Правовые аспекты защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права в практике КС РФ и ЕСПЧ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПЕРМСКИЙ ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АВТОНОМНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Социально-гуманитарный факультет

Выпускная квалификационная работа

Правовые аспекты защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права в практике КС РФ и ЕСПЧ

по направлению подготовки 40.03.01 Юриспруденция

Болтачева Анастасия Александровна

Пермь, 2020 год

Оглавление

Введение

Глава 1. Общая характеристика защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права

1.1 Общетеоретические положения о защите от вмешательства в конституционные (конвенционные) права: понятия, принципы и способы

1.2 Соотношение компетенций КС РФ и ЕСПЧ в вопросе защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права и реализация решений ЕСПЧ в практике КС РФ

Глава 2. Особенности защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права в практике КС РФ

2.1 Защита личных прав в практике КС РФ

2.2 Защита политических прав в практике КС РФ

2.3 Защита экономических прав в практике КС РФ

Глава 3. Практика защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права в рамках деятельности ЕСПЧ

3.1 Защита личных прав в практике ЕСПЧ

3.2 Защита политических прав в практике ЕСПЧ

3.3 Защита экономических прав в практике ЕСПЧ

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

Актуальность работы связана с тем обстоятельством, что в ходе реализации базовых начал конституционного строя в Российской Федерации вплоть до настоящего момента времени остается немалое количество недочетов, связанных с вопросом правомерности вмешательства в конституционные и конвенционные права человека и гражданина.

В соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации «человек, его права и свободы являются высшей ценностью» [Конституция Российской Федерации, 1993], что позволяет говорить об их исключительном месте в системе основ конституционного строя. Кроме того, эта же статья возлагает на государство обязанность по защите этих самых прав, в частности от вмешательства в них. Основным органом, ответственным за исполнение этих обязанностей, является Конституционный Суд Российской Федерации. Современная Россия не перестает нуждаться в адекватном регулировании вопроса защиты от вмешательства в конституционные и конвенционные права, и подтверждением этому служат практические случаи бессистемных, не отвечающих соображениям справедливости и сбалансированности, вмешательств, рассмотренных в выпускной квалификационной работе далее.

Поскольку Российская Федерация активно интегрирует в отечественную правовую систему нормы и принципы международного права, заключает различные международные договоры, представляется целесообразным рассмотрение практики по защите от вмешательства в конституционные (конвенционные) права не только Конституционного Суда Российской Федерации, но и Европейского Суда по правам человека. При этом следует сделать акцент на вопросе минимизации коллизий между правовыми позициями этих двух инстанций.

Защита от вмешательства в права - многоаспектное и неоднозначное понятие, требующее детального правового исследования, комплексного анализа всех составных аспектов, обеспечивающих обоснованность и необходимость процедуры во избежание проявления признаков ущемления.

Проблема исследования обусловлена сохраняющейся уязвимостью человека и гражданина перед несовершенными системами правосудия и законодательства, заставляющих его отстаивать свои права в вышестоящих инстанциях, оспаривая не только судебное толкование отдельных положений закона, но и сами эти положения, на основании которых были вынесены те или иные решения. Помимо этого, возникает ряд проблем и с эффективностью защиты от подобных вмешательств в человеческие права.

Степень научной разработанности. Рассматривая характеристику разобранности темы в науке, можно сказать, что вопросы, связанные с правовыми аспектами защиты от вмешательства в конституционные и конвенционные права, всегда оставались и остаются дискуссионными. Данная тема легла в основу предмета исследований множества отечественных и зарубежных авторов, и, кроме того, вызывала активные дискуссии среди мыслителей прошлого в контексте правовых реалий соответствующего времени.

В выпускной квалификационной работе подобран теоретический материал из трудов о правах и свободах человека Г. Гоббса, Ж.Ж. Руссо, Г. Гроция и др.

Кроме того, фундаментальную роль в раскрытии темы работы сыграли исследования таких конституцанолистов, как А.В. Ашихмина, С.А. Авакьян, М.В. Баглая, В.В. Виноградова, Л.Д. Воеводин, Е.Е. Грецова, Л.А. Грирорян, В.Д. Зорькин, В.С. Нерсесянц, Е.Ш. Рассолова и др.

Среди зарубежных авторов существенный вклад в развитие рассматриваемого понятия внесли Р. Бернхардт, А. Бланкенагель, Э. Бредли, Р. Йегер, М. Дженис, Ф. Люшер, К. Ясперс и многие другие.

К цели выпускной квалификационной работы относится выделение правовых аспектов защиты от вмешательства в конституционные и конвенционные права через подробное исследование практики КС РФ и ЕСПЧ в этой области.

Для достижения цели выпускной квалификационной работы необходимо выполнить следующие задачи:

1) Дать общую характеристику защите от вмешательства в конституционные и конвенционные права, раскрывая ее ключевые особенности;

2) Раскрыть соотношение компетенций КС РФ и ЕСПЧ в вопросе защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права;

3) Проработать вопрос реализации решений ЕСПЧ в практике КС РФ;

4) Изучить отличительные черты защиты от вмешательства в личные права в практике, как КС РФ, так и ЕСПЧ;

5) Рассмотреть характерные аспекты защиты от вмешательства в политические права в рамках деятельности КС РФ и ЕСПЧ;

6) Исследовать практику КС РФ и ЕСПЧ, связанную с защитой от вмешательства в экономические права.

Объектом исследования являются полномочия и функции КС РФ и ЕСПЧ в качестве инстанций, на которые возложены обязанности по защите от вмешательства в конституционные (конвенционные) права.

