Личность и творчество Н.Г. Чернышевского в литературно-художественной рецепции В.В. Набокова

Со временем участие Чернышевского в обоих журналах стало «неудобным». В «Отечественных записках» он выступал против некоторых статей «Современника», а на страницах «Современника» полемизировал с «Отечественными записками». Несмотря на советы Н.А. Некрасова, Чернышевский выбрал не более надежного в денежных вопросах А.А. Краевского, а остался в «Современнике». Возможно, причины были не только в личных симпатиях: оба редактора были к нему благосклонны, а он платил им взаимностью. Скорее всего, свою роль сыграло и общественно-литературное положение Н.А. Некрасова, и его популярность как поэта. К тому же с «Современником» сотрудничали лучшие литераторы того времени: И.С. Тургенев, Д.В. Григорович, Ф.И. Тютчев, А.Ф. Писемский, П.В. Анненков, В.П. Боткин, А.В. Дружинин и др. Но, возможно, самой важной причиной окончательного перехода Чернышевского в «Современник» была память о В.Г. Белинском, которого чтили в журнальном кругу. Последние полтора года жизни критик проработал в «Современнике», здесь же продолжали печататься и его союзники - И.И. Панаев, П.В. Анненков, И.С. Тургенев, В.П. Боткин. Чернышевский же еще со студенческих пор признавал себя учеником В.Г. Белинского. В «Современнике» за март 1855 года было напечатано стихотворение Н.А. Некрасова «Памяти приятеля», посвященное В.Г. Белинскому. В это же время Чернышевский принимает окончательное решение сотрудничать с «Современником». Возможно, это было не просто совпадением.

Однако не все было так гладко. Неприязненно относился к молодому сотруднику А.В. Дружинин, который был автором теории «артистической критики» и противником «натуральной школы». Он считал, что «натуральная школа» изображает только отрицательные стороны действительности, и поэтому неверна: «Конечно, на свете много дурных людей и много пошлости но поминутно гоняться за тем и другим, в ущерб утешительным сторонам, не значит ли принимать часть за целое, а ложь за истину?». В 1855 году А.В. Дружинин направил свою литературно-критическую деятельность на то, чтобы сместить Чернышевского с позиций, занимаемых им в «Современнике». Весной этого же года в «Библиотеке для чтения» были опубликованы его статьи об А.С. Пушкине. Н.А. Некрасов, прочитав их, написал А.В. Дружинину: «Я ужасно жалел, что эти статьи не попали в «Современник», - они могли бы быть в нем и при статьях Чернышевского, которые перед ними, правда, сильно потускнели бы». Речь идет о статьях «Сочинения Пушкина», которые примерно в это же время Чернышевский опубликовал в «Современнике». Источником для статей обоих критиков стало новое издание произведений А. С. Пушкина, выпущенное П.В. Анненковым. И хотя и Дружинин, и Чернышевский высоко оценили работу издателя, характеристика творчества самого А.С. Пушкина в их статьях была различной. Несмотря на это, Н.А. Некрасов хотел, чтобы оба критика работали в «Современнике», и просил А.В. Дружинина вернуться в журнал.

Точка зрения А.В. Дружинина была близка Н.А. Некрасову - он говорил о большом влиянии А.С. Пушкина на всю дальнейшую литературу, высоко ценил его прозу, считал поздний период творчества поэта временем создания лучших его произведений, призывал следовать Пушкину. В его статьях большое внимание уделялось разбору текстов, что выгодно отличало их от статей Чернышевского на ту же тему. Возможно, Чернышевский не стал анализировать тексты А.С. Пушкина, потому что, по его мнению, значение творчества поэта на будущее не велико. Он не считал Пушкина мыслителем, отводил ему только роль художника, утверждал, что «в его произведениях выразилось не столько развитие поэтического содержания, сколько развитие поэтической формы». Главной заслугой поэта Чернышевский называл «пробуждение сочувствия к поэзии в массе русского общества», что, в свою очередь, способствовало «восприятию высшего нравственного развития». Чернышевский развивал концепцию, согласно которой на смену пушкинскому периоду идет гоголевский период, поэтому в своих статьях, посвященных А.С. Пушкину, он больше внимания уделяет выяснению общественного назначения литературы, а не самим текстам поэта.

