Изучение литературного произведения в контексте православной культуры (на примере современной русской прозы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОУ ВПО «МОРДОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ИМЕНИ М. Е. ЕВСЕВЬЕВА»

Факультет филологический

Кафедра литературы и методики обучения литературе

И. о. зав. кафедрой

докт. филол. наук, профессор

_________ Е. А. Жиндеева

«____»______________2010

Автор дипломной работы М. В. Бекшаева

Обозначение дипломной работы ДР-02080256-050301.65-02-10

Специальность 050301.65 «Русский язык и литература»

Руководитель работы

канд. пед. наук, профессор Т.А. Наумова

Нормоконтролер

канд. филол. наук, ст. препод. Ю.И. Щанкина

канд. пед. наук, доцент Т.П. Малявина

Студент Бекшаева М.В. группа 501

1.Тема: Изучение литературного произведения в контексте православной культуры (на примере современной русской прозы).

Утверждена по МордГПИ № 1324-с от 13.11.09.

2. Срок представления к защите: 14.05.10.

3. Исходные данные для дипломной работы: историко-литературные, литературно-критические, методические и философские исследования по проблеме, школьные программы и учебники по литературе ресурсы Интернет, произведения и публицистика современных писателей.

4. Содержание дипломной работы:

4.1. Введение

4.2. Теория и методика изучения современной литературы в контексте православной культуры: традиции и инновации

4.3. Методика изучения творчества В. Н. Крупина и В. Г. Распутина в контексте православной культуры

к.п.н., профессор _________________________________Т. А. Наумова

Задание принял к исполнению _____________________М. В. Бекшаева

православной культуры: традиции и инновации

1.1 Философское осмысление процесса интеграции литературы и

православной культуры в системе гуманитарного образования

Современное школьное литературное образование, вбирая в себя все лучшие достижения методики прошлых лет, все чаще дополняется инновационными процессами и технологиями. Литература в школьном изучении сильна своими традициями, она использует колоссальный методический опыт, накопленный русской наукой за длительный период своего развития. Но сегодня совершенно нельзя обойти вниманием так называемые инновационные подходы к преподаванию литературы в школе. Вызванные потребностями времени, они еще в большей степени призваны помочь нам в решении важнейших задач литературного образования. Инновация вовсе не разрушает традицию, напротив, она помогает ей органично войти в современное русло. Многие инновации уже прочно вошли в разряд традиций, хотя чаще всего при самом своем появлении многие из них вызывали опасения, если не отчуждение. Разумное сочетание традиции и инновации - залог успешности и результативности преподавания литературы в школе.

Еще недавно в методической литературе шли дискуссии по поводу необходимости включения сведений из философии на уроках литературы. Сейчас ни у кого не вызывает сомнений, что комментарии философского характера, привлечение сведений из области философии, а также выведение самих учащихся на философские размышления могут способствовать более глубокому постижению сути и всей меры глубины истинно художественного произведения. Не обязательно перегружать урок терминами и понятиями, необходимо привлекать лишь те сведения, которые помогут решению конкретных задач.

Ведущие методисты и учителя-словесники не могут не обратить внимание на то, что русская литература и русская философия всегда шли бок о бок, их всегда беспокоили схожие проблемы, они постоянно отражались друг в друге, вторили друг другу, давая пищу для размышлений. Они обращают внимание своих учащихся на то, что особенно часто в философских и литературных размышлениях встречаются вопросы веры, религии, христианства и Православия. Для иллюстрации своих тезисов учитель может использовать цитаты выдающихся русских философов. Размышляя о философском осмыслении процессов интеграции литературы и православной культуры, учитель непременно обратится к словам Николая Александровича Бердяева, который писал, что в «самых значительных своих произведениях наша литература проникнута религиозной мыслью. Соединение муки о Боге с мукой о человеке делает русскую литературу христианской даже тогда, когда в своем сознании писатели отступают от христианской веры» [8, с. 16].

