Право устойчивого развития: концептуально-методологические проблемы становления

Размещено на http://www.allbest.ru/

Право устойчивого развития: концептуально-методологические проблемы становления

Урсул Аркадий Дмитриевич

доктор философских наук

профессор, директор Центра, академик, Академия наук Молдавии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ)

Аннотация

В связи с предстоящим глобальным переходом мирового сообщества к устойчивому развитию рассматриваются предполагаемые концептуально-теоретические характеристики и особенности качественно нового права, ориентированного на созидание нашего общего «устойчивого будущего». Становление нового права продолжает тенденцию глобализации принципа господства права и представляется в качестве одного из основных механизмов «устойчивого перехода», причем отмечается, что правовое осмысление устойчивого развития может и должно идти не только через экологическое право. Можно интерпретировать этот тип развития и через обеспечение безопасности, поскольку устойчивое развитие в широком смысле представляется как наиболее безопасный, нерегрессивный тип развития общества. В перспективе право устойчивого развития как новое право по сравнению с ныне существующим видится не в форме отдельной отрасли права, наряду с другими отраслями, а как более высокое качество и принцип формирования и функционирования всей системы правовых норм, обеспечивающих выживание и дальнейшее безопасное поступательное развитие цивилизации. Отмечается, что в настоящее время происходит формирование особой отрасли законодательства - законодательства устойчивого развития, которое совместно с международными договорами и «мягким правом» - рекомендациями ООН выступает в качестве механизма и стимулятора, постепенно преобразующего весь мировой правовой комплекс в интересах эффективной реализации стратегии устойчивого будущего.

Ключевые слова: безопасность, безопасное развитие, глобализация, господство права, естественное право, национальная безопасность, "устойчивое право", устойчивое развитие, экологическая безопасность, экологическое право право гобализация экологический

Abstract

Due to the upcoming global transfer of the world community to sustainable development, the author analyzes proposed conceptual and theoretical characteristics and specific features of a novel law, which is oriented towards our common "sustainable future". Formation of a new law springs from the globalization tendencies, supremacy of law, and it may be recognized as one of the mechanisms for the "sustainable transfer". It is also noted that legal understanding of sustainable development may and should follow through routes not limited to environmental law. One may interpret this type of development through security guarantees, since sustainable development in its broad meaning may be regarded as the most secure, non-aggressive type of social development. Within the perspective the sustainable development law is a novel formation, and it may be regarded as a higher quality and principle of formation of functioning of the entire system of legal norms, guaranteeing survival and further secure sustainable development of the civilization, rather than just another branch of law. It is noted that a new branch of sustainable development legislation is being currently formed, and in combination with the international treaties and "soft law" (recommendations of the UN) it serves as a mechanism and a stimulator, gradually changing the entire global legal complex in the interests of efficient implementation of sustainable future strategy.

Keywords: security, sustainable development, globalization, supremacy of law, natural law, national security, sustainable law, sustainable development, environmental security, environmental law

Вводные замечания

В наступившем столетии может и даже должен произойти кардинальный поворот в человеческой истории, который по своей значимости вряд ли сравнится со всеми предыдущими революционными изменениями прошлого. Имеется в виду переход к устойчивому развитию (УР) как новой форме и главной магистрали дальнейшего развертывания цивилизационного процесса. Этот переход будет осуществляться, хотя и с огромными трудностями, но как осознанный (скорее, как еще осознаваемый) выбор всего человечества, во всяком случае, той части народов и государств, которая уже сейчас входит в ООН.

Смысл грядущего поворота эволюции цивилизации к глобальной устойчивости заключается в том, чтобы спасти человечество от гибели, от угрожающих и приближающихся катастроф, вызванных не какими-то внешними причинами, а самим предыдущим и нынешним развитием цивилизации. Именно в самом этом - неустойчивом развитии скрывается основная причина и «механизм», ведущие к быстрому либо медленному самоуничтожению человечества.

Концепция и стратегия устойчивого развития, как известно, была сформулирована Международной комиссией по окружающей среде и развитию в книге «Наше общее будущее», изданной на английском и ряде других языков в 1987 г. (русский перевод был издан в 1989 г.) [1]. Официальное же принятие концепции и стратегии устойчивого развития состоялось на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 г. (ЮНСЕД).

Именно на ЮНСЕД лидеры государств и главы правительств 179 стран, входящих тогда в ООН, осознали, что все достижения цивилизации без решения проблем окружающей среды и ряда других глобальных проблем поставлены под угрозу исчезновения. Ведь все человечество может быть ввергнуто в пучину антропоэкологической катастрофы, поскольку экологические условия, ресурсы и другие богатства природы, ее возможности самовосстановления оказались на грани исчерпания.

Принятые вначале на ЮНСЕД, а в дальнейшем и на других международных форумах по устойчивому развитию под эгидой ООН документы представляют собой источник, имеющий идейно-концептуальную основу, «мягкую» нормативно-стратегическую ориентацию, социально-политические рекомендации будущих норм, регулирующих переход к устойчивому развитию. До недавнего времени при рассмотрении проблем устойчивого развития в основном обращалось внимание на их концептуально-стратегическое содержание. И здесь также не будут обойдены эти аспекты проблемы перехода к устойчивому развитию, однако основное внимание будет сосредоточено на правовых вопросах обсуждаемой темы. Эти вопросы только начали исследоваться, и они сейчас представляют наибольший интерес, причем и здесь акцент будет сделан на научной стороне исследуемых проблем, предшествующих становлению принципиально новой для всего человечества правовой системы. Принципиально новая форма развития цивилизации требует для своей реализации и отличной от существующей формы (и содержания) права.

