Соотношение требований из неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав

Размещено на http://www.allbest.ru/

3

СОДЕРЖАНИЕ

Введение 2

1. Понятие и основания возникновения обязательств из неосновательного обогащения 3

1.1 Понятие обязательств из неосновательного обогащения 3

1.2 Возникновения обязательств из неосновательного обогащения 5

2. Элементы обязательств из неосновательного обогащения 9

2.1 Субъекты обязательств из неосновательного обогащения 9

2.2 Предмет (объект) обязательств из неосновательного обогащения 10

2.3 Содержание обязательств из неосновательного обогащения 11

3. Действие обязательств из неосновательного обогащения 17

3.1 Соотношение требований из неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав 17

3.2 Имущество, не подлежащее возврату в качестве неосновательного обогащения 52

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА 58

Введение

Гражданское право имеет своей задачей установить вредные последствия, причиненные правонарушением, и для него важно только одно - установить, есть ли налицо то, что называется правонарушением и что дает основание возложить ответственность на его виновника.

После принятия части второй ГК РФ правила обязательствах вследствие неосновательного обогащения (кондикции) и сферах их применения подверглись большим изменениям.

Действующее законодательство закрепляет, что обязанность приобретателя по возврату имущества или компенсации должна быть исполнена им немедленно после того, как приобретатель узнал о несостоятельности обогащения Если это не сделано, он обязан возместить потерпевшему убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества (п.1 ст. 1105 ГК РФ).

В гражданско-правовой науке утвердилась точка зрения, когда приобретатель не знал о том, что его приобретение неосновательно, следует говорить о противоправности неосновательного обогащения, но не самого деяния приобретателя. Но после того как приобретателю стало известно, что предмет обогащения находится у него без правовых оснований либо основание, по которому было приобретено имущество, отпало, дальнейшее его удержание представляет собой правонарушение.

Содержание обязательства вследствие неосновательного обогащения определяется характером и размером такого обогащения и зависит от того, есть ли возможность возвратить неосновательно приобретенное или сбереженное имущество в натуре.

1. Понятие и основания возникновения обязательств из неосновательного обогащения

1.1 Понятие обязательств из неосновательного обогащения

приобретатель неосновательный обогащение имущество

Гражданское право призвано присущими ему средствами обеспечить в обществе нормальную циркуляцию материальных ценностей, закрепление их за теми лицами, которым они принадлежат. В случаях, когда этот процесс в том или ином звене оказывается нарушенным, вступают в действие защитные механизмы, в числе которых заметная роль отводится институту обязательств и неосновательного обогащения. Само наименование указанных обязательств ориентирует на то, что произошло “оседание” материальных благ в хозяйственной сфере лица, которому они не принадлежат, а потому необходимо обеспечить перемещение их к лицу, которое имеет на них право.

Обязательства из неосновательного обогащения относятся к числу охранительных обязательств, поскольку призваны восстановить нарушенное в том или ином звене распределение материальных благ. Обязательства из неосновательного обогащения замыкают систему отдельных видов обязательств. Объясняется это двумя обстоятельствами. Во-первых, указанные обязательства могут возникать из самых различных юридических фактов, порождающих гражданско-правовые последствия. Во-вторых, они нередко сопровождают обязательства, возникающие из иных оснований и имеющие иную юридическую природу, выступая по отношению к ним в качестве “обязательств-спутников”.

Действие обязательств из неосновательного обогащения распространяется главным образом на денежные обязательства. Деньги, выполняя в гражданском обороте функции средства платежа, относятся к числу юридически заменимых имуществ. В тех случаях, когда неосновательное приобретение или сбережение имущества выражается в деньгах, они оказываются обезличенными в имуществе лица, которое неосновательно обогатилось, сливаются с прочим его имуществом. Положение на первый взгляд парадоксальное на имущественные ценности вследствие присущих им естественных свойств, которым придается юридическое значение, у лица, в хозяйственной сфере которого они находятся, возникает право, но возникает без надлежащего правового основания. Именно поэтому указанные ценности подлежат изъятию из хозяйственной сферы лица, у которого они образовались, и перемещению в хозяйственную сферу лица, которое имеет на них право.

Определение обязательств из неосновательного обогащения таково в силу обязательств из неосновательного обогащения одна сторона -- должник, в хозяйственной сфере которого произошло приобретение или сбережение имущества без правового основания, обязана передать это имущество лицу, за счет которого неосновательное обогащение имело место, а в случаях, предусмотренных законом, иному управомоченному лицу, а другая сторона -- кредитор имеет право требовать передачи ей указанного имущества.

Сформулированное определение отличается от легального (см. п. 1 ст. 1102 ГК) главным образом тем, что в нем по сравнению с легальным расширен круг субъектов, которые могут выступать в обязательствах из неосновательного обогащения в качестве кредиторов. Это не только лица, за счет которых неосновательное обогащение имело место, что чаще всего и бывает, но в случаях, предусмотренных законом, также и иные лица. Объяснение тому будет дано при изучении такого элемента обязательства из неосновательного обогащения, как его субъекты.

Обязательства из неосновательного обогащения, как и другие гражданско-правовые обязательства, носят имущественный характер. В их основе лежат имущественные отношения по перемещению материальных благ.

В результате неосновательного обогащения возникают относительные правоотношения между должником и кредитором, направленные на перемещение материальных благ из хозяйственной сферы одного лица в хозяйственную сферу другого лица Обязательства из неосновательного обогащения -- это всегда внедоговорные обязательства, независимо от того, носят ли они самостоятельный или сопутствующий по отношению к другому обязательству характер, хотя бы последнее и было договорным.

