Государство как центральный субъект политики

- это и определение субъектов в качестве государств (только республик в Югославии (ныне - Сербии и Черногории) и России, членов федерации в Камеруне, когда там была федеративная структура), признание полномочий земель ФРГ как государственных; наличие у членов федерации государственной символики и эмблематики (флаг у штатов США, полный набор символов у российских республик и т.д.). При этом флаг штата вывешивается только вместе с федеральным, в отличие от Татарстана, несмотря на постоянные протесты федералистов, отказывающего федеральному флагу в праве висеть везде, где вывешен флаг РТ, причем висеть «раньше», т.е. левее местного;

- реликтом конфедерации является и признание ограниченного суверенитета у субъектов федерации в Швейцарии, Мексике, России, международной деятельности в пределах своей компетенции в СРЮ (ныне - Сербии и Черногории).

Б) ПАРАГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРАВА В КОНСТИТУЦИОННО-ДОГОВОРНЫХ ФЕДЕРАЦИЯХ:

Парагосударственные права более содержательны:

- это функционирование федерации как конституционно-договорной, где договор, положивший начало федерации, как правило, лежит в основе федеральной Конституции;

- наличие у частей федерации своей конституции (Австрия, Венесуэла, Мексика, США, Швейцария, Россия, причем эти документы не должны противоречить Основному Закону страны, что не выполняется лишь в РФ);

- существование, наряду с приоритетным федеральным (союзным, единым), и собственного гражданства. Конечно, эти два гражданства отнюдь не равнозначны и создают эффект не мифического “двойного” гражданства, о котором толкуют наши “федералисты”, а гражданства разных уровней, как в Швейцарии и России. Проще говоря, отказ от федерального гражданства делает человека, как и в унитарном государстве, апатридом, человеком без гражданства, о чем следовало бы задуматься ретивым “отказникам” от прав российских граждан;

- широкий набор полномочий совместного ведения (когда центр разрабатывает лишь основы законодательства, как в Индии, или когда поправки к Конституции требуют ратификации 76% субъектов, как в США);

- симметрия представительства (построение верхней палаты федерального парламента, исходя из равного представительства субъектов независимо от их населения) в США, Швейцарии, Мексике, Австралии, РФ, Аргентине, Венесуэле, Бразилии, Пакистане);

- отсутствие выборности этой палаты, ее назначение законодательными органами членов федерации (ФРГ, Австрия, Индия, Швейцария), но вовсе не автоматическое, по должности, занятие мест в центральном парламенте и отнюдь не главами исполнительной власти, не президентами и губернаторами (как это делается в РФ);

- отказ федеральной Конституции от требований к организации органов власти субъектов в США, Австралии;

- запрет главе федеративного государства распускать правительства субъектов и вводить в последних прямое президентское правление до новых выборов (в жесткой, наоборот, имеется разрешение на этот счет, как, например, в Индии);

- исполнение полномочий главы государства по очереди, состоящей из руководителей субъектов, в бывшей СФРЮ, ОАЭ, Малайзии; требование пропорционального представительства чиновников земель в высших органах ФРГ зафиксировано в ее Конституции;

- собственность членов федерации на землю. Так, в Канаде и Австралии земля полностью принадлежит субъектам, в США лишь 30% территории находится в собственности федерации, а остальная - под юрисдикцией субъектов, тогда как в Швейцарии и Мексике земля находится под юрисдикцией федерации, что является признаком жесткой федерации;

- и, наконец, наличие влиятельных региональных партий в Канаде, Испании, России, Бельгии, Швейцарии, Австрии, ФРГ. Всего этого нет в жестких федерациях, а многие из названных прав там прямо находятся под запретом.

В) “СЕРАЯ ЗОНА” АСИММЕТРИЧНЫХ ПРАВ:

Кроме вышеназванных прав, равномерно распределенных среди субъектов мягкой федерации, имеются и “асимметрично” розданные права. Взглянем на иерархию полномочий властей разного уровня. Дело не ограничивается, как, например, утверждает А.Колесник, общим принципом разделения полномочий на три группы: предметы исключительного ведения федерации, ее субъектов и предметы совместного ведения. В разных видах федерации, даже в рамках отдельного государства, набор этих предметов различен. Однако федеральные органы везде берут в свои руки обеспечение прав человека, обороны, внешнюю политику, финансы, налогообложение, регулирование торговли, общенационального транспорта и коммуникаций, организацию высших органов власти и разрешение конфликтов между субъектами федерации. В ведение последних входит более широкий круг вопросов, не требующий единообразного регулирования. Это организация местных органов власти, общественный порядок, охрана окружающей среды, общественные работы и службы, местные налоги. Совместные полномочия обычно охватывают проблемы местной экономики (сельского хозяйства, рыболовства, добывающей и обрабатывающей промышленности, науки, искусства). Вместе с тем конституции федеративных государств по-разному, с учетом уровня развития экономики, исторических традиций, соотношения политических сил определяют конкретный набор объектов каждой из трех “корзин”. Такое разграничение полномочий характеризует “дуалистический федерализм” США, Бразилии, Австралии и иных стран.

Кроме того, в каждой федерации существует и другая классификация полномочий: это их подразделение на несколько иные три группы: исключительные (“неприкасаемые, неотчуждаемые”, минимальные, зафиксированные в Конституции) полномочия федерального центра и субъектов и, так сказать, “серая зона”, “остаточная власть”, своеобразная “терра инкогнита”, сфера “неопределенных” полномочий, нефиксированных в Конституции и не закрепленных жестко за центром или местами. В жестких федерациях (Бразилия) “серая зона” является прерогативой центрального правительства, в мягких же данный вопрос решается по-разному: в Швейцарии остаточная власть принадлежит кантонам, а в остальных странах используется индивидуальный подход: центр отдает одним субъектам эти права, а других, неспособных освоить, “проглотить” всю массу таких прав, лишает, оставляя их за собой. В итоге возникает асимметричная федерация.

