Дедовщина в армии

Войска связи. Прибалтика Вопрос: Расскажи о своем первом знакомстве с дедовщиной. Ответ: Это произошло, когда нас привезли в Ригу, в так называемый «рассадник», откуда призывников распределяют по всему округу, нам пришлось заночевать в клубе. Ночью зашел сержант, подозвал меня, дал швабру и сказал: «Вот здесь все уберешь». Я не стал отказываться, потому что не знал армейских порядков. Это и было первое проявление дедовщины. Из учебки мы пришли в воинскую часть сержантами. За два месяца до нашего прибытия там прошел суд над дедом, избившим молодого, и через три дня после нашего прихода один дембель устроил всем «подъем» среди ночи и по очереди бил морды. Один из пострадавших «настучал» комбату. А комбат решил показать, какой он хороший «уставник» и устроил второй показательный суд. И тому дембелю (а он должен был уволиться через неделю) присудили два года дисбата. После этого деды попритихли. Мне кажется, что в нашей армии без дедовщины ничего сделать нельзя. Многим молодым солдатам наплевать на Устав, они могут, например, проспать дежурство, а наказывают за них всю роту. Офицеры, как правило, делать ничего не хотят, все необходимое знает только старший призыв. У нас в части дедовщина присутствовала как своего рода стимул. Она помогала приучать к порядку нерадивых солдат. Еще у нас были развиты унижения, которые принимали форму игры. Например, в день перевода из «салабонов» в «черпаки» солдаты совершали «ночной марш под кроватями». Когда офицеры уходили из казарм, какой-нибудь сержант давал команду: «Бойцы первого призыва, становись! Приказываю совершить марш из района Заки в район Закимужья! По машинам!». И все парни прыгали под кровати. А ретивые деды в это время сидели на кроватях, и, как только в проеме появлялся чей-нибудь зад, били по нему ремнем. Вопрос: Существовали ли у вас группировки по национальному признаку? Ответ: Да. Русские и белорусы держались вместе без особого проявления национализма. Зато эстонцы были подлинными националистами. Их в казарме было 12 человек и держались они как единый кулак. К другим национальностям относились с пренебрежением, особенно к русским. Видимо, потому, что русские у них считаются оккупантами. Один эстонец передавал мне слова своей бабушки: «Пока жили под немцами, все шло прекрасно, а русские сразу же начали нас грабить». Но главное в том, что в Прибалтике было хуторское хозяйство, а при коллективизации всех начали сгонять в колхозы. Кроме того, эстонцы боятся вырождения нации, потому что истинных эстонцев в стране осталось процентов сорок. Самолюбивая нация. Объединялись они по языковому принципу, заступались друг за друга. Конечно, русских в казарме было больше, но они не объединялись, а разобщались, а разобщенное большинство всегда слабее сплоченного меньшинства. В конфликтах главным аргументом была такая фраза: «Ты здесь не у себя в России». В общем, относились они к нам, как мы относимся к «чуркам». Вопрос: Имела ли эта эстонская группировка контакт с эстонцами из других казарм или частей? Ответ: Нет. Они вели себя так, как будто другие не существовали. Вопрос: У вас были солдаты других национальностей, кроме эстонцев, белорусов и русских? Ответ: Один кореец, один азербайджанец, еще двое - все они держались с нами. Вопрос: А полукровки? Ответ: Полукровки держались ближе к русским, потому что на территориях республик тоже существуют русские сообщества. Всегда чувствуется холодок в отношениях истинных прибалтов и полукровок. Когда на учениях попадали в деревни, местные жители смотрели на русских солдат брезгливо, на наши вопросы не отвечали. Вопрос: Были ли у вас стычки на национальной почве? Ответ: Я бы не называл это стычками, скорее споры. Не настолько серьезные, чтобы враждовать. Например, водителем бронетранспортера в моем экипаже был эстонец. Он не поддерживал со мной дружеских отношений. Если он доставал еду, то со мной не делился, а звал своих земляков в первый отсек танка, а я сидел сзади, и они вели себя так, как будто меня нет. Вопрос: Существовали ли внутри эстонской группировки отношения дедовщины? Ответ: Нет, молодой эстонец быстро становился членом землячества, его не унижали, как других молодых. Вопрос: Как складывались отношения сержантов и землячеств? Ответ: Сержанты в нашей части не располагали правами командиров, потому что они были русскими. Рядовые эстонцы им не подчинялись, разве что при каком-нибудь офицере. Иногда сержантам подчинялся какой-нибудь эстонец из «салабонов», но только тогда, когда сами эстонцы считали, что он заслуживает этого, в целом они поддерживали отношения дедовщины. Вопрос: Как относились к эстонскому землячеству офицеры? Ответ: Делали вид, что ничего не замечают, дело в том, что у эстонцев был самый квалифицированный труд: они водили бронетранспортеры, когда БТР ломался, они помогали друг другу его чинить, в плане боевой подготовки от этого только польза. Поэтому командиры их поддерживали. Вопрос: Могли ли эстонцы принять в свое землячество латыша или еще кого-нибудь из прибалтов? Ответ: В землячество входили только эстонцы, потому что в нашем призыве были из прибалтов только они. Правда, среди них встречались ребята, которые могли в чем-то помочь русскому, поговорить с ним по-доброму. Мы пришли в армию в пору расцвета борьбы с дедовщиной. Но уходили мы с такими мыслями: «Хорошо, дедовщину искоренят, и что -- техника на честном слове работать будет?». Формы коллективного принуждения необходимы. У нас были именно такие. Правда, некоторые типы могли заставить молодых стирать свое ХБ, гладить воротнички, послать на «точку» (точка -- это место, где по ночам бабки продают вино и водку). Еще могли послать жарить картошку на кухню. Это не считалось зазорным, только немножко угнетало в том смысле, что это делал не себе, а дедам. Но мы понимали, что потом будем делать так же и откосились к этому весело, без обиды. Вообще для меня идеал -- американская армия. Профессиональная. Очень важно, чтобы человек шел служить по желанию. У нас в Союзе, чувствуется, нескоро до этого дойдут. Наша армия ничего не дает, только угнетает психику. Надо ее в корке менять, как, впрочем, и все остальное. Интервьюер С. Марзеева

Пограничные войска. Прибалтика Вопрос: Когда ты впервые столкнулся с дедовщиной? Ответ: Услышал я о ней еще до армии от старших братьев, своих сверстников, людей, которые уже отслужили в армии. Поэтому я готовил себя к тому, что существуют какие-то законы, с которыми предстоит столкнуться. Я видел людей, которые приходили из армии в жутком состоянии, менялись до такой степени, что не узнавали своих друзей. Оттуда возвращались очень напряженные люди. Нас хорошо приняли в учебном подразделении. Наш старшина сразу дал всем понять, что мы приехали служить, что нас надо учить, а не унижать. Наша застава была очень хорошей, т.к. почти все приехали из Москвы. Вопрос: То есть, проблема землячеств у вас не стояла? Ответ: Нет, земляком у нас считался тот, кто живет с тобой не в одном городе, а в одном районе, потому что все были из Москвы. Москва -- большой город, например, человек из Измайлова, а я из Тушино. Пограничные войска тем и отличаются, что дедовщина там специфическая. Там человек знает, что ему надо идти в наряд, он занимается службой, он ходит на службу, у него ненормированный рабочий день. Вопрос: Через день в наряд? Ответ: Да. В боевых частях на границах с несоциалистическими странами, где напряженная обстановка, существует правило, что увольняются только тогда, когда ты заготовил себе замену, т. е. там люди переслуживают на полгода, потому что надо обучить того, кто приедет к тебе на смену, показать ему участок границы, которую охраняет застава. Поэтому дедовщиной занимаются те, кому еще служить и служить, а тем, кто увольняется домой, не до этого. Опытный человек не будет издеваться, спрашивать: «Сколько мне осталось до дому?». В пограничных войсках между людьми существует сплочение, т.