Государственная политика Российской Федерации в отношении соотечественников на территории ближнего зарубежья (на примере проекта "Русский мир")

На фоне этих положительных фактов контрастируют страны Балтии - Латвия и Эстония, в которых проблема не просто не стабилизируется, но и становится все более напряженной.

Вышесказанное позволяет сделать вывод, что процесс адаптации диаспоры к экономическим и политическим условиям происходит довольно медленно, и если не произойдет ни каких изменений в развитии данных тенденций, то понадобится около 30 лет, для существенного снижения остроты проблемы с гражданством, то есть после полной смены поколения в диаспоре [2]. На сегодняшний день максимальная активность по вопросу с двойным гражданством происходит в Армении, Казахстане, Кыргызстане, Молдовы и Украине. Население, проживающее в этих странах, рассматривает это как возможность установления беспрепятственных связей с Российской Федерацией. Аналитики, в свою очередь, говорят, что наличие двойного гражданства скорей будет способствовать закреплению соотечественников в стране проживания, чем иммиграции в Россию. Несомненно, институт двойного гражданства достаточно неоднозначен и сложен. Он способен поставить лицо в противоречивое положение, особенно в момент, когда между государствами, гражданином которых он является, будут возникать конфликтные ситуации. Но в нынешних условиях данный институт может стать одним из способов защиты прав и интересов россиян, оказавшихся в ближнем зарубежье, но не желающих порывать правовые связи с Россией [3].

Стоит отметить, что социальные и экономические характеристики российской диаспоры, так или иначе, влияют на выбор этнополитической модели. Исследования российских экспертов показали, что социально-профессиональный состав населения в странах СНГ свидетельствует тому, что русскоязычные граждане, в основном, являются квалифицированными специалистами в производственной и не производственной сферах. Значителен процент пенсионеров среди членов российской диаспоры [4].

Во-вторых, анализ национального рынка занятости позволил выявить его остроту и напряженность. Сокращение занятого населения, рост числа безработных, усиление дисбаланса спроса и предложения рабочей силы, перераспределение рабочей силы из сферы материального производства в сферу услуг, скрытая безработица, отсутствие взвешенной миграционной политики, основанной на реальной оценке ситуации в странах Содружества, ухудшение демографической ситуации, недооценка роли социального партнерства, появление в крупных масштабах неполной занятости на предприятиях составляют основу нынешнего состояния национальных рынков труда государств, входящих в СНГ [5].

Наиболее эффективными становятся не стандартные формы трудовой деятельности - самозанятость. На сегодняшний день в СНГ доля самозанятого населения варьируется от 25% как в Таджикистане, до 50% как в Кыргызстане [6].

Основные причины увеличения самозанятости населения, прежде всего, связаны с высоким уровнем скрытой безработицы, низким уровнем заработной платы в государственном секторе и несвоевременными выплатами, нехваткой инвестиций для создания дополнительных рабочих мест, отсутствием четкой государственной программы обеспечения занятости населения [7].

Необходим комплексный анализ формирующихся национальных рынков труда в странах СНГ постепенная унификация законодательства о занятости населения, установление правовых, организационных и экономических основ занятости граждан государств Содружества на едином трудовом пространстве, а также предоставление им необходимых социальных гарантий на основе наиболее эффективно действующих положений законов о занятости стран СНГ. Большой комплекс проблем связан с регулирование трудовой миграции в странах СНГ. Конечная цель - обеспечить свободу передвижения населения по территории стран Содружества, которая является одним из главных атрибутов рыночной экономики и демократического общества. Однако это дело будущего, хотя многое в законодательной сфере делается уже сейчас. К примеру, в целях совершенствования координации работы и комплексного рассмотрения вопросов сотрудничества с государствами-участниками СНГ в Министерстве труда РФ создана Рабочая группа по координации работы в социально-трудовой сфере в рамках деятельности СНГ. Утверждено Положение о Рабочей группе и её состав.

Не смотря на стихийное решение проблемы занятости населения, безработица все также существует, и русскоязычное сообщество страдает в большей степени, нежели граждане, относящиеся к титульному этносу, что объясняется плохим знанием государственного языка. К примеру, в Грузии процент безработных равен 11%, из которых 70% составляют русскоязычные граждане [8]. Разумеется, такая ситуация может быть прямо связана с общим состоянием рынка занятости в странах бывшего СССР. Так, руководитель предприятия или организации - профессия вообще достаточно редкая (или до них не удалось дойти за счет выбора метода исследования), однако наибольшее количество русскоязычных в Киргизии добилось должностного успеха именно в этой сфере деятельности. В Казахстане для русскоязычного населения практически полностью закрыты все области деятельности, связанные с госслужбой, однако во всех остальных областях русскоязычное население не испытывает значительных проблем с устройством на работу.

В общем, доля русскоязычного населения, удовлетворенная своей работой составляет в среднем 40%. На наш взгляд эта цифра зависит от социально-экономического положения в государстве, нежели от специфического отношения к русскоязычному населению. Хотя, для Казахстана вполне обыденными являются случаи, когда русскоязычных брали на работу в коммерческие фирмы гораздо охотнее, нежели казахов. Но в тоже время в Алма-Ате, по оценкам респондентов, семейственность является довольно сильной, что влечет за собой клановый принцип подбора работников. Подобная ситуация прослеживается и в Узбекистане. В свою очередь в Украине мы выявили наименьшее число неудовлетворенных своей работой - около 80% из числа опрошенных работают по специальности, остальные 20% вынуждены заниматься подработками. К числу стран с низкой удовлетворенностью работой относится Молдавия: официальные опросы показали, что 80% населения хотели бы уехать за рубеж, а доля молдавских русскоязычных граждан, которые уже работают за рубежом, составляет более 11% [9].

