Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

1. Основные направления и разделы геополитики

2. Геополитические эпохи

3. Геополитические идеи в российской географической и исторической науках

4. Геополитические идеи русской эмиграции в 20-30-е годы XX века

5. Континентальное направление в геополитике

6. Сравнительный анализ влияния геополитики на внешнюю политику США и России

7. Сущность категории пространства в геополитике

20. Анализ основных геостратегических и геополитических регионов современного мира

8. Классификация границ

9. Причины и характер геополитических изменений в постсоветском пространстве

10. Код и парадигма геополитического развития России в XYIII - начале XX веков

11. Геополитические причины европейской интеграции

12. Геостратегия Германии на современном этапе

13. Основные направления геостратегии США

14. Причины изменения геостратегии Китая в 80-е годы XX века

16. Отличие геополитики от геостратегии

Литература

1. Основные направления и разделы геополитики

В “Словаре философских терминов” геополитика характеризуется как “учение о зависимости политических событий от особенностей поверхности земли, пространства, ландшафта, страны”.

Политическая география, будучи преимущественно географией, делает акцент на географических явлениях, давая политическую интерпретацию и анализ политических аспектов. Геополитика, будучи преимущественно политикой, наоборот, концентрирует свое внимание на политических явлениях и стремится дать географическую интерпретацию и анализ географических аспектов этих явлений.

В рамках самой геополитики различают два достаточно четко обозначенных направления:

- геополитика предписывающая, или доктринально-нормативная (к ней можно причислить, не боясь ошибиться, всю немецкую школу, связанную с именем Хаусхофера);

- геополитика оценочно-концептуальная (типичные представители -- Маккиндер, Спикмен, Коэн).

Отчетливую грань между той и другой не всегда, конечно, можно провести, но все же она существует, как существует в более общем виде между нормативной и концептуальной политической наукой.

Геополитику можно определить как отрасль знания, изучающую закономерности взаимодействия политики с системой неполитических факторов, формирующих географическую среду (характер расположения, рельеф, климат, ландшафт, полезные ископаемые, экономика, экология, демография, социальная стратификация, военная мощь). Геополитика традиционно подразделяется на фундаментальный и прикладной разделы; причем последний, иногда называемый геостратегией, рассматривает условия принятия оптимальных политических решений, затрагивающих вышеперечисленные факторы.

Теоретически геополитика может выступать в двух ипостасях -- как наука, познающая закономерные связи между географическими условиями и политикой, и как идеология, то есть как средство, оправдывающее достижение, осуществление, сохранение, укрепление и рост власти. Необходимо установить практически, во-первых, в какой ипостаси геополитика реально существует, во-вторых, может ли геополитика вообще быть наукой.

В качестве идеологии геополитика может использовать любые аргументы, связанные с географической средой, без всякой системы -- лишь бы как можно более эффектно оправдать те или иные политические акции. В этом плане геополитика составляет лишь специфический компонент идеологии вообще -- ее “географическую” часть.

В качестве науки геополитика должна быть свободна от необходимости как бы то ни было оправдывать какую-либо власть в любых ее проявлениях. Власть может воспользоваться плодами геополитики как науки, превратив ее выводы в идеологемы. Однако это далеко не единственное применение достижений геополитики. Конечно, наиболее заметные и значительные прикладные последствия геополитика может иметь именно на уровне власти, но, как всякая наука, она может быть полезна познанию как таковому. В этом плане геополитика может получить универсальное образовательное и исследовательское значение.

В целом ряде собственных модификаций геополитика пытается проследить связь между двумя совершенно далекими друг от друга группами стихий -- географическими стихиями и стихиями человеческой субъективности, выражающимися в хаосе политических решений. И политика, и география сами по себе являются феноменами хаотическими: география включает в себя взаимодействие самых разнородных сил -- геологических, космических, социальных и т.д., политика является истинным выражением непредсказуемости и иррациональности человеческой природы, подсказывающей абсолютно неожиданные решения в бесконечно многообразных политических ситуациях. Геополитика же стремится обнаружить строгую закономерную связь между указанными феноменами. Такая смелость познавательных претензий геополитики ставит ее в один ряд с философскими дисциплинами.

Если рассматривать геополитику как часть философии истории, то на ее долю выпадают все сферы исторической случайности, поскольку именно география и политика вносят в исторический процесс случайность: география -- потому что ее законы носят совершенно иной характер, нежели законы человеческих отношений, политика -- потому что она является предельным выражением субъективного произвола в этих отношениях. Если рассматривать геополитику как часть философии политики, то, во-первых, следует отметить наиболее общие закономерности и наиболее глобальные проблемы политики, а также планетарный феномен в контексте более общих проблем истории человечества. Наконец, если рассматривать геополитику как часть философии природы, ее специфическим предметом становится зависимость природы от непредсказуемой активности человека -- существа природного, но отделившегося от природы и преобразующего саму основу собственной жизни в соответствии с прихотями своей, зачастую иррациональной, воли.

2. Геополитические эпохи

Историю человечества с точки зрения геополитики можно рассматривать как последовательную смену геополитических эпох или силовых полей. Каждая геополитическая эпоха имеет свои баланс сил, зоны влияния, границы.

История существования древнейших цивилизаций, противостояние “континентального” Рима и “морского” Карфагена предвосхитили многие геополитические реальности XX в. Но основные принципы современной мировой политики были заложены Вестфальской системой международных отношений (1648 г) после окончания Тридцатилетней войны. К этому времени в Европе в основном сформировались национальные государства. Мир вступил на путь промышленного развития с формированием нации -- государства с жесткой централизованной династической властью. С этого времени европейская история начинает превращаться в мировую.

