Касымжомарт Токаев. "Преодоление. Дипломатические очерки казахстанского министра"

Следует отметить, что температура во взаимоотношениях двух стран подогревалась и нерешенностью вопроса о гражданстве. В России в то время превалировало мнение о необходимости внедрения двойного гражданства во всех постсоветских республиках. Но далеко не все разделяли такое мнение. Поэтому на обсуждение этой проблемы (в различных форматах -- двусторонние и многосторонние консультации) ушло около полутора лет, начиная с 1993 года. Против двойного гражданства особенно активно выступала Украина. Казахстан тоже однозначно высказался за то, чтобы сохранить систему единого гражданства на своей территории.

Действительно, введение двойного гражданства в многонациональной стране было бы чревато серьезными осложнениями для строительства государственности. Такая система затруднила бы решение многих вопросов, связанных, например, с приватизацией собственности, и могла бы повлечь за собой социальные катаклизмы. Поэтому казахстанское руководство пришло к выводу о нецелесообразности двойного гражданства.

Тем не менее шел упорный поиск вариантов решения этой непростой проблемы, поскольку возникший дискомфорт среди определенной части населения Казахстана никак не способствовал ни поддержанию стабильности внутри страны, ни укреплению сотрудничества с Россией. В то же время нужно было позаботиться и о соотечественниках, постоянно проживающих на территории соседнего государства.

Возникшая проблема безусловно волновала Президента Н.Назарбаева. На двойное гражданство соглашаться нельзя -- это было ясно с самого начала. Но входить в конфронтацию с Россией тоже было крайне нежелательно. И самое главное -- нужно было успокоить людей, которых этот вопрос затрагивал напрямую. Закрыть глаза и делать вид, что такой проблемы не существует, конечно же, было бы неразумно. Вся новейшая история Казахстана, связанная со строительством его экономики, насколько интересна, настолько и драматична. С этим сопряжены судьбы многих людей разных национальностей. И президент хорошо понимал, что, устраняя причины их психологического дискомфорта, он тем самым укрепляет внутреннюю стабильность в стране, создает условия для коренных преобразований в обществе.

После одной из встреч с иностранной делегацией Нурсултан Абишевич попросил меня остаться. Речь пошла о взаимоотношениях с Россией по вопросу гражданства. «Надо подготовить такие соглашения, которые, с одной стороны, исключали бы введение двойного гражданства на нашей территории, с другой -- не создавали бы каких-либо проблем для российских граждан, живущих в Казахстане, и казахстанских граждан, живущих в России. Подумайте, как это лучше сделать», -- сказал глава государства, подчеркнув, что это срочное поручение.

Над проектами таких соглашений работала большая команда казахстанских специалистов. Процесс согласования с россиянами шел очень трудно. Вначале в Москве не воспринимали саму идею подписания таких документов, затем настаивали на том, чтобы российские граждане, проживающие в Казахстане, обладали теми же правами, что и казахстанские граждане, включая право деятельности в правоохранительных органах, судах, а также органах госуправления. На подобного рода претензии с нашей стороны был высказан решительный отказ, поскольку это означало бы ущемление суверенитета страны.

Следует отметить, что в этой непростой ситуации должное понимание проблемы проявил Андрей Козырев, занимавший тогда пост министра иностранных дел и пользовавшийся благосклонностью Б.Ельцина. Мне удалось дважды переговорить с А.Козыревым на эту тему. В конце концов он вник в суть возникшей проблемы и согласился действовать сообща для подготовки соглашений о гражданстве. Правда, его не покидал пессимизм в отношении их дальнейшей ратификации. «Я что-то не припомню, были ли в мировой практике подобного рода соглашения. Не уверен, получится ли у нас что-либо путное из этой затеи», -- сказал российский министр. На эту в общем-то резонную реплику я ответил в том духе, что мы переживаем такой момент в истории наших государств, который просто вынуждает нас действовать решительно, идти непроторенным путем, применять нетрадиционные способы. К чести А.Козырева, он не отходил от достигнутой договоренности, убеждая свое руководство в необходимости подписания таких соглашений.

В январе 1995 года во время визита Н.Назарбаева в Москве были подписаны очень важные документы: Договор о правовом статусе граждан Республики Казахстан, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, и граждан Российской Федерации, постоянно проживающих на территории Республики Казахстан, а также Соглашение об упрощенном приобретении гражданства гражданами Республики Казахстан, прибывающими для постоянного проживания в Российскую Федерацию, и гражданами Российской Федерации, прибывающими для постоянного проживания в Республику Казахстан.

В Договоре о правовом статусе были предусмотрены некоторые изъятия из прав граждан, постоянно проживающих на территории соседнего государства. В частности, они не имеют права избирать и быть избранными на высшие государственные должности или в представительные органы власти страны проживания, занимать должности на дипломатической службе, в правоохранительных органах, в органах исполнительной власти. В то же время стороны гарантировали гражданам, постоянно проживающим на территории друг друга, право на владение собственностью, участие в приватизации государственной собственности.

Этот Договор, так же как и Соглашение об упрощенном приобретении гражданства, сыграл большую положительную роль в плане укрепления взаимопонимания и доверия между Казахстаном и Россией. В МИД, в том числе и на мое имя, поступило множество писем от граждан двух государств с выражением искренней благодарности за подготовку этих документов, которые облегчили жизнь людям, способствовали укреплению гуманитарных связей между народами двух стран.

Действительно, специалистам, которые непосредственно работали над подготовкой этих документов, есть чем гордиться. Во-первых, эти соглашения беспрецедентны в между народно-правовой практике. Во-вторых, они имеют жизненно важное значение, поскольку затрагивают судьбы многих людей.

К сожалению, шесть лет спустя, с принятием в России Закона о гражданстве, Соглашение об упрощенной процедуре приобретения гражданства утратило свою былую актуальность, отошло на второй план. Надо сказать, что принятие упомянутого закона было воспринято так называемым «русскоязычным населением» Казахстана с большой тревогой. В наше министерство поступало много писем с просьбой разъяснить, какой из документов является приоритетным.

