История античной философии

16.4 Эротизм сократовской философии

Сократ оказал наибольшее влияние на формирование мировоззрения геев, представ во всем величии своей мысли в "Федре" и "Пире" Платона. В этих двух диалогах Сократ говорит о том, что любовь начинается с эротической страсти взрослого мужчины к прекрасному юноше. Страсть мужчины к юноше является божественным помешательством - находясь под ее властью, мы отбрасываем наши материальные устремления, мы действуем щедро и великодушно, забыв про какой-либо расчет. Но страсть эта должна выйти за рамки плотского влечения. Испытывая любовь к прекрасному юноше, мужчина преклоняется не столько перед его физической красотой, сколько перед той философской красотой, воплощением которой является этот юноша. Безумство страсти в чем-то очень близко безумству поэзии и парадоксальности философии. Оно отрывает нас от сосредоточения на частном и направляет на нечто более отвлеченное, следовательно, философичное, - рассмотрение универсального. Именно прекрасное, которое олицетворяет собой юноша, ведет нас от одной божественной страсти к другой.

16.5 «Федр»

«Федр» (греч. Цб?дспт) -- один из диалогов Платона. В «Федре» показана философская беседа Сократа (в его лице выступает Платон) с Федром, частым собеседником Сократа и, по свидетельству Диогена Лаэртского, любимцем Платона. В этой беседе Сократ отвергает ложное красноречие и доказывает, что риторика должна быть ценной только при условии, что она опирается на истинную философию. Раскрывается значение истинной любви, изображение любви связывается с рассмотрением природы души. В «Федре» запечатлены важные стороны учения Платона об «идеях», об их познании, о прекрасном, о постижении прекрасного и любви к прекрасному.

16.6 Любовь как влечение

Платона любовь - это двойственное чувство, которое может соединять в себе противоположные стороны человеческой природы. В таком чувстве живет влечение человека к прекрасному, а также имеет место быть и чувство чего-то недостающего, поэтому возникает стремление восполнить то, что так не хватает человеку. Любовь у Платона - это лестница, которая может привести человека к осознанию смысла жизни. Она делает человека выше и сильнее, возвышает его над смертными, приближая к бессмертным. Таким образом, возникает мысль о великой возвышающей силе любви.

16.7 Любящий и любимый

Рассуждая, Федр приходит к выводу, что «высоко ценя добродетель в любви, боги больше восхищаются, и дивятся, и благодетельствуют в том случае, когда любимый предан влюблённому, чем когда влюблённый предан предмету своей любви. Ведь любящий божественнее любимого, потому что вдохновлён богом»

16.8 Четыре типа неистовства

Платон только уточняет свой парадокс: "правда, когда оно [неистовство] уделяется нам как божий дар". И затем он выделяет четыре типа этого "божественного неистовства", которые являются "божественным отклонением от того, что обычно принято". Типы эти таковы: 1) пророческое неистовство, покровителем которого является Аполлон; 2) телестическое, или ритуальное, исходящее от Диониса; 3) творческое, вдохновляемое Музами; 4) любовное, внушаемое Афродитой и Эротом.

16.9 Определение понятия души

Учение о душе является одним из смысловых центров платоновской философии. Действительно, понять платоновскую философию в отрыве от психологии невозможно. И теоретическое познание, и практическая деятельность в понимании Платона зависят от учения о душе. Главный тезис платоновской психологии есть утверждение бессмертия души. О том, что душа переживает тело и может воплощаться в различные тела (реинкарнация) людей, животных, растений, говорили до Платона орфики, пифагорейцы, Эмпедокл. Однако последовательная разработка этого учения в контексте онтологии, гносеологии, этики и политической философии была дана именно Платоном. Поэтому он может быть назван основателем идеалистической психологии.

16.10 Учение о бессмертии души

Всякая душа бессмертна. Ведь вечнодвижущееся бессмертно. А у того, что сообщает движение другому и приводится в движение другим, это движение прерывается, а значит, прерывается и жизнь. Только то, что движет само себя, раз оно не убывает, никогда не перестает и двигаться и служить источником и началом движения для всего остального, что движется... Каждое тело, движимое извне, -- неодушевленно, а движимое изнутри, из самого себя, -- одушевлено, потому что такова природа души. Если это так и то, что движет само себя, есть не что иное, как душа, из этого необходимо следует, что душа непорождаема и бессмертна. («Федр»)

... Божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному самому по себе в высшей степени подобна наша душа, а человеческому, смертному, постигаемому не умом, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному и несходному с самим собою подобно -- и тоже в высшей степени -- наше тело. («Федон»)

Будучи совершенной и окрыленной, она (душа) парит в вышине и правит с миром, если же она теряет крылья, то носится, пока не натолкнется на что-нибудь твердое, -- тогда она вселяется туда, получив земное тело, которое благодаря ее силе кажется движущимся само собой; а что зовется живым существом, -- все вместе, то есть сопряжение души и тела, получило прозвание смертного.

Мы же коснемся причины утраты крыльев, почему они отпадают у души. Причина здесь, видимо, такая: крылу от природы свойственна способность подымать тяжелое в высоту, туда, где обитает род богов. А изо всего, что связано с телом, душа больше всего приобщилась к божественному -- божественное же прекрасно, мудро, доблестно и так далее; этим вскармливаются и взращиваются крылья души, а от его противоположного -- от безобразного, дурного -- она чахнет и гибнет. («Федр»)

16.11 Сократическая теория красноречия

Сократ учил методом диалога: простыми вопросами из области религии, морали, политики он вовлекал в дискуссию людей из разных общественных классов. Он говорил с ними об их жизни, об образовании их детей, о справедливости, о добродетели - т.е. о том, что интересно человеку. Начинал диалог с замечания, что вот он, мол, не знает, а хотел бы знать, например, что такое справедливость и что несправедливость, что есть добро и зло, мужество и трусость. Такой способ начинать философский спор с указания на своё незнание получил название «сократовская ирония». Главным вкладом Сократа в искусство ведения полемики было изменение им содержания дискуссии. Если до этого спорящие стороны не обращали особого внимания на суть выступлений соперников, сосредотачивая внимание на силе и убедительности собственной речи, то теперь в риторическом арсенале появились наводящие вопросы, сами по себе являющимися и аргументами, и контраргументами. Соперники стали прислушиваться к доводам противной стороны. Споры превратились из горячих перепалок в изящные и остроумные представления.

