Уголовно-правовая характеристика необходимой обороны

67

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЕ

2. УСЛОВИЯ ПРАВОМЕРНОСТИ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ

2.1 Условия правомерности относительно посягательства

2.2 Условия правомерности относительно защиты

3. ПРЕВЫШЕНИЕ ПРЕДЕЛОВ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ

3.1 Теория превышения пределов необходимой обороны

3.2 Судебная практика

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы дипломной работы состоит в том, что криминальная ситуация в Российской Федерации остается сложной. Увеличивается число особо тяжких преступлений. Преступное насилие все чаще становится средством обогащения, а также расправы с неугодными конкурентами по бизнесу, результатом сведения счетов между криминальными группировками. Участились бандитские нападения, совершается больше разбоев, грабежей с проникновением в жилище граждан, похищений человека и некоторых других наиболее тяжких деяний против личности¹¹ См.: Преступность и реформы в России / Под ред. А.И. Долговой. М.: Криминологическая Ассоциация, 1998. С.402.. Многие организованные преступные формирования хорошо вооружены. В этих условиях обеспечение личной безопасности и правовой защищенности человека приобретает особую актуальность.

Государство пока лишь вырабатывает широковещательные программы борьбы с преступностью, принимает суровые законы против лиц, совершающих насильственные преступления. Однако отдача оказывается слабой.

Часто людям приходится рассчитывать только на самих себя, действовать в состоянии необходимой обороны.

Право необходимой обороны - это прирожденное право любого гражданина. Оно обусловлено существованием самого человеческого общества.

Кроме того, право на необходимую оборону является конституционным правом граждан. В ст. 45 Конституции России закреплено право на защиту своих и чужих прав, законных интересов и свобод всеми способами, не запрещенными в законе. Конституционное право детализируется в других отраслях законодательства, в таких, как уголовное, гражданское и административное.

Институт необходимой обороны в уголовном праве относится к одному из самых проблемных. С одной стороны, существует большое количество исследований, посвященных необходимой обороне, с другой стороны, применение данного института вызывает многочисленные вопросы на практике и споры в теории уголовного права. Данный парадокс частично можно объяснить тем, что редакция закона о необходимой обороне и ранее, и в настоящее время является не самой удачной. Отчасти проблемы, возникающие при применении норм о необходимой обороне, объясняются тем, что, во-первых, не все вопросы института необходимой обороны получили должное освещение на страницах юридической печати и, во-вторых, не по всем вопросам исследователи пришли к однозначному толкованию. Возможны и иные причины, влияющие на положение дел с необходимой обороной в уголовном праве России.

Будучи неотъемлемым правом любого гражданина, право на необходимую оборону не может и не должно превращаться в самосуд и расправу над обидчиком. Оно имеет границы, обозначенные законом. Именно вопрос о границах представляется наиважнейшим при изучении права на необходимую оборону.

Многое сегодня зависит от эффективности использования уголовно-правовых средств, в том числе института необходимой обороны. Конституционные положения о том, что личная защита допустима всеми способами, не запрещенными законом (ч.2 ст. 45 Конституции Российской Федерации), что права и свободы человека и гражданина должны определять смысл, содержание и применение законов (ст. 18 Основного Закона), требуют адекватной и исчерпывающей конкретизации в Уголовном кодексе. Между тем применение норм о необходимой обороне порождает немало проблем на практике. Сложности применения норм о необходимой обороне и превышении ее пределов связаны с сугубо оценочным характером признака "превышение пределов необходимой обороны", отсутствием четких границ между правомерной обороной и преступными деяниями.

Объектом исследования являются как фактические, так и уголовные правоотношения, складывающиеся между субъектом обороны (правомерно действующим гражданином) и государством в лице правоохранительных органов и возникающие на основе реализации обороняющимся своего субъективного права на необходимую оборону, предусмотренного ст. 37 УК РФ.

Предмет исследования составляют:

- система правовых норм, регулирующих вопросы обеспечения неотъемлемого права человека на необходимую оборону от общественно опасного посягательства, и состав необходимой обороны как целостная юридическая система, предназначенная для уголовно-правовой квалификации действий обороняющегося;

- механизм общественно опасного поведения посягающего и защитных действий обороняющегося в криминальной ситуации, а также практика реализации института необходимой обороны.

Методология и методика исследования. Применялись как общенаучные, так и конкретно-социологические методы познания, в том числе исторический, сравнительно-правовой, системный анализ.

В качестве теоретических источников в дипломной работе использованы исторические и философские труды, правовая литература дореволюционных изданий и современного периода, законодательство, как отечественное, так и зарубежное. Нормативной основой написания работы послужили положения, закрепленные в международно-правовых актах по правам человека, в Конституции Российской Федерации, Уголовном кодексе РФ, Гражданском кодексе РФ, других законодательных актах Российской Федерации.

1. РАЗВИТИЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЕ

О праве на необходимую оборону говорилось уже в самых древних законодательствах. Например, римское право, как отмечал А. Ф. Кони, имело очень много определений необходимой обороны и смотрело на необходимую оборону как на нечто естественно вытекающее из положения человека в обществе, как на то, что само собою разумеется¹¹ Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 62.. Право необходимой обороны в это время покоилось на праве самозащиты. Если лицо действовало против незаконных действий, то римским юристам для признания необходимой обороны достаточно было убедиться, что со стороны потерпевшего было незаконное действие и, что тот, кто защищался, действовал как здравомыслящий и честный человек. Наступившие последствия, какие бы они ни были, не ставились ему в вину.