к. люди понимают, что это сложно -- нести по 6--8 часов службу, и в мороз, и в жару и чего только не бывает. Вопрос: То есть, ты считаешь, что в пограничных войсках специфическая служба и предпосылок для дедовщины как в войсковых частях нет? Ответ: Да, у пограничников другая атмосфера. Если человек идет в наряд с более старшим по службе и тому что-то не нравится, он 10 раз не станет объяснять, он объяснит по-простому, но так, чтобы молодой солдат понял. Вопрос: У вас в части боролись с дедовщиной? Ответ: Мы все это обсуждали на политзанятиях. Нам зачитывали постановления о том, что это плохо, что за дедовщину можно сесть в дисбат. Нам говорили, что надо повышать роль младшего командира. Хотя в маленьком коллективе никто не воспринимает сержанта как командира и он не говорит никому: «Товарищ солдат, приказываю вам вымыть пол», а говорит просто: «Вася, вымой пол». Если дедовщины нет, Вася скажет: «Я сейчас доложу, что ты меня заставляешь». Я не одобряю неуставных отношений, но я понимаю, почему их поддерживают офицеры. Вопрос: Ты гордился своей службой? Ответ: Я бы не сказал. В армии, в пограничных войсках люди живут одной идеей и это не идея зашиты Родины. Хотя подспудно у каждого человека есть инстинкт, что если начнется война, он пойдет ее защищать, человек не будет кричать об этом на каждом углу. Патриотизм -- это не внешнее, а внутреннее проявление, внешняя же цель коллектива -- это побыстрее уехать домой. Я рад, что попал в пограничные войска и что я там служил. Армия есть армия. Вопрос: А к идее наемной армии ты относишься хорошо? Ответ: Да. Есть люди, которые хотят служить в армии, и есть те, которые армию не воспринимают. Многие вешаются, травятся, чтобы не служить. Я был в госпитале перед самой демобилизацией. Встретил там человека из Ленинграда, который говорил, что хочет повеситься. У него 3 сотрясения мозга, но он был психически здоров, он, как говорится, «косил», уклонялся. И он подговорил ребят, что они якобы вынут его из петли и медсестре скажут об этом, мне было обидно, что другие ребята, которым тоже трудно, служат, а ему хочется побыстрее домой поехать. Вопрос: Солдаты каких национальностей были в твоем подразделении? Ответ: В роте в основном русские, украинцы, узбек, но он призывался из Москвы, поэтому никто особо и не вспоминал, что он не русский. Вопрос: Были в роте те, кто не входил ни в одну из этих групп? Ответ: Да. Например, комсомольские активисты, но им от этого хуже не было. У них свои дела, у нас свои. Вопрос: Была ли внутренняя иерархия в группах? Ответ: Как таковой, ее не было в группах. Действовали общие правила. Кто больше прослужил, тот и сильней. Вопрос: Принадлежность к какой-то группе -- это благо? Ответ: Да. Свободное время веселей проводить, может, как служба легче. Но никакой агрессии вовне не было. Вопрос: Существовала ли привилегированная национальность? Ответ: Нет. Хохлы были на вторых ролях только потому, что младше призывом. Если бы они были призваны одновременно с нами, то права у всех были бы равны. Вопрос: Физическая сила много значит в армии? Ответ: Да. Если приходит спортсмен, который занимается классической борьбой, то к нему никто из дедов в одиночку не подойдет. Вопрос: Как ты думаешь, нужны ли прапорщики В армии или это какое-то искусственное образование? Ответ: Наша армия основана на прапорщиках. Это элемент наемной армии, т.к. прапорщиками становятся люди, не имеющие офицерской подготовки. Например, один солдат нашего призыва, имеющий среднее техническое образование, написал заявление на прапорщика сроком на пять лет и стал нашим начальником, в том же подразделении. Прапорщикам хорошо известны постулаты дедовщины, они иногда их используют. Вообще армия страдает от недостатка педагогического опыта. Многие ребята, которые с чем-то не согласны, получают физические и душевные травмы. После возвращения из армии у меня была какая-то злоба на всех. Армия меня окунула в очень жесткий мир, в грубую мужскую жизнь, которой я раньше не знал. Интервьюер С. Чапнин

Пограничные войска. Архангельск Вопрос: Существовала ли у вас проблема дедовщины? Ответ: Да. В первый год я столкнулся с ней в учебной роте, когда в наряде по кухне мы не вовремя сели кушать. И потом за это всю ночь мыли стены и потолки сверху до низу с мылом. Это была моя первая бессонная ночь. В пограничных войсках есть давняя традиция: если тебя призвали осенью, то ты «пингвин», если весной, то ты «фазан». Когда прослужил год, то старый «пингвин», а потом становишься дедом. У нас не было представителей южных национальностей, были ребята из Вологодской области, Москвы, Ленинграда, Петрозаводска. Дедовщина шла от тех, кто жил в деревне. К москвичам, ленинградцам они относились хуже, чем к другим. Вопрос: Расскажи о каких-нибудь случаях, которые произошли в первые полгода службы. Ответ: На учебном пункте я очень близко сдружился со своим командиром, сержантом, дедом, он тоже был москвич. У нас оказались общие знакомые, совпадали интересы: и он, и я любили футбол. И когда распределяли по ротам, я попал служить вместе с ним, поэтому ко мне деды относились более или менее либерально. Хотя другим могли и «скворечник» проломить. Это такое крылатое выражение: когда человек неправильно поступает по отношению к деду, тот подходит и бьет молодого в грудь. Однажды «кадета» (так называли курсантов, которых выгнали из училища) избил дежурный по роте. В тот день у нас был выход на стрельбище. Кадет рассказал об этом командиру роты и тот разрешил ему на стрельбище не ходить. Бывшего курсанта избили еще жестче, а потом мы увидели, что кадета увозят на скорой помощи. Он перерезал себе вены и написал письмо начальнику особого отдела, где все рассказал. Был еще случай, когда молодой солдат убежал с территории военного городка, его разыскали, а парня, который заставлял его под кроватями «кататься в метро», отослали в дисбат. У нас не было сильных проявлений дедовщины, слышал я о ней гораздо больше, чем видел сам. Вопрос: А борьбу с дедовщиной ты считал необходимой? Ответ: Я ее не то, чтобы поддерживаю. Но, когда служил, считал, что дедовщина нужна. На ней держится порядок. Я ничего не умел, когда пришел в армию, даже гладить, шить, за меня все мама делала. Подшивался минут за 15-20. Только после того, какдеды заставляли перешивать для них, я действительно этому научился, т. е. это было не рукоприкладство, а обучение. Многому меня научила не армия, а дедовщина. Когда хочется спать, а тебе говорят, что грязно помыл пол, второй раз ты уже вымоешь чисто, дедовщина дисциплинирует -- это бесспорно. Вопрос: а каким было отношение офицеров к дедовщине? Они ведь об этом знали? Ответ: Конечно, знали. Старшина на 2-ом году службы говорил: «Ну, что же вы? давайте, гоняйте молодых. Вспомните, каквас гоняли?». Вопрос: Он был за дедовщину? Ответ: Да, на ней держался порядок, а длястаршины это главное. Вопрос: А командир роты? Он несет серьезную ответственность за вас? Ответ: Он не любил выносить сор из избы. Командиру роты нравилось, когда к нему приходил полковник и говорил, что у него все хорошо, в карауле чисто, всем надо брать с него пример. Нашу роту всегда ставили в пример. Это достигалось благодаря тому, что была дедовщина. Вопрос: А от кого зависит искоренение дедовщины? Достаточно ли команды сверху? Ответ: Нет. Команды недостаточно. Когда можно было ходить в самоволки, никто не ходил, а когда всем говорили: «Не вздумайте уйти в самовольную отлучку», народ бегал, ухолили из гарнизона в больших количествах только из-за того, что есть запрет. Вопрос: Стоял ли у вас национальный вопрос? Ответ: Остро не стоял. Но разделение на землячества играло свою роль. Москвичи держались одной кучкой. Вопрос: Что такое землячество? Ответ: Землячество это когда ребята, призванные из одного места, держатся вместе, не дают обижать своих молодых. В некоторых местах нет дедовщины, там все основано на землячествах. Но одном КПП верх держали ленинградцы. Если молодой ленинградец не подводил, могли через 3 месяца дать ему права деда. Переводили ремнем: бляхой отбивали по голому месту 12 -- 14 раз. Вопрос: Какое самое крепкое было у вас землячество? Ответ: Ленинградское. Вопрос: Между землячествами какие-нибудь конфликты были? Ответ: Да. У кого-то из ленинградцев был день рождения, они попросили гитару у ребят с Украины, им не дали. Была драка семь на семь. Вопрос: Офицеры как-нибудь реагировали на землячества? Ответ: Они могли попросить: «Я тоже москвич. Скажи, чтоб мне прислали коробку конфет». Вопрос: Какое у тебя сложилось отношение к офицерам? Ответ: Я не люблю офицеров. Даже сейчас отношусь с пренебрежением, если иду по улице и вижу старшего лейтенанта или капитана. Именно эти звания оставили неприятные воспоминания. Если раньше офицерскую профессию уважали, ценили, то наше поколение ее ненавидит. Вопрос: Ты сказал, что к москвичам относились хуже? А почему? Ответ: Существует такое мнение, что у тех, кто живет в Москве, все есть: «Вы едите нашу (орловскую) колбасу, пьете наше (вологодское) молоко, а сами ничего не можете делать». Кроме того, интеллект москвича выше интеллекта человека из Владимира. Вопрос: Это, наверное, одна из самых больных проблем в армии? Для человека, который что-то соображает, служба гораздо тяжелее? Ответ: Да. На первом году службы я пару раз спрашивал: «Товарищ сержант, разрешите мне вместо сна почитать газету?». А он ответил так: «Ты что, умный такой или спать не хочешь? Иди тогда пол мой». Вопрос: Как на твой взгляд, нужна ли перестройка в армии? Ответ: Я считаю, что да. Начинать с того, чтобы офицеры пересмотрели свои отношения с подчиненными, относились к солдатам человечнее, не считали их людьми второго сорта. Нужно пересмотреть вопрос о длительности службы. Вопрос: Твоя должность соответствовала по штату тому, что ты делал реально? Ответ: Должность моя -- стрелок. Я отслужил два года, но до сих пор не могу понять, зачем по штату нужен стрелок или 5 человек на гранатомет, меня определили стрелком за то, что на учебном пункте, наверное, со страху, я отстрелялся на «5». Потом мне этого уже долго не удавалось. Вопрос: Чем ты занимался эти два года? Ответ: Первый год я занимался, чем прикажут. Вопрос: А что приказывали? Ответ: Мыть полы, стоять в наряде. Вопрос: Ты чувствуешь себя профессионалом в мытье полов? Ответ: Чувствовал. Быстро научился, скоро