Уголовная ответственность за кражу

Тайность кражи также может быть обеспечена особой ловкостью преступника, использованием разнообразных приемов и способов для отвлечения внимания собственника имущества и т.д. Такой способ завладения имуществом требует от вора больших усилий, т.к. лишение присутствующих лиц возможности наблюдать факт похищения их личного имущества нередко достижимо благодаря особому мастерству преступника.

Иногда виновный использует различные обманные уловки с целью облегчения или обеспечения возможности беспрепятственного завладения чужим имуществом (например, лицо берет для осмотра какую-либо вещь, а затем незаметно подменяет ее схожей, но малоценной). Здесь обман используется не как способ, а как средство совершения преступления (обман лишь скрывает тайное похищение имущества, но не служит способом завладения им). К таким ситуациям относятся: проникновение лица в квартиру под обманным предлогом в качестве представителя различных организаций (соцзащиты, медицинского работника, слесаря, сантехника и т.д.); взятие телефона для «временного звонка» с последующим его похищением; установление знакомств с гражданами на вокзалах, в торговых павильонах, ресторанах, вхождение в доверие к ним и использование этого обстоятельства для завладения вещью в момент ее оставления без присмотра и т.д.

Следует также обратить внимание на то обстоятельство, что согласно п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» «действия, начатые как кража или мошенничество, обнаруженные потерпевшим или другими лицами и, несмотря на это, продолженные виновным с целью завладения имуществом или его удержания, квалифицируются как грабеж, а при применении насилия опасного для жизни или здоровья либо угрозы применения такого насилия как разбой» [5,п.7].

В данной ситуации очень важно иметь в виду, что примененное лицом насилие может быть каким-то образом связано с совершаемой им кражей или покушением на нее, но никоим образом не может являться средством завладения имуществом. То есть «насилие, которое предшествует или сопровождает хищение или совершается после него, но не стоит в причинной связи с самим переходом имущества к виновному не может выступать признаком объективной стороны кражи (иначе говоря, о перерастании одного преступления в другое можно говорить только тогда, когда первое деяние не имеет признаков оконченного преступления)» [22,с.154].

Правила квалификации в подобных случаях следующие:

а) в случае, когда преступник обнаружен собственником или иным лицом, и он, осознавая это обстоятельство, прекращает хищение (бросает имущество) и пытается скрыться - его действия образуют покушение на кражу;

б) в случае, когда преступник обнаружен собственником или иным лицом, и он, осознавая это обстоятельство, продолжает совершать действия по завладению имуществом, похищение, начавшееся как тайное, перерастает в открытое;

в) в случае, когда преступник обнаружен собственником или иным лицом, и он, осознавая это обстоятельство, продолжает совершать действия по завладению чужим имуществом, применяя при этом насилие к лицу, попытавшемуся воспрепятствовать хищению с целью окончательного завладения имуществом или его удержания - его действия должны квалифицироваться как насильственный грабеж или разбой (в зависимости от характера применяемого насилия);

г) в случае, когда преступник применяет насилие к собственнику или иным лицам не с целью завладения имуществом, а по причине избежания задержания или сокрытия с места совершения преступления - его действия подлежат квалификации как кража и преступление против жизни или здоровья (в зависимости от характера наступивших последствий).

«Судебно-следственной практике известны случаи, когда молодые люди похищали головные уборы у лиц, находящихся в кабинетах общественных туалетов, в позднее время, подходя сзади, вырывали у женщин из рук сумочки и убегали. Сложившаяся практика предлагает квалифицировать такие действия как грабеж, а не как кражу. В данном случае потерпевший осознает начальный процесс завладения имуществом, достаточно объективно воспринимает происходящее (хотя может и не видеть лица преступника)» [24,с.28].

3. Хищение осуществляется в присутствии посторонних лиц, однако они не понимают характера совершаемых действий и значения происходящего.

При указанном обстоятельстве, присутствующие при совершении хищения лица наблюдают факт завладения имуществом, однако в силу различных причин правильно не понимают происходящее и не могут дать надлежащую оценку содеянного.

Зачастую в прокурорско-следственной практике к таким ситуациям относят: хищение имущества в присутствии малолетних или невменяемых; завладение имуществом у пьяных лиц, которые в силу высокой степени опьянения (алкогольного или наркотического) не осознают характера производимых с ними действий в силу создавшейся обстановки; хищение имущества под видом законного владельца (например, при разгрузке фуры, преступник под видом грузчика берет какую-либо тару и обращает ее в свою пользу). В рассматриваемых случаях преступник просто пользуется ситуацией, когда окружающим неясно, кому именно принадлежит та или иная вещь. Тем не менее, для признания хищения тайным важно установить, что в таких ситуациях очевидцы не осознавали преступного характера совершаемых виновным действий.

Так, «С. ехавший в электричке, заметил, что сидящий с ним на одной лавке пассажир уснул. Над головой С. висела сумка уснувшего пассажира. Решив похитить сумку, он снял ее с крючка и перешел в другой вагон. В сумке находилась меховая шапка, бутылка водки, продукты и прочие вещи. Это хищение произошло на глазах у многих пассажиров, но они не обратили внимание на происходящее (у некоторых создалось впечатлении, что человек берет с крючка свою сумку). Именно на это обстоятельство и рассчитывал виновный. Его действия представляли собой кражу, за что и был осужден» [9,с.33].