Главными центрами силы в Европе становится Испания, Португалия, Голландия, затем Англия, Франция, Швеция вступают в борьбу за раздел мира. Возникающие национальные государства устанавливали свои границы с учетом языкового признака и по естественно-географическим рубежам. Такой миропорядок, сложившееся геополитическое поле существовали почти 150 лет -- до Французской революции, сменивших ее Директории, Консульства и императорства Наполеона. В конце XVII -- начале XVIII вв. закатилось былое величие Испании, Португалии, Голландии, Швеции, а к концу XVIII в. -- Польши. Укрепились позиции Франции и Англии, набирала силы Пруссия. К началу XIX в. Россия стала важнейшей мировой державой.

В XVII--XVIII вв. в Европе появилась новая социальная сила -- буржуазия. Располагая огромными деньгами, она неудержимо рвалась к власти. Деньги буржуазии, низкие цены на товары, производимые на фабриках и заводах, пробили стены королевских дворцов, замков феодалов, смели Бастилию и заодно более 10 тыс. католических монастырей и храмов и возвели сотни эшафотов с гильотинами по всей Франции. Деньги буржуазии привели к власти Наполеона, который попытался установить мировую гегемонию.

Превратить Францию в ядро океанского геополитического блока Наполеону не удалось. Попытка императора задушить Англию блокадой путем военных, экономических, политических и других мер была также неудачной -- на мировую арену выступила Россия. Определенную помощь ей оказали Пруссия и Австрия, и Наполеон потерпел сокрушительное поражение.

Новую расстановку геополитических сил, закрепленную Венским конгрессом (1814--1815 гг.), дала Венская эпоха. Основу этого составил имперский принцип контроля географического пространства. Мировыми центрами силы стали Российская и Австро-Венгерская империи, Британская колониальная империя (хотя таковой она была провозглашена в 1876 г.), Германская империя (с 1871 г.) и фактически колониальная империя с середины XIX в. -- Франция (формально остававшаяся республикой). С 1877 г. турецкий султан принял титул “императора османов”. Турция играла видную роль на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Европе. Россия до середины XIX в. доминировала в Европе, активно противостояла Англии, Австрии, Франции и, конечно, Турции. В 1853--1856 гг. во время Крымской (Восточной) войны против России фактически выступила вся Европа. Это вполне объяснимо с геополитической точки зрения. Черное и Балтийское моря превращались во внутренние моря, в русские озера, что давало выход в два ключевых геополитических региона -- Атлантику и Средиземноморье. Контроль над ними позволял Англии уравновешивать мощь России.

После поражения России в Крымской войне Венская система претерпела некоторые изменения. Распался священный союз монархов, который для России был скорее обузой, чем реальной помощью. С его развалом закончилась эпоха доминирования России в Европе, не принесшая стране какой-либо пользы.

Вся вторая половина XIX в. была характерна для России тем, что она балансировала в геополитическом европейском поле, поддерживая то Пруссию против Франции, то Францию в ее противостоянии с Германией. Такая политика оправдала себя, позволила достичь максимальных результатов при минимуме затрат сил. В конце 70-х годов была довольно скоротечная война с Турцией, когда русские войска не только освободили Болгарию, но под руководством генерала Скобелева дошли до Стамбула. Но Западные державы вновь не позволили России завладеть ключом от Царьграда.

К концу XIX в. благодаря удачному применению достижений промышленной революции особенно усилились США и Германия. Американцы со своих континентальных просторов стали активно осваивать заморские рынки, изгнав испанцев с Кубы и Филиппин. Германия под руководством “железного канцлера” Отто фон Бисмарка превратилась в огромную континентальную державу и стала играть ведущие роли в мировой политике. Под руководством Германии был создан Тройственный Союз: Германия, Австро-Венгрия и Италия. Другой мощный военный блок был создан Францией, Англией и Россией -- Антанта. Цель блоков -- передел сфер влияния и недопущение этого передела в пользу молодых, агрессивных европейских государств.

Версальская эпоха начинается после поражения Тройственного союза в Первой мировой войне (1914--1918 гг.). Она кардинальным образом изменила геополитический расклад сил. Рухнули Германская, Австро-Венгерская, Российская, Турецкая империи, ранее бывшие мощными политическими центрами. На развалинах этих могучих государств появилось несколько небольших государств, которые авторы Версальской системы полагали включить в сферу своего влияния. Версальский мирный договор 1919 г. отдал пальму континентальной державы Франции, а морской -- Англии. России, по мнению политиков стран-победительниц, вообще не оказалось места в Европе, она не должна была существовать как могучая держава. От имени Лиги

Наций -- неотъемлемой части Версальского договора -- были поделены колонии Германии, Турции. Согласно плану президента США Вильсона Россию предполагалось разделить на сферы влияния: например, Кавказ рассматривать как часть Турецкой империи, Среднюю Азию отдать под протекторат какой-нибудь европейской державе, а на европейской части России и в Сибири создать достаточно представительные правительства. Для достижения этой цели 15 государств мира высадили войска в различных точках России, принеся ей огромные страдания, человеческие, материальные и духовные потери.

В Первой мировой войне больше всех приобрела буржуазия США. Чувствуя силу, на Вашингтонской конференции в 1922 г. США добились права иметь равный с Англией военно-морской флот, который давал возможность контролировать важнейшие морские коммуникации, контролировать морское пространство.

При помощи “карманной” Лиги Наций страны-победительницы создали между Германией и Советской Россией “санитарный кордон” из государств, ориентированных на Францию и Англию. Таким образом, две великие континентальные державы были лишены прямых тесных контактов, изолированы друг от друга. Установленный мировой порядок был направлен против Советской России, Германии и Китая. Но без учета геополитических интересов этих мощных стран любая мировая политическая система просто не может существовать.

