Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

На сегодняшний день в системе действующего российского права существует потребность в переосмыслении многих теоретических проблем. Одной из таких проблемных сфер является функционирование института принудительных мер медицинского характера. Для проведения анализа поставленной проблемы необходимо подробное изучение нормативной правовой базы, устанавливающей реализацию института принудительных мер медицинского характера, а также глубокое исследование доктринальных позиций по данной теме. Стоит отметить, что исследуемые вопросы носят дискуссионный характер. Сказанное выше вполне обоснованно подтверждает актуальность моей работы.

Целью исследования является правовой анализ института принудительных мер медицинского характера. Для достижения поставленной цели видится необходимым решение следующих задач:

1. Охарактеризовать с юридико-догматической позиции институт принудительных мер медицинского характера как комплексный институт права.

2. Определить особенности правового регулирования института принудительных мер медицинского характера в российском уголовном праве.

3. Провести сравнительный анализ правового регулирования института принудительных мер медицинского характера в законодательстве Российской Федерации и в законодательстве зарубежных стран.

4. Предложить перспективы развития института принудительных мер медицинского характера в Российской Федерации.

Объектом исследования выступает совокупность общественных отношений, характеризующихся деятельностью, связанной с применением принудительных мер медицинского характера.

Предметом исследования служит система норм права, касающихся правового регулирования института принудительных мер медицинского характера.

Для исследования были использованы общенаучные методы (синтез и анализ, индукция, дедукция), частнонаучные методы (формально-юридический, сравнительно-правовой и др.).

Нормативную правовую основу исследования составляют нормы Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ), Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее - УПК РФ) и других федеральных законов. При написании работы были изучены доктринальные источники права.

1. Юридико-догматическая характеристика института принудительных мер медицинского характера

принудительный преступление опасный медицинский

Общая характеристика института принудительных мер медицинского характера как комплексного института права

Вопрос о структуре уголовного права не имеет однозначного решения и остается крайне малоисследованным в современной отечественной правовой науке. В большинстве случаев в литературе имеет место утверждение, что составляющие уголовного права, Общая и Особенная части, в свою очередь сформированы рядом уголовно-правовых институтов и норм, более того, предлагается перечень институтов уголовного права.

Однако вышеуказанный тезис не следует считать верным по причине того, что такое системное образование, как право, в том числе и уголовное право в качестве подсистемы общей системы права, характеризуется наличием четкого внутреннего строения. В отношении отдельной правовой отрасли эта структура, по общему правилу включающая в себя правовые нормы, правовые институты и подотрасли, формирует каркас права, обеспечивая его единство, согласованность, непротиворечивость и целостность.

Сфера общей теории права содержит исходные посылки для анализа институтов уголовного права. При этом, не наблюдается общепризнанного понимания категории правового института.

В самом общем виде институт права - это «обособленная группа юридических норм, регулирующих однородные общественные отношения и входящих в соответствующую отрасль права». В литературе 1950 - 1960-х гг., а также и в современных публикациях термин «институт права» определялся именно так или же с незначительными редакционными отличиями.

В качестве ключевых признаков уголовно-правовых институтов М.С. Жук выделяет следующие:

· «идейно-нормативное и соответствующее ему социологическое содержание;

· множественность норм;

· отраслевая чистота норм;

· обособленный признаками юридического факта предмет правового регулирования в рамках отрасли права;

· взаимосвязь идей и норм для решения задач целостного и беспробельного регулирования правоотношений;

· нацеленность на решение детализированных внутриотраслевых и внешних для отрасли социальных задач;

· внешнее оформление норм в структуре актов, составляющих источники уголовного права».

Таким образом, резюмирует М.С. Жук, «институт уголовного права - это внешне оформленный структурный элемент отрасли уголовного права, представляющий собой подчиненную ее принципам и задачам, основанную на собственной идейной платформе систему уголовно-правовых норм, призванных целостно и беспробельно регулировать часть уголовно-правовых отношений, обусловленную спецификой порождающего их юридического факта».

Необходимо привести и иные определения института уголовного права, имеющиеся в науке, так как не все теоретики уголовного права придерживаются вышеуказанных положений.

Например, Э.С. Тенчов определяет уголовно-правовой институт как «объективно складывающуюся внутри отрасли совокупность юридических норм, регламентирующих ответственность за посягательства против группы однородных общественных отношений (институты Особенной части) либо определяющих принципы, функциональное назначение, основания или отдельные стороны возложения на граждан позитивной или ретроспективной ответственности (институты Общей части)».

С точки зрения Т.В. Кленовой, институт уголовного права - это «сложное образование, объединяющее выраженные в УК РФ уголовно-правовые нормы и (или) предписания определенного вида, воздействующие на относительно самостоятельную часть общественных отношений, отнесенных к предмету уголовно-правового регулирования, которые нацелены на решение определенной отраслевой задачи».

По мнению Ю.Е. Пудовочкина, «институт уголовного права слагается из упорядоченной совокупности уголовно-правовых норм, рассредоточенных в положениях Общей и Особенной частей УК РФ и иных источниках уголовного права, которые способны регулировать определенную разновидность, определенный участок уголовно-правовых отношений либо выполнять определенную функцию в уголовно-правовом регулировании».

