Современное международное уголовное право

Что объединяет такие "общеуголовные" преступления и преступления, традиционно рассматриваемые как международные?

Нам представляется, что их объективный юридический "знаменатель" заключается в том, что эти самые разные деяния так или иначе посягают на интересы поддержания мирового правопорядка - при этом каждое из преступлений причиняет вред (создает угрозу причинения вреда) какой-либо составной части мирового правопорядка.

Так, например, деяния, расцениваемые как военные преступления (убийства, причинение вреда здоровью, изнасилование и другие, совершение которых в мирное время либо в момент отсутствия вооруженного конфликта немеждународного характера расцениваются как общеуголовные и, соответственно, не являются юридическими фактами в международном уголовном праве) посягают интересов поддержания норм и обычаев ведения военных действий и вооруженных конфликтов.

Фальшивомонетничество (вот уж исторически "национальное" преступление, приобретшее в настоящее время широкий международный размах) посягает на такую составную часть мирового правопорядка, как обеспечение интересов экономической и коммерческой деятельности в транснациональном масштабе.

Незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ как преступное деяние угрожает здоровью населения в мировом масштабе, а не только интересам поддержания здоровья неопределенного круга лиц внутри какого-либо одного государства (достаточно вспомнить, что годовые обороты латиноамериканских, южно-азиатских и центрально-азиатских производителей и торговцев наркотиками превышают или соответствуют валовым национальным продуктам соответствующих государств; а угроза распространения наркомании приобретает угрожающие масштабы планетарного значения).

Примеры можно было бы продолжить, но значение всех наших рассуждений сводится к одному - объективным и обязательным признаком любого преступного деяния по международному уголовному праву является причинение им вреда мировому правопорядку в целом либо составляющим частям такого правопорядка. Именно это качество любого преступления по международному уголовному праву определяет его юридическую природу. При этом следует иметь ввиду, что интересы обеспечения мирового правопорядка в целом и его составляющих частей в конечном итоге касаются интересов не только всех стран, но и всех людей независимо от места их проживания и прочих характеристик.

Далее, в силу принципа "нет преступления без указания на то в законе", неотъемлемым признаком любого преступления по международному уголовному праву необходимо считать его противоправность.

Противоправность означает прямую запрещенность деяния по международному уголовному праву. При этом противоправность как формальный признак деяния не допускает применения международного уголовного права по аналогии (ч. 2 ст. 22 Римского Статута Международного уголовного суда). Как представляется, нельзя в качестве нарушения признака противоправности деяния расценивать действие решений международных организаций (прецедентов международных судов) в силу того, что они являются скорее правотолкующими, а не правоустанавливающими источниками международного уголовного права.

В теории отечественного уголовного права советского периода обычно утверждалось, сто противоправность любого преступления - это его производный, как бы "второстепенный" признак. Применительно к международному уголовному праву с такой позицией согласиться нельзя: так как одним из общих принципов уголовного права провозглашен принцип "nullun crimen sine lege", то и признак противоправности преступления следует считать основным.

Не смотря на обычное отсутствие указания на обязательность установления вины в совершении деяния, в качестве признака любого преступления необходимо расценивать виновность лица в его совершении.

Виновность означает, что лицо, совершающее деяние имеет определенное психическое отношение к своему действию (бездействию) и возможным последствиям своего действия (бездействия). Акты международного уголовного права нередко употребляют при характеристике психической деятельности такого лица следующие термины:

- "намерение" (ст. II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него);

- "сознательность" (ст. 2 Конвенции о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами от 12 марта 1950 г.);

- "преднамеренность" (ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации).

Как видно из приведенных примеров, для вменения преступления по международному уголовному праву требуется установить определенное психическое состояние лица, совершающего это деяние (а в ряде случаев, мотивацию и (или) целеполагание действий такого лица). В науке уголовного права такое психическое состояние, психические процессы получили определение "вина в совершении деяния".

При этом надо заметить, что виновность как признак преступления означает не только сам факт наличия того или иного психического отношения к совершенному деянию, но и необходимость доказанности этого психического отношения при правоприменении. И здесь можно столкнуться со своеобразным конфликтом наличия фактической виновности лица (то есть де-факто имевшегося у него определенного психического состояния по отношению к содеянному) и презумпцией невиновности, определенной в основополагающих документах Международного Стандарта прав человека. В рамках конкуренции указанных положений возможен сам факт развития материального правоотношения ответственности в процессуальных формах.

Неосторожная вина в международном уголовном праве - явление исключительное. На возможность такой формы вины в виде небрежности либо легкомыслия можно найти можно указать только в преступлениях экологического характера (загрязнение окружающей среды) и в составе повреждения подводного морского кабеля.

Многие составы содержат прямое указание на такие признаки субъективной стороны, как мотивы и цели совершения преступления. В этих случаях данные признаки становятся обязательными для установления.

Так, мотивы преступлений против мира и безопасности человечества не играют никакой роли при юридической оценке деяния, если они не охватываются определением данного преступления. А, например "коммерческие цели" при незаконном обороте наркотических средств являются обязательной характеристикой нескольких деяний, образующих сам оборот (ст. 36 Единой Конвенции о наркотических средствах).

