Конституционный строй Германии

Следует сказать, сто и с немецкой стороны велись интенсивные работы по подготовке денежной реформы. Отдельного внимания заслуживает деятельность специально созданного в октябре 1947 г. в германском городе Бад-Хомбург Особого отдела по вопросам денег и кредита, который под руководством Людвига Эрхарда (и под надзором Контрольного совета) занимался разработкой собственной концепции стабилизации валюты. За полгода (18 апреля 1948 г.) немецкие специалисты подготовили так называемый «Проект закона по реорганизации денежной системы» («Хомбургский план»). Данный обширный документ, состоявший из 30 параграфов, содержал достаточно подробную проработку всех финансовых, юридических и организационных аспектов предстоявшей денежной реформы и по большому счету не имел каких-либо существенных отличий от американского проекта.

Весной 1948 г. специалисты из Бад-Хомбурга получили возможность ознакомиться с «планом Колма - Голдсмита - Доджа». 20 апреля 25 сотрудников Особого отдела были доставлены на американскую авиационную военную базу «Ротвестен» под Касселем, где в условии строжайшей секретности в течение последующих 49 дней между германскими и американскими экспертами велись согласовательные консультации по разработанным проектам. Однако вопреки ожиданиям немецкой стороны получить более широкие компенсации в деле подготовки и реабилизации собственного плана введения новой волюты организационное участие сотрудников Особого отдела сводилось лишь к переводу «уже готовых документов» на немецкий язык и приведению их в соответствие с местными законодательством, постановлениями, инструкциями, расположенными и прочее. Таким образом, степень участия немецких финансистов существенно сужалась до консультационно-технической поддержки американского проекта: «Согласно детально подготовленной американскими специалистами концепции, немцы не могли нести ответственность за проводимые реформы, им лишь отводилась роль экспертов».

Не приняв немецкий вариант реформы, американская военная администрация в очередной раз продемонстрировала свою четкую и бесповоротную позицию по всем аспектам проводимой США политики по отношению к Германии. К тому же еще в декабре 1947 г. американское казначейство в Вашингтоне передало секретную информацию о том, что купюры новых немецких денег уже отпечатаны в США и оттранспортированы в Германию (в рамках так называемой «операции Bird Dog»), где «хранятся в подвале здания бывшего рейхсбанка во Франкфурт-на-Майне».

Примечательно отметить, что в ходе производства банкнот немецкой марки еще не было окончательно известно, удастся ли договорится оккупационным властям четырех держав о проведении реформы на территории всей Германии и соответственно об учреждении единого эмиссионного центра в стране. Поэтому на первых купюрах (достоинством в 5, 10, 20, 50 и 100 немецких марок), несмотря на указание на них названия «банкнота», отсутствовали сведенья о центральном банке, а также необходимые имена и соответственные подписи.

Переговоры четырех держав о совместном проведении денежной реформы изначально сопровождались трениями сторон. Даже такой формальный вопрос, как процедура выпуска денежных знаков, стал одним из пунктов расхождений интересов между оккупационными властями. Дело в том, что бывшая печатная типография Третьего рейха находилась на территории восточной зоны (в Лейпциге), и советское руководство ссылалось на право всех оккупационных администраций осуществлять выпуск денежных знаков в собственных зонах, намеривалось отпечатать по меньшей мере половину всех банкнот для денежной реформы в Лейпциге. Американцы не без основания опасались неконтролируемой эмиссии в советской зоне, так как в предшествовавшие месяцы ее администрация уже выпустила большое количество «военных марок» с целью покрытия чрезмерных оккупационных издержек, что вызвало проблемы с избыточной ликвидностью во всей Германии. Это давало основание руководству американской зоны настаивать на производстве денежных знаков «под строгим контролем» и исключительно на «своей» территории - в типографии, распологавшейся в американском секторе Берлина. Окончательный провал переговоров относительного осуществления денежной реформы произошел 20 марта 1948 г. с демонстративным выходом советсткой стороны из союзного Контрольного совета.

В результате неразрешимых противоречий между советской и американской сторонами администрация Бизонии в итоге приняла решение о проведении реформы лишь на территории Объединенной экономической области. После согласия французских властей на присоединение их зоны к денежной реформы установилась окончательная дата ее проведения - 20 июня 1948 г.

Порядок перехода на новую валюту регулировался четырьмя законами «О реорганизации денежной системы».

Первый закон (закон №60 «Об эмиссии») от 20 июня 1948 г. предоставлял банку немецких земель право осуществления эмиссии денежных знаков с ограничением объема наличного обращения на территории западных зон германии 10 млрд. немецких марок.

Второй закон (закон №61 «О валюте») от 20 июня 1948 г. устанавливал обмен 60 старых рейхсмарок на новые немецкие марки в соотношении 1:1 (из которых 40 марок подлежали единовременному обмену, остальные 20 - спустя два месяца), а также предоставления по требованию так называемой «переходной помощи» (в размере 60 немецких марок) для представителей негосударственных предпринимательских структур и лиц свободных профессий.

Третий закон (закон №63 «Об обмене денег») от 27 июня 1948 г. регулировал обмен сбережений в «старых» рейхсмарках на банковских счетах, а так же денежных средств по взаимным обязательствам в соотношении 10:1. Из вкладов в «новых» немецких марках лишь половина средств подложена разблокированию, в то время как остальные 50% временно замораживались на специальных «блокированных» счетах. Для финансирования разблокированных вкладов коммерческие банки получали кредитные средства в размере 15 немецких марок на 100 немецких марок по вкладам до востребования и 7,50 немецких марок по депозитам и сберегательным счетам; иные долговые обязательства погашались путем так называемых «компенсационных требований» по отношению к государству.

Четвертый закон («О блокировании вкладов») от 4 октября 1948 г. безвозмездно аннулировал 70% средств в немецких марках из половины вкладов, замороженных согласно третьему закону «Об обмене денег»; оставшиеся 30% подлежали непосредственной выплате, из которых 10% инвестировались в ценные бумаги.