При изучении многочисленных программных тем, учитель непременно, вольно или невольно, выводит своих подопечных на философские размышления, в центре которых стоят важные вопросы. Один из таких ведущих вопросов, беспокоящих и философию, и литературу, это вопрос о смысле жизни. Любое классическое произведение русской и мировой литературы тем или иным образом затрагивает его. Герои ищут смысл своей жизни, ошибаются, отступают от Бога, но находят его лишь раскаившись. При изучении творчества Достоевского педагог обращает внимание, что знаковым в «Преступлении и наказании», как для героя, так и для всего произведения, является момент, когда Раскольников берет в руки Евангелие. Он впитывает в себя божественную мудрость ее страниц, исцеляя свою душу, избавляя от поселившегося в ней «раскола». Раскольников находит смысл жизни в вере, в очищении и спасении через ее христианские идеалы и заповеди. Этот момент требует детального рассмотрения и обсуждения учащихся

Учитель, интегрируя философию и литературу на своих уроках, непременно должен обращаться к авторитетному мнению. Высказывания ученых, философов могут стать ярким и запоминающимся моментом на уроках. Рассуждения философов приходят к тому же заключению: цель жизни человека и есть цель именно христианской жизни, всякая другая цель или надумана, или относительна, или вообще ложна.

В процессе уроков, так или иначе затрагивающих вопросы смысла жизни, учителю можно использовать следующую подборку сведений из истории философии: Василий Розанов в сочинении «Цель человеческой жизни» (1892) поставил своей задачей найти естественную цель, «такую, которая не построялась бы мыслью, но, будучи дана в самой природе человека, только бы находилась ею». Три идеала -- истина, добро и свобода, по Розанову, - одновременно и три конечные цели человека. «Истинная же цель в жизни нашей христианской, - говорит преподобный Серафим Саровский, - состоит в стяжании Духа Святого Божиего. Пост же, и бдение, и молитва, и милостыня, и всякое Христа ради делаемое доброе дело суть средства для стяжания Святого Духа Божиего». В статье «Нравственный смысл жизни» (1896) Владимир Соловьев дает «оправдание» Добра и раскрывает его всеединство. Михаил Михайлович Тареев в книге «Цель и смысл жизни» (1901) говорит, что «цель мировой и человеческой жизни исполнена Господом Иисусом Христом. Чтобы жизнь каждого из нас имела смысл, ее нужно приобщить Христовой жизни... Божественная жизнь - это любовь, и потому пребывающий в любви в Боге пребывает». В 1918 году вышла в свет книга князя Евгения Николаевича Трубецкого «Смысл жизни», в которой он раскрывает себя как сторонник «понимания истинной веры как высшей ступени человеческого сознания».

Таким образом, в сознании учащихся откладывается понимание, что ответ на вопрос о смысле жизни волновал умы самых выдающихся людей своего времени, а приведенные цитаты помогут им сориентироваться в своем понимании данного вопроса. В качестве вывода учитель может использовать следующее заключение: «Рассуждения философов приходят к тому же заключению: цель жизни человека и есть цель именно христианской жизни, всякая другая цель или надумана, или относительна, или вообще ложна».

Чтобы понять, каким образом зарождались, развивались и трансформировались философские представления о вере, религии, христианстве, категориях духовности и духовного, в том числе в литературе и искусстве, необходимо обратиться к истории русской философской мысли и проследить ее развитие с древних времен до современных нам дней. Учителю для успешного осуществления своей деятельности необходимо хорошо ориентироваться в истории и теории философии.

При изучении древнерусской литературы учитель отмечает, что уже при первых шагах древнерусской культуры у писателей, появились попытки осмыслить сложнейшие проблемы бытия. В ХI веке митрополит Илларион ставит острейший богословский вопрос, вопрос о законе и благодати. Закон -- это то, что нам понятно: это система, это структура, это запрет, это повеление. В благодати открывается источник новой силы. Владимир Крупин называет эту книгу «учебником нашего отношения к жизни, указателем водораздела между двумя отношениями ко Христу, противостоянием христианства и иудаизма. Это противостояние - главное в мировой истории, и вся история заключается в одном: мир или приближается ко Христу, или удаляется от него» («По зову души») [30]. Эту антитезу закона и благодати блестяще раскрыл В.С. Соловьев в своей книге «Духовные основы жизни».