Творцы Версальского договора не предусмотрели несколько обстоятельств. Прежде всего то, что Россия вышла из кровопролитной гражданской войны политически единой. Второе, по Европе прокатились в 1920-х годах пролетарские революции, народные низы требовали: “Руки прочь от Советской России”. Под воздействием русской революции прокатились волны протестов, активизировались антиколониальные движения.

Вторая мировая война похоронила Версальский мир. Советский Союз вынес основную тяжесть этой войны, понеся огромные человеческие, материальные потери, но вышел из нее военно-стратегически и геополитически гораздо более крепким, чем был до войны. Впервые в своей истории Россия создала вокруг себя мощный геополитический блок. В дальнейшем на разрушение его с помощью идеологического, информационного оружия, активного содействия “пятой колонны” ушло почти полвека.

Потсдамская эпоха начинается в 1945 г. В небольшом зале маленького городка неподалеку от Берлина за круглым столом была подписана Потсдамская система договоров, зафиксировавшая новый баланс сил, возникший в Европе после победы над Германией и ее союзниками. Эта система определила новые границы, расстановку новых геополитических сил. По сути в Потсдаме было констатировано, что мир из многополюсного стал биполярным: СССР и его союзники, представляющие континентальную силу, и США и их союзники, представляющие в большинстве морскую силу.

Противоборство этих полюсов и определило содержание потсдамской геополитической эпохи. Ее характерной чертой было то, что противостояние двух мощных блоков шло на грани балансирования между холодной и ядерной войнами. Совершенствование авиации, появление ракетной техники, космического, лазерного и других видов оружия коренным образом изменили роль воздушного и космического пространства. На планете не осталось недосягаемых точек Земли, тем более для такого оружия, как ракетное, электронные СМИ, компьютерные системы и т.д.

К сожалению, экономика СССР оказалась маловосприимчива к новейшим достижениям научно-технической революции, а политические лидеры Союза не осознали необходимости технологической модернизации страны. Потсдамский мировой порядок был разрушен в 1992 г., с разрушением СССР биполярная структура мира завершилась.

Беловежская эпоха характеризуется появлением новых буржуазных государств; сперва вокруг СССР -- путем “бархатных” и силовых контрреволюций, затем в России12. Новые властители мира формируют новый мировой порядок. Они в основном опираются на идеи Версальской системы, которая, как выше уже сказано, не находит России места под солнцем. По-прежнему усилия этой системы будут направляться против Китая, исламского мира, Индии. В перспективе, если Россия не “воспрянет ото сна”, то в лучшем случае она будет играть роль полуколонии, в худшем -- ее расчленят на несколько бантустанов. Развитые страны Запада -- страны “золотого миллиарда” станут потихоньку, но систематически “откусывать” по кусочку от ее геополитического тела.

3. Геополитические идеи в российской географической и исторической науках

Научная мысль России тоже, конечно, не прошла мимо геополитической проблематики. Сам термин “политическая география”, который нередко используют как эквивалент термина “геополитика”, появился в России. Его ввели в научный оборот во второй половине 1720-х гг. два “русских немца” - профессоры Санкт-Петербургской Академии Х.-Н. Винцгейм и Г.В.Крафт.

В ХIХ-ХХ вв. геополитические идеи довольно активно развивались русской исторической и историософской мыслью. Идеи влияния географических особенностей России на нашу историю, на становление и развитие государства Российского занимали значительное место в историософских концепциях известных наших ученых Б.Н.Чичерина, С.М.Соловьева, В.О.Ключевского.

Особо стоит отметить историософскую концепцию Н.Я.Данилевского, который развил и научно сформулировал панславистскую геополитическую модель. Он считал, что Россия по причинам исторического и культурно-религиозного характера никогда не сможет стаи, членом европейской политической системы. Самим Провидением она предназначена быть ее вечным противовесом, главным препятствием на пути стремления либеральной Европы к всемирному владычеству.

Эту функцию, согласно Данилевскому, Россия сможет выполнить, только создав Всеславянскую Федерацию. В такой славянский союз должны войти народы, близкие русским по крови и вере (болгары, сербы), по крови (чехи и поляки), по вере (румыны и греки), а так же венгры, ибо они оказываются окруженными со всех сторон Федерацией. Центром же такого союза должен стать освобожденный от турецкого владычества Константинополь, в силу его исторических (центр православного мира), географических (выгодное местоположение) и психологических (не является ничьей столицей) особенностей. Этот союз, считал Данилевский, является спасением человеческой цивилизации от гибельного доминирования Европы.

Геополитическая проблематика занимала существенное место в историософской концепции евразийства, особенно у наиболее яркого представителя школы - “последнего евразийца” Л.Н.Гумилева. Евразийцы предложили вполне геополитическое понятие “месторазвитие”. Исходным положением их концепции было представление о России-Евразии как особом самодостаточном типе культуры.

И действительно, евразийское месторазвитие обладает целостностью, которая обеспечивается его географическими и историко-политическими особенностями: а) все реки текут в меридиональном направлении, а с запада на восток его пронизывает непрерывная полоса степей, б) географические границы Евразии совпадают с политическими границами Российской империи.

“Исторически сложившееся территориальное единство Российской империи” обладало, по мнению евразийцев, “естественностью и устойчивостью своих границ, так как государство, возникшее в самом центре материкового водного бассейна, стало естественным объединителем евразийского материкового пространства. Вот почему большинство евразийцев признали преобразования, осуществлявшиеся в СССР в 30-х годах...”

Геополитических проблем касался в своих трудах и один из крупнейших русских философов XX в. И.А.Ильин. Его воззрения отдаленно напоминают “органическую теорию” Челлена. оставаясь при этом неизбывно русскими и самобытными. Россия, считал он, является “живым организмом”, она веками складывалась не как “механическая сумма территорий”, а как “органическое единство”.