Таким образом, окончательное соотношение обмена старых рейхсмарок на новые немецкие марки составило 100:6,5, что позволяет сделать вывод: денежная реформа носила достаточно «жесткий и радикальный характер», в ходе ее проведения «обмен осуществлялся конфискационным путем, весьма болезненным для населения». Данное положении вещей, когда около 23 млн. мелких вкладчиков были вмиг разорены, не могло не вызвать острой критики в отношении социальных последствий реформы. Так, по словам тогдашнего премьер-министра земли Баден-Вюртемберг Райнхольда Майера, «для немцев оставалось непонятным, почему при проведении реформы не учитывались социальные мотивы. Недопустимо, чтобы денежная реформа без различия уравнивала отложенные на черный день сбережения пенсионеров со средствами на всевозможных банковских счетах».

Следует перечислить ряд других технико-финансовых мероприятий, проведенных в рамках денежной реформы. Среди них:

ѕ Отмена всех долговых обязательств Третьего рейха;

ѕ Аннулирование ностро-активов всех финансово-кредитных учреждений;

ѕ Упразднение возможности распоряжения германскими активами за пределами валютной зоны, в особенности на территории советской оккупационной зоны и в отошедших от Германии восточных областях;

ѕ Резкое сокращение суммы дебиторской задолженности кредитных учреждений ввиду прекращения практики погашения кредитов обесценивающимся рейхсмарками;

ѕ Установление новых обязательств между Эмиссионным банком (Банком немецких земель) и центральными банками земель с целью снабжения населения, экономики и государственного сектора достаточным количеством новых денежных средств, а также для необходимого обеспечения кредитами в немецких марках. [9]

Первые комментарии прессы были выдержаны в духе осторожного оптимизма: «Вот появились новые деньги. Никто не собирается проливать слезы по поводу их предшественников. Когда не было смысла продуктивно работать, кода карточки на табак стояли больше, чем месячная зарплата, когда выигрывал тот, кто вместо полезного труда занимался мелкой спекуляцией, в безнадежном хаосе оказывались не только экономика, но и вся наша жизнь». [10]

Итак, в результате денежной реформы значительной экспроприации подверглись прежде всего денежные накопления немецких граждан. Почти не пострадали обладатели реальных ценностей - собственники земли, средств производства и товаров потребления. Все заверения властей в скорейшем проведении программы справедливой компенсации ущерба, причиненного войной, получат соответствующее законодательное закрепление лишь спустя годы. Вступивший в силу в сентябре 1952 г. закон «О компенсации ущерба, причиненного войной» («Lastenausgleichsgesetz») вводил порядок выплаты материальной помощи жертвам бомбежек и изгнаний за счет специального налогообложения доходов от имущества, ипотечных ссуд или кредитов непострадавшего населения, что отвечало принципу пропорционального распределения финансового бремени от проигранной войны среди всего общества. [9]

Хозяйственная реформа

Несмотря на то, что в 1948 г. история стала свидетелем не реализации («Хомбургского») плана Л. Эрхарда и возглавляемой им группы немецких специалистов, а претворения в жизнь именно американского проекта, практически, «практически спущенного сверху в директивном порядке», нельзя согласиться с тем, что гораздо более значительная заслуга «министра экономики» Бизонии состояла в проведении другой части комплекса западногерманских реформ, а именно в устранении инфляции и ликвидации административно-хозяйственного аппарата регулирования.

24 июня 1948 г. Экономическим советом во Франкфурте-на-Майне был принят закон «Об основных принципах нормирования и политики цен после денежной реформы» («Gesetz ьber die Leitsдtze fьr die Bewirtschaftung und Preispolitik nach der Geldreform») (см. приложение 1), которой принято считать основополагающим инструментом перехода Западной Германии к рыночной экономике. Именно данный закон предоставлял директору Экономического управления Бизонии далеко идущие полномочия по проведению безотлагательной и фундаментальной политики либерализации, предусматривавшую отмену государственного регулирования экономики, освобождение цен, товарного обращения и установления добросовестной конкуренции.

Достаточно широкие компетенции, предоставлявшиеся Эрхарду в рамках закона «Об основных принципах», кардинально изменяли весь порядок правовой ответственности на территории западных зон Германии. Отныне глава Экономического управления мог упразднить систему рационирования товаров и административного контроля над ценами без необходимости формально согласовать подобные действия с руководством оккупационной администрации. Так, в частности, вопросы ценообразования, которые прежде регламентировались на основании законы «О ценообразовании и контроле над ценами» (от 10 апреля 1948 г.) теперь переходили в непосредственное ведение Эрхарда, чья бескомпромиссная приверженность принципам свободной рыночно-экономической системы не позволяла ему более придерживаться курса централизованно-административного хозяйственного регулирования.

К концу июня 1948 г. в Германии было отменено около 90% действовавших ранее инструкций по контролю над ценами, что, в общем, не являлось нарушением распоряжений союзнической военной администрации - без строго согласования не изменять порядок твердых цен - ввиду того, что данные постановления попросту упразднялись. На экстренном заседании специально созванной комиссии военного управления Бизонии 21 июня 1948 г. Эрхард аргументировал свои столь радикальные шаги следующим образом: «Я не нарушил постановлений военной администрации о квотировании и контроле над ценами. Я их просто отменил. Я скорее уйду в отставку, чем откажусь от своего решения».