Таким образом, философия и литература, от истории до настоящего, будут существовать в сознании учащихся в органическом синтезе.

Учащиеся должны осознать, что в дальнейшем русская религиозная мысль выражалась преимущественно в нравственном русле, через блестящие проповеди, образцом которых служили византийские творения. Здесь ставились самые важные для человеческой жизни вопросы: что есть добро и что есть зло.

При изучении литературы невозможно обойтись без привлечения сведений из истории страны, истории русской, а возможно и отдельных национальных культур, и конечно же без сведений из истории философии. Следующий важный период - период царствования Ивана Грозного, когда против его деспотии выступают деятели духовного просвещения. В эту эпоху в Троицкой лавре был заточен Максим Грек, один из крупнейших богословов XVI в., переводчик, филолог, полемист, писатель. Он приехал на Русь исправлять книги и оказался втянут в борьбу между двумя церковными партиями. Максим Грек принес на Русь первые элементы понимания Священного Писания. Для христианской религиозной мысли это очень важно, потому что и до сих пор люди часто, открывая Библию, начинают читать ее просто как обыкновенную книгу, и думают, что весь мир лежит на поверхности. Между тем святой Максим показывал, насколько полисемантична структура Библии, насколько многослойна, сколь различных подходов она требует к себе. В русле этих разговоров можно выходить на изучение или повторение важнейших теоретико-литературных понятий. Помимо жанровых определений, связанных с той или иной эпохой, разговор о Библии непременно выведет нас на широкий религиозный, культурный, искусствоведческий аспект. При изучении Библии как памятника культуры и письменности, мы можем говорить о таких понятиях как анализ, толкование, интертекстуальность, проблема перевода и первоначальной редакции, проблема культурной ценности, аксеологическом значении, и даже о теории гипертекста.

Учитель формирует представление учащихся о едином историко-литературно-философском процессе. Следующий период начинается в XVII в., когда начинается встреча России и Запада, создается новая эпоха культуры, связанная с деятельностью Петра I. Важность заключается в том, что если бы не было этого петербургского периода, мы не могли бы представить ни Ломоносова, ни Пушкина, ни Достоевского, ни Толстого, ни Блока. В XVIII веке перед русскими мыслителями встает проблема соотношения веры и знания, необходимо было найти синтез между научными открытиями и духовным видением. Для Галилея не было никакой проблемы в том, как соотносится Писание с астрономией и математикой. Он говорил: «Библия учит нас о том, как взойти на Небо, а не о том, как вращается небо». То есть он отделял чисто научные проблемы от духовных. Кеплер говорил, что тот, кто хочет в Библии найти данные естествознания, просто злоупотребляет Священной Книгой, которая написана совсем для других целей.

Подобные сведения помогут учащимся переосмыслить, понять и принять значение религиозных текстов для культуры в целом и каждого человека в отдельности. Все это призвано помочь учащимся не путать самые важные ценностные моменты. Учитель не может обойти вниманием личность Ломоносова, который писал, что Творец дал человеку две книги: в одной из них он проявил свою мудрость, эта книга - природа, во второй он открыл свою волю, эта книга - Библия. Далее он говорил: «Не здраво рассуждает ученый, который хочет по Псалтири узнать законы мира».

На уроках необходимо упомянуть о том, что становление светской русской философии начинается в начале XIX века. Основные темы и специфика их решения в русской философии и литературе заложены в творчестве А. С. Пушкина. «К основным философским идеям творчества Пушкина можно отнести обостренное ощущение красоты мира, ценности бытия в каждом явлении, признание единства вечности и изменчивости, бессмертия и смертности, вместе с тем, конкретно-исторический подход к оценке исторических явлений. Его философские взгляды носили не отвлеченный, не умозрительный характер, они были вплетены в ткань его художественного творчества и явились прологом развития основных тем русской философии и литературы в творчестве В. С. Соловьева, Гоголя и Достоевского, Льва Толстого (идеи универсализма, всемирной отзывчивости, свободы творчества, отношения к революции, соотношения государства и народа, морали, нравственного самосовершенствования)» [56, с. 103].