Наконец, субъективная сторона преступления в международном праве допускает возможность ошибки лица, то есть его заблуждения относительно фактических (ошибка в факте) или юридических (ошибка в праве) обстоятельств.

В силу положений ст. 32 Римского Статута Международного уголовного суда, ошибка имеет следующее значение:

- ошибка в факте является основанием освобождения от ответственности, если она "исключает необходимую субъективную сторону" данного преступления (то есть в силу такой ошибки у лица отсутствует умысел на совершение деяния или причинение каких-либо последствий);

- ошибка в праве, по общему правилу, не является обстоятельством, освобождающим от ответственности, но может быть таковой, когда также "исключало субъективную сторону данного преступления".

Акты международного уголовного права последовательно требуют от государств-участников устанавливать не просто преступность того или иного деяния в национальном законе, но и его наказуемость. Следовательно, можно говорить о том, что признаком всякого преступления по международному уголовному праву является ответственность физического лица за его совершение.

В силу специфики правоотношения в международном уголовном праве, а также применения норм международного уголовного права, формальные пределы ответственности обычно в самих международно-правовых актах не установлены. По этой причине границы ответственности за каждое преступление устанавливаются национальным законодателем в соответствии с предписаниями международного уголовного права.

Мы сознательно избегаем такой характеристики преступления в международном уголовном праве как его "наказуемость" именно по этой причине.

Наказуемость, как известно, формализованный признак, означающий какое именно и в каком объеме наказание "грозит" преступнику. Но факт совершения преступного деяния по международному уголовному праву еще не означает окончательную предрешенность вопроса о том, какое наказание и в каких пределах будет назначено лицу, признанному виновным. Вопрос о формально возможном наказании зависит от того, кем и как будет применена норма международного уголовного права либо национального уголовного права (в соответствии с международным) - то есть, в целом, от возможного варианта реализации материального правоотношения в международном уголовном праве.

К тому же необходимо еще раз отметить, что принцип "nullum poena sine lege" определяет сам факт того, что виновное лицо должно понести наказание. А последнее может быть, например, назначено в соответствии со сложившейся практикой правоприменения международными организациями.

На основе изложенного предлагается определить преступление в международном уголовном праве как нарушающее мировой правопорядок, виновно совершенное лицом деяние, противоправность которого и ответственность за которое установлены в международном уголовном праве.

2. Состав преступления в международном уголовном праве

Предложенное определение преступления в международном уголовном праве содержит его обязательные признаки (юридические и социальные), присущие каждому преступному деянию как юридическому факту в международном уголовном праве.

Но правовые нормы не содержат непосредственного указания на сами юридические факты, являясь только юридическими абстракциями. Для реализации уголовной ответственности по международному уголовному праву требуется установить соответствие деяния (как юридического факта) предписанию самой нормы, то есть произвести юридическую квалификацию содеянного, на основе которой собственно и строится применение нормы международного уголовного права.

Норма содержит логико-юридическую абстракцию, которую в теории уголовного права принято называть составом преступления.

Под составом преступления в литературе традиционно понимается совокупность установленных уголовным законом объективных и субъективных признаков, характеризующих общественно опасное деяние как преступление. При этом отмечается, что любой состав преступления образуют четыре группы признаков, называемые элементами состава преступления: объективные признаки (объект и объективная сторона) и субъективные признаки (субъект и субъективная сторона).

Анализ норм международного уголовного права также позволяют говорить о том, что в них определяются признаки, характеризующие то или иное деяние как преступное. При этом данные признаки могут носить как объективный характер (описание деяния, последствий, способов совершения деяния, обстановки его совершения и пр.), так и субъективный характер (например, цели и мотивы поведения виновного).

Каждое преступление по международному уголовному праву характеризуется четырьмя обязательными признаками: опасностью для мирового правопорядка, противоправностью, виновностью, наличием индивидуальной ответственности за его совершение.

Представляется справедливым, что этим признакам фактически совершаемого преступления должны соответствовать определенные юридические формы, характерные для правовой нормы. Тем более, что начальным этапом любого правового регулирования является наличие той или иной юридической нормы, которая может быть применена при состоявшемся юридическом факте.

Самые разнообразные юридические признаки, характеризующие деяние как преступное, можно сгруппировать в соответствии с признаками самого преступления следующим образом:

Признаки преступного деяния:

Юридические признаки нормы международного уголовного права

Опасность для мирового правопорядка

Интерес (группа интересов), определенные в нормах международного права, которым деянием причиняется вред

Противоправность

Указание на преступность деяния либо описание деяния как преступного в юридической норме; нередко - описание последствий такового деяния

Виновность

Указание на то или иное психическое отношение лица к содеянному, мотивы и цели его поведения

Индивидуальная ответственность

Признаки, характеризующие лицо, которое несет ответственность в соответствии с международным уголовным правом

Признаки, юридически характеризующие то или иное качество преступного деяния, можно объединить в юридические элементы нормы международного уголовного права. Представляется возможным применить в доктрине международного уголовного права выработанное учение о составе преступления. Это подтверждается и самим международным правом - так, в частности в ч. 1 ст. 20 Римского Статута Международного уголовного суда содержится прямое упоминание о "составе преступления" как о юридической характеристике самого преступления.

