Морфологические изменения кости нижней челюсти в условиях местного воздействия на ее регенерацию при моделировании экспериментального дефекта

Процент макрофагов при самостоятельной регенерации был выше контроля в течение 1-2 недель, однако, после применения БТФС этот показатель оставался повышенным на неделю дольше.

Численная плотность и относительное количество клеточных элементов с признаками деструктивных изменений достоверно увеличились на 1 и 2 неделях при спонтанном заживлении, после применения БТФС эти показатели уже на 2 неделе статистически достоверно не отличались от контроля.

Восстановление строения костной ткани после введения в участок дефекта АМСККП

Морфология кости нижней челюсти в условиях введения АМСККП. На фоне введения АМСККП в культуральной среде спустя 1 неделю дефект кости полностью заполнен кровью, между кровяным сгустком и краем дефекта были найдены типичные грануляции. Необходимо отметить начало образования кости в дефекте: формирование отдельных островков молодой кости и хряща среди грануляций. То есть состояние тканей в дефекте кости на этот срок практически соответствует контролю, однако, следует отметить значительно большее число кровеносных сосудов в структурах, заполняющих отверстие в кости, в том числе и в грануляциях.

На 2 неделе после введения АМСККП отверстие в кости нижней челюсти было полностью замещено молодой костной и хрящевой тканью (множество слившихся островков) с большим содержанием полнокровных тонкостенных кровеносных сосудов. Необходимо отметить формирование структур красного костного мозга уже на этот срок. Полости с костным мозгом были найдены у 8 из 12 животных после применения АМСККП, но средняя площадь этих полостей была статистически достоверно меньше на 67%, чем в интактной кости нижней челюсти (0,339±0,04 мм2). При естественном ходе репаративных процессов на данный срок ни у одного животного структур красного костного мозга обнаружено не было. То есть к этому времени наблюдали резкое ускорение процессов, приведшее к быстрому развитию или регенерации в костной мозоли гемопоэтической структуры - костного мозга.

Через 3 недели после введения АМСККП в культуральной среде дефект кости был полностью замещен слившимися островками молодой костной ткани со сформированными структурами красного костного мозга между ними. Полости с костным мозгом были найдены у всех животных после применения АМСККП и у 3 из 12 крыс при естественном течении регенерации. Но средняя площадь этих полостей после использования клеточных технологий уже не отличалась от интактного контроля, а после спонтанного заживления была достоверно меньше на 51,4%, чем в кости нижней челюсти интактных животных.

На срок в 4 недели после введения АМСККП в культуральной среде дефект кости был полностью замещен слившимися островками молодой костной ткани с полностью сформировавшимися структурами красного костного мозга между ними. На этот срок отличия в количестве животных с восстановленными структурами костного мозга и объеме полостей с мозгом между сравниваемыми группами животных отмечены не были.

На фоне введения АМСККП к 5 неделе в большинстве случаев отверстие в кости было полностью закрыто костной мозолью. Следует отметить, что в одном случае в кости нижней челюсти были найдены обширные участки с островками костной мозоли, перемежающиеся с очагами деструкции. Скорее всего, в этом случае имело место повреждение корня зуба - его ростовой части, при моделировании повреждения кости.

После статистической обработки данных денситометрии, процессов регенерации дефекта кости нижней челюсти крыс было обнаружено, что на фоне введения АМСККП отличия с интактным участком присутствовали на 2 и 5 неделях: меньше на 10,7% и 16,8%, соответственно. Можно отметить, что через 1 неделю после операции плотность тканей в дефекте кости нижней челюсти после применения АМСККП была значительно больше, чем при спонтанном заживлении, к 2 неделе величина значения данного показателя несколько уменьшается, к 3 - снова возрастает, а затем уже постепенно снижается все оставшееся время и к окончанию эксперимента становится даже меньше, чем при естественном ходе репаративной регенерации.

Структура регионарных ЛУ на фоне введения АМСККП. Через 1 и 2 недели объемная плотность коркового плато превосходила исходный уровень (13,6±0,996% от площади среза) на 41,2% и 34,6%, соответственно.

Относительная площадь паракортикальной зоны на срезе через 1, 2 и 3 недели была меньше исходной (46±1,91%) на 38,2%, 32,6% и 21,1%, соответственно.

Объемная плотность лимфоидных фолликулов без центров размножения спустя 1 и 2 недели была выше исходного состояния (4,83±0,718%) на 44,9% и 41,4%, соответственно.

Через 1 и 2 недели объемная плотность мантийной зоны в фолликулах с центрами размножения превосходила контрольный уровень (3,67±0,651%) на 52% и 54,5%, соответственно.

Начиная с первой недели мякотные тяжи постепенно расширялись и на 4 и 5 неделях их площадь стала статистически достоверно больше исходной (15,1±0,793%) на 17,2% и 19,9%, соответственно.

Процент мозговых синусов на срезе ЛУ только на 1 неделе был на 32,6% статистически достоверно больше контроля (9,58±0,669%).

Различия в строении субмандибулярных ЛУ крыс со спонтанным заживлением дефекта нижней челюсти и после заполнения отверстия АМСККП в культуральной среде были отмечены в объемной плотности коркового плато. Величина значения этого показателя на 1, 2, 4 и 5 неделях после применения АМСККП была меньше на 29,2%, 35,5%, 27,8% и 36,4%, соответственно, чем при спонтанной регенерации. При этом на 3 и 4 неделях спонтанной репарации объем коркового плато отличался от контроля, тогда как после использования клеток - на эти сроки достоверных различий с исходным состоянием нет.

Кроме того, при спонтанном заживлении объем паракортекса на 4 и 5 неделях после операции оставался меньше исходного, однако после применения АМСККП величина значения этого показателя уже нормализовалась.

Процент лимфоцитов в корковом плато ЛУ через 1 и 2 недели после начала эксперимента был статистически достоверно меньше контрольного (79,5±1,78% от числа всех клеток) на 13,9% и 12,3%, соответственно.

Относительное содержание иммуно- и плазмобластов спустя 1 и 2 недели было больше, чем в контроле (1,42±0,515%), в 2,5 и 2,3 раза, соответственно.

Относительное количество делящихся клеток в корковом плато было больше контроля (1,25±0,452%) только на 1 неделе в 2,7 раза.

Процент клеточных элементов с признаками деструктивных изменений через 1 неделю превосходил в 4,2 раза контрольный уровень (0,667±0,651%).