Вначале именно мировоззренческие и концептуально-стратегические проблемы оказались более привлекательными для осмысления проблемы устойчивого развития. Ведь необходимо было вначале осознать, что представляет собой устойчивое развитие как форма дальнейшего цивилизационного существования и прогресса, поскольку она оказалась принципиально новой. Эта форма и стратегия цивилизационного развития не была предсказана и развита ни одним достаточно распространенным обществоведческим направлением (теорией). Причина этого в том, что гуманитарии видели будущее в модели неустойчивого развития, существование человечества в рамках которой неявно предполагалось вечным. И это было одним из основных заблуждений прошлого, да и в значительной степени еще и современного социально-гуманитарного знания.

Как оказалось, нужно было обратить пристальное внимание на проблемы окружающей среды, чтобы понять невозможность дальнейшего бытия человечества в условиях опасной и неустойчивой модели (формы) современного цивилизационного процесса. Это был своего рода эколого-футурологический «крах» всего обществоведения или, во всяком случае, той его части, которая «отвечала» за объяснение сути происходящего и так или иначе пыталась заглянуть в обозримое будущее.

Здесь важно акцентировать внимание на нелинейном характере развития упомянутой части социально-гуманитарного знания. Многое из того, что «наработало» обществоведение, оказалось малопригодным для адекватного осознания будущего на пути выживания человечества. Да и сама идея устойчивого будущего появилась лишь потому, что пришлось обратить внимание на проблемы экологии, окружающей общество природной среды, т.е. выйти из социального мира в социоприродное измерение, что не было характерно для основной части социально-гуманитарного знания. И именно этот выход в более широкую систему бытия и, соответственно, более широкий взгляд на будущее развитие человечества привел к принципиально новой идее эволюции цивилизации. Можно сказать, что в парадигме осознания будущего произошли кардинальные трансформации, своего рода нелинейный переход к альтернативному традиционному, к «иному будущему», чем то, которое ранее представлялось большинству обществоведов и гуманитариев, и мыслилось как продолжение настоящего.

По мере осознания нового будущего стало понятным, что реальный и тем более эффективный переход к устойчивому развитию начнется только тогда, когда эта «должная форма» эволюции начнет постепенно включаться (и все большое заменять ее) в реальную нормативно-правовую, политическую и другие социокультурные нормативные системы, включая мораль и даже религию, несмотря на большую приверженность этой последней старой цивилизационной модели развития. Таким образом, в XXI веке будут параллельно и одновременно существовать две основные соционормативные системы - одна (сущая), которая за норму считает прошлое и современное развитие человечества и другая, - которая создает новую (должную) «норму», пока еще виртуальную, формируемую в модели устойчивого развития.

Понятие устойчивого развития фактически выступает теперь синонимом более «нормального» развития, где достигается такой уровень безопасности планетарной социоприродной системы, который обеспечивает выживание человечества и его неопределенно долгое существование. В модели неустойчивого развития механизм обеспечения «нормального» функционирования общества носит в основном локально-региональный (точечный) и кратковременный характер, а сама эта модель представляет собой в целом опасную и нестабильную среду для дальнейшего существования человека и человечества.

Международное и национальное право в перспективе станет выступать в качестве важнейшего механизма перехода цивилизации к устойчивому будущему и об этом шла речь в докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию [1, с. 310-313]. О важной роли правового регулирования переходом к устойчивому развитию свидетельствуют документы ЮНСЕД, в частности «Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию» [2, с. 252-256]. Эта декларация, содержащая 27 принципов, большинство из которых адресованы государствам, входящим в ООН, рекомендует использовать законодательные механизмы для перехода к устойчивому развитию. Так, принцип 11 акцентирует внимание на необходимости принятия государствами эффективных законодательных актов в области окружающей среды, причем экологические стандарты, цели регламентации и приоритеты должны отражать экологические условия и условия развития, в которых они применяются. Принцип 13 гласит, что: «Государства должны разработать национальные законы, касающиеся ответственности и компенсаций жертвам загрязнения и другого экологического ущерба. Государства оперативным и более решительным образом сотрудничают также в целях дальнейшей разработки международного права, касающегося ответственности и компенсации за негативные последствия экологического ущерба, причиняемого деятельностью, которая ведется под их юрисдикцией или контролем, районам, находящимся за пределами их юрисдикции».

Но, если упомянутые принципы относятся в основном к области экологического права (национального и международного), то последний 27 принцип уже непосредственно касается разработки проблем права устойчивого развития: «Государства и народы сотрудничают в духе доброй воли и партнерства в выполнении принципов, воплощенных в настоящей Декларации, и в дальнейшем развитии международного права в области устойчивого развития».

Эта ориентация на необходимость разработки правовых проблем устойчивого развития была продолжена и в документах Всемирного саммита по устойчивому развитию (ВСУР) в Йоханнесбурге. Согласно решениям ВСУР, состоявшегося в 2002 г., было рекомендовано, что с декабря 2005 г. до 2014 г. включительно начинается широкомасштабный переход мирового сообщества к устойчивому будущему. Каждая страна, в соответствии с Планом выполнения решений этого саммита, должна на национальном уровне «содействовать достижению устойчивого развития «посредством, в частности, принятия и обеспечения соблюдения четких и эффективных законов в поддержку устойчивого развития», а также осуществить другие меры по укреплению институциональной базы устойчивого развития [3, с. 186].

