В современном языкознании язык города интерпретируется как социально-коммуникативная система, представленная совокупностью различных языковых подсистем, используемых городским языковым коллективом (кодифицированный литературный язык, литературная разговорная речь, городское просторечие, жаргоны и арго), а городская речь - как их реализация в условиях неподготовленного, неофициального общения. Сложность и неоднородность языковой стихии города создают множественность подходом к изучению этого явления. Будучи в широком понимании социолингвистической проблемой, проблема языка города является многоаспектной и междисциплинарной [см. обзоры - Красильникова 1988; Лаптева 1976].

Так, на первый план выдвигается социологическое направление, восходящее к идеям Б.А.Ларина, который изучал сложную взаимосвязь социального членения городского коллектива и лингвистического членения языка города, отражение действия социальных факторов и социальных функций на развитии и взаимодействии языковых образований в городе. Разновидности устной обиходной речи с ее социально-функциональной спецификой, реализующиеся в совокупности форм существования языка, составляют предмет социальной диалектологии (в широком понимании) [Баранникова 1977; Бондалетов 1987; Борисова 1981; Городское просторечие... 1984; Грузберг 1990; Елистратов 1995; Ерофеева 1979; Ерофеева. Грузберг 1989; Земская 1979; Колесов 1991; Крысин 1989; Лаптева 1976; Литературная норма и просторечие 1977; Разновидности городской устной речи 1988; Русская разговорная речь 1973, 1983; Сиротинина 1995 и многие другие].

Лингвогеографическое направление в лингвистике акцентирует внимание на пространственном аспекте функционирования языка. Одной из ведущих проблем в изучении языка города является проблема локальной (региональной) вариативности литературного языка, а также вопросы взаимодействия литературного языка и его "нелитературного" окружения [Ерофеева 1979; Крысин 1989; Туманян 1985: 153-160]. Исследования "речевых портретов" русских городов посвящены работы Игнаткиной 1993; Красильниковой 1990; Помыкаловой, Шишкиной, Шкатовой 1984 и др.

В последние годы лингвисты выделяют коммуникативное направление в исследовании языка города, объектом которого является "устная городская речь в типичных ситуациях общения" [см. Китайгородская, Розанова 1994, 1996]. Функционирование социальных диалектов получает психолингвистическую интерпретацию.

Актуален круг вопросов, связанных со спецификой городских номинаций и топонимики [Речь города 1995; Лексикографическое описание ... 1994]. В рамках этого направления вводится термин "лексика города", которым обозначается существующий в употреблении жителей одного города круг номинативных единиц, связанных со спецификой городского устройства и быта [Капанадзе, Красильникова 1982].

Изменение социокультурной парадигмы в России последнего десятилетия обусловило интерес к такой малоизученной теме, как городские культуры и их соотнесение с "границами" языковых образований [Грачев 1995; Елистратов 1995; Красильникова 1990; Лексикографическое описание.... 1994:100-115; Сиротинина 1995].

В 1990-х годах предпринята попытка лексикографического описания языковой стихии города [Лексикографическое описание... 1994]. В основу создаваемого омскими лингвистами словаря положена концепция народно-разговорной речи города - широкого понятия, охватывающего всю разговорную сферу современного города - от разговорных литературных элементов до жаргонизмов и социально запрещенной лексики. Главным источником данного словаря является наблюдение над речью горожан, а косвенным - материалы местной прессы и художественные произведения местных авторов. Однако важный вопрос о том, представляет ли собой народно-разговорная речь города единую систему, распадающуюся на ряд подсистем, или же это ряд разных систем, лишь частично пересекающихся друг с другом, остается в современном отечественном языкознании пока открытым [Лексикографическое описание... 1994].

Вопросы изучения языка города находят отражение в периодических межвузовских сборниках научных трудов - "Язык и общество" (Саратовский университет), "Живая речь уральского города", "Языковой облик уральского города", "Функционирование литературного языка в уральском городе" (Уральский университет), "Живое слово в русской речи Прикамья", "Литературный язык и народная речь" (Пермский университет) и др. Актуальным проблемам изучения городской речи была посвящена Всероссийская межвузовская научная конференция "Речь города" (Омск, 1995).

Таким образом, объект "язык города" концептуально обозначает перекрещивающиеся области различных научных направлений - социолингвистики, социальной диалектологии, коммуникативной лингвистики, лингвокультурологии, лингвогеографии, топонимики, лексикографии, исследующих различные аспекты данного неоднородного объекта. Онтологически язык города представляет собой совокупность различных форм существования языка с весьма размытыми границами между ними.

Картина исследований в данной области будет неполной, если не сказать о том, что язык города (как и язык вообще) имеет три формы репрезентации - 1) система, 2) тексты (функционирование), и 3)языковая способность носителя языка [Караулов 1987, Лютикова 2002]. Разработка проблемы "языковой личности" является еще одной ипостасью исследований языка города, хотя и не сводится к последней [Грузберг 1990, Караулов 1987, Крысин 1989, Язык и личность 1989 и др.]. Таким образом, изучение языка города в русской лингвистике идет по трем "осям" (соответственно способам репрезентации языка, которые - по отдельности и вместе - принимаются тем или иным направлением лингвистики в качестве предмета исследования).

Интересной и заслуживающей внимания, на наш взгляд, является точка зрения Е.А. Яковлевой, которая называет языковую систему города «урботекстом». С одной стороны, складывающийся городской язык объединяет жителей, разрешая проблему их коммуникации, с другой стороны, в результате многообразной духовной и культурной деятельности горожан в урботексте происходит постоянное накапливание информации, поддающейся прочтению населением и жизненно важной для функционирования самого города. Исследователь отмечает: «Впоследствии, отделяясь от своих постоянно сменяющихся во времени «авторов», урботекст осознается как вполне самостоятельная и уникальная сущность, проявляющаяся внешне в виде характерных языковых примет. Часть подобного текста сохраняется в качестве устных преданий (городской фольклор)» [Яковлева 1997: 175-177]. По мнению Е.А. Яковлевой, в урботексте встречаются особые речевые жанры, продиктованные социально-экономическими, политическими и культурными условиями региональной жизни, часть из которых впоследствии формирует канву общегородского фольклора.