Различия в цитограмме коркового плато между крысами со спонтанным заживлением дефекта кости нижней челюсти и репаративными процессами на фоне использования АМСККП были найдены в изменениях численности ретикулярных клеток, макрофагов, фигур митозов и клеточных элементов с признаками деструктивных изменений.

При спонтанном заживлении нижней челюсти процент и абсолютное число ретикулярных клеток в корковом плато субмандибулярных ЛУ на 2 неделе были достоверно больше, чем на 4 и 5 неделях. Кроме того, численная плотность таких клеток через 5 недель при самостоятельной регенерации достоверно была выше, относительно состояния на 1 неделе. Тогда как после введения АМСККП изменения числа клеток стромы не были обнаружены.

Относительное число макрофагов через 5 недель при спонтанном заживлении было достоверно больше, а после использования АМСККП не отличалось от исходного.

Процент делящихся клеток на 2 неделе при спонтанной репарации был достоверно выше, но на фоне введения АМСККП не отличался от состояния в контроле.

Абсолютное и относительное число клеточных элементов с признаками деструктивных изменений при спонтанном заживлении были максимальными через 2 недели и превосходили соответствующие значения в контроле. Однако после использования АМСККП эти показатели были самыми большими спустя 1 неделю, а на 2 неделе после операции достоверно не отличались от исходных.

Процент лимфоцитов в герминативных центрах лимфоидных фолликулов через 1 неделю был статистически достоверно ниже на 37,8%, чем в контроле (56,5±2,35%). На 2 неделе лимфоцитов было меньше на 48,7%, а к 3 неделе - меньше на 26,7%, также по сравнению с исходным состоянием.

Относительное содержание иммуно- и плазмобластов через 1 неделю было статистически достоверно выше на 47,1%, чем в контроле (20,6±3,26%). На 2 неделе бластов было больше на 56,8%, и также относительно контроля. Абсолютное количество иммуно- и плазмобластов спустя 1 неделю было выше на 73,3%, чем в контроле (135±27 клеток на 105 мкм2 площади среза). На 2 неделе незрелых клеток было больше на 88,9%, также относительно исходного состояния.

Относительное содержание ретикулярных клеток через 1 неделю было статистически достоверно ниже на 55%, чем в контроле (14,6±1,56%). На 2 неделе клеток стромы было меньше на 48,5%, и также относительно контроля.

Процент макрофагов на 1, 2 и 3 неделях был больше на 77,1%, в 2,1 и 2,2 раза, соответственно, чем у интактных животных (3,67±0,778%). Абсолютное число этих клеток в контроле (24,3±7,33 клеток) было ниже в 2,1, 2,5 и 2,3 раза, соответственно, чем спустя 1, 2 и 3 недели.

Процент митозов через 1 неделю был статистически достоверно выше на 80,9%, чем в контроле (2,67±0,778%). Число фигур митозов на 105 мкм2 площади среза центра фолликула через 1 и 2 недели было выше в 2,1 раза, по сравнению с контролем (17,5±5,47 клеток).

Относительное содержание клеток с признаками деструктивных изменений через 1 и 2 недели было выше в 2,6 и 2,5 раза, соответственно, чем в контроле (1,33±0,492%). Абсолютное число клеток с деструктивными изменениями спустя 1 неделю было больше в 3,1 раза, чем в контроле (8,75±3,3 клеток). На 2 неделе таких клеток было больше в 3 раза, также относительно контроля.

Отличия в цитограмме герминативных центров лимфоидных фолликулов между животными со спонтанным заживлением дефекта кости нижней челюсти и репаративными процессами на фоне использования АМСККП были найдены в изменениях численности иммуно- и плазмобластов, ретикулярных клеток, макрофагов, фигур митозов и клеточных элементов с признаками деструктивных изменений.

При спонтанном заживлении нижней челюсти процент ретикулярных клеток, относительное и абсолютное число иммуно- и плазмобластов в центрах размножения лимфоидных узелков субмандибулярных ЛУ на 3 неделе были достоверно выше, чем в контроле. После введения АМСККП к этому времени уже произошла нормализация численности данных клеточных элементов.

Относительное число макрофагов при спонтанной регенерации на все точки наблюдения было выше исходного, а после использования АМСККП на срок в 4-5 недель не отличалось от контроля.

Процент делящихся клеток через 2 недели после операции и естественном ходе заживления был достоверно выше исходного, а на фоне введения АМСККП отличий на этот срок с контролем не было.

Абсолютное число клеток с явлениями деструкции при самостоятельной регенерации на 3 неделе достоверно отличалось от контроля, а на фоне введения АМСККП численная плотность таких клеток к этому сроку уже не отличалась от исходной.

Численная плотность всех клеток в просвете мозговых синусов спустя 1 неделю была больше в 3,5 раза, относительно состояния в контроле (125±452 клеток на 105 мкм2 площади среза).

Процент лимфоцитов через 1 неделю после начала эксперимента был ниже на 95,8%, по сравнению с контролем (55,6±3,2%). Кроме того, спустя 2 недели величина значения этого показателя была меньше на 45,2%, относительно исходного состояния.

Относительное содержание иммуно- и плазмобластов через 1 неделю было выше в 5,6 раза, чем в контроле (0,417±0,669%). Численная плотность этих клеток спустя 1 неделю была больше в 15,6 раза, относительно исходного состояния (0,667±1,23 клеток).

Через 1 неделю относительное количество макрофагов было больше в 4 раза, чем в контроле (6,33±1,07 клеток). Спустя 2 недели этих клеток стало больше в 3,3 раза, и также относительно контроля. Величина значения абсолютной численности макрофагов через 1 неделю была выше в 14 раз, по сравнению с контролем (7,92±3,26 клеток).

Процент клеток с признаками деструктивных изменений через 1 неделю был выше в 2,2 раза, чем в контроле (1,92±0,669%). Абсолютное число клеток с явлениями деструкции спустя 1 неделю было выше в 8,1 раза, по сравнению с контролем (2,25±0,754 клеток).

Отличия в цитограмме содержимого мозговых синусов между животными со спонтанным заживлением дефекта кости нижней челюсти и репаративными процессами на фоне использования АМСККП были найдены в изменениях общей численности клеток и, в частности, лимфоцитов, иммуно- и плазмобластов, ретикулярных клеток, макрофагов и клеточных элементов с признаками деструктивных изменений.

Численная плотность всех клеток и отдельно макрофагов при самостоятельной регенерации была выше контроля на 1 и 2 неделях, тогда как после введения АМСККП уже на 2 неделе величины значений указанных показателей достоверно не отличались от исходных.