Уровень материального благосостояния русскоязычных респондентов выглядит достаточно пестро: в большинстве республик значительная часть общества (60-70%) испытывает существенные материальные трудности. Косвенно это подтверждается таким критерием, как «постоянная необходимость брать в долг». К примеру, в группе респондентов старше 55 лет самый высокий показатель отмечен для Грузии - 47,3% и Таджикистана - 40%, а самый низкий - для Украины и Казахстана - около или чуть больше 20%. Особенно бедствуют наши соотечественники в Грузии (26,3% - за гранью нищеты), ненамного лучше показатели в Таджикистане - 24,2%. Лишь 5% соотечественников считают себя достаточно обеспеченными людьми. Практически нет богатых, ни в чем не нуждающихся среди русскоязычных лиц Грузии и Казахстана (менее 1%). В Украине заметно больше тех, кто оценивает свое материальное положение со знаком «минус»(61%), также оно не очень позитивно оценивается гражданами Азербайджана (52%), Армении (51%), но в безусловных лидерах - Казахстан, где 73% опрошенных оценивают свое материальное положение со знаком «плюс». [10].

Те, кто считает, что «не все так плохо, и можно жить», составляют 30,4% в Украине, до 24,0% в Киргизии и 19,6% в Грузии. Половина опрошенных лиц в Таджикистане считает, что жить трудно, но терпеть можно. Напротив, доля отчаявшихся, полагающих, что «бедственное положение терпеть уже невозможно», в Грузии составляет 23,4%, в Киргизии - 20% . Наблюдается также тенденция к снижению уровня благосостояния пропорционально с увеличением возрастных данных. Эта тенденция фиксируется для всех стран, находящихся в состоянии экономического роста, так как здесь среди старшего поколения достаточно тех, кто не приспособился и никогда уже не сможет приспособиться к изменениям, происходящим в социально-экономической сфере. Можно предположить, вслед за И. Сидоренко, что уровень жизни русскоязычных, так же, как и их социальное самочувствие, напрямую зависит не только от отношения к ним, но и от общей социально-экономической ситуации в стране проживания. [10].

В-третьих: Проведенные исследования по поводу уровня социального самочувствия, позволили выявить некоторую закономерность. В рамках тех стран, что входят в сферу нашего внимания, было выявлено два четких полюса. На первом полюсе - Казахстан, где показатели социальных настроений находятся на довольно позитивном уровне. На втором полюсе - Украина, где колебания настроений граждан довольно сильны, она является самой чувствительной частью постсоветского пространства. Если до 2004 года здесь фиксировалось ощущение приближающейся катастрофы, негативизма, то в начале 2005 г. произошел некий всплеск настроений, ожиданий, оптимистического восприятия жизни, а позднее ситуация опять стала «проваливаться», ну и на сегодняшний день мы являемся свидетелями пика негативизма. [11].

Также мы выявили уровень социального оптимизма, на него по нашему мнению тоже следует обратить внимание, так как нельзя не учитывать социально-психологический фактор. Киргизия и Казахстан демонстрируют «бодрый» настрой. Половина опрошенных граждан видят оптимистичное будущее. Вполне вероятно, что это объясняется особенностями национального менталитета. Для Украины в свою очередь характерен большой уровень рефлексии (40% граждан считают, что ничего не изменится), похожи показатель в Белоруссии(45%). Граждане этих стран оценивают все со скептической точки зрения, а взгляд в будущее скорей пессимистичный. [11].

Большое количество представителей российской диаспоры, испытывают чувство ностальгии, при сравнении нынешнего времени с СССР, которое состоит из 2х элементов:

1) оценка современного материального положения

2) самоощущения себя как национального меньшинства. Чего не было во времена СССР [12].

Социальное положение русскоязычных на самом деле коррелирует не столько с этнополитическими моделями, сколько с общим состоянием экономики в государстве проживания. Социальное положение, которое они занимают, является не ниже среднего, благодаря высокой квалификации занимают неплохие позиции в частном бизнесе и найме, но, несмотря на это, их психологическое состояние остается достаточно тяжелым. Объяснения этому лежат не столько в плоскости социально-экономической, сколько в культурной, языковой, психологической. Практически во всех странах, где проводился опрос, значительное большинство русскоязычных полагает, что им живется тяжелее, чем представителям коренной титульной нации, хотя в оценке титульного населения преобладают позитивные показатели: 76% русскоязычных в Азербайджане, 63% - в Грузии, 60% - в Таджикистане считают отношения между русскоязычными и представителями титульного этноса достаточно хорошими [13].

Исследуя наличие межнациональной напряженности, было выявлено, что ситуация в Казахстане может быть признана достаточно неблагополучной, так как лишь 37% опрошенных граждан считают, что отношения между титульным этносом и русскоязычными гражданами являются вполне благоприятными. Большая часть респондентов заявили о высокой степени напряженности, а 23% вовсе уклонились от ответа, что само по себе говорит о многом. В Киргизии лишь 28% считают, что отношения являются напряженными. Такие показатели напряженности, могут быть объяснены высоким уровнем отторжения русскоязычных граждан от традиций титульного этноса.

Сравнивая данные по оценке материального положения и межличностной напряженности, можно выделить несколько групп стран с различной ситуацией по этому вопросу. В Таджикистане и Азербайджане невысокий уровень жизни наблюдается на фоне относительно мирных взаимоотношений с местным населением. В то же время в Казахстане и Киргизии относительно сравнимый уровень жизни не соответствует значительно более сложным межнациональным отношениям. Украина занимает особое положение, поскольку здесь низкая степень межэтнической напряженности имеет место на фоне сравнительно высокой степени материального обеспечения. Грузия же выделяется относительно невысоким межнациональным напряжением при высоком уровне бедности. [14].