Слабое место было и в статьях А.В. Дружинина. Он характеризовал А.С. Пушкина как поэта «чистого искусства» и его творчество противопоставлял творчеству Н.В. Гоголя и его последователей: «… нельзя всей словесности жить на одних «Мертвых душах». Нам нужна поэзия. Скажем нашу мысль без обиняков: наша текущая словесность изнурена, ослаблена своим сатирическим направлением. Против того сатирического направления, к которому привело нас неумеренное подражание Гоголю, - поэзия Пушкина может служить лучшим орудием».

Резкая критика А.В. Дружининым гоголевского направления вызвала ответную реакцию среди сотрудников «Современника», которые пытались повлиять на критика. Но А.В. Дружинин называет свое мнение нерушимым и даже призывает противодействовать Чернышевскому. Н.А. Некрасов оставил попытки примирить Дружинина и Чернышевского, и сделал выбор в пользу последнего.

С декабря 1855 года начали печататься «Очерки гоголевского периода русской литературы». Весь 1856 год Чернышевский упорно работал над «Очерками», не забывая и своих многочисленных журнальных обязанностей - в этом же году им было опубликовано больше ста статей и рецензий, а также начата книга о немецком мыслителе Г.Э. Лессинге. Толчком к созданию ставших знаменитыми «Очерков» послужил выход четырех томов сочинений Н.В. Гоголя. Написанная Чернышевским рецензия на это издание так и не была опубликована в «Современнике», но «подала повод к ?Очеркам гоголевского периода?». В статьях, посвященных Пушкину, Чернышевский настаивал на том, что гоголевское направление в литературе имеет больше преимуществ, чем направление пушкинское. Такая точка зрения требовала и философского, и историко-литературного обоснования. «Очерки гоголевского периода» явились воплощением этой задачи. В конечном счете полемика велась не столько о Пушкине и Гоголе, сколько о путях развития современной литературы. Чернышевский считал, что художественное произведение должно иметь социальное значение, и отстаивал «критическое направление» в литературе. При этом имя В.Г. Белинского прямо названо только в пятой статье «Очерков», до этого же Чернышевский вынужден из цензурных соображений употреблять выражения вроде «критика сороковых годов», «автор статей о Пушкине» и т.д. Время написания «Очерков» также было осложнено «обязательным соглашением» - договором между «Современником» и его ведущими литераторами - И.С. Тургеневым, Л.Н. Толстым, А.Н. Островским и Д.В. Григоровичем - об исключительном сотрудничестве. С каждым из этих авторов у Чернышевского были непростые отношения, осложнившиеся после отъезда за границу Н.А. Некрасова в августе 1856 года. Идея «соглашения» принадлежала Н.А. Некрасову, который заботился об отделе беллетристики, от которого, по его мнению, зависел успех журнала. Чернышевский же считал, что «Современник» будет пользоваться большей популярностью у читателей, если в нем будут преобладать статьи на более актуальные политико- экономические и исторические темы. Но мнение Н.А. Некрасова для него было значимо, поэтому он неукоснительно выполнял «обязательное соглашение», которое было расторгнуто через год (просуществовавшее с конца 1856 года по февраль 1858) самим Н.А. Некрасовым. Идейные расхождения всех участников «соглашения» с редакцией «Современника», и в первую очередь Чернышевским, были слишком велики. Отдел беллетристики в «Современнике», который с легкой руки Чернышевского стал наполняться научными и беллетристическими статьями, сдал свои позиции. Когда в «Современнике» появился Н.А. Добролюбов, Чернышевский полностью посвятил себя написанию публицистических и научных статей, отдав новому сотруднику критико-библиографический отдел. И. Паперно считает, что Н.А. Добролюбов в период между 1856-1861 годами играл такую же роль, как некогда в студенческие годы - Лободовский. Т.е. он видел в нем своего двойника, который идеально его дополнял, потому что обладал теми качествами, которые, по мнению Чернышевского, у него отсутствовали - подлинный литературный дар, непринужденность в общении и чувствительность. Правда, сам Добролюбов в себе этих качеств не отмечал, да и Чернышевский говорил о том, что они скрыты под маской притворного равнодушия и холодности.

