§ 1 Регулирование ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности

Общественные отношения. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности известно в отечественном уголовном праве достаточно давно. Дореволюционный ученый, автор фундаментальной работы в области мошенничества И. Я. Фойницкий указывал на особенности квалификации данного преступления, связанные с его совершением купцами и сидельцами Фойницкий И. Я. Мошенничество по русскому праву: сравнительное исследование. СПб.: Тип. товарищества «Общественная Польза», 1871. С. 265.. В советский период истории России, несмотря на формальное отсутствие предпринимательской деятельности в современном ее понимании, она фактически существовала в виде хозяйственной деятельности, что требовало обеспечения соответствующего охранительного механизма со стороны уголовного закона. Так, в ст. 130 Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. 1922 года О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. [Электронный ресурс]: Постановление ВЦИК от 1 июня 1922 // СУ РСФСР. 1922. N 15. ст. 153. Доступ из СПС «Консультант Плюс». была предусмотрена ответственность за неисполнение обязательств по договору, заключенному с государственным учреждением или предприятием. Аналогичная норма сохранилась и в Кодексе 1926 года О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года [Электронный ресурс]: Постановление ВЦИК от 22 ноября 1926 // СУ РСФСР. 1926. N 80. ст. 600. Доступ из СПС «Консультант Плюс».. Более сложная система регулирования была предусмотрена Уголовным Кодексом РСФСР 1960 года Об утверждении Уголовного кодекса РСФСР [Электронный ресурс]: Закон РСФСР от 27 октября 1960 Свод законов РСФСР. 1988. т. 8. с. 497. Доступ из СПС «Консультант Плюс»., предполагающая, помимо общего состава мошенничества, например, обман потребителей, выпуск в продажу недоброкачественных, нестандартных и некомплектных товаров и другие составы преступлений.

В очередной раз отметим, что действующий уголовный закон с самой первой своей редакции включал в себя регулирование всех тех общественных отношений, которые затем были обособлены в ст. 159.4 УК РФ. Не сделав акцент на точной формулировке объекта мошенничества Вопрос определения объектов практически всех составов преступлений является наиболее дискуссионным в доктрине уголовного права. Так, например, А. И. Бойцов указывает на то, что состав мошенничества содержит два самостоятельных объекта - отношения собственности и ограниченные вещные права (Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб.: Издательский «Юридический центр Пресс», 2002. С. 317). Н. А. Лопашенко рассматривает в качестве объекта собственность как экономико-правовую категорию (Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность: монография. М.: Норма: ИНФРА-М, 2012. С. 110.). Л.Д. Гаухман и С. В. Максимов отмечают, что объектом данного преступления могут быть только фактические отношения собственности (Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. М.: Учебно-консультационный центр «ЮрИнфоР», 1997. С. 19.). , отметим, что мошенничество в сфере предпринимательской деятельности должно охватывать более узкий круг общественных отношений, нежели общий состав. Однако именно в этом вопросе de lege lata и de lege ferenda разошлись самым неожиданным образом.

В ходе слушания дела о проверке конституционности ст. 159.4 УК РФ Уполномоченный при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей отметил, что при рассмотрении законопроекта данная норма предполагала не введение специального состава мошенничества, а установление ответственности за иные действия, сопряженные с обманом и злоупотреблением доверием, совершенные предпринимателем Пряхина Н. И., Щепельков В. Ф. Ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности: социально-правовая обоснованность, правоприменение, перспективы в свете решения Конституционного Суда РФ/ Н. И. Пряхина, В. Ф. Щепельков // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2015. Т.9., № 2. С. 284-285.. При этом нельзя не обратить внимание на то, что деяния, которые по мысли Уполномоченного должны были быть криминализованы предполагаемой новеллой, подпадают под действие уже существующих ст. 165, 176 УК РФ.

