Преступления в сфере дорожного движения и транспорта

По требованию должностных лиц, уполномоченных на осуществление федерального государственного надзора в области безопасности дорожного движения, водитель обязан проходить освидетельствование на состояние алкогольного опьянения и медицинское освидетельствование на состояние опьянения (п. 2.3.2 Правил дорожного движения).

Водитель, не выполнивший законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, признается в соответствии с п. 2 примечания к ст. 264 УК РФ лицом, находящимся в состоянии опьянения, если направление на медицинское освидетельствование осуществлялось в соответствии с правилами, утвержденными Правительством Российской Федерации, и отказ от медицинского освидетельствования (от любого предусмотренного вида исследования в рамках проводимого освидетельствования) зафиксирован должностным лицом, которому предоставлено право государственного надзора и контроля за безопасностью движения и эксплуатации транспорта, в протоколе о направлении на медицинское освидетельствование либо уполномоченным медицинским работником в акте медицинского освидетельствования на состояние опьянения, что следует пункта 10.2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения».

2. Лицо, управляющее транспортным средством:

а) должно быть ранее подвергнуто административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения (ст. 12.8 КоАП РФ) или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения (ст. 12.26 КоАП РФ).

В соответствии со ст. 4.6 КоАП РФ лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.

Например, постановлением мирового судьи, вступившим в законную силу 1 августа 2015 г., лицо было привлечено к административной ответственности по ст. 12.8 КоАП РФ и ему назначено наказание в виде штрафа и лишения права управления транспортными средствами на срок 1 год 7 месяцев. Штраф был оплачен 10 августа 2015 г., права сданы 3 августа 2015 г. Соответственно, 3 марта 2017 г. права данному лицу должны вернуть. А привлечь его по ст. 264.1 могут, если повторный факт управления в состоянии алкогольного опьянения будет иметь место в период с 1 августа 2015 г. по 2 марта 2018 г. включительно1.

Верховный Суд Российской Федерации, отвечая на вопросы, поступившие из судов, отметил, что для целей ст. 264.1 УК РФ учитывается административное наказание, назначенное лицу до 1 июля 2015 г. за управление транспортным средством в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, если на момент совершения нового правонарушения не истек срок, установленный ст. 4.6 КоАП РФ, поскольку лицо, подвергнутое административному наказанию за указанное правонарушение до 1 июля 2015 г., совершая аналогичное правонарушение после 30 июня 2015 г., осознает, что совершает тем самым уголовно наказуемое деяние, запрещенное ст. 264.1 УК РФ2.

Не подлежит привлечению к уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ лицо, управлявшее транспортным средством в состоянии опьянения, в отношении которого ранее было принято решение о привлечении его к административной ответственности за управление транспортным средством в состоянии опьянения либо за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения, но соответствующее постановление на момент совершения повторного правонарушения в законную силу не вступило (поскольку лицо не считается подвергнутым административному наказанию).

Согласно ч. 1 ст. 12.8, ч. 1 ст. 12.26 КоАП РФ за совершение указанных административных правонарушений законом предусмотрено назначение административного наказания в виде штрафа с лишением права управления транспортным средством.

Для правильного определения периода, в течение которого лицо повторно совершило правонарушение, предусмотренное ст. 12.8 или ст. 12.26 КоАП РФ, и возможности привлечения его к уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ необходимо учитывать следующие особенности исполнения постановления о назначении административного наказания:

- постановление по делу об административном правонарушении подлежит исполнению в полном объеме с момента его вступления в законную силу. Следовательно, срок 1 год, установленный ст. 4.6 КоАП РФ, будет исчисляться со дня исполнения всех назначенных наказаний, как лишения права управления транспортным средством, так и административного штрафа;

- исчисление срока лишения специального права начинается со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания в виде лишения соответствующего специального права. В течение трех рабочих дней со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания в виде лишения права управления лицо, лишенное данного права, должно сдать водительское удостоверение в орган, исполняющий этот вид административного наказания, а в случае его утраты заявить об этом в указанный орган в тот же срок. В случае уклонения от сдачи водительского удостоверения срок лишения права управления прерывается. Течение прерванного срока лишения права продолжается со дня сдачи лицом либо изъятия у него водительского удостоверения;

- постановление о назначении административного наказания не подлежит исполнению в случае, если это постановление не было приведено в исполнение в течение двух лет со дня его вступления в законную силу. Если постановление по делу об административном правонарушении не исполнено или исполнено частично (например, не выплачен штраф полностью или в части), то годичный срок, установленный ст. 4.6 КоАП РФ, будет исчисляться со дня истечения двухгодичного срока давности исполнения постановления о назначении административного наказания. В таком случае лицо будет считаться подвергнутым административному наказанию в течение 3 лет с момента вступления постановления в законную силу1.

Таким образом, в ст. 264.1 УК РФ установлена так называемая административная преюдиция. Повторное совершение административного правонарушения в установленный законом период превращает его в уголовно наказуемое деяние;

б) лицо должно иметь судимость за совершение преступления, предусмотренного ч. 2, 4, 6 ст. 264, ст. 264.1 УК РФ.

В соответствии с ч. 1 ст. 86 УК РФ лицо, осужденное за совершение преступления, считается судимым со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу до момента погашения или снятия судимости. Судимость погашается по истечении определенного срока, указанного в ст. 86 УК РФ. Юридическое значение имеет осуждение за совершение только тех преступлений, которые прямо указаны в законе - ч. 2, 4, 6 ст. 264, а также ст. 264.1 УК РФ.