В. Путину самому пришлось отвечать на этот вопрос во время неформальной встречи лидеров стран СНГ в Алматы в начале марта 2002 года. Казахстанские корреспонденты не упустили возможности, чтобы поинтересоваться, каким из двух документов Россия все же будет руководствоваться в вопросах гражданства. Российский президент поспешил успокоить всех, кого эта проблема волнует: он сказал, что в соответствии с существующей практикой международные договоры стоят выше внутренних законов. Поэтому принятый Госдумой Закон о гражданстве «Казахстана не касается»* (* На деле же Закон о гражданстве стал применяться и в отношении граждан Казахстана.)

Немало усилий было приложено для подготовки еще одного важного документа, который по-новому определяет дальнейшее развитие казахстанско-российских отношений. Речь идет о Декларации о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие. Работа над этим документом продолжалась в течение примерно полугода. Основные параметры Декларации, ее содержательная часть были обговорены мною во время встреч с Е.Примаковым и его первым заместителем Борисом Николаевичем Пастуховым, который в Министерстве иностранных дел курировал вопросы сотрудничества России со странами СНГ.

С первых же часов обсуждения текста документа возник вопрос о том, как его назвать. Если это будет договор, то он, разумеется, должен быть ратифицирован парламентами двух стран. В то же время такой фундаментальный документ, как Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, в этом случае утратил бы свое значение. Обмениваясь мнениями по этому вопросу, мы говорили о том, что с заключением нового договора прежний документ пришлось бы поставить на денонсацию. Это было бы несправедливо по отношению к столь важному документу, который, как уже говорилось выше, стал первым соглашением Казахстана с российским государством по вопросам взаимного сотрудничества.

Поэтому мы пришли к обоюдному мнению, что Договор от 25 мая 1992 года должен остаться в силе. В то же время важно продемонстрировать стремление двух государств к укреплению и совершенствованию сотрудничества. Было принято решение назвать этот документ Декларацией. Следует подчеркнуть, что такая договоренность была воспринята российскими дипломатами с большим облегчением. Е.Примаков в доверительном порядке сказал мне, что договор с Казахстаном мог бы не пройти ратификацию в Государственной Думе, в которой в то время правили бал коммунисты и различного толка экстремисты.

Далее встал вопрос о содержательной части этого документа. Я предложил вариант подписания Декларации о вечной дружбе. Столь смелое и абсолютно беспрецедентное в практике международных отношений предложение было воспринято вначале с изрядной долей скептицизма. Б.Пастухов сказал тогда, что Россия никогда не подписывала подобного рода документов, поэтому нужно хорошо подумать над этим «новаторским» предложением. Мои аргументы состояли в том, что именно сейчас нужно идти непроторенным путем, чтобы показать искреннее стремление обоих государств развивать союзнические отношения. Это также будет хорошим подарком для народов Казахстана и России и станет «холодным душем» для экстремистских сил, действующих в ущерб дружбе и сотрудничеству между двумя странами.

В итоге было принято такое название Декларации, которое и вошло в летопись двусторонних отношений. В то же время камнем преткновения стал вопрос, касающийся политики России в отношении своих соотечественников- В тот период поддержка соотечественников за рубежом была объявлена в России государственной политикой. Не во всех странах СНГ этот новый курс был воспринят с пониманием. В целом ряде постсоветских государств высказывалось мнение, что такая политика по сути дела является вмешательством в их внутренние дела.

Неоднозначное отношение к этой политике высказывалось и в Казахстане. Дело в том, что в самой России понятие «соотечественники» было несколько размыто. В эту категорию попадали десятки миллионов людей, проживающих в постсоветских государствах, многие из которых в принципе не нуждались в такой помощи, поскольку их права надежно защищались законами тех государств, в которых они постоянно проживали. Это в полной мере относится и к Казахстану.

Но российские переговорщики были непреклонны. Они настаивали на том, чтобы положение о защите российских соотечественников вошло в текст Декларации. Велись долгие дискуссии на эту тему. Порой они были настолько острыми, что дело доходило до взаимных обид. В такие периоды мы объявляли перерыв и расходились по своим кабинетам, чтобы через некоторое время вновь скрестить шпаги. Надо сказать, что в конечном счете обе стороны проявили высшую степень взаимопонимания и необходимую дипломатическую гибкость.

В текст Декларации вошла формулировка, которая оказалась приемлемой и для Казахстана и для России: оба государства заявили о том, что обеспечат своим гражданам независимо от этнической принадлежности равные права и свободы без какой-либо дискриминации, ограничений или предпочтений. В Декларации также говорилось, что этнические казахи, проживающие в многонациональной Российской Федерации, и этнические русские, проживающие в многонациональной Республике Казахстан, были, есть и будут органичными частями казахстанского и российского обществ.

В этом документе оба государства подтвердили свою приверженность Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, а также заявили, что строят свои отношения на основе широ-комасштабного сотрудничества и взаимного доверия, уважения и независимости, суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ. В Декларации подчеркивается, что вечная дружба между Казахстаном и Россией является гарантией национальной безопасности, политической стабильности, межнационального согласия и процветания обоих государств.

После того как текст Декларации был полностью согласован, состоялась моя встреча с Е.Примаковым в российском МИДе. По обыкновению, он принял меня в своем рабочем кабинете, выдержанном в строго кремлевском стиле: рабочий стол, покрытый зеленым сукном, массивная настольная лампа, как бы вышедшая из сталинской эпохи, и прочая атрибутика, которая невольно навевала воспоминания о давно ушедших днях. Российский министр, видя мое любопытство, сказал, что намеренно запретил вносить какие-либо изменения в интерьер кабинета, в котором когда-то восседали мэтры советской дипломатии. «Историю не надо перекраивать», -- сказал министр-академик. «Внутренний интерьер Белого дома и особенно Овального кабинета, где работают президенты США, не менялся около ста лет», -- убеждал меня Е.Примаков. В принципе меня не надо было убеждать, потому что я не мог представить себе этот кабинет прошедшим через «евроремонт».