В пояснительной записке к законопроекту О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации [Электронный ресурс]: пояснительная записка к проекту Федерального закона № 53700-6 // Доступ из СПС «Консультант Плюс». без соответствующего уточнения указывалось, что настоящий проект федерального закона подготовлен с учетом анализа действующего зарубежного уголовного законодательства. Исследование данного вопроса показывает, что наиболее близкой по форме является система ответственности за мошенничество, предусмотренная немецким законодательством. Уголовный кодекс ФРГ так же предусматривает общий состав мошенничества и практически тот же перечень специальных норм Strafgesetzbuch [Электронный ресурс]: http://www.gesetze-im-internet.de/stgb/ (дата обращения: 16.03.2016). Однако при первом же приближении становится очевидно, что за схожестью названий (в первоначальной редакции законопроекта ст. 159.4 УК РФ называлась «мошенничество при осуществлении инвестиционной деятельности»), кроется принципиальная разница. В специальной литературе отмечается, что в §264а Уголовного Кодекса ФРГ, который и должен был являться основой для нового вида мошенничества, речь идет только о предоставлении неверной информации относительно выгодности приобретения активов, умолчании о невыгодных фактах их приобретения Серебренникова, А. В. К вопросу об ответственности за мошенничество по Уголовному кодексу Российской Федерации и Уголовному кодексу Германии: точки соприкосновения / А. В. Серебренникова // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 6. С. 156, то есть данный состав направлен на защиту добросовестности в гражданском обороте, его привилегированность связана не с субъектным составом или сферой деятельности, а в связи с тем, что он является формальным, то есть к хищению иметь отношения не может.

В продолжение этого вопроса следует вспомнить, что право в целом полностью зависит от текстов, что обусловливает уникальные языковые особенности формулирования составов преступлений в разных правовых системах. Краткий обзор зарубежного законодательства показывает, что под мошенничеством в сфере предпринимательской деятельности могут пониматься составы налоговых преступлений, банкротного мошенничества и даже коррупционной деятельности Распознавание и предотвращение коммерческого мошенничества Показатели коммерческого мошенничества [Электронный ресурс]: Подготовлено Секретариатом ЮНСИТРАЛ. URL https://www.uncitral.org/pdf/russian/texts/fraud/Recognizing-and-preventing-commercial-fraud-r.pdf (дата обращения: 16.03.2016). Подлинная же компаративистика строится на сопоставлении всего правового регулирования, а потому любая попытка технического заимствования отдельных норм обречена на неудачу.

Таким образом, основным непосредственным объектом мошенничества в сфере предпринимательской деятельности в действующей в отечественном уголовном праве конструкции является непосредственный объект общего состава мошенничества, а дополнительный непосредственный объект можно обозначить как общественные отношения, складывающиеся в процессе заключения и исполнения договорных обязательств, возникающих в сфере предпринимательской деятельности.

Потерпевший. Вопрос об ограничительном толковании ст. 159.4 УК РФ, а именно включении в перечень потерпевших от преступления только предпринимателей, активно поднимался в судебной практике. Так, например, отменяя постановление суда первой инстанции и возвращая дело прокурору, суд апелляционной инстанции указал, что действия подсудимого не были связаны с неисполнением договора и совершены не в сфере предпринимательской деятельности, а были направлены на хищение денежных средств у граждан Постановление Президиума Приморского краевого суда N 4У-3299/2014(44У-264/2014) от 28.11.14 [Электронный ресурс]. URL: https://rospravosudie.com/court-primorskij-kraevoj-sud-primorskij-kraj-s/act-470557299/ (дата обращения: 16.03.2016) (подобное противопоставление, конечно, весьма неточно с точки зрения юридической техники, но отражает идею противонаправленности этих категорий). В некоторых делах это связано с количеством взятых на себя подсудимым обязательств и величиной ущерба, причиненного гражданам Апелляционное определение Краснодарского краевого суда № 22-196/2016 22-7819/2015 от 14 января 2016 г. [Электронный ресурс]. URL: https://rospravosudie.com/court-krasnodarskij-kraevoj-sud-krasnodarskij-kraj-s/act-502841084/ (дата обращения: 16.03.2016). В некоторых -- с их особым статусом В своей статье В.Ф. Щепельков приводит ситуацию, когда представитель стороны обвинения наставила на переквалификации на ст. 159 УК РФ на том основании, что потерпевшими являются дольщики, которым в результате совершенного преступления причинен не только имущественный ущерб, но также нарушено их конституционное право на жилище. См. Щепельков В.Ф. Научно-консультативные заключения, подготовленные по запросам, поступившим в экспертно-правовой центр Санкт-Петербургского государственного университета / В.Ф. Щепельков, Н.И. Пряхина // Российский ежегодник уголовного права. 2013. № 7. С. 593.. Аналогичная точка зрения встречается также и в литературе Барабаш А.С. Обоснованность размера наказания за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности в связи с практикой квалификации мошенничества в сфере долевого строительства / А.С. Барабаш, А.П. Севастьянов //Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 4 (41). С. 196-197..