Асимметричные права субъектов в Испании, Индии, США, РФ и других странах означают, что наряду с исключительными правами федерального центра имеется широкий набор полномочий, по договоренности с отдельными субъектами предоставляемый последним или оставляемый за федерацией. Только в этом и проявляется асимметрия, а отнюдь не в том, что одни члены федерации “сидят на шее” у других. Но даже этих прав нет у субъектов жестких, симметричных федераций.

Г) АСИММЕТРИЯ И РАВНОПРАВИЕ: ТРИ ТИПА АСИММЕТРИИ И ОСОБОГО СТАТУСА

Как совмещается асимметрия федерации (и особый статус субъекта) с принципом равноправия? Это очень просто. Как это ни парадоксально, равноправие неравнозначно полному равенству прав (субъектов). Равноправие означает адекватное воздаяние за деяние, т.е. предполагает неравенство воздаяния и, соответственно, права на него (например, неравную оплату за неравный труд; неравные налоги с неравных доходов; неравное наказание за разные преступления).

Точно так же в мировой практике мягких (т.е. асимметричных) федераций всегда имеется неравное распределение прав субъектов. Например, в являющейся фактически федерацией Испании центр заключает с отдельной областью соглашение о конкретном распределении прав. В итоге их у одних областей больше, у других меньше. Равноправие же сохраняется:

- во всеобщем признании испанской Конституции, включая исключительные полномочия центра и одинаковые отчисления минимума налогов в центр;

- в наличии у каждой области определенного и одинакового минимума прав;

- и, главное, в том, что, если область хочет больше прав (к примеру, взять на себя экологию, обслуживание реки или муниципальную полицию), то она берет и дополнительные обязанности (т.е. сама оплачивает эти удовольствия). Больше прав - больше трат. И равновесие, равноправие сохраняется, хотя равенства полномочий у субъектов нет.

Мировая практика знает три типа асимметрии и три типа особого статуса. Первый тип асимметрии и особого статуса частей государства представлен в совершенно унитарных государствах (например, особый статус Финляндии, Польши, среднеазиатских монархий, да и Закавказья и Прибалтики в России до 1917 года). При этом ни одна часть государства не имеет полного набора признаков субъекта федерации, т.е. государство остается чисто унитарным. Второй тип асимметрии и особого статуса членов являет собой отнюдь не государство, а такая даже еще не конфедерация, как Европейское сообщество, где встречаются отдельные временные льготы его участникам. Третий же - в федерациях, таких как Испания, где разные права субъектов (т.е. “серая зона”) сосуществуют со всеобщим признанием федеральных законов и Конституции (так сказать, “белой зоной”). Тем самым Испания, несомненно, остается федерацией. Итак, или асимметричный унитаризм, или асимметричный конфедерализм, или асимметричный федерализм. Четвертого не дано: нет в мире государства, где асимметрия выражается в том, что его половина остается федерацией, а другая - конфедерацией. Нельзя быть наполовину беременной. В государстве “серая зона” выстраивается лишь при наличии “зоны белой”.

Исходя из проделанного анализа, можно заключить, что Россия - не унитарное государство. Она прошла свой путь от унитаризма к федерализму и даже к “мягкой федерации”, хотя сохранились отдельные обычаи унитаризма: и в политике, и в праве. Так, превращение парламента по Конституции РФ во многом в законосовещательный орган лишило и его верхнюю палату, представляющую субъекты РФ, возможности реально влиять на федеральные решения. Президент считается арбитром при рассмотрении отдельных споров между органами федерации и субъектов, тогда как он сам может быть заинтересованным лицом. Также и изменение статуса образований в составе РФ по Конституции необходимо согласовать с иными субъектами федерации и т.д.

С другой стороны, компаративный анализ показывает, что под видом защиты “демократического федерализма” развивается тенденция перехода к конфедерации, т.е. к ликвидации государства. Невозможно совместить сохранение России как федерации с таким “особым” статусом РТ и “асимметрией” РФ, при которой большая часть России будет федерацией, а меньшая (РТ) - конфедерацией. Этим и объясняются как борьба федералистов в регионах, так и требования Москвы привести законы РТ в соответствие с федеральными.

Мы видим, что взаимоотношения между федерациями и их субъектами развиваются постепенно, преодолевая противоречия и проблемы. В одних федерациях происходит усиление центральной власти, в других - ослабление. Это касается таких сфер, как экономика, политика, право. Вместе с тем во всем мире этот процесс двуедин и далек от завершения и гармонии. Преобладающей же является тенденция к интеграции, к преодолению всплесков этнонационализма, сепаратизма и экстремизма при сохранении и обеспечении гарантий прав и интересов субъектов. Мировая практика убеждает в том, что и оптимальное реформирование РФ вполне возможно без крайностей конфедеративного распада, в соответствии с концепцией смешанного, но равноправного для субъектов устройства федерации. Мы считаем, что на этой основе возможно окончательное решение вопроса и об особом статусе Татарстана в рамках РФ.

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ:

Централизация и Децентрализация власти, Мягкие и Жесткие формы государства; Государственное устройство, Федерация, Конфедерация, Уния, Империя, Метрополия, Колония, Кондоминиум, Протекторат, Доминион, Сепаратизм, Автаркия, Унитаризм, Мондиализм, Федералисты мира, Делегирование власти, Полномочия, Прерогатива; Субсидиарность; Этнические, Смешанные и Неэтнические федерации; Квазигосударственные, Парагосударственные и Асимметричные права субъектов федерации; Симметричные и Асимметричные федерации, Особый статус.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Что такое государственное устройство? В чем выражаются различия между федерализмом, конфедерализмом и унитаризмом, между мягкой и жесткой федераций? Назовите известные Вам федерации. Чем отличается мягкая федерация от конфедерации, а жесткая - от унитаризма? Что из себя представляют Европейское Сообщество, НАТО, СНГ и Союз Беларуси и России? Чем был СССР с его суверенитетом союзных республик и их правом сецессии и с верховенством законов и решений центральных органов во всех сферах?