Следует отметить, что либерализации подвергались прежде всего те сектора хозяйства, в которых регулирование представлялось наиболее затруднительным и где рост цен мог оказать наименьшее воздействие на прожиточный минимум населения. Порядок государственного рационирования пока что сохранился в отношении важнейших видов потребительских товаров, стратегического сырья и коммунально - бытовых услуг. С целью смягчения издержек переходного периода закон «Об основных принципах» временно исключал из списка либерализации цены на основные продукты питания (хлеб, мясо, молоко и прочее), промышленное сырье и материалы (уголь, железо, сталь), а также плату за жилье, газ, электричество и транспорт до особого распоряжения Экономического совета (здесь продолжали действовать так называемые «максимально установленные цены»). Для всех других видов товаров и услуг предписания в области цен и нормирования отменялось (за исключением одежды и обуви, на которых сохранялась практика нормирования, но одновременно упразднялся ценовой контроль).

Оценивая результаты проведенных летом 1948 г. реформ, следует заметить, что чудо социально-экономического возрождения Западной Германии произошло не сразу. Возможность политической реализации курса рыночно-экономических преобразований здесь оставалось под большим сомнением вплоть до 1951 г. Как показывают социологические опросы того времени, население, несмотря на вполне положительное отношение к начавшимся денежной и хозяйственной реформам, достаточно скептически воспринимало непосредственную роль Л. Эрхарда в деле осуществления данных «рыночных экспериментов», пологая, что именно его виной являлось то, «что реформа была проведена особенно несправедливо поотнашению к старикам, инвалидам, переселенцам, пострадавших от бомбежек и т.д.». Сам Эрхард признавал, что «второе полугодие 1948 г. стало одним из самых драматических периодов в экономической истории послевоенной Германии».

Несмотря на постепенный характер либерализации цен на товары первой необходимости, а также вопреки существенному росту производства во втором полугодии 1948 г. (с июня по декабрь он составлял в среднем около 50%), в первые месяцы после начала денежной реформы в стране произошло резкое повышение уровня цен. Явное недостаточное положение товаров было не в состоянии удовлетворить возросший до ажиотажа потребительский спрос (долгие годы немцы не имели возможности что-либо приобретать за твердую валюту по относительно разумным ценам, так что реформа моментально оживила потребительский рынок, обнаружив избыточную покупательную способность населения), что, даже несмотря на временно продолжавший действовать порядок замороженных заработных плат, естественно, не могло не привести к достаточно серьезным инфляционным проявлениям.

К концу года цены в розничной торговле выросли более чем на 10% по сравнению с июнем 1948 г. Для обуздания инфляции и снятия социальной напряженности Экономическое управление предприняло ряд «регулирующих» мер: с 11 сентября 1948 г. стали периодически публиковаться так называемые «каталоги уместных цен» (где приводились «адекватные» цены с учетом «реальных» издержек производства и «разумной» прибыли), 7 октября того же года был издан закон «Против произвольного завышения цен», так же принята «Программа широкого потребления», направленная на обеспечение населения важнейшими потребительскими товарами по сниженным ценам.

На ценовую динамику соответствующим образом повлияло и принятие закона «об отмене ограничений заработной платы» (3 ноября 1948 г.), способствовавшее дальнейшему увеличению денежной массы в обращении. Уже к концу сентября 1948 г. уровень официальной денежной эмиссии составил 10,2 млрд. немецких марок, превысив установленный (Законом об эмиссии) предел в 10 млрд. немецких марок. Сюда следует добавить еще 3,25 млрд. немецких марок в форме банковских кредитов. Таким образом, спустя три месяца после начала денежной реформы количество доступных денег в обращении достигло почти 13,5 млрд. немецких марок. Учитывая дополнительные 4,8 млрд. марок в виде новых банковских кредитов, к концу года объем денежной массы возрос до 17,6 млрд. немецких марок. понятно, что столь интенсивные темпы увеличения денежного обращения не могли не отразиться негативно на экономическом развитии Германии в данный восстановительный период. С июня по декабрь 1948 г. официальный индекс стоимости жизни увеличился на 11%, продукты питания подорожали на 20%, одежда - одну треть.

С тем, чтобы выправить сложившуюся ситуацию, Центральный банк был вынужден прибегнуть к проведению рестрикционной денежной политики, которая в итоге, одновременно с тем, что она имела позитивное воздействие на ценовую динамику, спровоцировала проблемы занятости. Даже относительная стабилизация экономического положения весной - летом 1949 г. с продолжающимся ростом показателей промышленного производства (см. табл. 2) не могла в полном объеме компенсировать данную, почти кризисную, ситуацию в социальной сфере. В целом негативное развитие общеэкономического положения в стране в указанный период усиливало недовольство эрхардовской экономической политикой как со стороны союзнической военной администрации, так и среди внутригерманских оппозиционных политических сил (прежде всего СДПГ, компартии и профсоюзов).

Несмотря на проблемы «переходного периода», резкой критике эрхардовского курса спустя некоторое время суждено будет смениться его всеобщим восхищением. Как покажет исторический опыт, уже к началу 50-х гг. широкую поддержку и способность «отвечать требованиям времени» как «основные принципы экономической политики» Вальтера Ойкена, так и по-новому сложившееся политическое соотношение сил, не смотря на то что всего несколькими голами ранее за неолиберальную доктрину выступало лишь однозначное меньшинство ее сторонников.

Проведенные в середине 1948 г. реформы не являлись окончательным фактом реализации в Германии определенной формы экономического и общественного устройства. Тем не менее они заложили важную основу для возможности решительного поворота Западной Германии к воплощению именно рыночной экономической модели и ее последующей трансформации в направлении «социального рыночного хозяйства». [9]

Налоговая реформа

Состояние послевоенной немецкой экономики напоминало поведение человека, лишенного воды или испытавшего нехватку кислорода: поменьше двигаться и экономить силы. Инфляционное финансирование Второй мировой войны нацистским режимом привело к развалу финансовой системы Германии; оккупационные власти лишь усугубляли хаос, печатая деньги для своих нужд «по потребностям». Уже в 1946 г. начали прорабатываться планы радикальной денежной реформы, которая должна была охватить все зоны оккупации. Иной подход, на котором настаивали немецкие экономисты - постепенное изъятие излишней денежной массы путем фискальных мероприятий - представлялся военным властям слишком сложным и медленным.