Такой подход представляется неверным. Во-первых, системное толкование законодательства, а именно анализ практики применения ст. 171 УК РФ, показывает, что реализация товаров и услуг гражданам лицами, осуществляющими свою деятельность без регистрации или лицензии, в случаях, когда такая регистрация необходима, при наличии других признаков состава преступления квалифицируется как незаконное предпринимательство. Во-вторых, определение содержания признаков преступления не должно ставиться в зависимость от санкции преступления, обратное подвергло бы сомнению принцип законности, на котором зиждется уголовное право.

Таким образом, в основе приведенной позиции лежит необоснованность привилегированности состава, предусмотренного ст. 159.4 УК РФ, которую правоприменители пытались преодолеть путем ограничительного толкования. На настоящий момент данный вопрос в значительной степени утрачивает свою актуальность в связи с тем, что доля преступлений, которые еще могут быть квалифицированы по этой статье, только уменьшается, и в связи с отсутствием каких-либо ограничений в общем составе мошенничества. Такой же вывод закреплен в п. 1.3.4. Обзора судебной практики по применению Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» и Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 2 июля 2013 г. N 2559-6 ГД «Об объявлении амнистии» Обзор судебной практики по применению Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" и Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 2 июля 2013 г. N 2559-6 ГД "Об объявлении амнистии [Электронный ресурс]: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ. Доступ из СПС «Консультант Плюс».

Сфера предпринимательской деятельности. Термин «сфера предпринимательской деятельности» с осторожностью относится исследователями к такому признаку объективной стороны как обстановка Есаков Г. А. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ): проблемы применения нормы./ Г. А. Есаков //Уголовное право. 2014. № 3. С. 42.. Но так как под обстановкой традиционно понимается жизненная ситуация Уголовное право России. Общая часть. Учебник / под ред. А. И. Бойцов, И. В. Волгарева, Б. В. Волженкин и др. СПб.: Издательство СПбГУ, 2006. С. 437, а данный термин скорее характеризует деяние не на фоне конкретных обстоятельств, а среди общего понятия мошеннических действий и предпринимательской деятельности, то такая трактовка весьма условна.

Несмотря на то, что для уголовного закона данная конструкция является достаточно новой, уголовно-процессуальный закон содержал ее с 2009 года. Так, в п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 N 41 указывается, что «преступления, предусмотренные статьями 159 - 159.6, 160 и 165 УК РФ, следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность самостоятельно или участвующим в предпринимательской деятельности, осуществляемой юридическим лицом, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью» О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога [Электронный ресурс]: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года № 41 // Российская газета. 27.12.2013. № 294. Доступ из СПС «Консультант Плюс»..

Таким образом, Верховный Суд РФ, в первую очередь, дает оценку данного термина в части субъекта преступления, сам же характер деятельности предполагается оценивать в рамках п. 1 ст. 2 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 № 51-ФЗ [Электронный ресурс] // Собрание законодательства Российской Федерации. 05.12.1994. № 32. ст. 3301. Доступ из СПС «Консультант Плюс».. В доктрине коммерческого права выделяются и группируются следующие признаки: общие признаки любой свободной деятельности (самостоятельный и рисковый характер предпринимательской деятельности); специфические признаки собственно предпринимательской деятельности (направленность на систематическое извлечение прибыли); формальный признак, связанный с необходимостью государственной регистрации лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность Коммерческое (предпринимательское) право: В двух томах / Санкт-Петербургский государственный университет. Юридический факультет, Санкт-Петербургский филиал ИГП РАН; Под ред. В.Ф. Попондопуло. 4-е изд., перераб. и доп. учеб. М.: Проспект, 2009. Т. 1. 209. С. 27.. Представляется, что уголовное законодательство не требует создания своего определения предпринимательской деятельности В литературе встречается позиция, согласно которой формулировка уголовного закона предполагает иное, более широкое толкование понятия предпринимательской деятельности. Третьяк М. И. Постановление Пленума Верховного Суда о признаках преступлений против собственности в сфере предпринимательства./ М. И. Третьяк // Законность. 2015. N 4. С. 30. Однако система норм, порожденных дроблением общего состава мошенничества при его сохранении, требует соответствующих уточнений.

