Основные тенденции и перспективы развития этнополитических процессов на Ставрополье

Расположение Ставропольского края в центральной части Северо- Кавказского региона обуславливает самобытные характеристики, среди которых выделяются благодатные природные условия, широкие рекреационные возможности, развитые традиции природопользования.

Ставропольский край расположен в географическом центре Кавказского региона. Его административный центр, город Ставрополь, равноудален на 370 км от Черного и Каспийского морей. Край граничит почти со всеми субъектами Российской Федерации на Северном Кавказе: Ростовской областью, Дагестаном, Чечней, Северной Осетией, Кабардино- Балкарией, Карачаево-Черкесией и Краснодарским краем. Относительно благоприятные природные условия, в частности особенности ландшафта, делают край стратегически важной в военном аспекте территорией.

В связи с переносом южных границ государства на Северный Кавказ войска пограничного округа были размещены на территории края и соседних республик. Штаб пограничного округа разместился в Ставрополе. Тем самым край был негласно признан форпостом России на юге. По словам Маркедонова С., Ставропольский край превратился в неспокойную окраину, своеобразную границу между русским и кавказским миром [53].

Для поддержания порядка на Северный Кавказ были передислоцированы многие части Внутренних войск России. Основная их часть разместилась в Ставропольском крае. Появились воинские части МВД в Курском, Советском, Буденовском, Благодарненском, Шпаковском, Шпаковском и других районах края. Они не только выполняли роль гаранта безопасности жителей края, но и принимали участие в контртеррористических операциях на территории Чечни [69].

Во все периоды государственно-административного становления Ставропольский край являлся активным участником северокавказского сообщества. С одной стороны; край существенно влияет на общие региональные социально-экономические, государственно-административные, национальные, религиозные процессы, с другой - сам подвергается мощному воздействию северокавказских тенденций. Среди их множества представляют интерес такие, как:

устойчивая ориентация горских народов на силовые методы разрешения межэтнических противоречий, удовлетворения социально- экономических потребностей;

положительная этнодинамика некоторых этносов и этнических групп, рост их численности на территориях соответствующих национально- государственных образований, а также в местах компактного проживания;

ускоренный рост городского населения среди северокавказских народов, складывание национальной интеллигенции (прежде всего гуманитарной) при неразвитой доле рабочего класса;

произвольное разделение народов и родственных народов между субъектами Большого Кавказа (карачаевцы и балкарцы, кабардинцы и черкесы, ногайцы; осетины); интенсивное возрождение казачества как субэтноса со специфическими территориально-административными, социально-политическими требованиями и интересами.

В связи с этим можно говорить о неком органическом единстве Ставропольского края и Северного Кавказа, об их соотнесении как части и целого, а следовательно - и о взаимосвязи факторов, влияющих на этнополитическое развитие этих регионов.

Как отмечает В. Авксентьев, современные этнополитические проблемы России формируются на основе главных противоречий этнополитической жизни нашего государства. Такие противоречия можно разделить на внешние и внутренние [7]. Среди внешних противоречий особую значимость приобретают противоречия, возникающие в отношениях между Россией и зарубежными государствами, в том числе новыми независимыми государствами, образованными после распада СССР. Сюда также относятся происходящие изменения в геополитической картине мира, формирование новой расстановки сил после ухода с исторической арены социализма. Внутренние же противоречия складываются в отношениях между этническими группами, населяющими Россию.

Среди наиболее сложных противоречий, определяющих этнополитические отношения на Северном Кавказе в целом и Ставрополье в частности, необходимо выделить противоречия между централизмом и федерализмом. По мнению Авксентьева В., такое противоречие свойственно любой сложно организованной системе, как противоречие между центром и территориями [7]. Воробьев С. и Ерохин А. также предлагают рассматривать такое противоречие в условиях России как противоречие между демократией и авторитаризмом, также свойственное любой социально-политической системе [33].

Другая группа противоречий - это противоречия между нерусскими этническими группами, проживающими на территории Северного Кавказа и Ставрополья. Межэтническая напряженность и открытая вражда между различными северокавказскими этносами или их частями уходит в глубь веков. Особенности жизни в регионе выработали у этих народов специфический образ жизни и менталитет. Сложный этнический состав Северного Кавказа отражается на межэтнических отношениях автохтонного населения. Особым аспектом этого противоречия является проблема таких народов, чья этническая родина находится на территории России, но при этом они не имеют одноименных национально-территориальных образований.

Так, важным конфликтогенным фактором является ситуация в восточных районах Ставропольского края, где существует проблема ногайцев, стремящихся к созданию территориальной автономии. Ногайцы проживают на современной территории края с XIII века. Основной ареал их проживания - восточные районы края (Нефтекумский и Советский) и Минераловодском районе. На сегодняшний день традиционная территория проживания ногайцев разделена между Ставропольским краем, Чечней Дагестаном и Карачаево-Черкесией. По мнению Ставропольских исследователей, на нынешнем этапе развития событий выполнение требований о территориальной автономии, выдвигаемых руководством национально-культурного общества «Бирлик», практически невыполнимы. В случае, если бы такого рода территориальная единица была создана, это могло бы послужить не столько замедляющим, сколько катализирующим фактором в усилении этнополитической напряженности.

Важными факторами напряженности, определяющими климат этнополитических отношений, являются поликультурный характер населения Северного Кавказа и Ставрополья и имеющаяся в любом полиэтничном обществе этническая стратификация. Наиболее очевидной эта стратификация является в языковой сфере. Государственным языком Российской Федерации является русский язык. Независимо от статуса других народов Северного Кавказа носители русского языка воспринимаются в масштабе всего государства как обладатели более высокого статуса. Это неизбежно создает этнолингвистическую иерархию, а это потенциально взрывоопасная сфера [33].