Предметом выпускной квалификационной работы выступает судебная практика Конституционного Суда Российской Федерации, Европейского Суда по правам человека, накопленная в России и за рубежом в области вмешательства в конституционные (конвенционные) права, в частности, личные, политические и экономические.

Методы. При проведении исследования был использован ряд общенаучных методов, равно, как и специально-юридических. Так, например, среди общенаучных методов применялись диалектический, статистический, аналитический, индуктивный методы, среди специально-юридических - формально-юридический, сравнительно-правовой и некоторые другие.

Значимость работы заключается в упорядочении судебной практики КС РФ и ЕСПЧ, и, кроме того, в выявлении проблем разрешения дел, связанных с требованием защиты от вмешательства в конституционные и конвенционные права, и предложении авторских путей решения этих проблем.

В качестве авторского вклада в решение поставленной проблемы в выпускной квалификационной работе сделан ряд предложений по усовершенствованию работы системы правосудия для повышения ее эффективности в рамках современной реальности и актуальных ее особенностей. Сформулированы авторские суждения и выводы.

Структура работы состоит из введения, трех глав, восьми параграфов, списка использованных источников, заключения, трех приложений. В первой главе рассмотрены общие положения по защите от вмешательства в конституционные и конвенционные права, дано соотношение полномочий КС РФ и ЕСПЧ, вторая глава дает развернутую характеристику деятельности КС РФ в рассматриваемой области через изучение его практики, третья глава обращена к практической части деятельности ЕСПЧ.

Глава 1. Общая характеристика защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права

1.1 Общетеоретические положения о защите от вмешательства в конституционные (конвенционные) права: понятия, принципы и способы

Российская Федерация, как государство, позиционирующее себя на настоящий момент времени в качестве демократического, предоставляет своим гражданам различные механизмы защиты от вмешательства в конституционные и конвенционные права человека и гражданина. В первую очередь, главными ответственными за подобную защиту органами являются, соответственно, Конституционный Суд Российской Федерации и Европейский Суд по правам человека.

Однако перед тем, как раскрыть принципы, способы защиты от вмешательства в права в КС и ЕСПЧ, а также привести основные компетенции этих органов в данном вопросе, необходимо рассмотреть понятия «вмешательство в конституционные (конвенционные) права» и «защита от вмешательства» в их сущностном аспекте.

Итак, вмешательство в права проявляется в двух ключах: в целях обеспечения прав других и в целях текущего обеспечения общественной безопасности.

Документально под «вмешательством» понимается термин «ограничение прав» (в том числе конституционных и конвенционных), и упоминается он в нескольких международных НПА. Так, например, Всеобщая декларация прав человека понимает под ним только те ограничения «которые установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе» [Universal declaration of human rights, 1948]. Кроме Декларации рассматриваемый термин используется в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г., в Пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 г., а также в Документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1990 г. В целом подход всех перечисленных документов к определению «ограничения прав» основан на подходе Декларации, лишь местами дополняя его. Этого же подхода придерживается и Конституция Российской Федерации.

Доктрина дополняет и уточняет рассматриваемый термин. Лебедев, Подмарев, Четвернин, Колобаева и др., исследуя «ограничение прав» в первом ключе, в своих трудах отмечают, что построение общества на идеях существования взаимных прав и обязанностей граждан само по себе подразумевает отсутствие безграничной свободы, потому как любая обязанность и любая соответствующая ответственность так или иначе ограничивают права и свободы [Macklem, 2009; Колобаева, Несмеянова, 2016, с. 9-16; Лебедев, 2017, с. 130-139; Подмарев, 2016, с. 62-66]. Действительно, необходимость некоторой степени ограничения не представляется быть оспоренной, потому как реализация прав одной группы лиц не может быть обеспечена при условии злоупотребления своей свободой другой группой. Однако необходимо подчеркнуть, что разумное и легитимное ограничение прав и своего рода ценностный нигилизм не должны быть смешаны между собой, так как в демократическом государстве главная ценность законодателя - это обеспечение прав и свобод граждан, а не их бессистемное умаление.

Ашихмина и ряд других авторов рассматривают ограничение прав и во втором ключе. Так, Ашихмина приводит следующее определение: «ограничение прав и свобод человека и гражданина -- это законодательно санкционированное временное сокращение (либо уменьшение) пользования благом, составляющим предмет субъективного права, как по содержанию, так и по времени» [Ашихмина, 2009, с. 13]. То есть уменьшение объемов дозволенного поведения может проявляться не только в общем, но и в отдельно взятых случаях, когда это необходимо во благо общества и государства.

Вместе с тем, ввиду несовершенства законодательной и исполнительной систем нередко встречаются случаи вмешательства в конституционные и конвенционные права граждан, не отвечающие требованиям Конституции и ЕКПЧ. Под защитой от такого вмешательства понимается деятельность КС РФ и ЕСПЧ и других судов ради достижения справедливости, а также усовершенствования национального законодательства и системы правоприменения.

Вопросам существования и функционирования КС как одного из органов судебной власти посвящен Федеральный конституционный закон № 1-ФКЗ от 21.07.1994 «О Конституционном Суде Российской Федерации». Так, статья 1 упомянутого закона определяет КС РФ как «судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства» [Федеральный конституционный закон № 1-ФКЗ]. Кроме того, вопросам организации и структуры КС свои работы посвятили Зорькин, Серекова и др. [Зорькин, 2016, с. 1-7; Серекова, 2010, с. 59-66].

Среди принципов его работы закон выделяет независимость, коллегиальность, гласность, состязательность и равноправие сторон, что распространяется и на рассматриваемый в выпускной квалификационной работе контекст, связанный с непосредственной защитой прав человека и гражданина от неправомерных вмешательств.