В первую очередь, необходимо упомянуть признак законности. Данный признак является имманентным для предпринимательской деятельности, исходя из буквального толкования ч. 1 ст. 34 Конституции Российской Федерации (далее - Конституция РФ) Конституция Российской Федерации [Электронный ресурс]: принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г. // Российская газета. 21.01.2009 (с учетом поправок, внесенных Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30 дек. 2008 г. № 6-ФКЗ и от 30 дек. 2008 г. № 7-ФКЗ). Доступ из СПС «Консультант Плюс». и одноименного общеправового принципа. Однако объективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159.4 УК РФ, предполагает, что в рамках такой деятельности наличествует также набор признаков, который позволяет квалифицировать деяние как преступление. В чем же тогда заключается законность такой деятельности? Рассмотрим несколько примеров:

1) А. являлась единственным учредителем и генеральным директором ООО «В». Под видом оказания массажных услуг в помещениях, принадлежащих юридическому лицу, систематически оказывались платные сексуальные услуги Приговор Кузьминский районный суд города Москвы № 1-723/2015 от 9 сентября 2015 г. [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/regular/doc/OhpdKfOVh8mU/ (дата обращения: 17.03.2016)..

2) А. является единственным учредителем и генеральным директором ООО «X». Он на постоянной основе оказывает юридическую помощь, направленную на освобождение лиц призывного возраста от обязанности прохождения военной службы Постановление Московского городского суда N 4у/7-189/15 от 03.02.2015 [Электронный ресурс]. URL: http://www.sudpraktika.com/sudtext5/sudobur_88609.htm (дата обращения: 17.03.2016)..

3) А. и Б., предварительно вступив между собой в преступный сговор, направленный на хищение чужого имущества путем обмана, под предлогом оказания посреднических услуг, гарантирующих победу на торгах, проводимых с целью заключения государственных контрактов на выполнение работ по строительству объектов социальной инфраструктуры, финансируемых за счет государственного бюджета, сообщили руководителям юридических лиц заведомо ложные сведения об их возможностях организовать и обеспечить гарантированную победу. При этом А. и Б. сообщали, что участие потерпевших на аукционе будет формальным, так как в конкурсе будут участвовать подконтрольные им (А. и Б.) подставные организации с целью придания конкурсу правомерного вида. В результате потерпевшие не выиграли ни одного конкурса, А. и Б. денежные средства им не вернули, чем причинили имущественный ущерб Апелляционное определение Московского городского суда N 10-350/15 от 19.01.2015 [Электронный ресурс]. URL: по делу http://docs.pravo.ru/document/view/68253521/79572816/ (дата обращения: 17.03.2016)..

Первый случай не вызывает затруднений, деятельность по организации занятия проституцией связана с самостоятельным объектом преступления и не может быть предпринимательской. Во втором случае необходимо отметить, что с формальной точки зрения такая деятельность может быть правомерной - осуществление юридических консультаций, составление обращений в надзорные органы, пусть и по узкоспециализированному вопросу, законодательству не противоречат. Но, как отмечает суд, фактически лицо выступало посредником в даче взяток, занималось поиском лиц, готовых изготовить поддельные документы. При таких обстоятельствах деятельность не может быть признана предпринимательской. В третьем случае можно говорить о том, что обман осуществляется не в рамках предпринимательской деятельности, а подменяет ее. Деятельность по участию в проведении торгов сама по себе не направлена на систематическое получение прибыли, то есть цель недобросовестного вмешательства в проведение торгов прикрывается предпринимательскими отношениями. Таким образом, вопрос о законности деятельности, формально подпадающей по остальным признакам под определение предпринимательской, должен решаться исходя из 1) юридической оценки деятельности (с точки зрения уголовного закона), 2) фактических обстоятельств (соотношения предмета деятельности и реальных обстоятельств) и 3) определения значения обмана при осуществлении такой деятельности (прикрытие фиктивной деятельности предпринимательской).