Наконец, обязательства из неосновательного обогащения, как уже отмечалось, -- это охранительные обязательства, направленные на восстановление нарушенного порядка распределения материальных благ.

1.2 Основания возникновения обязательств из неосновательного обогащения

Наименование указанных обязательств может навести на мысль, будто они возникают без какого бы то ни было юридического основания. Это, конечно, не так. Отсутствие основания для того, чтобы признать обогащение основательным, вовсе не означает, что нет основания для возникновения самого обязательства, но именно как обязательства из неосновательного обогащения. Именно отсутствие первого основания влечет наличие второго, что четко отражено в п.п. 1 и 2 ст. 1102 ГК. Таким образом, как и всякое другое обязательство, кондикционное обязательство возникает лишь при наличии предусмотренных законом оснований, которые именуются юридическими фактами.

Отправляясь от общей классификации юридических фактов, можно утверждать, что указанные обязательства возникают из всех юридических фактов, охватываемых данной классификацией событий и действий, правомерных действий и правонарушений; юридических актов и юридических поступков. Исключение должно быть сделано лишь для такого юридического факта, как договор, поскольку обязательства из неосновательного обогащения всегда носят внедоговорный характер. Обязательства из неосновательного обогащения могут возникнуть в результате непреодолимой силы, в том числе действия неподконтрольных человеку природных сил, и случайного стечения обстоятельств, неправомерного поведения неосновательно обогатившегося лица или других лиц, правомерного поведения, направленного на достижение юридических последствий, и поведения, вызвавшего их без специальной на то направленности, гражданско-правовых и властных актов органов государственной власти и органов местного самоуправления и т.д. Они могут возникать также из юридических составов, включающих не единичный юридический факт, а их набор. Именно так к определению круга юридических фактов, порождающих обязательства из неосновательного обогащения, и подходит закон (см. п. 2 ст. 1102 ГК).

Нередки случаи, когда приобретение или сбережение имущества поначалу опиралось на юридическое основание, которое впоследствии отпало. Обязательство из неосновательного обогащения, по общему правилу, возникает лишь с того момента, когда это основание отпадает. Возможна и обратная ситуация приобретение или сбережение имущества вначале на юридическое основание не опиралось, а в дальнейшем его обрело. С этого момента приобретение или сбережение имущества перестает быть неосновательным. Судьба же приобретений и сбережений, имевших место ранее, зависит от того, действует ли возникшее основание с обратной силой или нет.

Проиллюстрируем на конкретных примерах положения об основаниях возникновения обязательств из неосновательного обогащения:

Банк, выполняя платежное получение клиента, ошибочно перечислил денежную сумму с расчетного счета клиента не на счет организации, с которой клиент должен рассчитаться за поставленный товар, а на счет сторонней организации. В результате неправомерных действий банка возникло обязательство из неосновательного обогащения, в котором клиент банка, со счета которого денежная сумма списана, выступает как кредитор, а организация, на счет которой она ошибочно перечислена, как должник Возникновение указанного обязательства, разумеется, не исключает ответственности банка перед плательщиком, которого банк обслуживает. Если же ошибка произошла вследствие неправильного указания плательщиком реквизитов получателя средств, то дело ограничивается возникновением обязательства из неосновательного обогащения между плательщиком и получателем средств.

Извещение об оплате междугородного телефонного разговора с указанием адреса абонента и номера его телефона ошибочно опущено в почтовый ящик другой квартиры, владелец которой, не посмотрев, на кого выписано извещение, его оплатил Возникло обязательство из неосновательного обогащения (неосновательного сбережения) между абонентом, разговор которого был оплачен, и тем, кто его оплатил. Первый в этом обязательстве -- должник, второй -- кредитор.

Гражданин, не достигший пенсионного возраста, представил подложные документы, в результате чего ему была назначена пенсия. К моменту, когда подлог был обнаружен, он достиг пенсионного возраста. Основание для отказа в назначении ему пенсии отпало. В то же время с него могут быть взысканы неосновательно выплаченные суммы пенсий за три года, предшествовавшие достижению пенсионного возраста.

Гражданин дал другому деньги в рост с указанием размера процентов и срока возврата капитальной суммы долга и процентов. В срок заемщик не вернул ни денег, полученных взаймы, ни процентов. Иск о взыскании указанных сумм следует квалифицировать как договорный иск. В то же время с момента просрочки с заемщика могут быть взысканы проценты по ст. 395 Г К. Этот иск следует квалифицировать как внедоговорный иск из неосновательного обогащения.

В результате половодья заготовленный для сплава лес одной сплавной организации был смыт и прибит к лесу другой, расположенной ниже по течению реки сплавной организации. Поскольку бревна не были снабжены особой меткой и оказались обезличенными, между организацией, лес которой смыт, и организацией, к лесу которой он прибит, возникло обязательство из неосновательного обогащения.

Приведенные примеры иллюстрируют ту мысль, что обязательства из неосновательного обогащения возникают из самых различных оснований -- событий, действий, как правомерных, так и неправомерных, и т.д. и что обязательства из неосновательного обогащения, будучи внедоговорными, могут сопровождать иные по своей юридической природе обязательства, в том числе и договорные.

2. Элементы обязательств из неосновательного обогащения

К элементам гражданского правоотношения, в том числе и обязательственного, принято относить его субъекты, предмет (объект) и юридическое содержание, т. е. права и обязанности его участников.