Важное значение приобретает разработка особых методов лингвистического изучения языка города. Сложная, мозаично складывающаяся языковая система города может быть подвергнута исследованию в историко-языковом, семиологическом, психо-, этно- и социолингвистическом аспектах.

Считаем уместным более подробно осветить вопрос об основных формах городской разговорной речи и проблемах их изучения в русском языке. Понятием

"разговорная речь", как известно, обозначается совокупность форм существования языка, функционирующих в устной обиходной сфере. В отличие от литературно-разговорной речи, городская разговорная речь в таком понимании - неструктурное образование, охватывающее широкий спектр как литературных, так и нелитературных языковых подсистем, которые реализуются в обиходной городской речи.

В последние десятилетия в отечественной лингвистике наблюдается активизация интереса к особой функциональной разновидности русского литературного языка - литературной разговорной речи. В данном направлении проведены значительные исследования [Баранникова 1977, Ерофеева 1979; Земская 1979; Земская, Китайгородская, Ширяев 1981; Красильникова 1990; Крысин 1989; Лаптева 1976, Разновидности городской устной речи 1988; Русская разговорная речь 1973, 1983 и др.]. В целом среди исследований отметим единство мнений, что под разговорной речью понимают литературное образование, адаптированное (преимущественно в области синтаксиса и лексики) к условиям общения в обиходной сфере. Однако вопрос, является ли РР особой языковой подсистемой или имеет характер стиля, до сих пор остается дискуссионным. Развитие средств массовой информации обусловило появление публичной формы РР [Орлов 1981]. Тем самым дифференцируется РР, которая может иметь публичный характер, и собственно обиходно-бытовая речь (нейтральная разговорно-бытовая речь) носителей литературного языка [Ерофеева, Грузберг 1989 и др.].

В непринужденной обиходной обстановке речь горожанина, владеющего нормами литературного языка, редко являет собой пример "чистой" литературной разговорной речи. Чаще всего это конгломерат из разных составляющих - разговорной формы литературного языка, городского просторечия, территориальных диалектов, жаргонов и арго, - пропорции которых в большой мере обусловлены языковой личностью говорящего. Не случайно еще в 1960-е гг. С.И.Ожегов предложил выделить обиходную речь как специфическую форму русского литературного языка, которая "соответствует духу его развития, но не всегда и далеко не всегда освящена нормами литературности" [Ожегов 2000: 97]. Т.И.Ерофеева и Л..А.Грузберг, вводя рабочее понятие "обиходно-бытовая речь носителей литературного языка" ("обиходное просторечие"), подчеркивают, что "признание существования данной формы речи позволяет разрешить противоречие между пониманием РР как разновидности литературного языка и утверждением того, что РР имеет отчетливую локальную окрашенность" [Ерофеева, Грузберг 1989: 9]. Именно обиходно-бытовая речь является образованием, открытым для проникновения в речь интеллигенции нелитературных элементов. По статусу обиходно-бытовая речь, очевидно, не является самостоятельной формой существования языка, а скорее охватывает особую речевую сферу, в которой реализуются как литературная, так и нелитературная РР. Таким образом, "структурным наполнением" обиходно-бытовой речи могут быть элементы различного происхождения (письменно-литературного, разговорного, жаргонного, просторечного, профессионального, диалектного).

Обиходная речь - это скорее особая форма, или особый уровень владения литературной речью, при котором регулярны и часты ее пополнения просторечно-диалектными и жаргонно-профессиональными языковыми элементами, объективно употребляемыми с разной степенью стилистической заданности, но по преимуществу нейтрализованно. Широта границ и диффузный характер разговорной речи - свойство, обусловленное общими закономерностями развития современных языков, в которых наблюдается тенденция к сближению различных языковых подсистем и функциональных стилей [Костомаров 1994 и др.]. Очевидно, что образования, промежуточные между литературной РР и нелитературными языковыми подсистемами, "локализованы" прежде всего в обиходно-бытовой речи.

Одной их важнейших особенностей разговорной речи современного города является то, что отдельные формы существования языка в его составе не разграничены, а активно смешиваются в повседневной речевой практике. "Открытость" таких языковых образований, как обиходно-бытовая речь носителей литературного языка и городское просторечие, создает условия для проникновения в них жаргонизмов и арготизмов. Так, например, в песнях городского фольклора нами засвидетельствованы следующие арготизмы: баланда, блатные, бухать, вторяк, зеки, зона, кайфовать, кент, косяк, мент, мусор, накатить, ништяк, облажаться, откинуться, отшить, падло, памурло, раскумаренный, рецедес, шпонка.

Таким образом, по-видимому, можно говорить о сложившейся в отечественной социальной диалектологии интерпретации языка города с помощью понятий "кодифицированный литературный язык", "разговорная речь", "городское просторечие", "социальный диалект", которые служат основой для инвентаризации речевого материала города.

§3. Специфика городского фольклора и его языка

Фольклор - многовековое народное искусство со сложными напластованиями жанров и этнических традиций. Термин «фольклор», появившийся в Англии в середине ХIХ века (англ. folk-lore («народное знание», «народная мудрость»)), обозначает народную духовную культуру в различном объеме ее видов [Зуева, Кирдан 1998: 5]. По мнению В.Я.Проппа, под фольклором понимается не только духовное творчество, но и словесное, поэтическое искусство, творчество социальных низов всех народов, на какой ступени развития они не находились » [Пропп 1976: 19]. В фольклоре во все времена выражается не что иное, как мнение народное, слагающееся из мнений, оценок большого числа людей [Лазарев 1985: 9].

Фольклор - это память традиции: таково его важнейшее свойство» [Гацак 1998: 14]. С.А.Джанумов отмечает, что «более распространено понимание фольклора как устного народного творчества, искусства слова» [Джанумов 1978: 3]. Изучение фольклора как искусства невозможно без учета многочисленных жизненно-бытовых факторов, влиявших на содержание и форму фольклора. «Традиция фольклора, по словам В.П.Аникина, не простая преемственность творческих актов, хотя эта черта уже отличает фольклор от авторского творчества, а преемственность такой работы, которая совершается в русле устойчивых структур, форм и приемов. И за каждым свойством такой традиционности стоят содержательные свойства художественного творчества, сформированного народом» [Аникин 1995: 55].