В рамках последнего примера необходимо рассмотреть вопрос о соотношении предпринимательской деятельности и иной экономической. Не останавливаясь подробно на вопросе о соотношении понятия экономической деятельности, используемого в Общероссийском классификаторе видов экономической деятельности, которое применяется для целей бухгалтерского учета Уголовное право России. Общая часть: учебник/ А. И. Бойцов, В. Н. Бурлаков, И. В. Волгарева и др.; под ред. В. В. Лукьянова, В. С. Прохорова; СПб, 2013 С. 283., отметим, что любая предпринимательская деятельность является экономической, но не наоборот. Так, не является предпринимательской деятельность, которая прямо относится законом к иной деятельности (например, п. 2 ст. 1 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 31 мая 2002 N 63-ФЗ // Российская газета. N 100. 05.06.2001. Доступ из СПС «Консультант Плюс».; ст. 1 Постановления Верховного Совета Российской Федерации 11.02.1993 N 4462-1 «Основы законодательства Российской Федерации о нотариате» Основы законодательства Российской Федерации о нотариате [Электронный ресурс]: утв. ВС РФ 11 февраля 1993 N 4462-1 // Российская газета. N 49. 13.03.1993. Доступ из СПС «Консультант Плюс».). Наибольшие сложности возникают при смешении предпринимательских отношений с личными и публичными отношениями. Рассмотрим несколько примеров:

1) М., являясь индивидуальным предпринимателем, осуществляющим экономическую деятельность в виде розничной и оптовой торговли ювелирными изделиями, злоупотребляя доверием Х., основанным на длительном знакомстве и неоднократных займах денежных средств с их последующим возвратом, путем его обмана, под предлогом осуществления коммерческой деятельности ломбарда, выдачи клиентам денежных средств под залог сданного имущества получил денежные средства Приговор Красноармейского районного суда Краснодарского края №1-78/13 от 18 апреля 2013 года [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/regular/doc/G8NXmSDRDsP/ (дата обращения: 17.03.2016)..

2) Г., выдавая себя за руководителя ООО, неоднократно связывался с представителем ОАО, которому сообщил о своей осведомленности об участии ОАО и ООО в аукционе. Он сообщил, что за денежное вознаграждение в размере 10 процентов от максимальной начальной цены лота он обеспечит победу ОАО в указанном аукционе путем отказа ООО от внесения ценовых предложений в ходе проведения аукциона, а в случае отказа от предложенных условий - совершит действия по внесению в ходе аукциона ценовых предложений от ООО, лишенных экономического смысла, при которых победа ОАО в аукционе будет невозможна Приговор Черемушкинский районный суд г. Москвы № 1-503/13 от 17 октября 2013 года http://sudact.ru/regular/doc/E7EMnqrQ8F6X/ (дата обращения: 17.03.2016)..

В первом случае речь идет о ситуации, когда лицо заключает договор займа от собственного имени. Несмотря на то, что потерпевший осознавал, что данные деньги могут быть использованы в рамках предпринимательской деятельности обвиняемого, он также осознавал, что заключается этот договор не с индивидуальным предпринимателем, а с физическим лицом, то есть юридической связи между договором займа и предпринимательской деятельностью лица нет. Представляется, что суд верно квалифицировал данное деяние по ст. 159 УК РФ. Во втором случае речь о проведении аукциона, по сути, отношениях по специальной форме выбора контрагента. Общим правилом является свобода договора, и, как ее проявление, свобода в выборе контрагента. Однако в целях защиты от злоупотреблений в данной сфере для заключения государственных контрактов законодатель установил специальные правила. Таким образом, данные отношения, в первую очередь, являются публично-правовыми. Исходя из положений Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 5 апреля 2013 N 44-ФЗ Российская газета. N 80, 12.04.2013. Доступ из СПС «Консультант Плюс». любая конкуренция между участниками допускается только в рамках тех форм, которые обусловлены способами определения поставщиков (подрядчиков, исполнителей). Данные отношения лишены автономии воли, то есть по своему содержанию не являются предпринимательскими. Следует согласиться с выводом суда о квалификации такого деяния по ст. 159 УК РФ.

Общественно-опасные последствия. В соответствии с п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 N 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате [Электронный ресурс] : Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2007 года № 51 // Российская газета. 12.01.2008. № 4. Доступ из СПС «Консультант Плюс». мошенничество является оконченным либо с момента поступления чужого имущества в незаконное владение виновного или других лиц, и возникновения реальной возможности пользоваться или распорядиться им по своему усмотрению, либо (при приобретении права) с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным. Представляется, что применительно к специфике ст. 159.4 УК РФ данные критерии требуют уточнения.