Мы говорили с ним о том, что Декларация о вечной дружбе -- безусловно, интересный документ, который обратит на себя внимание всего мирового сообщества. Сошлись во мнении, что подписание Декларации нельзя откладывать в долгий ящик, нужно поработать со своими президентами, чтобы побудить их к скорейшей встрече.

Президент Н.Назарбаев с большим вниманием отнесся к проекту документа, хотя не мог не скрыть своего неудовольствия по поводу того, что во время работы над текстом он полегчал в весе: из Договора превратился в Декларацию. В то же время он воспринял довод о том, что «лучше синица в руке, чем журавль в небе», то есть лучше иметь подписанный на высшем уровне декларативный, но все же имеющий обязывающую силу документ, нежели договор, который может «зависнуть» в парламенте.

Примеров подобного рода было немало. В то время у всех на устах был провал ратификации Договора России с Украиной. Думаю, что это обстоятельство веско повлияло на позицию российских дипломатов, которые опасались повторения инцидента. Наш президент согласился с тем, что документ нужно подписывать по горячим следам. Он оперативно созвонился с Б. Ельциным, после чего министрам иностранных дел двух стран поступила команда -- готовить Декларацию к подписанию в ходе визита Н. Назарбаева в Москву 6 июля 1998 года. Дата визита была выбрана более чем оригинальная: день рождения Президента Казахстана.

Уже после подписания Декларации Б.Ельцин во время торжественного обеда шутил, что Нурсултан Абишевич преподнес себе прекрасный подарок. И в то же время, по словам российского президента, он щедро одарил и российское руководство, подписав такой важный документ, как Декларация о вечной дружбе. Поздравляя Нурсултана Абишевича с днем рождения, Б.Ельцин сказал: «Большой сын большого народа способен только на большие дела».

Российское руководство принимало в тот день казахстанского президента с искренним радушием. Б.Ельцин воздал должное Н.Назарбаеву за решение посетить с визитом Москву именно в свой день рождения. Показательно, что, несмотря на плохое самочувствие, российский президент уделил казахстанской делегации особое внимание, возглавив даже небольшую экскурсию по Кремлю.

Во время этой экскурсии произошел любопытный эпизод. Б.Ельцин, показав рукой на царский трон, с каким-то особым ударением сказал: «Вот здесь восседали и правили страной российские самодержцы». Нурсултан Абишевич не растерялся и с лукавой улыбкой предложил: «Борис Николаевич, может быть, вам тоже нужно сесть па этот трон и управлять Россией отсюда, а не из своего кабинета?» Было видно, что российскому президенту предложение явно пришлось по душе. Он громко рассмеялся и сказал: «Мне этого никто не предлагал, даже мои соратники. Но Россия -- демократическая страна, поэтому пусть трон пустует».

Этот обмен добрыми шутками, несомненно, способствовал созданию непринужденной атмосферы в ходе визита Президента Казахстана. Время от времени Борис Николаевич чему-то улыбался. И всем казалось, что он мысленно возвращается к вопросу о царствовании. Похоже, что эта тема была ему близка и даже в какой-то степени льстила его самолюбию.

Надо сказать, что тема царствования в России была всегда на слуху. Бывший первый заместитель председателя правительства Борис Немцов в своей книге «Записки провинциала» назвал Б.Ельцина «типичным русским царем» со всеми его достоинствами и недостатками. Окрика из Кремля не последовало.

Важно помнить, что Б.Ельцин окончил институт, получил трудовую закалку и сформировался как политик в Свердловске (Екатеринбурге), где в доме купца Ипатьева был расстрелян последний император России Николай II и вся его семья. Это не могло не наложить отпечатка на мировоззрение лидера демократической России. В своих мемуарах Б.Ельцин пишет, что искренне сожалеет о решении, которое он принял по указке Москвы в бытность первым секретарем Свердловского обкома партии, о сносе Ипатьевского дома.

Уже на исходе своего президентства он, как бы замаливая собственные грехи, прибыл в Санкт-Петербург на церемонию перезахоронения мощей членов царской семьи, хотя советники и врачи отговаривали его от этой поездки. Б.Ельцин произнес в Исаакиевском соборе трогательную речь, по существу попросив прощения за действия большевиков, которые, по словам последнего российского императора, «не ведали того, что творили».

Огромные усилия Н. Назарбаев приложил для достижения договоренности с россиянами о строительстве Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Сколько было переговоров на эту тему с Б.Ельциным, В.Черномырдиным, В.Калюжным -- не счесть! Не могу однозначно утверждать, что все российские деятели поддерживали этот проект, со стороны некоторых лиц, напротив, оказывалось сильное сопротивление. Неожиданного союзника мы получили в лице Бориса Немцова, вникшего в суть этого стратегического проекта и решительно поддержавшего его реструктуризацию. Переговоры с ним вел Нурлан Балгимбаев, впоследствии получивший пост премьер-министра.

Помнится, в один из приездов в Москву Нурсултан Абишевич, встречаясь в Кремле с Б.Ельциным, спросил его об окончательной позиции россиян в отношении КТК. Борис Николаевич, обернувшись к В.Черномырдину и Б.Немцову, спросил: «Это -- за Россию?» «За Россию, за Россию!» -- хором ответили соратники хозяина Кремля. Так необычно решилась эта сложнейшая проблема, в конечном счете укрепившая стратегические позиции наших государств.

Весной 2001 года мне вместе с Н.Балгимбаевым довелось открыть церемонию запуска Каспийского трубопроводного консорциума в Атырау. Трудно описать, с каким волнением мы отправляли первую партию казахстанской нефти в далекий Новороссийск. Ведь давний план Н.Назарбаева -- прорыв к открытым морям -- наконец-то реализовался. И значение этой акции трудно переоценить.

6 июля 1998 года был подписан еще один очень важный документ -- Соглашение о разграничении дна в северной части Каспийского моря. Хотел бы отметить, что подписание, наряду с Декларацией о вечной дружбе, Соглашения об урегулировании правового статуса Каспия имело эффект разорвавшейся бомбы. Эта тема активно комментировалась в мировых средствах массовой информации и специалистами во многих странах. Суммируя все отклики, коих было очень много в те дни, можно сказать, что это был «прорыв». Именно это слово чаще всего использовалось в комментариях политических обозревателей и средств массовой информации.