В подобных ситуациях хищение действительно заметно для других лиц, но они в силу обстановки (сложившихся обстоятельств) не могут сознавать неправомерный характер действий виновного. Оценка происходящего здесь дается исходя из субъективного представления виновного:

а) если лицо считает, что совершает хищение в отсутствии других лиц или незаметно для них или же эти лица не могут осознавать характер его действий, то имеет место кража;

б) если лицо ошибочно полагает, что оно совершает хищение открыто (на глазах у посторонних), то содеянное следует рассматривать как покушение на грабеж.

Совершая кражу указанным способом, преступник также может действовать используя третьих лиц, не понимающих сути событий, непосредственно предшествующих завладению имуществом. Судебной практике известны случаи, когда похититель просит третье лицо помочь принести якобы принадлежащие ему вещи, находящиеся на расстоянии временно без присмотра. Не осознавая противоправности чужих действий, третье лицо оказывает такого рода «услугу» из чисто добрых побуждений, совсем не понимая факта совершения преступления (кражи), будучи орудием совершения преступления.

Нередко, похищая имущество указанным способом, виновное лицо может использовать различные обстоятельства, сложившееся на момент совершения преступления, а может, с целью введения посторонних лиц в заблуждение относительно правомерности своих действий использовать различные средства (например, путем демонстрации определенных документов, использования специальной одежды или транспорта), тем самым, создавая впечатление законности происходящего (вор садится за руль стоящей без присмотра автомашины и уезжает).

4. Хищение осуществляется при непосредственном наблюдении посторонних лиц (понимающих и правильно оценивающих характер содеянного), но не обнаруживающих себя виновному.

В данном случае завладение имуществом происходит в присутствии собственника имущества или иных лиц, понимающих противоправный характер действий виновного, но последний добросовестно заблуждается, совершая хищение, он полагает, что действует незаметно для них. Нередко свидетели действий образующих кражу, правильно понимают характер совершаемого события, но по каким-либо причинам не хотят обнаруживать своего присутствия. Так, женщина, видящая совершение кражи, опасается мести со стороны преступника, либо проходящий мимо места совершения преступления мужчина не хочет быть вовлеченным в качестве свидетеля в длительный процесс предварительного следствия или судебного разбирательства.

Однако «если на месте совершения хищения присутствуют лица, наблюдающие за происходящим и об этом факте заведомо известно виновному, то такого рода действия необходимо расценивать как открытое завладение имуществом. В случае же, когда потерпевший или иные лица вмешиваются и пытаются предотвратить преступление, то при прекращении совершения похищения виновным (но до момента завладения имуществом) ответственность должна наступать как за покушение на кражу» [25,с.32].

Тайность хищения обосновывается в подобных ситуациях не в силу физической стороны совершенных действий, а в силу тайности их подлинного смысла. Таким образом, кража всегда остается таковой до тех пор, пока, по мнению виновного, завладение имуществом происходит тайно, хотя фактически все было наоборот (его действия были замечены собственником или третьими лицами). В случае же, когда виновным было задумано и совершалось открытое завладение чужим имуществом, однако в действительности по обстоятельствам не зависящим от воли виновного (например, хищение было совершено в присутствии лица, не имеющего зрения) оказалось совершенным незамеченным, то содеянное необходимо рассматривать как покушение на грабеж.

5. Хищение совершается в присутствии каких-либо лиц, со стороны которых у виновного не возникает оснований опасаться противодействию и разоблачению.

В обозначенном признаке «тайности» кражи завладение имуществом осуществляется в присутствии различных лиц, не желающих препятствовать хищению или разоблачению виновного Преступник понимает и вполне осознает указанное обстоятельство. Следовательно, как утверждается в правовой литературе, в подобной ситуации процесс хищения происходит как бы в отсутствии других посторонних лиц, способных разоблачить и противодействовать преступной деятельности, т.е. завладение имуществом осуществляется субъективно тайно.

Так, в п. 4 постановления пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» обращено внимание, что «похищение имущества не является открытым, если совершено в присутствии лиц, со стороны которых у виновного не было оснований опасаться противодействию и разоблачению» [5,п.4].

«По приговору суда Ленинского района г. Минска М. и Н. признаны виновными в том, что по предварительному сговору между собой, имея умысел на хищение, через незакрытое окно открыто похитили из киоска коммерческой организации имущество. Определением судебной коллегии по уголовным делам Минского городского суда и президиумом этого же суда приговор оставлен без изменения, а принесенный протест оставлен без удовлетворения. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Беларусь по протесту заместителя генерального прокурора Республики Беларусь изменила состоявшиеся по делу решения в части квалификации действий М. и Н., указав в определении следующее. Суд первой инстанции признал, что осужденные намеревались тайно похитить чужое имущество из киоска. Из показаний М. и Н. следует, что возвращаясь поздно ночью с дискотеки, они увидели в одном из киосков незакрытое окошко и решили тайно похитить из него находящееся там имущество. Изъяв из киоска имущество, начали перекладывать его из карманов в полиэтиленовый мешок. В это время подошла возвращавшаяся вместе с ними с дискотеки их знакомая Д., и предложила вернуть все на место. Однако Д. они не послушались, вместе собрались идти домой, но были задержаны работниками милиции. Свидетель Д. в суде пояснила, что М. и н. провожали ее домой с дискотеки. Начала кражи она не видела, но подойдя к М. и Н. заметила, что они перекладывали вещи из карманов в пакет. Догадываясь, что эти вещи из киоска, сказала, что брать их не надо. Исходя из этого, судебные инстанции признали, что поскольку действия виновных начатые как кража, затем обнаруженные свидетелем Д. прекращены не были, то их следует квалифицировать как грабеж. Между тем, как указала судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Беларусь, по смыслу закона похищение считается открытым (грабежом), если виновный осознавал, что совершает его в присутствии потерпевших или других лиц, посторонних для виновного, рассчитывать на попустительство которых он не имел оснований. Как усматривается из материалов дела, М., Н. и свидетель Д. находились в дружеских отношениях, вместе были на дискотеке, т.е. для них Д. не была посторонним лицом. Следовательно, для М. и Н., похитивших имущество из киоска, не существовало опасности противодействия или разоблачения со стороны Д. При таких обстоятельствах их действия необоснованно квалифицированы как грабеж и подлежат переквалификации на статью, предусматривающую ответственность за кражу, совершенную по предварительному сговору группой лиц» [10,с.63].