В.Д. Филимонов формулирует термин «институт уголовного права» как «совокупность связанных функциональной взаимозависимостью уголовно-правовых норм, направленных на регулирование однородных общественных отношений».

По убеждению В.П. Коняхина, «уголовно-правовой институт - это закрепленный в рамках отдельной статьи, группы статей, главы или раздела уголовного закона структурный элемент уголовного права, представляющий собой совокупность нормативных предписаний, предназначенных для регулирования обособленной группы отношений».

Среди институтов Общей части уголовного права необходимо выделить следующие:

· институт пределов действия уголовного закона;

· институт понятия и категорий преступления, охватывающий субинститут обстоятельств, исключающих общественную опасность деяния;

· институт лиц, подлежащих уголовной ответственности;

· институт вины, содержащий субинститут обстоятельств, исключающих виновность;

· институт неоконченного преступления;

· институт множественности преступлений;

· институт соучастия в преступлении;

· институт понятия и целей уголовной ответственности;

· институт освобождения от уголовной ответственности;

· институт понятия и видов наказания;

· институт назначения наказания;

· институт освобождения от отбывания наказания;

· институт конфискации имущества и правил ее назначения;

· институт принудительных мер медицинского характера и правил их назначения;

· институт судимости;

· институт уголовной ответственности несовершеннолетних.

Наполнение данного направления большим количеством теоретических изысканий будет способствовать улучшению структуры Общей части УК РФ, кроме того, облегчению процесса применения нормативных предписаний УК РФ на практике.

Особенную часть уголовного права формируют такие институты, как:

· институт ответственности за преступления против мира и безопасности человечества;

· институт ответственности за преступления против основ конституционного строя и безопасности государства;

· институт ответственности за преступления против общественной безопасности;

· институт ответственности за преступления против экологической безопасности;

· институт ответственности за преступления против жизни;

· институт ответственности за преступления против здоровья;

· институт ответственности за преступления против свободы личности;

· институт ответственности за преступления против половой свободы и половой неприкосновенности личности;

· институт ответственности за преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина;

· институт ответственности за преступления против несовершеннолетних;

· институт ответственности за преступления против чести и достоинства личности;

· институт ответственности за преступления против собственности;

· институт ответственности за преступления против предпринимательской и иной экономической деятельности;

· институт ответственности за преступления против здоровья населения;

· институт ответственности за преступления против общественной нравственности;

· институт ответственности за преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта;

· институт ответственности за преступления против безопасности компьютерной информации;

· институт ответственности за преступления против избирательной системы;

· институт ответственности за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления;

· институт ответственности за преступления против правосудия;

· институт ответственности за преступления против порядка управления;

· институт ответственности за преступления против военной службы.

Необходимо отметить: приведенная выше систематизация институтов Особенной части УК РФ уточняет закрепленную Конституцией РФ концепцию приоритетов объектов правовой охраны: личность - общество - государство по причине того, что доминирующим остается человеческий фактор в рамках определения структуры и степени ценности следующих объектов: мир и безопасность человечества, общественная и экологическая безопасность.

Важно, что наукой недостаточно разработан вопрос о классификации уголовно-правовых институтов. Большое число отечественных авторов обходят стороной тему классификации институтов. В последнее время в работах, посвященных различным проблемам уголовно-правового регулирования, но не институтам уголовного права, по данному поводу стали появляться отдельные суждения, которые зачастую носят несистемный и разрозненный характер, а также, являются отражением стремлений юристов с помощью классификации уголовно-правовых институтов доказать собственное представление системы уголовного права. По этой причине следует признать проблему классификации институтов уголовного права весьма новой и актуальной.

Достаточно значимыми для существующего учения об уголовно-правовых институтах являются проблемы, связанные со стремлением отечественных специалистов строить систему институтов без предварительной классификации последних, кроме того, характеризующиеся построением специалистами системы институтов уголовного права, основанной исключительно на существующей структуре уголовного закона. Например, С.С. Пирвагидов, не придавая значения классификации, подробно описывает систему институтов уголовного права, в соответствии с которой каждому институту соответствует определенная глава Уголовного кодекса РФ. Так же и Н.А. Лопашенко указывает на выделение институтов Общей и Особенной частей уголовного права по главам УК РФ.

Однако, по мнению М.С. Жука, указанный выше подход видится малопродуктивным, «не учитывает объективного несовпадения фактических и формальных, определенных законом, границ уголовно-правовых институтов, не позволяет установить критериев систематизации институтов, их теоретической и прикладной значимости, не дает возможности строить прогнозы дальнейшего развития системы уголовного права». Наряду с этим, обоснованным видится утверждение В.П. Коняхина: «необходимыми предпосылками классификации институтов уголовного права должны быть:

· диалектическое применение парных философских категорий целого и части, общего и особенного, содержания и формы;

· учет базовых положений теории государства и права;

· возможность прогноза тенденций развития уголовного права на основе разрабатываемой классификации его институтов;

· прикладная оправданность критериев, уровней и форм классификации соответствующих институтов».

Суммируя вышеотмеченные позиции об институтах права вообще и об уголовно-правовых институтах, необходимо обозначить следующие тезисы.