2. Какие типологии федераций Вы знаете? Что такое квазигосударственные, парагосударственные и особые права субъектов федерации?

3. Коррелируются ли между собой этногосударственность субъектов федерации и их конфликтогенность? А их особый статус и равноправие? Какова судьба разных видов федераций? Почему этногосударственные федерации распадаются с отказом от тоталитаризма? Какие типы асимметрии и особого статуса Вы можете назвать?

ЛИТЕРАТУРА

1. Альбом схем по политологии.

2. Введение в политологию.

3. Зеркин Д.П. Указ.соч.

4. Политология. Тула. Части 1 и 2.

5. Политология в вопросах и ответах.

6. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Указ.соч.

7. Элстер Ян. Соглашение между взрослыми или ученик волшебника? Объяснение распада Чехословацкой Федерации //Конституционное право: восточноевропейское обозрение (Ежеквартальник Чикагского Университета). - 1995 - №1 (10). - С.2-6.

8. Этнологический словарь. Вып.1. Этнос. Нация. Общество. - М.: ВИТТАН, 1996. - 201 с.

РАЗДЕЛ III ПАРТОЛОГИЯ

Партология - это учение о политических партиях и партийных системах, о протопартийных (кружках, клубах, ассоциациях), парапартийных (например, политизированных общественных движениях) и квазипартийных (к примеру, трайбалистских и этнических партиях, кланах, кликах, клиентелах) объединениях. Создавалась партология на рубеже XIX-XX вв. трудами классиков политологии Макса Вебера и Роберта Михельса (Германия), М.Острогорского (Россия), из современных теоретиков следует назвать Мориса Дюверже (Франция), Дж. Ла Паламбару (США), Дж.Сартори (Италия), в своих работах анализировавших всю эту политическую инфраструктуру. Рассмотрим ее и мы.

Глава 12. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНФРАСТРУКТУРА

§ 1. ТИПОЛОГИЯ СУБЪЕКТОВ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ

Как известно, инфраструктурой (от лат.infra - ниже, под и structura - строение, расположение) называют систему, обслуживающую иную (более важную) систему. Обычно выделяют такие виды инфраструктуры:

а) экономическую (обслуживающую производство: строительство дорог и других коммуникаций, транспорт, связь, водоснабжение и др.);

б) социальную (обеспечивающую удовлетворение социальных потребностей населения, ее мы рассмотрим в соответствующей Главе);

в) военную (как пишет А.Хорнби, это все постоянные военные базы и устройства, формирующие основу обороны);

г) информационную (наука, средства массовой информации и т.п.);

д) не входящую в структуру государства и не зависящую от него правовую инфраструктуру, включающую правозащитную и процедурную. К правозащитной относятся адвокатура (система юридической помощи гражданам и организациям, включая защиту их интересов в суде), правозащитные организации, пресса (она, конечно, полифункциональна и потому входит и в политическую инфраструктуру, ибо не только защищает права граждан перед чиновниками, но и формирует и мобилизует общественное мнение, проводит политическое просвещение и организацию). В СССР это также были товарищеские суды, народный контроль, народные дружины. Процедурная инфраструктура охватывает избиркомы, институты наблюдателей на выборах и изучения общественного мнения, органы местного самоуправления и обеспечивает наиболее детальное и полное отражение интересов разных групп населения, представительность выражения воли народа;

е) политическую. Последние две обеспечивают взаимодействие между гражданским обществом (и составляющими его социальными субъектами политики) и государством, являясь промежуточным явлением, посредником между ними. Их объединяет общность одной из их функций: обе призваны аккумулировать и артикулировать социальные интересы. Их различие - в целях и, соответственно, в остальных функциях и методах деятельности. Цель правовой инфраструктуры - защитить права граждан от государства. Она не разрабатывает законы, не сажает людей в тюрьмы за их нарушение (это функции государства), но способствует правотворчеству и правоприменению, следя за обеспечением прав людей и выполнением законов на этот счет. Поэтому ее задачи носят более защитный, “оборонительный” характер. А у политической инфраструктуры цель - более активная, наступательная: она помогает проводить интересы разных слоев общества через властные структуры и решения, хотя часто обеспечивает и обратную связь, доводя решения государства до населения. Однако последняя функция не является основной для субъектов политической инфраструктуры; лишь при тоталитаризме она абсолютизируется (так, в СССР профсоюзы были объявлены лишь приводным ремнем от партии-государства к массам, а такой ремень способен служить лишь для односторонней передачи). Мы убеждены, что не “свободные индивиды”, а лишь хорошо организованные объединения способны сформировать развитое гражданское общество, противостоящее государству, ограничивающее мощно организованную бюрократию, реально контролирующее власть. Многообразие субъектов политической инфраструктуры, охватывающих все субъекты политики, за исключением социальных субъектов и государства, требует дифференцированного разбора их возможностей, а значит, систематизации этих субъектов. Разберем такие варианты их типологизации:

А) РАЗЛИЧИЯ ПО ИХ ОБЩЕСТВЕННЫМ ЦЕЛЯМ;

Б) ГРАДАЦИИ ПО ВНУТРЕННИМ ПРИЗНАКАМ;

В) ТИПОЛОГИЯ ПО ОБЪЕКТУ ВОЗДЕЙСТВИЯ.

Обобщим основные из этих критериев в Табл.1 (См.). Рассмотрим эти субъекты и различия между ними подробнее.