В силу разнообразия источниковой базы международного уголовного права, составы тех или иных преступлений могут содержаться в самых различных международных актах. При этом составы могут содержаться одновременно в нескольких действующих документах (например, состав преступления геноцида содержится как в соответствующей конвенции, так и в Римском Статуте).

С учетом изложенного, состав преступления по международному уголовному праву можно определить как совокупность установленных источниками международного уголовного права объективных и субъективных признаков, характеризующих деяние как преступление по международному уголовному праву.



Лекция 6. Ответственность физических лиц в международном уголовном праве

1. Общие положения об ответственности физических лиц в международном уголовном праве

2. Пределы ответственности физических лиц в международном уголовном праве

1. Общие положения об ответственности физических лиц в международном уголовном праве

Принцип индивидуальной ответственности по международному уголовному праву явился одним из важнейших тезисов Нюрнбергского процесса. В силу этого принципа, ответственности по уголовному международному праву могут подлежать только физические лица (ч. 1 ст. 25 Римского Статута). При этом Международный уголовный суд обладает юрисдикцией только в отношении лиц, достигших 18-летнего возраста (ст. 26).

Принцип индивидуальной (личной) ответственности означает, что лицо несет ответственность по международному уголовному праву в случае, если оно является исполнителем или иным соучастником преступления, а также если оно покушается на преступление.

Вполне допустимо несоответствие в возрастном цензе субъекта ответственности по международному и национальному уголовному праву.

Так, например, в нормах УК России, предусматривающих ответственность за преступления против мира и безопасности человечества (ст.ст. 353-360) возраст субъекта определен в 16 лет. Может ли лицо, совершившее такое преступление в возрасте от 16 до 18 лет нести ответственность по международному уголовному праву?

В нормах международного уголовного права практически нигде не указывается на минимальный возраст субъекта преступления. Поэтому, в силу понимания положения о толковании любого сомнения в пользу лица, ответ может быть только один - такое лицо нести ответственность по международному уголовному праву не может.

Принцип индивидуальной ответственности физических лиц позволяет также добиться более последовательной дифференциации и индивидуализации ответственности по международному уголовному праву в зависимости от своего фактического участия в совершении деяния, а также от степени завершенности последнего.

В силу принципа индивидуальной ответственности лиц по международному уголовному праву, очевидно, что общим субъектом преступления должен расцениваться любой человек, вне зависимости от каких-либо демографических, социальных, имущественных либо иных характеристик, совершивший это преступлений и подлежащий ответственности по международному уголовному праву.

В отличие от национальных уголовных законов, практически во всех источниках международного уголовного права отсутствуют какие-либо указания на признаки, характеризующие субъекта преступления. в международных актах речь обычно идет о "лице", "всяком лице", "любом лице".

Оговоримся еще раз - в силу понимания правоотношения в международном уголовном праве, принципов последнего и возможности его применения, в качестве субъекта преступления должен пониматься только человек - по крайней мере, на современном этапе развития международного уголовного права.

Правоотношения и ответственность других "лиц" (юридических, государственных органов и государства в целом) носит принципиально иной характер. Другое дело, что руководители государства, юридических лиц могут и должны нести ответственность за совершенные ими преступления. Действительно, трудно не согласиться с А.Н. Трайниным в том, что "государство не может быть вменяемо или невменяемо; государство не может быть на скамье подсудимых или за решеткой тюрьмы". Сказанное в полной мере относится к юридическим лицам (достаточно вспомнить действовавший еще в римском праве принцип "societas delinquere non potest" - юридические лица не могут совершать преступлений).

Таким образом, можно утверждать, что в современном международном уголовном праве смысл принципа индивидуальной ответственности лица сводится к установлению тождества между понятиями «субъект преступления» и «субъект ответственности».

Под "лицом" как субъектом преступления по международному уголовному праву надо понимать любого человека, который:

- сам совершил преступное деяние;

- использовал для совершения преступного деяния другого человека (например, при исполнении незаконного приказа).

Национальное законодательство всегда устанавливает возрастной предел, с которого возможно признание человека субъектом преступления и, соответственно, возложение на него обязанности нести ответственность за совершенное преступление (например, ст. 20 УК России). Иначе обстоит дело в источниках международного уголовного права - указания на минимальный юридически значимый возраст лица как правило отсутствует.

Означает ли это, что возраст лица не играет никакой роли? Очевидно, что нет. В силу специфики правоотношения и его реализации в международном уголовном праве, установление возраста уголовной ответственности зависит от национального законодательства государства, осуществляющего юрисдикцию в отношении такого лица.

При этом надо особо подчеркнуть, что в ситуациях, когда возможно осуществление юрисдикции в отношении лица несколькими национальными правоприменителями, то сомнения в допустимости возможности признания лица субъектом преступления должны быть истолкованы в пользу такого лица.

Международное уголовное право знает исключительный случай, когда непосредственно в тексте его источника имеется указание на возрастной предел субъекта. Такое положение содержится в ст. 26 Римского Статута Международного уголовного суда - "Суд не обладает юрисдикцией в отношении любого лица, не достигшего 18-ти летнего возраста на предполагаемого момент совершения преступления".

