История античной философии

4.3 Учение Парменида о Едином

Учение о всеединстве, построенное им по методу строгого выведения, заимствованному из математики, по форме своей обличает в нем ученика пифагорейской школы, тогда как особенности его умственных построений явно свидетельствуют о том, что он не мог найти полного удовлетворения в содержании пифагорейства. Таким образом, если его система в основе своей опирается на пантеизм Ксенофана, а формой обязана математике Пифагора, то направление ее определяется еще третьим учением системой; Гераклита. Ибо «учение о вечном потоке» эфесского мудреца всего глубже поразило мысль Парменида, вызвало в нем самые глубокие сомнения и привело его, как и его последователей, к тому роду выводов, в котором всего разительнее сказался своеобразный характер умозрения элеатов. Однако эти сомнения и; вытекающие из них отрицания мы выслушаем сперва из уст младшего представителя школы, так как его ясная и обстоятельная проза в данном случае желательнее тесной, громоздящей доводы на доводы, скупой на -слова дидактической поэзии его учителя. «Ибо, - говорит Мелисс,- если земля, вода, воздух и огонь, а также железо и золото воистину суть, если одно живо, другое мертво, одно бело, другое черно, и если подобно этому все вещи, которые люди считают истинно сущими, действительно существуют, и мы правильно видим и слышим их, тогда всякая из них должна бы быть такой, какой она явилась нам впервые; она не должна превращаться или изменять форму, а быть всегда тем, что она есть. Мы же утверждаем, что мы правильно видим, слышим и познаем, и однако нам кажется, что теплое становится холодным и холодное-теплым, твердое-мягким и мягкое-твердым, что живое умирает и возникает из неживого, что все изменяется, и что нет ничего схожего между тем, какой была вещь и какой стала. Самое твердое железо стирается на пальце, который оно окружает в виде перстня, а также и золото, и драгоценные камни, и все, что мы считаем самым твердым, из воды же, напротив того, возникает суша и камни. Итак, из этого следует, что сущего мы и не видим, и не познаем». Здесь предъявляется двоякое требование к объектам чувственного восприятия: ненарушимое постоянство существования и ненарушимое постоянство свойств. Будучи строго взвешены, эти ответы признаны слишком легковесными и в том, и в другом отношении: им ставится в вину как то, что они преходящи, так и то, что они изменчивы. Если эти два требования, касающиеся двух различных суждений, сливаются здесь воедино, то в этом повинно не осознанное еще в те времена двоякое значение слова «быть», которое употребляется то в смысле существования, то как простая связка (Солнце есть; Солнце есть небесное тело). Мы можем оставить в стороне вопрос о том, насколько правомерно было отнесение всего преходящего и изменчивого к области призрачности и небытия. Ничего нет понятнее искания надежного, так сказать, устойчивого объекта познания и, с другой стороны, столь же понятно, что ввиду несовершенства господствовавшего тогда учения о веществе невозможно было найти его в предметах чувственного восприятия. Нынче древесный лист зеленый и полон соков, завтра он желтеет и засыхает, а еще позже становится бурым и свертывается. Где же найти сущность вещи, как уловить и закрепить в ней непреходящее? Гераклит объединил сумму этих ежедневных наблюдений, расширил их область, перенеся их за пределы опытных восприятий, и возникшим из них сомнениям сообщил парадоксальный, тревожащий мысль характер. Этим не только была отнята всякая почва у стремления к познанию (поскольку оно не довольствуется спокойным созерцанием закономерной смены всего совершающегося), но и глубоко задета естественная жажда внутреннего, чуждого противоречий, единства мышления. «Все вещи чувственного мира объяты неустанным изменением» - уже и это воззрение смущало дух, но против положения: «вещи существуют - и не существуют» восставал сам здравый разум, - и тем яростнее, чем строже была умственная дисциплина, пройденная философом. Естественно, что самый пылкий протест вызывало оно в умах, прошедших пифагорейскую, т.е. главным образом математическую школу. Поэтому немудрено, что ученик пифагорейцев, Парменид, видел «два пути» заблуждений: с одной стороны - в обычном миросозерцании, верующем в реальность чувственного мира, с другой - в учении Гераклита. Против этого последнего направляет он самые ядовитые стрелы своей полемики. Те, «кому бытие и не-бытие являются попеременно то тождественным, то не тождественным», представляются ему «одновременно слепыми и глухими, беспомощно цепенеющими, - заблудшим, темным родом», он называет их «о двух головах» (мы бы сказали, с головой Януса), намекая этим на двуликость, являемую вещами в их учении; их, «незнающих», увлекает в своем движении учение о потоке вещей, - «вспять ведет их путь», подобный пути, проходимому их первостихией.

Как ни знаменательны для умонастроения элеата как эти нападки, так и все его отношение к гераклитизму, еще поучительнее и любопытнее представляется нам его борьба с другим и злейшим противником, с ходячими взглядами людей. Глубокое внутреннее возбуждение чуется за бурным потоком изречений и стихов, которые, как непрерывно следующие один за другим тяжкие удары молота, должны в основе потрясти и искоренить обычное миросозерцание с его верой в реальность чувственных объектов, их возникновения, уничтожения, и вообще какого бы то ни было передвижения и изменения. «Как может сущее быть уничтожено, - как может оно возникнуть во времени? Если оно возникло, то было время, когда его не было, и также, если его возникновение когда-либо предстоит. Какое начало найдешь ты для сущего? Как и откуда могло бы оно возрасти? Не дозволю тебе утверждать или думать, что оно произошло из несущего, ибо невыразимо и немыслимо несущее. И ради какой нужды могло оно быть призвано к жизни именно в такое-то время, а не в иное?.. Но и то допустить, что из сущего может возникнуть с ним рядом другое сущее - возбраняет тебе здравый рассудок». В чем же, однако, обратная и положительная сторона всех этих отрицаний? Сущее не только «не возникает и не уничтожается», и, следовательно, оно «безначально и бесконечно», ему не только чужды «перемещения в пространстве» и «изменчивость окраски», но оно вместе с тем есть ограниченное и мыслящее существо, «неразложимое целое, однородное, в себе самом покоящееся, всюду равное самому себе, не более сущее здесь, чем там, подобное массе равномерно закругленного и всюду равного себе шара». При этих словах читатель испытывает как бы некоторый толчок, пробуждающий его от «воздушных» мечтаний: только что мысль его вольно унеслась в звездные дали - и вот уже снова охватывают ее тиски действительности. Кажется, будто сам Парменид отважился на полет Икара, обещавший унести его за пределы опытного мира в сферу чистого сущего; но силы изменили ему на полпути, он падает обратно в привычные низины телесного существования. И действительно, хотя его «сущее» и проложило путь родственным ему концепциям позднейших онтологов, но само оно отличается от них еще слишком явным отпечатком земного; не в святая святых метафизики вводит оно, а только в ее преддверие.