Для соблюдения процедуры защиты прав в Конституционном Суде необходимо соблюдение ряда условий, потому как компетенция КС РФ в этой области ограничена законом. Прежде всего, КС уполномочен решать исключительно вопросы права, а установление и исследование фактических обстоятельств дела более относится к категории исключений, чем правил. Из этого следует, что основным способом защиты конституционных прав в Конституционном Суде является рассмотрение дел по жалобе о конституционности некоторой нормы права или же ее толкования тем или иным уполномоченным органом в рамках конкретного дела.

Кроме того, защита косвенно может быть осуществлена также путем осуществления КС РФ других своих полномочий. Толкование Конституции как способ защиты конституционных прав способствует урегулированию спорных моментов и устранению некой двусмысленности ее положений. Появившаяся в результате толкования ясность способствует быстрому устранению уже существующего нелегитимного вмешательства в права, а также предотвращению нарушений, которые потенциально могли бы возникнуть. При разрешении споров о компетенции органов государственной власти КС разрешает вопрос о законности действий того или иного органа, что, несомненно, содержит в себе черты защиты прав, ведь присваивая полномочия других органов, он способен незаконно ограничить конституционные права граждан. Выступление с законодательной инициативой также предоставляет влияние Конституционному Суду на процессы устранения и предотвращения нарушений.

При том, что КС отнесен к одному из высших судов РФ и вопросы его работы достаточно тщательно проработаны, все равно остаются моменты, которые следовало бы усовершенствовать. Стоит отметить, что перечень способов защиты конституционных прав сформирован вполне сбалансированно относительно соотношения задач и загруженности Суда, что положительно сказывается на его эффективности, но представляется важным отметить один момент, регламентированный ст. 98 ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации». В соответствии с приведенной статьей, КС, принимая жалобу к рассмотрению, уведомляет об этом суд, в котором рассматривалось соответствующее дело и тот «может приостановить исполнение судебного постановления» [Там же], [Ibid.]. Если КС принимает жалобу к рассмотрению, то он допускает вероятность наличия неконституционного вмешательства в права, и, в связи с этим, представляется разумным заменить формулировку «может приостановить» на «приостанавливает». Так законодатель может устранить вопрос о качестве защиты конституционных прав в КС в рассматриваемом аспекте.

Итак, в случае если оспариваемую норму или ее толкование КС РФ признает неконституционным, то рассмотренное положение теряет свою юридическую силу. Как следствие, закон подлежит пересмотру для устранения нарушений, также, как и дело жалобщика, потому как решения органов, основанные на не соответствующих Конституции положениях закона, не подлежат исполнению.

Тем не менее, нередки случаи, когда все внутринациональные способы защиты права исчерпаны, а дело так и не получило должного развития и взвешенных и справедливых выводов по его обстоятельствам. Российская Федерация является участницей Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поэтому в подобных ситуациях гражданин вправе обратиться в Европейский Суд по правам человека. Это право закреплено в статье 46 Конституции Российской Федерации: «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты» [Конституция Российской Федерации, 1993].

Конвенция определяет ЕСПЧ как орган, созданный для контроля за исполнением взятых на себя в соответствии с Конвенцией международных обязательств государствами-участниками. Кроме того, в главе II Конвенции обозначены основные базовые положения о структуре и компетенции ЕСПЧ. И хотя в ней напрямую не перечислены принципы защиты прав в рамках ЕСПЧ, на практике выделяются такие общие принципы, как принцип свободы, верховенства права, доступа к суду, правовой определенности, коллегиальности принятия решений и др.

В ведении ЕСПЧ находятся все вопросы, связанные с применением Конвенции и ее толкованием, при этом важно, что решения Суд, как было отмечено выше, принимает строго коллегиально, несмотря на то, что структура ЕСПЧ предусматривает работу единоличных судей, комитетов, Палат и Большой Палаты. Все эти органы по восходящей оценивают приемлемость жалобы, от структуры к структуре обладая все большими полномочиями вплоть до вынесения решений по делам.

Как и в случае с защитой прав с привлечением механизмов Конституционного Суда, Европейский Суд по правам человека рассматривает дела только при соблюдении определенных условий.

Во-первых, важным критерием является исчерпание всех внутринациональных способов защиты права (принцип субсидиарности). Так, даже в тех случаях, когда национальное законодательство признает тот или иной факт или явление незаконным, а в международной практике тот же самый факт порождает правовые последствия, не умаляется условие о первостепенности внутринациональной защиты. Во-вторых, ЕСПЧ уполномочен рассматривать дела, связанные с нарушением исключительно конвенционных прав. Тем не менее, в соответствии со ст. 32 Конвенции, содержание положений Конвенции определяет сам Европейский Суд [The European Convention on Human Rights, 1950], и делает это он максимально расширительно, что увеличивает шансы на успешную защиту прав в ЕСПЧ даже в случаях, когда нарушенное право прямо в Конвенции не указано. Это, в частности, способствует повышению доступности европейского правосудия. В-третьих, анонимность заявителя и аналогичность дела уже рассмотренному также является препятствием к рассмотрению.

Примечательно, что при условии сохранения относительно устойчивой прецедентной практики, ЕСПЧ ставит перед собой задачу развития конвенционных прав с учетом динамики развития общества и обстоятельств конкретного дела. Этот аспект играет важную роль в актуализации деятельности Европейского Суда, что отражается и на его эффективности.