Что касается этнополитики, то, в значительном своем большинстве, русскоязычные граждане сталкиваются с нарушением своих прав именно как русских [15]. Однако ненасильственная этническая дискриминация остается почти не замеченной, хотя примеров на бытовом уровне (типа объявлений «сдам жилье русским», «русская семья снимет квартиру»; сообщений в СМИ о кафе или барах, дирекция которых распоряжается не пускать в него «черных» или «кавказцев») достаточно. С рассказами о дискриминации при приеме на работу, при поступлении в школу или вуз, при контакте с милицией или судами приходится сталкиваться постоянно. На официальном уровне принятые новыми независимыми государствами законы о государственных языках без включения каких-либо гарантий для русского или других языков являются ничем иным как:

· запретом на профессию по признаку знания государственного языка, избранием гомогенных парламентов (Молдавия);

· преобладанием числа безработных среди русскоязычного населения (Таджикистан);

· отсутствием образовательной базы для обучения языкам (Туркмения) - реальное проявление дискриминации.

Беспрецедентна ситуация в Узбекистане в начале 90-х гг., когда были запрещены к использованию российские учебники по истории, литературе и обществоведению, а с марта 2001 г. - российские учебники по естествознанию и точным наукам (под видом «морального устаревания»). Причем, нарушение запрета грозило немедленным увольнением. В школы направлялись инспекции, обыскивающие учеников и учебные помещения с целью выявления и уничтожения «запрещенной» литературы. [16].

От 30 до 40% русскоязычных граждан заявляют о фактах нарушения своих прав при устройстве на работу. Похожие ситуации возникают и при иных обстоятельствах - получение образования, получения жилья, начисление пенсии.

Довольно не благоприятная ситуация в Казахстане - 59% опрошенных граждан сталкивались с дискриминацией во время устройства на работу, чего практически нет в Украине (7%), Грузии (18%), Таджикистане (23%). 50% опрошенных в Казахстане также заявляют о том, что ущемление прав русских присутствует и в быту. Впрочем, это тоже характерно для таких стран как Таджикистан и Киргизия, несмотря на то, что общее состояние отношений к русским довольно лояльно, люди все-таки испытывают дискомфорт в быту и социальной сфере, со стороны властей. Во всех странах кроме Украины и Азербайджана фиксируется доля дискриминации в сфере бытовых отношений. Наиболее высокий показатель - это 57% в Киргизии, для этой же страны характерны высокие показатели нарушений прав в сфере получения образования - 34%. (Приложение 2).

Выявление имеющихся механизмов защиты своих прав показало, что 79,6% опрошенных заявили, что не видят эффективных способов защиты своих прав, либо попросту не могли назвать такие способы. Из самых надежных действий, большая часть опрошенных назвали обращение в органы местного самоуправления [17].

Несмотря на то, что в России существуют правозащитные, политические и дипломатические органы, которые занимаются поддержкой русскоязычного населения бывшего СССР, о них знают не более 5-8% опрошенных. В качестве альтернативного примера, можно сказать о Латвии, где политизированные граждане «Русского мира» хорошо освоили разнообразные формы протеста и чувствуют реальную поддержку России.

Обращение к партиям РФ, как вариант защиты своих прав, является самым непопулярным из всех технологий. Этот показатель не превышает 5%. Аналогичная ситуация складывается с такими способами борьбы как митинги, забастовки и демонстрации. Все вышеуказанное говорит о том, что у причастных к «Русскому миру» по факту есть способы изменения ситуации в лучшую сторону, но абсолютно отсутствует способность применения инструментов защиты своих прав.

Довольно сложной и неоднородной является ситуации с владением языка титульной нации (Приложение 3). Мы видим, что украинским языком владеют 51,6% опрошенных русскоязычных граждан в Украине, 33,9% владеют в достаточной степени, чтобы объяснится. Такая ситуация вполне понятна: украинский и русский языки родственны, и выучить его не представляется особой сложностью.

Похожая ситуация сложилась в Грузии, а самая тяжелая ситуация в Киргизии и Казахстане, где 70% и 74% не владеют языком титульной нации. Фокус-групповое исследование показало, что причиной этому стала не только объективная ситуация, но и психологический барьер против изучения языка титульной нации. [17].

В целом, среди представителей зарубежной политической элиты, за исключением, пожалуй, Белоруссии, сложилось мнение о российской политике в отношении соотечественников как о раздражителе двусторонних отношений, и высказывались пожелания ее коррекции в сторону усиления прагматических и культурных аспектов взаимодействия.

В это же время, представители официальных структур стремятся к налаживанию более тесного информационного взаимодействия с Россией в данном вопросе, и готовы к партнерским отношениям по реализации акций Российской Федерации в области гуманитарной поддержки российской диаспоры. Сейчас уже ведется работа по организации обмена опытом в работе с диаспорами, поскольку большинство стран уже давно ведут политику данного направления, и имею существенные наработки.

Более пристальное внимание стоит уделить диалогу с представителями истеблишмента стран СНГ, от позиции которых и зависит в конечном итоге решение о политике в отношении российской диаспоры. Экспертный опрос показал, что среди этой категории есть прагматичные, настроенные на диалог персоналии, с которыми можно создать каналы информационного обмена. Хотя сложившийся подход, который заключается в обсуждении проблем российской диаспоры с ее представителями, довольно однобок и малоперспективен. российский политика диаспора соотечественник

Практика показывает, что большая часть лидеров русских организаций, которые имеют доступ к каналам получения информации, узурпирует их, чем, конечно же, вредит созданию эффективно действующей системы взаимодействия Российской Федерации с соотечественниками за рубежом. Особую значимость имеет четкая разработка критериев оказания помощи той или иной организацией и максимальная открытость этих критериев.

В ходе изучения сложившейся ситуации в сфере информационного обеспечения, мы пришли к выводу, что необходимо задействовать русскоязычные СМИ и создать механизмы постоянного обеспечения информацией о шагах России по поддержке зарубежной диаспоры, опираясь на уже действующие порталы, и другие информационные издания.