Так, не образует состава преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, факт управления транспортным средством в состоянии опьянения лицом, которое имеет судимость за совершение преступления, предусмотренного ч. 1, 3, 5 ст. 264УК РФ, при условии, что лицо ранее также не привлекалось к административной ответственности по ст. 12.8 или ст. 12.26 КоАП РФ. В такой ситуации лицо, управляющее транспортным средством в состоянии опьянения, будет привлечено к административной ответственности.

Интересен вопрос о возможности применения ст. 264.1 УК РФ к лицам, которые управляли транспортным средством в состоянии опьянения после вступления в законную силу Федерального закона от 31 декабря 2014 г. № 528-ФЗ (т.е. после 1 июля 2015 г.) и имели судимость за преступление, предусмотренное ч. 2, 4, 6 ст. 264 УК РФ, которое было ими совершено до 1 июля 2015 г.

Для ответа на вопрос необходимо обратиться к положениям УК РФ, закрепляющим обратную силу уголовного закона. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 10 УК РФ уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет. Казалось бы, что при таком подходе не должны подлежать учету деяния, которые имели место до вступления данного закона в силу.

По мнению некоторых практикующих ученых, действие ст. 264.1 УК РФ должно распространяться исключительно на лиц, подвергнутых административному наказанию по ст. ст. 12.8 или 12.26 КоАП РФ либо осужденных по ч. 2, 4 или 6 ст. 264 или ст. 264.1 УК РФ после вступления статьи в законную силу, т.е. после 1 июля 2015 г. Законодательное нововведение не может применяться к нарушителям, которые получили наказание до вступления в силу закона об уголовной ответственности за езду в состоянии опьянения, поскольку это противоречит Конституции РФ .

Однако, как было отмечено выше, Верховный Суд Российской Федерации высказал свою позицию относительно необходимости для целей ст. 264.1 УК РФ учета именно административного наказания, назначенного до 1 июля 2015 г. В.Н. Курченко полагает, что состав преступления, предусмотренный ст. 264.1 УК РФ, будет налицо независимо от того, что первое правонарушение было совершено до 1 июля 2015 г. Разъяснение Верховного Суда Российской Федерации следует применять по аналогии и по отношению к ранее судимым лицам, срок погашения судимости у которых к моменту совершения деяния после 1 июля 2015 г. не истек1. Если после возбуждения уголовного дела по ст. 264.1 УК РФ в пределах периода, установленного ст. 4.6 КоАП РФ, ст. 86 УК РФ, лицо вновь будет задержано (в том числе и неоднократно) за управление транспортным средством в состоянии опьянения, то оно подлежит уголовной ответственности по ст. 264.1 УК РФ по каждому выявленному эпизоду.

Таким образом, особенностями состава преступления с административной преюдицией является то, что такие его элементы, как объект и субъективная сторона, тождественны этим же элементам ранее совершенного аналогичного административного правонарушения. Объективная сторона состава преступления с административной преюдицией дублирует (но не включает) объективную сторону ранее совершенного аналогичного административного правонарушения и дополняется признаком времени совершения преступления.

2.2 Субъективные признаки преступлений связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств

Любое преступление есть совокупность объективных и субъективных факторов. Только человек может совершать преступные деяния в объективном мире, но при этом должно быть единство его сознания и воли. Если нет этого единства, то либо это психически нездоровый человек, либо в его действиях нет вины. Таким образом, внутренняя деятельность, проявляющаяся в психике человека во время совершения им преступлeния, которая так и называется психической, является, на наш взгляд, важнейшим признаком в совокупности таковых при совершении человеком различных поступков, в том числе и преступлeния. Это осознанная деятельность субъекта относится к так называемой субъективной стороне состава преступлeния.

Многие авторы занимались изучением данного элемента состава преступлeния1, но нам ближе позиция тех авторов, которые определяли субъективную сторону преступлeния как элемент состава преступлeния, который характеризует внутреннее содержание преступлeния, т.е. процессы отражения деяния в психике лица, его совершающего2. При расследовании преступлeния необходимо в поведении человека, в его отношении к совершенному посягательству установить наличие обязательных и факультативных признаков субъективной стороны преступлeния и только тогда сделать вывод о виновном совершении преступлeния. Хотя вывод может быть и прямо противоположным. Возможно, поэтому очень часто понятие субъективной стороны уравнивают с понятием вины. Нельзя путать элемент состава преступлeния как законодательной модели и признак, раскрывающий содержание данного элемента. Субъективная сторона означает, что установлено осознанное и волевое поведение человека в процессе совершения деяния, запрещенного уголовным законом, а понятие вины позволяет определить степень криминализации такого поведения.

В теории уголовного права было много различных взглядов на содержание и формы вины. В российском уголовном праве общепринятым понятием вины является психическое отношение субъекта к совершаемому им преступлению в целом - к общественно опасному деянию (действию или бездействию) и его последствиям (если такие предусмотрены в составе конкретного преступлeния)1. Это современное понимание вины российскими учеными сложилось в уголовном праве в основном после 50-х гг. XX в., когда в отечественной науке развернулась дискуссия по этому поводу.