2.1 Субъекты обязательств из неосновательного обогащения

Если исходить из легального определения указанных обязательств, данного в п. 1 ст. 1102 ГК, то выявление их субъектного состава особых трудностей не вызывает. В качестве должника в этих обязательствах выступает лицо, в хозяйственной сфере которого без правового основания образовалась имущественная выгода, в качестве кредитора -- лицо, за счет которого это произошло и которое в результате оказалось в убытке. Что касается обязанной стороны в обязательствах из неосновательного обогащения, то она определена достаточно точно и, по-видимому, охватывает все возможные случаи возникновения указанных обязательств. Сложнее обстоит дело с определением другой стороны -- кредитора. К расширению круга кредиторов в обязательствах из неосновательного обогащения нужно относиться крайне осторожно. По общему правилу, в этом качестве могут выступать лишь те лица, за счет которых произошло неосновательное обогащение. Другие лица могут выступать в этом качестве только в случаях, прямо предусмотренных законом. Это органы государственной власти, представляющие казну (финансовые органы, налоговые органы, органы таможенного надзора, антимонопольные органы и ряд других), которые могут применить либо требовать применения санкций, предусмотренных гражданским и иными отраслями законодательства.

2.2 Предмет (объект) обязательств из неосновательного обогащения

Поведение участников рассматриваемых обязательств фокусируется на неосновательно приобретенном или сбереженном имуществе со всеми изменениями, которые оно претерпело или может претерпеть. Именно это имущество и составляет предмет кондикционных обязательств. Необходимо различать объект правового воздействия и объект, на который направлено поведение участников соответствующих правоотношений, будь то индивид или социальная общность. Реагировать на воздействие права может только поведение людей. В свою очередь, это поведение устремляется на предметы материального и духовного мира, с помощью которых происходит удовлетворение самых различных человеческих потребностей. Именно эти предметы (материальные и нематериальные блага) и выступают в качестве объектов (предметов) соответствующих правоотношений. Понятия “объект” и “предмет” правоотношения употребляются здесь как тождественные. Сказанное полностью распространяется и на правоотношения, порождаемые обязательствами из неосновательного обогащения.

Предмет рассматриваемых обязательств не остается неизменным. Состояние имущества, образующего неосновательное обогащение, может улучшиться или ухудшиться, оно может приносить доход или, напротив, требовать затрат на его нормальное содержание. Но какие бы изменения в составе имущества и его стоимостном выражении ни произошли, это имущество выступает как предмет (объект) кондикционных обязательств. Необходимо, однако, чтобы имущество было определено родовыми признаками и сливалось с прочим имуществом обязанного лица. Если этого нет и имущество индивидуализировано, то требование о его возврате нельзя квалифицировать как требование из неосновательного обогащения. При отсутствии договорных отношений между истцом и ответчиком -- это вещно-правовое требование об изъятии имущества из чужого незаконного владения. Требование из неосновательного обогащения (например, связанное с расчетами по доходам и расходам) может лишь его сопровождать.

Если неосновательное обогащение носит денежный характер, то предмет кондикционного обязательства распространяется, при наличии к тому оснований, не только на неправомерно удерживаемую денежную сумму, но и на проценты, подлежащие начислению в порядке ст. 395 ГК. На данную норму неоднократно было обращено внимание Высшего Арбитражного Суда РФ. Так в совместном постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 08 октября 1998 года №13+14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» указывается, при спорах, возникших в связи неосновательным обогащением одного лица за счет другого лица на сумму неосновательного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со ст. 395 Гражданского кодекса РФ с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств. Однако на практике установить момент когда приобретатель узнал о неосновательности своего обогащения представляется весьма проблематичным, поскольку по правилам судопроизводства обязанность по доказыванию того, что приобретатель узнал о неосновательности своего обогащения лежит на кредиторе, а доказательства как правило относятся к приобретателю.

2.3 Содержание обязательств из неосновательного обогащения

Как уже отмечалось, юридическое содержание обязательств из неосновательного обогащения как одного из видов гражданских правоотношений составляют субъективные права и обязанности его участников. Других пластов содержания правоотношения мы здесь не затрагиваем. Исходя из определения субъективного права как меры возможного поведения и субъективной обязанности как меры должного поведения, попытаемся раскрыть содержание кондикционных обязательств. Будем при этом помнить, что в обоих случаях речь идет о мере юридически обеспеченного поведения.