Табл.1. Различия между субъектами политической инфраструктуры

Субъекты политической инфраструктуры	Главная цель - функция	Четкие членство, структура	Детальная программа - стратегия	Носитель идеологии	Выражение социальных интересов
1. Кратосы: реальные;	Борьба за власть	Есть	Есть	Является	Есть
квазипартийные.		Не всегда	Не всегда	Нет	Лишь своих
2. Инфлюэнты: аномические;	Влияние на власть	Нет	Нет	Нет	Есть
институты.		Есть
3. Партиципаторы	Иная	Возможны	Нет	Нет	Есть

А) РАЗЛИЧИЯ ПО ИХ ОБЩЕСТВЕННЫМ ЦЕЛЯМ:

Важнейшая из типологий субъектов политической инфраструктуры - градация по их главным общественным целям, функциям в срезе их притязаний на политическую власть позволяет нам разделить их на три группы:

1) “кратические” (от греч.cratos - власть) субъекты - как реальные партии и политические организации, так и квазипартийные объединения. Их главной целью, смыслом существования, основной функцией является борьба за власть, за ее завоевание и удержание;

2) “инфлюэнтные” (от англ.influent - оказывающий влияние) - функциональные субъекты политики, т.е. группы интересов и группы давления, чьей целью тоже является политика, но только как борьба не за собственную власть и даже не за участие во власти, а за влияние на уже существующую власть и то лишь ради проведения своих корпоративных интересов;

3) “партиципаторные” (от англ.participator - участник) - “несобственно политические организации”, главная цель и функция которых лежат вообще не в сфере политики, а в области экономики или духовной культуры, хотя у них имеются и некие политические задачи, из-за чего они спорадически или даже постоянно участвуют в политике, не претендуя на всю полноту власти.

Такая градация, в целом отражающая реальное различие между субъектами инфраструктуры по основе их генезиса, целям, функциям и степени политизации является тривиальным применением метода идеальной типизации, ибо в реальной жизни возможны определенные наложения и “перекрывание” границ разных категорий.

Близкими к такой градации являются более простая типология М.Дюверже, выделявшего специальные (занимающиеся лишь политикой) и частичные (имеющие и иные задачи) объединения, и часто встречавшееся в СССР деление общественных объединений на собственно политические (главная цель которых - приход к власти), несобственно политические (основные цели которых - в экономической, духовной сферах) и неполитические, не имеющие политических задач. Это подразделение вызвано тем, что в политическую организацию входят и в курсе политологии нам интересны не все общественные организации, а лишь так или иначе занимающиеся политикой, т.е. собственно и несобственно политические. Однако, на наш взгляд, эта типология, как и градация Дюверже, является слишком общей, затушевывающей особость политических целей и функций групп интересов и давления, отличающихся именно по основной цели и от собственно политических (специальных, по терминологии Дюверже), и от несобственно политических (частичных, по Дюверже) объединений. Кроме того, советский подход является сугубо институциональным и оставляет за пределами политической инфраструктуры все аморфные, организационно неоформленные субъекты политики, прежде всего аномические группы интересов. А это не позволяет в полном объеме анализировать реальную политическую инфраструктуру и заставляет нас выработать собственный, вышеназванный подход к типологии ее субъектов.

Разработанный нами подход дает возможность сравнить и политические функции разных субъектов политической инфраструктуры (См.Табл.2). Следует пояснить, что если функция политического лоббирования своих интересов может встречаться у любых кратосов, то функция социального представительства (отстаивания политических интересов больших социальных групп), как правило, не присуща квазипартийным объединениям, проводящим лишь свои корпоративные интересы (данной клики или этноклана).

Табл.2. Политические функции субъектов инфраструктуры

Наличие функций	Кратосы	Инфлюэнты	Партиципаторы
Единоличная власть	Есть.	Нет.	Нет.
Участие во власти	Есть.	Нет.	Есть.
Выдвижение кандидатов	Есть.	Нет.	Есть.
Законодательная инициатива	Есть.	Нет.	Есть.
Социальное представительство	Бывает.	Есть.	Есть.
Политический лоббизм	Бывает.	Главная	Встречается.

Партиципаторные и инфлюэнтные объединения необходимо отличать от неполитических, т.е. тех, которые не только не стремятся к участию в осуществлении власти, но и не имеют политической цели (оказания влияния на власть) и вышеперечисленных политических функций. Это клубы по интересам, спортивные общества, общества инвалидов и иные, правда, способные в ряде случаев приобретать политическую окраску (так, выборы от общественных организаций в СССР и регистрация “избирательных объединений” любой основы в РФ политизировали и их). Но, учитывая эпизодичность подобных явлений, неполитические институты не включаются в политическую систему и политическую инфраструктуру общества. В ее состав входят собственно и несобственно политические организации, которые поэтому и называются элементами политической инфраструктуры.

Б) ГРАДАЦИИ ПО ВНУТРЕННИМ ПРИЗНАКАМ:

Часто бывает необходимо провести типологизацию по внутренним (организационным, структурным) признакам.

Первая градация проводится по форме институционализации. Как отмечалось, политическая система охватывает как системообразующие элементы (государство), так и несистемообразующие. К последним относятся субъекты политики:

- институты политической инфраструктуры (партии и институционализированные группы интересов);

- квазиинституты (включающие такие социальные субъекты политики, как политические кланы, клики, клиентелы). Институты создают формальную подструктуру политического строя, а квазиинституты - неформальную. Преобладание институтов характерно для развитого и высокоразвитого политического строя, а квазиинститутов - для примитивного и рудиментарного строя.