До этого времени в теории уголовного права была распространена так называемая оценочная теория вины, которая рассматривала вину только как объективную оценку судом и иными правоохранительными органами всех обстоятельств совершенного преступлeния и личности преступника. Эта теория не принимала во внимание реальности психического отношения лица в форме умысла или неосторожности и вследствие этого могла послужить основанием для уголовной ответственности без вины, т.е. объективного вменения, что в свою очередь могло бы являться теоретическим обоснованием применения необоснованных уголовных репрессий.

Своевременным является разъяснение по данному поводу Пленума Верховного Суда РФ, который указал: «Решая вопрос о виновности либо невиновности водителя в совершении дорожно-транспортного происшествия вследствие превышения скорости движения транспортного средства, следует исходить из требований п. 10.1 Правил, в соответствии с которыми водитель должен вести его со скоростью, не превышающей установленного ограничения, учитывая при этом интенсивность движения, особенности и состояние транспортного средства и груза, дорожные и метеорологические условия, в частности видимость в направлении движения».

Таким образом, подчеркивается неординарность ситуации с управлением транспортным средством и возникающей опасностью на дороге, что дополнительно подчеркнуто в разъяснениях Пленума.

Следует отметить, что все эти выводы применимы к последствиям нарушения, наступившим при неосторожном отношении к ним со стороны виновного. Само же нарушение может быть как умышленным, так и неосторожным. В связи с этим возникает вопрос о квалификации действий виновного, который допускал безразличие по отношению к последствиям своих противоправных действий, выразившихся в нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (садясь в автомобиль в сильной степени алкогольного опьянения, ему фактически наплевать на возможные последствия). Такое психическое отношение с точки зрения волевого момента уже нельзя оценивать по правилам неосторожности. Безразличие - признак косвенного умысла, что подтверждено законодателем в ст. 25 УК РФ. Можно ли говорить в этом случае о неопределенном умысле на причинение вреда здоровью гражданам либо на причинение им смерти? По мнению некоторых ученых и практиков, в этом случае есть признаки умышленного преступлeния против личности. При этом было предложено называть такое преступление транспортным убийством (в случае причинения смерти). Полагаем, что для такой оценки существуют предпосылки, но необходимы дополнительные социологические исследования. В настоящее время, на наш взгляд, нет достаточных аргументов в подтверждение этой позиции. Любой водитель скажет, что не предвидел и не допускал причинения смерти, а безразличие нужно также тщательно доказывать.

Легкомыслие более опасно, чем небрежность, и это позволяет суду индивидуализировать и в соответствии со ст. 60 УК РФ назначить наказание, которое отвечало бы степени общественной опасности рассматриваемого преступлeния. Но в специальной литературе есть предложения о дополнительной законодательной дифференциации ответственности по видам неосторожности в рамках ст. 264 УК РФ, что заставило бы суды, по мнению авторов, более точно определять тяжесть преступлeния и индивидуализировать наказание1. Есть предложения о дифференциации ответственности за транспортные преступлeния в зависимости от умышленного (осознанного) или неосторожного отношения лица к нарушению специальных правил либо в зависимости от мотивации («лихачество», хулиганские и иные низменные побуждения)2. По мнению этих авторов, целесообразно установить повышенную ответственность за намеренное, грубое, злостное нарушение специальных правил. Предлагается включить в примечание к ст. 264 УК РФ понятие «грубое нарушение правил» (управление транспортным средством в состоянии опьянения, нарушение проезда железнодорожных путей, выезд на встречное движение и т.п.)3.

Такие предложения, на наш взгляд, не отвечают доктрине уголовного права о наказании. Необходимо давать право суду индивидуализировать наказание в зависимости от вида неосторожности. Тем не менее автор солидарен с теми учеными, которые полагают, что: легкомыслие всегда опаснее небрежности4; по общему правилу, легкомыслие связано с осознанным нарушением специальных правил, установленных для предупреждения вреда, именно осознанность поведения делает этот вид неосторожной вины более опасным, чем небрежность5. Но для более точного решения вопроса можно было бы дать разъяснение в рамках постановления Пленума Верховного Суда РФ. Это лишь отчасти было подтверждено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. № 40 «О практике назначения судами уголовного наказания»: «При учете характера и степени общественной опасности преступлeния надлежит исходить из того, что характер общественной опасности преступлeния зависит от установленных судом ряда обстоятельств, в том числе и формы вины», однако в последующем не подтверждено в новом Постановлении о наказании1.

Часть ученых и практиков пытаются обосновать позицию совершения транспортных преступлений с двойной формой вины. Речь, по их мнению, идет о том, что действия совершаются умышленно (нарушение правил), а последствия наступают по неосторожности2. Данная конструкция соответствует признакам двойной формы вины, содержание которой раскрывается в ст. 27 УК РФ. Однако эти авторы заблуждаются относительно оценки нарушения, которое может быть совершено умышленно, как преступлeния. Само нарушение является административным правонарушением и не может быть оценено по правилам о двойной форме вины. Если принять позицию этих авторов, то можно говорить о покушении на преступление, предусмотренное ст. 264 УК РФ, что является глубочайшим заблуждением, если не ошибкой.