В дальнейшем, во времена средневековья, право необходимой обороны стало пониматься несколько иначе. По мнению А. Ф. Кони, с точки зрения средневекового немецкого законодательства, отличающегося большой точностью и подробностью, необходимая оборона понималась как невменяемое, ненаказуемое убийство или нанесение ран. В это время вводятся ограничения на применение необходимой обороны. Уже не всякое убийство, совершенное в ответ на незаконные действия, признается необходимой обороной, а только такое, которое соответствовало определенным требованиям. Например, убийство вора только тогда признавалось ненаказуемым, когда он не давал себя связать²² Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 67..

Развитие института необходимой обороны шло непростым путем. Исторически интересными представляются следующие положения германского законодательства, относящиеся к необходимой обороне:

1) если убивший другого в необходимой обороне сам принесет его на суд, он считается совершенно правым и освобожденным от суда;

2) если он не принесет трупа, а явится один на суд, но раньше чем кто-нибудь успеет обвинить его в убийстве, то его нельзя присудить к смертной казни, но он обязан заплатить пеню за убитого в пользу родственников его (которые троекратно вызываются к суду) или выйти с ними на суд Божий;

3) если тело убитого будет принесено в суд прежде явки оборонявшегося, то он обвиняется в убийстве, влекущем за собою смертную казнь, и чтобы оправдаться, должен представить семь свидетелей своей необходимой обороны. При этом каждый родственник убитого может, отвергнув показание этих семерых свидетелей, требовать суда Божия. Если убивший выйдет из судебного поединка победителем, то обязан только заплатить пеню за убийство и делается свободен от всякого преследования. Но если он будет побежден, то наказывается как убийца злоумышленный¹¹ Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 70..

По утверждению А. Ф. Кони, постепенно право необходимой обороны обрастало все большими ограничениями и формальностями, вплоть до таких нелепых требований, как бегства от нападающего, крика и взывания о помощи, невозвратимости отнимаемого предмета и т. д., что делало бессмысленным само право необходимой обороны. Долго так продолжаться не могло. Уже в XVIII в. в европейских странах стали отходить от излишней регламентации необходимой обороны, хотя отголоски средневекового подхода еще долго сказывались на законоположениях о необходимой обороне.

Например, законодательство таких стран, как Франция, Англия, Испания XVIII в. характеризовалось тем, что оно имело очень серьезные ограничения для применения необходимой обороны. Французское право допускало необходимую оборону только для личной безопасности, исключая ее при посягательстве на имущественные права. Английское право требовало от обороняющегося, чтобы он действовал только тогда, когда нельзя было спастись бегством, чтобы обороняющийся был побуждаем страхом и чтобы страх был так велик, что он действовал и на человека с твердым характером. Испанское право признавало оборону необходимой, если обороняющийся не имел другого, более легкого способа для достижения цели защиты, если невозможно было прибегнуть к помощи других лиц, если обороняющийся предварительно призывал других на помощь криком¹¹ Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 161..

В Древней Руси право на необходимую оборону входило в более широкое понятие мести, как вид обычного права и только с попытками ограничения права мести встречаются отдельные постановления и об обороне. Так, в Русской Правде было закреплено право убить вора на месте преступления. Вместе с тем действия обороняющегося от нападения, угрожающего его жизни, здоровью, телесной неприкосновенности, не были связаны установлением каких-либо пределов, ограничивающих естественное право защитить себя от грозящей опасности.

Вопрос о необходимой обороне был наиболее развит и проработан в Соборном Уложении 1649 г., которое допускало необходимую оборону в защиту личности, имущества и чести. Характерной его особенностью было то, что оборона обусловливалась почти исключительно противозаконным нападением. Если на обороняющегося нападали, то он пользовался полным правом защиты себя, вплоть до убийства нападающего.

Например, в гл. X Уложения “О суде” дозволялось убить посягающего при обороне себя и своего дома: “А будет тот, к кому они таким умышлением приедут, бороняся от себя, и дом свой обороняя, кого из них убьет до смерти и привезет тех побитых к судьям, и сыщется про то допряма, что он то убийство учинил поневоле, от себя бороняся, и ему того в вину не ставить. А кого он убьет, и ему то убойство учинится от себя, не приежжаи на чюжеи дом насильством”²² Там же. С. 161. .

Из содержания данной статьи видно, что Соборное Уложение 1649 г. признавало неприкосновенность жилища и позволяло защиту его всеми доступными способами. Убийство при защите жилища не признавалось преступлением, так как обороняющийся “то убойство учинил поневоле”, т. е., по необходимости.

Не наказывалось по Уложению 1649 г. и причинение вреда здоровью при обстоятельствах, когда потерпевший сам спровоцировал нападение: “201. А будет кто сам кого задерет, и учинится межь ими бой, и на том бою того, кто напередь задерет, кто ранит, и он на того, кто его ранит, учнет бити челом в увечье, а тот, на кого он учнет бити челом, в том не запрется, и скажет, что он его ранил, от себя бороняся, а сыщется про то допряма, что тот бой почался от того челобитчика от самого, и ответчика в том бою не винити, и за увечье на нем раненому ничего не указывати, потому, что тот раненый сам неправ”¹¹ Там же. С. 162..