С точки зрения внутренней организованности объединения делятся на три основные вида:

- партии и политические объединения партийного типа;

- аморфные массовые движения (Народные Фронты и правозащитные объединения типа Многонационального движения РТ “Согласие”), определяемые как совместное стремление людей к достижению общей политической цели;

- аморфные “камерные” объединения (клубы, общества, союзы, комитеты, фонды и т.д.). Их главная функция - политическая дискуссия, лоббизм или поддержка определенного политика.

Но более четким является деление субъектов политической инфраструктуры исключительно по критерию степени и формы организации на:

1) стихийные политические движения, лишенные организации, чаще всего кратковременные (сюда относятся аномические группы интересов).

2) слабо организованные политические движения, тоже, как правило, кратковременные.

Примером последних могут служить распространенные на Западе социальные движения (social movements) - различные формы коллективного действия, нацеленного на социальную реорганизацию. Они возникают в результате стихийного социального протеста (например, на Западе это милленаризм, синдикализм и движение за моральную реформу и иные, у нас - движения против строительства химзаводов и АЭС и др.). Одним из них является городское социальное движение (urban social movement; термин введен современной марксистской городской социологией, а популяризирован М.Кастельсом в 70-е гг. XX в.) - аморфное городское движение протеста против кризиса, ограничения и политизации доступа к товарам и услугам коллективного потребления (жилью, образованию, транспорту). Классовая борьба, развертываемая этими городскими движениями, не имеет фундаментального и даже серьезного эффекта, т.к. не сопряжена с кардинальными изменениями во владении и контроле над средствами производства этих благ.

3) политические движения с высокой степенью организации и продолжительности, чаще всего с фиксированным членством и регулярными взносами членов. Наиболее распространенной их формой являются партии и иные добровольные объединения (ассоциации).

В) ТИПОЛОГИЯ ПО ОБЪЕКТУ ВОЗДЕЙСТВИЯ:

По объекту воздействия (географическим, социальным, хронологическим рамкам состава сторонников - членов объединений) проводится ряд градаций.

С точки зрения хронологических масштабов цели выделяются:

1) временные объединения (например, движение против строительства Татарской АЭС), глохнущие после выполнения своей задачи;

2) периодические (организующиеся регулярно, но лишь на период выборов и иных повторяющихся событий, к примеру, предвыборные кампании);

3) постоянные.

Объединения по территориальному уровню и масштабам деятельности делятся на:

А) международные (межгосударственные);

Б) федеральные (для решения глобальных или универсальных задач);

В) региональные, местные (республиканские, городские, районные и локальные).

В социальном плане выделяются также:

1) глобальные объединения, интегрирующие в своих рядах людей разной социальной, этнической и религиозной принадлежности;

2) представительные, рассчитанные на какой-то определенный социальный слой (Рабочий союз, Союз кооператоров, партии «Развития предпринимательства» и СЛОН - «Союз людей за образование и науку»), этнос (Всетатарский общественный центр; «Русь») или верующих одной конфессии (Саф Ислам; «За Русь святую», «Истинные патриоты России»).

С последней систематизацией связано и деление по широте охвата задач на:

а) кумулятивные, одноцелевые, нацеленные на решение одной задачи - это большинство инфлюэнтных и партиципаторных объединений (например, Общество борьбы за трезвость, Союз потребителей, многие лоббисты);

б) интегративные, многоцелевые - это реальные кратические субъекты (партии и иные объединения, чьи программы охватывают все сферы общественной жизни).

§ 2. КВАЗИИНСТИТУТЫ, ИНФЛЮЭНТЫ И ПАРТИЦИПАТОРЫ

В параграфе рассмотрим следующие срезы проблемы:

А) “НЕСОБСТВЕННО ПОЛИТИЧЕСКИЕ” ОБЪЕДИНЕНИЯ;

Б) ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ;

В) ГРУППЫ ДАВЛЕНИЯ;

Г) КВАЗИПАРТИЙНЫЕ СУБЪЕКТЫ.

А) “НЕСОБСТВЕННО ПОЛИТИЧЕСКИЕ” ОБЪЕДИНЕНИЯ:

Реальные субъекты политической инфраструктуры мы рассмотрим в следующей Главе, а сейчас займемся остальными.

Начнем с партиципаторных (“несобственно политических”) субъектов. Сюда относятся два типа устойчивых групп:

а) универсальные - группы, защищающие общие интересы или “общее благо”: профсоюзы (подавляющее большинство граждан работает и имеет профессию и связанные с ней интересы, которые требуется защищать), союзы потребителей (ибо каждый гражданин является потребителем);

б) партикулярные - группы, защищающие частные, особые интересы: женские, молодежные, предпринимательские, научные, просветительские, этнокультурные, творческие и студенческие союзы и общества, землячества, стачкомы, религиозные секты, администрация церкви, транснациональные корпорации, армия, представительства субъектов федерации и иные.

Они в некоторой степени связаны с воздействием на власть, но она не является их главной целью, ибо основной их интерес лежит в сфере экономики или культуры. Но для отстаивания этих своих интересов они зачастую вынуждены выходить на государственные органы, партии и отдельных политиков, а иногда, разочаровавшись в действующих партиях, и сами пытаются “поучаствовать” в политике, при этом осуществляя такие чисто политические функции:

а) участие в управлении и осуществлении власти;

б) выдвижение кандидатов в депутаты;

в) законодательная инициатива. Эти три функции (которые, правда, не во всех странах узаконены) отличают “партиципаторов” от “инфлюэнтов”, но роднят их с “кратосами”;

г) защита политических интересов отдельных социальных слоев, т.е. политический лоббизм (функция, являющаяся главной у инфлюэнтных субъектов инфраструктуры). Анализ функциональных отличий партиципаторов от иных субъектов политической инфраструктуры мы показали в Табл.2 (См.).

Их сила не носит политического характера, т.к. имеет источниками собственность, контроль над ресурсами, престиж, этнические, религиозные, земляческие или иные корпоративные связи. В случае политизации таких объединений они стремятся превратить названные ресурсы, этот вид власти во власть политическую.

