Имидж лидера

Если мы рассмотрим суждения людей относительно видных политических деятелей, то и в этом случае решающую роль играет фактор партийной принадлежности, который является той призмой, сквозь которую воспринимается личность политика, и его программа действий, и ситуация, .в которой он действует.

Обращаясь к истории нашего общества, нетрудно заметить, что особенности политической системы бывшего СССР определили и особенности отношения к партии. Декларирование и навязывание КПСС как "руководящей и направляющей силы общества", не имеющей альтернативы, по существу не ставило население страны перед выбором при электоральном поведении. Этот процесс носил, скорее, "автоматический" характер." Поэтому не вызывает сомнений, что фактор партийной принадлежности (и на наш взгляд, не только для членов КПСС, но и для большинства населения страны) играл решающую роль.

В настоящее время политизированность практически всех слоев населения, возможность выбора своей идеологической и партийной приверженности приводит к тому, что фактор партийной принадлежности продолжает играть значительную роль как в электоральном поведении, так и в общем Мировоззрении людей. Однако, эта связь перестала быть однозначной. Она определяет общие взгляды различных социальных групп, однако на окончательное решение при электоральном выборе могут влиять и другие факторы, порою расходящиеся с партийной линией.

Итак, твёрдая партийная идентификация подразумевает лояльность к политическим деятелям своей партии. Однако, большинство людей идентифицируют себя и со многими другими группами, приверженность к которым может быть значительно сильнее, чем приверженность к политическим партиям. Интересен тот факт, что некоторые из подобных групп традиционно идентифицируют себя с определёнными политическими партиями. Так, например, по мнению У.Стоуна, в 70-е гг. католики, как правило, рассматривали свои интересы в связи с демократической партией, фермеры (за исключением южных штатов), как правило, голосовали за республиканцев и т.д Однако, послевоенная коалиция, которая сформировалась в период "Великого общества" во время президентства Кеннеди и Джонсона, распалась к 80-ым годам с ростом консерватизма в политике. Современное американское общество характеризуется мозаичностью, поэтому трудно говорить о строгой партийной приверженности различных групп населения.

Иллюстрируя влияние религиозной и партийной приверженности на восприятие Дж. Кеннеди во время выборов 1960 г:, Д.Стоукс писал: "Так как Кеннеди был кандидатом от демократов, избиратели, идентифицирующие себя с демократической партией, имели тенденцию рассматривать его в более благоприятном свете, чем избиратели, идентифицирующие себя с республиканской партией. Но Кеннеди рассматривался электоратом не только как демократ; он также рассматривался и как католик. В результате... католики имели тенденцию воспринимать Кеннеди в более благоприятном свете, чем протестанты."

Таким образом, при оценке конкретных политических деятелей играет роль и фактор групповой принадлежности, в результате чего индивиды рассматривают те выгоды или ущербы, которые данная партия или политический лидер приносил в прошлом или мог принести в будущем их социальной группе. Причем, этот фактор играет не последнюю роль в оценке политических деятелей не только в Соединенных Штатах. В американской политико-психологической литературе существует целый блок исследований, посвященных этой проблеме. Это значит, что несмотря на то, что фактор партийной принадлежности в восприятии и оценке массами политических деятелей играет очень важную роль, вряд ли можно назвать его определяющим.

Очевидно, что только относительно небольшой части электората можно предсказать результаты голосования на основе партийной принадлежности. Поэтому для полного анализа феномена необходимо учитывать и другие факторы.

Программа политического лидера как фактор, определяющий электоральный выбор.

Еще одним фактором, мотивирующим население поддерживать определенного политического лидера, является предлагаемая им политическая программа во время выборов, а также конкретные результаты деятельности президента во время его пребывания на посту. Наиболее ярко это проявляется при анализе конкретных экономических условий, войнах, международных кризисах, скандалах и т.д. Например, рейтинг Джимми Картера увеличился вдвое после захвата американского посольства в Тегеране и практически одновременного советского вторжения в Афганистан. Во время войны во Вьетнаме по мере того как увеличивалось число убитых американских солдат, уменьшалась поддержка, оказываемая населением Л.Джонсону, затем Р.Никсону. Однако, наибольшее влияние вне кризисных ситуаций на оценку политического лидера оказывает состояние национальной экономики. В России ухудшение экономической ситуации традиционно приводит к обостренной критике политического лидера страны. По данным, полученным Д.Киндером, в США же на оценку политика мало влияет собственное экономическое положение человека. Возможно, это является проявлением американской национальной культуры - привычки рассчитывать на собственные возможности и способности для достижения экономического благосостояния. Те, кто оказался безработным или чья семья испытала серьезные финансовые трудности, или кто не уверен относительно экономического положения своей семьи в будущем, в целом не многим более критично настроены по отношению к президенту, чем их более благополучные соседи. Основное внимание при оценке президента уделяется вопросу: что президент сделал для страны в последнее время? Этот вопрос приобретает еще большую значимость в России в силу того, что решение экономических проблем страны считается важнейшей функцией президента.

Однако влияние этого фактора на оценку кандидатов во время предвыборных кампаний крайне невелико, даже если предвыборная программа кандидата и затрагивает важные экономические, социальные или политические вопросы.

Другие факторы, определяющие электоральный выбор.