4.4 Диалектика Зенона Элейского. Апории Зенона

Свои взгляды он излагал в форме диалогов. Вначале он предлагает противоположное утверждение тому, что он желает доказать, а затем доказывал, что истинным является противоположное противоположному утверждение.

Сущее, по Зенону, имеет материальный характер, оно находится в единстве и неподвижности. Известность он приобрел благодаря попыткам доказать отсутствие множественности и движения у сущего. Эти способы доказательства получили название эпихерм и апорий. Особый интерес представляют апории против движения: “Дихотомия”, “Ахилес и черепаха”, “Стрела” и “Стадион”.

В этих апориях Зенон стремился доказать не то, что в чувственном мире движения нет, а то, что оно мыслимо и невыразимо. Зенон поставил вопрос о сложностях понятийного выражения движения и о необходимости применения при этом новых методов, которые позже стали связывать с диалектикой.

4.5 Значение элеатов в истории философии

Элеаты явились сознательными защитниками единства всего существующего; они же открыли глубокие противоречия, коренящиеся в обычном, основанном на восприятии представлении о вселенной. Антиномии пространства, времени и движения как определений действительно сущего были раскрыты элеатами с большим диалектическим талантом. Наконец, элеаты первые вполне отчётливо различили действительно существующее, постигаемое мыслью, от явления, с которым человек знакомится благодаря чувствам.

Нельзя утверждать, что элеаты справились с задачей, поставленной ими, правильно представили отношение единства к множественности или нашли выход из антиномии ограниченности и бесконечности бытия; решение этих вопросов не может быть выведено из начал элеатской философии. Вполне естественно поэтому, что элеатская школа постепенно переходит в эристику, софистику и сливается с другими направлениями. Главнейший недостаток Элейской школы заключался в том, что, будучи по направлению чисто метафизической, она в то же время желала быть и учением натурфилософским и смешивала понятия двух порядков. Тем не менее, влияние элеатов велико; их понимание истинно сущего отразилось на Эмпедокле, Анаксагоре и Демокрите; они имели влияние и на Сократовскую диалектику, и на Платоновское учение об идеях, и на метафизику Аристотеля.

5. Философское учение Анаксагора

Существенный вклад в возможность плюралистического видения мира внес Анаксагор (ок. 500 -- 428 гг. до н. э.), который значительную часть своей жизни прожил в Афинах в период их наивысшего экономического и политического могущества. В своей философии он стоял на позициях стихийного материализма.

5.1 Анаксагор в истории философии

В качестве основы и движущей силы всего сущего он выдвинул ум, который является у него не столько духовным, сколько материальным началом, движущей силой. Анаксагор считал, что небесные светила -- это не божества, а глыбы и скалы, оторвавшиеся от Земли и раскалившиеся вследствие быстрого движения в воздухе. За это учение Анаксагор был привлечен к суду деятелями афинской аристократии и изгнан из Афин.

Одним из центральных вопросов, волновавших Анаксагора, был вопрос о том, как возможно возникновение сущего. Ответ на этот вопрос он дает такой: все возникает из подобного себе, т. е. из качественно определенных частиц, которые он именует “семенами” -- гомеомериями. Они инертны, но приводятся в движение разумом.

Мыслитель, выделяя гомеомерии, как семена вещей, признает множественность сущностей, и разнообразие их понимания, что объективно ведет к плюрализму мнений о них.

Анаксагор указывал на необходимость проверки данных чувственного познания, ввиду того, что знания, получаемые в его процессе, не являются исчерпывающими. Чувственное познание усиливается соединясь с рациональным познанием.

Мыслитель объяснил природу затмения Луны.

5.2 Проблема бесконечных космосов. Разум и организация космоса

Эта проблема в которой он говорит о бесконечности «семян», или материальных частиц. Анаксагор говорит, что не только смесь частиц должна быть бесконечна по числу самих частиц. Кроме того, он говорит, что и каждая отдельная частица («гомеомерия») подобна целому, т. е. заключает в себе все существующее, все его качества и в этом смысле скрываете себе бесконечность. Эта идея, согласно которой в природе нет ни абсолютного максимума, ни абсолютного минимума. Анаксагор утверждает, с одной стороны, что вселенная продолжает увеличиваться. Движущая сила («ум»), которая первоначально простирала свое действие на очень небольшую область, приводя в порядок внутри этой области хаотическое смешение «семян», продолжает распространять свое действие на все большую и большую часть вселенной. Таким образом, устанавливаемый «умом» порядок, неограниченно распространяясь, приводит к тому, что вселенная беспредельно увеличивается в своих размерах. С другой стороны, каждая отдельная частица («гомеомерия») допускает возможность беспредельного деления. В ней нельзя указать на предел делимости. «Семена» Анаксагора -- это неделимые атомы позднейших греческих атомистов -- Левкиппа, Демокрита, Эпикура. Не существует никакого предела делимости для каждой «гомеомерии» и не существует никакого предела возрастания для той области вселенной, внутри которой движущая сила («ум») устанавливает порядок в хаосе первоначальных элементарных частиц.