Субъективное право кредитора в кондикционном обязательстве -- это юридически обеспеченная возможность требовать возврата неосновательного обогащения со всеми доходами за вычетом падающих на него расходов. Соответственно этому субъективная обязанность должника в кондикционном обязательстве -- это предписанная обязанному лицу мера должного поведения, которая выражается в возврате управомоченному лицу неосновательного обогащения со всеми доходами за вычетом падающих на него расходов. На первое место ставится обязанность в натуре вернуть потерпевшему имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя. Ранее мы уже вели речь о том, в каких пределах требование, корреспондирующее этой обязанности, может квалифицироваться как требование о возврате неосновательного обогащения, а в каких ему должна быть дана иная юридическая квалификация. Удовлетворение требования о возврате неосновательного обогащения не зависит от того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности обогащения. Оно подлежит удовлетворению, хотя бы приобретатель о неосновательности обогащения не знал и не должен был знать. Иначе обстоит дело с удовлетворением требований, вызванных недостачей или ухудшением неосновательно приобретенного или сбереженного имущества. Если недостача или ухудшение указанного имущества произошли до того, как приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения, он отвечает за недостачу или ухудшение лишь тогда, когда они произошли вследствие его умысла или грубой неосторожности. За недостачу или ухудшение имущества, которые произошли вследствие простой неосторожности и тем более вследствие случайного стечения обстоятельств, приобретатель ответственности не несет. Риск недостачи или ухудшения имущества ложится здесь на потерпевшего. Если же недостача или ухудшение имущества произошли после того, как приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения, то он отвечает за всякие недостачу или ухудшение имущества. Иными словами, он отвечает за недостачу или ухудшение имущества, которые произошли не только вследствие его вины любой степени (в том числе и простой неосторожности), но и в результате случая. Открытым, однако, остается вопрос, отвечает ли приобретатель только за простой случай, который означает отсутствие вины, или также и за квалифицированный случай, т. е. за непреодолимую силу. Поскольку в законе говорится, что приобретатель отвечает за всякие случайные недостачу или ухудшение имущества, есть основания утверждать, что он отвечает и за непреодолимую силу. При этом и здесь речь может идти об ответственности, поскольку соответствующая обязанность возлагается на приобретателя, который знает или по крайней мере должен знать о неосновательности обогащения.

В отличие от ст. 1104, ст. 1105 рассчитана на ситуацию, при которой возврат в натуре имущества, определенного родовыми признаками, о чем идет речь в ст. 1104 невозможен В этом случае на приобретателя возлагается обязанность возместить потерпевшему действительную стоимость имущества, причем на момент его приобретения. Дело, однако, в том, что к моменту возмещения стоимости имущества она может измениться -- либо уменьшиться, либо возрасти. Если стоимость имущества упала, то ее все равно надо возместить исходя из действительной стоимости имущества на момент его приобретения. Законодатель исходит здесь из того, что если бы имущество находилось в хозяйственной сфере потерпевшего, то он вовремя принял бы меры, чтобы обезопасить себя от обесценения имущества (например, реализовал его). Если же стоимость имущества по сравнению с той, какой она была в момент приобретения, возросла, то разница составляет убыток потерпевшего, который подлежит возмещению. Не так-то просто определить, на какой момент должна быть установлена стоимость имущества, если она возросла на тот момент, когда приобретатель узнал о неосновательности обогащения, или на момент, когда к нему предъявлен иск, или, наконец, на момент вынесения судом решения об удовлетворении иска. По-видимому, с учетом конкретных обстоятельств дела можно остановиться на любом из этих трех моментов, причем от этого зависит размер подлежащих возмещению убытков. Если приобретатель возместил стоимость имущества немедленно после того, как узнал о неосновательности обогащения, убытки возмещению не подлежат.

В п.2 ст. 1105 ГК предусмотрена ситуация, когда лицо временно, но притом неосновательно пользовалось чужим имуществом без намерения его приобрести либо чужими услугами. В этом случае указанное лицо должно возместить потерпевшему то, что оно сберегло вследствие такого пользования, но уже на тот момент, когда пользование закончилось, и в том месте, где оно происходило. Колебания цены в ту или другую сторону здесь значения не имеют, цена пользования фиксируется на момент, когда пользование закончилось (завершилось). Учитывается при этом цена в том месте, где пользование происходило, а если оно происходило в разных местах, то в месте, где пользование закончилось.

Новой для обязательств из неосновательного обогащения является и ст. 1106, которая предусматривает последствия неосновательной передачи права другому лицу. Лицу принадлежит какое-либо право (например, право собственности или право кредитора по обязательству). Указанное лицо считает, что оно связано обязательством с каким-то другим лицом, хотя на самом деле этого обязательства либо вовсе нет, либо оно является недействительным. И вот во исполнение этого обязательства (несуществующего или недействительного) носитель права передает указанному лицу свое право, хотя оснований для этого не было. В этом случае лицо, передавшее право, может требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право.

В ст. 1107 и 1108 ГК речь идет о возмещении потерпевшему неполученных доходов и о возмещении приобретателю затрат на имущество, подлежащее возврату. Но вначале обратим внимание на чисто техническую ошибку, допущенную при подготовке части второй ГК к опубликованию В ст. 1108 ГК должна быть сделана отсылка не к ст. 1106, а к ст. 1107 ГК.

Судьба доходов и затрат (расходов) зависит от того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности обогащения. Если он об этом знал или во всяком случае должен был знать, то с этого момента он обязан возвратить или возместить потерпевшему все доходы, которые он извлек или должен был из имущества извлечь. С того же момента потерпевший обязан возместить приобретателю все необходимые затраты на содержание и сохранение имущества, которые он понес, с зачетом полученных приобретателем выгод. В дополнение к этим правилам ст. 1108 ГК устанавливает, что приобретатель утрачивает право на приобретение затрат, если он умышленно удерживал имущество, подлежащее возврату.

Особый интерес представляет правило п. 2 ст. 1107 ГК, согласно которому на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (ст. 395 ГК) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств ( ст. 395 ГК предусматривает начисление процентов за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица). Проценты подлежат уплате на сумму неправомерно используемых денежных средств. Размер процентов определяется существующей в данной местности учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства, а при взыскании долга в судебном порядке -- на день предъявления иска либо на день вынесения решения. Проценты взимаются по день уплаты кредитору суммы денежного обязательства. Если причиненные кредитору убытки полностью не покрываются процентами, то кредитор может требовать от должника возмещения убытков в части, превышающей проценты.