Существует ряд других мотивационных факторов, влияющих на политическую активность масс. Например, Баталов Э.Я. указывает на то, что для значительной части населения США политика представляет собой специфическую форму бизнеса: "Субъект, стоящий на такой позиции, рассматривает свое участие в политическом процессе не с нравственной (гражданский долг), а прежде всего с утилитарно-практицистской стороны: выгодно ему инвестировать капитал (в форме личного участия или финансовых дотаций, или какой-то иной) в этот бизнес или нет, затрагивает проводимая политика его жизненные интересы или не затрагивает." То есть для участия в политической жизни общества для этого слоя населения важна личная практическая заинтересованность в этом. По мнению исследователя, этот фактор объясняет феномен внезапного возникновения массовых политических движений 8 кризисных ситуациях и быстрого распада этих движений, когда кризис получает полное или частичное разрешение. Например, студенческий бунт 60-70-х годов против системы", одна из причин которого состояла в том, что в условиях войны во Вьетнаме политика администрации США непосредственно затрагивала интересы американской молодежи, поскольку из-за существовавшей в то время всеобщей воинской обязанности многие из молодых людей могли оказаться в действующей армии.

Если мы обратимся к российской действительности, то наиболее ярким примером влияния этого фактора на активность населения является возникновение массового протеста во время,путча в августе 1991 года. Одной из причин подобного стихийного единения масс явился страх потерять свободы, полученные народом во время всего пе-рестроечного периода, страх возврата к прошлому.

Еще одним фактором, мотивирующим политическую активность масс, является фактор состязательности. Собственно говоря, политическая жизнь общества воспринимается людьми как постоянное противоборство интересов, борьба индивидов, групп, организаций. Поэтому свое участие в политической жизни человек рассматривает как участие в борьбе против оппонентов. Для американской политической культуры характерно "критически-отчужденное отношение к государству", и государство как институт становится Одним из главных оппонентов для среднего американца. В результате возможным мотивом участия масс в разного рода политических организациях и акциях является понимание того, что на правительство (партии, различные политические силы и т. д.) надо оказывать давление, выдвигать те или иные требования. (Такое понимание политической жизни находит отражение и во внешней манере политической активности масс, которая характеризуется напористостью и даже агрессивностью.)

При анализе российской действительности нельзя не отметить, что этот фактор начинает играть все более заметную роль в условиях демократизации политического процесса, когда приход к власти определенных политических сил сопровождается длительной политической борьбой. Это качественно новый феномен в условиях нашего государства, пришедший на смену сильно формализованной активности масс в политическом процессе во время советского периода.

Говоря о мотивационных факторах политической активности масс, многие исследователи в качестве объяснительного принципа пытаются использовать мотивационную сферу самих политических лидеров. (см. Раздел 1, главу 2)

Д. Винтер предположил, что для последователей важна определенная комбинация мотивов политического лидера, варьируемая в зависимости от конкретной социальной, экономической и политической ситуации. По мнению психолога, этот процесс имеет свои закономерности и может быть соотнесен с предлагаемым Дж.Барбером циклом президентских выборов, идущим от сознания (conscience) через примирение (conciliation) к конфликту и затем - опять к сознанию. Д. Винтер считает, что на каждой из трех стадий доминирующим является один из трех мотивов: соответственно мотив достижения, аффилиации, власти. В этом случае, параллельно циклу президентских выборов существует мотивационный цикл, в котором мотив достижения, вероятно, был преобладающим у победивших на президентских выборах в 1916, 1940, 1964, 1976, 1988 гг., мотив аффилиации - на выборах в 1920, 1932, 1956, 1968, 1980 гг., а мотив власти - в.1900, 1948, 1960, 1972 гг. Построение модели, отражающей закономерности и динамику мотивационных процессов масс, заслуживает внимания и изучения, поскольку ее анализ может внести существенный вклад не только в разработку теории политического лидерства, но и в практическом плане - в процесс конструирования имиджа политического деятеля, в разработку стратегий и тактик политических кампаний и т.д.

На наш взгляд, мотивационный профиль поддерживаемого политического лидера должен быть близок к мотивационному профилю его последователей. А если мы рассматриваем политических лидеров на национальном уровне, .то, поскольку различные группы и слои общества имеют различные мотивационные профили, результат, например, президентских выборов будет зависеть от "равнодействующей" всех групп. Поэтому, построив мотивационный профиль населения, мы могли бы прогнозировать возможные предпочтения и результаты выборов или политических акций. А при учете и других факторов, таких как партийная идентификация, идеологическая приверженность и т.д., можно было бы построить более полную модель различных политических кампаний.

В этом смысле вопрос об образцовом президенте или политическом лидере - это не только упрощение проблемы, но и в своем роде иллюзия, поскольку это скорее вопрос о ценности у конкретного общества в конкретный исторический период. И политическая активность, которая в период расцвета общества считается важной и героической, в период исканий и двусмысленности воспринимается иначе. Однако, этот факт не уменьшает важности проблемы, поскольку анализ мотивационной сферы масс не только помогает понять массовую психологию, но и может объяснить причины прихода к власти определенных политических сил, групп и лиц.

Кроме того, одним из важнейших мотивационных факторов, детерминирующих характер политической активности масс, является самооценка общества. Понижение национальной самооценки в силу экономических или политических причин может привести к национальной депрессии, подавленности, в результате чего - к повышенной политической активности в виде стихийных бунтов, демонстраций, массового выражения недовольства, несогласия с правительством. В этом смысле критерием адекватной самооценки общества можно считать его психологическое благополучие. Иными словами, адекватная самооценка общества может и не влиять на политическое поведение масс, а в случае влияния проявляется в форме конвенциональной политической активности. Заниженная самооценка, особенно на фоне былого национального могущества, может активизировать неконвенциональные формы политического поведения с целью восстановления экономического или политического статуса государства.