5.3 Анаксагоровское учение о гомеомериях

Анаксагор стоит на почве введенного элейцами положения, согласно которому истинное бытие не может ни возникать, ни погибать. Как Эмпедокл и как элейцы, он критикует все теории генезиса, принимающие реальность, действительность возникновения и гибели. Но, по Анаксагору, возникновение и гибель -- только иллюзия. В действительности то, что люди называют возникновением и гибелью, -- только соединение и разделение невозникающих и непогибающих частиц вещества. Соответствующий текст Анаксагора цитирует Симплиций: «Анаксагор сказал: [Термины] «возникновение» и «гибель» неправильно употребляют эллины. Ибо [на самом деле} ни одна вещь ни возникает, ни уничтожается, но [каждая] составляется из смешения существующих вещей или выделяется из них. Таким образом правильным было бы говорить, -- поясняет Анаксагор, -- вместо «возникать» -- «смешиваться» и вместо «погибать» -- «разделяться».

5.4 Психология и теория познания у Анаксагора

Значительного прогресса достиг Анаксагор в области теории познания. Основной (элементарной) ступенью познания он считал чувственное познание. Однако по сравнению с Эмпедоклом он не считает, что «одинаковое мы познаем одинаковым», а как раз наоборот. «Анаксагор учит, что восприятие совершается обратным, ибо одинаковое не воздействует на одинаковое, а стремится проникнуть отдельными чувствами. Видим же мы образ предмета в зрачке, и образ не формируется в нем, потому что имеет тот же цвет... Подобным способом различает предметы осязание и вкус, ибо то, что одинаково тепло или одинаково холодно, ни нагревает, ни охлаждает, приближаясь к чему-либо; сладкое и кислое мы не познаем благодаря им самим, но теплым познается холодное, соленым -- пресное и кислым -- сладкое, всегда сообразно тому, чего в другом недостает, ибо это все, как он говорит, в нас» . Хотя он и признает за чувственным познанием главную роль, но не абсолютизирует его. В сохранившихся фрагментах можно найти ряд мыслей, свидетельствующих о критике надежности чувств. «Из-за их слабости мы не можем судить об истине».

Секст Эмпирик сообщает, что Анаксагор доказывал ненадежность чувственного познания рядом примеров. «Анаксагор возражает против того, что снег белый, потому что снег -- это осевшая вода, вода черная, и снег тогда тоже черный» 84. Он также подчеркивал необходимость коррекции чувственного познания. Однако разум тесно связан с чувствами, и только при их посредстве можно получить «мудрость» об окружающем мире. Ведь и «видение неявного есть явное». Согласно Анаксагору, человек имеет по сравнению с другими живыми существами, наибольшее число чувственных органов. Поэтому Анаксагор утверждает, что «человек самый разумный из всех живых существ, так как имеет руки».

Анаксагор значительное внимание уделял познанию природных явлений. Вот его мысли, касающиеся космогонии: «Земля имеет плоскую форму и возносится, потому что нет никакой пустоты и весьма плотный воздух несет парящую Землю... Солнце, Луна и все звезды являются раскаленными камнями, захваченными враждой эфира... Тепло звезд мы не чувствуем из-за их большой отдаленности от Земли... Солнце своими размерами превосходит Пелопоннес. Луна не светится сама, но свет получает от Солнца»86. Весьма интересно выглядит и его объяснение затмения Солнца и Луны: «Затмение Луны наступает, когда Земля, а иногда и тела под Луной становятся на пути, а затмение Солнца наступает в новолуние, когда на пути становится Луна».

6. Философия Гераклита Эфесского

Выдающимся представителем древнегреческой философии, внесшим заметный вклад в ее становление и развитие, был Гераклит Эфесский (ок. 54 -- 540 гг. до н. э. -- год смерти неизвестен). Основное, а возможно, единственное произведение Гераклита, которое дошло до нас в отрывках, согласно одним исследователям, называлось “О природе”, а другие называли его “Музы”. Анализируя философские взгляды Гераклита, нельзя не видеть, что как и его предшественники, он в целом остался на позициях натурфилософии, хотя некоторые проблемы, например диалектики, противоречия, развития им анализируются на философском уровне, т. е. уровне понятий и логических умозаключений. Историческое место и значение Гераклита в истории не только древнегреческой философии, но и всемирной заключается в том, что он был первым, как сказал Гегель, у кого “мы видим завершение предшествовавшего сознания, завершение идеи, ее развитие в целостность, представляющую собой начало философии, так как она выражает сущность идеи, понятие бесконечного, в себе и для себя сущего, как то, что оно есть, а именно как единство противоположностей -- Гераклит первый высказал навсегда сохранившую ценность идею, которая вплоть до наших дней остается одной и той же во всех системах философии”.

6.1 Личность Гераклита в истории философии

Гераклит был автором единственного сочинения (в одной книге из трех глав: «О Вселенной, о государстве, о богословии»), по преданию посвященного в храм Артемиды Эфесской, сохранилось более 100 фрагментов-цитат. Книга Гераклита написана метафорическим языком, с намеренной многозначностью, притчами, аллегориями и загадками (отсюда прозвище «Темный» и трудности интерпретации). В известном смысле Гераклит был первым греческим утопистом, предвосхитившим тему «Государства» Платона и написавшим об идеальном переустройстве общества, религии и морали на основании естественного закона, начиная с радикальной реформы человеческого языка и мышления.

6.2 Диалектика Гераклита как учение об изменяющемся общематериальном континууме

Диалектичность суждений Гераклита подтверждается многочисленными высказываниями, которые навечно вошли в историю философской мысли. Это и знаменитое “нельзя дважды войти в одну и ту же реку”, или “все течет, ничто не пребывает и никогда не остается тем же”. И уж совсем философское по характеру высказывание: “бытие и небытие есть одно и то же, все есть и не есть”. Из сказанного выше следует, что диалектике Гераклита в известной степени присуща идея становления и единства противоположностей. Кроме того, в следующем его утверждении, что часть отлична от целого, но она есть также то же самое, что и целое; субстанция есть целое и часть: целое во вселенной, часть -- в этом живом существе, просматривается идея совпадения абсолютного и относительного, целого и части.