С одной стороны, позиции Чернышевского в «Современнике» укреплялись - вокруг него стал образовываться кружок единомышленников, пишущих для журнала (Добролюбов, Михайлов, Сераковский). Но в это же время достиг своего апогея конфликт Чернышевского (а также и Добролюбова) с авторским коллективом «Современника». По словам М. Антоновича, «эти новые сотрудники не только не относились к приятелям

Некрасова, старым, заслуженным литераторам, без должного почтения, но еще позволяли себе посматривать на них свысока, относиться к ним покровительственно, как относились в известном романе ?дети? к ?отцам?…». Л.Н. Толстой, И.С. Тургенев, А.А. Фет потребовали изгнать

Чернышевского и Добролюбова, угрожая Некрасову коллективным бойкотом. Но это было новое время, время, когда аристократия уступала свои позиции разночинцам.

Шестидесятые годы XIX века принято считать поворотным временем в русской культуре. Началом «шестидесятых годов» называют 1855 год, когда на престол взошел Александр II. Время его правления было связано с большим количеством реформ. В это же время на смену философскому идеализму пришел позитивизм. Многие современники осмысливали происходящие перемены не только как перестройку общественных организаций, а как полностью меняющие и преображающие жизнь. Появление «нового человека» казалось естественным, но для этого необходимо было пересмотреть все этические, эстетические и метафизические основы человеческой жизни, реорганизовать отношения между людьми и их быт.

Историки отмечают развитие журналистики в шестидесятые годы, развитие жанра «толстых журналов», которые совмещали и научно-популярные статьи, и политические, и беллетристику, и литературную критику. Читателей привлекали поднимаемые в журналах насущные вопросы, а к ним относились не только пресловутые «женский» или «крестьянский», но и влияние научного мировоззрения на метафизику человеческой жизни.

Начало репрессий после покушения Д.В. Каракозова на Александра II в 1866 году знаменует окончание «эпохи шестидесятых». Но заявившие о себе в этот период культурные процессы оставили неизгладимый отпечаток на русской культуре.

В 1860-е годы в культуру входит разночинная интеллигенция - образованные молодые люди, выходцы из церковной или мелкобуржуазной среды. Объединяло их неприятие существующих порядков и ощущение оторванности от среды, из которой они вышли. Разночинцы привносили в жизнь общества свои взгляды и стиль поведения. Журнал «Современник» стал оплотом «новых людей».

«Новые люди» отрицали все, что принадлежало старому времени. Их философией был позитивизм, а все, что не основывалось на данных чувственного опыта, отвергалось. Место теологии заняла антропология Л. Фейербаха, христианской морали - утилитаризм. Они проповедовали социализм и придерживались реалистической (материалистической) эстетики. Человек в их глазах являлся предметом научного изучения.

Деятели шестидесятых годов считали себя «новыми людьми», отринувшими все старое, но многие из них были воспитаны на взглядах и идеалах литературных и философских кружков 1840-х годов, пронизанных романтическим сознанием. Поэтому есть все основания считать их преемниками М.А. Бакунина, В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.П. Огарева. Реализм, эстетики которого придерживались «новые люди», зародился в литературе 1840-х годов. Вопрос об отношении литературы к действительности занимал в нем центральное место. Реализм, в отличие от романтизма, который подчинял жизнь искусству, ставил искусство на службу действительности. В русле его эстетики литература должна была быть, с одной стороны, «истинной», т.е. максимально точно воспроизводить социальную действительность, а с другой - на эту действительность воздействовать. Отсюда следует отношение к литературе как к силе, влияющей на общественное развитие. По мнению реалистов, литература должна брать материал из жизни, переосмыслять его и возвращать обратно в качестве объекта для подражания. Так, преобразуя жизнь и переделывая человека, литература создаст будущее.

Литература того времени впитывала в себя все достижения научной мысли, литературные произведения были похожи на научный анализ данных, что в глазах современников придавало им достоверность. Литературная критика актуализировала произведения в реальности, критик выступал в роли ученого, «соавтора», который «доводил до конца» анализ произведения. После этого литературное произведение можно было использовать в качестве руководства к действию.

В 1860-е годы в порядочное общество входит новая общественная группа, состоящая из молодых разночинцев, имевших провинциальное происхождение. Они были хорошо образованы, но не имели аристократического лоска: плохо говорили по-французски, не умели танцевать и играть на музыкальных инструментах, не обучались гимнастике. Не обученные навыкам светского поведения, эти молодые люди попали в новую для себя среду. Не чувствуя близости ни с аристократами, с которыми их роднило образование, ни с мещанской средой, из которой они вышли, они должны были создать новый стиль поведения.