Но данное положение относится только к юрисдикции Суда, и не мешает осуществлять национальную юрисдикцию над более молодыми лицами, совершившими "предположительно" преступные деяния по международному уголовному праву. В этом случае и более молодой человек (например, в возрасте от 16 до 18 лет - как это установлено, по общему правилу в ч. 1 ст. 20 Уголовного кодекса РФ) должен признаваться достигнувшим возраста ответственности и нести ответственность за преступление, предусмотренное в международном уголовном праве

Вторая неотъемлемая от личности субъекта характеристика - его вменяемость, то есть способность понимать фактический характер своего деяния (действия или бездействия) и свободно руководить им.

В определении вменяемости как юридической категории именно международное право находится в "выигрышном" положении по сравнению, например с российским Уголовным законом (где это понятие попросту отсутствует, а его понимание выводится из определения "невменяемости").

Международный стандарт ООН в области защиты прав человека признает каждого человека вменяемым, пока не доказано обратное (это следует, например, из ст. 16 Международного Пакта о гражданских и политических правах человека 1966 г.).

Следовательно, в международном уголовном праве действует презумпция вменяемости лица, достигшего наступления ответственности: любой человек, достигший возраста уголовной ответственности, считается вменяемым, то есть понимающим характер своих действий (бездействия) и руководящим ими, пока не доказано обратное.

Исходя из конституционного предписания о приоритете норм международного права над национальным правом, можно утверждать, что положение о презумпции вменяемости действует в уголовном праве тех стран, где ее законодательное определение отсутствует (например, в Российской Федерации).

Отсутствие хотя бы одного из этих признаков исключает возможность признания лица субъектом преступления.

Наиболее очевидно это с возрастным критерием. И, хотя в международных актах отсутствует определение "невменяемость", именно состояние невменяемости лица по каким-либо медицинским показаниям на момент совершения деяния, является основанием исключения ответственности по международному уголовному праву.

Так, в соответствии с п.п. "а" Римского Статута Международного уголовного суда, лицо не может нести ответственность, если страдает психическим заболеванием или расстройством, которое лишало его возможности осознавать противоправность или характер своего поведения или сообразовывать свои действия с требованиями закона.

С другой стороны, п. "b" этой же нормы в качестве обстоятельства непривлечения к ответственности расценивает состояние интоксикации, которое имело следствием лишение лица возможности понимать характер своих действий или сообразовывать их с положениями закона. При этом условием является то, что это лицо подверглось интоксикации недобровольно, то есть насильно, помимо его воли. В ряде национальных законов подобное обстоятельство, формулируемое как "физическое принуждение" расценивается не как лишающее субъекта его юридических характеристик, а как исключающее преступность деяния (при соблюдении допустимых критериев - например, в ч. 1 ст. 40 УК РФ).

Наконец, международному уголовному праву знаком специальный субъект преступления - то есть лицо, обладающее дополнительными юридически значимыми признаками. При этом указание на эти признаки должны содержаться в самой норме международного уголовного права (например, "начальник", "военный командир", "лицо, эффективно действующее в качестве военного командира" - ст.ст. 28, 33 Римского Статута).

2. Пределы ответственности физических лиц в международном уголовном праве

Пределы ответственности физических лиц по международному уголовному праву связаны с принципом ne bis in idem.

Принцип ne bis in idem - один из фундаментальных принципов, отражающий "справедливость" международного уголовного права и запрещающий повторное осуждение лица за совершение одного преступления по международному уголовному праву. В наиболее завершенном виде этот принцип содержится в ст. 9 Проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества и состоит из двух частей:

1. Никто не может быть привлечен к ответственности и подвергнут наказанию за преступление, за совершение которого лицо было осуждено или оправдано любым международным судом;

2. Никто не может быть привлечен к ответственности и подвергнут наказанию за совершение преступление, за которое данное лицо было уже осуждено или оправдано. Если национальный суд вынес обвинительный приговор, то требуется условие приведения его в исполнение.

Определяя этот принцип, Комиссия международного права ООН исходила из того факта, что одно преступление может порождать только одно последствие в виде наказания. В противном случае репрессия международного уголовного права была бы ничем не ограничена.

Справедливость в уголовном праве, выражающаяся в возможности однократной ответственности за одно преступление, "аккумулирует" в себе другие важнейшие принципы - ведь все они характеризуют определенный аспект справедливости в уголовном праве, без которой нет справедливости права в целом. Таким образом, справедливость можно рассматривать и как обобщающий принцип, и как обобщающее начало уголовного права. Думается, что такое положение вещей полностью характерно и для международного уголовного права.

Однако, имеются вполне определенные юридические последствия такого формулирования принципа справедливости. Факт совершения преступления по международному уголовному праву влечет обязанность лица подвергнуться репрессии - при этом (чаще) как по международному уголовному, так и по национальному уголовному праву (ведь в большинстве государств нормы международного уголовного права имплементированы в национальное законодательство). И в этом случае принцип "нельзя судить дважды за одно и то же" становится своеобразным регулятором возникновения, развития и реализации международного уголовного правоотношения.