6.3 Логос Гераклита как принцип организации становящегося космоса

Его Логос - это не вещество или материал, из которого сделаны вещи, как вода или воздух у милетцев, а вечный закон, которому следует всё существующее, так сказать, Речь, с которой Природа обращается к отдельным вещам и управляет ими. Иногда Гераклит именует Логос «Разумом, который правит Вселенной», иногда «Богом» или даже «Зевсом», однако его Логос не имеет ничего общего с богами общепринятых религий: Логос не существует отдельно от вещей, его частица пребывает во всякой вещи. Этот Логос, в сущности, не что иное, как закон природы, в том смысле, в каком этим выражением в наши дни пользуются ученые.

Разумный человек умеет понимать Логос-Речь природы и руководствуется ею в своих поступках. Однако разумные люди встречаются редко, сетует Гераклит. Его поэма начиналась словами: «Эту-вот Речь (Логос) сущую вечно люди не понимают и прежде, чем выслушать [ее], и выслушав однажды. Ибо, хотя все [люди] сталкиваются напрямую с этой-вот Речью (Логосом), они... не осознают того, что делают наяву, подобно тому как этого не помнят спящие». Образом устроенного Логосом мироздания, космоса, у Гераклита является огонь. - «Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий». В чем смысл этой параллели космоса и огня? Огонь все время меняется, пребывает в беспрерывном движении (в отличие от Пифагорова числа, которое вечно остается лишь тем, что оно есть, равным себе). Это - символ вечного становления. В мире нет ничего постоянного, но все вещи «текут», словно реки, учит Гераклит. - «На входящих в те же самые реки притекают в один раз одни, в другой раз другие воды» Однако космос-огонь возгорается и угасает не беспорядочно, а «мерно». Мера его изменения остается одной и тою же, это и есть - «вечно сущий» Логос . Логос существует совершенно иначе, чем все остальные вещи, этот естественный закон - единственное, что сохраняется в всеобщем потоке становления. Однако у Гераклита огонь - не просто поэтический образ, как, к примеру, «река» сущего. Он признаёт огонь первым началом природы в прямом, физическом смысле. Из космического первоогня образуются все вещи и через какое-то отмеренное Логосом время Вселенная снова обращается в огонь, сгорает, и эти периоды чередуются бесконечно. Угасая, огонь сперва превращается в воду, а затем равными долями в землю и воздух. Со временем происходит обратное превращение: «Всех и вся, нагрянув внезапно, будет Огонь судить и схватит».

6.4 Трагический пафос философствования как отличительная черта философии Гераклита

Согласно Гераклиту, боги, конечно, есть, но не в них дело. Их тоже породила хаотическая бездна вечной войны, которая одних сделала богами, а других людьми. Боги есть, но они смертны. Все исчезает в огне вместе с богами, и все из этого огня и появляется вновь.

Выше уже говорилось, что подобного рода образы у Гераклита не есть ни мифология (для этого они слишком абстрактны), ни отвлеченная философия (для этого они слишком конкретны и непосредственны), ни просто поэзия (в них нет никакой условности, они безусловны и буквальны). Но всю эту философско-мифологически-поэтическую символику, выраставшую в результате критики антропоморфной мифологии и перехода на пути гилозоизма, Гераклит имел мужества додумать до логического конца. И поэтому не просто числа пифагорейцев и гомеомерии Анаксагора и не просто элементы милетцев, но именно каждая вещь во всей ее последней конкретности трактовалась у Гераклита как созданная вечным хаосом и войной и погибающая в этом хаосе и войне. Следовательно, каждая вещь несет на себе отпечаток трагического происхождения, трагической сущности и судьбы. Гераклит говорил о том, что мир не создан никем из людей, но вечно был, есть и будет. При буквальном понимании этого фрагмента (В 30) здесь нет ровно ничего такого, что противоречило бы древней мифологии, так как и в последней не боги и люди создавали мир, а, наоборот, сам мир или, точнее сказать, земля рождала из себя небо, включая всех богов, не говоря уже о людях. Тем не менее, подобного рода суждения Гераклита, несомненно, фиксируют наше внимание на абсолютности космической жизни и на подчиненности ей всех прочих оформлений, включая богов и людей.

Наиболее вероятной спецификой философии Гераклита является беспощадное додумывание до конца антиантропоморфного гилозоизма. Отсюда его трагический пафос, отсюда его торжественная и в то же время нервозная темнота, отсюда не сводимый ни на какую абстрактную теорию символизм, отсюда и возможность, а может быть, даже и необходимость бесчисленно-разнообразных трактовок его философии.

7. Философские учения Эмпедокла

7.1 Личность Эмпедокла в истории философии

Эмпедокл сицилийского города Акраганта был не только крупным античным философом, но также поэтом, оратором, врачом, жрецом, «чудотворцем» и благодаря своему увлекательному красноречию и энергии активным политическим деятелем, сторонником рабовладельческой демократии, несмотря на свое аристократическое происхождение. Аристотель называл его «изобретателем риторики». Учителями Эм­педокла считают Пифагора и пифагорейцев, Ксенофана и Парменида, однако его философские взгляды не совпадают с их учениями. В своих двух поэмах «О приро­де» и «Очищения», которые дошли до нас в отрывках, Эмпедокл разрабатывает свое­образную натурфилософскую систему, в которой пытается как бы соединить воззре­ние всех предшествующих философов.

7.2 Учение Эмпедокла о космосе как о живом организме

Стихийный материализм философии Эмпедокла проецируется и на его понимание развития космоса, где решающую роль играют любовь и вражда как основные материальные движущие принципы.

Первоисходную стадию, в которой находится весь космос, Эмпедокл определяет термином сфайрос. В этой стадии нет никакой определенности; все сливается в неразличимом единстве. Это состояние космоса представляет собственно некую наисовершеннейшую смесь и подлинное единство стихий, в которых они все равно представлены. Это период универсальной власти любви; а вражда здесь поставлена «вне» мира, вытеснена.

Вторая стадия развития космоса начинается с возникновения единичных, отдельных вещей. Это возникновение вызвано постепенным приходом вражды, которая в этой стадий стремится вытеснить любовь. Основные стихии в этом периоде еще частично соединены и в то же время частично разделены.