Неотесанность и грубость манер разночинцев, которые были следствием их воспитания, становятся знаком политической принадлежности, отражением мировоззрения, как только эти молодые люди выходят на культурную сцену. Затем такая манера поведения стала популярной среди молодежи, воспринималась как отличительный признак.

1856-1857 годы - это начало нового периода в журнальной работе Чернышевского. Если до этого он писал главным образом о литературе, то теперь его интересовали темы, связанные с историей, философией и политической экономикой. Такая смена тем была связана с некоторым ослаблением цензуры. Царское правительство было вынуждено пойти на это, т.к. его авторитет был подорван неудачной Крымской кампанией и набиравшим силу движением за отмену крепостного права, ярым последователем которого был и Чернышевский.

Вообще деятельность Чернышевского в это время очень разнообразна: он занимается освещением крестьянского вопроса, интересуется судьбой русской общины, редактирует военный журнал, публикует в «Современнике» статьи, в которых дает оценку исторического момента, в котором в то время находилась Россия. В своих работах (статьях, переводах, рецензиях) он активно пропагандировал этический утилитаризм, эстетический материализм и политический антилиберализм. Он ратовал за то, чтобы двигателем общественного развития стала литература, а в качестве инструмента общественного устройства предлагал политическую экономию. Взгляды, которых Чернышевский придерживался, в то время называли социалистическими (или коммунистическими). Он всеми силами, будучи абсолютно уверенным в своей правоте, популяризовал равноправие между полами, коллективные формы труда, общинное землевладение. Сочинения Чернышевского имели большое влияние на умы современников. Иногда оно трактовалось как достигнутое благодаря подпольной деятельности, т.е. как политическое.

1 июня 1859 года Герцен помещает в журнале «Колокол» статью «Very dangerous!», полную резких высказываний в адрес «Современника». Не поняв причин, по которым в журнале появился отдел «Свисток» (в нем Добролюбов высмеивал реакционеров и прогрессистов), он воспринял его как попытку «задушить» только-только зарождавшуюся в России гласность. Возмущенный Герцен позволил себе даже намеки на то, что редакция

«Современника» подкуплена царским правительством. Выход из сложившегося положения был один - один из сотрудников журнала должен ехать в Лондон для того, чтобы уговорить Герцена отказаться от статьи. Некрасов решил, что наиболее подходящая для этого кандидатура - это Чернышевский.

Поездка Чернышевского в Лондон очень скудно освещена, ее подробности почти не известны. В Лондон Чернышевский прибыл 26 июня, и уже через 4 дня был на обратном пути в Россию. Известно, что он дважды встречался за это время с Герценом, но сам Чернышевский предпочитал не распространяться о темах, поднятых во время этих встреч. Сохранилось всего два письма, в которых он сам говорит о поездке в Лондон (Добролюбову и издателю Солдатенкову). В одном из них, написанном из Лондона (оно было адресовано Добролюбову), Чернышевский писал о том, что поездка его не была напрасной, но в Англии ему уже наскучило, потому что Герцен твердо придерживается либеральной позиции. Поездка Чернышевского вызывает много вопросов, но напрасной ее назвать точно нельзя - вскоре в «Колоколе» была напечатана следующая заметка: «В 44 листе мы предупреждали наших русских собратий, слишком нападавших на изобличительную литературу, что они этим путем, сознательно или бессознательно, помогут наставительному комитету. Нам бы чрезвычайно было больно, если бы ирония, употребленная нами, была принята за оскорбительный намек…».

19 февраля 1861 года Александр II подписал манифест, согласно которому крестьяне стали свободными людьми. Но в реальности реформа была проведена таким образом, что крестьяне оказались в еще большей власти помещиков - они были вынуждены арендовать землю на кабальных условиях. По стране прокатилась волна бунтов, которые были жестоко подавлены. «Современник», не имея возможности открыто высказать свое отношение к проведенной реформе, хранил молчание. «Освобождение» крестьян совершалось в большой тайне, от царя ждали очень многого, и в итоге недовольство влекло за собой революционное брожение, появление прокламаций. С их появлением в студенческой среде начались волнения.