Принимая во внимание обоих адресатов уголовно-правовой нормы - граждан и государства - можно утверждать о невозможности жесткой дифференциации институтов уголовного права на правоохранительные и регулятивные. В зависимости от целей исследования одни и те же нормативные предписания необходимо рассматривать как составляющую правоохранительного или регулятивного института, что является отражением двуединой функции уголовно-правовых институтов, а также представляется базой при решении вопросов социальной обусловленности и эффективности институтов уголовного права.

Для целей понимания системы уголовно-правовых институтов особую значимость имеет деление их на предметные и функциональные. Для институтов Общей и Особенной частей уголовного права должны быть едиными критерии их выделения. Отдельные элементы уголовно-правовых отношений или определенные их разновидности - для предметных институтов, и предпосылки дифференциации уголовной ответственности - для функциональных.

Также, имеют место и иные основания для классификации уголовно-правовых институтов: в зависимости от отражения ими процесса специализации или интеграции нормативного материала - на интегральные и дифференцированные; в зависимости от отличительных особенностей внутреннего строения - на сложные и простые; в зависимости от отраслевой принадлежности предписаний, образующих институт, и их внутренней конфигурации - на отраслевые (комплексные и однородные), смешанные и межотраслевые.

Благодаря анализу системы уголовно-правовых институтов сквозь их классификацию можно выделить ряд перспективных направлений совершенствования этой системы: дальнейшие оптимизация и развитие системы дифференцированных и функциональных институтов уголовного права; появление интегральных институтов в УК РФ; процесс универсализации внутренней структуры конкретных уголовно-правовых институтов; исключение несогласованности как внутриотраслевой, так и межотраслевой институтов уголовного права.

Важно отметить следующее: каждая имеющая свой собственный предмет правового регулирования отрасль права тесно связана с другими правовыми отраслями, друг от друга не обособленными. Относящиеся к разным отраслям права схожие нормы находят применение в ряде общих правовых институтов, чем и выражается связанность последних. Так, именно те институты права, в которых содержатся нормы нескольких отраслей права, определяются в доктрине как комплексные или межотраслевые институты.

В теории права довольно часто идет речь о неосновательности обособления таких элементов правовой системы, как комплексные отрасли права, и, следовательно, об объективной возможности выделения комплексных правовых институтов. По мнению Д.М. Азми, «правовые институты действительно могут быть как отраслевыми, так и межотраслевыми (комплексными или интегрированными)». Причиной тому служит «большая прикладная направленность вопроса о делении права на институты». Более того, автор выделяет особую гибкость институционального правового регулирования.

В качестве критерия обособления комплексных институтов права от отраслевых В.К. Цечоев и А.Р. Швандерова выделяют характер норм: комплексные правовые институты представляют собой объединение норм различных отраслей права, в то время как отраслевые образуются нормами одной из них.

С точки зрения Е.А. Киримовой, категория комплексных правовых институтов обладает некоторыми особенностями: указанные институты находят свое проявление в отраслях права, являющихся родственными по отношению друг к другу; выступают не «их механической совокупностью», а «гармоничным сплавом однородных отношений», представляющих единый предмет правового регулирования таких институтов; являются институтами ряда правовых отраслей.

Такие авторы, как С.В. Поленина и В.М. Баранов, отмечают связь между нормами комплексных («пограничных») институтов, характеризующуюся наложением элементов метода правового регулирования одной отрасли права на предмет другой правовой отрасли.

По мнению В.М. Сырых, к характерным чертам комплексных институтов права относятся следующие: 1) нормы одной отрасли права находят свое применение в иных правовых отраслях; 2) в источниках заимствующей отрасли права закрепляются такие нормы; 3) применяясь в иных правовых отраслях, нормы модифицируются в соответствии со спецификой предмета и/или метода другой отрасли права; 4) имеет место применение норм в пределах лишь заимствующей их правовой отрасли. Однако вопрос, касающийся юридической природы комплексных институтов права, остается дискуссионным и на сегодняшний день.

Важно отметить, что комплексный правовой институт формируется благодаря существенной переработке определенной совокупности норм в соответствии с предметом и/или методом заимствующей отрасли права. В случае если нормы одной правовой отрасли находят свое проявление в источниках иных отраслей права в первозданном виде или лишь с некоторыми редакционными правками, то вышеописанный юридико-технический прием будет являться воспроизведением первоначальных норм, что не имеет общего с комплексными правовыми институтами.

Следует согласиться с суждением В.М. Баранова и С.В. Полениной, заключающимся в утверждении наложения отдельных элементов правового регулирования одной отрасли права на предмет другой правовой отрасли в рамках комплексных институтов права.

Необходимо упомянуть и важность доработки законодателем определенных деталей механизма реализации норм иных правовых отраслей в целях обеспечения системного, целостного и полного регулирования конкретной сферы общественных отношений, регулируемой нормами права, без чего действие таких норм в конкретной сфере общественных отношений являлось бы малоэффективным, влекло бы за собой разногласия в правоприменительной практике.

Еще одним специфическим признаком, характеризующим образующие комплексный правовой институт нормы, выступает ограниченность сферы их действия. Институт права следует считать комплексным, если нормы других правовых отраслей в нем конкретизируются с учетом специфики заимствующей отрасли права и в ее пределах действуют, а не просто имеют место.