Третья стадия в развитии космоса определяется однозначной гегемонией вражды. Любовь вытеснена из мира и влачит жалкое существование на его обочине. Стихии в этот период более или менее разделены.

Четвертая стадия определяется возвратом власти любви. Стихии опять соединяются. Так Эмпедокл характеризует космогонический процесс развития. Состоит он из постоянно повторяющихся четырех стадий, в которых попеременно берет верх то вражда, то любовь. В этом развитии, при смешивающейся власти любви и вражды, происходит разделение и соединение вновь четырех основных стихий, и, собственно, так образуются конкретные вещи.

7.3 Любовь и Вражда как организующие принципы мироздания

Эмпедокл выделяет 2 противоположные силы - любовь и ненависть (нейкос). Любовь (филия) все сближает, объединяет. В мире есть 4 фазы:

1-ая фаза: Фаза любви. Все сущее объединяется в шар (сфайрос) - результат единения. Это фаза единения, все элементы сливаются в единое целое. При победе любви ненависть уходит из мира, находится около мира. Эта фаза приводит все в гармонию. Земля, огонь, воздух, вода уравновешены в сфайросе. В этой фазе дается жизнь богам, людям, животным. Фаза порождения разнообразия.

2-ая фаза: Любовь постепенно распадается.

3-я фаза: равновесие любви и ненависти. Происходит борьба любви и ненависти. Присутствуют и тенденции любви и тенденции ненависти. В эту фазу мы и живем.

4-ая фаза - ненависти. После победы ненависти все элементы (земля, огонь, вода, воздух) сфайроса разбегаются. Элементы находятся в многообразии, беспорядке. «Очи порознь, руки порознь, люди с бычачьими лбами».

Этот цикл повторяется. Любовь то слабнет, то возрастает, так же и ненависть. Целью всего является любовь.

7.4 Первые итоги физики как элементно-аналитических представлений о мире

Сущее образуют четыре пассивные стихии материального характера и две основные противоположные силы -- любовь (дружба) и вражда (ненависть), которые тоже имеют более или менее материальный характер и способствуют неустанному соединению и разъединению мельчайших частей основных стихий. Движение, вызванное любовью и враждой, в понимании Эмпедокла, нельзя отождествлять с притяжением и отталкиванием. Любовь в его концепции разделяет однородное и соединяет разнородное и таким образом «из многого делает одно». Напротив, вражда разделяет разнородное и соединяет однородное и так «из одного делает многое».

Материалистическое понимание мира проявляется и в мысли Эмпедокла о несотворимости мира и о его неуничтожимости. Основные стихии и силы не могут ни возникать, ни уничтожаться. Возникают или, скорее, соединяются и разъединяются только соединения стихий.

Эмпедокл отстаивает тезис о том, что пустоты не существует (в котором можно усмотреть влияние элейской школы). Все вещи лишь меняются местами. Эмпедоклово понимание движения и его источника является стихийно-материалистическим, но по своей сути механистическим.

8. Философия атомистов

8.1 Истоки и смысл античного атомизма

Левкипп выдвинул основные принципы атомистической философии. Он «признавал бесчисленные, постоянно движущиеся элементы -- атомы, имеющие бесконечное множество форм, так как видел в вещах постоянное возникновение и изменение». Он учил, что «сущее не более чем несущее и что оба они являются равной причиной возникновения вещей. Полагая суть атомов плотной и полной, он учил, что они есть сущее, движущееся в пустоте; пустоту называл несущим, утверждая, что она является не меньшим, чем сущее». В этом фрагменте освещены принципы атомистической науки о бытии. Единственное, что существует,-- атомы и пустота. Атомы, как увидим далее, характеризуются (и у Левкиппа, и у Демокрита) величиной, формой, порядком и положением. Они являются причиной вещей, которые возникают и гибнут благодаря их соединению и разъединению. Левкипп в данном случае соединяет неизменное сущее элеатов с постоянной изменчивостью Гераклита.

8.2 «Большой Мирострой» Левкиппа

Суть учения Левкиппа в следующем:

Вселенная в равной мере является сущим и несущим, полнотой и пустотой; обе эти сущности являются началами, поскольку из них все возникает и в них все разрушается. Новым здесь, по сравнению с учением элейцев, является допущение несущего или пустоты, которая позволила ввести движение и множественность как по числу так и по форме. Именно множественность выводилась Левкиппом в противопоставлении к элейскому учению об одном-единственном сущем, вечном, неизменном, неподвижном и сферичном.

Образование Вселенной им мыслилось следующим образом. В беспредельной пустоте носятся плотные частицы различной формы, образуя единый вихрь; сталкиваясь и перемешиваясь друг с другом эти частицы сортируются по взаимному сходству; прежде всего по весу: более легкие оказываются на периферии пустого космоса, а более тяжелые концентрируются в массивный земной шар. Из того, что уносилось в промежуточное пространство, образовались земная поверхность, вода и воздух.

Какая-то часть этих плотных частиц, сцепляясь, образовали нечто влажное и грязевое; но затем все это высохло и в общем вихре, кружась, поднялось вверх, где и воспламенилось в виде небесных светил. Все светила загораются от своего быстрого движения, а Солнце воспламеняется еще и от звезд. Наиболее слабо разогрета Луна; она ближе всего находится к Земле. Затем идут звезды и планеты; они разогреты больше, чем Луна. И дальше всего от Земли находится Солнце, состоящее из самых легких частиц, быстро перемещающихся в пространстве.

Затмения Солнца происходят реже, чем Луны, как раз потому, что Солнце вращается по окружности большего радиуса, чем радиус орбиты Луны. Ось Земли наклонена, отсюда ее северные области всегда находятся под снегом. Эта модель мира как некоего огромного сепаратора впоследствии приняли практически все атомисты.

