2. Средства живописи - линия и краски - не исполняют никакой служебной роли, они сами конкретно участвуют в создании образа. Линией древний иконописец владел в совершенстве: в иконе мы видим ее и мягкой, и угловатой, и плавной, и графически тонкой, а местами и монументально-сочной. Она во всем подчиняется какому-то внутреннему, высокоразвитому чувству ритма и особое значение приобретает в контурах фигур и отдельных плоскостей.

Вспомним это видение: «Однажды глубоким вечером святой совершал свое правило и молился за братию, чтобы Господь помог им в ежедневных трудах и подвигах. Когда он молился так, вдруг раздался голос, зовущий: «Сергий!» Преподобный удивился необычному в ночной тишине зову и, сотворив молитву, открыл оконце келлии, желая увидеть говорящего. Внезапно появилось чудное видение: с неба просиял яркий свет, более яркий, чем дневной, который разогнал ночную тьму, и ночь стала светлее дня. Вновь раздался голос: «Сергий! Ты молишься о своих духовных детях - Господь принял твою молитву. Смотри внимательно, и ты увидишь, какое множество иноков собрано тобой под твое руководство во имя Святой и Живоначальной Троицы». И Сергий увидел перед собой множество прекрасных птиц, летавших не только по монастырю, но и вокруг него. И опять послышался голос: «Так же, как и виденные тобою стаи птиц, будут многочисленны твои ученики, и после тебя они не оскудеют, если только захотят последовать твоим стопам». [8]

Как именно умножались ученики преподобного, история сохранила нам интересные данные. Вроде бы сухая статистика, но она свидетельствует о возрождении, начавшемся с преподобного Сергия. За первые 100 лет от начала монголо-татарского ига до того момента, как к преподобному Сергию стали собираться ученики, то есть с 1240 по 1340 год, на всей Руси возникло всего около 30 новых монастырей, при этом Церковь Русская практически не знала новых святых иноков - преподобных. Начиная же с момента собирания учеников преподобным Сергием и далее на протяжении столетия картина совершенно меняется. Возникло до 150 новых монастырей, сам Троицкий монастырь дал от себя 50 обителей, давших, в свою очередь, 40 других, а из монастыря преподобного вышло около 100 монахов, прославленных Церковью в лике святых. Большинство святых XIV и начала XV века были либо учениками, либо «собеседниками», то есть испытавшими духовное влияние, преподобного Сергия. [9]

Поэтому сомнение и вопрос князя Димитрия: «Противостоять ли мне лютому врагу?» - мог быть разрешен только преподобным Сергием. Кто победил более лютого врага - диавола, тот вдохнет нравственные силы и для победы над врагом родного Отечества. Если сказать обобщенно, то в преподобном Сергии Радонежском соединились необыкновенная внутренняя сила духа и глубокое смирение.

Из его жития известно, что он никогда не добивался первенства, не искал известности и славы и, даже совершая удивительные чудеса, старался скрыть их от людской молвы. Он и в чудотворении был до конца верен смиренной кротости, которой следовал всю жизнь.

Так, источник из земли он извел молитвой только вследствие ропота братии на отсутствие питьевой воды и запретил называть этот источник Сергиевым: «Чтобы я никогда не слышал, как вы называете этот ключ моим именем, потому что не я дал вам воду, но Господь даровал ее нам, недостойным». К слову, место это с веками было утрачено и лишь предположительно вычисляется по ряду косвенных данных. Умершего отрока преподобный Сергий воскресил, убеждая при этом родителя, что мальчик всего лишь озяб по дороге и будто бы отец по ошибке принял его за мертвого: «Когда ты нес мальчика сюда, от сильной стужи он изнемог, и тебе показалось, что он умер. В келлии он отогрелся, а ты думаешь, что он ожил». [10] Помогая людям, святой Сергий по своему смирению скрывал свои чудеса, и до сих пор чудесная помощь преподобного остается зачастую без широкой огласки.

В чем еще уникальность святого Сергия Радонежского в сонме святых Русской Церкви?

Чтобы узнать о жизни, трудах и чудесах Сергия Радонежского, можно обратится к многочисленнымиконописным изображениям. Живописные же полотна, отражают то влияние, которое оказал образ святого на людей, живших через много столетий после его смерти, а также на людей, живущих сейчас.