Так, комплексный правовой институт есть совокупность норм, которые выполняют функции конкретизации и дополнения в одной отрасли права в соответствии со спецификой ее предмета нормы иных правовых отраслей, при этом оказываемое такими нормами регулятивное действие реализуется в рамках заимствующей отрасли права.

Особую важность наличия комплексных правовых институтов подчеркивает следующее утверждение: отрасль права, в системе которой отсутствовал бы комплексный правовой институт, не смогла бы обеспечить нормативно-правовое регулирование своего предмета в полной мере, следствием чего могли бы стать пробелы в ее регламентации.

Исходя из вышесказанного, следует сделать вывод о том, что институт принудительных мер медицинского характера является комплексным институтом права (материального и процессуального), включающим в себя юридическую и медицинскую составляющую.

Юридическое слагаемое анализируемого института представляет нормативное закрепление таких элементов, как материально-правовые основания, цель, виды, порядок применения, изменения и прекращения применения принудительных мер медицинского характера к субъектам отношений уголовно-правового характера; установление их правового статуса и процессуальные формы определения оснований и процедуры применения принудительных мер медицинского характера по отношению к конкретным субъектам.

Медицинская сторона отдельной принудительной меры медицинского характера находится в зависимости от психического состояния лица, к которому применяется принудительное лечение (вида и характера психического расстройства, прогноза его течения) и его общественной опасности (ее оценка проводится судом) как лица, совершившего особо опасные объективно противоправные деяния. Рекомендации по вопросу применения принудительных мер медицинского характера дает комиссия врачей-психиатров или судебно-психиатрическая экспертная комиссия. Такие указания учитываются судом при принятии им окончательного решения, но не являются обязательными.

Составляющими любого комплексного правового института являются, как было указано выше, нормы иных отраслей права. Так, например, Е.В. Сенатова в своей статье «Механизм трансформации норм административного права в уголовно-исполнительном законодательстве» указывает на закономерность наличия в уголовно-исполнительном законодательстве комплексных правовых институтов, имеющих первоначально административно-правовую природу. Специфику трансформации таких институтов автор видит в сохранении пограничного характера и жесткой зависимости от материнской (административно-правовой отрасли) законодательства.

Составляющими института производства о применении принудительных мер медицинского характера являются материально-правовая и процессуальная. Так, в рамках данного особого уголовно-процессуального производства регламентируются его основания, условия, виды, правила и процедуры. Более того, регулируются специфика доказывания, статус лица, в отношении которого осуществляется искомое производство, его защитника и законного представителя, момент начала рассматриваемого производства, специфика досудебной и судебной его частей, назначения, продления, изменения и прекращения принудительных мер медицинского характера.

Говоря непосредственно об анализируемом мной в данной работе комплексном правовом институте, важно отметить, что в его состав входят нормы не только уголовного права, но и административного права, уголовно-процессуального права (глава 51 УПК РФ) и уголовно-исполнительного права (статьи 16, 18, 78, 116, 175 УИК РФ). Для меня, как исследователя, наибольший интерес представляет изучение именно уголовно-правовых норм, являющихся основой данного комплексного правового института.

В следующих частях работы будет подробно рассмотрен институт принудительных мер медицинского характера в российском уголовном праве и проанализированы его составляющие, а также будет приведена сравнительная характеристика исследуемого института в отечественном законодательстве и законодательстве зарубежных стран.

2. Правовое регулирование института принудительных мер медицинского характера в российском уголовном праве

Понятие принудительных мер медицинского характера.

Как было указано выше, сущность принудительных мер медицинского характера двойственна: первой составляющей является юридическая (основания, цели, порядок применения и прекращения), второй - медицинская (психическое состояние лица, к которому применяется принудительное лечение, определение на основании результатов судебно- психиатрической экспертизы конкретных мер для каждого отдельно взятого лица), из чего следует вывод о сложности природы анализируемого явления.

Характерной особенностью принудительных мер медицинского характера следует отметить способ их реализации - принуждение. Так, ограничивается свобода лица в определенной степени, реализация мер происходит вне зависимости от воли или желания лица. Именно суд назначает лицу принудительные меры медицинского характера, а значит, исследуемые меры являются мерами государственного принуждения.

По своей природе принудительное лечение - это средство защиты от общественно опасных действий невменяемых лиц, лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, и лиц, совершивших преступление и страдающих психическим расстройством, не исключающим вменяемости, а также лиц, страдающих расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости. Необходимо отметить следующее: принудительные меры медицинского характера не являются мерами наказания и не преследуют цели возмездия. Напротив, их реализация происходит в интересах больного, с целью его лечения, обеспечения его личной безопасности и безопасности общества.

Принудительные меры медицинского характера - это меры, предусмотренные уголовным законом, которые применяются с целью улучшения психического состояния или излечения и предупреждения антиобщественного поведения лиц, страдающих психическими заболеваниями, а также совершивших общественно опасные деяния или преступления.