Уложение дозволяло оборонять не только свои права, но и права посторонних лиц. Например, в гл. XXI Уложения “О разбойных и татиных делах” в ст. 88 и 89 сказано: “88. А будет кто татя с поличным убьет в дому своем, и того убитаго тотчас окольным людям и объявя везти к записке, в приказ. А будет кто за татем погонится со сторонними людьми, и на дороге или на поле или в лесу тот изы-мати себя не даст и учнет дратися, и того татя на погоне кто убьет до смерти или ранит, и того убитого или раненного татя с поличным, что он покрал, потому же привести в приказ с погонщиками вместе. А будет кто татя изывав, и не водя его в приказ учнет пытати у себя на дому, и на нем татю доправити безчестье и увечье”.

В соответствии со ст. 89 Уложения не запрещалось убийство вора, пойманного с поличным: “89. А будет тати изымать себя не дадут, и кого из тех татей убьют или ранят, и того убитаго, или раненаго явити окольным людям вскоре и привезти в приказ и записати, и тем от того убийства свободится”¹¹ История отечественного государства и права. Ч.1. / Под ред. О.И. Чистякова. М. 1996. С. 127..

Приведенные законоположения свидетельствуют о том, что Соборное Уложение 1649 г. придавало регламентации необходимой обороны достаточно большое внимание, не употребляя в то же время понятие “необходимая оборона”.

Следующим большим нормативным актом России, где содержались статьи о необходимой обороне, стал Воинский Устав Петра Великого 1715 г. В гл. XIX “О смертном убийстве” артикулы 156 и 157 посвящались непосредственно необходимой обороне.

Артикул 156 гласил: “Кто прямое оборонительное супротивление для обороны живота своего учинит, и онаго, кто его к сему принудил, убьет, оный от всякого наказания свободен”.

Данный артикул прямо говорил о состоянии необходимой обороны в случае посягательства на жизнь и ненаказуемости причинения посягающему лицу смерти. Однако особенностью воинского устава 1715 г. было то, что он практически возвращался к средневековым ограничениям необходимой обороны. Например, в артикуле 157 предусматривалось: “Оный, который предлагает, что он обороняя себя, оного убил, имеет доказать, что он не зачинщик драки был, но от убитого нападен и зацеплен, и что он без опасения смертного уступить или уйти не мог”²² Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период. М. 1990. С. 318. .

Тем самым закон фактически предписывал обороняющемуся сначала использовать все возможности для избежания обороны путем уступки или бегства, а лишь затем, при невозможности избежать нападения и наличия смертельной опасности, защищаться. Толкование к статье имело следующее разъяснение:

“Не надлежит в нужном оборонении правила оных преступать. (1) В умерении, что оборонение со обижением равно есть, а именно, чтоб таким же образом оборонятися, каким образом от кого кто нападен будет. Ежели нападение учинитца оружием, то мочно оружием оборонятися; ежели же без оружия, то и противитися без оружия надлежит. Притом же надобно смотреть, когда кто кого ударит рукою, и того сильнее кого бьет, тогда обиженный может оружием оборонятися. Ибо есть все равно, как и чем смертный страх угрожен будет. Ежели смертный страх есть, то надлежит оборонятися как возможно. (2) Состоит нужное оборонение временем, а имянно: ежели нужное оборонение в самом деле вскоре учинится, когда подлинно в страхе есть и зацеплен будет. Того ради есть ли оный, кто задерет, уступит и от обиженного побежит, а обиженный ево настигать побежит, и тогда убьет, то оный уже регулы нужного обороне-ния преступил. И тако смертное убивство из отмщения, нежели от оборонения учинил. (3). Состоит нужное оборонение в сей притчи-не, а именно, когда чрез неправое нападение и насилным образом кто обижен будет, хотя кто и должен (ежели задран будет) столко долго уступать, елико возможно, и так без смертного убивства из страху спастись; однакож насупротив того, когда уже в страхе есть, и невозможно более уступать, тогда не должен есть от соперника себе перваго удара ожидать, ибо чрез такой первый удар может тако учинится, что и противится весьма забудет¹¹ Там же. С. 318-319..

Ежели сыщется, что преступитель правил нужного оборонения преступил, и не так прилежно смотрел, то он, понеже в начале достойные причины имел к нужному оборонению, не животом, но по разсуждению судейскому жестоко, тюрмою, штрафом денежным или шприцрутенем имеет быть наказан, купно же надлежит на него и церковное покаяние положить”.

Таким образом, толкование к статье содержало требование, чтобы: 1) по интенсивности и средствам защиты оборона соответствовала посягательству; 2) всякие насильственные действия против того, кто уже обращен в бегство, не предпринимались; 3) посягающему уступали до тех пор, пока это возможно, а когда уступать дальше уже нельзя, то в этот момент и начинать защиту.

Представляется, что Воинский Устав 1715 г. неоправданно ограничивал применение необходимой обороны дополнительными требованиями, не вызываемыми необходимостью, ставя обороняющегося в невыгодное положение перед нападающим. По существу, в регламентации необходимой обороны в русском уголовном праве это был огромный шаг назад.

Справедливости ради, необходимо сказать, что были и удачные законоположения в Воинском Уставе. Так, толкование к артикулу 185 предусматривало, что “... в правах позволено вора, который в ночи в дом ворвется, без страху наказания умертвить, ежели его без своего опасения преодолеть было невозможно. Ибо надлежит разсудить, что вор не для единой кражи, но чтоб и умертвить, в дом ночью врываетца”¹¹ Там же. С. 325..