Такой переход возможен только в том случае, если он обретет международно-глобальный характер, ибо устойчивое будущее в принципе не состоится в одной отдельно взятой стране либо какой-то их группе. Глобальный характер перехода к новой цивилизационной парадигме требует формирования новых международных отношений, которые руководствовались бы новыми стандартами, нормами и принципами, составляющими новую систему (форму) права - право устойчивого развития. Именно глобальный характер новой цивилизационной стратегии свидетельствует о приоритетности международно-правового регулирования по сравнению с регулированием национального (государственного) права (хотя приоритет международного права признается и в модели неустойчивого развития в большинстве систем национального права). Эта достаточно очевидная особенность права устойчивого развития проявляется в том, что основные рекомендательные акты, составляющие в настоящее время концептуально-ориентационную основу качественно нового права развития (в форме «мягкого права»), как уже упоминалось, были приняты в рамках ООН на ее различных форумах.

В связи с указанными рекомендациями ЮНСЕД, ВСУР, а теперь и Рио+20 [4] представляется актуальным и перспективным исследование правовых аспектов перехода к устойчивому развитию, причем в более широком формате, чем это обычно реализовалось в рамках экологического права. В ходе работы в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации над законопроектами по различным проблемам устойчивого развития (в подготовке которых участвовал автор статьи в составе экспертной группы) была сформулирована идея о выделении нового направления юридической науки и правовой деятельности - права устойчивого развития. Далее будут рассмотрены некоторые проблемы, связанные с возможной реализацией этой новой для современного права идеи [5-9].

Перспективы эволюции концепции устойчивого развития

Рекомендации ООН по переходу к УР носит в основном политический характер, хотя и были приняты на основе упомянутого доклада экспертов Международной комиссии по окружающей среде и развитию «Наше общее будущее». Этот доклад содержал одно из первых обстоятельных обоснований необходимости изменения курса цивилизационного развития и, по сути (как и все документы ЮНСЕД, ВСУР и Рио+20 в совокупности) составляют концептуальную модель УР. Международно-политическое решение было принято на базе экспертных оценок и научных исследований и прогнозов. Однако сейчас очевидно, что имеющихся научных обоснований перехода к новой модели социоприродного развития явно недостаточно и требуются более фундаментальные исследования и даже методологические трансформации современного образа (модели) науки.

Законотворчество в любой области, как известно, начинается с определения понятий и таким понятием для рассматриваемого нового типа права, конечно, является понятие устойчивого развития (УР). Это понятие должно быть приспособлено для юридических целей (юридическая экспликация). И если с этой точки зрения рассмотреть уже имеющиеся понятия устойчивого развития, то можно увидеть, что они фактически пока не приспособлены под законотворческие потребности. Но дело не только в этом: большинство наиболее широко используемых понятий УР оказываются слишком узкими и их юридическая экспликация в законах может оказаться неприемлемой и уведет в сторону от адекватного и широкого понимания этого пока еще не общепринятого понятия.

На ЮНСЕД широко использовалась дефиниция этого понятия, которая ранее была приведена в книге «Наше общее будущее»: «устойчивое развитие - это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности» [1, с. 50]. Подобное определение распространяет принципы социальной справедливости и безопасности не только на нынешние, но и на будущие поколения, которым ныне живущие на планете поколения должны оставить приемлемые экологические условия и доступные природные ресурсы. Но стало понятным, что принципы социальной справедливости и безопасности, изложенные в таком важном документе ЮНСЕД как Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию, должны обрести не только свое темпоральное продолжение, но и распространиться в определенной степени на природу (прежде всего, на биоту), которая также «претендует» на удовлетворение потребностей своего развития и должна сохраниться, продолжая эволюционировать без мощного негативно-разрушительного воздействия цивилизации. Т.е. речь идет о сохранении биосферы и, прежде всего, ее биоразнообразия, естественных биологических сообществ, которые играют фундаментальную роль в стабилизации и регуляции природной среды [10].

Идея перехода к УР появилась в результате осмысления экологических проблем, или более точно и вместе с тем широко - проблем окружающей среды, когда стало понятным, что эти проблемы тесно связаны с социально-экономическим развитием. И хотя до осознания этой связи было выявлено немало противоречий в развитии человечества, тем не менее, именно во взаимодействии общества и природы проявилось то противоречие, которое считается основным противоречием взаимодействия современной цивилизации с природой. Это социоприродное противоречие между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности [11].

Можно согласиться с упомянутым определением понятия устойчивого развития МКОСР, что удовлетворение потребностей нынешних и будущих поколений людей - существенная характеристика устойчивого развития, что в каких-то отношениях приравнивает будущие поколения к ныне проживающим на планете (в случае реального перехода к устойчивому будущему), но требует от современных и ближайших трех-четырех поколений гигантских усилий по изменению курса цивилизационного развития. Этот принцип "равенства возможности жизни поколений" человеческого рода (его непрерывно-стабильного развития) в перспективе можно позиционировать и в дефиниции понятия устойчивого развития, однако нужно иметь в виду, что здесь скрывается еще одно серьезное противоречие, связанное с ранее упомянутым социоприродным противоречием. А именно: нынешние поколения и особенно в странах "золотого миллиарда" не только не хотят делиться своими достигнутыми благами с будущими поколениями, но и с нынешними, у которых этих благ в принципе не хватает на достойную человеческую жизнь на всем пространстве планеты.