На сегодняшний день в доктрине существуют различные мнения относительно определения термина принудительных мер медицинского характера. Например, с точки зрения А.Н. Павлухина, принудительное лечение - это средство, направленное на то, чтобы обезопасить общество от посягательств лиц, страдающих психическими заболеваниями. С другой стороны, именно оказание врачебной помощи таким лицам с целью их излечения или улучшения их психического состояния автор признает целью применения принудительных мер медицинского характера. Иной позиции по вопросу сущности принудительного лечения придерживается Г.В. Назаренко. Согласно его утверждению, смысл анализируемых мер кроется в правоограничениях, сопряженных с реализацией принудительных мер медицинского характера, а не в присущем многим направлениям юридической деятельности обеспечении прав и законных интересов. А.И. Ситникова считает необходимым определять принудительные меры медицинского характера как назначаемые судом меры государственного принуждения, а их целью - оказание психиатрической помощи совершившим преступления, предусмотренные статьями Особенной части УК РФ, лицам. Думается, что указанная выше трактовка принудительного лечения базируется на таких элементах, как возможность назначения принудительных мер медицинского характера приговором суда наряду с наказанием только в отношении лиц, совершивших преступления и страдающих не исключающими вменяемости психическими расстройствами, а также невозможность их применения к иным категориям лиц. Описанная выше автором формулировка термина представляется не совсем верной. Суд, вынося приговор о применении принудительного лечения к конкретному лицу, основывает свои выводы не только на общественно опасных деяниях, в совершении которых признается виновным лицо, но и на психических заболеваниях этого лица. Соответственно, при принятии судом решения не являются определяющими критериями характер и степень деяний; основным фактором выступает личность с присущими ей особенностями, психическое состояние лица.

Отличное от вышеупомянутого представление о понятии принудительного лечения и целях его применения имеет Н.В. Жарко. Согласно позиции исследователя, принудительные меры медицинского характера - это один из видов государственного принуждения, следующий из приговора суда и реализующийся в психиатрическом лечении закрепленной в ч. 1 ст. 97 УК РФ категории лиц. По моему мнению, автором неверно ставится знак равенства между психиатрическим лечением лиц, к которым такие меры могут быть применены, и целью принудительного лечения. Автор выводит категорию принудительных мер медицинского характера за рамки юрисдикции уголовного права. Область лечения больных психическими заболеваниями относится к компетенции медицинской отрасли. Более того, в соответствии со сформулированными в законодательстве целями применения принудительного лечения, принудительные меры медицинского характера имеют своей целью создавать необходимые для лечения, выздоровления и улучшения психического состояния лица условия. Далее, именно к компетенции осуществляющих принудительное лечение лечебных заведений относится реализация лечения, реабилитации, профилактики и предупреждения совершения нового общественно опасного деяния лицом.

В качестве доказательства можно привести статью 10 Федерального закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»: «Для диагностики психических расстройств и лечения лица, страдающего психическим расстройством, применяются методы диагностики и лечения, не запрещенные законодательством Российской Федерации, а также лекарственные препараты для медицинского применения и медицинские изделия, зарегистрированные в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Методы диагностики и лечения, а также лекарственные препараты для медицинского применения и медицинские изделия применяются только в диагностических и лечебных целях в соответствии с характером болезненных расстройств и не должны использоваться для наказания лица, страдающего психическим расстройством, или в интересах других лиц».

Другими учеными выдвигаются иные позиции, отличные от приведенных выше. Так, Р.Р. Галиакбаров трактует принудительное лечение как сформулированную уголовным законодательством и назначаемую приговором или иным актом суда меру государственного принуждения наряду с уголовным наказанием или без такового, реализуемую в оказании психиатрической помощи совершившим общественно опасные деяния лицам вместе с направлением их в специальные лечебные учреждения, что неизбежно сопровождается ограничением судом прав и свобод больных. Н.Ю. Скрипченко определяет принудительные меры медицинского характера как лечебно-реабилитационные меры, которые установлены уголовным законодательством и назначаются закрепленной УК РФ категории лиц, при этом суть принудительного лечения заключается в ограничении или лишении законных прав и свобод данных лиц, в уровне необходимости предоставления им условий для их излечения и улучшения их психического состояния. Говоря о позициях Р.Р. Галиакбарова и Н.Ю. Скрипченко, необходимо указать следующее: упомянутые мнения кажутся не совсем верными по причине того, что принудительные меры медицинского характера - это средство, которое применяется к лицам, больным психическими заболеваниями, и совершившим общественно опасные деяния или преступления далеко не во всех случаях, а лишь в тех, при которых лица представляют опасность для себя или окружающих вследствие своего психического состояния (согласно п. 2 ст. 97 УК РФ, «…принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц»).

Основания применения принудительных мер медицинского характера.

Принудительные меры медицинского характера могут назначаться судом лишь представляющим опасность для общества лицам по характеру совершенного им деяния и по их болезненному состоянию. Категорию общественной опасности лица, к которому необходимо применить указанные меры, составляют, как и саму природу принудительного лечения, два элемента: юридический (распространяет свое влияние на ряд факторов, в частности тяжесть совершенного лицом общественно опасного деяния, поведение лица до и после совершения им преступления) и охватывающий клиническую форму психического заболевания, динамику протекания болезни медицинский критерий.