Б) ГРУППЫ ИНТЕРЕСОВ:

Постепенно обнаружилось, что между государством и партиями, с одной стороны, и гражданским обществом, с другой, имеется “прокладка” - сфера организованных интересов. Ибо в политике участвует множество “заинтересованных групп” (групп интересов), в том числе неофициальных, действующих “за кулисами” политической сцены и не регулируемых законом. Они и связывают политические институты с обществом. Взаимодействие партий и таких групп обоюдно: сами партии ищут опоры на такие группы, а последние активно внедряются во все уровни партийного руководства.

Откуда же берутся эти “заинтересованные группы”? Дело в том, что любое общество состоит из множества групп-слоев со своими особыми интересами. Часто они сплачиваются в организации, становясь при этом “несобственно политическими” объединениями, время от времени обращающимися к политике и рассмотренными выше. Но иногда эти группы минуют (или перерастают) стадию участия во власти для защиты своих экономических или культурных интересов и по какой-то причине начинают заниматься параполитической деятельностью (т.е. не борьбой за власть, а оказанием влияния на нее), причем давление на власть со временем может стать (или с самого начала является) основной их функцией.

Таким образом, группы интересов - это объединения, приспособленные или специально созданные людьми для отстаивания своих интересов в отношениях с властями, т.е. такие же посредники между государством и общественными группами, между властью и отдельными людьми, как партии или партиципаторы, только не сугубо политические, а беспартийные и не выдвигающиеся на выборах, т.к. борются не за власть, а за влияние на нее. Мы называем только такие группы “группами интересов”, иначе абсолютно все общественные объединения пришлось бы включить в категорию “заинтересованных групп”. А ведь для многих групп интересов, в отличие от партиципаторов, главный смысл существования - политика. Что же они в ней делают? Можно выделить такие их политические функции:

а) артикулирование интересов (преобразование ожиданий в политические требования, формирование клановых политических ценностей);

б) агрегирование (отбор важнейших и реальных требований);

в) информирование властей о них;

г) формирование политических элит.

Группы интересов по своему генезису делятся на два вида:

“переквалифицировавшиеся” - созданные для защиты групповых интересов, но затем приспособленные для оказания воздействия на власть;

группы с политическим генезисом - объединения, специально созданные людьми для отстаивания своих (первоначально все же не политических, а корпоративных: экономических или культурных) интересов перед властью. Такие группы чаще всего перерастают в группы давления.

С точки зрения организации, структуры выделяют группы интересов аномические и институциональные.

Аномические - стихийно возникшие в качестве реакции на ситуацию: это толпы, демонстрации, митинги, включая маргинальные группы интересов, игнорирующие нормы и ценности общества, действующие разрушительно. В силу нерегулярности действий и неустойчивости структуры снижают эффективность, что толкает их к силовым методам.

Толпа как наиболее типичная из аномических групп обладает такими малосимпатичными чертами:

- она нетерпима и разрушительна;

- чем многочисленнее толпа, тем ниже ее уровень;

- толпа рабски подчиняется силе власти;

- руководствуется не мыслями, а чувствами;

- ищет не причины и средства решения проблемы, а источник зла;

- в толпе человек утрачивает индивидуальность.

Политологическая теория “толпы” вырастала из предпосылок об иррациональных основах ее поведения. Причем Г.Лебон считал ее явлением, неустранимым из социальной жизни, пронизанным иррациональностью; Ленин предполагал возможность ее структурирования, координации усилий в направлении сознательного характера ее жизни. Соответственно, для Г.Лебона “герой” - выразитель “ментальности толпы” и ее худших эмоциональных качеств; для Ленина - организатор и вдохновитель действий.

Г.Лебон в известной работе “Психология толпы” (1895) писал, что поведение человека определено врожденными и приобретенными представлениями. Попадая в толпу, он подчиняется инстинкту, адекватнее выражающему общественные интересы, чем политические акторы и организации. Толпе присущи анонимность (безответственность) и зараженность (внушаемость и сплачиваемость). Революции являются творением толпы, формой массовой истерии.

По Ленину, профессиональные революционеры из интеллигенции призваны поднимать сознание масс со стихийного на сознательный, революционный уровень. В.Парето допускал моменты манипулирования сознанием толпы. В работе “Восстание масс” Ортега-и-Гассет отметил новые тенденции в трактовке проблемы: 1) массы выполняют те общественные функции, которые раньше были предоставлены избранным меньшинствам; 2) массы перестали быть послушными этим самым меньшинствам; они отстраняют и вытесняют их.

Ныне выделяются такие разновидности толпы:

1) окказиональная, т.е. собирающаяся по случайному поводу;

2) конвенциональная, собравшаяся по рационально обоснованной причине;

3) экспрессивная, эмоциями выражающая отношение к событию;

4) действующая, т.е. агрессивная или паническая.

Вместе с тем толпа способна сыграть серьезную политическую роль, как об этом свидетельствуют февральская (1917) революция и “областные революции” в годы перестройки в СССР, действия обманутых вкладчиков в Албании, “поющие” и “бархатные” революции в Прибалтике и Восточной Европе.

Однако ее непредсказуемость заставляет политический актив ориентироваться на институциональные группы интересов - это организации с четкими структурой, функциями и кадровым аппаратом. Прежде всего сюда относятся объединения по интересам, но не только. Назовем некоторые из таких групп:

А) в экономике - это союзы потребителей, при определенных условиях - ТНК, ассоциации производителей и коммерсантов, торговые палаты;

Б) в политико-правовой сфере - армия, представительства субъектов федерации,

В) в сфере культуры - религиозные секты, администрация церкви, творческие и этнокультурные союзы, научные и студенческие общества.