Из всего вышесказанного следует выделить, что главным способом защиты от вмешательства в конвенционные права является непосредственное рассмотрения дела в Европейском Суде по его фактическим обстоятельствам. В случае с межгосударственными делами истцом и ответчиком являются государства-участники Конвенции, и в рамках такого производства защита конвенционных прав осуществляется не лицами, чьи права нарушены, а, собственно государством и Судом. Однако возможность рассмотрения индивидуальной жалобы, как способа защиты, подразумевает и право частных лиц пресечь противоречащее ЕКПЧ вмешательство в права со стороны государства. Помимо этого, как КС уполномочен толковать Конституцию, так и ЕСПЧ осуществляет защиту конвенционных прав при помощи вынесения консультативных заключений, что по сути является толкованием Конвенции. Этот способ защиты хоть и является косвенным, но его превентивный характер позволяет не допустить возникновения нарушений и снизить тем самым нагрузку на Суд.

Таким образом, государство, так или иначе, не может обойтись без вмешательства в конституционные (конвенционные) права, поэтому за процессом такого вмешательства необходим независимый контроль. Деятельность КС РФ и ЕСПЧ в этой области обусловлена актуальными потребностями общества ввиду проявления частых чрезмерных ограничений, поэтому обе инстанции прикладывают максимум усилий для того, чтобы отвечать развивающимся и видоизменяющимся нуждам граждан. Вместе с тем работа каждого органа имеет свою характерную специфику, не присущую другому, что также позволяет гражданам качественнее защитить свои права, так как разделение компетенций способствует снижению количества нагрузки на суды, обеспечению независимости правосудия.

1.2 Соотношение компетенций КС РФ и ЕСПЧ в вопросе защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права и реализация решений ЕСПЧ в практике КС РФ

В реалиях современной международной действительности подавляющее большинство развитых с правовой точки зрения государств находятся на пути к выстраиванию эффективных демократических государственных режимов. Поэтому в рамках этой действительности достаточно сложно оставаться в стороне и отказываться от сотрудничества с иностранными коллегами и имплементации проверенного временем международного опыта. Однако подобная глобализация не может происходить быстро и без возникновения препятствий, в связи с чем практика Российской Федерации нередко сталкивается с проблемами корреляции национального и международного элементов.

Говоря об общих аспектах взаимодействия КС РФ и ЕСПЧ, следует сделать акцент на том, что одним из основных принципов работы ЕСПЧ с поступающими жалобами является принцип субсидиарности. Защита конвенционных прав - это, в первую очередь, право и обязанность государства, элемент его суверенитета, поэтому большая часть работы в этой области ложится на национальные суды, и жалоба в ЕСПЧ становится приемлемой только в случае, если внутри государства восстановить нарушенные права становится невозможным.

Вопрос исчерпания внутринациональных средств правовой защиты находит отражение в ч. 3 ст. 46 Конституции РФ. Этот момент представляет собой часть международного обычного права, и связан с тем, что международное сообщество признает и соблюдает независимость государств. Так и ЕСПЧ не ставит перед собой задачи замещения собой национального правосудия, руководствуясь принципом сохранения за национальным уровнем защиты основных полномочий по обеспечению прав своих граждан.

При этом в ученом сообществе ЕСПЧ нередко называют судом «четвертой инстанции», аргументируя это в основном тем, что его решения носят обязательный характер и иерархически стоят над решениями национальных судов, если в государстве закреплен приоритет международного права. Однако к компетенции ЕСПЧ, согласно Конвенции, не относится столь широкий круг вопросов по проблемам применения законодательства и установления фактов, как в случае с национальными судами (например, вопросы допустимости доказательств). Кроме того, даже пункты теста проверки приемлемости жалобы в ЕСПЧ, в соответствии с которым Суд делает вывод о приемлемости жалобы, свидетельствуют о том, что ЕСПЧ рассматривает дела уже на основании исследованных национальными судами обстоятельств и проводит дополнительный анализ только в случае необходимости. Таким образом, ЕСПЧ не является судом четвертой инстанции с формальной точки зрения, и такое определение употребляется в доктрине довольно условно.

В течение нескольких последних лет как в научных, так и в обывательских кругах не утихают дискуссии по поводу решений Конституционного Суда Российской Федерации относительно исполнения решений Европейского Суда на территории РФ. Классические вопросы о роли международного права возникают относительно тех решений, которые выражают позицию КС о приоритете национальной правовой системы [Постановление Конституционного Суда РФ № 21-П от 14.07.2015]. Еще более острой полемика становится в свете последних событий, связанных с потенциальной поправкой в Конституцию РФ, окончательно закрепляющей более юридически сильную позицию национального законодательства, а конкретно, Конституции.

Для полного анализа причин и следствий подобной конкуренции компетенций КС РФ и ЕСПЧ необходимо установить точки их соприкосновения и выявить соотношение.

Прежде всего следует выделить главную цель работы каждого существующего суда, будь то ЕСПЧ или любой другой. Очевидно, что это защита прав человека, предусмотренных и гарантированных нормативно-правовыми актами различных уровней. В частности, Конституционный Суд путем качественного контроля внутреннего законодательства, объектом защиты имеет соответствующие права и свободы. Кроме того, на современном этапе развития российского права основополагающие ценности законодателя, в целом, совпадают с общеевропейскими, и зачастую мнения национальных и наднациональных инстанций вполне гармоничны. Однако нередки и противоположные ситуации, и сутью разногласий в таких случаях видится склонность международной системы к унификации и стремление национальной системы, напротив, к сохранению индивидуальных правовых начал. Международное право провозглашает и признает абсолютный суверенитет государства как субъекта, имеющего властные полномочия, и именно этот аспект ставит перед международным сообществом вопрос о том, мнение какой инстанции следует считать последним и определяющим.

Так, в доктрине выделяется две основные ситуации, когда возможно возникновение юрисдикционной конкуренции.