“Это единство было прежде всего географически предписано и навязано нам землею. С первых же веков своего существования русский народ оказался на отовсюду открытой и лишь условно делимой равнине. Ограждающих рубежей не было; был издревле великим "проходной двор", через который валили "переселяющиеся народы", - с востока и юго-востока на запад”, - писал Ильин. Поэтому, Россия была “организмом, вечно вынужденным к самообороне”.

Ильин называл Россию “географическим организмом больших рек и удаленных морей”. Ее вековое стремление овладеть низовьями рек, во многом определившее историю государства российского, начиная с XVI века, он считал вполне естественным, объективно обусловленным и совершенно неизбежным. Сегодня, после развала СССР, как никогда злободневно звучит предупреждение знаменитою русскою философа: “Нациям, которые захотят впредь загородить России выход к морям, надлежит помнить... не умно и не дальновидно вызывать грядущую Россию на новую борьбу за двери ее собственного дома, ибо борьба эта начнется неизбежно и будет сурово-беспощадна”.

Большое внимание уделял влиянию географических факторов на исторический процесс известный историк-эмигрант И.Л.Солоневич. Сравнивая США и Россию и констатируя их богатство и нашу бедность, он объяснял это географическими и геополитическими особенностями. Он писал, что “наша бедность обусловлена тем фактором, для которого евразийцы нашли очень яркое определение: географическая обездоленность России. История России есть история преодоления географии России”. Наша история показывает, как дух покоряет материю, американская - как материя покоряет дух.

На формирование геополитических идей оказывали воздействие также и военно-стратегические исследования, особенно активизировавшиеся на рубеже ХIХ-ХХ вв. Не последнюю роль в этом сыграла публикация известного сочинения А.Мэхэна, переведенного на русский язык в 1895 году. Идеи Мэхэна получили живой отклик среди русских военных теоретиков. Здесь, пожалуй, стоит упомянуть появившиеся в 1898 году в “Морском сборнике” статьи В.Ф.Головачева “О значении флота для России на основании истории” и С.А.Скрегина “Мореходство и его влияние на развитие российского государства”.

Решающее значение на формирование корпуса геополитических идей в России, как и на Западе, оказала география. Один из крупнейших естествоиспытателей прошлого века К.М.Бэр (кстати, под его началом в экспедициях работал Данилевский) весьма успешно развивал, например, идеи о влиянии рек на развитие цивилизации. Эти же идеи нашли воплощение в сочинении Л.И.Мечникова “Цивилизация и великие реки. Географическая теория развития современных обществ” (1924 год).

Проблемам геополитики посвящены некоторые сочинения таких крупных русских ученых, как географа А.И.Воейкова (работа 1904 года “Будет ли Тихий океан главным морским путем земного шара?”), известного путешественника, географа и демографа П.П.Семенова-Тян-Шанского (сочинение 1892 года “Значение России в колонизационном движении европейских народов”), этнографа и демографа В.Н.Ламанского (работа 1916 года “Три мира Европейско-Азийского материка”). Их можно по праву считать основателями политической географии в России.

В начале XX века появляются уже и собственно геополитические сочинения. Среди них можно отметить книгу А.Вандама “Наше положение” (1912 год). Автор обстоятельно рассматривает направления русской экспансии, объясняя ее жизненно необходимой для России потребностью выхода к теплым морям. Главным геополитическим противоречием, определяющим облик мира, он считает борьбу Англии и России, т.е. в традиционно геополитической терминологии - морской и континентальной держав. “Главным противником англо-саксов на пути к мировому господству является русский народ”, - пишет Вандам, - и главные цели их - оттеснить русских “от Тихого океана вглубь Сибири”, вытеснить Россию из Азии на север от зоны между 30-м и 40-м градусами северной широты. Решением проблемы, на взгляд русского геополитика, должен стать разумный баланс сил, который заключается в создании коалиции “сухопутных держав против утонченного деспотизма Англии”. Судя по всему, он ведет речь о коалиции прежде всего России, Франции и Германии - коалиции, идею создания которой вынашивал, кстати говоря, император Николай II.

Классиком русской геополитики, в полном смысле слова, можно считать известного ученого Вениамина Семенова-Тян-Шанского, сына знаменитого путешественника. В своих работах “О могущественном территориальном владении применительно к России” (1915 г.), [c.48] “Район и страна” (1928 г.) он создал вполне оригинальную геополитическую концепцию.

На земной поверхности он выделял зону между экватором и сорок пятым градусом северной широты, где расположены три великих океанических бухты:

- Европейское Средиземное море с Черным,

- Китайское (Южное и Восточное) море с Японским и Желтым,

- Карибское море с Мексиканским заливом.

Именно здесь, полагал Семенов-Тян-Шанский, выросли наиболее сильные и самобытные цивилизации, а также наиболее глубокие религиозные системы. Он предложил свою формулу мирового господства: господином мира будет тот, “кто сможет владеть одновременно всеми тремя морями, или тремя "господами мира" будут те три нации, из которых каждая в отдельности завладеет одним из этих морей”.

Тян-Шанский выделил также три исторически сложившиеся системы геополитического контроля над пространством.

Первая - кольцеобразная - возникла еще в незапамятные времена на Средиземноморье: сухопутные владения господствующей державы представляли собой кольцо, которое позволяло контролировать внутреннее морское пространство. В мировой истории ее использовали греки, карфагеняне, римляне, венецианцы и генуэзцы. Наполеон (во время своего египетского похода), а также шведы на Балтике. Можно добавить, что сейчас она успешно применяется блоком НАТО на Атлантике.