Нами были выявлены некоторые количественные и качественные аспекты, представляющие собой организацию российских соотечественников. Одним из положительных моментов стало появление второго издания «Справочника российского соотечественника», которые как нельзя лучше систематизировал информацию об организациях соотечественников в 71 государстве [18]. Количественный показатель в свою очередь говорит о востребованности и масштабности работы. К примеру, впечатляет количество организаций соотечественников в Украине - 90, в Казахстане - 62, в Киргизии - 25, немало различных объединений создано в Азербайджане, Армении, Узбекистане - по 18. В рамках нашего исследования позволим себе сделать акцент на русских общественных объединениях и их лидерах, как на наиболее значительном ресурсе по защите прав и интересов соотечественников за рубежом. [19].

В Азербайджане функционирует несколько организаций российских соотечественников: «Русская община» (М. Забелин) и «Содружество» (Ю. Стасенко), Ассоциация русской молодежи Азербайджана (Р. Темников). Эти структуры не носят какой-либо политической окраски, их деятельность направлена на сохранение русского культурного, языкового и информационного пространства, а также выполнение правозащитных функций. Формально такие организации как «Содружество», или же «Русская община» имеют довольно сильный человеческий ресурс и региональные структуры. Однако эксперты все-таки говорят о том, что имеющийся потенциал российских организаций не сопоставим с масштабом имеющихся проблем российской диаспоры. Во многом, активность и дееспособность «Русской общины» является следствием статуса лидера - члена Милли меджлиса, входящего в руководство правящей партии и имеющего широкие связи в высших эшелонах власти.

Противоположная ситуация с русской общиной в Армении, где сама община расколота и не имеет реальных возможностей влиять на консолидационные процессы среди русского населения республики. Сегодня на территории Армении действует несколько Объединений соотечественников: «ОДА» Общественная организация «Россия» (Ю. Яковенко), общество русской культуры «ОДА» (С. Гавриш), Русский общественный союз молодежи (В. Дьяченко). В Нагорном Карабахе существует Русская община Карабаха (Р. Нестерова), численность которой составляет 2500 человек. Создан Фонд помощи и содействия российским соотечественникам (И. Семенов), функционируют христианские общины и культурные центры.

Большое количество русских общин функционирует в Украине, а так там имеет значительное число общественных, политических и культурных организаций регионального уровня в которых большую часть занимают русский этнос. Следует выделить Русскую общину Украины (К. Шуров), Русское движение Украины (А. Свистунов), Русский фонд (А. Шульга), Русский совет Украины (В. Ермолова), Русское собрание (А. Потапова). Самой мощной политической организацией из вышеперечисленных является Русское движение Украины, наиболее радикальной и жестко структурированной - Русская община.

К руководству Украины требования русских организаций касаются не только проблемы языка и культурного пространства, но и неотложного решения внешнеполитических и внутриполитических проблем, которые усиливают межэтническую напряженность в государстве. Таким образом, мы видим, что русские общины Украины, уже носят политическую окраску.

По мнению аналитиков, большая часть организаций российской диаспоры являются финансово, а также организационно слабыми, большинство их действий не согласованы, и в большинстве случаев добиться консолидации соотечественников им не удается [20]. Исследования показали, что респонденты уверенны, что они смогут отстаивать свои права при условии консолидированных действий. В Киргизии так считают 58% опрошенных граждан, в Украине, Беларуси, Казахстане и Армении - 41%. Но в свою очередь такие факты, что 59% респондентов в Армении, 46% - в Беларуси, 42% - в Украине, 35% - в Киргизии, 29% - в Казахстане ничего не слышали о деятельности организаций соотечественников, настораживают [21].

В качестве возможных путей решения проблем соотечественников в странах СНГ можно отметить следующие:

*необходимо более активное подключение общественных институтов и неправительственных организаций (в том числе фондов) России при укреплении координационной роли МИД РФ к поддержке соотечественников;

*необходимо создать систему российских информационных центров в странах СНГ, которые будут заниматься не только вопросами культуры, но и созданием единого информационного пространства;

*важно активизировать исследования социологии и этнографии российской диаспоры, учитывая ее неоднородность. Такие исследования: во-первых - точно определят проблемы и перспективы диаспоры, во-вторых - поспособствуют её консолидации;

*необходимо оказать возможное содействие полноправному вхождению соотечественников в общество в странах их проживания, а также способствовать адаптации в российское общество тех соотечественников, которые репатриировались в РФ. Последнее предполагает серьезную законотворческую работу и внесение поправок в действующее законодательство.

Исследование показало, что нынешнее состояние русских организаций соответствует состоянию перманентного кризиса, который был вызван низким финансово-экономическим, общественно-политическим, низким количественным и интеллектуальным потенциалом. Выбор партнеров для работы с российскими структурами происходит по непонятным критериям, что порождает представление коррумпированности данной темы.

Полученные результаты показывают, что нынешний уровень квалификации лидеров русских организаций можно оценить как низкий. Вследствие чего мы и получаем неспособность выстраивания эффективного диалога с властями страны проживания. Происходит выстраивание организации относительно понимания лидера, который не имеет представления о том, как правильно оформить заявку на получение помощи из Москвы. В связи с этим, довольно целесообразно поддержать инициативу Фонда «Россияне» о создании Школы подготовки общественных деятелей русского зарубежья, причем взяв за основу опыт других мировых диаспор, например еврейской и греческой. [22].

Проведенный анализ показал, что существует сильная диспропорция в работе с различными странами ближнего зарубежья, когда одни находят под пристальным вниманием, другие находятся на периферии российской государственной политики. Хотя по всем показателям там ситуация гораздо хуже. В этой связи предлагается обратить внимание на разработку программ, с учетом специфики региона и страны в целом.

