Уголовная ответственность за кражу

Размещено на http://www.allbest.ru/

международный институт экономики и права

КАФЕДРА УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ ДИСЦИПЛИН

(наименование кафедры)

Выпускная квалификационная работа

на тему «Уголовная ответственность за кражу»

Студента Момотюка Сергея Александровича

отделение уголовно-правовое факультет юридический

Брест 2014 г.



Оглавление

Введение

Глава 1. История развития отечественного уголовного законодательства о краже

1.1 История развития отечественного уголовного законодательства Российской империи о краже

1.2 История развития отечественного уголовного законодательства советского периода о краже

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика основного состава кражи по Уголовному кодексу Республики Беларусь

2.1 Объективные признаки кражи

2.2 Субъективные признаки кражи

Глава 3. Квалифицирующие признаки кражи и отграничение кражи от смежных составов

3.1 Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки кражи

3.2 Отграничение кражи от смежных составов преступлений

Заключение

Список использованных источников



Введение

Актуальность темы дипломной работы. С начала действия Уголовного кодекса Республики Беларусь у судов возникал ряд вопросов при квалификации действий лиц, виновных в совершении краж, грабежей и разбойных нападений.

Пленум Верховного Суда Республики Беларусь не раз обращался к этой проблеме, давая судам необходимые разъяснения по применению уголовного законодательства об ответственности за посягательства на чужое имущество.

В 2007 году за совершение этого преступления было осуждено 57187 человек, в 2001 году - 67878, т.е. на 18,7% больше. Наибольшее число краж т грабежей, совершено при отягчающих обстоятельствах, причем наблюдается их рост: с 47986 осужденных в 1997 году до 56978 осужденных в 2001 году, или на 18,7%. Почти в два раза увеличилось число судимостей за грабежи, совершенные при особо отягчающих обстоятельствах (с 1284 человек до 3810 человек). Хотя, как отмечено, число осужденных за грабежи возросло, однако по отношению к числу всех осужденных практически не изменилось (5,6%, 5,5%).

Проведенное обобщение показало, что в правоприменительной практике у судов возникало и возникает в настоящее время немало неясных и спорных вопросов, связанных с квалификацией действий лиц, открыто посягающих на чужое имущество. Допускались и серьезные ошибки, влекущие незаконное осуждение граждан.

Вполне естественно поэтому, что тема данной дипломной работы остается актуальной.

Научная новизна предмета исследования предопределена отсутствием в юридической литературе монографических и иных исследований аналогичных проблем. В науке уголовного права известны фрагментарное освещение вопроса в источниках, датированных до начала ХХ в.

Результаты исследования и сделанные на их основе выводы могут служить основой для дальнейшего научно-теоретического и практического исследования как данной проблемы, так и досудебного производства в целом. кража уголовный ответственность преступление

Основные цели дипломной работы заключаются в:

- формировании выводов о необходимости дифференциации уголовно-правовой формы, а также выявленные закономерности возникновения, становления и развития института ответственности за кражу в уголовном праве;

- определении понятия кражи в уголовном праве Республики Беларусь, его сущности через призму истории;

-детальном анализе состава преступления;

- предложениях по совершенствованию правовой регламентации привлечения к ответственности за совершение такого преступления, как кража, и практики его применения.

Достижение поставленных целей предопределяет разрешение следующих общих и частных, теоретических и прикладных задач исследования:

1. определение теоретико-правовой основы возникновения и функционирования института уголовной ответственности за кражу, его исторических предпосылок и видов;

2. выявление сущности, правовой природы кражи;

3.детальный анализ состава преступления;

4. исследование теоретико-правовой и законодательной структуры кражи;

5. анализ вопросов привлечения к ответственности за совершение кражи и ее внутренних противоречий в судебной и следственной практике;

6. формулирование научной дефиниции, оснований и условий привлечения к уголовной ответственности за кражу;

7. выявление направлений и способов повышения эффективности деятельности судебных органов при квалификации преступлений против собственности;

8. обозначение возможностей практической реализации теоретических разработок, полученных в процессе исследования, в т. ч. Предложений по дальнейшему совершенствованию уголовного законодательства и практики его применения.

Объектом исследования в дипломной работе являются правоотношения, возникающие в процессе привлечения лиц к уголовной ответственности за совершение кражи.

Предметом исследования в дипломной работе является сам состав преступления - кража, а также следственная практика Республики Беларусь по привлечению к ответственности за совершение кражи.

В процессе исследования также применялись следующие методы познания объективной действительности: исторический, логико-юридический, сравнительного правоведения, системно-структурный и другие научные методы.

Характеристика источников для написания дипломной работы. В основу работы положены, во - первых, нормативные правовые акты: Конституция Республики Беларусь, Уголовный кодекс Республики Беларусь и т.д.

В ходе написания дипломной работы использовались труды ученых в области уголовного права Республики Беларусь, таких как: И. Лукашов, Э. И. Саркисова, С. Е. Данилюк, Э. Ф. Мичулис, А. А. Шардаков, И. С. Яцута и др.

Структура дипломной работы предопределяется предметом и объектом исследования, и состоит из введения, трех разделов с подразделами, заключения и списка использованных источников.