Проблемы современного фольклора горячо обсуждаются исследователями народного творчества. По словам Э.В.Померанцевой, «современный русский фольклор - сложный конгломерат старого и нового репертуара, коллективного и индивидуального творчества, традиций и новаторства» [Померанцева 1966: 3].Переделка старых произведений на новый лад идет интенсивно - это один из продуктивных процессов в фольклоре наших дней [Круглякова 1983: 4]. По мнению Л.И.Емельянова, современное состояние фольклористики характеризуется незаконченностью в изучении ряда теоретических проблем и расхождениями в понимании сложных вопросов теории и методологии фольклора, его художественного метода [Емельянов 1978: .4]. «Научная методология современной фольклористики уже включена в область широких социально-исторических трактовок, но все еще остаются мало понятными важнейшие свойства фольклора как специфического явления художественной культуры» [Аникин 1995: 44]. Б.Н.Путилов отмечает, что актуальнейшая задача фольклористики России - «трезвое, без «перегибов», капитальное осмысление семидесятилетнего пути России, а вместе с тем и осознание в полном объеме нового нашего состояния в освободившейся России и открывшихся новых возможностей» [Путилов 1998: 9].

Таким образом, не совсем однозначно оценивается само состояние современного русского фольклора, в недрах которого постепенно угасает старая устно-поэтическая традиция и зарождается качественно новая. Произведения устного народного творчества различны по своему жанру, по своей функции в жизни человека наших дней. Одни из них существуют как пережиток старого, другие постепенно уходят, третьи развиваются. Ушли в прошлое, лишь во фрагментах удержавшись в детском обиходе, практически все старые «классические» жанры - от обрядовой лирики до сказки. Вместе с тем широко живут, приобретая новые сюжетные линии, песни, частушки, анекдоты и пословицы. «Исчезли из живого бытования не только былины. Редко теперь вспоминаются певцами исторические песни, трудно записать календарный фольклор » [Круглов 1986: 4], но это вовсе не значит, что фольклор навсегда ушел из современного быта, духовной жизни. Экспедиционная работа 1990-х годов свидетельствует уже о постепенном угасании крестьянского фольклора. Понятны и причины происходящих процессов: массовый отток молодежи их села в город в 1960-70-х годах, миграция конца 1980-90-х. Названные процессы не могли не сказаться на состоянии традиционной народной культуры [Чередникова 1998: 58], так, например, на смену лирической крестьянской песне приходят жестокие романсы и песни литературного происхождения.

Пунктирно можно обозначить целый ряд актуальных проблем, требующих сегодня особого внимания и свежего подхода. Фольклористы, литературоведы, краеведы и лингвисты ведут споры вокруг понимания объема, границ и содержания того, что принято называть фольклором. Зачастую фольклористы пребывают на узком пространстве «устного народного творчества», «искусства слова», отгораживаясь от многообразия живых процессов, вместо того, чтобы признать правомочность включения в поле исследований всего пестрого богатства устной культуры. С.Ю.Неклюдов обращает внимание на то, что, как известно, до самого недавнего времени фольклористы изучали образцы устного творчества, сохранившегося главным образом в сельской среде. «Научная фольклористика, ориентированная на старый, крестьянский фольклор, запаздывала с пониманием новых и особенно городских фольклорных явлений» [Неклюдов 1995: 55].

Известно, что XIX век не оставил нам исследований о городском фольклоре. Как отдельный объект изучения фольклор российского города начал восприниматься только в XX веке. В самом начале XX века, в 1901 году, Д.К. Зеленин увидел "новые веяния в народной поэзии" в частушках и фабричной песне. Он воспринял их как движение навстречу друг другу крестьянской и "интеллигентной" культур: "Настанет и, очевидно, настает уже время, когда народ наш перестанет иметь свою собственную поэзию, и только ту же самую, какою пользуются интеллигентные слои общества…" В 1927 году была опубликована статья В.В. Стратена (Одесса) "Творчество городской улицы", в которой он признает, что "в городе не с сегодняшнего и не со вчерашнего дня существовало своеобразное "народное", т.е. устное творчество". Кроме уже известных частушек и романсов он называет прозаические жанры: городские легенды, говоря, правда, что они менее популярны в городе, чем в деревне, анекдоты, "толки". При узком "круге распространения" (в который были включены "лумпенпролетариат, низшие слои рабочих, домашняя прислуга, уличные дети и пр."), уверял В.В. Стратен, уличная поэзия существует только до той поры, пока улица в смутное время берет на себя функцию "клуба". Как только жизнь входит в привычные рамки, уличная поэзия умирает. [Веселова 2000: 29] К сожалению, всестороннее исследование городского фольклора было редуцировано в советское время, и лишь в 1980-е годы городской фольклор вышел из небытия.

В последнюю четверть ХХ в. многие филологи интуитивно почувствовали, что во весь голос заявил о себе новый пласт культуры, не вписывающийся в устоявшиеся схемы традиционной фольклористики. «Стало очевидно, что город сформировал своеобразную фольклорную культуру, весьма противоречивую, отличающуюся от крестьянской традиции» [Каргин 1995: 15].

Язык современного фольклора остается наименее исcледованной областью русского словесного творчества, особенно язык и специфика современного городского фольклора. В этой связи перед нами возникла проблема определения самого понятия «городской фольклор». В нашем распоряжении оказались публикации, посвященные городскому фольклору, фольклору различных маргинальных групп, вплоть до фольклора тюремного и лагерного. Однако многие теоретические проблемы, затронутые в них, остались нерешенными. По мнению Т.А.Новичковой, особенно «не везет» городскому фольклору, который крайне редко попадает в поле зрения специалистов, «даже тогда, когда этнографы и фольклористы работают в городе, они неосознанно сводят урбанистическую духовную культуру к традиционной крестьянской, описывая городские праздники a ля масленица» [Новичкова 1990: 130]. А.С.Каргин отмечает, что российская наука до последнего времени особым вниманием городской фольклор не баловала. «К городскому фольклору относятся если не с пренебрежением, то без должного внимания к его исследованию. По мнению некоторых специалистов, городской фольклор - явление отрицательное, лишенное права на существование» [Каргин 1995:15].