Данная статья позволяла применение любого насилия к тому, кто ночью врывался в дом. Это позволяло каждому без страха наказания защищать себя, свой дом и домочадцев. Правда, при обязательном условии, что преодолеть без риска посягательство ночного вора было невозможно.

Еще более строго к регулированию необходимой обороны подошел Морской Устав 1720 г., который отличался суровыми постановлениями, поскольку Петр I придавал исключительное значение флоту в жизни государства. Например, Морской Устав содержал следующее положение: “Ежели кто регулы нужнаго оборонения преступит, то уже не яко оборонитель, но яко преступник судим да будет, по рассмотрению воинскаго суда, смертью, или каторжной работой, или иным чем наказан будет”²² Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 101..

Н. С. Таганцев отмечает, что воззрения петровского законодательства не привились в русском праве. Уложение 1845 г. возвратилось в своих весьма подробных постановлениях об обороне к системе старого русского права. В соответствии с Уложением 1845 г. предусматривалось, что “не почитается преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или другого лица”¹¹ Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. 1.М. 1994. С. 197..

В советский период развития уголовного законодательства впервые определение необходимой обороны было дано в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919г.

Статья 15 Руководящих начал предусматривала наличие правомерной необходимой обороны лишь при определенных условиях от насилия над личностью: “...если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью и если совершенное насилие не превышает меры необходимой обороны”.

В статье 19 УК РСФСР 1922 г. понятие необходимой обороны было несколько расширено: необходимая оборона признавалась правомерной при защите не только личности, но и прав обороняющегося лица, а также других граждан. Тем самым был сделан еще один шаг вперед в расширении понятия необходимой обороны.

В 1924 г. были приняты Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, которые, в свою очередь, также расширили понятие необходимой обороны. Принятый в 1926 г. УК РСФСР полностью воспринял формулировку о необходимой обороне Основных начал 1924 г. В ст. 13 УК РСФСР 1926 г. предусматривал, что “меры социальной защиты не применяются вовсе к лицам, совершившим действия, предусмотренные уголовными законами, если судом будет признано, что эти действия совершены ими в состоянии необходимой обороны против посягательства на советскую власть, либо на личность и права обороняющегося лица или другого лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны”.

Для применения необходимой обороны требовалось наличие двух условий: 1) чтобы было посягательство на советскую власть или на личность и права обороняющегося или другого лица; 2) чтобы не было превышения пределов необходимой обороны.

Понятие превышения пределов необходимой обороны в УК РСФСР 1926 г. не давалось, однако ст. 139 УК устанавливала ответственность за убийство по неосторожности, а равно за убийство, явившееся результатом превышения пределов необходимой обороны. Данное преступление наказывалось лишением свободы на срок до трех лет или принудительными работами на срок до одного года.

Понятие необходимой обороны получило свое дальнейшее развитие в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., в ст. 13 которых говорилось: “Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, но совершенное в состоянии необходимой обороны, то есть при защите интересов Советского государства, общественных интересов, личности или прав обороняющегося или другого лица от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны.

Превышением пределов необходимой обороны признается явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства”.

Главное отличие определения необходимой обороны, сформулированного в Основах 1958 г. от определения, данного в Основах 1924 г., заключалось в том, что в соответствии с первыми действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, вообще не являются преступлениями, а в соответствии со вторыми - эти действия лишь не влекли за собой применение наказания.

Определение необходимой обороны, данное в Основах 1958 г., в неизменном виде было воспринято УК РСФСР 1960 г.

Федеральным законом от 1 июля 1994 г. в редакцию ст. 13 УК РСФСР были внесены существенные изменения. Законодатель попытался дать более совершенное определение необходимой обороны, которое бы сняло ограничения на превышение пределов необходимой обороны в строго предусмотренных законом случаях. Статья 13 УК РСФСР в новой редакции предусматривала право каждого на защиту своих прав и законных интересов другого лица, общества, государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Кроме того, правомерной признавалась защита личности, прав обороняющегося, другого лица, общества и государства путем причинения любого вреда посягающему, если нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Защита от нападения, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с угрозой применения такого насилия, также признавалась правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру посягательства.

В дальнейшем законодатель отказался от этой редакции статьи. Она была признана неудачной и не получила своего закрепления в УК РФ 1996 г. по разным основаниям, и в частности потому что, во-первых, новая редакция ст. 13 УК РСФСР не содержала понятия необходимой обороны в отличие от ранее действовавшей редакции статьи; а во-вторых, исходя из данной редакции статьи, можно было сделать вывод, что основанием необходимой обороны выступает не просто общественно опасное посягательство, как это декларировалось в ч. 1 ст. 13 УК, а нападение, сопряженное или не сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица. О применении необходимой обороны в других случаях, не связанных с нападением, закон умалчивал.

В 1991 г. были приняты новые Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, но они в связи с распадом Советского Союза не вступили в силу.

В действующем законодательстве понятие необходимой обороны дается в ч. 1 ст. 37 У К РФ.

“1. Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны

2. Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Это право принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти”.

Несомненно, что ст. 37 УК РФ более удачна, чем ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 01.07.94 г., однако и она, по нашему мнению, не лишена определенных недостатков.