Кроме того, на этнополитическую ситуацию в регионе оказывают существенное влияние ряд этнополитических процессов, значение которых в политической жизни региона не следует недооценивать. Среди этих процессов, прежде всего, следует выделить конфликты ногайцев с мигрантами из Дагестана (даргинцами) на востоке края. Нужно упомянуть конфликты между диаспорами (например, армянской и азербайджанской), внутри диаспор (между новыми и старыми диаспорами за контроль над ними) и другие.

Таким образом, совокупность противоречий создает основу для возникновения конфликта. Можно выделить следующие предпосылки для возникновения конфликтов [33]:

Во-первых, это - этноэкономическая стратификация субъектов этнополитической деятельности. Если экономическое положение, а особенно уровень жизни этнической общности ниже, чем в стране (регионе), то она может почувствовать себя обделенной и будет искать выход из создавшейся экономической ситуации в национальной обособленности или стремлении получить больше льгот или преимуществ, или попытаться выйти из состава Российской Федерации. В случае если экономическое положение этнической общности (группы) выше, чем в стране (регионе), то она может стремиться к экономической экспансии по отношению к соседним этническим общностям. Экономическая экспансия даргинцев по отношению к ногайцам в Нефтекумском и Степновском районах Ставропольского края стала одним из факторов, определяющих этнополитическую напряженность в этих районах края.

По мнению Кравцовой Л.А., наиболее глубокие истоки социальных и межнациональных конфликтов в современной России лежат именно в сфере экономики. Ухудшение экономической ситуации, снижение уровня жизни, безработица, рост цен, тревога за будущее - это причины в условиях обострения межнациональных противоречий приводят к социальному и межнациональному напряжению. Экономические причины, как правило, подталкивают народы, живущие в тесном соприкосновении, особенно, народы, имеющие в своей истории межнациональные противоречия и даже вражду, к тому, чтобы решить свои экономические проблемы за счёт непосредственных соседей [49].

В результате проводимой реформы в социальной структуре общества произошли серьёзные сдвиги, нарушившие относительное равновесие. Значительно снизился объем социальных благ у большей части населения страны. Реальное потребление за годы экономической реформы снизилось до уровня 1950-1960-х гг. При этом разрыв доходов между бедными и богатыми оказался чрезвычайно опасным [49].

Экономика Ставропольского края в 90-е годы также пережила заметный спад, что сказалось на социальном самочувствии населения. В крае резко усилилось социальное расслоение, возросло число бедных. По данным Ставропольского комитета статистики только за период с 1990 по 1995 гг. спад производства промышленной продукции составил 51,3%, потребительских товаров - 34,5%, продукции сельского хозяйства - 56,6%. Доля населения с доходами ниже прожиточного уровня составила 51,1%, рост безработицы только в период с 1995 по 2007 год увеличился в 4 раза. По определению Всероссийского центра уровня жизни на сегодняшний день Ставропольский край занимает 56 место среди регионов страны [56].

В последние годы (2013-2015гг.) отмечается улучшение экономических показателей. Рост экономических показателей практически по всем позициям превышает уровень Российской Федерации. Так, прирост валового регионального продукта края за последние семь лет составил 29,7% против 25, 1% в среднем по РФ, продукции промышленности - 48,5% против 34,7% по РФ [49].

Уровень жизни населения в крае на протяжении 2008-2015 гг. характеризовался постоянным увеличением денежных доходов населения в номинальном выражении, тогда как в реальном исчислении они чаще всего сокращались - на протяжении 2009 -2010 гг. По итогам за 2015 год среднедушевые денежные доходы населения края составили 5148,2 рублей. В сравнении с 2012 годом реальные среднедушевые денежные доходы населения в 2015 году повысились незначительно (116,%) - соответственно (110,9%) [56].

Однако последствия экономического спада ощущаются до сих пор. Несмотря на, казалось бы, благоприятную ситуацию - постоянный рост денежных доходов населения в абсолютном выражении, увеличение номинальных среднедушевых доходов в сравнении с предыдущими периодами, рост минимальной оплаты труда и пенсии - в регионе произошло кардинальное ухудшение параметров уровня жизни населения. Не снижается доля населения, живущего ниже прожиточного уровня, выявляется яркая дифференциация населения по доходам. Разрыв между доходами бедных и богатых продолжает расти [56].

Опрос Научно-исследовательского центра Южно-государственного института социально-политических исследований Российской академии наук (НИЦ ЮГ-ИСПИ РАН) показал, что, несмотря на некоторое улучшение материального положения в последние годы, по-прежнему лишь 19,7% респондентов «удовлетворены» или «скорее удовлетворены» своим материальным положением, а 60,5% - «скорее не удовлетворены» или «не удовлетворены» [27].

В числе факторов, усиливающих межнациональную напряженность в регионе, следует отметить резко возросшее число мигрантов, беженцев и вынужденных переселенцев, в результате чего возникают проблемы адаптации мигрантов, сопряжения интересов участников внутрирегионального взаимодействия (русских, коренных северокавказских народов, казачества, диаспор). Группы мигрантов, беженцев и вынужденных переселенцев, попадая в иную этнокультурную среду, становятся чужими, даже тогда, когда они стараются наиболее безболезненно ассимилироваться. Тем не менее, иноэтнические группы ощущают значительное давление установившихся норм, традиций, ценностей со стороны этнокультурной среды, в которой они оказываются. Невозможность жить на исторической родине, возникшие проблемы в связи с адаптацией на новом месте расселения, с одной стороны, неприятие, недовольство и раздражение у представителей иноэтнической культурной традиции, с другой, приводит к тому, что беженцы и вынужденные переселенцы становятся потенциальным источником конфликтности на Северном Кавказе и в Ставропольском крае [33].