Требование об уплате процентов по ст. 395 ГК следует рассматривать как иск из неосновательного обогащения независимо от того, почему проценты подлежат начислению. Если проценты подлежат уплате вследствие неисполнения договорного обязательства, то иск об уплате основной суммы долга -- это договорный иск, а иск об уплате процентов -- это внедоговорный иск из неосновательного обогащения, который “сопровождает” договорный иск. При этом для квалификации исков не имеет значения, превышает ли размер процентов сумму основного долга или нет. Помимо требований о взыскании основной суммы долга и об уплате процентов, в соответствующих случаях, как уже отмечалось, может быть предъявлено требование о возмещении убытков в части, превышающей сумму процентов Следует обратить внимание на то, что п. 1 ст. 395 ГК, в отличие от п. 2 ст. 1107 ГК, не ставит начисление процентов за пользование чужими средствами в зависимость от того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

Имущество всегда возвращается потерпевшему в натуре, если такая возможность существует (п.1 ст. 1104 ГК РФ). Здесь действует принцип натуральной реституции - возврат сторонами всего полученного (от лат. restitutio - восстановление). Возврат в натуре предполагает также возврат всех относящихся к имуществу принадлежностей, а также письменной документации (если они были получены приобретателем).

3. Действие обязательств из неосновательного обогащения

3.1 Соотношение требований из неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав

До принятия части второй ГК РФ проблема, обозначенная в названии параграфа, обсуждалась главным образом в плане допустимости конкуренции исков и изменения основания исковых требований. Исследователи не могли не задумываться над тем, возможен ли переход от одного иска к другому или изменение основания иска в тех случаях, когда это необходимо для установления истины по делу, которая именовалась тогда объективной, или материальной, а также для обеспечения наиболее полной и всесторонней защиты прав и законных интересов сторон в гражданском процессе. Особенно часто проблема обсуждалась применительно к соотношению вещно-правовых и обязательственно-правовых исков; исков о недействительности сделок с иными требованиями о защите гражданских прав; договорных и внедоговорных исков, а также деликтных исков и исков из неосновательного обогащения. Большинство ученых стояли на позиции недопустимости конкуренции исков, но с теми или иными оговорками признавали возможным изменение основания иска в тех случаях, когда он не может быть доказан по тому основанию, по которому первоначально предъявлен. Пожалуй, наиболее оживленно дебатировался вопрос о соотношении деликтного иска и иска из неосновательного обогащения, когда причинение вреда одному лицу сопровождается приращением или сбережением имущества у другого лица. Именно в этих пределах (минус на стороне одного лица и плюс на стороне другого) проблема и обсуждалась. Если же причинение вреда одному лицу не влечет образования имущественной выгоды у другого, то основания для удовлетворения иска из неосновательного обогащения отсутствуют.

Включение в часть вторую ГК ст. 1103 заставило вновь обратиться к рассматриваемой проблеме. О чем же идет речь в ст. 1103 ГК? Действительно ли она принципиально по-новому определяет место исков из неосновательного обогащения в ряду других требований о защите гражданских прав или лишь «высвечивает» то, что могло быть выведено и из норм ранее действовавшего законодательства путем их доктринального толкования?

В ст. 1103 ГК речь идет о соотношении требований о возврате неосновательного обогащения с требованиями о возврате исполненного по недействительной сделке; об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения; с требованиями одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством; о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица.

К указанным требованиям могут применяться и правила о неосновательном обогащении, если иное не установлено ГК, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений.

Из этих положений напрашивается вывод, что требования из неосновательного обогащения не столько вытесняют требования, перечисленные в ст. 1103 ГК, сколько «сопровождают» их, причем такого сопровождения может и не понадобиться. Если, скажем, неуправомоченный отчуждатель подарил вещь третьему лицу, то виндикационный иск собственника об истребовании вещи в тех случаях, когда между истцом и ответчиком не производятся расчеты по доходам и расходам, никакими другими требованиями, в том числе и из неосновательного обогащения, не сопровождается. То же имеет место тогда, когда из причинения вреда другому лицу причинитель никакой имущественной выгоды не извлекает. Дело, однако, не в конкретных примерах, которые могут свидетельствовать и об обратном, а в правильной юридической квалификации соответствующих исковых требований, которые могут и не называться собственным именем и быть расположены в самых различных структурных подразделениях системы гражданского законодательства. Примером тому служит ст. 1104 ГК, которая помещена в главе 60 «Обязательства вследствие неосновательного обогащения» и вроде бы должна охватывать требования именно из неосновательного обогащения. Не тут-то было. О кондикционных требованиях речь идет лишь в п. 1 ст. 1104, да и то при условии, что возврату подлежит не индивидуально-определенное имущество, которое истребуется по виндикационному иску, а имущество, определенное родовыми признаками. Именно такое толкование п. 1 ст. 1104 представляется правильным, поскольку возврату потерпевшему подлежит имущество, составляющее неосновательное обогащение приобретателя. Индивидуально-определенное имущество принадлежит истцу и неосновательного обогащения того, кто его приобрел, не составляет. А.Л. Маковский ставит риторический вопрос: «Действительно, виндицировать можно лишь индивидуально-определенную вещь, но из чего следует, что ее истребование невозможно по правилам об обязательствах из неосновательного обогащения». Невозможно потому, что в данном случае нет самого неосновательного обогащения. А.Л. Маковский повторяет здесь ошибку, на которую не раз указывалось в цивилистической литературе.