Глава 1. История развития отечественного уголовного законодательства о краже

1.1 История развития отечественного уголовного законодательства Российской империи о краже

Понятие, систему и отдельные виды преступлений против собственности невозможно правильно оценить без обращения к предшествующему законодательству. Начиная с древнейших времен нормы об имущественных преступлениях наряду с нормами о посягательстве на жизнь и здоровье составляли основу уголовного законодательства на любом этапе его кодификации. Российское законодательство не было исключением. На протяжении веков шло поступательное развитие этой важной группы норм. Определенным итогом данного процесса явилось издание XV тома Свода законов Российской империи, а затем, на его основе, первого российского уголовного кодекса - Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В нем значительное место занимали нормы об имущественных преступлениях («о преступлениях против имущества»).

Эти нормы с изменениями, внесенными в 1885 г., применялись до начала советского периода. Однако их излишняя казуистичность, архаичность, отставание от социально-экономического развития России ощущались уже в XIX в. Подготовка реформы уголовного законодательства заняла несколько десятилетий и завершилась принятием Уголовного уложения 1903 г. Этот кодекс в целом отличался высоким уровнем юридической техники, более строгой внутренней структурой, относительно небольшим объемом.

Так и не введенное в действие в большей своей части, Уложение 1903 г. тем не менее, повлияло на последующее развитие российского уголовного законодательства вплоть до наших дней. Многие положения Уголовного кодекса 1996 г., касающиеся преступлений против собственности, соединяет с Уложением 1903 г. своеобразный мост, перекинутый через законодательство советского периода.

В развитии системы имущественных преступлений в Уголовном уложении нашли отражение в первую очередь общие тенденции, характерные для кодификации российского уголовного законодательства на рубеже ХХ в. Стремление избавиться от излишней казуистичности норм, максимально упростить их видно из сопоставления соответствующих норм в старом и новом законодательстве. Так, «если в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. имелось около 60 статей, устанавливающих ответственность за различные виды краж, грабеж и разбой, то в Уложении 1903 г. таких норм всего девять» [12,с.56]. Существенно было сокращено число квалифицирующих обстоятельств в статьях об имущественных преступлениях. «Уложение о наказаниях изобиловало такими обстоятельствами: в статьях о корыстных имущественных преступлениях их насчитывалось около 70, а с учетом альтернативных признаков - свыше 100. Уложение 1903 г. ограничивалось всего 17 квалифицирующими признаками» [12,с.34]. Даже чисто количественное сравнение Уложения 1903 г. с действующим ныне Уголовным кодексом РФ показывает, что тенденция к переходу от чрезмерно казуистических норм к более общим оказалась весьма устойчивой в отечественном уголовном законодательстве.

Другой момент, также соответствующий общим особенностям Уложения 1903 г., относится к построению санкций за имущественные преступления. На фоне общего снижения репрессивности норм об имущественных преступлениях выделялись суровые наказания за насильственные виды похищения (разбой, включающий также насильственный грабеж, и вымогательство). Резко повышалась ответственность за многократный специальный рецидив (ст. 586, 587). Последнее положение в дальнейшем исчезло из отечественного законодательства.

Основу системы санкций за имущественные преступления Уложение 1903 г. составляло лишение свободы различных видов и сроков, однако предусматривался и денежный штраф (пеня).

Одним из недостатков Уложения о наказаниях 1845 г., по мнению редакционной комиссии, были чрезмерно жесткие рамки санкций, не оставлявшие простора для учета индивидуальных особенностей конкретного преступления. Например, в зависимости от того, в который раз совершалась кража, она наказывалась заключением в арестном доме на срок от трех с половиной до четырех лет, от четырех лет до четырех с половиной и т.д.

Профессор В. В.Есипов с удовлетворением отмечал, что с новым Уложением прежняя, чисто механическая, такса наказаний прекратила свое существование. «И совершенно основательно: современное истинно «правовое» государство должно было быть не аптекою, где на аптекарских весах взвешивают проступки и соответствующие им наказания, не таможнею, где взимают строго определенные штрафы за переход границы дозволенного, - оно должно быть прежде всего источником любви и попечения, в котором нравственно нездоровые, порочные члены общества находили бы исцеление и очищение, а не смерть и уничтожение. Ко всему этому, насколько возможно, стремится и наш новый кодекс 1903 года» [13,с.65].

В установлении более широких рамок между максимумом и минимумом санкций прогрессивные российские юристы видели расширение возможностей для индивидуализации наказания, большее доверие к суду в деле выбора вида и меры наказания. И в наше время широкие пределы наказуемости имущественных преступлений (главным образом путем применения альтернативных санкций) следует рассматривать в качестве достоинства Уголовного кодекса РФ.

Составители Уложения 1903 г. исходили из наличия родового понятия «похищения» или «имущественного хищничества», близкого к современному общему понятию хищения. В историческом обзоре русского и зарубежного законодательства, вплоть до Уложения 1845 г., отмечалось, что сложившиеся историческим путем различия между отдельными видами похищения покоятся на малосущественных оттенках такой преступной деятельности, в связи с чем в первоначальном проекте предполагалось объединить все случаи похищения чужого имущества «в одно общее понятие имущественного хищничества» [15,с.28]. Это поддержали многие юристы, в том числе немецкие ученые. Однако в дальнейшем было признано, что подобное решение, «хотя и правильное теоретически, было бы чересчур резким и потому нежелательным уклонением от действующей системы». На этом частном примере видно бережное отношение составителей Уложения 1903 г. к сохранению правовых традиций, стремление избежать ненужной их ломки.