С другой стороны, по-видимому, неадекватно завышенная .национальная самооценка тоже может детерминировать политическую активность масс. Но ее характер неоднозначен. (Конечно, наше предположение является скорее гипотезой и требует своего дальнейшего рассмотрения, анализа и проверки.)

Наряду с выделением упомянутых мотивов вовлечения индивидов в политическую жизнь общества и поддержки различных политических деятелей, некоторые исследователи считают, что на политическую активность масс могут влиять и базовые потребности людей. Например, М.Эдел-ман считает, что отчужденность человека связана напрямую с потребностью в сильном лидерстве. Автор объясняет это тем, что если идентификация человека с политической партией или социальной группой достаточно слаба и не удовлетворяет его, его стремление избежать изоляции, одиночества и ответственности за свои поступки становится очень сильным. В результате отчужденный человек становится авторитарным и стремится к сильному лидерству.

С.Липсет подчеркивает связь между характером частной жизни и характером политического участия. Он замечает, что, по данным различных исследований, в среде неквалифицированных рабочих этноцентризм и авторитаризм распространены в гораздо большей степени, чем в среде рабочих с более высоким социоэкономическим статусом (этноцентризм - склонность воспринимать и оценивать все жизненные явления сквозь призму традиций и ценностей собственной этнической группы, которая выступает при этом в качестве некоторого всеобщего эталона, авторитаризм - социально-психологическая характеристика личности, отражающая ее стремление максимально подчинить своему влиянию партнеров по взаимодействию и общению). Это, по мнению исследователя, объясняется тем, что в среде неквалифицированных рабочих семьи обычно более авторитарны, отношения в них достаточно жестки и лишены преданности.

Итак, мы рассмотрели ряд факторов, побуждающих население выносить свое суждение относительно политики в целом и политического лидера в частности, а также побуждающие к другим формам политической активности. На наш взгляд; изучение мотивационной сферы масс представляет собой одно из важнейших направлений массовой психологии. Несмотря на то, что существует обширный блок работ, посвященных этой проблематике, до сих пор в политической психологии не существует концепции мотивационных факторов больших социальных групп. Кроме того, многие вопросы и проблемы еще ждут своего анализа. Например, проблема мотивационных факторов неучастия. На наш взгляд, это одна из актуальных проблем в российской политической реальности, требующая своего анализа, и, возможно, ее рассмотрение сделает существенный вклад не только в психологию мотивации, но и поможет созданию рекомендаций политическим лидерам по взаимодействию со своими потенциальными последователями.

Правила. Советы. Рецепты.

1. Если Вы решили баллотироваться на выборах, Вам надо иметь в виду, что при формировании мнения о политическом лидере для многих людей одним из главных мотивов становится мотив личной выгоды, то есть личная практическая заинтересованность в проводимой данным политиком деятельности. Поэтому важным для эффективного взаимодействия со своими последователями (как реальными, так и потенциальными) становится знание иерархии мотивов людей и акцент на наиболее значимых для них вопросах.

2. Если Вы хотите повысить свой рейтинг у Ваших последователей, Вам надо иметь в виду, что при оценке конкретного политического лидера страны одним из главных критериев для людей является эффективность деятельности политика в решении экономических проблем страны. Поэтому при публичных выступлениях и взаимодействии с населением Вам следует уделять значительное внимание именно этим проблемам.

3. Заниженная самооценка общества, особенно на фоне былого национального могущества, может активизировать неконвенциональные формы политического поведения с целью восстановления экономического или политического статуса государства.

4. Если Вы знаете о существующих у населения прототипах политического лидера, о предпочитаемых иерархиях качеств образцового лидера, Вы можете строить свое взаимодействие с последователями, делая акцент на предпочитаемых качествах и затушевывая те качества, которые могут восприниматься негативно. Это в значительной мере может повысить Ваш рейтинг.

5. Вы выбрали стратегию взаимодействия со своими последователями? Вам надо знать, что у людей существуют две стратегии восприятия политического лидера. Согласно первой из них политический лидер должен быть своего рода сверхчеловеком, способным выйти за пределы, выдвигаемые человеческой природой, с помощью особой тренировки, выдающихся способностей и силы воли. Вторая стратегия оценки предполагает, что поддержкой масс будет пользоваться тот политический деятель, который воспринимается населением как "он один из нас", как обычный, простой человек со всеми его недостатками и достоинствами. Для выявления предпочтений конкретной социальной группы следует выявить те прототипы политического лидера, которые у нее существуют, и строить свое взаимодействие с ней в соответствии с ними.

Помните, что большинство населения придерживается центристских позиций в своих идеологических ориентациях. Поэтому выдвижение политических программ явно "левого" или "правого" характера значительно сократит число Ваших возможных последователей.

Глава 3. Как добиться поддержки со стороны больших групп последователей: социально-психологические факторы влияния политического лидера

Среди факторов, опосредующих восприятие политического лидера группами его последователей, одним из наименее изученных в политической психологии являются социально-психологические особенности этих групп. И одной из главных проблем для анализа является феномен роли

Понятие социальной роли

Как трудно бывает понять, что на уме и в душе у простого смертного, пока он не будет испытан как верховный правитель. Во власти проявляется человек.