8.3 Философские представления Демокрита о мироздании. Геометризм и функциональность Демокритова атома

Демокрит утверждал: чтобы понять, как устроен реальный мир, необходимо смоделировать его в уме, т.е. построить его в новых сущностях таких, как атом и пустота, воссоздать в определенной степени независимо от непосредственных ощущений, данных нам в опыте, как свойства вещей, так как наши чувства есть совершенно другое, субъективное. Теплота, влажность, тяжесть -- в истинном значении не существуют, существуют же лишь атомы и пустота, данные нам в представлении.

«На самом деле, -- пишет Демокрит, -- достоверно мы ничего не постигаем, но только представляем в зависимости от устройства нашего мозга и от того, что в него может проникнуть, а что останется вне его досягаемости». И далее он говорит: «Во многих местах мною было показано, что мы не постигаем, какова на самом деле вещь или чем является вещь как таковая», но только пытаемся ее смоделировать.

В своем сочинении «Об идеях» он пишет: «Каждый человек должен взять себе за правило, что в действительности он ничего не знает о вещах, но каждый способен составить себе представление о них на основании дошедшего до него образа». И еще: «Все-таки должно быть ясно, что трудно узнать в действительности, какова же вещь на самом деле».

Из этих слов становится понятно, что Демокрита обуревал скепсис в отношении познаваемости мира, но его усилия по конструированию моделей мира с помощью атомов доказывают, что он не впадал в полный агностицизм. Он говорил о двух типах познания -- через восприятие и через рассуждение. Знание, полученное через рассуждения, он называет ясным, приписывая ему истинность, а знание, полученное через ощущения, он именует смутным, лишая его определенности в отношении истинности.

Демокрит утверждал, что мир -- это множественное, любой формы, изменяющееся, также вопреки своему непосредственному чувственному опыту. Он строил атомистическую теорию как альтернативу по отношению к элеатской картине мира. Однако его мир атомов находился уже не в пространстве логических понятий, в том числе, и тех, которыми он сам пользовался, а в геометрическом пространстве.

Его неудержимо влекла к себе математика и он много занимался ею -- жаль, до нас не дошли его математические сочинения. Известно лишь, что он вычислил объем пирамиды и конуса как треть объема призмы и цилиндра, построенных на основании пирамиды и цилиндра, соответственно (V = Sh/ 3). Эту универсальную формулу он эмпирически проверял для огромного количества прямых и наклонных фигур с различной формой основания следующим образом.

С помощью крохотных кирпичиков-атомов он строил сначала пирамидальную фигуру, а затем из тех же самых атомов и на том же самом основании складывал призму или цилиндрическую фигура, при этом всякий раз высота последней конструкции достигала лишь одной трети от первой. Разве не удивительно, что объем пирамиды относился к объему призмы как объем конуса к объему цилиндра, причем их отношений равнялись пропорции 1/3. Здесь было от чего прийти в религиозный экстаз, в который впадали пифагорейцы от своих гармонических пропорций, если помнить, что это была только вторым, после формулы Пифагора, точным математическим соотношением.

8.4 Проблема пустоты. Учение о движении. Структурно-континуальный космос атомистов

Понятие атома выступает качественно новым элементом в античном материализме. Оно является следствием абстракции совсем другого, чем у ионических философов, направления -- Эмпедокла или Анаксагора. При этом атомы характеризуются так же, как сущее в предшествующих философских направлениях, -- полнотой. Однако Левкипп в отличие от упомянутых философов (возможно, первым в античной философии) допускает существование пустоты. Атомы, согласно его взглядам, движутся в пустоте.

Допущением существования пустоты, не-сущего, решается проблема, которая предшествующей философии доставляла значительные трудности, -- проблема

движения. Существование пустоты делает возможным движение атомов.

Движение присуще атомам в естественном состоянии. «Демокрит... считает, что атомы, как он их называет, т. е. неделимые, из-за плотности тела движутся в бесконечной пустоте, в которой нет ничего ни ввер ху, ни внизу, ни посредине, ни внутри, ни вне. При этом они сталкиваются друг с другом, благодаря этому они соединяются, и из этого возникает все то, что есть и что мы видим. А об этом движении атомов следует судить, что оно не имело начала, но что оно извечно». Движение, таким образом, присуще атомам и передается столкновением, и движение в этом понимании является основным источником развития.

Следует сказать, что у Демокрита (как и у других атомистов) речь идет о движении чисто механическом. Демокрит полагал, что первичное движение никогда не было сообщено атомам, оно, говоря современным языком, является основным способом их существования. Таким образом, Демокрит преодолевает проблему дуализма материи и движения, которая возникала не только в предшествующей, но и в позднейшей философии. Все последующие интерпретации концепции движения Демокрита, в которых возникает вопрос, откуда взялось движение у «первого» атома, если атомы получают движение «один от другого», следует поэтому решительно отвергнуть. Эта интерпретация, как правило, зиждется на толковании Сим-пликием «Физики» Аристотеля, где говорится, что, согласно Демокриту, атомы от природы суть неподвижны и что движутся они от удара. Смыслом этой интерпретации, отстаиваемой впоследствии христианскими мыслителями, является попытка ослабить четкий материализм Демокрита, ввести в его теорию «первый двигатель».

Демокритовская идея “в начале была частица” решала задачу построения теоретического знания о структуре материи, ее составных элементов и всеобщих связей. Атомы Демокрита, как говорится, это первый исторический образ нечто постоянного, вечного, неизменного, неделимого, неразрушимого никакими воздействиями. Или, переходя на языке термодинамики, нечто с нулевым уровнем энтропии - уровнем, на котором ничего не происходит и нет никакого развития.

Потом Эпикур добавит, что атомы отличаются друг от друга тяжестью, и движутся в пространстве, чуть-чуть отклоняясь от прямой линии, что, по мнению Маркса, существенно изменило всю внутреннюю конструкцию мира атомов. В этой связи надо признать, что эпикуровское отклонение атома от своего прямолинейного пути без всякого побуждения внешней причиной чем-то напоминает современную теорию детерминированного (динамического) хаоса. Эпикур рисует более широкую картину мироздания: при начале образования мира (а таких миров бесчисленное множество - и сходных с нашими и несходных) в нем возникают круговороты, в основе которых лежат атомные вихри, образующиеся из движений и соединений атомов.