И все же система имущественных преступлений в проекте Уложения 1903 г. подверглась пересмотру, главным образом в направлении ее укрепления и упрощения. «Не подлежит никакому сомнению и подтверждается всеми полученными Комиссией замечаниями, что усвоенное действующим законодательством деление имущественных хищений представляется чересчур дробным и нуждается в возможном упрощении» [13,с.32].

Система корыстных имущественных преступлений в Уложении 1903 г. выглядит следующим образом. Центральное место занимают нормы о похищении, которое предполагает, по мнению комментаторов, нарушение права не только собственности на вещь, но и фактического обладания ею.

Видами похищения, согласно гл. 32 Уложения, являются воровство, разбой и вымогательство. Воровством признается тайное или открытое хищение чужого недвижимого имущества с целью присвоения. Похищение имущества посредством насилия над личностью (включая, в частности, приведение в бессознательное состояние) признается разбоем (ст. 589). К похищению относилось и вымогательство, признаки которого в основном сохранились неизменными до нашего времени. За пределами похищения остались необъявление о находке, присвоение вверенного имущества и злоупотребление доверием, поскольку, по принятой законодателем концепции, указанные деяния не нарушают фактического обладания вещью. В отдельную главу выделялись нормы о мошенничестве, при этом авторы исходили из того, что обманная деятельность может быть средством не только похищения чужого движимого имущества, но и преступного приобретения вообще всяких имущественных прав. Здесь законодатель оказался не вполне последователен, поскольку и вымогательство может быть средством приобретения таких прав и различных выгод имущественного характера, что не помешало объединить его в одну главу с воровством и разбоем.

Закрепленная в Уложении 1903 г. система видов (форм) хищения (похищения) повлияла на все последующее развитие законодательства об имущественных преступлениях.

Представляет интерес решение вопроса о влиянии стоимости похищенного на ответственность. Русская правовая традиция долгое время игнорировала возможность дифференциации уголовной ответственности в зависимости от стоимости похищенного. К моменту создания Свода Законов 1832 г. только один источник - Воинский устав Петра I - знал такое деление (до 20 руб. и более).

«Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (и последующие редакции) под влиянием германского права разделило кражу на 6 степеней в зависимости от цены украденного (до 1 руб. 50 коп.; от 1 руб. 50 коп. - до 3 руб.; 3 руб. - 4 руб. 50 коп.; 4 руб. 50 коп. - 6 руб.; 6 руб. - 30 руб., свыше 30 руб.)» [16,с.121]. Подобное жесткое и чересчур дробное деление вызывало возражение против самого принципа, компрометировало его. Поэтому в первоначальном проекте Уложения 1903 г. предполагалось отказаться от такого построения норм об имущественных преступлениях. Но, исходя из практических соображений, решено было этот принцип сохранить, но в усовершенствованном виде. «Если не делать различия в наказуемости присвоения и похищения чужого имущества по стоимости последнего, то в таком случае пришлось бы такие посягательства на всякую сумму считать простыми» [16,с.65]. Применение же наказания за простую кражу при очень крупной сумме хищения представлялось составителям безусловно недостаточным.

«В ст. 581 Уложения 1903 г. предусмотрена дифференцированная ответственность за воровство в зависимости от цены похищенного (до 50 коп.; от 50 коп. до 500 руб.; свыше 500 руб.)» [15,с.67]. К сожалению, данный подход не был воспринят первым Уголовным кодексом советского периода, а постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. вообще признало не имеющим значение размер хищения. В последующем законодательстве указанный принцип применялся только в отношении хищения социалистического имущества. Представляется необходимым в дальнейшем дифференцировать ответственность в зависимости от стоимости похищенного имущества, кому бы оно ни принадлежало, как это и было предусмотрено в проекте Уголовного кодекса РФ 1992 г. Не имея возможности здесь подробно рассмотреть квалифицирующие признаки хищений по Уложению, хотелось бы отметить, что наряду с совершением преступления несколькими лицами (обычно в сочетании с другими отягчающими обстоятельствами) закон особо выделял совершение хищения шайкой, признаками которой являлись, по мнению комментаторов, организованность и устойчивость. Таким образом, понятие «шайка» послужило прототипом организованной группы в современном понимании.

Среди особенностей Уложения 1903 г., касающихся имущественных преступлений, обращает на себя внимание введение привилегированного состава воровства: когда «виновный до провозглашения приговора, резолюции или решения о виновности добровольно возвратил похищенное или иным способом удовлетворил потерпевшего» (ст. 581). Придание добровольному возмещению ущерба значения особо смягчающего обстоятельства по делам о хищениях (вплоть до полного освобождения от ответственности) и в действующем законодательстве можно было бы использовать для стимулирования виновных к минимизации последствий своего преступления.

Подводя итог историко-правовому анализу развития законодательства об ответственности за кражу, следует сделать несколько выводов:

1.Ответственность за кражу была присуща правовой системе России на всех этапах ее исторического развития. Для белорусского же уголовного права понятие кражи является сравнительно молодым и «эксклюзивным».

2.Характерной чертой уголовного законодательства об ответственности за кражу было постоянное стремление законодателя дифференцировать ответственность за данное преступление, при этом традиционными основаниями дифференциации ответственности следует признать форму собственности на имущество, ставшее предметом кражи, размер похищаемого имущества, повторность или систематичность действий виновного, значимость имущества для потерпевшего;

1.2 История развития отечественного уголовного законодательства советского периода о краже

Октябрьская революция ознаменовала переход к новому социально-экономическому строю, при котором особое значение придавалось охране и укреплению социалистической собственности. Уже на второй день после переворота Декрет о земле установил: «Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом». Указание на необходимость борьбы с хищениями государственного имущества мы находим и в других декретах, изданных в 1917 - 1921 гг., т.е. до первой кодификации советского уголовного законодательства. В российской народной традиции резко отрицательное отношение к ворам, мошенникам, поджигателям и конокрадам уживалось со взглядом на казенное имущество как на бесхозное, не заслуживающее уважения.