Кроме того, «потребностное» видение УР в какой-то степени переносит вопиющие недостатки и несовершенства нынешней модели потребительского общества на планете на будущие времена. Ведь в современной модели социально-экономического развития значительная часть населения Земли лишена возможности удовлетворять даже свои витальные потребности и важно при переходе к УР разрешить это социальное противоречие, на котором акцентировали внимание социалистические теории.

Поэтому упомянутая выше дефиниция понятия УР подвергалась критике за свою нечеткость и даже антропоцентричность, поскольку определение понятия УР должно в явной форме учитывать как проблемы совершенствования социальной справедливости, так и вопросы сохранения окружающей природной среды. Вот почему из имеющихся целевых определений понятия УР важно устранить даже скрытые намеки как на деградацию человечества, так и биосферы. Это в какой-то мере сделано в Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, где под УР подразумевается «стабильное социально-экономическое развитие, не разрушающее своей природной основы» [11]. Далее оно конкретизируется: «Улучшение качества жизни людей должно обеспечиваться в тех пределах хозяйственной емкости биосферы, превышение которых приводит к разрушению естественного биотического механизма регуляции окружающей среды и ее глобальным изменениям». Однако и здесь недостаточно раскрывается, что представляет собой стабильное социально-экономическое развитие, поскольку акцент был перенесен на проблемы экологии.

Так или иначе, многие авторы акцентируют внимание на связи социально-экономического развития с вопросами экологии, прежде всего с охраной окружающей среды, с обеспечением экологической безопасности. С этой точки зрения устойчивое развитие - форма социоприродного развития, которая обеспечивает выживание и непрерывный прогресс общества и не разрушает окружающую природную среды (особенно биосферу). Подобная «традиция» связи устойчивого развития с экологией (главным образом с экологической безопасностью) имеет свои основания, и пока очень редко можно встретить иную точку зрения.

Если говорить кратко, то УР - это сохранение биосферы и человечества, их коэволюция. Поэтому УР рассматривается как будущая форма глобально-коэволюционного и даже космического взаимодействия общества и природы, обеспечивающая их взаимное сосуществование [12, с. 31-37; 7, с. 58].

Вероятно, не случайно в упомянутой дефиниции устойчивого развития МКОСР появился такой ключевой термин как "угроза", который принадлежит "кусту" понятий концепции безопасности. Речь, по сути дела, идет о формировании устойчивого развития как развития безопасного типа [13-14]. Поэтому с этой точки зрения устойчивое развитие может рассматриваться как цивилизационное развитие, обеспечивающее всеобщую безопасность глобальной системы. При этом безопасность в силу системного баланса с основными направлениями человеческой деятельности будет обеспечиваться именно через развитие (точнее - через прогрессивное развитие или УР), причем при переходе от слабой к сильной устойчивости гарантируется и все больший уровень безопасности в системе "человечество - биосфера".

Представляется, что понятие устойчивого развития не совпадает ни с одной из выявленных в философии основных форм понятия развития, к которым обычно относят понятия прогресса, регресса, нейтрального (или одноплоскостного развития). Специфика этого типа развития заключается в том, что оно носит "сохраняющий" характер, т.е. допускает лишь те изменения объекта (системы), которые не изменяют его природу как достаточно общую качественную определенность. Понятие устойчивого развития выражает инновационно-безопасный характер дальнейшего существования человечества. УР в этом смысле объединяет в одно системное целое все формы развития, которые исключают регрессивную ветвь, поскольку она не обеспечивает безопасности, ведет к деградации конкретной кибернетической системы.

Наряду с известными в философской теории развития основными упомянутыми типами развития предлагается выделить принципиально новый тип развития - устойчивое развитие. Особенность устойчивого развития (не только в социальном аспекте) как типа развития кибернетических систем заключается в том, что оно может сочетать в себе на различных этапах все нерегрессивные типы развития (прогресс, циклическо-волновое, нейтрально-одноплоскостное и другие типы развития), образуя специфическую темпорально-пространственную сбалансированную систему. Общим условием бытия этой целостной системы развития является обеспечение безопасности как во времени, так и в пространстве ее существования. Особый интерес на социальном и социоприродном уровнях представляет устойчивое развитие, обеспечивающее прогресс общества и одновременно его безопасность, включая и сферу взаимодействия с окружающей средой.

Среди понятий устойчивого развития, которые уже использовались для концептуальной разработки проблем качественно нового права, было понимание этой формы развития в связи с проблемами экологии, например, то, которое содержится в упомянутой «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию». В этом ключе были написаны первые статьи и даже книга «Правовые аспекты устойчивого развития», в которой участвовал автор данной статьи [5]. Однако ясно, что экологическая трактовка права устойчивого развития должна быть расширена за счет других системных составляющих будущего права устойчивого развития. Иначе может сложиться мнение, что право УР оказывается лишь «расширением» экологического права, а вовсе не претендует на статус качественно нового права цицивилизации.

Сейчас стало понятым, что будущее устойчивое развитие будет состоять из ряда своих составляющих (как минимум): социальное устойчивое развитие, демографическое устойчивое развитие, экономическое устойчивое развитие и экологически устойчивое развитие. Все эти и другие составляющие единого устойчивого социоприродного развития становятся именно устойчивыми типами развития, если на них накладываются определенные ограничения и все они увязываются в единую «устойчивую систему», которая отличается от одномерно-экономоцентрического неустойчивого развития, характеризуемого в основном экономической эффективностью, имманентно сопряженной с экологической опасностью и неустойчивостью.