Все это еще раз подчеркнет и обозначит для учащихся незаменимые роль и место Пушкина в русской литературе, истории, культуре и в русской философии. И еще один важный момент в русской философии: трагедия декабризма акцентировала внимание русской философской мысли на осмысление путей развития России, ее соотношения с западными образцами, русским национальным идеалом.

Затрагивая на уроках литературы проблемы славянофильства и западничества учитель непременно обратиться к личности П. Я. Чаадаева, который считал дальнейшим путем развития России западноевропейский. Он не считал Запад абсолютным идеалом, но и не считал, что надо вернуться в допетровскую эпоху. Чаадаев стоял на принципе сбалансированности, говоря, что страна, находящаяся между Азией и Западной Европой, между Востоком и Западом, способна соединить в себе два пути познания. К своей книге он выбрал эпиграф из молитвы «Отче наш». Считая, что христианский идеал не абстрактный, а земной, Чаадаев утверждал, что это возможно лишь при соединении западной активности и восточной глубины созерцания. Одна из его основных идей заключается в том, что любая цивилизация, если она хочет быть здоровой и развивающейся, должна иметь духовное, религиозное обоснование.

Против такой «западной» ориентации выступили славянофилы, которые выдвинули идею «несхожести» России и Запада, самобытности русского духовно-исторического процесса. Славянофилы (И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, К. С. Аксаков) в поисках основ русской философии ориентировались на православие, верования и идеалы русского народа. И. В. Киреевский выступал с критикой западного пути развития, католичества как отхода от евангельской истины, ориентацией на движение к материализму и атеизму. Он не отвергал «плоды просвещения» Запада, но выступал за философию «верующего разума», которая согласовывалась бы с началами древнерусской образованности, сочетала разум и веру.

Проблема соотношения веры и разума стояла в центре философских раздумий А. С. Хомякова, который видел в вере предел внутреннего развития человека, олицетворение недостижимости абсолютного знания. Вера представляет собой знание непосредственное, живое - «зрячесть разума». В ней он видел возможность слияния мыслей и чувств, основу познания Бога.

Итак, деятельность славянофилов представляла собой форму поиска русской философией начала XIX века своих православных духовных основ. Это была попытка положить в основу русской философии православное миропонимание.

В ходе рассмотрения взглядов славянофилов и западников каждый из учащихся будет иметь возможность задуматься о неповторимом историческом пути России, своеобразии и неповторимости ее культуры, месте в мировой истории.

Учащиеся должны иметь представление, что русская философия конца XIX - начала XX века делилась на революционно-демократическую (В.Г. Белинский, А.П. Герцен, Н. Г. Чернышевский) и религиозную (В. Соловьев, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк.).

Учитель непременно укажет учащимся, поможет им понять, что в полемике В. Г. Белинского и Н. В. Гоголя отразился трагизм в развитии русской философии, литературы, истории. Н. В. Гоголь выступал против абстрактных рассуждений о всеобщем счастье, преобразовании всего человечества. Путь спасения России он видел в нравственном самоусовершенствовании, самоочищении, выступая за использование достижений Запада на основе сохранения и углубления «русского начала».

Эта философская и историко-литературная почва поможет понять учащимся, что все эти противоречия и создавали предпосылки для рождения Владимира Соловьева как философа. «В его философию вошли и идея синтеза от Чаадаева, и освободительная идея от Чернышевского, и убеждение в том, что социализм в каких-то формах возможен, и абсолютное неприятие материалистической доктрины, и идея об особой роли России, которая находится на пересечении восточного и западного миров, и мысль о возможности и необходимости стремиться к тому, чтобы христианский идеал не был абстрактным, отвлеченным, чтобы он стал жизнетворящей силой» [36, с. 435].

Таким образом, учитель должен четко представлять, что поиск русской философией своих православных основ, начатый в начале XIX века славянофилами, вылился, с одной стороны, в философию «революционных демократов», с другой - в религиозную философию.