При спонтанном заживлении нижней челюсти процент иммуно- и плазмобластов в мозговых синусах ЛУ возрос более выражено, чем после использования АМСККП, в связи с этим при последующей нормализации этого показателя у животных без АМСККП были найдены достоверные отличия между состоянием на указанный срок и точки в конце наблюдения.

Показатели относительного содержания ретикулярных клеток при спонтанной регенерации в конце наблюдения были достоверно выше контроля. Абсолютное количество клеток стромы при самостоятельном заживлении на 1 неделе было больше исходного. После использования АМСККП достоверные отличия от контроля процента и численной плотности этих клеточных элементов отсутствовали на все точки наблюдения.

Численная плотность и относительное количество клеточных элементов с признаками деструктивных изменений достоверно увеличились на 1 и 2 неделях при спонтанном заживлении. После применения АМСККП эти показатели уже на 2 неделе статистически достоверно не отличались от контроля.

Кость нижней челюсти после имплантации в ее дефект биодеградируемого полимера

Влияние имплантации ПГА на регенерацию дефекта нижней челюсти. Следует отметить, что практически во всех наблюдениях матрикс из ПГА сохранялся в дефекте кости нижней челюсти без изменений и выпадал из отверстия во время подготовки материала (удаление жевательных мышц после фиксирования формалином) к изучению методами морфологического и рентгенологического анализа.

После применения матриксов из биодеградируемого полимера на основе ПГА через 1 неделю сохранялось неизменным отверстие в кости, где находился сам матрикс. Так как создавался дефект несколько больше по размерам, то отмечено активное образование островков костной ткани между краем дефекта и матриксом. Сам матрикс на этот срок был окружен фиброзной тканью с большим числом клеточных элементов (фиброциты, фибробласты и макрофаги). Свидетельств деградации искусственного материала на этот срок не получено, также не обнаружено признаков формирования гигантских клеток инородных тел (гранулематозной воспалительной реакции) по краю матрикса.

Спустя 2 недели после заполнения дефекта кости матриксом из ПГА по-прежнему сохранялось отверстие, где находился матрикс без признаков деградации и без клеточной реакции в окружающих тканях на присутствие инородного тела. Матрикс был окружен тонкой фиброзной капсулой с большим числом макрофагов, далее между стенкой отверстия в кости и этой капсулой располагалась молодая костная ткань.

После введения ПГА спустя 3 недели сохранялось неизменным отверстие в кости, матрикс был отграничен тонкой фиброзной капсулой, между капсулой и самим краем дефекта была расположена молодая костная ткань с большим числом кровеносных сосудов и формированием полостей со структурами красного костного мозга. Можно отметить формирование грубой костной мозоли с хаотичным расположением структур кости, видимо, обусловленное длительным раздражением или постоянным разрушением и восстановлением костной ткани по краю инородного тела.

После использования ПГА через 4 недели, как и на все предыдущие сроки, отверстие в кости сохранялось неизменным и соответствовало размерам матрикса. По краю это отверстие было окружено молодой костной тканью с сосудами, далее следовала фиброзная ткань с большим числом макрофагов, по месту границы фиброзной и костной тканей было расположено множество очень широких полнокровных кровеносных сосудов.

Через 5 недель после использования матриксов по-прежнему сохранялось отверстие в кости. По краю костного дефекта развивалась молодая костная ткань, между ней и матриксом присутствовала тонкая фиброзная капсула с макрофагальной инфильтрацией.

В результате денситометрии дефекта кости нижней челюсти после заполнения его матриксом из ПГА было найдено, что плотность тканей в искусственно созданном отверстии практически всегда (за исключением срока в 4 недели) была статистически достоверно меньше, относительно состояния интактной кости: эта разница составляла 11,9%, 8,9%, 8,6% и 2,5%, соответственно, через 1, 2, 3 и 5 недель после операции.

Результаты изучения строения субмандибулярных ЛУ после внедрения ПГА в дефект кости. После применения ПГА для заполнения дефекта кости нижней челюсти к 5 неделе стал больше объем капсулы на 87,3%, относительно состояния у интактных животных (2,67±0,778% от площади среза). Объемная плотность соединительной ткани в корковом веществе ЛУ спустя 4 недели после операции была больше в 3,8 раза, чем в интактном контроле (0,75±0,754%). На 5 неделе величина значения данного показателя была больше в 4,7 раза, по сравнению с состоянием в контроле. Площадь соединительнотканных прослоек на срезе мозгового вещества на 4 и 5 неделях после операции стала больше в 3,7 и 4 раза, соответственно, относительно интактных животных (0,917±0,669%).

Через 1 и 2 недели объемная плотность коркового плато превосходила исходный уровень (13,6±0,996%) на 49,3% и 43,4%, соответственно, однако, на 4 и 5 неделях величина значения этого показателя уже была меньше, чем в интактном контроле на 25,9% и 32%, также соответственно.

Через 1, 2 и 3 недели объем паракортекса был меньше исходного (46±1,91%) на 57%, 62% и 26%, соответственно.

Объемная плотность лимфоидных фолликулов без центров размножения спустя 1 и 2 недели была выше исходного состояния (4,83±0,718%) на 51,8% и 50,1%, соответственно.

Относительный объем мантийной зоны через 1 и 2 недели превосходил контрольный уровень (3,67±0,651%) на 61,3% и 65,7%, соответственно. На 4 неделе объем мантия был уже меньше в 2,1 раза, а к 5 неделе - в 2,4 раза, также относительно интактного контроля.

Спустя 3, 4 и 5 недель объемная плотность мякотных тяжей превосходила исходный уровень (15,1±0,793%) на 27,2%, 33,1% и 37,1%, соответственно.

Статистически достоверные различия в строении субмандибулярных ЛУ крыс со спонтанным заживлением дефекта нижней челюсти и после заполнения отверстия ПГА были отмечены в объемной плотности коркового плато. Величина значения этого показателя на 2, 3, 4 и 5 неделях после применения полимера была меньше на 27,2%, 34,3%, 57,4% и 70,9%, соответственно, чем при спонтанной регенерации.

Процент лимфоцитов в корковом плато ЛУ через 1, 2, 3, 4 и 5 недель после начала эксперимента был статистически достоверно меньше контрольного (79,5±1,78% от общего числа клеток) на 13,9%, 13,9%, 13,7%, 15,6% и 20,8%, соответственно.