Как справедливо отмечает С.И.Грица, «определение сущности современного фольклора осложнилось многими социальными причинами: он все больше концентрируется в непривычных для его развития условиях урбанизированной среды». Исследователь предлагает для осмысления динамики изменений в структуре фольклора и развивающихся в его недрах новых явлений разграничивать типы среды, где бытует фольклор. Условно ею выделяются два противоположных типа : «закрытая среда» и «открытая среда». Первый тип, социально и этнически компактный, демонстрирует сельская среда. Второй тип, социально и этнически интегрированный, представляет городская среда. В ней формируются определенные мировоззренческие установки, тип мышления, влияющие на характер творчества [Грица 1984: 55].

Процессы формирования городской и деревенской фольклорной традиции имеют немало общего. «В центре деревенской традиции лежит крестьянский фольклор, а в центре городской - рабочий. Вокруг них, как вокруг своеобразных полюсов, развертывается мозаичный по форме процесс фольклорной жизни других социальных групп» [Каргин 1995: 16]. Проследить детально этот процесс во всех взаимосвязях и аспектах - одна из задач современной фольклористики С.Ю.Неклюдов отмечает, что культурный симбиоз города и деревни имеет многовековую историю. Облик «классического» фольклора сложился в тесном взаимодействии с городской культурой, с идущей из города книжностью. Но взаимодействие деревенского и городского фольклора не сводится к связям устной и письменной традиций. «К сожалению, культура города слишком долго оставалась для науки terra incognita, будучи скорее прерогативой литераторов и бытописателей, чем филологов-фольклористов, всерьез же городские традиции начинают фиксироваться и изучаться лишь в нашем столетии » [Неклюдов 1995: 55]. С ХIХ века складываются культурные традиции собственно городского, полностью оторванного от земли населения, его праздничные циклы, ритмы его обыденной жизни. В городе постепенно ослабляются зависимость человека от природных условий, что приводит к забвению календарно-обрядового фольклора.

Городские традиции порождают новые тексты, распространяющиеся как в устной, так и письменной формах. Следует отметить, что письменные способы передачи и закрепления текста становятся все более распространенными. Нами зафиксированы случаи (в настоящее время их достаточно много) письменной фиксации фольклорных текстов самими носителями фольклора. Жанровый и тематический репертуар города во многом близок репертуару деревенскому. В то же время город как своеобразный социокультурный феномен определяет особую тематику фольклорных текстов. По мнению Е.А.Костюхина, пограничное положение современного фольклора предполагает колебание от индивидуального творчества, так и остающегося индивидуальным, не прорастающим в устную традицию, к творчеству тоже индивидуальному, но делающемуся достоянием массовой репродукции [Костюхин 1993: 165].

С.И.Грица выделяет такие основные признаки современного фольклора, как его выход за пределы первичной функциональной приуроченности, локальной этнической замкнутости. Именно поэтому условия городской среды в разных социальных слоях стимулируют развитие любительского творчества. Это является следствием того, что город произвел настоящую перестройку в сознании и осмыслении традиционного фольклора. С.Ю.Неклюдов отмечает, что городской фольклор полицентричен. Он фрагментирован в соответствии с социальным, профессиональным, клановым, даже возрастным расслоением общества, «самосознание горожанина творит в формах, которые оно способно создавать в конкретной исторической ситуации. Необходимость творческого самовыражения, уровень и масса творческого потенциала интеллигенции, обывателей, учащихся - движущая сила фольклорного процесса. Формы фольклорного творчества отражают реальный творческий потенциал того слоя, который его создает» [Каргин 1995: 16]. Современная фольклористика отказывается от идеологического толкования фольклора как духовной культуры крестьян и рабочих. Ныне пристальное внимание собирателей обращено к устной традиции самых разных социальных и профессиональных групп (школьников, студентов, членов одного семейного клана, жителей одного двора или квартала). Городской фольклор, с одной стороны - своеобразная трансформация традиционного сельского фольклора. Продолжение этих традиций в современном городе вполне объяснимо: урбанизация аграрной в начале века страны происходила за счет миграции сельского населения и за счет поглощения городом ближайших сельских районов [Чередникова 1998: 58].

Возникает проблема определения понятия «городской фольклор». Существует точка зрения, что современного фольклора быть не может, потому что фольклорным произведение становится только после испытания временем, только после того, как войдет в память народа и останется в ней навсегда, или, по крайней мере, надолго. Правильнее употреблять понятие « современное народное творчество », которое обозначает процесс непрерывной художественной деятельности трудящихся масс [Лазарев 1998: 204].

С.Ю.Неклюдов предлагает называть новые формы народного творчества постфольклором. «Переход от традиционного фольклора к постфольклору произошел прежде всего в результате «коммуникационной революции» рубежа веков: создание звукозаписывающей техники, возможность тиражирования и массовой трансляции звука и голоса» [Неклюдов 2001: 50]. Т.А.Новичкова говорит о том, что «развитие средств массовой коммуникации нивелирует различие городской и провинциализированной духовной культуры, в ближайшем будущем, вероятно, речь будет идти об общем явлении - фольклоре индустриализированного общества, без выделения деревенского фольклора в особый раздел» [Новичкова 1990: 130]. А.С.Каргин считает, что городской фольклор - понятие собирательное и представляет собой конгломерат различных явлений, среди которых - творчество рабочих, студентов, учащихся, интеллигенции, мещан. Мы полагаем, что городской фольклор - это произведения народного творчества, создаваемые и исполняемые представителями урбанизированной среды и характеризующиеся специфическими особенностями на всех языковых уровнях.