Наряду с таким широким (назовем его «системно-концептуальным» пониманием) этого типа развития, в последнее время стало развиваться представление как о более безопасном развитии (в той или иной степени), чем современное. В самом деле, выявление связи устойчивого развития с проблемой экологической безопасности, как оказалось, свелось к определению тех ограничений и, соответственно, новых норм, которые выражают предельно допустимую (несущую) емкость экосистем и биосферы в целом. Согласно К.С. Лосеву, несущая емкость экосистем - предельно допустимое возмущение локальной или глобальной экосистемы (биосферы) хозяйственной деятельностью человека, после превышения которого она прекращает функционировать как регулятор и стабилизатор окружающей среды, переходит в неустойчивое состояние и со временем может полностью необратимо деградировать» [15, с. 692]. Устойчивое развитие оказывается таким нормативным типом развития, которое происходит в пределах несущей емкости экосистем, т.е. нормативность здесь имеет естественно-природный характер. Впрочем, подобное понимание выражает в основном его экологический аспект и позиционируется как экологобезопасное развитие со следующими из этого нормами и стандартами.

Однако, если рассматривать не только экологически безопасное, но и другие формы и виды безопасного развития, то можно определить определенные границы (пределы) и нормы безопасного в том или ином отношении развития. Это касается экономически безопасного развития, социального, информационного, технологического и всех других форм и направлений развития и соответствующих им форм обеспечения безопасности. Развитие системы в целом оказывается устойчивым, если оно происходит в рамках соответствующего «нормативного коридора безопасности», т.е. той или иной «несущей емкости» антропогенной деятельности.

В этом смысле экологическая безопасность не отличается от других видов безопасности, но важно то, что понятие устойчивого развития впервые было сформулировано лишь в связи с экологией. И до осознания связи понятий «развитие и окружающая среда» изучались и другие виды безопасности наряду с экологической, но концепция устойчивого развития был создана на пути экологического (социоприродного) осмысления социально-экономического развития, его связи с проблемами окружающей среды.

В том, что необходимо обеспечивать все виды безопасности и прежде всего экономическую, экологическую, социальную, демографическую и т.д. достаточно очевидно, ибо развитие как целостная характеристика систем не обретет необходимую системно-глобальную устойчивость. Однако обеспечение безопасности во всех необходимых аспектах еще не гарантирует, что развитие будет устойчивым. Для этого типа развития важно, чтобы наряду с обеспечением безопасности, т.е. возможностью развития в определенном «нормативном коридоре», происходило бы не просто развитие, а именно - прогрессивное развитие социальных систем и общества в целом.

При обеспечении безопасности прогрессивно эволюционирующих, т.е. самоорганизующихся систем реализуется тот тип развития, к которому мы сейчас стремимся, потому что он дает возможность выживания и дальнейшего неопределенно долгого (перманентного) прогрессивного развития человеческого рода. Таким образом, устойчивое развитие состоит из двух взаимосвязанных форм социальной деятельности - прогрессивного развития субъекта (социума, цивилизации) социоприродной системы и обеспечения ее безопасности во всех возможных направлениях. Эта взаимосвязь социального прогресса и безопасности «работает» на наше глобальное будущее, позволяя удовлетворять жизненно важные интересы и потребности не только нынешним, но и будущим поколениям в условиях сохранения природных условий как естественного фундамента существования человечества.

Проблема безопасности в контексте перехода к устойчивому развитию

Осознание имманентной взаимосвязи развития и безопасности и в перспективе - формирование системы «безопасность-развитие» привело к формулировке положения о возможности обеспечения безопасности через развитие, а если говорить точнее - через устойчивое развитие (причем этот тезис был впервые предложен еще в 1995 г. [16]). Становление более безопасной среды обитания человека и цивилизации в целом в процессе перехода к устойчивому развитию означает, что существенная часть функций по обеспечению безопасности может быть обеспечена не защитой, а самими этим новым более нормальным в современных и будущих условиях существования человечества, т.е. устойчивым типом развития, которое уменьшит количество, масштабы и интенсивность негативных и вредных воздействий. Защитный механизм обеспечения безопасности в этом случае перестает быть основным и превращается в дополнительное средство обеспечения безопасности и его нормативно-регулятивных систем через устойчивое развитие.

Первое такое нормативно-правовое осознание роли УР произошло, когда была принята «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» [17]. Принятие этой Стратегии (которая для краткости далее именуется как Стратегия-2020), имеет важное значение как для консолидации усилий общества и государства в области обеспечения национальной безопасности, так и дальнейшего социально-экономического развития страны на долгосрочную перспективу.

В Стратегии-2020 решено положить в ее основу фундаментальное методологическое положение о взаимосвязи и взаимозависимости устойчивого развития государства (и общества) и обеспечения национальной безопасности. Если «Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», утвержденная Указом Президента РФ в 1996 г. имела в основном экологический акцент, то сейчас в связи с принятием Стратегии-2020 можно констатировать новое видение проблем устойчивого развития сквозь «призму» проблем безопасности и прежде всего национальной безопасности нашей страны. Это впервые произошло в России по той причине, что к настоящему времени в стране были разработаны концептуально-теоретические основы видения устойчивого развития в ракурсе проблем безопасности, а также обеспечения безопасности через устойчивое развитие. Стратегия-2020 представляет собой не только наиболее адекватную Стратегию национальной безопасности РФ, но и в какой-то мере новую - «безопасностную» версию российской концепции перехода к устойчивому развитию в видении этого развития с позиции обеспечения безопасности как нашей страны, так и всего мирового сообщества. Это важный мировоззренческий и концептуально-методологический поворот в области осознания проблем безопасности и в сфере проблем устойчивого развития, их объединения в единое научно-поисковое и практическо-деятельностное направления.