По действующему законодательству деяние признается преступлением, если были превышены пределы необходимой обороны. В случае, когда лицо, действуя в состоянии необходимой обороны, превышает ее пределы и причиняет посягающему смерть или тяжкий вред здоровью, оно привлекается к уголовной ответственности соответственно по ч. 1 ст. 108 или ч. 1 ст. 114 УК РФ.

Часть 1 ст. 108 УК РФ предусматривает:

“1. Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, - наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок”,

В ч. 1 ст. 114 УК РФ сказано:

“1. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, - наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на срок до одного года”.

Анализ диспозиции статей Особенной части УК РФ, к сожалению, не дает нам ответа на вопрос, а в каких же случаях деяние считается превышением пределов необходимости? При каких обстоятельствах естественное право гражданина на оборону превращается в преступление? В законе лишь сказано, что превышение пределов необходимой обороны наказуемо.

В ч. 3 ст. 37 УК РФ сказано, что, превышением пределов необходимой обороны признаются умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства.

2. УСЛОВИЯ ПРАВОМЕРНОСТИ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ

2.1 Условия правомерности относительно посягательства

В уголовном праве традиционным является рассмотрение правомерности необходимой обороны сквозь призму обстоятельств, относящихся к посягательству и относящихся к защите. Например, Н. С. Таганцев в своем знаменитом курсе уголовного права, обращаясь к анализу условий обороны, выделяет два момента: нападение, создающее опасность, и защиту, устраняющую опасность.

Условиями правомерности необходимой обороны, относящимися к посягательству, согласно традиционному подходу, является совокупность трех обстоятельств: 1) со стороны потерпевшего должно быть общественно опасное посягательство (общественно опасное посягательство); 2) это посягательство в момент причинения потерпевшему вреда было наличным (наличность посягательства) и 3) действительным (действительность посягательства).

Основанием, дающим право на применение необходимой обороны, является наличие общественно опасного посягательства со стороны потерпевшего. Так сказано в законе. Причинение вреда посягающему не будет признаваться преступлением только в том случае, когда вред причинен при защите от общественно опасного посягательства. Следовательно, в каждом конкретном случае оценки действий обороняющегося лица первое, что должны сделать следствие и суд - это выяснить вопрос о наличии со стороны потерпевшего общественно опасного посягательства. Однако проблема заключается в том, что понятие “общественно опасное посягательство” само по себе не является бесспорным. Оно имеет несколько толкований в доктрине уголовного права.

Представляется, что с позиции действующего законодательства, состояние необходимой обороны образуют только деяния людей. Независимо от того, собака напала по собственной инициативе или по науськиванию другого человека, тот, кто убивает собаку, не находится в состоянии необходимой обороны.

В действующем законодательстве необходимая оборона предусматривается только против общественно опасного посягательства. Общественно опасное деяние, общественно опасное посягательство, общественно опасное нападение - все это продукты неправомерной деятельности людей (человека). Следовательно, нападения со стороны животных не образуют состояния необходимой обороны. Точно также как не образуют состояния необходимой обороны негативные воздействия со стороны сил природы.

Поэтому следует признать, что лицо, действующее под влиянием нападения со стороны животных или сил природы, не находится в состоянии необходимой обороны¹¹ Уголовное право на современном этапе. Проблемы преступления и наказания. СПб., 1992. С. 276..

Сказанное не означает, что подвергшийся нападению животного не должен защищаться. Он может применять любые меры защиты, вплоть до уничтожения животного. Однако данное деяние не подпадает под признаки необходимой обороны, оно не может влечь за собой превышения ее пределов. Жизнь и здоровье человека не могут быть сопоставимы с жизнью животного.

В ст.37 УК РФ, где говорится о возможности защиты от общественно опасного посягательства. Однако дело в том, что теоретически понятие “общественно опасное посягательство” может толковаться трояко: как преступление, как деяние, предусмотренное статьей Особенной части УК РФ, и как правонарушение.

Содержание данного понятия имеет, таким образом, не теоретическое, а чисто практическое значение. От того, какое содержание вкладывается в понятие “общественно опасное посягательство” зависит, от каких действий возможно применение необходимой обороны.

Каждое из толкований данного понятия имеет своих сторонников.

Например, В. М. Ширяев высказывает суждение, что состояние необходимой обороны порождается только такими преступными посягательствами, которые сопряжены, с одной стороны, с угрозой немедленного причинения вреда правоохранительным интересам, а с другой - когда предотвращение опасности возможно именно путем причинения вреда посягающему. Более того, он утверждает, что

Преступление, совершенное при превышении пределов состояние необходимой обороны возможно лишь при наличии насильственных преступлений¹¹ Уголовное право. Часть Общая. Т. 2. Екатеринбург, 1992. С. 172..

По мнению Э. Ф. Побегайло, не требуется, чтобы посягательство было непременно преступным. Достаточно, чтобы оно было общественно опасным и по объективным признакам воспринималось как преступное нападение²² Уголовное право России. Т. 1. Общая часть. М., 1998. С. 279..