В феврале 1946 г. союзнический Контрольный совет ввел новые ставки налогов, значительно выросшие по сравнению со временами «третьего рейха». Подразумевалось, что таким образом Германия сможет быстрее и эффективнее возмещать ущерб станам, пострадавших от нацистской агрессии. Однако повышение налогов мало беспокоило и предпринимателей, и наемных работников: и тех и других в условиях господства «черного рынка» гораздо больше интересовал доступ к реальным материальным ценностям. Налоги же платились обесцененными деньгами, которые не играли положенной им роли в системе тотального рационирования. Около трети собранных средств уходило на оплату оккупационных расходов, что еще более искажало реальную картину состояния дел в экономике. К середине 1947 г. собранные налоги составляли во всей Германии 23 млрд рейхсмарок при произведенном валовом внутреннем продукте в 48 млрд. рейхсмарок. При этом значительно выросла доля налогов, которые приходилось платить каждому.

В этих условиях большинство работавших по найму было лишено легальных стимулов к эффектному труду, многие служащие выходили на работу один-два раза в неделю. Карточки на продукты выдавались каждому, а на формальную зарплату, замороженную еще в 1936 г., прожить было не возможно. Шанс поправить свое материальное положение для простых немцев открывали ремесло, мелкая спекуляция, поездки на «менку» в деревню, где можно было получить дефицитное продовольствие, сокрытое от контролирующих органов.

Осью хозяйственной жизни Западной Германии стал «черный рынок», мерой всех вещей - пачка американских сигарет. Комментарии западногерманской прессы были выдержаны в тех же черных тонах: «воля к честному труду, радость от него невозможны только тогда, когда у человека остается значительная часть заработанного, выраженная в достаточной волюте. Конфискационные налоги последних лет подорвали моральные стимулы к честной работе, к выплате налогов и накоплению».

На повестке Экономического совета Бизонии дня стоял вопрос, который неизбежно возникает сразу после смены власти или же, напротив, становиться решающим толчком к революции, как это не раз бывало в новой истории Европы - вопрос о сборе и распределении налогов. Еще в апреле 1948 г. военные руководители Бизонии заговорили о желательности вступления в силу новой налоговой системы одновременно с введением новых денег, хотя и считали трудноразрешимой задачей.

14 июня 1948 г. экономический совет принял обращение к оккупационным властям, звучащие как ультиматум: в основу налоговой реформы Бизонии должны быть положены именно эти предложения. «Скачку в неизвестность нужно начинать с известной почвы, а именно с почвы немецких условий и немецкого налогового законодательства», - утверждал депутат Эльзен на заседании 14 июня. Его поддержали коллеги по фракции ХДС: «Если западные державы всерьез думают о строительстве демократии в Западной Германии, то они должны задуматься об ответственности и авторитете экономического совета».

В тот же день обращение было вручено Клею и руководителю британской военной администрации генералу Робертсону. С немецкой стороны во встрече учувствовала представительная делегация во главе с председателем Экономического совета Э. Келером, в которую входили руководители почти всех земельных правительств Бизонии, главы ряда бизональных ведомств (в том числе Эрхард и Хартман). Ситуацию осложняло то, что новые налоговые законы могли вступить в силу вместе с денежной реформой только в том случае, если были бы изданы от имени оккупационных властей. Последним в таком случае пришлось бы официально признать, сто они пошли в фарватере немецких предложений.

Клей сразу же почувствовал, что немцы пытаются говорить с ними на равных: «Нам непонятно, как вы можете требовать, чтобы немецкие предложения были приняты без каких-либо изменений. Мы не можем вести переговоры, если нам предъявляют ультиматум». Как показывает официальная переписка Клея, в тот момент его волновала не столько позиция немцев, сколько поведение французов. Вашингтон настаивал на скором образовании Тризонии, для чего было необходимо проведение единой денежной реформы.

Затягивая этот процесс, Франция стремилась получить уступки в вопросах о Сааре и контроле над Руром. Кроме того, французские власти боялись, что резкое сокращение налоговых поступлений в результате реформы приведет к тому, что их зона не справиться с бюджетным дефицитом. Премьер-министры немецких земель, находившихся под контролем Франции, убеждали в обратном, подчеркивая, что сохранение особой ставки налогов на французской зоне приведет к бегству капиталов из нее в Бизонию. В ходе заочной полемики вспоминали даже события 1923 г., хотя, на сей раз, обе стороны стремились избежать конфронтации.

Клей и Робертсон пытались сыграть роль «честного маклера», умело используя в своих целях то обстоятельство, что немецкие представители Бизонии не могли на прямую вести переговоры с французами. Клей принялся поучать немцев: «вы должны иметь ввиду, что другие зоны могут отвергнуть ваши предложения, даже если генерал Робертсон и я с ними согласимся; вероятно, они потому и отвергают их, что эти предложения исходят от Экономического совета». Как видно, победители-французы всячески сопротивлялись тому, чтобы их ставили на одну доску с немцами; этот аргумент имел гораздо большее значение, чем угроза бюджетного дефицита в их зоне оккупации.

Не менее жестко повели себя и побежденные немцы. Келер на встрече 14 июня 1948 г. заявил: «пусть налоговые законы охватывают одну лишь Бизонию, но они должны быть немецкими». Переговоры грозили закончиться, едва начавшись. И все же немецкие представители убедили американских и британских военных заслушать доклад Хартмана о сути своих предложений, после чего Клей, сославшись на то, сто Совет земель Бизонии не знаком с концепцией налоговой реформы, предложил перенести заседание на завтра.