Но если в п. 1 ст. 1104 ГК в очерченных пределах действительно речь идет о кондикционном иске, то в п. 2 ст. 1104 кондикцией даже и не пахнет -- мы имеем типичный деликтный иск. Правила п. 2 ст. 1104 заимствованы из ст. 400 ГК 1922 г. с необходимой конкретизацией применительно к случаям, когда недостача или ухудшение имущества наступили, если неосновательно обогатившийся знал или должен был знать о неосновательности обогащения или если он об этом не знал и не должен был знать. В первом варианте неосновательно обогатившийся отвечает за всякие, в том числе и случайные, недостачу или ухудшение имущества, т. е. он несет риск недостачи или ухудшения имущества, во втором -- он отвечает лишь при наличии умысла или грубой неосторожности, повлекших недостачу или ухудшение имущества. Таким образом, то, что раньше могло быть выведено путем доктринального толкования соответствующих норм (имеется в виду ст. 400 ГК 1922 г.), теперь прописано в самом законе.

Вернемся, однако, к ст. 1103 ГК. Как же требования из неосновательного обогащения соотносятся с требованиями о возврате исполненного по недействительной сделке? Вопрос о соотношении требований, вытекающих из недействительности сделок, с другими требованиями обсуждался в цивилистической науке задолго до обновления гражданского законодательства как в 60-е, так и в последующие годы. На сей счет определились две позиции. Одна из них, наиболее полно представленная в монографии Н.В. Рабинович, сводится к тому, что последствия совершения таких сделок определены в законодательстве особо, а потому незачем подключать в этих случаях нормы, входящие в состав других правовых институтов. Другая позиция состоит в том, что последствия недействительности сделок не укладываются в нормы, специально на них рассчитанные, они значительно разнообразнее, а потому нередко возникает необходимость определять эти последствия с учетом норм, входящих в состав других институтов, в том числе деликтных и кондикционных обязательств. По-видимому, в ст. 1103 ГК поддержана именно эта позиция, поскольку бланкетного указания в п. 2 ст. 167 ГК на то, что при невозможности возвратить полученное в натуре каждая из сторон обязана возместить другой стороне его стоимость в деньгах, явно недостаточно, чтобы конкретно определить последствия совершения такой сделки. Ведь имущество за время нахождения у стороны, обязанной к его возврату, могло претерпеть самые различные изменения, в том числе и существенные: состояние его могло ухудшиться или, напротив, в него могли быть внесены улучшения; оно могло приносить доход или потребовать каких-либо затрат на его содержание и т. д.

Для решения всех этих вопросов необходимо подключение самых различных правовых средств, относящихся к обязательствам из причинения вреда, неосновательного обогащения, а иногда и к общей части обязательственного права. Если ограничиться лишь кондикционными обязательствами, то это могут быть едва ли не все нормы, включенные в главу 60 ГК.

В свое время проблема соотношения последствий недействительности сделок с другими требованиями о защите гражданских прав обсуждалась применительно к требованиям, носящим не только реституционный, но и конфискационный характер, к чему обязывала прямая отсылка в ст. 147 ГК 1922 г. к ст. 402 того же Кодекса. Хотя ни в первой, ни во второй части ГК нет нормы, аналогичной ст. 402 ГК 1922 г., проблема не снята с повестки дня, поскольку конфискационные санкции в виде взыскания полученного по сделке в доход государства предусмотрены как ст. 169, так и п. 2 ст. 179 ГК. Поэтому все сказанное о соотношении требований о возврате исполненного по недействительной сделке с другими требованиями о защите гражданских прав, mutatis mutandis, может быть распространено и на случаи, когда требования, вытекающие из недействительности сделок, носят конфискационный характер.

В новом ГК не воспроизведены ни правила ст. 402 ГК 1922 г., ни правила ч. 4 ст. 473 ГК 1964 г. Означает ли это, что ныне отпали основания для взыскания в доход государства имущества, приобретенного за счет другого лица не по сделке, но в результате иных действий, заведомо противных интересам государства и общества (употребляя современную терминологию, -- заведомо противных основам правопорядка и нравственности), если указанное имущество не подлежит конфискации (см. ч. 4 ст. 473 ГК 1964 г.).

Обратим внимание на то, что в ч. 4 ст. 473 ГК 1964 г. в отличие от ст. 402 ГК 1922 г., во-первых, не конкретизировалось, о чьих противоправных действиях идет речь: того, кто неосновательно обогатился, или того, за чей счет обогащение произошло (в ст. 402 ГК речь шла о противоправных действиях лица, за счет которого имеет место обогащение); во-вторых, подчеркивалось, что обогащение произошло не по сделке, а в результате иных действий, не относящихся к сделкам (правила же ст. 402 были рассчитаны в первую очередь на сделки, что подтверждается прямой ссылкой в ст. 147 ГК 1922 г. на ст. 402); в-третьих, требовалась не только объективная противоправность, но и субъективная упречность в виде прямого умысла (заведомость), -- тогда как в ст. 402 ГК 1922 г. этот вопрос был оставлен открытым; в-четвертых, предусматривалось, что в доход государства изымается имущество, которое не подлежало конфискации (если имущество конфисковывалось, то отпадали основания для применения ч. 4 ст. 473 ГК), что в ст. 402 ГК предусмотрено не было. В юридической литературе в качестве примеров возможного применения ч. 4 ст. 473 ГК приводили случаи получения дохода в результате попрошайничества, азартных игр, знахарства8 (создания игорного дома и того же знахарства). Сохранилась ли в настоящее время почва для применения правил, аналогичных тем, которые были закреплены в ч. 4 ст. 473 ГК? Полагаем, что нет.