Если же будет доказан умысел на причинение общественно опасных последствий в виде вреда здоровью либо смерти, то деяние надлежит квалифицировать по статьям УК РФ об ответственности за умышленные преступлeния против жизни и здоровья. Этот вывод четко обозначен в Постановлении Пленума по транспортным преступлeниям. Необходимо поддержать позицию тех авторов, которые полагают, что преднамеренное использование транспортного средства в процессе противоправного посягательства на личность при наличии к тому оснований может быть оценено как общеопасный способ совершения такого преступлeния3.

В качестве примера можно привести приговор суда, в соответствии с которым действия лица, направившего грузовую автомашину в группу людей и совершившего наезд со смертельным исходом, обоснованно признаны убийством с прямым умыслом1.

Например, по одному из уголовных дел было установлено, что П., подозревая свою жену в измене, увидел ее в ночное время идущей по обочине дороги с К. Развив скорость, виновный решил убить обоих путем наезда с использованием машины, которой он управлял. Однако жена П. была лишь тяжело ранена и опознала своего мужа как человека, совершившего наезд. В данном случае содеянное было направлено на убийство двух лиц с прямым умыслом и совокупности преступлений с нарушением специальных правил не образует2.

Как правильно указывают специалисты, существует проблема разграничения транспортных преступлений, совершенных по легкомыслию, и преступлений против жизни и здоровья с косвенным умыслом. Вот несколько примеров. Б., находясь в состоянии опьянения, из хулиганских побуждений инициировал драку с В. и другими гражданами. После этого пытался скрыться на управляемом им автомобиле. В., управляя автомобилем, стал преследовать Б. Через некоторое время Б. развернулся на дороге и направил свой автомобиль на В. с целью напугать последнего и прекратить преследование с его стороны. Однако он не справился с управлением и допустил столкновение со смертельным исходом. Приговором Челябинского областного суда Б. осужден за убийство при отягчающих обстоятельствах, совершенное с косвенным умыслом. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, исходя из положений, что все сомнения должны толковаться в пользу подсудимого, квалифицировала данное деяние как транспортное преступление, совершенное по легкомыслию3.

По нашему мнению, в действиях виновного имеются признаки преступлeния, посягающего на личность. Разве он не осознавал, что, направляя автомобиль на другое механическое транспортное средство, возможно причинить вред здоровью или смерти человеку. Все его поведение и использование источника повышенной опасности свидетельствовали о том, что он его использует в целях причинения вреда лицам, пытающимся его правомерно задержать.

Иной пример: В. был осужден по п. "а" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Подсудимый признан виновным в убийстве трех человек. Президиум Верховного Суда РФ квалифицировал данное деяние как нарушение Правил дорожного движения по ч. 3 ст. 264 УК РФ. В., управляя трактором ДТ-75, из хулиганских побуждений стал направлять движение данного транспортного средства на своих знакомых, с которыми до этого распивал спиртные напитки. В результате произошел наезд, повлекший смерть трех потерпевших. Как указал Верховный Суд, В. до совершения данного дорожно-транспортного происшествия никаких угроз или намерений совершить убийство не высказывал. Наличие конфликтных ситуаций между виновным и потерпевшими не установлено. Подсудимый к наступившим общественно опасным последствиям в момент совершения преступлeния относился отрицательно, что свидетельствует о неосторожной форме вины в виде легкомыслия1. В этом случае можно согласиться с окончательной квалификацией. Автотранспортные преступлeния граничат с казусом (невиновным причинением вреда). В ст. 28 УК РФ определены критерии казуса: лицо не осознавало и не могло осознавать общественной опасности своих действий либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было и не могло их предвидеть. Таким образом, при отсутствии интеллектуального момента отсутствует и вина в совершении преступлeния. В преступлeниях исследуемого вида речь идет о том, что на водителе лежит обязанность выполнения правил, поэтому он обязан в определенных случаях предвидеть опасность и последствия. Прав В.А.

Нерсесянц, когда говорит, что субъекту может вменяться в вину несоблюдение той обязанности, которая должна им осознаваться1. Следовательно, если лицо не осознавало, что в данной ситуации оно должно руководствоваться Правилами дорожного движения или правилами эксплуатации транспорта, его ответственность по уголовно-правовой норме о транспортном преступлении исключается. Применительно к ст. 264 УК РФ можно и нужно говорить не только о явном нарушении правил, но и о невыполнении обязанностей по предупреждению возможных ДТП. Иными словами, где надо снизить скорость, где надо учесть разметку, где надо остановиться или подать сигнал. Как правильно указывают отдельные авторы, это такая обстановка, при которой исключается или имеет место недостаточная видимость в процессе движения по дорогам, что создает угрозу дорожно-транспортного происшествия.

С тем чтобы исключить возможность причинения вреда личности и собственности участникам дорожного движения, следует поступать именно так, как изложено в Правилах. Например, п. 14.2 Правил дорожного движения требует: если перед нерегулируемым пешеходным переходом остановилось или замедлило движение транспортное средство, то водители других транспортных средств, движущихся по соседним полосам, могут продолжать движение, лишь убедившись, что перед остановившимся транспортным средством нет пешеходов. Водитель, нарушивший такое требование, несет ответственность независимо от того, видел ли он или нет переходящих проезжую часть пешеходов. Здесь уместно замечание И.М. Тяжковой: «Субъект совершает свои действия свободно, произвольно, без принуждения и поэтому он ответственен за них. Волевое поведение лица создает основание для ответственности, и таковая наступает, если лицо объективно должно было и субъективно могло предвидеть вредные последствия своего поведения»2.