До принятия первого советского уголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях против собственности с четко очерченными составами преступлений и соответствующими санкциями. Однако в некоторых декретах делались попытки сформулировать конкретные нормы. Так, «декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 июня 1921 г. «О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям» содержал подробный перечень уголовно наказуемых деяний» [23,с.30]. В их числе: незаконный отпуск товаров лицам, работающим в органах снабжения, заготовки и производства; сокрытие в целях хищения от учета предметов производства лицами административного и складского персонала; содействие хищениям и умышленное невоспрепятствование хищениям со стороны лиц, охраняющих складские помещения; получение заведомо незаконным путем товаров из государственных складов, баз, распределителей, заводов, мельниц, ссыпных пунктов в целях спекуляции и т.д. Все виды хищения наказываются лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, а при отягчающих обстоятельствах (многократность деяний, массовый характер хищений, ответственная должность виновного и др.) - расстрелом.

Аналогичные нормы предусматривались декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1921 г. «Об установлении усиленной ответственности для лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их». Декретом устанавливалась суровая ответственность вплоть до высшей меры наказания - расстрела для лиц, перевозивших грузы гужевым, водным и другим путем, а также наблюдавших за этими перевозками агентов, уличенных в хищении грузов в пути.

Что касается менее опасных хищений государственного имущества, а также краж, грабежа, мошенничества и других посягательств на личную собственность, то они также наказывались, о чем свидетельствуют статистические данные и отчеты Народного комиссариата юстиции, периодически издававшиеся «Ведомости справок о судимости». Поскольку с конца 1918 г. судам запрещалось ссылаться на дореволюционное законодательство, а новые нормы не охватывали всех имущественных преступлений, суды руководствовались по-прежнему революционным (социалистическим) правосознанием и отчасти традиционными правовыми представлениями об этих преступлениях и их видах. Таким образом, в рассматриваемый период были и имущественные преступления, и наказания за них, не хватало «только» соответствующих законов.

После принятия Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. ответственность за имущественные преступления стала определяться на основании соответствующих его статей.

Преступлениям против собственности в Особенной части Кодекса 1922 г. была посвящена гл. VI «Имущественные преступления». Предусматривалась ответственность за традиционные виды посягательств на отношения собственности, такие как кража, грабеж, разбой, присвоение или растрата, мошенничество, вымогательство, шантаж, умышленное истребление или повреждение имущества. Наряду с этими составами преступлений в главе имелись и такие, которые впоследствии были отнесены к другим разделам, с учетом объекта посягательства (покупка заведомо краденного, подделка документов, фальсификация, ростовщичество, самовольное пользование чужим товарным знаком).

Диспозиции большинства норм были описательными, содержали четкие признаки конкретных преступлений. «В примечании к ст. 187 УК РСФСР, устанавливавшей ответственность за мошенничество, давалось определение понятия «обман»: «Обманом считается как сообщение ложных сведений, так и заведомое сокрытие обстоятельств, сообщение о которых было обязательно»» [27,с.34]. Это определение не было воспроизведено в последующем законодательстве, но до настоящего времени играет важную роль в теории уголовного права и судебной практике.

Нормы о насильственных преступлениях против собственности (грабеж, разбой, вымогательство) не предусматривали дифференциации ответственности в зависимости от формы собственности.

Предусматривались два вида грабежа. Простой грабеж, т.е. «открытое хищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего или владеющего им, но без насилия над его личностью» карался принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года (ст. 182). Более опасным видом был «грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего», который карался лишением свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией (ст. 183). Выделение насильственного грабежа в самостоятельный состав преступления, к сожалению, не было воспринято последующим законодательством. Лишь в проекте Уголовного кодекса 1992 г. предлагалась и обосновывалась такая конструкция.

Для отдельных видов имущественных посягательств кодекс 1922 г. предусматривал повышенную ответственность при наличии квалифицирующих признаков (группа, промысел). Особенно много их было в ст. 180 о краже. Характерно, что иногда сочетание двух квалифицирующих признаков образовывало новый, еще более тяжкий признак. Этот прием в настоящее время не используется законодателем.

Важно отметить, что разработанная в первом советском уголовного кодексе система имущественных преступлений, равно как и описание отдельных составов, их квалифицирующих признаков были выполнены на высоком юридическом уровне и послужили основой для дальнейшего развития законодательства по борьбе с этими преступлениями. Многие формулировки этого Кодекса используются белорусским уголовным правом в настоящее время.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., изданный в соответствии с общесоюзными Основными началами 1924 г., сохранил преемственную связь с Уголовным кодексом 1922 г. Ни система имущественных преступлений, ни конструкция отдельных составов не претерпели существенных изменений. В соответствии с общими направлениями уголовной политики того времени Уголовный кодекс 1926 г. снизил санкции за имущественные преступления по сравнению с прежним уголовным кодексом.