Неосновательное обогащение подлежит взысканию в доход государства либо путем применения конфискационных мер, предусмотренных уголовным, административным, гражданским, таможенным и иными отраслями законодательства, либо путем применения общих норм гражданского законодательства о неосновательном обогащении. Так, суммы неосновательно выплаченных пенсий и пособий при недобросовестности со стороны их получателя могут быть взысканы в доход государства на основании общих норм о неосновательном обогащении. Если же оснований для применения ни тех, ни других нет, то неосновательное обогащение в доход государства взыскать нельзя. В частности, нельзя взыскать в доход государства доходы от попрошайничества и азартных игр.

Вернемся, однако, к соотношению требований из неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав. На очереди -- соотношение кондикционного иска с виндикацией. Частично этого вопроса мы уже касались. Демаркационная линия между кондикцией и виндикацией может быть проведена достаточно четко: если из незаконного владения ответчика истребуется имущество, которое принадлежит истцу на праве собственности, то налицо виндикация. Если же истребуется имущество, определенное родовыми признаками и не выделенное из общей имущественной массы ответчика (например, бревна, которые не снабжены особой меткой и обезличены в общей массе бревен, принадлежащих ответчику), то речь идет о кондикционном иске. В то же время кондикционный иск, как, впрочем, и иск из причинения вреда, может сопровождать виндикационный иск, что имеет место при производстве расчетов по доходам и расходам, при ухудшении состояния имущества и т. д. Иными словами, здесь возможна та же ситуация, что и при определении последствий недействительности сделок.

Пожалуй, сложнее всего определить соотношение требований из неосновательного обогащения с требованиями одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством. Ведь иск из неосновательного обогащения -- иск внедоговорный; если же стороны связаны между собою договорным обязательством, то указанные требования вроде бы никак не могут соотноситься друг с другом. Полагаем, однако, что это не так. Напомним, прежде всего, что римское право к числу обязательств из неосновательного обогащения относило требование о возврате предоставления, цель которого не осуществилась. По-видимому, на подобные случаи в первую очередь и рассчитано соответствующее правило ст. 1103 ГК. Но этим дело не ограничивается. Нередки случаи, когда отношения сторон, связанных между собою договором, далеко выходят за пределы собственно договорных отношений. Типичный тому пример -- ситуация, которая может возникнуть при неисполнении денежного обязательства. Статья 395 ГК предусматривает начисление процентов за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица. Проценты подлежат уплате на сумму неправомерно используемых денежных средств. Размер процентов определяется существующей в данной местности учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства, а при взыскании долга в судебном порядке -- на день предъявления иска либо на день вынесения решения. Проценты взимаются по день уплаты кредитору суммы денежного обязательства. Если причиненные кредитору убытки полностью не покрываются процентами, то кредитор может требовать от должника возмещения убытков в части, превышающей проценты.

Вопрос о правовой природе процентов по денежным обязательствам вызвал в юридической литературе оживленную полемику, предварительные итоги которой подведены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. «О практике применения положений ГК РФ о процентах за пользование чужими денежными средствами».

По мнению М.Г. Розенберга, проценты годовые по денежным обязательствам являются особой понятийной категорией, которая не входит ни в понятие «убытки», ни в понятие «неустойка». Проценты годовые должны быть квалифицированы в качестве эквивалентного возмещения за пользование чужими денежными средствами. Эту характеристику процентов автор распространял и на проценты, которые могут быть взысканы по ст. 395 ГК за неправомерное пользование чужими денежными средствами. Другие исследователи, и в их числе Н.Д. Егоров, Д.Г. Лавров, И. Коптева, уплату процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами по п. 1 ст. 395 ГК квалифицируют как меру гражданско-правовой ответственности. Н.Д. Егоров и Д.Г. Лавров проценты за неправомерное пользование чужими денежными средствами рассматривают как разновидность подлежащих взысканию в пользу кредитора убытков, размер которых определяется учетной ставкой банковского процента, а потому не нуждается в доказывании. Д.Г. Лавров полагает, что в данном случае применяется абстрактный метод исчисления убытков, поскольку таковых может и не быть. В то же время Н.Д. Егоров не относит проценты за неправомерное пользование чужими денежными средствами к законной неустойке, хотя соотношение подлежащих уплате процентов и убытков, которые могут быть взысканы с должника, и строится в п. 2 ст. 395 ГК по типу соотношения зачетной неустойки и убытков (см. абз. 1 п. 1 ст. 394 ГК).

В совместном постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ правильно обращается внимание на различную юридическую природу процентов, взыскиваемых по денежным обязательствам. Взимание процентов по ст. 395 ГК следует отличать от взимания процентов по договору займа (ст. 804 ГК), кредитному договору (ст. 819 ГК) или коммерческому кредиту (ст. 823 ГК). Взимание процентов по ст. 395 ГК относится к мерам гражданско-правовой ответственности, а по договору займа, кредитному договору или коммерческому кредиту -- не относится. Хотя в постановлении не дано квалификации процентов, взыскиваемых по ст. 395 ГК, ни как убытков, ни как законной неустойки, за судом признано право, применительно к ст. 333 ГК, учитывая компенсационную природу процентов, уменьшить ставку процентов, взыскиваемых в связи с просрочкой исполнения денежного обязательства.