Во-первых, это различие во взглядах на правовые тонкости, нюансы, связанные с существующей разницей в содержании прав и свобод человека на различных уровнях. Ярким делом из практики взаимодействия ЕСПЧ с Российской Федерацией является дело бывших акционеров ЮКОСа против России [Постановление Европейского Суда по правам человека Дело «ОАО "Нефтяная компания "ЮКОС"" (OAO Neftyanaya Kompaniya "YUKOS") против Российской Федерации» от 20.09.2011], когда КС РФ категорически не согласился с доводами Европейского Суда. По обстоятельствам дела акционеры компании заявляли о незаконном отчуждении собственности, и ЕСПЧ счел их претензии уместными и обоснованными, удовлетворив частично их требования и постановив выплатить в их пользу 1866 млрд евро. Конституционный Суд, в свою очередь, пришел к выводу о том, что признаков нарушения в деле не содержится, и отказался признавать решение Европейского Суда конституционным и подлежащим исполнению. Данный казус наглядно иллюстрирует возможные столкновения позиций национального и наднационального уровней.

Во-вторых, некоторые государства, в том числе и Российская Федерация, ставят под вопрос приоритет международного права над национальным априори как принцип. Идея закрепления в Конституции РФ положения «решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, не подлежат исполнению в Российской Федерации» [Проект Закона РФ о поправке к Конституции РФ № 885214-7] лишь дает начало для дальнейшей изоляции российской правовой системы от международной, и в будущем вполне возможны дальнейшие ограничения без вмешательства внутреннего профессионального сообщества и беспристрастного выражения воли «единственного источника власти в Российской Федерации - ее многонационального народа» [Конституция Российской Федерации, 1993] путем полноценного референдума.

В-третьих, доктрина справедливо выделяет еще один повод для потенциального развития разногласий, и связан он с размытой компетенцией ЕСПЧ, определяемой им самим путем осуществления монополии на толкование Конвенции. Государства-участники имеют возражения по поводу имеющего место расширительного толкования, не выходящего из буквального смысла Конвенции, в соответствии с которой они брали на себя соответствующие обязательства [Ковлер и др., 2019, с. 186].

Таким образом, возникающая вследствие всего вышеперечисленного правовая неопределенность в международной практике не позволяет другим участникам тех или иных правоотношений адекватно и справедливо выстроить свою позицию для результативного решения будущих конфликтов. Касательно Российской Федерации, по общему правилу решения ЕСПЧ порождают правовые последствия и обязательны для исполнения, но только в случае, если их противоречие Конституции не будет доказано Конституционным Судом.

К вопросу об исполнимости решений ЕСПЧ в практике КС РФ, эти вопросы поднимали в своих трудах Баньковский, Будаев, Хабриева и др. [Баньковский, 2016, с. 5; Будаев, 2017, с. 14; Хабриева, 2019, с. 106]. Согласно официальное статистке [Supervision of the execution of judgements and decisions of the European Court of Human Rights 2018, 2018], подготовленной Комитетом министров Совета Европы, Российская Федерация сохраняет лидерство по количеству неисполненных решений Европейского Суда на 2018 год - таких решений 1585. Так, например, одним из наиболее громких дел, решение по которому не исполнено до сих пор, является вышеописанное так называемое «дело ЮКОСа». Несогласие сторон достигло таких масштабов, что в итоге побудило законодателя расширить полномочия Конституционного Суда в вопросе проверки решений ЕСПЧ на конституционность [Постановление Конституционного Суда РФ № 21-П от 14.07.2015]. Вместе с тем стоит отметить, что формально КС допустил возможность исполнения решения в случае погашения ЮКОСом долгов перед кредиторами, в числе которых находится и государство.

Еще одно дело, не получившее должного признания в России -- это дело Константина Маркина против России [Постановление Европейского Суда по правам человека Дело «Константин Маркин (Konstantin Markin) против Российской Федерации» от 22.03.2012]. По обстоятельствам дела военнослужащему Маркину было отказано в предоставлении отпуска по уходу за ребенком, и ЕСПЧ усмотрел в этом дискриминацию по признаку пола, потому как это право предоставлено военнослужащим женского пола. Российская сторона подчеркивала, что женщин-военнослужащих в России относительно немного, и предоставление им отпуска не влечет за собой ущерб обороноспособности страны, однако этих доводов оказалось недостаточно. Конституционный суд заявил о невозможности исполнения решения ЕСПЧ в пользу Маркина, тем самым создав еще один прецедент, связанный с неисполнением решений Европейского Суда. Тем не менее, некоторые неофициальные источники утверждают, что Маркину была выплачена сумма социальной помощи, эквивалентная сумме, обозначенной в решении ЕСПЧ.

Так, на современном этапе развития российского права КС вправе проверить конституционность любого решения международного органа в силу укрепления тенденции к приданию Конституции РФ высшей юридической силы по отношению к любому действующему на территории РФ НПА.

По сути, поправка в ст. 79 Конституции РФ о закреплении приоритета, собственно, Конституции над актами международного уровня является лаконичным отражением содержания Постановления КС РФ №21-П, но если на настоящий момент времени национальный правоприменитель придерживается правила скорее об исключительном характере неисполнения решений (с учетом того, что ежегодно в ЕСПЧ поступают десятки тысяч жалоб от граждан России), то в будущем может сложиться иная ситуация.