Софокл , Антигона

Понятие роли - одно из наиболее сложных в социальных науках - было введено в социальную психологию американским психологом и социологом Дж. Мидом. Этот термин был заимствован из сферы театра или обыденной жизни, где он использовался как метафора для обозначения ряда феноменов социального поведения. М.Дойч и Р.Краусс провели анализ различных ролевых концепций и выделяли три аспекта социального поведения, которые имеются в виду, когда речь идет о социальной роли:

· роль как существующая в обществе система ожиданий относительно поведения человека, занимающего определенное положение, в его взаимодействии с другими людьми (в нашем случае - политического лидера);

· роль как система специфических ожиданий по отношению к себе человека, занимающего определенное положение, т.е. как он представляет модель своего собственного поведения во взаимодействии с другими людьми (в нашем случае - во взаимодействии политического лидера с другими лидерами, с последователями, оппозицией и т. д.);

· роль как открытое, наблюдаемое поведение человека, занимающего определенное положение.

Таким образом, социальная роль индивида тесно связывается со статусом политика. Но в данном случае под статусом понимается не определённое его положение в системе социальных отношений, а субъективная категория, отражающая "организацию ролевых ожиданий", которые подразделяются на ожидания-права и ожидания-обязанности политика при исполнении той или иной роли.

В политической психологии нет однозначности в понимании этого феномена. Как отмечает Г.Пэйдж, определения варьируют от довольно расплывчатой формулировки роли как суммы культурных клише, ассоциируемых с определённым статусом, от рассмотрения роли как ряда ожиданий по отношению к лицу, занимающему определенную позицию, до более узкой концепции роли как ряда прав и обязанностей. Для понимания этого феномена большое значение может иметь анализ классификаций, типологий социальных ролей, предложенных различными авторами. Так, например, Т.Шибутанм выделяет конвенциональные и межличностные роли, относящиеся, соответственно, к макро- и микроструктуре. В отношении формальных ролей, по мнению автора, у участников взаимодействия существуют единые и более чёткие представлений о правах и обязанностях их носителей, чем о правах и обязанностях носителей неформальных ролей.

Дж.Тибо и Г.Келлм выделяют роли предписанные, т.е. внешне заданные, не зависящие от усилий человека, (prescribed) и достигнутые благодаря его личным усилиям. Р.Линтон выделяет роли активные и латентные. По его мнению, человек как член общества, участвуя во многих отношениях и являясь одновременно носителем многих ролей, в каждый конкретный момент времени может выполнять лишь одну роль, которую Р.Линтон называет активной. Не актуализированные в данный момент роли получили название латентных.

Анализируя проблему социальной роли, мы рассматривали принятие роли на уровне отдельного политика. Поскольку нас интересует в данной работе активность групп последователей политического лидера, а именно её динамика, факторы, её определяющие, и т.д., то актуален вопрос о возможности существования феномена роли на уровне группы. Мы предлагаем ещё один вариант типологии ролей: так называемые долговременные роли, усваиваемые личностью в онтогенезе, и ситуативные, принимаемые под воздействием различных факторов ситуации. По-видимому, мы можем говорить о ситуативных ролях группы. Само понятие "групповая роль" (являющееся практически неизученным в психологии феноменом) предполагает, что группа как целое является носителем некоторых ролевых качеств. Причём эта целостность создается принятием конкретной роли, если не всеми членами группы, то, по крайней мере, большинством из них. Например, в результате определенной расстановки политических сил партийное руководство может принять решение о конкретных тактических действиях для достижения своих целей. Выработанная программа действий, требующая специфического поведения от каждого члена партии (или партийной группировки), предполагает принятие ими определенной роли, продиктованной ситуацией. Подобное принятие роли группой возможно, конечно, в случае единых целей и программ у партии, и, соответственно, не возможно, если мы будем рассматривать партийное движение (предполагающее наличие различных партийных группировок со своими целями и задачами) или конгломерат партий.

На включённость человека в роль, её исполнение могут влиять прежде всего знание роли, т.е. представление о правах и обязанностях, связанных с данной ролью, умение выполнять данную роль, а также степень интериоризации выполняемой роли, которая непосредственно связывается с , её значимостью для человека. И поскольку принятие им определённой социальной роли предполагает его функционирование внутри различных социальных групп, значимость конкретной роли для человека непосредственно связана с таким феноменом как референтность группы для него.

Референтность как характеристика группы.

Референтные связи личности с окружающими её людьми заключаются в избирательной ориентированности человека на позицию других лиц при выработке собственного отношения к значимым для негр объектам. Впервые понятия "референтность" и "референтные группы" были введены в американской социальной психологии в начале 40-х годов и вскоре стали фигурировать в очень большом количестве трудов, при разработке различных проблем: от психических заболеваний и детской преступности до массовых коммуникаций и формирования мнения. Наиболее яркими представителями данного направления являются американские психологи Т.Ньюком, М. Шериф, Р. Хартли, Г.Хаймен.

Г.Хаймен был одним из первых социальных психологов, разрабатывающих проблему референ-тности групп. Он обнаружил, что установки человека по отношению к значимым для него объектам зависят как от сопоставления с установками группы, членом которой он является (так называемые группы членства), так и от внешних по отношению к индивиду групп, членом которых он не является. Г.Хаймен установил, что на оценку человеком своего социально-экономического статуса влияет фактор сравнения себя с определёнными группами, служащими своеобразной точкой отсчета. Подобного рода группы были названы исследователем референтными.