Но необходимо учесть, что невиновным может быть признано причинение указанных в законе последствий в ходе ДТП и в том случае, если водитель допустил нарушение, но оно не находится в причинной связи с причиненными последствиями либо не содержит критериев неосторожности.

Очень часто казусом признаются действия водителя в состоянии крайней необходимости, когда ДТП было спровоцировано третьей силой либо действиями других лиц, животных и т.п. Можно привести несколько примеров невиновного причинения вреда.

Традиционно анализ состава преступлeния завершается характеристикой субъекта. Согласно УК РФ ответственности подлежит вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности (ст. 19, 20 УК РФ).

Наряду с общим субъектом преступлeния уголовное законодательство предусматривает ответственность для специальных субъектов, т.е. лиц, наделенных законодателем какими-либо дополнительными признаками. Доктрина уголовного права предлагает выделять данные признаки по следующим критериям: по полу, возрасту, родственным отношениям, профессии, должности, объему и виду выполняемой работы.

Применительно к исследуемому составу преступлeния автор не согласен с позицией тех авторов, которые полагают, что в данном случае субъект преступлeния общий - вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. Эти ученые забывают об особой, специфической деятельности, в связи с которой следует отождествлять субъекта преступлeния. Речь идет только лишь о лице, управляющем механическим транспортным средством. При этом не имеет значения то обстоятельство - законно или нет лицо управляет транспортным средством, имеет ли оно документы на право управления или не имеет, умеет ли оно управлять транспортным средством или не умеет. Существенным представляется в этом смысле разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, согласно которому субъектом преступлeния, предусмотренного ст. 264 УК РФ, является достигшее 16-летнего возраста лицо, управлявшее автомобилем, трамваем или другим механическим транспортным средством, предназначенным для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем (п. 1.2 Правил дорожного движения РФ). Им признается не только водитель, сдавший экзамены на право управления указанным видом транспортного средства и получивший соответствующее удостоверение, но и любое другое лицо, управлявшее транспортным средством, в том числе лицо, у которого указанный документ был изъят в установленном законом порядке за ранее допущенное нарушение пунктов Правил, лицо, не имевшее либо лишенное права управления соответствующим видом транспортного средства, а также лицо, обучающее вождению на учебном транспортном средстве с двойным управлением1. В качестве примера можно привести дело по обвинению Б. Его действия были переквалифицированы с ч. 2 ст. 264 УК РФ на ч. 1 ст. 109 УК РФ в связи со следующими обстоятельствами. Установлено, что было холодно. Б., находясь рядом с местом водителя, по его просьбе повернул ключ зажигания с целью прогреть машину. Находится ли рычаг переключения скоростей в нейтральном положении или автомобиль стоит на ручном тормозе, он не проверил. При повороте ключа зажигания машина резко дернулась и поехала назад, прижав задней частью к стене В. и А. Из совокупности собранных доказательств по делу следует, что Б. автомобилем не управлял. Осуществляя поворот ключа в замке зажигания, не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был предвидеть эти последствия, т.е. проявил небрежность, что повлекло причинение смерти Б. и легких телесных повреждений А.2.

С одной стороны, на наш взгляд, разъяснение позволяет более точно определять признаки специального субъекта преступлeния, предусмотренного ст. 264 УК РФ, но с другой стороны остаются некоторые нерешенные вопросы, затрудняющие в отдельных случаях установление признаков субъекта. Тем более, что не учтены новеллы законодательства в части ст. 264 УК РФ, по которой в настоящее время установлены квалифицированные и особо квалифицированные виды преступлeния, связанные с особым состоянием субъекта. Например, Пленум разъяснил, что при назначении наказания лицу, совершившему предусмотренное ст. 264 УК РФ преступление в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, в силу ч. 3 ст. 60 УК РФ следует учитывать указанное обстоятельство как отрицательно характеризующее личность этого лица, умышленно допустившего нарушение п. 2.7 Правил, повышающее степень общественной опасности им содеянного. Другими словами, в данном случае состояние опьянения еще не является признаком субъекта, а только характеризует личность преступника.

Кроме того, не следует забывать о таком специальном субъекте преступлeния, как военнослужащий. Если нарушены отношения, обеспечивающие нормальное осуществление военной службы, действуют иные правила оценки соответствующего деяния (ст. 350 УК РФ «Нарушение правил вождения или эксплуатации машин»). Во-первых, речь идет о правилах вождения или эксплуатации боевой, специальной или транспортной машины. К боевым машинам относятся танки, бронетранспортеры, самоходные артиллерийские и ракетные установки, машины с передвижными командными пунктами и др. Специальные машины представляют собой самоходные технические средства, предназначенные для выполнения специальных функций: строительных, пожарных, медицинских, ремонтных и т.п. Транспортные машины (легковые и грузовые) предназначены для перевозки личного состава, вооружения, боеприпасов, имущества и других грузов.

Во-вторых, ответственности в этом случае подлежат военнослужащие, проходящие военную службу по призыву либо по контракту, а также граждане, пребывающие в запасе, во время прохождения ими военных сборов. Однако следует согласиться с мнением тех авторов, которые указывают, что субъектом нарушения правил вождения может быть любой военнослужащий, управляющий транспортом данного вида, а правил эксплуатации машин - только военнослужащий, на которого возложена обязанность по эксплуатации боевых, специальных и транспортных машин. Под боевой, специальной или транспортной машиной понимается состоящее на вооружении войск самодвижущееся сухопутное техническое средство. Это танки, ракетные и артиллерийские установки, боевые машины пехоты, автомобили, бронетранспортеры, мотоциклы и другие машины, служащие средством передвижения или несущие на себе вооружение, специальные устройства и приспособления (радиостанции, инженерные машины и т.д.), а также рельсовый транспорт (тепловозы, электровозы, дрезины и т.п.), принадлежащий военному ведомству.