Кроме того, подобное решение может повлечь за собой серьезные негативные правовые последствия по следующим причинам. В политической системе РФ вопрос сменяемости власти стоит очень остро, ведь это является очень важным условием обеспечения верховенства права, независимости суда и парламента. С начала 90х годов 20 века государственную власть удерживают одни и те же фигуры, а бюрократический аппарат только разрастается, что неизбежно приводит ведению политики более в интересах этих фигур, чем государства в целом. Поэтому ограничение действия международного права в национальной правовой системе может привести к недобросовестной трактовке норм права, направленной на ущемление интересов большинства граждан ради интересов меньшинства.

А.И. Ковлер, как один из судей ЕСПЧ, уделяет внимание следующей проблеме: Россия, сохраняя в своем правосудии черты постсоветского времени, дозволяет ощутимые несоответствия наднациональным международным стандартам, к которым, в соответствии с добровольно взятыми на себя обязательствами, должна стремиться. Умышленное неисполнение решений ЕСПЧ он и вовсе называет пренебрежением международным опытом. Тем не менее, судья отмечает, что на территории Российской Федерации, в целом, сложился вполне достойный уровень нравственных и правовых ценностей, и выражает надежду на дальнейшее успешное сотрудничество [Ковлер, 2017, с. 21-25].

Таким образом, можно сделать промежуточный вывод о том, что у Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации, несомненно, есть точки соприкосновения компетенций, и на этой почве у этих инстанций неизбежно появляются разногласия. При этом с течением времени Российская Федерация все более склонна к приданию большего внимания полномочиям Конституционного Суда по принятию окончательного и не подлежащего обжалованию решения, что объясняется опасениями национальных властей постепенного усиления интервенции иностранного элемента в суверенитет государства. Тем не менее, несмотря на вполне адекватные опасения государства, тенденции развития права к отдалению от международных стандартов, а также тенденция к склонению от демократического государственного режима к авторитарному представляются негативными и не отвечающими современным требованиям права и правосудия. Более правильным выходом из ситуации был бы дальнейший поиск компромисса между мнениями КС и ЕСПЧ с учетом принципов обязательности решений ЕСПЧ, субсидиарности его деятельности, а также мнения общественности.

Глава 2. Особенности защиты от вмешательства в конституционные (конвенционные) права в практике КС РФ

2.1 Защита личных прав в практике КС РФ

В рамках выпускной квалификационной работы будут рассмотрены вопросы защиты от вмешательства в личные, политические и экономические права в рамках КС РФ и ЕСПЧ, специфика защиты этих категорий прав в каждой из приведенных инстанций. Группировка части массива прав человека в рассматриваемые категории связан с тем, что в современном мире международное сообщество предъявляет большую часть требований к обеспечению именно личных, политических и экономических прав как к неотъемлемым элементам правового статуса личности. Несмотря на то, что эти права отличаются по предмету правового регулирования, по степени научной и правовой разработанности, по степени отчуждаемости и по действию относительно круга лиц, они все равно остаются одними из наиболее востребованных в современных правовых системах. Тем не менее, в практике РФ по-прежнему остается ряд неразрешенных вопросов по поводу законности ограничения этих, казалось бы, фундаментальных категорий прав, которые будут исследованы в выпускной квалификационной работе далее.

Личные права - та базовая категория прав, объем и качество которых служат определяющим фактором при установлении конституционного и правового статуса личности в государстве. Именно личные права и их абсолютный характер являются гарантом защиты частной жизни гражданина от неправомерных на нее посягательств, в том числе, и со стороны государства. Иными словами, это «совокупность моральных норм, принадлежащих людям, независимо от расовых, национальных или социальных различий» [Адрианова, 2012, с. 13-16].

В соотношении с политическими и экономическими правами личные права имеют ряд особенностей и отвечают определенным критериям, без которых невозможно говорить о столь существенной значимости этих прав и их месте в системе прав и свобод человека. Во-первых, личные права действуют непосредственно, ими обладает любой человек, то есть они должны обеспечиваться в любом случае и не вытекать из гражданства. В то же время некоторые политические и экономические права недоступны некоторым лицам, к их числу относятся иностранцы. Так, например, на иностранных граждан по общему правилу не распространяется избирательное право как в качестве избирателя, так и в качестве потенциального избранного. Кроме того, для иностранных граждан существует ограничение по приобретению в собственность земельных участков. Во-вторых, каждый человек наделен личными правами от рождения и не может быть их лишен в силу неотчуждаемости. В это же время многие политические и экономические права появляются у человека по мере появления у него дееспособности. Тем не менее, как личные права, так и любые другие, как высшая социальная ценность, подлежат обязательным признанию, соблюдению и защите со стороны государства.

Особая роль личных прав подразумевает, что их закрепление осуществляется в акте, имеющем высшую юридическую силу на территории государства, и в Российской Федерации это Конституция РФ. Так, например, право на жизнь закреплено в ч. 1 ст. 20, права на личное достоинство и гуманное обращение - в ст. 21, на свободу и личную неприкосновенность - в ст. 22 [Конституция Российской Федерации, 1993] и др.

Положение ч. 1 ст. 45 Конституции РФ также предоставляет гражданину государственную защиту прав и свобод [Там же], [Ibid.] и неотъемлемой частью механизма защиты является Конституционный Суд Российской Федерации. Очевидно, что его функция по обеспечению гармоничного соотношения теории и практики играет важную роль в процессе предотвращения и, если это необходимо, устранения нарушений.

Разъяснения по важнейшим вопросам касательно личных прав человека Конституционный Суд дал еще в конце 20 - начале 21 века, когда современная правовая система Российской Федерации только завершала свое формирование, но, тем не менее, принятие новых законодательных норм и столкновение со старыми продолжает заставлять граждан обращаться за защитой в КС РФ и по настоящее время.