Другой древнегреческий философ, современник Демокрита - Платон (Аристокл), не был атомистом, однако вслед за Эмпедоклом признал возможность существования нескольких разновидностей мельчайших частиц, в частности, 4 основных элементов- “родоначальников” - земли, воды, воздуха и огня, отождествляя их с правильными геометрическими телами - кубом, октаэдром, икосаэдром, тетраэдром, а также пятого элемента, который бог использовал для создания Вселенной. Правда, Платон не считал все эти элементы-частицы чем-то данными раз и навсегда, неизменными и неделимыми.

8.5 «Трактат о цветах» Демокрита

Из цветов простыми [Демокрит] называет четыре. Именно, белым является то, что гладко. Действительно все, что не является шероховатым, не создает тени и не является непроникаемым, все таковое является блестящим. А блестящее должно иметь прямые проходы [быть "хорошо просверленным"] и быть прозрачным. При этом [тела] твердые - из этих белых состоят из таких же фигур (schCmatzn), из каких - внутренняя поверхность раковин. Именно в таком роде они являются лишенными тени, светлыми и с прямыми порами. Что же касается мягких и рыхлых [предметов из белых], то они состоят из [атомов], с одной стороны, округлых, а с другой стороны, из таких, которые расположены один в отношении другого косо и соединены по двое, причем весь этот порядок [их расположения] остается максимально одинаковым. Вследствие того, что они именно таковы, они, с другой стороны, оказываются мягкими потому, что их сцепление происходит по малым частям; с другой стороны, они рыхлые, поскольку одинаково их расположение; наконец, они лишены теней, ибо они гладки и плоски. Белее же один другого [предметы] оказываются вследствие того, что указанные фигуры бывают более точными и менее смешанными, и указанные их порядок и расположение [выраженными в] более [определенном виде]. Вот из таких фигур состоит белое.

Черное же состоит из противоположных, [т.е.] из шероховатых, неровных и неодинаковых. Потому-то ведь они и должны вызывать тени и их поры не быть прямыми и не быть легко проходимыми. К тому же и [происходящие от них] истечения медленны и беспорядочны, поскольку и истечениям бывают свойственны те или другие различия вследствие их определенных качеств с точки зрения представления, а это последнее бывает разным в зависимости от воздействия [окружающего] воздуха.

Красное, далее, состоит из таких же [фигур], что и теплое, но только из больших [по размеру или по плотности]. Действительно, если при подобии фигур их соединения будут большими [по размеру], то получается и более красное. Доказательством же того, что красное состоит из таких [фигур], является следующее. Когда мы нагреваемся, мы краснеем, как и прочие [тела], когда они подвергаются воздействию огня, пока не станут огневидными. А более красными являются [тела], состоящие из значительных [по размеру, по плотности] фигур, как, например, пламя и уголь от зеленого или сухого дерева. [Таковыми же] является и железо и прочее, что подвергается действию огня, ибо то, что обладает наибольшим и тончайшим огнем, то имеет и наибольший блеск, а то, что содержит более густой огонь и в меньших размерах, - то является более красным. Вследствие этого более красные [тела] содержат и меньше тепла. Ведь теплым является тонкое.

Желто-зеленое (chlzron) состоит из смеси обоих [начал], плотного и пустого. При этом его оттенки меняются в зависимости от их положения и порядка.

Итак, этими фигурами пользуются простые цвета. Каждый цвет становится более чистым постольку, поскольку из менее смешанных [фигур] он состоит.

Прочие цвета получаются из смешения этих [простых].

Так, например, золотистый (chrysoeides), медный и всякий подобный же состоит из белого и красного, поскольку блеск они имеют от белого, а красноватость - от красного, ибо вследствие смешения красное попадает [здесь] в пустые промежутки белого. Если к ним присоединится желто-зеленое, то получается самый красный цвет. При этом необходимо, чтобы примеси зеленого были небольшие, так как больших примесей не может быть при таком соединении белого и красного. Оттенки будут различные - в зависимости от того, берется ли [данного цвета] больше или меньше.

Пурпурный цвет (porphyroyn) состоит из белого, черного и красного, заключая в себе наибольшую долю красного, небольшую черного и среднюю белого. Вследствие этого он и оказывается приятным (hedy) для ощущения. Что здесь участвует черное и красное, это - для зрения очевидно; а что [тут и] белое, это показывает блеск и прозрачность, ибо эти последние создаются белым.

Лазоревый (isatis) состоит из сильно-черного и желто-зеленого, содержа большую долю черного. Зеленое (prasinon) - из пурпурного [ближе к оранжевому] и лазоревого или из желто-зеленого и пурпуроподобного. Такой цвет божественный, и ему присущ блеск. Темно-синий (cyanoyn) из лазоревого и огневидного, из округлых, имеющих вид иголки фигур, чтобы черному [тут] было присуще сияние.

Ореховый цвет (caryinon) состоит из желто-зеленого и рода темно-синего, если к нему примешивается желто-зеленый [добавление Дильса: "и белый"], получается цвет, похожий на пламя, потому что [здесь взаимно] исключаемая то, что не бросает тени, и то, что является окрашенным в черное. Почти так же и красное, если его примешать к белому, производит желто-зеленое светлое, а не черное. Вследствие этого и растения имеют сначала желто-зеленую окраску до нагревания и разложения на части.

8.6 Значение греческого атомизма в истории мышления

Заслуга греческих атомистов в философии, прежде всего, состояла в том, что: 1) была создана рационально-эмпирическая программа исключительно в рамках теории причинности; 2) создана теория атомов, простая, объясняющая огромное количество явлений и имеющая неоспоримые преимущества перед другими теориями материи; 3) сформулирована теория субъективности чувственных качеств, и, наконец, 4) создана наиболее полная во всей античности система материалистической философии.

9. Философия софистов

Как философское течение софисты не представляют вполне однородного явления. Наиболее характер- ной чертой, общей всей софистике, является утверждение относительности всех человеческих понятий, этических норм и оценок; оно выражено Протагором в его знаменитом положении: «Человек есть мера всех вещей: существующих -- в том, что они существуют, -- и несуществующих -- в том, что они не существуют».