В 30-е годы начался процесс усиления репрессивного характера многих уголовно-правовых норм. В числе первых законодательных новелл этого периода следует назвать постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» от 7 августа 1932 г. Это постановление, как акт высшей юридической силы, вошло в историю под кратким названием «закон от 7 августа 1932 г.». В преамбуле подчеркивалось, что «общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа» [27,с.58]. Задача укрепления социалистической собственности решалась путем установления самой суровой репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте, а также за хищение (воровство) кооперативного и колхозного имущества. В обоих случаях предписывалось применять в качестве меры судебной репрессии высшую меру социальной защиты - расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.

Установленные законом санкции были чрезмерно высокими и почти не оставляли возможности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. «Выражение «не ниже десяти лет» означало абсолютно определенную санкцию, поскольку согласно ст. 18 Основных начал 1924 г. и ст. 28 УК 1926 г. лишение свободы не могло назначаться на срок свыше десяти лет» [27,с.56]. Закон возродил ранее введенное ст. 180-а УК 1922 г. родовое понятие хищения, однако границы его представлялись в то время слишком размытыми. Специальными законодательными актами и директивными указаниями в 1933 - 1934 гг. применение Закона от 7 августа 1932 г. было распространено на такие действия, которые хищениями не являлись (саботаж сельскохозяйственных работ, преуменьшение норм высева, уничтожение лошадей, умышленная поломка тракторов и машин, незаконное расходование гарнцевого сбора и др.).

Поскольку ни одна статья Уголовного кодекса 1926 г. об имущественных преступлениях не была отменена и изменена, возникла проблема соотношения этих норм с нормами Закона от 7 августа 1932 г. Эта проблема была в 30-е годы решена следующим образом: Закон от 7 августа стал применяться только к наиболее опасным видам хищения государственного, колхозного (кооперативного) или общественного имущества, независимо от способа совершения. Наиболее опасными признавались хищения, совершенные организованной группой, или в крупных размерах, или систематически. Менее опасные хищения социалистического имущества, как и преступления против личной собственности граждан, квалифицировались по соответствующим статьям Уголовного кодекса 1926 г.

Создавалось впечатление, что хищение отличается от других имущественных преступлений не способом нарушения отношений собственности, а масштабом деяния, размером причиненного вреда. Не случайно до сих пор в обыденном правовом сознании бытует ошибочное представление, будто особо крупная кража может быть названа хищением, а кража в небольших размерах - просто кражей. Термин «мелкое хищение» вошел в употребление только с 1955 г.

В годы Великой Отечественной войны был издан ряд законодательных актов, направленных на усиление ответственности за некоторые преступления против социалистической собственности, не подпадавшие под действие Закона от 7 августа 1932 г. Например, указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1942 г. «Об ответственности за хищения горючего в МТС и совхозах» было установлено наказание за это преступление в виде тюремного заключения на срок от трех до пяти лет. В некоторых случаях судебная практика шла по пути более широкого применения Закона от 7 августа 1932 г. по сравнению с довоенным временем, особенно когда это касалось хищения воинских грузов на транспорте (даже не в крупных размерах), тормозных ремней или щитов для снегозадержания. Одновременно происходило усиление ответственности за преступления против личной собственности. Однако это делалось не путем внесения изменений в Уголовный кодекс 1926 г., а расширительным толкованием некоторых квалифицирующих признаков имущественных преступлений применительно к условиям военного времени.

Так, «Пленум Верховного Суда СССР 8 января 1942 г. дал указание судам все кражи, совершенные с использованием условий военного времени, квалифицировать как наиболее опасный вид кражи личной собственности по п. «г» ст. 162 УК 1926 г. Практика относила к ним кражи во время воздушных налетов или обворовывание квартир эвакуированных жителей» [28,с.58]. В особо опасных случаях (групповое хищение, неоднократность, рецидив) такие преступления квалифицировались по аналогии как бандитизм (ст. 16 и 593 УК).

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 6 мая 1943 г. «О квалификации кражи личного имущества граждан, совершенной в местах общественного пользования» распространило действие п. «в» ст. 162 УК, где казуистично перечислялись некоторые места совершения краж («на вокзалах, пристанях, пароходах, в вагонах и гостиницах»), на все места общественного пользования. Практика относила к ним карманные кражи, совершенные в трамвае или в очереди за хлебом.

После окончания войны приведенные указания, рассчитанные на военный период, утратили силу. Вновь обострилась проблема чрезмерно мягких санкций за преступления против личной собственности и большого разрыва между наказуемостью преступлений против разных форм собственности. Эта проблема была своеобразно решена в указах Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.

Указы установили суровую ответственность за преступления против собственности, сохранив дифференцированный подход к охране различных форм собственности. При этом разрыв между наказуемостью хищений социалистического имущества и преступлений против личной собственности граждан был сокращен путем резкого повышения санкций за последние. «По указу «Об уголовной ответственности за хищение государственного имущества» кража, присвоение, растрата или иное хищение государственного имущества наказывались лишением свободы, заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от семи до десяти лет с конфискацией имущества или без конфискации (ст. 1). Хищение, совершенное «повторно, а равно совершенное организованной группой (шайкой) или в крупных размерах» наказывалось лишением свободы на срок от 10 до 25 лет с конфискацией имущества (ст. 2). Те же действия в отношении колхозного, кооперативного или иного имущества наказывались по ч. 3 и 4 ст. 2 Указа несколько меньшими сроками заключения. Одновременно было впервые введено наказание за недонесение о хищении при отягчающих обстоятельствах (ст. 5)» [28,с.35].