Вторая - клочкообразная, или точечная - создана европейцами уже в Новое время: владения и пункты военного базирования разбросаны по морям и океанам в стратегически важных регионах, доступных морскому [c.49] сообщению. Эту систему, начиная с XVI столетия, использовали испанцы и португальцы, затем голландцы и французы. До логического завершения довели ее в XIX веке англичане, которые с целью зашиты от континентальных держав дополнили систему точечных пунктов базирования вспомогательной системой государств-буферов. В нынешнем столетии ее пытались реализовать в глобальном масштабе две сверхдержавы - СССР и США.

Третья система геополитического контроля - континентальная: владения господствующей державы представляют собой непрерывную полосу “от моря до моря”. В древние времена именно такую державу пытался создать Александр Македонский, в новой истории - Наполеон Бонапарт со своей “континентальной блокадой” Англии. Однако успеха в этом тяжелом деле добились только русские, да еще - в масштабах Североамериканского континента - Соединенные Штаты.

Обстоятельно рассматривая русскую континентальную систему владения, Тян-Шанский видел в ней главный недостаток - растянутость территории и ее деление на развитый центр и сравнительно отсталую колонизируемую периферию. Единственное средство сохранить и упрочить такую систему, по его мнению, - “подтянуть” географический центр нашей государственной территории, до той же плотности населения и уровня экономического развития, что и в историческом центре.

К достижению этой цели могут привести два способа. Первый - радикальный: перенос столицы в Екатеринбург. Такой способ уже известен русской истории: он применялся Петром Великим для достижения схожей цели, но в XX веке он малопригоден из-за своей дороговизны и невероятной сложности. Второй - реальный: создание в азиатских владениях культурно-экономических “колонизационных баз”, своего рода пунктов форсированного развития ключевых геополитических территорий внутри страны.

Семенов-Тян-Шанский считал необходимым создать на просторах России четыре такие базы:

- Урал;

- Алтай с горной частью Енисейской губернии;

- горный Туркестан с Семиречьем;

- Кругобайкалье.

Сегодня, когда под давлением военно-политических, экономических и этнических факторов паши исторические кавказские и азиатские владения оказываются на грани разрыва с политическим Центром, предложения Тян-Шанского кажутся вполне актуальными.

4. Геополитические идеи русской эмиграции в 20-30-е годы XX века

В 1921 г. группа ученых-эмигрантов выпустила в Софии сборник "Исход к Востоку". Этот сборник считается исходным документом "евразийской" доктрины, хотя на самом деле ее исходный материал - вышедшая в свет годом ранее книга известного в то время филолога князя Н.Трубецкого "Европа и человечество".

Впоследствии в ряды "евразийцев" пришли и другие представители эмигрантской интеллигенции - правоведы В.Ильин и Н.Алексеев, историки М.Шахматов, Г.Вернадский, Л.Карсавин и др. Они последовательно развернули издательскую деятельность в Праге, Париже, Берлине, и, кроме ряда монографий и научных сборников, издавали тематические сборники "Евразийский временник" (Берлин, Париж), газету "Евразия" (Париж). Наконец, была создана и Евразийская партия.

Какие же идеи создали "евразийство" настолько привлекательным для эмиграции и настолько грозным для марксизма-ленинизма в самом СССР (как это не раз признавали в ОГПУ-НКВД)? Здесь проявилось закономерное превосходство геополитического (т.е., основанного на природных реалиях) учения перед учением чисто идеологическим (т.е., основанным на умозрительных схемах).

С этой геополитической школой лучше всего знакомиться по трудам П.Савицкого, а легче всего по сборнику Н.С.Трубецкого. Евразийцы восприняли открытие Х.Макиндера о "центральной оси истории" и переработали его категорию "Сердца Земли" в понятие "Евразии в узком смысле" (в современной терминологии - "исторической Евразии") в отличие от "Евразии в широком смысле слова" (сейчас - "Евразии географической"). Под "Евразией в узком смысле слова" понимается степная зона, протянувшаяся от Большого Хингана до Среднедунайской равнины, события в которой, по Макиндеру, определяют судьбы мира.

Границы евразийского месторазвития в основном совпадают с границами Российской империи и СССР, что не является случайностью. Это естественные границы евразийского культурно-исторического типа (термин Н.Данилевского) или Континентальной цивилизации (современный термин). "Степная полоса - становой хребет истории" (Макиндер). Объединить цивилизационную общность Евразии в общность политическую способно только государство, владеющее степью. Впервые овладела степью и создала евразийскую политическую общность империя Чингис-хана и его наследников. Впоследствии Московское государство овладело наследством чингисидов, образовав новую, Российскую империю.

Евразия практически не имеет выходов к Мировому океану (протяженное арктическое побережье не может использоваться в мировой торговле), что исключает ее активное участие в мировом океаническом хозяйстве западной цивилизации. Огромные размеры и колоссальные природные ресурсы постоянно подталкивают Евразию к осознанию экономической самодостаточности, строительству автаркии. Из всех правителей это осознавал лишь самый "геополитичный" среди них - Иосиф Сталин.

Пространственно-экономическая обособленность формирует и особый этнический и культурный тип, сближающийся как с азиатским, так и с европейским типами, но не совпадающий с ними. "Мы не славяне и не туранцы (хотя в ряду наших биологических предков есть и те, и другие), а русские".

"Россия-Евразия" - продолжательница культурных традиций Византии. Но не менее влиятелен и следующий - тюркский - культурный слой. В единую культурную общность России чуждые культурные комплексы объединяет, как генеральная идея, православие.

Таковы основные геополитические постулаты "евразийства". Исходя из них, "евразийцы" строили свои политические и социальные теории и практическую деятельность. Примат духовности обусловил вывод о необходимости идеократии, созданной "идеей-правительницей". Идеократия создает "государство правды" (понятие, никак не совпадающее с понятием "правовое государство").