разучился, когда стал дедом. Вопрос: Ты гордишься службой в армии? Ответ: Гордиться нечем. Вопрос: Но это почетный долг каждого гражданина. Твоя служба оправдывает эту фразу нашего Основного Закона? Ответ: Нет. Я был не нужен. Вся моя рота была не нужна. Вопрос: Как ты считаешь, нужна ли должность замполита в армии? Вообще, система политотдела в армии? Ответ: Я не могу понять, зачем нужен политотдел в армии. Зачем нужны училища, откуда выходят политработники, которые получают деньги ни за что. Начальник политотдела у нас пользовался неограниченной властью, например, заставлял младших офицеров ходить по плацу вместе с солдатами. Вопрос: А как офицеры на это реагировали? Ответ: После того, как все заканчивалось, меж собой обзывали его, стараясь, чтобы никто из солдат не услышал. Крыли матом. Если не умеешь ругаться матом, иди в армию -- тебя научат. Я был много раз свидетелем, когда оперативный дежурный сидел пьяный на ночной службе. Сразу жепоявлялась мысль: имможно выпивать на службе, а мне нельзя? Вопрос: Была у солдат проблема со спиртным? Ответ: Да, но вольнонаемные доставали спиртное за канистру бензина. Солдаты пили ночью, даже в карауле. Вопрос: Стремился ли ты стать образцовым солдатом? Ответ: Нет, не стремился. Образцовый солдат, как гласитУстав, этот тот, кто беспрекословно выполняет приказы командиров, следит за своим вооружением. Я не стремился выполнять нелепые приказы. Вопрос: Был ли авторитет у сержантов? Ответ: Тебе дают звание не обязательно в том случае, когда ты пользуешься авторитетом. В нашей части было 4 подразделения и только в одном из них был сержант, такой авторитет у солдат имеющий. Он прошел сержантскую школу и умел командовать. У остальных сержантов никакого влияния в солдатской среде не было. Вопрос: Тебя чем-нибудь поощряли в армии? Ответ: Да, меня наградили значком «Отличник погранвойск» 1 степени, для срочной службы это самый великий знак, который можно получить в условиях мирного времени. Непонятно только, за что я его получил. Может, в благодарность за то, что уходил домой. Вопрос: Ты изменился за время пребывания в армии? Ответ: Я приобрел там друзей -- это главное. Научился шить, пилить, гвозди вбивать. Внутренне же стал более раздражительным, стал хуже относиться к людям. Осталась колоссальная злость на офицеров. Когда я встречаю офицера, мне хочется ему что-нибудь неприятное сказать. Интервьюер С. Чапнин

Пограничные войска. Тихоокеанский округ Вопрос: Когда и как произошло первое знакомство с дедовщиной? Ответ: Первый раз это произошло в городе Владивостоке, где мы провели несколько ночей в ожидании доставки в часть. Нам уже выдали военные билеты, но мы были еще в гражданской одежде. Ночью к нам ворвались в казарму старослужащие, начали отбирать часы, деньги. Надо сказать, что мне очень повезло, потому что наша тюменская команда сумела оказать отпор дедам, мы устроили небольшую драку, сила оказалась на нашей стороне. Других же ребят здорово ощипали. Они не защищались, мотивируя это тем, что когда нас привезут в часть, все равно все отберут. Было устроено нечто вроде небольшого пожертвования дембелям, увольнявшимся в этом году. Дело ставилось на «патриотическую основу». Но наша группа, как я уже говорил, не поддалась на подобную провокацию и мы отбились. Мне повезло -- попал в учебку. Там в течение восьми месяцев проходил обучение командным навыкам, получил техническую специальность и звание сержанта, дедовщина была там более завуалирована: у нас ничего не отбирали, нас не избивали, но какой-то элемент дедовщины присутствовал во всех занятиях с курсантами. После учебки попал в погранчасть. Вопрос: Расскажи о категориях военнослужащих, об их разделении в зависимости от срока службы. Ответ: В погранвойсках очень интересная градация солдат. Прежде всего подчеркну, что до определенного времени, где-то до шестидесятых годов, призывали в погранвойска только осенью. И поэтому до сих пор сохранились очень строгие традиции зависимости солдата от времени его призыва. Меня призвали осенью, а это наиболее благоприятное время призыва, потому что «весенники» более бесправны. Солдат, только что призванный в армию, но еще не принесший присягу, носит кличку «чайник». Это человек, абсолютно ничего не смыслящий в армии и не несущий никакой ответственности за свои действия. Затем, после присяги, мы «бобры». Старослужащие нам объяснили, что в этот период наша основная задача соблюдать порядок, «заплывать», как бобры, т. е. все тщательно мыть. Это делалось так: на пол строгалось большое количество мыла, «стружки» размывали тряпками или шваброй, чтобы пена получалась по колено и выше. Через первые полгода наш призыв должен был переходить в разряд «соловьев». В учебке присвоение разряда «соловьев» совпадало с присвоением сержантского звания. Это нас повышало на целую ступень. Весенний призыв, который был лаже на полгода старее нашего осеннего считался нижестоящим по отношению к нам. Вот тут наступала разница, характерная для пограничных войск, отслужив полгода мы, «осенники», сразу переходили в разряд «дедков». А вот весенний призыв «соловьями» оставался полтора года: категория дедка у них отсутствовала. Эта градация очень строга. Не дай бог «весенник» попытается уравнять себя в правах с «осенником» -- наказание будет довольно суровым. Его могут отправить мыть туалет, или «сварить мыло» на полу. «Сварить мыло» -- это все равно, что вылить на пол большое количество человеческих соплей. Ощущение точно такое же: ты моешь шваброй пол, а мыло тянется за тряпкой по полу и не отмывается. Естественно, это очень трудно, на что все и рассчитано. Рукоприкладство в погранвойсках было развито слабо, поэтому применялись такие методы. После полутора лет службы и «соловьи-весенники» и «дедки-осенники» становились дедами. Деды же только готовятся в «дембели»: клеят альбомы, отделывают себе форму или ищут гражданскую одежду, угнетают тех, кто привел в армию позже. Угнетение распространяется не только на рядовой состав, но и на сержантский. Сержанты младшего призыва точно так же подчиняются дедам. Очень немногие сержанты, будучи «соловьями», решают проявить свою уставную власть по отношению к дедам, потому что боятся получить массу неприятностей. Им могут устроить «темную»: ночью надеть мешок или наволочку на голову и избить. Но чаще всего сержанту «соловью» просто не подчиняются, допустим, пойдет «борзый» сержант в караул с кем-то из дедов, а дед уйдет с поста. С дедом ничего не сделают, а сержанту за то, что он плохо воспитал своих подчиненных, сильно нагорит. И в этой ситуации дед будет выглядеть мучеником, а сержант -- виновником. Большую роль для сержанта-«соловья» играет всеобщее психологическое неодобрение. Поэтому все неписаные законы он выполняет сильнее уставных. Одна из сильнейших угроз звучала так: «Ты что, хочешь жить по Уставу?». В этом случае сержант лишался ночных чаепитий, дополнительного пайка, который доставался ему через друзей. Молодой сержант командовал на разводе, на строевых занятиях, а старому сержанту подчинялись чисто внешне. Когда остается сто дней до приказа, становишься дембелем, многие офицеры стараются дембелей не задействовать на всевозможных работах. Они понимают, что от поведения дембелей зависит порядок в части. Некоторые офицеры даже заискивают перед дембелями. И дембеля заинтересованы, чтобы молодые солдаты ревностно выполняли свои обязанности, потому что выполнение молодыми своих обязанностей позволяет дедам и дембелям не выполнять свои. Офицер по своему положению не может дневать и ночевать в казарме, у него есть семья, дети, он обременен массой ненужных бумаг, пишет отчеты, планы. На все это нужно время, и часть своих обязанностей он перекладывает на демеблей. У нас было так: офицер негласно вызывает к себе дембелей и говорит: «Если вы хотите, чтобы вас не трогали, добивайтесь, чтобы молодые исполняли свои обязанности как следует». И те этого добивались. Причем, не всегда уставными методами. Ведь дембеля -- люди, прекрасно разбирающиеся в службе. Под гнетом старослужащих служба познается в два раза быстрее, потому что каждый из молодых несет ее за двоих. Были случай, когда я, будучи молодым солдатом, ходил в наряд два-три раза подряд, без отдыха. Эти двое суток дали мне такой запас знаний, который иным путем получить, наверное, нельзя. Если дембеля задерживаются по какой-либо причине в армии, то они становятся «ветеранами». «Ветераны» имеют право даже не отдавать честь офицерам. Вопрос: Каковы отношения внутри самих категорий? Ответ: Выделяются те, кто пытается любыми средствами попасть в санчасть. Таких солдат называют «шлангами», это позорное прозвище. Солдаты другого типа стараются подладиться к своим командирам. Они, как правило, становятся «коптерами» (коптерка -- место, где хранится обмундирование, белье и т.