Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология

Можно сказать, что идея -- это в пределе полное представление о предмете, на какое способен конкретный индивид, носитель этой идеи, а концепт -- то представление о предмете, которое выражается с помощью системы знаков, используемой в определенной семиотической ситуации. Концепты могут быть различными в зависимости от выражения, но идея останется одной и той же при любом своем знаковом выражении. Идея определяет спектр своих знаковых выражений. Концепт является посредником между одним из них и идеей. Идея содержит в себе в свернутом виде как свои концепты, так и знаковые выражения, если говорить об их психической форме на уровне мысли и внутренней речи.

Специфические свойства идей определяются тем, что в психике есть хранилище образцов, из которых они строятся. Это создает возможности для накопления знаний в объеме, значительно превышающем познавательную мощность отдельного психического акта. Предмет познается только в отношении с другими предметами. Поэтому в идеанте образцам предмета сопутствуют образцы отношений с другими предметами и образцы самих этих предметов. Представления о типичных отношениях приводят к возникновению тех или иных познавательных схем, с помощью которых анализируются родовидовые характеристики предмета, его количественные и качественные стороны и т. д. Поэтому образцы в идеанте являются вмонтированными в эти схемы, составляя с ними нечто относительно целое. Таким образом, возникающая из тех или иных образцов отдельная идея представляет собой как бы "пучность" в океане всевозможных связей всего континуума образцов.

Ситуативная динамика психосемиозиса, если рассматривать ее с информационных позиций, не позволяет вместить в себя не только все знания индивида о предмете, но даже те его знания, которые необходимы для опознания предмета, для выделения его среди других предметов. Но без этого, собственно говоря, невозможен никакой семиотический процесс. Поэтому в динамическую часть психики входят не сами знания, а их свертка, являющаяся свидетельством их наличия, исходя из которого индивид осознает, что он знает то, что знает. Созерцание идей как сверток-прообразов -- это фиксация наличия того объема знаний, который может развернуться в психосемиозисе в зависимости от конкретных его запросов. Такое созерцание не стоит на месте, и внимание может переходить от одной идеи к другой или к их разверткам. Каждая идея по ассоциации приводит к актуализации другой идеи, а какой-нибудь этап развертки той или иной идеи сам опредмечивается, то есть становится идеей и вновь по ассоциации вызывает к существованию иную идею.

К процессам идеации находятся в дополнительном отношении процессы интенциации, о которых говорилось выше. Вместе они составляют как бы одно измерение психосемиозиса. Два других измерения составляют также дополнительные пары функциональных уровней, обозначаемые соответствующими дополнительными ТГ-операторами, вследствие чего шкала эксплицитных уровней психокосмоса имеет следующий вид:

Специфика функционирования каждого измерения задается ТГ-операторами с одной единицей, в соответствии с которыми эти измерения можно рассматривать находящимися в отношении "система -- подсистемы -- элементы". Эта триада коррелирует с диалектической триадой "общее -- особенное -- единичное". Что касается темпорально-динамических характеристик данных измерений, то их следует рассматривать как отражающие принципы устойчивости, изменчивости и сменяемости:

"Прикрепленность" идей к хранилищу образцов, или, иначе, к механизмам памяти, делает их устойчивыми и неизменными в пределах длительности одного акта идеации. Переход от созерцания одной идеи к созерцанию другой является одновременно переходом к другому акту. Но ничто не мешает созерцать сразу несколько идей, составляющих некую динамическую идеациальную композицию. Следовательно, указанные акты могут накладываться друг на друга, образуя непрерывный поток психического опыта.

В пределах длительности одного акта идеации идея может развертываться на некоторый объем своих проявлений -- признаков или знаковых форм, регистрация которых осуществляется в сигнаторе. Эти проявления идеи непостоянны и мимолетны. Скорость их смены определяется разрешающей способностью сигнатора. Минимально различимые психические переживания соответствуют кванту психического времени. Череда таких квантов и составляет наблюдаемое содержание сигнатора. Кванты не изменяются, а сменяются друг другом. Изменчивое предполагает нечто устойчивое. Этим устойчивым и является идея. Смена ее проявлений приводит к изменению связей между нею самой и ее проявлениями, к изменению среднего между ними начала, определявшегося ранее как индивидуация. Собственно говоря, индивидуация и являет собой подлинный принцип психического переживания, понимаемого как изменение психического опыта. Устойчивая идеация выступает при этом неким глубинным субстанциональным фоном, а беспорядочное мелькание сигнации видится как нечто внешнее и иллюзорное.

Кванты сигнации со своим содержанием -- это единичные образования, существующие в течение некоего конкретного и неповторимого мига. Но все они суть проявления той или иной идеи, являющейся общей для той или иной группы квантов. На стыке устойчивого общего и непостоянных единичностей возникает относительное устойчивое, в меру изменчивое особенное -- некое индивидуальное начало, являющееся активным участником конкретной психосемиотической ситуации.

При совмещенности актов идеации содержание сигнатора будет выглядеть неоднородным, складывающимся из пересекающихся потоков проявлений тех или иных идей, в сумме составляющих чувственную наглядно-образную и означенную картину психосемиотической ситуации. Наглядность и образность представляют собой характерную черту деятельности сигнатора. В той или иной мере наглядными и образными становятся все чувственные модусы, но более всего это свойственно зрительным и слуховым модусам. На уровне сигнации не только признаки предмета, но и его знаки предстают в своей чувственной наглядно-образной форме как какие-либо визуальные образования, внутренняя речь или другие коды сигнатора.

Оперирование с ощущениями происходит не только в сигнаторе, но и в сенсуаторе, но там они выступают в плохо различимой форме, как некий чувственный фон, строительный материал, из которого "лепятся" в сигнаторе означенные наглядные образы. Чтобы произошла означенность и чтобы из аморфной ткани ощущений возник наглядный образ конкретного предмета, необходима деятельность не только сигнатора, но и остальных функциональных уровней, но если мысленно абстрагироваться от этого, то можно сказать, что в сигнаторе происходит знаковое и наглядно-образное мышление. В силу того, что такая форма мышления наиболее полно развертывается во времени и в определенном смысле является наиболее информативной (причем как в сфере внутреннего опыта индивида, так и в плане ее трансляции при коммуникативных актах с другим индивидом), деятельность всех остальных функциональных уровней тяготеет к представительству в сигнаторе. Этот уровень -- репрезентативный для всех остальных.