Как видно из вышесказанного, вопрос о совершении тайного хищения (или напротив - открытого) разрешается правоохранительными и судебными органами на основе объективного и субъективного критериев оценки способа совершения преступления. Объективный критерий оценки способа хищения как тайного состоит в отношении к совершаемому противоправному деянию собственника или иных (посторонних) лиц, т.е. осознают ли они тот факт, что виновным совершается незаконное завладение чужим имуществом.

Субъективный критерий оценки способа хищения как тайного заключается в намерении самого преступника действовать скрытно (тайно), его убеждение быть незамеченным превалирует над всеми остальными. Тем не менее, субъективная убежденность лица в тайном характере своих действий должна основываться на определенных объективных предпосылках (полное отсутствие в месте совершения преступления каких-либо лиц, нахождение лица в состоянии сна, временная отлучка работника, в распоряжении которого находится имущество и т.д.). В случае, когда объективный и субъективный критерий не совпадают, правоприменительная практика при определении способа хищения (тайного или открытого) решающее значение отдает субъективному критерию. Однако если возникают сомнения при установлении способа хищения и их невозможно устранить, то они должны быть истолкованы в пользу обвиняемого (т.е. хищение в таком случае должно признаваться тайным).

Состав кражи по конструкции - материальный, т. к. преступное последствие в виде имущественного ущерба является обязательным признаком его объективной стороны. «Кража считается оконченной с момента действительного завладения имуществом, т.е. когда имущество изъято и виновный имеет реальную возможность пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению, когда изъятое имущество обращено в пользу виновного или других лиц» [26,с.44]. Момент окончания кражи не ставится в зависимость от того, удалось ли превратить в действительность имеющуюся реальную возможность пользоваться или распоряжаться чужим имуществом как своим собственным. Квартирные кражи следует признать оконченными с момента выноса имущества из помещения. При совершении краж с охраняемых объектов и территорий преступление считается оконченным с момента выноса имущества с территории таких объектов. Неудавшаяся попытка выноса (вывоза) имущества через проходную завода, комбината, фабрики образует покушение на кражу. Лица, содействовавшие выносу имущества, похищаемого с охраняемой территории, несут ответственность за соучастие в краже. Признание кражи оконченным или неоконченным преступлением определяется многими факторами, в том числе особенностями предмета хищения, намерениями виновного, сложившейся обстановкой происшедшего и т.д.

2.2 Субъективные признаки кражи

Кражи традиционно относятся к числу самых распространенных преступлений, причем не только в Республике Беларусь, но и в иных государствах, независимо от уровня их экономического развития. Их состояние во многом определяет уровень преступности в отдельно взятом государстве и в мире в целом, поскольку кражи причиняют вред всем слоям населения, организациям различных форм собственности и государству. Эти преступления негативно воздействуют на все сферы жизнедеятельности общества, т.к. посягают на право собственности как одно из важнейших гражданских прав и порождают неуверенность в стабильности экономического положения субъектов права.

Сущность кражи состоит в тайном похищении чужого имущества, где содержание преступных действий (как объективно, так и субъективно) выражается в том, что вор стремится избежать какого бы то ни было контакта с собственником (владельцем) имущества либо с иными лицами, которые могут воспрепятствовать преступлению или изобличить преступника. Противопоставляя тайное похищение открытому, уголовное законодательство исходит из того, что при открытом, явном завладении чужим имуществом преступник пренебрегает окружающими и проявляет больше дерзости, вследствие чего и наказание должно быть более тяжким.

Основными особенностями, характеризующими признаки кражи, являются следующие обстоятельства:

а) виновное лицо не имеет юридических правомочий в отношении похищаемого имущества (завладевая чужим имуществом, лицо осознает, что не имеет ни действительного, ни предполагаемого права на имущество, похищает его вопреки воле собственника);

б) виновное лицо использует ненасильственный способ завладения чужим имуществом;

в) виновное лицо, совершая хищение, стремится быть незамеченным (или же скрытыми могут оставаться его действия).

Диспозиция ст. 205 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее-УК) определяет кражу как «тайное похищение имущества» [2,ч.1ст.205].

С субъективной стороны любое хищение характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Лицо сознает, что в результате совершения им определенных действий чужое имущество переходит в его владение, и желает этого. Сознанием виновного охватывается противоправный и безвозмездный характер завладения имуществом. В содержание умысла входит также распознавание лицом соответствующей формы хищения, а также в соответствующих случаях понимание наличия квалифицирующих обстоятельств.