Относительное содержание иммуно- и плазмобластов спустя 1 и 2 недели было больше, чем в контроле (1,42±0,515%), в 2,3 раза. Численная плотность иммуно- и плазмобластов на 4 и 5 неделях была ниже интактного контроля (13,3±5,79 клеток на 105 мкм2 площади среза) в 2,5 и 2,6 раза, соответственно.

Процент ретикулярных клеток постепенно возрастал и на 4 и 5 неделях был больше на 29,2% и 38,5%, соответственно, чем в контроле (9,75±0,866%). Абсолютная численность ретикулярных клеток к 1 неделе была меньше на 53,5%, чем в контроле (89,8±10,7 клеток).

Процент макрофагов был больше исходного состояния (3,08±0,793%) на 76%, 78,6% и 78,6%, соответственно, на 3, 4 и 5 неделях. Абсолютное количество макрофагов было больше на 97,2% и 93,7%, соответственно, чем у интактных животных (28,4±7,49%), через 4 и 5 недель.

Через 1 и 2 недели процент фигур митозов был выше в 2,6 раза, соответственно, чем у интактных животных (1,25±0,452%).

Процент клеточных элементов с признаками деструктивных изменений через 1, 4 и 5 недель превосходил контрольный уровень (0,667±0,651%) в 4,2, 4,3 и 4,8 раза, соответственно. Число нежизнеспособных клеток на единицу площади среза коркового плато достоверно больше исходного (6,08±5,96 клеток) стало только к 5 неделе после хирургического вмешательства в 5,1 раза.

Различия в цитограмме коркового плато между крысами со спонтанным заживлением дефекта кости нижней челюсти и репаративными процессами на фоне использования ПГА были найдены в изменениях численности лимфоцитов и клеточных элементов с признаками деструктивных изменений.

При спонтанном заживлении нижней челюсти через 5 недель после операции были больше процент лимфоцитов на 13,7%, меньше относительное и абсолютное число клеток с явлениями деструкции в 5,1 и 5,5 раза, также соответственно, относительно аналогичного срока после хирургического вмешательства с применением ПГА.

Процент лимфоцитов в герминативных центрах лимфоидных фолликулов через 1, 2, 3, 4 и 5 недель был статистически достоверно ниже на 47,5%, 61%, 33,6%, 33,6% и 32,3%, соответственно, чем в контроле (56,5±2,35% от общего числа клеток).

Относительное содержание иммуно- и плазмобластов спустя 1 неделю было больше на 58,7%, чем в контроле (20,6±3,26%). При этом на 2 неделе бластов также было больше на 63,1%, и также по сравнению с исходным состоянием. К 5 неделе величина значения этого показателя стала уже меньше на 54,9%, чем у интактных животных. Абсолютное число иммуно- и плазмобластов спустя 1 неделю было выше на 65,2%, относительно интактных крыс (135±27 клеток на 105 мкм2 площади среза). На 2 неделе бластов было больше на 73,3%, по сравнению с состоянием в контроле.

Процент ретикулярных клеток через 1 неделю был меньше на 53,7%, чем в контроле (114,6±1,56%). Спустя 2 недели клеток стромы было меньше на 44,6%, относительно состояния в контроле. Следует отметить, что на 4 и 5 неделях число ретикулярных клеток было уже выше на 32,9% и 40,4%, соответственно, чем в контроле. Численная плотность ретикулярных клеток на 4 неделе была достоверно больше на 62,3%, по сравнению с контролем (95,5±13,5 клеток). На 5 неделе клеток стромы было также больше на 74,9%, и также чем в контроле.

Процент макрофагов через 1, 2, 3, 4 и 5 недель был больше на 77,1%, в 2,1, 2,3, 2,5 и 2,7 раза, соответственно, чем в контроле (3,67±0,778%). Число макрофагов на единицу площади среза на 2, 3, 4 и 5 неделях было больше в 2,2, 2,6, 3 и 3,3 раза, соответственно, по сравнению с контролем (24,3±7,33 клеток).

Процент митозов спустя 1 неделю был больше на 96,6%, чем в контроле (2,67±0,778%). На 2 неделе фигур митозов было больше на 99,6%, относительно исходного состояния.

Относительное содержание клеток с признаками деструктивных изменений через 1, 2, 3, 4 и 5 недель превосходило в 2,4, 2,5, 3, 3,2 и 3,3 раза, соответственно, контрольный уровень (1,33±0,492%). Численная плотность клеток с явлениями деструкции также была на 1, 2, 3, 4 и 5 неделях больше в 2,4, 2,7, 3,3, 3,9 и 4 раза, также соответственно, и также по сравнению с состоянием у интактных крыс (8,75±3,31 клеток).

Различия в цитограмме герминативных центров между крысами со спонтанным заживлением дефекта кости нижней челюсти и репаративными процессами на фоне использования ПГА были найдены в изменениях количества практически всех клеточных элементов: численности лимфоцитов, иммуно- и плазмобластов, ретикулярных клеток, макрофагов и клеток с признаками деструктивных изменений.

При спонтанном заживлении нижней челюсти процент лимфоцитов на 5 неделе был выше на 23%, чем на этот срок на фоне использования ПГА.

Относительное содержание иммуно- и плазмобластов на 4 и 5 неделях после операции с внедрением ПГА было ниже на 63,1% и 69,9%, соответственно, чем при самостоятельной репарации.

Процент ретикулярных клеток на 4 и 5 неделях при спонтанном заживлении был ниже на 70,2% и 53%, соответственно, чем на аналогичные сроки на фоне использования ПГА. Абсолютное содержание клеток стромы на 4 и 5 неделях после операции с внедрением ПГА также было больше в 2,1 раза и на 81,9%, и также соответственно, чем при самостоятельной репарации.

Процент макрофагов на 4 и 5 неделях при естественной репарации был ниже на 50% и 63,8%, соответственно, чем на аналогичные сроки на фоне использования ПГА. Количество макрофагов на единицу площади среза на 4 и 5 неделях после операции с применением ПГА также было больше на 85,3% и 96,4%, и также соответственно, чем при самостоятельной репарации.

Относительное и абсолютное число клеточных элементов с признаками деструктивных изменений через 5 недель после применения ПГА были больше в 2,3 и 2,8 раза, соответственно, относительно аналогичного срока спонтанной регенерации.