А. И. Уемов считает, что "нельзя изучать что-либо иное, кроме вещей, свойств и отношений" (45, с. 3). С этим можно согласиться, добавив только, что структура психики человека организована таким образом, чтобы тот мог осуществлять познание действительности на основании именно этих категорий, благодаря тому, что позиции ТГ-операторов, задающих данную структуру, имеют с этими категориями следующие корреляции:

Под отношениями здесь понимаются отношения вещей и их собственных свойств. Между данными тремя категориями имеются также отношения, которые следует мыслить как отдельные категории. Всего получается шесть категорий, обозначаемых динамическими ТГ-операторами.

Вещь, попавшая в поле зрения индивида, становится предметом его практико-познавательной деятельности. Свойства предмета, с помощью которых предмет может быть выделен среди других предметов, являются его признаками. Отношения, которые имеются между предметом и его признаками, определяются индивидом и варьируются в зависимости от тех или иных его познавательных навыков и установок. Другой индивид может обнаружить совершенно иные отношения между теми же самыми предметом и его признаками. Коллектив индивидов склонен выделять отношения, наиболее актуальные в их совместной практико-познавательной деятельности. В плане освоения природы это суть наиболее значимые отношения среди бесконечного числа отношений между предметом и его признаками (данная бесконечность обусловлена единством мирового целого, в котором все связано со всем). В коммуникациях, когда признаки заменяются знаками, предметно-знаковые отношения носят сугубо конвенциональный характер и определяются необходимостью оптимального развития знаковых ситуаций. Так или иначе, отношения между предметом и его признаками и знаками имеют индивидуализированный характер. Такие отношения -- это отражение интерпретаторских качеств отдельного индивида или коллектива индивидов в системе "предмет -- знак (признак)". Таким образом, триада А. И. Уемова корреспондирует с установленной выше триадой "предмет -- индивид -- знак".

А. И. Уемов также показал логические правила перехода от одной категории выделенной им триады к другой (45). С определенными оговорками свойства можно рассматривать как вещи и как отношения, вещи -- как отношения и как свойства, как совокупности того или другого, отношения -- как свойства и как вещи. Мир как единое целое представляет собой либо совокупность вещей, либо -- свойств, либо -- отношений, либо -- их сочетаний. Всем этим категориям свойственна относительность, и выбор расстановки акцентов между ними зависит от целей и задач практико-познавательной деятельности индивида.

Предмет, представленный как система, может в качестве элементов содержать свои свойства. Группы таких элементов образуют подсистемы свойств, которые можно рассматривать и как отношения между самими этими свойствами, и как отношения между системой и ее элементами. Таким образом, триада А. И. Уемова может быть сопоставлена с триадой "система -- подсистемы -- элементы".

Если говорить о структуре психики, то она в своих базовых качествах дана конкретному индивиду изначально по причине его принадлежности к человеческому роду. Вне зависимости от своих гносеологических установок индивид от рождения имеет некую совокупность познавательных схем, которую он волен в течение своей жизни наполнить тем или иным содержанием. Эти схемы автоматически раскладывают содержание его познавательного опыта по "полочкам", оставляя при этом достаточно степеней свободы для проведения тех или иных познавательных экспериментов.

Семиотический гексагон, будучи одной из таких схем, вносит свой вклад в осуществление подобных автоматизмов. Все, что есть предметного в вещах, -- откладывается на уровне идеации, все, что есть знакового, -- на уровне сигнации и т. д.

Каждый из элементов семиотического гексагона может быть представлен в статусе другого элемента. Таким образом, если говорить о динамических элементах, получается система 6 ? 6. На уровне интенциации все элементы семиотического гексагона представлены как интенции, на уровне идеации -- как идеи и т. д. "Вертикальная" шкала функциональных уровней психокосмоса дробится по "горизонтали" на шесть слоев, в каждом из которых есть доминирующий пункт, связанный с тем функциональным уровнем, название которого он носит. Так, например, в слое индивидуации будут интенции индивидуации, идеи индивидуации и все остальные функции, но доминирующим пунктом будет индивидуация индивидуации.

Об индивидуации речь пошла не случайно. Ведь рассматриваемая структура психики есть структура психики индивида. Распределенность по всем уровням и слоям психокосмоса индивидуального начала во многом объясняет сам феномен "психичности".

Вещи познаются только в отношениях друг с другом. И одной из таких вещей является сам индивид. Причем это такая вещь, которая представляет собой гипостазирование отношений между нею и другими вещами. По сути, это сам принцип отношений. Индивид осознает себя в интроспекции как некое "Я", распределенное по функциональным уровням психокосмоса и представляющее собой специфическое отношение к их компонентам. На уровне интенции это некое "Я-устремление", на уровне идеации -- "Я-идея" и т. д. На уровне индивидуации самосознание возводится в квадрат, то есть это будет "Я-яйность". Если по отношению к другим уровням психокосмоса индивид при обычных состояниях сознания может чувствовать себя достаточно отстраненным, то по отношению к индивидуатору так не получается, поскольку он составляет саму сущность индивида.

Тут следует уточнить, о какой сущности идет речь. По большому счету, сущностью индивида не может быть какой-либо отдельный уровень структуры психокосмоса, а может быть только вся она целиком. В том случае, когда об уровне идеации говорилось как о сущностном уровне, имелось в виду регулятивное противопоставление сконструированных сущностей-идей явлениям-знакам, находящимся в сигнаторе. В истории много примеров, когда тот или иной уровень психосемиозиса определялся в качестве сущностного. Это мог быть идеатор, с которым Платон связывал свой объективный мир идей, или уровень рецептации, в котором видели некое материальное начало последователи механистического материализма, или некоторые другие уровни, выделяемые в учениях, о которых пойдет речь в следующих главах. Но такие взгляды -- это плод неправильной мировоззренческой установки, которая при принятии ее тем или иным индивидом неминуемым образом вызовет соответствующие деформации в результатах производимой им интроспекции.