Действительно, если к виновному в совершении преступления применена норма национального уголовного права, то в силу этого принципа он уже не может подвергаться репрессии по международному уголовному праву, как и наоборот. И здесь принцип справедливости является краеугольным камнем в понимании самого характера правоотношения в международном уголовном праве (подробнее вопрос о правоотношении в международном уголовном праве будет рассмотрен ниже).

Исключения. В силу того, что данный принцип олицетворяет собой справедливость, то международное уголовное право делает из него прямые исключения по причине "несправедливого" применения уголовного права (международного или национального).

1. В статье 20 Римского Статута Международного уголовного суда (ч. 3) имеется указание на возможность повторного проведения судебной процедуры в Международном Суде в отношении лица, если национальный (или иной) суд был явно несправедлив и:

а) разбирательство в нем "предназначалось для того, чтобы оградить лицо от ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда";

б) процесс был иным образом проведен не независимо или небеспристрастно при отсутствии реальной цели "предать соответствующее лицо правосудию".

При этом наличие или отсутствие оснований для применения этих исключительных положений находятся полностью на усмотрении Международного Суда. Подобное положение юридически допустимо, так как основанием повторного предания суду (но уже международному) является факт неосуждения лица национальным судом за предположительно совершенное им преступление. Действительно, ведь рассматриваемый принцип подразумевает в итоге не невозможность повторного предания суду за совершенное преступление, а невозможность факта повторного осуждения лица за одно и то же преступление. Тем более, что основанием неосуждения может явиться "искусственная" квалификация преступления по международному уголовному праву как общеуголовного.

2. В соответствии с ч. 4 ст. 9 Проекта Кодекса о преступлениях против мира и безопасности человечества, лицо, преданное национальному суду и осужденное в одной стране, может быть повторно предано суду и осуждено в другом государстве при следующих условиях:

а) если деяние, которое являлось основанием для приговора, вынесенного иностранным судом, имело место на территории данного государства;

б) если данное государство является "основной жертвой преступления".

Данное исключение (пока, правда еще только предполагаемое - ведь оно содержится в Проекте Кодекса) не имеет под собой формально-юридических оснований, так как негативная юридическая оценка деянию уже содержится в обвинительном приговоре другого суда. "Повторное признание виновным" другим судом всего лишь требует учета меры наказания, вынесенной первым судом.

С другой стороны, подобные установления прямо противоречат действующим международным нормам. Так, например, в соответствии с Европейской конвенцией о передаче судопроизводства по уголовным делам (1972 г.), лицо, в отношении которого вынесен окончательный приговор, не может за то же самое деяние ни преследоваться, ни быть приговоренным, ни подвергнуться наказанию в другом государстве.



Лекция 7. Ответственность юридических лиц и государства в международном уголовном праве

1. Ответственность юридических лиц в международном уголовном праве

2. Ответственность государства в международном уголовном праве

1. Ответственность юридических лиц в международном уголовном праве

В литературе имеются указания на необходимость признания юридических лиц субъектами преступлений по международному уголовному праву.

Более того, в Руководящих принципах в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового экономического порядка (1985 г.) имеется следующее предписание: "Государства-члены должны рассматривать вопрос о предусмотренности уголовной ответственности не только для лиц, действовавших от имени какого-либо учреждения, корпорации или предприятия … но и для самого учреждения, корпорации или предприятия путем выработки соответствующих мер предупреждения их возможных преступных действий и наказания за них".

Итак, международный документ признает, что юридическое лицо может совершить преступление. Но как это лицо будет нести ответственность? Этот же документ требует установить ответственность для юридического лица только в рамках национального закона - и при этом ничего не говорится о том, возможна ли ответственность по международному уголовному праву. Понятно, что ответственность юридического лица вполне допустима по международному праву (например, материальная) - но об уголовной ответственности по международному праву речь идти не может. По крайней мере, на текущий момент.

В принципе, в международном уголовном праве возможно установление именно уголовной ответственности юридических лиц - но это дело будущего. Как известно, юридические лица являются субъектами преступления в уголовном праве многих государств (США, Франции и других); нередко (особенно в последнее время) ставится вопрос о необходимости установления ответственности юридических лиц в российском уголовном праве. Но, в любом случае, о юридическом лице как субъекте преступления по международному уголовному праву однозначно говорить на настоящий момент не приходится.

Мы полагаем, что юридические лица должны быть признаны официально и бесспорно субъектом ответственности по международному уголовному праву: таковое признание позволит более последовательно и эффективно реализовывать задачи международного уголовного права как в международной, так и в национальной юрисдикции.

2. Ответственность государства в международном уголовном праве

Очевидно, что многие преступления против мира и безопасности человечества совершаются от лица государства (например, развязывание и ведение агрессивной войны). Но может ли государство нести уголовную ответственность?

Несмотря на различные точки зрения, нормы международного права не предусматривают ответственность государства по международному уголовному праву как таковому. Так, например, ст. 5 Определения агрессии от 14 декабря 1974 г. устанавливает только "международную ответственность" государства за агрессивную войну против мира и безопасности человечества. Вполне можно согласиться с мнением о том, что общепризнанный в настоящее время в международном праве принцип международной уголовной ответственности индивидов за преступления против мира и безопасности человечества является важным и необходимым дополнением института международной ответственности государства тяжкие международные преступления.