д.). Коптеры сразу выделялись из нашей, «бобровской», среды. Они в приятельских отношениях с сержантом, они имеют возможность увильнуть от занятий. Еще существуют специалисты, которые находятся в привилегированном положении: художники, мастера по чеканке, хорошие спортсмены. Первые необходимы дембелям дли оформления «дембельского» альбома, в котором около трехсот фотографий. Выделяются среди прочих и «борцы за равенство», но существует проверенная система борьбы с борцами. Найти недостаток можно у любого столба, а что говорить о солдате, тем более о солдате-первогодке. Стоит, например, посмотреть на его воротничок и три наряда обеспечено. А куда эти наряды дать, сержант позаботится, вместо того, чтобы отправить дневальным, отправят драить до блеска туалет. Чаще всего «борцы за равенство» сдаются - «обламываются». Ему говорят: «Потерпи, ты должен подчиняться, зато через год будешь командовать», это главная причина, которая заставляет борца сдаться. Вопрос: А существует ли какое-то разделение дедов? Ответ: Да. Среди них выделяются те, которые отказываются принять привилегии деда. К таким я могу отнести и себя. Будучи «бобром», я выполнял свои обязанности, не лизал никому руки, подчинялся уставным приказам, меня отправляли и в туалет, и на кухню, у меня была такая установка, что я должен все вытерпеть. Активно я не боролся. Во-первых, для внутреннего спокойствия, во-вторых, это бесполезно, потому что имеешь дело с системой. На заставе дедовщины как таковой нет, потому что там ходишь по краю границы и если проявишь себя дедом, рискуешь получить пулю в спину от униженного тобой солдата. А солдат этот уйдетза кордон. Случаи такие были. Опасность стирает грани, требуетболее человеческого отношения к своему товарищу. В наряде всего три человека, до заставы 100 и более километров. Наряд формируется так: старший наряда -- старослужащий, а в помощь ему дают молодых солдат. Если на заставе он их гонял, унижал, то они не окажут ему помощи, могут просто промедлить и тогда -- конец. Упал ли с сопки, укусила ли змея -- помощь нужна вовремя. Более того, как главный в наряде, он идет впереди и чувствует не только направленные на него автоматы наших потенциальных противников, но и автоматы людей, которые к нему плохо относятся. А в автомате 30 боевых патронов. Известны случаи, когда деды не принимали все это во внимание и дело кончалось для них выстрелом в спину. За то, что я более человечно относился к подчиненным, я был менее уважаем своими одногодками, они считали, что я сюсюкаю с ними. Но иногда и я поступал, как настоящий дед. Я был даже разжалован за то, что ударил своего подчиненного в грудь кулаком, это случилось как раз тогда, когда из армии активно изгоняли дедовщину. В то время даже занятия физической подготовкой рассматривались как проявление дедовщины. Солдат распустили окончательно, особенно молодых. А в физкультурных упражнениях трудно провести грань, где кончается необходимость и начинается дедовщина, когда я был «бобром», мне все казалось дедовщиной. Но когда отслужил полгода, стал во многом сомневаться. Каким еще путем можно за полгода сделать из абсолютно не готовых к службе людей солдат? В этом случае дедовщина как силовой метод оправдана. Я ударил солдата-москвича. Как ни странно, к жителям столичных городов в армии относятся очень плохо. Сказать в армии о ком-то «москвич» -- это все равно, что сказать, что этот человек никуда не годится. Очевидно, из столичных городов люди приходят более неподготовленными. Большая часть пришедших в армию москвичей -- снобы, физически и психологически неустойчивые люди, много наркоманов. И вот мне попался именно такой товарищ. У меня на заставе был паркохозяйственный день. Мое отделение занималось уборкой заставы. Все при деле, и хотя я -- сержант, и моя обязанность руководить, координировать действия, но я тоже возился с какой-то тряпочкой. И вот подходит ко мне солдат только что после курса молодого бойца. Ремень у него висит на неположенном месте, где-то на уровне ширинки, как у самого-самого закоренелого дембеля, и держит он половую тряпочку двумя пальцами, очень изящно: «Товарищ сержант, вы понимаете, у меня английское воспитание, я не могу мыть пол». Я вот до сих пор, убей меня бог, не знаю, что это за воспитание.. Больше всего меня возмутило, что все работают, в том числе и я, дед, -- душа моя не выдержала и я ему в грудную клетку «нанес замечание». Он упал, поднялся и пошел мыть полы, как ни в чем не бывало. Я подумал: «Все понял». Но вечером он отправился к замполиту и на меня пожаловался. Со мной церемониться не стали, через неделю перед строем срезали все три лычки сержанта, домой я увольнялся с чистыми погонами и, как говорят, с чистой совестью. Мои ровесники на это сказали, что наконец-то я поступил как настоящий дед. А вот солдату, ставшему «стукачом», отомстили. Ему мстили не за меня, а за «стукачество». Это еще одна из причин, которая удерживает борца с дедовщиной. Бороться можно ведь двумя методами: стихийно, самому, (но тогда тебя сломают), или пойти и рассказать офицеру, (но в этом случае ты становишься «стукачом»). Друзья от тебя отвернутся. А в армии дружеское плечо самое главное, без него не прожить. Оставшись один, человек может докатиться до самоубийства. И даже перевод «стукача» в другую часть не всегда помогает -- солдатская почта действует безотказно. Вопрос: Были ли в твоей части землячества? Ответ: В армии есть такие прозвища «зема», «земеля», «зима». Я служил на Дальнем Востоке. От моей Родины -- Тюмени -- очень далеко. И все призывавшиеся из тюменской области были для меня земляками. Когда я был «бобром», мне оказывал моральную помощь один дед-земляк. Он приходил на заставу, вызывал меня, спрашивал, что нового из дома, мы с ним вместе курили. Меня с незастегнутым воротничком застукал дед с заставы земляка, собирался доложить, но вступился дед-земляк и тогда вопрос был исчерпан. Вопрос: А были ли у вас объединения по национальности? Ответ: По этому поводу я могу сказать очень мало, дело в том, что в погранвойска восточные народы не призываются, обычно подобные объединения бывают только у них. В погранвойсках служат русские и немного банкир, татар, казахов и якутов, ни грузин, ни азербайджанцев, ни узбеков, ни таджиков, ни всех прочих у нас не было. И с такими землячествами я не сталкивался. Вопрос: Как складывались национальные отношения в части? Ответ: Национальные отношения у нас обострены не были. Вопрос: Как ты относишься к профессиональной армии? Ответ: Сейчас армия без техники немыслима. Вот случись сейчас что: призовут меня из запаса -- я смогу быть только стрелком. Но ведь стрелки-то уже не нужны, нужны специалисты. Поэтому я считаю, что нужна вольнонаемная армия, ведь существует много людей, которые хотят служить и будут это делать за деньги. Пусть сержанту-специалисту платят 200 руб., но он будет разбираться в технике. Специалист обойдется государству дешевле, чем обучение каждые полгода нового состава. И пользы он принесет в двадцать раз больше. Пусть все население проходит военную подготовку -- но не два же года! Жуткое время тратится на маршировку, где столько положений, которые мало применимы в жизни. Пусть армия будет более свободной, ведь главное, чтобы она выполняла свои функции. Интервьюер С. Чапнин

Авиация. Западная Украина Вопрос: Как началась твоя служба? Ответ: Мы приехали в свою часть последними, все остальные служили уже больше месяца, и присягу приняли. Москвичей там просто исторически не любили, так как они всегда приезжали позже всех, и, когда их начинали учить, они обычно в ответ огрызались и ругались, думая, что они такие же люди, как те, кто служит больше месяца. На самом деле, когда человек приходит в армию, первые несколько дней он вообще человеком не считается. Хотя новоприбывшие обычно не понимают, что их как бы за людей не считают. Вопрос: А что происходит в первые дни? Ответ: Идет процесс погружения в армейскую жизнь, поэтому в первые дни обычно не трогают -- понимают, что ты еще ничего не соображаешь и с порядками не освоился. В учебке есть сержанты, которые совмещают старшинство по должности и старшинство по сроку службы, поэтому они проводят в жизнь принципы неуставных отношений. Первый классический пример -- это отбой. Поскольку в армии не все способны за минуту раздеться, сложить обмундирование и расправить кровать, то первое время эта операция повторяется каждый отбой. Если у сержанта хорошее настроение, то раза 2, а если плохое, то раза 4. В казарме 100 человек, все начинают одеваться-раздеваться, пуговицы отлетают, одежда мнется и сержанту потом приходится давать лишнее время гладить одежду, пришивать пуговицы, что ему тоже не очень нравится. Более эффективна другая форма учебы. Кровати в казарме старые, железные и скрипят. А поскольку заснуть, не шевелясь, довольно сложно, то в казарме стоит легкий скрип. Сержантов этот скрип почему-то очень раздражает и они дают команду: «20 минут ни одного скрипа, 3 скрипа, рота взлетает». У нас в авиации эти ночные подъемы назывались полетами. Раздается скрип -- «Раз скрип» -- считает сержант. А поскольку люди часто простужены, то когда кто-то кашляет, то легонько дергается и кровать скрипит. После 3-го скрипа идет команда: «Рота, подъем!". Все выстраиваются. Выходит сержант и говорит: «Ребята, тра-та-та, я же вас как отец предупреждал, ну зачем вы это делаете? Упор лежа принять». Сто человек принимают упор лежа и начинают