Самым известным полотном, посвященным Сергию, является картина «Видение отроку Варфоломею» Михаила Васильевича Нестерова. (Приложение1, илл. 1) Художника вдохновил случай, произошедший с Преподобным в детстве, когда он еще носил имя Варфоломей. Мальчику не давалась грамота, но он усердно учился и молился. Однажды перед ним явился чудесный старец, который предсказал, что Всевышний дарует отроку способность читать. Таким образом, Сергий получил знание Священного Писания не от людей, а от самого Бога. Художник постарался передать на своей картине атмосферу чуда.

Сам Нестеров считал эту картину самой главной в своем творчестве: «Жить буду не я. Жить будет «Отрок Варфоломей». [13] Вот если через тридцать, через пятьдесят лет после моей смерти он ещё будет что-то говорить людям - значит, он живой, значит, жив и я», - писал художник.

Юность Сергия тоже нашла отражение в живописи. Многие художники изображали святого с медведем. Это еще один яркий эпизод «Жития»: еще до основания обители молодой монах жил в чаще леса, где от диких зверей его оберегала лишь горячая вера и молитва.

К нему приходил огромный медведь, с которым Преподобный делил свой последний кусок хлеба.

Сравним две картины, изображающие этот сюжет: настроение и колорит их разные. На картине современного художника Сергея Ефошкина (Прилож.1, илл. 2) лес залит ярким солнечным светом, а сквозь вершины деревьев проглядывает голубое небо. Михаил Нестеров (Прилож1, илл. 3) изобразил более мрачный пейзаж: на фоне темной, мрачной чащобы выделяются деревянная церковь и фигура молодого отшельника. Но роднит эти картины образ Сергия, излучающий доброту и любовь, которые способны усмирить даже самого лютого зверя.

Среди художников XIX - первой половины XX в. особой популярностью пользовалось изображение трудов Преподобного. Ведь Сергий создал монастырский общежитийный устав, по которому монахи, помимо молитвы, должны трудиться на благо Господа. Этому сюжету посвящен триптих Нестерова (Приложение1, илл4) и цикл картин Ефошкина (Приложение 1, илл. 5,6,7,8).

Полотна показывают нам игумена Троицкого монастыря в разном возрасте, в разное время года, но всегда занятого тяжелым физическим трудом. Они ярко иллюстрируют слова «Жития»: «…он без лености братии как купленный раб служил: и дрова для всех колол, и толок зерно, и хлеб пек, и еду варил, обувь и одежду шил, и воду в двух ведрах на своих плечах в гору носил и каждому у кельи ставил».

Говоря о Сергии-труженике, необходимо упомянуть и картину Аполлинария Васнецова «Троице-Сергиева лавра» (Приложение1, илл. 9). На полотне изображена повседневная жизнь и труды монахов. Глядя на картину, мы не можем догадаться, кто из них игумен монастыря, и это соответствует исторической правде. В «Житии» приводится случай, когда поселянин, пришедший поклониться «великому святому», не признал его в бедно одетом старце, работающем в огороде.

Еще одной темой, широко освещенной живописцами являются чудеса, явленные Богом через Преподобного.

Очень популярен сюжет об источнике, который появился близ обители по молитве Святого. (Приложение 1, илл. 10)

Одним из самых красивых и поэтичных сюжетов, связанных с преподобным Сергием, является «Чудо о птицах». Вот как увидел его современный художник Сергей Ефошкин. (Приложение1, илл. 11) Эта картина передаёт чудесное откровение Божие святому Сергию о судьбе Троицкой обители. Птицы - это все те, кто продолжает собираться под сводами кельи Преподобного, чтобы последовать его примеру монашеского подвига. Этих прекрасных птиц Сергий увидел, когда поздно ночь по своему обыкновению, бодрствовал и молился о братии.

Самым трогательным чудом Сергия является «Воскрешение отрока молитвами Святого». Современная художница Наталья Климова (Приложение1, илл. 12) посвятила свою картину именно ему.

Я решила остановиться именно на этих чудесах, потому что они характеризуют все главные черты преподобного Сергия: его веру и стремление служить Господу; его заботу обо всех окружающих и его скромность.

Заботился Сергий не только о своей братии, но и обо всей Русской земле, обо всем русском народе. Он стал одним из главных помощников для Московского князя Дмитрия Ивановича в деле объединения русских земель и борьбе против иноземного ига. Рассмотрим две из множества картин, посвященных благословению Сергием князя Дмитрия накануне Куликовской битвы.