По мнению некоторых исследователей, необходимая оборона возможна от посягательств любой степени общественной опасности, а не только от общественно опасных деяний, предусмотренных Особенной частью уголовного закона. Например, В. В. Орехов пишет, что поскольку административные проступки наделены определенной степенью общественной опасности, то необходимая оборона против них возможна³³ Уголовное право на современном этапе. Проблемы преступления и наказания. СПб., 1992. С. 277.. Сторонником данной точки зрения является С. Ф. Милюков. Он высказывается весьма определенно: “Ст. 37 УК РФ представляет собой универсальную основу для обороны от всех возможных правонарушений, в том числе административных”⁴⁴ Милюков С. Ф. Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния.СПб. 1998. С. 16..

На наш взгляд, следует исходить из того, что только общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью УК РФ, дает основание для применения необходимой обороны. Данное положение закреплено в п. 2 постановлении Пленума Верховного Суда СССР № 14 “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств” от 16 августа 1984 г. В нем сказано: “Разъяснить судам, что под общественно опасным посягательством, защита от которого допустима в пределах ст. 13 Основ уголовного законодательства (ст. 37 УК РФ), следует понимать деяние, предусмотренное Особенной частью уголовного закона, независимо от того, привлечено ли лицо, его совершившее, к уголовной ответственности или освобождено от нее в связи с невменяемостью, недостижением возраста привлечения к уголовной ответственности или по другим основаниям”.

Практический интерес вызывает вопрос о возможности необходимой обороны против неправомерных действий должностных лиц. С одной стороны, граждане должны соблюдать требования представителей власти. Если должностное лицо нарушает права и интересы гражданина, то последний имеет возможность всегда обжаловать незаконные действия должностного лица. С другой стороны, вряд ли обжалование поможет, как это метко подметил Н. С. Таганцев, изнасилованной женщине или убитому гражданину.

В уголовном праве России впервые, эту проблему попытался разрешить А. Ф. Кони. Он пришел к выводу, что и в этом случае допускается необходимая оборона, если 1) власть не имеет на известные действия права; когда она некомпетентна, т.е. действует вне границ своей компетентности и 2) когда она действует даже в границах своей компетенции, но противозаконна в материальном отношении”¹¹ Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 29..

Н. С. Таганцев назвал три обстоятельства, когда оборона против действий должностных лиц юридически допустима: “во-первых, если орган власти действует вне сферы своей служебной, предметной или местной компетентности, является, так сказать, частным лицом; во-вторых, когда орган власти, действуя в пределах своей компетентности, совершает акт, допускаемый только при соблюдении известных форм и обрядов; в-третьих, если орган власти, действуя в пределах своей компетенции, принимает такие меры, на которые он не только не уполномочен, но которые составляют преступное посягательство на блага частных лиц”. Последнее обстоятельство Н. С. Таганцев поясняет следующими примерами: “если городовой пытается вытащить деньги или часы у прохожего, следователь намеревается употребить пытку для получения признания, то оборона против их действий представляется вполне дозволенной”¹¹ Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т. Т. 1. М. 1994. С. 201..

По мнению И. И. Слуцкого, если должностное лицо совершает преступное посягательство, то оборона против него допустима вне зависимости от того, связано было это посягательство должностного лица с его служебной деятельностью или нет²² Слуцкий И. И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Л., 1956. С. 52.. Представляется, что это правильное замечание.

По мнению В. Ф. Кириченко, главная особенность необходимой обороны против должностных лиц заключается в том, что “в этих случаях законность действий должностных лиц оценивается отдельными гражданами, не всегда способными к объективной оценке вследствие личной заинтересованности. Кроме того, безграничное допущение необходимой обороны против должностных лиц затруднило бы выполнение ими их обязанностей”³³ Кириченко В. Ф. Основные вопросы учения о необходимой обороне в советском уголовном праве. М.-Л., 1948. С. 92..

По мнению А. В. Наумова, необходимая оборона возможна от любых общественно опасных действий должностных лиц, т.е. либо причиняющих существенный вред охраняемым уголовным законом интересам, либо способных причинить такой вред⁴⁴ Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1999. С. 347.. Данная позиция свидетельствует о том, что А. В. Наумов не связывает необходимую оборону против должностных лиц ни с посягательством на личность обороняющегося лица, ни с наличием каких-либо иных обстоятельств. Главное, что действия должностных лиц являются настолько общественно опасными, что они предусмотрены УК. На наш взгляд, это наиболее правильное суждение.

Таким образом, большинство исследователей сходятся на том, что оборона против незаконных действий должностных лиц возможна. Разночтения касаются частностей. По нашему мнению, если должностное лицо явно совершает преступление, то необходимая оборона против подобных действий возможна в полном объеме без всяких изъятий.

В литературе обсуждался вопрос о возможности необходимой обороны против неосторожных преступлений. При этом были высказаны следующие мнения. Н. Н. Паше-Озерский в целом допускает, что право необходимой обороны возникает в результате как умышленного, так и неосторожного посягательства на охраняемый правовой интерес, однако приходит к выводу, что практически необходимая оборона против неосторожного посягательства в очень многих случаях не может иметь места. Логика его рассуждений такова: “очень многие осторожные посягательства становятся преступными только тогда, когда причинен общественно опасный результат (например, неосторожное убийство, неосторожное телесное повреждение). До этого момента они общественно не опасны (не преступны). Следовательно, до причинения результата оборона недопустима, так как деяние общественно не опасно. А после причинения результата, т.е. после того, как неосторожное посягательство стало общественно опасным, необходимая оборона также недопустима, ибо она уже запоздала”¹¹ Паше-Озерский Н. Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость. М. 1962. С. 38..