Численная плотность всех клеток в просвете мозговых синусов субмандибулярных ЛУ после применения ПГА на 1 неделе была больше в 3,8 раза, относительно состояния у интактных животных (125±45,2 клеток на 105 мкм2 площади среза). Спустя 2 недели всех клеток было больше в 2,8 раза, по сравнению с исходным состоянием.

Относительное число лимфоцитов на 1, 2, 3, 4 и 5 неделях после использования ПГА статистически достоверно было на 77,6%, 75,9%, в 3,1, 7,3 и 11,5 раза, соответственно, меньше контроля (55,6±3,2% от общего числа клеток). Абсолютное содержание лимфоцитов только на 4 и 5 неделях было меньше в 7,8 и 11,9 раза, соответственно, относительно исходных данных (69,4±25,1 клеток).

Процент иммуно- и плазмобластов через 1 неделю был больше в 6,6 раза, чем в контроле (0,417±0,669%). Численная плотность иммуно- и плазмобластов спустя 1 неделю была также выше в 19,5 раза, и также относительно интактных крыс (0,667±1,23 клеток). К окончанию эксперимента бласты полностью исчезли из мозговых синусов.

Относительное количество ретикулярных клеток через 4 недели было выше на 45,6%, чем в контроле (24,8±2,7%). Спустя 5 недель клеток стромы было больше на 52,4%, относительно исходного состояния. Число ретикулярных клеток на единицу площади среза только на 1 неделе было достоверно больше в 3,2 раза, чем в контроле (30,6±10,1 клеток).

Относительное число макрофагов было больше исходного (6,33±1,07%) через 1, 2, 3, 4 и 5 недель в 3,7, 4,1, 5,3, 5,3 и 5,7 раза, соответственно. Число макрофагов на единицу площади среза на 1 и 2 неделях было больше в 14,3 и 11,7 раза, соответственно, по сравнению с контролем (7,92±3,26 клеток).

Относительное содержание клеток с признаками деструктивных изменений через 1, 2, 3, 4 и 5 недель превосходило в 2,2, 2,2, 2,3, 2,1 и 2,3 раза, соответственно, контрольный уровень (1,92±0,669%). Численная плотность клеток с явлениями деструкции на 1 неделе была больше в 8,7 раза, по сравнению с состоянием у интактных крыс. На 2 неделе величина значения этого показателя была также больше в 6,6 раза, и также относительно контроля (2,25±0,754 клеток).

Различия в цитограмме клеток в просвете мозговых синусов между крысами со спонтанным заживлением дефекта кости нижней челюсти и репаративными процессами на фоне использования ПГА были найдены в изменениях численности лимфоцитов, ретикулярных клеток и макрофагов.

Процент лимфоцитов на 3, 4 и 5 неделях при спонтанном заживлении был статистически достоверно выше в 2,7, 6,4 и 9,2 раза, соответственно, чем на аналогичные сроки на фоне использования ПГА. Абсолютное содержание лимфоцитов на 4 и 5 неделях после операции с внедрением ПГА было меньше в 9,2 и 13,4 раза, соответственно, чем при самостоятельной репарации.

Процент ретикулярных клеток на 4 и 5 неделях при спонтанном заживлении был статистически достоверно ниже на 36,7% и 20,4%, соответственно, по сравнению с теми же сроками на фоне использования ПГА.

Процент макрофагов на 3, 4 и 5 неделях после операции с применением ПГА был выше в 3,7, 4,3 и 5,8 раза, соответственно, чем при самостоятельной репарации.

Сравнительная морфология костной ткани после воздействия различными способами на репарацию ее дефекта

Изменения васкуляризации в дефекте кости нижней челюсти. На срок в 1 неделю численная плотность сосудов в дефекте после использования БТФС (27,9±1,52 сосудов на 105 мкм2 площади среза) была ниже на 21,1% и 34,4%, соответственно, чем при спонтанном заживлении и после введения суспензии АМСККП. После имплантации ПГА (28,1±1,78 сосудов) на этот срок сосудов было меньше на 33,5%, относительно состояния после использования АМСККП.

Через 2 недели число сосудов на 105 мкм2 площади среза дефекта костной ткани при спонтанной регенерации (34,4±1,16 сосудов) было больше на 50,2%, 39,3% и 27,9%, соответственно, чем после использования БТФС, после введения АМСККП и после имплантации ПГА.

На срок в 3 недели содержание сосудов на единице площади среза дефекта кости нижней челюсти после использования БТФС (16±1,52 сосудов) было меньше на 42,5%, 35,6% и 51,3%, соответственно, чем при спонтанном заживлении, после введения суспензии АМСККП и после имплантации ПГА.

Численная плотность сосудов на срок в 4 недели после имплантации ПГА (23,5±1,84 сосудов) была больше на 35,9%, 49,7% и 38,2%, соответственно, чем при естественном заживлении, после использования БТФС и после введения АМСККП.

Спустя 5 недель абсолютное число сосудов после имплантации ПГА (21,5±1,55 сосудов) было также выше на 59,3%, 64,1% и 38,7%, также соответственно, и также относительно состояния при естественном заживлении, после использования БТФС и после введения АМСККП.

Изменения численной плотности клеточных элементов в различные сроки при регенерации дефекта в кости нижней челюсти. На срок в 1 неделю величина значения данного показателя при естественном ходе репарационных процессов (963±62,8 клеток элементов на 105 мкм2 площади среза) была достоверно выше в 6,7 раза, на 43,1% и 31,6%, соответственно, чем после использования БТФС, после введения суспензии АМСККП в культуральной среде и после имплантации ПГА. После применения БТФС (144±13,4 клеток) на этот срок клеток было меньше в 4,7 и 5,1 раза, соответственно, относительно состояния после использования АМСККП и после имплантации ПГА.

Через 2 недели число клеток на 105 мкм2 площади среза дефекта костной ткани после использования БТФС (81,6±8,88 клеток) было статистически достоверно ниже в 8,2, 4,8 и 7,6 раза, соответственно, чем при спонтанном заживлении, после введения АМСККП и после имплантации ПГА. После введения АМСККП (391±47,3 клеток) содержание клеточных элементов было меньше на 71,9% и 58,8%, соответственно, относительно состояния при естественном течении репаративных процессов и после имплантации ПГА.

На срок в 3 недели содержание клеточных элементов на единице площади среза дефекта кости нижней челюсти после имплантации ПГА (487±53,3 клеток) было выше в 5,2, 6,8 и 6,7 раза, соответственно, чем при естественном заживлении, после использования БТФС и после введения АМСККП.