С конца 1860 и до своего ареста в 1862 году Чернышевский переживал тяжелый период - один за другим умирали близкие для него люди. Сын Виктор, отец, Добролюбов. За квартирой Чернышевского была установлена слежка, прислуга была подкуплена. 20 ноября 1861 года, во время похорон Добролюбова, Чернышевский произнес речь, которая привлекла всеобщее внимание. А.В. Никитенко в дневнике, не предназначенном для печати, сделал следующую запись: «сказал на Волковом кладбище удивительную речь. Темою было, что Добролюбов умер жертвою цензуры, которая обрезывала его статьи, и тем довела до болезни, а затем и до смерти. Он неоднократно возглашал к собравшейся толпе: ?А мы что делаем? Ничего, ничего, только болтаем?».

В мае 1862 года в Петербурге бушевали пожары, в которых жители обвиняли студентов. Было очевидно, что все протестные выступления носят революционный характер. Вдохновителем протестного движения считали Чернышевского. В Третье отделение на него приходили доносы следующего содержания: «… ежели вы не удалите его, то быть беде, - будет кровь, - ему нет места в России - везде он опасен… скорее отнимите у него возможность действовать… Избавьте нас от Чернышевского - ради общего спокойствия»64. Правительство отреагировало на происходящее закрытием Петербургского университета, «Современника», «Русского слова» и арестами журналистов, Чернышевского в том числе. Официальным поводом для помещения его под стражу стало изъятое на границе письмо Герцена к Н. Серно-Соловьевичу, в котором рядом с предложением печатать

«Современник» за границей стояла фамилия Чернышевского. В квартире Чернышевского полковником Ракеевым был произведен обыск, после чего критика доставили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, где содержались самые опасные преступники.

Желая помочь семье, Чернышевский не прекращал свою литературную деятельность и в крепости. Он трудился над переводом «Всемирной истории» Ф. Шлоссера, которая начала выходить под его редакцией еще в 1861 году. Из письма Е.Н. Пыпиной можно сделать вывод, что и роман «Что делать?» был задуман с той же целью - обеспечить семью: «Главная его забота - это Ольга Сократовна. Все пишет, чтобы отсылали ей все деньги, которые у него есть. И повесть вздумал писать затем, чтобы иметь лишние ресурсы».

После выхода «Отцов и детей» (1861) И.С. Тургенева вокруг романа разгорелась полемика о Базарове и нигилизме. «Что делать?», задуманный Чернышевским как ответ Тургеневу, представляет собой программу поведения, включающую в себя и быт, и межличностные отношения, и общественную деятельность. Слово «нигилисты», обладающее отрицательной коннотацией, он заменил словосочетанием «новые люди». Герои романа - типы, воспроизведенные затем в реальной жизни. В русскую культуру вошел новый человек, появившийся благодаря литературе. Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна, Рахметов и все прочие герои романа «Что делать?» были придуманы Чернышевским, который вложил в них черты и качества знакомых ему людей - Н. А. Добролюбова, Н. В. Шелгунова, М.И. Михайлова, М.А. Боковой-Сеченовой (она была одной из первых женщин- врачей), П.А. Бахметева (учился у Чернышевского в Саратове, уехал на Маркизовы острова для организации земледельческих коммун), И.М. Сеченова. В литературу входит образ «нового человека» как положительного героя. Создавая литературный образ «новых людей», Чернышевский черпал материал не только в личной биографии и биографии знакомых ему людей, но и опирался на статью Н.А. Добролюбова «Когда же придет настоящий день?». В ней мы находим не только само понятие «новые люди», но и некий нравственный кодекс, который затем получает развитие в романе. Социальные изменения шестидесятых годов отразились в литературе: образы «лишнего человека», «маленького человека» становятся не актуальны, уступая место героям-разночинцам. Чернышевским в романе «Что делать?» запечатлен процесс превращения разночинной интеллигенции в активную общественную силу. В итоге роман стал для разночинцев культурным манифестом.

Роман был начат 14 декабря 1862 года. Дата не была выбрана случайно - именно в этот день 37 лет назад произошло восстание декабристов. Полностью опубликованный в «Современнике», роман датирован 4 апреля 1863 года. Таким образом, роман был написан за 112 дней. Работа над ним шла без перерыва, несмотря на десятидневную голодовку, которую Чернышевский был вынужден объявить в связи с несоблюдением его прав - его не вызывали на допросы, отказывали в свиданиях с женой, задерживали ее письма.