Приоритет прав личности в какой бы то ни было сфере выражается в ряде правовых позиций Конституционного суда (постановления № 4-П от 3.05.1995, № 1-П от 15.01.1999, № 6-П от 25.04.2001, № 11-П от 14.05.2012, определения № 17-О от 15.02.2005, № 487-O-O от 17.07.2007, № 323-О-О от 1.03.2010 и др.), но, помимо этого, в своей практике КС делает акцент и на защите отдельно взятых личных прав, борясь с основаниями их неправомерного умаления.

В рамках выпускной квалификационной работы на практических примерах будут рассмотрены важнейшие личные права: право на жизнь, на охрану жизни и здоровья, на личную неприкосновенность. Отражение механизма защиты этих прав представляется важным для выделения особенностей и проблем правоприменения, а также для формулирования соответствующих выводов.

Одними из ключевых актов Конституционного Суда за все время его работы являются Постановление № 3-П от 2.02.1999, а также логически следующее за ним Определение № 1344-О-Р от 19.11.2009, относительно разрешившие вопрос о допустимости применения смертной казни на территории РФ, в частности, на фоне подписания российской стороной Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Эти правовые позиции непосредственно затрагивают конституционное право человека на жизнь, которое, в свою очередь, среди категории личных прав находится в числе первых. Так, в Постановлении от 1999 года КС решил, что тем осужденным, за чьи преступления закон предписывает смертную казнь в качестве исключительной меры наказания, смертная казнь не может быть назначена и отпущена до тех пор, пока в каждом субъекте Российской Федерации не будет обеспечена возможность осуществления права обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей [Постановление Конституционного Суда РФ № 3-П от 02.02.1999]. Это не решало проблемы необходимости полного отказа от применения смертной казни, но, так или иначе, на долгий срок отложило момент принятия окончательного решения, предоставив законодателю тем самым время на подготовку всех материальных, процессуальных и технических аспектов. В 2009 году поставленная задача о создании судов присяжных во всех субъектах была решена, и тогда Конституционный Суд вынес Определение № 1344-О-Р, где отразил свою позицию о неприемлемости развития института смертной казни и его применения как такового в рамках российской правовой системы, продлив тем самым мораторий на применение смертной казни на неопределенный срок [Определение Конституционного Суда РФ № 1344-О-Р от 19.11.2009].

Еще одно дело, связанное с государственной защитой жизни, здоровья и достоинства личности и повлекшее за собой изменение законодательства, было рассмотрено Конституционным Судом в 2013 году. Основанием рассмотрения дела стала жалоба гражданина С.А. Первова, утверждавшего, что он, как потерпевший, лишен полной фактической и правовой защиты со стороны государства своей жизни и здоровья, потому как актуальная на тот момент времени редакция Уголовно-процессуального Кодекса дозволяла отказ страдающего психическим расстройством лица от принудительного лечения. Принимая решение по данному делу Конституционный Суд руководствовался следующими доводами. Лица, страдающие психическим расстройством, нуждаются в государственной медицинской квалифицированной помощи, причем нуждаются своевременно. Без нее их состояние рискует усугубиться и повлечь за собой не только ухудшение состояния таких лиц, но и совершение каких-либо новых противоправных деяний, опасных для общества, в отношении уже признанных и потенциальных потерпевших. Исходя из этого, КС усмотрел нарушение конституционного права на личную неприкосновенность, на охрану жизни и здоровья, дополнительно отмечая, что в данном случае они не должны подлежать никаким ограничениям. Так, Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции Российской Федерации нормы ст. 443 УПК РФ в той части, которые «исключают для суда возможность назначить принудительные меры медицинского характера лицу, совершившему в состоянии невменяемости запрещенное уголовным законом деяние, отнесенное к преступлениям небольшой тяжести, и при этом по своему психическому состоянию представляющему опасность для себя или окружающих» [Постановление Конституционного Суда РФ № 10-П от 21.05.2013].

В 2016 году было рассмотрено дело по нарушению права на свободу и личную неприкосновенность. По обстоятельствам дела Е.С. Сизиков оспаривал конституционность ч. 4 ст. 27.5 КоАП РФ, в соответствии с которой срок административного задержания лица исчисляется со времени вытрезвления лица, находящегося в состоянии опьянения [Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, 2001]. На момент административного задержания Сизиков находился в состоянии алкогольного опьянения, и общий срок задержания без решения суда с санкции оспариваемой статьи составил 59 часов вместо обозначенных в Конституции 48 часов, в чем Сизиков усмотрел нарушение своих конституционных прав. КС РФ согласился с доводами жалобщика и подчеркнул, что задержанный в состоянии алкогольного опьянения претерпевает принудительное ограничение личной свободы как до вытрезвления, так и после, и задержание на срок, превышающий 48 часов, действительно ставит их в неравное положение по отношению к другим гражданам [Постановление Конституционного Суда РФ № 25-П от 17.11.2016]. Как следствие, в действующей редакции КоАП РФ все еще предусмотрено положение о исчислении времени задержания с момента вытрезвления, но общее время задержания не должно превышать 48 часов.

Вместе с тем, несколько примеров из практики Суда не могут сформировать объективную картину о его деятельности, поэтому для более глубокого анализа необходимо обратиться к статистике и обзорам практики КС РФ за последние периоды. В общей сложности за 2019 год в Конституционный Суд было подано 14809 обращений, из них 130 - относительно защиты личных конституционных прав [Статистика по обращениям в КС РФ, 2019]. С одной стороны, подобное соотношение обращений является относительно небольшим. Но с другой, сохраняется тенденция к колебанию статистики вокруг одних и тех же цифр без положительных изменений на протяжении последних 10 лет, что может говорить о неуменьшающихся противоречиях между закрепленным в Конституции правовым статусом личности и тем, с чем граждане сталкиваются в реальной жизни.