Стратегия-2020 окажет весьма позитивное влияние не только на формирование других национальных стратегий безопасности, но и в значительной степени определит более безопасную траекторию движения цивилизации по пути «глобальной устойчивости». Концепция УР в полном объеме характеризует только человеческую цивилизацию в целом. Поэтому УР одной отдельно взятой страны возможно лишь в качестве элемента УР всего человечества. Тем не менее, переход к УР - задача не только общецивилизационная, но и каждой конкретной страны, в том числе и России.

Стратегия-2020 - это пример для подражания для других государств, озабоченных как обеспечением национальных интересов и безопасности, так и эффективным переходом к УР. Стратегия-2020 знаменует начало появления принципиально новых подходов государств к своему устойчивому будущему, которое становится неотделимым от будущего всего человечества.

Реализуя ноосферную стратегию как оптимальную траекторию перехода к УР Россия должна будет особое внимание уделять интеллектуально-духовным факторам и, прежде всего, ориентировать науку, технологии, образование, здравоохранение, всю духовную культуру на цели перехода к УР. Собственно, это и предусматривается в Стратегии-2020, которая акцентирует внимание не только на системном объединении основных направлений социально-экономического развития, но и их с соответствующими направлениями и видами обеспечения безопасности.

Когда была принята Концепция перехода РФ к устойчивому развитию, в ней были запланированы определенные этапы перехода к УР, которые не реализовались даже в самом начале, поскольку это было экологическое видение УР, а экология под влиянием перехода к рыночным отношениям оказалась на периферии социально-экономического развития. А поскольку экологические надежды, заложенные в экологоцентристском видении УР, не сбылись, многие экологи стали говорить, что Россия уходит назад от траектории УР. Сейчас понятно, что, согласно этому представлению об УР страна действительно в экологическом плане уходила в сторону от «устойчивой» магистрали, по которой шли развитые страны Европы. Но сейчас становится понятным, что к устойчивой траектории следует относить не только решение экологических проблем, но и другие позитивные тенденции социально-экономического развития, о чем говорится в Стратегии-2020. Движение по пути устойчивости здесь понимается как достижение позитивных результатов в обществе и государстве, которые укрепляют национальную безопасность и способствуют прогрессивному социально-экономическому развитию.

Вместе с тем, особенно в условиях современного мирового финансово-экономического кризиса появились негативные тенденции, которые можно квалифицировать как опасности и угрозы на пути дальнейшего системного продвижения по пути устойчивого развития России. В предметную область создаваемой теории УР должна будет войти вся антикризисная и «циклическая» проблематика. Ведь глобализация человеческой деятельности сопряжена в силу сказанного с усилением кризисно-циклических явлений во всех сферах активности людей из-за появления глобальных ограничений и пределов. Если взять кризисно-циклические явления, которые стали изучаться в экономике, то, вопрос серьезно не ставился о возможности и необходимости их устранения или снижения. Речь шла в основном о признании их объективности и понимания того, как они развиваются. Между тем, в условиях усиления действия глобальных ограничений будут расти и отрицательные последствия кризисно-циклических феноменов во всех сферах деятельности человека. Поэтому важно связать изучение этих процессов с проблемой перехода к УР. Ведь если это не произойдет, то переход к УР не будет идти достаточно эффективно и опять на очередном форуме ООН по УР придется констатировать, что упомянутые надежды не только экологов, но и других сторонников такого перехода опять окажутся не реализованными. Поэтому становится понятным, что будущая теория УР должна оказаться гораздо шире, чем это представляет большинство ученых, которые занимаются «устойчивой» проблематикой.

Проблемы безопасности и устойчивого (прежде всего, социально-экономического) развития должны интегрироваться в единую концептуально-мировоззренческую систему стратегической ориентации. Ведь в новой модели безопасность будет обеспечиваться через устойчивое развитие, его приоритеты, а этот тип развития страны органически включит в себя обеспечение национальной безопасности. Это не будут два самостоятельных, отделенных друг от друга вида деятельности - основная - социально-экономическое развитие и дополнительная (обеспечение безопасности), как это сейчас имеет место в модели неустойчивого развития. Тем более что вопросы безопасности в современной модели существования человечества, которая с точки зрения кибернетики характеризуется положительной (разрушающей систему) обратной связью в системе «общество-природа», все больше становятся основной деятельностью, оттесняя проблему развития на периферию. В модели устойчивого развития безопасность будет обеспечиваться главным образом не через защиту, а преимущественно через этот тип развития, причем это будет самоподдерживающееся сбалансированное развитие, которое не будет порождать (а, тем более, существенно умножать) опасности, угрозы, негативные последствия и т.п. В новой модели реализуются иные принципы и самого развития, и обеспечения безопасности цивилизации, составляющих ее государств и народов, общества и личности, образующих целостную и все более гармоничную систему, способствующую сохранению цивилизации и природы.