В соответствии с ч. 1 ст. 97 УК РФ, следует выделить категории лиц, к которым могут быть применены принудительные меры медицинского характера:

1. Лица, совершившие предусмотренные статьями Особенной части УК РФ деяния в состоянии невменяемости.

2. Лица, у которых психическое расстройство наступило после совершения преступления, что делает невозможным назначение или исполнение наказания.

3. Лица, совершившие преступление и страдающие психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

4. Лица, совершившие в возрасте старше восемнадцати лет преступление против половой неприкосновенности не достигшего четырнадцатилетнего возраста несовершеннолетнего и страдающие расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости.

Необходимо выделить и раскрыть характерные особенности групп лиц, указанных выше. Подпадающие под первую категорию совершившие общественно опасные деяния лица неспособны осознавать общественную опасность и фактический характер своих деяний (действий или бездействий) или руководить ими по причине невменяемости. Такие лица не подлежат уголовной ответственности на основании ч. 1 ст. 21 УК РФ, а их деяния не содержат элементов состава преступления. В качестве примера из судебной практики можно привести апелляционное определение Московского городского суда, в котором судебная коллегия приняла следующее решение: «c учетом заключения стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, показаний свидетелей, исследованных материалов дела, суд обоснованно пришел к выводу, что Никифоров Д.А. представляет особую опасность для себя и других лиц, а поэтому нуждается в применении к нему принудительной меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением. Таким образом, судом правильно установлено, что основания, предусмотренные ст. 21, 97, 99 УК РФ, для применения к Никифорову Д.А. принудительной меры медицинского характера имеются. В соответствии со ст. 21, 97, 99 УК РФ Никифоров Д.А. подлежит освобождению от уголовной ответственности и принудительному лечению в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением». По моему мнению, в части решения в отношении Никифорова Д.А. суд совершил ошибку в терминологии. Более точной видится формулировка «не подлежит уголовной ответственности» нежели «подлежит освобождению от уголовной ответственности», вследствие признания лица невменяемым.

Если лицо совершило общественно опасное деяние в состоянии невменяемости по причине протекающего довольно быстро и заканчивающегося выздоровлением временного психического расстройства (патологический аффект, патологическое опьянение), то действия такого лица не повлекут за собой необходимости применения принудительных мер медицинского характера. Особенно важно отметить фактор опасности лица для себя и окружающих. При совершении общественно опасного деяния невменяемым лицом, в отношении которого суд установит факт отсутствия опасности его для окружающих на основании характера им содеянного и его психического состояния, лечение этого лица в данном случае должно проводиться в общем порядке.

Составляющих вторую категорию лиц можно поделить на три подгруппы: совершившие преступление лица, получившие психическое расстройство до вынесения приговора, но после совершения преступления; лица, заболевшие психическим заболеванием до вынесения приговора, но после совершения общественно опасного деяния или преступления, если на момент совершения деяния невозможно установить их психическое состояние; лица, которые получили психическое расстройство в период отбывания наказания. Для назначения принудительных мер медицинского характера указанным выше подгруппам лиц необходима совокупность определенных условий: деяние должно содержать все элементы состава преступления (в случаях причинения вреда в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, при административных правонарушениях, малозначительных деяниях и т.д. суд не назначает принудительное лечение), у лица должно быть диагностировано психическое расстройство, исключающее его способность осознавать общественную опасность и фактический характер своих деяний (действий или бездействий) или руководить ими, а также опасность лица для общества. Иллюстрирующим назначение судом принудительных мер медицинского характера лицу на основании п. «б» ч. 1 ст. 97 УК РФ примером является ряд определений Верховного Суда РФ. В соответствии с кассационным определением Верховного Суда РФ от 10 февраля 2005 г. № 67-о04-102, «как поясняла свидетель К., лечащий врач С., у С. возможна аутоагрессивная тенденция, на период его временного психического расстройства его следует поместить в психиатрический стационар специализированного типа. До выхода из такого состояния он может причинить вред даже себе. Заключением стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 16 июля 2004 г. № 42 признано, что С. ранее психическим заболеванием не страдал, на время инкриминируемых ему действий он мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, однако после этого у него возникло временное болезненное расстройство психической деятельности в форме реактивного психоза, и в настоящее время он не может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, участвовать в производстве следственных действий, он нуждается в применении принудительной меры медицинского характера - направлении его на лечение в психиатрический стационар специализированного типа. При таких данных, с учетом инкриминируемого С. деяния, данных заключения стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 16 июля 2004 г. и приведенных показаний лечащего врача К., суд обоснованно применил к С. принудительную меру медицинского характера и направил его на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа». В другом кассационном определении Верховного Суда РФ судебная коллегия сделала вывод о неучете судом нижестоящей инстанции результатов судебно-психиатрической экспертизы, что повлекло за собой прекращение рассмотрения уголовного дела с участием присяжных заседателей и направление его на новое судебное разбирательство. Указанное решение Верховного Суда РФ следует считать верным с учетом свидетельствующих обстоятельств либо о невменяемости подсудимого в момент совершения деяния, в котором он обвиняется, либо о том, что после совершения преступления у подсудимого наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания, что подтверждается результатами судебно-психиатрической экспертизы.