Говоря об индивидуации как о сущности индивида, следует иметь в виду экзистенциальное переживание индивидом самого себя как действующего в мире вещей, представляющих собой также своего рода индивидуумов ("особей"), от которых он что-либо претерпевает и которых он сам заставляет что-либо претерпевать. То есть самое непосредственное переживание человеком своего страдно-агрессивного существования и характеризует индивидуацию как одну из функций его психокосмоса.

Индивидуатор -- это не пункт, из которого некое "Я" индивида наблюдает за потоком сознания. Такого пункта вообще нет. "Я" "растекается" по всем функциональным уровням психокосмоса, являясь представлением индивида о самом себя, вступающем в некоторые отношения с другими представлениями. Индивидуатор -- это пункт, в котором те или иные отношения оцениваются через отношения же. В простейшем случае оценочные операции производятся по принципу "принятие -- отталкивание". На базе таких элементарных операций возникают сложные оценочные комплексы, осуществляющие направленную избирательность в отношении тех или иных психосемиотических процессов. Индивидуатор конституирует психосемиозис как акт личной заинтересованности, стимулируя все предпочтительное в нем и подавляя все нежелательное.

В переживании индивидуация проявляется как некий базовый компонент чувства или эмоции. Иногда эти понятия психологами не различаются. В противном случае чувство рассматривается как эмоция, сопровождающаяся определенной понятийной деятельностью. Эмоция не имеет образа, а понятие -- имеет, а значит, имеет его и чувство.

Исторически понятие чувства в значении эмоции возникло как во многом отождествляемое с ощущениями, что говорит об их взаимосвязанности. Некоторые модальности ощущений сопровождаются простейшими эмоциями, так называемым эмоциональным тоном, который побуждает индивида к их сохранению или устранению.

Хотя эмоция является более элементарным переживанием, чем чувство, нельзя утверждать, что она есть чистая индивидуация, поскольку включает в себя ее формы выражения. Но если абстрагироваться от них, то простейшие операции индивидуации можно рассматривать в эмоциональных категориях "удовольствие", "неудовольствие" и подобных им, порождающих при комбинировании и предметных соотнесениях всю гамму эмоциональных переживаний.

Индивидуатор находится в дополнительных отношениях к концептору, отвечающему, как уже говорилось, за понятийное мышление. Поэтому непосредственное переживание индивидуации автоматически рефлексируется в тех или иных смысловых кодах, благодаря чему она может стать осознанной, а ее выражением будет уже не эмоция, а чувство.

Л. М. Веккер, говоря об особенностях психической реальности и ее описания, отмечает, что "конечные, итоговые характеристики любого психического процесса в общем случае могут быть описаны только в терминах свойств и отношений внешних объектов, физическое существование которых с органом этого психического процесса совершенно не связано и которые составляют его содержание" (8, c. 11). Так, чувственное восприятие нельзя описать иначе, чем в терминах формы, величины, твердости и других свойств воспринимаемого объекта. "Мысль может быть описана в терминах признаков тех объектов, отношения между которыми она раскрывает, эмоция -- в терминах отношений к тем событиям, предметам или лицам, которые ее вызывают, а произвольное решение или волевой акт не могут быть выражены иначе, чем в терминах тех событий, по отношению к которым соответствующие действия или поступки совершаются" (8, c. 11).

И дело тут не только в специфике языка описания, но и в устройстве самой психики. Последняя, будучи самоорганизующейся информационной системой, работает на основании некоторых кодовых механизмов, в которых реализуется вся процессуальная динамика и которые представляют собой некий психический субстрат. Но для субъекта психического переживания внутренняя работа этих механизмов остается скрытой (отсюда, как отмечает Л. М. Веккер, -- иллюзия "бестелесности" психики, 8, с. 20). То, с чем он имеет дело, -- это не субстрат, а его содержание. Последнее же является представлениями индивида о вещах внешнего мира с их свойствами и отношениями и его представлениями о самом себе. На базе кодовых механизмов из этих представлений формируются те или иные образования (устойчивые и неустойчивые, подвижные и неподвижные и пр.) и функциональные органы, совокупность которых и составляет внутренний мир индивида. Психическое переживание -- это разыгрывание тех или иных внутренних семиотических ситуаций, установление тех или иных отношений между этими образованиями и функциональными органами. Поскольку некоторые из них являются отражением внешней семиотической ситуации, то апеллирование к ним и используется при коммуникативных актах, одной из форм которых является описание психического содержания.

С другой стороны, поскольку объекты внешнего мира в определенной степени опредмечиваются в ходе практико-познавательной деятельности индивида, то есть на них проецируются его представления, то утверждение Л. М. Веккера можно семантически инвертировать, и тогда получится, что внешняя реальность описывается в терминах свойств и отношений внутренних объектов. Здесь внешнее и внутреннее дополнительны друг другу и, с точки зрения последнего, связаны между собой как возможное с действительным. И там и там фигурируют категории из триады А. И. Уемова -- вещь, свойство и отношение. Соответственно, язык описания внешнего и внутреннего должен опираться на эту триаду. Так оно и есть в тех или иных из известных языков описания, но это не всегда рефлексировалось их создателями и пользователями. Кроме того, как правило, в этих языках описания имеется перевес в сторону одной или двух из данных категорий, возможный в силу их относительной взаимозаменяемости. Однако наиболее оптимальной, надо думать, будет ситуация, когда все эти категории будут использоваться на равных основаниях. Попытка установления такого основания и была произведена при разработке семиотического гексагона, в котором, как уже говорилось, категории предмет, знак и индивид коррелируют с категориями вещь, свойство и отношение. Было показано, что эти категории можно достаточно эффективно использовать при описании структуры психокосмоса. Однако в полной мере эта эффективность обнаружит себя лишь тогда, когда все сферы деятельности человека будут описаны в категориях семиотического гексагона или рядоположенных им. Заложенный в семиотическом гексагоне потенциал вполне позволяет это сделать, а необходимо это потому, что все взаимосвязано и нельзя адекватно описать психику в отрыве от всего остального. Поэтому приведенное выше описание структуры психокосмоса следует рассматривать в качестве предварительного, нуждающегося в уточнении и дальнейшей разработке.