Чтобы цивилизация существовала и нормально функционировала, необходимо обеспечивать ее безопасность в любой форме (модели) развития, ибо безопасность выступает инвариантно-фундаментальной жизненной потребностью как всего человечества, так и каждого человека (в принципе - всего живого на Земле). Вот почему проблема обеспечения безопасности в модели неустойчивого развития вышла на приоритетное место по сравнению с процессом развития (социально-экономического, прежде всего). Но теперь безопасность уже в глобальном масштабе в социоприродной системе необходимо обеспечивать иными средствами, совершенно другими механизмами, когда сам процесс мирового развития уже не отделялся бы от обеспечения глобальной безопасности.

В принципе концепция устойчивого развития могла появиться и не в «экологоцентрической» форме, если бы каким-то образом было осознано, что в принципе необходимо менять курс развития всего мирового сообщества в силу иных обстоятельств. И хотя исторически это впервые получилось благодаря экологии, все же нельзя новый тип развития связывать только с реализацией экологических императивов. Устойчивое развитие - это все-таки безопасно-инновационный тип развития во всех отношениях, который реализуется в достаточно узком эволюционном коридоре (в рамках несущей емкости экосистем).

Рассмотрение устойчивого развития сквозь призму проблемы безопасности означает не только новое видение механизмов и перспектив ее обеспечения, но фактически и переход к более широкому и адекватному пониманию устойчивого развития. Устойчивое развитие в этом случае представляет собой нерегрессивный тип развития, который элиминирует либо снижает до приемлемого уровня любые негативные воздействия на объект с целью его сохранения. Короче говоря, устойчивое развитие в этом широком смысле представляет собой наиболее безопасное развитие, в которое как частный (но главный и особенный случай) входит ставшее достаточно распространенным его «экологическое» понимание.

В широком смысле устойчивое развитие можно трактовать как процесс, обозначающий новый тип существования и развития мировой цивилизации, основанный на радикальных инновациях исторически сложившихся ориентиров и норм во всех, практически, параметрах бытия: экономических, социальных, демографических, экологических, политических, культурологических и др. При таком понимании речь идет об оптимальном управлении не только природно-ресурсным потенциалом, но и всей социокультурной сферой (экономикой, культурой, государственно-правовыми институтами и т.д.).

Правовое осмысление устойчивого развития не обязательно должно идти только через экологические нормы. Можно интерпретировать этот тип развития и через нормы безопасности, и через другие нормы и ограничения, входящие в его систему направления развития (и обеспечения безопасности), ранее изучающиеся как относительно автономные формы человеческой деятельности.

Идея об обеспечения безопасности через развитие (а, точнее через устойчивое развитие) в нашей стране потребует нового этапа законотворческой деятельности, возможно, разработки и принятия даже Кодекса о безопасности, в котором должны быть эксплицированы основные понятия, необходимые как для его правоприменения, так и для дальнейшего развития всех направлений науки о безопасности. Можно также считать правомерной постановку вопроса об оформлении особой отрасли права - «права безопасности», которое специально акцентировало бы внимание на реализации одной из главных функций государства - обеспечении безопасности личности, общества, государства и даже наднациональных объектов безопасности и обеспечения стратегической стабильности мирового сообщества [18].

По большому счету у государства имеются всего две основных функции - обеспечение безопасности и социально-экономического развития общества (теперь уже понятно, что речь идет об устойчивом развитии). Учитывая тесную взаимосвязь проблем безопасности и устойчивого развития, в будущем имело бы смысл принять закон (или даже Кодекс), отображающий эту связь. Однако это вряд ли произойдет в ближайшее время в силу недостаточной разработанности и понимания проблем устойчивого развития, особенно в ракурсе проблем безопасности.

В перспективе будет происходить процесс формирования права устойчивого развития, которое станет качественно новым правом, существенно стимулирующим продвижение мирового сообщества и каждого государства к новым цивилизационным целям. Процесс становления права устойчивого развития будет происходить на национальном и международном уровнях, причем этот последний процесс станет первое время опережать первый, что будет способствовать глобализации через устойчивое развитие. Начался также процесс формирования законодательно-нормативной базы по устойчивому развитию в ряде государств и он может существенно усилиться после осознания имманентной связи безопасности и развития, обеспечения безопасности через переход к устойчивому развитию. Наиболее перспективными траекториями формирования права устойчивого развития пока выступают в основном «экологическое» и «безопасностное» его направления, которые могут развернуться в особые отрасли законодательства в области устойчивого развития. Но не исключены и другие направления развития «устойчивого» законодательства.

Переход к новому типу развития невозможен без использования государственно-правовых институтов, которые при этом сами должны претерпеть существенные изменения. Принципы и цели, императивы и нормы устойчивого развития требуют новых форм правосознания, новых правовых норм, новой системы управления. Индивидуальное, корпоративное, общественное, а тем более - формирующееся глобальное правосознание должны отойти от стандартов узко-индивидуального, группового и даже национального эгоизма. Большинство людей не осознает, что при существующих методах хозяйствования их потомков ожидает экологическая катастрофа (или иные глобальные катаклизмы), предотвратить которую невозможно иначе, чем объединенными усилиями всего человечества. Объединение таких усилий требует новой концепции государственной власти и государственного суверенитета, которая выходит за пределы корпоративных и классовых интересов и в ряде случаев даже собственно государственных интересов. Из основных форм властных отношений на первый план во всем мире выходят ныне наиболее разумные формы демократии и управления, особенно ненасильственно-консенсусные, информационно-коэволюционные.