Надо сказать, что личные отношения президентов двух стран были всегда теплыми и доверительными. Эти отношения имеют свою историю, может быть не столь длительную, но проверенную в ходе бурных событий, потрясших Советский Союз. Всем известно, что Н.Назарбаев и Б.Ельцин действовали в тандеме в ходе подготовки нового союзного договора. М. Горбачев, по признанию его близких соратников А.Яковлева, В.Медведева, сильно полагался на мнения казахстанского и российского президентов во время обсуждения текста союзного договора в Ново-Ога-рево. По-другому и быть не могло, потому что в начале 90-х годов первый советский президент практически утратил бразды правления. В те годы на политическом небосклоне самыми яркими звездами были именно российский и казахстанский президенты. Показательно, что эта пара лидеров решила взять на себя инициативу по урегулированию Карабахского конфликта, совершив совместную поездку в Армению и Азербайджан.

Впоследствии Б.Ельцин не раз демонстрировал свое доброе отношение к казахстанскому руководителю. Нельзя сказать, что это нравилось всем президентам постсоветских государств. Я не раз был свидетелем, когда во время саммитов Содружества некоторые президенты, видя непринужденные взаимоотношения руководителей России и Казахстана, не скрывали своего неудовольствия.

Полагаю, что теплые взаимоотношения президентов двух стран в решающей степени сказались при принятии решения о награждении Н. Назарбаева орденом Святого Андрея Первозванного. Этот орден имеет давнюю историю, он был учрежден еще Петром I. Им награждались выдающиеся личности, например Александр Суворов. Руководство новой России воссоздало этот орден, наградив им таких известных людей, как академик Д.Лихачев, создатель знаменитого стрелкового автомата А. Калашников. Президент Казахстана стал первым представителем иностранного государства, удостоенным столь высокой награды. Смею утверждать, что вряд ли кто-либо из иностранцев будет удостоен этого ордена в обозримом будущем.

Помимо заслуженного признания вклада Н.Назарбаева в укрепление российско-казахстанской дружбы, в акции с награждением его высшим орденом явно прослеживалась чисто человеческая благодарность Б.Ельцина за то отношение, которое Н.Назарбаев проявил к нему в сложные периоды его жизни. После выхода Б.Ельцина из больницы, где он перенес тяжелую операцию на сердце, Нурсултан Абишевич счел нужным поехать в Москву и вручить Б.Ельцину высший орден Казахстана «Алтын Кыран». В тот период это была большая моральная поддержка для российского президента. Он только что вернулся из Хельсинки, где встречался с молодым президентом США. Переговоры были очень сложными, и было видно, что Б.Ельцин безмерно утомлен, болен и от этого страдает еще больше.

Тогда отношения между Б.Ельциным и Е.Примаковым были хорошими, они испортились позже, во время премьерства Евгения Максимовича, о чем он подробно написал в своей книге «Восемь месяцев плюс...». Е.Примаков, будучи опытным царедворцем, решил поддержать Б.Ельцина, сказав, что на переговоры в Хельсинки американский президент приехал как инвалид ---в коляске. Действительно, накануне российско-американского саммита Б.Клинтон, играя в баскетбол, сильно повредил ногу. По словам Е.Примакова, американский президент во время пика переговоров сказал: «Борис, пожалей калеку».

Б. Ельцин очень оживился после этого рассказа и, обращаясь к Н. Назарбаеву, сказал: «Все газеты перед поездкой в Хельсинки кричали, что Ельцин больной. А больным оказался не Ельцин, а Клинтон». При этом на его осунувшемся бледном лице блеснула типично ельцинская самодовольная улыбка.

Как я уже отмечал в предисловии, я не ставлю перед собой задачу подробного освещения всех событий нашей внешней политики в хронологическом порядке и тем более изложения подписанных документов. Моя цель -- рассказ о наиболее памятных встречах и акциях.

Но если говорить о казахстанско-российских отношениях, то не могу обойти вниманием Соглашение об урегулировании взаимных финансовых претензий, подписанное в октябре 1998 года в Алматы. Этому событию предшествовала очень кропотливая работа финансистов. С российской стороны над документом работал нынешний министр финансов А.Кудрин. Этому соглашению придавал большое значение и сам Н. Назарбаев. Он принял российскую делегацию и, взяв лист бумаги, стал аккуратно выписывать в столбик взаимные претензии. И если у разработчиков документа эти претензии не сводились к нулю, то Н.Назарбаев, быстро манипулируя цифрами, достиг заветной цели, чем поверг в изумление российских специалистов. Они пытались возражать, но президент, как говорится, задавил их авторитетом. Уже после подписания А. Кудрин признался, что в Москве его критиковали за проявленную уступчивость: «Назарбаев тебя охмурил».

Подписание Соглашения имело очень большое значение. Этот документ свел на нет проблемы взаимных долговых обязательств и открыл дорогу к будущим крупным проектам. Следует напомнить, что именно после подписания этого Соглашения стал выполняться договор о статусе Байконура в части, касающейся выплат российским правительством арендной платы.

Крайне важно то, что этим Соглашением Казахстан подтвердил отсутствие каких-либо задолженностей перед Россией. Притом, что Украина на тот момент была должна около 2 миллиардов долларов, а объем долга Узбекистана российскому государству превысил 600 миллионов долларов. После ухода Б. Ельцина с поста президента по дипломатическим каналам не прекращались усилия по дальнейшему сближению двух стран. Было ясно, что нужно начинать с обмена визитами на высшем уровне.