Одновременно с исследованиями Г.Хаймена в трудах Т. Ньюкома вводится понятие групповых норм: "О других лицах говорят, что они образуют референтную группу для человека, если на его установки оказывает влияние сеть норм, которые, по его предположению, эта группа с ним разделяет." Таким образом, Т.Ньюком придал референтным группам нормативную функцию и рассматривал группы членства как являющиеся в большей или меньшей степени референтными (в нормативном смысле) для каждого члена этой группы. Кроме того, Т.Ньюком ввел понятие позитивных и негативных референтных групп в связи с тем, что установки индивида могут формироваться как в соответствии с групповыми нормами, так и в противовес им. Таким образом, термин "референтные группы" начал фигурировать в социально-психологической литературе для обозначения любой группы, с которой человек соотносит свои установки.

Дальнейшее развитие эта проблема получила в работах М. Шерифа, который развел понятия "группа членства" и "референтная группа". Под референтными группами исследователь понимает "те группы, к которым индивид относит себя как часть или к которым он хочет относить себя психологически". То есть, по мнению М. Шерифа, "референтная группа"- это понятие психологическое, для которого характерна личностная отнесенность человека к группе, идентификация с ней.

Синтез различных к референтным группам подходов выполнил Г.Келли, предложив выделять два типа референтных групп - сравнительные и нормативные. К нормативным он отнес все группы, в которых человек имеет мотивацию получить одобрение или укрепить его, для чего он согласует свои установки с теми людьми, которые, с его точки зрения, выражают сущность взглядов членов группы. Группы же, которые человек использует как эталон при оценке себя и других, Г.Келли предложил относить к категории сравнительных референтных групп.

В дальнейшем, развивая данный подход, Г.Келли предложил выделять не типы референтных групп, а их функции в определении установок личности: нормативную функцию референтной группы, служащую для обеспечения стандартов поведения и групповых норм человека, и сравнительную функцию, проявляющуюся при оценке им себя и других людей. Причём, указывая на этот аспект, Г.Келли отмечает, что группа может стать референтной потому, что другие лица сравнивают с ней индивида. Обе функции часто выполняет одна и та же группа (например, если речь идет о группе членства). С другой стороны, нормативные и сравнительные функции референтной группы не надо связывать лишь с одной и той же группой. Членская группа может выбрать внешнюю группу как эталон поведения, или членская группа может подразделять своих членов таким образом, что одни и те же нормы не будут относиться ко всем членам группы.

В отечественной социальной психологии выделяется ещё одна функция референтных групп -оценочная, т.е. ориентация человека, на оценку своих действий и поступков, своих личностных качеств и т.п. со стороны его референтных групп. Это означает, что даже в том случае, когда человек не получает ни прямой, ни косвенной оценки своим действиям и поступкам, он не может не думать о том, как в принципе могла бы оценить его группа, которую он считает для себя референтной.

Е.В.Щедрина выделяет две основные черты референтных групп:

1. значимость референтной группы для индивида и

2. избирательность при определении личностью своих ориентации в совокупности связей с окружающими.

Это означает, что личность не просто оказывается ориентированной на некие стандарты и нормы, но и занимает определённую позицию по отношению к носителям этих стандартов и норм. Например, при оценке проводимого правительством страны политического курса человек может ориентироваться на мнение лидера своей партии по этому вопросу. Собственно говоря, данный фактор позволяет рассмотреть проблему не только в плоскости "индивид-группа", но и в плоскости взаимоотношений людей внутри референтной группы.

Понятие и феномен референтных групп являются крайне важными при анализе процесса восприятия и оценки политического лидера, поскольку отношение референтности само по себе задаёт определённую систему категорий, сквозь призму которых выносятся суждения о политическом лидере. Здесь важно отметить тот факт, что хотя в социальной психологии при исследовании данной проблемы акцент в основном ставился на феномене референтности как характеристике малых групп, в качестве референтной может выступать группа членства и внешняя группа, реальная и идеальная, большая и малая группа и т.д. Нас, конечно интересует рассмотрение этого феномена в плоскости проблематики больших социальных групп последователей. Это предполагает анализ феномена референтности как возможной характеристики партий, социальных классов, этнических групп, может быть, даже профессиональных групп. Эта проблема практически не исследована в политической психологии, но заслуживает детального анализа, поскольку может пролить свет на понимание мотивационных механизмов активности масс.

Партия как референтная группа.

Итак, является ли партийная организация референтной для её членов? По-видимому, для ответа на этот вопрос необходимо ввести принятое в социальной и политической психологии измерений "частный-публичный" (private-public dimension) noнятие, используемое при анализе ролевого поведения. В этом смысле референтность партии для ее членов будет непосредственно связана со степенью интериоризации ее целей, задач, идей, со степенью значимости деятельности партии, степенью наделения ее личностным смыслом и образом-значением. Поскольку "включаясь в жизнь личности, социальная роль (в данном случае членство в политической партии - прим. авт.) индивидуализируется, воплощается в поведении личности как общее в единичном. Она начинает функционировать либо в форме социальных операциональных установок, далёких от основных ценностей и мотивов личности, и определять социально-типическое приспособительное поведение личности, либо же социальная роль приобретает личностный смысл, и тогда она, выступая в форме смысловых установок, начинает детерминировать направленность поведения личности в целом."