Признание городского фольклора во всем богатстве его жанровых форм имеет важное значение для российской фольклористики. Немногочисленные фольклорные записи, осуществленные в последние годы в городе, «со всей определенностью говорят о том, что город выступает сегодня локомотивом фольклорного процесса, определяет его наиболее важные тенденции » [Каргин 1995: 16]. Современной наукой ставится задача по развертыванию масштабной работы по изучению городского фольклора, его сбору и систематизации. Без сомнения, совершающиеся в современном народно-поэтическом творчестве процессы еще не осмыслены ни социологами, ни культурологами, ни фольклористами. Есть основания полагать, что происходит нечто значительное, масштабное, принципиально очень важное, но охватить все это разом на небольшом отстранении от объекта изучения очень трудно. Исследователи приходят к выводу, что базовые явления городского фольклора определяют здоровье и благополучие других слоев фольклора, в целом народной бытовой культуры. Современный фольклор складывается из многих текстов, бытующих в самых различных социальных сферах. В настоящее время городской фольклор не столько является объектом влияния традиционной словесной культуры, сколько сам определяет будущее развитие устного народного творчества. «Необходима сплошная полевая работа в городе, направленная на выявление как общегородского репертуара, так и репертуара различных субкультур» [Кулешов 2001: 13]. Одной из актуальных проблем фольклористики является состояние фольклора наших дней, изучение фольклорной традиции на определенном историческом срезе. В науке решаются такие проблемы современного народного творчества, как определение специфических признаков фольклора и путей его развития в наши дни, судьбы различных народнопоэтических жанров, соотношение фольклора и литературы, фольклора и массовой культуры, содержание и объем понятия «современный фольклор», методы его собирания и записи и многие другие. Их плодотворное решение находится в прямой зависимости от работы по исследованию современного фольклора. По мнению В.Морохина, собирание фольклора неопровержимо свидетельствует о творческой одаренности нашего народа, «оно систематически и весьма существенно пополняет сокровищницу мирового искусства» [Морохин 1990: 6], «фольклор живет, обновляется благодаря прочной и плодотворной традиции народного образного слова» [Кругляшова 1995: 55].

Таким образом, фольклор вообще и народная песня в частности - материал подвижный, непрерывно обновляющийся, неустанно дающий пищу для новых наблюдений, сопоставлений и теоретических прогнозов. Песня представляет собой своеобразный жанр, отражающий богатый внутренний мир лирического героя и вобравший в себя большое разнообразие поэтических приемов. Одновременно ей присуще и умение применить слово, произвести его тщательный отбор, обеспечить место и сочетаемость в тексте, выявить его семантическую возможность [Миннулин 2001: 59].

По мнению М. Петровского, русская песня разными своими видами «сумела отразить пусть не историю как таковую, но ее восприятие широкими массами, засвидетельствовать классовое и профессиональное расслоение этих масс» [Петровский 1984: 55]. Песни несут в себе необыкновенно мощный заряд художественной энергии. Они представляют несомненную художественную ценность. Е.А.Костюхин полагает, что для фольклориста происхождение песни не показатель: «подлинный показатель - это бытование». В наши дни песня звучит во дворах, в студенческих и рабочих компаниях, в исполнении эстрадных звезд. Например, певица Натали в свое время исполняла популярный шлягер «Ветер с моря дул» - произведение устного народного творчества [Костюхин 1998: 83]. Таким образом, массовая культура использует фольклорные тексты, сюжеты, в прошлом известные как тексты или сюжеты народных песен. Но, имея все признаки фольклора, массовая культура все же им не является. Как отмечают А.С.Каргин и Н.А.Хренов, «точнее было бы назвать ее псевдофольклором. Массовая культура создается для масс и представляет коммерческий пласт культуры на поздних этапах ее истории» [Каргин, Хренов 1993: 124]. Массовая культура использует приемы народной песни - повторение слов и музыкальных фраз, «песенная мелодия вмещает в себя «магические » интонационные обороты, в которых почти каждый, ее слышащий, смутно чувствует что-то близкое» [Петрушанская 1998: 6]. Жанровая особенность новой песни - «бессюжетные тексты лирического склада, где отсутствует или почти снимается эпическое начало » [Гюнтер 1997: 46].

Безусловно, песня городского фольклора выступает в качестве наследницы народной песни, иногда заменяя ее минорные настроения, мотивы грусти и унылости жизнерадостной интонацией. Наши наблюдения и исследования позволяют установить преимущественный интерес к лирическим песням с драматическими сюжетами, балладам, лирическим любовным и шуточным песням. По мнению М.А.Бобуновой, именно лирическая песня является одним из наиболее популярных и любимых в народе жанров устного народного творчества. «В ней заключено богатство народных мыслей, чувств, переживаний, определенное отношение к фактам и явлениям из бытовой и общественной жизни» [Бобунова 1995: 14].

Еще А.Григорьев отмечал, что «высшее и главное значение нашей песни заключается прежде всего в том, что она одна только вместе со всеми славянскими сестрами живет и доселе растет в народе, тогда как песни других европейских народов более или менее стали для этих народов предметом археологического любопытства.» [Григорьев 1998: 138]. Действительно, наша песня не сдана в архив: она живет в народе, творится по законам его самобытного творчества. По мнению Н.И.Савушкиной, «мы обладаем редкой, для многих европейских стран уже утраченной возможностью наблюдать "естественную" жизнь народной песни в разных условиях повседневной и праздничной жизни, слышать и записывать ее от людей разного возраста, в разном - хоровом или сольном исполнении… и в разном качестве » [Савушкина 1989: 88].

По нашему мнению, можно выделить несколько основных причин популярности жанра песни: остросюжетность, стремление к актуальности, связи с современностью, простота и общедоступность содержания и формы этих произведений, ориентация на литературную форму, куплетная структура песен, их преимущественно перекрестная рифма, и, несомненно, язык песен городского фольклора, их лексика и образные средства. Для городских песен обязателен бытовой сюжет - это обычно:

-неудачная любовь:

Зачем ты это сделала,

Надела платье белое,

Кольцо на руку правую,

На голову фату.

Неужто позабыла ты,

Сама мне говорила ты,

Что я тебя люблю…(текст 52)

-всепоглощающая любовная страсть:

Солнце сквозь листву обжигает лица.

Слышу голос твой и хочу добиться

Той любви большой, полной чар и ласки.