отжиматься. Отжимания делаются на «раз» -- «два», причем промежуток между «раз-два» часто около 3-х минут. После 5-10 отжиманий люди просто падают. Разговаривать после отбоя нельзя, но люди начинают потихоньку переговариваться, сержант свирепеет, полеты продолжаются. Еще есть операция под названием «кровавый турник». Если зима, то турник стоит в казарме, если лето -- на улице, чтобы, когда есть свободная минута, солдат мог подойти к турнику потренироваться. Большинство подтягиваются едва вполовину того, что надо. Ночью поднимаются обычно «урюки» -- славные служащие из Средней Азии. Их пинками подгоняют к турнику и заставляют там хотя бы висеть. Если с часу до половины второго повисеть на турнике -- спится после этого потрясающе. Утром в 6 часов подъем. После подъема -- зарядка. Поскольку люди, пришедшие в армию, до этого особенно бегом себя не утруждали, а тут в сапогах надо пробежать километра 2-3, а то и 5-6, начинаются проблемы. После этой пробежки обычно наступает некое кислородное голодание и ты уже ничего делать не можешь. Распорядок составлен довольно гуманно: за полчаса нужно заправить кровать, почистить сапоги и умыться. У разных взводов обычно эти занятия чередуются, чтобы не было толпы, сначала, например, дается 5 минут заправить кровати. На одеялах, чтобы не путать голову и ноги, есть 3 полосы, эти 3 полосы должны быть строго выровнены. Есть специальный процесс, придуманный, видимо, еще Петром 1: вытягиваешь ниточку и начинаешь ровнять. На кроватях -- шерстяные одеяла и на них нужно делать небольшой начес, чтобы получился прямой угол. Если ты хорошо себя ведешь, то сержант разрешит начесывать кантик только с одной стороны, той, которая ближе к проходу, потому что, когда проверяют, то смотрят только с одной стороны. Вопрос: А как начесывают кантик? Ответ: Начесывают табуреткой. В процессе употребления матрацы начинают сбиваться -- образуются разные бугорки, а кровать должна быть идеально ровной. Поэтому утром, когда ты уже набегался, ноги у тебя подкашиваются, и, чтобы размять руки, ты дубасишь эту кровать. Есть много разных хитростей, например, снимаешь с ноги тапок, ставишь уголком табуретку, начинаешь по ней каблуком стучать. Грохот стоит в казарме совершенно неимоверный. Вопрос: Пыли, наверное, много? Ответ: Пыли почти нет, потому что все периодически вытряхивается. В отдельных полках заправлению кроватей уделялось меньше внимания, но у нас каждое утро начиналось с этого унижения, чтобы на весь день был хороший заряд. Как оказывается, чистить сапоги -- обязательно, а вот умываться -- вовсе нет. Сержант вправе вместо 5 минут на умывание, дать 1 минуту, а этого хватает только на то, чтобы добежать до умывальника, плеснуть в лицо холодной водой и скорей бежать обратно. После этого начинается утренний осмотр. Утренний осмотр доказывает, что ты -- дурак и тебе ничего не принадлежит. В кармане должны быть: записная книжка, носовой платок и расческа. Если там оказалось еще что-нибудь, нужно это выбросить. Если ты этого не понимаешь, тебе это будут объяснять каждый день в течение двух лет. Носовой платок должен быть только чистым. Если ты в него сморкался, то платок уже не подходит. Доходило до абсурда: люди носили носовой платок в заплавленном полиэтиленовом пакетике. И сержант их хвалил, т. е. все превращалось в чисто «уставные» атрибуты, терялся первоначальный смысл. Расческа, в принципе, тоже была не нужна, т.к. у курсантов после стрижки не успевали еще отрасли волосы. Расческа не нужна, носовой платок, конечно, нужен, т.к. много людей постоянно простужены, но в него сморкаться нельзя. Все эти приказы о содержании карманов шли, в основном, на уровне сержантов. Вопрос. А как еще проявлялась дедовщина в вашей части? Ответ: Я служил в переломное время -- 1986-1988 гг. Первые постановления о пресечении дедовщины вышли в 1985 году. Командование нашей части решило «выпендриться» и стало вводить различные жесткие меры по пресечению дедовщины. Началось нечто, похожее на «охоту на ведьм». Если кому-то что-то показалось, то тебе сразу же приписывали неуставные взаимоотношения, склоняли по всем инстанциям, давали выговоры, наряды, когда я уже начинал служить, некоторые виды неуставных взаимоотношений уже исчезли, например, «танцы молодых». А раньше были целые спектакли, когда рота одевалась в простыни и начинала плясать вокруг ребят, которым через три недели на «дембель». Под ярлыком «неуставные взаимоотношения» собрано довольно много различных явлений, различных даже по своей сути, дедовщина же -- это вторичное явление. Часть привилегий старослужащих, на самом деле, нужна. Искоренять уродливую часть этих взаимоотношений несложно. Контингент в армии меняется, каждые полгода приходят молодые солдаты. Они знают о неуставных отношениях только по рассказам, которые ими воспринимаются чисто информативно. Насколько они их материализуют -- зависит от окружающей обстановки, от командования. Тех, кто прошел первый период службы, уже не переубедить, их перевоспитание может идти только запрещением.

Они хорошо знают порядки, их нельзя убедить, что они не должны отыгрываться за свои унижения на других, даже если они на словах согласятся с разумными доводами, внутренне они все равно будут настроены против, но если группу военнослужащих воспитать без дедовщины, у них не будет психологической основы, чтобы унижать других, останутся только чисто внешние атрибуты, например, подшивание воротничков особыми стежками и т.д. (Человек, который привык видеть себя «красиво одетым», будет сохранять атрибуты, которые вообще-то пошли от дедовщины, например, год службы -- 1 складка, от плеча до плеча, полтора года -- две складки). А отношение к молодым, как к рабам (стирка х/б, мытье полов) -- это, на мой взгляд, можно искоренить, и главную роль здесь, безусловно, должно играть командование. Но командованию выгодна дедовщина, потому что она поддерживает железную дисциплину. Аргументом в пользу дедовщины может служить ненависть, которая проявляется у солдат во время таких отношений. Официально у нас не культивируется развитие ненависти у солдат, как, например, в США. Хотя у них вырабатывают ненависть к потенциальному возможному врагу, у нас эта ненависть культивируется методом дедовщины. В принципе, солдат без ненависти -- это не совсем полноценный солдат, в случае войны отсутствие ненависти у солдата -- это минус всей армии. Командование уверено, что эту ненависть «изнутри» можно повернуть и против внешнего врага и соединить с общим патриотизмом. А второй аргумент в пользу дедовщины -- то, что многие офицеры -- обычные лентяи и без дедовщины им было бы сложно управляться с подчиненными. Самые уродливые ее формы появляются «от нечего делать». Кажется, что в армии человек все время занят, а на самом деле у него масса времени. Это не значит, что у него есть время почитать книжку, т.к. после физических нагрузок читать не получается. Время появляется из-за того, что нечем занять голову. В полках, где много работы, например, в погранвойсках, почти нет уклонов в сторону издевательств. Там, где люди несут серьезное боевое дежурство, связанное с боевыми обязанностями, уродливых явлений гораздо меньше. На армию очень долго смотрели как на какую-то очень зрелую структуру и все время забывали, что в армию идет молодежь, для которой характерно некоторое отчуждение в человеческих отношениях и вообще в жизни. Если немного отвлечься: почему люди не шли в армию? Очень многие не шли потому, что здорово сознавали, что государственный аппарат, фактически плюнув на воспитание молодого поколения в школе, в институте и имея в руках такой инструмент, как всеобщая воинская повинность, за два года армии старался нивелировать людей, т. е. подогнать под общий уровень. И человеку за два года в большинстве случаев прививали шаблонное мышление, делали из него молчаливого раба. 18-20 лет -- возраст окончательного формирования личности, после 20 лет, насколько я знаю, изменения уже незначительны и такие удары по мозгам помогали держать наше государство на том уровне, на который оно село, отсюда же -- трагедия людей, которые в свое время получили отсрочку и попали в армию, скажем, в 23-25 лет. Для них это огромнейший жизненный кризис. Если молодой человек воспринимает армию, как место, где он может чему-то научиться, то люди, которым 23 года, жизненную школу уже имеют, и с огромным трудом переживают унижения, которым их подвергают. Одна из самых серьезных проблем, связанная с неуставными взаимоотношениями -- это проблема психологической разрядки, т. е. необходимость переключаться с привычных предметов на что-то другое. Жизни в армии нет. Вот, например, что такое вечер отдыха: собираются все солдаты (если это очень хорошая показуха, то в парадной форме), заказывают в местной солдатской чайной какие-нибудь пирожные (естественно, приготовленные в местных условиях и поэтому с трудом перевариваемые), затем идет какой-то сценарий и на этом все кончается. Но с какими бы лучшими помыслами не устраивались подобные мероприятия, они не способствуют отдыху солдат, потому что проходят на тех же интонациях, что и каждодневная служба, никакого