На уроках невозможно обойти важный момент в философии, связанный со становлением марксистко-ленинской идеологии. Революция 1917 года утвердила в России марксистско-ленинскую философию, подвергнув забвению русское православное миропонимание и русскую религиозную философию. Однако разработка русской философией своих православных основ продолжилась в трудах В.Н. Лосского, монаха Василия (Кривошенина), в неопатриотическом синтезе Г. Флоровского. Весьма плодотворно эту проблематику в настоящее время в философской отечественной литературе разрабатывают С.С. Хоружий, А. Кураев и другие.

Детального рассмотрения требует и личность Владимира Соловьева положил основание оригинальной, неповторимой русской религиозной философии XX в., которая включает в себя такие имена, как Сергей Булгаков, Николай Бердяев, Семен Франк, Павел Флоренский, Николай Лосский.

Владимир Сергеевич Соловьев - основоположник философии всеединства, богочеловечества и Софии-мудрости как воплощения мировой души, предшественник поэтики русского символизма. Его любимая идея - идея всеединства (синтеза, слияния культур). Соловьев читал лекции по философии религии, опубликовав их под названием «Чтения о богочеловечестве». В этой книге он равно смотрит как на достоинства, так и на недостатки восточного и западного христианства. Свою задачу он видел в том, чтобы свести воедино оба христианских принципа, воплотившихся в идее Запада о Богочеловеке (папа римский) и Востока о Человекобоге (Иисусе Христе). Таким образом, возникает идея создания единой Вселенской церкви.

Еще в начале философской карьеры Соловьев пришел к идеалистической философии с идеей пришествия Вечной Женственности. Духовное обновление мира, по Соловьеву, совершится через новое пришествие - явление жены, облаченной в солнце. Именно эту идеалистическую идею и взяли за основу своей эстетической программы «младшие» русские символисты. Всю философию Соловьева пронизывает идея субстанциональности души, ее бессмертия и бытия Бога. Суть учения Соловьева можно определить двумя важнейшими понятиями - Любовь и Соборность. Любовь, говорил Соловьев, - преодоление эгоизма, смысл ее - создание нового человека, его рождение и преображение. Соборность - ключевое понятие русской философии, это единство общего и индивидуального, это общее, которое включает в себя все богатство особенного единичного. Соловьев много времени посвятил изучению творчества Федора Ивановича Тютчева, которого он считал несравненным поэтом, сокровищем русской литературы, говоря об отражении в духовных стихах поэта «высшего смысла и идеи добра», а также отмечал тютчевское «чувствование души мира».

Изучение творчества В. С. Соловьева можно отнести к изучению поэзии Ф. И. Тютчева. На подобных уроках будет очень легко обнажить интертекстуалные, идейные, тематические, мотивные и языковые связи их произведений. Отдельное внимание следует уделить общности философских взглядов двух поэтов.

Можно обратится и к личности Василия Васильевича Розанова, который тяготел к внецерковным формам религиозности. Духовные взгляды философа изложены в работе «Метафизика христианства», за которую Дмитрий Сергеевич Мережковский назвал его «русским Ницше». В основе его религиозных воззрений лежит стремление «понять сверхличное в свете индивидуального». Человек для Розанова - связующее звено во всех взаимоотношениях, существующих в мире. Философ отмечал особое звучание лермонтовской поэзии. Как в творчестве Лермонтова встречаем сочетание «богоборчества» и «глубокой, задушевной веры», так и у Розанова находим оппозиции метафизики и христианства, православия и нигилизма. Философ тяготел к дохристианству, язычеству, исповедовал религию вечного рождения.

Важным моментом является, что для русских литературных течений начала XX века очень характерно обращение к религии и христианству. Русский культурный Ренессанс начала XX века был одной из самых интересных и содержательных эпох в истории русской культуры. Это была вместе с тем эпоха творческого подъема поэзии и философии, эпоха появления новой духовности.

Из современных философов учитель непременно выделит Алексея Федоровича Лосева (1893-1988) - выдающегося философа, ученого, исследователя и теоретика культуры, и, возможно, последнего русского метафизика. Некоторые исследователи называют его «последним русским философом». Уже в первых публикациях Лосева была обозначена глубокая духовная связь мыслителя с традицией платонизма. Определенное влияние на молодого Лосева оказала метафизика всеединства В.С.Соловьева, религиозно-философские идеи П.А.Флоренского. В творческом наследии позднего Лосева особое место занимает восьмитомная «История античной эстетики» - глубокое историко-философское и культурологическое исследование духовной традиции античности.