Субъективная сторона кражи характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Содержанием прямого умысла охватывается осознание общественно опасного характера противозаконного, безвозмездного, тайного завладения чужим имуществом, предвидение реальной возможности или неизбежности причинения в результате этого имущественного ущерба собственнику (иному законному владельцу имущества) и желание его наступления.

Обязательным признаком субъективной стороны хищения является корыстная цель. «В судебной практике цель признавалась корыстной при наличии следующих обстоятельств: лицо стремится извлечь материальную выгоду; эта цель удовлетворяется за счет изъятого имущества; лицо стремится обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, в чьей судьбе виновный заинтересован материально» [11,с.54]. Зачастую при совершении преступления его цель и мотив совпадают. Подобное характерно для корыстных преступлений. Корыстные побуждения формируют у субъекта специфическое содержание корыстной цели. В этой связи для понимания содержания некоторых элементов корыстной цели следует использовать определение корыстных побуждений, данное в п. 4 ст. 4 УК Республики Беларусь, где под ними понимаются «мотивы, характеризующиеся стремлением извлечь из совершенного преступления для себя или близких выгоду имущественного характера либо намерением избавить себя или близких от материальных затрат» [2,п.4ст.4]. Исходя из вышесказанного корыстная цель будет иметь место, если лицо стремится обратить похищенное имущество в свою пользу или пользу только близких, в чьей судьбе виновный заинтересован, а не любых иных лиц. Таким образом, в УК 1999 г. корыстная цель трактуется несколько уже, чем это явление понималось до сих пор в судебной практике.

При хищении наряду с корыстными мотивами в качестве сопутствующих могут иметь место и другие побуждения (хулиганские, месть и др.). В научной литературе высказывалось суждение, что «лицо может совершать хищение с корыстной целью и при этом руководствоваться некорыстными побуждениями» [27,с.89].

Корыстная цель -- это обязательный признак субъективной стороны любого хищения. Вместе с тем необходимо отметить, что отдельные соучастники хищения могут действовать, не преследуя корыстной цели. В подобной ситуации для привлечения к ответственности, например, за пособничество в хищении, достаточно установить, что умысел виновного лица был направлен на содействие завладению исполнителем чужим имуществом.

Кража является таким преступлением, при совершении которого вина преступника выражается только в форме прямого умысла и корыстной цели. Руководствуясь корыстным мотивом, он преследует цель незаконного извлечения наживы за счет чужого имущества. Совершая кражу, виновный осознаёт общественно опасный характер своих действий, направленных на открытое похищение чужого имущества, на которое он не имеет законного права, предвидит общественно опасные последствия этих действий и желает наступления ущерба для собственника или иного владельца имущества. В этом проявляется единство сознания и воли виновного, являющееся необходимым условием наличия субъективной стороны кражи.

Умысел при краже включает в себе сознание того, что похищаемое имущество принадлежит на праве собственности государству, организациям или гражданам. Волевой элемент умысла виновного при краже, заключающееся в желании завладеть чужим имуществом, определяет и цель его действий. «Лицо, совершающее тайное похищение чужого имущества, всегда преследует корыстную цель-извлечение имущественной, материальной выгоды для себя лично или для других лиц (знакомых, родственников и т.д.)» [28,с.78].

Корысть, как стремление к извлечению материальной выгоды, является обязательным признаком любого хищения, в том числе и кражи. Поэтому в тех случаях, когда виновный открыто стремится изъять или изымает чужое имущество, не преследуя при этом корыстной цели, а совершает это, например, из озорства, из хулиганских побуждений, в его действиях нет состава кражи.

Судебная практика свидетельствует, что не только хулиганские, но и другие преступные действия, например, изнасилование, нередко сопровождаются открытым изъятием чужого имущества.

С субъективной стороны кража, как преступление, представляющее собой одну из форм хищения имущества, всегда предполагает наличие у виновного прямого умысла, направленного на преступное завладение чужим имуществом с корыстной целью.

Если же виновный ставит своей целью открыто завладеть имуществом, которое, по его мнению, является его собственным, то содеянное им нельзя рассматривать как кражу.

Также не будет состава кражи, когда виновный открыто изымает чужое имущество с целью лишь временно воспользоваться им либо с целью, например, его уничтожения или повреждения. В последнем случае имеет место другое преступление - умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества.

Помимо цели совершения преступления закон требует также установления конкретных мотивов каждого преступления. Установление цели и мотива преступления имеет важное значение для выявления причин и условий, способствующих совершению преступления и для разработки конкретных мер по их устранению.

Мотив предшествует возникновению умысла, т.е. решению достичь намеченной цели преступным путем. «Мотив - это побуждение, преломленное в сознании человека, окрашенное его личными, субъективными чувствами и переживаниями. Хотя мотив поведения всегда несет на себе отпечаток человеческой индивидуальности, детерминируется он, конечно, не просто лишь внутренними потребностями человека, не только его сознанием и волей, но прежде всего условиями общего формирования личности, общественной средой» [29,с.67].

Мотивы к совершению преступления, в частности, кражи, складываются как результат преломления в сознании человека социальной структуры его личности. Именно поэтому принятию решения совершить преступление (возникновение умысла) предшествует внутренний процесс, именуемый в психологии борьбой мотивов, когда действующее лицо взвешивает «за» и «против», оценивает свое поведение его результаты и избирает способ и средства достижения поставленной цели.