16.12 Красноречие как диалектика. Речь и письмо

В своем искусстве красноречия Платон был, безусловно, виртуозом. Он нисколько не уступал здесь общепризнанным греческим ораторам. Ни "Апология Сократа", ни "Федр", ни "Пир" даже и формально не являются диалогами. В "Апологии" вообще нет ничего, кроме трех речей. "Федр" фактически является трактатом по теории красноречия, а содержащиеся здесь три речи о любви являются только примерами ораторского искусства. "Пир", если не считать ничтожных по своим размерам вступления и заключения, тоже состоит из семи речей, причем речи эти настолько красивы, настолько изобилуют ораторскими приемами, настолько оригинальны, утонченны и изысканны, что и они заслуживают специальных исследований.

17. Платоновское учение о справедливости в контексте диалога «Государство»

17.1 Критика обывательских и софистических концепций справедливости

Платон в более поздних Законах обратился к рассмотрению справедливости в первом, или "процессуальном", смысле. Здесь он объясняет, какого рода социальной структуры можно ожидать, если процессуальная справедливость становится в руках элиты инструментом реализации ее представления о моральной справедливости. Судебная власть прямо опирается на принципы такой "моральной" справедливости; деятельность учителей, поэтов и музыкантов подлежит цензуре; ослушников, преступивших "моральный" закон, подвергают изгнанию. Что касается рабов, то им положены свои законы, соответствующие их положению: "Должно наказывать рабов по справедливости и не изнеживать их, как свободных людей, увещаниями". Аристотель также придерживался концепции "естественных" классов и зависимости справедливости от социального и политического статуса: "Некоторые люди рабы, а другие свободные граждане потому, что так назначено природой... Правильно и справедливо, что одними следует править, а другие должны осуществлять правление, к которому они пригодны от природы; и коли так, власть господина над рабом тоже справедлива". Кроме того, Аристотель предложил различать типы справедливости, что оказало сильное влияние на последующие ее трактовки. Справедливость может быть коррективной, или коммутативной, направленной на сохранение общественного порядка и общее благосостояние, и может быть дистрибутивной, связанной с распределением, - это принцип, согласно которому каждый человек должен иметь причитающуюся ему долю. В этих определениях, по-видимому, учитывается различие между процессуальной и моральной справедливостью, но их следует понимать в контексте политической философии Аристотеля, основанной на моральной предпосылке, высказанной в приведенной выше цитате.

17.2 Справедливость как должное исполнение своих обязанностей перед государством

Двусмысленность часто возникала, когда "справедливость" употребляли не в том смысле, который предполагался ее дефиницией. Вопрос о том, что считать справедливостью в области социальных и политических отношений, встает сразу же, как только люди отказываются от боязливого и безусловного повиновения господствующим правилам. Платон определяет справедливость как высшую добродетель в государстве, построенном на принципах блага. Справедливость подвергается долгому и глубокому рассмотрению в его диалоге Государство, оказавшем огромное влияние на западную культуру. В Государстве обсуждается второй, или моральный, уровень справедливости; Платона интересует моральная справедливость, и согласны мы или нет с его дефиницией, суть его позиции совершенно ясна. С его точки зрения, справедливое общество - то, в котором каждый человек в полной мере реализует данные ему от природы способности. Правитель, или правитель-философ, от природы наделен способностью понимать, что такое справедливость и как ее достичь. Его задачей является распределение функций в государстве на основе принципа справедливости, определение с его помощью места в обществе обычного человека, природа которого не позволяет ему самостоятельно понять свое истинное назначение. Платоновская концепция справедливости оказалась настолько убедительной, что ее вновь и вновь выдвигали в разных формулировках в разные периоды истории.

17.3 Понятие о справедливости коренится в душе

Бессмертная душа необходима для космологии, именно она должна приводить в движение космос. Если она окажется смертной, космос будет должен в определенный момент времени прекратить свое существование. Кроме того, душа бессмертная, т. е. никак не зависящая от тела и всего телесного, позволяет объяснить разумность космоса, выступая ближайшей причиной его осмысленности и целесообразности. Если такой души нет, то космос надо объяснять исключительно из физических причин, что, по Платону, дело невозможное. Для обоснования разумного и целесообразного космоса надо принять разумную и целесообразную причину, которой и оказывается душа. Без бессмертной души немыслимо учение о загробном воздаянии, которое только и может быть гарантом тотальной справедливости. Если душа не получает награду за добродетель и не терпит страданий за свои пороки, справедливости не существует. Такая ситуация для Платона сводит на нет любую попытку обоснования этики.

17.4 Возникновение государства в связи с принципом справедливости

Госудамрство (РплйфеЯб) -- диалог Платона, посвящённый проблеме идеального государства. Написан в 360 г. до н. э. С точки зрения Платона, государство является выражением идеи справедливости. В диалоге впервые отчётливо определяются философы как люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе (идея). Государство Платона состоит из трех сословий:

высшее сословие: только мудрые могут нести заботу о правильном образе жизни всех граждан. По Платону во главе государства должны стоять философы (сословие воспитателей).

сословие стражей: на этом сословии лежит забота о внутренней и внешней безопасности государства (сословие воинов).

сословие прочих граждан (ремесленники, дельцы, крестьяне): их задача обеспечить снабжение государства необходимым (сословие кормильцев).