Тем не менее, вопрос ответственности государства за международные преступления вызывает много разногласий. В отличие от ответственности индивида они обусловлены не отсутствием согласия по вопросу о правовом происхождении ответственности (юридическая ответственность государства может быть только международно-правовой), а разным подходом к содержанию ответственности за международные преступления (конкретному перечню мер -- исходя из их направленности) и оценке характера (является ли она уголовной, политической, моральной и т. п.). Хотя сама возможность несения государством ответственности за совершение международных преступлений является также общепризнанной (Bassioni, Draft, стр. 48).

Отказ от исключительно цивилистического понимания международной ответственности государств и невозможность при помощи одного института международной уголовной ответственности индивида предупредить совершение международных преступлений приводят к тому, что идея особого режима международной ответственности государства за совершение международных преступлений и создания международного юрисдикционного органа для ее реализации продолжает оставаться популярной.

Комитет по уголовной юстиции 1951 г. при обсуждении статьи 25 проекта Статута Международного уголовного суда ограничил персональную подсудность физическими лицами, отметив, что «ответственность государств за действия, составляющие международные преступления, имеет преимущественно политический характер» и «не дело суда решать подобные вопросы».

В 1983 г. Комиссия международного права, возобновив рассмотрение темы проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, попросила Генеральную Ассамблею уточнить, входит ли государство в число субъектов права, которым может быть вменена международная уголовная ответственность, «ввиду политического характера этой проблемы». В 1984 г. Комиссия международного права решила ограничить проект на нынешнем этапе уголовной ответственностью индивидов, что не препятствует последующему рассмотрению возможности применения к государствам понятия международной уголовной ответственности.

В проект Кодекса включена специальная статья 4 «Ответственность государств», которая устанавливает, что «ответственность отдельных лиц за преступления против мира и безопасности человечества, предусмотренная в настоящем Кодексе, никоим образом не влияет на ответственность государств по международному праву».

Специальным предметом рассмотрения эта проблема стала в связи с проектом статей об ответственности государств, который был принят Комиссией в первом чтении в 1996 г.

В отношении последствий международных преступлений Комиссия международного права признала, что они влекут за собой все юридические последствия международно-противоправных деяний, а также дополнительные последствия (ст. 51). В качестве особых последствий международных преступлений Комиссия признала, что реституция в случае международного преступления не производится лишь в случаях, когда она материально невозможна или влечет за собой нарушение нормы jus cogens, а при получении сатисфакции потерпевшим государством правомерно выдвижение даже таких требований, которые наносят ущерб достоинству государства-правонарушителя (ст. 52). В дополнение в проекте содержатся обязательства для всех государств не признавать в качестве законной ситуацию, создавшуюся в результате международного преступления, не оказывать помощь или содействие государству, совершившему преступление, в сохранении этой ситуации, сотрудничать с другими государствами в выполнении этих обязательств и в осуществлении мер, направленных на ликвидацию последствий преступления.

В уже существующих и действующих международных конвенциях, посвященных борьбе с международными преступлениями, проблема ответственности государств не решена, что справедливо рассматривается как их существенный недостаток.

Вполне естественно, что такая ситуация в международном праве вызывает серьезные разногласия и в доктрине по поводу ответственности государств за международные преступления.

В доктрине существует довольно влиятельное направление, признающее уголовный характер такой ответственности. Большое значение концепции уголовной ответственности государства для поддержания мира связывается с возможностью замены права победителя, права сильного на право справедливости. Теория уголовной ответственности государств базируется на данных психологии коллективов и социологии тех лет с исходным принципом существования групповой воли, отличной от воли членов, составляющих группу.

В качестве одного из возражений против концепции уголовной ответственности государств приводится тезис, что в случае ее признания «вся тяжесть правовых последствий ложится не на виновных, а на все население, за действия преступной клики должен отвечать народ» (2, стр. 51-65).

В качестве доказательства необходимости распространения уголовной ответственности на весь народ приводятся тезисы, что народ должен был и мог предупредить совершение преступления, а также, что такой подход к ответственности народа будет служить сдерживающим фактором для инициаторов преступления и побудительным фактором для народа принять меры для предупреждения преступления.

Подобная концепция имеет скорее моральную, чем юридическую, ценность и преследует цель осудить со стороны международного сообщества преступное поведение. Фактом является отсутствие специальных мер и механизма по их осуществлению в отношении народа, отличающихся от ответственности индивидов, их объединений, государств за совершение международных преступлений. Народ действительно претерпевает определенные и весьма значительные лишения, но с юридической точки зрения обязательства, вытекающие из ответственности, налагаются только на государство.

Суммируя все вышесказанное, необходимо отметить, что идея уголовной ответственности государств обуславливается практической ценности этой идеи -- не оставить безнаказанным государство, обычно основной субъект международных преступлений: в качестве главной цели этой концепции можно считать обоснование специального режима ответственности государств за международные преступления, стремление выделить ее из общей теории ответственности государств за действия, нарушающие международное право. При этом используются различные элементы института ответственности для выделения ответственности именно за преступления: подчеркивание сугубо принудительного характера такой ответственности, практически исключающего возможность согласия преступного государства на ее реализацию; акцент на процедуре принятия решения в отношении такого государства и на органе, уполномоченном принимать такие решения, а именно судебном органе.