В 90-е годы на Ставропольский край приходилось до 10% миграционного прироста России ежегодно, через край прошло более 1 млн. мигрантов, а осело около 509,7 тысячи человек [27]. Край входит в первую пятерку субъектов Российской Федерации по величине миграционного прироста на 1000 населения и почти в 2,5 раза превышает общероссийский показатель [33].

В начале 90-х преобладала внешняя миграция, сменившаяся к середине 90-х годов преобладанием внутренней, прежде всего из Чечни. В основном это была вынужденная миграция, порожденная межэтническими конфликтами в государствах СНГ и республиках Северного Кавказа. К 2008г. в общем числе зарегистрированных вынужденных мигрантов в России 6,4% приходилось на Ставропольский край [63]. Кроме того, по оценкам экспертов в крае проживают свыше 300 тыс., незарегистрированных вынужденных мигрантов [27]. В 2015 г. в Ставропольском крае было зарегистрировано 2072 вынужденных переселенцев, в том числе 1296 человек - выходцы из Чеченской республики.

В миграционном приросте края, начиная с 1990 гг. преобладают русские - более 70%. Четвертая часть приходится на титульные народы Кавказа и в основном миграционный прирост происходит за счет титульных народов Закавказья - более 75% (армяне - 63%, азербайджанцы - 9%, грузины - 9,5%) [33]. Привлекает внимание как многочисленность мигрантов, так и наличие среди них значительной доли представителей народов Северного Кавказа и Закавказья. Этим обусловлен интерес к этническому составу мигрантов. Особое внимание привлекла миграция армян, имеющих самый высокий коэффициент миграционного прироста за десятилетие - 27,7 человек на 1000 жителей, несколько меньшее -- неустойчивая миграция даргинцев, чеченцев и других. Тревожным фактом является появление в крае территорий, где наблюдается отток русского населения. Это в основном восточные районы Ставрополья [33]. Этническая миграция ведет к изменению национального состава отдельных населенных пунктов, а в перспективе и районов. Так, уже в 1989 году в 112 населенных пунктах края преобладало неславянское население, из которых только в 25 преобладали «коренные» для края туркмены и ногайцы. Особенно интенсивно эти процессы идут в восточных районах края.

В силу специфики геополитического положения Ставрополья и полиэтничного характера миграционного потока, миграция способствует повышению этнополитической напряженности, о чем свидетельствует не только величина миграционного потока, но и его структура. Межэтнические конфликты, военные действия, привели к тому, что в миграционном потоке значительную часть стали составлять вынужденные мигранты. По данным ФМС России, по численности беженцев и вынужденных мигрантов на протяжении 90-х годов XX века край занимает 1-2 места, и на 2008 год на его территории зарегистрировано более 60 тыс. вынужденных мигрантов, а реальная их численность в 2 - 3 раза больше [33]. В 2015 г. численность вынужденных переселенцев, прибывших на территорию Ставропольского края составила 2072 чел., в том числе русские - 1667 чел., армяне - 159 чел., цыгане - 74 чел., украинцы и чеченцы - по 39 человек и т.д.

В качестве предпосылки для возникновения конфликта также можно назвать геополитическое положение этнических групп в регионе, которое непосредственно влияет на формирование этнополитической напряженности. Наибольшую остроту представляет случай, когда этническая группа граничит с регионами, в которых данный этнос является титульным. При этом рост этнополитической активности, а особенно, стремление к национальной обособленности и изменению своего статуса, приводит не только к росту этнополитической напряженности, но и кровавым этническим конфликтам (ингушско-осетинское противостояние в Пригородном районе Северной Осетии).

На формирование этнополитической напряженности активно влияют высокий уровень политической мобилизации этнических групп, наличие заметных политических партий, общественно-политических движений, имеющих этническую окраску. В этнических группах ногайцев, карачаевцев, черкесов, балкарцев, кабардинцев, дагестанских народов имеется высокий уровень политической мобилизации на национальной основе.

Для русских характерна меньшая склонность к самоорганизации: из 69 национально-культурных организаций, зарегистрированных на Ставрополье, только 7 русских. Авторитет национально-культурных обществ среди русских ниже, чем среди представителей этнических меньшинств. Согласно опросу Научно-исследовательского центра Южно- государственного института социально-политических исследований Российской академии наук только 29% опрошенных среди русских считают, что национально-культурные общества имеют безусловный или некоторый авторитет, тогда как среди ногайцев таких - 50%, а среди армян - 63%.

Ощутимым является воздействие конфессионального фактора. Принадлежность этнических групп к различным конфессиональным культурам нередко используется этнической элитой для разжигания этнополитической напряженности. Даже близость конфессиональных и этнических аспектов ни в коей мере не означает их тождества, а конфессиональная принадлежность всегда была сильнее этнической идентичности [33]. Распространение ваххабизма и агрессивный настрой лидеров общин и самих ваххабитов по отношению к «традиционным» мусульманам вызывает напряженность внутри этнических общностей в Карачаево-Черкесской республике, Дагестане, Ставропольском крае и других субъектах Российской Федерации на Северном Кавказе. Однако любая конфессиональная культура обладает большим миротворческим потенциалом, который может и должен использоваться для снижения этнополитической напряженности на Северном Кавказе, примеры этому есть в Карачаево-Черкесской республике, Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии и др.

В условиях глобализации, интернационализации международных отношений Россия не может вырабатывать свою внутреннюю политику без учета влияния внешних факторов. Необходимо отметить, что в последние 10- 15 лет в мире произошли кардинальные изменения, в том числе геополитического характера, которые напрямую повлияли на ситуацию, сложившуюся на данный момент в Северо-Кавказском регионе в целом и Ставропольском крае в частности. Необходимо понимать, что многие проблемы Северного Кавказа невозможно решить в отрыве от проблем всего Кавказского региона, «солнечного сплетения Евразии» [37].