В заключение следует сказать об одной важной детали устройства психокосмоса, с которой современная психология совершенно не знакома и которая в той или иной степени рефлексировалась в некоторых древних антропокосмологических учениях. В этих учениях не было представлений о кодовом характере функционирования психики, не всегда или не в полной мере говорилось о ее физическом субстрате и вообще не говорилось многое из того, что входит в теорию психосемиозиса. Но, так или иначе, сделав ряд допущений, представления этих учений можно свести к модели, построенной на основе ТГ-операторной эннеаграммы и учитывающей субстратно-содержательную двойственность психических информационных процессов. Последнее предполагает некоторое усложнение схемы ТГ-операторной эннеаграммы (рис. 6), а именно разделение ее на две внешне идентичные концентрически совмещенные и подвижные относительно друг друга схемы, одна из которых будет обозначать психические механизмы со стороны их субстратов, а другая -- содержания.

Некоторые принципы построения первой схемы частично были описаны в "Чертеже антропокосмоса" (21, с. 210--214, 365--366). Что касается второй схемы, то о ней, собственно, и говорилось в настоящей главе. Взаимоположение этих схем, когда принадлежащие к той и другой из них одинаковые ТГ-операторы совпадают, следует принять за базовое. Происходящие при таком взаимоположении психические процессы будут соответствовать обычным состояниям сознания. При круговом смещении этих схем относительно друг друга всего возможно двенадцать сочетаний принадлежащих к той и другой ТГ-операторов -- по числу динамических уровней. Каждому из этих сочетаний, не считая базового, будут свойственны психические процессы, при которых возникают те или иные необычные состояния сознания. Структура отношений функциональных уровней психокосмоса при этом остается неизменной, но работать эти уровни будут всякий раз на других субстратах, и их содержание будет также другое, поскольку входные и выходные устройства при упомянутых выше сдвигах ориентируются на иную реальность, точнее, на иные аспекты целостного антропокосмоса, нежели те, на которые ориентированы органы чувств и действий человека, находящегося в обычном состоянии сознания. Такой человек представляет собой как бы незавершенное существо. Но при определенном развитии своих потенций, пути которого предлагают некоторые из древних антропокосмологических учений, он может преодолеть свою ограниченность, становясь при этом подлинно человеком космическим.

4. Древнекитайская антропокосмология

С помощью теории психосемиозиса можно построить некую "антропокосмологическую таблицу" (далее: АКЛ-таблица), которая будет являться главным методологическим инструментом проводимых в данной книге исследований древних антропокосмологических учений.

АКЛ-таблица играет такую же роль в антропокосмологии, как Периодическая система элементов Менделеева в химии. Ее назначение заключается в систематизации знаний об антропокосмосе, позволяющей учитывать взаимоотношения и закономерности функционирования отдельных элементов его структуры. Эта таблица задается графой-боковиком с полным, ранжированным по определенному принципу набором ТГ-операторов и какой-нибудь конкретной их расшифровкой. В данном случае в качестве такой расшифровки приводятся понятия теории психосемиозиса, рассматривавшиеся в предыдущей главе (табл. 2, гр. 1, 2), а порядок ТГ-операторов в таблице повторяет их круговой порядок в ТГ-операторной эннеаграмме (рис. 6). Как было показано выше, набор этих понятий является замкнутым. Он описывает структуру антропокосмоса, состоящую из двенадцати функциональных уровней и четырех подуровней.

Далее в построении АКЛ-таблицы возникают варианты. Головка таблицы может также содержать полный замкнутый набор ТГ-операторов, задающих дистинкции элементов каждого функционального уровня и подуровня. Получается некая сложная многомерная конструкция, которую только условно можно изобразить в виде таблицы. Кроме того, возможны различные, еще более усложненные модификации данной конструкции, например, с добавлением неких средств описания определенных перекрестных связей (наподобие символизируемых внутренней фигурой на рис. 6) или тех или иных подуровней или значимых пунктов в структуре антропокосмоса (так, в табл. 2, гр. 1 обозначено место "нулевости" -- "0" -- и ее эксплицитного отражения -- "±").

Как Периодическая система элементов Менделеева при своем открытии имела незаполненные клетки, так и АКЛ-таблица указанного вида имеет в данное время еще достаточно пустот. Некоторый материал, касающийся проблемы наполнения этой таблицы содержанием, был частично рассмотрен в книге автора "Чертеж антропокосмоса". В контексте задачи, поставленной в настоящей книге, применение такой таблицы не требуется, поскольку речь в ней идет главным образом об исследовании и реконструкции шкал функциональных уровней антропокосмоса, составленных представителями различных философских и религиозно-философских систем древности. Это значит, что строки реконструктивной АКЛ-таблицы предназначаются для описания не развертки на элементы соответствующих функциональных уровней, а тех или иных вариантов осмысления в целом этих уровней рассматриваемыми философскими и религиозно-философскими учениями. Иначе говоря, в графах такой таблицы помещаются различные варианты антропокосмологических шкал (далее: АКЛ-шкала) указанных учений.