Численная плотность всех клеток на срок в 4 недели после имплантации ПГА (462±69,4 клеток) была больше в 6,8, 7,4 и 8,2 раза, соответственно, чем при естественном заживлении, после использования БТФС и после введения АМСККП.

Спустя 5 недель абсолютное число клеточных элементов после имплантации ПГА (418±78 клеток) было также выше в 7,1, 8,3 и 7,5 раза, также соответственно, и также относительно состояния при естественном заживлении, после использования БТФС и после введения АМСККП.

Особенности появления структур красного костного мозга в дефекте кости нижней челюсти. На 2 неделе полости с красным костным мозгом были найдены у 8 из 12 животных после введения АМСККП, но средняя площадь этих полостей была статистически достоверно меньше на 67%, чем в интактной кости нижней челюсти (0,339±0,04) мм2. В других группах на данный срок ни у одного животного структур красного костного мозга обнаружено не было. То есть к этому времени после введения АМСККП в дефект кости нижней челюсти наблюдали резкое ускорение процессов, приведшее к быстрому развитию или регенерации в костной мозоли гемопоэтической структуры - костного мозга.

Через 3 недели полости с костным мозгом были найдены у всех животных после применения АМСККП, у 3 из 12 крыс при естественном течении регенерации и у 4 из 12 после использования БТФС. Но средняя площадь этих полостей при спонтанном заживлении и после внедрения БТФС еще была достоверно меньше на 50,7% и 46,1%, соответственно, чем в интактном контроле, тогда как после использования клеточных технологий площадь уже не отличалась от интактного уровня.

Только спустя 4 недели структуры красного костного мозга были обнаружены в молодой костной ткани между краем дефекта и имплантированным ПГА. На 4 и 5 неделях эти полости были найдены в 50,7% и 46,1% случаев, соответственно, и эти полости были меньше, чем в интактном контроле на 50,7% и 72,1%, также соответственно. Кроме того, на 4 неделе средняя площадь полости с костным мозгом на срезе после имплантации ПГА была меньше на 51,1%, по сравнению с результатами после введения суспензии АМСККП.

Спустя 5 недель величина значения данного показателя была меньше на 65,5%, 70,6% и 80,2%, соответственно, относительно спонтанного заживления, после использования БТФС и после введения АМСККП.

ОБСУЖДЕНИЕ ПОЛУЧЕННЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

Фибрин в тканях, согласно литературным данным, уменьшает выраженность воспалительного процесса (Колесников И.С., 2006; Майбородин И.В. и др., 2007а, 2008б, 2009б; Рагимова Т.М., 2009; Maiborodin I. et al., 2010; Ковынцев Д.Н., 2010) и ограничивает распространение инфекции (Dohan D.M. et al., 2006в; Choukroun J. et al., 2006б). То есть, при введении фибринового сгустка в полость раны, видимо, можно защитить окружающие ткани, как от распространения микроорганизмов, так и от излишнего воздействия лизосомальных ферментов фагоцитов. Происходит ограничение деструкции и, в связи с этим, раньше начинаются регенераторные процессы, в тканях оказывается меньший объем антигенов и детрита, происходит более быстрое очищение раны.

Мигрируя по фибрину, лейкоциты более быстро достигают всех участков раны, даже покрытых наслоениями гноя и детрита и, таким образом, ткани эффективно очищаются от антигенных веществ (микроорганизмы и тот же детрит). Кроме того, при передвижении по фибриновому сгустку лейкоциты частично «разжижают» его своими ферментами и даже плотный сгусток становится похожим на сеть. Фибробласты, располагаясь в фибриновой сети, начинают синтез коллагена не только со дна раны, но и из ее полости, таким образом, более быстро на месте формируется рубцовая ткань. Следует отметить, что фибрин не только облегчает миграцию фибробластов, но и сам по себе ускоряет синтез соединительной ткани (You T.M. et al., 2007а, 2007б; Майбородин И.В. и др., 2007а, 2008б, 2009б; Рагимова Т.М., 2009; Maiborodin I. et al., 2010; Ковынцев Д.Н., 2010).

После операции с последующим применением БТФС не происходит заполнения дефекта костной ткани кровяным сгустком, нет необходимости тратить время на лизис и элиминацию эритроцитов посредством фагоцитоза. В большинстве случаев уже через 1 неделю весь дефект костной ткани был заполнен слившимися островками вновь сформированной кости. Регенерация кости после применения БТФС уже к 1 неделе привела к практически полному заполнению искусственного дефекта.

Таким образом, начало репарационных процессов при применении БТФС проходит интенсивнее, чем при спонтанном заживлении. Отверстие раньше и интенсивнее заполняется островками костной ткани, видимо, формирование костной ткани начинается сразу после операции без потери времени на лизис и удаление кровяного сгустка с большим числом эритроцитов. Костные островки раньше сливаются и формируют молодую костную ткань.

На основании данных литературы мы ожидали ускорения регенерации дефекта кости после введения АМСККП и, соответственно, большей ее плотности, по сравнению с результатами денситометрии челюсти при естественном течении репаративных процессов (Jiang X. et al., 2010; Kallai I. et al., 2010; Kumar S. et al., 2010; Chang S.H. et al., 2010; Zhang Z.Y. et al., 2010).

Скорее всего, падение плотности в очаге по данным денситометрии на 2 и 5 неделях после операции связано с развитием красного костного мозга. На 1 неделе идет активное развитие кости и было отмечено повышение ее плотности, далее формируется красный костный мозг, который расположен в полостях и, соответственно, плотность костной ткани падает.

Следует обратить внимание, что и при морфологической оценке процессов репарации были также получены данные о значительном прогрессировании развития структур красного костного мозга после введения АМСККП. Уже к 2 неделе наблюдали резкое ускорение процессов, приведшее к быстрому развитию или регенерации в костной мозоли гемопоэтической структуры - костного мозга.

Свидетельств деградации полимера из ПГА на все сроки эксперимента не получено. После применения ПГА на все точки наблюдения сохранялось неизменным отверстие в кости, где находился сам матрикс.

В литературе имеются свидетельства о лизисе ПГА и активном формировании костной ткани на месте его имплантации в дефекты различных костей. В экспериментах по изучению репаративного остеогенеза было показано, что имплантаты из некоторых ПГА, в, частности, полигидроксибутират, обладают выраженными направленными остеопластическими свойствами (Шишацкая Е.И. и др., 2008в).