Правители-философы в ходе 50-летнего образования, совершенствуют свою особую одаренность. Мудрость должна объединиться с властью, в их лице. В государстве Платона введена общность имущества, частная собственность запрещена.

Диалог выстроен так, что кажется разбором идей справедливости и блага -- как основополагающих для автора идей -- на примере государства как пригодном для анализа и в то же время достаточно высоком и общем.

Платон выделил семь типов государства:

1. идеальное "государство будущего", которого пока не существует и в котором отпадет необходимость в государственной власти и законах

2. монархия -- справедливая власть одного человека;

3. тирания -- несправедливая власть одного человека;

4. аристократия -- справедливая власть меньшинства;

5. олигархия -- несправедливая власть меньшинства;

6. демократия -- справедливая власть большинства;

7. тимократия -- несправедливая власть большинства, власть военных вождей, армии.

Поскольку тирания, олигархия и тимократия - несправедливые формы гос-ва, а демократия - редко бывает справедливой и, как правило, вырождается в тиранию, олигархию или тимократию, двумя стабильными и оптимальными формами государства могут быть только аристократия и монархия.

Платон выдвигает собственный план государственного устройства:

1) все население государства (полиса) делится на три сословия - философы, воины, работники;

2) работники (крестьяне и ремесленники) занимаются грубым физическим трудом, создают материальные блага, могут в ограниченных размерах владеть частной собственностью;

3) воины занимаются физическими упражнениями, тренируются, поддерживают в государстве порядок, в случае необходимости - участвуют в военных действиях;

4) философы (мудрецы) - разрабатывают философские теории, познают мир, учат, управляют государством;

5) философы и воины не должны иметь частной собственности;

6) жители государства вместе проводят свободное время, вместе едят (проводят трапезы), вместе отдыхают;

7) не существует брака, все жены и дети общие;

8) допускается и приветствуется труд рабов, как правило, варваров, захваченных в плен.

В дальнейшем Платон пересмотрел некоторые идеи своего проекта, допустив небольшую частную собственность и личное имущество для всех сословий, однако другие положения данного плана были сохранены.

17.5 «Здоровое» и «больное» государство

Здесь различаются две фазы развития: первоначальная, простая общественная структура, сложившаяся из самых необходимых профессий, -- эту структуру Платон называет здоровым государством. И вторая -- разбухшее больное государство, возникшее в условиях все возрастающей роскоши и благосостояния. В нем живут не только крестьяне, строители, булочники и портные, но и целая армия людей, интересующихся лишь излишествами. Неизбежным следствием такого разбухания государства -- ведь самые здоровые государства как раз и процветают в стесненных условиях -- было стремление к расширению его территории. Происходило это за счет того, что государство отрезало кусок от земель соседей и присваивало его себе. Этим объясняется возникновение войн, которые всегда были обусловлены экономическими причинами.

17.6 Воспитание стражей. Быт стражей

Воспитание стражей по установленной законом системе -- революционное новшество, приведшее к необозримым историческим последствиям. Именно на нем в конечном итоге базируется стремление современного государства авторитарно управлять воспитанием своих граждан. Особенно с эпохи Просвещения и Абсолютизма именно к этому стремятся государства с различными конституциями. Безусловно, в самой Греции, в Афинах, на воспитание граждан в какой-то мере влиял демократический дух государственной конституции. Но только в Спарте, по свидетельству Аристотеля, воспитание граждан осуществлялось государством и его властными структурами. Ссылка Аристотеля на пример Спарты свидетельствует о том, что и он, как Платон, настаивал на государственном воспитании. Вопрос об организации общественного воспитания и о формировании органов управления Платон будет позднее рассматривать в «Законах». В «Государстве» этот вопрос остается где-то на периферии. В этом произведении он проявляет исключительный интерес к содержанию образования и пытается наметить его основные направления.

17.7 Вопрос о семье и имуществе у стражей

Чтобы достигнуть единомыслия и сплоченности двух высших сословий, образующих вместе класс стражей государства, Платон устанавливает для них общность имущества и быта. "Прежде всего, никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в том нет крайней необходимости. Затем ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий". Продовольственные запасы стражи получают от третьего сословия в виде натуральных поставок. Денег у стражей нет. Жить и питаться они должны сообща, как во время военных походов. Стражам запрещается иметь семью, для них вводится общность жен и детей.

Образ жизни третьего сословия Платон освещал под углом зрения многообразия общественных потребностей и разделения труда. Гражданам третьего сословия разрешалось иметь частную собственность, деньги, торговать на рынках и т.п. Гениально предугадав значение разделения труда в экономической жизни общества, Платон тем не менее выступал за ограничение хозяйственной активности и сохранение аграрно замкнутого, самодостаточного государства. Производственную деятельность земледельцев и ремесленников предполагалось поддерживать на уровне, который позволил бы обеспечить средний достаток для всех членов общества и в то же время исключить возможность возвышения богатых над стражами. Преодоление в обществе имущественного расслоения - важнейшая социально-экономическая особенность идеального строя, отличающая его от всех остальных, порочных, государств. В последних "заключены два враждующих между собой государства: одно - бедняков, другое - богачей".

17.8 Военный вопрос у Платона

Во время военных действий национальное самосознание становится для Платона источником новых этических норм. Он излагает ряд принципов, которые сейчас воспринимаются как законы международного права. В современных условиях войной принято считать борьбу между государствами с различными нациями, а правила ведения войн основаны не на государственном праве отдельных народов, а на международных договоренностях. Для греков война всегда была войной между греческими государствами, пока они сохраняли свою политическую свободу. И хотя в их войны нередко вмешивались другие нации, война против какой-то одной нации была исключением. Поэтому, формулируя правила ведения войны, Платон в первую очередь имеет в виду войны греков против греков. Эти правила в тех ограниченных рамках, в каких они создаются, не основываются на межгосударственных договорах. Правила ведения войны у Платона предназначены прежде всего для идеального государства, и он даже не предполагает, что их будут применять другие государства. Эти предписания существуют скорее как часть военного кодекса, который он кладет в основу воспитания стражей.