Собственно говоря, такого рода таблица уже приводилась в настоящей книге при исследовании учения Гюрджиева и неоплатонизма (табл. 1, ср. табл. 2, гр. 1, 2), только эти исследования не сопровождались оценкой полученных результатов в контексте теории психосемиозиса. Проанализировав задним числом указанную таблицу, можно констатировать, что в некоторых моментах ее содержание соответствует данной теории, но есть и своя специфика, что читатель без труда заметит и сам. Та или иная специфика обнаруживается и в рассматриваемых далее АКЛ-таблицах (табл. 2--7), но то главное, что их объединяет, в общих чертах совпадает с теорией психосемиозиса, и этот факт можно считать ее своеобразным "практическим" подтверждением, как подтверждением на основе многовекового, а порой и тысячелетнего опыта человечества.

Имея потенциально неограниченный объем, реконструктивная АКЛ-таблица позволяет реконструировать и систематизировать знания о выделяемых теми или иными философскими и религиозно-философскими учениями функциональных уровнях антропокосмоса, их аспектах или характеристиках. Эта таблица открывает большие возможности для компаративного анализа, определения полноты или неполноты рассматриваемых понятийных систем, выявления недочетов и оригинальных решений, а также формирования синтетического метакультурного взгляда на структуру человека.

Разумеется, по приводимым в настоящей книге кратким описаниям АКЛ-шкал невозможно составить сколько-нибудь полное и адекватное представление об учениях, в которых эти шкалы использовались. Рассматриваемые учения достаточно многогранны. В ходе исторического развития они подвергались тем или иным изменениям, подразделялись на школы и в изложении теми или иными авторами приобретали соответствующие характерные черты. Однако даже краткое описание, с учетом всей его условности по вышеназванным причинам, может выявить то основное, что есть в конкретном исследуемом учении, чем оно в главном отличается от других, тем более, если это описание касается представлений об АКЛ-шкале. Ведь именно они определяют специфику решения онтологических, гносеологических и сотериологических проблем, ставившихся древними философскими и религиозно-философскими учениями.

АКЛ-шкалы, разработанные древнекитайскими мыслителями, могут быть реконструированы с высокой степенью надежности посредством теории психосемиозиса, поскольку, как ранее говорилось, при ее создании были использованы некоторые положения древнекитайской теории триграмм (гуа).

Рис. 8

Триграммами называются некие символы, состоящие из размещенных в трех вертикальных позициях целых и прерванных черт, которые обозначают соответственно активный (ян) и пассивный (инь) принципы мироустройства. За счет комбинации сочетаний черт образуются восемь таких символов, которые легко сопоставляются с ТГ-операторами (рис. 8). В теории триграмм рассматриваются способы формального манипулирования ими как математикоподобными объектами, а также способы использования их в качестве символов всевозможных аспектов действительности. Можно сказать, что в какой-то мере триграммы являются концептуальными прототипами ТГ-операторов. Поэтому установленные древними китайцами корреляции триграмм с теми или иными реалиями антропокосмоса с целью их дальнейшей реконструкции могут быть напрямую сопоставлены с ТГ-операторами.

Теория триграмм является составной частью древнекитайского "учения о символах и числах" (сян шу чжи сюэ), в котором, подобно пифагореизму, уделялось особое внимание определенным символьно-числовым, графико-числовым и музыкально-числовым комплексам, рассматривавшимся в качестве эффективных средств описания тех или иных явлений. Помимо триграмм в этом учении использовались: бинарный комплекс -- "светлое и темное" (ян и инь); троичный -- "небо, земля, человек" (тянь, ди, жэнь); четверичный -- "четыре символа" (сы сян); пятеричные -- "пять стихий, движений" (у син) и "пять звуков" (у шэн); шестеричный -- "шесть направлений" (лю хэ); десятеричный -- "десять небесных стволов" (ши тянь гань); двенадцатеричные -- "двенадцать земных ветвей" (ши эр ди чжи) и "двенадцать флейт" (ши эр люй); схемы -- "чертеж из реки Хэ" (хэ ту) и "письмена из реки Ло" (ло шу) и многое другое (подробнее об этом см. 21; 26; 50; 65; 66; 68; 73).

Важно подчеркнуть, что все указанные составные части "учения о символах и числах" традиционно рассматривались так или иначе взаимосвязанными. И хотя со временем знания о многих связях были утрачены, все это поддается восстановлению. Поэтому любой из символьно-числовых и других указанных комплексов после определенных реконструктивных процедур может быть перекодирован в систему триграмм, а значит, может быть введен в сферу компетенции теории психосемиозиса.

Создание теории триграмм китайская традиция приписывает легендарному правителю Фуси (2852--2772 гг. до н. э.). Первое письменное выражение она получила в комментариях к "И цзину" ("Канон перемен"), возникших, по мнению историков, в 6--3 вв. до н. э. Канон и комментарии вместе называются "Чжоу и" ("Круговые перемены"). Среди важнейших комментариев следует назвать "Си цы чжуань" ("Комментарий к присоединенным словам") и "Шо гуа чжуань" ("Комментарий к толкованиям триграмм"). Основу "И цзина" составляют 64 удвоенные триграммы (чун гуа), или гексаграммы, которые использовались в гадательной практике. По легенде гексаграммы являются изобретением Вэнь-вана (12--11 вв. до н. э.), основателя династии Чжоу. Так ли это или нет -- неизвестно. Историческая наука пока лишь только подтверждает существование гексаграмм в конце 2--начале 1 тыс. до н. э.

Важнейшей категорией "И цзина" является категория изменчивости, перемен (и). По мнению создателей этой книги, все в мире подвержено изменчивости, находится в движении и бесконечных взаимопревращениях. Незначительные изменения влекут за собой значительные, а те -- еще более значительные: "Исполнение перемен-и -- причина превращений-бянь; превращения-бянь -- причина цикличности-тун; цикличность-тун -- причина дления-цзю" ("Си цы"; 79, с. 45).

Но за этим всеобщим непостоянством древним китайцам виделось и нечто постоянное -- мир в целом, понимаемый как некий самодостаточный полиритмический организм. Части этого организма взаимосвязаны, взаимозависимы, "резонируют" друг с другом по определенным законам и правилам. Задача "благородного мужа" (цзюнь цзы) -- постичь эти законы и правила сполна и тем самым слиться всем своим существом с мировой целостностью, обретая ее могущество. В результате он становится "великим человеком" (да жэнь), который, согласно еще одному комментарию к "И цзину", "Вэнь янь чжуаню" ("Комментарий к письменам и словам"), "предшествует небу, и небо не может ослушаться [его]; последует небу и принимает от неба времена-ши" (79, с. 3).