Третья из вышеуказанных категорий, о которой необходимо сказать, включает в себя лиц, совершивших преступное деяние и страдающих не исключающим вменяемости психическим расстройством. Вследствие наличия психического заболевания лица, входящие в данную категорию, не могут полностью осознавать фактический характер и общественную опасность своих деяний (действий или бездействий) или руководить ими. Так, апелляционным определением Верховного Суда от 7 декабря 2016 г. № 67-АПУ16-27 Ахматову И.П. на основании п. «в» ч. 1 ст. 97 и ч. 2 ст. 99 УК РФ назначена принудительная мера медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра.

Статья 22 УК РФ содержит норму, которая регламентирует уголовную ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости. Такое психическое расстройство ограничивает способность лиц к их осознанно-волевому поведению. Среди психических расстройств, не исключающих вменяемости, наблюдаются следующие: посттравматическая и иная психопатизация, расстройства личности (психопатии), посттравматические стрессовые расстройства, начальные стадии цереброваскулярной (сосудистой) энцефалопатии, легкие формы интеллектуального снижения, неврозы, соматогенные невротические синдромы и иные расстройства. По смыслу статьи 22 УК РФ лица с вышеуказанными психическими расстройствами, подлежат уголовной ответственности, но воля лица и объем его сознания означают иную его степень виновности, ответственности и меру наказания.

В науке уголовного права среди правоведов существует мнение об ограниченной вменяемости как о пограничной вменяемости, ее промежуточном состоянии. Однако позиция современных ученых, в том числе законодателя, сводится к тому, что ограниченная вменяемость - это не пограничная вменяемость, а составная часть вменяемости. Так, по мнению Р.Р. Хайрутдиновой, «в ст. 22 УК РФ акцент делается на наличие вменяемости лица в момент совершения преступления, однако лицо во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния либо руководить им. Если лицо вменяемо, значит оно подлежит уголовной ответственности».

Последняя категория лиц включает в себя совершеннолетних, совершивших преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и страдающих расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости. К такой категории лиц принудительные меры медицинского характера могут применяться наряду с наказанием.

Так, расстройства сексуального предпочтения «прямо не названы психическими расстройствами, не исключающими вменяемости», а значит не являются медицинским критерием ограниченной вменяемости. В соответствии со ст. 97 УК РФ помимо ограниченной вменяемости (п. «в» ч. 1 ст. 97 УК РФ) упомянутое в п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ основание применения принудительных мер медицинского характера является отдельным и самостоятельным.

Однако ч. 2 ст. 99 УК РФ закрепляет, что суд наряду с наказанием может назначить принудительное лечение лицам, осужденным за совершенные в состоянии вменяемости преступления, но нуждающимся в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, в том числе лицам, указанным в п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ. Указание «в том числе» позволяет сделать вывод, что категория психического расстройства пункта «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ является видом ограниченной вменяемости. Принимая во внимание такой подход, следует, что помимо медицинского критерия необходимо установление и юридического критерия, так как из-за педофилии лицо не могло в полной мере осознавать фактический характер своих действий и руководить ими. Значит, только совокупность медицинского и юридического критериев позволяет определить ограниченную вменяемость как основание применения принудительного лечения.

В соответствии с информационным письмом Минздравсоцразвития РФ, имеют место три варианта экспертного заключения в отношении лица, которому поставлен диагноз «педофилия»:

· наряду с педофилией лицо страдает тяжелым психическим расстройством, несовместимым с уголовной ответственностью и/или наказанием (ст. ст. 21, 81 УК РФ). В таком случае лицо не подлежит уголовной ответственности либо освобождается от наказания, и на основании п. п. "а" или "б" ч. 1 ст. 97 УК РФ назначаются ПММХ;

· наряду с диагнозом "педофилия" обнаруживается также психическое расстройство, не исключающее вменяемости, в силу которого лицо во время совершения преступления не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (ст. 22 УК РФ). То есть, наряду с наказанием могут назначаться ПММХ в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях;

· у лица диагностируется только расстройство сексуального предпочтения (педофилия), не исключающее вменяемости, при отсутствии иных психических расстройств, имеющих юридическое значение. Согласно информационному письму, в таком случае эксперту в своем заключении необходимо указать лишь диагноз, а также сформулировать вывод о том, что испытуемый нуждается в применении ПММХ в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра согласно п. "д" ч. 1 ст. 97 и п. "а" ч. 1 ст. 99 УК РФ.

Действительно, в целях назначения наказания и привлечения к уголовной ответственности лица имеет значение совокупность медицинского и юридического критериев ограниченной вменяемости. Для назначения принудительного лечения, соединенного с исполнением наказания, не должен иметь значения юридический критерий.

Несмотря на вышесказанное, в правоприменительной практике практически все судебные решения, в рамках которых назначается принудительное лечение, соединенной с исполнением наказания, содержат ссылки на оба критерия ограниченной вменяемости.