Существенный вклад в разработку русской философией своих православных основ внес Георгий Васильевич Флоровский (1893-1979), русский богослов, философ, историк культуры. В основе богословской и философской позиции Флоровского лежит идея «неопатристического синтеза», возвращения к учению Отцов Церкви. Этой установке Флоровский был верен и при рассмотрении истории русской религиозно-философской мысли в книге «Пути русского богословия».

Таким образом, и в философии, и в литературе мы находим схожие темы, идеи и проблемы. Каждый выдающийся писатель - по-своему философ. Недаром мы говорим о философии и мировоззрении Пушкина, Лермонтова, Достоевского и других русских писателей. Оттого произведения классиков столь ценны, что поднимают важные философские вопросы, затрагивают важные стороны бытия человека.

Выход на философские темы требует детального литературоведческого анализа произведения, высветления его культурных, философских, аксиологических пластов.

1.2 Осмысление литературного произведения в контексте культуры

Православия: литературоведческий аспект

Изучение любого литературного произведения невозможно без его детального анализа, элементы разных видов анализа буквально пронизывают каждый урок литературы. Технология и методика школьного анализа литературного произведения детально разработана в научно-методической литературе. Учителя в своем большинстве успешно овладели и применяют в своей практике историко-генетический, историко-функциональный, системно-целостный, филологический и лингвистический виды анализа, по-разному сочетая и комбинируя их на своих уроках в зависимости от характера изучаемого материала.

Сейчас все большую популярность приобретают философский, культурологический, аксеологический, проблемный, мотивный, ассоциативный, герменевтический, искусствоведческий виды анализа литературного произведения, многие из которых требуют детализации и более точного научного обоснования. Методика не стоит на месте, ученые-0методисты ведут кропотливую работу. Современному учителю необходимо лишь сориентироваться в обширной методической литературе, освоить основные виды анализа и применять их на своих уроках.

Прежде чем начать анализировать произведение с детьми, особенно произведения современной литературы, учитель сам должен произвести детальный анализ, прежде всего он должен хорошо знать современную литературную ситуацию.

На уроках по современной литературе, особенно когда произведения требует его «вписывание» в религиозный контекст, учитель может обращаться к трудам Михаил Михайлович Дунаев и его книге «Православие и русская литература». Исследователь много размышляет о происходящем в современной литературе: «Кажется, всё обрушилось в русской культуре конца века и тысячелетия: литература утратила своё ведущее положение» [21, с. 854]. Этим размышлениям посвящена последняя глава его книги «Вера в горниле сомнений». Начиная свое рассуждение с Даниила Андреева, осуждая его за книгу «Роза мира» и говоря: «Для православного же верующего несомненно: всякий отход от Православия, то есть от полноты Христовой Истины, таит гибель для души человека». От этих размышлений он переходит к обозначению отношения к явлению постмодернизм, оценивая его дальше области искусства, говоря об определенном способе миропонимания: «В искусстве «серебряного века» наметилось то, что окончательно совершилось в постмодернизме: разрыв между душевным и телесным. Искусство постмодернизма всё более настойчиво ограничивает себя вниманием к плотским проявлениям жизни. При попытке определить постмодернизм как творческий метод нетрудно придти к выводу, что его особенность - полное отсутствие эстетических предпочтений, признаков, творческих законов, идейных стремлений» [21, с. 914].

Особое внимание Дунаев уделяет разбору произведения Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки». Он осуждает автора за нежелание признавать личную ответственность за происходящее с человеком. Ерофеев, по словам Дунаева, перекладывает всю ответственность на рок и жизненные обстоятельства. Дунаев говорит о десакрализации бытия, осуждая Ерофеева за библейские и религиозные аллюзии и реминисценции. Из этого Дунаев делает вывод: «Постмодернизм отражает богоотступничество и порождаемые им уныние. Качество отображения окружающего мира зависит от качества видения мира. Принцип целенаправленного отбора и интерпретации отобранного начал использоваться для утверждения порочного восприятия бытия» [21, с. 916] .