По замыслу "евразийцев", их идеи должны были естественным путем вытеснить большевистские идеи и переродить СССР в "евразийскую" Россию. И в тот период это было реально. Вожди Советского Союза вступили в сложную политическую игру с Евразийской партией в ходе известных чекистских операций "Трест" и "Синдикат". "Евразийцы" отлично понимали сущность этих операций, роль провокаторов Федорова-Якушева и Потапова, и особенно не "подставлялись". Не удержалась лишь парижская организация, она пошла на тесный контакт с ОГПУ, вплоть до участия в похищении Кутепова (С.Эфрон). Однако задолго до этого "парижане" были исключены из Евразийской партии.

Надежды евразийцев не оправдались. Не "идее-правительнице" суждено было вытеснить рыхлый, разрушающийся коммунизм 1920-х гг. Или, вернее, идее-правительнице, но подмененной динамичным, монолитным национал-коммунизмом. А в Европе набирал силу фашизм. "Евразийцам" постепенно пришлось умолкнуть, часть их эмигрировала за океан, часть оказалась в немецких лагерях, остальные - в советских...

5. Континентальное направление в геополитике

Первым, кто предпринял попытку преодолеть путь от политической географии до геополитики, был К. Риттер (1779-1859), профессор, глава Берлинского географического общества. Он разделил Землю на две полусферы: водную (морскую) и сухопутную (континентальную), границы между ними он провел через южную часть Азии и Перу в виде большого полукруга. На севере К. Риттер расположил континентальную полусферу, а на юге - морскую. Континентальную полусферу он разделил на Старый и Новый Свет. Сравнивая их, он отмечал, что первый обладает большим климатическим однообразием вследствие своего распространения с запада на восток. А второй вытянут с севера на юг, и поэтому отличается большим климатическим разнообразием. Это различие и оказало, по его мнению, существенное воздействие на характер народов, населяющих данные регионы.

Им было сформулировано понятие “географического индивидуума”, представлявшего географическую область как единое целое с естественными границами и связью, присущей “органической природной области”. Это понятие в дальнейшем было преобразовано в “закон географической индивидуализации государств”.

Отцом геополитики по праву считается немецкий исследователь Ф. Ратцель (1844-1904). Свои взгляды он изложил в книгах “Антропогеография” и “Политическая география”. В этих работах Ратцель исходил из понимания пространства как политического ресурса и тем самым делал упор на географическую обусловленность внешней и внутренней политики. В понятие географической обусловленности он включал размеры, положение и границы страны, ландшафт с его растительностью и водами и отношение к другим частям земной поверхности. Это пространство не просто территория, а политическая сила.

Наиболее благоприятным для государства элементом ландшафта Ф. Ратцель считает морские берега, которые он относит к наивысшему рангу политических границ. Он пишет, что “берег дает нам в соседи природу и этот сосед, несмотря на прибой волн и всякие бури, удобнее, чем наиболее дружественно расположенное государство. Вместе с сокровищами моря такая граница приносит возможность сношений с целым миром и является поэтому единственной границей, ценность которой возрастает вместе с ее длиной. Даже если иметь в виду одну защиту, длинный богато-расчлененный берег является наиболее удобным. Чем дальше вглубь материка заходит государство, тем хуже его граница”.

В этой связи по мере роста государство стремится к включению в свой состав “политически ценных мест”, а поскольку “масштабы политических пространств” непрерывно изменяются, то отчетливо проявляется тенденция “врастать в естественные замкнутые пространства”. Эта данность осваивается обществом и выражается в политике.

Исходя из этих представлений, Ф. Ратцель сформулировал семь законов пространственной экспансии.

1. Пространство государства растет вместе с ростом культуры.

2. Рост государства сопровождается другими симптомами развития: развитием идей, торговли, производства, миссионерством, повышенной активностью в различных сферах.

3. Пространственный рост государства осуществляется путем соединения и поглощения малых государств.

4. Граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его роста, силы или слабости и изменений в этом организме.

5. В своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения, береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые ресурсами.

6. Исходный импульс к территориальному росту приходит к государствам извне как результат различия уровней цивилизации соседствующих территорий.

7. Общая тенденция к слиянию и поглощению слабых наций переходит от государства к государству и, набирая силу, подталкивает к еще большему увеличению территорий.

Следовательно, государство рождается, растет, умирает подобно живому организму, его пространственное расширение и сжатие являются естественными процессами, связанными с его внутренним жизненным циклом.

Логика законов пространственной экспансии неизбежно привела Ф. Ратцеля к формулированию концепции “мировой державы”. Он заметил, что у больших стран в их развитии есть стремление к максимальной географической экспансии, выходящей постепенно на планетарный уровень. В результате происходит объединение континентального пространства под политическим и стратегическим господством такой мировой державы. На американском континента Ф. Ратцель отводил эту роль США, а на европейском - Германии.

Ф. Ратцель считал, что каждый народ и государство имеют свою “пространственную концепцию” (идею о пределах своих территориальных владений). Государство существует как биологический организм, неразрывно связанный с населением, проживающем на его территории, а через него с землей, почвой. Он писал, что если государство желает быть “подлинной” великой державой, то оно должно иметь в качестве своей территориальной основы площадь приблизительно в 5 млн кв. км. (территория Германии в те годы была около 550 тыс. кв. км.).

Одним из первых он разработал теорию “океанического цикла”. В этой теории он обосновал идею о поступательном перемещении стратегических центров мира из Средиземноморья в Атлантический, а затем и в Тихий океан. Ф. Ратцель называл Тихий океан океаном будущего.

Он считал, что на мировой арене будут доминировать те страны, которые имеют реальное первенство в Тихоокеанском стратегическом районе. Причины этого заключаются в его огромных размерах, уникальных ресурсах и его стратегическом положении. Поэтому именно в этом районе будут решаться силовые отношения ведущих мировых держав: США, Японии, Китая, России и Англии. Именно в этом районе, по его предположению, должно было в будущем произойти решающее столкновение между морскими и континентальными государствами. У последних в этом столкновении был ряд преимуществ: достаточное пространство и богатые ресурсы.