Основу такого пути познания составляет теория триграмм. Определенные последовательности триграмм отражают соответствующие аспекты структуры мирового целого; приемы преобразования триграмм друг в друга -- его динамику. Исходя из идеи всеобщей взаимосвязанности, создатели теории триграмм стали использовать их как символы бесконечных рядов коррелирующих друг с другом явлений, которые принадлежат к всевозможным уровням бытия. В комментариях к "И цзину" обо всем этом не говорится подробно. Стиль этих сочинений крайне краток, а содержание касается лишь самых основ теории триграмм. Нет и каких-либо других древнекитайских текстов, где эта теория была бы представлена в полностью систематизированном виде. Как правило, в этих текстах приводятся лишь ее фрагменты, отдельные положения, понять которые в полной мере можно, только собрав их все воедино.

Закон, по которому осуществляется функционирование организма Вселенной, составители "И цзина" назвали "дао" (букв. "путь"). Суть его -- чередование противоположностей, соотносимых с принципами инь и ян. Действие этого закона распространяется на все планы бытия, как проявленные, открытые (чжан), так и непроявленные, скрытые (вэй). В "Шо гуа чжуани" выделяется три основополагающих мировых плана -- Небо (тянь), Земля (ди) и Человек (жэнь). Вселенная древних китайцев антропоморфна. Человек как отдельный индивид и как все человечество в целом в определенном смысле не только занимает все пространство между небом и землей, но и вбирает их в себя. Образуется три антропосоциокосмических уровня, в каждом из которых действует закон дао. В "Шо гуа чжуани" пишется: "В древности совершенномудрые создали "[Канон] перемен", помогающий следовать принципам природы и предопределения. Для этого [они] установили дао неба -- инь и ян, установили дао земли -- мягкое и твердое, установили дао человека -- взаимность и должное. [Эти] три начала совмещаются и удваиваются. Поэтому в "[Каноне] перемен" шесть черт составляют гексаграмму" (79, с. 49).

Дао является не только законом, но и субстанцией мира. Это понятие в какой-то мере коррелирует с понятием изменчивости-и. Последнее также можно полагать в качестве некой динамической субстанции. Оба эти понятия могут мыслиться в отношении как проявленной, так и непроявленной стороны реальности. В связи с этим в основополагающем сочинении даосизма, "Дао дэ цзине" ("Книга о законе-дао и благодати-дэ"), дао подразделяется на "обладающее именем" и "безымянное" (18, с. 115). В "Си цы чжуани" непроявленная изменчивость не имеет специального названия, а о проявленной изменчивости говорится как о "великом пределе" (тай цзи), дифференцированном по бинарному принципу на два "образа" (и), четыре "символа" (сян) и восемь триграмм (гуа) (79, с. 43).

Другое название проявленной изменчивости -- "выделенность" (цзянь). Непроявленная ("чистая") изменчивость и выделенность образуют оппозицию по принципу " инь -- ян" . Вместе они составляют единое антропокосмическое целое. Порознь они ведут к возникновению соответствующих феноменов, которые так важно знать "благородному мужу" на его нелегком пути. Согласно "Си цы чжуани", у последнего есть соответствующие возможности: "При переменах -- знание перемен; при выделенностях -- следование переменам; при знании перемен -- обретение [с ними] родства; при следовании переменам -- обретение успеха; при обретении родства -- возможность долголетия; при обретении успеха -- возможность возвеличивания; при возможности долголетия -- благодать-дэ мудреца; при возможности возвеличивания -- деяния-е мудреца; перемены и выделенность -- основа принципов [всяческих] достижений в Поднебесной; принципы [всяческих] достижений в Поднебесной -- основа завершения установления в ее середине" (79, с. 39).

Наряду с категориями "закон" (дао) и "перемены" (и) для обозначения мировой антропоморфной целостности китайская традиция использовала много категорий и, в частности, категорию "ци" (пневма). Ци -- это тонкая энерго-динамическая, психофизическая и духовно-материальная субстанция, присутствующая в тех или иных формах во всех явлениях. Наибольшее распространение эта категория приобрела в медицинской теории, согласно которой функционирование организма осуществляется благодаря циркуляции пневмы-ци по особым каналам (цзин). Считалось, что от сбалансированности пневм инь и ян, задающих динамику этой циркуляции, зависит состояние здоровья человека.

В своем непроявленном аспекте пневма-ци называется "изначальной пневмой" (юань ци). Юань ци -- это состояние антропокосмоса до образования неба и земли, состояние, которое отождествляется с "первичным хаосом" (хунь дунь) или инобытием Первопредка (ди) всех китайцев, олицетворяющего собой некую природно-социальную основу нации, из которой отдельные индивиды черпают духовно-жизненную энергию и в которой пребывает их собственная сущность.

Специфика членения антропокосмического целого исходила у древних китайцев из представлений, основанных на простой схеме, отражающей универсальные законы перемен-и. Эта схема использовалась для описания как структуры антропокосмогенеза, так и уже установившегося в своей динамике антропокосмоса. Разница между тем и другим заключается в том, что в первом случае "изначальная пневма", являясь исходным моментом антропокосмогенеза, рассматривалась в качестве такого соединения янской и иньской пневм, причины которого не оговариваются отдельно, а во втором случае эта "изначальная пневма" рассматривалась лишь в качестве одной из сторон -- неявной -- целостного антропокосмоса, а причины составляющего ее суть соединения янской и иньской пневм предполагались находящимися в проявленной стороне этого целого.