переключения не происходит. Все знают, что если замполит пришел, то это ничего не меняет, т. е. он такой же офицер, а ты такой же солдат, и если в частной беседе с ним как-то еще можно расслабиться, то на людях -- никогда. И вся эта строгая субординация преследует солдата весь день. Солдату постоянно вдалбливают в голову, что он должен всюду подчиняться, вести себя так-то, соблюдать то-то, права у него, правда, есть, но о них как-то не вспоминается.. Неуставные отношения -- это некая эгоистическая попытка отвлечься от такого замкнутого круга. Что такое дедовщина? Это когда командир доказывает, что он командир не только по службе, но во всем может распоряжаться жизнью молодого солдата. Я еще раз хочу повторить, что именно в нашей части проблема неуставных отношений остро не стояла, однако, пару раз были попытки повеситься. Это происходило с людьми психологически неуравновешенными, потому что берут в армию кого попало, и когда командованию надо дать план, набирают и тех, кто уклонялся, и тех, кому нельзя служить. На призывном пункте говорят, мы, мол, забираем, а в армии разберутся, это утверждение в корне неправильно. В армии разбираться гораздо сложнее, потому что, если туда попал, то уже все. Вспоминается пример Ключевского из «Доверия». Берут в армию и пацифистов, и отсидевших уголовников. Есть такое утверждение, что дедовщина в армии появилась после того, как туда стали набирать тех, кто отсидел срок. До 70-х годов их в армию не брали, и хотя уже в то время назревали психологические предпосылки дедовщины, я думаю, что это явление имело бы другие, менее жестокие формы, чем те, которые мы имеем сейчас. В армии мне внушали, что я должен быть счастлив потому, что работа, которой я занимался, хоть как-то связана с моей будущей профессией, и я должен благодарить Бога, что мне так повезло и молчать, молчать. И когда я говорил, что это не благо, это должно быть нормой, мне отвечали, что я, мол, много думаю и думать надо меньше -- полезнее для здоровья. Когда искореняются особо жестокие неуставные отношения, то возникает потребность освобождающееся время чем-то замещать, ведь неуставные взаимоотношения в армии стали нормой, как отправление какого-то культа. Необходимо проводить освободившееся время хоть как-то. Жить два года по Уставу совершенно невозможно, например, сначала ты «дух», потом ты «гусь», потом «черпак», потом «дед», потом «дембель». С дедовщиной твои права возрастают, т. е. сначала ты -- ничто, зато потом ты -- все. Это двухгодичное движение дает стройную жизненную психологию: начинаешь с нуля, но у тебя есть возможность стать королем, дедовщина, по общей своей сути, отражает в какой-то степени нашу жизнь. У нас существовали группировки по интересам, по интеллектуальному уровню и по национальному признаку. Я бы не сказал, что москвичи держались отдельно от ленинградцев. Тут была общая национальность -- славяне. Прибалты были ближе к славянам, но держались особняком. Были отдельные группки грузин, армян, азербайджанцев. Из солдат Средней Азии особенно сплоченными были узбеки. Особняком держались западные украинцы. Глубоких конфликтов не возникало, поскольку в учебке можно их пресечь. В учебке, когда набирали сержантов и постоянный состав, предпочитали русских и прибалтов, особенно прибалтов, т.к. они пунктуальны и флегматичны, не выступают, когда не нужно. Вопрос: А еврейского «землячества» не было? Ответ: Как ни странно, с евреями я почему-то не служил. Может, конечно, они и были, но настолько не чистокровные, что их не замечали. Самые большие проблемы возникали с солдатами из Средней Азии. Там люди, живущие в отдаленных углах, как только пойдет слух о призыве, разбредаются в разные стороны и вылавливают их в основном с милицией. У них обычно очень низкий уровень знаний. Для средней Азии у нас было однозначное название «урюк». Служба показывает, что интернациональная армия -- это невозможно. Я до армии думал, что я интернационалист. В армии почувствовал глубокую ненависть к средней Азии. Я понимаю, что будь они в своих условиях, я относился бы к ним хорошо. Быть солдатами среднеазиаты совершенно не способны. Если дать им саблю, они с ней еще как-то управятся, если дать лопату, то окоп они выроют, но технику обслуживать они не могут, эти люди совершенно из другой жизни, чуть ли не из каменного века. «Урюк» может посидеть на самолете, погреться на солнышке, посмотреть какую-нибудь технологическую книжку. Но работать за него будешь ты, а деть его некуда, потому что его определили в твое отделение, здесь он и будет служить, пока не дослужит. Когда ты за него пашешь, он радостно улыбается, благодарит, говорит, что в следующий раз он сделает сам, и это повторяется изо дня в день, и ты уже начинаешь его понемножку ненавидеть. У тебя возникает желание, чтобы он тоже за тебя поработал. У командования тоже возникает такое желание, потому что оно заинтересовано, чтобы работали все, и если один где-то работает за двоих, то второй должен работать за двоих в другом месте. И он за тебя метет улицы и т.д., т. е. получается явное разделение на «черных» и «белых». Это деление существенно влияет на дедовщину. Мне повезло, я не встретил засилья Средней Азии, я жил в ситуации, когда славяне были сверху. Отношение к Средней Азии, армянам, грузинам было от безразличного ближе к отрицательному. Я вполне могу себе представить ситуацию, когда во главе стоят азиаты, что в сто раз хуже, потому что можно с полной уверенностью сказать, что славяне и прибалты более цивилизованные люди, в большинстве случаев, они моральные нормы соблюдают. Но когда во главе стоят азиаты, я могу представить, во сколько раз это все жестче и безнадежней. Это люди, с которыми договориться нельзя. К Москве они относятся очень резко. Когда во главе стоят славяне, то деления «на Москву» обычно нет, бывает, изредка проскользнет «… а, собаки-москвичи». Если не сгибаться, будут бить, но унижать будут меньше, т.к. люди из каменного века стойкость уважают. Но когда тебя бьют трое, иметь мужество не поддаваться и держать свою линию довольно сложно. Вопрос: Входят ли славяне в одну группу или среди них тоже есть дифференциация? Ответ: Дифференциация есть везде и во всем, но внутри славян она идет по особому принципу. У нас сначала шло разделение на городских и деревенских. Потом студенты -- как некая группа. Вопрос: Как относятся национальные группировки друг к другу? Ответ: Самая нейтральная группировка -- это прибалты. Зимой-весной 1983 г. у нас было довольно много конфликтов между азербайджанцами и армянами на почве Нагорного Карабаха, однажды поставили в один наряд армянина и азербайджанца. Отношения между этими группировками уже были накаленные. В принципе, тебя «посылают» раз двадцать на дню, и ты, примерно столько же. Воспринимается это вполне нормально, но если надо за что-то зацепиться, то это просто замечательный повод. Например, все азиаты и закавказцы на «твою мать» реагировали совершенно однозначно: лезли драться, как же, мол, ты осквернил мою мать и т.д. Из-за какой-то мелочи произошел конфликт, и один другому двинул, а второй ему так двинул, что первый свалился и, не смог встать. И они подрались довольно сильно, одному потом даже пришлось делать операцию. Нормальный человек, если и воспринимает эти рассказы, то эмоционально, умом он не может поверить, что такое может твориться, даже если сам был в армии. Как ни странно, все быстро забывается, настолько все эти ситуации невероятны. Уходя на «дембель», ты знаешь, что к армейской жизни больше не вернешься и внутренне перестаешь эти проблемы понимать. У нас в роте был азербайджанец, мастер спорта по боксу, довольно глупый парень, грубый и злой, но он постоянно влезал во все драки и выяснения отношений, за что все остальные, когда получали в месяц 7 рублей, -- 5 рублей отдавали ему. Он был такой царь-отец: собирал с них дань, но защищал. Когда сбор дани был раскрыт, было много смеха, но с ним ничего не могли поделать, потому что никто не выступил против него. Несколько человек раскололось. И еще он был единственный человек из всех, кого я встречал в армии, который занимался гомосексуализмом, причем склонял к этому других. Сам он был невысокий, где-то 1,60 м, но очень крепкий, почти квадратный парень. Его партнером был высокий флегматичный прибалт, видимо, еще глупее, чем этот. Земляки часто общаются в курилках. В основном, все потасовки происходят во время курения. Чтобы покурить, дается 5 минут. И 2-3 роты, сломя голову, несутся к туалету, протискиваются в двери. Тут возникают мелкие конфликты. Офицеры обычно роту не провожают, а сержанты вмешиваются только когда драки принимают угрожающие размеры. Вопрос: а есть ли разница между отношениями внутри различных группировок? Ответ: Русские -- большой народ, и они не очень привыкли ощущать себя единым целым, в отличие от азиатов и других национальностей, которые даже свободное время проводят вместе. Русский в свободное время сядет читать книжку или писать письмо, а азиаты соберутся вместе и беседуют на родном языке. У «урюков» -- детей природы -- изобретательность обычно на очень низком уровне идальше «Я