Смысл дальнейшей глобализации через переход к новой стратегии мирового сообщества, таким образом, состоит в существенном уменьшении негативных явлений и опасностей, угрожающих цивилизации. Причем такой глобальный переход неизбежно влечет за собой необходимость повышения качества жизни, прежде всего в бедных странах, совершенствования форм хозяйствования, управления, демократии. Важно отметить также, что в модели устойчивого развития безопасность личности, общества и государства обеспечивается не только через защиту и противодействие возникающим угрозам, а в основном путем предотвращения возникновения самих угроз.

Как только на уровне международных отношений, а также государств планеты (прежде всего членов ООН) начнут приниматься решения по обеспечению безопасности одновременно с решениями по основным видам деятельности (развития), тогда и начнется реальный переход к устойчивому развитию. Устойчивое развитие - это не только системное единство экономических, социальных, экологических и иных видов и направлений деятельности, но и имманентная взаимосвязь развития и безопасности, это обеспечение безопасности через УР и эффективного социально-экономи- ческого развития через обеспечение безопасности.

Глобальное расширение принципа господства права

Формирование права устойчивого развития продолжает уже в новой цивилизационной модели идею господства права и правового государства, зародившейся в европейской политико-правовой мысли, которая философски-концептуально была оформлена в трудах И. Канта [19, 20]. Идея господства права как одного из главных принципов организации государственной власти распространялась вместе с политическими идеями демократии и оказалась весьма полезным фактором для развития надгосударственных интеграционных форм взаимодействия стран и народов и важнейшей правовой формой процессов регионализации и глобализации.

Идея господства права в национально-государственном плане направлена на формирование общественно-политической системы, которая была бы своего рода идеалом, стандартом для взаимоотношений государства, общества и человека. В правовом государстве приоритетным принципом является господство права, связанность (ограничение) государства и его граждан принятыми и реализуемыми правовыми нормами. Это избавляет общество от произвола государственных структур, злоупотребления властью, от коррупции, многих форм социальной несправедливости, тирании и других негативных явлений, мешающих наиболее эффективному государственному управлению.

Верховенство права, прежде всего, выражается в приоритетном действии законов как высшей юридической силы во всех областях общественной жизни, политических институтах и для всех субъектов гражданского общества, обеспечивая контроль государственно-политического процесса. Только при господстве права и, соответственно, верховенстве закона может быть реально обеспечено народовластие и его позитивное воздействие на всю общественно-политическую систему, уважение и охрана прав и свобод человека, гармоничное взаимодействие государства, общества и личности. Это обеспечивается тем, что в центре правовой системы оказывается конституция как фундамент и центр всей целостной системы законодательства. Именно на этом высшем правовом уровне формулируются идеи экономического, идеологического и политического многообразия, принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, обеспечивающую ограничение влияния упомянутых ветвей власти, их сбалансированное воздействие на жизнь общества.

Процессы глобализации экономики и других областей хозяйственной деятельности вызвали необходимость информационной, политической, социокультурной и других форм интеграции в различных регионах мира, что наиболее рельефно проявилось в Европе, несмотря на возникшие в последнее время трудности. Именно в Европейском Союзе идея господства права вышла за пределы национальных государств, распространилась до региональных масштабов и обрела принципиально новый - наднациональный уровень и региональный статус, стала обязательной для всей интернациональной политической организации. Пример политико-правового процесса, основанного на идее господства права и созидания нового миропорядка охватывает и иные регионы, в том числе и такие, в которых происходят реинтеграционные процессы, например, Евразийское экономическое пространство. Это дает основание говорить о начавшемся процессе глобализации принципа господства права, создании международных тенденций в политико-правовом процессе и переходе с государственного через региональный на глобальный уровень господства права, без которого невозможен переход к устойчивому развитию всего мирового сообщества. Тем самым появляется новый правовой и геополитический фактор, который будет оказывать влияние на переход к устойчивому будущему, закреплять достигнутое и формировать новые пути глобализации в рамках новой цивилизационной стратегии.

Однако ясно, что столь эффективный фактор перехода к новой цивилизационной модели не может сыграть свою роль, если он не наполнится новым содержанием, соответствующим новым целям мирового сообщества. Поэтому, поддерживая идею продолжения и развертывания идеи (принципа) господства права, следует иметь в виду те объективно необходимые политико-правовые трансформации, которые связаны с выходом всей системы права на качественно новый уровень, ориентирующий и стимулирующий дальнейший прогресс мирового сообщества по пути новой общечеловеческой стратегии устойчивого развития как стратегии выживания. Идея господства права и общемировая стратегия перехода к устойчивому развитию может стать «мостом» для сближения как ЕС и России, так и дальнейших реинтеграционных процессов в постсоветском пространстве. Идея господства права в соединении с основными идеями и принципами нового качественного права может и должна в перспективе стать основой международных отношений, которые будут уходить от силовой международной политики, используемой странами (в том числе и ЕС) для реализации своих внешнеполитических целей.

Понятно, что эффективная реализация процесса глобализации господства права требует уважения суверенитета государств и создания многополярного миропорядка. Как подчеркивают С.Ю. Кашкин и П.А. Калиниченко, глобальное господство права может формироваться на базе демократических и естественно формирующихся интеграционных союзов в разных регионах мира, которые имели бы тенденцию к взаимному сближению, объясняемому глобальностью стоящих перед человечеством проблем, необходимых для его выживания. Это потребует становления надгосударственной координации мирового развития при готовности суверенных участников к серьезным индивидуальным и групповым компромиссам [20, с. 108].