Однако, согласно нашим результатам, ни у одного животного, а это 50 особей, не было найдено абсолютно никаких результатов деградации ПГА. То есть полимер из ПГА при имплантации в искусственно созданное отверстие в кости нижней челюсти не деградирует, не встраивается в молодую костную ткань и не консолидируется к окружающим участкам кости. Этот полимер в костной ткани ведет себя не как биодеградируемая субстанция, а как биологически инертное вещество.

По результатам изучения васкуляризации дефекта кости нижней челюсти крыс при различных способах влияния на регенераторные процессы было найдено, что наиболее быстро возвращение к норме указанных показателей происходит у животных после применения БТФС и после введения АМСККП.

В результате исследования численной плотности клеточных элементов на срезе дефекта кости нижней челюсти крыс при различных способах влияния на регенераторные процессы также было обнаружено, что наиболее быстро возвращение к норме указанных показателей происходит у животных после применения БТФС и после введения АМСККП в культуральной среде. Только после использования клеточных или фибриновых технологий количество клеток на единице площади среза к 5 неделе после операции соответствовало интактному контролю.

Сразу после операции при естественном ходе репаративного процесса кровяной сгусток постепенно замещается сначала грануляциями, а потом молодой костной тканью. В грануляционной ткани очень много кровеносных сосудов, фибробластов, непосредственно участвующих в формировании этих грануляций, и лейкоцитов, лизирующих как сам сгусток, так и тканевой детрит, оставшийся в дефекте кости после его моделирования. Поэтому в первые сроки после операции очень высоки значения показателей, характеризующих васкуляризацию и лейкоцитарную инфильтрацию. По мере заполнения дефекта островками молодой костной ткани и формирования костной мозоли количество сосудов и клеточных элементов быстро уменьшается, но даже к 5 неделе значения указанных показателей еще статистически достоверно отличались от интактного контроля.

Видимо, такая же картина наблюдается после введения в искусственно созданный дефект суспензии АМСККП в культуральной среде. Так же образуются грануляции, характеризующиеся большим числом сосудов и клеток, так же происходит постепенная замена грануляций молодой костной тканью и костной мозолью. Однако, все эти процессы идут быстрее, чем при естественном заживлении, что и обусловливает несколько лучшие результаты.

После применения БТФС дефект кости заполняется фибриновым сгустком, там не образуются (или образуются в значительно меньшем объеме - между краем дефекта и фибриновым сгустком) грануляции. Поэтому даже уже на срок в 1 неделю после операции есть достоверные отличия выраженности васкуляризации и содержания клеточных элементов в этих группах от состояния при естественном течении репаративных процессов.

Рассмотрим еще один результат экспериментальных исследований репаративных процессов в кости нижней челюсти крыс.

В результате хирургического вмешательства при создании отверстия в кости нижней челюсти в некоторых случаях была повреждена ростовая зона корня центрального нижнего резца. В таких случаях в течение всего времени наблюдения не произошло полной репарации созданного дефекта, независимо от того, использовали БТФС, АМСККП, ПГА или нет. Несомненные признаки регенерации были найдены только на 5 неделе и только в тех случаях, когда животное самопроизвольно потеряло поврежденный зуб. Вместе с признаками регенерации дефекта в кости нижней челюсти на этот срок у крыс были найдены и явления восстановления структур корня зуба, то есть через некоторое время следует ожидать восстановления потерянного зуба.

Полученные данные еще раз свидетельствуют в пользу того, что при травме костей челюстей необходимо удаление поврежденных при этом корней зубов.

После индукции воспалительного процесса созданием отверстия в кости нижней челюсти и при естественном течении регенерации в субмандибулярных ЛУ расширяется корковое плато. Также к 1 неделе увеличивается объемная плотность лимфоидных фолликулов без центров размножения, в фолликулах с центрами расширяется мантийная зона и уменьшаются герминативные центры, увеличивается площадь на срезе органов структур мозгового вещества: мякотных тяжей и мозговых синусов. Однако, величины значений этих показателей нормализуются к 3-4 неделе и затем остаются на уровне контроля до конца времени наблюдения. Во всех зонах ЛУ на 1-2 неделях возросло число иммуно- и плазмобластов, делящихся клеток и клеточных элементов с признаками деструктивных изменений, на фоне этого уменьшилось число лимфоцитов. Затем численность указанных клеток нормализовалось, но к концу наблюдения увеличилось содержание ретикулярных клеток и макрофагов.

Скорее всего, поступление антигенов при моделировании дефекта костной ткани приводит к пролиферации В-лимфоцитов, за счет этого и расширяется корковое плато. Кроме пролиферации в различных структурах стимулируется дифференцировка клеток. Активно делящиеся и созревающие лимфоциты формируют лимфоидные фолликулы без герминативных центров. Далее в таких узелках, по мере дифференцировки клеток, образуются светлые центры. Так как клетки по периферии продолжают делиться, в данных узелках процент периферии (мантийной зоны) более высок, относительно самих центров размножения. Из-за этого возрастает число фигур митозов и содержание незрелых клеточных элементов - иммунобластов и плазмобластов, при одновременном уменьшении числа их предшественников - лимфоцитов.

По мере дифференцировки лимфоцитов в фолликулах, относительно зрелые клеточные элементы мигрируют в мякотные тяжи, по-видимому, вследствие этого и происходит гипертрофия этих структур.

Увеличение численности клеток с признаками деструкции в данном случае мы связываем с прямым воздействием антигенных и токсических веществ из места воспалительной реакции.

При массивном поступлении клеточного и тканевого детрита, часть его может оседать в просвете синусной системы. Такие крупные фрагменты детрита или постепенно лизируются фагоцитами или сначала инкапсулируются, а потом полностью замещаются соединительной тканью.

Развитие склероза в различных структурах ЛУ, согласно литературным данным, начинается именно с «огрубления» их ретикулярной стромы (Kinmonth J.B., Wolfe J.H., 1980; Rada I.O. et al., 1983; Tudose N., Rada O., 1984; Бородин Ю.И. и др., 2000). То есть увеличение численности в корковом плато ретикулярных клеток и макрофагов, которые являются неотъемлемым компонентом соединительной ткани, к концу времени наблюдения, скорее всего, связано с постепенной склеротической трансформацией этой зоны.

Различия в строении субмандибулярных ЛУ крыс со спонтанным заживлением дефекта нижней челюсти и после применения БТФС или АМСККП были отмечены в объемной плотности коркового плато, которая после применения фибрина или стволовых клеток была меньше, чем при спонтанной регенерации. Кроме того, при спонтанном заживлении объем паракортекса на 4 и 5 неделях после операции оставался достоверно меньше исходного, тогда как после применения БТФС или АМСККП величина значения этого показателя находилась в пределах нормы.