Не согласен с Н. Н. Паше-Озерским И. С. Тишкевич. Он высказал суждение о том, что “исключение уголовной ответственности за неосторожное деяние, которое могло повлечь, но не повлекло общественных опасных последствий, отнюдь не означает, что это деяние лишено признака опасности для социалистических общественных отношений. Посягательство на жизнь человека, например, одинаково объективно опасно, независимо от того, совершено ли оно умышленно или по неосторожности”¹¹ Тишкевич И. С. Условия и пределы необходимой обороны. М., 1969. С. 13. . Поэтому, по мнению И. С. Тишкевича, допущение необходимой обороны не только от умышленных, но и от неосторожных преступных посягательств имеет важное значение для обеспечения эффективной борьбы с преступностью и усиления охраны прав и интересов граждан.

Прав, по нашему мнению, И. С. Тишкевич, поскольку оборона против неосторожного деяния возможна. Например, некто, не зная, что ружье заряжено, наводит его на потерпевшего, пытаясь в виде шутки нажать на курок, а потерпевший или иное лицо наносит в этот момент повреждение шутнику, тем самым предотвращая возможное преступление.

М. Д. Шаргородский полагал, что “если нападающий - ребенок или невменяем, то имеется не необходимая оборона, а крайняя необходимость; если нападение правомерно, нет права необходимой обороны; если охраняемые блага незначительны, то имеются дополнительные обстоятельства, а во всех остальных случаях право обороняться должно быть неограничено”²² Шаргородский М. Д. Вопросы общей части уголовного права. Л. 1955. С. 93..

В ст. 37 УК РФ ничего не сказано о таком условии правомерности необходимой обороны, как наличность посягательства.

В современной литературе были высказаны разные суждения о данном обстоятельстве. И. Э. Звечаровский полагает, что отсутствие указаний в законе на такие требования правомерности необходимой обороны, как наличность и действительность посягательства, не может не нарушать интересов обороняющегося, “потому что для человека, не сведущего в юридических тонкостях, именно закон является единственным источником информации, позволяющим избрать тот или иной вариант поведения”³³ Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. / Под редакцией А. И. Коробеева. Владивосток, 1999. С. 577. . В. М. Ширяев считает, что несмотря на то, что о наличности посягательства в законе нет прямого указания, однако это условие вытекает из сущности самого понятия необходимой обороны¹¹ Уголовное право. Часть Общая. В 4-х т. Т. 2. / Под редакцией И.Я. Козаченко. Екатеринбург, 1992. С. 172. .

По нашему мнению, все устоявшиеся в доктрине и практике уголовного права условия правомерности необходимой обороны должны найти отражение в законе.

Вопрос о начальном и конечном моменте права необходимой обороны достаточно сложный.

В некоторых случаях данный вопрос не вызывает сложностей в силу того, что необходимая оборона применялась в ответ на уже начавшееся посягательство. Сложности возникают тогда, когда посягательства еще не было, а обороняющийся уже начал действовать. Вот характерный пример.

Муж; К. вернулся с работы позже обычного. Будучи в нетрезвом состоянии, он, угрожая расправой, стал приближаться к жене. Гражданка К, не дожидаясь дальнейших действий со стороны мужа, сделала шаг вперед и ударила кухонным ножом, который был у нее в этот момент в руках, в грудь мужа, причинив ему смертельное ранение²² Архив Федерального суда общей юрисдикции Советского района г. Новосибирска. Дело 203-01. 2001г. .

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств” в п. 5 разъяснено, что состояние необходимой обороны возникает не только в самый момент общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы нападения. Пленум Верховного Суда ориентирует суды на то, что необходимая оборона возможна и в тех случаях, когда практически посягательства еще нет, однако имеется реальная угроза нападения. Установление реальной угрозы нападения и возникновения права необходимой обороны и вызывает практические сложности.

В настоящее время подавляющее большинство исследователей согласны с тем, что право необходимой обороны возникает с момента появления реальной угрозы посягательства. Однако, на наш взгляд, вопрос о моменте, когда возникает право на необходимую оборону, остался не до конца исследованным.

По нашему мнению, реальную угрозу посягательства с точки зрения развития преступной деятельности нельзя отождествлять ни со стадией обнаружения умысла, ни со стадией покушения на преступление.

На стадии обнаружения умысла еще не возникает права на необходимую оборону, так как обнаружение умысла не считается преступлением и поэтому не влечет за собой права на необходимую оборону. На стадии покушения не может идти речи о реальной угрозе покушения, так как посягательство уже осуществляется.

Иначе говоря, на стадии обнаружения умысла еще рано, а на стадии покушения уже поздно говорить о понятии “реальная угроза нападения”.

По нашему мнению, именно стадия приготовления и образует понятие, которое именуется “реальная угроза посягательства”. Условно стадию приготовления можно разделить на стадию раннего и позднего приготовления. На стадии раннего приготовления отсутствует реальная угроза нападения, поскольку между приготовительными действиями и последующей стадией покушения может быть значительный промежуток времени. Стадия позднего приготовления характеризуется тем, что виновный уже реально готов перейти к стадии покушения, но еще не сделал этого в силу того, что необходимо предпринять последнее усилие, например, необходимо поближе подойти к потерпевшему для нанесения удара.