Первые две главы были переданы Чернышевским в печать 15 января. Цензором был чиновник особых поручений А.В. Каменский, который не нашел ничего, что могло бы его насторожить. И А.В. Каменский, и цензор «Современника» В.Н. Бекетов видели в рукописи только банальную любовную историю. Н.А. Некрасов получил рукопись и 3 февраля, по дороге в типографию, выронил ее. На другой день в газетах появилось объявление о награде в 50 рублей серебром нашедшему рукопись, которая и была благополучно возвращена.

Остальные главы Чернышевский присылал в следственную комиссию частями, стараясь таким образом сгладить впечатление от наиболее острых тем и идей в рукописях. В «Заметке для А.Н. Пыпина и Н.А. Некрасова», которая была передана вместе с последней частью рукописи, Чернышевский говорит о своем намерении написать вторую книгу: «… И Рахметов, и дама в трауре на первый раз являются очень титаническими существами; потом будут выступать и брать верх простые человеческие черты, и в результате оба окажутся даже людьми мирного свойства и будут откровенно улыбаться над своими экзальтациями». Однако в научной литературе есть мнение, что Чернышевский и не думал писать продолжение романа, а хотел с помощью «Заметки» отвлечь внимание цензоров от главного содержания романа, убедить их в большой значимости именно любовной интриги.

Силу романа власти увидели сразу, как только была опубликована последняя рукопись. Главным виновником появления романа в печати был объявлен В.Н. Бекетов, которого вынудили выйти в отставку. Есть свидетельство, что рукопись романа была разрешена к печати самим генерал- майором А.Л. Потаповым, в связи с чем высказывались мысли о возможной провокации со стороны царских властей - продвинув в печать роман «Что делать?», они хотели дискредитировать Чернышевского в глазах общественности как бездарного романиста. Скорее всего, если бы революционное значение романа было разгадано до его появления в «Современнике», он бы не был напечатан. А чиновники не только дали разрешение на публикацию, но и позволили оставить под романом полную подпись автора, который был политическим заключенным. Возможно, опасаясь общественных волнений после ареста Чернышевского и Н.А. Серно-Соловьевича, власти решили показать гуманность и объективность правительства, разрешив обоим печататься во время заключения. Как выяснилось позже, это было большой ошибкой.

Идеи социализма, попытка решить «женский вопрос», формирование деятеля-революционера - вот идеологическое содержание романа, которое и определило его революционную настроенность. Роман был задуман Чернышевским как первое произведение «Энциклопедии знания и жизни», которая должна быть переработана «в самом легком популярном духе, в виде почти романа, с анекдотами, сценами, остротами, так чтобы ее читали все, кто не читает ничего, кроме романов»67. Роман «Что делать?» имел огромную популярность и буквально воплощался в жизнь читателями. Превратившись из литературного в общественное событие, он не рассматривался как произведение искусства, а воспринимался в качестве учебника жизни. По мнению В. Сердюченко, Чернышевский создал не роман, а литературно-эстетический метаязык: «?Что делать?? - первое произведение русской литературы, написанное разночинцем, о разночинцах и для разночинцев, со всеми вытекающими отсюда особенностями, крайностями, ?болезнями роста?, достоинствами и недостатками». И. Паперно объясняет популярность романа по-другому: «… представив христианское таинство преображения в научных терминах, Чернышевский дал научное обоснование чуду… его модель была приемлемой и для тех, кто не доверял ничему, кроме научных трактатов, и для тех, кто читал одни романы. Роман будил особый эмоциональный отклик в среде молодых разночинных интеллигентов-шестидесятников - в умах, взращенных на современных идеалах позитивной науки, но при этом сформированных русской православной традицией»69. Наряду с Достоевским Чернышевский превращал литературу в художественно-философское явление, его роман - это инструмент, с помощью которого можно познать смысл жизни.

На основании представленных В.Д. Костомаровым свидетельств, сенат приговорил Чернышевского к ссылке на каторжные работы сроком на 14 лет, а затем пожизненной ссылке в Сибири. Александр II вдвое сократил срок каторжных работ.