В июне 2000 года Москву посетил Н. Назарбаев. Российская сторона придала этому визиту статус государственного. Впервые казахстанского руководителя разместили в кремлевских апартаментах. Чтобы придать этому визиту еще большее значение, россияне предложили провести неформальную встречу президентов. Такая встреча состоялась в одном из подмосковных ресторанов, причем обычных посетителей не стали предупреждать о том, что в это заведение приедут высшие руководители двух государств. Появление же Н. Назарбаева и В. Путина произвело настоящий фурор. Любопытству посетителей не было предела. Что касается президентов, то они сидели в общем зале и беседовали очень непринужденно. Если бы не охрана и сопровождающие лица, то, может быть, на них и не обратили бы внимания.

А на следующий день Н.Назарбаев с супругой поехали к В.Путину домой, где они позавтракали в семейной обстановке. О такого рода мероприятиях, конечно, раньше не могло быть и речи. Для В.Путина же такой стиль общения стал обычным. Он обедал в московском ресторане с канцлером ФРГ Г. Шредером, оставил ночевать у себя дома премьер-министра Испании Х.М. Аснара. Однако это было после неформальных встреч с Н.Назарбаевым. Кто знает, возможно, В. Путин во время визита казахстанского руководителя «обкатывал» новый стиль российской дипломатии.

Но первопроходцем в этом можно с полной уверенностью назвать Н. Назарбаева. В начале 90-х годов, когда в Казахстане имели довольно смутное представление о дипломатии и неформальном общении на высшем политическом уровне, он пригласил государственного секретаря США Дж. Бейкера в сауну, где они обговаривали условия вхождения Казахстана в мировое сообщество государств. Такое общение американскому дипломату настолько понравилось, что он посвятил ему отдельную главу в своей большой книге воспоминаний. Глава так и называется: «Банная дипломатия». Дж.Бейкер пишет, что впервые в истории американской дипломатии секретные донесения о важной встрече он диктовал своим подчиненным, будучи абсолютно голым, с веником в руках.

Возвращаясь к визиту казахстанского президента в Москву, можно сказать, что именно тогда зародились доверительные личные отношения между Н.Назарбаевыми В.Путиным. Надо отдать должное российскому президенту -- он не побоялся публично сказать, что считает казахстанского президента более опытным товарищем, у которого можно многому поучиться. Наблюдая за переговорами президентов, я невольно возвращался в памяти к своей встрече с В.Путиным в самом начале 2000 года.

В качестве премьер-министра я тогда посетил Москву, имея целью наладить деловые контакты с новым российским правительством. В то время М.Касьянов исполнял обязанности премьер-министра, а В.Путин исполнял обязанности президента. В российском правительстве тогда шутили: «В России нет власти, ее временно исполняют». В то же время не было сомнений в том, что Кремль, включив административные ресурсы, сделает все возможное для того, чтобы провести на высший пост именно В.Путина.

Преемник первого российского президента принял меня в Кремле. Первое, что бросилось в глаза, -- естественное поведение нового российского руководителя. В. Путин был напрочь лишен таких кичливых качеств, как державность, царственность. В отличие от Б. Ельцина он не был велеречив, говорил тихо и порой даже вкрадчиво. Было видно, что он не склонен к высокопарной риторике, а предпочитает говорить обычными словами. Запомнилась его фраза: «Все говорят, что Россия собирается давить другие республики. Все это чушь собачья. Нам бы со своими проблемами разобраться».

Очень своеобразно В.Путин высказался о русских, проживающих в постсоветских республиках, проведя параллель с массовой эмиграцией евреев из СССР в 80-х годах. «Евреи уезжали из Советского Союза не потому, что им плохо жилось, -- в Союзе было все для сносной и даже комфортной жизни. А уезжали потому, что не видели будущего для своих детей», -- тихо сказал новый российский руководитель. И далее продолжил: «То же самое происходит и в бывших советских республиках: нет уверенности, что русские юноши и девушки получат достойное образование, смогут устроиться на работу, сделать карьеру на службе или в бизнесе. Вот и уезжают».

Прощаясь, российский президент передал привет Н. Назарбаеву, подчеркнув при этом, что надеется на скорую встречу и установление доверительных личных отношений.

Отдельно хочется рассказать и о том, как складывалась ситуация вокруг создания совместного казахстанско-российского предприятия на базе Экибастузской ГРЭС-2. Переговоры на эту тему особенно активно велись в 1999 году. В то время дела на станции шли из рук вон плохо. Накопились большие долги по заработной плате, руководители Министерства энергетики и индустрии постоянно уговаривали работников этого предприятия прекратить забастовки с требованиями к новой команде управленцев по поводу их непрофессионального руководства. На ГРЭС-2 их тогда прозвали «комиссарами».

Российская сторона, представленная РАО ЕЭС во главе с А.Чубайсом, внесла предложение о переводе долга «Казахстан-энерго» в размере примерно 240 миллионов долларов в ее долю в совместном предприятии. В каких процентах эта доля должна быть выражена -- предстояло решить в процессе переговоров, которые были поручены тогдашнему министру энергетики, индустрии и торговли М.Аблязову. Он и подписал протокол, по которому казахстанской стороне отводилась ничтожно малая доля -- всего 25 процентов, что, естественно, не могло не вызвать не только удивления, но и возмущения.

Несколько слов о долге «Казахстанэнсрго». Он формировался в течение примерно четырех лет за счет поставок российской электроэнергии в то время, когда наша экономика была в трудном положении и мощностей для самообеспечения явно не хватало. Особо остро Казахстан нуждался в российской электроэнергии в период проведения президентской выборной кампании. Известно, что тогда А.Чубайс получил персональное обращение казахстанского правительства с просьбой помочь с поставками электроэнергии, и он эту просьбу выполнил. Через несколько лет в некоторых ангажированных казахстанских газетах, как по заказу, выступили люди, входившие в конце 90-х годов в состав нашего правительства. Доказывая нецелесообразность создания совместного с РАО ЕЭС предприятия, они договорились до того, что та просьба к российской стороне была не более чем простой уловкой, дескать, нужно было пережить тяжелое время. По их словам, на самом деле никто всерьез не помышлял расплачиваться с долгами. Да и сам М.Аблязов не единожды бахвалился, что «надул» российских энергетиков.