Работа Ю. Пантюхина (Приложение1, илл. 13) более монументальна и торжественна. Мы видим необычного Сергия - грозного и сурового. Совсем другое настроение царит на картине Ю. Ракши. (Приложение1, илл. 14) Но мне ближе именно такое представление обэтом событии: прекрасный русский пейзаж, деревни и церкви. По полю бредут старушки, а к Сергию прижались двое детей - крестьянские мальчик и девочка. Русская земля, ее прошлое и будущее - это и есть Родина, которую предстоит защитить князю Дмитрию. На память сразу приходят слова: «Не в силе Бог, а в правде…» Особо следует отметить работы Виктора Васнецова, посвященные образу преподобного Сергия. Ведь он писал не только картины, но и иконы.

Благодаря мастерству художника, образ Сергия на иконе, несмотря на соблюдение всех канонов, не выглядит плоским и застывшим. А глядя на картину, зритель сразу понимает, что на ней изображена не просто бытовая сцена, а Чудо, свершившееся по молитве Преподобного.

Что же привлекало и привлекает живописцев в этом образе? На мой взгляд, вдохновение они черпали в «Житии Преподобного Сергия» Епифания Премудрого, а там Преподобный изображен не абстрактным святым, недосягаемым в своем величии, а живым человеком. Как все мы, он испытывал трудности в обучении, чувствовал страх и голод, страдал от лишений. Но благодаря своей вере и силе духа он смог преодолеть все человеческие слабости. Своим примером Сергий доказывал, что человек может вынести любые лишения и преодолеть любые трудности. При этом Преподобный прощал слабости тем, кто не имел силы их преодолеть, проявлял терпение и доброту даже к тем, кто обижал его.

Образ Сергия столь многогранен, что большинство художников, написав одну картину, возвращались к «Житию» Преподобного снова и снова.

Неослабевающий интерес художников к образу этого святого показывает, что величие и значение деяний Сергия не померкло со столетиями, отделяющими наше время от 14 века. Он по-прежнему является Заступником и Покровителем России и указывает нам путь.

В 1946 году произошло знаменательное событие: была вновь открыта древняя русская святыня - Троице-Сергиева Лавра. Предстояло возрождение обители. Она находилась в полном запустении. В Трапезном и Покровском храмах были устроены увеселительные заведения. На забеленных стенах «красовались» красные лозунги.

Мария Николаевна как художник-иконописец получила приглашение в Троице-Сергиеву Лавру. С этого времени начался основной период в ее творческой жизни. «Здесь, в Лавре, дарование Марии Николаевны раскрылось наиболее полно, чему содействовал искони присущий этой русской обители дух высокого монашеского благочестия и молитвенности, из которых произрастает и на которых зиждется труд иконописца». Одной из ее первых больших творческих работ была роспись Серапионовой палаты, посвященная Преподобному Сергию Радонежскому. В росписях «Труды Преподобного Сергия», «Видение Преподобному Сергию птиц», «Благословение князя Димитрия Донского», «Беседа Преподобного Сергия со святителем Алексием» и других изображены события из Жития Преподобного Сергия. В цветовом решении Мария Николаевна опиралась на свои копии Дионисия из Ферапонтова монастыря. Росписи были выполнены в 1949 году за два месяца (август-сентябрь).

Мария Николаевна собрала группу помощников из нескольких молодых художников, которые переносили рисунок с эскизов на стену, раскрывали цвета, растирали натуральные краски (среди них было много ферапонтовских камней). Работали все с необычайным воодушевлением и радостью.

Нельзя не сказать о том, что широкий интерес именно к древней иконе, к технике иконописи последовал уже после кончины монахини Иулиании. На протяжении своей жизни матушка Иулиания видела и испытывала то, что было нередким в церковной среде, - непонимание духовной ценности изобразительного языка древней русской иконы. Подчас отдавалось предпочтение живописному изображению. Сейчас даже трудно представить, каким это было испытанием для нее. Неоценим вклад матушки в дело разъяснения значимости древнерусской иконы и утверждения иконописных традиций именно в Лавре, среди братии монастыря и среди будущего духовенства.

Учеба иконописца - это не академические штудии, а дело жизни, подвиг, учеба духовная, как вместить в краски и линии невместимое, как человеческими средствами явить Богочеловеческое. Только Божественная благодать может помочь в этом свершении иконописцу. Поэтому учитель, наставник учит не только рисунку и цветовому видению, но святому подвижничеству»

«Монахиня Иулиания пользовалась огромным авторитетом и в духовном плане и как иконописец. Много дала для воспитания молодого поколения духовенства ее многолетняя работа в иконописном кружке. Большинство современных иконописцев в России - ученики монахини Иулиании или ученики ее учеников. А вначале она была одна. «…О матушке Иулиании надо и должно вспоминать не как об иконописце только, но как о человеке-христианине, жившем Богом не только своей специальностью, но всеми своими проявлениями. А это в наше время становится исключительной редкостью, и это блестки Руси уходящей, Святой Руси…».