По Указу «Об усилении охраны личной собственности граждан» наказание за кражу личного имущества граждан составляло от пяти до шести лет лишения свободы, а при отягчающих обстоятельствах («Кража, совершенная воровской шайкой или повторно») - от шести до десяти лет. За разбой устанавливалось наказание в виде лишения свободы на срок от 10 до 15 лет с конфискацией имущества, а при отягчающих обстоятельствах - от 15 до 20 лет с конфискацией имущества. При этом были изменены понятия кражи и разбоя. Кражей стало называться тайное или открытое хищение имущества. Разбой же определялся в Указе как «нападение с целью завладения чужим имуществом, соединенное с насилием или угрозой применения насилия». При этом характер насилия не указывался. Оно могло быть и не опасным для жизни и здоровья, поскольку среди квалифицированных видов этого преступления предусматривался «разбой, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой смертью или тяжким телесным повреждением».

Нормы общесоюзных указов от 4 июля 1947 г. не были инкорпорированы в текст Уголовного кодекса РСФСР (в это время активизировалась подготовка Уголовного кодекса СССР). Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г. был утвержден перечень статей Уголовного кодекса РСФСР, которые не подлежали применению. Хищение государственного или общественного имущества, совершенное в любой форме, квалифицировалось по Указу от 4 июля 1947 г. Что касается преступлений против личной собственности, то по Указу квалифицировались только кража и разбой, а в отношении остальных продолжал действовать Кодекс 1926 г. Это породило новую диспропорцию в санкциях. Так, если кража личного имущества могла повлечь наказание до 10 лет лишения свободы, а разбой - до 20 лет, то максимум санкции за мошенничество составлял 2 года, а за вымогательство - 3 года.

Суровость указов выражалась не только в огромных сроках лишения свободы (на фоне отмены смертной казни за хищение это не так поражало), но и в сокращении возможности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Хищения социалистического имущества наказывались независимо от их формы. Минимальные размеры санкций по обоим указам были завышены. Суды были вынуждены чаще прибегать к назначению ниже низшего предела санкции и к условному осуждению, а в последние годы существования указов такая практика стала преобладать. Не способствовало дифференциации ответственности и сокращение квалифицирующих признаков, а также изменение их содержания. К крупному размеру хищения была приравнена по наказуемости простая повторность. В то же время упоминавшийся в указах квалифицирующий признак совершения хищения организованной группой (шайкой) «Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 28 мая 1954 г. истолковал расширительно как совершение преступления «по предварительному сговору организовавшейся для этой цели группой лиц». Попытки толкования этого признака на основе традиционного представления о шайке (организованной группе) были отвергнуты как «вредные и порочные»» [28,с.121].

Принятие в 1958 г. новых Основ уголовного законодательства и проявившаяся в этот период тенденция к укреплению принципа законности в борьбе с преступностью нашли отражение и в нормах Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. об ответственности за имущественные преступления. Но еще сохраняла силу одна из важнейших идеологических догм социализма - о преимущественной охране уголовным законом всего государственного и общественного и о второстепенном значении защиты личности и ее интересов. В силу этой концепции аналогичные преступления против социалистической и личной собственности были размещены в различных главах Уголовного кодекса. Глава вторая «Преступления против социалистической собственности» располагалась сразу же после главы «Государственные преступления», а глава о преступлениях против личной собственности граждан была отнесена на пятое место.

Приоритет защиты социалистической собственности скрупулезно соблюдался и в установлении санкций за одинаковые преступления как простого вида, так и квалифицированные. Так, максимум наказания за простую кражу государственного или общественного имущества составлял три года лишения свободы, а за такую же кражу личного имущества - два года. Наиболее тяжкий вид хищения социалистического имущества путем кражи наказывался 15 годами лишения свободы с конфискацией имущества, а после введения 25 июля 1962 г. ст. 93.1 УК за кражу и другие хищения в особо крупных размерах могла быть применена смертная казнь. Максимум же наказания за кражу личного имущества составлял 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Среди форм хищения социалистической собственности были предусмотрены присвоение, растрата и хищение путем злоупотребления служебным положением. Кража вновь была выделена самостоятельный состав преступления как разновидность хищения, отличающаяся способом совершения.

Переход к рыночной экономике, закрепление в Конституции Республики Беларусь принципа равной правовой охраны всех форм собственности сделали нетерпимым такое положение.

Таким образом, установление единых стандартов ответственности за кражи государственного и частного имущества, обусловленное построением рыночных отношений как в России, так и в Республике Беларусь, не является характерным для истории права.

В истории законодательства об ответственности за кражу есть ряд моментов, которые могут быть востребованы в современной ситуации (дифференциация ответственности и особый процессуальный порядок ее реализации в случае совершения семейной кражи, усиление охраны государственной собственности).



Глава 2. Уголовно-правовая характеристика основного состава кражи по Уголовному кодексу Республики Беларусь

2.1 Объективные признаки кражи

Объективными признаками преступлений против собственности, в том числе кражи, являются признаки таких элементов состава преступления как объект и объективная сторона.

К признакам объекта кражи относятся: родовой объект, видовой объект непосредственный объект и предмет преступления. Признаками объективной стороны кражи являются: деяние, последствия, причинно- следственная связь и способ.

Под хищением понимается «умышленное противоправное безвозмездное завладение чужим имуществом или правом на имущество с корыстной целью, совершенное любым из девяти перечисленных в законе способов хищения» [2,прим.]. Уяснение общих признаков хищения позволяет более глубоко и полно анализировать конкретные формы хищения (кражу, грабеж, разбой, вымогательство и др.), способствует более точной квалификации хищений, их отграничению от других сходных преступлений.