19 мая 1864 года на Мытнинской площади состоялась «гражданская казнь» Чернышевского. По воспоминаниям очевидцев можно реконструировать происходившее в то утро на Мытнинской площади. Посередине площади поставили четырехугольный эшафот, на котором стоял столб с двумя железными цепями. С Чернышевским на эшафот взошли чиновник и два палача в штатском. Один из палачей надел ему на шею доску с надписью «государственный преступник». После этого около получаса ушло на зачитывание чиновником приговора, по окончании чего Чернышевского приковали к столбу на четверть часа. Затем его поставили на середину помоста, сорвали с него шапку, поставили на колени и разломили над головой шпагу в знак лишения гражданских прав. Вслед за этим ему позволили подняться, надеть шапку, и свели с эшафота.

Из донесений агентов известно и поведение Чернышевского: «При чтении приговора преступник стоял надменно, обращая взгляды на публику», «Во время чтения приговора Чернышевский стоял более нежели равнодушно, беспрестанно поглядывал по сторонам, как бы ища кого-то, и часто плевал…».

В донесении жандармского полковника Дурново есть и упоминание о цветах, которые кидали Чернышевскому: «… во время чтения приговора известная нам девица Михаэлис бросила преступнику через толпу очень хорошенький небольшой букет цветов, который однако ж не долетел по назначению, упал к ногам одного полицейского офицера и им поднят…».

В 10 часов вечера 20 мая 1864 года Николай Гаврилович Чернышевский отправился в Сибирь, где ему пришлось прожить до августа 1883 года.

2 июля его привезли в Иркутск, где определили на солеваренный завод в селе Усолье, которое находится недалеко от Иркутска. Однако политические заключенные только формально числились на каторжных работах, и 21 июля Чернышевского отправили в Нерчинск. Следующие два года прошли в Кадаинском руднике, а последние пять - на рудниках Александровского завода.

В августе 1866 года к Чернышевскому приезжала Ольга Сократовна с сыном Михаилом. На их встречах присутствовали жандармы, и Ольга Сократовна прожила в Кадае совсем немного. Муж просил ее больше не подвергать свое здоровье опасности и не приезжать в Сибирь. Прошло 17 лет, прежде чем они снова увиделись. Люди, знавшие Чернышевского на каторге, говорили о его спокойствии, простоте и добродушии. На каторге его в шутку прозвали «стержнем» - у него был авторитет самого умного человека, именно к нему обращались за разъяснением каких-то сложных вопросов. В знак уважения его отстраняли от повседневных работ, несмотря на его желание помогать. Чернышевский был центром духовной жизни политических каторжан - он не только охотно беседовал, делился имевшимися книгами, но даже сочинял небольшие пьесы, которые и разыгрывались в дружеском кругу (например, «Великодушный муж», «Мастерица варить кашу», «Другим нельзя» и пр.).

На каторге Чернышевским был написан и роман «Пролог», который по задумке автора должен был стать вторым в трилогии (первым был роман «Старина», текст которого не сохранился, третьим - «Рассказы из Белого Зала» или, по другим сведениям, «Рассказы из Белого Дома», который существовал только в отрывках, позже сожженных самим автором). Возможно, роман был написан как ответ И.С. Тургеневу на роман «Накануне», т.к. в нем поднимается та же тема - необходимость объединения всей нации перед отменой крепостного права. Современники отмечали автобиографичность романа: прототипом Волгина был сам Чернышевский, Лидии Васильевны Волгиной - Ольга Сократовна Чернышевская, Левицкого - Добролюбов с одной стороны, и Михаил Левитский, друг юности, с другой. И. Паперно называет Левицкого «двойником двойника», максимально идеализированным образом Добролюбова. Чернышевский не стремился к точности, своей задачей он считал описание характера общественного деятеля нового типа. Да и позиция Волгина в романе не соответствует позиции самого автора в 1857 году (именно это время описано в романе), она скорее синтезирует в себе взгляды Чернышевского 1857-1859 годов. Вообще писал Чернышевский много, в том числе желая помочь семье материально, но ему было запрещено печататься.

В августе 1870 года истекал срок каторги, назначенный Чернышевскому. Но комитет министров, рассмотрев доклад Шувалова, решил продолжить его заключение, а затем определить «в разряд ссыльнопоселенцев в такой местности и при таких условиях, которые бы устраняли всякое опасение насчет его побега и сделали бы невозможными новые со стороны молодежи увлечения к его освобождению». Следующие девятнадцать лет он проведет в Вилюйске. Побег оттуда был физически невозможен «благодаря географическому положению этого города, его климатическим условиям и редко населенным инородцами окрестностям», но надзор за Чернышевским не ослабевал, настолько боялись власти его тайного освобождения. Правда, Чернышевского несколько раз пытались спасти (например, Г.А. Лопатин и И.Н. Мышкин), но эти попытки только усугубляли положение ссыльного.