Особое место среди таких групп интересов составляют группы интересов, построенные по принципу этнической принадлежности (землячества, общества беженцев). На Западе для них есть специальное название: добровольные ассоциации (voluntary associations) как особые группы интересов маргинальных групп (иммигрантов и этнических меньшинств). Это квазипартии, церкви, профсоюзы. Участие маргиналов в них интегрирует их в общество и является важным элементом демократии участия, устраняющим разрыв между индивидом или семьей и обществом. Их влияние может быть очень высоким, как у евреев и, в последнее время, арабов в США.

В) ГРУППЫ ДАВЛЕНИЯ:

Мы считаем группы давления (на англ.pressure groups; термин вошел в политологию в начале XX в. в США для обозначения лоббизма, оформившегося раньше других групп), отдельными политологами отличаемые от групп интересов, одной из разновидностей групп интересов, специфической формой проявления их деятельности. Это способ самореализации групп интересов и даже партиципаторов и неправящих кратосов на определенном этапе их развития, когда влияние на власть становится их основной функцией (понятно, что и тогда эти группы не претендуют даже на участие во власти).

В целом, группы давления - это весьма узкие общественные объединения и организации, предназначенные оказывать целенаправленное давление на правительство и другие институты публичной власти для достижения определенных целей (или собственных, или тех групп интересов, которые они представляют). Понятие групп давления используется в теории политического плюрализма, т.к. считается, что конкуренция множества таких групп и партий составляет политический процесс.

Как связаны между собой партиципаторы, группы интересов и группы давления? Группы интересов могут действовать двумя путями:

а) как и партиципаторы, но гораздо реже, они способны стремиться удовлетворить свои интересы через обычные каналы гражданского общества, внеполитическим путем;

б) основным же каналом реализации своих интересов они избирают воздействие на власть и в качестве субъекта такого влияния они становятся группами давления. Поскольку, в отличие от партиципаторов, это для них естественная форма деятельности, постольку заинтересованные группы большую часть времени своего функционирования являются группами давления. Итак, в отличие от тривиальных групп интересов, имеющих в качестве исходных, побуждающих к организации и действию не политические, а экономические или культурные потребности, группы давления всегда представляют собой сугубо политические образования, не имеющие целей вне воздействия на власть.

Исходя из изложенного, можно представить типичную эволюцию непартийных субъектов инфраструктуры в виде следующей схемы:

Партиципатор > Группа интересов > Группа давления (> Партия)

Оформим различия между функциями партиципаторами, “простыми” (т.е. не ставшими группами давления) группами интересов и группами давления в виде Табл.3 (См.).

Табл.3. Специфика функций групп давления

вид объединения	базовая функция	небазовая функция
партиципатор	вне политики	участие во власти
простая группа интересов	вне политики	воздействие на власть
группа давления	воздействие на власть	нет таковых

Как и в целом группы интересов, группы давления по генезису подразделяются на сформированные на сугубо политической и на внеполитической (т.е. из партиципаторов, затем “переродившихся” в чисто политические группы) основе. Более дробное деление вычленяет группы давления:

А) внегосударственные, существующие вне центров власти;

Б) внутригосударственные, функционирующие внутри структур власти.

Наиболее типичным проявлением групп давления являются лобби, в определенной мере - средства массовой информации, политическая клака, оппозиция и даже созданные как “несобственно политические” организации типа союзов предпринимателей.

Лоббизм (от англ.lobby - вестибюль, крытая прогулочная площадка, коридор; первоначально в XVI в. обозначал такую площадку в монастыре, в XVII в. - помещение для прогулок в палате общин Англии, с 1864 г. “лоббирование” - покупка голосов в коридорах конгресса США, в XX в. стал международным термином) - это политика, направленная на создание групп давления на парламент с целью убеждения депутатов голосовать за тот или иной проект.

Политика лобби может обслуживать: 1) отдельные экономические, социальные и политические силы (профсоюзы, этнические меньшинства, антивоенные движения); 2) отдельные регионы и даже иностранные государства. Лоббисты могут “проталкивать” интересы одной фирмы или штата, отдельный законопроект или цельную стратегию решения социальных и культурных, общенациональных и глобальных проблем. Часто лоббисты готовят систему аргументации, механизм подготовки и принятия билля. Лобби - это многоступенчатое явление со сложной структурой:

1) “наверху” - политик или группа политиков, предлагающие или осуществляющие решения;

2) середину составляет большая группа профессионалов: экспертов, консультантов, исполнителей (зачастую из бывших или будущих чиновников, политиков, юристов, специалистов по общественному мнению);

3) “внизу” - социальная база: некоторая социальная, политическая, этническая группа, движение.

Еще одной очень важной группой давления являются средства массовой информации, зачастую называемые “четвертой властью”. Только последние несколько поколений людей живут в период “информационного взрыва”. В 1445 году был изобретен печатный станок, XIX век дал миру фотографию (1839), телеграф (1840), ротационную типографскую машину (1847), телефон (1870), кино (1895). Сегодня на планете ежегодно публикуется более 765 тысяч наименований книг тиражом свыше 10 миллиардов экземпляров, выходит 8220 ежедневных газет, работает более 28700 радио- и 41100 телестанций, функционирует около 1,5 миллиардов радиоприемников и до миллиарда телевизоров, миллионы видеомагнитофонов. Как правило, в странах Запада имеют свои газеты правые (неоконсерваторы), правоцентристы (неолибералы) и ультралевые (коммунисты), есть также и государственный канал на радио и телевидении, а у социал-демократов отсутствует свое массовое издание. Вместе с тем большинство газет и телеканалов находится в ситуации свободной конкуренции, заставляющей их искать сенсации, неожиданные ракурсы и т.д., что позволяет многим группам интересов “проталкивать” свое мнение в печать.