Сформировавшийся в сознании лица корыстный мотив вызывает и постановку соответствующих целей. «Если корыстный мотив - побуждение к действию, то целью совершения этих действий является удовлетворение возникшего побуждения путем открытого изъятия и завладения чужим имуществом для использования его в своих личных интересах, для распоряжения им как своим собственным» [32,с.95].

Когда закон, определяя понятие умышленной вины, указывает, что при наличии умысла виновный желает наступления предвиденных им общественно опасных последствий, он тем самым подчеркивает, что представление об этом преступном результате и стремление к его достижению есть не что иное, как цель умышленных действий лица. Если корыстную цель определить только как цель присвоения имущества, то такое определение недостаточно четко выявит направленность корыстных имущественных преступлений. Присвоение - не самоцель действий виновного: посредством открытого изъятия и присвоения чужого имущества он стремится к удовлетворению тех или иных материальных потребностей путём распоряжения, как своими собственными, незаконно и именно с этой целью присвоенными им ценностями. Цель виновного, в конечном итоге, увеличить своё имущество за счёт присвоения чужого, доставить себе или по своему желанию-другому лицу материальную выгоду, наживу.

Поскольку корыстная цель может не совпадать с реально наступившим преступным результатом, можно сделать вывод, что если виновному не удалось фактически распорядиться похищенным имуществом по своему усмотрению, т.е. достичь желаемого результата, это обстоятельство не меняет его правовой оценки.

Сознание и воля человека образуют неразрывное единство, и отсутствие одного из этих компонентов нормального психического процесса исключает, как устанавливает психология и уголовное право, вину и вменяемость лица, а вместе с тем и уголовную ответственность его за любые поступки. Единство сознания и воли, таким образом, необходимые условия возникновения, существования и реализации умысла на совершение кражи.

Теория уголовного права, кроме генерального деления умысла на основные его виды - прямой и косвенный, - устанавливает момент его возникновения в сознании виновного и длительности промежутка времени, истекшего между его формированием и реализацией в преступном акте. В частности, по проведенным основаниям различаются предумышленные преступления, совершаемые по заранее продуманному намерению, нередко с тщательным их обдумыванием и предварительной подготовкой, а также преступления непредумышленные (внезапно возникшие).

Внезапно возникающий умысел характерен для подавляющего большинства изученных краж. «Такие выявленные криминологами признаки, как отсутствие договоренности о совершении преступления и распределения ролей при впервые совершаемом групповом преступлении; незамаскированность действий, непосредственно предшествующих преступлению, а также и самого преступления; совершения преступления в неподходящих условиях; изъятие малоценных предметов» [33,с.115]. дают основание отнести значительную часть краж к группе непредумышленных.

Чем выше степень предумышленности кражи, тем, как правило, больший материальный вред причиняется этим преступлением и тем выше его общественная опасность.

Юридические признаки субъекта преступления-достижение им установленного законом возраста и вменяемость связаны, в свою очередь, со всеми другими элементами состава преступления.

В соответствии с действующим законодательством субъектом кражи может быть только физическое, вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14-летнего возраста.

Именно своими общественно опасными действиями (объективная сторона) субъект, действуя виновно, при наличии определенных мотивов и целей (субъективная сторона) причиняет ущерб объекту уголовно-правовой охраны. Следовательно, состав кражи (основание уголовной ответственности) имеется лишь там, где при наличии всех его других элементов есть виновное физическое лицо, которое достигло требуемого законом возраста и является вменяемым.

Несовершеннолетние, не достигшие 14 лет, ни при каких обстоятельствах не могут нести уголовную ответственность за кражу, ибо они ещё далеко не всегда и не в полной степени способны понимать общественную значимость своих поступков, критически оценивать собственное поведение, а следовательно, и держать за него ответ перед обществом.

Устанавливая пониженный возраст уголовной ответственности лиц, совершивших кражу, законодатель руководствовался прежде всего теми соображениями, что преступная сущность грабительских действий вполне доступна пониманию подростков к 14 годам, достаточно хорошо разбирающихся в понятиях дозволенного и запрещенного. «Всякий подросток с нормальным умственным и нравственным развитием отлично понимает, что открыто похитить чужую вещь, а тем более отнять её силой у кого-либо - значит совершить преступление» [34,с.32]. «Примерно 31,2% краж совершается лицами в возрасте 14-17 лет» [34,с.32].

Разумеется, далеко не всякое открытое похищение, совершенное подростком, непременно должно влечь уголовную ответственность. Уголовное право исходит из принципа, что органы правосудия должны применять к несовершеннолетним правонарушителям меры уголовного наказания лишь в действительно необходимых случаях, т.е. когда совершено тяжкое преступление или когда применение только воспитательных мер заведомо не достигнет цели и не окажет на подростка воспитательного и предупредительного воздействия. Поведение человека, все его действия, в том числе и общественно опасные, определяются и контролируются сознанием, направляются его волей. «Невозможно рассуждать о морали и праве, не касаясь вопроса о так называемой свободе воли, о вменяемости человека, об отношении между необходимостью и свободой» [35,с.57]. Поэтому лицо, находящееся в момент совершения открытого похищения в состоянии невменяемости и поэтому не отдававшее отчета в своих действиях или не руководившее их совершение, не может рассматриваться в качестве субъекта преступления и не подлежит уголовной ответственности и наказанию.

Такое лицо не может выступать субъектом преступления, и содеянное, хотя объективно и опасно для общества, не является преступлением, так как не содержит субъективных предпосылок уголовной ответственности.

Не могут признаваться невменяемыми лица, совершившие кражу в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, если последнее, разумеется, не было патологическим.