Правда же состоит в том, что долг упраздненной компании «Казахстанэнерго» не вошел в Соглашение об урегулировании взаимных финансовых претензий, подписанное на высшем уровне в октябре 1998 года в Алматы. Это можно поставить в заслугу нашим переговорщикам, среди которых первую скрипку играла заместитель министра финансов Ж.Ертлесова. Попади этот долг в реестр государственной задолженности, разговор с российской стороной был бы иным и нам пришлось бы расплачиваться до последнего цента. То, что этот долг формально не был государственным, а квалифицировался как задолженность хозяйствующего субъекта, давало возможность для маневрирования в ходе сложных переговоров с россиянами и получения необходимых для нас уступок. Ведь любому непредубежденному наблюдателю должны быть понятны, по крайней мере, две вещи: во-первых, 25 процентов в совместном предприятии -- это явно заниженное требование; во-вторых, необходимость создания совместного предприятия ни у кого не вызывала сомнений -- в противном случае мы лишались доступа на российский рынок электроэнергии и рынки так называемых «третьих» стран. Вопрос состоял в том, на каких условиях создавать такое предприятие.

Позднее, вникнув в тонкости этого проекта, я решительно возразил требованиям российской стороны передать ей региональные энергетические компании. Если бы это произошло, то наша страна действительно могла лишиться энергонезависимости. С другой стороны, задолженность казахстанских РЭКов достигла критического уровня, и это весьма осложняло переговоры. С ростом тарифов на российскую электроэнергию некоторые РЭКи могли оказаться в безвыходной ситуации.

Но это было несколько позже. А в середине 1999 года я, получив статус заместителя премьер-министра, вылетел в Москву для проведения переговоров по всему спектру казахстанско-российского сотрудничества. К тому времени у меня уже был пятилетний опыт работы в качестве министра иностранных дел, я лично знал многих членов российского правительства и, следовательно, не особо нуждался в чьей-либо помощи. В делегацию вошли руководители заинтересованных министерств и национальных компаний.

Накануне этого визита меня подробно проинформировали о переговорах вокруг ГРЭС-2 и постоянных конфликтах Аблязова с Чубайсом. В Москве все это выплеснулось на поверхность в совершенно неприглядной форме.

А.Чубайс по моей просьбе приехал в наше посольство, чтобы разъяснить, в чем суть затруднений на переговорах, зашедших, по его мнению, в тупик из-за явно деструктивной позиции М. Аблязова. Он не стал в присутствии казахстанского министра скрывать свои негативные впечатления о поведении казахстанской стороны. Но в целом тональность высказываний А. Чубайса была вполне примирительной, он высказал надежду на положительный итог переговоров по проекту, в котором, помимо россиян, должна быть не менее заинтересована и казахстанская сторона. На этом мы и расстались, договорившись продолжить совместную работу.

К моему удивлению, реакция М.Аблязова оказалась совершенно неадекватной -- он обиделся не на шутку. По его словам выходило, что в Казахстане в вопросах энергетики лучше него никто не разбирается и поэтому нам, мол, нечего соваться не в свое дело. В принципе, я был готов согласиться с тем, что он достаточно сносно разбирается в вопросах энергетики, хотя на этот счет в Казахстане были и совершенно противоположные мнения, да и кризисное положение в отрасли порождало немалые сомнения в подлинности утверждений оппонента. Но, уважая точку зрения коллеги, я не особенно возражал против того, чтобы он высказал свои квалифицированные рекомендации о казахстанской позиции на переговорах с россиянами.

Но дело до этого не дошло. Вместо конкретных аргументов министр постоянно твердил: «Кто такой этот Чубайс? Почему его принимают президент, премьер-министр? Что вы с ним носитесь? Он -- руководитель компании, это даже не мой уровень». Мы с послом Т.Мансуровым на правах старших по возрасту пытались его урезонить: «Мухтар, нравится тебе Чубайс или нет, но он -- «отец» русской приватизации, видный реформатор, был руководителем Администрации Президента, первым заместителем премьер-министра, представлял Россию на всех переговорах с международными финансовыми институтами. Его знают и ценят на Западе». Лучше бы мы этого не говорили, потому что после наших слов М.Аблязов буквально впал в неистовство.

Наблюдая за ним, я всячески пытался понять истинные причины такого истеричного поведения. И мне показалось, что все дело в личностных качествах М. Аблязова, его чрезмерном самолюбии. Он жаждал известности и славы, его явно раздражало, что в Москве он абсолютно неизвестен. Дальнейшие беседы с ним подтвердили мою догадку. Каждый раз, когда кто-нибудь, не без тайного умысла, начинал хвалить российских олигархов за их предприимчивость, огромные масштабы бизнеса, большое влияние на власть и широкую известность за рубежом, Мухтар буквально чернел лицом, уходил в себя, всем своим видом обнаруживая, что сильно уязвлен. В такие минуты казалось, что он, как неслабый шахматист, просчитывает головоломную комбинацию с большими жертвами и чудесным превращением безвестной пешки в могущественного короля.

В кулуарах Давосского форума в Нью-Йорке А.Чубайс, комментируя ситуацию в Казахстане, высказал довольно интересную мысль о том, что наши экономисты, грамотно используя рекомендации Международного валютного фонда и российский опыт реформ, сумели при покровительстве Н.Назарбаева провести эффективные преобразования, но сильно отстали в понимании политических процессов. Поясняя свою точку зрения, он сказал: «Десять лет тому назад я возглавлял движение "Демократический выбор России". Тогда Россия действительно находилась на политическом распутье. Что касается Казахстана, то, насколько мне известно, он давно определился с выбором, его успехи в демократии очевидны».

Продолжая рассказ о тех переговорах в Москве, не могу не вспомнить встречу с тогдашним премьер-министром С.Степашиным, которого упорно прочили в Президенты России. Определенные основания для таких разговоров все же были. Позднее стало известно, что подобные планы вынашивала так называемая ленинградская группа во главе с А.Чубайсом. И Б.Ельцин в своих мемуарах не скрывает, что вполне серьезно относился к кандидатуре С.Степашина в качестве преемника. Но затем принял решение в пользу другого петербуржца -- В.Путина.