Как же работают группы давления (лобби и т.п.)? Методы, используемые отдельными группами давления, разнообразны:

- публичные акции (шествия, марши, пикеты, стачки);

- давление на законодателей и чиновников в форме петиций, писем, личных обращений к политикам;

- организация соответствующей кампании в средствах информации;

- пассивное сопротивление (отказ платить налоги, например, как форма борьбы с британским правлением в Индии);

- бойкоты и отказ в поддержке при избрании, продвижении и назначении или при удовлетворении интересов;

- работа профессиональных лоббистов при “продавливании” законопроектов и управленческих решений;

- прямой подкуп чиновников и депутатов - эта незаконная форма воздействия на власть в демократических странах в свое время едва не привела к запрету групп давления. В дальнейшем на Западе были установлены жесткое нормативное регулирование и контроль за этими группами. Это позволило, по мнению М.Дюверже, заменить функции коррупции функциями информации.

Роль же таких групп давления, как средства массовой информации, вообще трудно переоценить. Без них фактически невозможно мобилизовать общественное мнение, трудно организовать любую акцию протеста и создать массовую партию. Разоблачения, сделанные газетами “Нью-Йорк таймс”, “Вашингтон пост”, “Лос-Анжелес таймс”, “Балтимор сан” и иными, стали едва ли не главным фактором, позволившим прекратить вмешательство США в Индокитай, а также заставившим (в другом случае) уйти в отставку президента Р.Никсона в 1974 г. Такую роль независящие от государства СМИ играют лишь в сочетании с демократическими выборами. Так, возможно, читатель помнит американский сериал “Комиссар”, в котором мэр города хотел уволить молодого, но лысого, “здорового”, но душевного комиссара полиции за то, что тот не подчинился его распоряжению “убрать с улицы портящую городской пейзаж” бродяжку. И вдруг мэр отменяет свое незаконное решение. Почему? Оказывается, скоро состоятся перевыборы мэра, а совершенно независящие от властей газетчики прознали про его произвол и пообещали раструбить про него. Вот эти два условия и необходимы для реальной демократии: свободная конкуренция кратосов (партий и т.п.) на выборах абсолютно всех ветвей и уровней власти и наличие независимых от властей групп давления (СМИ и др.), которых политики боятся много больше, чем президента страны.

Различаются источники образования, методы и каналы работы групп давления и в зависимости от политических условий, ибо такие группы вездесущи. При режиме плюралистической демократии они влияют через политиков (кратосов), кандидатов на выборные должности, партии, депутатов, чиновников и мобилизованное ими общественное мнение, способствуя росту числа косвенных субъектов политики. Однако сращивание мощных групп давления с партийной и государственной бюрократией часто ведет к развитию олигархии и корпоративизма. Вместе с тем партии способны выразить интересы далеко не всех социальных групп и важную роль в “проталкивании” специфических интересов играют группы давления. При тоталитаризме же господствует пропаганда “единства интересов” и отрицается само наличие специфических конкурирующих интересов. Возможность репрессий и обвинений в “групповщине” ведет к закрытости, нестабильности и аморфности групп давления. Поэтому латентная, негласная борьба групп давления ведется, как “схватка бульдогов под ковром”, лишь закулисно между соперничающими звеньями номенклатуры, бюрократии за влияние на ключевые фигуры. Эти интересы артикулируются не в форме различных политических лозунгов и требований, а через личные связи с названными фигурами в форме партикулярных претензий на повышение своего должностного и социального статуса. При авторитаризме параллельно функционируют группы давления, присущие двум предыдущим режимам. Так, в России никогда не было свободы печати (кроме коротких периодов 1905, 1917 и 1989-91 гг.). Поэтому большую роль в артикуляции интересов и мобилизации социальной базы партий играла подпольная печать до 1917 г. и “самиздат” до 1985 г. Вместе с тем критическая публикация в государственных СМИ при Советской власти иногда решала судьбы министров и предгорисполкомов (мэров). В период горбачевской перестройки именно печать, радио и телевидение помогли Горбачеву мобилизовать общественное мнение на поддержку реформ, а затем Ельцину - отстранить Горбачева и “распустить” СССР. Почти полное отсутствие реальных и свободных выборов (как подтасовки на российских выборах, так и назначаемость большинства ветвей власти и избиркомов в РТ и неконкурентность выборов президента республики) при монополизации телевидения в руках властей резко девальвируют роль печатного слова. Лишь изредка (когда это надо кому-то из правящего клана) СМИ используются для дискредитации и снятия отдельных политических деятелей. Неслучайно “разоблачение похождений” очередного министра финансов РФ произошло сразу после его заявлений о недопустимости сохранения несоответствия Конституций 20 из 21 республик РФ федеральной Конституции.

Г) КВАЗИПАРТИЙНЫЕ СУБЪЕКТЫ:

Конечно, все мы знаем, что основными субъектами политического процесса, конкурирующими в борьбе за власть при развитом политическом строе, являются реальные субъекты инфраструктуры и прежде всего партии, а не группы интересов и давления, которые самостоятельно не борются за власть, лишь влияя на нее. Поэтому многим социальным субъектам хотелось бы иметь “свои” политические партии. Но процесс партогенеза весьма сложен и не все группы, претендующие на власть, способны сразу или даже в принципе стать реальными кратосами. Многие задерживаются или застывают на этапе протопартийных или квазипартийных объединений. Что это такое и какую роль в политике они играют?

Чтобы понять их место в политической инфраструктуре, мы предлагаем подразделение кратических субъектов инфраструктуры на следующие категории:

1) реальные субъекты, охватывающие:

а) политические партии, а также метапартийные объединения, т.е. разнообразные коалиции партий, их альянсы, блоки, не являющиеся столь же долговечными, как партии;