Возникали вопросы, как квалифицировать действия лиц, которые изъяли имущество с целью временного использования либо его уничтожения, повреждения и т.п. Изучение судебной практики показало, что многие суды не признавали преступлением действия, направленные на завладение чужим имуществом с целью его уничтожения, совершенные из хулиганских побуждений, или в целях временного его использования, либо в связи с действительным или предполагаемым правом на это имущество. Однако были факты осуждения за хищения чужого имущества лиц, которые изымали имущество не из корыстных побуждений.

В ходе изучения судебной практики можно сделать вывод, что если противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом, совершены не с корыстной целью, то они не образуют состава преступления - кражи или грабежа. Суды не всегда знают, как квалифицировать, например, действия виновного, который наряду с повреждением или уничтожением имущества потерпевших незаконно его изымает. Пленум разъяснил, что, если лицо, изымая имущество, преследовало корыстную цель, содеянное в зависимости от способа завладения имуществом должно квалифицироваться по совокупности с другим преступлением (например, с хулиганством, изнасилованием).

Глава 3. Квалифицирующие признаки кражи и отграничение кражи от смежных составов

3.1 Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки кражи

Часть 2 ст. 205 УК предусматривает ответственность за кражу, совершенную повторно, либо группой лиц, либо с проникновением в жилище.

Решение вопросов квалификации повторности преступлений правоохранительными органами зависит, во-первых, от характера деяний, в которых выразилась повторность, во-вторых, от содержания уголовно-правовых норм, регламентирующих вопросы ответственности за повторные преступления. В процессе квалификации органы следствия, прокуратуры и суд выявляют фактические обстоятельства дела, определяют уголовно-правовую норму, подлежащую применению, принимают решение по существу, которое оформляется в виде официального акта, дающего юридическую оценку содеянному.

В уголовно-правовой науке и в практике правоохранительных органов с достаточным основанием, на наш взгляд, различают: 1) общую повторность (повторность в широком смысле слова), охватывающую все разновидности повторения преступлений одним и тем же лицом независимо от характера, степени общественной опасности преступлений и наличия осуждения за эти деяния, и 2) специальную повторность (повторность в узком смысле слова), под которой понимают более ограниченный круг неоднократно совершенных преступлений - тождественных, а в. случаях, прямо предусмотренных законом, - и однородных преступлений, совершенных одним и тем же лицом, независимо от осуждения за эти преступления.

Объединяющим признаком общей и специальной повторности является последовательное совершение двух и более общественно опасных деяний, предусмотренных уголовно-правовыми нормами, и отсутствие оснований, погашающих правовые последствия совершенных преступлений.

Повторностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной и той же статьей Особенной части УК Республики Беларусь.

Совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями УК Республики Беларусь, может быть признано повторностью только в случаях, специально указанных в Особенной части УК Республики Беларусь.

«Преступление не признается повторным, если за ранее совершенное преступление лицо было освобождено от уголовной ответственности либо судимость за это преступление была погашена или снята в установленном законом порядке» [36,с.56].

Преступление признается совершенным группой лиц, если хотя бы два лица совместно участвовали в совершении данного преступления в качестве его исполнителей (соисполнительство).

Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если исполнители заранее договорились о совместном совершении данного преступления.

Выступая одним из проявлений соучастия в преступлений, этот вариант группового посягательства характеризуется обязательными признаками. Их установление в процессе квалификации позволяет разграничить анализируемую разновидность группового посягательства с другими преступлениями, совершенными группой лиц.

Для квалификации преступления как совершенного по предварительному сговору группой лиц, необходимо установить: а) множественность исполнителей (соисполнителей), т. е. участие в совершении преступления двух или более лиц; б) участие каждого из них в выполнения действий (в полном объеме или даже частично), охватываемых признаками объективной стороны состава преступления; в) выполнение преступления объединенными усилиями - совместно; г) умысел каждого из соучастников на совместное совершение посягательства; д) согласованность действий участников группы, отражающую их взаимную осведомленность о совместном совершении преступления; е) предварительный сговор на совершение преступления группой.

Первый показатель характеризует множественность участников (два и более) и ту роль, которую они могут исполнять в процессе совершения преступления. В отличие от сложного соучастия, неотъемлемым признаком которого также является участие в преступлении двух или более лиц, обладающих юридическими качествами субъекта преступления, в групповом преступлении участники выступают, как правило, в роли соисполнителей.

Исключение из этого общего правила характерно лишь для организованных групп, где устойчивая связь между соучастниками обычно сочетается с распределением ролей между ними. Во всех других случаях участники группы, совершающей преступление по предварительному сговору, в полном объеме или частично выполняют действия, предусмотренные объективными признаками состава преступления. Отметим, что это важный разграничительный признак, который позволяет совершенно определенно размежевать сложное соучастие и преступление, совершенное по предварительному сговору группой лиц. Всякая попытка наделить участника группы (если, конечно, группа в силу заранее состоявшегося распределения ролей не превратилась в организованную) другой ролью (не исполнительской) ведет к стиранию границ между сложным соучастием и групповым преступлением, а в конечном счете к применению закона вопреки его смыслу и назначению.

«Если группа лиц имела намерение совершить кражу, а один из ее участников применил или угрожал применить насилие опасное для жизни или здоровья потерпевшего с целью непосредственного завладения имуществом, то его действия следует квалифицировать как разбой, а действия других лиц - соответственно как кражу или грабеж при условии, что они непосредственно не способствовали применению насилия либо не воспользовались им для завладения имуществом» [30,с.452].