Родовым объектом является экономика Республики Беларусь в целом, поскольку в случае причинения вреда собственности конкретного лица опосредовано причиняется вред всей экономике. Однако в данном случае причинение вреда экономике специально не охватывается умыслом виновного.

Родовой объект, хищения -- это общественные отношения собственности. Собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. Таким образом, объект хищения -- это общественные отношения владения, пользования и распоряжения имуществом.

Гражданский кодекс Беларуси в выделяет две формы собственности: государственную и частную. «Субъектами государственной собственности являются Республика Беларусь и административно-территориальные единицы. Субъектами частной собственности являются физические и негосударственные юридические лица» [4,ст.213]. Следовательно, непосредственным объектом хищения может быть либо государственная, либо частная собственность. Формы собственности равны перед законом и права всех собственников защищаются в равной мере как нормами уголовного права, так и других отраслей права.

Сфера имущественных отношений охраняется уголовным законом. Как определил Уголовный кодекс Республики Беларусь, предметом хищения является имущество. В уголовном праве под имуществом, которое можно похитить, понимаются предметы, т.е. то, что обладает материальными признаками или, иначе говоря, то, что осязаемо. Такими предметами являются вещи.

Что такое вещь с точки зрения закона?

Вещи бывают недвижимые и движимые. «К недвижимым вещам (недвижимому имуществу, недвижимости) относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, т.е. объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно (в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения)» [4,ст.130]. К недвижимым вещам относятся также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Законом к недвижимым вещам может быть отнесено и иное имущество.

Вещи, не относящиеся к недвижимости, включая деньги и ценные бумаги, признаются движимым имуществом.

Легко уяснить, что является предметом, если знать, что не рассматривается как предмет хищения и что поэтому похитить нельзя. Так, с точки зрения уголовного закона, нельзя украсть плод человеческой мысли - интеллектуальную собственность.

В п. 1 примечания к гл. 24 УК Республики Беларусь в качестве предмета хищения названы: имущество и право на имущество. В Гражданском кодексе Республики Беларусь (далее-ГК) понятие «имущество» применительно к отдельным ситуациям имеет различное содержание. Так, в ст.ст. 282--284 ГК Республики Беларусь, регламентирующих способы защиты права собственности, под имуществом понимается совокупность вещей. В ст.ст. 23, 52, п. 1 ст. 315 ГК Республики Беларусь, предусматривающих ответственность юридического или физического лица и раскрывающих специфику требований кредитора, в понятие имущества включаются вещи и имущественные права. В ст. 1033 ГК Республики Беларусь, регулирующей наследственные отношения, термин «имущество» подразумевает совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей.

В уголовном праве под имуществом как предметом посягательства понимается вещь. «Имущество как предмет посягательства -- это юридическая категория, учитывающая определенные полномочия собственника: права владения, пользования или распоряжения принадлежащим ему имуществом» [14,с.98]. При этом в качестве предмета хищения, как правило, не могут выступать имущественные права и имущественные обязательства.

Предметом хищения может быть только вещь, имеющая определенную экономическую ценность, т.е. способная удовлетворить определенные потребности человека, обладающая потребительской стоимостью, и в которой в определенной мере овеществлен человеческий труд, обладающая меновой стоимостью. Вещь, не способная удовлетворить определенные человеческие потребности, не может являться предметом преступного посягательства, в виду ее невостребованности.

Предметом хищения могут быть неделимые и сложные вещи, главная вещь и ее принадлежность, плоды, продукция, домашние животные.

Хищение недвижимых вещей имеет свои особенности, поскольку правовой режим недвижимого имущества отличается от правового режима движимого имущества. Объекты природы в их естественном состоянии являются объектами собственности государства.

Предметом хищения могут быть деньги и ценные бумаги. Под деньгами следует понимать национальную и иностранную валюту, находящуюся в обращении в качестве законного средства платежа. Национальной денежной единицей Республики Беларусь является белорусский рубль, обязательный к приему по нарицательной стоимости на всей территории Республики Беларусь.

«Под иностранной валютой понимаются: денежные знаки в виде банкнот, казначейских билетов, монет, находящиеся в обращении и являющиеся законным платежным средством в соответствующем иностранном государстве или группе государств, а также изъятые или изымаемые из обращения, но подлежащие обмену денежные знаки иностранных государств; средства на счетах в денежных единицах иностранных государств и международных денежных или расчетных единицах. Денежные знаки, изъятые из обращения, могут быть предметом хищения лишь в ситуации, когда они представляют нумизматическую, историческую, художественную или научную ценность» [17,с.68].

Ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и (или) обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении.

Право на имущество (движимое или недвижимое) как юридическая категория отражает полномочия собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом.

Предметом хищения может являться имущество, частично или полностью изъятое из гражданского оборота на основании предписаний закона. Хищение огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ, а также хищение радиоактивных веществ или наркотических средств и психотропных веществ либо сильнодействующих или ядовитых веществ нарушает не только отношения собственности, а главным образом государственное управление в сфере общественной безопасности или охраны здоровья населения.

Собственность это важнейшее экономическое материальное отношение, имеющее исключительное значение в жизнедеятельности граждан, общества, государства. Отношения собственности в совокупности образуют экономический базис государства.