В ряде стран работа ведется в основном с русскими организациями в столицах. Следовательно, необходим анализ ситуации на других местах проживания русскоязычного населения, а также разработка программ мероприятий по взаимодействию с ними. Мы предполагаем, что сегодня нам необходим переход на проектный метод взаимодействия с зарубежной диаспорой. Это позволить обеспечить условия для реального конкурса проектов, а не конкуренции лидеров организаций за доступ к «московским» средствам, поскольку будут отсечены лишние посреднические структуры.

Особое внимание стоит обратить на подбор и подготовку кадров для работы с зарубежными диаспорами. На сегодняшний день сами сотрудники российских загранпредставительств отмечают, что большинство из них не имеют специальной подготовки и не располагают элементарной информацией о действующих программах. Поэтому, довольно целесообразно будет провести специальный семинар для сотрудников посольств, стран Балтии и СНГ, которые непосредственно осуществляют работу с соотечественниками. Стоит отметить, что курсы по подготовке дипломатов для работы с соотечественниками, которые предоставляет Дипакадемия МИД РФ, имеют краткосрочный характер - 10 дней, и практически ни кто, после их окончания, не выезжает на работу в посольства по данному направлению. По нашему мнению, прохождение данных курсов, необходимо сделать обязательными для всех выезжающих в посольства для работы. [23].

Проведенный экспертами мониторинг, подтвердил наши предположения о необходимости осуществления стратового подхода по поддержке зарубежной диаспоры, который позволит учитывать интересы ее элементов: ветеранов, молодежи, представителей профессий, женщин. В связи с этим, в рамках программ по поддержке соотечественников рекомендуется уделить особое внимание формам и механизмам консолидации различных социальных и профессиональных групп российских соотечественников.

Одной из серьезных проблем, была обозначена проблема экономического взаимодействия с российской диаспорой. Которая была продекларирована, но не реализована. Экспертный опрос подтвердил, что в большинстве стран имеются экономически состоявшиеся и социально активные группы русского и русскоязычного населения, которые нуждаются в реализации программ, проектов, моделей по работе с соотечественниками. В этой связи, довольно целесообразно будет продумать возможные формы поддержки уже реализующихся моделей, проектов и программ, а также разработать механизм стимулирования бизнес - кругов российской диаспоры по содействию гуманитарных и благотворительных акций. Необходима реализация, совместных с представителями русской диаспоры, экономических проектов. [21].

Когда речь шла о поддержке русского образования, респонденты делали акцент на необходимости адаптированных учебников. Следовательно, необходимо выстроить грамотный процесс получения информации министерствами образования от русской диаспоры о содержании поставляемых учебников с целью максимизации их пригодности, для дальнейших согласованных поставок учебников со стороны Российской Федерации. На сегодняшний день, мы имеем несогласованные шаги по поставке книг со стороны России, а также отсутствие возможности русскоязычного общества заявить о непригодности получаемых учебников.

Практически всеми опрошенными было подчеркнуто, что в организационной сфере, необходимо создать отдельное федеральное ведомство, которое бы занималось координацией и осуществлением работы с соотечественниками. Министр иностранных дел РФ С. Лавров, выступая на Конференции по статусу русского языка за рубежом, отметил, что «в большинстве стран СНГ они уже созданы, однако должны быть в каждой стране и не на арендованных площадях, а на специально для этих целей построенных». [24].

По нашему мнению, положительным моментом стало бы расширение полномочий послов при распределении средств по мероприятиям по поддержке соотечественников.

При выборе приоритетных объектов взаимодействия, большее число респондентов отдавали свое предпочтении уже действующим «очагам русской культуры и духовности», такие как библиотеки, школы, театры и т.п., остальные делали ставку на организации соотечественников. Никаких других вариантов сохранения себя и развития, по мнению респондентов, нет. Следовательно «Русский мир» будет существовать, и развиваться, в странах СНГ, только при поддержке этих двух опорных точек. [25].

Итоги проведенного исследования позволяют с определенной уверенностью сделать следующие выводы. С одной стороны в прошлое уже ушли:

1) дискриминация нетитульного населения в большинстве государств ближнего зарубежья;

2) выдавливание нетитульного населения из страны и создание нетерпимой атмосферы.

Но в той или иной степени еще остались ощущение угроз и давление, но это все-таки уже некие последствия русофобской политики, нежели ее последовательная реализация. Однако, на смену открытой политики дискриминации, пришла политика неравных условий экономической деятельности и социального продвижения представителей русскоязычного населения. Данная система носит как формальный, так и неформальных характер. Примерами могут послужить: ограничения по факторам гражданства или знания языка и других различные преграды для трудоустройства русских. Эта тенденция ни такая уж и новая, в советском прошлом, в странах Средней Азии и Закавказья была аналогичная ситуация, но сегодня она является повсеместной и создает значительные препятствия для русскоязычного населения в области социализации. [25].

Российская диаспора имеет такую особенность, как «замыкание» на себе «окна возможностей». Лишь незначительная часть русскоязычного населения имеет возможность для беспроблемной интеграции в местные сообщества. Причем успешная интеграция одних не создает никаких возможностей для других соотечественников, в отличие от титульного населения, которые став более успешными тянут за собой аутсайдеров.

Вследствие чего мы видим потребность русскоязычного общества в самоорганизации с целью защиты не столько политической, сколько экономической, а также в достижении равных возможностей. Большая часть русскоязычного населения уже показала себя крайне дезорганизованной, в ней нет даже веры в эффективность консолидации, не то, что понимание задач и методов их решения. В такой ситуации отъезд видится единственным действенным инструментом решения своих проблем (В странах Балтии - в Европу, в странах Закавказья и Средней Азии в Россию).

Несмотря на все вышесказанное, в целом, социально-экономическая адаптация русскоязычного населения все-таки происходит.