Бизональный закон о новой налоговой системе, действие которого распространялось и на французскую зону оккупации, был принят от имени оккупационных военных властей, но имел чисто немецкую «начинку» и вступил в силу уже 22 июня 1948 г. Однако этот факт отодвинули на второй план более яркие и запоминающиеся события. Вечером в пятницу, 18 июня, были официально объявлены условия обмена старых денег - предусматривалась их сдача на специальные счета в течение недели, а также проверка их прохождения налоговыми ведомствами. Населением Западной Германии было сдано 13,5 млрд. рейхсмарок, по оценкам экспертов на руках воротил «черного рынка» осталось еще около 2,5 млрд. рейхсмарок, превратившихся в макулатуру.

Отстаивая линию на скорейше освобождение товаров от бюрократического рационирования, Эрхард действительно был уверен в том, что законы рынка сделают свое дело. Но летом 1948 г. это было делом будущего. Напротив, налоговая реформа оказала на хозяйственную жизнь непосредственное воздействие - уже с 1 июля 1948 г. предприятия начали по-новому вести внутреннюю бухгалтерию. Ее автор, руководитель финансового управления Бизонии Хартман так и не стал «публичным политиком», но дело свое знал и отстаивал свою позицию довольно храбро. К сожалению, о нем нет речи в литературе, посвященной западногерманскому «экономическому чуду», а ведь он мог вполне претендовать на роль одного из его отцов.

Новое фискальное законодательство привело к временному снижению налоговой массы. К концу августа она упала на треть по сравнению с дореформенным периодом. Однако это уже были реальные деньги, и управление ими давало земельным и бизональным властям необходимые материальные ресурсы для эффективного управления. Были заложены основы государственной поддержки накопления (выведение из налогооблагаемой базы расходов на страхование, благотворительность, строительства жилья). Для беженцев к этому приравнивалось приобретение товаров первой необходимости - это был пусть скромным, но все же возмещением ущерба, нанесенного войной. Налоговые льготы для партий и профсоюзов также являлись частичной компенсацией после фактического обнуления их и без того скромных банковских счетов.

Говоря о денежной реформе оккупационных властей и денежной реформе Эрхарда, которые легли в основу западногерманского «экономического чуда», нельзя упускать из виду третью из реформ, проведенную в июне 1948 г. - финансовую. Она освободила предпринимателей от оков конфискационных налогов и облегчило налоговое бремя работников наемного труда. Как и действия Эрхарда, налоговая реформа носила характер монетарного мероприятия., теоретическим фундаментом которого выступало неолиберальной школы В. Ойкена и В. Репке.

Реформа имела и далеко идущие последствия. Так, сохранение за землями права на сбор части налогов стало одним из тех решений, которые обеспечивали федеративный характер будущего государственного образования. Военные администрации лишились право тратить деньги по потребностям, придумывая в случае необходимости все новые сборы и акцизы (самым одиозным был табачный сбор во французской зоне оккупации).

Июньские реформы 1948 г. показали «конгруэнтность интересов» между немецкими экспертами и западными военными властями, продемонстрировали четкое распределение ролей и оперативное взаимодействие между ними, до поры до времени скрытое от глаз общественности. Это стало важным фактором становления будущей атлантической солидарности, которая связывает Европейский Союз и США и по сегодняшний день. Главное размежевание между немцами и западными союзниками в тот момент шло не по линии «что делать», а по вопросу о том, «кто будет делать». Утвердив в законодательной практике свое виденье будущей налоговой системы, Экономический совет сделал важный шаг в сферу компетенций, которая является неотъемлемой для парламентских органов демократических государств. [10]

Итоги развитие экономики в 50 - 60 гг.

Восстановление экономики ФРГ началось в 1948 г. с проведения финансовой реформы когда вместо старой рейхсмарки в обращение была введена новая марка. Финансовая стабилизация и либерализация реформы обусловили бурный экономический рост, продолжавшиеся все 1950-1960-е гг. (он вошел в историю как «немецкое экономическое чудо»).

Социальное рыночное хозяйство возникло и развивалось в Германии после Второй мировой войны в качестве своеобразного «третьего пути» между анархически функционирующим капитализмом и централизованно управляемым типом экономики. С момента зарождения модель социального рыночного хозяйства рассматривалась не просто как способ восстановления разрушенной войной экономики и ее преобразования на новых принципах, но и как стратегическая модель общественного и экономического развития. Правительство Аденауэра-Эрхарда, приступая к реформам, не имело четкой и детальной программы, мероприятий по преобразованию экономики; практическое решения принимались исходя из конкретной ситуации. Однако концептуальная разработка немецкими теоретиками основ хозяйственного устройства обеспечила последовательность и комплексность действий правительства.

Основной идеей социального рыночного хозяйства стал синтез экономической свободы, гарантированный правовым государством, и социальной справедливости. Свободное предпринимательство, базирующееся на частной собственности, и свободная конкуренция между хозяйственными субъектами составляли фундамент экономики, а государство выполняло дополняющую корректирующую функцию. При этом исходили из того, что сам рынок в силу своей экономической эффективности и возможности обеспечения хозяйственных свобод носит социальный характер, а не «справедливое государственно организованное распределение».

Важнейшим условием функционирования рынка является незыблемость права собственности, которая была гарантирована Основным законом (Конституцией) Западной Германии. Речь идет в первую очередь о ст. 14, не только законодательно закрепляющей право собственности на средства производства, но и обязывающей собственников к ее социально эффективному использованию. Кроме того, в соответствии со ст. 2 Конституции каждой личности гарантировалась свобода промысловой (предпринимательской) деятельности, включая создание собственного предприятия. [11]

Что представляла германская экономика после второй мировой войны? Было разрушено более 20% промышленности, 40% транспорта, 25% жилого фонда. Страна потеряла все свое немалое имущество за границей. Победители приняли решение о том, что индустриальный уровень Германии должен составлять не более 50% от уровня 1938 г. Помимо этого немцам предстояло выплатить около 14 млрд. долл. по репарациям. Начался демонтаж и вывоз заводов. В западных зонах оставалось 8% от всех мощностей, в восточной - 45%. Было подсчитано, что этого хватит, чтобы обеспечить каждого западного немца одной тарелкой на пять лет, парой обуви на десять и одним костюмом на полвека.