Таким образом, следует сделать следующий вывод. Понятие “реальная угроза посягательства” означает позднюю стадию приготовления к преступлению, готовую перейти в стадию покушения. Право на необходимую оборону возникает с момента, когда в действиях посягающего имеется стадия позднего приготовления, т.е. посягающий готов перейти к выполнению объективной стороны состава преступления, каким-либо образом проявил свои намерения на немедленное совершение преступления.

Кроме того, необходимо иметь в виду следующее:

1. В соответствии со ст. 30 УК РФ уголовная ответственность наступает только за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению. Значит и приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлению порождает право на необходимую оборону на этой стадии. На стадии покушения, когда практически уже совершается общественно опасное посягательство, таких ограничений нет.

2. Право на необходимую оборону не возникает, когда была преждевременная защита, т.е. когда обороняющийся предпринял оборонительные действия до того, как посягающий выполнил какие-либо приготовительные действия.

Важным является вопрос о субъективном восприятии посягательства со стороны обороняющегося. Объективно, как мы пришли к выводу, право на необходимую оборону возникает со стадии позднего приготовления к тяжкому или особо тяжкому преступлению. Субъективное восприятие посягательства может отличаться от его фактического содержания.

Право на необходимую оборону имеется только при наличии посягательства или реальной угрозы посягательства. Следовательно, если посягательства уже нет, то и прекращается право на применение необходимой обороны.

Если оборонительные действия начались в момент или сразу же после посягательства с целью отнятия похищаемого имущества, то у обороняющегося сохраняется право необходимой обороны до тех пор, пока посягательство не будет пресечено или прекращено. Иначе говоря, право необходимой обороны сохраняется до того момента, пока посягательство не было окончено фактически.

Так, в одном из районов Новосибирской области произошел следующий случай.

Двое неработающих, Б. и В., сели в попутную легковую машину с целью совершения разбойного нападения на водителя Г. В пути следования они под угрозой ножа потребовали у водителя деньги. На что водитель им ответил, что у него с собой денег нет. Тогда нападавшие потребовали везти их домой к Г. Приехав домой к Г., они сопроводили его до квартиры и остались ждать выхода потерпевшего с деньгами у дверей. Г., зашел в квартиру и обнаружил там своего брата, пришедшего в гости. Г. в нескольких словах рассказал брату о том, что произошло. После чего брат схватил со стола кухонный нож и выбежал на лестничную площадку, где нанес удар ножом в область груди Б., стоявшему около дверей квартиры. В. с места происшествия скрылся¹¹ Архив Федерального суда Новосибирской области. Дело № 343-Д. 1999г..

Перед следствием возник вопрос: можно ли признать, что брат Г. действовал в состоянии необходимой обороны?

По нашему мнению, в данном конкретном случае у брата Г. имелось право на необходимую оборону, так как посягательство со стороны Б. и В. еще не было закончено фактически, хотя с юридической точки зрения в их деянии содержались все признаки оконченного состава разбоя.

На наш взгляд, выделение признака действительности посягательства является и теоретической, и практической необходимостью.

Во-первых, следует различать наличность и действительность, поскольку это разные признаки посягательства. Наличность характеризует промежуток времени, в течение которого у обороняющегося лица сохраняется право необходимой обороны. Действительность указывает на то, что посягательство имеется в реальности. Посягательство может быть наличным, но не действительным (при мнимой обороне). Действительным, но не наличным (когда посягательства “еще” или “уже” нет).

Во-вторых, констатация действительности посягательства или ее отсутствия по сравнению с установлением - отсутствием наличности посягательства влечет за собой разные правовые последствия. При отсутствии наличности посягательства содеянное не может быть квалифицировано по правилам необходимой обороны.

Таким образом, следует различать необходимую оборону, мнимую оборону и воображаемую оборону. Отличие необходимой обороны от мнимой заключается в том, что при необходимой обороне имеется реальное посягательство, а при мнимой обороне - совершаются действия, принимаемые за общественно опасное посягательство. Отличие мнимой обороны от воображаемой заключается в том, что мнимая оборона предполагает существование каких-либо действий, ошибочно воспринимаемых как общественно опасное посягательство, а при воображаемой обороне подобные действия вообще отсутствуют. Например, в ситуации, когда выстрел из ружья в прохожего, проходившего ночью мимо охраняемого магазина, был совершен только потому, что прохожий мог подойти к сторожу и напасть на него, не образует ни необходимой, ни мнимой обороны, а является обороной воображаемой. Ответственность в этом случае должна наступать на общих основаниях, т.е. за простое убийство.

В то же время, если бы выстрел из ружья в прохожего был произведен при обстоятельствах, дававших основание считать, что совершается общественно опасное посягательство, то это было бы состояние мнимой обороны. Например, прохожий приближался к сторожу, не реагируя на его предупреждение, потому что был сильно пьян и направлялся к своему дому, находившемуся сразу же за охраняемым магазином.

В п. 13 постановления Пленума Верховного Суда СССР № 14 “О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств” от 16 августа 1984 г. сказано: “Суды должны различать состояние необходимой обороны и так называемой мнимой обороны, когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и лицо лишь ошибочно предполагает наличие такого посягательства.

В тех случаях, когда обстановка происшествия давала основания полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо, применившее средства защиты, не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, его действия следует рассматривать как совершенные в состоянии необходимой обороны. Если при этом лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности как за превышение пределов необходимой обороны.

Если же лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия такого лица подлежат квалификации по статьям уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за причинение вреда по неосторожности”.