17.9 Слияние власти и философии

В общетеоретическом плане речь идет о соединении философии и власти, что может, происходить двояко: либо по причине какой-нибудь необходимости, «которая заставит этих немногочисленных философов - людей вовсе не дурных, хотя их и называют теперь бесполезными, - принять на себя заботу о государстве», либо «по какому-то божественному наитию не будут охвачены подлинной страстью к подлинной философии сыновья нынешних властителей и царей либо они сами. Считать, что какая-нибудь из этих двух возможностей или они обе - дело неосуществимое, я лично не нахожу никаких оснований», - пишет Платон. Уважительно относясь к божественным первоосновам мира, Платон, между тем, не ограничивается упованием исключительно на божественное наитие или случай, хотя в его философии случай играет до известных пределов самостоятельную, конструктивную роль. Кроме того, взятые на себя философами заботы о государстве не есть результат некого автоматизма, или само собой разумеющееся для всех деяние. В обществе, как мы видели, существует нерасположение к философии и виновниками его «бывают те посторонние люди, которые шумной ватагой вторгаются куда не следует, поносят людей, проявляя к ним враждебность, и все время позволяют себе личные выпады - иначе говоря, ведут себя совершенно неподобающим для философов образом» . Однако выход из положения есть, и Платон усматривает его в средствах убеждения. Если люди поймут, что философы говорят правду, они перестанут негодовать и выражать недоверие утверждению, «что никогда, ни в коем случае не будет процветать государство, если его не начертят художники по божественному образцу». В «Государстве» Платон делает акцент на необходимость разъяснения, рассматривая обращение к разуму как наиболее надежное средство. Преобразование осуществляется философами на разумных началах (разум дает образец совершенства) и методами, обращенными в первую очередь к разуму, ведь «доказательства - это и есть преимущественно орудие философа».

Определив два варианта начала преобразований, Платон все же склоняется ко второму - приобретению властью философского качества, а не к обретению философами власти. Именно в плоскости приобретения властью философского качества идут его рассуждения. Философия должна занять господствующие позиции при помощи наличной власти, а не ее смены. В дальнейшем эта власть должна сделать возможными необходимые шаги по строительству «идеального государства». Идея греческого философа абсолютно ясна. Среди властителей могут встретиться философские натуры, и «достаточно появиться одному такому лицу, имеющему в своем подчинении государство, и человек этот совершит все то, чему теперь не верят». Итак, мы можем констатировать, что оптимальным источником реформ, с точки зрения Платона, является просвещенная власть в лице правителя.

17.10 Определение природы философской практики и назначения философа

Необходимо формируется сословие философов-правителей. Причем не только как верхушка правящей элиты, но и как непосредственный аппарат власти. Получается, что социология и политология Платона сливаются. Это оказывается одной из важнейших задач преобразований - самореформирования (изменения содержания и статуса) государственной власти. Философы-правители не могут ограничиться собственным совершенствованием. Разрабатывая «набросок государственного устройства», они должны взять, словно доску, государство и нравы людей и сперва очистить их, а уж потом вводить законы, т.е. приступать к созидательной деятельности. Стирая и рисуя вновь, они должны сделать человеческие нравы угодными богу, соответствующими тому, что справедливо, прекрасно, рассудительно. В аспекте социальной стратификации это будет институализация сословного деления общества. Средством создания прообраза человека, которому присущи богоподобные свойства, становится воспитание. Но оно относится к высшим сословиям.

17.11 Структура человеческого познания

Наконец, в “Государстве” уже без всяких аллегорий и иносказаний описан путь познания человека, в результате которого он может стать философом.

Причем пройти его может человек любой, даже самый “дурной”. “Если сразу же, еще в детстве, пресечь природные наклонности такой натуры, которые, словно свинцовые грузила, влекут ее к обжорству и различным другим наслаждениям и направляют взор души вниз, то, освободившись от всего этого, душа обратилась бы к истине, и те же самые люди стали бы различать там все так же остро, как теперь в том, на что направлен их взор”.

Важнейшей наукой, которая может помочь на пути познания чистого бытия, является арифметика. Она “ведет человека к размышлению, то есть к тому, что мы с тобой ищем, но только никто не пользуется ею действительно как наукой, увлекающей нас к бытию”. А с помощью рассуждения и размышления человек “пытается разобраться, об одном ли предмете или о двух разных предметах сообщает ей в том или ином случае ощущение”.

Таким образом, у человека заработает мышление - то, что уже относится к области умопостигаемого, а не зримого. Далее долгий путь от становления к познанию истинного бытия человеку помогут пройти геометрия, астрономия (“после плоскостей мы взялись за объемные тела, находящиеся в движении”, и, наконец, музыка, ведь можно обнаружить “числа в воспринимаемых на слух созвучиях”. Диалектика же “будет у нас подобной карнизу, венчающему все знания, и было бы неправильно ставить иное знание выше нее”. Именно диалектический метод “отбрасывая предположения, подходит к первоначалу с целью его обосновать; он потихоньку высвобождает, словно из какой-то варварской грязи, зарывшийся туда взор нашей души и направляет его ввысь, пользуясь в качестве помощников и попутчиков теми искусствами, которые мы разобрали”