Во-первых, геополитические изменения характеризуются распадом биполярной системы. В мире осталась только одна сверхдержава - Соединенные Штаты Америки. Сегодня в значительной степени именно США оказывают существенное влияние на политику многих регионов мира, в том числе на Кавказе [60].

Во-вторых, несмотря на существование только одной мировой сверхдержавы, мир стремится к многополярности. В мире сформировались новые геополитические центры, которые активно расширяют свое влияние на постсоветском пространстве. Это касается в первую очередь Китая, Саудовской Аравии, Пакистана [7].

В-третьих, роль России в постсоветском пространстве значительно снизилась. Как отмечает Панин В.Н., в результате распада Советского Союза сегодня в регионе Кавказа сложился геополитический вакуум [60], который, естественно, будет заполнен. Вопрос состоит в том, кем и когда. Необходимо отметить, что изменения геополитической ситуации в мире в целом и на Кавказе в частности характеризуются возрастанием геополитической активности традиционных геополитических соперников России, игравших заметную роль в этнополитических процессах в прошлом, таких как Турция и Иран [7]. Обе страны претендуют на роль региональных геополитических центров, и в сферу их интересов входит Северный Кавказ.

Северный Кавказ составляет неотъемлемую часть России, занимая 2,1% территории страны, где проживает 11,8% населения Российской Федерации [29]. Это самый южный пограничный регион России, через который осуществляются экономические и иные связи с закавказскими республиками, а через Каспийское и Черное моря - с множеством других стран. С военно-стратегической точки зрения значение Северного Кавказа для Российской Федерации определяется его выгодным геополитическим положением в контексте защиты её стратегических и геополитических интересов, обеспечения политической и социально-экономической стабильности на южных рубежах, сохранения своего влияния в обширном регионе, охватывающем весь Кавказ, Средний и Ближний Восток, Центральную Азию. Поскольку многие угрозы национальной безопасности России исходят изнутри самой России, особую актуальность приобретают способность и готовность оперативно и адекватно реагировать не только на внешние вызовы, но и на вызовы, бросаемые стране внутренними экстремистскими и сепаратистскими силами. На Северном Кавказе все противоречия и конфликты, характерные для Российской Федерации в целом, проявляются в наиболее сложной форме.

Как отмечает Кравцова Л.А., на современную общественно-политическую ситуацию в Северо-Кавказском регионе решающее влияние оказывает целый ряд факторов, которые определяются, прежде всего, геополитическими характеристиками [49]. Политические процессы прошлого и динамика современного политического развития субъектов Северного Кавказа, обусловлены тем, что данный регион рассматривается как область не только разнообразных геополитических устремлений, но и как некоторая «карта, которая разыгрывается» с целью оказания давления на Россию [60].

Как отмечает А. Гадло, «Северный Кавказ - такой регион, который будучи частью Российской империи, Советского Союза, а ныне, Российской Федерации, всегда обоснованно был зоной, в которой пересекались геополитические интересы разных стран» [30].

Такие явные и неявные геополитические устремления в отношении Северного Кавказа имеют разные государства, в частности, государства Среднего Востока, равно как и другие государства, которые реализуют свою международную политику на Среднем Востоке. Геополитические интересы или геополитические устремления сами по себе не являются, согласно существующим международным нормам, вмешательством в дела другого государства, однако часто служат идеологической основой для оправдания международного политического давления в той или иной форме [49]. Подобные геополитические «притязания» на значимость своей роли на Северном Кавказе обусловлены особенной ролью этого региона.

Северный Кавказ ввиду своего геополитического положения и этнической структуры населения занимает особое место в межнациональных процессах, происходящих в современной России. После распада СССР, Северный Кавказ оказался приграничной территорией. Нынешняя граница России на юге проходит по Главному Кавказскому хребту, и так как в течение почти двух столетий после включения Закавказья в состав России она не являлась государственной границей, то, соответственно, не имеет необходимого для государственной границы обустройства. В то же время охрана границ новых независимых государств Южного Кавказа с Ираном и Турцией организована неудовлетворительно, а сами государства Южного Кавказа - это регион острейшей этнополитической напряженности и актуализированных этнических конфликтов.

Как отмечает В.А. Авксентьев, «Северный Кавказ всегда играл роль моста между Европой и Азией и служил своего рода коридором для многочисленных миграций. Эта специфика геополитического положения региона имела как положительные, так и выраженные негативные черты для народов, его населяющих. Являясь перекрёстком торговых путей, Северный Кавказ был ареной военных столкновений между местным и пришлым населением, а позднее оказался вовлеченным в геополитическое соперничество мировых и региональных держав» [16].

По словам В. Юрченко, «Северный Кавказ - уникальное в своём роде географическое, политическое и культурно-историческое пространство, в котором соприкасаются и исторически долгое время соседствуют два типа цивилизации - западная и восточная, разные типы укладов, мировоззрений, идеологий и что очень важно - разные мировые религии, прежде всего православие и ислам» [56]. Автор отмечает, что геополитическое значение Северного Кавказа является важным фактором развития народов и государств этого региона, России в целом, а также целого ряда стран, исторические судьбы которых связаны с северокавказским политическим и культурным пространством. Будучи регионом, в котором соприкасаются два мира - христианский и мусульманский, Северный Кавказ по своей роли в мире сопоставим с Балканским регионом Европы. Все указанные факторы предопределили то, что Северный Кавказ всегда был областью геополитических интересов разных стран Европы и Азии. В античные времена это были Древняя Греция, Персия и Рим. Позднее - Византия, Арабский Халифат, Турция, Российская империя, Англия, Германия [56]. В противостоянии в XX в. между США и СССР Северный Кавказ всегда рассматривался как зона геополитического столкновения интересов, зона конкурентного политического процесса. В этом отношении Северный Кавказ, как и Кавказ в целом был определенной «буферной зоной» и областью разграничения сфер влияния [49].