9.1 Софисты как первые учителя мудрости в античности

В 5 в. до н. э. во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Развитие созданных ее господством новых выборных учреждений -- народного собрания и суда, игравшего большую роль в борьбе классов и партий свободного населения, -- породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством судебного и политического красноречия, умеющих убеждать силой слова и доказывать, способных свободно ориентироваться в различных вопросах и задачах права, политической жизни и дипломатической практики. Некоторые из наиболее выдвинувшихся в этой области людей -- мастера красноречия, юристы, дипломаты -- становились учителями политических знаний и риторики. Однако нерасчлененность тогдашнего знания на философскую и специально научные области, а также значение, которое в глазах образованных людей греческого Запада успела в 5 в. до н. э. получить философия с ее вопросами о началах вещей, о мире и его возникновении, привели к тому, что эти новые преподаватели обычно учили не только технике политической и юридической деятельности, а связывали эту технику с общими вопросами философии и мировоззрения.

Так, Гиппий обучал, по свидетельству Ксенофонта и Платона, астрономии, метеорологии, геометрии и музыке; Пол был сведущ в учениях физики; Критий разделял, по свидетельству Аристотеля, психологические взгляды Эмпедокла; Антифонт занимался задачей квадратуры круга и пытался объяснить метеорологические явления -- то по Гераклиту, то по Диогену, то по Анаксагору. Новые учителя получили наименование «софистов». Первоначально словом «софист» называли искусных в каком-либо деле людей -- поэтов, музыкантов, законодателей, мудрецов. Впоследствии писатели консервативного и реакционного образа мыслей, отрицавшие демократический строй, его учреждения и практику его деятелей, перенесли свою вражду и на новых учителей, подготовлявших молодых людей к политической и судебной карьере. «Софистами» они стали называть тех, кто в речах, обращенных к слушателям, стремились не к выяснению истины, а к тому, чтобы ложь выдавать за правду, мнение -- за достоверную истину, верхоглядство -- за знание.

9.2 Софистика и софизмы. Диалектика как искусство спора

СОФИСТИКА (от греч. упцЯб - мастерство, знание, мудрость) - философское течение, существовавшее в Древней Греции с сер. 5 до 1-й пол. 4 в. до н.э. и абсолютизировавшее относительность знаний. Так, Протагор, самый знаменитый софист древности, учил, что человек есть мера всех вещей, и следовательно, нет объективной истины. Другой известный софист, Горгий, доказывал, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если и познаваемо, то неизъяснимо. А раз так, то и опровергать, и доказывать можно все, что угодно. Именно на этой философской основе сформировалась методология риторической практики, основанная на сознательном нарушении принципов логики и гносеологии. Ее также стали называть софистикой, а приемы, которые она пропагандировала, - софизмами. Софистикой называют и речь, состоящую из софизмов.

Эристика не является отдельной наукой. Она представляет собой разновидность «практического искусства». В Древней Греции под эристикой понимались поиски истины и добра, но постепенно под эристикой стали понимать обучение ведению спора с целью победы. Эристика делилась на диалектику и софистику.

Сократ развивал диалектику как искусство ведения эффективного спора, диалога, в котором путем взаимозаинтересованного обсуждения проблемы достигается истина. Софистика ставила целью спора победу и существенно скомпрометировала саму идею искусства спора.

Существуют определенные правила ведения спора:

* не следует спорить без особой необходимости, но опасно избегать споров в научных исследованиях;

* всякий спор должен иметь собственный ясный предмет;

* тема спора не должна меняться;

* спор имеет место только при наличии несовместимых взглядов на одно и то же;

* спор предполагает для сторон единый базис, на котором он может развернуться (ср. средневековое выражение: С еретиками не спорят, их сжигают);

* участие в споре основано на определенном владении логикой;

* участники спора должны иметь точные знания о предмете спора (нельзя спорить о том, что знаешь понаслышке);

* в споре надо бороться за утверждение истины и добра, а не собственного мнения;

* в споре надо проявлять тактику гибкости, так как ситуация в споре постоянно меняется, вводятся новые аргументы, всплывают неизвестные факты, меняются позиции участников. На все это приходится реагировать. Но, вступив в спор, необходимо твердо стоять на занятой позиции.

Наиболее распространены два крайних способа ведения спора: уступчивость и жесткость. Жесткость следует применять по принципиальным вопросам, в частностях - можно проявлять уступчивость.

* стратегия и тактика споров должны быть безошибочными. Стратегия - это общие принципы аргументации. Тактика - поиск и отбор аргументов, наиболее убедительных для данной аудитории, а также реакция на контраргументы других сторон в процессе спора;

* не следует бояться признавать в ходе спора свои ошибки, и надо быть терпимым к критике.

9.3 Этика, теория познания, вопросы политики у софистов

Этика античности была обращена к человеку. «Человек есть мера всех вещей» - эти слова Протагора исследователи по праву считают девизом для всех этических произведений данного периода. Для этических произведений античных авторов характерно преобладание натуралистической ориентации.

Кроме того, основной особенностью их этической позиции являлось понимание нравственности, добродетельности поведения человека как разумности. Именно разум управляет жизнью человека и общества в понимании античной этики, он играет главную роль в выборе правильного жизненного пути. Кроме разумности человеческого поведения, одной из основных характеристик античного мировоззрения являлось стремление к гармонии человека с его внутренним и с внешним миром. Этические воззрения софистов, Сократа, Платона, Аристотеля связаны в античной философии с переходом от идеи доминирования власти всеобщего над человеком к идее единства отдельного человека и государства, которая предполагала обоснование самоценности человека. В более поздний период этика эпикуреизма, стоицизма была связана с идеями противопоставления человека миру социального бытия, ухода человека в свой собственный, внутренний мир.

В соответствии с такой позицией человеку предлагался не длительный путь умственного и нравственного совершенствования, а наслаждение каждым мигом своего бытия.