Все основные положения геополитики были сформулированы другим представителем континентального направления. Это был шведский ученый Р. Челлен (1864-1922). Для него геополитика представляла науку о “государстве как географическом организме, [c. 16] воплощенном в пространстве”. Он уподоблял государство живому и мыслящему организму, существующему на земле “благодаря собственной жизненной силе” и подобно организмам живой природы, ведущего борьбу за существование и проходящего все циклы развития от зарождения до умирания.

Поскольку он исходил из положения, что борьба за существование естественная форма жизни государства, постольку и война представлялась лишь как одно из проявлений этой формы борьбы за географическое пространство. Р. Челлен утверждал, что жизнеспособность государства обеспечивает, в первую очередь, сила и лишь затем право, поддерживаемое этой силой. Задача права обеспечивать идеолого-нравственные условия применения этой силы.

Исходя из своей концепции роли силы в геополитике, Р. Челлен не сомневался, что малые страны в силу своего географического положения будут подчинены великим державам, способным их объединить в большие географические и хозяйственные комплексы. И если в предшествующие периоды, считал он, эту роль выполняли Британия и Россия, то в начале XX в. на европейском континенте ее предстояло сыграть Германии. По его мнению, именно она обладала так называемым “осевым динамизмом” в Европе и поэтому он предлагал создать германо-нордический союз во главе с Германской империей.

Экспансионизм великих держав возводился Р. Чел-леном в ранг закона природы. “Великая держава, -писал он, - опираясь на свое военное могущество, выдвигает требования и простирает влияние далеко за пределы своих границ”. В условиях, когда мир уже поделен между великими державами, остается, естественно, лишь одна возможность - отвоевать захваченное другой великой державой пространство.

Идеи Р. Челлена, считавшего поражение Германии в Первой мировой войне случайным, были усвоены и развиты в 20 -30-е гг. XX в. германским ученым К. Хаусхофером (1869-1946). Его взгляды на геополитику оказались востребованы германским национал-социализмом и широко использовались последним для оправдания агрессивной, человеконенавистнической политики гитлеровского режима. Уже в программе НСДАП (нацистская партия) 1920 г. в п. 3 было прямо сказано: “Мы требуем земель (колоний) для пропитания немецкого народа и расселения излишков населения”.

Дух этого требования был воспринят К. Хаусхофером и реализован в его многочисленных работах, в том числе и на страницах издававшегося им “Журнала геополитики”. Он считал, что геополитика только тогда имеет смысл, когда ее идеи восприняты народом, а вожди руководствуются ими в своей внешней политике. К. Хаусхофер акцентировал общественное мнение в Германии на ограниченности пространства страны как препятствия для реализации потенциала германской нации и тем самым призывал воспитывать у населения “сознательное чувство границ”.

Центральным звеном концепции К. Хаусхофера была категория “жизненного пространства”, которая наряду с другими (“кровь и почва”, “нужда в пространстве” и т. п.) прочно вошли в лексикон Гитлера, Гесса, Геббельса и других нацистских вождей и постоянно звучали на партийных съездах, в трансляциях по радио, распространялись на страницах газет, журналов и даже школьных учебников.

Германии, согласно К. Хаусхоферу, чтобы выжить в условиях неизбежности войн, необходимо было расширить свое “жизненное пространство”. Само положение Германии, в центре Европы, делало ее естественным противником западных, морских держав - Англии, Франции и в перспективе США. Следовательно, будущее Великой Германии (“Сухопутной Силы”), по его мнению, лежало в геополитическом противостоянии Западу и особенно англо-саксонскому миру (“Морской Силе”). Исходя из ратцелевской идеи о фундаментальном преимуществе больших государств над малыми, К. Хаусхофер рассматривал господство Германии над окружающими ее малыми государствами как неизбежность.

Для того чтобы противостоять атлантическим державам и достичь мировой гегемонии, он предлагал блок континентальных государств, включавших Германию, Россию и Японию. Он полагал, что если немцы и русские избегут междоусобного конфликта, то это позволит огромной Евразии успешно противостоять Западу. Соединение усилий Германии и России должно было освободить континентальное пространство “Мирового Острова” из-под влияния “Морской Силы”. Поэтому К. Хаусхофер тогда не вел речь о военном вторжении и оккупации России. Предлагалось лишь совместное освоение малонаселенных азиатских земель. В этом его подходы существенно разнились с расистскими взглядами нацистских вождей, для которых в этом смысле западные соседи были намного ближе, чем русские.

Восточное направление германской территориальной экспансии, которую предстояло реализовать мирными средствами, К. Хаусхофер рассматривал как подарок судьбы. Первоначально он был сторонником германо-советской дружбы. На эту позицию сильное воздействие оказал “дух Рапалло”, экономическое и военно-техническое сближение Германии и СССР середины 20-х - начала 30-х гг. XX в. Но к 1941 г. Россия в лице Советского Союза уже исчезает из его геополитических представлений о новой мировой системе. Теперь речь шла о гегемонии Германии в Европе, США на американском континенте и Японии в Восточной Азии. В дальнейшем К. Хаусхофер предполагал успешную реализацию германских претензий на мировое господство.

Как известно, этим геополитическим устремлениям не суждено было сбыться, более того, географическое пространство Германии существенно сократилось после Второй мировой войны. Это, однако, не могло помешать осуществлению в западной ее части в 50 - 60-е гг. “германского экономического чуда”, выведшего страну в разряд ведущих государств мира. Экономические процессы такого рода не только в Западной Германии, но и Японии, выявили очень важную тенденцию, которая заключалась в том, что геополитическая значимость размеров территории в определении роли и силы государства все более уступает фактору экономической силы.