Геополитическое значение Северного Кавказа определяется, прежде всего, его приграничным положением, непосредственным соседством с зоной прилегающей к Каспийскому и Черному морям. Важным фактором стратегического масштаба следует считать близость территории Северного Кавказа к нефтяным запасам на шельфе Каспийского моря и к формируемым странами Запада транснациональным евроазиатским транспортным коммуникациям и энергомостам.

В бассейне Каспийского моря, согласно западным источникам, находится порядка 28 млрд. баррелей нефти и 243 трлн. куб. футов природного газа [49]. В докладе Госдепартамента США, представленном американскому Конгрессу, отмечается, что «имея потенциальные запасы почти в 200 млрд. баррелей нефти, Каспийский регион может стать наиболее значимым игроком на мировом нефтяном рынке в следующем десятилетии». По словам официального представителя госдепартамента США Н. Бернса, «энергетические ресурсы Каспия могут быть сравнимы только с ресурсами Персидского залива и, возможно, являются крупнейшими в мире» [49].

По различным экспертным оценкам, пик добычи нефти в мире придётся на 2010-2012 годы, следовательно, с этого периода времени борьба за регионы с концентрацией нефтересурсов в резкой степени будет возрастать. Регионом, достаточно перспективным с точки зрения нахождения энергоресурсов, является Каспийский регион. Еще в 1919 году У. Черчилль писал, что «Северный Кавказ - это мягкое подбрюшье России, а регион Каспийского моря - географический центр стратегического контроля за ситуацией на Ближнем, Среднем Востоке и на просторах бывшей Российской империи».

Кавказ превратился в один из узлов международной напряженности. Более 30 государств объявили Кавказ зоной своих интересов. На Кавказе сложилась геополитическая обстановка, требующая постоянного и активного участия России в решении ряда острых проблем.

Сегодня Северный Кавказ является субъектом устремления интересов различных исламских государств. По мнению Панина В.Н., в Кавказском регионе разыгрываются две основные тенденции: это так называемые тенденция пантюркизма и тенденция панисламизма. «Различного рода деструктивные радикальные организации, которые пытаются прикрываться религиозными лозунгами, -- это как раз попытка реализовать вот эту тенденцию панисламизма, ничего общего с исламом как религией… не имеющего» (60). Более того, вполне очевидно, что ислам как мировая религия не может нести в себе деструктивный потенциал.

Пантюркизм, в свою очередь, является идеей создания Великого Турана, государства, которое бы включало все тюркоязычные народы, от Балкан до Якутии. Панин В.Н. подчеркивает, что сегодня как никогда остро стоит вопрос о стратегическом направлении турецкой внешней политики. В настоящее время в турецких военных и политических кругах всё в большей говорят о том, что Турции не стоит рассчитывать на вступление в Евросоюз, и выдвигается тезис о том, что Турции сегодня необходимо сделать акцент на Кавказский регион и Центральную Азию, где также проживают тюркоязычные народы.

Реальную угрозу целостности федеративного устройства России, её национальной безопасности представляют попытки лидеров различных религиозных организаций радикального толка путём разжигания межнациональной и религиозной вражды реализовать варианты нового территориального устройства региона, отделения республик Северного Кавказа от России, создания теократического государства. Наибольшую опасность для безопасности РФ представляют попытки синтеза ислама и национализма с намерением использования их в политических целях. Подобные попытки стали своего рода идеологической платформой сил, выступающих за далеко идущие цели сепаратизма и вытеснения России с Кавказа. Такие проявления с разной степенью активности отмечаются в Чечне, Дагестане, Адыгее, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево- Черкесии.

Саудовской Аравией и другими странами Ближнего Востока активно поддерживались и финансировались ваххабитские и другие фундаменталистские группы и центры на Северном Кавказе. Финансовая подпитка симбиоза религиозного экстремизма, национального эгоизма и терроризма извне может быть нацелена на расчленение страны. Эта опасность представляла собой наибольшую угрозу стабильности и безопасности региона.

Таким образом, можно сказать, что современная сложная ситуация в Северо-Кавказском регионе в целом и Ставропольском крае в частности во многом обусловлена рядом накопившихся на протяжении десятилетий противоречий, прежде всего, территориального, межнационального и религиозного характера, многие из которых, достигнув своей критической отметки, оказывают крайне негативное воздействие на ход развития ситуации. Определенное влияние на политическую, социально- экономическую, правовую, финансовую, этнокультурную и другие сферы в регионе оказывают также и геополитические угрозы, которые характеризуются:

географическим положением региона и резко возросшим значением бассейна Каспийского моря;

этнической мозаичностью, полиэтничностью, многоконфессиональным составом региона;

конкуренцией мировых держав и политических сил, экспансия стран Запада и Среднего Востока в регион.

2.2 Основные черты и особенности развития этнополитической ситуации в Ставропольском крае

Этнополитические процессы в Ставропольском крае находятся в центре внимания ученых, в течение ряда лет ведется мониторинг этнополитических и этносоциальных процессов НИЦ ЮГ-ИСПИ РАН (Б. Иванников), осуществляется этноконфликтологический мониторинг лабораторией на базе СКФУ (В. Авксентьев). Различные аспекты этнополитических и этносоциальных процессов в крае исследовались также М. Аствацатуровой, В.Белозеровым, С.Воробьевым, А.Ерохиным, О.Новиковой, С.Рязанцевым и другими. Вместе с тем этнополитические процессы в крае изучались, в основном в связи с межрегиональными этнополитическими процессами на Северном Кавказе в целом, но практически не исследовались в связи с региональным политическим процес- сом 90-х годов, что не давало полной картины их функциональной значимости [27].