Эту ночь с тобой проведем, как в сказке…(текст 26)

-измена и кара за измену:

И вот тогда я растерялся,

Я шел вперед, но запинался.

Не мог поверить я тебе,

Что ты с другим изменила мне.

Зачем тогда любви слова,

Зачем кружится голова,

Зачем поверил я в тебя,

Что любишь одного меня…(текст 31)

-неразумное поведение, поступок, приведший неопытного молодого человека на тюремные нары, а молодую, неопытную девчонку - в роддом:

Ты искалечил жизнь мою

Ты полюбил и бросил.

А мне всего шестнадцать лет,

А я стара, как осень.

А помнишь осень в ноябре,

Когда сынок родился.

А ты, паскуда, не пришел.

А просто взял да и напился…(текст 32)

Песни такого рода бытуют среди студенческой и вообще городской рабочей молодежи.

Особого внимания, по нашему мнению, заслуживает вопрос о вариативности устного народного творчества. Вариативность - одно из самых очевидных, ярко выраженных, постоянных качеств фольклора. Это видоизменение каких-либо устойчивых «данных», существующих в традиции со своими сложившимися признаками фольклорных сюжетов, мотивов, образов, текстов или их частей, жанровых особенностей. [Путилов 1994: 180]. Это многократно повторяющееся воспроизведение основного смысла текста с различными видоизменениями и оттенками, выявление новых семантических возможностей, сюжетных ходов, характеристик персонажа. Проблема варианта сводится к уяснению характера устной передачи и усвоения фольклорных произведений.

Устная форма бытования, или устность - не формальный признак фольклора; он обозначает не способ передачи и распространения фольклорного произведения, а единственно возможную форму его существования в полноценном художественном виде (хотя, по мнению Путилова [Путилов 1994: 184], устность фольклора - не есть определяющий, коренной признак, это есть способ функционирования фольклорных текстов). Устность способствует яркому раскрытию идеи произведения и созданию художественных образов, но и отличает самый процесс творчества, порождая то общение между творцом и слушателями, которое не бывает в любом другом искусстве. Суть этого общения заключается в активном соучастии слушателей в творческом процессе исполнителя [Лазарев 1998: 14].

Фольклорные произведения не просто создаются, они импровизируются. Мы полагаем, что процесс импровизации был бы немыслим, если бы у данного исполнителя не было в памяти богатого набора устойчивых традиционных образов, сюжетных мотивов, поэтических формул, народной фразеологии. Слушатель, имея более или менее полное представление об инварианте, следит за созданием конкретного варианта, который совершается в его присутствии. Элемент импровизации способствует у слушателей появлению и развитию интереса к процессу исполнения [Соковикова 1998: 152]. Приведем примеры из нашего материала:

В старинном замке короля с его прекрасными садами

Жила принцесса там одна и шут с прекрасными глазами.

И вот принцесса говорит: « Исполни, шут, мне серенаду.

А коль заденешь грусть мою, я поцелую тебя в награду ».

Упали пальцы на лады, и полились шута напевы.

И в тот же вечер шут узнал, как сладки губы королевы…

(текст 130)

Звени, бубенчик мой, звени.

Гитара, пой шута напевы.

Я расскажу вам быль о том,

Как шут влюбился в королеву.

Вот королева говорит:

« Исполни, шут, мне серенаду.

А коль затронешь душу мне,

Дам поцелуй тебе в награду ».

И шут запел, шут запел,

Как с гор спускались водопады.

И этой ночью шут узнал,

Все королевские забавы…

(текст 132)

Отсутствие «авторства», принципиальное отсутствие некоего первичного сочинительского акта снимает вопрос о наличии «исходного» текста, «первого» варианта. Создание фольклорного произведения можно представить как процесс, по существу, не имеющий начала, поскольку любой форме, скажем, песенной реализации некоей темы, предшествует не поддающаяся учету серия реализаций в формах песни же.

Варьирование произведений в условиях устного бытования составляет главное отличие народной поэзии от литературы. Варианты свидетельствуют о степени распространенности произведения, о различном народном понимании его содержания и стремлении уточнить и углубить смысл. Разновременные творческие акты дополняют друг друга и всегда чем-то отличаются. Каждая новая запись сюжета одного и того же фольклорного произведения чем-то отличается от другой. Варианты обнаруживают творческую работу исполнителей. Каждый вариант лирической песни представляет собой цельное художественное произведение, завершенное в идейном, сюжетном и композиционно-стилевом отношении [Лазарев 1998: 14]. При этом все варианты сохраняют нечто общее для них всех не только в содержании, но и в главных принципах оформления. Обычно остается основное содержание песни, а также ее эмоциональный строй, сообщающий всему произведению определенную лирическую тональность.

Устное восприятие зачастую сопровождается изменением услышанного: что-то выделено, сохраняется, а что-то бывает опущено. Более того, следует заметить, что записи неравноценны. Такие наблюдения имеют принципиальную важность для уяснения коллективного творческого процесса, идущего в массовой среде. Если мы начинаем сравнивать записи между собой, то бросятся в глаза и как их различие, так и сходство. Поэтому принципиально важно изучать записи и в том, и в другом отношении. Обычно же записи изучаются относительно различия. Качество фольклорного произведения уясняется не только по своеобразию отдельной записи, полученной от отдельного человека (эта работа сама по себе важна), но и по сходству записей, сделанных от разных лиц.

Варьирование языковых единиц - это имманентное свойство фольклорного текста. Наличие варьирования объясняется устным способом передачи фольклорной традиции. Становится ясным, что сделать точные и непротиворечивые выводы относительно какого-либо фольклорного произведения можно лишь при учете всех его вариантов [Юрасова 1998: 201]. Среди записанных нами текстов вариантами можно считать песни №№27-28, 22-23, 8-34, 24-36-37, 85-86, 59-66, 91-80-81, 46-87, 60-61, 107-108, 101-102-103-117, 120-122, 130-132-133, 70-75.