17.12 Концепция образования, нацеленного на подготовку философов-правителей

Для управления государством нужны люди просвещенные и сведущие в истине, но не замыкающиеся одновременно в самоусовершенствовании. Рассматривая воспитание философов-правителей как важнейшую задачу основателей государства, Платон считает допустимым использовать принуждение. Необходимо «заставить лучшие натуры учиться тому познанию, которое мы раньше назвали самым высоким, то есть умению видеть благо и совершать к нему восхождение». Получив соответствующее воспитание, они должны будут заняться полезными делами. «Выдающихся людей он (закон - М.Т.) включает в государство не для того, чтобы предоставить им возможность уклоняться куда кто хочет, но чтобы самому пользоваться ими для укрепления государства». Воспитание для Платона есть, прежде всего, обучение искусству управления, формирование знаний, качеств личности, соответствующих высшим началам бытия. Очевидно, что это воспроизводящийся процесс, причем воспитание первой когорты правителей, означающее установление «идеального государства», имеет свою длительность, происходит постепенно, а не является разовым актом. Должно пройти время, в течение которого сложится сословие философов-правителей. Когда это произойдет, «тогда, - говорит Платон, - государство будет у нас с вами устроено уже наяву, а не во сне, как это происходит сейчас в большинстве государств, где идут междоусобные войны и призрачные сражения за власть, - будто это какое-то великое благо».

17.13 Созерцательные науки

Предметом познания становятся лишь смысловые структуры, которые ничего не объясняют, а лишь описывают возможные миры. Созерцательно усматриваемые смысловые структуры есть только чистое описание актов сознания, направленного на различные предметы, или интенциональные акты, т. е. направленности сознания на предмет. Логика Гуссерля есть логика смысла созерцательно данных предметов. Феноменология ничего не объясняет, а лишь пассивно описывает различные данности. Следовательно, описывать можно все -- сны, фантазии, воображение и т. п. Реальный мир при таком методе философствования превращается в различные логические структуры, данности сознания, а чтобы избежать солипсизма, используется интенциональная установка на познание окружающего субъекта мира. Проблема солипсизма, необходимо возникающая в феноменологической установке Гуссерля связана с опытом Другого. Созерцание в его трактовке позволяет перейти от alter ego к утверждению существования опосредованным образом внешнего мира и других ego. Эгология основана на доказательстве существования других ego как трансцендентальных субъектов. Философия как строгая наука призвана, согласно Э. Гуссерлю, направлять и осмысливать научную деятельность. Созерцательная установка Э. Гуссерля связана с выявлением условий интерсубъективного знания. Под интерсубъективностью он понимает границы взаимопонимания между субъектами, а также возможность сосуществования различных культур.

17.14 Воспитание малолетних граждан

Воспитание должно, по-видимому, прежде всего развивать у детей такие качества, как серьезность, соблюдение внешних приличий и мужество. Должна существовать строгая цензура над литературой, которую молодежь могла читать с самого раннего возраста, и над музыкой, которую ей позволялось слушать. Матери и няни должны рассказывать детям только разрешенные рассказы. Чтение Гомера и Гесиода не следует допускать в силу ряда причин. Во-первых, они изображают богов, которые время от времени себя плохо ведут, что непедагогично: молодежь следует учить, что зло никогда не исходит от богов, так как Бог является творцом не всех вещей, но лишь хороших. Во-вторых, у Гомера и Гесиода некоторые вещи рассчитаны на то, чтобы вызвать у читателей страх смерти, тогда как воспитание должно любой ценой заставить молодежь желать умереть в сражении. Юношей следует учить считать рабство хуже смерти, и поэтому им не следует давать читать рассказы о добрых людях, плачущих даже из-за смерти друзей. В-третьих, соблюдение внешних приличий требует, чтобы никогда не было громкого смеха, и однако Гомер говорит о «неистощимом смехе благословенных богов». Как школьный учитель будет эффективно порицать веселье, если юноши смогут цитировать этот отрывок? В-четвертых, у Гомера имеются отрывки, восхваляющие богатые пиры, а также отрывки, описывающие вожделения богов; такие отрывки отбивают охоту к умеренности. Не должно быть рассказов, в которых дурные люди счастливы, а хорошие несчастливы: моральное влияние таких рассказов могло бы оказаться самым гибельным для восприимчивых умов. В силу всего этого следует осудить поэтов.

Платон оценивает также место и роль театра в воспитании. Он говорит, что хороший человек не должен стремиться подражать дурному человеку; но в большинстве пьес выводятся злодеи, поэтому драматургу и актеру, который играет роль злодея, приходится подражать людям, виновным в различных преступлениях. Мужи, стоящие выше, не должны подражать не только преступникам, но также женщинам, рабам и вообще низшим (В Греции, как и в елизаветинской Англии, роли женщин исполнялись мужчинами). Поэтому в пьесах, если вообще их можно допустить, не должны выводиться другие характеры, кроме безупречных мужчин-героев хорошего происхождения. Невозможность этого столь очевидна, что Платон решает изгнать всех драматургов из своего города: «Если же человек, обладающий умением перевоплощаться и подражать чему угодно, сам прибудет в наше государство, желая показать нам свои творения, мы преклонимся перед ним как перед чем-то священным, удивительным и приятным, но скажем, что такого человека у нас в государстве не существует, и что не дозволено здесь таким становиться, да и отошлем его в другое государство, умастив ему главу благовониями и увенчав шерстяной повязкой» Тренировка тела должна быть очень суровой. Никто не должен есть рыбу или мясо иначе, как в жареном виде, и не должно быть ни соусов, ни кондитерских изделий. Люди, воспитанные согласно этим его правилам, говорит Платон, не будут нуждаться во врачах.

До определенного возраста молодежь не должна видеть неприятных вещей или порока. Но в соответствующий момент их следует подвергнуть "Обольщениям", как в виде ужасов, которые не должны пугать, так и в виде дурных удовольствий, которые не должны соблазнять. Когда же они выдержат эти испытания, их будут считать годными стать стражами.

Юноши, до того как они станут взрослыми, должны видеть войну, хотя сами не должны сражаться.