Германские деньги почти не чего не стоили. Население предпочитало пользоваться иностранной волютой, а также такой нестандартными средствами платежа, как чулки, кофе или сигареты. С последними было проще всего. Поэтому даже те, кто не курил, всегда имели табачные изделия, что бы расплатиться за мелкий товар. О крупных покупках большинство людей и не помышляло. В ходу были так же талоны, карточки и другие заменители денег. [26, с. 59]

После окончания Второй мировой войны Германия лежала в руинах. Выпуск промышленной продукции в 1946 году составлял всего 33% от уровня 1936-го. Страна лишилась четверти своей территории, выселенные 12 млн немцев оказались на положении беженцев. Каждый второй трудоспособный работник состоял на учете на бирже труда, четверть населения жила в разбомбленных домах. Население балансировало на грани голода - в американской зоне ему полагалось 6 кг хлеба, 12 кг картошки и 400 г. жиров в месяц. [27]

Производство продуктов питания на душу населения в 1947 году было только 51 процентов от уровня 1938 года, а официальный рацион питания установлен оккупационными силами колебалась от 1040 и 1550 калорий в день. [28]

Еще хуже обстояли дела с промтоварами. Карточки обеспечивали каждому немцу один кусок мыла в год и одну пару обуви на 12 лет. [27]

Сельское хозяйство было отброшено в своем развитии не менее чем на 30 лет назад: заброшено более 1/5 посевных земель, производство пшеницы сократилось на 41%, ржи - 44%, картошки - на 24%. [29, с. 469]

К моменту создания Федеративной Республики Германия экономика переживала первые признаки оживления. Существенной материальной предпосылкой экономического подъема было то, что запад Германии всегда был развитой в промышленном отношении частью. Значительная доля тяжелой промышленности размещалась в Рурско-Вестфальском районе; на него приходилось 97% всей железной руды, добывавшейся в Германии (в границах 1937 г.), 91% чугуна и 81% каменного угля. Здесь были сосредоточены и кадры квалифицированных рабочих.

Сепаратная денежная реформа дала определенный толчок развитию экономики. Ее уравнительный характер был только видимым, и владельцы заводов, запасов сырья и оборудования, поместий, спекулянты очень скоро почувствовали все преимущества своего положения часть их банковских вкладов, первоначально блокированных властями, в августе 1949 г. была освобождена и обменена на льготных условиях на новые марки. Таким образом, денежная реформа означала перераспределение национального богатства в пользу буржуазии.

Экономическая политика западных держав в течении периода оккупации не была чем-то постоянным. В первые годы после поражения нацизма они ставили перед собой две цели: 1) ослабить своего недавнего (и потенциального) соперника и конкурента; 2) спасти от гибели германскую буржуазию. Попытка решать одновременно противоречивые задачи приводила к стагнации экономики Западной Германии.

Иностранные наблюдатели отмечали в то время хаотическое состояние экономики, «напоминавшее хозяйство сумасшедшего дома», а также быстрое обнищание населения всей западной части страны, особенно Рура.

Военные власти США, Англии и Франции фактически сорвали предписанные Подстамским соглашением меры по децентрализации экономики с целью уничтожения «чрезмерной концентрации экономической силы». Декартелизация носила фиктивный характер. Вместе с тем принимались меры для ослабления экономического потенциала и конкурентоспособности германских монополий, демонтаж сотен предприятий, изготовлявших мирную продукцию.

По мере развития «холодной войны» экономическая политика западных держав в Германии все полнее отражала коренное противоречие их курса в германском вопросе - разлад между стремлением ослабить опасных немецких конкурентов, потеснить их на мировых рынках капиталов, сырья и сбыта и стремлением превратить западную Германию в главную силу в Европе, противостоящую Советскому Союзу. Постепенно на первый план выступали задачи укрепления и консолидации Западной Германии для ее использования против СССР и молодых советских стран.

Правительство США предоставило Западной Германии экономическую помощь по «плану Маршалла». Возрождение германского монополистического капитала было одной из главных целей этого плана; Федеративная Республика Германия все меньше рассматривалась как бывший противник и все больше - как потенциальный союзник. Уже в первый год действия «плана Маршалла» Западная Германия получила от США 500 млн. долл. безвозвратных субсидий, а всего за время действия этого плана - 3,6 млрд. долл.

Выделенные ФРГ по плану Маршалла 1.56 млрд. долларов США направлялись в основном (с 1949 по 1952 гг.) на ликвидацию узких мест в производстве предметов питания (и кормов для скота), а так же промышленного сырья. Так что впервые решающие месяцы после денежной реформы не было обеспеченно существенно большой поддержки по Европейской Программе помощи, как и официально обозначался план Маршалла. [30, с. 65]

В общей сумме капиталовложений в промышленное развитие страны эта помощь составляет не столь уж большую долю; основная их часть была получена за счет самофинансирования предприятий и за счет государственного бюджета. Доля иностранного капитала в капиталовложениях за 1948-1954 гг. составила всего 6%. Но экономическая поддержка со стороны США была своеобразной «стартовой помощью», она была оказана в очень важный начальный момент восстановления и сыграла существенную роль в стабилизации и укреплении крупного бизнеса в новом государстве.

Империалистические державы-победительницы поддержали новую валюту Западной Германии. Банки в западноевропейских столицах и в Нью-Йорке стали принимать к обмену марки ФРГ; в 1949 г. курс марки установился на уровне 23,8 цента и в дальнейшем несколько повысился. США и Англия уже в конце 40-х гг. подключили немецких предпринимателей к управлению основной промышленной базой страны - Руром. Аденауэр признавал в своих мемуарах, что этот акт явился «решающим фактором» для экономической жизни ФРГ.

После денежной реформы началась рационализация производства. В результате в начале произошел сильный рост безработицы (за год она увеличилась в 2,7 раза, достигнув отметки 1,3 миллиона человек), но затем она быстра пошла на убыль.