русский не понимай» они не идут. Непонятно, зачем их вообще берут в армию и везут на Украину, когда ребятам по полгода приходится обучать их русскому. Однажды была такая история, приехали к нам молодые. Утром кричат: «Подъем!". Русские встают, а узбеки лежат в кроватях. Сержанты просто падают от такой наглости и говорят: «Слушай, дорогой, вставать пора!". Они начинают медленно вставать. Им кричат: «Подъем!", а они не понимают. А встают они потому, что к ним подошли, потрясли и показали, что другие уже стоят. Очень смешно. Вопрос: а неуставная иерархия сохраняется внутри «землячеств»? Ответ: Это от случая к случаю. В принципе, группировка может собираться только в свободное время, когда обычно все расслабляются, и если, ты не «дух», то остальные различия сглаживаются. Вопрос: а что важнее, членство в группировке или положение по службе? Ответ: Это очень по-разному. Скажем, «дембелю» понравился парень. Они «землячки». И вдруг какой-то парень, прослуживший год, заставляет новобранца мыть полы. В это время проходит мимо «дембель» и говорит: «Нет, ты не делай это. А ты больше к нему не приставай», т. е. принадлежность к «землячеству» роль играет. Но если новобранцу прикажет что-то другой «дембель», то «дембель-земляк» вмешиваться не будет, отношения на равных между «дембелями» важнее «землячества». Вопрос: А есть привилегированные национальные группы? Ответ: Верховодит более сильная группировка (я имею в виду в физическом плане, а не по человечности). Если силы более-менее равные, то идет довольно жестокая борьба: драки, доносы. Все кровно заинтересованы, чтобы именно их группировка была у власти, когда происходит смена власти, то новые властелины отыгрываются на старых. Привилегированных национальностей я не встречал и думаю, что их нет. Вообще власть «землячеств» -- это довольно сиюминутная штука, т.к. солдаты своей судьбой не распоряжаются, и кого куда и когда переведут -- неизвестно. Но есть разнарядка. Например, по разнарядке должно приехать 20 грузин. Их стараются распихать по разным взводам, чтобы они особо не перекрещивались и огромной силы из себя не представляли. Их надо по одному, т.к. они народ гордый, могут что-нибудь натворить. Вопрос: А существуют ли одиночки? Ответ: Я таких почти не замечал, скорее всего потому, что люди редкой национальности, оказывающиеся в армии, ведут себя очень тихо или примыкают к какой-нибудь группировке, например, чеченец к грузинам. Если это, например, серб и призывался из Москвы, то он примкнет к москвичам, т. е. к славянам. Вряд ли возможно, чтобы человек остался один, он обязательно к кому-нибудь присоединится, потому что «землячество» -- это не только поддержка, это просто приоритетное общение. Но с точки зрения поддержки «землячки» не очень охотно будут защипать «прибившегося» и поэтому он, сознавая это, будет держаться тихо. Вопрос: А как складываются отношения сержантов и землячеств? Ответ: В обязанности сержанта входит предотвращение всякого рода инцидентов и посягательств на его власть, поэтому сержант проводит хитрую политику. Если он видит, что одна группировка по силам может уравновесить другую, он эти группировки не разнимает И не разбивает. Но если какая-нибудь группировка начинает «катить бочку» на сержантов и офицеров, они, конечно, это пресекают, но своему землячеству сержант будет оказывать некоторое покровительство, например, если армянин попросит у русского сержанта разрешения сходить со своими в чайную, сержант, скорее всего, предложит им сначала территорию подмести или что-нибудь в этом роде. А если подойдет русский, но не тот, который вызывает антипатию, а к которому он нормально относится, то его в чайную отпустят. Но тут в основном зависит от самодурства сержанта, потому он сделает как ему захочется, такими обязательствами он не связан, он может из воспитательных целей не пустить в чайную тех же русских (только армян он тогда тем более не отпустит), словом, полный произвол. Вопрос: А среди сержантов есть какие-то различия в статусах? Ответ: Есть сержанты на взводах, есть сержант -- освобожденный комсомольский секретарь, есть сержант в роте. Сержант на роте и сержант-комсомолец более свободны, а сержанты ни взводах проводят занятия, живут с курсантами. Между всеми сержантами чисто должностные отношения. Прапорщик и сержант на роте фактически дублируют друг друга, делают одно и тоже, только один получает 100 руб., а другой 20 руб. Молодые сержанты почти полностью приравниваются к «духам», от звания ничего не зависит, просто у такого «духа» есть большой приоритет по службе, он любимчик командования, может даже в увольнение пойти. Сейчас собираются сержантам дать больше прав, но я боюсь, что это просто будет некоторая легализация дедовщины, т.к. ни один сержант не выдерживает испытания властью. Если они не становятся ублюдками и чудовищами, они становятся просто шкурными людьми. Я видел, как портились люди, вместе с которыми я служил, становясь сержантами, даже в период так называемой демократизации их власть была большой и они очень свободно себя чувствовали, даже без дедовщины, эта психологическая обработка сержантов в корне меняет людей, можно сказать, их калечит. В армии я постоянно вспоминал рассказ Толстого «После бала». Я считаю, что первая мера для улучшения состояния армии, это полная замена армейского состава. Надо хотя бы сократить наиболее консервативную часть офицерского состава и обязательно институт прапорщиков. Прапорщики -- это люди, являющиеся идейной опорой дедовщины. Вопрос: Давай теперь разберем случаи самоубийства, побегов. Ответ: Доведенных до отчаяния людей у нас не было. 2 раза ребята пытались повеситься, оба были психически явно ненормальными. А в армейских коллективах довольно жесткий принцип выживания: или ты выстоишь, или тебя сломают. И когда человек явно неуравновешенный и слабый, над ним смеются и издеваются. Один парень все время ходил и твердил: «я повешусь», и ранней осенью его застигли в душевой: он привязал петлю к трубам и стоял перед ней. То ли он действительно не мог себя пересилить и повеситься, то ли это был жест на публику, мы так понять и не смогли, т.к. времени у него было довольно много, повеситься он мог за это время уже раз 100. А второй парень действительно повесился, его вынули из петли. У него была вроде личная проблема: его девушка написала ему, что выходит за другого замуж, он очень переживал. А какв армии утешают? Говорят: «да ерунда, это сплошь и рядом, вон у нас в части 2000 человек, так у половины точно девушки им изменили». Ему, естественно, от этого не легче, командование приказало всюду за ним следить, а то действительно может повеситься. Хотели его комиссовать. Но не смогли, инструкций таких нет. Правда, после неудачной попытки самоубийства его сначала в психбольницу отправили, а потом -- домой. Вопрос: Как же ему удалось повеситься? Ответ: Ему дали 3 минуты, чтобы начистить сапоги. Казалось бы, что за три минуты он мог сделать? Через 5 минут сержант решил сходить и посмотреть, почему солдата нет. Зашел в сушилку, а там через трубы с горячей водой перекинута веревка -- солдат только что повис, причем неудачно надел петлю, и благодаря этому и расторопности сержанта остался жив. Ему повезло, что сержант раньше работал в реанимации и знал методы первой помощи, т.к. врачи из санчасти ничего не умели делать. Побеги за время службы были, но из нашей части сложно убежать. И людей не настолько «доставали», чтобы они бежали. Чаше всего бывало, что не дали позвонить домой -- человек и сбежал. Сразу по тревоге поднимали всю часть и начинали прочесывать окрестности, потом найденный получал свои 8 суток гауптвахты, до суда не доходило. Совсем другое дело, когда убегая, стреляют весь караул и захватывают с собой боезапас. Нас постоянно поднимали искать таких солдат на местности. Кстати, говоря о неуставных взаимоотношениях, надо заметить, что они существуют не только между старослужащими и молодыми, но и между сержантами и офицерами, офицерами и старшинами, командном составом. Т. е. абсолютно на всех армейских уровнях. Например, полковник может идти по плацу и курить, а если пойдет лейтенант, то ему за это сделают выговор, командир части может отправить солдат копать в его огороде грядки, делать ремонт в доме, это тоже из серии неуставных взаимоотношений. Офицеры всюду используют солдат как рабочую силу. Неуставные отношения, как спрут, пронизывают всю армейскую структуру сверху донизу. Причем солдаты далеко не всегда недовольны неуставными взаимоотношениямис офицерами. Например, солдаты что-то делали по дому у офицера, тот же ремонт. Их за это офицерская жена обедом накормила. А для солдата, живущего на казенных харчах, домашний обед -- это просто праздник. Вопрос: Устав способствует развитию дедовщины? Ответ: Он не способствует, но и не мешает. Устав не менялся с 1939 г. Я общался с людьми, которые уволились в 1949 году -- тогда уже начинал подниматься национальный вопрос: азиаты не хотели учить русский, притворялись, что его не знают, потому что им так легче служить. Им тогда потворствовали и при увольнении в первую очередь увольняли азиатов. Или отправляли в стройбаты, фактически ничего общего не имеющие с военной службой, эта такая обязательная трудовая повинность. Я считаю, что это уже неуставные взаимоотношения на уровне государства. Вопрос: А есть ли в Уставе требования, способные довести человека до невыносимого состояния, например, хождение в наряд? Ответ: Хождение в наряд не является воспитательной мерой. Но есть такие меры психологического воздействия, например, когда сержант требует жить только по Уставу. Хуже некуда. Сержант может давать какие-то задания и совершенно нереальное время их выполнения, т. е. он может затравить солдата. Это жизнь по Уставу, которая на самом деле совсем не по Уставу. Вопрос: На твой взгляд, Устав требует каких-то изменений? Ответ: Да, конечно, это все понимают. Мы надеялись, что Устав изменят еще во время, нашей службы, постоянно ходили такие слухи, но реально так ничего и не появилось, я не уверен, что в новом Уставе будут даны достаточные гарантии против возникновения дедовщины. Я думаю, что инертность мышления военных будет сказываться очень долго, и настолько сложно сменить кадры, что проблема дедовщины еще не скоро исчезнет. Хотя решить ее, повторяю, можно довольно быстро. Вопрос: Как реально осуществить решение этой проблемы? Ответ: Прежде всего, изменить политику командования в отношении солдат, т.