17.15 Типы людей и типы государственных устройств

Всех жителей «идеального» государства автор разделяет на три класса:

1. Низший класс - объединяет людей, которые производят необходимые для государства вещи или способствуют этому; в него входят самые разные люди, связанные с ремеслом, земледелием, рыночными операциями, деньгами, торговлей и перепродажей - это земледельцы, ремесленники, торговцы. Внутри этого низшего класса также существует четкое разделение труда: кузнец не может заняться торговлей, а торговец по собственной прихоти не может стать земледельцем.

2. Второй - класс воинов-стражей.

3. Третий класс правителей-философов. Он и определяется уже не по профессиональным, а по нравственным критериям. Нравственные качества этих людей Платон ставит гораздо выше нравственных качеств первого класса.

5 видов государственного устройства:

в идеальном государстве может править монарх или аристократия;

когда среди аристократии начинает доминировать честолюбие и яростное начало - аристократия переходит в тимократию (постоянно воюют, власть военных вождей);

тимократия разлагается до олигархии, основанной на имущественном цензе. Это уже не единое государство, а два: государство богатых и государство бедных. Благо олигархии - богатство - ее погубит и

олигархия превращается в демократию, уравнение равных и неравных в гражданских правах, все должности там достаются по жребию. Благо демократии - свобода - ее погубит и

демократия переходит в тиранию. Тиран стоит над законами, он автоматически враждебен всем мужественным, умным, талантливым, богатым людям - он видит в них соперников.

17.16 Вожделения и контроль над ними

По Платону, умеренность предполагает самопознание, которое раскрывает человеку принцип различения добра и зла, совпадает с нравственным совершенствованием. Умеренность проявляется, когда правильное мнение о благе управляет поведением человека. Платон также считал умеренность добродетелью государства, когда «ничтожные вожделения большинства» подчинены «разумным желаниям меньшинства», и когда большинство и меньшинство согласны на это распределение ролей. Умеренность государя как гармония пронизывает все государство целиком.

17.17 Удовольствия подлинные и удовольствия мнимые

Один из самых провокационных аспектов платоновского анализа удовольствия -- различие между истинным и ложным удовольствием. Это противопоставление в зачаточном виде содержится во введенном в диалоге «Горгий» различии между невоздержанной жизнью как «дырявым решетом» и воздержанной жизнью, «всегда довольствующейся тем, что есть, и ничего не требующей», -- но в этом диалоге только дано различение, никак не разработанное систематически. В «Государстве» вводится терминология ис­тинного и ложного удовольствия, в зависимости от различных типов ощущения: душа, наполненная реальным или тем, что в значительной степени относится к реальности, переживает истинное удовольствие (alethes hedone), не смешанное с болью. Напротив, чувства, направленные к несущественному или изменчивому, могут производить только ложное, призрачное удовольствие. Эти ложные удовольствия, описываемые как «образы и тени истинного удовольствия», «прорастающие собой в глупых и безумных желаниях», вызывают еще большее разочарование и недовольство: ведь они ложь, тень и призрак, а не действительное удовольствие -- они только оглушают душу и принуждают ее следовать по их (бедственному, конечно же) пути. В «Филебе» Платон дает наиболее подробную разработку вопроса: он не просто проводит различие между разными видами ложных удовольствий, но и предпринимает взвешенную попытку примирить существование подлинных удовольствий с изложенным общим определением. Стержневая для всего этого обсуждения -- идея магии или колдовства. Ложные удовольствия маскируются за «видимостью интенсивности», которая и делает их более манящими, чем они есть на самом деле, -- вся их привлекатель­ность иллюзорна.

17.18 Искусства в совершенном государстве

Истинное политическое искусство есть искусство спасения и попечения души, требующее виртуозности, какую только можно себе представить. И потому такого рода искусство - философское по необходимости. Этот тезис, начиная с "Горгия", вызревал до выраженной в "Государстве" мысли о совпадении истинной философии с истинной политикой. Только если политик становится философом (и наоборот), можно построить подлинное государство, основанное на высшей ценности Правды и Блага. Чтобы осознать эти тезисы и чтобы избежать ошибки мы должны оживить их исторический контекст, а также некоторые понятия греческой ментальности: а) античный смысл понятия философии как "знания о целом", любовь к согласному звучанию частей, сливающихся в дивную гармонию, знание о высших причинах всего; б) сведение сущности человека к его душе; в) совпадение индивида и гражданина; г) представление о Городе-Государстве как горизонте всех моральных ценностей и единственно возможной форме общежития. Только поняв это, мы можем увидеть структуру "Государства", шедевр Платона и почти "сумму", итог размышлений нашего философа. Построить Город-Государство означает познать до конца человека и его место в универсуме. В самом деле, - говорит Платон, - Государство есть ни что иное как увеличенная фотография нашей души; эта гигантография в широких измерениях воспроизводит все то, что есть в нашей душе, психэ. Центральная проблема справедливости, являющаяся осью, вокруг которой вращаются все прочие, получает свое адекватное решение при наблюдении того, как рождается (либо как гибнет) совершенный Город.

17.19 Вопрос о бессмертии души и окончательное определение справедливости

Описание умирающего Сократа и защита бессмертия души составлены так, чтобы, с позволения сказать, учению и размышлению быть непосредственно связанными с самим предметом божественного. В последнем легко усомниться, ибо [неясно]: то ли писатель желает, чтобы изображение смерти Сократа выступило на первый план, то ли укреплялась и утверждалась вера аргументам бессмертия души. Но, конечно, и часть идеальная, как сейчас говорят, и конкретная так теснейшим образом связаны между собой, чтобы именно это [последнее], а не что-либо иное, выделяло высший и последний замысел книги и чтобы в примере умирающего философа и в аргументах от философии пронизывающим повтором проявлялась и укреплялась надежда на бессмертие».

