставалась примерно на одном уровне - 9,6-9,7 тыс. га, а в 2001 г. уменьшилась до 6,5 тыс. га: значительная часть владельцев земельных долей передала их в управление другим производителям (по большей части фермерам). Сокращение числа работающих шло высокими темпами - с 394 чел. в 1994 г. до 268 чел. в 1998 г. и до 196 чел. в 2000 г. 2001 г. был последним годом существования ЗАО «Л-е». В 2002 г. оно было подвергнуто банкротству и приобретено многопрофильным предприятием из соседнего Марксовского района, которое переименовало ЗАО в «Товарное хозяйство» и попыталось вывести его из кризиса. Однако в 2004 г. хозяйство распалось на несколько более мелких сельхозпредприятий. Чаще крупные хозяйства распадаются на фермерские, когда бывшие работники оказываются вынужденными регистрировать свои земельные и имущественные паи в качестве самостоятельных крестьянских (фермерских) хозяйств (К(Ф)Х). Такой путь образования К(Ф)Х постепенно стал доминирующим. Можно привести ряд известных примеров появления таких вынужденных фермеров в Саратовской области: в Краснокутском районе в 1990 г. распался совхоз «Рекорд», и на его месте образовалось около 80 фермерских хозяйств, которые в течение первых двух лет фактически объединились в 18 крупных К(Ф)Х; колхоз «40 лет Октября» в селе Верхний Еруслан Краснокутского района в 1991 г. также полностью распался на несколько десятков К(Ф)Х, объединившихся в 16 товариществ по обработке земли; на месте бывшего ТОО «Левенское» Духовницкого района в 1999 г. образовалось 16 К(Ф)Х. Данный процесс представляется естественным, экономически более выгодным, чем трансформация сельхозпредприятий, и социально оправданным.

Фермерский сектор очень неоднороден. В ходе исследования были опрошены руководители двух крупных К(Ф)Х Хвалынского района, образованных на землях разорившихся коллективных хозяйств. Одно из них («С.») - многопрофильное (зерновые, сады, животноводство) - образовалось на месте бывшего совхоза, другое («Л.») - зерновое - было образовано частным лицом на земельных долях членов семьи, земле, взятой в аренду у нескольких разорившихся фермеров, и на землях бывшего колхоза. Оба К(Ф)Х достаточно крупные - соответственно 1700 и 1070 га. (Однако, следует особо отметить, что даже при распаде сельхозпредприятия на его месте редко возникает фермерское хозяйство размером свыше 2-2,5 тыс. га, что свидетельствует о явном превышении оптимальных размеров хозяйства в коллективном секторе). В хозяйстве «С.» - «наследнике» совхоза - число занятых в растениеводстве - 15 чел., в хозяйстве «Л.» - только 6, что подчеркивает более высокую эффективность использования рабочей силы хозяином-частником, а также говорит о том, что хозяйства, выросшие из прежних колхозов и совхозов, часто не могут не считаться с интересами работников разорившихся предприятий, просто «выбросив их на улицу». Они вынуждены брать «в наследство», помимо прочего, еще и раздутый штат сотрудников и неэффективную систему управления.

Таким образом, современное пореформенное село находится в состоянии перехода к новому укладу жизни, характеризующемуся значительным снижением занятости в сельском хозяйстве при остающейся высокой неформальной занятости в нем - главным образом в ЛПХ. Структурная перестройка сельскохозяйственной отрасли также идет; в ближайшие годы будет продолжаться трансформация бывшего коллективного сектора сельскохозяйственного производства, и параллельно с этим будет развиваться фермерский сектор - по своей собственной логике.

На фоне снижения прежде традиционной для села занятости в аграрном секторе сельские жители столкнулись c проблемами поиска новой работы и повышения семейных доходов. Существенный интерес представляет адаптация семей, в составе которых имеются дети-студенты. Их адаптивные практики достаточно успешны; они позволяют им поддерживать определенный уровень благосостояния и относиться к сельскому среднему классу.