Ставрополье представляет собой уникальный этнический организм, который формировался на протяжении долгого исторического периода. Край является регионом с уникальным пересечением языков, культур и конфессий. По мнению Воробьева и Ерохина, основной отличительной характеристикой Ставропольского края как субъекта Российской Федерации на Северном Кавказе является бытование при наличии основной массы русского населения, множества этнических групп [33]. В Ставропольском крае проживают представители более 120 этносов. Русские, составляющие 81,6% населения края, по-прежнему играют ключевую роль в его социально-экономическом и культурном развитии, вносят существенный вклад в экономику, хозяйственное управление, образование, культуру, выступают в роли стабилизатора межэтнических отношений. Доля славянского население в целом составляет около 87%. В 60-е-80-е годы доля русского населения в крае неуклонно снижалась. Этот процесс был задержан миграцией русских в край в 90-е годы, однако тенденция сохраняется [27]. Вторыми по численности являются армяне -- 5,5%, на третьем месте -- украинцы -- 1,7%. Численность даргинцев и греков составляет соответственно 1,5% и 1,2%; ногайцев и цыган -- по 0,7%; карачаевцев, азербайджанцев, туркмен, чеченцев и татар в крае -- по 0,5%. Представителей других этнических групп-- менее 0,5% от общего числа жителей края [58]. Доля этнических групп, происходящих из республик Северного Кавказа и Закавказья, составляет примерно 7-8% населения края, народов, исповедующих ислам - около 5%, но постоянно растет [27]. Однако, как справедливо заметили Воробьев и Ерохин, данная статистика не в полной мере отражает этнический портрет населения края. Присутствие представителей Северного Кавказа и Закавказья в целом далеко выходят за рамки статистических данных, так как многие из них проживают на территории края без регистрации [33].

Особое место в этнической структуре населения края занимает казачество, этнический статус которого признается в принятом Законе «О казачестве в Ставропольском крае». Казачество является достаточно сложным социально-сословным субэтническим образованием, не имеющим аналогов в мировой истории [14]. В 90-е годы, по оценкам казачьих организаций, в крае проживало около 1 млн. потомков казаков. В 1994 году было организовано Ставропольское казачье войско, к 1998 г. было зарегистрировано 178 казачьих организаций, с 33,8 тыс., зарегистрированных членов. В октябре 1998 г. Ставропольское войско входит в Государственный реестр казачьих обществ Российской Федерации. Образовано Ставропольское окружное казачье общество Терского войскового казачьего общества, насчитывающее более 20 тыс. строевых казаков. Таким образом, при доле потенциальных казаков в крае свыше трети населения, доля охваченных различными формами организации казаков составляет примерно 1-1,5% (с членами семей около 4-6%) населения края.

На территории края осуществляют деятельность около 1027 общественно-политических объединений, в том числе около 60 национально- культурных объединений различных организационно-правовых форм. Кроме них, по различным экспертным оценкам, без регистрации действует более ста общественных организаций, созданных по этническому признаку [58].

Исторически сформированный в регионе религиозный менталитет отличается достаточно высоким уровнем веротерпимости, что в определенной мере обусловливает наличие большого количества религиозных объединений и групп, действующих в Ставропольском крае. К началу 2015 года в крае насчитывалось 499 религиозных организаций, представляющих различные вероисповедания. Всего в крае около 30 тысяч активных прихожан разных конфессий, большинство которых принадлежит Русской православной церкви. Вместе с тем, существующие условия привели к появлению в крае некоторых радикальных религиозных течений [33].

Таким образом, этнический мир Ставропольского края при наличии общих северокавказских и ставропольских культурных исторических черт характеризуется удивительным разнообразием, которое может быть сохранено лишь при взаимодействии народов, на основе отзывчивости, терпимости, гуманизме, развитии межнационального общения и межнациональных коммуникаций [33]. Серьезный удар по этим процессам нанесли этнополитические реалии последнего десятилетия XX века. Накануне нового тысячелетия для многонационального народа Ставрополья интересы государства и каждого человека сложились в единый клубок проблем. В процессе становления российского государства край стал активно ощущать негативные последствия процесса дальнейшей суверенизации соседних северокавказских республик, с одной стороны, с другой, - попыток федерального центра повлиять на эти процессы с помощью уступок, экономических льгот, трансфертов и преимуществ, а также силового вооруженного подавления очагов сепаратизма и этнических конфликтов. Одним из самых катастрофических последствий такого подхода является обвальная миграция русского населения из республик Северного Кавказа и стран Закавказья.

Анализируя развитие этнополитических процессов на Ставрополье, можно выделить несколько основных тенденций.

Во-первых, формирование ставропольского общества происходило и происходит в условиях взаимодействия представителей различных этнических групп. Основной по численности этнос края - русские - взаимодействуют с северокавказскими народами и этническими группами. Очевидной тенденцией стала смена этнического состава многих населенных пунктов восточных районов края (Курского, Левокумского, Арзгирского, Нефтекумского), откуда происходит миграция русского населения в более безопасные районы [19]. У русского населения (а также украинцев и белорусов) возникают опасения увеличения численности армянского населения края, даргинского и карачаевского населения отдельных районов края в результате миграционных движений из соседних республик. Такие настроения отмечаются прежде всего в восточных районах и в регионе Кавказских Минеральных вод, где доля этих этнических меньшинств особенно высока. Отток славянского населения составил 40%. В то же самое время, по данным Комитета по делам национальностей и казачества Ставропольского края, за последние 15 лет благодаря миграционным процессам и высокой рождаемости, в крае возросла доля следующих этносов: армян - на 80 тысяч, народов Дагестана - на 15 тысяч, азербайджанцев - на 7 тысяч, турок-месхетинцев - на 6,5 тысячи, грузин - на 3,5 тысячи, корейцев - на 2,5 тысячи, курдов - на 1,5 тысячи [16].