Производительность труда после эрхардовских реформ постоянно возрастала (за второе полугодие 1948 г. часовая производительность труда выросла на 17,7%, в 1949 г. - на 26%). Использовались и экстенсивные факторы развития: только за первый пореформенный год рабочая неделя в промышленности увеличилась на 7,5 часа. Немецкая барка являлась толчком, а истинной основой «немецкого экономического чуда» стали эффективный труд и усердие граждан Западной Германии, возрождение предпринимательского духа в стране. [с. 69]

Несмотря на то, что был снят государственный контроль над ценами на промышленные потребительские товары, все над некоторыми ценами он сосохранялся: это большинство основных продуктов питания, сырье, топливо, электроэнергия, железнодорожные и почтовые тарифы, оплата жилья. В сентябре 1948 г., когда инфляция стала приобретать угрожающие размеры, начало публиковать «каталоги уместных цен», а в октябре вступил в силу Закон против произвольного завышения цен. Тогда же была введена Программа производства удешевленных потребительских товаров - «товаров для каждого». [31, с. 69]

Важнейший производственный фактор - рабочая сила - развивался в 30-х гг. в Германии вполне удовлетворительно, т.е. средне- и восточнонемецкие эмигранты имели сравнительно высокую квалификацию. В 50-х годах экономика ФРГ эффективно использовала возможности иммиграции академиков, специалистов, квалифицированной молодежи. Это так же объяснило то, почему ФРГ без ущерба для экономического восстановления могла позволить себе в 1-м десятилетии относительно низкие расходы на образование.

Дефицит снабжения, обострившийся зимой 1946-1947 гг. вплоть до производственного кризиса, когда потребление снизилось до 1000 калорий в день, был вызван не недостатком производственных мощностей, а большими сбоями в системе управления экономикой и распределением, которую взяли на себя союзники и пытались проводить как временную меру без особого немецкого влияния.

Сильно пострадавшая транспортная инфраструктура, недостаточное сырьевое снабжение, репарационные поставки из Германии (уголь), демонтаж и раздробление хозяйства на четыре оккупационные зоны обусловили возрастание трудностей. Однако изумительным образом пришло в движение промышленное производство после того, как в 1947 г. управление экономикой было реформировано и постепенно было вновь передано немецким инстанциям. Экономическая бездеятельность не совсем шла населению на пользу, так как товары скупались, текли на черный рынок и, несмотря на ликвидацию некоторых узких мест в транспортной инфраструктуре, распределение товаров оставалось неудовлетворительным. Это моментально изменилось вслед за денежной реформой. То, что чуть ли не через ночь витрины магазинов были заполнены товаром, достаточных тогда для потребностей, стало возможным только на основе заранее припасенного объема товаров.

По сравнению с объемом производства в 1936 г. (100%) промышленной мощности трех западных оккупационных зон в 1947 г. составили приблизительно 37%, в 1947 г. - 44%, в 1948 г. - более 60%, а в 1949 г. - уже свыше 80%. В советской оккупационной зоне индекс роста объема производства был, кстати, в 1946 г. и 1947 г. немного выше но далее, однако, сложились более низкие темпы прироста, нежели в Западной Германии. [30, с. 58]

Заметный перелом в экономической жизни ФРГ наступал весной и летом 1950 г. Немецкие капиталисты сумели использовать благоприятную конъюнктуру, возникшую для них в связи с агрессией США в Корее. «Корейский бум, - писала советский экономист Е.Л. Хмельницкая, - облегчил западногерманским монополиям первые шаги по восстановлению утраченных позиций на мировом рынке».

Крупнейшие рурские заводы были загружены иностранными заказами на сталь и другие изделия; к концу 1950 г. поток заказов (главным образом из США) увеличился на столько, что многие отросли западногерманской экономики стали испытывать недостаток в металле. Постепенно стала рассасываться безработица. Переселенцы из Судетской области Чехословакии, западных районов Польши, бывшей Восточной Пруссии, которые, по словам исследователей, в первые послевоенные годы «доставляли невыразимые трудности» для экономики, теперь становились важным резервом дешевой рабочей силы.

В первые месяцы денежной реформы тратило почти все наличные деньги на продукты питания, постепенно возрастал спрос и на промышленные товары. Продолжительность рабочей недели составляла 52 часа. А низкий уровень зарплаты при такой продолжительности рабочей недели означал, что прибыли немецких капиталистов росли значительно быстрее, чем когда-либо раньше.

Первый же «жирок», накопленный капиталистами, немедленно инвестировался в расширение производства. Но расширение и восстановление разрушенных заводов происходили на новой технической основе, в условиях быстрого развития автоматизации и технического прогресса, характерного для 50-х гг. поэтому выработка продукции на каждого рабочего резко поднялась. Еще больше поднялся уровень прибылей. Научно-исследовательский институт западногерманских профсоюзов подсчитали, что прибыли монополий ФРГ возросли в 1957 г. (по сравнению с довоенным периодом) в более чем 7 раз. Довольно устойчивая конъюнктура как во внутреннем, так и на мировом рынках сбыта побуждала капиталистов к дальнейшему расширению и постоянному совершенствованию производства. В общей сложности за счет прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистами, в 50-е гг. было покрыто примерно ²/₅ всех вложений в народное хозяйство.

Вторым важным источником капиталовложений было из сейфов земельного и федеральных казначейств поступало 30 - 32% всех вложений в экономику. Доля государство была особенно большой в долгосрочных кредитах - в отдельные годы она доходила до 90% всего долгосрочного кредитования. В 1950-1954 гг. свыше ²/₃ таких кредитов были предоставлены из государственных источников.