Таким образом, государство может совершить преступление в международном праве, но не может подвергаться ответственности по международному уголовному праву, неся международно-правовую ответственность. В данном не совпадают понятия "субъект преступления" и "субъект ответственности".

И, наконец, ст. 5 Проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества прямо указывает на то, что государства несут ответственность только по международному праву. Тем более, что "ни одно положение …касающееся индивидуальной уголовной ответственности, не влияет на ответственность государств по международному праву" (ч. 2 ст. 25 Римского Статута Международного уголовного суда).

Таким образом, концепция уголовной ответственности государств существует лишь в доктринальных разработках. По этим причинам практическое осуществление в настоящее время уголовной ответственности государств невозможно.



Лекция 8. Неоконченное преступление и соучастие в преступлении по международному уголовному праву

1. Неоконченное преступление в международном уголовном праве

2. Соучастие в преступлении по международному уголовному праву

1. Неоконченное преступление в международном уголовном праве

Проявлением принципа индивидуальной ответственности в международном уголовном праве является самостоятельная регламентация ответственности лица за неоконченное преступление и соучастие в его совершении. Поэтому представляется необходимым специально рассмотреть вопрос рассмотреть об уголовной ответственности в указанных ситуациях.

Неоконченное преступление в международном уголовном праве.

В теории уголовного права не вызывает сомнений тот факт, что многие умышленные преступления заранее обдумываются и проходят свои этапы развития, получившие в теории уголовного права название "неоконченного преступления".

Нередко преступная деятельность начинается с осмысления виновным целей преступления, обдумывания способов его совершения и пр. Но такое формирование преступного умысла не рассматривается как стадия в развитии преступной деятельности, поскольку основанием уголовной ответственности может быть только преступное поведение. Пока замысел остается в пределах внутреннего развития, не воплощаясь в общественно опасном поведении, он не подлежит уголовно-правовой оценке.

Если предварительная преступная деятельность виновного может начинаться с формирования преступного умысла, то уголовно-правовой оценке подлежит только та деятельность лица, которая непосредственно направлена на совершение задуманного преступления. Такая деятельность по реализации преступного замысла получила в науке название "стадий совершения умышленного преступления". Таким образом, согласно устоявшимся теоретическим традициям, стадии совершения преступления являются уголовно значимыми этапами в его развитии.

В свою очередь, стадии совершения умышленного преступления - это этапы осуществления лицом своего замысла на преступление, проявляющегося во внешнем его поведении. Стадии преступления различаются между собой объемом выполнения данного замысла. Следовательно, стадии совершения преступления отграничиваются друг от друга, в первую очередь, по степени и объему исполнения виновным объективной стороны преступления. Традиционно в теории и законодательстве выделяются две стадии совершения преступления - приготовление к преступлению и покушение на преступление.

В международном уголовном праве также существует указание на то, что лицо может быть подвергнуто ответственности не только по факту оконченного преступления, но и в ситуациях, когда задуманное и реализуемое преступление не было доведено до конца по каким-то причинам, не зависящим от воли субъекта.

В то же время особенностью международного уголовного права является то, что его источники всегда специально указывают на то, какая стадия совершения преступления может подлежать уголовно-правовой оценке.

Так, ст. 6 устава Нюрнбергского трибунала устанавливает преступность "заговора" и "общего плана", направленных на осуществление акта агрессивной войны. Обычно в литературе утверждается, что такое планирование преступления или сговор с целью его последующего совершения расцениваются как самостоятельные составы, образующие в совокупности преступление агрессии. Позволим не согласиться полностью с этим мнением.

В ст. 6 устава Нюрнбергского трибунала в качестве преступных указываются: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, а равно - войны в нарушение своих международных обязательств. Все это вполне определенные действия, понимание которых нашло свое отражение в решении трибунала. Возникает вопрос - а что же тогда из себя представляет "общий план" или "заговор" при планировании или подготовке агрессии? В силу отсутствия конкретного юридического содержания этих форм поведения и их направленности на обеспечение иных действий, образующих объективную сторону агрессивной войны, представляется, что наличие заговора или "общего" плана (в отличие от "планирования" как деяния) является скорее приготовлением к совершению этого преступления.

Это предположение подтверждается указанием ст. III Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, в которой, наряду с осуществлением акта геноцида (как оконченного преступления) и покушения на совершение геноцида, прямо говорится о преступности "заговора с целью совершения геноцида".

В данном случае буквальное толкование положений названной Конвенции позволяет сделать вполне определенный вывод - при заговоре только определяется цель совершения преступления, но начала реального его осуществления (т.е. исполнения объективной стороны) еще не произошло.

С точки зрения теории уголовного права, такая стадия совершения преступления, когда лицо (лица) совершили какие-либо действия по подготовке к совершению преступления, но объективная сторона самого этого преступления не начала исполняться, расценивается как приготовление к преступлению.

Таким образом, международное право знает стадию приготовления к преступлению, которая выражается в достижении "заговора" (сговора) с целью последующего совершения преступления.

Надо констатировать, что установление преступности приготовления к преступлению в международном уголовном праве является исключительно редким явлением, и введение ответственности за приготовление к тем или иным преступлениям обусловлено, по всей видимости, исключительно тяжким характером последних.