В ходе нашего исследования мы выявили разнообразные ряды лексических разночтений в рамках каждого сюжетного мотива изученных нами песен городского фольклора. Выявленные нами наборы языковых разночтений имеют разнообразный языковой характер. Это могут быть

синонимы: не ускорять/замедлять, замолчать/ не играть, возвращаться/уезжать, кинуться/броситься, забрать/взять, зазвучать/заиграть, исполнить/пропеть, затронуть/задеть, стукнуть/настать (о возрасте), мальчишка/парнишка, иной/другой, страшный/жестокий, столько много/очень много. Например,

Стукнуть - разг. наступить (о времени); минуть, исполниться (о летах) [МАС IV: 295]. В тексте:

Мальчишке стукнуло семнадцать,

Служить он в армию пошел.

Он там впервые в небо поднялся,

И счастье он свое нашел.

(текст 59)

Настать - начаться, наступить [МАС II: 399]. В тексте:

Ему семнадцать лет настало,

Он в школу летную пошел.

С машиной летной поднялся в небо

И счастье там свое нашел.

(текст 66)

Взять - сов. к брать [МАС I: 171]. Брать - уносить, увозить, уводить с собой [МАС I: 112]. В тексте:

Из угла большого коридора

Выбежал мальчишка лет семи.

Бросился на шею с криком: «Папа!

Дорогой, меня с собой возьми!»

(текст 117)

Забрать - взять кого-либо, что-либо откуда-либо с собой, к себе [МАС I: 496]. В тексте:

Из конца большого коридора

Выбежал парнишка лет пяти.

Кинулся на шею с криком: «Папка!

Ты меня с собою забери!»

(текст 101)

лексемы, относящиеся к одной лексико-тематической группе: зажимать/прижимать, шептать/прошептать, заслушаться/прислушаться, зазвучать/заиграть, грянуть/скрипнуть, вывести/повести, передать/рассказать, подбежать/прибежать, коридор/переход, армия/застава, любовь/юность, зона/решетка, курильщик/загонщик, капля/грамм, веселый/вертлявый. Например,

Юность - период жизни после отрочества до зрелости, в который происходит накопление и развитие жизненных сил организма, ранняя молодость [МАС IV: 295]. В тексте:

Мама, не ругай меня, я пьяный.

Я сегодня пил и буду пить.

Потому что завтра утром ранним, дорогая мама,

Буду свою юность хоронить.

(текст 61)

Любовь -чувство глубокой привязанности к кому -, чему-либо [МАС II: 209]. В тексте:

Как же мне сегодня не заплакать.

Я сегодня пил и буду пить.

Потому что завтра утром ранним

Я любовь поеду хоронить.

(текст 60)

Шептать - говорить шепотом [МАС IV: 485]. В тексте:

Тихо-тихо подошел к тебе он

И на ухо ласково шептал.

С губ твоих лиловую помаду

Пьяными губами он снимал.

(текст 8)

Прошептать - проговорить шепотом [МАС III: 546] В тексте:

Вдруг подсел к тебе какой-то парень

И на ухо что-то прошептал.

С губ твоих лиловых твою помаду

Пьяными губами он снимал.

(текст 34)

-лексемы, относящиеся к одной тематической группе: цветок/розы, дверь/окно, сентябрь/октябрь, камыш/сосна, собака/овчарка, нары/ниша, лицо/глаза/тело/губы, принцесса/королева, полгода/годик, пять/семь, сегодня/ночь/вечер/утро. Например,

Октябрь - десятый месяц календарного года [МАС II: 614]. В тексте:

Ты попроще слова найди

И, пожалуйста, напиши,

Как шумят за окном дожди,

Как октябрь за окном шумит.

(текст 85)

Сентябрь - девятый месяц календарного года [МАС IV: 78].

Ты попроще слова найди

И, пожалуйста, напиши,

Как идут за окном дожди,

Как сентябрь во дворе кружит.

(текст 86)

Принцесса - жена или дочь принца [МАС III: 428] В тексте:

И вот принцесса говорит:

«Исполни, шут, мне серенаду.

А коль заденешь грусть мою,

Я поцелую тебя в награду»

(текст 130)

Королева - жена короля [МАС II: 106]. В тексте:

Вдруг королева говорит:

«Шут, ты пропой мне серенаду.

Коль ты затронешь сердце мне,

Дам поцелуй тебе в награду»

(текст 133)

стилистические варианты слов: пацан/юнец, девка/женщина, песенка/быль, папа/папка, ноженьки/ножки, отцовский/отцовый, потихонечку/потихоньку. Например,

Быль - устар. то, что действительно было, произошло [МАС I: 129]. В тексте:

Звени, бубенчик мой, звени.

Гитара, пой шута напевы.

Я расскажу вам быль о том,

Как шут влюбился в королеву.

(текст 120)

Песенка - ласкат. к песня; короткая детская песенка [МАС III: 113] В тексте:

Звени, бубенчик мой, звени.

Гитара, пой шута напевы.

А я вам песенку спою,

Как шут влюбился в королеву.

(текст 133)

Женщина - лицо, противоположное по полу мужчине [МАС I: 478]. В тексте:

Открываю знакомую дверь.

Человек я гражданский теперь.

Буду пить и гулять,

Буду женщин ласкать

И о службе своей вспоминать.

(текст 46)

Девка - прост. то же, что и девушка [МАС I: 375]. В тексте:

Постучался в родимую дверь.

Человек я гражданский теперь.

Буду пить и гулять,

Буду девок ласкать

И о службе своей вспоминать.

(текст 87)

По нашему мнению, подобные наборы языковых разночтений позволяют лучше понять специфику фольклорного произведения. Исполнение фольклорного произведения - это коммуникативный акт, результатом которого является продуцирование текста как речевого произведения. При воссоздании конкретного текста идет отбор конкретных лексем из набора возможных, исходя из многих факторов: особенностей языковой компетенции исполнителя, его профессиональных, социальных, возрастных, психологических и других личных характеристик. В процессе устного бытования происходит отбор песен и их варьирование (композиционно-стилевые изменения при сохранении содержания или существенные переосмысления), обусловленное особенностями переживаемого времени, существующими фольклорными традициями и индивидуальными вкусами исполнителей. Новые записи песен позволяют уточнить наблюдения над их сюжетным составом, способами их усвоения и передачи, направлениями и приемами варьирования [Зубова 1989: 19].