Нарушением правил вождения признается нарушение правил управления движущимся транспортным средством: превышение скорости движения, нарушение правил обгона, непереключение дальнего света на ближний и т.д.

Нарушением правил эксплуатации следует понимать нарушение правил использования машины в соответствии с ее предназначением и техническими возможностями, а также технического обслуживания: выпуск в рейс технически неисправной машины, допуск к управлению лиц, не имеющих на то право, непресечение неправильных действий водителя (например, лицом, исполняющим обязанности старшего машины) и т.д.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ характеризуется умышленной формой вины: лицо осознавало общественную опасность управления транспортным средством в состоянии опьянения, желало осуществления данных действий в указанном состоянии либо относилось к нему безразлично.

В соответствии с примечанием 2 к ст. 264 УК РФ состояние опьянения как конструктивный признак состава преступлений, предусмотренных ст. 264 и 264.1 УК РФ, предполагает наличие алкогольного или наркотического опьянения, наличие в организме лица психотропных веществ; факт установления опьянения также констатируется в случае отказа лица, управляющего механическим транспортным средством, выполнить законное требование уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения в порядке и на основаниях, предусмотренных законодательством РФ.

Субъект преступления - специальный: лицо, находящееся в состоянии опьянения, ранее подвергнутое административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения или за невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения либо имеющее судимость за совершение преступления, предусмотренного ч. 2, 4 или 6 ст. 264 УК РФ либо ст.

УК РФ. Факт привлечения к административной или уголовной ответственности (наличия судимости) должен быть подтвержден документально. В качестве свидетельства о наличии специальных признаков субъекта преступления по ст. 264.1 УК РФ могут выступать постановление уполномоченного органа о привлечении к административной ответственности за указанные выше административные правонарушения либо приговор суда по уголовному делу о признании лица виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2, 4 или 6 ст. 264 УК РФ либо ст. 264.1 УК РФ. Согласно ст. 86 УК РФ, судимостью признается период со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу до момента погашения или снятия судимости. Судимость считается погашенной: по истечении испытательного срока (в отношении лиц, условно осужденных); по истечении одного года после отбытия или исполнения наказания (в отношении лиц, осужденных к более мягким видам наказаний, чем лишение свободы); по истечении трех лет после отбытия наказания (в отношении лиц, осужденных к лишению свободы за преступления небольшой или средней тяжести); по истечении восьми лет после отбытия наказания (в отношении лиц, осужденных к лишению свободы за тяжкие преступления); по истечении десяти лет после отбытия наказания (в отношении лиц, осужденных за особо тяжкие преступления). В качестве основания досрочного погашения (снятия) судом судимости с обратившегося с соответствующим ходатайством осужденного является безупречное поведение данного осужденного после отбытия наказания и возмещение им вреда, причиненного преступлением. Погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия, предусмотренные УК РФ, связанные с судимостью. Таким образом, в случае установления факта управления механическим транспортным средством лицом, находящимся в состоянии опьянения, имеющим погашенную или снятую судимость, данное лицо не привлекается к уголовной ответственности по указанному в диспозиции ст. 264.1 УК РФ основанию, связанному с судимостью, а в случае отсутствия и иных признаков состава данного преступления оно подлежит привлечению к административной ответственности за нарушение Правил дорожного движения.

Указывая в диспозиции нормы ст. 264.1 УК РФ в качестве признака данного преступления рецидив преступлений (совершение умышленного преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление, предусмотренное ст. 264.1 УК РФ), законодатель предписывает при назначении наказания виновному лицу руководствоваться исключительно санкцией ст. 264.1 УК РФ; при этом повторный учет рецидива преступлений - учет в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, не требуется, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 63 УК РФ, если отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания.

В заключение можно сделать несколько важных выводов.

1. Субъективная сторона в преступлении, предусмотренном ст. 264 УК РФ, содержит важнейший обязательный признак - неосторожную форму вины. В большинстве случаев данное преступление совершается по легкомыслию, интеллектуальный момент которого означает предвидение лицом возможности наступления опасных последствий от нарушения им правил дорожного движения. Волевой момент предполагает стремление предотвратить наступление нежелательных последствий, но в силу самонадеянности лица его расчет оказывается недостаточным, а порой и ошибочным. В силу же небрежности водитель не рассчитывает на возможность предотвращения нежелательных последствий, так как не допускает их и не предвидит (например, движется с превышением скорости, что затрудняет контроль над дорогой), но управляя источником повышенной опасности, водитель в соответствии с Правилами дорожного движения мог и должен был предвидеть наступившие последствия.

2. Данное преступление не может быть расценено как деяние с двойной формой вины, так как само нарушение не является преступлением. Если будет доказан умысел на причинение общественно опасных последствий в виде вреда здоровью либо смерти, то деяние надлежит квалифицировать по статьям УК об ответственности за умышленные преступлeния против жизни и здоровья.