Если человек глубоко убеждён в правоте и эффективности линии партии, если членство в ней для него не формально, а личностно значимо, то, безусловно, партия будет для него референтной группой. И в зависимости от того, какое место в иерархии ценностей у него занимает политическая активность и, в частности, его участие в деятельности партии, партия как референтная группа может определять не только его видение политической ситуации в стране, но и мировоззрение в целом. Поэтому нормы и ценности, принятые в конкретной партии или политическом движении, формируют у последователей определенные эталоны политического лидерства. Оценка лидера страны или политического движения может идти в сравнении с заданным партией эталоном. Кроме того, партия как референтная группа задает для своих членов определенный набор норм, который может стать точкой отсчета для создания прототипов политического лидера, что имеет прямое влияние на оценку реального лидера.

С другой стороны, в силу того, что часто партия персонифицируется в своем лидере, последний сам не только задаёт определённую систему категорий, сквозь призму которых происходит оценка других политических деятелей, но и является своеобразным критерием их оценки.

Если же членство в партийной организации не является личностно значимым, а достаточно формально, то степень влияния партии на восприятие событий будет зависеть от тех санкций, которые организация может применить по отношению к своим членам. Если возможность диктата своих норм и ценностей велика, то вероятность совпадения оценки какого-либо политического события в ситуации публичного или частного выражения мнений велика (т. е. оценка, например, при партийных дебатах и оценка в кругу близких друзей), как и в случае интериоризации норм и ценностей партийной организации. Однако, в случае отсутствия жесткого контроля над мнением и действиями своих членов возможно резкое расхождение между двумя суждениями, которое может, в частности, иметь свою причину в различии между образом-знанием и образом-значением конкретной политической ситуации или политического лидера, что обусловливает различия между частными и публичными нормами и эталонами оценки человека.

Итак, принадлежность к определённой политической организации задает человеку нормативную структуру и систему категорий для оценки политических деятелей, которая в зависимости от степени их интериоризации и значимости для конкретного индивида может по-разному влиять на процесс восприятия. Поэтому при анализе механизмов и детерминант процесса восприятия необходимо исследовать цели, задачи, нормы, ценности и т.д. той политической партии, с которой идентифицирует себя субъект восприятия.

Нация как референтная группа. Национальный характер

В качестве существенной детерминанты процесса восприятия политического лидера может выступить и национальная идентификация воспринимающего, в частности, национальный характер.

Проблема национального характера (или психического склада наций, национального самосознания) является частью более общей проблемы социотипического поведения. В социотипическом поведении человек выражает усвоенные в культуре образцы поведения, надсознательные, надындивидуальные явления. При этом "надсознательные явления представляют собой усвоенные субъектом как членом той или иной группы образцы типичного для данной общности поведения и познания, влияние которых на его деятельность актуально не осознается субъектом и не контролируется им. Эти образцы, например, этнические стереотипы, усва-иваясь через такие механизмы социализации, как подражание и идентификация, определяют особенности поведения субъекта именно как представителя данной социальной общности, то есть социотипические неосознаваемые особенности поведения, в проявлении которых субъект и группа выступают как одно неразрывное целое."

Традиция исследования психологии этнических групп восходит в социальной психологии к работам В.Вундта по "психологии народов", где "народ" интерпретировался именно как некоторая этническая общность. В.Вундту же принадлежит и постановка вопроса о том, что методом исследования психологии этнических групп должно быть исследование мифов, обычаев и языка, поскольку эти же самые образования составляют и структуру психологии этнических групп. После В.Вундта в западной психологии возникло много новых подходов к изучению этой проблемы, главным среди которых явился подход, развитый в рамках неофрейдистской культурантропологии.

Национальная (этническая) принадлежность человека является чрезвычайно важным фактором потому, что она фиксирует определенные характеристики той макроструктуры, в условиях которой формируется личность.

Существуют две стороны психологии этнических групп:

1. наиболее устойчивая часть - психический склад (национальный, или этнический характер, темперамент, традиции и обычаи) и

2. эмоциональная сфера (национальные, или этнические чувства).

Причём, национальный характер в качестве элемента, психического склада может быть рассмотрен лишь как фиксация каких-то типических черт. При этом в ряде исследований показано, что черты национального характера как раз и проявляются наиболее отчётливо именно в тех случаях, когда выступают не отдельные люди, а группы. Говоря о наборе типических черт, мы имеем в виду не столько какие-то различные "наборы" черт, сколько степень выраженности той или иной черты, специфику их проявления.

Итак, будучи элементом "надсознательного" в психике человека, национальный характер, чувство национальной идентификации, безусловно, опосредуют восприятие политических событий и политических деятелей массами. Другое дело, является ли национальная общность референтной для ее членов. На наш взгляд, помимо вариативности в системе измерения "частный-публичный", референтность как характеристика нации является ситуативной и проявляется в критических событиях в политической жизни общества.

Жёсткая национальная идентификация, возникшая в результате конфронтации бывших союзных республик нашей страны, которая повлекла за собой тот факт, что принадлежность к нации или этнической общности в иерархии ценностей занимает у людей ведущее место, а следовательно, является не только референтной, но и определяющей жизненные цели, общее мировоззрение людей. Причём, надо иметь в виду, что фактическая и психологическая идентификация человека с конкретной нацией может не совпадать. Человек, например, по рождению будучи украинцем, но всю жизнь проживший в России, психологически может считать себя русским.