Однако в новых суверенных государствах русскоязычное население и непосредственно русские все-таки имеют более низкий статус, нежели в СССР, что, конечно же, вызывает дискомфорт. В сложившейся ситуации более высокая квалификация русскоязычного населения уже не является безусловным преимуществом. Что в особенности характерно для стран Средней Азии, где между представителями титульной нации и русского населения имеется явный, высокий образовательный разрыв.

Более сложным явлением, чем экономическая адаптация, на наш взгляд выглядят этнокультурные проблемы. Данные факторы наблюдаются практически во всех странах, исключением может послужить лишь Украина, если не считать Западную Украину. В западный и восточных странах Содружества Независимых Государств проблемы адаптации имеют противоположный характер. Для востока характерной чертой является абстрагирование русских от местных нравов, обычаев и языка. По большей части русские просто не видят необходимости ассимилироваться. Причиной тому является как возраст - вполне объективная причина, так и «цивилизационное превосходство» перед коренным населением государства - мнимая причина.

Вместе с тем, российская диаспора и русскоязычное общество прибывает в состоянии сильного дискомфорта от проживания в чужой этнокультурной среде. Одновременно испытывая тягу к России и надежду на стабилизацию ситуации на территории нынешнего проживания.

Менее ярко эти процессы выражены в Азербайджане. Там отношение коренного этноса к русским носит вполне лояльных характер, нежели в других исследуемых нами странах. Однако в это же время, в странах Закавказья русские сильно заинтересованы в сближении с Россией в силу своих экономических сложностей, нежели культурных.

Особняком стоит Украина, особенно её восточные и южные регионы, где как такого деления на русских и украинцев нет, на это делают акцент лишь западные области.

Таким образом, мы видим, что общая картина постсоветского пространства имеет довольно не устоявшийся характер, но большее количество людей видят в этом лишь временные трудности, и отношения с Россией скоро определятся до конца. И только страны Балтии можно с уверенность назвать «отрезанными».

Силы отталкивания и притяжения стран СНГ можно сравнить со своеобразной системой сдержек и противовесов. Тема сближения с Россией не прекращается, но часто видоизменяется. Не исключается даже такой маловероятный вариант как восстановление союзного государства.

Политика России в отношении российской диаспоры видится объектам её направленности мало убедительной.

На сегодняшний день, удалось поставить работу по поддержке диаспоры на системную основу. Множество вещей еще нуждается в проработке и совершенствовании.

В перспективе необходимо обеспечить переход к партнерским отношениям исторической Родины с зарубежной диаспорой с упором на постепенное вытеснение завышенных ожиданий и иждивенческих настроений у некоторых соотечественников. Необходимо более активно использовать возможности российской диаспоры, которая является важнейшим демографическим, интеллектуальным и социокультурным ресурсом России, больше внимания уделять молодежи, а также содействовать формированию внутренних экономических источников развития и укрепления единого «Русского мира».

2.2 Проблемы и перспективы российской диаспоры на территории стран Балтии

Прибалтика обладает своими особенностями, в отличие от других национальных государств, здесь в приоритете стоит культурная и этническая гомогенность общества. Жертвой этой провозглашенной политики стало русскоязычное населении Прибалтики, которое внесло большой вклад в хозяйственное благосостояние и развитие прибалтийских государств.

Перепись населения за 2000-2001 года проведенная в странах Балтии показала, что в Латвии проживает 720 тысяч этнических русских, в Литве - 220 тысяч, в Эстонии 406 тысяч. Численность населения, в этих странах, для которых русский язык является родным, составляет более полутора миллиона. В Эстонии 114 тысяч граждан, постоянно проживающих на территории данного государства, имеют российское гражданство, в Латвии таких граждан 40 тысяч и 16 тысяч в Литве. Подсчет всех граждан, которые считают себя русскими, показал, что в Латвии таких людей 350 тысяч, в Литве - 200 тысяч и 122 тысячи в Эстонии [26]. С того момента ситуация существенно не изменилась, как показала перепись населения за 2011 год [27].

Права национальных меньшинств в законодательствах стран Балтии декларированы лишь в конституциях лишь формально. Латвия, Литва и Эстония подписали, а две последних и ратифицировали, Рамочную конвенцию Совета Европы о защите прав меньшинств. Но при этом, только Литва ведет разработку Закона о правах национальных меньшинств, который бы предусматривал реализацию положений этой конвенции. Имеющийся в Латвии закон от 1991 года не наделяет меньшинства какими-либо конкретными правами. А принятые в Латвии и Эстонии программы 2000 года по общественной интеграции, не учитывали предложений авторитетных общественных организаций русскоязычного населения. Правда в 2008 году Эстония запустила новую программу - «Эстонская программа интеграции 2008-2013». Которая в целом поспособствовала улучшению ситуации в Эстонии, так как была разработана уже с учетом мнения общественных организаций (выделялось время в СМИ, было оказано большое количество гуманитарной помощи русскоязычному обществу, исправлялись правовые погрешности, строились школы для русскоязычных граждан и т.д.). Итоги этой программы только начинают подводить, но уже идет разработка аналогичной программы под названием «Интегрирующая Эстония 2020».

Развитие прибалтийского государств, в этой сфере, было предопределено основными актами, коими стали законы о государственном языке, иностранцах, гражданстве, которые носили дискриминирующий характер в сторону русскоязычного населения. По мнению С.В. Черниченко и В.М. Чигарева, такое поведение государств, которые вышли из-под влияния, вышли из состава СССР, вполне объяснимо и предсказуемо [28]. Они, конечно же, могут вести подобного рода политику, имея полное право на отмену и замену законодательства. Однако, в это же время, на наш взгляд, остается вполне очевидным, что государства должны были выстраивать процесс с учетом международных стандартов в области прав человека, а особенно приняв во внимание недопустимость произвольного лишения гражданства, дискриминацию по национальному и языковому принципам.