Настроение русского населения края отражено в краевых средствах массовой информации. Снижение доли русского населения в некоторых районах края, вынужденная миграция русских из опасных приграничных районов в центральные районы является одной из наиболее острых проблем, отражаемых в СМИ [20]. Стоит отметить, что этнические образы, созданные на страницах печатных СМИ, являются реально действующими субъектами межэтнических отношений и обладают широкими возможностями воздействия на общественные настроения [19]. Одним из таких образов является собирательный образ мигранта нерусской этнической принадлежности. Обращение к такому образу связано с этнической миграцией на территорию края. В числе опасных характеристик миграционного потока называется уменьшение в нем доли русских переселенцев и увеличение доли кавказских народов. Этническая миграция приводит к изменению исторически сложившегося этнического баланса. Образ русских, вытесняемых не только их республик Юга России, но и русских регионов, в частности Ставрополья, является тревожным образом, созданным на страницах печатных СМИ края. Вытеснение русских как настораживающий признак этнополитической нестабильности региона проявляется в различных сферах - раздел и передел собственности, приобретение земли и недвижимости, доступность престижного образования и т.д.

Во-вторых, возрастающая социальная напряженность на Северном Кавказе в целом и Ставропольском крае в частности сопровождается созданием неформальных и формальных объединений людей, среди которых особо стоит выделить экстремистские организации. В настоящее время экстремизм затронул практически все сферы жизни общества. Активизация экстремистской деятельности представляет собой реальную угрозу конституционному строю Российской Федерации и ее безопасности. Экстремизм в современном понимании этого слова является олицетворением определенного рода негативных проявлений, имеющих своей целью породить у членов мирового сообщества сомнения в возможности поддержания стабильности в мире на принципах демократии, уважения прав и свобод человека и гражданина. В современной научной литературе под экстремизмом понимается «деятельность по распространению таких идей, течений, доктрин, которые направлены на ликвидацию самой возможности легального плюрализма, свободного обмена идеями; на разделение людей по классовому, имущественному, расовому, национальному или религиозному признакам; на отрицание абсолютной ценности прав человека» [27].

В крае немало лиц, вынашивающих идеи строительства исламского государства, в состав которого вошел бы Ставропольский край. В свободном доступе в Интернете имеются ссылки на «учебно-воспитательное пособие» под называнием «Наша борьба, или Путь Имама». В частности, в нем говорится:

«…должно сложиться новое независимое государство - Кавказская Исламская Конфедерация, включающая в себя все нынешние кавказские республики, Ставропольский, Краснодарский края и Ростовскую область до Таганрога…». Уже определена столица - город Аллах-Кала (Крепость Аллаха), более известный как Ставрополь [51].

Угроза исламского экстремизма на Северном Кавказе в целом и Ставропольском крае в частности остается острой. Ваххабизм стал идеологической основой действий сепаратистов в Чечне, Дагестане, растет число его сторонников в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, в среде ногайцев, в том числе в Ставропольском крае. Питательной средой для распространения подобных идей становится массовая безработица и обеднение населения.

В-третьих, террористические акты и элементы устрашения населения края остаются важнейшими дестабилизирующими факторами системы социально-экономических и этнополитических отношений. За период с 1998 по 2011 годы в Ставропольском крае было совершено 14 терактов, в результате которых погибли 43 человека и 273 получили ранения различной степени тяжести [58]. Социальной основой терроризма во многом является безработица среди молодежи, распространение радикальных религиозных учений, этнонационализм и ксенофобия. Население края продолжает подвергаться таким рискам, как взрывы, взятие заложников, открытые межэтнические столкновения, в том числе с применением оружия, и др.

Анализ террористических актов на территории края свидетельствует о том, что:

-во-первых, терроризм, как правило, «импортируется» с территории Чеченской республики, Карачаево-Черкесской республики и Республики Дагестан;

-во-вторых, действия террористов направлены на устрашение и разобщение населения;

-в-третьих, террористические акты носят циклический и системный характер;

-в-четвертых, как правило, сценарии террористических актов достаточно схожи;

-в-пятых, терроризм соотносится с представителями отдельных этносов («чеченский след», «ногайский батальон»);

Следует заметить, что терроризм есть лишь метод достижения политических целей различными экстремистскими организациями путем применения насилия, предполагающего полное отрицание социальных норм, устоявшейся морали, правовых установлений. Связь между этническими конфликтами и терроризмом прослеживается достаточно явно. Терроризм - это атрибут затяжных этнических конфликтов, и если мы имеем дело с затяжными конфликтами, мы можем сделать безошибочный прогноз о том, что на этой территории будут проявления терроризма [15].

Четвертой тенденцией развития этнополитической ситуации в крае является рост этнической преступности в Ставропольском крае. По данным ГУВД, на данный момент в крае действует 38 этнических организованных преступных групп, численность которых составляет до 175 человек. Из них самые многочисленные: дагестанские и ногайские - 23 группы; армянские - 5; чеченские - 4; черкесские - 2; греческие - 2; азербайджанские - 1; корейские-- 1. Наиболее активны эти группы в сфере экономической преступности, незаконном алкогольном бизнесе, вымогательстве, разбоях грабежах. Отмечается направленность действий нескольких групп на бандитизм и терроризм [16].