Несмотря на тяжелые психологически и физически условия, Чернышевский проявлял чудеса стойкости, гордости и уверенности в своей правоте. Жандармский офицер Г.В. Винников, прибывший в Вилюйск в 1874 году для составления прошения о помиловании, позже вспоминал слова, сказанные ему ссыльным: «Благодарю. Но видите ли, в чем же я должен просить помилования?! Это вопрос… Мне кажется, что я сослан только потому, что моя голова и голова шефа жандармов Шувалова устроены на разный манер, - а об этом разве можно просить помилования?! Благодарю вас за труды… От подачи прошения я положительно отказываюсь».

Во время пребывания Чернышевского на каторге русские радикалы занимаются его прижизненной канонизацией. В том же 1874 году выходит стихотворение Некрасова «Пророк», посвященное ссыльному критику. Сравнение Чернышевского с Христом стало популярным среди русских революционеров.

В 1883 году Чернышевского перевезли в Иркутск, где ему и сообщили, что новым местом поселения ему назначена Астрахань. Везли Чернышевского под большим секретом, а губернаторы городов, через которые его везли, принимали меры во избежание якобы возможных общественных беспорядков. 22 октября, через два месяца после начала путешествия, Чернышевский прибыл в Саратов, где ему разрешили кратковременное свидание с женой. 27 октября он был уже в Астрахани, где его поместили под полицейский надзор.

В ссылке здоровье Чернышевского пошатнулось, но он не потерял ни желания, ни возможности неутомимо работать. В письмах родным он признавался, что его очень изнуряла жизнь без работы. Но собственные произведения он не мог печатать без разрешения властей (а разрешения ему никто не давал), и единственной возможностью работать и зарабатывать были переводы. Не желая быть только переводчиком, Чернышевский, например, включает свое послесловие в перевод книги английского естествоиспытателя Карпентера (оно не было напечатано). Спустя полтора месяца после приезда Чернышевского в Астрахань, его посетил английский корреспондент, представлявший «Дейли ньюс». Результатом их беседы, в которой Чернышевский был очень осмотрителен, стала статья «Русский политический пленный». В 1885 году Чернышевский начал сотрудничать с книгоиздателем Солдатенковым. Работая над переводом многотомного труда Вебера «Всеобщая история», он не оставлял идеи насытить книги своими идеями и писал вступительные статьи к каждому тому. В это же время он работал над воспоминаниями о Добролюбове, Некрасове, Тургеневе и т.д.

В 1889 году Чернышевскому, по просьбе его родственников, разрешили переехать в Саратов. Его заветным желанием было возвращение к журнальной деятельности. А так как печататься в существующих журналах он не мог, возникла новая идея - создание собственного журнала. Но этим стремлениям не суждено было сбыться. Через четыре месяца после переезда в Саратов он простудился, у него начались осложнения, и в ночь на 17(29) октября 1889 года он скончался.

М.Н. Чернышевский оставил воспоминания о похоронах отца. Провожать Николая Гавриловича пришла в основном молодежь, особенно много было девушек. Полиция и после смерти не оставляла Чернышевского в покое, боялась беспорядков: «полиция вела себя… в достаточной мере нагло и подло; шныряли переодетые; у нашей церкви поставили городовых конных и пеших; околоточные в форме и без формы шныряли в церкви и около нее»76. Сделавшие все, чтобы пошатнуть его здоровье, они ничего не могли сделать с его славой. Он не просто вошел в историю, он ее создал.

Влияние Чернышевского на русскую культуру нельзя свести только к его политической и литературной деятельности. Своими работами он создал модель мира и личности эпохи реализма. Его идеи, упав на благодатную почву, активно претворялись современниками в жизнь. В поворотное для русской культуры время Чернышевский смог предложить актуальный способ восприятия действительности и модели поведения, помогавшие разночинной интеллигенции влиться в культурно-социальную жизнь. За ними было будущее, а прийти к состоянию, в котором они могли его творить, им помог Николай Гаврилович Чернышевский.

2. Н.Г. Чернышевский в романе В.В. Набокова «Дар»