3. Транспортные преступлeния граничат с казусом (невиновным причинением вреда). В ст. 28 УК РФ определены критерии казуса: лицо не осознавало и не могло осознавать общественной опасности своих действий либо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было и не могло их предвидеть. Таким образом, при отсутствии интеллектуального момента отсутствует и вина в совершении преступлeния. В преступлeниях исследуемого вида речь идет о том, что на водителе лежит обязанность соблюдения правил, поэтому он обязан в определенных случаях предвидеть опасность и последствия.

4. Применительно к исследуемому составу преступлeния неверной следует признать позицию тех авторов, которые полагают, что в данном случае субъект преступлeния общий - вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. Эти ученые забывают об особой, специфической деятельности, в связи с которой следует отождествлять субъекта преступлeния. Речь идет лишь о специальном субъекте, т.е. лице, управляющем механическим транспортным средством.

5. Главной особенностью состава преступления с административной преюдицией, предусмотренный ст. 264.1 УК РФ является субъект преступления, который формируется за счет особенностей личности виновного, а именно его нарастающей общественной опасности, проявившейся в повторном (однократном или неоднократном) совершении тождественного деяния в определенный законом период в рамках срока административной наказанности.

2.3 Проблемы квалификации преступлений связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств

Квалификация преступлений представляет собой сложный многогранный процесс, в ходе которого субъекты правоприменения устанавливают соответствие между совершенным общественно опасным деянием и составом преступлeния, предусмотренным уголовно-правовой нормой Особенной части УК РФ1.

В уголовном праве, по мнению большинства ученых и практиков, под квалификацией преступлeния понимается установление и юридическое закрепление точного соответствия между признаками совершенного деяния и признаками состава преступлeния, предусмотренного уголовно-правовой нормой2.

Большое значение квалификация преступлений имеет в рамках официальной оценки общественно опасного деяния, совершенного конкретным субъектом. Это относится ко всем преступлeниям, на которые распространяется действие УК РФ. Наряду с уголовным законом особую роль играют при квалификации преступлений и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, облеченные в форму соответствующих постановлений по той или иной категории уголовных дел. Речь идет не об издании нового закона, а о судебном толковании, правом на которое Верховный Суд РФ наделен Конституцией РФ (ст. 126 Конституции РФ, ст. 19 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»).

Квалификация дорожно-транспортных преступлений, как отмечают многие ученые и практики, связана с большими проблемами и сложностями как законодательного, так и практического характера.

Совершенно справедливо отмечает В.В. Климкин, что «в практически одинаковых правовых ситуациях дознание, следствие либо суд принимают порой прямо противоположные решения. Зачастую по-разному в следственной и судебной практике решаются вопросы об ответственности за управление транспортными средствами в состоянии опьянения; о круге лиц, подлежащих ответственности по ст. 264 УК РФ; при конкуренции рассматриваемой нормы и норм, предусматривающих ответственность за преступлeния против личности, и т.д.»1. Изучение уголовных дел данной категории показало, что суды не в полной мере воспринимают доктринальные требования, предъявляемые к обнаружению и доказыванию признаков исследуемого состава преступлeния.

С принятием Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 мая 2016 г. № 22 «О внесении изменений в Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 г. № 25 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения" появился ряд новых правил и рекомендаций по квалификации ст. 264, 264.1, 268 УК РФ.

Важным изменением стало исключение старого и формулирование нового понятия «механическое транспортное средство». В действующей редакции Постановления оно приведено в соответствие с примечанием к ст. 264 УК РФ и фактически дублирует его законодательное определение. При этом, "трактуя рассматриваемое понятие, законодатель занял совершенно иную позицию, чем раньше: вместо сущностной характеристики предмета преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, предложил формально-правовую»2.

Если ранее основными критериями отнесения транспортного средства к числу механических транспортных средств выступали объем двигателя и конструктивно развиваемая скорость, то теперь определяющим обстоятельством выступает установленная российским законодательством необходимость получения на управление ими специального права. По сравнению со старой редакцией Постановления увеличен перечень механических транспортных средств, выступающих предметом преступлений, предусмотренных ст. 264 и 264.1 УК РФ. В частности, Пленумом исключено указание на то, что к механическим транспортным средствам не относятся мопеды, мокики и другие транспортные средства с определенными техническими характеристиками.

Согласно п. 1.2 Правил дорожного движения мопед выступает механическим транспортным средством, а его водитель обязан иметь при себе водительское удостоверение. В соответствии со ст. 25 Федерального закона от 10 декабря 1995 г. № 196-ФЗ (в ред. от 3 июля 2016 г.) «О безопасности дорожного движения" мопеды относятся к категории транспортных средств, на управление которыми предоставляется специальное право и установлена категория «М» - мопеды и легкие квадрициклы. Соответственно, действия водителей мопедов, содержащие составы уголовно наказуемых деяний, влекут ответственность по ст. 264 и 264.1 УК РФ.

Включение мопедов в число механических транспортных средств как предмета данных статей обусловливает принципиально иную, чем раньше, квалификацию преступных действий лиц, управляющих ими. Вместо ст. 268 УК РФ теперь применяется ст. 264 УК РФ, а повторный факт управления транспортным средством, в том числе мопедом, в состоянии опьянения влечет уголовную ответственность по ст. 264.1 УК РФ.