Понятие социального характера.

Как мы уже отмечали выше, национальный характер является лишь одним из элементов социо-типического пласта поведения человека, в русле которого выделяют и такой феномен, как социальный характер. "Различные общества и классы внутри общества обладают своим особым социальным характером, и на его основании развиваются и приобретают силу определённые идеи... Если взглянуть на социальный характер с точки зрения его функции в социальном процессе, то мы должны будем начать... с утверждения, что приспосабливаясь к социальным условиям, человек развивает в себе те черты, которые заставляют его желать действовать так, как он должен действовать. Если характер большинства людей данного общества, т.е. социальный характер, приспособлен к объективным задачам, которые индивид должен решать в этом обществе, то человеческая энергия направляется по путям, на которых она становится продуктивной силой, необходимой для функционирования данного общества."

Если проанализировать социальный характер, выработанный у нас в стране в эпоху тоталитаризма, он проявляется через отказ от собственного принятия решений, личностного выбора в ситуациях, которые жестко регламентируются центром, неприятие права на выбор у других. При таком положении дел "... рано или поздно вырабатывается эффект "выученной беспомощности". Суть этого эффекта состоит в том, что человек, неоднократно убеждающийся в неподконтрольности ситуации, в невозможности изменить своими действиями размеренный ход событий, в конечном итоге вообще отказывается от поиска. Неотъемлемыми чертами характера становятся послушность и исполнительность. В результате человек начинает нуждаться в регламентируемом образе жизни, где высшей добродетелью являются исполнительность, беспрекословное выполнение приказов. Он уже сам стремится избежать жизненных перемен, так как эти перемены сулят неизвестное, вынуждают к поиску, а поиск атрофирован."

Итак, социотипическое поведение личности выражает типовые программы данной культуры, уменьшает вариативность индивидуального поведения. Вместе с тем, усвоенные личностью социальные образцы и стереотипы, характеризующие её как члена той или иной общности, освобождают личность от принятия индивидуальных решений в типовых, стандартных для данной общности ситуациях. А следовательно, существование социотипи-ческого поведения позволяет рассматривать группу как единое целое, субъект политической активности.

Эго-система общества.

У общества существует совокупность всех представлений о себе, то есть "Я-концепция". Данная система представлений о себе устойчива и осознанна.

Интересное понимание структуры Я-концепции общества предлагает Н.Капловитц: "Наиболее важными аспектами национальной Я-концепции являются позитивные и негативные границы этого образа, т.е. что нравится и что не нравится людям в них самих; то, как он рассматривает историю (данной общности людей - прим. авт.), т.е. те "уроки", которые были получены; стремления и желания, т.е. возможный путь изменений; концепции о национальных целях и интересах; восприятие своей силы и границ." Автор считает, что те аспекты истории, которые в наибольшей степени тревожат людей, могут послужить причиной появления требований перемен, что особенно проявляется в конфликтной ситуации. Например, нации, которые в течение длительного времени испытывали угнетения и преследования, будут стремиться к конфликту для того, чтобы восстановить или поддержать самоуважение.

Потребность в самоуважении может привести к тому, что восприятие истории как унижающей будет способствовать поиску настоящего "Нового Человека", который смог бы восстановить честь, достоинство и силу нации, который также завоюет уважение остального мира. И наоборот, восприятие истории может также способствовать стремлению возродить периоды былой славы, что может привести к серьёзным политическим проблемам в будущем.

Что касается такого элемента национальной Я-концепции как национальные интересы, то под этим феноменом понимается, во-первых, объективная категория, исходящая из предсказаний относительно того, что произойдет, если определенное государство будет вовлечено в какие-либо действия или откажется от них. И во-вторых, это субъективная категория, характеризующая те ценности, которые могут быть реализованы или нарушены.

Выделяя специфику национальной Я-концепции во внешнеполитическом взаимодействии, Э.Я.Баталов предлагает в структуре этого феномена выделить национальный автоимидж. "Подобно тому, как в процессе жизнедеятельности индивида в его психике складывается представление о себе самом - автоимидж,- детерминирующее до известной степени и его восприятие окружающего мира, и его поведение, так и в сознании целой нации формируется в ходе исторического процесса представление о собственном месте в сообществе наций, о своей исторической судьбе. Это и есть национальный автоимидж, который находит воплощение в национальной культуре и особенно в политическом языке - в частности, в национальной социально-политической мифологии."

Описывая самосознание личности как динамичный феномен, М.Розенберг выделил пять параметров, характеризующих, по его мнению, уровень развития самосознания. Это, во-первых, степень когнитивной сложности и дифференцированности образа Я, то есть чем больше своих качеств человек вычленяет и относит к своему Я, чем сложнее и обобщеннее эти качества, тем выше уровень его самосознания. Развивая эту идею М.Розенберга, в отечественной психологии принято считать, что степень когнитивной дифференцированности образа Я определяет прежде всего характер связи осознанных качеств с аффективным отношением к этим качествам. Низкая дифференцированность характеризуется "сцепленностью", "слитностью" качества и его оценки, что делает образ Я чрезмерно "пристрастным", обусловливает легкость его дестабилизации и искажения под влиянием разного рода мотивационных и аффективных факторов."