Согласно древнекитайской антропокосмологии, ян и инь, являясь двумя полярными принципами бытия, имеют достаточно много форм своего выражения. Это, например, свет и тьма, явное и скрытое, движение и покой, развертывание и свертывание, избыточность и недостаточность, легкость и тяжесть и пр. Когда речь шла об этих же оппозициях, но доведенных до своей кульминации, имеющих более статический и завершенный характер, предпочиталось указанные принципы называть "Небом" (тянь) и "Землей" (ди). Таким образом, последние понятия мыслились не только в своем астрономическом значении -- предельные верх и низ, но и в значении неких универсалий, имеющих проекции во всех явлениях.

Небо и Земля, будучи кульминацией ян и инь, сами по себе могли проявляться как то и другое. Например, в "Си ци чжуани" говорится: "Небо, его покой -- свертывание, его движение -- выпрямление. Поэтому высокое рождает оно. Земля, ее покой -- закрытие, ее движение -- открытие. Поэтому широкое рождает она" (79, с. 41)

Являясь предельно разнесенными в пространстве противоположными принципами, Небо и Земля выполняют функции мировых полюсов. "Си цы чжуань" говорит об этом следующее: "Небо и Земля устанавливаются по позициям-вэй, и перемены движутся-син между ними" (79, с. 41).

Указанное движение-син разбивается на определенные фазы, для обозначения которых китайцы пользовались тем же иероглифом "син". В китаеведении данный иероглиф часто переводят как "стихия". Китайская теория допускала пять или шесть таких фаз-стихий: дерево, огонь, почва, металл, вода и вторично либо дерево, либо огонь. Эти фазы-стихии определенным образом коррелируют с младшими триграммами, то есть с триграммами, у которых есть линии двух видов. Небо и Земля коррелируют со старшими триграммами, у которых все линии одинакового вида. Таким образом, движение перемен между Небом и Землей -- это движение младших триграмм или фаз-стихий между старшими триграммами.

Согласно древнекитайской теории "круглого неба" (хунь тянь), планета Земля находится в центре мира, а сферическое Небо вращается вокруг нее. Значит, перемены, о которых говорилось выше, осуществляются, с астрономических позиций, в пространстве между двумя сферами -- земной поверхностью и Небом. Специфическим пунктом в антропокосмогенезе является еще одна сферическая поверхность, находящаяся посередине между Небом и Землей.

Весь процесс антропокосмогенеза в древнекитайском учении, как показывает его реконструкция, разбивался на три этапа. На первом этапе соединенные вместе янская и иньская пневмы разделяются, и янская пневма поднимается вверх, образуя Небо, а иньская пневма опускается вниз, образуя Землю. Второй этап антропокосмогенеза заключается в том, что образовавшие Небо и Землю янская и иньская пневмы частично превращаются в свои противоположности, то есть соответственно в иньскую и янскую пневмы, и между превращенной и не превращенной пневмами устанавливается динамическое равновесие, при котором часть превращенной пневмы совершает обратную трансформацию, возвращаясь в исходное состояние, а часть -- перемещается -- что составляет уже третий этап антропокосмогенеза -- из неустойчивого положения, в котором она оказалась за счет превращения, в устойчивое, являющееся родственным ей по "янскости" или "иньскости", иначе говоря, янская пневма, находящаяся на Земле, будет подниматься, а иньская пневма, находящаяся в Небе, будет опускаться.

Пересечение этих двух потоков дает два вида средних динамичных образований -- проявленное и непроявленное, поскольку пневмы, готовые к перемещению, имеют тенденцию в процессе его осуществления переходить из проявленного состояния в непроявленное после некоторой задержки, продолжительность которой имеет два варианта. Проявленное динамичное образование -- это средоточие всего эмпирического, находящее наиболее яркое свое выражение в эмпирическом Человеке (жэнь). Непроявленное -- это средоточие "изначальной пневмы", с антропоморфных позиций понимаемой древними китайцами как Первопредок (ди). Первопредок и Человек -- суть две ипостаси третьего принципа антропокосмоса, определяемого как нечто среднее между двумя другими принципами -- Небом и Землей. В полностью отрегулированном "механизме" антропокосмоса эти две промежуточные реалии являются соответственно "серединой" (чжун) и "гармонией" (хэ). Об этих понятиях в "Чжун юне" ("Учение о середине") говорится следущее: "Середина -- это великий корень Поднебесной, а гармония -- всепроникающее дао Поднебесной" (81, с. 210).

Итак, схема антропокосмогенеза (рис. 9), согласно реконструкции древнекитайского учения, включает два динамичных начала -- ян и инь, два динамичных образования -- Первопредка (П) и Человека (Ч) -- и два относительно статичных образования -- Небо и Землю, имеющих следующие подразделения: небесное Небо (Н_н), небесная Земля (З_н), земное Небо (Н_з), земная Земля (З_з). Ян -- это сила, осуществляющая трансформацию (тф) пневмы в противоположное; инь -- это сила, осуществляющая трансляцию (тл) пневмы в родственное ей по значению положение. Кроме того, ян разделяет однородное (ро) и соединяет разнородное (ср), а инь соединяет однородное (со) и разделяет разнородное (рр). Попеременное действие всех этих сил и определяет полный цикл антропокосмодинамики.

Рис. 9

Данную схему можно детализировать с помощью аппарата ТГ-операторов (рис. 10). Как уже говорилось, пространство между Небом и Землей, которые символизируются старшими триграммами, китайцы заполняли шестью младшими триграммами. При этом порядок младших триграмм был тот же самый, что и порядок ТГ-операторов, полученный в теории психосемиозиса, но только с перестановкой имплицитной и эксплицитной характеристик комплексов ТГ-операторов 011 и 111 (другой способ построения данного порядка был показан в 21, с. 120--121, рис. 4.4.8). Если не учитывать этой перестановки, то схемы на рис. 6 и 10 можно считать взаимопреобразуемыми, а значит, имеющими единую сущность. Эннеаграммная схема (рис. 6) удобна при рассмотрении циклических процессов, происходящих в антропокосмосе, и исследовании различных внутренних гексанемных связей между его уровнями, обозначаемыми ТГ-операторами. Схему антропокосмогенеза (рис. 10) удобно использовать при анализе крупномасштабных антропокосмологических оппозиций.