К.Ф. Германн признает настоящим результатом нашего диалога то положение, что душа и жизнь составляют одно. Штейнгарт полагает основную мысль и цель философских рассуждений диалога в том, что возведенное до степени познания убеждение в вечной жизни души, носительницы идеи жизни и непрерывно действующей посредницы между миром идей и явлений, есть основа всей философии и ее последний результат. Воззрение Суземиля, что наш диалог трактует о душе как о чем-то среднем между идеями и предметами мира материального, хотя вообще указывает на то место, которое принадлежит «Федону» в развитии философии Платона, но не указывает на то, что составляет отличие «Федона» от других диалогов, как, например, от «Федра» и «Пира», в основе которых лежит та же самая мысль.

18. Космологическое обоснование идеального государства

Всем дурным формам государства Платон противопоставляет утопию, или проект наилучшего государства и правления. Этим государством руководят, как в олигархии, немногие. Но, в отличие от олигархии, этими немногими могут стать только лица, действительно способные хорошо управлять государством: во-первых, в силу природных к тому задатков и одаренности; во-вторых, вследствие долголетней предварительной подготовки. Основным принципом идеального государственного устройства Платон считает справедливость. Каждому гражданину государства справедливо отводить особое занятие и особое положение. Господство справедливости сплачивает разнообразные и даже разнородные части государства в целое, запечатленное единством и гармонией.

Эта наилучшая государственная система должна, по Платону, обладать такими чертами нравственной и политической организации, которые были бы способны обеспечить государству решение стоящих перед ним задач. Такое государство, во-первых, должно обладать силой собственной организации и средствами ее защиты, достаточными для сдерживания и отражения враждебного окружения; во-вторых, оно должно осуществлять систематическое снабжение всех членов общества необходимыми для них материальными благами; в-третьих, оно должно руководить и направлять высокое развитие духовной деятельности и творчества. Достижение всех этих целей означало бы осуществление идеи блага как высшей «идеи», правящей миром.

18.1 «Тимей»

Диалог Платона, посвященный происхождению и устройству Вселенной - космогонии и космологии. Написан, вероятно, в 360-е-350-е годы; относится к числу поздних произведений Платона; входит в состав трилогии «Государство» - «Тимей» - «Критий». Название «Тимей» носит по имени пифагорейца Тимея, от лица которого ведется рассказ. «Тимей» - одно из немногих сочинений Платона, представляющее собой не диалог, а монолог, и притом не от имени Сократа. Это не случайно, ибо Сократ у Платона доказывает бесполезность космологии и физики и невозможность достоверного знания в этой области. В «Тимее» неоднократно подчеркивается, что и данное рассуждение об устройстве Вселенной есть «правдоподобный миф», «вероятное сказание», а не истина в последней инстанции. Именно поэтому рассказчик позволяет себе не искать истину апофатическим путем в диалектическом споре, а предложить догматическое учение. Ему предпослан своего рода пролог, где собеседник Тимея и Сократа Критий рассказывает об Атлантиде.

18.2 Философское построение космоса

Разъясняя свой тезис о том, почему Бог сотворил Вселенную, Платон говорит далее: "Невозможно ныне и было невозможно издревле, чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим". Может возникнуть вопрос: разве указание на то, что Бог - благ, есть объяснение причины возникновения мира? Однако на этом, действительно мифологическом, языке Платон, в сущности, ставит вопрос, который, будучи переведен на язык диалектики, должен звучать так: почему единое стало многим? Или: почему идея блага "породила" все остальные идеи и чувственные вещи? Как же ответил бы Платон на этот вопрос, поставленный теперь уже не на "мифологическом" языке? Видимо, точно так же: единое не могло не породить все, потому что оно - благо. И только. Никакого другого объяснения причины невозможно предложить, когда речь идет о том, что само есть условие возможности всякого телеологического, а не причинно-механического объяснения. А таково высшее благо. Поэтому "мифологический" ответ здесь совершенно аналогичен диалектическому ответу.

Мифологической же, нам думается, следует считать форму, в какой Платон разъясняет, как был создан космос. Платон различает "творца и родителя" космоса - демиурга и тот "первообраз", взирая на который демиург сотворил Вселенную. "...Для всякого очевидно, что первообраз был вечным; ведь космос - прекраснейшая из возникших вещей, а его демиург - наилучшая из причин". Единое, таким образом, раздваивается на "первообраз" (целевую причину) и причину действующую - демиурга: другого способа дать наглядное представление о "развертывании" единого, о "воплощении" его у Платона нет. В самой же философской идее "единого" нужно было бы найти то "различие", которое здесь представлено как мифологема "демиурга" и "первообраза", и логически объяснить акт "порождения".

Итак, поскольку Творец создал космос, взирая на вечный первообраз, а сам этот идеальный образец постижим с помощью разума, то космос может быть познан в меру того, насколько в нем запечатлелся образец. Но для сотворения космоса демиургу понадобился не только образец, ему нужна была еще и материя, в которой он мог бы чувственно воплотить образец космоса. Ее Платон именует "восприемницей" (є Ўpodocї), "кормилицей" (tiJїnh), иногда - матерью всего, что возникает в чувственном мире. Таким образом, он выделяет "три рода: то, что рождается, то, внутри чего совершается рождение, и то, по образцу чего возрастает рождающееся". То, что рождается - это чувственные вещи; о том, что такое образец, мы уже говорили; а то, внутри чего рождается чувственный мир, есть как раз материя, воспринимающее начало. "Воспринимающее начало можно уподобить матери, образец - отцу, а промежуточную природу - ребенку. Помыслим при этом, что если отпечаток должен явить взору пестрейшее разнообразие, тогда то, что его приемлет, окажется лучше всего подготовленным к своему делу в случае, если оно будет чуждо всех форм, которые ему предстоит воспринять: ведь если бы оно было подобно чему-нибудь привходящему, то всякий раз, когда на него накладывалась бы противоположная или совершенно иная природа, оно давало бы искаженный отпечаток, через который проглядывали бы собственные черты этой природы". Итак, Платон уподобляет материю некоторому совершенно лишенному качеств субстрату, из которого могут быть, как из золота, отлиты тела любой величины, формы и очертаний, но который сам не должен привносить ничего своего, иначе он будет плохой материей. Здесь у Платона появляется то понятие материи, которое очень близко к развитому позднее понятию материи Аристотелем; во всяком случае, оно имеет целый ряд характеристик, формально сходных с признаками аристотелевской материи.