В качестве второго параметра, характеризующего уровень развития самосознания, М.Розен-берг выделил степень отчётливости, выпуклости образа Я, его субъективной значимости для личности, что характеризует как уровень развития рефлексии, так и содержание образа Я в зависимости от субъективной значимости тех или иных качеств.

Третьим выделенным параметром является степень внутренней цельности, последовательности образа Я, что определяется степенью противоречивости или несовместимости отдельных его качеств, степенью несовпадения реального и идеального образа Я.

Четвёртым измерением уровня развития самосознания М.Розенберг считает степень устойчивости, стабильности образа Я во времени.

И, наконец, в качестве пятого параметра исследователь выделяет степень самопринятия, положительное или отрицательное отношение к себе.

По мнению М.Розенберга, выделенные параметры не только опосредуют уровень развития самосознания, но и влияют на вое его структурные компоненты. Однако, на наш взгляд, предложенные детерминанты уровня развития Я-концепции делают акцент лишь на одном из трех компонентов этого феномена (познавательного, аффективного и поведенческого), а именно, на познавательном. В то же время, с нашей точки зрения, два других компонента самосознания оказывают влияние на уровень его развития. И эта проблема, по-видимому, требует еще решения.

Таким образом, проблема самосознания личности достаточно разработана и в отечественной, и в зарубежной психологии. Однако, феномен существует и оказывает значительное влияние не только на активность отдельного индивида, но и групп. В этой связи речь идет о Я-концепции или самосознании группы (как малой, так и большой). Конечно, проявление этого феномена и форма влияния на активность группы будет отличаться от . таковых при анализе на уровне индивида, но, на наш взгляд, можно говорить об одних и тех же структурных элементах самосознания как в одном, так и в другом случае: когнитивном, аффективном, поведенческом. Кроме того, в самосознании больших социальных групп можно рассматривать реальное Я, идеальное Я и т.д., а также физическое Я, которое отражает не только характеристики структуры группы, внутригрупповых отношений, но и характеристики территории, на которой группа существует. Применительно к национальному самосознанию, в качестве физического Я рассматривают понимание человеком себя как гражданина страны, страны как некоторой совокупности различных этнических общностей, общностей, формирующихся на основе каких-либо других социальных, экономических, демографических, психологических и т.д. критериев, существующих во взаимосвязи, имеющих различные политические, экономические, социальные проблемы и т.д. Кроме того, физическое Я характеризуется пониманием территориальной целостности, т.е. существованием жёстких внешних границ. Феномен физического Я можно рассматривать не только на местном или национальном уровне, но и, например, на уровне существования партии. Например, физическое Я демократической партии России ограничивается масштабами России, физическое Я других партий может ограничиваться масштабом нескольких городов, и т.д.

Конечно, в силу разнородности интересов, взглядов, потребностей у различных групп, можно говорить о том, что Я-концепция этих групп тоже различна. Проводя аналогию с пониманием самосознания У. Джемсом как ряда "пластов", наслаивающихся один на другой, Я-концепцию группы можно также представить в виде концентрических окружностей, в центре которых будет находиться понимание себя как, например, определенного социального слоя страны; затем -как национальность или этническую общность; и далее - как государство.

На наш взгляд, актуализация различных слоев или уровней Я-концепции группы ситуативна и определяется в основном внешними причинами. Например, в межнациональных конфликтах актуализируется чувство национальной идентификации, а при внешней угрозе или межгосударственном взаимодействии - чувство государственной принадлежности.

Факт влияния национальной Я-концепции на внешнюю политику государства был признан практически всеми американскими политическими психологами. Это породило целое направление работ по изучению этого многогранного феномена. В частности, не так давно американскими исследователями была начата разработка проблемы национальной Я-концепции как возможного источника внешнеполитической мотивации. М.Сэмпсон и С.Уолкер предприняли попытку провести параллель между культурными нормами и национальной Я-концепцией. Много исследований было посвящено влиянию национальной Я-концепции на процесс формирования политики.

В исследованиях когнитивистской ориентации, национальная Я-концепция рассматривалась как ядро общей "причинной карты", которая используется государственными деятелями для осмысления мира. Относительно структуры национального самосознания исследователи этого направления, как правило, выделяют три элемента: описание национальной миссии в мире, представления о межгосударственных отношениях и стабильность во времени.

Кроме того, американскими политическими психологами были предприняты попытки создания типологии национальных образов. Так, например, К.Холсти предлагает 17 национальных Я-концепции, а М.Коттэм - 7.

В русле психоаналитической ориентации была разработана идея "extended self" (простирающегося Я), которая включила в себя нацию и ее символы. Работы этого направления, в частности, были посвящены взаимосвязи угрозы групповому Я, или национальной Я-концепции, и угрозы индивидуальному самоуважению, последствием чего являются агрессивные и гневные реакции.

Американскими политическими психологами выявлена связь между Я-концепцией большой социальной общности (или, более узко, образом Я) и конфликтным поведением. Например, Э.Эриксон выдвигает гипотезу, что поведение советского народа в эпоху сталинизма является реакцией на образ традиционной России, сложившийся у большевиков, который включает в себя фатализм, пессимизм, терпеливость и сострадание к себе. Он предположил, что существует связь между подобными образами и попытками советского государства построить новый "стальной" образ, который включал бы в себя "неподкупный реализм и длительную, дисциплинированную борьбу", и выработать такое поведение, которое "подчеркивало бы неподкупность восприятия большевиков, их дальновидность, стальную ясность решений и ма-шинообразную твердость в действиях".