Именно роспись монахини Иулиании в Серапионовой палате («Видение Преподобному Сергию птиц»), стала основой в нахождении композиционного решения для моей работы. Но т.к. это роспись, а мы пишем икону, перед началом работы мы делаем картон, где занимаемся нахождением размера основных форм (святого, палаток, горок, деревьев); ритмом складок; находим движение и динамику птиц, их количество; формой горок; количество темного пятна деревьев; проработка лика, что в общем отличает работу от росписи монахини Иулиании. Перед тем как приступить к раскрытию иконы я сделала несколько цветовых эскизов на бумаге темперой с акварелью, чтобы понять в каком коларите будет написана икона. Для того чтобы больше почувствовать материал я сделала цветовые эскизы на «таблеточках» натуральными пигментами с цветовых эскизов, которые были сделаныпервоначально на бумаге, для того чтобы почувствовать материал и увидеть как это будет выглядить в красках, на которых мы будем писать.

После нанесения на грунт прориси и фона процесс написания иконы разделяется на несколько последовательных этапов:

3) пробела - высветление одежд, зданий, горок и пр.;

4) охрение - высветление ликов и волос с последующей их обработкой (подрумянкой, притенениями и пр.);

Когда рисунок готов, икона, как говорят иконописцы, «раскрывается». Раскрыть икону - значит, заложить основные тона. Икона имеет колорит, который следует беречь. При раскрытии иконы опираемся на цветовой эскиз.

Начинаем работу с простых изображений и переходить к более сложным. Раскрываем сначала основные тона, то есть те, которые наносятся прямо на левкас и лежат в основе последующей работы - высветлений и притенений.

В иконе можно наблюдать тона, наложенные и густоравномерно (достигается нанесением краски в 2-3 слоя), и легко - «наливом», то есть жидко или даже прозрачно - «водко», часто и не вполне равномерно. Лучше всего покрыть один раз, но «в силу», чтобы левкас слегка просвечивал. Некоторая неравномерность создает эффект вибрации тона и придает живописи особую жизненность и легкость. Работа, выполненная в густых непроницаемых тонах, выглядит тяжелой, и поэтому мы старались, чтобы было сделано по разному-где тонакладывали краску густо, а что-то набирали лессировкой.

Но, пользуясь жидкой краской, надо соблюдать осторожность, так как большое количество жидкой краски сохнет медленно и левкас может «закипеть», то есть подняться и начать пузыриться, что трудно поправить.

Наносим краску следующим образом: кистью, которой нанесена жидкая краска на левкас, следует легкими движениями разравниваем краску в разные стороны, но так, чтобы волос кисти не трогал левкаса, и пока положенная краска еще свежа, надо постоянно добавлять готовый тон, так как жидкая краска, добавленная к просохшей, создает нежелательный рубец. Однако как бы искусно ни был проложен основной тон, после полного высыхания на нем могут обнаружиться такие неровности, которые требуют поправок. Поэтому каждый тон мы составляли с учетом последующих поправок, чтобы по высыхании проложенного тона им же полусухо пройти кисточкой самые светлые места (и раз, и два, и три). Но это выравнивание возможно только после полной просушки раскрытой поверхности, и делать его надо так, чтобы кисточка не оставляла клякс.

Начинали закладку тонов с фона, палаток, горок, деревьей, одежд святого и т.д. Основной фон имеет золотистый оттенок. При нанесении основного фона, мы покрывали этим же цветом и места, где должны быть деревья, палатки, горки. Деревья мы делали поверх охры, набирая лессировкой, не равномерно, для того чтобы придать свою технику исполнения, чтобы деревья отличались от палаток, которые в свою очередь закладывали равномерно, ровно. Чтобы архитектура отличалась от техники исполнения деревьев, травы, чтобы придать какую-то материальность и разность форм. Получилось ощущение что деревья мягко уходят «назад». Траву на переднем плане делали чистым глауконитом поверх высохшего основного фона, заливая прозрачно, после высыхания неровности набирали лессировкой. Трава внизу имеет разделения на теплую и холодную. Траву, которая находится ближе к зеленой палатке мы сделали плотной по тону и холодной по цвету, поэтому получилась заметная грань, благодаря чему трава отрываеся от палаток, что дает большее пространство и глубину.