Далее он рассматривает фигуру Виктора Ерофеева в литературе, выражая резко негативное отношение к постмодернизму. Отдельного разбора удостаивается и Виктор Пелевин с его романом «Чапаев и Пустота». «Вся эта разрушительная стратегия в постмодернизме обречена на успех именно потому, что он обеспечивает главенство низшего уровня бытия человека над высшими. Но человек не может существовать вне связи тела с душой» [21, с. 917].

Особый взгляд у Дунаева на роман Леонида Леонова «Пирамида». «Последний роман Леонова - сложен, глубок и полон заблуждений в попытках осмыслить основы бытия. Писатель направляет мысль не по православному пути освоения Истины, но уповая на неопределённый «регламент природы» [21, с. 918].

«К сожалению, в литературе конца века слишком мало отыщется равного по духу роману Виктора Николаева», - таких положительных отзывов снискал роман Николаева «Живый в помощи». «Впервые в военной прозе Николаев сказал слово не просто о русском солдате, но - о православном воине. Только теперь прозвучало слово о тех, кто нёс в себе веру вопреки всему». В книге «Живый в помощи» писатель очень глубоко осмысливает суть православного воинства: « Но когда мы вспоминаем о нашем русском православном Боге, возвращаемся к заветам предков, к традиционным нормам морали и нравственности, отходят от сердца злоба и ненависть, сребролюбие и трусость, и в нем водворяется смиренный христианский непобедимый покой воина, против которого никогда не выкуют, сколько бы ни старались, равноценного меча ни безбожный Запад, ни мусульманский Восток» [21, с. 920].

Жестокое мнение о состоянии русской словесности на рубеже веков высказал профессор В. Воропаев: «Исчерпаны творческие возможности современных авторов. Они не могут писать, как классики. То, что они печатают, это не литература». Воропаев видит в таком состоянии литературы отражение общей апостасии современной жизни. «Литературы нет, потому что оскудевает духовное состояние народонаселения. Реалистическое мировидение исчерпало себя. В поисках нового искусство мечется, забредая в тупики постмодернизма. Однако освоение глубин православного миропостижения может ещё подсказать художникам новые возможности творческой мысли» [21, с. 925].

Среди поэтов Дунаев выделяет иеромонаха Романа, И. Бродского, Нину Карташову, Ю. Кублановского, Ю. Кузнецова, О. Чухонцева. Подробно говорит о Викторе Васильевиче Афанасьеве и Олесе Николаевой, отмечая нравственно-религиозную доминанту их творчества.

Эти сведения из книги Дунаева М. М. могут послужить учителю надежной опорой на уроках литературы, помочь ему самому правильно сориентироваться в понимании произведения с религиозных позиций.

Учитель должен осознать, что православная по духу литература начала свое возрождение в 1970-е годы и стала проявлять себя более активно с конца 1980-х года, когда заметно изменилось общественное восприятие религии. В последнее десятилетие взамен устаревших социологических схем русским литературоведением начала разрабатываться проблематика христианского, в частности, православного сознания в русской литературе. О русской литературе последних двух десятилетий XX в. написано очень мало.

Учителю просто необходимо ориентироваться в современной литературе и на помощь ему прийдет современная критика. К числу ведущих современных критиков можно отнести Павла Басинского, Сергея Чупринина, Владимира Бондаренко и Капитолину Кокшеневу. Привлекая на уроки цитаты из их статей, мнения этих критиков расширяет представления учащихся о современной литературе. Если же учитель хочет быть в курсе последних литературных тенденций, он должен следить и за новыми критическими работами

Павел Басинский убежден, что «писатели - лучшие люди на Земле» (Октябрь, 2009, №4). О русской прозе 90-х размышляет в статье «Как сердцу высказать себя?» («Новый мир», 2000, №4). Взяв в качестве эпиграфа слова Ильина: «Культура без сердца есть не культура, а дурная «цивилизация», - он развивает и доказывает эту мысль. Автор рассуждает о традиции сердечного понимания мира в русской литературе. «Однако - отмечает Басинский - стоит современной литературе хоть на один градус повысить уровень сердечности как тотчас начинаются разговоры о «новом сентиментализме». Он опровергает подобные доводы, говоря, что сердечность - естественное и необходимое условие литературы, при этом отмечая, что «холодная, безжизненная литературная игра стала нормой, а повышенный градус сердечности под подозрением» [5, с. 10].