Рис. 10

Так, верх и низ данной схемы, разделенные пунктирной линией, проходящей через пункты, которые ранее были определены как "нулевость" и ее эксплицитное отражение, обозначают духовную (шэнь) и телесную (син) составляющие китайского антропокосмоса. Причем степень выраженности того и другого возрастает при приближении соответственно к "небесным" и "земным" ТГ-операторам. Левая и правая части схемы, как указывалось выше, символизируют непроявленное и проявленное в антропокосмосе. Это также "отсутствие-небытие" (у) и "наличие-бытие" (ю) или сферы "недеяния" (у вэй) и "деяния" (вэй), "корень" (бэнь) и "верхушка" (мо). То и другое в контексте антропокосмогенеза понималось древними китайцами как "преднебесное" (сянь тянь) и "посленебесное" (хоу тянь) состояния антропокосмоса. "Преднебесное" состояние могло мыслиться еще как "перемены" (и), по причине его крайне изменчивого и трудно определяемого характера, а "посленебесное" -- как "великий предел" (тай цзи), поскольку оно имеет более четко структурированный характер. Эту пару философ 11 в. Чжоу Дуньи в трактате "Тай цзи ту шо" ("Объяснение чертежа великого предела") преобразовал в пару "беспредельное" (у цзи) и "великий предел". Ему же принадлежит выделение в области беспредельного особого пункта, который был им назван "истинным (чжэнь) в беспредельном" (80, с. 2) и по реконструкции (21, рис. 6.1.12) совпадает с ТГ-оператором 001₀ -- прилегающим к "нулевости".

Схема антропокосмогенеза (рис. 10) содержит новый вариант АКЛ-шкалы, отличающийся от построенного в теории психосемиозиса относительным сдвигом на одну позицию имплицитной и эксплицитной областей (табл. 2, гр. 3, ср. гр. 1). Как будет показано в последующих главах, указанный вариант характерен не только для китайской антропокосмологии. Вариант, исходящий из теории психосемиозиса, также имеет место в истории антропокосмологической мысли. Например, по нему строится неоплатоническая иерархия мировых начал (табл. 1, гр. 7). Ниже будут показаны и другие его аналоги. Все это говорит о том, что граница, разделяющая имплицитную и эксплицитную области антропокосмоса, является нечеткой. Кроме того, членение АКЛ-шкалы на указанные области следует признать зависящим от того, каким образом определяются имплицитное и эксплицитное. Можно найти такие теоретические основания, которые позволили бы осуществить сдвиги имплицитной и эксплицитной областей во всех возможных вариантах. Выделение в двух рассматриваемых вариантах АКЛ-шкалы области эксплицитного как всего входящего в структуру осознаваемого соответствует разным нормативам обыденного сознания. Изменению состояния сознания будет соответствовать смещение области эксплицитного в ту или другую сторону, в зависимости от его качественного отличия от нормативного.

Набор понятий, описывающих эксплицитные функциональные уровни психики, можно встретить в древнекитайском медицинском сочинении "Нэй цзин" ("Канон внутреннего") (4--3 вв. до н. э.). Эти понятия имеют корреляции со стихиями, благодаря которым их можно сопоставить с ТГ-операторами (табл. 2, гр. 4).

Согласно "Нэй цзину", нижним уровнем психики является некое психовитальное образование, "низшая душа" (по), связанное с контролем дыхательной функции, кинестетикой, регулированием энергетики организма. Следующим психическим образованием, охватывающем сразу два уровня АКЛ-шкалы (так как оно символизируется одной стихией -- деревом), является "высшая душа" (хунь), представляющая собой способности ощущений, элементарных переживаний и несложной рассудочной деятельности.

Очевидно, что в данном определении китайскими теоретиками был совершен перенос некоторых функций высших уровней психики на более низшие, соответствующие этой "хунь", что является довольно-таки распространенной методологической ошибкой древних психокосмологических учений ввиду, во-первых, трудности анализа психики, являющейся по своей сути целостной структурой, в которой все функциональные уровни тесно взаимосвязаны, и, во-вторых, специфики психических функциональных уровней, обозначаемых ТГ-операторами 001₁ и 110₁, заключающейся в том, что на них происходит "визуализация", то есть перекодирование в наглядно-образные формы некоторых форм высшей психической деятельности, в сущности своей не наглядно-образных.

Следующие три понятия "Нэй цзина" -- "стремления" (чжи), "дух" (шэнь) и "разум" (и) -- в целом, если отвлечься от разного рода собранных вокруг них архаических представлений, можно считать весьма близкими по значению коррелирующим с ними по реконструкции понятиям "индивидуатор", "концептор" и "идеатор" (табл. 2, гр. 2, 4).

Этим, собственно, ограничивается набор понятий, содержащийся в "Нэй цзине" и выступающий в качестве определяющего эксплицитные функциональные уровни психики (67, с. 208). Поэтому, чтобы пополнить представления об этой стороне структуры китайского антропокосмоса, следует обратиться к другим источникам.

В эксплицитной части АКЛ-шкалы (табл. 2, гр. 3) в данном случае остались неопределенными два ТГ-оператора -- 111₁ и 000₁, которым соответствуют триграммы Цянь и Кунь (см. рис. 8). О них в "Си цы чжуани" говорится следующее: "Доводящее до зрелости символы-сян называется Цянь; воплощающее образцы-фа называется Кунь... Цянь и Кунь -- это тайные силы перемен-и; Цянь и Кунь разделились, и перемены-и устанавливаются между ними... Закрытая дверь называется Кунь, открытая дверь называется Цянь; то открытое, то закрытое называется превращениями-бянь... Цянь -- наисовершеннейшая энергичность-неустанность Поднебесной... Кунь -- наисовершеннейшая уступчивость-следование Поднебесной" (79, с. 41, 43, 44, 49).