А вот покушение на преступление очень хорошо известно международному уголовному праву. При этом речь в источниках может идти о покушении как таковом либо о "попытке" совершения деяния (например, при захвате воздушного судна - п. "а" ст. 1 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 г.; захвате заложника - ч. 2 Международной конвенции о борьбе с захватом заложников и т.д.)

"Попытка" совершения преступного деяния есть ничто иное, как стадия покушения на его совершения, при котором желаемый результат (исполнение деяния полностью либо наступление желаемых последствий) не достигнут вопреки воле лица.

Таким образом, в международном уголовном праве преступность той или иной стадии совершения преступления устанавливается применительно к каждому деянию. По общему правилу, преступным признается покушение на преступление, а в исключительных случаях - и приготовление к нему (в форме "заговора на совершение преступления"). При этом в самих нормах международного уголовного права отсутствует какое-либо обязательное правило о дифференциации ответственности за оконченное и неоконченное преступление.

Вместе с тем современному международному уголовному праву известен также институт добровольного отказа от доведения преступления до конца.

Так, в соответствии с п. "е" ч. 3 Римского Статута Международного уголовного суда, лицо освобождается от наказания, если "отказывается от попытки совершить преступление". При этом для освобождения от наказания по этому основанию должны быть соблюдены следующие требование:

- предотвращено "завершение преступления" (т.е. отказ возможен только при неоконченном преступлении);

- лицо полностью и добровольно "отказалось от преступной цели" (т.е. должны быть установлены критерии отсутствия вынужденности отказа и наличия у лица реальной возможности довести задуманное преступления до окончания).

Если начатое преступление, от доведения которого до "завершения" лицо отказалось, но преступление все же стало оконченным (по различным причинам - например, в силу развития причинной связи, несвоевременности самого отказа и пр.), такое лицо не освобождается от наказания.

2. Соучастие в преступлении по международному уголовному праву

В теории уголовного права под соучастием в совершении преступления обычно понимается умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении умышленного преступления. При этом обычно выделяются объективные признаки соучастия (совершение преступления двумя и более лицами, являющихся субъектами преступления; совместность деятельности двух и более лиц при совершении преступления; Общий для соучастников преступный результат, находящийся в причинной связи с действиями всех соучастников) и его субъективные признаки (взаимная осведомленность соучастников о совместных действиях, т.е. двухсторонняя субъективная связь между собой; общность умысла соучастников в совершении преступления - причем мотивы и цели соучастников в совершении одного и того же преступления могут быть различными). Отсутствие хотя бы одного из названных объективных или субъективных признаков исключает юридическое соучастие в преступление.

Институт соучастия хорошо знаком международному уголовному праву. Представляется обоснованным утверждение о том, что соучастие в международном уголовном праве характеризуется практически теми же основными признаками. Действительно, в силу ч. 3 ст. 25 римского статута Международного уголовного суда, для соучастия в преступлении характерны следующие признаки:

- лицо "совместно с другим лицом" совершает преступление или покушение на преступление (п. "а");

- при совершении преступления группой лиц они действуют "с общей целью" (п. "d");

- лицо осознает "умысел группы" на совершение конкретного преступления (п. "d").

Международно-правовые акты обычно не выделяют отдельных видов соучастников - в них чаще указывается, что ответственности подлежит любое лицо, которое "принимает участие в качестве сообщника любого лица, которое совершает или пытается совершить" преступление либо просто "является соучастником лица", совершающего деяние или покушение на деяние.

Более поздние акты международного уголовного права более конкретно говорят о допускаемых видах соучастников в совершении преступления.

Так, в соответствии со ст. 25 Римского Статута международного уголовного суда, подлежит уголовной ответственности лицо, которое:

- совершает преступление индивидуально или совместно с другими лицами (п. "а");

- приказывает, подстрекает или побуждает совершить преступление (если такое преступление все же совершается или имеет место покушение на его совершение - п. "b");

- целью облегчить совершение такого преступления пособничает или иным образом содействует его совершению или покушению на него, включая "предоставление средств для его совершения" (п. "с").

Статья 6 Устава Нюрнбергского трибунала прямо говорит о существовании таких видов соучастников, как руководитель, организатор, подстрекатель и пособник.

Таким образом, в международном уголовном праве можно говорить о пяти самостоятельных видах соучастников преступления:

Исполнитель преступления - лицо, непосредственно совершившее преступление или покушение на преступление самостоятельно либо совместно с другими лицами. Особенность роли исполнителя международного преступления зачастую заключается в том, что "он действует не только сам, но и при помощи сложного исполнительного аппарата… Возникает весьма своеобразная правовая ситуация: основной исполнитель преступления действует при помощи лиц, которые сами также выступают в роли исполнителей".

Организатор преступления - лицо, которое организует совершение преступления или покушения на преступление, то есть не просто склоняет другое лицо к преступлению, а планирует совершение последнего (например, подбирает соучастников).

Руководитель преступления - лицо, руководящее непосредственным совершением преступления в качестве распорядителя преступной деятельности других соучастников. При этом традиционно считается, что фигура организатора и руководителя преступления в международном уголовном праве опаснее нежели фигура исполнителя.