Не являются кражей, грабежом или разбоем случаи, когда насильственные действия совершены по окончании кражи или мошенничества с целью скрыться или избежать задержания. Такие деяния подлежат самостоятельной квалификации по соответствующим статьям УК в зависимости от их характера и наступивших последствий.

Под незаконным проникновением в жилище следует понимать противоправное тайное или открытое вторжение в них с целью совершения кражи, грабежа или разбоя. Проникновение в указанные строения или сооружения может быть осуществлено и тогда, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение.

«Решая вопрос о наличии в действиях лица, совершившего кражу, грабеж или разбой, признака незаконного проникновения в жилище судам необходимо выяснять, с какой целью виновный оказался в помещении, а также когда возник умысел на завладение чужим имуществом. Если лицо находилось там правомерно, не имея преступного намерения, но затем совершило кражу, грабеж или разбой, в его действиях указанный признак отсутствует» [31,с.48]. Этот квалифицирующий признак отсутствует также в случаях, когда лицо оказалось в жилище с согласия потерпевшего или лиц, под охраной которых находилось имущество, в силу родственных отношений, знакомства, либо находилось в торговом зале магазина, в офисе и других помещениях, открытых для посещения гражданами.

Проникновение предполагает вторжение внутрь жилища с изъятием изнутри находящегося там чужого имущества. При этом вторжение может быть осуществлено человеком, только частью его тела (рукой достал из окна находящиеся внутри помещения вещи), техническим приспособлением, которым манипулирует человек (специальным крючком, например), животным, обученным человеком проникать внутрь охраняемой территории и похищать находящиеся там вещи.

Если этот признак проникновения - вторжение внутрь - отсутствует, отсутствует и анализируемый квалифицирующий признак хищения в целом.

Проникновение должно быть изначально незаконным, т.е. виновный не должен иметь права на проникновение в жилище. Если такие права у него были на законном основании, и лицо могло проникнуть (войти, например) в жилище анализируемый квалифицирующий признак хищения ему вменен быть не может.

Доступ в помещение может быть закрыт для виновного и других лиц только на какое-то время (например, на время перерыва, в том числе и ночного, в работе магазина). Проникновение в помещение в это время с целью хищения свидетельствует о наличии квалифицирующего признака хищения. Точно так же следует вменять указанный признак и в ситуациях, когда установлено, что виновный вошел в помещение во время, когда оно было открыто для свободного доступа (в часы работы магазина, например), однако предпринял меры для того, чтобы остаться в нем на время ограниченного доступа и совершить в этот период хищение.

О незаконном характере проникновения свидетельствует и тот факт, что лицо проникает в закрытое для него помещение помимо или вопреки воле собственника или законного владельца.

Достаточно сложным является вменение признака совершение преступления с проникновением в жилище, если деяние совершено группой лиц, распределявших свои роли в преступлении. Объективная сторона такого хищения усложняется добавлением признака проникновение, и соответственно соисполнителями хищения признаются не только лица, фактически изымавшие чужое имущество, но и лица, осуществившие проникновение в жилище.

Часть 3 ст.205 УК предусматривает ответственность за кражу, совершенную в крупном размере.

Крупным размером (ущербом в крупном размере) признается размер (ущерб) на сумму в двести пятьдесят и более раз.

Одним из квалифицирующих признаков хищений является совершение преступлений организованной группой либо в особо крупном размере часть 4 ст. 205.

Особо крупным размером (ущербом в особо крупном размере) признается размер (ущерб) на сумму в тысячу и более раз превышающую размер такой базовой величины.

Согласно части 1 ст. 18 УК «преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено двумя и более лицами, предварительно объединившимися в управляемую устойчивую группу для совместной преступной деятельности» [2,ч.1 ст.18]. Таким образом, указанная норма уголовного закона устанавливает пять конструктивных признаков организованной группы, характеризующих ее с количественной и качественной сторон:

а) состав из двух и более лиц;

б) предварительная объединенность;

в) управляемость;

г) устойчивость;

д) нацеленность на преступную деятельность.

Наличие именно этих пяти признаков позволяет отграничить организованную группу от группы лиц по предварительному сговору, поскольку и та, и другая обладают определенной устойчивостью и обе созданы для совершения преступлений. В Российской Федерации в части 3 ст. 35 Уголовного кодекса Российской Федерации предусмотрено иное определение организованной группы: «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений» [7,с.34].

Вместе с тем отсутствие единого подхода среди ученых и работников правоохранительных органов к уголовно-правовой оценке такого явления, как организованная преступность, отрицательно влияет на практику расследования и рассмотрения в судах уголовных дел данной категории. Так, в судебно-следственной практике все еще имеют место случаи необоснованного вменения органами предварительного расследования признака совершения преступления в составе организованной группы.

Например, «отделом УСК Министерства внутренних дел Республики Беларусь по Б-му району расследовано уголовное дело по обвинению Ф. и несовершеннолетних Г. и С. в совершении преступления, предусмотренного частью 3 ст. 207 УК. Названные лица проникли в дом Р., избив ее, завладели деньгами. В указанном случае обвиняемыми было совершено одно преступление группой лиц по предварительному сговору, поскольку данных об устойчивости преступной группы ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного рассмотрения добыто не было. Приговором суда Б-го района квалифицирующий признак совершение преступления организованной группой исключен» [31,с.87].