«Стоимость похищенного не влияет на квалификацию преступления и лицо не может быть освобождено от уголовной ответственности с привлечением к административной за мелкое хищение, поскольку данное деяние характеризуется высокой степенью общественной опасности, обусловленной способом совершения преступления данного вида» [18,с.125].

Большое значение для правильной квалификации действий виновного при краже имеет вопрос о правовом статусе похищаемого имущества, его принадлежности к различным формам собственности. Например, государственное, муниципальное, частное или иное имущество может быть похищено у отдельных лиц, если оно было им вверено для определенных целей (перевозки, ремонта и т.п.). Точное установление, каким имуществом хотел завладеть преступник, позволяет правильно решить вопрос о правильной квалификации содеянного и возмещении ущерба. Имущество как предмет преступного посягательства при краже должно быть чужим по отношению к похитителю. Чужое имущество как предмет кражи - это имущество, не принадлежащее виновному, причем он не имеет ни действительного, ни предполагаемого права на распоряжение этим имуществом как своим собственным.

Это не означает, что имущество в момент его хищения обязательно должно находиться у его собственника. «Оно может быть во временном владении, ведении или под охраной другого лица. Хищение находящегося у отдельных лиц государственного, муниципального, частного и др. имущества должно рассматриваться как посягательство на соответствующий вид собственности. Одного факта присутствия кого бы то ни было недостаточно для наличия в преступлении состава кражи. Так, например, не будет кражей хищение имущества в присутствии других лиц из вагона железной дороги, из палатки, где продаются товары, когда похититель делает вид, что выполняет служебные обязанности или берет имущество по поручению собственника или владельца» [19,с.56].

Предмет хищения должен быть не только материален, но и иметь стоимость. Если вещь не обладает стоимостью, незаконное завладение ею нельзя назвать хищением. Категория стоимости - сугубо экономическая. Наличие стоимости означает, что в предмет «вложен» труд. Отсюда вытекает, в частности, что не всякое имущество, пусть даже оно относится к вещам, может быть предметом хищения (например, лес, объекты животного мира).

Объективная сторона кражи представляет собой противоправные ненасильственное тайное и безвозмездное завладение (изъятие и обращение) чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие материальный ущерб собственнику или иному владельцу имущества. Таким образом, обязательными признаками объективной стороны кражи являются: преступное деяние, преступное последствие, причинная связь между ними, способ совершения преступления. Общественно опасное (преступное) деяние выражается в изъятии и обращении имущества в пользу виновного или других лиц. Общественно опасное (преступное) последствие характеризуется уменьшением фондов собственника, лишением его фактической возможности владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом, вследствие чего причиняется прямой, реальный ущерб объекту преступления. Предмет кражи не терпит ущерба. Размер причиненного ущерба определяется стоимостью похищенного имущества.

Определяющим квалификацию хищения как кражи является тайный способ завладения чужим имуществом. В этой связи рассмотрим основные признаки, характеризующие «тайность» кражи с точки зрения уголовно-правового содержания объективных действий, составляющих сущность данного явления.

1. Хищение осуществляется в отсутствии потерпевшего или иных лиц (т.е. в отсутствии на месте совершения преступления очевидцев).

Полное отсутствие очевидцев наиболее ярко характеризует существо кражи как тайного похищения чужого имущества, при котором «вор стремится в процессе завладения имуществом избежать визуального контакта с кем бы то ни было, включая не только собственника имущества или его владельца, но и посторонних лиц, которые могут воспрепятствовать совершению преступления и изобличить преступника в качестве очевидцев содеянного» [20,с.72].

Данный признак наиболее часто встречается на практике, когда кража происходит при полном отсутствии очевидцев, например, из неохраняемого склада, автомобиля, стоящего во дворе дома, из дачного домика, из квартиры, в которую вор, взломав замок, проник в отсутствии хозяев и т.д. Кражей также будет считаться хищение имущества, временно оставленного без присмотра в доступном месте. «Судебно-следственная практика по этому признаку квалифицирует и завладение имуществом у убитого человека, если умысел на кражу (хищение) возник после совершения убийства, а оно совершено не по корыстным, а по каким-либо другим мотивам» [21,с.89].

Как кражу следует рассматривать и случаи противоправного завладения имуществом лицом, не наделенным определенными правомочиями по имуществу, а по роду своей деятельности имеющим лишь доступ к этому имуществу (сторож, водитель, рабочий, служащий и т.д.). Так, согласно п. 18 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» «похищение лицом имущества, переданного ему по количеству или весу с возложением обязанностей отчитаться за него (сторожем, охранником, шофером и т.п.), должно квалифицироваться по ст. 211 УК. Если же имущество такому лицу по количеству и весу не передавалось, то при похищении имущества в силу доступа к нему по роду выполняемой работы его действия подлежат квалификации по ст. 205 УК.» [5,п.18]

2. Хищение осуществляется в присутствии потерпевшего или посторонних лиц, но незаметно для них.

Кража может быть совершена не только в отсутствии, но и в присутствии потерпевшего, если он не знал и не мог знать, что его имущество похищается. В указанной ситуации виновный также может совершать хищение в присутствии других людей, которые являются для него посторонними, чужими. Однако в силу различных обстоятельств эти люди не видят, не наблюдают факт совершения преступления (например, в силу давки в общественном транспорте или на рынке, где совершается карманная кража, по причине сна, алкогольного или наркотического опьянения, нахождения в обмороке и т.д.). Здесь потерпевший или иные лица объективно не могут осознавать значения и смысла происходящего криминального события.