Различия в цитограмме различных зон были найдены в изменениях численности лимфоцитов, иммуно- и плазмобластов, ретикулярных клеток, макрофагов, фигур митозов и клеточных элементов с признаками деструктивных изменений. После применения фибриновых или клеточных технологий величины значений показателей указанных клеточных элементов изменялись не так выражено и раньше возвращались к контрольному уровню.

Видимо, более быстрая регенерация тканей после применения БТФС или АМСККП, что проявляется более интенсивным заживлением дефекта кости нижней челюсти или ускоренным развитием гемопоэтических структур, приводит к меньшему объему детрита и антигенных веществ, поступающих в субмандибулярные ЛУ. Вследствие этого, реакция иммунокомпентентных клеток коркового плато выражена в меньшей степени и, соответственно, меньше выражена гипертрофия данной зоны.

Отличия изменений клеточного состава паренхимы В-зависимых структур ЛУ, скорее всего, также обусловлены ускорением процессов репарации костной ткани после использования БТФС (You T.M. et al., 2007а, 2007б; Lee H.J. et al., 2007; Майбородин И.В. и др., 2007а, 2008б, 2009б; Рагимова Т.М., 2009; Maiborodin I. et al., 2010; Ковынцев Д.Н., 2010) или АМСККП (Кругляков П.В. и др., 2005; Фатхудинов Т.Х. и др., 2005; Shao Z. et al., 2007; Wongchuensoontorn C. et al., 2009; Jiang X. et al., 2010; Kallai I. et al., 2010). Также меньшая степень поступления антигенов в ЛУ способствует снижению миграции макрофагов в данные органы или уменьшению процессов дифференцировки их на месте из моноцитов. Уменьшение объема токсических веществ, образование которых всегда сопровождает асептический или септический воспалительный процесс, приводит к сокращению численности клеток с деструктивными изменениями ядра или цитоплазмы.

Видимо, со снижением антигенной и токсической нагрузки на ЛУ связана меньшая степень увеличения численности ретикулярных клеток. В данном случае можно заключить, что использование БТФС или АМСККП для местного воздействия на репарацию дефекта в кости нижней челюсти сопровождается меньшей степенью реакции стромальных клеточных элементов В-зон ЛУ и, следовательно, меньшей вероятностью развития склеротических процессов в данных органах.

После применения ПГА для воздействия на процесс репаративной регенерации дефекта костной ткани или, говоря другими словами, при внедрении инородного тела в искусственно созданное отверстие в кости нижней челюсти, в регионарных субмандибулярных ЛУ к концу времени наблюдения (4-5 недель после операции) возросли толщина капсулы и объемная плотность соединительнотканных прослоек в корковом и мозговом веществе.

Можно предположить, что в результате длительного присутствия инородного тела в дефекте костной ткани и постоянного разрушения и восстановления кости по краю дефекта при смещении матрикса инициируется и идет активный хронический воспалительный процесс с частыми обострениями.

В результате длительного воспаления в регионарные ЛУ поступает большой объем антигенных веществ, клеточного и тканевого детрита, которые обезвреживаются и лизируются в указанных органах лимфатической системы. Длительное поступление антигенов и детрита в ЛУ приводит к постепенной декомпенсации детоксикационных функций этих органов и к все большему расширению капсулы и увеличению прослоек соединительной ткани, как в корковом, так и в мозговом веществе. Происходит постепенное замещение лимфоидной паренхимы и синусной структуры ЛУ различными типами соединительной ткани.

Следует отметить, что величина объемной плотности коркового плато на 2, 3, 4 и 5 неделях после применения полимера была статистически достоверно меньше, чем при спонтанной регенерации, а относительный объем мантийной зоны в лимфоидных фолликулах с герминативными центрами сначала был больше контроля на 1 и 2 неделе, потом этот показатель постепенно снижался и на 4-5 неделях был даже ниже исходного.

Не исключено, что хроническое воспаление и поступление антигенов и детрита в ЛУ сначала стимулирует иммунный ответ в данных органах, проявляющийся в активном формировании фолликулов обоих типов и уменьшении за счет этого объема коркового плато. Однако, со временем, митотический потенциал незрелых клеток и непосредственно их количество уменьшаются, в ЛУ быстро развиваются склеротические процессы и, видимо, вследствие этого еще больше сокращается объемная плотность коркового плато и начинается резкое и быстрое уменьшение мантийной зоны в фолликулах, то есть происходит сокращение тех структур, где изначально высока митотическая активность и много незрелых иммунокомпетентных клеток: корковое плато - формирование лимфоидных фолликулов, мантийная зона фолликулов - деление клеток с последующим созреванием в центрах размножения.

Во всех зонах субмандибулярных ЛУ после имплантации ПГА в конце срока наблюдения (к 4-5 неделям) после операции было меньше лимфоцитов, больше ретикулярных клеток, макрофагов и клеток с явлениями деструкции, относительно аналогичных сроков спонтанного заживления.

Такие изменения цитограммы подтверждают данные о длительном хроническом воспалении в регионе лимфосбора. При естественной репарации быстро уменьшается объем антигенных и токсических веществ, поступающих в ЛУ, и постепенно изменения цитограммы нормализуются. После применения ПГА воспалительный процесс идет длительное время, и изменения клеточного состава сохраняются все это время или даже прогрессируют.

На этот процесс определенное влияние оказывает и склеротическая трансформация данных органов. О высокой вероятности или уже о начавшемся процессе склеротической трансформации свидетельствует значительно большее число ретикулярных клеток в структурах ЛУ после применения ПГА. Вследствие склероза нарушаются и процессы миграции в ЛУ незрелых и иммунокомпетентных клеток, в первую очередь лимфоцитов.

ВЫВОДЫ

1. Сущность морфологических изменений при восстановлении структуры кости нижней челюсти после моделирования ее дефекта у крыс заключается в формировании через 1 неделю отдельных островков молодой костной ткани на месте заполнившего дефект кровяного сгустка, через 2 недели отверстие в кости нижней челюсти полностью замещается молодой костной тканью. На 3-4 неделе в костной мозоли на месте дефекта появляются структуры красного костного мозга. По данным денситометрии отмечено медленное и плавное возрастание плотности костной ткани в дефекте.