При первом приближении можно прийти к выводу, что указанная позиция должна быть модифицирована. Сама диспозиция состава мошенничества указывает на неисполнение договорных обязательств. А так как неотъемлемым признаком любой формы хищения является причинение имущественного ущерба, то до наступления срока исполнения обязательства невозможно говорить о наступлении негативных последствий для контрагента. Ведь в действительности до момента наступления срока исполнения обязательства лицо может отказаться от своих преступных намерений, его финансовое положение может измениться. Подобному толкованию способствует и сама юридическая техника Верховного Суда РФ. Так, в п. 5 вышеназванного Постановления рассматриваются случаи, когда лицо получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества или права, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб. Едва ли можно себе представить, что у виновного лица право приобретается из неправа, то есть без наличия правовых оснований. Но так ли это?

Прежде всего, обратимся к вопросу о незаключенности сделки. Согласно п. 1 ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в соответствующих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям, к которым, в свою очередь, относятся: 1)предмет сделки; 2) условия, вытекающие из юридической природы договора; 3) условия, которые прямо названы в законе в качестве существенных или необходимых; 4) условия, на согласовании которых настаивает одна из сторон. Таким образом, вопрос об отсутствии сонаправленности воли остается за рамками данного вопроса. Аналогичная позиция закреплена и в п. 1 Обзора судебной практики по спорам, связанным с признанием договора незаключенным, утвержденным Информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - ВАС РФ) от 25.02.2014 N 165 Обзор судебной практики по спорам, связанным с признанием договора незаключенным [Электронный ресурс]: Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2014 года № 165 // Вестник ВАС РФ. 2 апреля 2014. № 4. Доступ из СПС «Консультант Плюс»..

По классификации юридических фактов, ставших для гражданского права классической, сделки относятся к правомерным действиям, непосредственно направленным на правовой результат (юридические акты) Тузов Д. О. Теория недействительности сделок: Опыт российского права в контексте европейской правовой традиции /Д. О. Тузов. М.: Статут. 2007. С. 15. Однако столь же вечным является и спор о природе недействительных сделок, так как в данном случае речь идет о пороке, лежащем в основе этой правовой категории. Не вдаваясь в особенности всех возможных позиций по этому вопросу, отметим, что в доктрине гражданского права отстаиваются прямо противоположные точки зрения по этому вопросу: некоторые исследователи указывают на то, что недействительная сделка есть с точки зрения права nullum; некоторые считают, что недействительность влияет только на правовой результат сделки; некоторые соглашаются с первой позицией, но лишь отчасти, сужая круг оснований Там же. С. 46. Немаловажным в этой связи представляется деление, предложенное в ст. 166 ГК РФ, согласно которому оспоримые сделки признаются недействительными судом, а ничтожные являются таковыми per se.

После вступления в силу изменений в ГК РФ О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс]: Федеральный закон от 07 мая 2013 N 100-ФЗ Российская газета. N 99. 13.05.2013. Доступ из СПС «Консультант Плюс». в части регулирования недействительности сделок, данный вопрос в существенной степени изменился, в этой связи необходимо рассмотреть варианты квалификации «сделок», заключаемых в рамках мошенничества.

1) Ранее в судебной практике зачастую использовалось основание, предусмотренное статьей 168 ГК РФ, то есть несоответствие сделки требованиям закона Например, Постановление Черногорского городского суда Республики Хакасия № 10-9/2013 от 29 марта 2013 года https://rospravosudie.com/court-chernogorskij-gorodskoj-sud-respublika-xakasiya-s/act-413640489/ [Электронный ресурс]. URL: http://sudact.ru/regular/doc/G8NXmSDRDsP/ (дата обращения: 17.03.2016).. На настоящий момент это основание установлено в ч. 1 ст. 168 ГК РФ и влечет оспоримость сделки. Но данная статья дополнилась частью второй, в которой устанавливается ничтожность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта и при этом посягающей на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц. Несмотря на то, что в п. 74 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации [Электронный ресурс]: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 // Российская газета. 30.06.2015. № 40. Доступ из СПС «Консультант Плюс». приводятся примеры, касающиеся, в первую очередь, гражданско-правовых запретов, не должно вызывать сомнений, что преступное деяние посягает на публичные интересы, то есть интересы неопределенного круга лиц (что согласуется со ст. 2 УК РФ).