Важнейшей проблемой, в странах Балтии, для российских соотечественников является проблема массового безгражданства в Латвии и Эстонии. Проблема возникла в 1991 году, когда гражданство было «восстановлено» только для латвийцев и эстонцев довоенного периода и их потомков, исключая всех выходцев из России и других республик СССР [29]. На сегодняшний день, в Латвии статус «неграждан» имеют 358 тысяч человек, это 15,8% от всей численности населения, в Эстонии ситуации постепенно стабилизируется благодаря программам, о которых мы говорили выше, там таких граждан около 90 тысяч человек, это примерно 8% от всей численности населения.

Процесс натурализации имеет вид некой стагнации, так как принимаемые поправки к законам о гражданстве ни как не касались тех элементов, которые и придают натурализации низкие темпы. К числу причин низких темпов натурализации относятся: психологическое неприятие процесса натурализации как несправедливого, языковые требования, противоречие историческим фактам, запреты на прием в гражданство по политическим мотивам (прежняя служба в советских органах госбезопасности, а в Латвии - участие в 1991 г. в Интерфронте, компартии и других массовых организациях).

Также, в Эстонии и Латвии, были приняты законы о государственном языке, вследствие которых русский язык был легитимно вытеснен из официальной общественной жизни, и законы об иностранцах, регламентировавшие проживание неграждан в этих странах. Неграждане не могут быть избранными, и лишены избирательного права, не могу работать в полиции, армии и государственных учреждениях, их права на передвижение ограничены. На сегодняшний день правозащитники насчитывают до 60 различий в правах неграждан и граждан в Латвии и 45 в Эстонии.

Реализация подобных законов привела к тяжелой ситуации с безгражданством в странах Балтии (за исключением Литвы), с правовой и национальной дискриминацией, отстранившей русскоязычное население от возможности влияния на формирование властных структур государств проживания, а также к тяжелой ситуации с правовой и ресурсной базой, а точней к ситуации её лишения.

Наиболее верное решение по поводу гражданства, на наш взгляд, приняла Литва. Литва полностью признала русскоязычное население своими гражданами. Позиция Литвы расценивается нами как наиболее разумная и морально и политически правильная, так как вполне отвечает общепринятым нормам международного права.

Правительства Латвии и Эстонии, поступили аналогичным с Литвой способом только для граждан своей республики периода 1918-1940 годов и их потомкам. Представители русскоязычной общины получали гражданство лишь в том случае, если вступали в брак с представителем титульной нации. В это же время негражданами стали этнические русские, проживающие в Латвии и Эстонии после 1945 года, несмотря на то, что в мировой практике принято предоставлять гражданам другого этноса, но проживающем на территории государства, ставшего самостоятельным после распада или других изменений, длительное время автоматически или по более упрощенным критериям. [30].

Принятые законы прибалтийских государств позволяют говорить о том, что вся их инициатива была направлена на то, чтобы сломить русскоязычное население, навязать ему волю этнократической элиты, и вытеснить русскоязычное население из общественного процесса (помешать институализации русских организаций и нейтрализовать русских политиков).

В принятой по завершению мониторинга выполнения Латвией своих обязательств как члена СЕ резолюции ПАСЕ 1236 (2001 год) содержится призыв к властям Латвии принять максимальные усилия для улучшения ситуации с натурализацией неграждан [31].

В августе 2003 года в заключение Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации, была выражена обеспокоенность по поводу несоответствия законодательства Латвии Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Это касалось законодательства о языке, участия в выборах, натурализация, профограничений и образовательной реформы национальных меньшинств. [32].

Еще одной важной проблемой для стран Прибалтики является проблема дискриминации, которая касается политики, социально-экономической сферы и языка. Русскоязычные граждане составляют около 10% в Литве, 30% в Эстонии и 40% в Латвии, которые по закону лишены права общаться на русском языке, а если быть точнее они не могут получить на нем официальную информацию, обратиться во властные структуры, в том числе муниципальные учреждения. Довольно интересная ситуация складывается с работниками государственных и не государственных профессий, так как в них регламентировано знание государственного языка, что на наш взгляд можно прировнять к своеобразному запрету на профессии. [33].

По выявленным нами данным, сегодня в Литве как таковой постоянной дискриминации граждане не отмечают, но отдельные случае все-таки регистрируются. В Латвии в свою очередь дискриминация по этническому признаку является постоянным явлением и довольно высокая (Приложение 4). Как мы видим, наибольший процент дискриминаций происходит при приеме на работу: 13,5 в Литве, 25% в Эстонии и 44% в Латвии. Анализ респондентов по Литве показал, что по большей части именно материально плохо обеспеченная часть населения сталкивается с дискриминацией при трудоустройстве. 53% сталкиваются с дискриминацией постоянно, около 43-47% среди чуть более обеспеченной категории и 33% у самых обеспеченных. Получение образования также не обошлось без дискриминации. Примерно 31-32% респондентов Литвы также характерны и для респондентов Латвии, чуть более хуже ситуация состоит в Эстонии, около 32,5%.

Высокие показатели по дискриминации в бытовой сфере, однако, респонденты все-таки относят все к отдельным случаям, об этом говорят 40% населения Литвы и 30% респондентов Эстонии и Латвии.

Следует отметить, что по всем показателям большое число респондентов все-таки уходят от ответа, или затрудняются с ним, что может объясняться разными причинами: психологический дискомфорт, страх, нежелание демонстрировать личные неудачи.

Если упорядочить страны Балтии по их соответствию к европейским нормам в области защиты прав человека и меньшинств, то на первом место стоит, конечно же, Литва, которая далеко впереди от Латвии и Эстонии. Именно Литва без всяких изъянов и оговорок предоставила гражданство всем постоянно проживающему на её территории русскоязычному населению, а также приняла закон о просвещении, который является гарантом получения среднего образования на русском языке.