Думается, что вышеуказанная практика не соотносится с правовой природой принудительных мер медицинского характера, поскольку отсутствие должного лечения и амбулаторного наблюдения может привести к следующим неблагоприятным результатам: у данной категории лиц ухудшается психическое состояние, а развитие заболевания делает невозможным дальнейшее исполнение наказания; исследуемые лица способствуют дезорганизации режима отбывания наказания и затрудняют совместное нахождение с другими осужденными; психическое расстройство ведет к совершению новых преступлений, антиобщественных деяний, и в некоторых случаях суицидов в пенитенциарной системе.

Важно отметить проблему ограничения прав и свобод лиц, относящихся к вышеуказанным категориям. Единым нормативным регулированием, а также судебным контролем охватывается обширная сфера правоотношений, которые возникают в процессе реализации принудительных мер медицинского характера, по причине влекущих за собой вынужденное ограничение прав и свобод граждан особенностей применения принудительного лечения.

Действительно, лица, в отношении которых требует решения вопрос об оказании им психиатрической помощи, нуждаются в защите и охране их законных прав, свобод и интересов. Именно принудительные меры медицинского характера и являются гарантией соблюдения последних, способствуя при этом охране и безопасности иных лиц от последствий возникновения у совершивших преступления лиц психических расстройств.

Далее следует рассмотреть понятия отдельных видов психических расстройств, что послужит более углубленному взгляду на проблему, кроме того, необходимо проанализировать признаки субъектов, которым суд может назначить принудительные меры медицинского характера.

Важно определить понятия терминов «невменяемость», «психическое расстройство», «психическое расстройство, не исключающее вменяемости» и «расстройство сексуального предпочтения (педофилия), не исключающее вменяемости» в целях более полного понимания сущности и оснований применения принудительного лечения.

В соответствии с ч. 1 ст. 21 УК РФ, «не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики». Так, с точки зрения Бориса Аристарховича Спасенникова, необходимым является единообразное толкование указанной выше правовой нормы по причине того, что в различных регионах страны количество лиц, признанных судом невменяемыми, существенно различается.

Термин «невменяемость» составляют два критерия: юридический или психологический критерий, включающий в себя интеллектуальный элемент (невозможность лица осознавать общественную опасность и фактический характер своего деяния) и волевой элемент (невозможность лица руководить своими действиями), а также медицинский или биологический критерий, который образуют хронические психические заболевания, временные психические заболевания, слабоумие и иные болезненные состояния психики. Выделенные критерии тесно взаимосвязаны, а наличие каждого из них обязательно. Так, отсутствие одного из них может повлечь за собой исключение факта наличия указанного психического состояния человека. Возникновение у лица невменяемости происходит вследствие некоторых причин. К обстоятельствам, по причине которых наступает невменяемость, относятся:

«1) хроническое психическое расстройство - расстройство высшей нервной деятельности, которое продолжается длительное время, носит затяжной характер, имеет тенденцию нарастания болезненных процессов (например, маниакально-депрессивный психоз, шизофрения, прогрессирующий паралич, развивающийся вследствие сифилиса мозга, паранойя, невротические и соматоформные расстройства, умственная отсталость, эпилепсия). Данные расстройства являются следствием трудноизлечимых или неизлечимых душевных болезней;

2) временное психическое расстройство - острое психическое заболевание, которое проходит в виде приступов, заканчивается полным выздоровлением (например, острый реактивный психоз, алкогольный психоз -- белая горячка, острый алкогольный галлюциноз, алкогольная меланхолия, острые инфекционные психозы);

3) слабоумие - стойкое повреждение психической деятельности, значительное понижение умственных способностей, которые носят врожденный характер или возникают в результате перенесенных тяжелых нервных или психических заболеваний (например, олигофрения, легкая степень поражения - дебильность, средняя степень поражения - имбецильность, глубокая степень поражения - идиотия). Такие авторы, как Б.А. Спасенников и А.Н. Тихомиров определяют слабоумие лица как «состояние умственного недоразвития или упадка его психической деятельности, связанное с повреждением мозга генетическими, травматическими, интоксикационными или иными факторами, сопровождающееся поражением интеллекта, в первую очередь уровня суждений и критики, необратимыми изменениями личности, выраженным снижением или невозможностью его социального приспособления»;

4) иные болезненные состояния психики, влекущие за собой невменяемость (острые галлюцинаторные бредовые состояния, вызванные тяжелыми травмами, инфекцией, наркоманией и т.д.). С точки зрения Б.А. Спасенникова, «к иным болезненным состояниям психики лица относятся те, которые не являются по существу болезненными, но нарушают его социальную адаптацию».

По мнению Б.А. Спасенникова и С.Б. Спасенникова, в судебной практике в понятие «невменяемость» лица вкладывается «отсутствие у лица способности осознавать фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими во время (в момент) совершения деяния, предусмотренного статьями Особенной части УК РФ, вследствие его психического расстройства». Такое толкование нормы права связано с тем, что в большинстве случаев «лицо осознает (полностью или частично) фактический характер своих действий (бездействия), но не понимает их общественную опасность. Например, лицо, страдающее шизофренией с бредом преследования (хроническое психическое расстройство), нанесшее удар ножом в шею «преследователю» - коллеге по работе, осознавало, что у него в руке нож, удар которым в шею «преследователя» «прекратит преследование», то есть осознавало фактический характер своих действий; однако общественную опасность своих действий лицо не осознавало».