На сумму неосновательного обогащения проценты за пользование чужими средствами подлежат начислению с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

Требование об уплате процентов по ст. 395 ГК следует рассматривать как иск из неосновательного обогащения независимо от того, почему проценты подлежат начислению. Если проценты подлежат уплате вследствие неисполнения договорного обязательства, то иск об уплате основной суммы долга -- это договорный иск, а иск об уплате процентов -- это внедоговорный иск из неосновательного обогащения, который «сопровождает» договорный иск. При этом для квалификации исков не имеет значения, превышает ли размер процентов сумму основного долга, или нет. Помимо требований о взыскании основной суммы долга и об уплате процентов в соответствующих случаях, как уже отмечалось, может быть предъявлено требование о возмещении убытков в части, превышающей сумму процентов. Следует обратить внимание на то, что п. 1 ст. 395 ГК в отличие от п. 2 ст. 1107 ГК не ставит начисление процентов за пользование чужими средствами в зависимость от того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности получения или сбережения денежных средств. Налицо известная коллизия между п. 1 ст. 395 и п. 2 ст. 1107 ГК. По-видимому, она вызвана тем, что законодатель вопрос о начислении процентов в п. 2 ст. 1107 ГК счел необходимым увязать с порядком расчетов по доходам и расходам при неосновательном обогащении (ср. п. 1 ст. 1107 и ст. 1108 ГК). Порядок этих расчетов прямо зависит от того, знал или должен был знать приобретатель о неосновательности обогащения. Но как бы там ни было, известное несоответствие правил п. 1 ст. 395 и п. 2 ст. 1107 ГК о начислении процентов имеет место.

Наибольшие споры в цивилистической литературе, предшествовавшей появлению ст. 1103 ГК, вызвал вопрос о разграничении деликтного и кондикционного исков. Широко было представлено мнение, которое сводится к тому, что водораздел между этими исками проводится в зависимости от того, действовало ли неосновательно обогатившееся лицо виновно или невиновно. Если оно действовало виновно, то интересы лица, за счет которого обогащение произошло, защищаются с помощью деликтного иска. Если невиновно, то они защищаются кондикционным иском. Пожалуй, с наибольшей категоричностью это мнение высказал О.С. Иоффе. В одной из своих работ он писал: «...граница между названными обязательствами (деликтным и кондикционным) проходит по линии вины: есть вина причинителя -- налицо обязательство из причинения вреда, нет его вины -- возникает обязательство из неосновательного приобретения имущества. И если может быть предъявлен деликтный иск... возможность предъявления кондикционного иска... исключена. Кондикционный иск предъявляется только при отсутствии вины как одного из важнейших условий предъявления деликтного иска».

Иногда даже разграничение указанных исков проводилось в зависимости от степени вины. Считалось, что деликтный иск, если на стороне причинителя образуется имущественная выгода, подлежит предъявлению лишь при наличии такой формы вины, как умысел. Если же умысла в поведении неосновательно обогатившегося нет, то интересы потерпевшего защищаются кондикционным иском. Такого мнения придерживались, в частности, В.А. Рясенцев и А.М. Белякова.

Сопоставим эти взгляды с тем, как подходит к соотношению деликтного и кондикционного исков ст. 1103 ГК. Как бы ни разграничивать указанные иски, бесспорно одно: при их разграничении законодатель не только не предлагает руководствоваться принципом вины, а напротив, прямо декларирует отказ от этого принципа как критерия их разграничения. Именно этим объясняется прямое указание на то, что правила о неосновательном обогащении подлежат применению также к требованиям о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица. Это обстоятельство признает и А.Л. Маковский: «...обязательства из неосновательного обогащения нельзя отграничить от других гражданских правоотношений ни по признаку наличия или отсутствия в действиях обогатившегося правонарушения, ни тем более в зависимости от виновного или невиновного характера его поведения». Аналогичное мнение высказывалось и мною свыше четверти века назад.

Констатация очевидных фактов не избавляет от необходимости ответить на вопрос, каков критерий разграничения деликтного и кондикционного исков. Подчеркнем еще раз, что вопрос этот возникает в тех случаях, когда причинение вреда одному лицу сопровождается образованием какой-либо имущественной выгоды у другого лица. По-видимому, в указанных случаях именно потерпевшему должно быть предоставлено право выбора того иска, который в наибольшей степени обеспечивает удовлетворение его интересов. Сказанное не означает, что определение юридической природы обязательства тем самым отдается на откуп самому потерпевшему, зависит от субъективного восприятия им этого обязательства. Объективная природа обязательства такова, что оно во многих случаях на равных основаниях может быть отнесено как к деликтному, так и к кондикционному. Разумеется, возможность выбора у потерпевшего имеется далеко не всегда. Если, скажем, неосновательное обогащение произошло вследствие обстоятельств, вообще не связанных с поведением обогатившегося лица, то потерпевший может обеспечить свои интересы только с помощью кондикционного иска. Но если есть основания для предъявления как того, так и другого иска, то именно потерпевшему должно быть предоставлено право выбора. При этом один иск может сопровождать другой, как, например, тогда, когда наряду с иском о возврате неосновательно приобретенного имущества (мы уже говорили о том, при каких обстоятельствах такой иск будет кондикционным) или о возмещении его стоимости предъявляется иск о возмещении вреда, причиненного недостачей или ухудшением имущества. Первый иск -- кондикционный, второй -- деликтный.

Именно так на данном этапе исследования вырисовываются перспективы применения ст. 1103 ГК.

Сосредоточимся теперь на том новом, что можно найти в нормах об обязательствах из неосновательного обогащения. При этом вне рамок изложения останется то, чему уже было уделено внимание. Обратимся вначале к ст. 1105.