18.3 Космос как живое существо

После создания души демиург, по Платону, взял все три начала: ум (образец), душу (смесь) и тело (иное) - и соединил их вместе в одну идею - идею живого космоса, ибо космос у Платона - живое и одушевленное тело. Образом и подобием этого живого и одушевленного космоса является и человек, и, как можно видеть из дальнейшего рассуждения Платона, идея человека точно так же состоит из этих трех "частей", которые пришлось богам "силой принудить к соединению".

Но, как можно видеть, "природа иного" сопротивляется соединению с "природой тождественного", - она ведет себя иначе, чем "кормилица", безропотно принимающая любую форму. И не только сопротивляется в момент "сопряжения с тождественным", но и после соединения с ним накладывает печать своего присутствия на природу новообразованного соединения - космоса. Посмотрим, каким образом из этого соединения космического ума, космической души и космического тела демиург, по Платону, строит космос. Получив из трех одно целое, демиург "в свою очередь разделил это целое на нужное число частей, каждая из которых являла собой смесь тождественного, иного и сущности. Делить же он начал следующим образом: прежде всего, отнял от целого одну долю, затем вторую, вдвое большую, третью - в полтора раза больше второй и в три раза больше первой, четвертую - вдвое больше второй, пятую - втрое больше третьей, шестую Ч в восемь раз больше первой, а седьмую - больше первой в двадцать семь раз. После этого он стал заполнять образовавшиеся двойные и тройные промежутки, отсекая от той же смеси все новые доли и помещая их между прежними долями таким образом, чтобы в каждом промежутке было по два средних члена, из которых один превышал бы меньший из крайних членов на такую же его часть, на какую часть превышал бы его больший, а другой превышал бы меньший крайний член и уступал большему на одинаковое число. Благодаря этим скрепам возникли новые промежутки по 3/2, 4/3 и 9/8 внутри прежних промежутков. Тогда он заполнил все промежутки по 4/3 промежутками по 9/8, оставляя от каждого промежутка частицу такой протяженности, чтобы числа, разделенные этими оставшимися промежутками, всякий раз относились друг к другу как 256 и 243. При этом смесь, от которой бог брал упомянутые доли, была истрачена до конца".

18.4 Мировое тело и мировая душа

Мировая душа, созданная Демиургом прежде мирового тела (ибо она важнее, следовательно, старше, чем тело) имеет числовую структуру и создана из смешения рационального и иррационального начал. Она - источник движения космоса. Рациональное, правильное круговое движение мировой души видимым образом манифестируется движением небесной сферы - неподвижных звезд; а иррациональное - движением планет. Тело космоса помещается внутри души, которая облекает его снаружи. «В центре [тела] Построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и впридачу облек ею тело извне». То обстоятельство, что душа - мира ли, человека, животного - помещается Платоном не глубоко внутри, в мозгу, в сердце, в шишковидной железе, где ищет ее Новое время, но снаружи, становится понятно, если вспомнить, что душа есть «форма» тела, его «вид» (и то, и другое по-гречески ЂЪ8пт).

Тело образует, наш мир, по Платону, есть разумное, блаженное, совершенное и самодовлеющее живое существо; он материален, следовательно, по природе смертен, но никогда не погибнет, ибо этого не хочет его Создатель; он един и единствен; вне его нет ничего, даже пространства; до него ничего не было, ибо время возникло вместе с ним; внутри него нет пустоты; он ограничен и имеет форму сферы, которая равномерно вращается вокруг своего центра. Центром мира Платон полагает Землю.

18.5 Типы живых существ

Также «Тимей» повествует о происхождении неразумных животных из выродившихся людей; здесь Платон следует пифагорейским сказаниям о переселении душ. Люди, оказавшиеся трусами и лжецами, дали начало «женской природе»; «растить на себе перья вместо волос и дать начало племени птиц пришлось мужам незлобивым, однако легкомысленным... А вот племя сухопутных животных произошло из тех, кто был вовсе чужд философии и не помышлял о небесном, поскольку утратил потребность в присущих голове круговращениях и предоставил руководительство над собой тем частям души, которые обитают в груди. За то, что они вели себя так, их передние конечности и головы протянулись к сродной им земле и уперлись в нее, а череп вытянулся или исказил свой облик каким-либо иным способом, в зависимости от того насколько совершающиеся в черепе круговращения сплющились под действием праздности. Вот причина, почему род их имеет по четыре ноги или даже более того: чем неразумнее существо, тем щедрее бог давал ему опоры, ибо его сильнее тянуло к земле. Те, которые были еще неразумнее и всем телом прямо-таки распластывались по земле, уже не имели нужды в ногах, и потому бог породил их безногими и пресмыкающимися. Четвертый, или водный, род существ произошел от самых скудоумных неучен, души которых были так нечисты из-за всевозможных заблуждений, что ваятелям тел стало жалко для них даже чистого воздуха, и потому их отправили в глубины - вдыхать мутную воду, позабыв о тонком и чистом воздушном дыхании. Отсюда ведет начало порода рыб, устриц и вообще всех водяных животных, глубинные жилища которых являют с собою возмездие за глубину их невежества». Тон повествования и явная аллюзия на комедии Аристофана дают понять читателю, что воспринимать вторую часть «Тимея» следует с долей юмора, а не с благоговейной серьезностью.