Накануне встречи в Белом доме мы по дипломатическим каналам условились, что она будет носить протокольный характер, поскольку недавно назначенный российский премьер не хотел бы обсуждать какие-либо спорные вопросы. В таком русле и проходили переговоры до тех пор, пока не раздался какой-то странный выкрик со стороны нашей делегации. Оказалось, что в бой ринулся М. Аблязов, пытаясь вступить в спор с руководителем российского правительства по поводу железнодорожных тарифов. Возникла неловкая пауза, члены российской делегации стали недоуменно переглядываться друг с другом. Полагая, что это идет вразрез с элементарными нормами приличия, не говоря уже о протокольных условностях, я не дал ретивому министру возможности учинить скандал. После окончания переговоров российский премьер спросил у меня: «Кто этот резвый паренек?» Я ответил, что он работал в бизнесе, а недавно стал министром. «Очень способный, это наш ответ вашему Кириенко», -- добавил я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и оправдать совершенно неуместную выходку своего соотечественника. А «паренек» в это время прятался за спинами рослых россиян где-то в углу зала.

Но более ошеломляющие новости ждали нас впереди. На следующий день встречу со мной запросили руководители РАО ЕЭС, заранее оговорив, что она должна быть сугубо конфиденциальной. То, что они рассказали и показали, повергло меня, мягко говоря, в изумление. Оказалось, что, пока мы «ломали копья» вокруг совместного проекта, параллельно шли другие переговоры: в Москву прибыли «продвинутые» ребята во главе с руководителем национальной электроэнергетической компании «КЕГОК» и начали выбивать отступные на сумму ни много ни мало 70 миллионов долларов. Такие требования, естественно, возмутили россиян, которые посчитали это за «необоснованный рэкет». Получалось, что вся псевдопатриотическая риторика министра, его обвинения в адрес РАО ЕЭС в проведении «колониальной политики» в Казахстане -- не более чем дымовая завеса над его истинными намерениями.

Откровенно говоря, я поначалу не поверил своим собеседникам. Слишком невероятным казалось поведение наших соотечественников, да и многолетний опыт моей работы не располагал к однозначному восприятию всего сказанного, тем более в подобного рода ситуациях. В ответ на мои сомнения мне показали лист бумаги, где рукой руководителя нашей компании была нарисована подробная схема «отката». Подлинность этой нехитрой зарисовки на поверхностный взгляд не вызывала вопросов, поскольку там фигурировали такие доводы, которые известны лишь нашим специалистам. Тем не менее я отказался от решительной поддержки этих тяжелых обвинений и проводил посетителей ни с чем.

Через некоторое время один из заместителей председателя РАО ЕЭС обратился с письмом на имя Президента нашей страны с подробным описанием деяний казахстанских представителей. Н.Назарбаев наложил на этом письме жесткую резолюцию с поручением разобраться. Но, как часто водится, поручение буквально заволокитили в разных ведомствах. И это послужило сигналом к массированным атакам на А.Чубайса в некоторых казахстанских средствах массовой информации. Одна из статей вышла под крупным заголовком: «Не пустим Рыжего в Казахстан».

Рассказ о тех событиях в Москве хотел бы дополнить следующими эпизодами. Вернувшись в Астану, М.Аблязов выступил на заседании правительства с огульными обвинениями в мой адрес, мол, я ему «мешал» вести переговоры с россиянами. Но это было сделано в мое отсутствие, и потому я не мог парировать его досужие вымыслы. Мне передали, что выступление М.Аблязова нашло поддержку у некоторых членов правительства, кое-кто из них даже предложил отныне «запретить Токаеву выезжать за рубеж как лицу, не способному вести переговоры». Было и горько и смешно услышать подобные обвинения от людей, не работавших в жестких коллективах, не имеющих ни малейшего опыта международного общения, мировоззрение которых, к большому сожалению, отвечает китайской поговорке: «Лягушка видит небо со дна колодца» -- ей, бедной обитательнице болот, невдомек, что небесные горизонты простираются далеко за пределами колодца, куда она попала по собственной глупости

Обо всем этом я в корректной форме рассказал по возвращении в Астану на заседании правительства в присутствии Мухтара. На следующий день он не замедлил прийти ко мне и принести свои извинения. Тогда они показались мне искренними, сейчас же, по истечении времени, я думаю, что он просто-напросто просчитывал ситуацию с приходом нового правительства, желая продлить срок своего пребывания в должности министра.

Пробыв в должности министра не более полутора лет, М.Аблязов в полной мере проявил свою некомпетентность как руководитель, развалив доверенное ему дело большой государственной важности. Всю энергию он направил па лоббирование подконтрольных компаний, особый интерес проявлял и к закромам Государственного материального резерва. Курируя вопросы внешней торговли, он в силу своего непрофессионализма по существу подорвал ее. Все сложные вопросы пытался решать с наскока, без подготовки и учета мнений партнеров. В соседних странах к нему проявлялась устойчивая антипатия, граничащая с презрением и иронией. Дальнейшее пребывание М. Аблязова на посту министра шло бы вразрез с государственными интересами.

После ухода в отставку он стал откровенно агрессивным. Долго судился с корреспондентом одной из российских газет из-за публикации о его неблаговидных действиях вокруг ГРЭС-2, доведя журналиста почти до предынфарктного состояния. Заходил ко мне, чтобы походя вылить ушаты грязи на руководителей «Казкоммерцбанка», на У. Джандосова, С. Мынбаева, требовал передать ему в управление всю алматинскую энергетику. Пытался даже шантажировать меня, регулярно публикуя в собственных газетах откровенно пасквильные материалы обо мне. Ничтоже сумняшеся брал на себя смелость судить о делах, в которых был абсолютно несведущим, например о внешней политике. Ничего, кроме удивления и глубокого сожаления, не могут вызвать его поверхностные опусы о работе Министерства иностранных дел и дипломатии в целом.