Согласно данным опроса, 42,9% лиц 15 лет и старше, попавших в выборку, имели среднее и начальное образование, 35,4% - среднее специальное, 21,7% - высшее и неполное высшее. В целом по стране, согласно переписи 2002 г., среднее и начальное образование имели 39,0% лиц 15 лет и старше, среднее специальное - 39,8%, высшее и неполное высшее - 19,1%; оставшиеся 1,2% не указали свое образование. Таким образом, уровень образования семей выборочной совокупности довольно близок к уровню образования, определяемому всероссийской переписью 2002 г. в целом по стране, и значительно превышает уровень образования сельского населения.

Среди лиц старше 21 года распределение было следующим: 20,8% - среднее и начальное, 48,3% - среднее специальное, 30,8% - высшее и неполное высшее.

Около 12% всех членов опрошенных семей трудоспособного возраста работали в аграрном секторе; среди них 32% - в сельскохозяйственных предприятиях, 58% - в фермерских хозяйствах и 10% - на элеваторе. 11,9% лиц трудоспособного возраста ответили, что являются безработными, 3,1% назвались домохозяйками. 7,5% работают в школе, 3,1% - в детском саду, 6,9% являлись медицинскими или социальными работниками. Остальные 55,5% трудоспособных лиц заняты в различных несельскохозяйственных секторах; среди них имеются рабочие и инженеры на перерабатывающем предприятии, предприниматели, работники администрации, водители, сторожа, охранники и др.

Можно сказать, что семьи с детьми, составившие выборочную совокупность, в целом неплохо адаптированы к современным условиям жизни: доля безработных не выше официальной, значительная часть людей нашла работу вне аграрного сектора. В то же время высокой остается доля лиц, занятых неквалифицированным трудом, с соответствующим - низким - уровнем заработной платы. Согласно данным опроса, из работающих категорий населения наиболее низкая оплата труда, кроме работников неквалифицированных специальностей (сторожей, уборщиц и др.) - у рядовых и наемных работников фермерских хозяйств и сельхозпредприятий, у медицинских и социальных работников, в школе и детском саду. Средняя зарплата по выборке у работающих категорий составляет около 4500 руб. в месяц, с учетом пенсий пенсионеров - около 4300 руб. в месяц.

Средний заработок в сельской местности остается невысоким; он не покрывает потребностей сельской семьи, состоящей из двух поколений. Основным дополнительным источником дохода для них по-прежнему остается личное подсобное хозяйство. Как и прежде, ЛПХ обеспечивает значительную часть потребительских нужд сельской семьи. По оценкам бюджетного обследования Росстата по Саратовской области, доля собственной продукции в питании сельской семьи составила в 2004 г. 34%, что достаточно много, особенно в сравнении с городом, где средняя семья потребляла в 2004 г. только 6% продукции собственного производства, однако четко прослеживается тенденция к ее снижению: в 1999 г. она составляла 45%, в 2001 г. - 37%. При этом стабильно высокой - 80-90% по данным опроса - остается доля в питании тех продуктов, которые производятся самостоятельно в личном хозяйстве - картофеля, овощей, фруктов, мяса, молока и молокопродуктов, яиц. Данные продукты являются традиционными для ЛПХ; их производят до 90% всех домохозяйств. Наблюдаемое уменьшение доли собственной продукции в питании происходит отчасти за счет снижения производства в отдельных категориях ЛПХ, не включенных в выборочную совокупность, но, главным образом, за счет роста покупок тех продуктов, которые не могут производиться самостоятельно, то есть за счет общего улучшения структуры питания.

Кроме обеспечения потребностей в продуктах питания, ЛПХ приносит сельской семье значительную часть ее денежного дохода. Большая часть ЛПХ товарна. Не продают выращенную продукцию отдельные категории сельских семей, в том числе слой сельской бедноты, свыкшейся со своей застойной бедностью и не предпринимающей усилий по ее преодолению; противоположный им тип сельских семей, члены которых преуспели в избранной профессии: они имеют достаточный доход для содержания семьи и недостаток мотивации и времени для ведения крупных товарных ЛПХ; часть семей пенсионеров, сокративших хозяйство из-за возрастных проблем со здоровьем и др. Большинство сельских ЛПХ можно отнести к потребительско-товарному типу. По некоторым оценкам, устойчивое мелкотоварное хозяйство ведут 60% всех сельских семей в России Пациорковский, В.В. Сельская Россия: 1991-2001 гг. / В.В. Пациорковский. - М.: Финансы и статистика, 2003..