В-пятых, в качестве одной из тенденций развития этнополитической ситуации можно назвать нарастание напряженности в религиозной сфере края. Ставропольский край, находясь в геополитическом центре Северного Кавказа, испытывает мощное влияние разнонаправленных тенденций в эволюции этноконфессиональной сферы, его поликонфессиональность нарастала и будет нарастать, что требует адекватного инструментария в управлении этноконфессиональными процессами.

Любая религиозная система требует границ - реальных, установленных в соответствии с географическим положением, или условных; а там где есть границы, возможны столкновения. В этом смысле Ставропольский край является уникальным регионом, где пересекаются такие границы, причём фактически по всем уровням:

между христианством и исламом;

в исламе -- между мазхабами; в христианстве -- между отдельными его ветвями (Русская православная церковь (РПЦ), Римско-католическая церковь (РКЦ), протестантские общины, Армянская апостольская церковь (ААЦ) и др.)

между традиционным исламом и радикальными течениями (ваххабизм);

между традиционными конфессиями и новыми религиозными движениями (НРД).

Религиозные конфликты происходят как внутри одной религии, между ее ветвями или группами, так и между разными религиями или между религиозным и атеистическим миром. Фундаментализм стремится установить и поддерживать основные, не подлежащие обсуждению критерии истинной религиозной идентичности. Отстаивание идентичности и защита границ от вторжения или эрозии ведет к религиозным конфликтам. Даже те религии, которые основаны на принципе ненасилия, в некоторых обстоятельствах отстаивают правомерность конфликтных действий.

Разумеется, разные религии могут сосуществовать вполне мирно, однако это происходит только до тех пор, пока ничто не угрожает целостности или статусу каждой из религий. Любое действие на укрепление позиций одной конфессии вызывает реакцию неприятия со стороны других.

Многочисленные этнополитические и этнотерриториальные конфликты, имевшие место на территории Юга России, продемонстрировали, что религиозный фактор способен в значительной степени затруднить урегулирование таких конфликтов и способствует развитию таковых в качестве конфликта ценностей, разрешение которых практически невозможно. Ставропольский край также оказался под определённым влиянием указанных конфликтов, особенно чеченского конфликта, что способствовало актуализации конфессиональной идентичности населения края и возникновению определённой социальной напряжённости в религиозной сфере. Проблема здесь заключается в отсутствии достоверного знания о состоянии религиозной сферы края, о степени и глубине влияния этнорелигиозных конфликтов в соседних республиках на религиозную сферу Ставрополья, формирующегося под воздействием внешних и внутренних факторов конфликтного, деструктивного и конструктивного потенциала религиозной сферы края. Отсутствие такого рода информации не позволяет реализовать государственную политику в религиозной сфере, принимать превентивные меры для предотвращения возникновения открытых конфликтов на религиозной основе, осуществлять полноценное взаимодействие органов государственной власти и религиозных объединений.

Шестая тенденция заключается в изменении роли и реидентификации казачества в крае. Именно в казачестве жители национальных республик из числа славян видели социальную, политическую и физическую основу для отпора местным националистам и защиту геополитических интересов РФ в Северокавказском регионе [51]. Процесс возрождения казачества в начале 90-х гг. ХХ в. был воспринят представителями автохтонных народов как серьезная угроза их интересам, что породило широкий комплекс ответных действий--от компрометации казачества до заигрывания с ним и перетягивания на свою сторону. Деятельность национальных элит была направлена либо на дискредитацию исторических, социальных и политических основ казачества, а также его лидеров и активных участников движения, либо на использование в своих интересах наиболее уязвимых сторон создающихся казачьих структур. Это коснулось вопросов самоидентификации, раздробленности, слабой дисциплины и чрезмерного честолюбия отдельных казачьих атаманов.

Идеологической базой попыток отрыва казачества от государственных структур РФ и русской части населения Северного Кавказа в 1989-1994 гг. была идея, что казачество является особой нацией (или этносом), со своей историей, социальными корнями и мировоззрением, более близким по духу горским народам Северного Кавказа, нежели жителям России. Это позволило кавказским национальным элитам рассматривать казаков отдельно от общей массы русского населения региона; часть русских, не ассоциирующих себя с казачеством, в свою очередь в определённой степени разочаровалась в этом движении.

Процесс возрождения казачества в начале 90-х гг. шел спонтанно, без четкой концепции и научного изучения проблемы, и с самого начала тормозился объективными экономическими, социальными и организационными трудностями. Это выразилось в невозможности возродить в конце XX в. весь социально-экономический уклад казачества, сложившийся в конце ХIХ в. Помимо коренного изменения производственных отношений в стране не было условий для воссоздания исторического казачества, которое являлось сложным социальным механизмом с четко отлаженной саморегулирующейся и самовоспроизводящейся системой.

Следует отметить, что главным отличием терского казачества от казачьих организаций Дона и Кубани, является то, что историческая территория ТКВ поделена между шестью субъектами РФ на Северном Кавказе. Районы исторического проживания казачьего населения административно входят в состав Дагестана, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Ставропольского края. Именно на территориях, входящих в эти субъекты РФ, русскоязычное население в большей или меньшей степени испытало на себе давление со стороны титульных этносов.

Наиболее крупным по численности объединением ТКВ является Ставропольский казачий округ. В отличие от других округов, СКО наиболее консолидирован, в первую очередь, по причине преобладания славянского населения в демографической структуре региона. Однако после 2008 г. наметился спад активности СКО. Наличие представителей казачества в структурах МВД, местных органах власти, могло бы определить казачество как реальную политическую силу, объединяющую славянское население края и способную к самостоятельным действиям в качестве политического игрока, который может представить интересы всего славянского населения края, прежде всего во взаимоотношениях с представителями кавказских народов. Однако казачество по сей день остается политически не оформленным, и потому больше напоминает круг по интересам, нежели политически активную организацию.