Нередко государственные обвинители ограничиваются констатацией совершения преступления в составе организованной группы либо указанием на то, что они согласны с квалификацией содеянного органами предварительного расследования. Естественно, что защитники, не соглашаясь с доводами стороны обвинения, при таких обстоятельствах ссылаются на отсутствие в действиях обвиняемых признаков организованной группы, содержащихся в пунктах 2 - 4 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 25.09.2003 N 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с созданием и деятельностью организованных групп, банд и преступных организаций» (далее - постановление N 9).

Анализ материалов уголовных дел свидетельствует, что причиной исключения квалифицирующего признака «совершение преступления организованной группой является неполучение органами предварительного расследования достаточных доказательств наличия в действиях обвиняемых организованности, устойчивости и управляемости» [37,с.235]. В некоторых случаях в постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых только констатировался этот признак, без описания того, кто являлся руководителем группы, кто какую роль и функции выполнял, как осуществлялось планирование преступлений, в чем заключалась стабильность группы. Результатом отсутствия единообразного понимания того, что собой представляет организованная группа, является то, что лишь ничтожно малая часть из совершенных в ее составе преступлений получает правовую оценку, адекватную содеянному.

Итак, рассмотрим следующие признаки организованной группы применительно к совершению хищения.

1. Состав из двух и более лиц.

С количественной стороны законодатель определяет организованную группу как объединение двух и более лиц. Это означает, что среди участников, составляющих группу, как минимум двое обладают признаками субъекта преступления, т.е. являются физическими вменяемыми лицами, достигшими возраста уголовной ответственности.

Организованную группу могут образовывать как общие, так и специальные субъекты. В состав организованной группы могут входить и лица, не обладающие специальными полномочиями (недолжностные лица; лица, которым имущество не было вверено), которые заранее объединились для совершения хищений. Тем не менее если мы говорим о совершении хищения специальным субъектом (ст. 210, 211 УК), то для признания группы организованной, необходимо чтобы это преступление совершило как минимум два лица, обладающих признаками специального субъекта.

При совершении хищения организованной группой отдельные ее участники могут являться соисполнителями, причем роли между членами группы могут распределяться. Различные участники организованной группы могут выполнять действия, входящие в объективную сторону того или иного хищения, а другие - лишь создавать условия для совершения хищения (подыскивать будущих жертв, обеспечивать реализацию похищенного, вывоз транспортом и т.д.). Действия тех и других при наличии устойчивых связей квалифицируются как соисполнительство независимо от роли, выполняемой каждым участником группы. Здесь главным признаком является то, что основу организованной группы составляет относимость ее участников к осуществлению преступной деятельности как таковой (а не к совершению конкретного преступления). Поэтому соисполнительство в составе организованной группы следует отличать от пособничества преступным формированиям, о чем может свидетельствовать следующий пример.

«Участником организованной группы признается лицо, которое, достоверно зная о целях и характере данной группы, входит в ее состав в любой форме для подготовки или совершения преступлений. Лицо, не являющееся участником организованной группы, но принявшее непосредственное участие в совершении какого-либо преступления в ее составе, сознавая, что действует совместно с ней, несет ответственность за совершение преступления организованной группой» [38,с.74]. Однако действия лица, оказавшего содействие преступной деятельности организованной группы, но не входившего в их состав и не принимавшего непосредственного участия в совершенных преступлениях, следует расценивать как пособничество и квалифицировать по части 6 ст. 16 и соответствующей статье Особенной части УК. Если лицо подстрекало другое лицо или группу лиц к созданию организованной группы для совершения конкретных преступлений, но не принимало непосредственного участия в подборе ее участников, планировании и подготовке к совершению преступлений либо в их осуществлении, его действия следует квалифицировать как соучастие в совершении организованной группой хищений со ссылкой на часть 5 ст. 16 УК.

Таким образом, совершение преступления организованной группой - это специальное основание усиления уголовной ответственности, оно может распространяться только на участников организованной группы. Немаловажным обстоятельством является здесь и то, что лицо должно осознавать факт своего вхождения в состав организованной группы (осознание фактической стороны своего поведения и его социальных свойств, общественно опасного характера деяния одного из соучастников в организованной группе). Если это осознание по каким-либо причинам отсутствует, вменение признака "организованная группа" этому лицу невозможно, оно должно привлекаться к уголовной ответственности за совершение преступления группой лиц по предварительному сговору.

Организаторы (руководители) организованной группы несут ответственность за все совершенные группой преступления, если эти преступления охватывались их умыслом. Об этом могут свидетельствовать прямые указания организатора (руководителя) о совершении конкретного преступления, непосредственное руководство его подготовкой или совершением, а также то, что данное лицо, будучи осведомленным о самостоятельной подготовке преступления другими участниками группы, открыто либо молча соглашается с этим, желая или сознательно допуская его совершение. Другие участники организованной группы несут ответственность только за те преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.

2. Предварительная объединенность (сорганизованность).

Предварительная объединенность - это законченный процесс организационной оформленности группы, члены которой заранее согласовали свои действия в рамках совместной преступной деятельности, рассчитанной, как правило, на длительное время. «Сорганизованность предполагает совершение целенаправленных действий по ее созданию, формированию структуры, определению места и роли каждого участника, т.е. проведение комплекса организационно-приготовительных мероприятий, направленных на обеспечение успешной деятельности преступной группы, выражающейся в совершении преступлений» [39,с.56].