Ярким примером пробела в защите личных прав человека и гражданина является проблема домашнего насилия, общегосударственной распространённости которого способствует действующее законодательство. Не раз жалобы пострадавших доходили и до Конституционного Суда, однако, на настоящий момент времени национальные органы власти игнорируют соответствующие вопросы, а некоторые политические и религиозные фигуры вовсе выступают за сохранение тенденций к закрепощению этих пострадавших внутри их семей путем навязывания губительных для них псевдо ценностей, следование которым искусственно уменьшает общественную опасность как побоев, так и сексуального насилия, что систематически приводит к нарушению конституционных прав на охрану жизни, здоровья и личной неприкосновенности. После переведения побоев из категории уголовных составов в категорию административных Конституционный Суд лишь единожды разъяснил ряд вопросов, с этим связанных [Постановление Конституционного Суда РФ № 23-П от 14.06.2018], но до сих пор не было достигнуто никаких существенных успехов в области профилактики семейно-бытового насилия в Российской Федерации.

Потенциальное решение проблемы кроется не только в деятельности Конституционного Суда, но и в участии в ней непосредственно граждан. Так, ст. 6.1.1 КоАП РФ «Побои» и ст. 116.1 УК РФ «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию» представляются не соответствующими Конституции РФ ввиду фактического дозволения ими систематизации актов побоев, несоответствия предусмотренной санкции общественной опасности деяния. Поэтому соответствующая жалоба в КС РФ может стать одним из стимулов к устранению нарушений конституционных прав человека в этой области. Исходя из принципов защиты прав человека в КС РФ, а также гарантий, закрепленных в Конституции, представляется возможным благоприятный исход такого дела, благодаря которому законодательство РФ станет на шаг ближе к урегулированию данной проблемы.

Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации уделяет серьезное внимание вопросам обеспечения личных прав человека и гражданина, не переставая оказывать влияние на законодательство путем осуществления своих полномочий. Это подтверждается одновременно и такими масштабными преобразованиями, как введение моратория на смертную казнь, так и, казалось бы, малозначительными казусами, с которыми сталкиваются рядовые граждане. Несмотря на остающиеся недочеты, жизнь и право не стоят на месте. Со временем при условии совместной работы органов власти (в частности КС РФ) и общества с его насущными потребностями, а также исходя из демократических начал и ценностей, недочеты могут быть эффективно устранены во благо человека и гражданина.

2.2 Защита политических прав в практике КС РФ

Отдельно Конституция РФ выделяет политические права. Справедливо будет отметить, что качественная реализация политических прав человека и гражданина неразрывно связана с другими категориями конституционных прав и является своего рода залогом исполнения последних. В этом заключается главная особенность, которая отличает политические права от личных и экономических. Должное соблюдение таких политических прав, как, например, избирательное право, право на мирные собрания, на вступление в общественные объединения, обеспечивает активное участие граждан в управлении государством и в защите своих прав и свобод. Иными словами, эффективно реализованные политические права составляют для граждан определенную базу, на основе которой им предоставляется возможность для осуществления других категорий конституционных прав.

Тем временем, залогом исполнения самих политических прав является соблюдение баланса между стремлениями политической элиты создать в государстве благоприятные для себя условия и требованиями общества в целом о соблюдении принципа равенства с правовой точки зрения. В тех государствах, где сильный демократический режим и влиятельное гражданское общество уже окончательно сформированы, Конституционные Суды играют роль «исключительной» инстанции при возникновении спора о правах, к которой обращаются лишь в отдельных случаях. Российская Федерация выбрала демократический вектор правового развития относительно недавно, поэтому на сегодняшний день трудно говорить о его устойчивости, и именно с этим связана гораздо более существенная нагрузка на Конституционный Суд. Так, наглядной иллюстрацией обозначенного выше тезиса может послужить сравнение статистик по обращениям в Конституционный Суд в Республике Корея и в Российской Федерации. Согласно официальной статистике Конституционного Суда Кореи (кор.: Зе№эАзЖЗјТ), за все время существования этого Суда с 1988 года было зафиксировано 39 000 жалоб на февраль 2020 года [Caseload statistics, 2020]. Тем временем, в Конституционный Суд Российской Федерации на май 2020 года поступило более 369 043 обращений [Статистика по обращениям в Конституционный Суд Российской Федерации, 2020]. Конституция - довольно краткий документ в силу своей природы, и с этим может быть связана одна из причин подобной статистической ситуации, и Конституционному Суду остается только исходить из ее правового потенциала и основных конституционных принципов, в ней закрепленных, при осуществлении своей деятельности.

Одной из важнейших идей, лежащих в основе реализации политических прав, является публично-политическая свобода, которая должна выражаться в конкретных конституционных правах (свобода мысли и слова, право на объединение и др.). При этом С.А. Авакьян утверждает, что «сегодняшней реальности важнее не сама по себе политическая свобода, а механизмы, средства ее воплощения» [Авакьян, 2017, c. 3-34]. Разработка таких механизмов практическим путем - часть функций КС РФ, потому как его акты пусть и не являются признаваемыми источниками права, но имеют некоторую юридическую силу, вследствие чего правовая система в государстве совершенствуется гораздо эффективнее.

Примером подобной реализации полномочий КС РФ может послужить его практика относительно одного из самых дискуссионных политических вопросов современности в рамках юрисдикции Российской Федерации - реализации права на проведение собраний, митингов, шествий и пикетирований. В целях детального отражения подхода КС к его разрешению представляется необходимым привести несколько практических примеров.