Часть средств из своего бюджета правительство получало за счет государственного сектора экономики. Основой этого сектора послужила собственность бывшего гитлеровского государства. В 1955 г. около 22% акционерного капитала ФРГ принадлежало федеральному правительству и правительствам земель. Позднее доля государства в акционерном капитале крупных корпораций (т.е. имеющих основой капитал, превышающий 100 млн. марок) возросла до ²/₃. Это позволяло правительству принимать самое активное участие в накоплении и перераспределении капиталов.

Средства для финансирования экономики были велики еще и потому, что до 1956-1957 гг. Федеративная республики Германия не несла военных расходов, если не считать содержание оккупационных войск. Доля этих расходов в бюджете ФРГ в 2 - 2,5 раза меньше, чем удельный вес военных расходов США и Англии в те же годы.

Ускоренному экономическому росту благоприятствовали и другие факторы, в том числе и широкий спрос буквально на все виды промышленных изделий, вызванных необходимостью восстановить разрушенные здания, дороги, подвижной состав, мосты. Отрыв западной части страны от восточной толкал к созданию новых отраслей экономики и предприятий взамен сосредоточенных раньше к востоку от Эльбы. Существовал и большой спрос на потребительские товары - т. н. отложенный спрос населения на одежду, бытовые товары, мебель и т.д., который не мог быть удовлетворен во время войны и в первые послевоенные годы.

Аналогичную роль играли и заказы оккупационных властей, размещавшийся на германских предприятиях. Все это создавало весьма емкий и довольно устойчивый внутренний рынок.

Источником дополнительных прибылей для западногерманской экономики оказалась политико-экономическая диверсия Федеративной Республики против ГДР. Переманивая различными способами жителей ГДР, монополии Западной Германии получили при весьма малых затратах дополнительные кадры опытных техников, инженеров, ученых и других специалистов, ценные для технической перестройки.

Экономическое развитие Западной Германии не было лишь восстановлением и развитием довоенной или военной экономики гитлеровской Германии. Экономика развивалась на новой технической основе; благодаря этому ФРГ получила весьма модернизированную промышленность. Происходило изменение всей структуры экономики, создание новых ее отраслей - нефтехимии, электронного приборостроения, производства синтетических волокон и т.д. В целом возрос удельный вес отраслей, производящих средства производства. Таким образом, речь идет о серьезной перестройке экономики.

Довоенный уровень был в целом достигнут (и несколько превзойден) к концу 1950 г. Рекордным по размерам прироста промышленной продукции был 1951 г. - 18%. Но развитие народного хозяйства ФРГ носила неравномерный характер. В годы спада и частичного кризиса - 1952 г. и др. - прирост продукции резко падал (в некоторые годы до 1,9%). По стали и чугуну довоенный уровень был достигнут в 1952 г., и в последующие годы металлургия развивалась быстрыми темпами. Доля ФРГ в промышленном производстве капиталистических стран в 1955 г.уже равнялась 9,4%.

Особенно быстро развивались отдельные отросли промышленности. Автостроение к 1955 г. выросло по сравнению с уровнем 1946 г. почти в 4 раза., электротехника почти в 5 раз.

С начало в публицистике, а потом и в научных трудах такое развитие народного хозяйства получило название «экономического чуда». [5, с. 434 - 439]

Используя свои конкурентные преимущества, ФРГ постепенно начало отвоевывать утраченные во время Второй мировой войны рынки. Ее специализация складывалась объективно. Страна восстановила прежние объемы добычи каменного угля, значительно расширила добычу бурого угля, производства чугуна и стали, электротехнического и энергетического оборудования, металлорежущих станков, полиграфических и пишущих машин, легковых и грузовых автомобилей, морских судов. Красок и лаков, новых полимерных материалов. Германские компании, работавшие в этих отраслях, быстро превращались в гигантские (по показателям рыночной капитализации, обороту, получаемой прибыли и численности занятых) и постепенно начали выходить на транснациональный уровень. В результате были существенно расширены объемы и география производства электротехнического и энергетического оборудования. Компания «Сименс», наряду с американской компанией «Дженерал элекрик», превратилась в крупнейшего мирового производителя оборудования для АЭС. «Сименс» и «АЭГ» перешли на производство новейшего высокопроизводительного и экологически чистого оборудования для ТЭС. Эти же и некоторые другие компании (например, «Бош» - германская группа компаний, крупный производитель автомобильного и промышленного оборудования, потребительских и бытовых изделий; «Грюндиг» - компания по производству бытовой аудио- и видеотехники; «Миле», «Томас») начали широкомасштабное производство современной бытовой техники. Значительно увеличилась роль производительных центров отрасли - Мюнхена, Штутгарта, Мангейма, Франкфурт-на-Майне и других. Широкое развитие электротехники на юге ФРГ способствовало формированию здесь пояса родственных ей отраслей «хай-тек» (Мюнхен - Аугсбург - Ульм - Штутгарт). Бурное развитие электроники пережили Ганновер и Гамбург. [14]

Значительно увеличили объемы производства станкостроение, автомобиле- и судостроение. Особенно быстро расширялись производство и география автомобилей. Так, компания «Даймлер-Бенц», кроме головного предприятия в Штутгарте, открыла свои филиалы в Зиндельфингене, Ратштатте, Верне, Бремене; «Фольксваген» (Вольфсбург) - в Зальцгиттере, Касселе, Гановере и Эмдене; «БМВ» (Мюнхен) - в Регенсбурге и Ландсхуте; «Опель» (Франкфурт-на-Майне) - в Бохуме; «Форд» (Кельн) - в Саарлуи; «Ауди» (Хайльбронн) - в Ингольштадте. В крупнейший центр судостроение превратился Паппенбург, восстановили свои позиции Гамбург, Бремен (с Бремерхафеном), Киль, Любек и Эмден. В 1960-е гг. ФРГ начала наращивать производства военной техники, в частности танков, военных самолетов и стрелкового оружия для нужд собственной армии и армий НАТО. В связи с этим возросло значение таких центров на юге страны, как Мюнхен и Штутгарт. [12]