Развивая мысль И. А. Ильина, Басинский отмечает: «Но как ни странно, именно апофеоз «бессердечной культуры» является признаком ее неизбежного заката. Согласно И. А. Ильину, «бессердечная лжекультура» есть обреченный путь». Но в то же время он отмечает, что «некоторые признаки поворота к сердечности уже есть». «Параметры сердечной культуры определить гораздо сложнее. Зато здесь мы имеем прекрасный ориентир - русскую литературу» [5 с. 11]. Далее он приводит примеры из русской литературы, остановимся на ее современном этапе. Басинский отмечает, что проза Бориса Екимова отличается высокой «сердечной культурой». «В прозе Екимова можно обнаружить своеобразную полемику с традицией «деревенской прозы»…Это какой-то другой, совсем новый виток «сердечной культуры». Тем, кого интересует эта тема - пишет Басинский - я порекомендовал бы обратиться к последним вещам Евгения Носова, Валентина Распутина, Леонида Бородина, Олега Павлова, Михаила Тарковского, Марины Вишневецкой. Критика радует, что сердечность пробивается даже у тех авторов, от которых ее не ждешь - Владимира Маканина, Виктора Пелевина. «Бессердечная культура» - всем хороша. Она не требует от потребителя нравственного напряжения. Она сочувствует его маленьким прихотям и ласкает его интеллектуальное самомнение. Она разнообразнее культуры сердечной. У нее есть только один небольшой недостаток. Это гибельный путь» [5, с. 17].

Известный критик Сергей Чупрынин отмечает: «Как критик Павел Басинский выступает противником победоносного русского постмодернизма и защитником посрамленного реализма» [66, с. 154].

Прояснить учителю взгляд на ситуацию в современной литературе поможет одна из последних публикаций Сергея Чупрынина статья «Остров» в журнале «Знамя» (2010, № 4), имеющая подзаголовок «Литература в эпоху паралитературного бума». «К числу пишущих - отмечает критик - каждый год прибавляется как минимум по тысяче». И далее он отмечает: «Хотя собственно литературный уровень подавляющего большинства этих книг - около ноля, ничто не препятствует называть их мейнстримом. (Мейнстрим - преобладающее направление в какой-либо области для определённого отрезка времени) [68, с. 25]. Сергей Чупринин выделяет два подхода к тому, что есть литература: «Первый можно было бы назвать аристократическим, то есть относящим к собственно литературе лишь наивысшие достижения в словесном творчестве. А второй, когда под литературой понимают все, что написано словами с хоть какой-нибудь литературной задачей, будет, разумеется, демократическим» [68, с. 26].

Схему современного состояния литературы он рисует следующим образом: «Остров литературы в бушующем море профессионального масскульта и непрофессиональной паралитературы» [68, с 28].

При работе с этой статьей учитель должен разъяснить детям понятие паралитература:

Паралитература - совокупность разнообразных по жанрам и темам литературных произведений, увлечение которыми носит массовый характер [72].

Далее критик рассуждает о нередком сейчас явлении «розановщина». Этим термином он называет одну из наиболее влиятельных традиций в русской литературе последней трети ХХ века. Это явление восходит к личности Василию Васильевичу Розанову, который в своем творчестве использовал как модернистские, так и постмодернистские начала. Сергей Чупринин говорит о том, что критики выделяют «мещанскую розановщину» (Александр Панов), «розановщину всяческую» (Борис Парамонов), «графоманистую розановщину» (Александр Агеев). В своих рассуждениях он выходит на современность, отмечая: «Но особенную остроту этой проблеме придает в наши дни литература русского Интернета с ее «Живым журналом», где едва ли не каждый автор - вот уж действительно - «немножко тоже становится Розановым». Он не говорит о «розановщине» как о чисто отрицательном явлении, но о разумном использовании традиций великого мастера и о своей ответственности за это.