к. каждый будет исполнять тот комплекс обязанностей, который для него определил Устав. Нужно, с одной стороны, дать сержантам больше прав в поощрении и наказании солдат, но, с другой стороны, дать гарантии, что психологические издевательства сержантов будут жестоко наказуемы. И еще, перед уходом в армию давать инструкции, как избегать дедовщины, как действовать, если такие проблемы возникнут. Необходима общественная комиссия по контролю над Вооруженными Силами, контроль Верховного Совета, и возможность любых инспекций в любые части вплоть до частей, обслуживающих ядерное оружие, и полная гласность! Также обязательна перестройка армейской печати, т.к. сейчас армейская печать -- это мощный аппарат пропаганды, направленный на подавление инакомыслия. Вопрос: Читал ли ты хоть одну публикацию, в которой бы с достаточной откровенностью говорилось о неуставных взаимоотношениях? Ответ: Я прочел достаточно статей, в которых довольно объективно, и правдоподобно описывались неуставные отношения, но только на уровне частных случаев. Эти репортажи были направлены на то, чтобы запугать солдат, мол, так делать нельзя, а то тебя накажут. Как известно, это никакого влияния не имеет, скорее наоборот. Вообще в армии должно быть больше демократизации. Если не хочет человек служить с автоматом, то он может служить в военных госпиталях. Перетасовка по стране (живешь в Ленинграде -- служить на дальнем Востоке) тоже мало удобна. Зачем перемещать такие толпы народа? Сейчас существует приказ: служить не ближе 500 км от дома. Я считаю, что служить надо не дальше 500 км от дома. И ресурсы будут сэкономлены, и пассажиры довольны, ведь каждую весну и осень перемещаются с места на место огромные массы новобранцев, «съедая» половину, а то и более, мест на транспорте. В общем, перемещение призванных не выгодно нашему государству. Я также считаю, что надо усовершенствовать систему отпусков. Скажем, если отлично служит -- прибавлять к 10 суткам еще 5, это будет реальным стимулом хорошей службы. Сейчас, когда провожают человека в армию, ему говорят: «Вернешься -- забудешь все, как страшный сон». Такое у нас сейчас отношение к армии, и она полностью его оправдывает. Вопрос: Как ты относишься к профессиональной армии? Ответ: Я полностью согласен с выводами Артема Вороника (я думаю, его все читали). Когда американцы перешли на профессиональную армию, у них сразу отпали и национальный вопрос, и дедовщина, и проблема наркотиков. Армия была поставлена на коммерческую основу, у них не то чтобы был недобор -- наоборот, командование могло выбирать лучших из тех, кто хотел служить. Я думаю, что перед нами тоже стоит необходимость создания наемной армии, как в каждой цивилизованной стране. И еще, создание отрядов самообороны, чтобы некоторую военную подготовку могли пройти все. Вопрос: Ты считаешь, что профессиональная армия в нашей стране реальна уже сейчас? Ответ: Да, я считаю, что нужно оставить офицеров, а прапорщиков и сверхсрочников убрать. Я думаю, что в армию пойдет служить много парней, в т. ч. «афганцы». Вообще, быть профессиональным военным -- хорошее и вполне естественное мужское желание. Тем более, я уверен, что Министерство Обороны может обеспечить достаточно высокую зарплату и достаточно высокое социальное страхование, правда, эти структуры сейчас совсем не разработаны. Но я уверен, что разработать и внедрить это вполне по силам. Я считаю, что год -- это вполне достаточно для службы. После года службы наступает некий период апатии и озлобленности, во время которого ты начинаешь воспитывать «молодых», на них срывать свою злобу. А еще через полгода начинаешь готовиться к «дембелю»: альбомы делаешь, деньги считаешь. Когда выхолит приказ о демобилизации, «дембель» уже совсем ничего не делает. Приказ о призыве надо издавать немного раньше, чем приказ о «дембеле». Потому что после этого приказа «дембель» не знает даже: сегодня его уволят или завтра, он гладит брюки истрадает, что кто-то уже уволился. Я думаю, что 2 года службы государству тоже невыгодны. Я считаю армию некой трудовой повинностью: на сельхозработах мы были, картошку мы выкапывали, стога мы метали, чем только не занимались. В армии весь труд ручной, механизация очень низкая. За время службы я стел профессиональным дворником, рабочим, строителем, кем угодно, и за свиньями ухаживал, и хлеб выпекал, и печку топил, т. е. научился всему, что должен уметь делать крестьянин, но при чем тут армии, я совершенно не понимаю. В наших условиях армия -- это школа унижения плюс навыки крестьянской жизни, и это верно для всех мелких гарнизонов. Вопрос: Каковы различия в пределах одного призыва? Ответ: Различий много. Большинство, конечно, становится серой массой. Основное желание «духа» -- чтобы его не заметили. Если ты довольно сильный и крепкий парень, то можно воспользоваться такой беспроигрышной философией: у сержанта обязанность заставить меня работать, а у меня -- отлынивать от работы. Этот способ, правда, чреват некоторой ненавистью со стороны начальства и сверстников, но это самый дешевый способ остаться самим собой. Можно стать «хорошим», отличником, в принципе это поощряется, у тебя какие-то льготы есть, но этот способ для карьеристов. А к «дембелю» все различия постепенно сглаживаются, т. е. никто уже ничего не делает и делать не хочет, «дембель» -- это человек, случайно оказавшийся в армии. Вопрос: Как ты сам себя защищал? Ответ: Я себя как-то интеллектуально поставил так, что все понимали, что я -- иной. Во-первых, я позже приехал, во-вторых, я сразу взялся за изучение Устава, поэтому на каждое слово у меня был аргументированный отпор. У них некоторый дефицит смышленых парней, а я все время показывал, что могу за себя постоять, не физически, т.к. я был по силе где-то в середине, но я мог всегда «отшить». Вообще я стоял в стороне от всяких шкурных дел: не доставалось мяса -- ну и что, это свинина, а я ее не ем, или надо по плацу часик походить -- прекрасно, тем более, что больше в жизни этим заниматься не придется, значит, надо наслаждаться, пока это не кончилось -- в таком духе я думал, и что было очень приятно. Вопрос: По отношению к тебе были какие-то унижения? Ответ: У меня не было, сам не знаю почему, конфликтов с солдатами и сержантами, но на мне «отыгрались» офицеры. Учился я в учебке хорошо, много интересного всем рассказывал, им это очень нравилось, но выше других себя не ставил. А вот с офицерами были проблемы. Все поползновения сержантов как-то меня оскорбить, унизить я не воспринимал, даже иногда это играло мне на руку. А офицеры -- люди более умные, точнее, опытные, знают множество способов унизить, и в конце концов добираются до той «струнки», которая срабатывает. Вопрос: Что дала тебе армия плохого и хорошего? Ответ: Больше, конечно, она дала плохого, я бы лучше в армию не ходил. Вопрос: Как это отразилось в чертах характера? Ответ: У меня очень специфический взгляд на жизнь, я считаю, что в жизни должно быть место сказке, мечте, так вот, армия полностью «посадила» меня на землю. Зато я теперь очень хорошо знаю, почему человек поступил так, а потом этак, я очень хорошо психологически стал понимать людей. Армейские передряги выучили меня тонкому знанию психологии. Я хорошо понял жизнь нашего провинциального города, это болото, в котором погрязла наша страна. Я понял возможности нашей армии, я никогда не скажу: «Слава Советской Армии», я теперь ненавижу офицеров. Еще я по-новому посмотрел на своих старых друзей, на свои прежние жизненные установки. Очень смешно, но после армии мне тяжело учиться в университете. Произошла некоторая потеря в интеллекте, потеря реальности «здесь и сейчас», т.к. в армии можно оценивать существующую обстановку только по газетам, а когда я приехал, все оказалось по-другому. Интервьюеры: С. Марзеева, С. Коровина.