В одном из интервью М.Аблязов признавался, что в юности он часто плакал и падал в обморок из-за сильных обид и огорчений по поводу тщетности собственных неуемных амбиций. Оказывается, он серьезно мечтал стать лауреатом Нобелевской премии в области физики и тем самым обрести мировую известность. И когда из этой затеи ничего путного не вышло, он решил всецело посвятить себя бизнесу, а затем политике, но и там умудрился предать всех, кто когда-то помогал и сочувствовал ему...

А обоюдное стремление сторон к созданию совместного предприятия в энергетике дважды фиксировалось в совместных документах по итогам казахстанско-российских переговоров на высшем уровне.

В октябре 2000 года В.Путин совершил свой первый визит в Казахстан. Во время переговоров в Астане президенты подробно обсудили широкий круг вопросов двустороннего сотрудничества. Они не обошли вниманием и положение этнических русских в Казахстане, а также казахской диаспоры в России. В.Путин встретился с руководителями русских общин. Он внимательно выслушал их просьбы и пожелания и высказал в общем-то объективное мнение, что единственным средством решения возникающих проблем является укрепление интеграции двух стран.

Очень важно, что президенты подтвердили намерение продолжать работу над делимитацией границы. Для Казахстана эта договоренность имеет большое значение, поскольку впервые в истории он обретает юридически оформленную государственную границу с российским государством.

Значительный вклад в достижение важных договоренностей внесли правительства двух стран. С большой теплотой я вспоминаю переговоры и деловые встречи с М. Касьяновым и его заместителем В. Христенко. Это очень сильные специалисты, которые, на мой взгляд, продуктивно работают на благо России и достойно представляют свое государство за рубежом. Оба начинали свой карьерный рост с незаметных аппаратных должностей и, благодаря своим способностям, упорной работе над собой и, конечно, редкому везению (без этого никак нельзя!), за короткое время стали видными российскими политиками.

Мы много раз встречались и в рамках двусторонних переговоров, и во время заседаний Евразийского экономического сообщества. И каждый раз приходили к согласию по вопросам, которые стояли на повестке дня. Причем без какого-либо ущерба интересам собственных стран.

Так было и при разработке Протокола о прохождении срединной модифицированной линии по дну северной части Каспийского моря. Этот протокол стал составной частью Соглашения, подписанного, как я уже сказал выше, в день рождения президента Н.Назарбаева -- 6 июля 1998 года. Мы были очень близки к подписанию этого документа в декабре 2001 года, но помешали технические аспекты, связанные с нерешительностью экспертов обеих сторон. А ведь был достигнут главный результат -- получено согласие российской стороны на юрисдикцию Казахстана в отношении нефтеносной структуры Курмангазы, и обязательное участие российских компаний в освоении этого месторождения юридически не оговаривалось.

Протокол все же был подписан в июне 2002 года в Санкт-Петербурге в присутствии глав двух стран. Как говорится, «хорошо, что хорошо кончается», хотя могло закончиться лучше, будь это соглашение подписано на полгода раньше. Там же, в Санкт-Петербурге, было подписано очень важное Соглашение о создании совместного предприятия по транспортировке газа. Казахстан после долгих лет односторонней ориентации на сотрудничество с бельгийской компанией «Трактебель» вышел на полезные контакты с российским «Газпромом».

Идет активная работа и над делимитацией границы. Вполне возможно, что соглашение будет подписано уже в 2003 году. Делимитация границы вовсе не означает экономического и политического размежевания двух стран. Напротив, с обретением юридически оформленной границы Казахстан и Россия выходят на качественно новый уровень сотрудничества.

Отличительная особенность казахстанско-российских отношений в последнее время -- это частые встречи президентов в России и в Казахстане, причем в нашей стране даже чаще. По этому поводу В. Путин как-то пошутил: «Я у вас в Казахстане уже поселился». Как говорится, в каждой шутке есть доля правды. Она в данном случае состоит в том, что Россия сейчас уделяет первостепенное внимание сотрудничеству с Казахстаном.

Достигнутые успехи в казахстанско-российских отношениях не могут не радовать. Ведь без дружбы и тесного взаимодействия с Россией Казахстан вряд ли состоялся бы как независимое государство. Наши отношения можно свести к простой формуле: Казахстан и Россия исторически связаны вечными узами братской дружбы.

В то же время казахстанско-российские торгово-экономические отношения требуют постоянного внимания с точки зрения соблюдения баланса интересов. Под этим прежде всего имеются в виду согласованные действия по защите интересов отечественных товаропроизводителей. Нельзя считать нормальной ситуацию, когда одна сторона, строго следуя принципам единого экономического пространства, вынуждена препятствовать открытию новых производств, создающих дополнительные рабочие места, а другая сторона в порядке «доброй воли» отвечает на это решение осуществлением антидемпинговых расследований с повышением таможенных пошлин на импортную продукцию. Дружественные отношения предполагают равенство и взаимный учет интересов.

По случаю десятилетия установления дипломатических отношений между нашими странами В.Путин направил личное послание Н.Назарбаеву. Российский президент по существу подтвердил приведенную выше формулу добрососедства: «Сегодня наши связи, скрепленные Договором о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи и Декларацией о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие, приобрели характер подлинного стратегического партнерства».

Непросто складывалось сотрудничество и с другим историческим соседом Казахстана -- Китайской Народной Республикой.

Строительство взаимоотношений с этим государством отягощалось нелегким наследством прошлого. Всем известно, что Советский Союз в течение почти четверти века находился в сильнейшей конфронтации с Китаем. Пограничные конфликты на острове Даманский и у озера Жаланашколь привели к многочисленным жертвам с обеих сторон. Самые крупные в мире социалистические страны чуть было не оказались в пучине атомной войны.

Важно помнить, что история взаимоотношений казахской Степи с Поднебесной была очень сложной, можно сказать, изобиловала драматическими эпизодами. Казахские вооруженные ополчения не раз сталкивались в боях с войсками цинского Китая. Показательно, что выдающийся русский ученый Лев Гумилев, исследуя Евразию, подчеркивал абсолютное несовпадение культур кочевых народов и народа, принадлежащего Желтому императору.