6. Сравнительный анализ влияния геополитики на внешнюю политику США и России

Распад Советского Союза и окончание холодной войны повлекли за собой радикальные изменения в геополитической ситуации в мире. Двухполюсный мир, установившийся после Второй мировой войны, оказался ликвидированным и произошло это не путем дробления обоих центров силы, а по причине исчезновения одного из них. Уменьшилось не только влияние России на международные события, но одновременно укрепились политические, экономические и военные позиции Соединенных Штатов и Запада в целом.

В результате под контролем российского правительства осталась примерно половина населения бывшего СССР и несколько большая часть его экономического потенциала. Из-за глубокого экономического спада 90-х гг. российский ВВП в 2001 г. едва превысил 250 млрд долл., что составило менее 3% ВВП Соединенных Штатов. В 2004 г. эта дистанция сохранилась.

Границы стран НАТО сегодня оказались всего в нескольких сотнях километров западнее Москвы. Вооруженные силы России не только уменьшились количественно, но и ослабли качественно. Обеспечение современной боевой техникой осуществляется в крайне малых масштабах. Сказывается и недостаток в обеспечении войск топливом, что отрицательно сказывается на боевой учебе и накоплении необходимого опыта владения техникой. Военные расходы России на несколько порядков ниже, чем США. Это создает определенные угрозы национальной безопасности России в условиях потенциальных войн шестого поколения. Единственный военный фактор, с которым вынуждены считаться с Россией ведущие страны мира, это ее ракетно-ядерный потенциал.

Ощущая свое превосходство, политики США разграничивают свою роль и место России в современном мире. Они считают, что именно их страна является стимулятором и лидером имеющих место глобальных процессов. Россию же, по их мнению, эти процессы едва затронули и более того, формирование постиндустриального общества подрывает основы российских претензий на роль великой державы.

Хотя в отношениях между Соединенными Штатами и Россией и исчезла конфронтационность, но соперничество между ними сохранилось. Свидетельством тому является формулирование США угроз, исходящих из России. Речь идет о том, что российское руководство якобы все больше полагается на ядерное оружие в условиях снижения уровня ядерной угрозы. При этом высказываются опасения по поводу обеспечения безопасности ядерного потенциала России. Соединенные Штаты в экономическом отношении практически совершенно не зависят от России, и это существенно сужает поле российского воздействия на американские позиции в международных делах. Примером могут служить события на Балканах и в Ираке.

Соединенные Штаты, по словам К. Райс, ожидают от России проведения структурных реформ, “особенно тех, что обеспечили бы верховенству права и модификацию налогового законодательства, так чтобы зарубежные и отечественные инвесторы не опасались вкладывать капиталы, необходимые для экономического роста”.

Стимулировать этот процесс предполагается посредством “открытости Запада перед русскими, особенно перед молодежью, через программы обмена, контактов в сфере частного бизнеса и возможности обучения за рубежом”. Начиная с 1993 г., более 58 000 россиян стали участниками программ обмена (стипендии Фулбрайта, “Бизнес для России”, “Повышение производительности” и др.); среди них были студенты и ученые, выборные официальные лица, руководители неправительственных организаций, работники здравоохранения, журналисты, молодые предприниматели и лидеры движения за права человека. Но не только применение полученных знаний на практике возвратившихся студентов и специалистов важно для американцев. Более важным представляется восприятие ими американских политических и социальных ценностей, которыми они будут делиться потом со своими коллегами, друзьями и близкими.

Эти факторы, по мнению американцев, и создадут условия для построения полноценного гражданского общества и рыночной экономики в России. Другими словами, определяется вхождение нашей страны в глобализирующийся мир на условиях, выработанных США. В таком случае самостоятельная роль России как геополитического центра практически исключается.

Более того, в практическую плоскость переводится Соединенными Штатами возможность “вступить во взаимодействие с руководством различных регионов России, где экономическая и социальная политика проводится все более независимо от Москвы”. Тем самым фактически предполагается стимулировать региональный сепаратизм, что напрямую угрожает территориальной целостности Российской Федерации.

Геополитика США, строящаяся на основе заявлений о мировом лидерстве, ориентирована на ослабление роли России, как на европейском континенте, так и в Азии. В Европе этой цели подчинено расширение НАТО за счет бывших советских республик. После присоединения к альянсу прибалтийских государств ведутся переговоры в этом направлении с Украиной, Грузией и Молдовой. США пытаются препятствовать претензиям России на особое влияние в сопредельных государствах. С их помощью, например, было сорвано в конце 2003 г. молдавско-приднестровское соглашение.

В Азии деятельность России, направленная на укрепление отношений с Японией, Китаем и Индией, рассматривают в США как политику “геополитических сдержек и противовесов”, имеющую антиамериканскую направленность.

У США и России в отношении друг друга реализуются различные интересы. Для США главная сфера отношений с Россией - вопросы безопасности, то для России это, безусловно, экономика. США ориентированы на создание национальной системы противоракетной обороны, и одновременно пытаются осуществлять контроль за соблюдением прав человека. В сфере их интересов также проблемы экспорта российских вооружений и технологий в третьи страны.

Россия испытывает огромную потребность в инвестициях. Без иностранных инвестиций модернизация и развитие российской экономики в отведенные историей сжатые сроки может не состоятся, а США представляют собой основной мировой источник финансовых средств, ищущих приложения.

События 11 сентября 2001 г. расширили зону партнерских интересов США и России. Необходимость совместной борьбы против международного терроризма повлияла на изменение и подходов американских политиков к России, которая обозначается теперь в “Стратегии национальной безопасности” как один из “мировых центров силы и партнер в области безопасности, который все больше сближается с США на основе общих ценностей”.