В новой редакции Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. №25 (далее - Постановление Пленума №25) уточнена квалификация действий лиц, управляющих транспортными средствами, не относящимися к механическим транспортным средствам, и допустивших нарушение правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека. Отмечено, что такая квалификация осуществляется по ст. 268 УК РФ. Данное дополнение Пленума соответствует сложившейся практике применения норм о дорожно-транспортных преступлениях и лишь акцентирует внимание на возможностях их совершения при управлении немеханическими транспортными средствами.

3 ноября 2016 г. в г. Екатеринбурге гражданин Боярских Р.Е., управляя велосипедом, нарушая требования п. 24.1, п. 24.2, п. 24.6 Правил дорожного движения, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 23 октября 1993 г. № 1090, проявив преступную небрежность, допустил наезд на пешехода Березину О.А., которая шла по тротуару. Увидев ее в непосредственной близости перед своим велосипедом, Боярских Р.Е. несвоевременно применил торможение, тем самым допустил наезд на Березину, которой было причинен тяжкий вред здоровью. Виновный допустил нарушение правил безопасности движения, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, и был привлечен к ответственности по ч. 1 ст. 268 УК РФ1.

В современный период проблемы квалификации дорожно-транспортных преступлений возникают при управлении виновными самодельными, самоходными транспортными средствами. Анализ практики привлечения к уголовной ответственности их водителей показывает, что в большинстве случаев транспорт признается механическим, хотя и не предназначенным для движения по дорогам общего пользования, а лица, управляющие им, осуждаются по ст. 264 УК РФ. Исключением являются ситуации преступного нарушения правил при управлении мотоблоками и другими подобными средствами.

Практика квалификации фактов управления мотоблоками водителями, находящимися в состоянии опьянения, сталкивается с определенными сложностями в оценке их правового статуса. Между тем официально признано, что мотоблок к транспортным средствам, подлежащим государственной регистрации, не относится, «самоходной машиной, на управление которой предоставляется специальное право, не является и, исходя из понятия, сформулированного в примечании к статье 12.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, применительно к другим статьям главы 12 названного Кодекса, транспортным средством признано быть не может». Соответственно, преступные нарушения Правил дорожного движения лиц, управляющих мотоблоками, квалифицируются по ст. 268 УК РФ.

Важным изменением п. 4 Постановления Пленума № 25 явилось исключение из него словосочетания «вне дороги». В отмененной редакции речь шла о необходимости квалификации как преступлений против личности действий водителя транспортного средства, повлекших указанные в ст. 264 УК РФ последствия, в результате управления автотранспортным средством вне дороги. Это положение Постановления вводило такой критерий разграничения ст. 264 УК РФ со смежными составами, как место совершения преступления. Предполагалось, что определение места совершения дорожно-транспортного происшествия как дороги либо местности с иным правовым статусом должно влиять на квалификацию содеянного1. Тем самым правоприменитель, следуя позиции Пленума, был ориентирован на уголовно-правовую оценку дорожно- транспортных деяний водителей, совершенных вне дорог, как преступлений против жизни и здоровья. Такое решение на первый взгляд логично вытекало из наименования ст. 264 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств», а также из законодательного определения «дорожное движение», которое представляет собой совокупность общественных отношений, возникающих в процессе перемещения людей и грузов с помощью транспортных средств или без таковых в пределах дорог.

Однако подобный формально-логический подход не учитывал многообразия мест следования транспорта как источника повышенной опасности, объем системы правовых предписаний, регламентирующих его безопасное движение, и содержания уголовно-правовой нормы, устанавливающей ответственность за посягательство на дорожно-транспортные отношения. При такой позиции регулирование безопасности движения транспорта оказывалось дискретным: пока автомашина двигалась по дороге, на водителя-нарушителя распространялось действие уголовно-правового запрета ст. 264 УК РФ, но при выезде за пределы дороги, например для объезда «пробки», его преступные действия перемещались в зону отношений, регулируемых ст. 109 и 118 УК РФ.

Подобное ограничительное толкование правил, регламентирующих безопасность движения транспорта, приводило к тому, что на практике часто складывались ситуации, когда действия правонарушителя, управляющего транспортным средством и причиняющие уголовно наказуемые последствия, при его движении по территории поля, леса, берега реки, замерзшего водоема и т.п. не признавались дорожно-транспортным преступлением, а квалифицировались как преступления против личности.

Согласно ч. 3 ст. 264 УК РФ максимальным наказанием за причинение смерти в результате нарушения Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств является лишение свободы на срок до пяти лет. В свою очередь, по ч. 2 ст. 109 УК РФ за причинение таких же последствий вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей предусмотрено наказание до трех лет лишения свободы. Вряд ли можно признать обоснованным такое существенное снижение наказуемости за нарушение правил безопасности движения вне дороги, если водителем нарушены четко прописанные правила движения транспортного средства. Особенно нелогичным это выглядит при уголовно наказуемом нарушении, сопряженном с нахождением водителя в состоянии опьянения, за которое в соответствии с ч. 3 ст. 264 УК РФ предусмотрено наказание до семи лет лишения свободы.

Между тем такие повышенные санкции, как представляется, связаны не только с местом нарушения правил, но и с повышенным риском использования источника повышенной опасности во время его движения. Основания для привлечения нарушителя к уголовной ответственности будут более определенными в том случае, если они опираются на установленные государством юридические нормы, а не на общежитейские правила безопасности.