На втором месте стоит Эстония и замыкает группу Латвия [34]. Несмотря на значительное отставание обоих государств от Литвы, Латвия все-таки уступает Эстонии, так как проявляет большую жесткость и неуступчивость. Латышские элиты без каких-либо колебаний говорят о правильности своей позиции, и объясняют это тем, что именно их страна получила максимальный урон от «оккупации», «аннексии», «русификации» и «геноцида».

Третьей проблемой стало реформирование системы образования на русском языке. Проблема здесь заключается в том, что русскоязычное образование в странах Балтии сохранилось лишь на уровне школ, но и его будущее стоит под вопросом.

Закон «Об образовании» принятый еще в 1998 году в Латвии обозначил, что с 1 сентября 2004 года, все учебные заведения переводят образование старших классов на государственный (латышский) язык, как основной язык обучения. Поправки к закону, которые были одобрены Сеймом поданные Ригой как уступку к требованиям русскоязычного общества, также не улучшили ситуацию. Теперь все русские школы сводились к стандарту 40 на 60% преподавания на русском и государственном языках, но при этом выпускные экзамены будут приниматься только на государственном языке. [35].

Реформа коснулась около 116 тысяч русскоязычных учащихся, это примерно 290 школ с русским языком обучения [36].

На сегодняшний день действуют кампании сопротивления реформе в Риге и других городах, которая стартовала еще в 2003 году. В рамках это компании проходят многотысячные митинги. Под обращением «За свободный выбор языка образования. [37].

Руководство Латвии полностью отклоняет предложения экспертов международного уровня отложить реформу, таких как Р. Экеуса и А. Хиль-Роблеса. Вместо этого, сегодня в Латвии реализуется комплекс мер административного и уголовного преследования для участников и организаторов демонстраций [38]. Также ведется активная работа, направленная на подрыв авторитета, имиджа и доверия. Как внутри страны, так и за её приделами приклеиваются ярлыки террористов и экстремистов. По расчету власть имущих, все эти действия в перспективе поспособствуют ужесточению наказания [39].

Март 2002 года, Эстония - внесены поправки в закон «Об основной школе и гимназии», вследствие которых был приостановлен процесс ликвидации государственной системы образования на русском языке. Но, изучив данные поправки, мы пришли к выводу, что они создали возможность для власти решать вопрос о сохранении или трансформации каждой конкретной школы по их собственному желанию.

Все три государства Балтии схожи в одном, у них отсутствует система подготовки кадров для работы в русских школах, при всем при этом стоят повышенные требования знания государственного языка для учителей, которые будет вести занятия непосредственно на русском языке. В связи с этим сложилась ситуация отсутствия возможности заменить увольняющихся опытных преподавателей.

Изучив степень владения государственным языком русскоязычного населения, мы получили данные сведенные в таблицу (Приложение 5).

Большая часть опрошенных граждан Литвы, свободно владеет литовским языком и может на нем объясняться, 22% респондентов не владеет госязыком Литвы. 72% из всех владеющих литовским языком - это молодежь, из респондентов старше 55 литовским владеют лишь 23% от числа опрошенных. Самый низкий показатель, из числа опрошенных граждан, свободно владеющих государственным языком в Эстонии - 39%, в тоже время там самый низкий показатель среди лиц старше 55 лет, которые хоть как-то владеют госязыком - 38,8%. В то время как в Латвии таких респондентов 65% и в Литве 54%.

Среди тех, кто часто пользуется государственным языком на работе или учебе, 21% молодых граждан Литвы, в Эстонии 80% молодежи предпочитают русский и практически не говорят на эстонском языке.

Чуть больше половины респондентов считают, что как таковых проблем между русскими и литовцами нет - 58%, противоположное мнение у 21% опрошенных. В Латвии 36% (не имеют гражданства) от числа опрошенных считают, что отношения между русскими и титульным населением вполне нормальные, среди лиц имеющих гражданство так считает 48% респондентов. В Эстонии хорошо просматривается зависимость мнения от возраста, чем старше поколение, тем нарастает уровень напряженности. Мы видим, что неприязненными отношения между русскими и эстонцами видят 46% респондентов в возрасте старше 55 лет, их мнение разделяет лишь 21% респондентов младше 55 лет.

В Латвии, реформа образования послужила неким катализатором, благодаря которому среди русскоязычного населения возросли протестные настроения [41]. Особенно сильно это стало заметно в среде молодежи, которые выросли в период стеснения развития своего самосознания. В тоже время, эта реформа послужила интегратором русской общины, которая всегда была разобщенной. Нам кажется, целесообразным будет обратить внимание на то, кем представляется русское общество в республиках Латвии, Литвы и Эстонии.

Приблизительно 40 русский организаций и партий действуют на сегодняшний день в Латвии, но их они обладают довольно низким общественным и политическим потенциалом. У них нет какой-либо четко выработано стратегии, тактики действий. Из всего этого количество, влиятельных, можно выделить только шесть: «Русская община Латвии» с председателем В. Алтуховым, которая имеет филиалы в Лиепае, Елгаве, Даугавпилсе и Алуксне, «Русское общество в Латвии» - Т. Фаворская, «Союз организаций российских соотечественников Латвии» - В. Рыбаков, «Общество российских граждан в Латвии» - А. Грищенко, «Балто-славянское общество культурного развития и сотрудничества» - Е. Ярощевская.

В Литве тенденции к объединению привели к тому, что на территории этого государства зарегистрировано 60 общественных организаций соотечественников, с тремя наиболее активными. Общественная организация В. Мещерякова «Ассоциация российских граждан Литвы», политическая организация «Союз русских Литвы» с председателем С. Дмитриевым, имеющая несколько мест в Сейме Литвы, и ассоциация «Русский дом» В. Харитонова. Деятельность большинства организаций является культурно-просветительской, без наличия единого координационного центра.