Выводы по главе

1. Состояние фольклора активно обсуждается исследователями народного творчества. Существует много проблем, требующих особого внимания и современного подхода. Немногочисленные фольклорные записи, осуществленные в последние годы в урбанизированной среде, со всей определенностью говорят о том, что город инициирует фольклорный процесс, определяет его наиболее важные тенденции. Современный фольклор складывается из многих текстов, бытующих в самых различных социальных сферах. В настоящее время городской фольклор не столько является объектом влияния традиционной словесной культуры, сколько сам определяет будущее развитие устного народного творчества. Необходима постоянная плановая полевая работа, направленная на выявление общегородского репертуара.

Исследователями решаются такие проблемы современного народного творчества, как определение специфических признаков фольклора и путей его развития в наши дни, судьбы различных народнопоэтических жанров, соотношение фольклора и литературы, фольклора и массовой культуры, содержание и объем понятия «современный фольклор», «современный городской фольклор», методы его систематизации. Плодотворное решение этих актуальных для науки проблем находится в прямой зависимости от работы по собиранию и описанию городского фольклора.

2. В современном языкознании язык города интерпретируется как социально-коммуникативная система, представленная совокупностью различных языковых подсистем, используемых городским языковым коллективом (кодифицированный литературный язык, литературная разговорная речь, городское просторечие, жаргоны и арго), а городская речь - как их реализация в условиях неподготовленного, неофициального общения. Сложность и неоднородность языковой стихии города создают множественность подходом к изучению этого явления. Совокупность форм существования языка, функционирующих в устной обиходной сфере, обозначается понятием "разговорная речь". В отличие от литературно-разговорной речи, городская разговорная речь в таком понимании - неструктурное образование, охватывающее широкий спектр как литературных, так и нелитературных языковых подсистем, которые реализуются в обиходной городской речи. Одной их важнейших особенностей разговорной речи современного города является то, что отдельные формы существования языка в его составе не разграничены, а активно смешиваются в повседневной речевой практике.

Можно говорить, видимо, о сложившейся в отечественной социальной урбонимической диалектологии интерпретации языка города с помощью понятий "кодифицированный литературный язык", "разговорная речь", "городское просторечие", "социальный диалект", которые служат основой для инвентаризации речевого материала города.

3. Фольклор вообще и народная песня в частности - материал подвижный, непрерывно обновляющийся, неустанно дающий пищу для новых наблюдений, сопоставлений и теоретических прогнозов. Особенности современного песенного репертуара, место и значение в нем тех или иных песенных пластов, жанров, сюжетов связаны с многосторонними процессами урбанизации, спецификой функционирования народной песни в быту. Интерес к изучению городской песни возрос в последнее десятилетие с признанием факта существования городской фольклорной традиции. Среда бытования этих произведений неизбежно накладывает отпечаток на их тематику и язык. Тем не менее, до сих пор не предприняты попытки подробного анализа песен городского фольклора, их лексико-стилистического пространства.

Глава II. ЛЕКСИКО-ТЕМАТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ГОРОДСКОГО ПЕСЕННОГО ФОЛЬКЛОРА

§1. Лексика песни городского фольклора в квантитативном аспекте

Квантитативная методика является важной частью любого научного исследования. Трудно переоценить роль количественных показателей и при изучении языка фольклора. Они способны подсказать исследователю не только направление поиска, но и зачастую являются тем необходимым фундаментом, на котором строятся многие научные выводы. Количественные параметры могут сигнализировать как об общеязыковых закономерностях, так и о чисто фольклорных особенностях городской песенной лексики.

Употребительность слова, измеряемая его частотой, является одной из его важнейших характеристик. Частота слова является мерой его повторяемости в текстах [Малаховский 1980: 99]. Словник собранных и обработанных нами тюменских песен содержит 2 594 лексемы с общим количеством словоупотреблений 8 700. Составленный нами словник тюменских песен содержит только знаменательные части речи, служебные слова и местоимения не фиксировались. Если обозначить число лексем L, а число всех словоупотреблений S, то отношение L к S даст нам среднюю частоту слова - Rcp. [Моргунова 1996]

S 8 700

Rcp.= L = 2 594 = 3,35

Наименьшая частота слова в словнике - 1 словоупотребление, наибольшая - 153. Слов с частотой 1 - 1 286, что составляет 49,5% словника, но всего 14,7% всех словоупотреблений. Максимальную частоту в словнике имеет лексема быть (153). В словаре Л.Н. Засориной 13 379 слов с частотой 1; максимальную частоту также имеет лексема быть (13 307) [здесь и далее Засорина 1977]. Таким образом, слово быть является самой частотной лексемой как в литературном языке, так и в языке песни городского фольклора. В нашем словнике названная лексема возглавляет десятку самых частотных слов: быть (153), любить (91), мама (71), глаз (59), девчонка (57), ночь (50), один (50), идти (48), друг (47), любовь (44). Например,

А он приходит поздно со свидания,

А говорит, что был на заседании.

Как быстро все прошло, перемешалося.

Не торопи любовь, а то наплачешься! (текст 1)

Ты околдовала взглядом.

Ждал, когда придешь ко мне.

Я хотел всегда быть рядом,

Ты жила в другой стране… (текст 5)

Любит мальчик эту девчонку,

Смотрит ей в голубые глаза.

Но однажды сказала девчонка :

«Милый братец, люблю я тебя !»(текст 24)

На высоте шесть тысяч метров

Пилот угрюмо напевал :

«Ну что ж, не любит - так не надо».

И он рычаг от себя нажал.(текст 59)

Мама, там не будет твоей ласки.

Мама, там не будет твоих забот.

Старшина создаст уют и ласку, дорогая мама,

А сержант салагой назовет.(текст 61)

Ты не плачь, старушка-мать, не помогут слезы.

Да и этим сына не вернешь назад.

Завтра расстреляют нас, дорогая мама!

Видно, так уж дешево жизнь прошла у нас...(текст 104)

Север, Север - далекие страны.